Саша и Саша. Два Саши, учащиеся колледжа культуры. Оба талантливые музыканты: пели, играли на музыкальных инструментах. Оба первокурсники, в городе первый месяц. Но уже записались в студенческий ансамбль, успели выступить в первом большом концерте, посвящённом Дню пожилого человека. Оба сельские, работящие парни, знающие цену трудовой копейке. На стипендию не разживёшься, но тянуть деньги из худого родительского кармана – последнее дело. Деревня сама перебивается из кулька в рогожку.

Еды хватает – и ладно. Пожаришь деревенской картошечки на домашнем сале – объедение. Кончится картошка – заваришь китайскую лапшу, заправишь специями – запах на весь этаж. Правда, через месяц с этого запаха воротит – ничего, дело молодое. И руки тоже молодые, сильные. Можно подзаработать – на пиццу, допустим, или – бери выше – на ноутбук, на мобильник.

Где заработать? Да на стройке, после лекций. Иногда с 5, иногда с 8 до 11 вечера. Очень удобно, расчёт тут же на руки: сколько наработал – столько получил. Никаких заморочек с разрешениями, справками. Главное, не забыть принести с собой старенькие куртчонку, свитер, штаны какие не жалко – и вперёд. То есть не вперёд, а вниз, в узкую траншею глубиной 2, 5 метра.

В ней к новому семнадцатиэтажному дому прокладывают водоотводную трубу. Через десять дней дом ждёт новосёлов, надо торопиться. Экскаватор работает грубо, начерно: вычерпывает ковшом тонны мокрой глины. А они, два Саши, можно сказать, выполняют ювелирную, тонкую работу: подчищают лопатами осыпающуюся, остающуюся на дне дренажной траншеи землю, до которой не добраться ковшу.

Это они так подшучивают, подбадривают друг друга, насчёт ювелирной работы. Если не подбадривать – тяжело. Грудь ходит ходуном, по лицу течёт пот вперемешку с дождевыми каплями. Измазались в скользкой глине, как чумички. Под промокшими сапогами хлюпает ледяная жижа. Не посачкуешь: работа почасовая, сразу видно: филонил или выкладывался на полную катушку. Штык лопаты приходится постоянно чистить от липкой, как пластилин, глины – иначе лопата становится неподъёмной.

Начальник ушёл в конце рабочего дня в шесть часов, бросив на прощание: «Давайте осторожнее тут…» Это была инструкция по технике безопасности.

Стояло самое начало октября, ночью обещали заморозки. Я испугалась за не выкопанные георгины, вышла затемно, часов в семь. Но смогла выкопать и очистить лишь один корень с клубнями: земля буквально дышала зимой, руки мгновенно сковало холодом сквозь двойные перчатки. Температура ноль, с неба льёт дождь, сменяющийся колючей, больно секущей лицо крупой, хлещет ветер. В такую погоду хозяин собаку на улицу не выгонит.

Именно в это время и в такую погоду два студента копошились в дышащей зимним, могильным холодом яме, в полной тьме. (Жильцы соседних домов негодовали и удивлялись, почему на стройке не было фонарей: электричество экономили, что ли?)

Дальнейшее свидетели-землекопы описывают по-разному. Одни говорят, что сначала оползнем осыпалась земля и, потеряв поддержку, рухнула в траншею плита – пандус входной группы (крыльца подъезда). Другие видели, будто экскаватор задел плиту, а уж она, падая, спровоцировала лавину из мокрой земли и кирпичей.

Вызвали спасателей. Первого Сашу откопали минут через 10–15. Он был ещё жив, но дыхательные пути были забиты землёй. Врачи приехали через считанные минуты после того, как перестало биться его сердце. Второго Сашу откопали через час на самом дне – он сидел на корточках, обняв голову руками – пытался защититься от многотонного земляного оползня.

Рабочие знали, что первый – точно студент, видно же: мальчишка, и по документам, найденным в кармане – 17 лет. А второй парень, говорили, не такой молодой, на вид лет 26, а то и старше. Оказалось: всего восемнадцать. Качали головой: «Тут за секунды стариком станешь… Знать бы, где упасть – соломки постлать. Несчастный случай».

– Не несчастный случай – а криминал в чистом виде, – строго поправили в Инспекции государственного строительного надзора при Минстрое. – Опасные земляные работы проводились в тёмное время суток, на глубине, под дождём. Должны были учитываться требования: наряд – допуск, присутствие прораба, освещение, укреплённые стенки дренажа, средства защиты, каски, спецодежда. Не говоря о заключении трудового соглашения. (Хорошие, правильные слова – но где же вы были со своей инспекцией и надзором раньше?!)

И эмоционально воскликнули:

– Да за такое бы расстреляли в советское время!

Это в советское время. А нынче попробуй найти концы. За семнадцатиэтажный дом отвечает компания «Титан» – она заключила договор с застройщиком ООО «Росстрой». То препоручило работы субподрядчику ООО «Крепь». Которое, в свою очередь, наняло частное лицо «Ш. Е. В.» Вот это частное лицо и привлекало дешёвую неквалифицированную рабочую силу в лице гастарбайтеров, мужиков, зарабатывающих на бутылку, студентов, зарабатывающих на мобильник. (Частник, скорее всего, и будет объявлен стрелочником и козлом отпущения).

Просто дом, который построил Джек. А вы думали, отчего в России цены на жильё зашкаливает все мыслимые пределы? Чем запутаннее схема, чем длиннее цепочка таких «ШарашМонтажКонтор» – тем дороже квадратный метр и тем – на другом конце цепочки – дешевле копеечный труд шабашников.

Если бы в России такие цепочки опутывали только жилищный бизнес! Коммунальные услуги, продукты, лекарства, даже заказы на крупных заводах (у меня муж заводчанин – знает) – пока они покувыркаются в сотнях липких ручонок и дойдут до потребителя – конечная цена взлетает в десятки, в сотни раз.

Надо же кормить армию присосавшихся с десяти сторон дармоедов. Какое им дело, что в самом низу пирамиды мальчишка, вчерашний ребёнок, студент культпросветучилища вышел на работу, не имея ни малейшего представления о технике безопасности. Быстрее (за счёт качества), дешевле (за счёт кармана работника), прибыльнее (для своего кармана) – три кита дикого российского капитализма.

И попробуй кто выскочи из заколдованной замкнутой цепи, осмелься наладить контакты напрямую, в обход посредников – тебя тут же жёстко вышибут как лишнее звено. Всё схвачено на самом верху – там тоже кормятся с той цепочки.

…Рабочие жали плечами, дескать: «Гибли люди на стройках – и будут гибнуть. Сыпалась земля – и будет сыпаться. В России же живём». Появившийся на строительной площадке человек (не в рабочей одежде) бросил корреспондентам: «Всё руководство на планёрке. И вообще, прекратили расспросы, а то вызову охрану».

Как всегда, информация просачивается струйкой. Даже родственники (я имею в виду не данный случай, но приходилось сталкиваться) в подобных ситуациях стараются избегать общения с журналистами. Ну, растрезвонит о ЧП газета – люди прочитают и забудут. В обмен же на молчание им обещают скупые отступные: хотя бы плохонький памятник поставить. Искать правду бесполезно: в итоге ни памятника, ни правды.

Корреспондентов спугивают и гонят, как назойливых воробьёв. И везде отвечают: «Идёт следствие, пока рано говорить о случившемся». А по мне, так неисправимо поздно. Отношение к наёмным работникам в России XXI века, по уровню скотства, скатилось на несколько веков назад.

…Спустя два дня студенты колледжа собрались у морга, куда приехали за телами родственники. Двух Саш, таких ярко начинавших артистов, проводили в последний путь аплодисментами.

Да, а будущие жильцы многоэтажки, что вполне объяснимо, очень переживают, волнуются, тревожатся, у них просто изболелось сердце. Существует ли после обвала угроза дому? Не появится ли в стенах трещина? Не повлияет ли, не дай бог, случившееся на сроки ввода дома в эксплуатацию?!

– Не повлияет, – успокоила строительная компания нервных новосёлов. – Заселение произойдёт ровно в назначенное время. С 10 октября планируется начать приглашать дольщиков для приёмки квартир. Никакой угрозы дому нет. Несущие конструкции не пострадали.

Так что инцидент исчерпан, практически удалось избежать досадных издержек. Не считая досадной издержки в виде двух юных жизней.