Тьма и ярость обрушились на Торгрима с силой проливного дождя, захватили его полностью, пропитав собой до костей, пока он не утонул в них, захлебываясь ненавистью.

Он сидел, скрестив ноги, в траве, подальше от остальных, смотрел в ту сторону, куда увезли Харальда, его мальчика, беспомощного, в окружении людей, способных сотворить с ним все, что угодно.

Разум Торгрима затуманился, он не мог думать, а ярость, обычно овладевавшая им после заката, сегодня была в десять, а то и в двадцать раз сильнее, чем когда-либо раньше.

Морриган пропала. Торгрим думал, что она идет с ними, следует с отрядом на помощь Харальду. Раньше она все время была рядом — и во время нападения на обоз, и когда откапывали корону. Он просто не мог оставить ее позади. Но в этот раз, стоило ему оглянуться, как выяснилось, что Морриган нигде нет.

Несколько человек вернулись к драккару, но Морриган не оказалось и там. А вместе с ней пропала корзина и Корона Трех Королевств. Нигде не нашли ни ее следов, ни намеков на то, что кто-то напал на нее и увел с собой силой. Она просто исчезла.

Об этом Торгриму сообщил Орнольф. Никто другой не смел к нему приближаться. Торгрим отошел и сел в высокой траве.

Он не проронил ни слова. Мысли мчались потоком. Утром он встретится с Фланном. Фланн приведет Харальда. У Торгрима же не будет ничего.

Он мог обмануть Фланна, принести какой-нибудь сверток и сказать, что это корона, что Морриган сбежала или что ее решили оставить заложницей. Обманывать придется недолго, ровно до тех пор, пока он не схватит Харальда — прежде чем Фланн перережет ему глотку.

Впрочем, Торгрим сомневался, что этот план выполним. Ирландец не настолько глуп, чтобы попасться на удочку. Он наверняка остановит Торгрима в пятидесяти шагах и потребует показать корону, прежде чем отпустит Харальда.

И как только Фланн обнаружит обман, он в тот же миг убьет Харальда. Да, Торгрим затем прикончит Фланна, но сыну уже не поможет.

С этого момента мысли Торгрима растворились в темноте и потоке чувств, блуждая без всякого направления. Он сидел, охваченный слепой яростью, и вглядывался во тьму, позволяя дождю хлестать в лицо.

За его спиной под прикрытием деревьев викинги сумели развести костер, но Торгрим в нем не нуждался. Он чувствовал, как они движутся в темноте по обе стороны от него, не приближаясь. Орнольф наверняка велел присматривать за ним, чтобы Торгрим не натворил глупостей.

Дождь все усиливался, пока не хлынул сплошным потоком. Гром прогрохотал над головой, оглушая до боли в ушах. Отблеск молнии выхватил из мрака тех, кто сидел в нескольких перчах от Торгрима, съежившись и наблюдая за тем, как он таращится в ночь.

Несмотря на дождь, гром и обжигающую ярость, Торгрим вдруг понял, что умудрился заснуть, потому что увидел себя бегущим через лес. Он мчался в одиночестве, бесшумно и быстро, и прекрасно видел в темноте. Он больше не чувствовал струй дождя, и ярость тоже исчезла, оставив спокойную целеустремленность, непоколебимую решимость сделать то, что должно быть сделано. Во рту ощущался привкус крови.

Он двигался по полю, не зная усталости, — охотник, подбирающийся к добыче. Все ощущения обострились, стали волчьими. Чуть дальше он видел костер в зарослях, но там не было того, что он искал, и Торгрим двинулся дальше. Земля сама стелилась под ноги, он бежал по холмистой долине, той самой, где у него отняли Харальда, его сына. Все было странным и смутным, как и положено в беспокойном сне.

Вскоре он остановился, чтобы отдышаться, и выглянул из зарослей.

Лагерь ирландцев. Большой шатер, круглый, с остроконечной крышей, в шатре на удобном ложе спит Маэлсехнайлл. Воинов он насчитал около сотни: большинство собралось у костров, другие стояли на часах. Торгрим, надежно скрытый темнотой и дождем, прошел мимо них в лагерь, останавливаясь лишь тогда, когда молния высвечивала людей, застывших, словно статуи. Они его не видели.

Торгрим улавливал запахи лошадей и собак, но ветер был на его стороне, животные не чуяли его самого. Никто не мог услышать его в такую ночь, бесшумного и неподвижного.

Харальд был рядом. Торгрим это чувствовал. Ощущение этой близости заставило волосы на его коже встать дыбом. Но Торгрим не шевелился, лишь наблюдал. Охотник терпелив, он следит за добычей и нападает лишь в нужный момент.

Морриган тоже наблюдала, завороженная, не понимая, как же могло случиться, что Магнус сын Магнуса оказался здесь, прямо перед ней, не подозревая о ее присутствии. Он выудил из седельной сумки краюху хлеба, предложил этот хлеб какому- то человеку, скрытому в тенях по другую сторону костра, но ему не ответили. Морриган никого не видела и даже задумалась, есть ли там кто-то или же Магнус сошел сума.

Дождь становился все сильнее и шумел в ветвях, гром оглушительно грохотал над головой. При вспышках молний Морриган видела, как Магнус смотрит в небо и на деревья. Видела, как страх искажает его лицо.

«Не зря ты испугался, языческая свинья», — думала Морриган. Она знала, что северяне боятся троллей, злых духов и прочих тварей, которые, по их поверьям, могут скрываться во тьме. Она улыбнулась. Единственной настоящей угрозой для Магнуса была та, о присутствии которой он даже не думал.

Чуть позже Магнус подбросил в огонь еще веток, довольно большую охапку, и лег у костра, укрывшись влажным одеялом. Второе одеяло было натянуто между деревьями как навес, и, надежно защищенный от дождя, Магнус закрыл глаза. Морриган размышляла о втором человеке у костра и о том, почему ему не предложили укрыться. Возможно, там сидел раб. Она знала, что Магнус не станет заботиться о рабах.

Еще долго после того, как Магнус смежил веки, она стояла и смотрела на него. Кроны деревьев спасали ее от дождя. Свет от костра падал на лицо Магнуса, позволяя ей наблюдать за каждой гримасой его глубокого сна.

Медленно шел час за часом, костер уже догорал, а Морриган пришла пора действовать. Отступив на несколько шагов в подлесок, она поставила корзину перед собой, достала сверток с короной, положила рядом. Затем осторожно извлекла остальное содержимое из корзины. Добравшись до фальшивого дна, она открыла его и сунула руку в самое нижнее отделение.

Сейчас там осталось немного предметов, и пальцы легко отыскали крошечный флакон в углу. Этот флакон она заготовила в прошлом году, размышляя, при каких обстоятельствах он ей может понадобиться. Долгое время Морриган думала, что сама решится его выпить.

Вытащив бутылочку из корзины, она сжала ее в руке и стала складывать содержимое обратно. На этот раз она начала с короны, засыпав ее сверху другими вещами. В последний раз оглянувшись, она уже готова была сделать свой ход, когда услышала что-то в темноте.

Морриган замерла и прислушалась. Какой-то зверь двигался между деревьями. Она не видела его, но слышала шорох и ощущала чужака, скользящего в темноте, словно дух. Лошадь Магнуса тоже его почуяла и зафыркала, переступая ногами, натянула привязь. Морриган испугалась, что это разбудит Магнуса, но тревожные звуки заглушал хлещущий дождь.

Чем бы это ни было, оно прошло мимо. Ощущения были странными, Морриган никогда раньше не переживала подобного. Она ждала и прислушивалась, осеняя себя крестом и беззвучно шепча молитву, но боялась куда меньше, чем сама от себя ожидала. А затем непонятное нечто растворилось в ночи, как неотъемлемая ее часть.

Морриган выждала, чтобы убедиться: прошедшее через лес существо не потревожило ни Магнуса, ни второго человека у костра. Убедившись, что они спят, она медленно поднялась и осторожно зашагала к полянке с костром. Морриган перемещалась по левому ее краю, стараясь держаться подальше от Магнуса. Лошадь нервно вскинулась при ее приближении, но Морриган заговорила тихо и ласково, успокаивая животное. Она обошла маленький лагерь по кругу, пока в тусклом свете костра не увидела второго человека, который лежал неподвижно, как мертвый, свернувшись клубком у большого ствола.

Морриган приблизилась, ступая мягко и беззвучно. Человек лежал на боку, в очень странной позе, и его руки были заведены за спину. Сделав еще два шага, Морриган поняла, что руки у него связаны и веревка от них тянется к стволу дерева, под которым устроен лагерь.

«Сегодня тебе повезет, мой друг», — подумала Морриган и шагнула ближе, пытаясь рассмотреть, что же это за бедняга. Краем глаза она следила за спиной спящего Магнуса, но тот до сих пор ни разу не шелохнулся.

Оказавшись рядом с пленником, Морриган вдруг поняла, что это женщина; даже в тусклом свете костра было видно, как нежна ее белая кожа. Ирландская девушка, которую поймали и обрекли на медленную смерть в рабстве… Сделав еще один шаг, Морриган склонилась над неподвижной фигурой и с трудом сдержала возглас изумления.

Бригит? Бригит мак Руанайд? Принцесса Бригит?

Как она могла оказаться в подобном месте? Морриган перекрестилась. До сих пор она колебалась в своем намерении, но теперь ее сомнения развеялись. Определенно, ее вела рука Господа.

Морриган поспешно выпрямилась.

Вновь обретя уверенность, она поставила корзину на землю и направилась к спящему северянину, бесшумно ступая кожаными туфлями по устланной листьями земле. Вскоре она опустилась на колени рядом с Магнусом, так близко, что ощутила тепло его тела и услышала звук его тихого дыхания.

Морриган переложила бутылочку из левой руки в правую, подняла над костром, глядя, как колышется внутри темная жидкость. Затем вытащила пробку и быстро произнесла молитву. Левой рукой она крепко схватила Магнуса за нос. Он открыл глаза и рот, и Морриган вогнала бутылочку горлышком вниз ему в глотку.

Рука Магнуса взлетела, чтобы вцепиться ей в шею, и Морриган отскочила в сторону. Давясь, задыхаясь, Магнус вытащил бутылочку изо рта и вскочил, яростно отплевываясь. В руках его блеснул меч, а в глазах ярость. Ярость, замешательство и страх.

Он шагнул вперед, к Морриган, и та попятилась.

— Ты… — Магнус узнал ее, но вряд ли вспомнил, кто она такая.

Он попытался замахнуться мечом, чтобы рассечь ее пополам, но тут глаза его расширились, он захрипел и рухнул на колени, выронив меч и вцепившись руками в горло.

Дышал он быстро и отрывисто, словно в панике, и с мольбой смотрел на Морриган.

— Настойка аконита, — тихо сказала она.

Даже в тусклом свете костра было видно, как налилось кровью лицо Магнуса. Держась за горло, он рухнул на бок, суча ногами.

Морриган шагнула ближе. Она слышала о том, какое действие оказывает настойка аконита, но никогда не пользовалась ею, и сейчас выяснилось, что эффект куда сильнее, чем она себе представляла, пусть и сложно было сказать, сколько он успел проглотить.

Глаза Магнуса вылезли из орбит, сдавленный хрип рвался из горла. Руки и ноги содрогались, словно он отбивался от роя пчел. Он выгнул спину, будто пытаясь подняться, снова выгнулся и снова упал.

Судороги усиливались, пятки Магнуса стучали по мягкой земле, пальцы сгребали опавшие листья и грязь.

А затем он вдруг замер, оцепенел и застыл без движения. Широко раскрытые глаза смотрели на Морриган, и она видела в них кромешный ужас.

— Отправляйся в ад, языческая свинья, — сказала Морриган, и, словно повинуясь ее приказу, Магнус громко выдохнул, и его тело обмякло.

Морриган шагнула еще ближе. Глаза Магнуса теперь были закрыты. Похоже, он не дышал. Затем он вздрогнул в последний раз, заставив Морриган подпрыгнуть и ахнуть. Она подумала, что это было последнее усилие его грешной души, пытавшейся удержаться в теле и спастись от вечного пламени.

С минуту Морриган смотрела на него, наблюдая, как его лицо теряет цвет, словно дождь смывал с него все краски. Затем она обошла костер и навес, направляясь к принцессе Бригит, которая с ужасом следила за происходящим.

Морриган присела перед ней на корточки. Бригит смотрела на нее, как птичка, зачарованная змеей.

— Ты знаешь, кто я? — спросила Морриган.

Бригит кивнула.

— Морриган мак Конайнг, сестра Фланна.

— Верно. А теперь я могу отпустить тебя, Бригит, или убить тебя здесь и сейчас. Никто не узнает.

— Убить меня? — едва слышным шепотом произнесла Бригит. По всей видимости, она не осознавала, что Морриган рассматривает и такую возможность. — Зачем тебе меня убивать? Ты же навеки погубишь свою душу!

— Это решать Господу, не тебе.

— Прошу тебя, пожалуйста, не убивай меня! Я сделаю для тебя все, что угодно, все, что в моих силах.

— Хорошо. Тогда ты пообещаешь мне две вещи. Во-первых, ты никогда никому не расскажешь о том, что видела меня здесь, и о том, что здесь случилось. Никогда.

Бригит энергично закивала.

— Клянусь своей надеждой на Небеса.

— Хорошо. И второе: ты передашь сообщение моему брату и будешь хранить это в тайне до конца своих дней. Ты клянешься?

— Клянусь.

— Ладно.

Бригит не предаст ее, Морриган это знала. Она задумалась на минуту, пытаясь составить сообщение достаточно простое, чтобы Бригит могла его запомнить, и достаточно четкое, чтобы Фланн ее понял. Подобрав несколько слов, Морриган произнесла их для Бригит. Та прищурилась, явно сбитая с толку. Морриган произнесла их снова и заставила Бригит повторить. А затем вынула нож, который носила за поясом, и разрезала веревку, стянувшую руки принцессы.

Бригит облегченно вздохнула, растирая истерзанные кровоточащие запястья.

— Иди сюда, — позвала Морриган и завела девушку под навес, к покрывалу у костра, где было чуть уютнее, чем среди деревьев.

Морриган достала из корзины припарки и обмотала ими запястья Бригит. Та радостно улыбнулась.

— А сейчас ты должна идти, — сказала Морриган. — Река Бойн находится в той стороне, недалеко. Возьми коня этого дуб галл и следуй на север. Сумеешь отыскать Тару?

— Я думаю, да. Но люди моего отца ищут меня. Мне кажется, я найду их куда быстрее, если поеду вдоль реки.

— Вот и отлично, — ответила Морриган.

«Хорошо, что ты мне об этом сказала», — подумала она.

Ей раньше не приходило в голову, что Маэлсехнайлл наверняка разошлет повсюду людей, но как же иначе, ведь его дочь похитил дуб галл.

Иди, и помни о нашем соглашении.

— Я буду помнить. Благослови тебя Господь, Морриган, — сказала Бригит.

Она поднялась и с легкостью, привычным жестом набросила одеяло и седло на спину коня Магнуса. Через несколько минут принцесса вывела животное с поляны и растворилась в темноте.

«Все складывается даже лучше, чем я надеялась», — подумала Морриган. Рука Господня воистину вела ее сегодня. Она остановилась над северянином, которого мертвым ненавидела еще больше. Ее внимание привлек меч, лежавший там, где Магнус его уронил, не успев нанести ей смертельный удар. Серебряная инкрустация на рукояти, влажная от дождя, сияла в отблесках пламени костра. Над головой сверкнула молния, озаряя поляну светом, гром прогрохотал одновременно с ней.

Морриган нагнулась и подняла меч.

— Железный Зуб, — сказала она.

Внезапно все осложнилось.