Минут пятнадцать я стояла перед зеркалом, с беспокойством рассматривая метку на спине. Задрав край футболки, я поворачивалась и так и эдак, шея затекла от напряжения, пока я не догадалась взять пудреницу из косметички. Открыв ее щелчком, я развернула ее, направляя отражение на зеркало.

Это был не просто след или веснушка, или складка, образовавшаяся от двенадцати часового пребывания на больничной койке.

Это был круг — идеальный круг. Слишком совершенный, чтобы быть случайностью, сделанный намеренно. Внутри круга были символы — различные волнистые скобки и линии, ничего похожего я никогда не видела.

И все-таки, даже не зная, что они обозначают, я могла с уверенность сказать, что появилось это неспроста. Линии четкие, формы правильные. Они слишком правильные, чтобы оказаться биологической случайностью.

Я стояла, в растерянности опустив руки, и смотрела в пол. Откуда это взялось? Что случилось со мною, пока я была без сознания. Может какой-нибудь безумный врач сделал мне татуировку?

Или ответ еще проще… и куда сложнее.

Отметка была на том самом месте, куда меня ударило заклятие огня, откуда жар и магический огонь прошел через весь позвоночник. Понятия не имею, как заклинание смогло превратиться в такой символ. Но откуда еще он мог взяться?

Неожиданно раздался стук в дверь. Я машинально захлопнула пудреницу и опустила футболку.

«Да?»

«Эй», — из-за двери послышался голос Скаут, — «Мы собираемся в кафе-мороженое. Хочешь с нами? Это всего в четырех кварталах отсюда. Немного свежего воздуха тебе не помешает».

Внутри что-то сжалось при мысли, что придется рассказать Скаут о метке, но только она поможет разобраться в этом. Звучит не очень заманчиво. Слушать рассказы о ее приключениях — это одно дело, но участвовать в приключениях и прочих волшебных делах, от которых остаются подобные отметки — совсем другое.

«Нет, спасибо», — сказала я, одарив дверь виноватым взглядом, предназначавшимся Скаут, — «Я себя не очень хорошо чувствую. Думаю, мне лучше немного отдохнуть».

«Ладно. Может тебе принести чего-нибудь?»

«Нет, спасибо. Я не голодна», — и это абсолютная правда.

Скаут помолчала минуту.

«С тобой все в порядке?» — наконец, спросила она.

«Да. Знаешь, я просто устала. Мне не удалось хорошенько выспаться в клинике», — и это тоже правда, но мне все равно было стыдно, поэтому я скрестила пальцы.

«Хорошо. Может, поспишь», — посоветовала Скаут, — «Мы зайдем позже проведать тебя».

«Спасибо, Скаут», — ответила я. Когда шаги в гостиной стихли, я прислонилась спиной к двери и вздохнула.

Во что же я влипла…

В подтверждение своих слов, я забралась в постель и, укрывшись с головой пледом с символикой Св. Софии, безуспешно попыталась заснуть. В больнице я была на стороне Скаут и Посвященных. Я поверила им. Я решила, что все, что произошло в подвале, не должно отразиться на нашей дружбе со Скаут.

И теперь, я в своей комнате, спряталась под одеялом.

Какой же из меня друг…

Каждые пять минут я осторожно пробегала пальцами по позвоночнику, в надежде заметить какие-нибудь изменения, может отметка исчезнет. Каждые пятнадцать минут я выбиралась из постели и смотрелась в зеркало, чтобы убедиться, что метка и не думает бледнеть.

Изменений не было.

По крайней мере, физических. В эмоциональном плане я уже была на грани помешательства. И это было не то безумие, когда можно поделиться переживаниями с друзьями и развеяться. Это был парализующий страх, от которого хотелось куда-нибудь скрыться и никого не видеть, ни с кем не общаться.

Я лежала в кровати, а лучи солнца ползли по комнате, день клонился к концу. Так как наши апартаменты относительно не большие, было слышно, когда Лесли и Скаут вернулись, постояли немного в гостиной и разошлись по своим комнатам. Через какое-то время они пошли на ужин, предварительно постучавшись ко мне, чтобы проверить, не хочу ли я чего-нибудь. Я второй раз отказалась. В голосе Скаут слышалось разочарование и даже страх, когда она дважды убедилась, что я не расположена к общению. Мне нечем было ее утешить.

Мне самой так необходимо было утешение.

В конце концов, я уснула. В воскресенье утром перед завтраком Скаут не стала тревожить меня стуком. Трудно винить ее, после того как я игнорировала их последние 24 часа, но отсутствие Скаут стало ощутимо. За первую неделю в Св. Софии я привязалась к ней.

Я спустилась на завтрак в джинсах и футболке с рок-группой Ramones, волосы собраны в неаккуратный пучок, на шее ключ на ленточке. В таком виде на люди лучше не показываться, поэтому я взяла морковный маффин и коробочку апельсинового сока, прежде чем вернуться в свою комнату.

Как может все изменится за один день!

Около полудня в дверь снова постучали.

Не получив ответа, за дверью раздался голос Эми.

«Лили? Ты там? Ты в порядке?»

Я закрыла учебник по истории, который штудировала лежа в кровати, и подошла к двери. За нею стояли Эми и Вероника, обе в джинсах, коричневых кожаных ботинках, облегающих топах и висячих серьгах. Не плохой наряд, если не обращать внимания на некоторую чопорность.

В прошлый раз они обращались ко мне, чтобы позвать с собой на «поиски сокровищ». В этот раз их предложение мало чем отличалось.

«Нам, правда, жаль, что так вышло», — сказала Эми, — «Мы собираемся на Мичиган Авеню за покупками. Хочешь пойти с нами?»

Моим первым желанием было захлопнуть дверь перед их носом. Но они стояли у меня на пороге, с превосходно уложенными волосами, макияжем, будто предлагая мне что-то особенное.

Возможность отвлечься.

Возможность ненадолго почувствовать себя светской личностью, попасть в мир с другими правилами, где то, как ты одет, значит больше, чем то, скольким Жнецам ты помешал, и сколько заклинаний огня в тебя попало.

Это можно назвать мимолетной слабостью, попыткой отрицать действительность. Так или иначе, я согласилась.

Двадцать минут спустя я, в ботинках, леггинсах, черной юбкой, черной облегающей майке и куртке, замотанная шарфом, выходила из дверей, направляясь на Мичиган Авеню. Мы шли плечом к плечу — Эми, я и Вероника — как актрисы нового молодежного кино. Даже в воскресенье на Мичиган Авеню было полно туристов и местных жителей, молодых и пожилых, покупателей и просто гуляющих, все они наслаждались прекрасной погодой, пока еще не наступили холода. Не удивительно, что все вышли на прогулку — небо умопомрачительно ясное и температура подходящая. Поскольку это — Город ветров, легкий бриз не позволял солнцу быть слишком жарким.

Я впервые оказалась на Мичиган Авеню, моя первая возможность посмотреть Чикаго и покинуть стены Св. Софии (не считая нашей маленькой прогулки по кварталу со Скаут). Меня удивило, каким просторным кажется Чикаго — не таким подавляющим и ошеломляющим, как центр Манхэттена. Здесь больше стекла, меньше бетона. Больше стали, меньше кирпичных зданий. В блеске отражающегося в стекле озера Мичиган район Секонд Сити выглядел, как младший и более привлекательный брат Манхеттена.

Мы проходили бутик за бутиком, стильные магазины примостились между архитектурными шедеврами — будто обернутые лентой небоскреб Хэнкок Билдинг, Уотер Тауэр, построенный в форме водонапорной башни, и, конечно же, множество других строений.

«Итак», — начала Эми, — «ты собираешься нам, наконец, рассказать, что же случилось в подвале?»

«В каком подвале?» — я обводила взглядом высотные здания вокруг.

«Не прикидывайся дурочкой», — сказала Вероника, — «Ты была в подвале и вдруг оказалась в больнице. Мы знаем, почему ты была в подвале», — она скользнула по мне взглядом, — «Теперь мы хотим знать, как это связано».

Да, мне захотелось сделать передышку от Скаут и других Посвященных, но я не собираюсь выдавать их, тем более этим звездам. Пытаться побыть нормальной — это одно, но стать доносчиком — совсем другое дело.

«Я упала», — сказала я, начало правдоподобное, — «Я возвращалась обратно по лестнице и поскользнулась. На краю кафельной лестницы на первом этаже. Знаете, какие они там разбитые?»

«И ты думаешь, мы в это поверим?» — спросила Эми.

«Как знаете».

«Ага», — сказала Вероника с сомнением в голосе, — «Тебя отправили в больницу только потому, что ты упала с лестницы?»

«Потому что я потеряла сознание. И, прежде всего, если бы я не оказалась в подвале…», — напомнила я им с лучезарной улыбкой.

Я не закончила предложение, оставив упрек недосказанным. Отчасти, это хорошая стратегия. Когда я посмотрела на Веронику, она одобрительно улыбалась, будто мое напоминание об их вине лишь одна из стратегий, которые использует она сама.

Неожиданно Вероника взяла меня за руку, будто мы лучшие подруги, и повела за собой по многолюдной улице.

«Нам сюда», — сказала она, кивнув головой в сторону торгового центра на западной стороне улицы. Это был трехэтажный магазин, с огромной витриной с манекенами и рекламами. Почти весь первый этаж был занят кофе-баром, в центре атриума с потолка третьего этажа свисали огромные скульптурные сооружения — яркие и красочные капли из стекла.

«Здесь мило», — заметила я, разглядывая стеклянное творение.

«Да, не плохо», — сказала Вероника, — «И покупки тут весьма хороши…»

«Весьма хороши» — это еще мягко сказано. Этот магазин с множеством запутанных коридоров — не то место, куда можно забежать купить носки. Это место для внушительных вложений. Отделы, которые посещаешь раз в жизни. Отделы с одеждой и сумочками, которые будешь бережно хранить годами.

Эми и Вероника покупатели другого уровня. Мы провели там три часа, прошлись с третьего этажа до первого, заходили во все отделы, примеряли вещи, красовались перед зеркалом в различных туфлях, обтягивающих джинсах и нарядах с этническими принтами. Я ничего не купила. У меня есть кредитная карта с деньгами на экстренный случай, но меня не прельщает перспектива скупать с вешалок все подряд. Я не охотник до покупок, и не схожу с ума по брендовым сумочкам и паре туфель по небывалой скидке. За редким исключением, я предпочитаю винтажные и недорогие магазины.

Эми и Вероника, в отличие от меня, покупали все. Они нашли что-нибудь необходимое во всех отделах, где мы останавливались: кожаные сумочки с монограммой, туфли на танкетке, разнообразные леггинсы, туфли на такой тонкой шпильке, что их можно использовать как отличное оружие, в любом случае, это оружие — получше моих шлепанцев. От суммы, которую они потратили, захватывало дух, а они даже не смотрели на чеки. Цена не имела значение. Они брали все, что вздумается без колебания, и передавали услужливым продавцам.

Я уделила столько внимания финансовой составляющей их покупок, что чуть не забыла упомянуть об их дизайнерском чутье. Они одеваются как типичные крутые девчонки, которые разгуливают по Магнифисент Майл. Но эти девочки разбираются в одежде, они знают, что сейчас на пике моды, а что только набирает популярность.

Вероника и Эми были очень милы, может, сказывалось отсутствие влияния несносной язвительной Мэри Кэтрин. Все три час, пока мы переходили с этажа на этаж огромного торгового центра, мы разговаривали только об одежде и деньгах или болтали о том, кто кого видел. Мне так хотелось забыться. Оказывается, попытка примерить на себя жизнь девочек из Св. Софии, которые кокетничают с парнями из Монклер — это быстрый способ отвлечься. Я и думать забыла о зеленом круге у себя на спине, но принудительное забвение не может длиться вечно.

Мы были на лестнице, направляясь на первый этаж, увешанные красивыми фирменными пакетами с покупками, когда я увидела его.

Джейсон Шеферд.

Сердце чуть не остановилось.

И не только из-за того, что это был Джейсон, но и из-за того, что Джейсон был в джинсах, грубых ботинках и светлой джинсовой рубашке. Вы представляете, что делает синее с умопомрачительным голубоглазым парнем? Глаза его сияли, будто подсвеченные синим пламенем изнутри. Прибавьте сюда еще очень привлекательную внешность, и вы получите опасное сочетание. Парень был великолепен.

Джейсон шел в компании с парнем, тоже симпатичным, но совсем другого типажа. У него были густые темные волосы, глубоко-посаженные карие глаза с напряженным взглядом. На нем были очки в крупной черной оправе, и прикид хипстера: жакет, темные джинсы, черные кеды.

Я вздохнула, вспомнив о символе на своей пояснице, и решила, что не готова к встрече с красавцем Посвященным и его приятелем, после того, как я покинула веселую заклинательницу с кольцом в носу. Охваченная паникой, я принялась искать пути отступления.

«Эй», — сказала я Эми, как только мы спустились на первый этаж, — «Я хочу еще раз зайти сюда».

Я махнула рукой на магазин у себя за спиной. Эми посмотрела туда и удивленно приподняла брови.

«Ты собираешься в отдел ортопедической обуви?»

Мне стоило сначала смотреть, куда показываю.

«Да, надо быть готовой».

«К тому, что тебе когда-нибудь потребуется ортопедическая обувь?»

«Здоровье стопы — очень важно».

«Вероника!»

Засада. Слишком поздно. Ругаясь про себя, я подняла глаза. Друг Джейсона приветственно махал рукой.

Я отважилась посмотреть на Джейсона, взгляд его голубых глаз был устремлен на меня, но я не смогла выдержать близость его взгляда. Кажется неправильным делиться секретом перед теми, кто ничего не знает, не знает, что за мир существует у нас под ногами. На меня накатило чувство вины за то, что я променяла Скаут на Луи Вьюттон. Я отвела глаза.

«Это Джон Крид», — прошептала Вероника, пока они подходили ближе.

«Он президент младших курсов в Монклер. А другого парня я не знаю».

Зато я знаю его, настолько хорошо, что он уносил меня на руках от опасности, а также, что он, вероятно, оборотень. Но об этом я умолчала.

«Вероника Ливли», — заговорил хипстер. Голос его был медленный, размеренный и глубокий, — «Сто лет тебя не видел. Где ты пропадала?»

«В Св. Софии», — ответила Вероника, — «Где я обычно зависаю».

«Джон Крид», — представился парень, кивнув мне, — «А это Джейсон Шеферд. А тебя я не знаю», — он улыбнулся мне немного чересчур кокетливо и самоуверенно.

«Какое упущение для тебя», — ответила я, с легкой улыбкой, наблюдая, как его брови одобрительно приподнялись.

«Лили Паркер», — сказала Вероника, указывая на меня. Затем она выхватила у Джона стакан, который он держал в руках, и сделала глоток.

«Джон Крид, лишившийся смузи», — сказал он, скрестив руки на груди, — «Ливли, с тебя теперь напиток».

С наглой улыбкой Вероника сделала еще глоток и вернула стакан Джону. «Не беспокойся, там еще много осталось», — сказала она.

Джон саркастически усмехнулся и начал расспрашивать ее об общих друзьях. Воспользовавшись случаем, я украдкой посмотрела на Джейсона и обнаружила, что он смотрит на меня, склонив голову на бок. Его, очевидно, интересовало, почему я делаю вид, будто мы не знакомы, и где я оставила Скаут. Я отвела глаза, чувство вины усиливалось.

«Итак, новенькая, что же привело тебя в Св. Софию?» — неожиданно спросил Джон, и я повернулась к нему.

«Мои родители в Германии».

«Интригующе. На отдыхе или у них там второй дом?»

«Творческий отпуск», — Джон удивленно приподнял брови.

«Творческий?» — повторил он, — «Как у артистов?»

«Нет, для научных исследований».

По выражению его лица было понятно, что он не догадывается, что могут изучать родители, когда им полагаются более престижные и высокооплачиваемые занятия. Поэтому он не стал допытываться.

«Понятно. А где ты училась до поступления в Св. Софию?»

«На севере штата Нью-Йорк».

«Нью-Йорк», — повторил он, — «Как экзотично!»

«Не так уж экзотично», — сказала я, указывая на архитектуру вокруг нас, — «У вас, на Западе, тоже знают толк в красивых вещах».

На лице Джона Крида расцвела улыбка, но в его темных глазах сквозила грусть. Как бы то ни было, ответил он по-мальчишески.

«Даже на Западе ценят… хорошие вещи», — сказал он, окинув меня взглядом от ботинок до темных волос, уложенные в пучок. Встретившись со мной взглядом, он одарил меня понимающей улыбкой. Я полагаю, он решил, что я хорошо выгляжу, но от него этот комплимент казался немного льстивым.

«Умерь свой пыл», — вмешалась Вероника, — «Пока это разговор не перешел границы, нам лучше вернуться на кампус. Комендантский час», — добавила она, а затем обратилась к Джейсону с кокетливой улыбкой, — «Было приятно познакомиться, Джейсон».

«Мне тоже…», — сказал он, повернувшись к ней, затем взглянул на меня, — «Лили».

Я встретилась с ним взглядом, и мои щеки вспыхнули. Лучше бы я осталась в своей комнате.