Я ожидала, что придя в Королевские Кварталы, застану магазин темным и пустым, а Таджи за прилавком, читающую книгу и с нетерпение ожидающую моего возвращения.

Вместо этого она стояла за стойкой, которая теперь была усеяна рекламой и подставками с продуктами. Со всем присущим ей творчеством она умудрилась сделать довольно большие указатели, которые, раскачиваясь, теперь свисали с потолка и помогали клиентам найти необходимые им отделы магазина.

И это было еще не все. Я всегда вела дела размеренно, клиенты меня знали, и возможностей было не так чтобы уж много. Но даже после заката, когда большинство оставшихся жителей Нового Орлеана возвращаются домой на ночлег, в магазине было около дюжины людей с плетеными корзинками, в которые они складывали товар, в них я узнала корзины со склада.

За шесть часов, что мы отсутствовали, она успела превратить «Королевские Ряды» в шумное торговое предприятие.

— Черт, — тихо проговорил Лиам, когда колокольчик на двери возвестил о нашем приходе. — Даже Моз впечатлился бы.

Я была полностью согласна с Лиамом. Я явно недооценивала предпринимательскую жилку своей лучшей подруги. Так почему же у меня от злости свело живот, появилось раздражение от большого количества людей в магазине и гнев от того, что она перепланировала его еще лучше, чем я?

Таджи подняла голову на звук колокольчиков, что-то сказала клиенту у стойки, а затем, обойдя его, поспешила к нам.

— Слава Богу, — произнесла она, глядя на нас. — Я чуть с ума не сошла. С вами все в порядке?

— Мы в порядке, — ответил Лиам, так как я этого не сделала.

— Я слышала от людей о том, что произошло, — ее глаза потемнели от гнева. — Это были Ревейоны, не так ли?

— По крайней мере, мы так считаем, — сказал Лиам, — но Сдерживающие все еще ведут расследование. Понадобится время, чтобы собрать картину целиком.

— Твоя бабушка? — спросила Таджи.

— Она в порядке. Спасибо, что спросила.

Таджи кивнула, взглянула на меня, и я почувствовала ее энтузиазм, от которого мое раздражение только усилилось.

— Надеюсь, ты не против, — сказала она, обведя рукой ​​магазин. — Ожидание было мучительным, и мне нужно было чем-то заняться, а это было наименьшее из зол. — Она огляделась. — Я пыталась думать, как клиент, и мне кажется, что товар надо немного приподнять.

Она оглянулась на меня, ее глаза блестели от восторга.

— На самом деле у меня есть и другие идеи.

— Угу, — это все, что я сказала.

Она нахмурилась, энтузиазм сменился беспокойством.

— С тобой все в порядке?

Нет. Я внезапно почувствовала раздражение и гнев, и понятия не имела, почему. И учитывая, откуда я только что пришла, это заставило меня чувствовать себя нелепой и мелочной.

Она накрыла мою руку своей.

— Если я перестаралась, могу все вернуть на свои места. Это не проблема.

— Ничего страшного, — солгала я, не понимая, почему это было для меня чересчур. Я не смогла выдержать всего этого.

Единственное, о чем я могла думать — это как отсюда уйти и попытаться понять, что, черт возьми, происходит у меня в голове.

— Мне нужно подняться наверх, — сказала я и, не дожидаясь ответа, унеслась на второй этаж, как ребенок, который выхватил свой мяч и убежал.

* * *

Склад на втором этаже «Королевских Рядов» был заставлен антиквариатом и мебелью. Я пыталась расставить все хотя бы примерно по категориям, но это усилие потерпело неудачу, когда меня чуть не пришпилило к полу металлическим знаком с бензоколонки и в тот самый момент я обнаружила, что обладаю магией.

Я прошла через этот лабиринт к стене с окнами, которые выходили на Роял-Стрит, отодвинула шелковые занавески и уставилась на сгущающуюся тьму. А затем попыталась сообразить, почему я была просто в бешенстве от выходки своей лучшей подруги.

Лиам позволил мне пострадать в одиночестве минут пятнадцать, прежде чем деревянные полы скрипнули, оповещая о его приходе. Тьма полностью окутала улицу, но я и не подумала включить свет. Он сделал это, и я заморгала.

Он нашел меня в дубовом кресле-качалке перед окнами, подо мной поскрипывал пол.

— Черт возьми, это как в фильме ужасов, когда ты подходишь к кому-то, кто сидит в темноте в кресле-качалке, издавая этот скрип…

Молчание затянулось.

— Хочешь поговорить? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответила я.

— Взрыв или то, что она сделала в магазине?

— Думаю, и то, и другое. — Я вздохнула, не совсем уверенная, что хочу обнажать свою душу. Но я знала, что рано или поздно мне придется это сделать, придется извиниться перед Таджи. Может, если бы я об этом поговорила, то поняла бы, что со мной. Я должна понять.

— До войны, — начала я, — у меня был план на жизнь. У меня были довольно хорошие оценки, а тогда это имело значение. Я собиралась поехать в Тулане, поселиться в общежитии, стать безответственной студенткой колледжа. Я собиралась сбегать на вечеринки, найти парня и оказаться в списке лучших.

— И тут началась война, — сказал Лиам.

— И тут началась война, — согласилась я. Вздохнула и встала, внезапно почувствовав беспокойство, как будто я в ловушке. Возможно, именно так я себя тогда и чувствовала.

— Папа начал торговать провизией, — продолжила я. — Начал чинить больше предметов антиквариата, все больше времени тратить на магазин. К этому моменту было опасно оставаться в доме одной. Лучше было находиться здесь с ним, несмотря на то, что Квартал был в большей опасности. Поэтому я проводила здесь большую часть времени и работала. У меня не было большого выбора, да я и не чувствовала, что сожалею о плане, который у меня был.

Я посмотрела вниз, увидела пятно на своих джинсах и попыталась отскрести его большим пальцем.

— Я была жива, в безопасности и у меня был способ зарабатывать на жизнь. Это было редкостью в Зоне.

— Почему ты не ушла, когда умер твой отец?

Я оглянулась на него.

— Потому что я последняя из Конноли. Если бы мой отец был жив, он бы остался здесь навсегда. Может быть, у меня будут дети, и кто-то из них мог бы продолжить дело. Думаю, все еще могут быть. Тогда я просто не могла позволить всему этому просто исчезнуть.

Я подошла к окнам и указала на светло-зеленое здание через улицу.

— Это здание Прентисс. Думаю, построено в 1795 году. Это одно из первых строений в Новом Орлеане. — Я повторила линии здания на стекле кончиком пальца. — Дело в том, что в этом доме люди вели бизнес с 1795 года и до начала войны. Когда началась война, Доналдоны, они владели им в то время, покинули его.

Окна и дверь были разбиты, магазин был разграблен, поврежден и почернел от военных действий. Но здание все еще стояло.

— Просто пыталась продолжать дело, — сказала я. — И казалось, это был лучший способ почтить его память. Люди приходили все время. Миссис Проктор, миссис Джонс, Тони. Люди, которые знали моего отца. Они проведывали меня каждый день. Они были достаточно храбры, чтобы остаться и держаться за то, что у нас было. Поэтому я сделала то же самое.

— Но, может быть, — произнес Лиам, присоединившись ко мне у окна, — тебе понравилось бы иметь выбор.

Я кивнула.

— Я много работала в магазине и мне это нравилось. Но, насколько помню, у меня никогда не было такого блеска в глазах, такого стремления, как у Таджи.

Я сделала паузу, пытаясь выразить свои эмоции в словах.

— После бомбардировки, после всего этого сегодня, я действительно с нетерпением ждала возвращения сюда. Чтобы попасть в мое место.

— Твоя зона комфорта.

— Да. После стольких лет, да. Место, где я несу ответственность, где устанавливаю правила. И вместо этого я нахожу здесь ее в режиме торнадо-мерчендайзера. — Я посмотрела на него. — Она занималась продажей пять часов. И она справилась с этим лучше, чем я в те годы, когда умер мой отец. И вдруг мне показалось, что это не мое место.

— Иди сюда, — сказал Лиам, голос был наполнен состраданием. Он притянул меня к себе и обнял.

Хотелось прижаться сильнее, чтобы почувствовать, что это все по-настоящему. Я была настолько близка к тому, чего хотела так сильно, но иметь не могла. И я позволила себе расслабиться. Не потому, что была Восприимчивой, не потому, что однажды могла стать Духом, а потому, что я была женщиной, а он был мужчиной, и что-то вспыхнуло — яркое и жаркое между нами.

Расслабившись, я положила голову ему на грудь, руками обвивая его талию.

Я могла запрокинуть голову и поцеловать его. У меня было ощущение, что он ждет этого поцелуя, что он будет ему рад. Но я знала, к чему это приведет. Я была в этом уверена так же, как и в том, что он почувствовал, что между нами пробежала искра, но не хотел причинять мне боль. Мы оба могли бы забыться, но я бы могла пострадать от этого.

Я постояла так минуту, потом две. И, уронив руки, отступила. Лиам сжал меня покрепче, прежде чем позволил мне отстраниться.

— Клэр. — Он произнес мое имя с досадой вперемешку с грустью.

Я посмотрела на него. Через мгновение он отвел взгляд, посмотрев в окно над моей головой. На лице у него пробивалась щетина, а в глазах была усталость.

— Вероятно, сегодня вечером будет дождь, — сказал он.

Да, давай поговорим о погоде. Давай поговорим о чем угодно, кроме потребностей, желаний и чувств. Дождя не было два дня, но это Новый Орлеан, поэтому в скором времени ливня было не избежать.

— Да.

Мы стояли рядом в этой комнате, заваленной старинными вещами, но трещина между нами была такой же большой, как та, которую я закрыла в битве за Мемориал. А потом над нами погасли лампы, снова отключилось электричество из-за магии.

И эта внезапная тьма была неплохой метафорой происходящему.

* * *

Лиам спустился вниз, предоставляя мне возможность собраться с мыслями. Это заняло у меня еще минут десять.

К тому времени, как я спустилась вниз, Таджи уже перевернула знак с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО». А также зажгла пару свечей на прилавке, которые теперь отбрасывали тени по комнате.

Я услышала шум за спиной, возможно, это был Лиам, так как кроме Таджи в передней части магазина никого не было. Я свернула за угол и подошла к стойке. Она сидела на табурете за прилавком и смотрела на меня, хотя обычно все было наоборот.

— Прости, — сказала я.

Она прищурила свои темные глаза.

Я прочистила горло. Я ненавидела извиняться.

— Я сейчас не совсем готова все это обсуждать. Это связано с моим отцом, с магазином, с тем, что мы видели сегодня, и я все еще не могу все это переварить. Но хочу сказать, что сожалею.

Она открыла рот в попытке заговорить, но остановилась, широко распахнув глаза.

— Я даже не подумала о твоем отце, Клэр, о том, что это было его место, его вещи. Я просто хотела быть полезной. Я… — произнесла она, готовясь извиниться, но я остановила ее.

— Ты абсолютно ничего не сделала. Это просто вызвало некоторые эмоции, с которыми, видимо, я еще не была готова столкнуться.

Я заставила себя развернуться, позволяя моему взгляду скользить от знака к знаку, от указателя к указателю, пока не осмотрела весь магазин.

Я взглянула на почти пустую полку со спичечными коробками на прилавке, над ней появился яркий баннер.

— Горячая распродажа? — спросила я.

Таджи усмехнулась.

— Ценю юмор в торговле, и поскольку ящик был полон, когда я его распаковала, то сказала бы, что я не единственная.

— Кто ж знал, что ты так хороша в мерчандайзинге?

— Да я сама не ожидала! — произнесла она, расплываясь в улыбке от комплимента. — Думаю, это из-за моих исследований, потому что я потратила столько времени на общение с людьми в Зоне. Разговаривая с ними, ты начинаешь понимать, чего они хотят.

Я кивнула.

— Ты видела Гуннара после того, как мы ушли?

Она кивнула.

— Он приходил до вас. Не говорил о том, что произошло. Просто сказал, что собирается вздремнуть в Кабильдо, а затем вернуться обратно. Он выглядел измученным, но ты ж его знаешь… будет работать, пока не упадет.

— Пока он не упадает сам или кто-нибудь ему не поможет.

Таджи побледнела от моих слов.

— Прости, — сказала я, потирая глаза. — Прости. Черный юмор. Я имела в виду его одержимость работой, а не то, что Сдерживающие находятся под прицелом Ревейона.

— Не хочу даже думать об этом, — сказала она и бросила взгляд на дверь.

Мне показалось, что она подумала об Уилле Бёрке, агенте КБЦ (Команда Бойцов с Паранормальными) Материальной части, Восприимчивом и члене Дельта. Он был другом и союзником и имел серьёзные намерения по отношению к Таджи. Будучи Сдерживающим, он мог бы попасть под прицел Ревейонов. К несчастью это было не единственной проблемой, так как сейчас он оправлялся от огнестрельного ранения, которое получил в битве за Мемориал.

В очередной раз за сегодняшний вечер я заставила ее думать о грустном. Сегодня мне явно не светила награда за дружбу.

Она спрыгнула с табурета и перекинула свой портфель через плечо.

— Я ухожу. Я голодна и устала, на сегодня с меня достаточно хаоса. — Она обошла стойку и обняла меня. — У тебя есть продукты? Что-нибудь поесть?

— Я уверена, что что-то да есть. Спасибо, действительно. За все.

Она кивнула.

— Пожалуйста, Клэр. — Она сделала паузу. — Я хотела бы вернуться завтра — поработать над своими набросками. Это помогает выйти из дома, подумать о чем-то другом. Если это конечно это не доставит тебе проблем?

Я посмотрела на магазин, на веселость, которую она привнесла в него. Чувство юмора.

— Нет, что ты, — произнесла я, и мы снова обнялись. — Наверное, сегодня ты так и не попала в кофейню.

— Нет. Думаю, пока буду держаться поблизости. Но сейчас я испарюсь, как электроэнергия в Зоне, — она махнула рукой и вышла за дверь, зазвеневшую колокольчиками.

Лиам вышел из кухни с бутылкой воды в руке и огляделся.

— Ты ее выгнала?

Я зевнула, прикрыв рот рукой. Солнце только село, но я уже была готова пойти спать.

— Нет. Просто с нее на сегодня достаточно.

— Это был долгий день для всех, — согласился Лиам.

Я не смогла остановить еще один зевок.

— Нам нужно оповестить Дельту.

— Я сделаю это, — сказал Лиам. — Думаю, ты сделала достаточно на сегодня. — Он оглянулся на входную дверь. — Ты будешь здесь в безопасности?

— Насколько это возможно. Двери будут заперты, а я буду наверху со своей магией.

По-моему, его одолевали сомнения.

— Я смогу постоять за себя, если понадобится. К тому же Иезекииль тебя вызывал на разговор, а не меня. Он, вероятно, не знает, кто я.

И даже если бы он и знал, что мы могли сделать с этим, немедленно убраться из Зоны или нанять мне круглосуточного телохранителя? Ни один из этих вариантов не подходил.

Лиам кивнул.

— Наверное, я прокачусь. Хочу посмотреть на рекламные щиты, возможно, загляну на Ловер-Найнс.

— Снова будешь искать Духа? Ты не должен идти один.

Он усмехнулся.

— Милая, я много лет охотился один, прежде чем встретил тебя. Со мной все будет в порядке. Просто хочу пойти, осмотреться, может смогу узнать, где он был или где окапался. Если я найду его, мы сможем поймать его завтра днем. Возможно, Дельта к тому времени решит вопрос с новым местом для своего штаба, и мы с ними тоже поговорим.

— О Ревейоне.

Лиам кивнул.

— Звучит неплохо. Будь осторожен, когда будешь возвращаться домой, Лиам.

В конце концов, ему еще идти обратно на Остров Дьявола, а он уже и так разозлил Иезекииля сегодня.

— Буду, Клэр. А ты позаботься о себе.

Когда я кивнула, он двинулся в сторону Острова Дьявола, испаряясь в темноте. Я закрыла и заперла за ним дверь, остановившись на мгновение, чтобы проводить его взглядом, пока он не скрылся из виду, как будто это могло его защитить.

Но попробовать стило.

* * *

Мне нужен был сон и новый день, поэтому я налила стакан холодной воды и поднялась по лестнице на третий этаж, в мою длинную комнату с паркетом на полу и покрытыми известкой стенами, расположенными между двумя окнами от пола до потолка.

Я поставила стакан на бюро и приоткрыла передние и задние окна, надеясь, что ветерок пробьётся наверх.

Во дворе ворковал голубь, поэтому я проверила сообщения от Дельты, но ничего не нашла. Пятнистый голубь заторможенно и роботизированно наклонил ко мне голову, как и все голуби, поэтому я насыпала зерно в маленькую чашку, прикрепленную к столбу, и оставила его наедине с ужином.

Добравшись до своей кушетки, я расстегнула сапоги и позволил им упасть на пол. Мои джинсы и рубашка упали следом, я все еще оставалась достаточно прилично одетой. (Достаточно прилично одета, как когда-то сказал мне какой-то клиент, это когда ты все еще можешь открыть входную дверь).

Я упала на кровать, усталость просочилась в каждую кость и мышцу. Что-то из этого было физическими, что-то — эмоциональными, последствия пережитого ужаса и всплывающих в памяти страшных картин.

Я закрыла глаза и попыталась расслабиться в темноте. Но даже несмотря на то, что от усталости мои мышцы налились свинцом, мой разум не давал мне покоя. Он хотел представлять, вспоминать, повторять раз за разом образы смерти и насилия, вновь и вновь переигрывать мои разговоры с Лиамом и планировать, что мне нужно сделать завтра: поговорить с Дельтой; заказать товары для Лизи; снова извиниться перед Таджи, на всякий случай.

Когда этот список в голове пошел на новый круг, я открыла глаза и посмотрела на небо, заставила себя медленно рассматривать созвездия, образованные яркими звездами. Я смотрела на плечи Ориона, пояс и кинжал, на длинную линию скорпиона, на мощное тело льва.

На полпути мой разум споткнулся о Лиама, и мне пришлось начинать сначала. Когда я в деталях рассмотрела с десяток созвездий, то все еще не спала.

Поэтому я стала считать от ста до одного. Дошла до девятнадцати… и подумала о Лиаме.

— Прекрати, — приказала самой себе.

Представила, что прохожу через склад, пытаясь запомнить, где что стоит из мебели. Добралась до окон, почувствовала, как мое тело расслабилось… И подумала о руках Лиама, обнимающих меня.

Этот замкнутый круг повторялся снова и снова. Через полтора часа я все еще не спала.

— Твою мать, — пробормотала я, а затем села и потерла лицо, сердито глядя в темноту.

Не было никакого смысла ворочаться, поэтому я перекинула ноги на край кровати и встала. Надела пару боксеров, они были парой майке, в которой я уже была, прошаркала к дверному проему и направилась к лестнице.

Включив свет на складе на втором этаже, проверила, дали ли энергию. Электричество снова появилось.

Мне всегда нравилось чем-нибудь себя занимать, чинить сломанные вещи, организовывать складское помещение, восстанавливать антиквариат, который я находила или торговать другими вещами в магазине.

И узнав, что мой отец был Восприимчивым, я просматривала все здание — записи, антиквариат, личные вещи моего отца — в попытке найти хоть какие-нибудь подсказки о том, когда он стал Восприимчивым и что с этим делал.

Научился ли он сбрасывать магию, чтобы контролировать ее? Стало ли это причиной экранирования магазина от мониторов магии снаружи? И самый важный вопрос — единственное, что действительно имело значение: почему он не сказал мне?

— Он просто не успел сказать мне, — пробормотала я, повторяя это как мантру, которую сама себе придумала.

Я была слишком молода, всего восемнадцать, когда его убили. Он наверняка хотел мне рассказать, может быть, когда я стала бы старше. Он намеревался сказать мне, но был убит, прежде чем смог это сделать. От мыслей, что это было не так, болело в груди — вероятность того, что он никогда не собирался мне рассказывать, что он никогда не думал о возможности того, что я пойду тем же путем, но без его помощи или руководства, причиняла мне боль.

Я села перед книжными полками двух секретеров в хранилище и открыла стеклянную дверь на нижней полке. На этой неделе я обыскивала книги, собранные моим отцом. Переплеты были великолепны, кожа была выделанной и позолоченной, когда-то эти книги стоили приличных денег. Здесь так же были любимцы туристов во Французском квартале — «Сговор Остолопов» и «Новоорлеанские очерки Уильяма Фолкнера», наряду со множеством других классиков, которых мне не разрешалось трогать в детстве. С тех пор ситуация изменилась.

— Я найду письмо, — произнесла я, доставая книгу с полки и просматривая страницы. Когда не нашлось какого-либо скрытого или секретного сообщения, я взяла другую. — Стикер. Квитанцию. Старый рецепт. Вырванную из старой телефонной книги страницу.

Хоть что-нибудь, что поможет мне понять, кем он был на самом деле.

Я вытащила копию «Таинственного сада», мое сердцебиение участилось, когда я увидела мелкие каракули на форзаце книги. Но это была просто цена, написанная простым карандашом, за которую когда-то продавали эту книгу.

В таких новых открытиях проходила эта ночь. Следующие пять книг, затем еще десять. Дальше — двадцать. А потом я добралась и до последней полки.

— «Восстание ангелов», — пробормотала я, читая золотые буквы на красном кожаном переплете. Я не знала, о чем эта книга, но я могла поспорить, что автор неправильно представлял себе, что такое восстание ангелов на самом деле. Я провела пальцами по тесненному золотом изображению на обложке, синим и красным точкам, изображающим сияние звезды.

«И как давно ты была написана?» — подумала я, открыв обложку, чтобы найти информацию о публикации на первой странице.

Но страницы публикации не было.

Внутренние страницы книги были выдолблены, вырезаны прямоугольником, с отступом примерно по два-три сантиметра с каждой стороны страницы. И там, внутри книги, хранилась пачка бумаг.

Мое сердце колотилось, ладони внезапно вспотели от предвкушения, я тщательно разворачивала и разглаживала их.

Это были старые юридические документы, это подтверждалось их желтым цветом, которые они приобрели от старости, документы были выданы на имя, которого я не знала.

Просмотрев половину страниц, я поняла, что они не принадлежали моему отцу. Просто документы, которые кто-то положил в книгу на хранение, возможно, думая, что это очень умных ход. К моему отцу эта книга, скорее всего, попала как часть более крупной партии, наверное, он даже и не открыл ее.

Я отложила их в сторону и опустила голову на колени. Может быть, я больше ничего не узнаю о своем отце. Может, когда-нибудь я научусь жить с тем, что знаю, а чего не знаю.

— И, может, ад замерзнет, ​​а ангелы заселят землю, — пробормотала я. — Ой. Подождите-ка.

Я встала, взяв с собой книгу и документы, и выключила свет. Наверху снова разложила их на своем бюро. Возможно, я могла бы найти владельца, чтобы отправить ему документы. Может быть, я оставлю эту книгу себе как ироничное напоминание.

И, может быть, если мне повезет, я посплю.