Мой живот просто огромный.

Это не неуверенность, эгоизм или преувеличение. Это простой и ясный факт.

Я нахожусь на тридцать седьмой неделе — или приблизительно на восьмом месяце — беременности первым в мире ребенком-вампиром. Мне посчастливилось забеременеть и не терпится увидеть мою дочь. Но мне надоело быть беременной.

Я скучаю по возможности видеть свои ноги. По распитию кофеина. Спанью на спине. Влезанию в мою кожаную куртку. Перекусу по собственному желанию, а не из необходимости. И я устала от того, что Малышка Салливан, этакий арбуз, который мы называем «Крохой», постоянно пинает мой мочевой пузырь.

Всего через несколько недель — исходя из того, что вампирская беременность длится столько же, сколько и человеческая — мы с ней встретимся.

На самом деле, мне грех жаловаться. Мы обе здоровы и, на настоящий момент, развитие вампира следует типичным этапам развития человека. Принимая во внимание, что нам пришлось бы гадать, как решить возможные проблемы, я вдвойне благодарна, что их нет.

Я вразвалку прошла через главный зал чикагского Дома Кадогана, готовясь к одному из распорядков, которые установила для себя за последние несколько недель. Они включают в себя неприлично плотный завтрак, вечернюю прогулку по Гайд-Парку и недолгую тренировку с моей катаной, чтобы я не полностью утратила свои навыки — хотя размахивание мечом с булочкой в метафорической духовке точно нельзя назвать примером совершенства.

Пришло время прогулки, поэтому я надела тянущуюся черную рубашку и леггинсы, легкую куртку с карманом для телефона и кроссовки. Я завязала свои длинные темные волосы в конский хвост, чтобы те не мешались. Такая вот у меня форма для тренировок.

Я подошла к открытой двери кабинета и заглянула внутрь.

Он стоял в центре комнаты, пиджак и галстук были сняты, белая рубашка на пуговицах облегала каждый кусочек твердой плоти и мышц. Его золотистые волосы до плеч были заправлены за уши, зеленые глаза прищурены, пока он, нахмурившись, смотрел на бумаги, которые держал.

Этан Салливан — Мастер Дома Кадогана, вампир, который создал меня, и Сеньор, которому принадлежит моя преданность. И вот уже почти год он мой муж.

— Проблемы? — спросила я, идя к нему.

Его голова поднялась, морщинка между бровей разгладилась, когда он мне улыбнулся. Навыки владения катаной у Этана убийственные, и его прекрасное лицо почти такое же впечатляющее. У него прямой нос, точеные скулы, губы полные и умелые, к моему большому удовольствию. И как восклицание, его большие изумрудные глаза увенчаны тонкими и решительными бровями, которые сообщают о его настроении лучше, чем что-либо еще.

— Привет, — произнес он, когда я подошла к нему, а потом опустил взгляд на мой живот. — И как сегодня поживает моя девочка?

— Со мной все хорошо. Спасибо, что спросил. — Мой тон был сухим, потому что я прекрасно знала, что он разговаривает не со мной. В последнее время Этан разговаривает с моим животом почти столько же, сколько и со мной.

— Кажется, твоя мама не в настроении, — сказал он.

— Лицо ее мамы здесь.

Этан поднял взгляд.

— Я разговаривал с ее лицом.

— Я это поняла. По какому поводу ты хмурился?

Он постучал пальцем по документам.

— Первый проект мэра намеченного соглашения с городом.

Я с отвращением посмотрела на бумаги. Вампиры Кадогана уже несколько раз спасали Чикаго, но эти усилия не всегда были безвредными. Царапины и вмятины получились не по нашей вине — мы не материализовывали дракона, который чуть не повалил Водонапорную Башню — но мы были более вовлечены, чем большинство других сверхъестественных Чикаго, поэтому, когда мэр захотела получить средства на восстановление разрушений, она обратилась к нам. Учитывая, что последний ущерб был нанесен миллионершей, у которой было море денег на ремонт, у нас возникли проблемы с благосклонностью. Но мы сознательные горожане, поэтому согласились на переговоры.

Окончательная сделка, вероятно, будет включать в себя пункт, где мы держимся подальше от будущих приключений, что в последнее время не было проблемой. В период после дракона в Чикаго в основном никаких побоищ не было. Я несколько недель не выносила катану из тренировочного зала, отчасти потому, что как Страж Кадогана ушла в декрет, а отчасти потому, что в этом не было необходимости. И хоть я и рада, что Чикаго обрел покой, как-то странно переходить от борьбы с монстрами к обсуждению марки подгузников.

— Джонах приедет для обсуждения? — спросила я.

— Да.

Джонах — капитан охраны Дома Грея, одного из двух других вампирских Домов в Чикаго. Наварра — третий. Ни Грей, ни Наварра не подписывают контракт с городом, но поскольку условия теоретически могут повлиять на все три Дома, Скотт Грей, Мастер одноименного Дома, попросил обсудить их до того, как будут подписаны документы. Джонах ознакомится с ними от имени Скотта.

— Пока я буду участвовать в пытках, которыми являются переговоры с городом, ты пойдешь на свою вечернюю прогулку?

— Да, — ответила я.

— У тебя с собой телефон?

— С собой. Не то, чтобы он был мне нужен. Единственная захватывающая вещь, которая может произойти во время этой небольшой прогулки — это немного больше сплетен от миссис Плам.

Многие из человеческих соседей Дома стали более дружелюбными после того, как вампиры спасли город от дракона и злой колдуньи, которая его материализовала. В их число вошли Пламы и их матриархальная бабушка. Каждый вечер она выгуливает свою собаку или поливает свои дражайшие клумбы, и я вполне уверена, что она выбрала время для всего этого так, чтобы могла посплетничать со мной на тротуаре. Что меня устраивает. Ньютоны, которые живут через дорогу, спорят, взять корги или дворняжку неопределенной породы, и мне нужно узнать, что они решили.

Немного досадно, что обсуждение щенка стало самым интересным событием, которое произошло в Гайд-Парке за последние несколько месяцев.

— Ты — бравый солдат, — сказал Этан, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать меня в лоб.

И тогда я увидела коробку на столе для совещаний. Она была обернута глянцевой бумагой бледного-голубого цвета и перевязана блестящей серебряной ленточкой.

— Что это? — спросила я, и Этан оглянулся.

— Подарок от твоих родителей. Его прислали чуть раньше.

— Они в Палм-Спрингс, — сказала я. Ни моя мать, ни моя невестка, Элизабет, не приехали на семейную вечеринку для будущей матери. У моих родителей другие приоритеты. А у моей невестки мой брат, который ошибочно считает, что вмешательство Кадогана погубило его бизнес-возможности. По крайней мере, моей сестре удалось приехать.

— Милая оберточка, — произнес Этан.

— По всей видимости, от «Трюдо». — Этот люксовый универмаг один из любимых магазинов моей матери. Отчасти потому, что они доставляют подарки.

Я была благодарна за подарок. Но от того, что мои родители уехали из города на три месяца, в то время как я беременна — исторически беременна — наши и без того непростые отношения не стали казаться лучше.

— Я займусь этим позже, — сказала я и отвернулась. — Мне не нужен стресс.

— Мы вместе откроем его сегодня ночью, — произнес Этан. — И если он нам не понравится, мы куда-нибудь его пожертвуем.

— Моей матери это бы не понравилось, — сказала я с ухмылкой, которой он, несомненно, и добивался. — Назовем это планом.

* * *

На Среднем Западе весенняя погода непредсказуема. Каждый отдельно взятый вечер может быть слишком жарким, слишком холодным или слишком ветреным, чтобы даже самые авантюрные чикагцы остались дома. Но сегодняшний вечер просто великолепен. Ясный и теплый, с небольшим ветерком, который разносит по воздуху запах сирени.

Я прошла по тротуару через лужайку величественного Дома к воротам и помахала охранникам, которые меня пропустили. Чикаго, может, и мирный, но мы усвоили урок, когда дело касалось безопасности, и увеличили меры защиты Дома.

Я по привычке повернулась направо, помахав нескольким папарацци, занявшим позиции снаружи с камерами в руках, и продолжила смотреть вперед, когда прошла по тротуару за угол.

Когда дошла до следующего участка, я была разочарована тем, что миссис Плам не ждем меня у своих ворот, а семейный дом в стиле королевы Анны погрузился во тьму. Я проверила время и поняла, что уже почти час ночи. Неудивительно, что человеческая семья спит в это время суток.

Я не возражаю упражняться в то время, когда люди спят. Чикаго далеко не тихий город, но в ранние часы ночи тише, чем в другие. В Гайд-Парке дома в десятке различных архитектурных стилей, и мне нравится прогуливаться среди них. Это похоже на каталог домов, от гигантского готического особняка с башней и турелью, до низкого и горизонтального здания, которое, вероятно, спроектировал Фрэнк Ллойд Райт.

Позади себя я услышала машину и, поскольку пообещала беречь себя, то оглянулась. Из маленькой темной машины с красным светящимся знаком пиццы в форме пирамидки на крыше вылез человек в красной бейсболке, а потом достал красную термосумку, которая, кажется, была набита коробками.

Мой желудок громко заурчал, и Кроха завертелась.

— Нет, — тихо произнесла я. — Ты уже поела.

В ответ она пнула мой мочевой пузырь. Вероятно, это не был личный выпад, но поскольку она единственный человек, который бил меня изнутри, это ощущалось именно так.

Доставщик пошел к дому, но носком запнулся о бетон. Споткнувшись на выемке, он качнулся вперед, коробки полетели в воздух, прежде чем приземлились и заскользили по бетону, как шайбы шаффлборда.

Он упал на четвереньки, поморщившись от боли, прежде чем повернулся, чтобы угрюмо посмотреть на коробки — и, вероятно, подсчитывая деньги, которые он только что потерял, уронив их.

Положив руку на живот, я пошла обратно.

— Эй, с тобой все в порядке? Ты довольно жестко упал.

— Все нормально, — ответил он, проверив свои ладони, прежде чем подняться на ноги, а потом вытер руки о штаны. — Но пицце, скорее всего, конец. Там ее на пятьдесят баксов. Клайв убьет меня.

Смирившись, он сделал шаг вперед, но у него подвернулась лодыжка, и он чуть снова не полетел вперед. Я инстинктивно протянула руку, чтобы придержать его, схватив за локоть, чтобы не дать ему упасть.

И удивилась, когда он вывернул свою руку, чтобы вцепиться тонкими пальцами мне в запястье.

Я инстинктивно оглянулась на его лицо. Я не видела его глаз под козырьком кепки, но разглядела его клыки довольно хорошо. Он не человек, а вампир.

Как я это упустила?

Потому что, — запоздало поняла я, — вокруг него нет магии. Никакого эфемерного гула силы, который отличает нас от людей.

Должно быть, он понял, что я увидела его клыки, потому что его хватка усилилась, ногти почти пронзили мою кожу. И от этого мое сердце заколотилось еще сильнее.

— Не расстраивайся, если сразу не поняла, — сказал он. — Я Очень Силен Психически. Независимо от того, знаешь ты, кто я такой, или нет, ты полностью под моим контролем.

Сила вампиров оценивается по трем категориям: психическая, физическая и стратегическая. Думаю, генетика наградила его только последним. Тем не менее, я никогда раньше не видела такого рода силы. Если бы я знала, что такое возможно, то была бы более настороженной.

Из-за того, что я не знала и не присматривалась, этот незнакомый вампир жестко вцепился мне в руку.

Может, физически я и неуклюжа. Но я вампир и будущая мать, и не позволю себе или ребенку пострадать.

— Если хочешь сохранить свою руку, — проговорила я, — тебе лучше меня отпустить.

В его улыбке было что-то темное. Безжалостность, из-за которой у меня на шее волосы встали дыбом, и которая заставила потянуться за катаной, которой у меня с собой не было.

— Точно, — произнес он. — У тебя нет оружия, и ты в нескольких кварталах от дома. — Он потянулся себе за спину и вытащил из-за пояса пистолет, направив его на мой живот.

Я также не смогла почувствовать его пистолет, а должна была. Всякое сожаление, которое я могла чувствовать, затмилось приливом ярости, из-за которого раскалилась моя кровь, когда мои собственные глаза посеребрились — и страхом, что сжал в тиски мое горло.

Я положила свою свободную руку на живот, обеспечивая всю возможную защиту, и попыталась подумать под барабанный бой своего сердца. Я не беззащитная. Я искусный боец, быстра и бессмертна, но его дуло прижато к моему животу. Я хотела дотянуться до пистолета, выкрутить его и поменяться местами. Посмотрим, как ему это понравится. Но я не могу так рисковать. Пока нет. Мне нужен отвлекающий маневр. А пока мне придется блефовать.

Я нацепила испуганное выражение лица и позволила своему голосу немного дрожать.

— Чего ты хочешь?

— Ну, это замысловатый вопрос, не так ли? Чего хочет любой из нас? Славы? Достатка? Душевного спокойствия? Для начала, я бы хотел всего этого. Но в данный момент… — Его голова повернулась к моему обручальному кольцу. — Для начала я возьму это.

— Тебе нужны деньги? — спросила я. — Я могу дать тебе денег. Мой муж… он богат. — Я посмотрела ему в глаза и увидела вспышку возбуждения, которое последовало за моим предложением.

Так все это из-за денег? Или именно из-за денег Этана?

— О, мне это прекрасно известно. Я знаю, кто ты, Мерит. И я с нетерпением жду возможности поговорить с твоим Сеньором. — Он произнес это слово с презрением. — И, как я уже сказал, кольцо станет хорошим началом. Но мне нужно больше, чем это.

Его голова повернулась обратно к моему животу, и мои вены прожгла ярость, подобно огню.

— Видишь ли, Мерит, у меня есть план. И этот план включает тебя, твоего ребенка и очень крупный выкуп. — Он снова одарил меня злорадной улыбкой. — К сожалению, я задолжал немного денег кое-каким весьма опасным людям. Ты поможешь мне, гарантируя, что мои карманы полны.

— Почему я?

— Потому что ты — ценное приобретение. И ты одна, далеко от дома, без своего оружия, — он наклонился и прошептал: — и очень, очень предсказуема. Ты сделала это почти слишком легким. — Он небрежно пожал плечами. — Никто в твоем роскошном Доме не пожалеет денег. Ты уникальна, Мерит, и я собираюсь немного поживиться.

Вдалеке залаяла собака, и его пальцы еще сильнее сжались вокруг моего запястья.

— Пошли, — произнес он и повернулся к машине.

Пришло время для отвлекающего маневра.

— Но что насчет пиццы? — спросила я с такой искренностью, какую только смогла призвать.

— Пи… чего? — Он оглянулся на меня, на его лице было недоумение. Он явно не ожидал, что я спрошу о еде, а это значит, что он знает меня не так хорошо, как думал.

Короткий миг его замешательства — это все, что мне было нужно.

Я вывернула руку, которую он держал, и выдернула, а потом использовала другую руку, чтобы нанести удар по запястью, держащему пистолет.

Закряхтев, он удержал пистолет в руке, но удара оказалось достаточно, чтобы сдвинуть его. Я схватила его за запястье, а потом повернула так, чтобы рука, держащая оружие, оказалась между нами, а дуло направлено в сторону от ребенка.

— Я беременна, мудак.

Он попытался вырваться; он был силен, почти перетянул меня. Но я привыкла к моему новому центру тяжести, и никуда не собиралась. Я убрала одну руку с пистолета и ребром руки ударила его по спине, чуть выше почки. Он дернулся, и я вырвала оружие, отойдя назад и направив то на него.

— Богатая сучка, — пробормотал он и с вампирской скоростью толкнул меня назад, чтобы убежать.

Я оступилась, надо мной завертелся мир, когда я полетела назад. Когда я протянула руку, чтобы избежать падения, пистолет выпал и отскочил в кусты на краю тротуара.

Прежде чем я смогла подняться на ноги, его машина унеслась прочь.