Никто точно не знал, откуда Бандит взялся на «Чукотке». Известно было только, что Володя первый с ним познакомился.
Однажды в Амурском лимане «Чукотка» стояла на рейде и ждала прилива.
День выдался трудный. С утра выгружали шхуну, потом принимали новый груз, и к вечеру, когда отошли от причала и встали на якорь, все так намаялись, что замертво повалились на койки. А Володе спать не полагалось, он остался стоять на вахте.
Ночь выдалась тихая и темная. На небе ни звездочки, только высоко на мачте светился фонарь да на фарватере далеко-далеко загоралась и гасла мигалка.
От скуки Володя ходил по палубе и считал шаги. Но как-то все получалось, что он сбивался, и приходилось начинать снова. Потом ему захотелось закурить. Он в темноте набил трубку, чиркнул спичкой и тут заметил у машинной двери какую-то серую груду вроде грязной пакли.
Володя решил, что это механики вытащили из машины грязную обтирку и бросили ее на палубе.
«Ишь, духи нечистые, им палубу не убирать, вот и швыряют где попало», - проворчал Володя и пихнул груду ногой.
Но груда вдруг заворчала, поднялась. Володя зажег другую спичку. Перед ним стоял огромный кудлатый пес, махал хвостом и скалился, но не сердито, а ласково.
«Ах ты, бандит», - сказал Володя и протянул руку, чтобы погладить пса. Тот не огрызнулся, не отбежал, наоборот, придвинулся к Володе и потерся о его ноги.
«Вон ты какой ласковый», - сказал Володя и погладил собаку. Она была очень тощая.
«Как же ты к нам на шхуну забрался? - допрашивал Володя. - Небось есть хочешь?»
Он принес с камбуза большую миску с макаронами. Собака в одну минуту управилась с ними, а потом всю ночь ни на шаг не отходила от Володи. Вахта прошла незаметно. А под утро пес свернулся клубком и заснул.
Когда к концу вахты, потягиваясь и зевая, вышел на палубу сменщик, Володя сказал:
«Ничего такого за ночь не случилось. Все в порядке, только вот лишний пассажир у нас на судне - Бандит».
«Какой такой бандит?» - удивился матрос.
«А вот какой», - ответил Володя и свистнул тихонько.
Пес послушно прибежал, стуча по палубе когтями.
«Вот он какой, Бандит, - повторил Володя и почесал собаку за ушами. - Вот он какой, Бандит. Должно быть, с причала к нам забежал. А знатный пес будет», - добавил он и пошел спать в каюту.
Пес наутро перезнакомился со всей командой, и скоро все на судне его очень полюбили. На сытных судовых харчах он скоро отъелся, шерсть у него стала блестящей и чистой, а кличка Бандит так за ним и осталась. Лапы у Бандита были мохнатые и широкие, как лыжи, морда обросла густой серой бородой, умные глаза смотрели хитро и весело. Красивый вышел пес. И сторож из него получился отличный: другой раз тюленя в море заметит и сразу - лаять. А уж если лодка подойдет поближе или на стоянке ступит на трап посторонний человек - тут Бандита не сразу и успокоишь. Лаял он грозно, вид имел внушительный и характер неплохой: ласковый, послушный и добродушный.
Однажды с Бандитом вышел такой случай: у помощника капитана собрались гости - моряки с других судов. Они засиделись до поздней ночи. Вспоминали прошлое, рассказывали друг другу разные морские истории. Кто говорил правду, кто выдумывал, а под конец один рассказал страшную небылицу про старого боцмана. Этого боцмана похоронили в море, и вот будто бы после этого он каждую ночь стал являться к кому-ни-будь из команды.
В маленькой каюте накурили. Круглое окошечко, выходившее прямо на палубу, открыли настежь. И не успел рассказчик довести до конца свою страшную сказку - глянул в окошко, да так и замер: с палубы в каюту заглядывал старик, обросший густой седой бородой.
И хоть все понимали, что бояться тут нечего, а все-таки как-то не по себе стало. Даже сам помощник капитана и тот немножко испугался, но тут же узнал Бандита, расхохотался и протянул ему кусок колбасы. Бандит колбасу съел, облизнулся и отошел от окошка. А на «Чукотке» с тех пор еще больше полюбили Бандита и хвастали морякам с других судов:
«Ох и страшный зверь у нас на шхуне живет: семерых храбрых моряков до смерти перепугал».
Теперь Володя с Бандитом ушли, и, конечно, на шхуне без них стало как-то тоскливее.
Володя был парень ловкий, веселый и товарищ хороший. Для каждого было у него в запасе доброе словцо, каждому он готов был помочь, когда трудно приходилось в плавании, никогда не жаловался, а если опасная работа предстояла, Володя всегда первый бесстрашно брался за нее.
Но больше всего любили Володю за то, что слово у него было твердое: если уж скажет - значит, сделает.
И теперь, хоть и жалко было отпускать с зимовки такого человека, все на судне надеялись: как ни труден путь - не сдастся Володя, дойдет до Охотска и пришлет оттуда и овощи и лекарства.
Об этом только и говорили целый день.
Рассчитывали так и этак, по скольку километров может за день пройти Володя; спорили, какая будет погода; прикидывали, сколько времени будут собирать нарты и сколько им идти из Охотска. И, как ни гадали, выходило, что к концу месяца, не позже, придет помощь с берега.
А на другой день, как раз перед ужином, поднялась пурга. И сразу всем стало невесело и тревожно. Моряки часто поглядывали на темные окна, за которыми бушевали снежные вихри, прислушивались к ветру. И разговаривали вполголоса, будто чем провинились друг перед другом.
- Ишь как завывает, - сказал один матрос. - Вот так покрутит недели две, и пропал наш Володя.
- Да и нам тогда несдобровать. Всех цинга, как котят, передушит. Весной и якорь поднять некому будет, - мрачно откликнулся другой.
- Ну-ну, нечего каркать напрасно! - строго осадил капитан. Он-то знал, что плохое настроение - верный союзник цинги.
А когда ветер завыл особенно жалостно и протяжно, юнга сказал:
- Это наш Бандитка скулит.
И всем вдруг представилось, что Володя лежит холодный, засыпанный снегом, а Бандит стоит над ним, высоко подняв морду, и воет.