(Вместо заключения)

22 июня 1941 г. гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.

8 мая 1945 г. Германия безоговорочно капитулировала перед державами антифашистской коалиции – Советским Союзом, Великобританией и Соединенными Штатами Америки после кровопролитной войны, продолжавшейся пять лет и восемь месяцев. «Третий рейх», которому его создатель. Адольф Гитлер, прочил тысячелетнее царство, чуть-чуть не дотянул по времени – он просуществовал лишь двенадцать лет. Но даже этого недолговечного пребывания на земле оказалось достаточно, чтобы погибло 55 миллионов человек и огромная территория от Пиренеев до Волги была разорена и опустошена. Миллионы людей погибли в газовых камерах и печах крематориев, в немецких концентрационных лагерях. Естественно поэтому, что весть об окончании войны и капитуляции нацистской Германии вызвала ликование среди народов, отстоявших или возвративших свою свободу.

Обыкновенно принято считать, что Советский Союз стал участником второй мировой войны лишь с момента нападения на него нацистской Германии – 22 июня 1941 года. Но было это не так. За неделю до начала второй мировой войны (нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 года) СССР и Германия подписали в Москве договор о ненападении. В нем были секретные статьи о разделе Восточной Европы на сферы государственных интересов Германии и СССР. Польское государство должно было прекратить свое существование. Заручившись спокойным тылом на востоке. Германия атаковала 1 сентября Польшу. Во исполнение договоренности с немцами, советские вооруженные силы 17 сентября ударили по польской армии с тыла. Польша пала, ее территории были поделены между Германией и СССР. Народный комиссар иностранных дел Молотов не преминул похвастаться перед депутатами Верховного Совета СССР успехом совместной с Германией военной акции. Депутаты рукоплескали. Таким образом, Советский Союз вступил во вторую мировую войну уже 17 сентября 1939 года, а не 22 июня 1941 года, как это принято считать. 28 сентября в Москве был подписан новый договор с Германией, на этот раз о дружбе и границе, в том числе и о совместной борьбе против польского движения Сопротивления. Интернированные в СССР польские офицеры не подозревали о горькой участи, уготованной им в лесу близ Смоленска…

Едва закончилась польская кампания, как Советский Союз потребовал от Финляндии согласия на обмен территориями и передвижку границы под Ленинградом вглубь финской территории. Хотя в последний момент, 29 ноября 1940 года, Финляндия согласилась вести об этом переговоры, Советский Союз начал военные действия. Война против Финляндии была второй по счету чисто военной акцией Советского Союза в начавшейся мировой войне. Кроме того, в соответствии с секретными соглашениями с Германией, Советский Союз осуществил в 1939-1940 годах поглощение Прибалтики, занял Бессарабию и Северную Буковину (ее оккупация не была предусмотрена соглашением с Германией). Таким образом, в первый период второй мировой войны СССР выступал рука об руку с Германией в изменении существовавшего порядка в Европе на пограничных с ним территориях военными средствами. Он предпринял первые шаги на пути к созданию удивительного конгломерата, который позднее советские лидеры назовут социалистической системой, а зарубежные историки и политологи – Советской империей.

В первый период войны Советский Союз имел с Германией как бы незавершенный военно-политический союз. Его следует считать незавершенным, поскольку не было заключено формального военного союза. Но в то же время у Сталина было достаточно оснований для того, чтобы напомнить немцам в момент раздражения, что он рассматривает договоры с Германией как соглашение о взаимной помощи. И в самом деле СССР, занимая формально позицию нейтралитета по отношению к участникам войны в Европе, в то же время снабжал одного из ее участников, а именно Германию, стратегическим сырьем и продовольствием, предоставлял ей другие услуги чисто военного характера (базу для заправки подводных лодок, ледокол для проводки германского рейдера в Тихий океан, метеорологические сводки германским военно-воздушным силам и пр.). В конце этого периода, а именно в ноябре 1940 года, советское правительство ответило принципиальным согласием на предложение Гитлера примкнуть к Тройственному союзу Германии, Италии и Японии и принять таким образом участие в переделе мира. Цена, которую Сталин потребовал в обмен за участие в союзе, показалась Гитлеру непомерной. Впрочем, оперативные планы войны против СССР начали разрабатываться немцами, начиная с июля 1940 года.

В конце концов Советский Союз выступавший в 1939-1940 годах как агрессор, сам стал 22 июня 1941 года жертвой агрессии. Волею судеб он оказался на стороне государств и народов, отстаивавших свободу и демократию против фашистских поработителей. Участие СССР в антигитлеровской коалиции во многом предопределило исход войны.

Гитлеровская Германия начала войну против СССР массированным ударом, который в силу своей тактической внезапности причинил огромный ущерб советским сухопутным войскам, авиации, подавил противовоздушную оборону, дезорганизовал движение на железных и шоссейных дорогах на большую глубину. Германские армии не встретили серьезного сопротивления на границе, хотя советские воины сражались героически, до последнего патрона, до последнего вздоха. Здесь, на границе, уже в первые часы боев родился тот героизм, который позволил Красной Армии выдержать тяжелые удары и превратности войны и закончить свой поход в поверженном Берлине. На долю населения страны выпали неимоверные трудности и страдания. Демографы утверждают что в 1945 году население СССР уменьшилось по сравнению с началом войны на 26 миллионов. Последние тридцать лет официальная цифра безвозвратных потерь Советского Союза определялась в 20 миллионов человек – 10 миллионов в вооруженных силах и столько же среди гражданского населения.

Начальник Генерального штаба Советской Армии генерал армии М. Моисеев предложил другие данные потерь советских вооруженных сил в годы войны с Германией и Японией, но не обмолвился относительно потерь среди гражданского населения. Приведенные цифры он назвал итогом работы комиссии, утвержденным Генеральным штабом. Потери составляют 8 668 400 – убитыми, пропавшими без вести, попавшими в плен и не вернувшихся из него, умершими от ран, по болезни и от несчастных случаев. Таковы безвозвратные потери. Кроме того, число раненых, контуженных и др. составило около 18 млн человек. Моисеев подчеркнул, что приводимые им цифры «максимально возможные». На вопрос, почему же фигурировали на протяжении 45 лет совсем иные сведения, генерал простодушно ответил: «Мы долго держали в секрете данные о потерях». Они были проанализированы лишь в 1988-1989 годах. Начальник Генерального штаба сказал также, что с документов о потерях снят гриф «Совершенно секретно», но, добавил он, допуск к документам будет ограничен, пока не будут подготовлены «соответствующие публикации».

Как мы видим, сообщенные генералом Моисеевым данные о безвозвратных потерях меньше прежних на 1 млн 300 тысяч. Разумеется, и эти цифры огромны. Демографам, однако, предстоит серьезная работа по согласованию все еще крайне противоречивых данных о всех потерях, понесенных Советским Союзом во второй мировой войне. Но для того чтобы произвести, наконец, правильные подсчеты, недостаточно использовать в дополнение к архивным материалам современную вычислительную технику – нужно напрочь отказаться от всяких соображений идеологического, политического и престижного характера. А они все еще существуют, все еще давят на исследователей и конечные результаты их работы.

Быстрое продвижение германских армий, захват ими стратегической инициативы, господство в воздухе в огромной степени затруднили сосредоточение и развертывание советских войск.

Причины неудач советских войск в начальный период войны заключались также и в том, что фашистская Германия бросила против СССР огромную, полностью отмобилизованную армию, имевшую большой опыт ведения современной войны. Германия подготовилась к войне и в экономическом отношении. Она приспособила к нуждам своей военной машины экономику захваченных ею государств Европы. Советский Союз к тому времени не перевел в должной мере свою экономику на военные рельсы и не завершил в крупных масштабах технического перевооружения войск. Советские вооруженные силы не были приведены в состояние повышенной боевой готовности перед лицом очередной угрозы.

В результате этих, а также и других причин стали возможными первоначальные успехи немецко-фашистских войск в войне против СССР. Совершенно очевидно, что война началась бы и протекала совершенно иначе, если бы гитлеровская армия была остановлена на территории приграничных округов.

Немецкие лидеры были убеждены, что под ударами вермахта Советский Союз развалится, как «карточный домик», и в течение двух-трех месяцев все будет окончено.

Эти ожидания не оправдались.

К стойкости советской армии прибавилась помощь Великобритании, а затем и США.

Спустя несколько часов после получения сообщения о нападении Германии, британский премьер-министр Уинстон Черчилль выступил по радио. Он заявил, что никто не является более убежденным противником коммунизма на протяжении последних 25 лет, чем он, Черчилль. Но теперь все это следует отбросить, ибо Англия «имеет одну цель и одну простую неизменную задачу. Мы твердо решили уничтожить Гитлера и всякий след нацистского режима… Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые сражаются вместе с Гитлером, являются нашими врагами… Вторжение Гитлера в Россию является не более чем прелюдией к вторжению на Британские острова… Опасность, нависшая над русскими, это опасность поэтому для нас самих и опасность для Соединенных Штатов, точно так же как дело любого русского, сражающегося за свою землю и очаг, является делом свободных народов в каждом уголке земного шара…» Черчилль заявил, что Англия предоставит Советскому Союзу «всю ту помощь, которую она только окажется в состоянии дать».

Британский премьер-министр, выступая с этим заявлением, был уверен, что и президент Соединенных Штатов Америки, несмотря на сильные антисоветские тенденции в американском правительстве, конгрессе и сенате, займет аналогичную позицию.

За несколько часов, прошедших с момента вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз, вся жизнь в стране получила новое направление. Пришла война, война жестокая и беспощадная. И каждый понимал это. Миллионы советских граждан встали в первый же день войны на защиту своей Родины. Проявляя чудеса геройства и самопожертвования, советские люди бились насмерть с коварным врагом; организатором сопротивления врагу, а затем и наступления на него была та же самая коммунистическая партия, под лозунгами которой проводились и коллективизация, и террор…

Все мысли народа были проникнуты одним стремлением. Коротко оно сформулировано в заголовке передовой «Правды» от 23 июня 1941 г. «Фашизм будет уничтожен».

С 22 июня 1941 года советский народ вел войну оборонительную, против агрессора, вторгшегося без объявления войны в пределы Советского государства. Она стала справедливой войной за независимость, за свободу, за жизнь. Это и было тем источником, из которого черпались силы для борьбы и выживания. И еще – была надежда на улучшение жизни после победы.

Высокий моральный дух народа подкреплялся военно-экономической мощью государства. Это факт, что, несмотря на слабости и недостатки советской экономики, промышленность полностью справилась с тяжелейшими и ответственнейшими задачами непрерывного снабжения Красной Армии вооружением, снаряжением и военными материалами. И все это было сделано, хотя в первый период войны были потеряны важнейшие экономические районы, попавшие в руки врага. Создание новых арсеналов на Волге, Урале и в Сибири было величайшим достижением народа. Труженики тыла в неимоверно тяжелых условиях каждый день и каждый час боролись за победу.

Осознание, что «под немцем» жизни не будет, рождало стойкость и даже массовый героизм. Мужество не покидало советских воинов ни в тяжелые дни 1941 и 1942 гг., ни во время жестоких боев на Волге, под Курском, под Берлином.

Спустя 50 лет после начала второй мировой войны есть еще много спорных, а то и нерешенных проблем. Их становится не меньше, а больше по мере появления недавно еще секретных документов, над которыми стоит поразмыслить, и не только историкам. Особенно интересным представляется фрагмент одного документа, приводимого в книге Д. Волкогонова «Триумф и трагедия». 15 мая 1941 года Г.К. Жуков, незадолго до того назначенный начальником Генерального штаба, послал следующую записку (цитирую этот фрагмент, как он напечатан в книге. – А.Н.): "Председателю Совета Народных Комиссаров. Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза. Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании (подчеркнуто мною. – А.Н.) и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию (подчеркнуто мною. – А.Н.) в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск…" Волкогонов сообщает затем лаконично, что Жуковым определялись в этой записке стратегические цели, а именно разгром основных сил немцев на центральном и северном крыле германского фронта.

Позднее тот же документ был снова воспроизведен, на этот раз полностью, писателем В.В. Карповым и эмоционально им прокомментирован. В открытую встал вопрос, не готовился ли советским руководством превентивный удар по германским армиям, стягивающимся к советским границам. Этот вопрос может быть задан и по-другому: не предупредил ли Гитлер нападением на СССР 22 июня 1941 года наступление Советских Вооруженных сил? Сразу же ответим на него: нет, так как план нападения на СССР – операция «Барбаросса» – был утвержден еще 18 декабря 1940 г. и начало войны было намечено на май месяц. Но в тоже время предложение Жукова об «упреждающем» ударе и есть не что иное, как превентивная операция с целью предупредить противника и сразу же перенести военные действия на контролируемую им территорию. Надо иметь в виду, что Советский Союз уже участвовал в войне, сначала вместе с Германией для ликвидации Польского государства, а затем вел локальную войну против Финляндии и военные операции в Балтийских республиках, в Молдавии и на Северной Буковине. Но на этот раз масштабы предложенной Жуковым войны были грандиозными. Ведь в «документе Жукова», назовем его так, были определены основные направления ударов Советских Вооруженных Сил на обширном театре Восточной и Юго-Восточной Европы, а также строки их осуществления. Жуков предлагал разгромить силами 152 советских дивизий главные силы германской армии (100 дивизий), развертываемые южнее линии Брест-Демблин, и выйти к 30-му дню «севернее рубежа Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц…» Далее в документе определяются остальные направления наступления. К документу прилагалась и карта.

Думаю, каждому понятно, что для опубликования спустя 50 лет предложения Жукова необходимо было получить согласие на достаточно высоком уровне. Кто-то был заинтересован в появлении этого документа по причинам отнюдь не научного характера. Цель, возможно, была в том, чтобы выгородить армию, уберечь ее руководителей от обвинений в роковой непредусмотрительности. Ведь счет шел на миллионы убитых или оказавшихся в немецком плену солдат. Логика простая: если бы Сталин прислушался к советам Жукова, Тимошенко, то война началась бы совсем по-иному. Такова, так сказать, одна сторона медали. Но есть и другая, не учтенная.

Разработка проблемы подготовки СССР к превентивной войне против Германии ведется на Западе уже не один год. В 1990 году на эту тему была опубликована работа Виктора Суворова, бывшего офицера ГРУ, проживающего на Западе. Тщательно разбирая военную политику Советского Союза, автор приходит к выводу, что Сталин использовал Гитлера, чтобы начать войну в Европе, как бы «сломать лед» (отсюда название книги: «Ледокол. Кто начал вторую мировую войну?») с тем чтобы вступить в нее в наиболее выгодный момент. Последнее, по-моему, не новое открытие: советская доктрина предусматривала ведение войны на территории противника, она была основана на «доктрине Сталина», о которой выше уже говорилось.

Суворов также пишет и о том, что Сталин подготовился к нанесению превентивного удара и даже время было назначено. Но пока доказательств конкретного расчета времени не было. «Документ Жукова» впервые упоминает о такой возможности. Однако, хотя писатель Карпов и утверждает, что документ был подписан Жуковым и Тимошенко и адресован Сталину и Молотову, заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник А. Клейменов опровергает это утверждение и заявляет, что документ не был подписан и никогда не обсуждался. Но это лишь «полсказки».

Генерал Клейменов подтверждает очевидную истину, что в Генеральном штабе вопрос об «упреждающем ударе» рассматривался («нельзя утверждать, что в Генштабе в той или иной постановке не рассматривался вопрос…»). Но, оказывается, «никаких документов, кроме указанной черновой записки по этому вопросу в Министерстве обороны нет». Заметим, что речь идет исключительно о Министерстве обороны. Это означает, что документы находятся в каком-то другом, неведомом архиве, и доступ к ним все еще заказан. Будем надеяться, что в конце концов и эти документы обнаружатся. Пока что приходится удовольствоваться подтверждением авторитетного лица, что вопрос о ведении превентивной войны против Германии обсуждался. Генерал Клейменов также обсуждает гипотезу возможности нанесения превентивного удара Советской Армией, но мнение его сформулировано достаточно уклончиво: «для развертывания полностью боеготовых, отмобилизованных сколоченных стратегических групп на западном театре требовалось до 15 дней и более. А Красной Армии в целом не меньше месяца». Дальше идет арифметика: «Если записка готовилась к середине мая, то когда ее положения можно было реализовать?»

Прервем здесь цитату и подумаем: во-первых, строго говоря, в распоряжении высшего военного руководства с середины мая и до 22 июня оставалось больше месяца – пять с половиной недель; во-вторых, если бы превентивный удар планировался, то и характер его, и время могли бы быть не точно такими же, какими они предлагались в «черновом» варианте. У меня нет сомнений в том, что Сталин планировал участие СССР в широкомасштабной европейской войне. Но при этом он опасался столкнуться с союзом ведущих капиталистических держав и прежде всего боялся изменения фронта Англией и сговора ее с Германией против СССР.

Профессор Адам Улам считает, например, что неуверенность Сталина в том, как будут развиваться события, сначала подсказала ему, что лучше на всякий случай получить часть Польши (Люблинское воеводство): если Германия окажется побежденной, то Сталин может претендовать на то, что он спас часть Польши, дабы способствовать ее возрождению. Так было до начала военных действий в Польше. Но спустя месяц Сталин сообщил Риббентропу, что он против сохранения польской государственности в любом виде. Его двойная игра не была тогда распознана немцами. Это всего лишь один из примеров того, насколько Сталин опасался оказаться в политической изоляции. Поэтому представляется сомнительным, чтобы он отважился вступить в «большую войну», в данном случае – бросить вызов Германии, не заручившись предварительно поддержкой Англии. А в ней он как раз в это время – это было вскоре после эскапады Гесса – очень и очень сомневался. К тому же и Соединенные Штаты, хотя и оказывали помощь Англии, пока в войну не вступали. В этом, как мне кажется, заключаются уязвимые пункты предположения, что Сталин рассчитывал нанести Гитлеру неожиданный, превентивный удар летом 1941 г.

И последнее соображение. Советские военно-промышленные планы были ориентированы в основном на их реализацию в 1942 году. Возможно, это время и было бы, по мнению Сталина, наиболее подходящим, чтобы бросить на чашу весов пудовые гири советской военной мощи.