Дурацкое это желание: посмотреть в глаза врагу, которого считал другом. Особенно если этот самый враг – действительно мастер Школы Нарш. Сухтал только и успел, что спросить:

– Зачем тебе это было нужно… хозяин?

А мгновением позже в командора уже летел метательный нож. Точно в глаз. И сам мастер следом, с обнажёнными в единый миг мечами.

Я, кажется, говорила, что не побоюсь восполнить недостаток опыта? Так вот: зря я это говорила. Надо было бояться. Но времени на страх уже нет, а я потратила драгоценное мгновение, чтобы отбить метательный нож и выхватить меч. Теперь у меня нет времени на погружение в боевой транс. Чудо, что я ещё жива.

Нет времени… нет времени? Чудо?

"Минута за мгновение"!

Я не успела даже усомниться, что смогу воспроизвести эту форму. И, наверно, как раз поэтому смогла. Впервые после злосчастного эксперимента.

Действительно, защитных амулетов изрядно. И у мастера, у которого я до сих пор не знаю ни имени, ни хоть прозвища. И у его учеников, набежавших с тыла, с которыми рубится (пока, кажется, достаточно успешно – вот бы дальше так!) Клин. А мастера, если не его людей, весьма желательно взять живьём. Он ведь мог не один всё это затеять.

Коль скоро я вошла в долгое мгновение, то возьму. Не мечом – с оружием я ему, в общем, не соперница, меня только реакция выручает да кое-какие нечестные трюки, – а магией. Уже совсем скоро… вот только с амулетами разделаюсь, и…

Такого командор не видел даже на тренировках своих охранников. И сомневался, что когда-нибудь ещё увидит.

Вольный охотник по прозвищу Клин двумя клинками отмахивался разом от двух учеников мастера Рикона. А Игла – от самого Рикона. Ухитряясь быть быстрее него. Хотя раньше Сухтал искренне полагал, что даже сравняться с мастером Школы Нарш в быстроте означает подойти к пределу сил человеческих. Однако же вот она, та самая невозможная скорость! Ведь по лицу Рикона видно, что он хочет убивать, что прилагает для этого все усилия… и не может. Десять секунд не может… пятнадцать… двадцать…

Равный Рикону мастер меча не смог бы продержаться так адски долго. Равный либо убил бы, либо сам был убит. Вывод один: Игла лучше. Каким-то образом. Невесть почему. Может, она движения свои ускоряет с помощью магии? Командор этому не удивился бы. Он уже устал удивляться тому, что творит эта сумасшедшая.

Удар!

Но не физический, а магический. Один из амулетов Рикона в виде тонкой цепочки расплавился прямо у него на груди. Мастер зарычал от боли, но атаки его лишь стали злее, не утратив смертоносного совершенства и отточенной быстроты.

Удар!

Прикрывая хозяина (хозяина? ха!), утратили силу сразу два амулета. Один осыпался градом уже ничем не связанных бусин, другой на миг вспыхнул заключённым в серебряную оправу опалом, а потом погас. Сам опал при этом покрылся густой сеткой трещин.

Вот это Сухтал просто отказывался понимать. Сражаясь в полную силу, Игла ещё и заклятья бросает? Причём настолько аккуратно и выверенно, что громит магическую защиту противника, не трогая его самого!

Невозможно? Невозможно!

Вот только этот невозможный бой происходит прямо у него на глазах…

"Клянусь плащом Справедливого! За меня дерётся женщина, а я стою и смотрю?"

Собрав волю в кулак, командор ударил Рикона заклятьем, которое, по идее, должно было расслабить всю мускулатуру мастера. Увы, но толку от заклятья не оказалось никакого. То ли один из остававшихся целыми амулетов отвёл удар, то ли против мастера Школы Нарш действительно требовалась более изощрённая магия. А вот третий магический удар Иглы – немыслимо резкий и при этом какой-то вывернутый – заставил мастера замереть на целую секунду. Изящно, почти неторопливо приблизившись к Рикону, Игла сбила ему дыхание ударом поддых, а потом с размаху хлопнула по лбу раскрытой ладонью, сопроводив этот удар очередным заклятьем. И Рикон Непобедимый осел на пол, словно все кости в его теле превратились в тающее масло.

– Всем умышлявшим против командора – сдаться. Немедленно.

Голос некроманта щёлкнул бичом. Тяжёлый бастард свистнул, рассекая воздух, как будто весил не больше лёгонькой шпаги, и остановился, указывая остриём на выбежавших из-за угла подчинённых Рикона.

Особенно резкий лязг. Один из учеников, с которыми дрался Клин, отшатнулся, роняя меч из вывихнутой руки. Второй заорал нечленораздельно, прыгнул… отлетел, ударился о стену, роняя оружие, и уже не встал.

Командор только сейчас заметил, что рядом в кровавых лужах лежат два мага охраны. Их птенцы Рикона сочли более опасными, чем вооружённых мечами Клина и Иглу. А Клин, похоже, не был обучен отклонять чужие удары. И магов не уберёг.

Не телохранитель, воин…

– Сдавайтесь! – изобразила уже не бич, но грозно лязгающий меч Игла.

Загремели брошенные клинки.

– Значит, в начальники охраны не набиваетесь?

– Совершенно верно. Я маг, а не… наёмный служащий.

"Сейчас в это даже можно поверить", – подумал Сухтал, командор Союза. Дикая кошка, танцевавшая со стальной молнией, исчезла. Затаилась, как… ну да, именно как кошка.

В кресле небрежно разлеглась белокожая, черноволосая и черноглазая женщина в чёрной мантии мага. Ткань мантии скрадывала резковатые очертания гибкой фигуры, оставляя на виду лишь молодую стройность да некий специфический шарм, свойственный отдыхающим хищникам семейства кошачьих. Лицо задумчивое, не столь красивое, сколь интересное. Взглянешь, и глаз отвести не хочется. Как от язычка живого огня.

"Да. Именно огня", – подумал Сухтал, маг воды.

– Я знаю, – медленно сказал он, – что правду вы вряд ли скажете. И всё-таки должен попытаться. Игла, скажите, кто вы?

– Росток, – ответила она, не задумываясь. – Уже не яйцо, не семя и не зерно, но росток. Во что мне предстоит вырасти, я в настоящее время сказать затрудняюсь. Слишком много изменений… и слишком быстрых.

– Хорошо. Спрошу чуть иначе. Откуда вы… проросли?

– Родина: Острасское королевство, Тральгим. Семья потомственных некромантов. Важный нюанс: Принятие Сути ещё до рождения. Ну и ряд случайностей, совмещённых с диким везением. И с последовательным стремлением перерасти саму себя.

– А оружие?

– Обучение большим мастером с раннего детства.

– Но как вам хватало времени и на магию, и на меч?

Игла пожала плечами.

– Хватало как-то. Впрочем, магия была основой, на которую наслаивалось всё остальное. Например, при помощи вхождения в боевой транс можно ужимать многочасовую тренировку до десяти-пятнадцати минут. По испытываемой физической нагрузке, конечно. Как показал недавний бой, воин из меня паршивенький.

– Остановить Рикона в поединке без пролития крови – это, по-вашему, паршивенько?

– Это, командор, жульничество и неприкрытый мухлёж. В честном бою, мастерство против мастерства, он нашинковал бы меня ломтиками. И транс бы не помог. Тренированный мужчина, истинный профессионал, куда глубже изучивший возможности своего тела…

– Но не нашинковал ведь.

– А я вам уже говорила: быть одновременно и магом, и воином очень удобно. Иногда.

Сухтал помотал головой.

– Всё равно не понимаю. Вы, наверно, гений.

Ответом был искренний смех, штопором ввинтившийся в болото грусти.

– Если так, остаётся лишь констатировать, что гениальность – качество заразное.

– Не понимаю.

– Вы Клина видели?

– Да.

– Ну и что вы о нём скажете?

– Талантливый молодой человек, – сказал Сухтал, сочетая в ответе уверенность и осторожность. – Очень хороший боец, одарённый маг. Правда, специализация его… вроде бы он некромант, но про некромантов со сродством к огню и воздуху я раньше не слыхал. Опять же, очень сильная ментальная составляющая, да и дар целителя…

– А что насчёт мастерства?

– За сотворением заклятий я его не видел. Ну, не считая левитации. Он летает иначе, не так, как вы. Но легко и уверенно.

– Знаю. Я же, как-никак, его учитель.

– Вы?

– Да. Левитировать он впервые попробовал вчера. Меньше суток прошло. А учу я его, страшно сказать, целых два месяца с мелочью.

– Но как?! – возопил командор. Игла пожала плечами:

– Поменьше чепухи насчёт невозможности того, сего, десятого, тридцать восьмого. Делай, как я. Не можешь? Значит, не стараешься. И ещё помогло его невежество.

– В каком смысле?

– Я сама этой системы в действии не наблюдала, меня воспитывал отец. Но вспомните, как муштруют молодых магов. Предположим, ты – кандидат. То есть одарённое существо, которому говорят, что из него в отдалённой (обязательно отдалённой!) перспективе может получиться маг. И вот кандидат, то есть подросток, вчерашнее дитя, садится и зубрит теоретические построения, в которых по молодости лет разобраться толком не может. Год зубрит, два, три, порой лет пять и больше. При этом он то и дело видит, как ученики, уже прошедшие через Принятие Сути, спотыкаются и ошибаются: то забывают об элементарных вещах, то не могут толком сконцентрироваться, то не учитывают какой-нибудь страшно важной мелочи. А ведь в магии мелочи, это любой дурак знает, страшно важны! Сделаешь что-то не так, запятую переставишь или возьмёшь в вербальной части на полтона выше, и всё заклятие рассыплется. Начинай сначала, придурок бесталанный! Пока не сделаешь всё точь-в-точь, ничего не добьёшься!

– Ну и что в этом неверного?

– Всё верно. Если рассматривать происходящее через призму требований общества. А для меня всё это, с позволения сказать, последовательное овладение магией напоминает обучение птицы полёту. Когда ей сперва объясняют, как правильно махать крыльями, которые при этом привязаны к туловищу, а потом, когда теоретическая часть сменяется практикой, крылья развязывают, но к левой ноге привязывают несколько грузил, а к правой – колокольчик и бечёвку. Чем птица "опытнее", тем длиннее бечёвка и больше груз. Знаете, что такое идеальный маг с точки зрения булочника или, там, прачки?

– Нет. Просветите, будьте добры.

Игла проигнорировала сарказм Сухтала.

– Идеальный маг – это такой человек, который может выполнить одно-единственное заклятье. Только одно, зато идеально. Засуха, посевы вот-вот выгорят. Зовёшь идеального мага. Он машет левой рукой, идёт дождь средней силы. С ним расплачиваются, маг уходит. Больше ничего, кроме коронного дождевызывательного жеста, маг не умеет. Одно название, что маг. Можно набить ему морду, можно прирезать, ограбить, унизить. Такой же человечек. Маг! Ха! Но полезен. Пусть живёт. А я – не полезна. То есть в сравнении с магом дождя я чуть ли не всемогуща, вот только одна беда: контролировать меня слишком сложно. Меня даже вы, командор, опасаетесь. Хотя вы – человек, обладающий немалой законной властью, к тому же имели случай убедиться в моей дружественности и сами не чужды магии. Но вам рядом со мной неуютно. Потому что я – маг для самой себя, а не для булочников и прачек. Не член общества, выполняющий в нём какую-то полезную функцию, не сверчок, насаженный на шесток, а одиночка. Сила сама в себе.

– К чему вся эта лекция?

– Не знаю. Устала, наверно. И ещё за… гм… заколебало, что чуть не каждый новый человек меня боится. Ничего обо мне не зная, просто увидев малую толику того, на что я теперь способна, принимаются дрожать. Пивной Ус дрожал, Луч дрожал, вы вот дрожите…

– А вам не кажется, что по отношению ко мне такие высказывания не просто неделикатны, но и… неосторожны?

– А мне плевать! – заявила Игла, заглядывая командору в глаза. – Я, слава богам, не политик и становиться им не собираюсь, так что произнесение лжи и лести в мои обязанности не входят. А кто тут неосторожен, это ещё разобраться надо.

На дне её зрачков колыхнулся багровый мрак разбуженной магии.

– Не пугай! – фыркнул Сухтал. – Всё равно ты ничего мне не сделаешь. Хотя и можешь, конечно… ну так я тоже много всякого могу.

– Вот и успокоимся на этом. Порычали, помирились. Или у вас есть другие предложения?

– Есть.

Игла склонила голову набок. Качнулась выбившаяся из причёски смоляная прядь.

– Я слушаю.

– Вы тут долго и красочно говорили о том, что бывает магия для общества и бывает магия для себя. Но согласитесь, что на практике всегда имеет место нечто среднее. Всё-таки вы и ваши… друзья не в глухих горах живёте, как-то общаться с людьми и прочими разумными существами всё равно приходится. Вы можете сколько угодно презирать общество, но достижениями его вы не брезгуете, не так ли?

– Хотите отблагодарить за помощь с хозяином?

– История с хозяином, сдаётся мне, ещё не закончена. Впрочем, об этом потом. Сначала скажите: у вас есть какие-то определённые планы на будущее?

– Жёстко определённых – нет.

– Вы можете задержаться в моей командории хотя бы на месяц?

– Могу и на два. И на три. Но к чему это всё?

– Вы ведь уже поняли, – Сухтал прищурился, взглянул жёстко… а потом вдруг криво усмехнулся. – Не буду называть это предложением работы, да и определённую роль навязывать не стану. Скажем так: мне понравился ваш стиль, я впечатлён вашим искусством и был бы не прочь пользоваться вашими услугами в будущем. Улетайте, когда пожелаете. Вернувшись, стучите. Открою. Остальное – по договорённости.

– И это всё?

– Из хранилищ при воротах в хранилище цитадели перенесены активаторы знаков убежища следующих разумных: Стилета, Иглы, Клина, Лурраста, Тайны. Вы в курсе, что это значит?

– Да. Теперь мы пятеро – так называемые вечники. Пользуясь правом убежища, можем жить в стенах Шинтордана, пока это вам не надоест. Или нам. Но вам этот жест почти ничего не стоил.

Стерев со своего лица улыбку, командор посмотрел на Иглу пристально и сурово.

– Да, не стоил. Но и тебе сделанное за последние сутки почти ничего не стоило. Ты помогала не мне, а капитану Гамбиту. Мне сказать вслух, чего я от тебя хочу?

– Не надо, Сухтал. Я действительно довольно понятливая девочка. И я прекрасно понимаю, что у командора Союза Стражей Сумерек с обретением друзей так же напряжённо, как у потомственных некромантов. А то и ещё напряжённее.

Многозначительным жестом поправив медное кольцо на пальце, Игла закончила:

– Загадывать, к чему это приведёт, не буду. Давать нерушимые клятвы – тоже. Но мне нравится ваше предложение, командор. Я его принимаю.

Existence does not rely on matter. Everything is phantom. Seiichi Kirima said. Anime "Phantom Booghiepop"*

Впервые за долгое время я снова добралась до нематериального замка. И впервые за долгое время я без особого напряжения удерживалась в человеческом облике. Возвращение свершилось. Однако я также знала кое-что новое. Стоит мне немного изменить основу этого постоянного, почти бессознательного напряжения, и на месте человека возникнет костяной дракон. Или, если уделить чуть больше внимания процессу, одна из промежуточных форм.

Лич, например. Или та некротическая жуть, которая так напугала Пивного Уса.

Забавы ради я создала за спиной пару уменьшенных костяных крыльев, потом заставила их нарастить кожистые перепонки…

– Неубедительно

Я повернулась к источнику знакомого голоса.

– Эмо? Привет. Что именно неубедительно?

– Эти твои крылышки. Плохой из тебя суккуб.

– Суккуб? Это кто?

– Демоническая тварь. Канонический облик – крылатая и хвостатая женщина… нет, хвост должен быть длинный и гладкий, с ядовитым шипом на конце. Да, примерно так. Ну, ещё вторичные признаки сатаноидов: когти, клыки, рога, вместо ног – копыта.

Я подозревала, что клыки испортят мне дикцию. Так оно и оказалось.

– Шак лутше?

– Не намного. Видишь ли, внешние признаки вторичны, а суть суккуба состоит, если в двух словах, в сексуальном вампиризме. Демоны этого класса вытягивают силу из мужчин во время…

Ликвидировав все "внешние признаки суккуба", я фыркнула:

– Спасибо, принцип мне понятен. А как насчёт женщин?

– Для них имеется аналог. Инкубы. Примерно то же, только мужского пола.

– И что, такие демоны на самом деле существуют?

– Любые мифические твари где-нибудь да реальны. А кое-где даже материальны. Но на моей родине нет иных разумных, кроме людей.

Я снова фыркнула.

– Весёленькая у вас мифология.

– Уж какая есть. Ты здесь по делу или можно хохмить дальше?

– А разве здесь есть противоречие?

– Тогда пошли внутрь. Будем хохмить по делу.

Начало пути было мне знакомо. Через двор, в двери главного здания, по короткому коридору до круглой комнаты… но вот потом, когда Эмо приложил ладонь к стене, произошло нечто необычное. Стена поплыла от его прикосновения, куда более долгого, чем раньше. Где-то рядом то с тихим шорохом, то с электрическим потрескиванием, то с механическим рокотом и стуком пришли в движение хитрые запоры, открываемые последовательно посылаемыми Эмо ключами. На самом деле никаких звуков, конечно, не было, как не было и замков, способных издавать эти звуки при открывании. Просто моё восприятие автоматически переводило в "шум отпирания" ту часть происходящего, которую я могла уловить. И ещё я, наблюдая за происходящим, поняла: Эмо не просто открывает замки, он одновременно решает ежеминутно меняющуюся головоломку и создаёт из её элементов проход в Слой, куда иными способами попасть, пожалуй, невозможно.

Спустя целую минуту стена перестала плыть и попросту разошлась, как юбка по шву. Второй выход из круглой комнаты открылся в очень и очень длинный коридор с редко и нерегулярно расположенными в стенах нишами… не пустыми. Пол коридора, сделанный из полированного камня (или чего-то очень похожего на камень), отливал зеленью пополам с чернью. Самыми разными оттенками зелени, от очень светлых до глубоких, насыщенных, мало отличных от цвета полуночной листвы. А вот потолка у коридора не было. Вместо него клубилось неопределённого цвета и неясной глубины марево. Вроде кипящего тумана. Или смеси плохо истолчённого перламутра, молока и чистой воды.

Не самое приятное зрелище. Слишком хаотичное, чтобы быть понятным. И слишком непонятное, чтобы стать привычным.

Впрочем, терпеть можно.

– Прошу, Игла.

– И что это?

– Часть меня. Моей сути. Я не заморачиваюсь изобретением имён, но другие члены Группы зовут это место Зеркальным Коридором, а ещё – Костюмерной.

– Где же зеркала?

– Прогуляемся, поймёшь. Могу обещать, что скучно не будет.

И мы ступили на чёрно-зелёный пол.

В первой нише слева стояла хрупкая женщина, почти девочка. Сходство её с Эмо было явственным, хотя и не бросающимся в глаза. Так могла бы выглядеть его младшая сестра, если бы её задрапировали в длинное персиковое платье с нанесёнными размашистой кистью чёрными знаками и широченным розовым поясом, очень сильно набелили лицо, а на голове соорудили высокую причёску с торчащими на целую ладонь заколками.

Почему-то мне показалось, что концы этих заколок остро заточены и не раз пробовали на вкус человеческую кровь.

В первой нише справа стоял молодой парень среднего роста. На голове – глухой шлем, но остальное тело полностью обнажено. Отличное сложение, рельефная мускулатура без капли жира… и шрамы, шрамы, шрамы. Большие и малые, вспухающие уродливыми рубцами и подобные тонким, едва заметным линиям… отметины от ожогов, когтей, клыков, холодного оружия и чего-то ещё…

Вторая ниша справа. Тоже мужчина, очень рослый, и обнажён почти полностью. Гениталии прикрывает коротенькая плетёная юбочка из неизвестного мне материала, а на человеческих плечах красуется голова гигантского волка. Надменный взгляд поверх наших голов…

Вторая ниша слева. Странное создание, совсем уже не похожее на человека. Должно быть, близкий родич змеи. На руках и ногах – по дополнительному суставу. Чешуйчатая кожа с чёрно-жёлтым узором, клыкастая морда под костяным гребнем и неприятный взгляд одного обращённого к нам глаза, прикрытого внутренним веком.

Третья ниша слева. Опять женщина, и похожая на человека – если вы много видали женщин, что на три головы выше и вдвое тяжелее мужчины-человека. Великанша имеет плотное сложение, зелёные волосы и широкие ноздри, которыми словно вынюхивает что-то. Глаза прикрыты тяжёлыми веками, в руках – дротики размером с хорошее копьё.

– Это твои истоки? Тела, которые ты… "носил"?

– Да, – коротко отвечает Эмо. – Облики для разных миров, разных времён, даже для разных Вселенных. В некоторых я жил долго и освоил полностью, как ты – форму дракона. В других я не жил, а выполнял разовые миссии. Третьи сформированы "про запас".

– Наверно, тут и настоящий суккуб найдётся?

– Разумеется, – хозяин Костюмерной невозмутим. – Вполне подходящий облик для того, чтобы погостить в аду. Хочешь взглянуть?

– Не откажусь.

На долю мгновения коридор выворачивается наизнанку, и в следующей нише слева…

М-да. Действительно: и рога, и копыта, и хвост с крыльями, и клыки с когтями. И всё это неважно. Демонесса неподвижна, формы её не отличаются особой пышностью, однако в нагой застывшей фигуре заключено столько чувственности, что даже меня пронимает. Как-то сами собой возникают мысли, на что способен в постели этот длинный, гибкий, опасный хвост, а ещё – о том, какова на ощупь и вкус эта кожа, таящая под сочной гладкостью целую бездну жара…

Покосившись на Эмо, я обнаружила, что он взирает на суккуба с гримасой совсем не лёгкого отвращения.

– Тебе не нравится этот исток?

– Мне вообще не нравятся облики с чересчур узкой специализацией. Кроме того, это демон.

– И что?

– Ад можно определить как место, где нет счастья, – сообщил Эмо почти спокойно, продолжая разглядывать тело в нише. – Вообще нет. Ни для кого. Демоны в этом смысле от грешников не отличаются. Суккуб воплощает собой секс без любви. Понимаешь? Для этой вот… этого истока любить кого-то невозможно в принципе. Физиология, психика, изначально присущая ему магия позволяют с лёгкостью поиметь любое существо мужского пола. Но и только. Несколько дней в этой шкуре способны на месяцы отбить всякое стремление к интимным отношениям. Точно так же, как пребывание в шкуре высшего демона может подарить ненависть к разуму и иррациональное стремление действовать импульсивно, под влиянием момента.

Эмо помолчал, а потом добавил:

– Впрочем, это ещё ничего. Хуже, когда качества демона не подавляют, а полностью вытесняют человеческие.

– Если ты хочешь предупредить меня об опасности существования в форме нежити…

– Нет. То, что это опасно, ты прекрасно знаешь и без меня. Иначе не потратила бы столько времени в плотном мире на обратную адаптацию к живому истоку.

– Тогда зачем этот разговор?

– А ты подумай.

"Ну что, голубушка, приятно? Теперь уже не ты учишь, а тебя учат…

Прекрати. Думая так, точно никакой пользы не извлечёшь. Чем рассматривать ситуацию под углом "опять меня учат", взгляни на неё как на: "Ого, ещё одна возможность научиться!"

Всего лишь небольшое смещение акцентов, а сопротивление меньше на порядок.

Итак, зачем Эмо вообще привёл меня сюда? Потому что доросла? Видимо, так. Цитата: "Облики для разных миров, разных времён, даже разных Вселенных". Заметим, эти "разные миры, разные времена" он мне не показывает, показывает только облики, в которых там бывал.

Возможность измениться?

Нет. Не только. Необходимость меняться – так, пожалуй, точнее. Этот коридор и содержимое ниш – наглядное доказательство того факта, что далеко не везде можно быть собой. Даже в моём родном мире на пребывание в моей исходной форме человека-некроманта наложены серьёзные ограничения. Кем наложены? Местом. Временем. И, конечно, людьми. Разумными окружающими.

А история с истоком-суккубом со всей наглядностью доказывает: не ко всем местам и временам приноравливаться легко и приятно. Порой это опасно. Причём вовсе не ранами и смертью – что мне раны и смерть? – но необратимыми изменениями потока. Души. Она пластична, но потому и уязвима. Если сравнить её с жидкостью, способной принять форму любого сосуда-истока, то придётся признать: иногда жидкость замерзает, а иногда превращается в пар. Но только простой жидкости, вроде воды или винного спирта, превращение в пар даётся легко. Любой грамотный алхимик знает: некоторые жидкости (особенно органические) при нагревании портятся.

Разлагаются, причём необратимо.

Так что я могу решать, кем мне быть, где и в каком качестве существовать. Но мои решения меня изменят. Например, добавят опыта и сил. Но очередное решение может убить во мне то, что мне не хотелось бы потерять ни при каких условиях…"

– До чего додумалась?

– До вопроса. Эмо, на что похожи шрамы души?

– На затруднения там, где раньше их не было. Ложка сомнений в бочке доверия. Вонь беспричинного раздражения в ароматах любви и дружбы. Скрип и скрежет при переключении от уединения к живому общению – или наоборот. На выскакивающие как бы сами собой воспоминания, как правило, неприятные. Ну и всё в таком роде.

– Но для того, чтобы заполучить такое…

– Не обязательно странствовать по иным мирам? Да, разумеется. Но общее правило применимо и здесь: ничего важного не происходит только с тем, кто бродит по кругу. Кроме износа. Но износ – штука естественная, деяния разума к нему отношения не имеют.

– Странники тоже изнашиваются.

– Конечно. И тело, и душа. Вот только есть один нюанс: душа странствующего не только изнашивается, она растёт. Если она растёт быстрее, чем стареет и отмирает, или если странник хотя бы умеет удерживать баланс между первым и вторым…

Эмо остановился напротив ниши, в которой стояла очередная женщина.

Чёрные волосы – как подаренный самой Ночью плащ. Кожа бледная, идеально гладкая, без единой морщинки или иной отметины. Свободное одеяние (нечто вроде накидки, играющей всеми оттенками серого, из тонкой, чуть ли не просвечивающей ткани) подчёркивает фигуру, от совершенства которой любому суккубу, мельком увидевшему её, останется лишь сгрызть до основания губы, а потом перерезать горло. Если не получится вот этой, черноволосой, то себе. Черты лица чёткие, правильные до совершенства, и вместе с тем неуловимо чуждые.

А в глазах – лёд. Глубокая, как горное озеро, и такая же холодная синяя тьма.

Равнодушие.

– Похоже, это не человек.

– Верно. Это Инниариль из Дома Зорайис. Одна из вариаций на тему тёмных эльфов.

– И кто такие тёмные эльфы?

– На моей родине – часть ещё одного слоя многообразной человеческой мифологии. Если без лишних подробностей, эльфы расы, к которой принадлежит Инниариль, отличаются от людей прежде всего физиологическим бессмертием истоков. Что, как ты понимаешь, не может не влиять на их потоки. Один из поэтов-людей писал:

Сказано об иных существах, но к эльфам тоже относится. С некоторыми поправками.

– Красиво сказано. И страшно. Только при чём тут я?

– Тебе нравится исток по имени Инниариль?

– Затрудняюсь ответить. Она как те стихи: красива и страшна. Страшно красива. Но говорить "нравится" я бы остереглась.

– А примерить этот облик?

Я нахмурилась.

– Эмо, скажи прямо: чего ты хочешь?

– О чём спросил, того и хочу. С обликом Инниариль связаны… воспоминания, до которых мне очень нужно добраться. Но сам я не рискую возвращаться в этот исток.

– Что за воспоминания?

– Об этом потом. Когда ты согласишься нанести визит в земли таримма Дома Зорайис…

– А почему не сейчас?

– Потому что тебе и в родном мире есть чему учиться. Или, точнее сказать, я не хотел бы выдёргивать тебя с середины очередного урока. Это дурной стиль.

– И всё-таки: что это за воспоминания?

– Если кратко, то Инниариль, будучи одной из истинно перворождённых, принимала участие в сотворении своего мира. И видела Столпы Сил за… работой.

– Боюсь, что не вполне понимаю.

– А что тут понимать? Игла, ты бы уже давно могла сообразить, что почти все члены Группы стремятся постичь высшие преобразования реальности. Те правила, по которым создаются и развиваются миры. В своих мечтах мы все видим себя на высшей стадии эволюции магов. Нам грезятся сияющие одежды и призрачные короны демиургов.

– Вот как.

– Да. А разве ты сама об этом не мечтаешь?

– Мои мечты существенно скромнее. Я мечтаю в основном о том, чтобы изменить себя.

Эмо отмахнулся.

– Это одно и то же. Внутренние изменения неотделимы от внешних. Тот, кто преобразует собственную суть, сталкивается с необходимостью преобразований окружающего мира… ну и наоборот. Ваш договор с Анжи о воскрешении Рышара потребует от тебя постижения искусства сотворения реальности. Ты ведь знаешь об этом.

– Конечно, знаю. Правда, знание моё скорее абстрактно…

– Конкретное знание, вернее, одну из троп к нему, ты сможешь позаимствовать у Инниариль. Не прямо сейчас, а позже, когда твоё турбулентное существование на просторах Больших Равнин станет несколько более… ламинарным.

– И откуда только берётся эта странная любовь к вычурностям речи?

– Могу выразиться проще. Когда ситуация устаканится и тебе станет скучно, скажи мне два слова: я готова. Тогда я дам тебе напрокат этот симпатичный костюм.

"Симпатичный?" Ещё раз заглянув в нишу с неподвижной Инниариль, я поёжилась.

– Стоит ли начинать сразу с этой дивы?

– Может, и не стоит. Если захочешь просто поразвлечься не без пользы для потока, я могу предоставить тебе сотни разных обличий. Но если тебе захочется не просто поиграть в переодевание, а заняться серьёзным делом, то Инниариль – наиболее разумный выбор.

– Ясно. Послушай, я вообще-то явилась в замок, чтобы проверить, как идут дела в Тральгиме и в каком состоянии находится мой первый исток…

– В превосходном.

– Откуда ты знаешь?

– От Джинни. Она играет в переодевание в тех краях.

– Что?!

Эмо ухмыльнулся.

– Угадала. В твоей башне уже больше месяца хозяйничает магистр земли Илина.