Мы выехали из Иркутска девятого февраля 1920 г. и добрались до станции Манчжурия на границе с Китаем пятнадцатого марта. Там нас ждали плохие новости: железнодорожники на Восточно-Китайской железной дороге бастовали, и агитаторы от эсеров подталкивали их к захвату дороги. Китайские власти никак на это не реагировали.

Но через пару дней забастовка закончилась, и мы смогли выехать со станции Манчжурия. Наш состав должен был двинуться первым. Некоторые из тех, кого я там встретил, были мои знакомые по Омску, и они очень боялись ехать на первом поезде, считая, что это опасно. Но мы решили остаться в этом поезде: до этого нам удавалось не быть схваченными красными и партизанами, хотя было и много непредвиденных и опасных ситуаций.

Но было и много счастливых случайностей. Так, например, я покинул поезд ставки около Томска из-за разногласий с А. Пепеляевым, и в Ачинске вагон, в котором я должен был ехать, был полностью разрушен в результате взрыва. Или ещё: несколько вагонов поезда, в котором эвакуировалось министерство снабжения и продовольствия, занимали офицеры. После того, как этот состав застрял на несколько дней в пути, офицеры решили перебраться в другой поезд в надежде продвинуться на восток по-быстрее. Когда я уже во французском поезде доехал до Красноярска, то как-то увидел, что несколько этих офицеров идут под конвоем солдат с красными бантами на груди.

Много других счастливых случайностей, которые помогли мне выжить, говорят не о простом совпадении, но о судьбе. После моих приключений в Сибири я стал фаталистом и понял, что многое не зависит от человека: чтобы он ни делал, ни предпринимал, всё случится так, как должно случиться.

У меня была единственная цель - бежать от красных, спасая себя и семью. Это значило двигаться на восток.