Дед вынырнул, хватая воздух синюшными губами. Маша потянулась, чтобы помочь ему влезть в лодку, но Дед еле слышно прошелестел:

— Погоди, дай отдышусь.

— Привязали? Можно тянуть? — деловито спросил Динамит и высморкался в кулак.

Дед улыбнулся:

— Привязал. А тянуть нельзя, это для спасателей. Муха, там в рундуке пенопласт…

Маша поняла. Ну конечно, на леске не вытащить подводную лодку. Зато, если привязать к ней поплавок, он точно покажет, где лодка затонула. Тогда ее можно будет зацепить веревками и поднять.

Разыскав кусок пенопласта, Маша привязала его к леске и выбросила за борт. Пенопластина была размером с книжку, оранжевая — поплавок от рыбачьей сети. Ее издалека заметят.

— Дед, ты Самосвалова видел? — спросила Маша. — Он там не утонул?

— Нет. Сидит за стеклом, шевелит губами. Ругается, надо полагать.

От пристани, шлепая веслами, приближалось штук пять гребных лодок. Обогнав их, вперед вырвалась моторка с тремя пассажирами. Маша узнала школьного историка Евгения Евгеньича и двоих рабочих с тарного завода, знакомых ей только в лицо. Рабочие что-то орали, а Евгений Евгеньич судя по жестам, их успокаивал. Переругиваясь, они не замечали, что мчатся прямо на тонущую лодку!

Вот когда Маше стало страшно. Из четверых терпящих бедствие только она да Петька неплохие пловцы. Дед выдохся (на какую глубину ему пришлось нырять? Его не было с минуту, а то и больше!). Маленький Динамит не проплывет без своего круга и ста метров, а круг может запросто лопнуть в аварии.

— Сворачивайте! — закричала она.

— Сворачивай! — подхватил Петька. А Динамит завизжал на одной ноте:

— А-А-А-А!!!

Первым их услышал Евгений Евгеньич. Он кинулся на корму, оттолкнул сидевшего на моторе рабочего и налег на рукоятку.

Но было уже поздно.

Моторка развернулась слишком близко, подняв крутую волну. Маша смотрела на нее, как во сне, когда случается что-то ужасное, а бежать невозможно.

Вот волна докатилась до лодки, и так уже до половины наполненной водой.

Вот лодка черпнула бортом, лениво качнулась и черпнула еще раз.

Вот вдруг оказалось, что они с Петькой сидят по пояс в воде. Корма лодки погружается в глубину, а нос задирается. Там по-прежнему стоит Динамит со своим утенком, придерживая бескозырку на голове.

Маша встряхнулась, подняла повыше пиджак Деда и, загребая одной рукой, поплыла к моторке.

— Ну вот, еще одних утопили. Говорил вам!.. — с досадой сказал учитель и сплюнул в воду.

— Чего там, Евгень Евгеньич, — промямлил рабочий, который так неумело управлял моторкой, и тоже сплюнул в воду. — Ну, не рассчитали маленько. Кого вперед спасать будем?

— Сначала женщин и детей! — героически пискнул Динамит. Он сидел верхом на носу лодки, торчавшем из воды, как великанский поплавок. Похоже, там, в носу, был отсек непотопляемости, наполненный пенопластом или просто воздухом.

Дед в рубашке и в брюках лежал на воде, тяжело дыша. Волна играла с его галстуком, похожим на яркую тропическую рыбу.

Маша доплыла до моторки, забросила дедов пиджак и сердито сказала:

— Дедушке помогите, у него сил уже нет!

Все сразу засуетились, как будто ждали Машиной команды. Евгений Евгеньич подгребал единственным оказавшимся в моторке маленьким веслом. Один рабочий улегся на борт и втащил к себе Машу, второй быстренько спас Петьку и уже издалека протягивал руки Деду.

И вдруг из моря поднялся огромный пузырь воздуха!

Здесь, на глубине, вода была чистая, потому что волны не поднимали муть со дна. Было видно, как пузырь всплывает — дрожащий, серебристый. Потом он — пух! — лопнул, и на воде осталось растекающееся масляное пятно.

— Самосвал утонул! — охнул один рабочий и, не раздеваясь, кинулся в воду.

Маша уже видела, что вслед за пузырем всплывает зыбкая тень человека, но предупредить рабочего не успела. Он винтом вошел в воду. Его синий комбинезон потускнел и тоже превратился в тень. Две тени сближались, сближались… Бац! Петька потом врал, что было слышно, как треснулись два лба — самосваловский и рабочего. Обнявшись, они пробкой вылетели на поверхность.

— Самосвал! — орал рабочий. — Виктор Васильич! Живой!

— Ага, — суровым милицейским голосом сказал Самосвалов, рассмотрев непрошеного спасителя. — Гражданин Попов, улица Мясищевская, дом двенадцать. Это ты меня утопил?

— Нет, я только их утопил, — честно признался Попов, широким жестом обводя всю компанию: Динамита верхом на лодочьем носу, Деда, которого учитель успел втащить в моторку, и сидевших рядышком Петьку с Машей.

Со всех, кроме Динамита, вода лилась ручьями. Маша держала на вытянутых руках дедов пиджак. Она особенно гордилась тем, что при кораблекрушении намочила только рукава и полы, а внутренние карманы с документами остались сухими.

К месту происшествия на малом ходу подплыли еще две моторки. Динамита, который даже не замочил сандалий, сняли с наполовину затонувшей лодки. Прежде чем прыгнуть в протянутые к нему руки, он похвалился начальнику милиции:

— Дядь Вить, а вы заметили, что я последний покидаю тонущий корабль?

Самосвалов отмахнулся, как от мухи, и стал командовать спасательными работами:

— Попов, бери лодку на буксир. Евгений Евгеньич, подгребайте ближе. Ступин, отойди от мотора! Отойди и не включай! А то отплывем и место потеряем, а я хочу свою подлодку достать.

— Не потеряем, — сказала Маша. — Дед к ней поплавок привязал.

Самосвалов пригляделся к Деду и стал непонятно хрюкать в воду. С ближайшей моторки его подцепили за шиворот и втащили на борт. Начальник укропольской милиции смеялся:

— Ой, ой, не могу! А я-то… Хо-хо! А вы… Хи-хи!

Все стали спрашивать, в чем дело. Кто-то уже крутил пальцем у виска: мол, спятил наш Самосвал от жизненных переживаний.

— Мужики, я в порядке! — отсмеявшись, сказал Самосвалов. — Вы только представьте, что со мной было. Булькнулся я на дно. Вода попала в моторный отсек, а это — лишняя тонна веса. Всплыть не могу. Гляжу на глубиномер — пятнадцать метров, как пятиэтажный дом! И вдруг в иллюминатор снаружи стучат. Оборачиваюсь и вижу — джентльмен: брюки белые, рубашечка белая, галстук в воде развевается. Этот самый! — Самосвалов показал на Деда и опять зашелся в хохоте: — И я, мужики, решил… Охо-хо! Я решил: конец, с ума сошел Самосвалов! Потом вынырнул и думаю: никому не скажу, что под водой плавают люди в галстуках, а то как бы меня в дурдом не отправили. — Начальник укропольской милиции в последний раз нервно хихикнул и понизил голос: — А ведь я нашел его, мужики!

Он произнес это так строго, загадочно и гордо, что все в один голос спросили:

— Кого?

— Не кого, а что. Место, где «Принц» утонул!

Маша торжествующе посмотрела на Деда: «Эх ты! Говорил, что никто не знает, где «Принц» утонул. Нетушки! Наша милиция все знает, а что не знает, то найдет!»

«Все равно не верю», — покачал головой Дед.

— Слушайте! Слушайте! — вдруг закричал Динамит. — Хвалебная песнь дедушке Коле:

— И эту подлодку, как шарик, надул, — подсказал Петька. — Или «И наш Самосвалов со страху икнул».

Динамит сорвал с головы бескозырку. Подложенные в нее газеты посыпались в воду.

— Ты ничего не понимаешь! — кричал он. — ЭТО ЖЕ Я САМ СОЧИНИЛ!!! Сам! И конец я сам придумаю! Обязательно!