Часовня была почти полной, когда мы вернулись, комната гудела от большого количества магии и оружия, это давало мне возбуждение а-ля кофеин.
Габриэль стоял за трибуной, беседуя с Адамом и двумя другими незнакомыми оборотнями.
Когда мы шли к нему, я заметил, нашу потенциальную компанию, сидевшую на скамье с коробкой на коленях, которая непренужденно беседовала с перевертышами рядом с ними.
"На одну минуту", отозвал его Этан, и Габриэль извинился перед остальными.
"Я слышал шум в коридоре?"
Этан кивнул.
"Мы, кажется, нашли тех, кто принял заказ на убийство.
Мы подслушали их, когда они говорили о деньгах и о нападении.
И они были хорошо вооружены."
Брови Габлиэля поднялись.
"Парни посланые меня убить говорили о нападении прямо в церкви?"
"Не у всех на виду," — вставила я.
Кристофер и Бен подошли к Адаму, затем наклонилтсь и что-то прошептали ему.
Адам кивнул, затем подал сигнал Габриэлю.
“О них позаботились,” сказал Габриэль решительно.
От его тона у меня на затылке волосы встали дыбом, и я напомнила себе никогда не злить его.
“Мы продолжим?”
“Есть шанс, что то, кто поробовал раз, попробует снова,” предупредил его Этан.
“То, что мы имели дело с этими двумя, не означает, что мы устранили риск."
Габриэль протянул руку и мужественно пожал ее.
"Шоу должно продолжаться."
Без фанфар, и введения, Габриэль подошел к кафедре.
Этан и я заняли позиции справа от него.
Непосредственно слева стояли Робин и Джейсон.
Адам и Фаллон заняли места с краю с лева.
Я нашла Джеффа в толпе, сидящего на конце второй скамьи, скрестив руки на груди, с равнодушием а лице.
Габриэль заговорил, его голос наполнял всю церковь, отражаясь от каменных стен.
И что было странным, он читал стихотворение.
Думаю, это был Йейтс, конечно, если моя кандидатская по английской литературе, которую я почти закончила, была выполнена безошибочно.
"Слабый гром голубиный гремел мне в Семи Лесах,"- произнес он.
"Мне гудели пчелы в ветках цветущих лип.
Я забыл свою горечь, забыл свой бесплодный крик,
Выжигающий сердце, забыл на единый миг.
Ну надо же. У меня просто отвисла челюсть.
Вся комната, в которой находилось три сотни оборотней, одетые в кожу и джинсы, вооруженные до зубов, восхищенно смотрела на вожака Северо-американской центральной стаи, пока он читал стихотворение о природе.
Они признательно склонили головы, подобно праведным церковным прихожанам, и полагаю, что сейчас они не притворялись.
"Что подрезаны корни Тары, высокий захвачен трон
Торжествующей пошлостью — слышишь уличный рев?
Там бумажные розы летят со столба на столб,
То-то радости нынче у неотесанных толп.
Я спокоен,"- он замолчал, поднял взгляд и протянул руки к толпе.
Все закричали в знак признания, некоторые повставали со своих мест, другие подняли руки и от восторга закрыли глаза, прославляя мир и выказывая свое согласие.
По моим рукам побежали мурашки, но не только из-за магии в зале, которая достигла наэлектризованного уровня.
"Я знаю: заветная наша Тишь
Бродит, смеясь, насыщая сердце свое
У голубей и пчел, покуда Великий Стрелец
Дожидается часа, покуда висит вдали
Колчанообразное облако…"
"…над Паирк-на-ли." — они закончили все вместе и зал разразился бурными аплодисментами.
Не дожидаясь, когда шум утихнет, Габриэль подкинул бомбу.
"Тони Марино, вожак Северо-Американской стаи, мертв."
Вся церковь замолкла.
"Сегодня здесь собрались четыре стаи, но всего три альфа.
Когда все закончится, Великая северо-западная будет выбирать нового вожака, представляющего мнение общины для нашей большой семьи.
Но сегодня мы должны решить более актуальные на данный момент вопросы."
Высокий, худощавый, грубоватого вида мужчина поднялся посреди зала и указал пальцем в сторону Гэйба.
"Да пошел ты," произнес он.
"Наш Апекс, наш отец, мертв, а ты говоришь нам об этом только сейчас? Все это дерьмо собачье."
Другие оборотни повскакивали со своих мест, и возмущенные возгласы объединились в шумный гвалт.
Можно было увидеть боль на их лицах, шок от утраты.
Но ничто нельзя было сравнить с раздражением, которое Альфа Северо-американской центральной стаи вызывал у них.
Адам, Джейсон и остальные напряглись и сделали пол шага вперед, будто готовясь к неизбежному столкновению.
Я подняла правую руку к ручке моего катана,
так будет легче освободить его при необходимости.
— И ты привел проклятых вампиров на собрание! — обвинил один человек с военным стилем ежика.
— Это — наша встреча, наше собрание.
Сбор стаи, родных и близких.
Они загрязняют его.
Габриэль скрестил руки на груди, ожидая, когда они закончат выкрикивать оскорбления и гнев в его сторону.
Его будто не тревожили обвинения, однако я почувствовала магию раздражения, липкими волнами исходившую от его тела.
С другой стороны, я поняла, почему он настоял на том, чтобы собрание продолжалась.
Зал наполнился разными эмоциями, и для Чикаго, несомненно, было бы лучше, если бы все они выплеснулись на Габриэля, а не обрушились на город.
У Гейба были широкие плечи; я не сомневалась в том, что он сможет справиться с нападками.
Через несколько минут он поднял руки.
И когда это не сработало, он проревел — в словах и магии — через комнату.
"Тихо!
Усмиряя мужчин в церкви.
И когда Габриэль заговорил снова, тут не осталось сомнений кто здесь Глава, или какие последствия ждут того кто не прислушается к его слову.
"Вы здесь потому что стаи созвали совет.
Если вы желаете чтобы проблемы были решены без вашего участия, вам нет необходимости быть здесь.
Все и любой из вас может покинуть эту комнату без последствий наказания."
Он склонился над кафедрой.
Но уйдете ли или останетесь, вы, черт побери, будете следовать любому приказу Стаи.
То есть наш путь.
Это единственный путь.
И это не обсуждается."
Коллективная энергия в комнате уменьшилась, как будто оборотни в часовне свернули свои хвосты между ногами.
"Вы правы", продолжил он.
"Среди нас есть вампиры, и это изменение в протоколе Стаи.
Мы не похожи на них, и, возможно, никогда не будем залечивать раны между нашими народами.
Но будьте уверены, идет война, хотим мы этого или нет.
И ты правы — есть вампиры, которые мало заботятся о Стаях, так же, как есть участники Стаи, которые готовы убить их альф.
Но я видел вещи."
Вы могли бы услышать, как муха пролетит по комнате после этого откровения.
Участники Стаи, должно быть, доверяли любому пророчеству, которое собирался сделать Габриэль.
“Я видел то будущее,” сказал он.
"Я видел будущее своего ребенка."
Он бстукнул кулаком по груди.
"Моего сына.
Я видел лица тех, кто будет охранять его, огда настанут времена самые трудные для всех нас."
Он опустил взгляд, и когда он поднял его снова, со знанием в его глазах, повернул голову…
и посмотрел на меня.
С мольбой в глазах.
Мои губы приоткрылись.
“Вампиры будут охранять его,” сказал он, и мы уставились друг на друга, и увидела мчащиеся события его и моего будущего в его глазах.
Никаких сюжетов, никаких дат, но я видела достаточно, включая глаза его ребенка, и другие зеленые глаза, глаза, которые не смотрели в ничто — и все — как Этан.
У меня не было возможности узнать, как сильны и насколько точны были видения оборотней…
но это было мощно.
Слезы навернулись на мои глаза, Габриэль снова отвел взгляд.
Я опустила взгляд. пытаясь принять то что он сказал, пытаясь выровнять дыхание, ставшее столь поверхностным, что я могла бы грохнуть в обморок прямо тут.
Мерит? тихо спросил Этан, но я отрицательно покачала головой.
С этим необходимо справится до конца дискуссии.
Прежде, чем я буду готова к обсуждению этого…
если я когда-нибудь буду готова это обсуждать.
Важность информации Габриэля успокоила собравшихся, заставила их задуматься и подойти серьезно к рассмотретению вопросов, которые он им задал.
"Вы будете смотреть в лицо смерти", сказал он им.
“Смерть Тони, и возможно других, если мы остаемся.
Но мы будем находиться под угрозой смерти, если мы двинемся.
Мир — суровое место.
Мы должны знать это.
Мы живем его кодексом — отличающимся от кода вампиров или человечества — но все равно нашим кодексом.
Это решение, которое вы должны сделать сегодня."
Он поднял руки.
"Пусть начнется обсуждение."
"Обсуждение" был хорошим словом того, что началось.
Как только Габриэль открыл дебаты, большинство тех кто орал на Габриэля, покинули собрание.
Это побудило оставшиеся двести оборотней стоять и кричать на дезертиров.
Действительно, хаос.
Габриэль закатил глаза, но приветствовал забастовки.
"Пусть они идут", сказал он в микрофон.
“Они не обязанны остаться.
Ни один из вас не обязан остаться.
Но ли вы решите уйти или остаться и участвовать, то вы примите решение, принятое здесь."
Было ясно по тону его голоса и угрозы в его глазах, что он не обращался с просьбой.
Он выдал приказ, напоминая Стаям их обязательства.
Те, кто предпочел игнорировать эти обязательства сделал это на свой страх и риск.
Те кто остались станут обсуждать свое будущее всерьез.
Микрофон был поставлен в середине прохода центра церкви для использования оборотнями.
Хотя такое месторасположение не было особенно удачным, оно давало любому кто подходил к микрофону возможность выстрелить в Габриэля в упор, я не сходила с ума по этому поводу.
Но это не значит, что я не могла проявить инициативу.
Не спрашивая разрешения Этана — я видела страх в его глазах после того как я помогла Берне рядом с баром — я покинула свой пост с его стороны и пошла к передней части церкви, которая была прямо перед трибуной.
Пули — и оборотни — кто хотел выстрел в Габриэля, должны будут пройти через меня сначала.
Хорошая мысль, молча похвалил Этан, но один на один было бы хорошо.
Лучше попросить прощения, чем разрешения, напомнила я ему.
При всем многообразии форм, габаритов и цвета кожи присутсвующих здесь оборотней, настроения которые они высказывали были двух направлений.
Половина из них была обозлена мыслью о необходимости покинуть свои дома и бизнеса "Аврора".
В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
Другая половина не хотела иметь ничего общего с вампирами или вампирской политикой, и они были убеждены, угроза для их благополучия, поскольку общество было вампирское по происхождению.
В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
После долгих минут ядовитых монологов заключительный говорящий достиг микрофона.
Он был высокий и плотный, гигантский черный кожаный жилет на бочкообразной груди.
Он носил цветную бандану и его длинная борода была собрана пучками.
Он терпеливо ждал своей очереди, чтобы говорить, затем подошел к микрофону и показал на Габриэля.
"Вы знаете меня, сэр.
Я не приверженец слов и болтовни
Вы знаете, я много работаю, следую закону и стараюсь быть полезным своей семье.
Я не могла видеть лицо Габриэля, но, учитывая мягкую серьезностью в голосе этого большого человека, подумала, что он понимающе кивнул.
"Я не вижу будущего, поэтому я не знаю о войне.
Я склонен придерживаться своего рода, и я не знаю много о вампирах и тому подобному.
Я не знаю то, что будет в будущем, какие вещи мы увидем, когда поднимется пыль, или когда она снова опустится.
Честно говоря, я не знаю точно, почему мы здесь, или почему мы должны бежать."
Он сглотнул.
"Но я жил среди людей много, много лун.
Я участвовал в человеческой войне и сражался рядом с их, тогда я думал, что это необходимо.
Они встали, чтобы защитить меня.
Я также слышал разговоры, что эти вампиры сделал нам правильно.
И они здесь снова, и идут, чтобы защитить тебя так, как они готовы принять свою опасность на своем пути."
Он скромно пожал плечами.
"Политика и такое не мое дело, но я знаю, что это правильно.
Они шагнули вперед, а мы нет?” он покачал головой.
"Я не имею в виду неуважение к вам или вашей семье, но это не так.
Это просто не так."
Он кивнул на меня, этот человек в кожаном жилете, затем повернулся и пошел смиренно к своей скамье в середине церкви.
Он скользнул в толпу, сел, и заморгал в ждидании последствий.
Мое сердце болело от волнения.
Я не могла покинуть свой пост, но наблюдала за ним, пока не встретилась с его глазами и кивнула.
Он кивнул в ответ, два потенциальных врага признавали силу друг друга.
Жизнь как вампира была не такой, как я ожидала.
"На скамьях церкви два вида записок, которые решат какой путь мы выберем."- сказал Габриэль в тишине церкви.
Одна черная, другая белая.
Черная — мы возвращаемся домой к святости Seven Woods.
Белая — мы остаемся.
Мы рискуем боем независимо от борьбы, которая может быть.
Положите свой голос в коробку, когда передадут.
Если вы уполномочены голосовать от имени других. отдайте голоса и за них.
Отдайте свои бюллетеней по совести", сказал он.
Джейсон сошел с платформы, с деревянным ящиком в руках.
Он отнес его в конец церкви, и вручил последнему человеку, сидящему в самом дальнем ряду.
Для подсчета поданных голосов потребовалось восемнадцать разрушающих нервы минут. в течении который почти каждый из тех кто находился в комнате бросал на меня то любопытные, то мрачные взгляды.
Я должна была работать, как бы они не пытались давлением пристальных взглядов заставить меня испытывать неловкость.
Когда коробка была пройдена часовню, Джейсон вернул ее обратно в передную часть комнаты, а затем начали подсчет.
Длинная доска, мало чем отличавшаяся от доски для игры в крибидж, была положена на стол где стоял ящик.
Когда все записки были извлечены из ящика, его вернули на старое место и зафиксировали крепежами.
Черная, затем белая, черный, потом три белых, затем шесть черных, и так далее.
Хотя мой новый друг говорил красноречиво, оборотни не были полностью убеждены.
Независимо от голосования, оно не будет единогласным.
После нескольких минут подсчета, Габриэль сошел с трибуны, мимо меня, приближаясь к толпе.
Это было символическое воссоединение, и следовало его принять, какое оно не было бы.
Габриэль поднял кулак.
“Заключительная записка.
Решающая."
Он открыл ладонь.
Мраморно белый.
Они остаются.
Через пять секунд наступила тишина.
А потом разразился хаос.
Мы были правы, к сожалению.
Хотя мужчины в прихожей, возможно, имели зуб на Габриэля, они были в этом не единственными.
И они не заботились о голосовании — они планировали повлиять на баланс сил потом.
В комнате послышались звуки, того как перевертыши начали спешить к помосту доставая оружие и ножи из их ножен.
Я была ближе всего к Габриэлю, так что я обнажила меч и вскочила перед ним до того, как Этан и Адам начали стаскивать его прочь за трибуну.
Защищенный Габриэль, Фэллон, Джейсон, и Робин спрыгнули на пол часовни.
Фэллон вытащила двойные кинжалы из голенища своих сапог и присоединилась ко мне на фронте.
Джейсон и Робин отдали распоряжение Джеффу, затем расредоточились по сторонам часовни, чтобы предотвратить атаки с флангов.
Они были не единственными, кто ринулся на защиту Габриэля, неважно, что перевертыши думали о голосовании, жребий был брошен, и решение было принято.
Остальные будут соблюдать решение.
Они должны были остаться и бороться.
И они не потерпят предателей в своей среде.
Отправив Кристофера и Бен к входной двери, я тихо сказала Этану.
Если это выльется на улицу, то кто-нибудь обязательно вызовет полицию
Нам нельзя это допустить.
Фэллон и я поклонились друг другу, готовые пустить в дело нашу сталь.
Первая волна была всеобщей бравадой.
Человек в кожаной куртке пошел на меня с убийственной улыбкой и револьвером.
"О, это слишком легко", — сказала я с улыбкой, и прежде чем он смог отшатнутся, я обхватила его запястья и вывернула их вверх, удерживая пистолет дулом в потолок и от греха подальше.
Я использовала момент, чтобы согнуть локоть, и он упал на колени и его сухожилия, связки и кости напряглись до предела.
Когда он пробормотал несколько нелицеприятных эпитетов, я решила, что он был бы счастливее будь он без сознания.
Я выдернула пистолет у него из рук, и низкий удар по голове вывел его из строя.
Я взглянула на ворона на браслете на моем запястье.
Он не мог бы сильно измениь враждебного отношения к вампирам, но это было здорово когда ты в такой заднице.
Следующий перевертыш выбрал нож, и он был быстрее, чем его отдыхающий друг.
Он наносил короткие направленные удары и прибил бы меня, если бы я была медленнее вампира.
Но я была быстрей, и я могла хитрить, да и он не был самым лучшим бойцом.
К сожалению для него, у него были короткие удары и он их наносил снова и снова.
Снять его было легко, и я ударила его коленом прямо в грудь, это выбило из него воздух.
Я огляделась и увидела, что Фэллон с развлечением рассматривает меня.
"Ты мне нравишься."сказала она. В ее ногах лежала груда окровавленных оборотней.
"Ты очень аккуратна."
Я усмехнулась.
"Я не люблю беспорядок."
У нас была передышка и я решила мосмотреть, что происходит вокруг.
Кинсы разместилисть у задней и боковых дверей часовни, чтобы предотвратить ближний бой.
Джейсон и Робин стоял за кулисами, сдерживая собственные группы сердитых перевертышей.
Отсутствие у Робина чистых ударов не влияло на их эффективность.
Около одной трети собрания по-прежнему сидело, остальные две трети боролись друг с другом в любом удобном место, которое они могли найти.
"Хватит переговоров", — пробормотал я, затем мое тело приняло положение для второго раунда.
Вторая волна нападающих в отличии от первой уже видела нас в деле, так что лица их были не так уверенны.
Но они были мрачными, фанатичными, их не волновало, выйграют они или нет, это была борьба из принципа.
Они также были умнее истребителей; они ждали, чтобы увидеть движение пехоты, и они знали, как мы сражались.
По крайней мере, я могла использовать свой меч для этого раунда.
Первым перевертышем была женщина, маленькая с пышными волосами с химической завивкой, и готическими кинжалами в руках.
Она была проворной со своим оружием и хорошо защищалась от моих ударов.
Но она не нападала, все ее движения были оборонительные.
Это означало — по крайней мере я так предполагала, что она вымотается, раньше меня.
Но не было никакого смысла в затягивании неизбежного.
Когда она резанула меня по предплечью, я воплотила финальный план в действие.
Я скользнула вперед, меняя наши позиции так, чтобы она стояла в нескольких футах перед первым рядом, спиной к сиденью.
Боковой удар в туловище отбросил ее на спинку скамьи.
Она ударилась о церковную скамью со спинкой и упала, ударившись о пол, еще в вертикальном положении, головой вперед, как бы во сне.
"Сзади!" крикнула Фэллон.
Я пригнулась и услышала свист от удара, пронесшегося над моей головой.
Я перекатилась и ударила обеими ногами оборотня позади меня.
Я не была достаточно близка для прямого попадания, так что он отступил назад прежде чем выровняться и снова пойти на меня.
Фэллон, закончившая со своей кучкой предателей, одной рукой завернула за ухо длинные локоны волос, а затем изящно вытянула обутую ногу.
Мужчина споткнулся и начал заваливаться, размахивая руками, поскольку он упал на пол.
Фэллон перевернула его на спину и надавила своим ботинком ему на шею, пока он не потерял сознание от нехватки кислорода.
Ее руки на бедрах, она посмотрела на меня.
"Я ценю помощь", сказала я ей.
"В любое время.
А ты хороша."
"Ты тоже", сказала я с улыбкой, думая что Джефф определенно нажил уйму забот.
В святилище был беспорядок.
Несколько скамей были сломаны.
Свечи были опрокинуты, проливая воск на пол, а в мраморных колоннах виднелись пулевые отверстия.
Агресивные перевертыши пребывали в основном в бессознательные состоянии, готовые к их наказанию.
Я вытерла свою катану краем майки, затем вставила ее обратно в ножны.
Она заслуживала лучшей очистки, но это может подождать, пока мы снова не будем в безопасности.
Я просканировала толпу и обнаружила Джеффа и Фэллон в углу.
Они стояли рядышком и беседовали, всем своим видом давая понять, насколько нравятся друг другу.
насколько друг другу интересны.
Джефф посмотрел наверх и вокруг.
"Ты в порядке?" промямлила я.
Он поднял два боьших пальца и затем повернулся к Фэллон.
Для всех он был потерян, подумала я с улыбкой.
Но кто лучше удержит Джеффа занятым и улыбающимся, чем великолепный, кинжал, который держит в руках наследник Североамериканской Центральной Стаи?
Джефф в безопасности, я вернулась к трибуне, чтобы проверить телохранителей.
Этан, Адам и Габриэль сидели на хорах.
Этан встретился со мной взглядом и кивнул — работодатель, удовлетворенный успехов своего сотрудника.
К сожалению, на сей раз это был Габриэль, который принял удар на себя — выстрел в левый бицепс.
Адам об этом позаботился, перевязывая рану чем-то вроде срачицы, чтобы остановить кровотечение.
Габриэль посмотрел на меня.
"Итак", сказал он, на его губах был намек на улыбку, "я думаю, мы остаемся".
"Это то, что я слышала", сказала я, затем приняла тон школьного учителя.
"Мне реально хочется увидеть некоторые более хорошие манеры ваших детей."
Он величественно улыбнулся.
"Я действительно наслаждаюсь твоей наглостью, котенок."
Я кивнула на комплимент, затем взглянула на Этана.
"Ты в порядке?"
"Вполне.
Ты и Фэллон составили хорошую команду."
"Не подкидывай им идеи", пробормотал Габриэль, после чего перевел на Адама суженный взгляд.
"Не мог бы ты сделать потуже?"
Адам ворчливо улыбнулся, когда затянул временный бандаж.
"Я определенно заметил, что старший брат уже не заднице."
"Да уж, и посмотри как все удачно для меня обернулось,"- с сожалением произнес Габриэль, осматривая святилище.
"Мы наполовину разрушили церковь.
Хотя ущерб не так плох, как от девяносто второго собрания стаи."
"Или девяносто четверное", добавил Адам со злой улыбкой."
Он потер рукой живот.
"Девяносто четвертое было бурным."
Габриэль резко хихикнул, затем стукнулся костяшками пальцев со своим братом.
"Правда. правда."
"Что будет с нападавшими?" спросила я.
Габриэль стоял, прижимая руку.
"У нас состоится небольшая дискуссия о поведении стаи и что значит соблюдать правила стаи."
"Они пытаются вас устранить и получат просто дискуссию?" подумала я вслух.
Габриэль бросил на меня сардонический взгляд.
"Я не имею ввиду "дискуссию" в буквальном смысле".
"Ты их накажешь в равной степени?" спросил Этан.
"Я имею ввиду, тех, кто подготовил нападение и тех, кто фактически пытался устранить тебя?"
Гейб что-то пробормотал, но я не расслышала.
Учитывая его тон, я предположила, это было что-то нелестное о вампирах.
"Мы не просто выстроим их в линию и начнем расстрел, Салливан.
Существует степень виновности, как и в человеческом мире.
Что касается собрания, решение было принято.
Независимо от договора или нападения, они проголосовали путем голосования, и стаи останутся."
Он посмотрел на Этана.
"Так что мы обсуждали — дружбу? — мои люди сейчас слишком возбуждены.
Может быть в будущем, может быть и никогда, но, конечно, не прямо сейчас."
Этан изрядно потрудился, чтобы сохранить хладнокровие на своем лице после отказа Габриэля, но я знала внутри него все кипело.
Он практически сделал ставку на Дом — или по крайней мере на своего Стража — на возможность союза между Кадоганом и Стаей.
"Я понял", сказал Этан, "но договор не был выполнен.
Ты все еще жив.
Это означает, что все еще есть вероятность, что кто-нибудь сделает выстрел."
Габриэль покачал головой.
"Руководство стаей передается по семейной линии.
Так что, если что-то происходит со мной, Фэллон становится Апекс, затем Илий, и так далее вплоть до Бена и Адама.
Оказать влияние на голосование — это была единственная причина, чтобы попытаться меня устранить.
Но смерть отступила, поэтому теперь нет никакой вероятности."
Он пожал плечами.
"По моим расчетам, я сорвался с крючка."
Я не была уверена, купилась ли я на теорию Габриэля, тем более, что насилие вспыхнуло после подсчета голосов, но я поняла желание двигаться дальше и выкинуть вампиров из своей головы.
Кроме того, мы не могли следить за ним 24 часа в сутки.
У нас едва хватает сотрудников, чтобы защитить свой собственный Дом.
Гейб протянул Этану свою неповрежденную руку.
"Еще раз спасибо за вашу помощь.
Твой Страж хорошо работает."
Они пожали друг другу руки.
"Это она умеет" сказал Этан.
"Может быть настало время подумать о повышении."
"Не отталкивай удачу, Страж."
Девушка должна была попробовать.
Я сняла кожаную куртку, когда мы вернулись к мерседесу, июньской жары было более чем достаточно.
Но через несколько минут езды, я обнаружила в кармане крошечный предмет.
"Вот, черт", пробормотала я.
Этан посмотрел на меня с тревогой.
"Что?"
Я полезла в карман куртки и вытащила наушник, который дал мне Люк.
"Я совершенно забыла этим воспользоваться."
Брови поползли вверх, Этан полез в карман джинсов и достал свой наушник.
Я полагаю, я была не единственным забывчивым вампиром.
Он мне таинственно улыбнулся.
"Давай не будем говорить об этом Люку."
"А знаешь, что еще?"
"Что еще, Страж?"
"Еще я забыла свои голубцы".
Он закатил глаза, но когда это делал — он улыбался.
"Ты переживешь это, потому что у тебя не хватит средств, чтобы вернуть меня обратно в ту церковь."
"Слишком много оборотней для сегодняшнего вечера?"
"В значительной степени, Страж.
И ирония в том, что мы убедили их остаться."
"Ну, можно считать это победой, не так ли?"
"Учитывая другие наши возможности, я думаю что да.
Ты хорошо сегодня поработала, и я говорю это искренне.
Ты продемонстрировала огромную храбрость и хорошо все сделала.
Твоя работа прославляет Дом Кадогана."
Тон Этана был торжественен и серьезен.
Я слышала признательный тон Мастера вампиров; а этот был другим.
Больше похоже на привязанность, чем на профессиональное одобрение.
А так как он был тем, кто оттолкнул меня — он что-то предпринимал на свой страх и риск — я решила проигнорировать скрытый подтекст.
Получить отказ и пытаться остаться профессионалом — вытеснить свои чувства, чтобы сосредоточиться на начатой работе — было сложно в одиночку.
Я не могла вынести его раскаяния, и это было слишком не справедливо для него попытаться использовать меня, чтобы заставить чувствовать себя лучше.
Поэтому я сохранила хорошее расположение духа.
"Меньшее, что я могла сделать."
Он подвинулся на своем сиденье, словно готовясь к монологу.
Я быстро подумала, затем сделала свой ход.
Я включила радио, нашла станцию, проигрывающую песню, которой я могла подпеть, затем опустила стекло.
Я положила локоть на дверь и повернула лицо к ветру, позволяя городу и звуку окружить меня.
Оставшаяся часть поездки прошла в тишине.
Возможно он понял намек.