Они провели еще один день, перетаскивая драккары по реке Авонмор в сторону Глендалоха. Еще один день, на протяжении которого Торгрим Ночной Волк и Оттар Кровавая Секира подчеркнуто игнорировали друг друга. Но долго так продолжаться не могло.

Авонмор все мелел, берега сходились все ближе, расстояние между ними сократилось до трех-четырех родов, а течение становилось сильнее с каждой милей, которую они отвоевывали у реки. Прошло два дня после засады, и почти все утро они в поте лица работали веслами, с трудом продвигаясь в быстрой воде.

— Так не пойдет, — сказал Торгриму Агнарр.

Они стояли на корме, Агнарр — у руля, Торгрим оглядывал берега. Оба думали о тех, кто сидел впереди, кто налегал на весла, по чьим раскрасневшимся лицам струился пот.

Торгрим высматривал Харальда и его отряд, пытался найти их взглядом на речном берегу. Но он и не ожидал, что это у него получится. По правде говоря, он рассердился бы, если бы их увидел, поскольку это означало бы, что Харальд плохо прячется и держится недостаточно далеко от реки, а следовательно, не справляется со своей задачей, которая состояла в том, чтобы отыскать вражескую засаду.

Но Торгрим никого не видел на берегах и надеялся на то, что это дело окажется Харальду по плечу. Всем остальным пришлось заплатить за это собственным пóтом, поскольку драккар лишился двадцати гребцов, которые сейчас могли сражаться с течением на веслах «Морского молота».

— Ты прав. Так не пойдет, — сказал Торгрим. — Мы пристанем к берегу вон там. — Он указал на низкую каменистую полоску справа. — На сегодня сделаем остановку.

— Мы уже рядом с Глендалохом? — спросил Старри Бессмертный.

Он теперь мог сидеть, хотя до сих пор оставался в своем меховом гнезде и вставать не пытался. Голос его, однако, стал сильнее, как и движения, которые, впрочем, все еще были скованными. По крайней мере на его щеках появился румянец.

— Я не знаю, — сказал Торгрим. — Никто из нас не поднимался так высоко по реке. Это Кевин должен был провести нас в Глендалох.

Скиди кивнул.

— Кевин, — повторил он. — Что ты сделаешь с Кевином?

— Я убью его, — сказал Торгрим. Размышлять над ответом ему не пришлось, он уже думал об этом, и долго. — Если я поймаю его, то убью. Медленно, если получится. И так, чтобы он умер без чести, чтобы не пришлось снова встретить его за столом в Вальгалле.

Старри едва заметно улыбнулся.

— Кевин верит в Христа. Он и не должен попасть в Вальгаллу, — сказал он. — И я сомневаюсь, что он этого хочет.

Торгрим кивнул. Он забыл об этом.

— А куда, по их мнению, отправятся христиане, когда боги заберут их? — спросил он.

— Я не знаю, — пожал плечами Старри.

Торгрим не успел ответить: нос «Морского молота» ткнулся в песок и гальку берега, и теологические вопросы пришлось отложить на потом. Авонмор теперь тек по открытой местности, что Торгриму не нравилось. Он предпочел бы, чтобы деревья скрыли его драккары. Деревьев же здесь было мало, хотя на высоком берегу нашлось несколько, к которым удалось привязать носовые швартовы.

Он поглядел на реку и прочие корабли своего флота, за которыми следовали драккары Оттара. Люди Берси гребли изо всех сил, отчаянно продвигая вперед «Кровавый орел», как раньше команда Торгрима вела «Морской молот». Теперь драккар Берси достиг берега и врезался в него рядом с кораблем Торгрима. Пока судно привязывали, Берси сын Йорунда прошел вперед и спрыгнул в воду возле носа.

Торгрим поступил так же, оказавшись по щиколотку в воде. Чуть ниже по течению «Дракон» и «Лисица», которые тоже шли на веслах, направились к берегу, а члены их команды подошли к бортам с веревками в руках, чтобы пришвартовать драккары.

Корабли Оттара двигались в дюжине родов за ними.

«Ну и что ты будешь делать, Оттар, ублюдок эдакий? — размышлял Торгрим. — Снова меня обгонишь?»

Пять минут спустя он получил ответ: корабль Оттара свернул вправо и воткнулся носом в гальку чуть ниже «Лисицы», а остальные драккары последовали его примеру. Они уже не могли двигаться по воде.

Берси приблизился к Торгриму, Кьяртен и Скиди сын Одда тоже спустились со своих кораблей, и все четверо встали в круг.

— Дальше мы наш флот не поведем, — сказал Торгрим. — До Глендалоха доберемся по суше. Я не знаю, как далеко нам придется идти.

Все согласились с ним и оглянулись, словно что-то поблизости могло подсказать им, сколько еще осталось до монастыря. Торгрим взглянул на солнце.

— Уже поздновато, и люди устали, они целый день гребли и перетаскивали корабли, — продолжил он. — Да и врасплох мы ирландцев уже не застанем. Разведем здесь костры и позволим нашим людям хорошенько поужинать.

Все снова закивали.

— Мы постараемся захватить пленника, который скажет нам, как далеко мы находимся от монастыря, — говорил тем временем Торгрим. — А еще… — он помолчал, не желая произносить того, что должен был сказать, — придется побеседовать с Оттаром и его людьми. Кевин был нашим посредником, но он, похоже, сбежал, так что выбора у нас нет. Нам понадобятся команды всех кораблей, если мы действительно хотим разграбить Глендалох. И даже в этом случае я сомневаюсь в успехе. Эти ирландцы не дураки, они не трусы, и их там довольно много.

И опять все закивали, соглашаясь с ним. О многом они умолчали, потому что не было нужды это озвучивать. Никто не доверял Оттару, никто не желал биться с ним плечом к плечу, но им больше ничего не оставалось делать, разве что бросить все предприятие. Однако они преодолели уже такой путь, что выбора у них вовсе не осталось.

— Мы должны встретиться с Оттаром и его вожаками, — сказал Торгрим. — На берегу, между его кораблями и нашими. Кьяртен, ты предупредишь его?

Кьяртен криво усмехнулся.

— Я-то могу попытаться, но ты не получишь ответа, — сказал он. — Он убьет меня, как только увидит. А если не сумеет, меня убьют его люди.

Торгрим нахмурился, заметив неуверенность на лицах своих собеседников.

— Он убьет тебя? — спросил Торгрим. — Ты говорил, что он твой брат.

— Брат, — сказал Кьяртен. — Но для него это ничего не значит. Я поклялся служить ему. Тогда, в деревне, в устье реки. А потом увидел, что он там сделал. Я всегда знал, что он безумец, но я… Не знаю, о чем я думал.

В голосе Кьяртена вновь появилось то, чего Торгрим никогда прежде не слышал. Сожаление. Страх. Кьяртен продолжил:

— Я знаю, что боги не благоволят тому, кто убивает без причины, и я не хотел, чтобы меня прокляли за его поступки. Поэтому я покинул его, как только выдался случай. Присоединился к вам. Я не думал, что снова его увижу.

— Но мы пробыли рядом с ним около недели, — сказал Скиди. — Почему он до сих пор тебя не убил? Даже не попытался?

— Он меня не видел, — ответил Кьяртен.

Торгрим кивнул, вспомнив, что, когда он встречался с Оттаром, Кьяртена поблизости не было. И он всегда держал «Дракон» подальше от флота Оттара.

— Оттар мало что видит, — произнес Торгрим.

— Только то, что хочет видеть, — согласился Кьяртен.

В конечном итоге к Оттару отправился Берси. Вернувшись, он доложил, что Оттар сыпал проклятиями, плевался, неистовствовал, а затем наконец согласился встретиться с ними сразу после ужина. Торгрима это устраивало. Чем позже, тем лучше. Ему еще многое нужно было узнать и многое сделать. Он позвал Годи и Агнарра, своих ближайших соратников после ухода Харальда.

— Выберите нескольких человек и отправьтесь с ними за позиции дозорных, — сказал он. — Попытайтесь захватить путешественника, кого-то с дороги. Приведите сюда, чтобы я мог его допросить. Нам нужно знать, в какой стороне Глендалох и как долго до него идти.

Он не знал, как будет допрашивать ирландца без Харальда, но надеялся, что жестов и нескольких гэльских слов, которые он кое-как запомнил, будет достаточно.

Возможно, он заставит Сегана заняться переводом. Торгрим был уверен, что ирландский раб знает язык северян лучше, чем это показывает.

Годи и Агнарр выбрали трех человек, перебрались через обрывистый берег и исчезли. Торгрим наполнил две миски похлебкой, которую варили в большом железном котле над костром, и понес их на «Морской молот», где одну отдал Старри, а второй занялся сам. Серый день превращался в ночь, Торгрим ждал возвращения своих людей и надеялся, что они прибудут до встречи с Оттаром.

Чтобы скоротать время, он точил свой кинжал, чем давненько не занимался. Его оружие обычно точил Старри. Это успокаивало берсерка, к тому же он затачивал клинки так, словно этим даром наградили его боги. Тут он обладал скорее талантом, чем навыком.

Когда клинок стал таким острым, что дальше некуда, Торгрим сунул кинжал в ножны и встал. Он думал, что Старри спит, и удивился, когда тот заговорил.

— Мне понадобится несколько часов, чтобы исправить то, что ты сделал с этим ножом, — произнес Старри еле слышным голосом и не открывая глаз.

— Я знаю, — сказал Торгрим. — Потому и испортил его. Чтобы тебе не было скучно.

Старри тихонько хмыкнул, и Торгрим хотел добавить что-то еще, но тут его внимание привлекло то, что происходило на берегу реки. К тому времени почти совсем стемнело, но костер горел ярко и освещал часть галечного берега. В его пламени Торгрим видел огромный силуэт Годи, который спускался по склону, за ним шел Агнарр и еще один человек. Пленник, как он надеялся.

Торгрим двинулся на нос и спрыгнул с него на берег, а затем, подходя к костру, узнал в человеке, которого привел Годи, Вемунда — одного из тех, кто пошел с Харальдом. Его внезапно укололо недоброе предчувствие, в душе вспыхнул страх, но он уже видел лицо Вемунда, и тот не выглядел как человек, пришедший сообщить о трагедии.

— Вемунд, — приветствовал его Торгрим, пожимая ему руку.

— Мы нашли его на дороге, господин, примерно в миле отсюда, — сказал Годи. — Он искал нас.

— Тебя послал Харальд? — спросил Торгрим, следя за тем, чтобы в голос не прорвалась тревога.

— Да, господин Торгрим, — сказал Вемунд. — С ним все в порядке, и с его людьми тоже. Ну, почти. Нас застали врасплох всадники, господин, ирландские всадники. Харальд повел нас в бой с ними. И сражался он, как медведь, господин, убил больше, чем я могу сосчитать. Харальд был впереди. Он вдохновлял остальных.

— Хмм, — сказал Торгрим. Вемунд осыпал Харальда похвалами, как ребенок заливает кашу медом. «Что же ты натворил, почему так отчаянно хочешь задобрить меня? — подумал он. — И Харальда?»

— Мы потеряли троих, господин, но не по вине Харальда, просто ирландцы…

— Хорошо. Судя по твоим словам, вы все правильно сделали. Кто-то из всадников сумел сбежать? — спросил Торгрим, отрывистым тоном давая понять, что хочет услышать только факты, без прикрас.

— Да, господин, — сказал Вемунд.

— И они не привели подкрепление, чтобы найти вас?

— Нет, пока я был еще с ними, господин. Мы шли вдоль реки, господин, еще час или больше и не видели ни одного ирландца. Харальд отправил меня назад, чтобы найти вас. Рассказать о том, что мы узнали.

Торгрим кивнул. Вокруг уже собралась толпа.

— Мы встретили путешественников, господин, которые шли на Глендалохскую ярмарку, — продолжал Вемунд. — Они кое-что знают об этом городе.

Торгрим, скрестив руки на груди, слушал, как Вемунд ведет свой рассказ. Тот говорил, что им многое стало известно о защите Глендалоха, его гарнизоне, о толпах, собравшихся на ярмарку. До монастыря оставалось не больше четырех миль по суше, сказал Вемунд, и дорога у реки вела прямо к нему.

И по этой дороге шло множество людей, которые несли в Глендалох их будущую добычу.

— Ладно, Вемунд, ты хорошо потрудился, — сказал наконец Торгрим, к явному облегчению парня. — Ступай, перекуси, а потом тебе придется вернуться к Харальду с вестью от меня.

Вемунд кивнул, и кто-то протянул ему миску с похлебкой и деревянную ложку. Торгрим уставился на огонь. Теперь он знал все, что ему было нужно. Он знал, где находится Глендалох, как далеко отсюда, как туда добраться, как велик монастырь и как плохо укреплен город.

А главное, он знал об этом больше, чем Оттар.