В 1915 г. немецкие войска на восточном фронте начали массированные атаки по всей линии фронта. Продвижение германской армии шло методично: сначала определённая территория обстреливалась артиллерией, затем огонь прекращался, и пехота вступала на эту территорию. Эта тактика изматывала наших солдат. Некоторые из них, вместо того, чтобы отступать, чтобы избежать бомбардировок, шли вперёд, вступая в бой с немецкой пехотой. Но они были плохо вооружены, поэтому действовали прикладами.

Такая тактика вызывала панику среди немецких солдат, и вскоре многие полки стали применять эту тактику. В результате, наступление немцев было остановлено.

Наши западные союзники не предпринимали ничего, чтобы ослабить напор немцев на восточном фронте. И это несмотря на то, что осенью 1914 г., когда немцы подошли совсем близко к Берлину, два корпуса генерала Самсонова были посланы в Восточную Пруссию, чтобы оттянуть на себя немецкие войска. Париж был спасён, но наши два корпуса были почти полностью уничтожены в результате окружения. Но французские и британские войска не помогали, совсем, русским в трудном положении.

В такой опасной ситуации на фронте люди и организации хотели оказать помощь войскам и правительству. Были созданы два типа организаций: военно-промышленные комитеты и городские комитеты. Первые должны были осуществлять переход промышленности на производство военной продукции, вторые - организовывать госпитали и помощь для больных и раненых.

В Самаре думой был создан городской комитет, в который вошёл и я. Мне поручили организовать и подготовить необходимый транспорт. Для этого я использовал наше старое жильё на окраине Самары, которое занимало почти целый квартал. Мы организовали стойла для лошадей, комнаты для людей, площадки для повозок, склады для имущества госпиталей. У меня был отличный помощник - бывший жандармский офицер. Он и его подчинённые были готовы работать 24 часа в сутки. Он делал всё для более удобной транспортировки раненых. В нашей либеральной прессе жандармы были представлены как дикие бестии, но во время войны я встречал многих из их корпуса и узнал, что был жёсткий отбор в жандармский корпус и только самых способных и умных брали туда. На мой взгляд, жандармы были вежливы, очень дисциплинированы и честно служили закону и порядку. Их основным долгом была внутренняя разведывательная деятельность.

В 1916 г. экономика страны была в тяжёлом положении. Очень многие мужчины ушли на войну, многие заводы выпускали только военную продукцию. В армию уходила большая часть продуктов и амуниции. Недостаток продуктов и товаров всё больше ощущался населением, цены росли, на рынке появились спекулянты. Они скупали всё и придерживали купленное, чтобы цены на рынке повысились. Это нарушало естественное движение товаров.

Ещё в 1915 г. правительство стало вводить фиксированные цены беспорядочным образом. Газеты стали кричать о сверхдоходах промышленников. В каждом регионе они были атакованы невежественными репортёрами - это была очень популярная игра.

Правительство не было в состоянии сделать что-либо со спекулянтами, так как они действовали вне легального рынка. Поэтому все претензии и все меры были направлены против легальных предпринимателей.

В конце концов, правительство решило ввести фиксированные цены на закупку зерна без какого-либо ограничения цен на его продажу. Поэтому закупщикам приходилось торговаться с производителями зерна, чтобы как-то приблизить закупочные цены к ценам, установленным правительством. Опытные люди с зерновой биржи предсказывали, что производители будут считать фиксированные цены минимальной гарантией со стороны правительства. И это оказалось правдой. Вместо поддержания низких цен на зерно, правительственные меры, скорее, помогли их повышению.

В этот период я был одним из экспертов от зерновой биржи в составе правительственного комитета, который был призван устанавливать фиксированные цены. Главой комитета был назначен старый бюрократ, которого все другие величали “Ваше превосходительство”. Работа комитета была бы смешной, если бы она не была так опасна для промышленников.

Они начали с определения текущих цен на зерно. Чиновники собрали информацию о ценах и определили среднюю цену. Я объяснил, что самые низкие цены - на зерно плохого качества, которое покупают для откорма скота и птицы, но мукомольные заводы закупают зерно хорошего качества по гораздо более высоким ценам. Другие представители биржи поддержали меня. Но “Ваше превосходительство” не видел причины, чтобы не взять усреднённую цену. И за его предложение проголосовало большинство членов комитета. Я сказал, что присутствие экспертов не имеет смысла, так как к их мнению не прислушиваются. Но глава комитета только зыркнул на меня.

Тогда мы подсчитали другие расходы: на перевозку, обработку, подготовку зерна, и приплюсовали их к цене на зерно. Я предложил прибавить ещё 6 % к устанавливаемой цене, но “его превосходительство” взорвался: “Мы платим вам за зерно и всё прочее, а вы хотите получить прибыль ещё сверх этого. Это неприемлемо”. Тогда взбесился я и указал на то, что мы, а не наш председатель, должны платить за все издержки и вложения, включая и банковские проценты. Но при голосовании члены комитета опять поддержали председателя.

Вторая часть заседания была посвящена подсчёту цен на произведённую муку. Я сидел и молчал. Они установили фиксированные цены, но при этом просмотрели, что не учтены доходы от продажи отрубей, которые составляли 25 % дохода. И хотя цены на муку были установлены достаточно низкие, наша мукомольная промышленность была спасена благодаря неучтённым доходам от продажи отрубей. После этого заседания я окончательно потерял уважение к государственным комитетам из-за их неспособности управлять экономическими делами.