Вот женщина идет с узлами, бросая взгляд завистливый в толпу… Таких я сразу узнаю: ей непонятна улица Москвы и ненавистны люди — с легкими цветами. На платье вышиты бутоны, не знающие мыла и воды. Румянец щек не первой новизны. Спросить бы, кто она! Зачем лицо не умывала! Зато от переносицы к виску шнурочками на мирном лбу тоненько брови навела и губы краской подвела. Серебряные кольца на руках, и серьги медные в ушах, и полукружья пыли за ногтями. Прошла, идущих задевая, без выраженья на лице, лишь красный огонек в зрачке вдруг загорелся на мгновенье, когда, нарядная, как бог, шла дама в пестром оперенье.