Со скрытым мы договорились, что он достает сведения, кому отдали старые карты, а я ему плачу нормальным золотом. В качестве аванса я дала золотой и уточнила, точно ли у него не было гномов в родне. Те еще скупердяи. Он лишь пожал плечами. Его комплекцией выдавала, что все-таки были какие-то эльфо-гномы. Причем, эльфийская дала физические данные, а гномы — сущность.

Дарм сидел в главном зале таверны, а на его коленях примостилась Даника с выпяченной напоказ грудью.

Ингенель, увидев это, тут же ускорилась, но я поймала ее за руку.

— Спокойно, — прошептала ей.

— Скотина, — ответила она.

— Расправь плечи и иди как ни в чем не бывало. Ты — женщина, будь гордой. Пусть он видит, что теряет.

Ингенель выпрямила спину.

Мы добрались до лестницы. Мельком увидела, что Дарм нас заметил. Хитро улыбнулся и подмигнул. Я покачала головой.

Проводив монашку и убедившись, что она никуда не сбежит, я вошла в свою комнату.

На кровати что-то блеснуло. Потянулась рукой к шее.

— Я уже думал, ты не придешь, — раздался низкий бархатный голос.

Тусклый свет свечи освещал фигуру мужчины, сидевшего на кровати. Как и раньше, одет во все черное и с цветком в руках. Необычным цветком, что привлек мое внимание: бордовые лепестки мерцали по краям белым свечением, отражавшимся на лицо короля Черной ночи.

— Как успехи с Верхтаймом? — спросил строго, глядя на меня черными глазами.

— Мы ищем. Но ничего нет. Зачем нам искать то, чего не существует и никогда не существовало? — ответила резко.

Мне надоело каждый день читать всякую муть. Это раздражало. Тем более ищу только я. Остальные занимаются своими делами, но ему это знать не надо.

Все вокруг утонуло в черноте. Не слышно ничего, даже людей на улице. В этой тягучей пустоте и темноте мы остались вдвоем. И пусть весь мир подождет.

В его глазах появились красные всполохи.

Мне стало страшно. Нервно сглотнула, но руку так и оставила возле шеи, готовясь выпустить броню.

— Подземная лилия. Растет в сырых местах у подземных вод, — он покрутил тонкий стебель в пальцах. — Неделя прошла. Неужели ничего нельзя было найти?

Он приблизился ко мне в один момент. Так близко, так опасно.

— Вы сидите в городе, ничего не делая. За это время уже можно было не то, что Верхтайм найти, а вход на Небеса построить!

Посмотрела ему в глаза. Нельзя отводить взгляд, нельзя показывать слабость.

— Я ищу.

— Пусть все ищут. Монашка, лысик твой…

Оу, лысик прозвучало немного нервозно. Ревнует?

— …Суккубка, не испытывай мое терпение. Оно не безгранично, — он навис надо мной, затмевая свет в комнате. — И Владыки тоже…

Между нами появился цветок, освещая лицо. Он улыбнулся, а из краешка губ потекла кровь. Вытер ее пальцами.

Заметила и на брови багровый след. Он подрался перед приходом ко мне?

Протянула руку, дотронувшись до его щеки. И тут же отдернула. Он нахмурился.

— Здесь опасно оставаться, — он взял аккуратно мою руку за запястье и вернул на щеку.

Почувствовала легкую щетину. Провела пальцами до брови. Он закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением.

Я сама пылала. Хотелось его обнять. Просто обнять, без всяких суккубских штучек. Почему-то рядом с ним хотелось без них. Сама бросаюсь, сама не отказываю. Только он сдерживается. А что, если не сдержится, а потом уйдет и не появится больше? Надо себя держать в руках.

Но страх определенно был. Я не знала, что от него ожидать — и это невыносимо. Со всех сторон мы в опасности.

— Я знаю, — прошептала.

— Ты красивая, — и вновь он смотрел жадно и голодно.

А когда-то не была красивой. Воспоминание о том, как демоны относились ко мне, когда на мне были шрамы, полоснуло по сердцу.

— Суккубочка, — король провел ладонью по моей щеке, медленно склонился и поцеловал в щеку. Дрожь прошла по всему телу, вызывая мурашки. А сердце стучало в груди так, будто хотело разбить в хлам ребра. Он протянул цветок.

Я смотрела то на него, то на цветок.

— Это тебе, — и вновь улыбка на его лице.

— Какой-то цветок из глубин ада? — взяла в руку лилию, заворожённо глядя на красоту в моих руках.

— Кому я доверил поиск Верхтайма? — закатил глаза. — Нет. Это не из ада.

Ответить мне не дали. На этот раз он поцеловал меня в губы. Жарко, неистово и настойчиво. Я встретила его с не меньшим нетерпением. Платье казалось слишком большим, слишком длинным и неудобным. Мысли о том, что я обещала самой себе сдерживаться, разлетелись в пух и прах. Не умею по-другому. Уговаривала себя, что это все суккуб внутри контролирует действия, желания и похоть. Монашка Эверлин так бы не сделала. Только я давно не монашка. И до безумия хочу этого мужчину. Не суккуба, а я.

А еще у него неудобная одежда. Куртка слетела сразу. Но как только потянула рубашку, он скривился и отпрянул от меня, прижимая руку к боку.

— Ты ранен? — обеспокоенно спросила.

Он сел на кровать. До побелевших костяшек сжал покрывало. Глаза прикрыл. Я опустилась перед ним на колени. Платье съехало почти, обнажая грудь. Потянулась к ране.

— Позволь я гляну.

— Нет, — он открыл глаза, в них мелькнула боль, и тут же сменилась на красные всполохи.

Король вздохнул несколько раз. А затем улегся на кровать. В сапогах. Вот не стыдно ему совсем.

— Давай, я рану перевяжу. Попрошу у хозяина трав, — заметалась по комнате в поисках хоть каких-то тряпок, путаясь в дурацком платье. Мертвый демон в моей постели не входил в планы на вечер.

— Не надо, заживет. Просто ложись рядом.

Свеча тускло освещала его фигуру, и в мерцающих тенях он казался сущим демоном. И обычным человеком, которому просто больно. Демоны злые, порочные и агрессивные. Но ему сейчас не хватало кого-то рядом. Просто кого-то, кто мог подарить тепло.

Забралась на кровать. Легла к здоровому боку, положила руку ему на живот, а он обнял меня за талию.

Рассматривала его профиль — прямые черты лица без малейших изъянов. Лишь бровь рассечена немного, но она заживала прямо на глазах. Он молод. Где-то одного возраста со мной. Интересно, он постареет или таким уже останется навсегда?

Суккубы не старели. Они достигали определенного возраста и после инициации замирали в нем. Остальные демоны с человеческим видом старели. Конечно, не так быстро, как люди.

— Вскоре закончится еда в городе, начнутся массовые беспорядки, — начал он. — Вам надо уходить отсюда.

— Мы уйдем, когда я точно буду убеждена, что здесь ничего про Верхтайм нет.

— Чем быстрее вы его найдете, тем будет лучше для всех, — он повернул голову ко мне. Нежным взглядом он будто ласкал меня.

— Он существует?

Мужчина задумался.

— Верхланы. Так назывался народ, живший там, — он уставился в потолок, будто там что-то интересное.

— Я не помню такого народа. Значит, ты знаешь, где он находится? — приподнялась на локте.

— Нет. Я не знаю.

Отлично! Просто чудесно.

Король прикрыл глаза, а я задумалась. Что ж это получается? Мы неделю бились с книгами в поисках — и ничего. А оказывается, что этого места не было никогда.

— Легенды! — он чуть не подскочил с кровати, но опустился, поморщившись от боли. — Старые легенды должны были остаться.

— Послушай, я перечитала в библиотеке много легенд про Алварин. Ты можешь хоть намек сказать, чем славились верхланы?

— Народ, уничтоженный ангелами.

Хм, я такого не припоминала. Я даже попыталась вспомнить то, что читала когда-то. Ангелы уничтожили людской город? Вряд ли подобную информацию оставили бы общедоступной.

— Мне кажется, что сведения о Верхтайме как таковом были уничтожены. Либо просто город называется по-другому. Или историю могли переписать, — задумчиво сказал король, водя рукой по моей обнаженной спине.

Приятно.

— Тогда тем более — это, как искать иголку в стоге сена, — пальцами дотронулась до его мерно вздымавшейся груди. Раздеваться он так и не захотел.

— Историю можно переписывать, ее можно уничтожать, но никогда не уничтожишь события, произошедшие тогда, — он шумно выдохнул. — К сожалению, больше я ничего сказать не могу.

— Не хочешь или не можешь? — лукаво спросила я, облизнув губы.

Желание читалось в его глазах, а мне стало немного совестно. Он же ранен. Но сам виноват.

— Не могу, суккубка, — его глаза сверкнули, а мне перехотелось расспрашивать.

Он прижал меня к себе сильней, будто боялся, что уйду.

Темнота и тишина подействовали на меня усыпляюще. Глаза закрывались сами собой. Слишком много за сегодня информации. Интересно, кто его так ранил? Как повелитель тиаматов позволил ранить себя? А что, если это тиамат? Тэйм.

Мозг упорно отказывался думать, намекая на сон. Я в безопасности. Это теплое чувство защищенности рядом с королем казалась несуразной. Но я отчего ощущала, что если усну, то тем, кто попробует меня потревожить, станет очень плохо.

— Спокойной ночи, суккубочка. Он не доберется до тебя, — легкий поцелуй в висок. — Я об этом позабочусь.