Заглянув внутрь, я увидела огромную комнату, похожую на бараки. Ровными рядами стояли кровати возле окон и у стен. Некоторые были аккуратно застелены, а на других спали девушки. Услышав громкий окрик, они проснулись. Утро добрым не бывает, особенно, если ты каждый день работаешь. Одна даже подскочила с кровати, путаясь в одеяле. Выбравшись из него, подошла к нам.

— Доброе утро, госпожа Гельви, — заспанным голосом произнесла она, потирая глаза.

Мне отчего-то казалось, что при командирше, все должны вскакивать, выстраиваться в ряд и отдавать честь.

— Виктория, это Мария — твоя новая напарница. Покажешь ей фронт работ, — сказав это, Гельви развернулась и вышла из комнаты.

Девушка почесала макушку с курчавыми волосами и жестом пригласила войти в комнату. Я прошла за ней, задевая своим инвентарем остальные кровати, на которые снова завалились девушки и продолжили спать.

Я поставила ведро на пол и воткнула в него швабру.

— Эй, не мешай спать, — и в мою сторону полетела подушка. Она влетела в ведро, которое издало при этом звук: Брякбряк, и завалилось на бок.

Девчонки застонали от второго пробуждения. Цензурные и нецензурные фразы так и слетали с трепетных губ девушек.:

— У меня выходной сегодня! — воскликнула одна, которая спала возле окна.

— Как же голова болит… — простонал кто-то позади меня.

— Что это фрау Гельве не спится с утра пораньше… — справа пробурчали с немецким акцентом.

— Какого леща с утра будят, обещали, что до девяти поспать дадут! — возмущено отозвался писклявый голос из угла комнаты.

— Я ж только спать легла, — сказала девушка, спавшая по соседству с Викиной кроватью.

Лучше всего подождать за дверью.

Виктория вышла ко мне, сменив ночную рубашку на платье такого же цвета как и мое.

— Вика, — протянула руку.

— Маша, — ответила ей рукопожатием.

— Отлично, пошли на наш этаж, — зевнув, сказала она. — Ты новенькая?

— Ага, можно и так сказать.

— Хорошо, у нас есть одна пустая кровать, — сказала она, пока мы поднимались по лестнице для слуг. — А ты когда сюда попала? Прям с утра?

— Нет, дней девять уже здесь, из леса меня вытащили, — ответила ей.

— Да не в мир, — усмехнувшись, спросила она. — В замок только сегодня привели? Или ты живешь с господином?

— Позавчера, — кратко ответила ей. Рассказывать о своей личной жизни не хотелось. А вдруг тут фанатки моего эльфа?

— Понятно, не хочешь говорить, не надо. У нас так многие, которые с господинами живут, потом в общую комнату переселяются. Тем более часто приводят и оставляют.

«Приводят, оставляют — аж в борделе страшно вспоминать, что творится в замке» — подумалось мне.

Мы поднялись на наш этаж.

— Слушай, я тут вспомнила. Я вчера возле детской разбила бутылку. Может мы сможем подняться и убрать там? — спросила ее, пытаясь вспомнить, где находится детская.

— Ты чего? У них там свои горничные есть, — повернувшись ко мне, ответила Виктория. — Не пойду на детский этаж, боюсь этих монстров.

— Каких монстров? — поинтересовалась я.

Может два пьяных мужика и есть монстры?

— Детей, конечно, — вылупив глаза сказала девушка. — Вчера Агнешку, няньку ихнюю, отпустили в город на праздник, так она им наказала, мол, будут над няней по замене издеваться, так сладкое им запретит. А они охламоны, все равно будут бегать да играться со всем, что есть. Тут почему статуй и картин нет в замке — дети все поразбивали, поразрисовали, а как магией баловаться начинают, так вообще желательно прятаться. Только господина Фейшарлера и отца своего нормально воспринимают. Каролина, та вообще, не может с ними справиться.

— Ладно-ладно, — сладкое — верный аргумент против детского непослушания. А еще розги тоже отлично помогают. — А Каролина это кто?

— Ну, ты даешь, королева, — вновь усмехнулась она.

Для меня детки остались милыми и хорошими, но все равно чувствовала, что в тихом омуте крокодилы водятся.

Это ж эта… королева отдала меня первому господину.

Пройдя в наш сектор, Вика провела рукой по резьбе, которая мелким рельефом, словно веточка дерева, выступала на стене. Кристаллы осветили поле боя.

Я обалдела от увиденного. Пол был грязным. Тут и там валялись разбитые бутылки, окна заляпаны землей, даже потолок умудрились обляпать, на стенах тут и там виднелись черные выгоревшие пятна. Вот это я понимаю отметили праздник — с фейерверками и магией. Я со своим снегом в начале ноября тихо плачу в обнимочку.

— И нам это все убрать придется? — в офигевшем состоянии спросила.

Еще бы, пространство коридора — как двухполосная дорога. Да по ней машины можно из одной стороны в другую гонять и еще место останется.

— Придется, но это еще ничего, и похуже бывало. Вот не завидую я тем, кто на втором этаже и в зале убирается, — веселее ответила девушка.

Теперь я понимаю, по какой еще причине у них картины на стенах и потолках нарисованы. Хоть стекла не выбили. Не удивлюсь, если они тут магоупорные.

— А как мы все уберем, если у меня только ведро и швабра? — спросила ее.

— Хех. Смотри и запоминай.

Вика нажала на очередную веточку на стене, чуть ниже выключателя. Небольшой каменный прямоугольник отъехал в сторону, показывая полость, в которой лежали вещи: ведро, швабра, два веника, шланг и куча мелких веников и совков.

— Вот смотри, тут мы держим свои приспособления, — показала она мне на нишу. — Вот эти поменьше — для комнат, — она показала мне на веники, которые стояли в правом углу. — А эти для коридора, но сейчас нам надо его промыть, пока гости спят.

— Вечно путаю, где он тут находится, — пробурчала Вика, ощупывая стену. — Во, нашла.

Она нажала на выпуклый камень, из которого медленно отъехала часть, выдвигая вперед вентиль круглой формы и пимпочку.

Как же она называется? Штуцер, точно! Еще Петрович, когда трезвым был, рассказывал про устройство поливочных кранов. Вообще, все, что связано с водой в человеческом мире, мне интересно.

— А тут что, трубы проложены? — спросила я Вику.

— Да, господин Ларви еще тот изобретатель, — ответила она, насаживая шланг на штуцер.

Покрутив вентиль, она размотала слегка текущий шланг.

— Замок, вообще, самое продвинутое место по техническому оснащению. Господин Ларви мою машину забрал, когда я сюда попала. Хочет прототип сделать. Ему даже немца инженера-конструктора по машиностроению вытащили. Только не выходит, — сказала Вика, покрутив кран так, что напор стал сильнее.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Так у меня Москвич, а он немца вытащил, который ни бум-бум в наших машинах. Теперь сидят втроем, пытаются отремонтировать, — сказала Вика.

— Втроем? — недопоняла я. — Вроде же одного инженера вытащили?

— Ага. И моего папу потом. Пока немец чуть не спился, пытаясь найти в Москвиче подушки безопасности и встроенный навигатор. А вот мой папа, — с гордостью произнесла она, — даже рассказал, как тут провести проводку труб. Только не спрашивай, из чего они изготовлены. Понятия не имею. Тут какие-то свои ресурсы.

В какой раз я поражаюсь этому миру. Вроде Средневековье, но какое-то неправильное.

Вика тщательно смывала грязь с потолка мощной струей, а смотрела как вода стекает с потолка по стенам.

— Вот возьми, — она протянула мне шланг. — Я на кухню схожу поем и твой первый разнос принесу.

Как же я скучала по своей энергии. Сейчас бы тоже, колдонула и коридор в миг очистился бы. А так приходится стоять со шлангом, из которого течет вода. Мертвая вода. Заморозить бы ее и устроить гонки на коньках. Мечты, мечты. Вот уже и платье намокло и туфельки, что Винсент подарил. Не слышит она меня, не отзывается. Пора бы уже свыкнуться с мыслью, что не вернется ко мне магия, что останусь в замке, что до конца жизни буду горничной, что не пересечь мне целый город, что не дойти до реки, до Неи.

Прям наказание, а не мир. Из князей в грязи.