— поела, не так ли? — Я моргнула, отрывая взгляд от черного текста, обнаружив, что Этан идет к моему столу.

Я погрузилась в работу, что даже не услышала как дверь библиотеки открылась.

— Так ли это? — я перевернула мое запястье, чтобы проверить время на часах, но прежде чем я успела посмотреть, он объявил:

— Почти три часа.

Ты смотрю занята.

Прошло более часа, поскольку мы пошли каждый своей дорогой.

Я сидела в кресле с моим мечом, рядом со мной, Пумы под столом, положив ногу на ногу, большую часть этого времени.

Я почесала висок и мельком взглянула на книгу передо мной.

— Французская революция, — сказала я ему.

Этан смутился и скрестил руки на груди.

— Французская революция? Для чего ты исследуешь Французскую революцию?

— Потому что будет лучше понять, кто она, что она после этого, если мы знаем, откуда она родом.

— Ты имеешь ввиду Селину.

— Иди сюда, — сказала я ему, листая книгу что бы найти то, что я нашла ранее.

Когда он достиг противоположной стороны стола, я повернула книгу к нему и постучала пальцем против соответствующего параграфа.

Нахмурившись, он положил руки на стол, наклонился вперед, и начал читать вслух.

— Наваррской семье принадлежали существенные авуары в Бургундской области Франции, включая замки около Осера.

31 декабря 1785 года родилась старшая дочь, Мария Co Летт.

Он поднял глаза.

— Это возможно была Селина.

Я кивнула.

Селина Десолниерс урожденная Мари Коллетт Наварр.

Вампиры меняли тождества с некоторой частотой, одним бременим бессмертия является то, что ты переживаешь свое имя, свою семью.

Это делалось, что бы люди не были подозрительными; таким образом, сменялось имя.

Конечно, Этан был вампиром в течение почти двух столетий прежде, чем Селина была огоньком в аристократических глазах родителей, и она была членом ГП.

Он, вероятно, давно запомнил ее имя, дату рождения, и родной город.

Но я подумала, что следующие несколько предложений, скрытых в этой миниатюрной биографии давно умершего вампира, могли бы быть более интересными.

— Мари, — продолжил он, — рожденная во Франции, был ввезен контрабандой в Англию в 1789, чтобы избежать самого резкого преследования Революции.

Она бегло говорила на английском языке и считалась очень умной и редкой красоты.

Она была представлена как заграничная родственница семьи Гренвилла, которая держала Букингемское Герцогство.

Предполагалось, что мисс Наварр выйдет замуж за Джорджа Герберта, Виконта Пенбридджа, но пара никогда не была формально обручена.

Семья Джорджа позже объявила о его помолвке с мисс Анной Дюпри из Лондона, но Джордж исчез за часы до того, как брак должен был состояться.

Этан издал звук, проявляя интерес, посмотрел на меня.

— У нас есть какие-нибудь предположения относительно месторасположения бедняги Джорджа?

— К сожалению, по большому счету, нам это не нужно.

И мы знаем, что случилось с Селеной- она сделала вампира.

Но важно то, что случилось с Анной.

Я махнула ему рукой.

— Перейди к сноске.

Он нахмурился, но не отвел пристального взгляда от книги, выдвинул перед собой стул.

Он устроился в нем, закинув одну ногу на другую, затем разместил книгу в правой руке, левая лежала на колене.

— Тело Джорджа было найдено четыре дня спустя, — продолжил он.

— На следующий день, Анна Дюпри тайно сбежала с кузеном Джорджа, Эдвардом.

Этан закрыл книгу, положил ее на стол и, нахмурившись, поглядел на меня.

"Я так предпологаю, ты взяла меня на прогулку по социальной истории по какой-то причине?"

"Теперь, ты готов к самому основному,"сказала я ему и протянула с моей груды тонкий том в кожаном переплете, который предоставлял биографическую информацию о нынешних членах Гринвичского Президиума.

Я вернулась к странице, которую я отметила и зачитала вслух: “Гарольд Монмонт, занимает четвертую позицию в Президиуме и служит в качестве Чтеца в Совете, был рожден от Эдварда Фицвил Лиэма Дюпри в Лондоне, Англия, 1774

Я подняла взгляд от книги, и посмотрела на реакцию в его выражении.

— Итак, она и Эдвард, или Гарольд, что подготовили вместе? Убили Джорджа?

Я закрыла книгу и положила ее на стол.

— Ты помнишь то, что она сказала в парке, прямо прежде, чем попыталась сделать из тебя филе? Что-то о людях, являющихся черствым, о человеке, разбившем ее сердце? Позволь мне представить это для тебя с точки зрения женщины.

Ты живешь в чужой стране с английскими кузенами, потому что была тайно вывезена из Франции.

Тебя считают редкой красавицей, девятнадцатилетней кузиной герцога, и ты соблазняешь первого сына виконта.

Это наш Джордж.

Ты хочешь его, возможно, ты его любишь.

Ты конечно же любишь, затем тебе удается его соблазнить.

Но как раз в то самое время, когда ты думаешь, что вы заключили сделку, благородный Джордж говорит тебе, что он влюбился в дочь Лондонского торговца.

Торговца, Этан.

Того, кого Селина расценивала намного ниже себя.

У тебя нет какой либо зависти по отношению к Анне.

Ты можешь даже пожалеть ее для того, чтобы быть в меньшей степени той, кто ты есть.

Я поставила локти на стол, наклонившись вперед.

— Но тебе не было жаль Джорджа.

Джорджа, который мог иметь тебя, твою красоту, твою репутацию.

Он выбросил тебя как Лондонский хлам.

Я понизила голос.

— Селина никогда бы этого так не оставила.

И так удобно сложилось, что у Джорджа есть старший кузен, тридцатилетний кузен, у которого есть привязанность к нашей дорогой Анне, которой всего лишь шестнадцать? Ты и Эдвард разговариваете.

Обсуждаете взаимные цели.

Планы составлены, и тело Джорджа найдено в Лондонской трущобе.

— Планы составлены, — повторил Этан, кивая, — и у двух членов Президиума появляется убийство.

Президиум, который освободил Селину, несмотря на то, что она сделала в Чикаго.

Я кивнула в ответ.

“Почему беспокойство захватившее членов Президиума с Вашим очарованием, или доверием Вашему очарованию, как Вы выразились, если у Вас такая общая история? Когда Вы разделяете взаимную веру в пригодность отходов для удаления людей?”

Этан тогда смотрел вниз на стол, казалось, что он рассматривал то, что услышал.

Вздох, затем он снова поднял свой пристальный взгляд к моему.

— Мы никогда не сможем этого доказать.

— Я знаю.

И я думаю, что эта информация не должна покидать Дом, только тогда мы будем более уверенны в том, кто наши друзья.

Но если мы пытаемся предсказать то, что она могла бы сделать, куда она могла бы пойти, кто ее друзья, это — лучший способ начать.

Хорошо, — добавила я, — это лучший способ для меня начать.

Я посмотрела через стол книг, открытых блокнотов, неудивленных ручек — сокровищница информации, ожидавшая, чтобы быть связанными.

— Я знаю как найти архив, Этан.

Это один навык, на счет которого у меня нет никаких сомнений.

— Неудачно, что твой лучший источник ненавидит тебя.

Это заставило меня улыбнуться.

— Можешь ли ты представить себе выражение лица Селины, если я позвонила и попросила бы ее сесть со мной? Сказалав ей, что хочу взять у нее интервью?

Он ухмыльнулся.

— Она могла бы оценить прессу.

Он мельком взглянул на свои часы.

— И говоря о прессе, Мастера должны быть здесь с результатами их запросов в течение часа.

Это было не лучшее, что я услышала за весь день, что я должна победить Моргана снова, но я поняла, что это необходимо.

— Я надеялся сохранить этот сдержанным, но мы достигли точки, где другие Мастера должны быть привлечены к борту.

”Он откашлялся, перетассовавшись неловко в кресле, затем поднял лед зеленых глаз на меня.

— Я не буду спрашивать, что случилось в доме твоих родителей с Морганом, но ты мне нужна там.

Твое положение в стороне, ты была свидетелем встречи с Брекенджисов с их обвинениями.

Я кивнула.

Я понимала необходимость.

И я указала, как дипломатично упомянуть это.

— Я знаю.

Он кивнул, затем поднял маленькую книгу истории и начал просматривать страницы.

Я догадалась, что он планирует подождать в библиотеке, пока они не прибудут.

Я настроилась на своем месте, немного неудобно в компании, но как только он был решен в, и когда я была достаточно уверена, что он намеревался читать спокойно, я вернулась к своим записям.

Минуты прошли мирно.

Этан читал или вырабатывал стратегию или планировал или независимо от того, что он делал на своей стороне стола, иногда появляющего в BlackBerry, который он тянул из своего кармана, в то время как я продолжала просматривать книги истории передо мной, ища дополнительную информацию о Селине.

Я начала главу по Наполеоновским войнам, когда почувствовала пристальный взгляд Этана.

Я не подпимала глаза минуту, потом две, прежде чем я сдалась и подняла глаза.

Выражение его лица было пустым.

— Что?

— Ты — заучка.

Я вернулась к своей книге.

— Мы уже говорили об этом.

Несколько ночей назад, если ты помнишь.

— Мы говорили о твоем социальном дискомфорте, твоей любви к книгам.

Не факт, что ты провела больше времени с книгой в руках, чем с твоими Соседями по дому.

Дом Кадогана был очевидно полон шпионов.

Кто-то сообщал о наших действиях тому, кто бы ни угрожал Джейми, и кто очевидно сообщал о моих действиях Этану.

Я пожала плечами застенчиво.

— Я наслаждаюсь исследованием.

А если учесть, невежество, на которое ты неоднократно указывал, я нуждаюсь в этом.

— Я не хочу видеть, что ты скрываешь себя в этой комнате.

Я делаю свою работу.

Присталльный взгляд Этана вернулся к книге.

— Я знаю.

В комнате было тихо, пока он не перетасовал на спинку стула, деревянный скрип, когда он приспосабливался.

— Эти стулья совсем не удобные.

— Я пришла сюда не отдыхать.

Я посмотрела, дав ему хищную усмешку.

— Ты можешь свободно работать в своем офисе.

У меня не было такой роскоши.

Пока что.

— Да, все мы взволнованные в твоем усердии.

Я закатила глаза, уколовшись от накопления тонких оскорблений.

“Я полагаю это, у Вас нет никакой уверенности в моей трудовой этике, Этан, но если собираешься придумать оскорбления, мог бы сделать это где-то в другом месте?”

Его голос был плоским, спокойным.

— У меня нет никаких сомнений относительно твоей трудовой этики, Страж.

Я отодвинула стул, затем обошла стол к стопке книг на конце.

Я перетасовала кипу, пока не нашла текст, в котором я нуждалась.

“, Возможно, дурачил меня,” я пробормотала, просматривая индекс и прослеживая алфавитные записи кончиком пальца.

— Я этого не делаю, — сказал он серьезно.

— Но ты, что говорил мне однажды?

Он поднял глаза и посмотрел рассеянно на потолок.

— Ах, то, что меня легко уколоть? Ну, Страж, у тебя и меня есть что-то общее.

Я выгнула бровь.

“Таким образом, в разгар кризиса, потому что Вы сердитесь на Селину и Брекенриджа, Вы приехали сюда, чтобы вытащить повышение из меня? Это зрело.

— Ты полностью упустила мою суть.

— Я не понимаю, у тебя была, — пробормотала я.

— Я считаю это неудачным, — сказал Этан, — это то, какова твоя жизнь была бы.

Мы избегали, как правило, вопросы моей диссертации.

Из мою надвигающуюся докторскую степень.

Из того что он заставил меня уйти из Чикагского университета после того, как сделал вампиром.

Это помогло мне, и поэтому ему опосредовано, чтобы не останавливаться на этом.

Но для него, чтобы оскорбить, оскорбить, что я сделала, управляло новым уровнем претензии

Я взглянула на него, ладони легли на стол.

— Что это, предположительно, означает?

— Это означает, что ты закончила бы свою диссертацию, обеспечила профессорство в некотором гуманитарном колледже Восточного побережья, и затем что? Ты купила бы себе дом и обновил бы ту коробку на колесах, которые ты зовешь автомобилем, и ты провела бы большую часть своего времени в своем крошечном офисе, придирающуюся к мелочам, вытесняя литературные тщеславия.

Я стояла прямо, скрестив руки на груди, и должен была занять одну минуту, чтобы удержаться от удара по нему.

И я сделал это только потому, что он был моим боссом.

Однако, мой тон был холодным.

— Придирающаяся к мелочам, вытесняя устарелые литературные тщеславия?

Его арочные брови бросили вызов ответить.

— Этан, это была бы тихая жизнь, я знаю это.

Но это выполнялось бы.

Я опустила взгляд на свою катану.

— Может быть, с чуть меньшими приключениями, но выполненные.

— Чуть меньше?

Его голос был настолько саркастичным, это было почти поразительно.

Я взяла это вампирское высокомерие, что он не мог поверить, что обычные жизни людей в любом случае могут быть полезны.

— Захватывающие вещи могут случиться в архивах.

— Такие как?

Думай, Мерит, думай.

— Я могу распутать литературную тайну.

Найти недостающую рукопись.

Или, пропавший архив, — продолжила я, пытаясь думать о чем-то большем в своей области знаний.

— Это действительно список, Страж.

— Мы не можем все быть солдатами Мастера вампиров, Этан.

И благодарю Бога за это.

Один из него было бльше, чем достаточно.

Этан подался вперед, сцепив пальцы на столе, и пристально посмотрел на меня.

— Моя точка зрения, Страж, заключается в следующем: по сравнению с этим миром, твоей новой жизнью, твоя человеческая жизнь была бы заточена в монастырь.

Это была бы маленькая жизнь.

— Это была бы жизнь выбранная мной.

Надеясь закончить ту особую линию беседы, я закрыла книгу, на которую я смотрела делая вид, что читаю.

Я подняла ее, вместе с несколькими другими, и пошла назад к полкам.

— Это была бы пустая трата тебя.

К счастью я сталкнулась с книжной полкой, когда он предложил тот небольшой самородок, поскольку я не думаю, что он ценил бы глазной рулон или мимикрию.

“Вы можете прекратить курсировать мне комплименты” сказала я ему.

— Я уже привела тебя к моему отцу и мэру.

— Если ты полагаешь, что это итог наших взаимодействий за прошедшую неделю, ты упустила главное.

Когда я слышала скольжение его стула, я сделала паузу, рука на корешке книги о Французской пьющей таможне.

Я задвинула книгу в соответствии со стоящими на полке, и сказала слегка:

— И ты оскорбил меня снова, что означает, что все стало на свои места.

Я собрала следующую книгу в кипу, мои глаза, просматривая Десятичные числа Дьюи на полках, чтобы определить местонахождение его дома.

Другими словами, я пыталась с усидлием не думать о звуках шагов за мной, или факте, что они приближались.

Интересно, почему я все еще не двинулась с его пути.

— Моя точка зрения, Страж, в том, что ты — больше чем женщина, которая скрывается в библиотеке.

— Хм, — небрежно сказала я, задвигая последнюю книгу на полку.

Я знала, что произойдет.

Я могу слышать его голос — низкий, густой гул.

Я не знаю, почему он пытался, учитывая его явно противоречивые чувства ко мне, но это было прелюдией к соблазнению.

Шаги, а затем он уже рядом со мной, его тело за моим, губы на месте кожи чуть ниже моего уха.

Я чувствовала теплоту его дыхания на моей шеи.

Запах его — чистый, мыльный, такой до боли знакомый.

Столько, сколько хотите это потревожило меня, я хотела тонуть спиной к нему, позволить ему охватить себя.

Частью этого, я знала, была генетика вампира, факт, что он изменил меня, некоторую эволюционную связь между Мастером и вампиром.

Но часть этого была намного, намного более проста.

— Мерит.

Часть этого была мальчик и девочка.

Я тряхнула головой.

— Нет спасибо.

— Не отрицай этого.

Я хочу этого.

Ты хочешь этого.

Он сказал, но слова не были неправильными.

Раздажающе.

Не слова желания, но обвинение.

Как если бы мы боролись притяжению, и не были достаточно сильны, чтобы противостоять ему, мы были хуже для него.

Но если Этан боролся с этим, то он не сопротивлялся.

Он наклонился, руки на моей талии, его тело позади моего, и задел зубами чувствительную кожу на моей шее.

Дыхание вздрогнуло, мои глаза закатились, вампир внутри меня был в восторге от врожденного доминирования акта.

Я попыталась бороться со своей возрастающей жаждой, и сделав ошибку, повернулась лицом к нему.

Я была полна решимости предоставить ему то, что что в обмен на, о направлении его, но он в полной мере воспользовался моим изменением в положении.

Этан встал ближе, руки по обоим сторонам от меня упираются в полки, онимая меня, и посмотрел на меня сверху вниз, зелеными изумрудными глазами.

Он поднял руку к моему лицу, и погладил губы большим пальцем.

Его глаза стали серебенными, верный признак его голода.

Его возбуждения.

— Этан, — сказала я, колебаясь, но он покачал головой, пристальный взгляд опустился до моих губ, затем медленно закрыл глаза.

Он наклонялся ближе, его губы только коснулись моих.

Поддразнивая, намекая, но не совсем целуя.

Мои крышки упали, и его руки были на моих щеках, на моей челюсти, его дыхание стаккато помчалось, как и его губы прослеживали след, нажатые поцелуями, против моих закрытых глаз, моих щек, всюду но мои губы.

— Ты на много больше чем это.

Это были слова, которые прикончили меня, который запечатали мою судьбу.

в моем ядро пошла жидкость, жужжание тела, вялые конечности, когда он работал, чтобы пробудить меня, подстрекал меня..

Я открыла глаза и посмотрела на него, когда он отступал, его глаза были, широкими, интенсивными и безумно зелеными.

Он был настолько красив, его глаза на мне, видно желание, золотые волосы вокруг его лица, смешных скул, рта, которые соблазнят святого.

— Мэрит, — он примерно сказал, затем прислонился лбом к моему, спрашивая моего согласия, моего разрешения.

Но я не была святой.

Мои широкие глаза, принятое решение и последствия будут прокляты, я кивнула.