– Выходит, ты не врал.
Клин смерил Пивного Уса не особенно благожелательным взглядом.
– Не имею такой привычки.
– Но пойми! – полушёпотом возопил менталист. – Как мне было поверить в… такое?
– Никак. Поэтому я с тобой и разговариваю. Полгода назад я первый счёл бы прожжённым лжецом любого, кто стал бы закручивать такие байки.
– Выходит, я путешествую в одной компании с грандом тёмной магии… или всё-таки нет? Твоя… твой учитель… довольно сильна, но для Великого мага всё-таки слабовата. Или нет?
– На эту тему у нас был примечательный разговор с частью Линии Сехем-ру. Если вкратце, эйлони нам напомнили: Великий и Высший – не одно и то же.
– Вот как?
– Да. Может быть, Игла не так сильна, как ныне живущие грандмастера, но я бы не посоветовал никому из Великих вставать у неё на пути. Потому что она – Высший маг. Гранды являются непревзойдёнными, пока игра идёт по общим правилам. Но Игла – исключение из правил.
– А как насчёт экари? Полагаешь, их расу она тоже может смести с доски, как ветошь?
– Не думаю, что это вообще необходимо. Для прекращения вражды достаточно убедить их, что мы не собираемся воевать ни с лесами, ни с живущими в лесах.
Пивной Ус скептически хмыкнул.
– Убедить экари? Доказать адептам зелёной магии, изначально враждебной некромантам, что Высший маг тьмы не является их врагом? Как ты это сделаешь?
– Я – никак, – спокойно ответил Клин. – Поэтому я – всего лишь ученик. Но Игла – Высшая. Полагаю, она и эту задачу решит без большого труда.
Ага, прямо сейчас.
Мнение Клина для меня, конечно, лестно, и всё же я бы предпочла, чтобы он попытался решить подброшенную задачу сам. Принял её, как вызов своим способностям. Если он будет так пассивен, то, пусть он освоит хоть все высшие заклятья тьмы и принципы всех предельных превращений, он останется – нет, даже не ординарным магом, а всего лишь учеником.
Моя ошибка.
Не тому учу? Или не так?
Может быть, мне не следовало утверждать, что я буду следить за ним и убью при потере самоконтроля? Его уверенность во мне – это уже не доверие ученика к авторитету учителя, а самая настоящая вера. Как в божество, непогрешимое по определению.
Плохо. Очень плохо. Мышление мага должно быть самостоятельным и свободным. Иначе на что он вообще годен?
Однако Стилет, услышав о моём затруднении, отказался меня понимать.
– Кто тебе сказал такую чушь, милейшая?
– Э-э…
– Мышление мага, – продолжал он наставительно, своим излюбленным тоном, – должно быть свободно ровно настолько, чтобы делать положенное ему по статусу. Почему ученик не может творить заклятья прямого действия сразу после Принятия Сути?
– Потому что…
– Неправильно. Впрочем, ты не прочувствовала этого на собственной шкуре. Твой разум формировался, уже имея полноценную связь с силой тьмы, так что тебе позволительно не знать, что к чему. Ученик не может творить заклятья прямого действия в первую очередь потому, что он знает: это очень трудно и сложно. Ему объяснили, показали схемы "простеньких" ритуалов, вместе с перечнем граничных условий занимающие треть толстого тома… и он поверил. А если бы не поверил, маги-недоучки давно уничтожили бы мир! Они хватались бы за непомерное – не за непосильное, заметь, а именно непомерное! – и рвали бытие в клочья…
– Ну, это вряд ли. Всё-таки создание заклятий тоже подчиняется ряду закономерностей. Самонадеянных учеников в мире больше, чем мастеров магии; если бы ученики действительно могли развалить реальность, то и развалили бы. Просто по незнанию.
– Но они верят, уже начиная обучение, что маг может тем больше, чем больше он знает. И верят: раз они знают мало, то и могут мало. Отличный предохранитель. Ведь на самом деле только у обычных людей границы возможного лежат во внешнем пространстве с его объективными связями. У нас, магов, эти границы находятся преимущественно в наших же умах. И то, что большинство магов не в состоянии мыслить самостоятельно, – это, возможно, великое горе для магов, но великое счастье для существующего на Больших Равнинах порядка.
– Что-то в этом есть. Хотя тезис об обычных людях, скованных объективными законами, кажется мне сомнительным. Они тоже могут ровно столько, сколько могут вообразить. По крайней мере, лучшие из них. И магия всё равно не исчерпывается готовыми формулами!
– Я это знаю. Большей частью в теории. Как-никак, я магистр первой ступени. Но ты помнишь об этом всё время и можешь применять своё понимание на практике. Поэтому твой ученик называет тебя Высшей… и не ошибается. Вот только ты – действительно живое исключение. А ординарным-то магам зачем изобретать собственные формулы, когда в их распоряжении есть готовые заклинания? Ведь большей частью жизнь предлагает череду типовых задач. И маги решают их типовыми методами. Клиенты довольны, поскольку маги делают своё дело. Маги довольны, потому что клиенты оплачивают выполненную работу. И лишь самые упёртые, желающие перейти с третьей ступени на вторую и со второй на первую, занимаются исследованиями частных проблем. К примеру, систематизируют способы усиления заклинаний, относящихся к подклассу малых бытовых чар огня… или сравнивают клиническую эффективность методов, замедляющих развитие синдрома Мурта – Немари… или делают ещё что-нибудь, столь же животрепещущее. По ходу дела упёртые маги учат всё больше и больше готовых формул. Затем авторитетные магистры проверяют количество выученных формул и тщательность проработки теоретической части, после чего говорят: молодец, теперь ты стоишь на ступень выше, – либо: работай тщательнее, мало сделано, ты пока не достоин более высокого звания и более высоких гонораров.
– Да ты никак пессимист!
– Нет. Я ленивый реалист.
– В каком смысле?
– А в таком, что не рассчитываю изменить мир. То есть добиться практического всемогущества. Или хотя бы звания грандмастера. А тебе, кажется, не нравится внутренняя пассивность Клина? Хочешь, чтобы он стал не просто магистром третьей ступени, как ты ему обещала, а Высшим магом вроде тебя самой?
Интересный вопрос. Под таким углом я на эту проблему не смотрела. Действительно, чего я хочу от Клина? Поднатаскать в магии, чтобы он мог, как выразился Стилет, решать типовые задачи типовыми методами? Или поднять Клина до своего уровня?
Вообще-то я не хочу ни первого, ни второго. Если совсем уж честно. Но второе может помочь мне получить то, чего я действительно от него хочу, так что…
Угу. Остаётся решить, как же мне пробудить в ученике весёлого авантюриста, на мах рвущего липкую паутину невозможного.
– Стилет.
– Да?
– Тебе самому-то нравится твой ленивый реализм?
Коллега посмотрел на меня взглядом довольно… беспокойным. Да, именно так.
– Уважаемая Эйрас сур Тральгим, – сказал он, взвешивая каждое слово. – У вас уже есть один ученик, вот и проводите эксперименты на нём. А о моём… реализме, равно как и моей лени, предоставьте заботиться мне.
Я кивнула. Отвернулась, словно изучая нависающие над дорогой выветренные скалы.
И лишь тогда позволила себе кривую многообещающую улыбку.
Малый Рубежный не слишком высок. Даже самый высокий из его перевалов не заставляет путников хватать ртами разрежённый воздух и чувствовать усталость уже после минуты подъёма. Его коварство в ином: бесплодные склоны частично состоят из непрочных пород, грозящих осыпаться в самый неподходящий момент, а частично – из более твёрдых, как правило, торчащих острыми скальными клыками прямо на пути. Если бы дорога через хребёт не петляла, точно возвращающийся с гулянки пьяница, Малый Рубежный можно было бы преодолеть за один дневной переход. В конце концов, это действительно хребёт, а не настоящие горы, в которых за первым перевалом ожидает второй, за тем – третий, за третьим – четвёртый, долины сменяются плоскогорьями, плоскогорья переходят в заснеженные пики, а путь регулярно перегораживают ущелья, на дне которых ярятся ледяные горные реки. Препятствием для пересекающих Малый Рубежный становятся лишь упомянутые скалы, удлиняющие путь, осыпи…
И нечисть.
Пивной Ус старательно отрабатывал свою роль проводника. Слишком старательно. Так что я не стала говорить ему, что, тренируя навык ясновидения, обнаружила впереди гнездовье гарпонов примерно за полчаса до того, как он поднял руку, останавливая наш маленький караван.
– Гарпоны близко, – уведомил Ус, когда повозка подъехала к нему на расстояние негромкого разговора. – Это новое гнездовье. Так что на нас нападут, как только увидят.
– Почему ты так думаешь? – спросил Клин.
Менталист наградил его покровительственным взглядом.
– По этой дороге часто ездят торговцы. Старого гнездовья здесь быть не может: охрана выжгла бы его и перебила гарпонов. А новое гнездовье – это полтора-два десятка голодных птенцов и семейство в шесть-восемь клювов, рыщущее вокруг в поисках корма для "малюток".
– И что теперь – объезжать?
Взгляд Пивного Уса стал из покровительственного ошеломлённым.
– Объезжать? Клин, да я бы поставил серебрушку против золотого, что ты сможешь перебить всё живое в старом гнездовье! Даже без магии и в одиночку! Я просто хотел предупредить, что вскоре нас попытаются убить и сожрать. От атаки стаи гарпонов могут пострадать лошади…
– Ясно. Тогда чего мы стоим?
Разумеется, гарпоны напали. Семь штук – вернее, клювов. Эти твари считаются полуразумными, но, на мой взгляд, они просто очень смышлёны. Примерно как вороны. Тех тоже можно обучить произнесению осмысленных фраз. Но на девять десятых слава частично разумных созданий коренится в присущей гарпонам магии. Для летающих существ они очень крупны. Покрытые серо-стальными перьями широкие крылья могут иметь размах до восьми с половиной шагов… но этого всё равно мало, чтобы удерживать в воздухе вес, равный весу двенадцатилетнего ребёнка, да ещё взлетать с грузом, вдвое его превышающим. Парадокс разрешается просто: для гарпонов левитация – естественный навык. Крылья и хвост требуются им больше для того, чтобы маневрировать в воздухе, чем собственно для полёта. Прибавьте сюда "лица" – клювастые карикатуры на физиономии злобных лысых стариков, а также мощные когтистые лапы, их основное оружие, и вы получите неплохое представление о гарпонах, даже если раньше никогда их не видали.
Расписывать ход схватки смысла нет. Стала она сколь скоротечной, столь и безнадёжной. Для атакующих. Нам действительно не потребовалось творить заклятья, всё сделали клинки. Пивной Ус успел обнажить свой меч, но махать им уже не стал… за полной ненадобностью.
– Госпожа Игла, а одну-то вы не добили!
– Знаю. Это сделано нарочно. Клин! Пора учиться новым трюкам.
– Каким? Сделать из гарпонов зомби?
– Подъём зомби – это слишком легко. Пожалуй, я просто дам тебе задание, а как его выполнять, ты решишь сам.
Ученик нахмурился, чуя подвох.
– Итак, дано: шесть мёртвых и один полумёртвый гарпон. Плюс гнездо с голодными птенцами, которых придётся перебить, как их родителей. Используя внешние и внутренние ресурсы, создай крылатого разведчика, который станет тебя охранять. Ну, и нас заодно.
Посмотрев, как вытянулось лицо Клина, я сжалилась и добавила:
– На твои конкретные вопросы я буду давать столь же конкретные подсказки. Как живой справочник. Под запретом только один вопрос: "Как бы ты стала действовать на моём месте?"
– Но я даже…
– Возражения не принимаются. Время пошло.
– Гм…
– Стилет?
– Ты не слишком круто на него насела?
– Это мой ученик, магистр, и мне самой решать, что он уже может, а что – ещё нет. Вы видели, какие заклятья он творит, не раздумывая, во время наших вечерних тренировок?
В глазах коллеги-некроманта разгорелся понимающий огонёк.
– Ты про перехват контроля над метательными ножами?
– В том числе.
– М-м… простой целительский приём с остановкой кровотечения, простые тёмные чары контроля на крови, да ещё ментальное управление… три разных аспекта, одновременное сотворение… и общее количество ножей – до пяти штук… пожалуй, я с тобой соглашусь. Подъём ординарных зомби для него – давно пройденный этап.
Клин стоял, слушал и моргал. Потом поймал краем глаза выражение лица Уса…
– Да что в этом такого? – возопил он полушёпотом, обращаясь к менталисту.
– Да так. Мелочи, – Пивной Ус разглядывал Клина с выражением лица, обычно приберегавшимся для нас со Стилетом. – Просто три простых заклятия в трёх разных аспектах в одно и то же время могут уверенно творить лишь магистры магии. Ступени этак второй.
У моего ученика стал вид… как бы помягче… обалделый.
– Не обольщайся, – сказала я. – Тебе, Клин, и до третьей ступени ещё учиться и учиться. Набирать опыт. Экспериментировать. Вот экспериментами ты сейчас и займёшься. Давай, работай, пока недобитая тварь не сдохла окончательно.
Голод тоже относится к одному из аспектов тьмы. Его силу вполне можно заимствовать для создания заклятий некромантии. А если учесть количество птенцов и то, что до гнездовья маги добрались далеко не сразу, силы этой оказалось достаточно, чтобы ритуальных жертвоприношений уже не понадобилось. Впрочем, пролить кровь, причём неоднократно, всё равно пришлось. Раненый гарпон получал всё новые и новые раны, но не умирал. Вернее, его тело не умирало: Клин тут же, используя жертвенную кровь и боль вкупе с голодом птенцов, исцелял его. А вот куцый умишко твари агонизировал. Распадался. Умирал.
И умер.
Воспользовавшись смертью души и зачаточного сознания, как всплеском силы и фокусом для проводимого ритуала, ученик Иглы создал между собой и гарпоном постоянную мысленную связь. Пустота, возникшая на месте сгинувшего птичьего сознания, с лёгкостью восприняла оттиск несравненно более развитого человеческого сознания. Почти такой же сложный и "глубокий", как оригинал; опирающийся на инстинкты крылатого тела, но контролирующий это тело так, как прежняя пародия на рассудок не смогла бы никогда.
Гарпон остался жив, так что его нельзя было назвать посмертным слугой. Закон, запрещающий сотворение высшей нечисти, не был нарушен. Но назвать тварь после окончания ритуала фамилиаром, эссако или лухетом[17] также было невозможно. Это было нечто новое, не описанное в учебниках магии, сочетающее некромантию, магию духа и менталистику высокого полёта. Изучивший иным зрением результаты эксперимента, Стилет стал задумчив. Поскольку поймал себя на мысли, что совсем не отказался бы завести такого же… напарника.
…когда ритуал кончился, птенцов гарпонов перебили. Просто, быстро и чисто. Всё равно выкармливать их было уже некому.
"Охотился за мехами, самого освежевали". Вспоминалось и другое: "из кипящей воды – да на калёную сковороду".
Положение было – просто ах. Удрать от пары клархов через слишком узкую для тварей щель, протиснуться в чёрный, неведомо куда ведущий лаз. С огромным трудом выбраться наружу, к свету дня… и всё это для того лишь, чтобы обнаружить впереди стаю вирр, ценой немалой крови заваливших гриффиса и теперь пирующих у его останков.
Лезть назад? Немыслимо! Протиснуться сквозь мрак, стоивший содранной кожи, поломанных ногтей и глубоко засевших крючьев слепой паники? во второй раз? нет!! Лучше смерть. Но и вирры уйдут от свежего мяса ох как не скоро… а когда уйдут, будут снова голодны. Будут рыскать вокруг в поисках добычи. И почти наверняка обнаружат эту самую добычу. Совсем близко, вот радости-то мерзким тварям. Что же делать? Что?!
– Затрруднения?
Гортанный, не особенно человеческий голос над головой заставил сжаться. Повернуть голову, взглянуть… тёмный силуэт на фоне неба…
"Только не это! Ещё и гарпоны!
Оказывается, они действительно разговаривают. И даже по-людски. Только вряд ли я смогу поведать об этом…"
– Как ты здесь оказалось, дитя? – поинтересовался гарпон с совершенно неожиданным сочувствием. (Нечисть, сочувствующая жертве? Невероятно!) Не дожидаясь ответа, крылатый добавил: – Рраскажешь потом. Виррры тебя почти чуют… выбиррайся!
– О! Новая добыча?
– Этой "добыче" не суждено оказаться в наших желудках.
– Что?
– Не "что", а "кого". Мой Лурраст* спас подростка… девушку.
Гарпон приближался стремительно, снижаясь чуть ли не со свистом, – но при этом почти не работал крыльями. Обычный взрослый гарпон едва может оторвать от земли стройную женщину. Лурраст унёс бы в когтях даже коня. Скорость он сбросил лишь у самой дороги, довольно резко. Под гарпоном действительно висело, зажмурившись, юное человеческое существо… в судорожно сжатых руках которого, в свою очередь, висел увесистый даже с виду мешок.
– Ну-ну, – буркнул Ус. – Похоже, ваш отряд прирастает.
– Посмотрри, кого я нашёл срреди скал, Хэнги**! – объявил гарпон, разжимая когти и сбрасывая живой груз наземь. Ну да пол-локтя – не та высота, падение с которой может покалечить.
– Смотрю. Как тебя зовут, малышка?
Подобравшись, спасённая открыла глаза. На Клина словно пара кусочков неба взглянула. Огромные голубые глазищи. Похожие, только потемнее, он видел в зеркале. Сущее чудо! На перемазанной и исцарапанной мордочке они казались чем-то чуждым, почти невозможным. Придворной красавице подошли бы такие, а не тощему встрёпанному созданию в пыльной драной одёжке.
Но – нет, решил Клин. Не подошли бы. Высокородная жеманница не сумела бы с толком распорядиться парой таких вот зорких сокровищ, в которых не читалось ни страха, ни удивления, а одно только обречённое спокойствие.
– Я Клин, – сказал вольный охотник, спешившись и снова повернувшись к спасённой, над которой без единого звука и движения завис гарпон. Благодаря тесной мысленной связи со своим создателем крылатый, по натуре язвительный и любящий шалости, точно дитя, отлично понимал, когда можно демонстрировать характер, а когда этого делать не стоит. – Пивной Ус, наш проводник через Малый Рубежный хребёт. Спас тебя мой компаньон, Лурраст. Из-за поворота через минуту выедут Игла и Стилет. А кто ты?
– Тайна.
– Не хочешь говорить? Или не можешь?
– Так меня зовут, – вежливость и рассудительность. – Тайна – это ответ на ваш вопрос.
Почти привычно Клин вызвал иное зрение. И чуть не присвистнул. Для магического взгляда девушка (которая, кстати, оказалась старше, чем можно было судить по внешнему виду: где-то лет пятнадцати или даже шестнадцати) казалась одетой в кокон бледного тумана. И это была не магическая защита, не итог работы амулета, не проклятие, а… сущность?
Тайна.
"Да уж, очень подходящее прозвище!"
Стилет сказал, что наше новое "приобретение" ему не нравится. Я была склонна согласиться. Адски подозрительную добычу притащил к нам гарпон!
Девчонка. Человек. Пятнадцати с половиной лет. За вычетом нескольких ссадин, в момент залеченных моим учеником, вполне здоровая. Голубоглазая, черноволосая, загорелая, тощая… впрочем, я сама такая. Ни еды, ни оружия… а в мешке – куски необработанной яшмы, гематита, сердолика, большой нефритовый осколок плюс окатыш янтаря размером с фалангу большого пальца мужчины (надо ли говорить, что собрать такую коллекцию в одном месте крайне маловероятно?). При виде содержимого мешка Пивной Ус тихо присвистнул и заявил, что цена его, самое малое, сорок золотых. На что Тайна фыркнула и сказала, что готова по дешёвке сбыть камни из мешка в общей сложности за 65 малых златых – и ни серебрушкой меньше.
Верхняя одежда девчонки на первый взгляд была кожаной. Но только на первый. Несмотря на цвет, фактуру, запах и всё прочее, эта "кожа" не пахла ни смертью, ни болью, а только составами, использованными при дублении и "закалке". Покажите мне животное, с которого можно снять шкуру без крови! Что, нет таких? То-то и оно… а бельё? А обувь?
Я бы дала голову на отсечение, что в нашем мире такого не делают. Что вполне логично сочеталось с невозможной "кожей" верхней одежды.
Ну да боги с ним, с одеянием девчонки. Сама она была средоточием куда большего числа вопросов. Помнящая своё прозвище, свободно говорящая на хорошем, чистом, богатом срединном диалекте, она немало знала о Больших Равнинах, особенно для своих лет. Вплоть до того, чем опасны вирры и каковы отличия законов Антарда от законов Союза. Начитанная и умная зараза. Но вот рассказать о себе она не могла ничего. Кто родители, где родилась, как жила, на что был похож её дом, посёлок, страна, с кем дружила, как и чему училась – ноль полный!
А самое поразительное… нет, она не лгала про своё беспамятство, ложь мы разоблачили бы мгновенно… просто зияющие пробелы в памяти нисколько не волновали эту девчонку. Тайна не знала, кто она, но не собиралась суетиться по этому поводу. Подумаешь, память! Руки-ноги с головой на месте, рассудок не пострадал, вот и хорошо.
Сущность её при этом оказалась укрыта надёжнее надёжного. Прочитать её мысли не сумел бы не только Пивной Ус, но даже лучший из знакомых мне менталистов, Асфитар Лис. Да что Лис! Пожалуй, сам Гойле Слепец спасовал бы перед такой задачей! И не потому, что разум Тайны скрывали какие-то сверхмощные барьеры. Просто мышление девчонки было совершенно не человеческим. Я бы сказала, принципиально иным. Наверно, даже мысли разумного насекомого понять было бы проще. Как это совмещалось со свободным владением срединным диалектом, которое вроде бы подразумевает необходимость в умении мыслить по-человечески, оставалось вопросом открытым. Просто ещё один факт. Загадка.
Тайна.
…на закуску ещё один любопытный штрих. Последний из вопиющих. Мозоли у девчонки отсутствовали полностью. Даже на стопах, словно ей никогда в жизни не доводилось ни ходить, ни тем более бегать. Что навело меня на совершенно сумасшедшую (и, увы, в той же мере непроверяемую) гипотезу относительно природы Тайны. Гипотезу, от которой у меня, при всём моём опыте встреч с невероятным, голова пошла кругом.
"Оставим её в первом же поселении в семье поприличнее, – мысленно, хитро шифруясь, предложил Стилет. – Возиться с этим… существом – это не гарпона заклясть".
– Полагаю, Тайна, – сказала я вслух, – ты можешь добраться вместе с нами до Белой Крепости. Ты не против?
– Шинтордан – хорошее место, – ответила девчонка рассудительно. – Мне всё равно, где поселиться, лишь бы в большом городе, и этот подойдёт не хуже любого другого. А путешествовать в обществе нескольких опытных магов куда безопаснее, чем одной. Я благодарю вас за доброту и щедрость, госпожа Эйрас.
"Ты что, Игла, нарочно поступаешь наперекор тому, что я посоветую?"
"О нет, коллега, – ответила я ему мысленно и с теми же предосторожностями. – Это мужчины, как я слышала краем уха, порой страдают дурью, выслушивая женские советы и поступая наоборот. А у моих решений всегда имеется более разумное обоснование".
"И какое же разумное обоснование ты приведёшь в этот раз?"
"Политики любят повторять: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Тайна нам не враг, но она – тайна, и прелюбопытная. Кроме того, я не верю в случайности. То, что на девчонку наткнулись не охранники торговых караванов, а именно мы, похоже на первый акт чьей-то большой игры. Если мы оставим Тайну, стоящий за ней… Силуэт не исчезнет, но получит возможность сделать второй ход подряд. И этот ход, если Силуэт сочтёт нашу способность понимать намёки ограниченной, может быть куда более, гм, грубым. Я предпочитаю принять участие в игре, даже не зная правил, в расчёте разобраться в происходящем по ходу дела".
"Рискованно".
"В такой ситуации рискованно всё".
На это Стилету возразить было нечего.
– Клин, а что о Тайне думаешь ты?
– Кажется, ты не доверяешь этой девушке.
– Почему сразу – не доверяю… я почти уверен, что сама Тайна нам не угрожает. Но вот обстоятельства, которые свели нас вместе, вернее, организатор этих обстоятельств…
– Паранойя как образ мыслей?
– Что-то ты слишком осмелел в последнее время, ученик!
Быстрый взгляд исподлобья – как вспышка сапфирового пламени.
– Это всего лишь честность, магистр. Не более. А смелость – это то, что позволяет стоять рядом с Тайной и не отталкивать её из-за смутных подозрений.
– Ага. Так ты тоже не уверен…
– Да. Это неизбежно, пока сущность её остаётся для нас загадкой. Но я слишком долго был полностью глух к чужим мыслям, чтобы забыть, каково это – не иметь уверенности. Никогда, ни в ком. Надеяться и доверять, не обладая точным знанием. Умение слышать других – исключение, а не правило. Но отношения между людьми возможны и без этого умения.
– Похоже, мало тебя били.
Новая сапфирная вспышка. Короткий кивок:
– Били – мало. Чаще топтали и предавали. Но это ещё не причина озлобляться на весь свет.
– Мальчишка…
– Быть может. И даже скорее всего. Это хорошо: значит, я ещё буду расти.
Стилет поморщился.
– А-а, поступай, как знаешь. Но лично я не намерен выпускать Тайну из вида ни на миг.
– Не выпускай. Нам с Иглой меньше работы.
– Хо! Вы уж выберите что-то одно: или доверяете, или присматриваетесь.
– А зачем отделять одно от другого? Между прочим, друг в друге ты и Эйрас тоже не можете быть уверены до конца. Я ни разу не видел вас без плотных ментальных щитов. Однако мы до сих пор едем по одной дороге и в одном направлении.
"Непрошибаем, – подумал Стилет. – Как Игла умудрилась сделать его таким за столь смехотворный срок? Или это он сам таким стал?.."
Вопрос остался без ответа.