Начало я пропустила и успела только к тому моменту, когда Леттерман зачитывал пункт 5 из своего знаменитого Списка Десяти Причин Того Почему Свадьба Саши Уортингтон Будет Свадьбой Десятилетия.

— Пункт Пятый. Это будет последняя работа для Донни… если только он не опоздает.

Пункт Четвертый. Свадебные подарки? Боди-пирсинг.

Пункт Третий. Видеохудожник делает двойную работу: снимает свадьбу, а потом продает запись.

Пункт Второй. Макарена нагишом.

И, наконец, Пункт Первый. Главная причина того, что свадьба Саши Уортингтон станет Свадьбой Десятилетия! Невеста НЕ будет в белом!

Толпа возликовала, а я улыбнулась — месть за Кика и Селию удалась. Я поставила в микроволновку «Лин кузин» и проверила сообщения.

Мили, это Зои… Не могу открыть файл со свадьбой Селии. Позвони компьютерщику — пусть починит.

Я сменила пароль.

Мили, это Зои. Не могу дозвониться до Ренаты. Позвони ей и скажи, чтобы перезвонила мне.

Вот уж фикушки.

Мили, это Рен. Зои звонила мне раз пятьдесят. Пожалуйста, придержи ее.

Мили… это Рассел.

Он, кажется, расстроился, попав на автоответчик.

Извини, что звоню так поздно, просто захотелось услышать твой голос. Думал о тебе весь день, особенно, когда один из клиентов попросил клубничный пирог.

Я улыбнулась. Клубничный пирог… Интересно, когда мы сбросили его с крыши? Когда он был сверху или я?

Надеюсь, смогу дозвониться завтра вечером, если только ты не захочешь позвонить днем. Позвонишь, застанешь на кухне. Если не забыла, я там работаю… своими роскошными руками. В три уезжаю за продуктами. Если у тебя бывает перерыв на кофе или что там еще, позвони. Пока.

Как хорошо, что он не сказал «чао».

Надо же, Рассел — профессиональный шеф-повар и не ест готовое, а у меня на ужин «Лин кузин». Сейчас бы «раздеть» сосиску, порезать свежий, с рынка, зеленый и красный перец, измельчить головку пахучего чеснока… Вместо этого я, виновато вздыхая, стащила пластиковую пленку с картонной коробки, в которой лежали червячки тонкой вермишели и крошечная креветка. Если я когда-нибудь затащу Рассела к себе домой… Боже, кого я обманываю! Не если, а когда! Так вот, когда это случится, мне придется выгрести все из холодильника, опустошить шкафчики и буфет, избавиться от всех полуфабрикатов, орешков и сырков, всех этих «Динти Мур». Мне придется пойти в супермаркет для гурманов, поставив себя на место Рэчел Рэй. Не знаю, почему, но я вдруг представила себя с артишоками в одной руке и шевре в другой.

Этот человек учился в Кулинарной академии, а теперь готовил для сказочно богатых и невероятно деловых в самом богатом и деловом городе мира, в Нью-Йорке.

Я улыбнулась.

У нас было много общего. Мы много работали. И были в своем роде художниками. А еще мы оба оберегали наших клиентов. Кто знает, что он видел у них дома, в их кухнях? Разумеется, он не рассказывал мне об этой стороне своей работы. Кое-какими деталями поделилась Рен. Рассел лишь сообщил, что работает шеф-поваром. Вроде как стряпает для юнцов в колледже, не больше того. В его бизнесе, как и в моем, доверие и надежность значили очень много. И не только в бизнесе, но и в жизни.

Рен поведала и о том, что случилось с Мелиссой. Она никому не нравилась. Поначалу прикидывалась ласковой и милой, но Кэти сразу почувствовала — что-то не так. Как будто уловила какой-то душок. А сама Рен клялась, что видела тьму в ее глазах, когда они играли в «краниум». Да, она могла улыбнуться к месту, принести печенье к семейному празднику, сказать приятное родителям Рассела и вообще выставить себя в лучшем виде. Но Кэти первой увидела в ней это… нечистоплотность.

И еще она увидела ее в ресторане с другим мужчиной.

Вначале Рассел не поверил; как и некоторые другие, он был ослеплен ее блеском и одурманен ее чарами.

После рождения Эммы Мелисса предпочла больше не работать. И ее все сильнее тянуло к мужчинам. Ко всем, кто проявлял к ней хоть какой-то интерес. Ей ничего не стоило оставить малышку Эмму одну в коляске, на жаре, даже не опустив верх, и разгуливать по пляжу, завлекая шестнадцатилетних мальчишек недвусмысленными комментариями по поводу их достоинств. Подруги уходили, а она сидела на бережку, в боевой раскраске, с болтающимися сережками и поглядывала на спасателей и мороженщиков. Пустышка, требовавшая постоянного внимания и мнившая себя звездой. Мужчина, с которым Кэти видела ее в ресторане, был пляжным декоратором. Причем, женатым. Рыбак рыбака…

Рассел подал на развод, а она даже не пыталась бороться за Эмму. Заявила, что у нее другие приоритеты. Приоритеты… Перепихнуться со спасателем или заманить в постель подростка. Ее родственники говорили, что она всегда была такой, испорченной, безнравственной, и они надеялись, что Рассел сможет ее «исправить». Жаловались, что она губила все хорошее, что случалось с ней в жизни. Только кому лучше от таких объяснений? Первое время Рассел очень расстраивался, чувствовал себя униженным, даже набрал вес. Говорил, что если бы не ее измены, он никогда бы не смог порвать брачные узы. Думал, что рано или поздно все поправится, наладится, но она врала даже семейному консультанту, который пришел в ужас от ее черствости, когда услышал, как она называет дочь «этой».

Скрытная, насквозь фальшивая, извращенная, она нарочно провоцировала Рассела, чтобы только позлить его. Ее это забавляло.

Когда Рассел подал на развод, психолог отвел его в сторонку, пожал руку и поздравил со счастливым избавлением. Только тогда бедняга осознал, с кем связался. С того момента и началось его выздоровление.

— Ему нужна такая, как ты, — сказала Рен, когда мы разговаривали с ней в Долфин Данс. — А тебе нужен такой, как он.