Мы очень рады, что предстоящее обсуждение книги А.М. Некрича вызвало такой широкий интерес и, видимо, будет носить общественный характер, рады, что книжка, на титульном листе которой написано «научно-популярная серия», обсуждается так широко. Мне представляется, что у нас бывает и недостаточная оценка такого рода книг.

Три обстоятельства побудили редакцию первого тома принять участие в этом обсуждении. Обстоятельство первое – в текущем году исполняется 25 лет с начала Великой Отечественной войны. В этой связи, видимо, будет проходить широкая общественная кампания. В ней будут принимать участие и сотрудники Отдела истории Великой Отечественной войны и других институтов и организаций. И хотелось бы по некоторым связанным с этой трагической датой вопросам договориться, чтобы иметь общее мнение.

Второе обстоятельство: мы начинаем подготовительную работу ко второму изданию «Истории Великой Отечественной войны». По сути дела, та книга, которую мы обсуждаем, во многом совпадает с содержанием первого тома. И, конечно, мы рады воспользоваться такой благоприятной возможностью, которая предоставляется сегодня, – еще до начала всех подготовительных работ обсудить проблемы первого тома «Истории Великой Отечественной войны».

Наконец, третье обстоятельство заключается в том, что сама книжка ставит много вопросов, часть из них решает, некоторые решает очень своеобразно, и желательно иметь какое-то суждение о том, как эти вопросы поставлены и как они решены.

Коллектив редакции первого тома «Истории Великой Отечественной войны» оценивает книжку тов. Некрича «1941, 22 июня» в основном положительно. Мы считаем, что она успешно сочетает популярность, доходчивость изложения с научностью; написана эмоционально. Кардинальные вопросы, которые ставил автор, выбраны правильно.

В этой книжке раскрыты замыслы германского командования, его изуверские планы по отношению к народам Советского Союза, по отношению к славянским народам, планы мирового господства, показаны силы, которыми располагала Германия, предпринимая поход против Советского Союза.

В противоположность этому показано, какие силы дала советскому народу победа социализма, достигнутая в предвоенные годы под руководством партии, чем располагал советский народ для отпора империалистической агрессии.

Основное критическое замечание, которое потом будет детализировано, заключается в том, что конечные выводы автора, продуманные и правильные, нередко находятся в противоречии с тем, что говорится ранее. В этом смысле в книжке имеются элементы внутренней противоречивости.

Я начну с того вопроса, который мы считаем в критике данной книжки основным.

Это вопрос о причинах неудач советских войск в начальный период войны. Если открыть книгу на странице 162-й, то здесь эти причины изложены подробно, обстоятельно, глубоко. Здесь сказано о внезапности нападения, о том, что Германия обладала огромной, полностью отмобилизованной армией, имевшей колоссальный опыт ведения современной войны, располагавшей возможностью опираться на экономику захваченных государств Европы. Советские же вооруженные силы не были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Говорится здесь и об отрицательном влиянии культа личности.

В результате всех этих причин, говорит автор, стали возможными первоначальные успехи немецко-фашистских войск в войне против Советского Союза. Соглашаясь со всем этим, мы не можем не выразить своего недоумения по поводу того, что говорится в разделе № 3 – «Предупреждения, которыми пренебрегли». Мы считаем, что установка автора в этом разделе «Предупреждения» и его наименование не те, какими их хотелось бы видеть.

Как автор ставит вопрос в этом разделе «Предупреждения которыми пренебрегли»? Автор говорит, что по всем каналам поступали предупреждения о предстоящем нападении гитлеровской Германии. Все было правильно взвешено и обосновано и только непонятная и необъяснимая заносчивость и вера Сталина в себя привели к тому, что этими предупреждениями пренебрегли. Отсюда один шаг к тому, чтобы сказать: все дело только в личности Сталина, что личные качества Сталина – вот она причина!

Мне представляется, что такого рода «разоблачения» культа личности страдают определенной поверхностностью и не мобилизуют, не вооружают нас, не дают нам возможность извлечь из фактов истории необходимый урок. Если в характере Сталина были такие отрицательные качества, то с его смертью эта проблема снята и никаких уроков отсюда не следует. Но надо сказать, что факты не подтверждают той постановки вопроса, которая имеется в книжке, особенно на страницах 124-125. На этих страницах освещается содержание беседы автора с Маршалом Советского Союза Голиковым, который был начальником Разведывательного управления Генерального штаба накануне нападения Германии на Советской Союз. Мы знаем, насколько необходимо критическое отношение к мемуарам, заявлениям тех или иных лиц, какими бы высокопоставленными они ни были в тот период, к той роли, какую они лично сыграли в этот период. И мы считаем, что проявленное тов. Некричем доверие к заявлению тов. Голикова сыграло с ним нехорошую шутку.

Вот ведь как автор пишет в конце 124-й стр., ссылаясь на тов. Голикова: «Разведывательное управление проводило огромную работу по добыванию и анализу сведений по различным каналам о намерениях гитлеровской Германии, в первую очередь против советского государства, тщательно изучало международную информацию, зарубежную прессу…» И вывод, которым кончается этот параграф: «Советские разведчики сделали все от них зависящее, но их предупреждениями пренебрегли…»

Если бы слова, что советские разведчики сделали все от них зависящее, относились к разведчикам, к таким сильным личностям, как Зорге (к тому же Зорге был далеко не единственным) мы бы под этим полностью подписались. Но в данном случае имеются в виду не столько люди, подобные Зорге, сколько Разведывательное управление Генерального штаба и его начальник тов. Голиков. А факты свидетельствуют, что Голиков не только информировал, но и дезинформировал. Он представлял правительству не подлинные донесения, он представлял сводки. Эти сводки обычно состояли из двух разделов. Раздел первый – «достоверные сообщения», из которых следовало, что Германия не нападет на Советский Союз, что она готовится к нападению на Англию. (Я поэтому не могу согласиться и с тем местом в брошюре, где говорится, что когда Германия маскировала подготовку войны против СССР тем, что она намерена вторгнуться в Англию, то ей не удалось никого обмануть. Советская разведка разоблачила и т.д.)

А второй раздел сводок тов. Голикова носил заголовок: «Сообщения недостоверные и дезинформирующие». Сообщения людей, подобных Зорге, шли по второму разделу, как сообщения, которыми надо пренебречь.

Неправильная давалась оценка, в частности Институтом мирового хозяйства и мировой политики, военно-экономических возможностей Германии, в частности запасов нефти. Был распространен взгляд у наших экономистов о том, что Германия не располагает должным количеством нефти для войны против Советского Союза. И когда началась война, если вы помните, были статьи тов. Варги, Шпирта, в которых говорилось, что из-за недостатка нефти война Германии против СССР сама по себе заглохнет.

Поэтому в критике культа личности надо идти глубже. Вред культа личности заключался не только в субъективизме Сталина, но и в том, что находились люди, которые боялись иметь свое мнение и считали нужным подавать факты так, чтобы они были угодны Сталину, питая и поддерживая этим его губительное самомнение.

Когда мы так ставим вопрос, мы не ослабляем критику культа личности, мы ее усиливаем тем, что говорим о том, какое влияние оказывал культ личности на ряд людей, которые ставили интересы своего личного благополучия выше государственных интересов и которые не имели гражданского мужества для того, чтобы сказать правду о действительном положении. Вот почему в 1-м томе «Истории Великой Отечественной войны», говоря все, что надо сказать о Сталине, мы сказали и о министре обороты тов. Тимошенко, и о начальнике Генерального штаба тов. Жукове, и о командующих военными округами. И видимо, надо было сказать о большой ответственности, которую несет тов. Голиков в отношении сведений, которые он давал в канун войны, чтобы он не выглядел так, как в книжке тов. Некрича.

В этой связи есть еще один вопрос – это оценка заявления ТАСС от 14 июня 1941 года. Здесь мы снова в книжке тов. Некрича наталкивается на определенное противоречие.

Страница 142-я: «Заявление ТАСС предоставляло Германии возможность предложить новые переговоры или присоединиться к опровержению ТАСС, или то, и другое». Это, а также многое, что сказано на странице 142-й, свидетельствует о том, что тов. Некрич правильно оценивает заявление ТАСС от 14 июня, как определенный дипломатический маневр Советского правительства.

Другой вопрос (оставляем его открытым) был ли этот маневр успешным или неуспешным, был ли он удачным или нет, – это другой вопрос. Но вообще в области внешней политики Советской России, как учил Ленин, маневр не исключен. Но неправильно, когда маневр принимается как полное отражение действительного положения вещей, намерений правительства. Это исключает возможность маневра. В условиях культа личности сложилась такая обстановка, когда каждое сообщение печати рассматривалось как полное отражение действительного положения и намере-ний Советского правительства. Вот почему правильно говорится в книжке А.М. Некрича на стр. 143-й, что заявление ТАСС оказало на армию пагубное, деморализующее влияние. Но надо бы сказать, что это произошло не в силу самого факта заявления ТАСС, не в силу того, что оно было правильно или неправильно, а в силу обстановки культа личности. Более глубоко вскрывать эти явления крайне ценно.

Продолжая тот же круг мыслей, автор решил дать оценку действий Сталина, найти корни этих действий. На стр. 131-й он пишет, что «с одной стороны, Сталин держался обветшалой догмы». Какой догмы? Речь идет о том, что армия не была приведена в боевую готовность накануне 22 июня 1941 года, потому что Сталин держался обветшалой догмы. – Какой догмы? – Автор должен был это объяснить. Даже если бы книжка не была научно-популярной, надо было объяснить. С другой стороны, говорит автор, «у Сталина была боязнь войны и неуверенность».

Мне представляется, что здесь сказалось влияние некоторых выступлений Н.С. Хрущева, как известно, далеко не объективных: боязнь войны, неуверенность, растерянность, несколько месяцев после начала войны пребывал в состоянии растерянности. Но доказано, что это не отвечает действительности. Не о боязни войны надо здесь говорить, а о стремлении Советского правительства, Центрального Комитета партии, стремлении до последней минуты в пределах государственных интересов СССР предотвратить нападение Германии на Советский Союз. Нельзя ведь нам становиться в позицию, которая распространена на Западе. Как только Советский Союз выступает с миролюбивыми намерениями, так немедленно на Западе говорят, что его миролюбивые намерения объясняются «боязнью войны», «слабостью». В книжке А.М. Некрича какое-то отражение нашли эти взгляды.

Вот почему хотелось бы, чтобы вопросы, которые были здесь названы, были более глубоко и более обстоятельно освещены.

Но я должен сказать и другое, что есть некоторые элементы такого же упора на субъективистские факторы и в оценке действий гитлеровской Германии. На стр. 20-й одно место удивляет. Тов. Некрич объясняет, почему Германия решила отложить план вторжения в Англию и предпринять нападение на Советский Союз. Я зачитаю это место полностью: «Таким образом, Гитлером все время владел страх перед возможностью создания антигерманской коалиции Англии, Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Чтобы не допустить этого, необходимо прежде всего вывести из строя наиболее важного ее потенциального участника – Советский Союз. Таковы главные причины, по которым Германия должна напасть на СССР».

Я еще раз должен сказать, что причины, в силу которых гитлеровская Германия напала на СССР, освещены в книжке правильно. Я все время говорю об известной противоречивости, – правильные конечные выводы и ряд неправильностей на пути к этим конечным выводам. Я далек от мысли сказать что-либо о том, что автор будто бы неправильно оценивает причины нападения Германии на Советский Союз. Но это место неправильное, и оно навеяно желанием опираться на документы гитлеровской пропаганды. Но ведь в гитлеровских документах подлинные причины нападения на СССР маскировались.

И когда Гитлер говорит, что Англия опирается на Советскую страну, что нельзя уничтожить Англию, не уничтожив Советский Союз, это не все причины и не главная причина. И когда автор называет только это стремление Гитлера главной причиной войны против СССР, с этим нельзя согласиться.

Есть и еще одно странное противоречие во взглядах автора. Он пишет: «В последующие годы ненависть к Советскому Союзу и антикоммунизм стали отличительными особенностями немецкой политики, и потому в августе 1939 года, стремясь избавиться от опасности войны на два фронта, Гитлер предложил Советскому Союзу подписать пакт о ненападении. Но Гитлер рассматривал пакт лишь как ловкий дипломатический маневр». Опять-таки здесь какой-то нехороший привкус. Причина, почему Германия предложила СССР договор о ненападении, изложена так, что падает тень на последующее заключение этого договора Советским Союзом.

Я бы сказал, что [автор] рисует политику Гитлера под Бисмарка. Местами, когда читаешь то, что написано о Гитлере, ловишь себя на том, что думаешь, что это относится не к нему, а к Бисмарку: описание войны на два фронта подано не в той тональности.

В этой связи хочу сказать, что хотя автор многое сказал о роли в военной экономике Германии оккупированных стран, может быть, этот вопрос надо было разработать более детально и показать, что легкие победы в Европе усиливали экономическую мощь Германии, а на этой основе и стремление Германии напасть на Советский Союз.

А.М. Некрич подробно говорит о маневрах Германии, рассчитанных на мир с Англией и привлечение ее к антисоветскому походу. Оценка совершенно правильная и факты, которые приводит автор, совершенно правильные. Но далее он дает другую оценку конкретному факту – миссии Гесса.

Александр Моисеевич считает, что миссия Гесса не была официальной или официозной, не исходила от определенных кругов гитлеровской Германии, а была личным делом Гесса, который поддался убеждениям астрологов и действовал на собственный страх и риск. Это отвечает официальной германской версии, но нам представляется, что тов. Некрич, придерживаясь своей точки зрения, не обратил внимания на факты и документы противоположного характера. Кроме того, бывают такие вопросы, которые не могут найти свое отражение в документах. Можем ли мы верить заявлению германского правительства, что Гесс действовал на свой страх и риск, что он был сумасшедшим, можно ли довериться этому заявлению?

(Сместа: – Так наши враги говорят, что он был сумасшедшим).

Как известно, наш обвинитель на Нюрнбергском процессе заявил протест против утверждения, что Гесс ненормальный, заявил о том, что заключение судебно-медицинской экспертизы необъективно. Надо учитывать документы одного порядка и надо учитывать документы другого порядка. Нельзя брать одни свидетельства, если они отвечают твоей концепции и не брать другие, если они противоречат ей. И кроме того, есть некоторые вопросы, где нужно быть особенно придирчивым и не полагаться только на документы, которые могут быть в данном случае заведомо сфальсифицированы.

Неудачно на стр. 7-й охарактеризованы действия Германии во время наступления на Францию.

На стр. 26-й «собственно Германия». Повторяю, «собственно Германия занимала территорию 900 тыс. кв. км с населением до 117 млн. человек». Разве это «собственно Германия»? Если мы скажем «собственно Германия», тогда мы признаем какое-то национальное зерно в захватнических действиях Гитлера.

Стр. 50– я. «Гитлер передал министру иностранных дел Стояи…» Он был в это время бывшим министром, он был послом Венгрии в Германии.

Стр. 75. Автор расхваливает 45-миллиметровые пушки и говорит о том, что их снятие с вооружения было неправильным. Мы разбирались с этим вопросом и не нашли ни одного видного нашего командующего, ни одного артиллериста, ни одного противотанкиста, которые говорили бы, что 45-миллиметровые пушки нужны были к началу войны.

(С места: – Но других не было).

Тогда скажите, пожалуйста, что не было других, но нельзя сказать, что эту пушку вообще неправильно сняли, что надо было ее производить. Это – вещи разные.

Стр. 87. Речь идет об осуждении тов. Тухачевского, Якира и др.

Автор утверждает, что «тем, кто давал распоряжение об их аресте и суде над ними, должно было быть известно, что обвинения беспочвенны, а документы сфабрикованы». В такой редакции содержится обвинение в нарочитом осуждении безвинных, адресованное судебной коллегии. В ее составе были самые чистые люди, известные своей твердостью и неподкупностью. Они были введены в заблуждение.

(Сместа: – Коллегия руководствовалась уже готовым приговором).

…Реплика, которая была здесь дана, неправильна. Нельзя считать, будто участники суда…

(С места: – Они знали, знали!!!)

…будто они знали, что обвинение беспочвенно, а документы сфабрикованы.

(Сместа: – Кто давал распоряжение?)

Я говорю об этом потому, что здесь затрагивается честь и Блюхера, и Буденного, входивших в судебную коллегию и других ее членов: тов. Шапошникова, Белова, Дыбенко, Каширина, Горячева.

(Реплика с места: – Все они палачи).

Я высказал замечания и мои личные, и редакции 1-го тома. Многие замечания носят дискуссионный характер.

Хочу еще раз сказать, сегодняшнее обсуждение, несомненно, даст материал для глубокого, правильного освещения всех этих вопросов.