Я проснулась счастливой, по крайней мере, пока я не вспомнила, что готовил вечер.

Ворча я схватила приглашение на вечеринку в дом моих родителей.

Этот был торжеством для подростков программы менторства.

Не то, чтобы причина не была законной, но я всегда задавалась вопросом о побуждениях своего отца.

Его интерес к созданию связей, к рукопожатию, был, по крайней мере, столь же большим как любой интерес, который он имел в том, чтобы фактически помогать организации.

Прилив сметающий все лодки, подумала я, и положила приглашение на кровать.

Я села и откинула волосы с глаз, затем выпрямила ноги ударила ими об пол.

Я не стала принимать душ, зная, что снова вспотею во время моей тренировки, но одобренный Катчеромансамбль — бюстгальтер и короткие шортики, накинув жакет поверх для удобства передвижения.

Когда я застегивала жакет, раздался стук в дверь.

Я открыла ее и нашла Хелен в прихожей в опрятном твидовом костюме.

“Привет, дорогая,” сказала она, протягивая великолепный синий складной саквояж, украшенный эмблемой шикарного магазина в Петле.

— Я всего лишь завезла тебе платье.

Я взяла сумку из ее рук, вес не столь тяжелый, как я ожидала, учитывая размер сумки.

Освободив свои руки, она вытащила маленький розовый блокнот из кармана ее элегантного розового пиджака.

Кивнув, она перечитала это.

"Сегодня вечером случай смокинга."

Цвет темы черно-белый — прочитала она, затем подняла свой пристальный взгляд на меня.

“Это помогло моему процессу выбора, конечно, но он немного обманул, чтобы получить платье так быстро.

Это было доставлено несколько минут назад.

То, что она выбирала платье, беспокоило меня больше, чем должно было.

То, что Этан не выбрал платье.

То, что это обеспокоило меня, была просто неправильно во многих отношениях.

— Спасибо — сказала я ей.

— Я высоко ценю усилия.

Конечно жаль, что она не могла бы занять мое место.

— Конечно, — сказала Хелен.

— Мне нужно вернуться вниз.

Много работы, которую нужно сделать.

Наслаждайтесь вечеринкой.

Она улыбнулась и убрала ноутбук обратно в сумку.

— И будь осторожна с платьем.

Это скорее одеяние.

Я нахмурилась посмотрев на мешок одежды.

"Сколько стоило!

— Вообще-то около двенадцати.

— Двенадцати? Двенадцати сотен долларов? — Я уставилась на сумку с платьем, испуганная от мысли, что стану ответственной за четырехзначную сумму затрат Кадагана.

Хелен хихикнула.

— Двенадцать тысяч долларов, дорогая.

Она сбросила эту бомбу, затем направилась обратно по коридору, целиком пропустив мой взгляд крайнего ужаса.

Очень бережно, как будто неся Библию Гутенберга, я положила сумку с платьем на свою кровать.

— Дубль два — пробормотал я, и расстегнула сумку.

Тихий звук вырвался у меня.

Это был черный шелк, ткань настолько тонкая, что я едва могла чувствовать её между пальцами.

И это было, действительно, вечернее платье.

Квадратный вверх без бретелек, вниз ниспадал сочным чернильным шелком.

Я вытерла руки о мои шорты, вытащила платье из мешка и подняла к моей груди, повернувшись, чтобы посмотреть как складки на юбке движутся

И потрогала его.

Шелк перетекал как черная вода, у ткани был самый темный оттенок черного, который я когда-либо видела.

Это был не тот черный, котороый можно перепутать с флотом в раздевалке.

Оно было черным.

Безлунная, черная полночь.

Это было ошеломляюще.

Мой телефон зазвонил я, прижав платье к телу, свободной рукой просмотрела вызывающего абонента и, щелкнув, открыла его.

— О, боже мой, ты должна увидеть это платье, которое я одену сегодня вечером.

— Ты только что сказала что-то лестное о платье? Где моя Мерит? Что ты с ней сделала?

— Я серьезно Меллори.

Оно удивительно.

Черный шелк, это вечернее платье нечто.

Я стояла перед зеркалом в пол оборота.

— Оно прекрасно.

— Серьезно, я полностью причудливая по природе девчушка в этой беседе.

И все же, это — своего рода рост.

Ты думаешь, что Джуди Блюм сделала книгу о юных вампирах? Ты — там Бог, это я, Мерит? — фыркнула Мэллори, очевидно довольная собой.

— Ха, ха, ха — я сказал, тщательно укладывая платье поверх сумки для одежды.

— Я получила приглашение на дело моих родителей, таким образом, мы понемногу возвращаемся в Ок-Парк.

— О, это классно, вампир.

Забудь о своих старых друзьях теперь, когда ты — все высшее общество.

— Я разрываюсь между двух ответов.

Во-первых, очевидно одно: вчера вечером я видела только тебя.

Также приемлемо: мы были друзьями? Я думала, что использовала тебя для аренды и бесплатного объявления.

— Моя очередь смеяться, — сказала она, вместо того чтобы на самом деле засмеяться.

— Серьезно, я нахожусь на дороге, в поездке в Шамбург, и хотела проверить тебя.

Я предполагаю, что ты и Дарт Салливан вернулись в Кадоган хорошо?

— Нас не преследовали бредющие вампиры, так что я назву это успешной поездкой возвращения.

Морган одобрил необходимость уехать вчера вечером?

Телефон был зажат между плечом и ухом, я закрепила свой " конский хвостик".

— Он, вероятно, был не в восторге от того, что был заменен Этаном, но у меня не было шанса поговорить с ним.

— Ты имеешь ввиду, что не говорила с ним? Он практически твой друг.

Я нахмурилась на неодобрение в ее голосе.

— Он не мой бойфренд.

Мы только…

.

.

встречаемся.

Отчасти.

— Хорошо, семантика, что угодно, но ты не думаешь, вы должна была хоть позвонить ему?

Я не уверена, если это было, потому что я думала, что она в настоящее время любопытна или потому, что на некотором уровне я согласна с ней, но направление разговора беспокоило меня.

Я попыталась отшутиться.

— Ты читаешь мне лекцию о выборе друга?

— Я только…

.

.

Он — великолепный парень, Мерит, и вы, ребята, кажется, прекрасно проводят время вместе.

Я просто не хочу, чтобы ты от этого отказывалась.

.

.

— От чего? — Я не должна была провацировать ее, не нужно было спрашивать об этом.

Я знала наверняка, что она имела ввиду, и точно знала, на что она ссылалась.

И в то время как я знала, что она заботится обо мне так, как никто не заботился, уколола комментарием.

Сильно.

— Мерит, — сказала она, мое имя, очевидно обозначало то, что она не хотела говорить громко.

— Мэллори, я действительно не в настроении для этого прямо сейчас.

— Потому что ты должны бежать и участвовать в игре с Этаном?

Мы делали это, подумала я про себя.

Мой лучший друг, и я на самом деле будем иметь этот аргумент.

— Я делаю то, что должна делать.

— Он манипулирует тобой в проведенное с ним время.

— Это не правда, Мелори.

Я ему едва ли нравлюсь.

Мы просто пытаемся справиться с проблемой рейва прямо сейчас.

— Не оправдывай его.

Увеличение ярости, повышение вампира, я пинулы дверь моего шкафа с достаточной силой, чтобы испугать украшенную серебром фотографию Мэллори, и меня, что сидела на вершине бюро рядом с ней.

— Ты знаешь, что я не самая большая поклонница Этана, но давай считаться с фактами.

Я была бы в земле, если бы не он.

И что бы там ни было, он — мой босс.

Я действительно не имею много возможностей для маневра по этому вопросу.

— Отлично.

Сделка с Этаном на твоих собственных условиях.

Но по крайней мере будь честна с Морганом.

— Что ты имеешь в виду?

— Мерит, если тебе не нравится Морган, тогда отлично — брось его.

Но не обманывай его.

Это не справедливо.

Он хороший парень, и он заслуживает лучшего, чем это.

Я издала звук, который был в равной степени шоком и причинял боль.

— Я обманываю его? Ты сказала действительно дерьмовую вещь.

— Ты должна решиться.

— А ты должна не лезть не в свое дело.

Я услышала пронзительный вздох, зная, что причинила ей боль.

Я немедленно пожалела об этом, но была слишком сердитой, слишком усталой от того, что не имела никакого контроля над своим телом, своей жизнью, своим временем, чтобы извиниться.

Она причинила мне боль и я вернула удар.

— Мы должны закончить эту беседу прежде, чем скажем что-то, о чем потом пожалеем, — сказала я спокойно.

— У меня достаточно времени, чтобы справиться, не говоря уже о том, что я должна быть у отца через несколько часов.

— Ты знаешь что, Мерит, если твоя жизн не мое дело, то твой папа выходит также.

Я не могла говорить, не могла понять, как ответить на это.

И даже если бы я хотела, эмоция сжала мое горло.

— Возможно это — генетика, — продолжила она, очевидно не желая оставить этот аргумент.

— Возможно это — человек, которым он просит, чтобы ты была.

У нас обоих сейчас разные жизни больше жизни, чем мы была несколько месяцев назад.

Но Мерит, которую я знала, не оттолкнет этого парня.

Не этого парня.

Подумай об этом.

Телефон оборвался.

Стеклоочистители ударили по стеклу, когда я ехала, летней ночью мокрой и влажной, стремительные облака бросающиеся через небо ниже более темной, зловещей массы, которая пульсировала с ветвящимися нитями молнии.

Я припарковалась перед архитектурно строгим зданием, в которым был спортзал, где я обучался с Катчером, и побежала внутрь, чтобы избежать падающего дождя.

Катчер был уже там.

Он стоял в середине синего гимнастического коврика, который заполнил тренажерный зал, одетый в футболку и разминочные штаны.

Его голова склоненна, глаза закрыты, руки прижаты друг к другу молитвенно.

— Садись, — сказал он, не открывая глаз.

— Добрый вечер и тебе сенсей.

Он открыл один глаз, и взгляд, который он кинул мне, не оставил сомнений о том, как неостроумным нашел возражение.

— Садись, Мерит.

На сей раз его слова были резкими.

Я выгнула брови на него, но сняла мою послужную куртку и заняла место на одном из оранжевых пластмассовых стульев около двери.

Катчер оставался в своей позе тихой концентрации в течение нескольких минут, наконец подвинул плечами и открыл глаза.

— Занимаешься медитированием? — я слегка спросила.

Он не ответил, но решительно шагнул ко мне, с достаточной злобой в его взгляде, чтобы ускорить мое сердце.

— Проблемы? — спросила я его.

— Заткнись.

— Что, прости?

— Заткнись.

Катчер ступил передо мной, вытянул руку через его челюсть, затем поместил свои руки на подлокотники.

Он наклонился вперед.

Его тело выгнулось ко мне, я вжалась в стул.

— Она — мой наивысший преоритет.

Мне не нужно спрашивать, кто "она".

Очевидно, Мэл позвонила Катчеру.

— Она несчастна.

Он сделал паузу, бледно-зеленые глаза скользили взад и вперед по моему лицу

— У нее трудные времена.

И я так понимаю, что у тебя трудные времена, Мерит.

Иисус знает, все мы получаем это.

У тебя были проблемы, приспосабливаясь к переходу от человека к вампиру, и теперь ты, кажется, испытываешь затруднения, помня свое человеческое.

Он постепенно наклонился вперед.

Мое сердце начало колотиться, теплота, текущая через мое тело как беспокойство, и адреналин вытащили вампира из сна, выдвинули ее ближе к поверхности.

Не сейчас, я попросила ее.

Не сейчас.

Она смотрела, она знала, и он управлял бы мной.

Ни к чему хорошему это не приведет.

На долю секунды, я подумала, что он знал, его бровь дрогнула, когда он склонился надо мной.

Я закрыла глаза, считая назад, пытаясь оттолкнуть ее, как раз когда я чувствовала ее выше меня, большая часть ее тела сидело по моем стулу, слабое шипение скрытого волшебства, электризующего воздух.

Медленно, по одной капле за один раз, я чувствовала, что она отступила.

— Она испытывает затруднения, приспосабливается, Мерит, точно так же, как делала ты.

И она там для тебя.

Это — время для тебя, чтобы быть там для нее.

Сократи ее, и немного ослабеет.

Я знаю, что она сказала некоторые…

прискорбные вещи.

И поверьте мне, она это знает.

Я открыла глаза, держа свой пристальный взгляд на его футболке и немного кивнула.

Со скрипом пластмассы он выпрямился, сделав шаги назад, и посмотрел вниз на меня, скрестив руки на груди

На сей раз его выражение имело намек сочувствия.

Его голос был также более мягким.

— Я знаю, ты пытаешься помоч Этану.

Чтобы получить ему доступ, делаешь свою работу.

Я получаю это.

И может быть, проблема здесь, может быть, это не так.

Откровенно говоря, это — твой бизнес, не мой.

Но прежде чем вы оттолкнешь всех, кто заботится о тебе, Мэллори или Моргана или кого-либо, следует помни, кем ты была до изменения.

Попробуй найти какой-то баланс.

Попытайся найти место в своей жизни для вещей, которые имели значение до того, как он изменил тебя.

Он нсобрался отвернуться, но, видимо, передумал.

— Я знаю, что у тебя ограниченное время сегодня, но ты лучше будь готова стараться изо всех сил

Если ты собераешься стоять Страж, то, черт возьми, будь готова к этому.

Я покачала головой, раздраженная, что он предположил, что это нехватка усилий, попыток, которые препятствовали мне быть борцом, которого он хотел, по сути все было наоборот.

— Ты не получмшь это, — сказала я ему.

Его брови поднялись, удивление было очевидно на его лице.

— Тогда просвети меня.

Я смотрела на него, и в течение долгого, тихого момента и я почти сказала ему.

Я почти доверилась ему, проверив себя, достаточно чтобы спросить его об этом, сказать ему, что я был сломана — что мой вампир был сломан.

Отдельно, как-то.

Но я не могла заставить себя это сделать.

Я попыталась начать обсуждение темы однажды; он избавился от моего беспокойства.

Так что я отрицательно покачала головой, опустив это.

— Я не знаю то, что ты знаешь, — сказал он, — или что ты видела, или что ты думаешь, что сделала.

Но я советую тебе найти того, кому ты доверяешь, и разлить эти бобы.

— Ясно? (Прим. Capiche- изначально сленг итальянских гангстеров в голливудских фильмах)

Молча, я кивнула.

— Тогда давай перейдем к работе.

Мы начали.

Он не позволил бы мне препираться, учитывая то, что он считал моим усилием по подпаритету два дня назад.

Это было наказание в его глазах, но моральная победа для меня, разрешая мне приложить мои усилия к движению и скорости вместо того, чтобы сдерживать хищный инстинкт, который угрожал сокрушить меня.

И кроме того — так как мы не препирались, и таким образом не рисковали повреждать лезвия, он позволял мне практиковаться с моей катаной.

Мы отработали через первые семь Катов почти час.

В то время как движения каждого Ката длились только несколько секунд, Катчер заставил меня повторить шаги — много раз и снова — пока он не был удовлетворенным моим выступлением.

Пока шаги не стали наизусть, пока мои движения не были механически точными, пока я не могла двигаться так быстро, что через них жесты были размыты по скорости

Так быстро, что Ката потерял некоторые из своих традиций, но они восполнили это в танце.

К сожалению, как отметил Катчер, если мне нужно использовать меч в борьбе, он, вероятно, будет против вампиров, который двигался бы так же быстро, как и я.

После того как он научил меня основным движениям, второй набор Ката, это использование только одной руки на мече, он отпустил меня.

— Я вижу некоторое улучшение — сказал он, когда мы обосновались на синем коврике, разложив катана-очиститель, перед нами.

— Спасибо — сказала я ему, двигая часть рисовой бумаги вдоль заостренного края меча.

Интересный вопрос, почему я не вижу такие же усилия, когда ты в спарринге?

Я посмотрел на него, увидела, что его взгляд был все еще на мече.

Он явно не понял, что я работаю в двойном размере, чтобы помочь ему.

И я уже решила не рассказывать ему, так что я не ответила на вопрос.

Мы помолчали минуту, каждый из нас вытирал своё лезвие, я отказывалась отвечать.

— Нет ответа? — спросил он наконец.

Я покачала головой.

— Ты упряма, как она, клянусь Богом.

Без комментариев, хотя я согласилась, я вдвинула мой меч в ножны.