– Так. Давай-ка сначала. А то у меня ум окончательно зайдёт за разум. Ты…
– Я, – сказала Ари, – собираюсь узаконить наш с тобой союз. Что-либо меньшее… недостойно. Как мой муж и отец моих детей ты станешь высочайшим князем, а долг князя…
– Стоп!
Едва-едва сформировавшийся заново, тандем дал трещину. А спустя секунду – вообще распался. Наглухо замкнувшись, Клаус отвернулся к стене. Замер. Ари замерла тоже.
Растерянность.
Обида.
Отстранённость.
"Что я сказала/сделала не так? Или надо было ждать, пока свой шаг навстречу сделает мужчина? Или всё ещё хуже, и дело – не в форме, а в сути? Мне казалось, он любит меня… и он меня любит, я не могла ошибиться настолько. Так в чём же дело? Гадай…
Твёрдо знаю одно: я просто не хочу дать ему меньше, и никогда не захочу… а больше – не могу. Я сама, целиком, душа и тело, и княжество в придачу… ничего больше у меня просто нет.
Как я успела стать такой ничтожной?
Или, напротив, предложенного просто слишком много?
Или…" – Ты уверена, что твоих братьев поубивали, – сказал Клаус, не поворачиваясь. – Твоего отца столкнули со стены, чтобы он разбился о камни. Тебя саму спасло лишь изгнание.
– Да.
– И ты по-прежнему считаешь себя княгиней? Даже после такого ты числишь за собой какой-то долг?
С души у Ари свалился камень весом быка в три. Нет, Клаусом двигал не низменный страх расстаться с жизнью. Во всяком случае, если он и боялся, то не за себя.
Неловкое молчание.
– Княгинями рождаются. Это не был мой собственный выбор.
Похоже, шутка успеха не имела. (А было ли это шуткой?) Обернувшись, Клаус потянулся к Ари сенсом, молча предлагая восстановить тандем. Его посыл с усилием, но всё же проник сквозь щиты Ари; отвечая, та без большой охоты, но всё же убрала холодные преграды, позволяя Клаусу осуществить его намерение. Два сенса нащупали друг друга в тумане, сблизились, стянулись.
И разразилось.
"зачем тебе эти колодки? этот враждебный, слепой, в лучшем случае равнодушный народ? этот траурный долг – и перед кем?!// //если даже объект твоей преданности не блещет достоинствами, отказаться от преданности – предать себя. Ты действительно хочешь, чтобы я умалилась? чтобы стала ещё меньше, чем сейчас?// //оковы не возвеличивают. Помогает расти лишь свобода! Ты же мучаешь себя… зачем?// //как и проклятие Всадника, заказанное отцом, эта мука – часть меня. Если болит рука, её лечат, а не отсекают// //не путай излечимое с гниющим// //мой народ – не гниль! не гангрена! и не пиявка!!!// //прости, но разве у долга правителя перед народом нет оборотной стороны?// //пользуешься моими знаниями… да, у народа тоже есть долг. Но нечестно карать небрежением всех, чтобы отплатить худшим! Как раз худшим-то только того и надо!// //определись, что для тебя важнее: долг или месть?// //или ты?// //а меня ты не учитываешь?// //учитываю, но…// //…почётного места не предоставляешь// //а ты думаешь, что любовь – одно лишь наслаждение? лайт!// //конечно. Я – дитя счастья, как ты – дитя долга. Думаешь, мне легче отказаться от себя, чем тебе? Отсечь здоровую руку – легче?..// Тандем существовал четыре с небольшим удара сердца. И распался под молчаливый вой обоюдного протеста.
Непримиримость.
А потом – страх!
Клаус смотрел на неё. В его глазах безо всякого контакта вновь отдалившихся сенсов можно было прочесть ожидание страшного. Взгляд, что ранит глубоко. Чего он ждёт, тускло подумала Ари. Что закричу? Что наброшусь?
Вспышка понимания выжгла апатию.
"Нет! Он боится, что ты его бросишь! Что подтвердишь возврат на Седое Взморье! Прямо на глазах исчезнешь, растворишься в пустоте, оставив его одного – здесь!" Клаус откашлялся и опустил глаза.
– Первая семейная ссора, а? – выдал он неуклюже.
– Учитывая тему, – вздохнула Ари, – далеко не последняя.
Облегчение в его взгляде было ей наградой.
Металлические стены. Металлический пол. Потолок, слабо отличающийся от стен и пола. Тусклые синеватые огни аварийных ламп. Не то, чтобы на безымянной базе имелась нужда в экономии энергии, просто здесь никому не нужна была полная иллюминация. Не ремонтным же светить автоматам, малым элементам здешней техносферы, изредка пробегающим вдоль рядов страховочных скоб!
А призракам, что временами посещают эти металлические коридоры, освещения не требуется вовсе…
Гулкая тишина. Она была бы абсолютной, если бы не аппаратура ЖО. Хотя коридоры пусты, по ним в любой момент могут пройти люди. В них есть воздух, есть свет, есть тепло. Аварийные лампы не шумят, но трубы отопительной и вентиляционной систем, упрятанные под металлом стенных панелей, нет-нет, да и вздохнут тихонько, прокачивая сквозь себя то, что должны прокачивать. Опять же автоматы: шума от них почти нет, но на общем фоне кажется, что движутся механические малютки чуть ли не со страшным грохотом.
Ожидание.
Ожидание терпеливое, перпендикулярное ходу времени. Неизменное и равнодушное – конечно, какая там душа у автоматов? Безымянная база ждёт гостей. …дождалась.
Раскатистый гром. Короткая пауза, потом – гулкое шипение и вой пробудившихся вакуумных насосов. Не особенно сильный, но на редкость пронзительный. И, наконец, металлический лязг запоров. Петли внутренней двери шлюза, когда она распахнулась во всю ширину, не издали ни звука: недаром суетились автоматы, выполняя профилактические работы!
– Мрачновато, – сказал первый гость. Игнорируя невесомость, он встал ногами на пол и утвердился там. Словно реагируя на голос, аварийное освещение медленно сменилось полноценным дневным, а вернее, хорошей имитацией приглушённого дневного света.
– Это ты? – спросила его спутница, зависнув в воздухе под углом и чуть сощурясь.
– Нет. Само загорелось. Но где обещанная встреча?
– Прощенья просим, но фанфар и полуроты караульных гвардейцев мы так и не завели. Приветик всем, любезнейшие гости!
Клаус и Ари дружно уставились на полупрозрачную фигуру. Один из призраков базы явился перед ними в стиле, свойственном большинству приличных призраков: бесплотно.
– Лим?
– Я – это Лим, а Лим – это я, – призрак, изображающий оригинал в пропорции один к одному, поклонился – и на время поклона оделся какими-то сложными архаичными одёжками, цветастыми чуть не до безвкусия, густо покрытыми вышивкой. Выпрямился – и диковинный костюм исчез без следа, вновь сменившись обычным комбезом "под скаф". – Идите за мной.
– Ты доппель, что ли? – спросил Клаус.
– Разумеется.
Лим медленно, в темпе обычного шага, летел перед гостями спиной вперёд.
– Но я думал, что доппели – часть информационной среды, Сетевые двойники…
– Это лишь часть правды. Как видишь, некоторые из нас могут неплохо существовать и вне Сети… хотя обычный мир для нас не так уютен, как материнская среда. Здесь, в Поясе, нет нужды в мимикрии, здесь все свои; вот мы и летаем, где хотим.
– Все свои? А кто тут вообще есть, кроме нас?
– Да одни доппели в основном. А кроме бесплотных – Джинни. Но с ней не побеседуешь, ибо у неё здесь, кроме плоти, нет ничего.
– По иным мирам гуляет?
– По своему миру. Да. Первой сюда примчалась – и сразу в саркофаг. Вы-то, надеюсь, не сразу ринетесь в погружение?
Клаус и Ари переглянулись.
– А ты можешь предложить альтернативу саркофагу? – чуть натянуто спросил Клаус.
– Есть тут одно незаконченное дело, требующее вмешательства живых… – довольно уклончиво протянул доппель Лима.
– Какое дело?
– Зачем гнать лошадей? Нет, мы спешить не будем. Сперва, как положено, мы вас накормим, напоим, отмоем, и уж тогда…
– Шутник, – хмыкнула Ари. Но возражать против заявленной программы не стала. На скауте со всеми тремя пунктами заявленной программы – едой, питьём и мытьём – были… сложности. Может, космены на спартанские мелочи быта вовсе не обращали внимания; увы! ни Клаус, ни тем более она урождёнными косменами не являлись.
– Кара.
Клаус прищурился.
– Мне уже интересно. Я то и дело вскользь слышал про эту Кару, но понятия не имею, в чём дело. Видимо, Наставница решила, что… -…меньше знаешь – крепче спишь, – закончил за него Лим. – Вот только из-за драной комиссии четырежды и пополам драного Надзора Анжи пришлось многое отложить.
– Даже то, что нельзя откладывать, – сказал доппель Светланы.
Клаус и Ари снова переглянулись.
– Можно ближе к теме? – попросил Клаус. – Мы, знаете ли… спешим.
– Всё достаточно просто, – сказала Светлана, пожимая плечами. – Кара – почти такой же шейд с большими нераскрытыми возможностями психики, каким до вмешательства Группы был ты. Но в случае с ней имеется ряд осложнений.
– То есть?
– Твои родственники – лайты достаточно заурядные. А Кару угораздило родиться в семье с… традициями незаурядности, так скажем. Это больше похоже на клан, чем на семью. И они крепко спаяны друг с другом. А чужих держат на расстоянии.
– Что-то вы темните. Недоверчивые лайты? Да где ж такое видано?
Настала очередь Лима и Светланы обменяться взглядами.
– Видите ли, – с настораживающей серьёзностью сказал Лим, – клан Эсу – один из кланов элиты. Высший свет, если вы понимаете, что я имею в виду.
Клаус покачал головой, а вот Ари кивнула, и Клаус, обменявшись с ней посылами, тоже кивнул – медленно, задумчиво.
– Большинство лайтов получает свои простые удовольствия простыми способами. Но элита знает и другие пути. Например, удовольствие осознавать свои выдающиеся качества. Быть умнее других приятно, не так ли, Клаус? Быть богаче, быть влиятельнее, быть информированнее, обладать рычагами воздействия – и явного, и тайного… да что там! Можно считать подтверждённым фактом, что комиссию Надзора направили для расследования деятельности Группы лишь потому, что Наставница заинтересовалась Карой Эсу. Ну а Тибо Эсу заинтересовался персонами, появившимися в окружении его несчастной дочери. С известным результатом.
– Ну и кто такой этот… Тибо?
– В первую очередь – врач, – перехватила эстафету Светлана. – Очень хороший врач. Под его началом трудится целый научно-исследовательский институт. А если учесть, как трудно в нынешние дни повального равнодушия набирать персонал для творческой работы, Тибо следует признать и выдающимся лидером. Впрочем, не последнюю роль в деле играют его связи. И его пациенты. Вы помните эксперта-симбомеха Неттеля Вири? Ага, правильно. В НИИ, руководимом Тибо, ещё и не такое делают. Вернее, не таких. И не только для Этического Надзора.
Клаус и Ари снова переглянулись.
– Всё это занимательно, – сказала Ари, – но при чём тут мы?
– При том, что на данный момент вы – едва ли не единственные, кто может помочь Каре. Она переживает очередной кризис. И имеет шансы вообще не пережить его, если оставить всё, как есть. Вы поможете нам?
– А если нет, вы не дадите нам воспользоваться саркофагами? – в лоб поинтересовалась Ари. Глядя на неё, Клаус подумал, что в данный момент она совсем ему не нравится.
Совершенно.
– Дадим, – ответила за двоих Светлана. – Никакого шантажа. Мы не имеем морального права заставлять вас делать что-то ради незнакомой, в глаза никогда не виданной девицы. Мы можем только просить. Вы в любом случае ляжете сейчас в саркофаги, но…
– Но отправитесь или на Седое Взморье, – закончил за неё Лим, – либо в места, расположенные много ближе. Решайте.
– Почему именно мы?
– На то есть много причин. Например, вы не имеете прямых связей с Группой и никогда раньше не пытались контактировать с Карой. Ну, и ещё потому, – добавил доппель Лима, – что на данный момент только вы и Джинни имеете свободный доступ к работоспособным саркофагам. Сюда летят Рокас и Алия, летит мой оригинал, летит кое-кто из малышни, но для Кары любая минута может стать последней.
– Я помогу вам, – сказал Клаус решительно. Обернулся. – Ари, ты со мной?