Всякий знает Шарлотту, не имеющую соперниц в роли первой любовницы.
В прошлый понедельник, когда мы шли по улице Св. Томаса — нас вдруг кто-то окликнул. Мы огляделись. В окно второго этажа кивала нам Шарлотта.
Мы стояли пред теми дверьми театра-водевиль, в которую входят актрисы. По гадкой лестнице, имевшей на каждом изгибе длинные и темные площадки, взобрались мы во второй этаж, где ждала нас Шарлотта.
Мы никогда не могли понять — отчего театральные лестницы так гадки и неопрятны и почему дирекция за кулисами окружает себя нечистотами. Шарлотта провела нас в свою уборную, значившуюся под № 19-м. Это маленькая комнатка, не больше какой-нибудь ванной; она была обита малиновым бархатом — вместо ванны в ней был диван.
Меблировка комнаты состояла из большого зеркала, шкафа, сундука с туалетными принадлежностями, столика для лампы и раззолоченного кресла.
Кругом на стенах были развешаны портреты других актрис — подруг Шарлотты с автографическими посвящениями ей.
Ее собственного портрета, напротив, вовсе не было в комнате; это некоторым образом доказывало ее хороший вкус.
Она пригласила нас сесть и у нас начался разговор:
Шарлотта.
Вас что-то совсем не видно, хотите, будемте пить вместе кофе?
Мы.
С удовольствием, но под условием, чтобы вы не стеснялись при нас одеваться.
Шарлотта.
Я только что хотела попросить вашего дозволения на это. (Она садится на стул перед туалетным столиком, освещенным 2-мя лампами).
Мы.
Что вы играете сегодня вечером?
Шарлотта.
Вечную «Розиту». Дирекция хочет дать сотню представлений этой пьесы (она пудрит лицо).
Мы.
Таким образом, вам на целые три месяца предстоит страшно утомительная перспектива — ежедневно несколько часов кряду изображать все одни и те же сцены — полные страстей, обмороков и человеческих заблуждений?
Шарлотта.
Каждый день, кроме воскресенья (растирает пудру заячьей лапкой).
Мы.
Ах, бедняжка, вас нельзя не пожалеть.
Шарлотта.
Пожалуй, что так (она берет кисть и обмакивает ее в порошок сухих красок).
Мы.
По всей вероятности, вам приходится часто проклинать свое положение?
Шарлотта.
Видите ли: если бы об этом спросил меня кто-нибудь другой, а не вы, я, пожалуй, стала бы жаловаться и притворяться, что желала бы удалиться от света со всеми его дрязгами и в каком-нибудь безвестном уголке земли заняться выращиванием капусты, но — я бы лгала! Где моя щеточка для бровей?
Мы (предупредительно). Не она ли это?
Шарлотта.
Очень благодарна. Я люблю искусство выше всего на свете и понятно почему. Я постоянно играю в пьесах Жорж Занда, Эмиля Огье, Альфреда де Мюссе, Дюма-сына, Октава Фелье. Кроме того, мне хорошо платят и я пользуюсь отличным здоровьем.
Голос (издалека).
Юлиана, глупая индюшка, скоро ли придешь? Каналья!
Мы.
Что это такое?
Шарлотта.
Это Лаура — она зовет театральную парикмахершу.
Г. Мусидор (полуотворяя дверь уборной).
Шарлотта, маленькая Шарлотта! Готовы ли вы? Нам пора идти вниз. (Шумно исчезает).
Шарлотта.
Сию минуту. (Приносят кофе). Поставьте его здесь на столик. (Раздается звон театрального колокола).
Г. Роже (режиссер).
Мадмуазель Шарлотта — уже началось.
Шарлотта.
Уже?
Роже.
Мы и так опоздали на 12 минут.
Шарлотта.
Будьте так добры, г. Роже — извещайте меня время от времени о ходе пьесы. (Г. Роже исчезает).
Голос (издалека).
Юлия — глупая индюшка — покажешься ли ты наконец? Мы (смеясь).
Это опять-таки все та же мадмуазель Лаура?
Шарлотта.
Она.
Мы.
Вам пора идти.
Шарлотта.
Зачем же! Распивайте преспокойно ваш кофе — у меня есть много кой-чего рассказать вам. И отчего вам не подождать? Первый акт невелик, а потом я свободна до третьего.
Роже (снаружи).
M-lle Шарлотта!
Шарлотта.
Что такое?
Г. Роже.
Ты знаешь, что я более всего думаю о твоем счастье.
Шарлотта.
Ладно. Я одеваюсь. (К нам). Итак, это решено, вы остаетесь и дожидаетесь меня.
Мы.
С удовольствием. Только ловко ли это будет?
Шарлотта.
Насчет этого не беспокойтесь — сюда никто не придет, кроме моей горничной.
Г. Роже (входя).
Как, вы еще без шляпы? Поторопитесь же, поторопитесь!
Шарлотта.
Что там такое теперь?
Г. Роже.
День твоей свадьбы, мое дорогое дитя…
Шарлотта.
Черт возьми! Уже пора, нужно идти.
Мы.
Что же, поторопитесь!
Г. Роже.
Вы должны выйти в перчатках.
Шарлотта.
Да (осматривает себя). Не прислать ли вам сюда газет?
Мы (обиженно).
О, вовсе нет!
Г. Роже почти насильно уводит ее и мы остаемся одни.
От нечего делать мы с провинциальным любопытством начали рассматривать уборную; перечитали все ярлыки на флаконах. На мгновение промелькнула у нас мысль испытать одно из этих молодящих средств на своей собственной персоне, но этот припадок тщеславия скоро прошел пред боязнью быть застигнутыми врасплох на месте преступления.
Мы вблизи рассмотрели все портреты и сняли со стены портрет m-lle Рашель для того, чтобы прочитать собственноручную надпись этой великой и знаменитой актрисы.
Мы прочли откровенные и многозначительные слова:
«Шарлотте, в знак дружбы и высокого уважения, истинной артистке, которая удостаивает меня чести называться моей ученицей. Я ее учительница. Обе мы обязаны одному только Богу.
Рашель».
В это мгновение мы увидели входящую Берту.