Солнце снова село, и я проснулась на полу у камина, свернувшись в клубок и засунув руку под голову в качестве подушки, огонь в камине все еще потрескивал, возле меня лежала пустая бутылка. Я села и потянулась, разминаясь после десяти часов сна на деревянном полу, затем потушила огонь и поставила бутылку на поднос, который позже заберет кухонный персонал.

— Очередная ночь в раю, — пробормотала я и направилась в душ.

Как будто по волшебству, как часто бывало в Доме Кадогана, я обнаружила, что моя кожаная одежда чистая и блестящая, и снова готова к использованию. Я оделась для боевых действий, повесила на пояс свою катану, завязала волосы в конский хвостик и повесила новый кулон Кадогана на шею. Он ощущался иначе, чем прошлый медальон, который был холоднее и массивнее. Но не менее значимым, и я была рада, что традиция снова действует.

Теперь, когда я вернулась в Чикаго и к своему обычному распорядку дня, я взяла телефон и написала Джонаху:

В ДОМЕ ГРЕЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?

ПОКА ВСЕ НОРМАЛЬНО. МОРГАН В ПАНИКЕ ИЗ-ЗА ОБЛАВЫ НА НАВАРРУ.

От этого сообщения на моем лице расцвела улыбка. Хотя Наварра был источником большинства наших проблем, Дому редко приходилось сталкиваться с неприятными последствиями. Может быть, теперь Морган оценит положение, в которое поставила всех нас Селина месяцы назад, объявив о нашем существовании миру.

ЧТО-НИБУДЬ СЛЫШНО ОТ ЭТАНА? — спросил он.

ПОКА НЕТ. Я ЕЩЕ ТОЛЬКО СОБИРАЮСЬ СПУСТИТЬСЯ ВНИЗ. ТАКЖЕ ПЛАНИРУЮ НАВЕСТИТЬ ДЕДУШКУ. МОЖЕТ ПОНАДОБИТЬСЯ ТВОЯ ПОМОЩЬ ПО ДЕЛУ О ПРОПАВШИХ СУПЕРАХ.

О'КЕЙ, — ответил он. — ДЕРЖИ МЕНЯ В КУРСЕ.

Послушавшись совета Люка, я позвонила в больницу, узнала часы приема и приготовилась отправляться в путь. Но для начала мне нужно было сделать пару небольших остановок, прежде чем ехать.

Первой остановкой был оперотдел. Казалось справедливым уведомить Люка перед тем, как я покину кампус, даже если он дал мне разрешение накануне ночью.

Я спускалась вниз, когда Элен остановила меня на первом этаже, в ее руке был клочок бумаги. Она протянула его идеально наманикюренными пальчиками, на ее запястье болтался серебряный браслет.

— Что это? — поинтересовалась я.

— Твой код от гаража, — ответила она, невесело улыбнувшись.

Я предположила, что она не была в восторге от того, что младший сотрудник получил доступ к гаражу. В своей работе Элен была искусна и эффективна. Но она была ворчлива, и у нее было определенное мнение о том, кто заслужил ценности Дома Кадогана... а кто нет.

Но я не собиралась выражать недовольства по поводу подарка Элен. Я одним глазом взглянула на код, запомнила цифры и засунула бумажку в карман.

— Спасибо, — сказала я. — Я очень признательна.

Она проворчала что-то про «список ожидания» и быстрой походкой направилась дальше по коридору.

Я спустилась вниз и зашла в оперотдел, где обнаружила Линдси, Люка и Келли, еще одного постоянного охранника Дома, за столом для совещаний. Джульетты, последней из постоянной команды охраны, не было, она все еще восстанавливалась после схватки с МакКетриком.

Телевизор не был включен, но настроение было таким же мрачным, как в гостиной вчера ночью.

Мне скрутило живот.

— Что случилось?

— Да так, ничего особенного, Страж. Просто очередная херня. В нашем случае город. Также сюда можно отнести оборотней и ГС. Я по колено в жалобах и затрахался со всем этим.

Я взглянула на Линдси.

— Это не из «Крепкого орешка», — сказала она. — Он просто импровизирует.

Я улыбнулась и села за стол.

— Чего это ты такая бодренькая сегодня? — спросил Люк.

— Ох, это совсем не так. Но я первый раз за три дня спала без суперов, барабанящих в мою дверь и без будильника. Это внесло приятное разнообразие. Ты прошлой ночью видел синяк у Этана?

— На щеке? Ага, — ответил Люк. — Я от этого не в восторге, но сейчас он в руках Эндрю. — Он улыбнулся. — Я видел его в действии. И поверь мне — «Закон и Порядок» по сравнению с этим парнем просто отдыхает. Я могу тебе гарантировать, что он делает заметки каждый раз, когда люди Ковальчук просто косо смотрят на Этана. И он прищучит их за это.

— У него может оказаться довольно длинный список к тому времени, как Этана освободят. Он говорил тебе, когда это может произойти?

— Не говорил. Сказал, что они поместили его в затемненную комнату на дневное время, но удерживали в сознании после восхода и разбудили перед тем, как солнце село. Тактика воспроизведения — они пытаются заставить его ошибиться, изменить свой рассказ, предоставить им хоть какие-то сомнения, чтобы повесить обвинение.

Это прозвучало зловеще, и от этого я улыбнулась. Как вчера приметил Люк, было немного таких, столь же упрямых, как Этан Салливан. И пока он выполнял свою незавидную работу Мастера, я должна была выполнять свою.

— У нас есть что-нибудь на карнавал?

— До сих пор ничего. — Он осмотрел мою застегнутую куртку, подвешенный меч. — Ты собираешься в больницу?

— Да. У меня с собой телефон, если понадоблюсь. И я списалась с Джонахом — он сказал, что в Грее и Наварре все спокойно, с учетом всех обстоятельств.

Люк кивнул.

— Значит, у нас кратковременное затишье, по крайней мере, пока мы что-нибудь не нарыли.

Я приняла это за предоставление отгула.

— Сделай одолжение, — сказала я, направляясь к двери. — Найди мне карнавал.

***

Ширина ухмылки, которая появилась на моем лице, когда я, введя свой код, услышала щелчок открытия двери, вероятно, была неуместной. Но я была из Чикаго, и у меня было место для парковки не просто на улице, а на обогреваемой, крытой парковке. Это было роскошью, которую немногие из нас могли себе позволить. Как и Манипенни, это было чем-то хорошим после того, как мятежники разбили мою бедную, былую Вольво.

Манипенни стояла, вся такая гладкая и серебристая, на выделенном для нее месте. Указатель «Посетитель» был закрашен, и в белом прямоугольнике по трафарету было выведено «Страж» ярко-синими буквами.

— Это определенно круто, — пробормотала я и вывела Манипенни в холодную Чикагскую ночь.

Оперотдел был моей первой остановкой по пути к дедушке, но у меня было еще одно дело прежде, чем отправиться на юг. Мой дедушка был сладкоежкой и любителем печенья, и я могла только догадываться, что больничная еда не была разнообразна сладостями. Я купила пакет Орео в магазине по дороге и подъехала с южной стороны больницы, где он проходил лечение.

Я была немного удивлена, что мой отец еще не перевез дедушку в дом на Оук-Стрит, где жили мои родители. Там он будет поправляться после выписки. Но они пока еще его не перевезли, поэтому я припарковалась на месте для посетителей в гараже и пошла за потоком семей с шариками и цветами в больницу.

В больнице пахло так же, как и пару дней назад, когда он сюда поступил: дезинфицирующими средствами и цветами.

Мой дедушка что-то бормотал, когда я вошла в дверь, в его руке был пульт, глаза устремлены на маленький телевизор, который висел на противоположной стене. Он выглядел, по моему предположению, как и многие другие дедушки — густые брови и ореол волос, который не полностью прикрывал лысину на макушке. Обычно он отдавал предпочтение клетчатым рубашкам и ботинкам на толстой подошве, но сегодня был одет в синий больничный халат.

Когда я постучалась, он поднял голову и улыбнулся, затем протянул в мою сторону руки.

— Иди сюда, разбойница.

Я подошла и ласково его обняла.

— Рада видеть, что ты проснулся и бодрствуешь.

— Ну, во всяком случае проснулся, — ответил он. — Для того, чтобы подняться на ноги, потребуется немного больше времени. Мои ноги уже не будут прежними.

Я кивнула.

— Пожалуй, шпильки какое-то время тебе противопоказаны. Но ты справишься.

— Справлюсь, — согласился он.

Я села на край кровати, поверх белых простыней, и положила руку поверх его. Его кожа была бледной и в синяках, хотя я не была уверена, это было от полученных травм или из-за трубок и проводов, которые все еще вели от его тела к оборудованию рядом с ним.

— Я принесла тебе подарок. — Я показала упаковку Орео и получила удовольствие от того, как расширились его глаза.

Он сдвинулся, чтобы открыть ящик прикроватной тумбочки.

— Спрячь их, — сказал он, услышав шаги в коридоре. — Скоро придет медсестра, чтобы проверить меня.

И действительно, показалась медсестра — ее волосы были завязаны в конский хвостик, лицо молодое, одета она была в голубой халат.

— Как дела, Чак?

— Хорошо, Стелла. Спасибо, — ответил он, слегка махнув рукой.

Она улыбнулась и удалилась, и мой дедушка вздохнул.

— А она милая, — предложила я.

— Они все милые. И милые они неизменно. Каждый час, когда делают проверку, каждый раз, когда открывают дверь посреди ночи и включают свет. А я коп. Бывший, может быть, но все-таки коп. Меня не нужно проверять, как ребенка. — Его голос был ворчливым и раздраженным, и от этого я почувствовала себя безгранично лучше. Ворчание и раздражительность казались остановкой по пути к выздоровлению.

— Я с нетерпением жду ночного сна в темной и тихой комнате.

Из телевизора донесся галдеж, привлекая наше внимание.

— Новости, — проговорил он. — Я надеялся застать счет Блэкхоукс.

Я не много смыслила в хоккее; единственный раз, когда я была на игре, это когда дедушке достались билеты от семьи благодарного горожанина. С тех пор он стал фанатом.

— Они выиграли? — спросила я.

Он воспользовался пультом, чтобы уменьшить громкость.

— Даже и близко нет. Три — один.

Лично мне это казалось довольно близко, но хоккей был особенным странным миром, и я не чувствовала себя компетентной в нем, чтобы указывать на различие.

— Как ты себя чувствуешь?

— Сегодня немного побаливает. — Он неловко поерзал.

— Тебе нужно что-нибудь от боли? Я могу позвать Стеллу.

Он жестом указал на электронную капельницу у его кровати.

— Да мне дали, — сказал он. — Но мне не хотелось бы это принимать. Затуманивает голову.

А коп, бывший или нет, не хотел бы, чтобы у него затуманивались мозги.

— Как долго ты собираешься тут оставаться?

— Док полагает, что еще где-то сорок восемь часов. Они хотят удостовериться, что выздоровление идет хорошо — и пойдет и дальше — прежде чем отправить меня в Оук-Парк. Твой отец нанял уйму медсестер и докторов.

— Ты кажешься смирившимся, — сказала я с улыбкой.

— Они очень щедры, — сказал дедушка очень дипломатично. Он, возможно, и не согласился с решением, которое принял мой отец, но и критиковать не стал.

— Ты думал о том, где будешь жить, когда снова встанешь на ноги? Останешься на южной стороне?

Чикаго не был городом без проблем и насилия, и на южную сторону пришлась большая часть массы этих проблем. Как коп, дедушка решил, что южная сторона нуждалась в нем больше, чем северная, поэтому именно там мои дедушка и бабушка завели себе дом. Это, без сомнения, была одна из причин, почему мой отец всю жизнь добивался денег и власти.

— Я еще не заглядывал так далеко, — ответил он. — Хотя, думаю, что с лестницами на какое-то время завязал. — Он положил руку на мою. — Катчер рассказал мне об Этане. Как ты?

— Бывало и лучше.

Он кивнул.

— В последнее время на тебя много свалилось. Беспорядки, теперь мэр. Я и не думал, что она на самом деле прибегнет к насилию. Если бы я не считал, что одержимость демонами очередного мэра маловероятна, я бы сказал, что она находилась под контролем темных сил.

— Да уж. Было достаточно странно, когда первый мэр разделился на двоих. Я не уверена, что у нее достаточно мозгов, чтобы сделать вторую.

— Мне жаль, что не было ничего, что бы я мог сделать. Я мог бы позвонить кому-нибудь. Но она вырвала это дело у департамента полиции, вероятно, потому что знает, что у них есть здравый смысл и они уделяют внимание нормам доказательственного права. Но эти ребята из группы по борьбе с терроризмом? — Он покачал головой. — Они должны оправдывать свое существование. Вампиры — новая угроза? Отлично. Теперь у них есть основания требовать бюджет на следующий год.

— К сожалению, у нас не так много вариантов, чтобы в это играть. Мы не можем использовать магию против нее. Она просто назовет нас врагами народа, и мы больше никогда не сможем выйти на свет. Фигурально выражаясь, — добавила я. Мы уже и так не могли этого сделать по биологическим причинам.

— Ты всегда можешь попросить помощи у своего отца, — с осторожностью сказал дедушка, чем заработал мой взгляд.

Я, конечно, могла попросить отца замолвить словечко, использовать его значительный капитал, чтобы убедить Ковальчук отступить. Я была уверена, что это не будет первый раз, когда предложат и примут взятку в Чикаго. Но я не доверяла мотивам своего отца, и, конечно же, мне не хотелось быть перед ним в долгу.

Но мой отец по-прежнему оставался сыном моего дедушки, и я по-настоящему его уважала. Поэтому я вежливо ответила:

— Не думаю, что это наилучший вариант.

— Что ж, я скажу тебе одну вещь, — произнес мой дедушка. — Я действительно не хочу быть здесь, когда этот город обрушится вокруг нас.

К сожалению, быть там также не было доказательством того, что все это целесообразно.

— Может, пришло время тебе задуматься о том, чтобы притормозить? — задала я вопрос без каких-либо задних мыслей, хотя и знала ответ — и предвидела отсутствие любых эмоций на его лице.

— Кэролайн Мерит. Ты знаешь меня лучше. Я коп. Всегда был, всегда буду. — Он посмотрел на свои укрытые одеялом ноги. — И понадобится больше одного удара, чтобы сделать дневное телевидение хорошей заменой. Особенно, когда ты где-то там. Я все еще должен защищать тебя, милая.

Я перегнулась, поцеловав его в лоб.

— Я люблю тебя, дедушка.

— Я тоже люблю тебя, Мерит. И теперь, когда ты очистила свою совесть, — произнес он с улыбкой, — о чем ты действительно хотела поговорить?

Я улыбнулась. Он читал меня лучше, чем кто-либо.

— Алина и Ниера, — сказала я, и он кивнул.

Библиотекарь и Пейдж поделились с ним подробностями. Поэтому когда он кивнул, я рассказала ему о новой информации, об участии Реган, других исчезновениях и магических атаках.

— Нам не удалось найти ни ее, ни карнавал.

— Вы думаете, что между ней и Домиником Тэйтом есть связь?

— Я не знаю. В действительности это никак не сходится с тем, что мы знаем о Посланниках и уничтожении Малефициума.

Он смотрел на меня мгновение.

— Ты думаешь о поисках Тэйта.

Я покраснела. Я на самом деле не рассматривала это в качестве тактики — зачем наживать дополнительные неприятности? — но у меня заканчивались варианты. Вампиры Чикаго были потенциальными целями, и чем дольше будут длиться поиски Ниеры, тем выше был риск того, что эльфы посчитают это нарушением перемирия. А это было неприемлемым для меня.

— Такова идея, — призналась я. — Он знает лучше, чем кто-либо, кто она такая — и как ее остановить. Что ты думаешь об этом?

Он присвистнул.

— Его история, как ты знаешь, была противоречива. Я знаю, что он стал другим человеком после Малефициума. Ты доверяешь ему?

— Да, — ответила я. — Я знаю Сета Тэйта и знала Доминика Тэйта. Сет стал другим человеком после разделения. Не просто мудрым человеком. Он все еще политик, — сказала я с улыбкой. — Но с магической точки зрения. Психически, как мне кажется. Ты мог бы сказать, что он был другим. И он ключ ко всему этому. Просто я не уверена какой.

— Иногда тебе нужно следовать своим инстинктам, — он слегка улыбнулся. — И, в частности, в этом случае, я бы воспользовался парочкой команд. Следуй за своей интуицией, но прикрывая свою задницу.

Совета лучшего дать было просто нельзя.

***

Я не хотела заканчивать на такой мрачной ноте, поэтому сменила тему нашего разговора на что-то более легкое и мы недолго пообщались, поедая Орео из ящика, убедившись, что горизонт — и коридор — были чисты. Судя по всему, мы пробыли в Лоринг-Парке недостаточно долго, чтобы пропустить какие-то важные семейные события. Жена моего брата по-прежнему была очень беременной, а мой отец все еще зарабатывал кучу денег.

Сверхъестественные события были более интересными. Четыре миниатюрные и грудастые речные нимфы города навестили моего дедушку, принесли ему банки с «исцеляющей» речной водой, которые были конфискованы и вылиты медсестрами моего дедушки — и затеяли ссору о том, какой сегмент реки является самым красивым. Очевидно, таких было не очень много, учитывая холодные зимние месяцы.

Когда мой дедушка зевнул и едва смог скрыть это, я решила, что пришло время уходить. Я поцеловала его, оставила остатки нетронутого, пронесенного украдкой, печенья в ящике и пообещала держать его в курсе, если произойдет что-то интересное.

***

Дорожное движение было ужасно затрудненным, и мы с Маннипенни практически ползли на север. Дом был тихим, когда я вошла, энергия напряженной и подавленной. Я ожидала, что мне позвонили бы, если бы Этана отпустили, но напряжение в воздухе было достаточным знаком.

Я нашла Люка, Линдси, Броуди и Келли за столом в оперотделе. Келли закручивала прядь своих прямых черных волосы, смотря на экран над головой, который был вновь включен на новостном канале.

На что это было похоже, задалась я вопросом, быть вампиром в эпоху без Интернета, каналов новостей, работающих в режиме 24/7, социальных сетей и смс? До того, как технологии обеспечили постоянный наплыв драмы, плохих новостей и Вещей, О Которых Вы Должны Волноваться.

Сегодня вечером новости демонстрировали Диану Ковальчук, позирующую перед плакатом, который стоял на мольберте. Снимки Этана, Скотта, Моргана, Мастеров трех Чикагских Домов, были изображены под заголовком, который гласил «ВРАГИ ЧИКАГО?».

Вопросительный знак, вероятно, был замыслом какого-то адвоката, который посчитал, что это защитит город от ряда обвинений, что было смешно. Кто бы ни посмотрел на эти снимки, ни прочитал заголовок, разве посчитает, что она действительно задавала вопрос?

— Ты, черт возьми, должно быть шутишь! — произнес Люк, отталкиваясь от стола с достаточной силой, чтобы отъехать от него на несколько метров.

— Она выпустила плакат «Их разыскивает полиция», — сказала Линдси, ее глаза были расширены, пока она смотрела на экран. — Люди захотят его крови. Их крови.

— Келли, свяжись с Джонахом и Уиллом, — приказал Люк, его глаза все еще были направлены на экран. — Убедись, что они видели это. — Келли кивнула, взяв свой телефон со стола, и начала набирать номер.

— Мы должны что-нибудь сделать, — произнесла Линдси, смотря на Люка с очевидным страхом в глазах. — Мы не можем позволить этому так продолжаться.

— Мы делаем что-то, — ответил Люк, но его голос не звучал уверенным. — Мы наняли адвокатов и связались с репортерами. Только это мы и можем делать прямо сейчас.

— Адвокаты и репортеры не помогут, — сказала я. — Мы не можем оставить его там. Он враг государства и окружен сотрудниками правоохранительных органов и преступниками.

— И что именно ты хочешь, чтобы я сделал, Мерит? Умолял мэра отпустить твоего парня, потому что ты боишься за него?

Я вздрогнула от пылкости его слов; Люк провел ладонью по лицу.

— Прости. Это было неуместно. Я прошу прощения.

— Все в порядке, — ответила я. — К несчастью, ты прав. Они думают, что он враг государства; никакие наши мольбы не помогут освободить его.

— Что насчет твоего отца? — спросил меня Броуди, вызвав стоны у остальной части нашей команды.

— Не вариант, — произнес Люк. — Поэтому даже не обсуждается. — Он выдохнул, проводя рукой по волосам. — Мы должны позволить Эндрю делать свою работу. — Но голос его звучал настолько же разочарованно, какой чувствовала себя я.

Я положила голову на сложенные руки.

— Почему мой отец вообще должен быть такой сволочью?

— Потому что у каждого из нас есть ноша, которую мы должны нести. И если ты подумываешь о том, чтобы сделать этот звонок, — произнес Люк, предупреждающе указывая на меня, — немедленно выброси эти мысли из своей головки. Этан рассвирепеет от одной только мысли, что ты попросишь своего отца о помощи.

— Я знаю, — произнесла я, поднимая голову. — И знаю, что не могу влететь туда с мечом или двумя. Но я определенно хотела бы. — Я подумала о том, что мой дедушка сказал о магии, о темных силах, которые повлияли на последнего мэра. — Может быть у нее есть ее собственный Доминик. Небольшой дьявольский близнец, который живет в ее голове и заставляет совершать дьявольские, грязные вещи.

Люк засмеялся.

— Это как совершенно абсурдно, так и абсолютно уместно.

Говоря о дьявольский близнецах, пришло время поделиться планом, над которым я раздумывала.

— Я бы хотела найти Сета Тэйта.

Он просто уставился на меня.

— Страж, ты потеряла свой чертов рассудок?

— Нет, — ответила я, и учитывая, что голос мой прозвучал не слишком уверенным, я вновь произнесла это, но уже с чувством. — Нет. Я не потеряла свой рассудок, чертов или еще какой. Слушайте — Реган либо Посланник, либо она связана с Домиником Тэйтом. В любом случае, Сет единственный человек, которого можно расспросить об этом. Он может помочь нам идентифицировать ее — и рассказать нам о том, как обезвредить ее.

— И пока буду выяснять, может быть, смогу поговорить с ним о мэре. Может, у него есть идеи о том, как мы можем переубедить ее.

Это, похоже, заинтересовало его.

— Я не думаю, что он опасен, — продолжила я. — Прежде чем он ушел, он рассказал нам, что ищет раскаяния. Он говорил серьезно и Этан поверил ему.

— Со всем уважением, Страж, Этана здесь нет и я не тот, кто будет навлекать проблемы на нашу голову в его отсутствие. Демоническая половина Тэйта была вырвана из его тела, поэтому, конечно, он не должен быть злым. Но он все еще могущественен. И мы не можем сбрасывать это со счетов.

— На самом деле, я думаю, она будет в порядке, — сказала Линдси. — Сета Тэйта влечет к ней.

— Не влечет, — запротестовала я, но могла чувствовать, как тепло обожгло мои щеки. У нас была общая история, да, но не романтическая. По крайней мере, не с моей стороны.

— Ладно, — произнесла я. — Итак, вы все думаете, что это плохая идея.

— Это не худшая идея, которую я когда-либо слышал. По крайней мере, одна или две выше этой в списке. — Он почесал голову. — Но я не в восторге от мысли отправить тебя поиграться с Сетом Тэйтом, пока Этан сидит в тюрьме.

— Этан переживет это.

— Тебе легко говорить. Если ты пострадаешь, он спросит с меня.

— Сет наш лучший вариант, чтобы узнать, что такое Реган — откуда она взялась.

Люк пошевелил челюстью.

— Даже если я скажу «да», тебе все равно еще придется найти его.

— На самом деле, — произнесла я, — у меня есть кое-какие идеи.

— Он может не захотеть возвращаться.

— Вероятно, не захочет. Моя задача убедить его.

Телефон Люка начал звонить, и он посмотрел на экран.

— Это Джонах. Грей видел новости. — Он поднес телефон к уху, смотря на меня. — Сначала найди его. Потом поговорим.

***

Сначала я позвонила Мэллори, чтобы узнать ее местоположение. Она все еще была в Викер-Парке, и не планировала возвращаться в «Красную Шапочку», пока Гейб не вернется в город.

Я не стала приходить с пустыми руками. Также, как Мэллори принесла мне пончики с малиной, я пришла с пинтой «Бен энд Джерриз», что считалось законным платежным средством на протяжении большей части наших отношений.

Катчер открыл дверь, посмотрел на мои припасы, а затем вновь на меня.

— Предполагаю, что вы снова подруги?

В большинстве случаев, он бы сопроводил это заявление большой долей сарказма. Но в этот раз, в нем была мягкость. Надежда, вместо насмешек.

— Думаю, мы пытаемся, — ответила я. — Она сказала, что сейчас здесь?

— В подвале.

Это заставило меня слегка съежиться, а затем сразу же пожалеть об этом. Подвал был тем место, где она «готовилась» к своим магическим экзаменам — и где она подготавливала магию, которая и привела ее в Небраску.

И снова улыбка Катчера была полна понимания. Может быть, и его это касалось.

— Система сдержек и противовесов, — пояснил он. — Я защитил подвал и получаю сигналы, если магия, над которой она работает, достигает определенного порога. Я также поставил там радио-няню.

Должно быть, он увидел шок на моем лице, когда радостно фыркнул.

— Она не беременна. Это помогает мне следить за всем, когда я занят.

Я заглянула в гостиную, увидела полупустую миску орешков кешью и бутылку «312» на кофейном столике, а также включенный канал «Лайфтайм» на телевизоре.

— Занят? — спросила я.

Он лениво улыбнулся.

— У всех нас есть свое хобби. Теперь, входи уже или проваливай. Ты впускаешь холодный воздух.

Катчер Белл. Двадцать девять лет от роду, а ведет себя как шестидесятипятилетний.

Я вошла внутрь, и Катчер закрыл дверь за мной, сразу же отправившись на диван. Я прошла через гостиную и столовую в кухню, где находилась дверь в подвал. Я положила мороженое в морозильник и спустилась вниз по лестнице.

А затем я просто вытаращилась.

То, что раньше могло отлично подойти для фильма ужасов — темные углы, паутина, банки с сомнительными веществами и прочая магическая дрянь — все это стало таким светлым и сияющим, как владения Марты Стюарт. Стены были окрашены в вишнево-белый, а пол покрыт длинными досками медово-золотистой древесины. Потолок был отделан и в нем было установлено встроенное освещение. Пространство теперь было заполнено белыми шкафами и книжными полками, а на полках выстроились стеклянные банки с висящими этикетками. Наперстянка, аконит, зверобой и сотня других.

В центре комнаты стоял гигантский белый остров, столешница которого балансировала на полках, уставленных старомодными книгами. Мэл, одетая в футболку и длинные, украшенные перьями, сережки, волосы которой были копной синевы, сидела на табурете за островом, дробя нечто зеленое и ароматное в мраморной ступке пестиком, рядом лежала радио-няня, о которой упоминал Катчер. Мэл улыбнулась и присвистнула, продолжая работать, с наушниками в ушах, изредка поглядывая на гладкий планшет, смешивая ингредиенты. Все это выглядело очень по-пригородному, не совсем тот термин, с которым у меня ассоциировалась Мэллори. И все же, ей, похоже, все это идеально подходило.

Наконец она поняла, что была не одна, подняла глаза и вытащила наушники из ушей, вытирая руки о фартук, повязанный вокруг ее талии.

— Привет, — сказала она с улыбкой. — Добро пожаловать в новую обитель.

Я покрутила рукой в воздухе, указывая на все пространство.

— Что, черт возьми, здесь случилось?

— Катчер случился, — ответила она заговорчески. — Он чувствует, будто не справился, когда был моим наставником, ну, знаешь, во время того печального периода. Поэтому сделал это. Разве это не феноменально?

— Это поразительно. Выглядит, как совершенно другое место.

— Думаю, в этом и был весь смысл. Чистый лист и все такое. Но это далеко не лучшая часть. — Она поднялась и перегнулась через стол, доставая планшет, в котором были зажаты вырезки из журналов. Листы бумаги сдерживал алюминиевый зажим. «Благие поступки», — гласил заголовок, с ключевыми моментами, которые еще не были заполнены.

— Благие поступки? — спросила я.

— Это мой список дел, — ответила она. — На самом деле, это Таня предложила. Чтобы я научилась использовать магию — на этот раз всерьез — с благотворительной целью.

Я пережила мгновенный укол ревности, что Мэллори и Таня стали подругами. Не то, чтобы я сожалела о ее новой дружбе или сочувствии, которое, несомненно, проявили по отношению к ней другие сверхъестественные, когда она открыла себя этому миру. Думаю, я была, как часто обвинял меня Этан, более человечной, нежели большинство.

— Какого рода благие поступки?

Она положила планшет обратно на стол.

— Вот это мы сейчас и пытаемся выяснить. Я думаю, что буду предлагать свои услуги Чаку, когда он поправится на 100%. Может быть, нимфам могла бы понадобиться моя помощь? Или речным троллям? Не знаю. Все это еще на очень ранней стадии планирования. Все-таки, суть в том, что если у меня есть эта сила, я должна делать с ней что-то. Что-то хорошее, — она пожала плечами. — Мы просто должны выработать механизм.

— Думаю, это замечательная идея, — сказала я. — Дай мне знать, если я могу помочь.

Она улыбнулась.

— Я неожиданно вспомнила о той дворовой распродаже, с которой ты предложила помочь несколько лет назад.

— То, что ты называешь «дворовой распродажей» было двумя пончо и парой изношенных «Биркенштоков» после твоего хиппи-периода.

— И парик Боба Марли.

— И парик Боба Марли, — согласилась я с улыбкой. — Тебе не нужна была моя помощь. И потом, у тебя был твой противный парень. Как там его звали?

— Акрон.

Я щелкнула пальцами и указала на нее.

— Точно! Акрон, назвался так, потому что он считал Акрон жемчужиной среди всех городов Америки.

— Как бы не было весело гулять по переулкам памяти, ты пришла не за этим, — сказала она, улыбаясь с любопытством. — Ты говорила что-то об услуге?

— Да. Мне нужно найти кое-кого. При помощи магии.

Она нахмурилась.

— Мы говорили об этом. И решили, что это не сработает с Реган или Алиной.

— Я знаю. Но я думала, что — как ты это назвала? магическая подпись? — будет другой в этом случае. У меня есть нечто, что ты можешь использовать. Что-то подходящее, как мне кажется.

Я вытащила бархатный мешочек из кармана и вытряхнула его содержимое на стол. Золото блеснуло в свете, а улыбка Мэллори медленно исчезла.

Молча, какое-то мгновение она смотрела на медальон, как будто могла чувствовать эту магию и она пугала ее. Я тут же пожалела, что принесла его. Я потянулась, чтобы снова спрятать его, но она покачала головой.

— Мне просто нужен Катчер.

Радио-няня зашипела.

— Я уже иду, — сказал он. Спустя секунды, он сбежал вниз в подвал по лестнице. Он действительно был очень внимателен.

— Что происходит? — спросил он, переводя взгляд с меня на Мэл и обратно в поисках проблемы, которую он ожидал увидеть внизу.

Мэллори указала на медальон. Катчер на мгновение выглядел сбитым с толку, но магическая подпись, должно быть, была достаточно явной и для него, чтобы понять суть. Он посмотрел на Мэллори, затем вновь на меня.

— Почему повсюду магия Тэйта?

— Когда он находился под заключением, я дала ему этот медальон — в качестве оплаты за информацию. Но тогда у меня уже был новый медальон Дома. И когда мы оставили ГС и сдали наши медальоны, этот я оставила. У меня просто было предчувствие, — Я посмотрела на них обоих. — Простите. Я не думала, что на нем осталось так много магии.

— Не так уж много, — ответил Катчер. — Просто воспоминания, да? — спросил он, поворачиваясь к Мэллори.

Она выдохнула, явно пытаясь взять себя в руки, а затем кивнула.

— Воспоминания. Очень четкие. Очень, — она потерла ладонями предплечия, где на коже появились мурашки, — ощутимые воспоминания.

— И почему это здесь? — спросил он у меня.

— Мерит хочет найти его, — ответила Мэллори. — Хотя мы еще не добрались к вопросу «почему».

— Он наша лучшая возможность узнать что-то о Реган — выяснить, что она такое и что с ней делать. И я также надеялась, что он сможет прояснить ситуацию с мэром Ковальчук.

— Думаешь, он поможет? — спросил Катчер.

Я пожала плечами.

— Он раскаивался, когда уходил. Хотел искупить свою вину. Я надеюсь, что он все еще раскаивается и что увидит в этом возможность сделать одолжение Чикаго. И мне.

— Ты действительно думаешь, что он сможет переубедить ее? — спросил Катчер.

— Я не знаю, — ответила я. — Но Этан в данный момент не совсем доступен. И даже если мы хотим быть обязаны моему отцу, я не думаю, что Ковальчук можно обуздать взяткой. Не тогда, когда она считает, что сможет создать политическую карьеру. Я не могу с силой вызволить его, или город уничтожит нас. Пока она называет его врагом государства, доказательства не имеют никакого значения. И, видит Бог, она не станет слушать меня. Я надеялась, что она послушает Тэйта.

Катчер вновь посмотрел на медальон, моргнув.

— Это не самая ужасная идея.

Впервые я почувствовала толику надежды.

— Я могу принять «не самую ужасную». Но не в том случае, если кто-то из вас пострадает или под угрозой окажется восстановление Мэл. Он жив. — Я посмотрела на нее. — Я не стану выторговывать его жизнь на ваши. Если вы не можете безопасно сделать это, тогда вам не нужно этого делать. Риск того не стоит.

Она долго смотрела на меня, затем на Катчера.

— Решать тебе, — сказал он. — Эти решения должны быть твоими.

Она кивнула, затем положила свои руки ладонями на стол по обе стороны от медальона и посмотрела вниз, ее глаза перемещались взад-вперед, как будто она читала магический текст. И, возможно, так и было.

— Они оба здесь. Немного Сета, немного Доминика. — Она посмотрела на меня. — Он считает тебя своей, в каком-то роде.

Я вздрогнула

— Он... что?

Она подняла глаза.

— Сет, не Доминик. Он был частью твоей жизнь очень долгое время и это много значило для него.

— В романтическом смысле?

— Нет, Мэри Сью. Не в романтическом. Ты просто... здесь. Как достижение, возможно, потому что он искал что-то. Славу. Власть. Популярность. В реальности, конечно же, он вероятно хотел избавиться от паразитирующего демона, который был связан с его душой и о котором он не знал. Ну, понимаешь, детали.

— И ты выяснила все это у моего медальона?

Она небрежно указала на него.

— Это украшение, не мемуары. Но я могу понять немного. Вопрос в механизме. Мы должны связать медальон с картой, если хотим чего-то добиться.

Она повернулась на стуле и посмотрела на Катчера, скрестив руки.

— Что ты думаешь? Компас на воде? Карта на доске для дартса? Гугл Карты?

Глаза Катчера засверкали.

— Черт, я люблю, когда ты говоришь на профессиональные темы.

— Особенно когда уничтожение мира вне списка блюд, — пробормотала Мэллори.

— Это помогает, — признался Катчер.

***

Они разобрались со своими инструментами, и Катчер очистил стол, тогда как Мэллори готовила магию и заклинание.

Это было практически настолько же сложно, насколько я и представляла себе этот процесс.

Менее, поскольку использовались обычные вещи. Карта США, вырванная из дорожного атласа, с передней части которой улыбался страховой агент с идеально уложенными каштановыми волосами. Огромная стеклянная форма для выпечки с водой, в которой плавала пробка, к верху которой был пришпилен медальон Дома тонкой иголкой. Карта была погружена в воду, самодельный магический компас подпрыгивал над ней.

Скромные материалы, но магия была мощная.

Когда ее место было подготовлено, Мэллори потянулась и встряхнула запястья и руки, повела плечами, как плавец, готовящийся к спринту. Она была удивительно спокойна, ее движения благоговейными. Вместо того, чтобы беспокоится или паниковать, подготовления, похоже, успокоили ее. Ее руки, ранее потрескавшиеся от последствий черной магии, выглядели вновь здоровыми, хотя они все еще были отмечены слабыми, пересекающими линиями от повреждений, которые она уже пережила.

Она посмотрела на меня, улыбнулась.

— Сейчас все по-другому. Я имею в виду, не магия как таковая. Но подготовления. Они напоминают мне, почему я делаю то, что делаю, заставляют меня успокоиться, подойти к проблеме логически.

Я слегка улыбнулась.

— Вроде как готовка?

Она усмехнулась.

— Именно, как готовка. Северо-Американская Центральная Стая не идеальна, не более, чем идеальны Киины. Но они знакомы с магией. Здоровой магией. Полезной магией. Я не смогла бы стать лучше без него. Совсем не смогла бы.

— Это будет как прыжок в воду, — сказала Мэллори. — Гадание на воде. За исключением того, что мы не будем искать воду. Мы будем искать с ее помощью.

Она подтянула ноги, села, скрестив их на стуле, слишком малым для этого, отчего стала выглядеть немного как медитирующий йог. Она положила свои руки ладонями на стол и посмотрела на воду и пробку, подпрыгивающую внутри.

— Ну, поехали, — тихо произнесла она.

Магия нарастала так медленно, так гладко, что я не поняла, что она начала использовать ее, пока другие предметы на столе не начали вибрировать. Комната нагрелась, совсем немного, не неприятно, как будто я передвинулась немного ближе к ревущему пламени в холодный день. Я не могла сказать в чем было отличие, но это определенно была хорошая магия. Не было некомфортного ощущения, не было сердитого зуда. Все было спокойно. Глаже, покрывая воздух гладкими волнами, которые прокатывались по нам, вместо того чтобы сокрушать, как это делала магия Мэллори раньше.

Судя по выражению лица Катчера, он чувствовал то же самое. Как правило, у него было три настроения — мрачное, разъяренное и саркастическое. (Он мог быть отражением трех гномов из «Белоснежки».) Но вот в этом переделанном подвале с его переделанной девушкой, он действительно выглядел... довольным. Гордым и задумчивым, немного пораженным, и, в целом, удовлетворенным своей долей.

Хорошо для него. И для нее. Они могли быть немного пораженными и довольными.

Мэллори подвела магию к ее крещендо и направила ее через свой указательный палец на мой медальон Дома. Голубая искра сорвалась с ее пальца на пробку. Медальон нагрелся, края засветились оранжевым поначалу, затем стал раскаленным до бела, метал нагрелся достаточно, чтобы вода вокруг закипела. Пробка вздрогнула и начала вращаться, кружась волчком в центре воды, затем заскользила зигзагами по поверхности как клоп, взад-вперед, будто пыталась найти свою цель.

— Давай, — прошептала Мэллори ободряюще. Как будто в ответ, как ребенок, пытающийся угодить своей матери, он нырнул и исчез.

Так же быстро, как все началось, магия вновь рассеялась.

— Хорошая девочка, — сказала Мэллори, поднимаясь, чтобы взглянуть на воду.

— Сработало? — спросила я, осторожно подходя ближе.

— Оно выбрало место, — сообщила Мэллори, морщась, когда опустила пальцы на края тарелки.

— Горячо, горячо, горячо, — пробормотала она, почти себе под нос, осторожно поднимая карту из нижней части посудины.

Пробка, все еще дрожащая, аккуратно прижалась неподалеку от центра карты. Мэллори позволила остаткам воды стечь, затем положила карту на стол.

Катчер шагнул вперед, заглядывая через плечо Мэллори.

— Портвилль, Индиана, — произнес он. — Думаю, вот где ты найдешь своего мужчину.