На доме стоял берег, на крыше гудел чайник носом в трубу, булькал — жаловался на странный утюг, жадно проглотивший тапочки в большую лодку, но лочный человек сидел, размахивая ушами, на кастрюле, и читал книгу советов, где писали: опасно мочить ноги в калошах во время урагана, особенно, когда пароход гудит в кресле, над которым, головой вниз, висит люстра, полученная путем соединения разных материалов однородного свойства.

— И вот какие мы, — сказал Ухитин, показывая пальцем в глаз велосипедной рамы. — Крутимся, а нас не видно.

— И неправда, — сказал Хлюпин, вылезая из печи и вытаскивая котел, наполненный до краев непригодной человеческой массой. — И вовсе мы не такие.

— Это какие же? — ехидно спросил Ухитин, закручивая водопроводный кран, чтобы не осталось посторонних звуков.

— А вот и вовсе никакие, — сказал Хлюпин. — Мы закрываем утюг в темной комнате, а он и там горячий, если его подключить к источнику энергии.

— Возьмем и не подключим! — сказал Ухитин и топнул головой по стене. Стена содрогнулась и оттуда вышел учитель.

— Дети, — сказал учитель. — Не шумите.

— И то верно, — сказали хором дети, поели один другого, и стало вместо Ухитина и Хлюпина — Хлитин и Ухюпин. Учитель забрался на рояль и запел, но слов в песне не было — учитель вскоре выдохся и ушел к реке ловить пауков. Хлитин и Ухюпин тоже ушли к реке ловить пауков. Дом появился в книге и читатель поднялся над собой, ознаменовав оглушительную победу разума, когда кастрюли — не ржавые чайники, и все протопали в столовую узнать последние новости, где сообщалось: заблудшая овца найдена невредимой в вечнозеленом лесу.

— Хлюп, — сказал гражданин в коричневом костюме, подавившись неопознанным квантом, содержащимся в супе. Одновременно другого гражданина, на противоположной стороне глобуса, очень больно ударили вилкой по носу. Он разозлился и надел того, кто ударил, на стул, а тот, кто ел суп, вытер губы салфеткой.

— Нет, такое просто слишком невероятно, чтобы быть выдумкой, — сказал серьезный человек и удивился, что фраза выглядит знакомой. Петух наглотался пауков и громко икнул.

— Кто это там ничего не делает? — спросил грозный начальник, взмахнув пухлым портфелем, откуда вылетела испуганная сонная птица и села на крышу, где, виновато опустив лоб, сидел тот, кто ничего не делал, а рядом стоял письменный стол, на котором писатель сочинял роман и его жена рубила капусту.

— Не руби капусту так громко, — попросил писатель, сверкая взглядом через очки в кармане брюк, висящих в прихожей.

— Что ты есть будешь?! — ответила жена и застучала громче и упорнее, а писатель задумался, что хотела она сказать.