Густая синева сумерек, прежде не виденная Льосом, вызвала у него тошноту, и он был вынужден сойти с тропы, чтобы попытаться хоть как-то облегчить свои страдания. Он сунул хвост в ротовое отверстие, пощекотал, как положено, блюргум, но поскольку желудок был пуст, не достиг желаемого результата. Шедший по тропе Сольво заметил мучающегося соратника и поспешил на помощь.

— Глубже, глубже хвост-то, — сказал он, приблизившись.

— Не учи, — отозвался Льос, вынимая хвост изо рта. — Я и без тебя знаю. Просто не ел ничего.

— А я и говорю: глубже. Ты в желудок хвост засунь.

— Да? Что, помогает?

— Естественно. Я тебе дело говорю.

Льос попытался, но хвост оказался коротковат для такой операции.

— Не получается? Давай я попробую.

Льос пошире раскрыл рот и чужая конечность полезла в него — глубже, глубже — вот уже пройдена вторая глотка (жевательная), вот уже чужие шерстинки щекочут расширяющийся пищевод, и — наконец! — желудок. В глазах потемнело, когда конвульсия потрясла тело — от выхода кишечника до псевдоподий на голове. Так хорошо Льосу еще никогда не было. Он испустил громкий вопль экстаза.

— Опять извращенец! — выругался Сольво.

— Да нет, я первый раз, — извинился Льос, и понял, что не последний.