Этот тихий пустынник и деревянных мастер игрушек улыбается ласково сухоньким ртом. Я пишу — он стоит у стола моего. А глаза, как ромашки, в белесых ресницах, и седые косицы, и подрясник на нем холстяной. Как тебя усадить мне, начинатель игрушек,— про тебя я читала в замшелых архивах, как меж богом и троном ты служил бескорыстно Руси, как учил хлебопашцев простых деревянные резать игрушки. И еще я слыхала, как из дерева липы для молодого сына деревянную куклу баба точила впервые на Руси. Кукла вышла лицом, как лучи, хороша, нарекли ее именем Аука. Пять столетий от куклы Ауки прошло. И рассыпались в прах цари, и законы твои в пыли. А игрушки-то вот живут, и Аука в руках у ребят получила бессмертие души.