Глава 1. Урок и предложение, от которого невозможно отказаться

…Пожалуй, годы, проведенные в стенах Академии — самое светлое время, которое я с улыбкой буду вспоминать еще долгие годы. Память, она имеет замечательное свойство оставлять на поверхности только хорошее. И это совсем даже неплохо.

В моей жизни вообще было много всего — и приятного, и не очень. Драки, семейные проблемы, заговоры, забытая магия, приведения, темноверские секты… И несмотря на некоторую долю сдержанности и холодности, которые я культивировала в себе с самого поступления, я успела "натворить" достаточно, чтобы укорять себя последующие триста лет и с удовольствием рассказывать байки в старости.

Вот только до старости в то время мне было еще далеко. Я заканчивала учебу в Академии по специальности мага-менталиста и строила многочисленные планы на будущее.

Менталист — маг Академии, избравший в качестве основного своего оружия разум и все, что с ним связано, будь то чтение мыслей, внушение или захват сознания. Мастер, чьи действия строго ограничены Кодексом Ментального Воздействия, который регулирует любое действие менталиста по отношению к гражданам, другим Мастерам, подозреваемым и преступникам. Самый защищенный и самый уязвимый маг из всего спектра специальностей. Самый опасный и самый беспомощный. Да-да. А еще он обязан быть таким же человечным и живым, как айсберг, дрейфующий в водах северных Асканских морей. Общедоступные сведения, изложенные в любом учебнике истории или введения в магическую теорию, что дети проходят в первой четверти первого курса.

Не очень приятная перспектива, правда? Поэтому-то специальность "ментальная магия" не пользуется популярностью. Численность менталистов составляет какой-то пяток процентов против усредненного числа учащихся на других факультетах. Хотя, с другой стороны, если поступают к нам только одаренные на всю голову, то и коэффициент силы намного выше.

Примерно об этом я думала прежде чем ровная полоса мысли стала пунктиром, а позже и вовсе исчезла.

В классе стоял настоящий бардак. О, нет, это слово, хоть и обладает достаточной емкостью, но не может вместить все то, что творилось в этом сравнительно небольшом помещении.

Прикорнуть сидя — плевое дело. Заснуть на паре — еще куда ни шло. Но отрубиться на паре, которую ведешь ты сам, прямо перед целым "выводком котят" — воистину ужасающее святотатство. Профессор меня убьет.

Ну и черт с ним. Двум смертям не бывать.

— А ну, тихо! — рявкнула я и обвела перепуганные личики первогодок взглядом "а ля грозный старшекурсник".

Тишина установилась моментально. В этом вся прелесть котят — их можно утихомирить одним только окриком. Они еще боятся громкого голоса, а не тихой, спокойной, очень вежливой речи, которой красноречивый противник способен ввести собеседника в состояние нервной комы.

— А теперь, — я незаметно "прощупала" одного особо буйного ученика. Развернула плетение с его данными, своеобразным удостоверением личности, и продолжила: — НароВайн расскажет нам всем о стихийной магии. Ну, молодой человек, поведайте, что сие за чудо великое.

Конечно, подобное поведение, по мнению первогодок, было необычайной наглостью. Сама заснула, а деток обвиняю. Вот только меня это как-то не задевало. Ведь совесть — богатство. А мы, студенты, люди бедные.

Помнится, курса до пятого мы тоже страдали от "беспардонной наглости" учителей. Потом стало не до этого, слишком уж загрузили, а теперь, с двадцать восьмого, как сами изредка лекции читать стали, так вообще чуть ли на них, учителей, не молимся. Еще бы! Такое терпение, такая воля. Я вот, иногда, едва сдерживаю желание сплести пару сотен Огненных шариков и запустить их в этих мелких нахалов. А ведь далеко не самая вспыльчивая из старшекурсников.

И, в конце концов, я не виновата, что отрубилась. Третья сессионная неделя подошла к концу, только вчера последний экзамен прошел. Я бы даже сказала не прошел, а прополз, потому как напоследок нам оставили самый гадкий предмет из всех возможных: архивы. И если до этого восемь раз я заслуженно получила высшую оценку, то эти чертовы архивы вполне могли испортить мне аттестат. Одна ошибка, и неизмеримая тьма усилий пропадет втуне. А я совсем не уверена в правильности своих ответов, скажем, на сто сорок седьмой вопрос. Или на двести девяносто девятый. Был ли кто-нибудь когда-либо уверен в архивах? Не думаю. Но ведь я — это совсем другое дело. И мне надо было только приложить чуть больше усилий. Угу. И впасть в летаргический сон над учебниками.

Я сложила руки на столе. Результаты до сих пор неизвестны. Даже на уровне слухов. Всю ночь не спать и мерить шагами комнату — это самое глупое, что я могла сделать. Так что я не спала и повторяла основные аспекты зафиксированной за последние десятки веков в архивах информации, избавившись от головной боли с помощью ментального самовоздействия. Последнее было не вполне верно и совсем не полезно, но Кодексом разрешалось, а прочее не важно. Теперь мигрень возвращалась.

Мальчишка остался сидеть на месте, только разве что ноги на парту не сложил.

— Но ведь это наша сегодняшняя тема! — очень удивился НароВайн, смело встречая мой взгляд.

Первогодки все дерзкие. Особенно когда узнают, что лекции вести у них на первых парах будут обычные старшекурсники, не Мастера. Такие, как этот милый золотоволосый юноша из богатой и известной семьи Наро, так и вообще, честно говоря, сильно нарываются. Выгляжу-то я не старше его, на неопытный взгляд и не отличишь, даром что тридцать шесть лет в Академии проучилась. Быстрее бы дожить до трехсот и принять более-менее степенный вид. А то и вовсе до пятисот. Легкая седина как раз то, что нужно для более угрожающего вида.

Жаль, что иллюзии на Мастерах ментальной магии долго не держаться.

— Естественно, — с очень доброй улыбкой ответила я. — Но я дала вам время на самостоятельное изучение материала.

Лицо НароВайна приняло оскорбленный вид, на челюстях заходили желваки. Аристократы всегда все и вся принимают на свой счет.

— Но вы же ничего не сказали! — возмущенно выкрикнул паренек.

Я приняла значительный вид.

— Вы учитесь в Академии — самом престижном образовательном учреждении Наладара! И… — тут я пустила в ход давно отработанную отповедь о том, что Мастера, выпускники Академии, являются средоточием благодетелей и чуть ли не богами во плоти, обязаны помогать сирым и убогим и бла-бла-бла. — Если вы не обладаете этими качествами, вам здесь не место! — И, как бы себе под нос, добавила: — Не понимаю, как вы, с такими скудными умишками, умудрились пройти испытание? Ах, да. Вы же родились в известных семьях и, значит, его не проходили.

Паренек побагровел. Что, непривычно? Какая-то пигалица в синей ученической тунике тебя, чистокровного аристократа, будущего Мастера, опускает. Ничего, мальчик, привыкай. Скоро будешь знать, что старшие ученики — это хотя и еще не Мастера, но уже маги. И пусть на нашем Знаке только буква "У", но для того, чтобы справится с одним самым слабым старшекурсником, понадобится сотен пять таких котят, как вы. Да и то, если все вместе навалитесь и чистой массой задавите. Учитесь уважению, господа младшекурсники.

— Прошу, начинайте.

Потомственный аристократ вперил в меня мрачный взгляд и даже не глянул на книгу, которую ему старательно подсовывал сосед по парте. Гордый.

Пока он собирался с духом, я углубилась в разбор его информационного плетения. Подобное заклинание висело на каждом ученике, дабы учителя не путались в именах. Вообще, ярлык содержит минимум информации — имя, положение, возраст, баллы, полученные при поступлении/на последнем экзамене, склонности и характер.

"НароВайн, второй прямой наследник, двадцать два года, 183, огонь, не накалять — взрывоопасный". Магистр Лиам как всегда, с юморком. Надо мной, когда я поступала, он тоже пошутил. "ЭльвеЦия, третья наследница побочной ветви, 257, ментальная, сельдь свежемороженая" — такой ярлык он на меня повесил! Поначалу, когда я еще не умела видеть чужие плетения, никак не могла понять, почему при взгляде на меня Мастера начинали хихикать или пытались старательно удержать серьезное выражение лица. При прохождении вступительного испытания я очень сильно волновалась, да еще и чувствовала себя неважно — отравилась чем-то — вот и вела себя не вполне естественно. А кличка прилепилась. В пятерке меня только так и называли — Селедка.

Кстати, испытание при поступлении мне все же пришлось проходить, несмотря на рекомендацию знакомой пятерки Мастеров. Наши славные Магистры никак не могли поверить в то количество баллов, что проставили в специальной графе вступительного листа тетины друзья. Больше не буду распространяться на эту тему, о вступительном испытании у меня остались… мягко говоря, не самые лучшие воспоминания. Собственно, как и у всех, кто его проходил. Но вот этот белобрысый мальчишка, естественно, счастливо избежал проверки. За него все сделал патроним, а так же нехилые связи его отца.

Сам факт принадлежности к семье Наро мог бы привести в трепет любого. Любого, кроме мага, будущего Мастера и, чем черт не шутит, Магистра. Да, да, именно так, у меня есть кое-какие амбиции, и я не собираюсь пасовать. Не зря тридцать шесть лет пахала как проклятая, зарабатывая Серебряный Посох — награду за отличную учебу и успехи в исследовательской деятельности. Если последний экзамен не подкачает, он точно будет мой.

Чертовы архивы.

Столько всего пройти и запнуться на никому не нужной галиматье, основанной на тарабарщине и подтвержденной оттиском печати ДароваИрэнаСу, двоюродного дедушки нашего нынешнего императора. В столетия правления за называние его порядочной скотиной и непоколебимым лжецом любым жителем столицы была учреждена "мгновенная казнь", что не лишило историю прецедентов. Что уж тут говорить про достоверность архивов, если данный высокоморальный император был далеко не первым, перечеркавшим красными чернилами десять раз перевранные факты. Не будь я столь принципиальна в своем отношении к учебе, давно бы уже бросила зубрить эти лишенные всякой правдивости факты. Но если начала за здравие, бросать все в самом конце совершенно не в моем стиле.

Учеба моя начиналась более чем удачно. Я всегда знала, что обладаю достаточно сильным даром и готовилась к тому, что поступлю в Академию с самого раннего детства. Хороший диплом это единственное, что могло помочь мне выбраться из глуши, а моим родным остаться на плаву — пусть с пробоинами и водой в трюмах, но покачиваясь на волнах. Семья Эльве давно потеряла свою былую славу и богатство. От блистательных предков мне, тете и двум старшим сестрам достались только дом в столице, полуразвалившийся замок на северо-восточном побережье Наладара, да герб с потускневшим от времени Златокрылым Ястребом. "Выше неба!" — наш родовой девиз. А ведь чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Это я узнала на собственной шкуре.

На втором курсе Академии учеников делят на пятерки: когда по совместимости характеров, когда по дружбе, когда по склонностям, а когда и по Высокому Дару, если он наличествует. Постепенно, тренируясь, выполняя совместные задания, проходя практику, пятерка превращается в настоящую команду и в будущем, по окончании Академии, выполняет задания Совета. Но мне и с пятеркой повезло. Во всяком случае, так мне казалось поначалу. На моем курсе было всего двадцать три человека, а я, поскольку кроме учебы пыталась зарабатывать хоть какие-то гроши и отсылала стипендию тете с сестрами, очень быстро приобрела репутацию зануды и зубрилы. Я смирилась с тем, что попаду в неукомплектованную тройку, но вместо этого оказалась вместе с лучшими учениками курса. Это случилось настолько неожиданно, это было так поразительно и невероятно, так здорово. В тот счастливый момент я и представить не могла как повернется колесо фортуны.

Надо сказать, что на нас надеялись все наставники. Мы были весьма многообещающими учениками. К десятому году обучения мы начали выигрывать соревнования, к пятнадцатому многие заговорили о том, что пришло время второй Великолепной Пятерки. Первая выпустилась, когда я закончила второй курс. Но выпускники, старшие ученики, были на такой недосягаемой высоте, что более-менее знакома я была только с одним. Он был моим куратором на первом курсе, но постоянные отлучки и соревнования не сделали его хорошим помощником или другом для нас, тогда еще котят. Что не мешало восхищаться им в частности и всей его пятеркой в общем. Быть похожей на них, слышать об этом от наставников — это лучшая среда из всех, какие только могли образоваться для возникновения звездной болезни. Мы впятером были столь же высокомерны, сколько уверены в том, что еще переплюнем всех. Но этого не случилось. Великолепная Пятерка как была единственной и неповторимой в своем роде, так и осталась таковой. Марика, очень сильный маг света, всегда ревновала меня к Сашу. Мы много ссорились, парни злились на нас, пятерка распадалась. И вот однажды, на двадцать седьмом курсе, за четыре года до выпускного, я сорвалась.

Как раз наступила неделя соревнований. На старших курсах различие в один-два года не так значимо, как на начальном этапе, и пятерки не делятся по возрасту. Нам досталась пятерка тридцатого, предвыпускного курса. Четыре стихийника и один менталист. Все довольно сильные, да и слабых против нас не выставили бы.

Ссора казалась привычной и обыкновенной. Мы с Марикой много наговорили друг другу, едва до драки не дошло. А потом, толком не успокоившись, мы пошли на поле. Не разговаривая и даже не смотря друг на друга.

В нашей пятерке было только два стихийника — Саш и Файр, и против четверых противников они едва бы выдержали. Палик вообще метаморф, маг, далекий от внешних плетений, поэтому нам с Марикой приходилось тратить энергию и внимание на поддержку щита, дабы совместными усилиями отражать форсированный удар. Палик маялся за нашими спинами. Метаморфы вообще практически бессильны в сражении на расстоянии, вот Палик и ждал, когда мы сломим защиту и передадим эстафету ему. Уж в ближнем бою ему не было равных. Так обычно и строилась тактика наших побед. Не слишком разнообразно и умело, как я поняла позднее, но действовали мы четко, слажено и быстро. Это нас и спасало. Грубая сила, подминающая под себя все и вся. Это-то и было губительно. Мы выкладывались на полную. Когда в схватку активно вступил менталист противников, я его, естественно, взяла на себя. Заняла его внимание, скрестила оружие, чтобы уберечь своих товарищей от ментального внимания. С нами, ментальными магами, нужно быть очень осторожным. Стоит отвлечься на мгновение, и твои же друзья сами себя "обезвредят", а то и вовсе сдадутся.

Однако, несмотря на невербальное сражение с коллегой, какая-то часть меня по-прежнему поддерживала щит. И в момент наивысшей сосредоточенности и напряжения, когда мысленный "канат" начал постепенно перемещаться в мою сторону, да что там, я едва не подчинила сознание менталиста! Марика "вышла". Сбросила плетение и перестала подпитывать щит собственной энергией. Резонанс, резкий перепад напряжения… И я потеряла способность к магии. Несчастный случай, с кем не бывает.

Учителя убеждали, что это не навсегда, нужно только подождать, но время шло. "Моя" пятерка двигалась вперед, переходя с курса на курс, пока я топталась на месте. Мне быстро нашлась замена — теневик из неукомплектованной тройки быстро влилась в компанию, ведь была давно и безнадежно влюблена в Магистра Уллана, а значит, не могла составить конкуренции ревнивице.

Способности к магии вернулись только через пять лет. Все эти годы я не сидела сложа руки, а практически не вылезала из библиотеки и лабораторий. Но когда магия вернулась, я едва не прокляла свою врагиню-судьбу во второй раз. Заклинания, которые я с легкостью проделывала в прошлом, теперь удавались мне с большим трудом. Нет, я не разучилась плетению, просто потеряла силу. Но я и тогда не сдалась.

Я тренировалась практически день и ночь и вскоре снова возглавила список успеваемости, но не из-за природной силы, а благодаря знаниям и умению сплетать схемы заклинаний высокого уровня — то есть мелкие и тонкие. Со временем и сила начала расти. Но прежний поток энергии, который я могла пропускать сквозь себя раньше, так и не вернулся.

НароВайн сверлил меня взглядом, а в глазах его бесновалось пламя. Так, похоже он уже дошел до точки кипения, пора прекращать игру в гляделки. Наивный мальчик.

— Садитесь и в следующий раз будьте более расторопным. Смекалка и ловкость — жизненно необходимые качества для Мастера. Если вы все еще хотите им стать, придется в срочном порядке приобрести сообразительность.

— Не думаю, что мозги продаются на черном рынке, — насмешливо сказал смуглокожий южанин с первого ряда и, отбросив челку, послал моей жертве глумливый взгляд. НароВайн рванулся встать, но наткнулся на мой отработанный за девять лет преподавания"1" ледяной взгляд, гордо вздернул подбородок и остался сидеть.

Я перевела взгляд на южанина, пригляделась к его "документам" и едва не закашлялась. КасскэЭсан! Господи, кто догадался посадить в один класс Наро и Касскэ?! Да им даже в одном здании находиться противопоказано.

— Тогда, думаю, вы, КасскэЭсан, раскроете тему?

Представитель южной аристократии насторожился, не ожидая ничего хорошего.

Не люблю, когда злорадствуют.

— Учтите, я жду полный, раскрытый ответ. Ну же, не стесняйтесь, здесь все свои. Вы ведь не питаете неудовольствия по отношению к своим будущим коллегам?..

Открыто ухмыляться НароВайну не позволяло воспитание, но он все равно ухмылялся. Правда, не так оскорбительно, как КасскэЭсан, но очень злобно. Нда. Они друг друга стоят. Ходатайствовать об составлении их в одну пятерку, что ли?.. Это было бы любопытно. Вот только, боюсь, Академия этого не переживет.

— КасскэЭсан, вы только что высказали желание пообщаться.

Я бросила взгляд на песочные часы. Половина времени, отпущенного на лекцию, уже прошло, что ж…

— КасскэЭсан, зайдите во время обеденного перерыва в медицинское крыло, думаю, наши целители сумеют излечить ваш внезапно отнявшийся язык. Безусловно, страшный недуг, но они и не с таким справлялись. Итак… — Я оглядела аудиторию, мгновенно изменив тон, и все с облегчением придвинули к себе тетради. — Так, дети, а теперь скажите мне, кто у нас отсутствует.

Вообще-то, пересчитать котят следовало сразу после начала пары. Но ничего, главное что не через три года.

Дети начали оглядываться. Только блондин насупившись дрожал на своем месте, да ломал карандаш в пальцах брюнет на своем.

— Шики нет, — растеряно проговорил другой мальчишка, хлопая светлыми ресницами. — Ой… А ее, кажется, уже пару дней нет.

— Что? — нахмурилась я.

— ФазьентШика, — торопливо пояснила девочка, сидевшая за первой партой. Ее тоненький косички были закреплены желатином, а потому стояли колом. Волосы были так туго стянуты, что ее узкое угловатое лицо еще больше вытягивалось. — Она живет в комнате со старшими девчонками.

— Ее нет уже несколько дней? Сколько именно?

Девчонка со слепленной желатином прической собралась ответить, но ее опередила другая девчонка.

— Два дня, точно, — тонким голосом выкрикнула она и кивнула самой себе. — Она обычно рядом со мной сидит.

Я обвела первогодок строгим взглядом.

— И куда она делась?

— А мы откуда знаем? — пожала плечами все та же, перекинув за плечи тяжелые черные локоны. — Не появилась и все. Праздники же были, вот мы и решили, что она домой выпросилась. Или заболела.

Если бы это действительно было так, в журнале стояла бы особая пометка. А так… Значит, ребенок пропал. Прогуливает, наверное — другой причины я не вижу. Или сбежала.

Была ли способно ФьезентШика на подобные поступки я не знала, потому что едва ли в первый раз видела этих детей в лицо. Да, я числилась их куратором, но… Хм. Год подходит к концу, а я впервые услышала их имена. И почему мне раньше не приходило в голову раньше, что я еще худший куратор, чем тот, который был у меня на первом курсе?

Не заболей Мастер ОрдримаАшис, не поставь декан меня ему на замену, я бы вообще "своих" детей никогда не увидела.

Нда.

И все же, я решила сначала прочитать лекцию, а потом уже сообщить наставникам о пропаже ученика. Дальше чем сейчас девчонка все равно не убежит, а так хоть у этих котят мозгов прибавиться.

— Итак, стихийная магия, — начала я. — Каждый из вас слышал об…

— Ция!

Сквозь приоткрытые створки дверей в аудиторию заглянул Кейн. Как всегда с растрепанными светлыми вихрами, прожженной в нескольких местах тунике, заплатках на штанах и выражением лица "не от мира сего".

Не судьба мне отработать эту пару.

— Чего тебе?

— Тебя Ранка вызывает!

Я удивленно моргнула.

— С чего это?

Первокурсники зашептались:

— Это кто?

— Ты что, не знаешь!? Это же ректор!

— ХаазНаран?!

 

Глава 2. Сокурсники и широкий металлический браслет

— Металлический браслет. В нем нет ничего необычного, — вслух произнесла я и вздохнула.

Аутогенная тренировка не помогает. Вернее, помогает, но не так эффективно, как хотелось бы.

Носитель лежал в двадцати сантиметрах от моего носа и насмешливо поблескивал в оранжевом свете бра. Да, именно оранжевом. Не в синем, как у Илян с ее вечной тягой в сверхъестественному (да, да, и по Академии бродят страшилки и сказки). Не в зеленом, как у Ура, с его мечтами, не в белом, как у Кейна с его постоянными экспериментами. Максимально близкий к свету живого пламени. Он придает ощущение уюта и тепла. Жаль, что в Академии запрещено использовать обычный огонь. Так хорошо было бы посидеть около камина…

Я сползла с кровати и, встав в полный рост, потянулась. Перед завершающим и самым сложным этапом каждодневного самовнушения — прикосновением к носителю — нужно расслабиться. Иначе точно за ужином руки трястись будут. Итак уже из-за своих вечерних занятий по преодолению страха на утренней лекции переборщила с демонстрационным заклинанием и напугала третьекурсников до колик в печенке. Они, третьекурсники, в отличии от первого и второго курса уже знают что такое разрушительная сила старшекурсника. Они с нами в поход три месяца назад ходили. Ох, и весело было… Нам, естественно.

Так, хватит думать о постороннем. Тебе, дорогая, лишь бы к носителю не приближаться.

Я выпрямилась и, медленно открыв глаза, посмотрела прямо на магический огонек. Приятное покалывание в висках, ощущение сжимающего голову обруча и мир "поплыл". Глаза воспринимают картинку мира расплывчато, неясно, искажаются пространственные перспективы. Реальность извивается, словно живое существо. Огонек, ставший заземлением, единственной точкой сосредоточения, свободно "гуляет". Не смаргивая и не теряя концентрации, прищуриваюсь так, что тянет кожу за ушами. Мир вокруг темнеет, светящаяся точка замирает в центре и медленно раздваивается, расходясь в разные стороны. Неуловимое мгновение, будто настройка резкости, и вместо "точки" я смотрю прямо в тлеющие угольки глаз. Острая треугольная голова с выступающими висками, резко выраженные надбровные дуги, глянцевая черная чешуя с огненными бликами, раскрывшийся в виде диска капюшон без "очков"…

Такого существа нет в природе. Она моя проекция в нематериальном мире битвы сознаний. Это тоже, кстати, вид самовнушения. Больше всего он распространен у менталистов: полная боевая готовность Мастера магии духа выражается в "слиянии" мысленного образа и сознания мага. Хотя все это так зыбко… Исследователи до сих пор не пришли к однозначному ответу, является ли этот образ проявлением скрытого "Я" человека или же просто инструментом, подсознательно выбранным для работы. Лично я склоняюсь ко второму. Неприятно думать, согласитесь, что в душе ты кобра.

Ее глаза стали приближаться, но сегодня мне не нужно полное слияние. Лишь некоторая часть профессиональной отстраненности менталиста и способность держать себя в руках. Что ж поделаешь! Кто-то боится пауков, кто-то бороды, кто-то открытых пространств… А я боюсь мертвецов и всего что с ними связано.

Змея приближается еще на пару миллиметров и медленно тает, словно дымка, растворяясь в реальности. Все так же, как и было до слияния. Тот же свет, то же помещение. Только несуществующий обруч продолжает сдавливать голову. Это не больно. Это ощущение даже в некотором смысле приятно. Оно настраивает на работу.

Так, все, пора приближаться к цели.

Носитель, подумаешь! У всех Мастеров такие. Есть и получше. У Магистра АлаНаяны он даже инкрустирован!

Так, остался только шаг. Теперь протянуть руку и…

Грохот. Кто-то беспардонно ломится в дверь.

— Ция! Открывай!

Я вздрогнула от неожиданности и потеряла драгоценные секунды на растерянность. Зря я его к ночи вспоминала, ох, зря!

— Ты спишь что ли? — спросил Ур, по-свойски захлопывая дверь и проходя вглубь комнаты.

— Уже нет, разве не видно? — фыркнула я, складывая руки на груди, дабы не тряслись и не выдавали хозяйку. Ур! Как же ты не вовремя! — И зачем же почти-Мастер ВанУр приперся ко мне на ночь глядя?..

— Какая ты, однако… — Ур качнул головой, — негостеприимная… Ужин близко?

— Угу. Ты мне помешал активно выделять желудочный сок.

— Я, собственно, поэтому и пришел… Расскажу кое-что интересненькое, а потом вместе ужинать пойдем.

Интересненькое? О господи, неужели в Академии еще не закончились сплетни, о которых я посредством Ура не знаю?

— Слушай… — потянул он и восторженно закатил глаза. — У меня такая новость… Все курсы на ушах стоят. Только ты, да Кейн не в теме. И чем ты только занимаешься? Экзамены-то сданы!

— Ур! — я хватила парня за рукав. — А ты ничего насчет результатов не знаешь?

Если кто-то и может знать, то только он.

Сокурник сощурился.

— По архивам? — я кивнула. — А-а-а… Ты же помнишь, Магистр БарданШаир решил не обнародовать результаты до выпускного…

— Но?..

Ур лукаво улыбнулся.

— Это будет нелегко… — с намеком потянул он.

— А кто за тебя световые плетения сдавал? — подняла бровь я.

— Ну, дорогая… — с интонацией настоящего купца потянул Ур. — А кто следил за КантФийем?..

Да, было дело. Просчет, однако.

— А кто делал расчеты к курсовой?

— А кто разузнал возможные варианты вопросов по архивам?

— А кто писал про духовную магию в твоей выпускной работе?

— А кто доставал запрещенную книгу по Высоким дарам?

Я недовольно поджала губы. Мог бы и не напоминать.

— Иногда я задаюсь вопросом: почему ты не стал торговцем?

— Наверное, потому что я стал магом.

— О, да. Железная логика.

— А то!

Ур оглядывался по сторонам и высматривал то, что можно бессознательно вертеть в руках. Есть у него такая отвратительная привычка.

Я оглянулась, хотя знала, что если пытаешься что-то спрятать, то ни в коем случае не нужно суетиться и пытаться обратить на себя внимание. Не удержалась. И слава богу! Потому как оглянувшись, заметила, что брошенная мной подушка упала неудачно и закрывала носитель не до конца. Проклятие! Ур же сейчас его заметит!

— Эм-м-м, милый?

— Да, дорогая? — встрепенулся сокурсник, к моему огромному облегчению поворачиваясь ко мне и прекращая пялиться по сторонам.

— Пойдем, прогуляемся перед ужином. А то засиделась я, не заметила, как времечко и пролетело.

— Выгоняешь? — приподнял бровь он.

— Нет! Я же тоже иду! Только представь: с тобой по всем двадцати семи этажам под руку прогуливается такая девушка!..

— Фантастика!

— К тому же комнату проветрить надо, ко мне первокурсник после ужина придет. На дополнительное занятие.

— О! — сочувственно покивал он. — Понимаю! И стоило к этому посоху стремиться, чтобы потом все свободное время на Академию тратить. Да еще и бесплатно!

— Да, вижу, альтруизм тебе не знаком! — я захлопнула дверь комнаты и от счастливого осознания того, что статус будущего члена Великолепной Пятерки удалось утаить, расплылась в нехарактерной для себя улыбке идиота. — Но ничего! — хлопнула друга по плечу я и засмеялась. — Мы воспитываем будущее поколение Мастеров! Готовим себе смену!

— Угу. И конкурентов.

— Ой, да какие конкуренты! К тому времени, как сегодняшние первокурсники закончат Академию, ты уже двадцать один год как Мастером будешь. А опыт в нашем деле… — я осеклась, сообразив, что моя проблема как раз подходит под описываемую ситуацию. Только там я наоборот, не опытный маг, а ничего не смыслящая студентка.

В столовой было на удивление малолюдно. За нашим столом уже сидела Илян и гипнотизировала содержимое тарелки.

— Привет! Твоя блудная крыша еще к тебе не вернулась?

Девушка подняла глаза на Ура и тяжело вздохнула.

— Пришел.

— Угу. Прилетел на крыльях любви.

Наш стол можно было бы считать вип-местом. Рассчитан-то он на пятерых, а сидят за ним только трое. Больше свободного места, больше пространства, никто не толкается локтями. Если бы мы только не были некомплектом!

— Ум, кстати, — проглотив кусок мяса, поднял голову источник информации всего старшего курса. — Раз уж мы все так удачно собрались, давайте обсудим одну проблему… Хотя, это и не проблема вовсе, наоборот, счастливое стечение обстоятельств, но кое-кто, возможно, будет разочарован или наоборот…

— Я поняла, о чем ты! — мрачно улыбнулась Илян, опираясь локтями на стол. Верх неприличия, но я не собираюсь ничего говорить. Не на приеме же мы, в конце концов! — Да, это действительно интересно… Но не думаю, что об этом стоит говорить. Тем более нам. Только поссоримся зря.

— С чего ссориться? — удивился Ур. — И так все ясно!

— Кому ясно, а кому и нет! — отрезала Илян и отвернулась.

Я удивленно посмотрела на обоих.

— О чем это вы?

— Так ты же не знаешь! — непонятно чему обрадовался собрат по пятерке и засверкал глазами. Ох, чую, грядет новость века! — Уже восемь дней, как в Академии наличествует Великолепная Пятерка! — он посмотрел на меня, но я не оправдала его ожиданий по восторгам и сыплющимся вопросам, чувствуя, как что-то внутри сжимается от неприятного ожидания. — Но и это не самое главное! Я слышал, что они ищут еще одного человека к себе в команду! Откуда я это узнал, правда, сказать не могу, но…

Он поиграл бровями, как делал всегда, когда намекал на что-то не совсем пристойное.

— И что? — поражаюсь, как Ур пронюхал? Кароль ведь обещал, что до выпускного ничего не будет известно. — Что в этом такого?

— А то, дорогая моя, — проворковал признанный информатор Академии, — что даже ради таких героев как они разбивать пятерку не будут. А на нашем курсе только одна группа не сложилась. — И, наслаждаясь триумфом, добавил: — Наша.

— А не ты ли всего год назад мечтал о славе триумвирата? — спокойно спросила я, чувствуя обруч на голове и залившую сознание сосредоточенность. Прославленное хладнокровие менталиста будет сейчас совсем не лишним.

— Я и сейчас мечтаю. Но что мешает тройке стать парой? Знаешь, Ция, третий всегда лишний.

Я изогнула бровь.

— Милые дамы, чем вас больше, тем лучше! — улыбаясь, проговорил Ур. — Но для более серьезных отношений лучше выбирать одну жертву. За двумя зайцами погонишься…

— От егеря получишь, — скривив губы, буркнула Илян.

Ур послал ей воздушный поцелуй.

— А себя ты в расчет не берешь? — прищурилась девушка. — Может, это ты счастливчик? В их пятерке всегда были только лица мужского пола.

— Уверен, тебя это не остановит!

Я отодвинула тарелку. Есть расхотелось совершенно.

— Ты ничего об этом не слышал? — как бы между прочим спросила Илян, принимая слишком отстраненный вид.

Ур усмехнулся.

— Все меня используют!

— Только не говори, что тебе это не нравится!

— А я и не говорю… Так что именно тебя интересует, а, свет очей моих?

Илян фыркнула.

— Все, что связано с нашумевшей пятеркой и кандидатом на вакантное место.

Друг потер подбородок и скосил глаза на сокурсницу.

— Ничего, что могло бы тебя заинтересовать. Приоритет защиты очень высок. Знаете, — он наклонился, опасно нависнув над тарелками, — что-то у них там не чисто. Если все тип-топ, то и скрывать нечего, логично?

— Ты слишком мнительный. Как всегда преувеличиваешь! — Илян стукнула длинными ногтями по столешнице.

— Да нет, я спинным мозгом чую!

— Вот этого я больше всего и опасалась! Раз в дело пошел спинной мозг…

В их дружелюбный диалог я не вмешивалась. Гадать по поводу Великолепной Пятерки тогда, когда я точно знаю что к чему, было бы лицемерием. Поэтому я углубилась в собственные проблемы, которых, в последнее время было слишком много, и отгородилась от реальности. В себя меня привело упоминание собственного имени.

— …И чем же это тебе Ция не подходит! Лучшая ученица на курсе — ей и карты в руки!

Я подняла голову и с удивлением посмотрела на Ура.

— Серебряный посох тут не причем, — Илян недовольно поморщилась.

— Еще неизвестно, будет он или нет, — вставила я.

— Будет, — уверенно заявил Ур. — Будет! Ты даже трансформации на высший сдала.

— Архивы, — напомнила я.

— Даже если ты и завалила архивы, в чем я очень сомневаюсь, это ничего не значит, — он фривольно подмигнул. — Вытянут. Подтянут.

— Это с Магистром БарданШаиром-то? — скептически поджала губы я. БарданШаир славен своей принципиальностью.

— Ну… И на него найдется управа. В конце концов, ЗиянаКау возьмет его за горло. Думаешь, декан менталистов упустит такой шанс?

Да уж. Последний менталист, закончивший Академию с Серебряным Посохом выпустился еще до того, как ЗиянаКау сделал свой первый шаг. И не то, чтобы все маги духа отличаются какой-то профессиональной тупостью. Просто ментальная магия самая сложная в управление и в отличии от остальных дисциплин, кроме, разве что трансформаций, требует исключительно невербального подхода. И как профильный предмет считается самым сложным. На остальные дисциплины банально не хватает времени. А ведь для Серебряного Посоха нужно, как говорит Ур "зашаривать" по всем предметам без исключения. Именно поэтому хуже всего у меня с архивами. Бесполезный, если честно сказать, предмет, на который тратится огромное количество времени.

Архивы — это гораздо хуже истории. Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории. Не помня прошлое нельзя адекватно воспринимать настоящее. Но вот архивы… Тупая последовательность никому не нужных фактов и дат. От рождения гениев прошлого, до количества яиц, съеденных Императором за завтраком такого-то числа такого-то месяца. Ужас. Я, конечно, утрирую, но совсем чуть-чуть.

— Так чем тебе не нравится Ция? — видя, что я не настроена на пустую болтовню, снова повернулся к Илян парень.

— Мне Ция нравится, — усмехнулась сокурсница.

— Хорошо. Чем она не подходит Великолепной Пятерке?

Илян стрельнула глазами в мою сторону.

— Она менталист. А у менталистов не бывает Высоких даров.

— Поймал! — Ур укоризненно покачал головой. — Ай-яй-яй, госпожа выпускница! Будущий Мастер, а такого не знаете! Как же ПренФау?

— Ну, ты сравнил! ПренФау! Величайший духовик, которого знал мир! Да и дар у него был абсолютно бесполезный для Мастера ментальной магии. Мороки, ха!

Около нашего стола остановился Кейн и, не прекращая чиркать в измятых и неаккуратно сложенных листах, плюхнулся на соседний стул.

— Опа! АраКейн! Дорогой, ты ошибся местом! Твоя пятерка сидит чуть дальше.

Кейн поднял взъерошенную голову и осоловело посмотрел на Ура, потом на Илян и на меня. Моргнул.

— Контузило его, что ли? Эй! — крикнул Ур, наклоняясь к уху Кейна. — Может целителя вызвать?

— Не ори. Я тебя прекрасно слышу. — Парень неосознанно потер место новой дырки на рубахе. Видимо, только что из лаборатории. — Я к Цие.

Он жалобно посмотрел на меня и пододвинул свои записи.

— Ция, у меня здесь практический выход не сходится с теоретическим. КПД я учел, постоянную РаэАна тоже. До чего дошел, сопротивление воздуха высчитал! А все равно, несоответствие более чем на шестьдесят процентов. Получается, у меня в расчетах где-то ошибка. Уже третий раз переписываю, а все без толку. Посмотри, а?

Я вытянула самый последний вариант раскладки плетения и быстро пробежала ее взглядом.

— Ну, вроде все верно. Поразбираться надо, вникнуть, — хм, интересно… Это для чего же ему тепловая волна такой огромной силы? А вот тут обрыв. — Эй, это что, только кусок плетения?

— Угу. Фрагмент, — он мило улыбнулся. — Я сейчас над ним работаю. Но вот здесь, — он похлопал по стопке с загнутыми в разные стороны краями, — весь проект. Так ты посмотришь?

Я вздохнула и, потянувшись, сгребла рассыпавшиеся по всему столу исписанные листки.

— Ладно. Но только если ты назовешь свое великое творение в мою честь.

— Идет! — просветлел Кейн. — Заклинание Ции-Кейна. Звучит, по-моему?

— Ну, ты еще подумай, потом решим.

Друг поднялся и, подхватив с тарелки Ура последний кусок, подпрыгивающим шагом направился к своей пятерке.

— Эй! — возмущенно крикнул Ур, но тут же махнул рукой. — Я напоследок самое вкусное оставил!

Илян вздохнула.

— Как ребенок.

— Ты хочешь обо мне позаботиться? — опять заиграл бровями Ур. Илян закатила глаза к потолку.

Я пересчитала листы и тяжело вздохнула. Ну, вот, еще один висяк на моей шее. А ведь я хотела в библиотеке порыться, да в выпусках школьных газет покапаться, про будущих коллег поподробнее узнать. Сегодня мелкий придет, к завтрашней лекции подготовится нужно, да еще и носитель этот, эх!

— Ция.

Я вздрогнула и подняла глаза.

— Фий? — спросила я, заворожено глядя в его фиолетовые глаза. Черт! Сколько раз себе говорила не всматриваться, а все равно тянет! Зараза!

Ур засвистел и с лукавой улыбкой пересел поближе к Илян, освобождая место рядом со мной.

— Надоело мне рядом с тобой сидеть, — лениво проговорил он и подмигнул. Действуй, мол. — Все равно без толку. А вот с тобой, киска, у нас может что-то получиться…

— Еще чего, ежа лысого! — отмахнулась Илян и демонстративно отвернулась в другую сторону.

— Привет, — сказал парень, присаживаясь на край стула. — А это что?

Я проследила за его взглядом и поняла, что судорожно вцепилась в писульки Кейна.

— А, так, раскладка плетения. Ничего особенного. А ты как?

— Нормально. Как видишь, из медблока уже выписали, — засмеялся он.

Я покраснела.

— Извини, я не хотела.

Угу, как же, не хотела. Врете, госпожа старшая Ученица, врете. Как увидели Фия с Таленой в весьма пикантном положении, так только и думали о том, как бы ему физиономию подпортить. И не ваша вина, что попали немного не туда… В конце концов, соревнование — это всегда нервы. А про то, что менталист способен действовать только с холодной головой и ясным умом мы скромно промолчим… Профессиональная тайна всех магов духа. Так что т-с-с!

— Я знаю, — тепло улыбнулся Фий.

Какой же он еще мальчишка!

Губы сокурсника начали подрагивать, и только тогда я сообразила, что уже несколько минут как влюбленными глазами разгядываю Фийя, опершись щекой о кулак.

Н-да уж.

— Ой, а как же твоя пятерка? — внезапно вспомнила я и огляделась по сторонам, сбрасывая неловкость.

Фий тряхнул волосами и глянул на меня из-под бровей.

— Мои все уже разошлись. Может, пойдем погуляем? Если я тебя, конечно, не отвлекаю.

— Нет, что ты, — мило улыбнулась я, смотря на парня широко раскрытыми глазами.

Он подхватил мой поднос и понес к окошку приема грязной посуды. Да, у нас в Академии самообслуживание.

— Вот видишь, — громко прошептал Ур, цапнув меня за рукав, когда я проходила мимо. — Я был прав, а ты мне не верила.

— Расслабься, Ур. Все нормально, — кивнула я и, сбросив руку друга, пошла к выходу.

— В чем это ты прав? — прошептала Илян за моей спиной.

— Сердце красавицы склонно к измене, — бодро пропел Ур высоким оперным голосом. При этом, чувствуется, смотрел мне в спину, — и перемене. Как ветер в мае.

Исполнено это было специально для моих ушей, но я только ускорила шаг.

Мы болтали о всяком разном, не замечая никого вокруг. Фий делился впечатлениями от недавней практики вместе с пятеркой, со смехом рассказывал про свой страх перед экзаменом по ментальной магии и о том, как списывал, а Магистр УфеЭзедра, наш преподаватель-духовик, буравила его взглядом. Я тоже смеялась и забыла про время. Когда мы оказались перед дверью в мою комнату за окном давно уже опустилась ночь, а в коридорах приглушили свет.

— Ну, вот так, — сказал Фий, разводя руки в сторону и пожимая плечами. Я опять рассмеялась.

— Ты смешной.

Парень довольно улыбнулся.

— Ладно, я пойду…

— Ция!

Я обернулась.

— Что?

Фий закусил губу и отвел взгляд.

— Я… Э, Ция, ты знаешь, в выпускной вечер проводятся показательные сражения между пятерками старшекурсников… Между перетасованными пятерками.

Да, я знала. Я уже участвовала в таких соревнованиях. Практически на каждом курсе есть неукомплектованная пятерка, и чтобы число участников последнего и самого красочного боя было кратно пяти, приглашаются сильнейшие ученики среднего и старшего звена. В основном, конечно, старшего, но бывают и исключения. У не-выпускников, естественно, мало шансов, но случается всякое. Ведь побеждала же иногда наша тройка против пятерок.

Когда я училась двадцать четвертый год, одна из новообразованных команд выбрала меня. Помню, я даже расстроилась немного. Единственный открытый бой старшекурсников в году, а мне не удастся взглянуть на него со стороны! В итоге, я только и делала, что уворачивалась от заклинаний. Зато вся Академия мне потом совершенно неоправдано завидовала.

— Это обычный конкурс… Так, развлечение, даже не соревнование… Команды создаются на добровольной основе… И я хочу, чтобы ты участвовала вместе со мной! — выпалил он.

Я даже моргнула от такой эмоциональности. Правда, парень тут же засмущался.

— Ну, ладно. Я еще никому ничего не обещала, так что согласна.

Он несмело улыбнулся.

— Значит железно?

Я пожала протянутую руку и улыбнулась в ответ.

— Железно.

Только ради выражения счастья, появившегося на лице Фийя, стоило согласиться.

Мы стояли напротив друг друга. Фий не отпускал мою руку и чего-то ждал.

— Мне пора, — сказала я, беспокойно оглянувшись. Отчего-то стало жутко неловко.

Парень наклонился и легко прикоснулся губами к моей руке.

— Спасибо за приятно проведеное время.

Ну, это мы всегда пожалуйста.

Правда, вслух я этого не сказала.

Шаги Фия затихли в ночной тишине, а я все так жестояла перед дверью и с улыбкой смотрела в пустоту.

— Добрый вечер, ЭльвеЦия. Вернее, доброй ночи, — вырвал меня из мечтаний насмешливый голос.

Я испугалась, но виду не показала. Даже не дернулась.

— Добрый, добрый… — Как я могла забыть, господи!

Чувствовалось, что ученик, стоящий в тени под светильником, ухмыляется.

Он поднял голову и с издевательской серьезностью произнес:

— До отбоя пятнадцать минут. Мне уже нужно быть в кроватке.

Я толкнула дверь, небрежно смахивая защитное плетение, и посторонилась:

— Заходи.

Какая-то мысль настойчиво билась в сознании, но я не могла поймать ее за хвост. Как я не люблю это ощущение! Все, сегодня же сожусь и полностью сливаю подсознание с сознанием!

И тут меня будто по голове ударили. Голос! Его голос мне знаком!

Свет мгновенно зажегся, повинуясь мысленному импульсу, и я во все глаза глаза уставилась на ученика. Светлые волосы, фигура, осанка, искривленные губы…

Вспомнила! НароВайн, НароСалир. Мама моя! Да они же братья! Вот оно!

— Меня накажут, если я буду шляться по коридорам после отбоя, — не замечая эффекта, который на меня произвел, сказал НароВайн, оглядывая мою комнату.

А, точно. У мелких ведь жесткий распорядок дня.

— Ничего, — как можно небрежней махнула рукой я, скрывая дрожь волнения. С этим парнем мне нужно подружиться во что бы то не стало! — Я договорюсь.

— О чем? — настороженно повел бровью НароВайн.

— О предоставлении вам статуса персоны грата.

Его глаза, такие же карие как у брата, заблестели.

— И я смогу гулять по ночам?.. — Я нахмурилась. — Э-э, не гулять, а…

— Только по большой необходимости, — строго произнесла я и подмигнула.

Зевнула и устроилась на кровати с ногами. Но расслабиться не получалось. Неужели я опять что-то забыла?

— Садитесь.

Первокурсник аккуратно сел в кресло, не прислоняясь к спинке и соединив колени. Аристократ. Интересно, а как бы себя повел Салир?

— Раз уж так получилось, то начинать предметные занятия бесполезно. Но мне бы хотелось поговорить с вами о другом. Понимаете, это, конечно, не в моей компетенции, судить о подобном, но все же… Меня, как куратора курса очень беспокоете вы с КасскэЭсаном. Я имею представление об отношениях ваших семей, но на территории Академии… НароВайн, что с вами, вы меня слушаете?..

Парень моргнул и перевел взгляд на меня.

— Знаете, в таком случае вы можете называть меня просто Вайном, — с тщательно подавляемым ошеломлением проговорил он, глядя на меня огромным глазами, в которых стоял просто океан удивления и… благоговения, что ли?

Я непонимающе нахмурилась и посмотрела туда, куда невольно покосился, кхм, Вайн. Посмотрела и едва не выругалась вслух на себя любимую. Носитель! Ну что сегодня за день!

— Хорошо, Вайн, — сказала я, поправляя подушку так, чтобы проклятый браслет скрылся полностью. — Тогда я — Ция. Лиам, Вайн.

— Лиам шанэ, Ция, — плохо ворочающимся языком ответил первокурсник и едва заметно улыбнулся. — Кажется, с ментальной магией у меня теперь проблем не будет. Никогда.

 

Глава 3. Приемник и тот, кто чувствует

— Стоп, стоп ребята. Лажаете.

Я прикрыла глаза и потерев лоб, с огромным удовольствием заправила за ухо надоевшую прядь. Во время работы отвлекаться нельзя, а она выбилась и прилила ко лбу, мешаясь и заставляя раздражение скользить по краю сознания.

— Фу-у-ух… — выдохнул Кейн и вытер испарину со лба. Щеки его раскраснелись, глаза лихорадочно блестели, не стиранная со вчерашенего дня туника прямо-таки светилась прорехами и пятнами сажи. — Не понимаю, что опять не так?!

В ответ на вопросительный взгляд я только покачала головой. Кейн вздохнул и поник.

Новое плетение Кейна в теории работало просто замечательно. Более того, разбираясь в сплетениях и узлах, я вдруг поняла, что заклинание моего гениального сокурсника, это не модернизация и переосмысление старого, а нечто совершенно новое! Его разработка потянет на Магистра!

Но на практике все оказалось далеко не так радужно. Громадная утечка энергии, оразование каких-то непонятный утолщений, в какой-то момент разрыв связей, скачек и нерасходованная энергия выделяется в окружающую среду. Взрыв случается, проще говоря.

— Давайте сделаем перерыв, — предложил Кир, щелчком заставляя часы перевернуться.

— Угу, — кивнул Кейн и, взлахматив волосы пятерней, медленно побрел из лаборатории.

После вчерашних экспериментов, когда, в конце концов, мы не успели вовремя заметить утечку и поняли, что что-то пошло не так только тогда, когда нас снесло силовой волной и хорошенько так приложило о стеллажи, Кейн повесил нос. В перипетиях мы разбирались до четырех часов утра и, так ни до чего и не додумавшись, решили пригласить МадлеКира. Но и с его помощь не удалось найти выход. Сбой происходил внезапно и не поддавался вычислению. Тут невольно поверишь в рок. Только присутствие Чувствующего спасало третью за четыре дня лабораторию от разгрома. С таким мощным выбросом энергии не справлялась даже защитная сеть и пара дополнительных щитов.

Я, позевывая, подошла к открытому окну и, прислонившись плечом к стене, спросила:

— Ничего не понимаешь?

Кир стряхнул пепел с сигареты и улыбнулся.

— Я? Понимаю, что что-то у вас там не ладиться, а кроме этого…

Да уж, не ладится, это слабо сказано.

— Не всем же быть умниками, — добавил он.

Внизу, под окном, какой-то паренек приплясывал на пробивающейся ярко-зеленой травке и раскачивал за хвост огромную дохлую крысу. И где только достал? Девчушка, ради которой все это, собственно, и было устроено, уже не визжала, а тоненько попискивала, когда угроза "щас кину!" выходила особенно реалистично.

— КайРанк! — крикнул Кир, вывешиваясь из окна, и с грозным видом потряс пальцем.

Мальчишка заозирался, заметил моего сокурсника и быстро спрятал крысу за спину.

— Что бы я эту гадость на территории Академии больше не видел!

Паренек понятливо закивал и поспешил скрыться из зоны видимости грозного старшекурсника.

— Мой. Четвертый курс, — с усмешкой пояснил Кир и затянулся.

— Тяжела доля куратора.

Парень согласно хмыкнул.

— Еще не решила, куда пойдешь?

Я настороженно глянула на Кира, но тот отвлеченно разглядывал то ли верхушки деревьев, то ли виднеющиеся за ними шпили столицы. Видимо, задал вопрос просто для поддержания разговора.

Весьма опасного разговора, надо сказать. Ведь ему не соврешь — почувствует. Да что там, если спросит прямо, то даже увильнуть не получится. Только прямой и честный ответ.

— Ты не хочешь отвечать. — Парень посмотрел на меня и улыбнулся краешком губ.

Я опустила глаза и начала разглядывать черные узоры, обвившие его руки почти до запястий. На смуглой коже они выглядели красиво, но я знала, что Кир предпочел бы обойтись как без татуировок, так и без большей части своего дара. Интуиция, конечно, штука полезная, но… В общем, блок на основную часть способностей хотя и не вызывал у него бурных восторгов, но и желания принять на себя полный груз ответственности Высокого дара Чувствующего он желания не проявлял. Да, таков удел всех Мастеров, наделенных дарами красного спектра.

Но, не смотря на свои сложные отношения с даром, то, что татуировки выглядят привлекательно Кир прекрасно осознавал и постоянно закатывал рукава по локоть. Должна согласиться. Это дейтвительно выглядит довольно волнующе.

— Не хочу, — согласилась я. Как уже говорилось, врать абсолютно бессмысленно. — Но придется.

— Я не настаиваю, — пожал плечами Кир. — Просто странно, что такой простой вопрос вызывает у тебя негативную реакцию.

— Неужели ты еще не догадался? — натянуто улыбнулась я. Сильному Чувствующему вполне достаточно исходных данных и моей реакции, чтобы сделать вывод. Зачастую даже правильный.

Кир поморщился.

— Догадался, не догадался… Что скажешь ты, вот вопрос.

— Нехватает материала для вывода?

— Для верного вывода.

Сокурсник выдохнул дым и, затушив окурок, не глядя отправил его в урну. Чувствующий, с чего тебя на разговоры потянуло?

— Знаешь, ты совсем как Высокий Магистр НалаШакэр, — голосом незуслуженно обвиненного в проказе баловника произнес Кир. — Он тоже все время как спрашивает домашнее задание, так улыбается ехидно. Не догадался, мол, голубчик? А я что? Подумаешь, тесты всегда на высший пишу, так это мне фортит…

Я хмыкнула.

— Ты, помню, НалаШакэр упоминал, не пишешь тесты со второго семестра первого курса. Как Высокий дар обнаружили, так сразу на специализированную систему опроса и перевели. Давать тебе тесты бессмысленно.

— Ну почему же? Тесты развивают мой скромный дар.

Скромный, угу. Скромнее не бывает.

— Я понял! — разрушающим вихрем влетел в лабораторию Кейн с выражением буйного сумасшедшего на лице. — Я понял что мы делаем не так!

— И что же? — подняла бровь я, испытывая облегчение от того, что продолжать разговор с Чувствующим не придется.

— Слишком много потоков! — выкрикнул Кейн и бросился к реактивам.

— Спокойно, — перехватил его на полпути к вожделенным баночкам Кир. — В таком состоянии тебя даже к сырым дровам подпускать нельзя — пожар устроишь. Давайте сначала обсудим детали.

— Да зачем!..

— Тихо! — рявкнул Кир и встряхнул Кейна за плечи. — Вот, наконец-то я вижу что-то наподобие осмысленного взгляда. Я здесь в качестве Чувствующего, так что будь добр, прислушивайся к моим словам. А если совсем невтерпеж, спроси Цию, она тебе покажет соответствующую дыхательную гимнастику.

— Или сама успокою, — подтвердила я, постучав по виску.

— Ладно, двое против одного… Черт с вами! Делаем чертеж!

— Успокоился, — с некоторой долей удивления проговорила я.

Да, взять себя в руки Кейн обычно не в состоянии. Сегодня он, можно сказать, проявил просто чудеса самоконтроля.

— Надолго ли собаке блин! — фыркнул Кир.

— Вот здесь и вот здесь делим поток, а потом расщепление и…

Кейн бормотал себе под нос, увлекшись теорией, а я выискивала нужную степень концентрации и соотношение базовых веществ. Опять что-то не сходится. Вот что ж ты поделаешь!

— Ция, — я вздогнула, когда Кир аккуратно прикоснулся к моей руке и, наклонившись к уху, едва слышно шепнул: — Можешь расслабиться. Я не буду тебя ни о чем спрашивать.

Значит, догадался… Что ж, этого стоило ожидать.

Кейн ничего не заметил, продолжая строить в воздухе "пустое" плетение.

— Когда-нибудь все будет хорошо, — произнес Кир.

Хотелось бы надеяться.

— Вот только, не могу сказать, что это "когда-нибудь" наступит в ближайшие двадцать лет.

Шутит? Голос, вроде, серьезный. Черт его разберет, Чувствующего этого!

Наплевав на все постороние мысли, я сконцентрировалась, облачая сознание в ледяную оболочку сосредоточенности, и снова углубилась в расчеты.

Из лаборатории я вышла только ближе к ужину. Мысли в голове немного путались и все время возвращались к экспериментам.

Я довольно потянулась, чувствуя, как в позвоночнике что-то хрустнуло. Как же хорошо! Наконец разобрались со сбоем! Теперь остались только мелкие доработки и, я надеюсь, через пару недель можно будет предоставить декану результат работы. Потом ректору, а потом, эх, помечтаем, и ХаазНарану…

— Что, значит, нашел себе протектора? Ну конечно, Наро всегда готовы подлизаться.

— Зато ТЫ, тьма ночей, шайку псов подобрал, швырнул кусок, они и рады служить. Касскэ только и умеют, что окружать себя всякой швалью!

— Что-то ты больно разговорился, Наро… Но ничего, у твоей дорогой защитницы выпускной через два дня!..

Я так и замерла.

Разговор доносился из коридора, мимо которого я только что прошла. И если бы не упоминание интересующей меня семьи, ни за что бы не обратила внимание на кажущийся мирным разговор. Голоса выясняющий отношения были не просто доброжелательными, они были до приторности слащавыми.

— Убери своих щенков. Или один на один для Касскэ нечестно? Тогда нужно было подабрать еще парочку покрупнее, да всем вместе на одного меня навалиться. Вот тогда было бы равное соотношение сил, — услышала я голос Вайна.

— Один на один, говоришь? — не менее раскрепащенно произнес КасскэЭсан, и я буквально кожей почувствовала его ухмылку. — Ну, давай, устроим поединок чести. Если она у тебя есть.

Эй, а вот это уже чересчур! Утроить драку в Академии! Да до этого додумается только полный идиот. Впрочем, Великолепная Пятерка славилась тем, что игнорировала правила и им все сходило с рук. Понятно, что Вайн стремится походить на брата. Вот только он всего лишь первокурсник, один, без пятерки за спиной. Хотя, брат наверняка вступится…

Эти мысли пришли много позже. В тот момент я просто ворвалась в коридор и, поджав губы, процедила:

— И что же здесь происходит, господа Ученики? Извольте объясниться!

Они застыли от неожиданности. И никакой ментальной магии. Абсолютно никакой.

— Я жду! — добавила с видимым спокойствием.

Все участники событий понурили голову. Только КасскэЭсан дерзко смотрел на меня, да Вайн поглядывал на свого идейного противника с превосходством. Расчитывает на мою лояльность.

Никто из них оправдываться не собирался.

А вот это мне совсем не нравится! Пусть дружба этого сопляка мне нужна позарез, но подобное отношение к себе я терпеть не намерена.

— КасскэЭсан, НароВайн, — холодно произнесла я, замораживая обоих взглядом. — Я вас уже предупреждала, но вы не вняли моему дружескому совету. Тогда поступим по-другому. Не понимаете человеческого языка, перейдем к крайним мерам. С этого дня вы вдвоем, и только вдвоем, ходите на все лекции, на все дополнительные, на все демонстрационные и практические занятия. По коридорам будете перемещаться, держась за ручки, а спать ложиться только после того, как пожелаете друг другу спокойной ночи! Я лично позабочусь о том, чтобы вас переселили в соседние комнаты. Я все еще ваш куратор и в силах это устроить. И не дай вам Бог не сказать "Будь здоров!", если кто-то из вас двоих чихнет. Все!

И, подавляя злость, вылетела в общий коридор. Ну, голубчики, вы у меня дождетесь! Я вам устрою! Я позабочусь, чтобы годы, проведеные в Академии, стали для вас незабываемыми!

Позже, когда злость улеглась, я смогла остановиться и переосмыслить свой поступок. А что? С этих аристократов не помешает сбить спесь. Многие Мастера вышли из благородных семей и стали нормальными, адекватными специалистами. Что ж, раз такое дело, то мне не трудно… Пришла пора передавать эстафету, но выбор смены за мной.

Тридцатый курс загружен почти так же, как выпускной, с одним лишь отличием. Дни перед вручением аттестатов для них словно каникулы — учителя заняты выпускниками, куратора им уже не назначают, а значит лафа полная. Можно расслабляться без зазрений совести. И если днем у них находились какие-то дела, все же будущие Мастера люди ответственные, то ближе к вечеру они обычно кантовались в чьей-нибудь комнате из своих. И не отдельно по пятеркам, а всем курсом.

Как я и подозревала, в относительно небольшую комнатку набилось сорок два человека. Именно столько людей было в наборе триста пятьдесят третьего года. Я поправила тунику и постучалась.

— ЭльвеЦия? — удивленно произнес парнишка, открывший дверь.

— А, привет ЗайКаул, — я вытянла шею, пытаясь разглядеть тех, кто в комнате. — Ух, сколько вас! ИльРишка здесь?

— Кажется, да… Сейчас, подожди… Ришка!

Из общего гвалта вырвался ответный крик:

— Чего тебе?

— Она здесь! — обрадованно сообщил ЗайКаул. — Позвать?

— Зови, — кивнула я, сохраняя отстраненный вид.

Маленькая девушка настороженно и почти испуганно смотрела на меня.

— Вы звали, ЭльвеЦия?..

Я едва не подавилась. Она со мной на вы?! Но у нас же различие только на курс! А-а-а… Вот оно в чем дело.

Тяжело вздохнула. Все время, что учусь вместе со своим теперешним курсом, я борюсь за право быть своей, а все никак не выходит. Странно, правда? Все мечтают выделиться, обратить на себя внимание, а я наоборот. Известность бывает разная и моя популярность мне совсем не нравится. Если бы обо мне говорили только как о обладательнице Серебряного Посоха! Я терплю то, что меня опасаются из-за склонности к ментальной магии. Но когда меня начинаю жалеть… Нет уж, увольте!

— Пройдемся? — предложила я, и девушка согласно кивнула.

До ужина оставалось часа два, так что в коридорах было относительно пустынно. Мы вышли к Галерее и остановились напротив одного из полотен.

— В общем, так… Ришка, ты разрешишь мне называть тебя так?

— Конечно, конечно!

— Так вот, Ришка, как ты относишься к творчеству БарнаДэя?

Девушка моргнула от неожиданности.

— Простите?

Я спрятала улыбку. Вот он, истинный пример отличницы. Робкая, вежливая, опасается всех и вся… Н-да… Я нахмурилась. Нет, пожалуй, она не подойдет. Такой можно доверить двадцать первый, ну, двадцатый курс. Там учатся уже взрослые люди, которые кое-что смыслят в этой жизни. А первый, второй, третий? Да они ее на части разорвут. Что же делать?

— Тебе нравятся его полотна? — задумчиво спросила я, кивая в сторону картины.

— Да, конечно! Они так реалистичны! В них столько экспрессии!..

Нет. Точно не подойдет. Мне нужен тот, кто справится с Касскэ и Наро, когда придет премя разделить их на пятерки. Угу…

— Слушай, Ришка, а на твоем курсе хищники есть?

Девушка моргнула.

Как хорошо что я не поторопилась и не выбрала ее! Если уж она о существовании классификации Учеников не подозревает, то с нахальными котятами ей точно не справиться. Права Магистр УфеЭзедра, поспешность нужна только при ловле блох.

Я откашлялась и продекламировала:

— Ученик Дерзкий является хищным видом, однако легко уживается в коллективе. Нападет обычно на Преподов. Имеет порядочный умственный потенциал, но считает, что его не стоит тратить на предметы. Основной признак: всегда уверен, что он прав, а даже если не прав, то из принципа отстаивает свои позиции. Имеет проблемы с Преподом Принципиальным.

Отличница удивленно посмотрела на меня.

— Как интересно… А откуда это?

Насколько нужно уйти в учебу, чтобы не знать элементарных вещей? Даже Кейн в классификации разбирается! Вот уж не думала, что увижу в Академии представителя вида Зубр Полный. Обычно сюда попадают те, кто способен на творчество и действительно учится, а не тупо зубрит материал.

— Это классификация Учеников и преподаваетелей. Висит на двадцать четвертом этаже в крыле тридцать первого курса. Над расписанием.

— Угу. Надо будет зайти…

Конечно надо. Туда все заходят, и не по разу. Все-таки выпускники — народ с юмором.

— Ну так что? Есть у вас такие?

Жалко, что на должность куратора принимаются только выпускники. На двадцать девятом курсе такая девчонка боевая есть, мы с ней на позапрошлой практике подружились. Ее бы к этим олухам!

— Есть. ВиннЗаран. Действительно хищник, — неожиданно хихикнула Ришка.

— Отлично! Он со всеми?

— Угу. Он всегда со всеми.

Мне показалось, или в ее голосе действительно проскользнула завистливая нотка?

— Ну пошли тогда. Познакомимся.

Знакомство оказалось удачным. Ришка подсказала мне того, кто дейтсвительно мог справится.

Парень оказался сероглазым и шустрым.

— ЭльвеЦия? — задрал брови он, сбрасывая ноги со стола. — К чему такая честь?..

Голос был в меру наглый и уверенный, но ничего сардонического в нем не чувствовалось. Я сразу поняла — подходит, но поспешила заглушить радость в зародыше, дабы не сглазить.

— Да, честь действительно большая, — произнесла, едва улыбаясь. Парню, каким бы бравым он ни казался, кажется, стало не по себе от моего холодного изучающего взгляда. Издержки профессии, что поделаешь. — К какому предмету у вас склонность?

Опять приподнятая бровь. О, я предвижу, Ученики будут с опаской относиться к этому жесту!

— К трансформациям.

Надо же. У самого большого халявщика курса предрасположенность к одному из самых сложных на практике предметов.

— Отлично. Лиам шанэ, Заран.

Ришка даже открыла рот от удивления, а сам Заран едва не свалился со стула. Естественно. Пять минут как познакомились, а уже предлагаю перейти на личные имена, когда, на первый взгляд, никакой серьезной совместной деятельности в будущем нам не грозит. Но это же только первый взгляд. А мне очень нужно разобраться в мозгах претендента на роль: "Ну, все! Кто не спрятался, я не виноват!"

Комната замерла. Я обвела удивленные лица Учеников предвыпускного курса взглядом и требовательно посмотрела на Зарана. Ну же! Мне нужна твоя реакция!

— Лиам, Ция.

Ну, вот и славно.

— Идем. — Я поднялась на ноги и направилась к двери. — Поговорить надо.

Парень молча шел чуть позади и не пытался спрашивать куда мы идем, зачем и почему. Хм… Он начинает мне нравится!

— Присаживайся, — гостеприимно взмахнула рукой я, указывая на кресло. Сама села в соседнее.

Заран с любопытством огляделся по сторонам. Видимо, в общей гостиной выпускного курса он был в первый раз.

— Ну и о чем же пойдет разговор? — спросил парень, провожая взглядом Кира, который громко хохотал, запрокинув голову, но вполне удачно убегал от Шики. Та едва сдерживала смех, но бежала хорошо, грозя Чувствующему стопкой учебников. Веселье, я смотрю, идет полным ходом.

— Разговор? Разговор пойдет о тебе. Как ты учишься?

— Тебя что, назначили моей няней? — фыркнул Заран. Я сложила пальцы в замок. Парень отвел взгляд и поерзал в кресле. Ну, да, как же это я забыла. По народной примете менталистам нельзя смотреть в глаза. — У нас уже нет куратора, — наконец, недовольно буркнул он.

— Возможно, — кивнула я. — Так какие у тебя баллы?

Жаль, что на учениках старшего звена уже нет информационных плетений. Насколько проще была бы жизнь!

Парень тяжело вздохнул.

— Трансформации — сто сорок шесть, — ого! И это халявщик?! Да мне такой балл по трансформациям никогда в жизни не ставили! Ну, почти. — Стихийная — пятьдесят один, ночная — тридцать семь, перемещения — семьдесят один, чувствительность — сорок, свет — двадцать один, ментальная — десять, общая — семь, архивы — один. Достаточно? Или дальше перечислять?

Он глядел на меня исподлобья, почти зло, но в то же время как-то неуловимо нагло…

Я постучала по губе. Скоро ужин, все уже наверняка разошлись. Дело ли, скоро выпускной, кому охота работать?

— Подожди меня здесь, — бросила я парню. Если повезет, успею застать АльсаШейлу в секретарской. Она всегда задерживается.

Возмущенная реплика Зарана повисла в воздухе. Меня в общей гостиной уже не было.

Через сорок минут я возвращалась обратно, зарывшись в бумаги и читая на ходу. Что ж… Любопытно, любопытно…

— ЭльвеЦия… — он откашлялся. — Ция! В чем дело? Ты зовешь меня поговорить, а сама, вдруг, срываешься с места! Я!..

— Стоп, — я подняла руки, прерывая поток справедливого, нужно сказать, негодования. — Ответь на один вопрос: братья или сестры есть?

Заран поджал губы, сдерживая нехорошие слова, и кивнул.

— Отлично. Пошли.

— А поговорить?.. — немного растерянно, но с насмешливым прищуром напомнил он.

Отвечать я не стала. Просто схватила парня за воротник и потянула за собой. В крови все еще плескалось раздражение после разборки с котятами и мне хотелось как можно быстрее утрясти все формальности. Чтобы Заран не успел осознать, какую свинью я ему подкладываю и на что подбиваю. А то заартачится, откажется. Чую, возможность тянуть лямку куратора ему ой как не по душе придется… Хотя, куда он денется?

Наверняка надеялся отсидеться в тенечке, пока остальные будут пахать. На почетную должность куратора младших курсов по возможности назначают самых ответственных. Таких, как Ришка, ну, или, совсем скромно, я. А Заран известный в своем кругу лентяй. Значит, думал, что его подобная "честь" минует. На тридцатом курсе ведь сорок два человека. А вакансий гораздо меньше. Но надежды, как известно, юношей питают.

Я протащила Зарана по всем нужным кабинетам. Очнулся он только перед дверью с переливающейся табличкой "ректор".

— А-а-а, Ция, ты же не хочешь…

Я уже стучалась.

— УльгРан, можно войти?

Мужчина оторвался от изучения какого-то странного предмета на собственном столе и, вздохнув, кивнул.

— Проходите, Эльве.

Но Заран неожиданно заупрямился на пороге.

С места сдвинуть его никак не получалось, а применять магию здесь, в кабинете самого "главного", я как-то не решилась. Для него, наверняка, все мои сложнейшие заклинания детскими фокусами покажутся. Сколько ему лет? Восемьсот пятьдесят? Девятьсот?

— Иди-иди, мой хороший, — произнес УльгРан со стариковскими интонациями и улыбнулся. — Я не ужинаю студентами. Кхе-кхе! Я ими только завтракаю!

Парень наконец-то отлепился от косяка. Он оглядел просторный в природных тонах кабинет и, выпрямившись, ступил на жесткий, коричнево-песочного цвета ковер с четким восточным рисунком.

— Я это учту, — сухо произнес он, поджав губы.

— Это очень умно с твоей стороны. Что ж, проходите оба. Да, Ция, садись напротив. Будем твой компромат изучать. Много чего наскребла?

— Не очень, — недовольно призналась я, толкая Зарана в кресло.

— Так это ж хорошо! — прикинулся валенком ректор. От его благожелательного тона мне стало немного не по себе. Очень странное чувство возникает, когда малознакомый и высокопоставленный человек начинает относиться к тебе так панибратски.

— Это грустно. Очень грустно, — с теми же почти что семейными интонациями ответила я. — Времени мало было — минут двадцать всего — самые верхушки капнула. Стоило, конечно, провести детальный анализ…

Я положила толстую, неаккуратно собранную папку на стол.

— Я тут быстро пробежала глазами текст… Думаю, это лучший вариант из всех, что тридцатый курс мог предложить.

УльгРан поднял слишком черную для своей седой головы бровь и посмотрел мне прямо в глаза. Спокойно, чуть насмешливо.

— Хм… Значит, лучшая ученица выпускного курса одобряет? Что ж, посмотрим, посмотрим…

И он, не торопясь, углубился в чтение.

Заран сидел с мрачным видом и желчно смотрел на меня.

Небо за окном гасло, наводняя комнату извилистыми черными тенями. Золотисто-оранжевый свет заходящего солнца словно копьями пронзал комнату и огнем горел на зеркале, полках, книгах… Как самый настоящий пожар.

— Ция… — Ректор отодвинул папку и, уперев локти с тол, потер переносицу. — Это, конечно, твое право… Ты куратор курса… Мне, безусловно, интересно, чем вызвано такое любопытное решение, но спрошу я тебя лишь об одном. Ты уверена?

Я открыто встретила взгляд его острых, напоминающих тлеющие угольки, глаз.

Думаю, изначально он хотел спросить, не замутняют ли мой разум эмоции. Но задавать такой вопрос менталисту, как минимум, неприлично. И смешно.

Заран вытянулся в струну, и ждал моего ответа словно вердикта судьи.

— Я уверена.

Ректор широко и по-доброму улыбнулся. Кивнул головой, будто решил что-то для себя.

— Я ожидал чего-то подобного от тебя, Ция. Касскэ и Наро хорошенько тебя разозлили, верно?

М-м-м? УльгРан настолько пристально следит за жизнью студентов? А я думала, что он по горло завален делами. Хотя, если вспомнить, что Магистры даже заключают пари на Учеников…

— Они не ведали что творили, разозлив менталиста. Впрочем, холодный гнев и расчет духовика им пойдет только на пользу.

Ректор вытянул из папки мое заявление, небрежно расписался и взмахнул листком в воздухе.

— Все, первый курс пристроен. Осталось самое тяжелое. Новый набор. У тебя нет кандидатур на примете?

Я вежливо улыбнулась.

— Я могла бы посоветовать ВиннЗарана, но он уже занят… Ох, УльгРан… Мы же не спросили самого Зарана!

— Не спросили? — ректор нашел глазами замершего безмолвной статуей Ученика. — Думаю, он не сможет отказаться. Правда ведь?

— Не смогу, — буркнул он. — Теперь уж точно.

После подписания должна была быть торжественная речь ректора. Поэтому я поспешила скрыться, дабы не попасть под горячую руку раздосадованного Ученика.

— УльгРан, мне нужно идти. Вы не могли бы посвятить ВиннЗарана без меня?

— А инструктаж? — спросил Высокий Магистр, будто ничего не понял.

— Потом, ближе к выпускному, если можно. Просто дел много. Вы же знаете, мы с АраКейном проводим исследования, и он просил меня быть…

Ректор не стал дослушивать. Он махнул рукой, отпуская, и тут же повернулся к Зарану. Ученик проводил меня многообещающим взглядом. Чую, набегаюсь я еще от него!

Студенты медленно брели по коридорам, стягиваясь к столовой.

Подумав про Кейна, который, наверняка, как и обычно полностью погрузился в свои схемы и чертежи, а про собственное бренное тело, которому, между прочим, хотя бы изредка нужно утолять свои потребности, забыл напрочь, я ностальгически улыбнулась. Осталось всего пара дней и все. Прощай, Академия, прощайте, Наставники, прощай мой курс…

В этот раз, как бы фантастически это не звучало, Кейн заметил меня первым.

— Ция! — окликнул он, и я, обернувшись, вздрогнула. — Ты опять про ужин забыла?

Я потрясла головой, стирая неожиданный испуг из памяти. Пора бы запомнить — чудовища по Академии не бродят. А если и бродят, то это либо Кейн, забывший посмотреться в зеркало и привести себя в порядок после серии экспериментов, либо несчастный, ставший жертвой Ура. Третьего не дано.

— Зато ты забыл снять очки, — и, потянувшись, стянула толстенные, выпуклые стекла. Именно их я и испугалась. Да, выглядел этот монстр, по ошибке называемый увеличителем, действительно страшно.

— Приноровился просто, заклинание в их структуру вплел…

Именно так чаще всего и происходит. Кейн совершает удивительные вещи мимоходом, не задумываясь о том, что это такое необыкновенное у него получилось. И только благодаря внимательным ассистентам многие замечательные мелочи, будь то заклинание мгновенного поиска или эти самые очки, не канули в Лету.

Некоторое время мы шли молча. Меня отчего-то одолевали грустные мысли. Бояться неизбежного — как глупо! Как бесполезно! Но именно этим бесполезным делом я в последнее время только и занимаюсь.

— Все будет хорошо.

Я подозрительно глянула на Кейна.

— Мы обязательно закончим это плетение…

И хотя имел в виду он положительный результат эксперимента, тревога, волной поднявшаяся за его словами, никуда не делась. Она ворочалась в груди, устраиваясь поудобней, но никак не могла найти подходящего места и замереть.

Слишком часто в последнее время я слышу эти слова: "Все будет хорошо".

И это заставляет задуматься.

 

Глава 4. Выпускной и не переданное сообщение

Мечтательная улыбка не желала покидать мои губы. Бессонная ночь разговоров и слез, отчего-то, ни капельки не утомила. Наоборот, тихо ступая по сумеречным и так непривычно пустым коридорам Академии, мне было легко как никогда. В теле, конечно, чувствовалась легкая усталость, но она была приятной. Я наслаждалась ею, потягиваясь и пританцовывая на ходу.

Серый утренний свет придавал линиям и теням четкость.

Оказалось, что в коридорах Академии отличная акустика. Эхо шагов разносилось далеко, и возвращалось, окутывая мягкими волнами со всех сторон. И от этого почему-то хотелось подорваться, побежать, подпрыгнуть, завопить во все горло… В крови будто образовались пузырьки, смех щекотал горло.

Я вложила руку в ладонь воображаемого партнера и, закружилась в вальсе, приговаривая, зажмурившись от счастья: "Раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три…"

Да я пьяна, внезапно подумала я. От осознания этого факта я замерла на месте, прислушиваясь к необычным ощущениям в теле. Совсем как в анекдоте: "Пьяный менталист, возвращаясь утром домой, ошибся дверью…"

Я улыбнулась и тряхнула головой. Что бы ни говорили, а духовику пить не бесполезно. И пусть мысли не путаются, ноги не заплетаются, но счастье определенно зашкаливает.

— Доброе утро, ЭльвеЦия.

Я обернулась.

— Мы с вами опять на "вы", Заран?

Парень недовольно поджал губы.

— Ты меня избегаешь, и я подумал, что…

Подумал он, надо же.

— Так все-таки "ты"?

Заран поморщился. В утреннем свете на его лице залегли глубокие тени. Оно казалось грубым наброском на серой рифленой бумаге.

— Не важно! Ты поступила…

— Бесчестно, аморально, подло, низко? — начала перечислять я. — Вот именно поэтому я и бегаю от тебя. Не хочу выслушивать упреки, ссориться и злиться. У меня сегодня выпускной, ты должен понимать, что я не хочу портить настроение ни себе, ни своим друзьям.

— Ничего этого говорить я не собирался, — сухо произнес Заран. — И портить тебе настроение тоже.

— Именно это ты сейчас и делаешь. Давай поговорим потом? Ты успокоишься, я высплюсь.

Заран отвел взгляд и медленно выдохнул. Взлохматил волосы.

— Я просто не понимаю, зачем было нужно… Так? Неужели нельзя было нормально поговорить, объясниться, а не сразу тащить к УльгРану?!

— А ты бы согласился, объясни я тебе все "не так"?

Я подошла к двери и нарочито медленно начала распутывать охранное заклинание.

Ответил он честно, не смотря на то, что выгоднее было соврать.

— Не согласился бы. Именно это меня злит.

— Вот видишь. А потом кусал бы локти. Я серьезно, можешь не смотреть на меня с таким удивлением. Ты ведь проводил раньше уроки? По трансформациям, я и не сомневалась. Так вот, это — совсем другое. Понимаешь, быть куратором… Это что-то вроде тренировки. Это опыт, это возможность узнать что-то новое. И, кроме того, это здорово поднимет твой авторитет… Сам увидишь. — Я распахнула дверь и, зевнув, потянулась. — Заран, давай я расскажу тебе про твой курс потом? Как я поняла, ссорится ты уже не будешь…

— Я и раньше не собирался, — все еще с холодком в голосе произнес парень.

— Не будем об этом, — примирительно улыбнулась я. — Заходи завтра с утра. Может быть, узнав с кем тебе придется иметь дело, ты поймешь, почему я выбрала именно тебя.

— Звучит очень оптимистично, — ухмыльнулся Заран и в этой его ухмылке промелькнула тень прежнего нахальства. Заметив это, я слегка расслабилась. Чувство вины немного отпустило. Все не так плохо, как казалось на первый взгляд. Все еще может быть хорошо… Тьфу! Опять!

— Уверена, в тебе проснется азарт, — подмигнула я, облокачиваясь на дверь. При одном только виде кровати хищный зверь по имени лень с остервенением кинулся на плечи и, обернувшись кольцом, принялся тянуть вниз, к земле.

— Любопытно, — слегка прищурился Заран. Кажется, сегодняшнее мое усилие помириться опять сойдет на нет. Стоит ему услышать про Наро и Касскэ и претензий не избежать.

Я и сама узнала о том, что на моем курсе учатся представители этих вечно соперничающих семей, совсем недавно. До этого не обращала внимания. Естественно! Мне ведь нужно было во что бы то не стало получить Серебряный Посох! Какие могут быть посторонние наблюдения? А то, что Северная и Южная кровь, как называют Наро и Касскэ, не поубивали друг друга до сих пор вовсе не моя заслуга, а, скорее, воспитателей этих мальчишек. Высшая аристократия. Богатейшие и влиятельнейшие семьи. Хранители королевского древа, чтоб их.

Я поспешила попрощаться с Зараном. Что-то мне не хорошо. Не стоило все-таки экспериментировать с алкогольными напитками. С чего я взялась обвинять эти в высшей мере достойнейшие семьи? Просто бред какой-то.

Твердо решив всегда держать себя в руках, я рухнула на кровать с намерением поспать никак не меньше двух часов.

Разбудил меня стук в дверь. Не громкий, спокойный. Кто может так стучать? Ур всегда ломится и орет, как раненый медведь, Илян стучит кольцом, этот звук ни с чем невозможно перепутать, Кейн вообще молча стоит перед дверью, задумавшись о чем-то своем, до тех пор, пока я сама не наткнусь на него, выходя из комнаты. Остальные либо лепят к двери записки, либо, если срочно, берут пример с Ура. Жизнь Ученика в непрерывном беге и суете. Аккуратно и вежливо стучать не позволяет ни время, ни привычка постоянно куда-то спешить.

Я выпуталась из покрывала, в которое успела завернуться, словно личинка в кокон, спустила ноги на пол. Хм, странно, я спала в тапочках? И в тунике. Ох, и помялась она, наверное! Но ничего, все равно последний день ношу синий цвет.

Прошлепала к двери, мимоходом порадовавшись тому, что не нужно выковыривать тапочки из-под кровати, и, распахнула дверь, зевая.

Много раз я потом представляла себя со стороны в тот момент и не знала, то ли плакать, то ли смеяться. Впрочем, я всегда старалась контролировать эмоции, поэтому не сделала ни того, ни другого. Не смотря на желание стукнуться головой об стену.

Особенно глупым было выражение лица, когда Салир как бы между делом поинтересовался:

— Хорошо повеселились в Королевскую ночь?

— Неплохо, — захлопнув рот, кивнула я, коря себя за глупость. Виски слегка сдавило, в сознании разлилось привычные спокойствие и отстраненность. Всего лишь легкое ментальное усилие. Чтобы в дальнейшем не повторять ошибок. — Проходи.

Честно, думала, что он откажется. Но Салир вежливо кивнул, благодаря, и вошел. Значит, разговор предстоит не из коротких.

Я закрыла дверь, гадая, чего мне ждать от этого неожиданного визита: ссоры, проблем, головной боли или всего вместе.

Салир стоял в центре комнаты и с невозмутимым видом осматривался.

— Присаживайся, — пригласительно произнесла я, убирая с кресла несколько библиотечных книг, вывернутые штаны и стопку листов, исписанных кривым почерком Кейна.

Салир слегка изогнул черную бровь, намекая, видимо, на легкий художественный беспорядок в моей комнате, но меня подобным не смутить. Посмотрела бы я на его комнату рано утром в выпускной день. После последней ночи в малом зале со всем своим курсом. С песнями под гитару, рассказами, начинающимися не иначе как: " А помните…", когда покатываешься со смеху, чувствуя, как к глазам подступают слезы.

В общем, в тот момент я была под впечатлением от Королевской ночи. Мне было грустно и легко, и ничто, казалось, не могло разбить мое спокойствие. Как оказалось, я была слишком самоуверенна.

Окна моей комнаты выходят на восток. Поначалу мне это ужасно не нравилось. Ну, сами посчитайте, что тут может быть хорошего? Утром, когда самый сон — жарко и светло, вечером, когда нужно делать домашнюю работу — темно, да еще и заката не видно. Одни минусы. Но постепенно я привыкла. Мне стало даже нравится то чувство света и наполняющей все вокруг энергии, когда солнечные лучи пронизывают комнату, заполняя даже самые темные углы.

Вот и теперь нежный желтый свет тончайшим шелком струится в воздухе… Жалко портить такое утро. Последнее утро Ученика ЭльвеЦии.

Салир, как будто специально принарядился. Белые выглаженные брюки, белая же рубашка, бежевая вязаная жилетка, волосы гладкой волной спускаются по спине. На свидание что ли с какой-нибудь студенткой собрался? Или это в честь визита ко мне? С чего бы? Хотя, есть пара догадок.

Я забралась на кровать с ногами, как тогда, с Вайном. Только теперь напротив, вольготно раскинувшись в кресле, сидит не Вайн, а его старший брат. Помнится, мне было интересно, как бы себя повел Салир. Вот и узнала, любопытная Варвара.

Ладно, чего уж сожалеть, легкое утреннее настроение все равно уже не вернуть. Лучше разобраться с неприятным делом пораньше и бежать к Илян. А то она мне накрутит хвост за опоздание.

— Ты по делу пятерки?

Салир поднял взгляд, и в его темно-карих глазах не читалось ровным счетом ничего. Если бы не знала, подумала бы, что он менталист.

— Не только, но и это тоже.

Он окинул меня чуть высокомерным взглядом и, задержавшись на запястье, подозрительно прищурился.

— Ты все еще не одела Носитель?

В голове заметались мысли. Откуда это чувство… подозрительности? Будто в СБ секретарем принимают! Или это паранойя? Все вокруг — шпионы. Угу. Уж бывший Ученик Акадмии должен знать, что здесь все свои, проверенные, испытанные.

— Нет. Сегодня хотела. На вручении.

И, потянувшись, взяла с тумбочки широкий браслет. Да, я решила похвалиться. Уже могу держать его в руках без особых последствий вроде ночных кошмаров и истерики. Недолго, правда, но, думаю, скоро я справлюсь с собой окончательно.

Салир подался вперед, наблюдая за моими движениями.

— Можно посмотреть? — спросил он, все с той же подозрительностью наблюдая за моей реакцией.

Я моргнула от неожиданности. Носитель? Зачем? У него же свой точно такой же, один в один, неужели не насмотрелся еще?

— Да пожалуйста, — пожала плечами я, протягивая парню браслет.

— Я хотел спросить тебя еще кое о чем… — медленно и задумчиво проговорил он, откидываясь на спинку кресла и вертя Носитель в руках. — Это личное.

Я догадываюсь, о чем он спросит. Да или нет?

— Ты ведь куратор первого курса?

Да. Я довольно улыбнулась. Догадалась правильно. Молодец, Ция, съешь шоколадку за ужином.

— Если так, то что?

Он дернул уголком губ, будто чуть не улыбнулся, но справился с собой.

— НароВайн — твой подопечный?

— Хочешь узнать, как он себя ведет? Так могу сказать — хорошо. Почти идеально. Золото, а не мальчик!

Салир чуть нахмурился. Но лицо его тут же разгладилось, будто и не было этого мимолетного раздражения.

Он опустил глаза к полу и глянул на меня сквозь ресницы.

— Я заметил, что Вайн в последнее время ведет себя несколько странно… Не так, как дома. Его что-то тревожит, он постоянно хмурится, а иногда ни с того ни с сего начинает злиться.

Я рассмеялась.

— Это естественно, Салир! Возраст у него такой! Да и Академия — это не дом, здесь совсем другая атмосфера, ровесники вокруг, соперничество.

Парень усмехнулся и вздернул бровь.

— Что бы представитель Северной крови не смог держать себя в руках?

Виски обхватило чуть плотнее. Мастер НароСалир изволит перейти к пикировке?

— Лесть! Вайн, как и любой другой Северный граф, не ледышка, вопреки общественному мнению, а обычный человек. А разве обычный человек не может испытывать эмоции?

Салир кивнул.

— Так же как КасскэЭсан вовсе не вулкан, понимаю…

Я мгновенно насторожилась. Салир это, видимо, почувствовал, потому как выпрямился в кресле и искривил губы в усмешке.

— Стереотипы не всегда лгут… — и резко изменил тон. — Насколько серьезна вражда между ними? — серьезно спросил он, впиваясь взглядом мне в глаза.

— Касскэ и Наро в одной аудитории, что может быть серьезней? — фыркнула я, и тут же зло сощурилась. — Вайн на меня нажаловался?

— Нет, не нажаловался. — Он прикрыл глаза, но я все же заметила мелькнувшее в них выражение усталости. — Я просто знаю. Не думай плохого на Вайна, он честный парень.

Не хочет выдавать свой источник информации? Не больно-то и надо, если честно. Все равно с завтрашнего дня это будет проблема Зарана. Пусть он и решает.

— Так вот, Салир, можешь даже не говорить. Я не буду ничего менять. Живут они в соседних комнатах — пусть живут. Так лучше будет.

— Ты настолько разбираешься в детской психологии? — спросил Салир, изламывая бровь. Кажется, это его любимый жест.

— Я разбираюсь в психологии котят, — с намеком произнесла я, вздернув подбородок.

Салир чуть поморщился. Ничего, и меня так когда-то называли, и тебя, и даже, просто не верится, ХаазНарана!

Сегодня будет солнечный, ясный, теплый, в общем, чудо какой хороший день. Всегда мечтала именно о таком выпускном. Надо же, сбывается мечта. Вчера меня позвал на ковер ЗиянаКау и, долго вспоминая, о чем, собственно, хотел поговорить, объявил, все-таки, что меня решили наградить Серебряным Посохом. Неофициально, конечно, по секрету, но коробку конфет с ликером одни вдвоем с ДакраШаном умяли. И не только конфет, судя по помятым лицам, но это непроверенные сведения.

— Нагляделся? — спросила я без намека на напряжение в голосе. Салир, не отрываясь, смотрел на Носитель.

— Да, — медленно произнес он, будто выпутываясь из воспоминаний. Поднял оценивающий взгляд на меня. — Насмотрелся.

— Отлично. Давай, мне еще собираться надо.

Надеюсь, намек выметаться достаточно прозрачен.

Парень склонил голову на бок, и вместо того, что отдать браслет, схватил протянутую руку за запястье.

— Почему ты его боишься? — ровным голосом спросил он, наклоняясь ко мне, и потянул за руку, заставляя тоже наклониться.

Я усмехнулась и с иронией глянула на него, хотя ничего смешного в ситуации не было.

— С чего ты взял? Я его не боюсь.

— Правда? — он задумчиво закусил губу. — Это просто замечательно.

И, совершенно неожиданно, защелкнул браслет на моей руке. Глухой звук замкнувшего Носителя прозвучал взрывом в полной тишине. Краски ушли, звуки отодвинулись, холод, мгновенно пронесшийся по телу и сковавший мышцы, казалось, проник даже в кости.

Спасло меня, думаю, только то, что я уже была на начальной стадии слияния со своим "я" менталиста. Иначе бы, честное слово, у меня инфаркт случился, или просто сердце остановилось.

Салир бы, конечно, преодолел свою неприязнь ко мне и помог продержаться до прихода целителей. Ему, как сильному Мастеру и члену боевой пятерки, это вполне по силам. Но ничего приятного меня бы в таком случае не ждало.

Постепенно шум в ушах утихал. Это сознание менталиста все-таки справилось с ужасом и постепенно, очень медленно возвращалось к норме. Почти к норме. Лихорадочное чувство где-то в груди не желало уходить, покорившись самоконтролу. Это из-за него у меня не смотря на "слияние" тряслись руки. Неужели у меня не полная защита?

Мир пробивался сквозь холод и полное медитативное погружение в себя. Сначала это был всего лишь глоток воздуха, потом луч солнца, бьющий в глаза, от чего они немедленно заслезились, а потом ощущение ледяного браслета, плотно обхватившего запястье.

Я медленно вдохнула, расслабляя плечи и спину. Нужно похвалить себя во второй раз за день. Похоже, большую часть шока мне удалось скрыть. Я даже не сдвинулась с места. Только замерла на несколько секунд, да почти наверняка побледнела…

— С тобой все в порядке? — с вежливым участием спросил Салир, пытливо всматриваясь в лицо.

Он не хотел, он не знал, что я так отреагирую, — уговаривала я себя, сжимая зубы. Но почему-то упрямо казалось, что все он прекрасно знал.

Прикрыла глаза, с трудом возвращая видимость душевного равновесия, а когда открыла, то снова была спокойна как истинный менталист. Никакого гнева и раздражения. Только внимательное изучение и анализ обстановки. Ссориться с Салиром мне нельзя ни в коем случае. До выпускного — точно. Главное, убедить в этом саму себя.

— Мне лучше всех, как всегда, — холодно улыбнулась я.

Парень же, наоборот, смешливо дернул уголком губ, глянул с неожиданным теплом в глазах. И немного расслабился. С чего это он?

— На самом деле, пришел я к тебе не только про Вайна спросить. Вернее, совсем не за этим. Вайн, это можно сказать, отмазка.

И голос потеплел, надо же.

— Кароль отправил? — наугад спросила я. — Чтобы помирились?

Салир едва заметно поморщился.

— Можно и так сказать. Точнее, чтобы заключили перемирие.

Наступило молчание. Салир разглядывал стопку книг, которую мне, между прочим, нужно успеть сдать в библиотеку до обеда. А еще я хотела покопаться в подшивке старых студенческих газет Академии. Может быть, найду что-нибудь интересное про своих новых коллег. Давно уже собиралась, да все время никак выгадать не могла. Всегда дела "поважнее" находились. Как бы не пришлось потом об этом пожалеть.

Я осторожно прикоснулась пальцем к матовой поверхности Носителя и сразу же отдернула руку. Металлическое кольцо оказалось не просто холодным, а обжигающе ледяным. Наверное, можно сказать Салиру спасибо. Без него я бы еще не скоро решилась защелкнуть Носитель. Вот только благодарностей он от меня не дождется.

— Что ж, тебе, наверное, пора? — с намеком проговорил он, поднимаясь и посылая мне вежливо-насмешливую улыбку.

— Пора, — не стала спорить я. — Так как, будем подписывать мирный договор? Надеюсь, ты его уже подготовил.

— Думаю, мы обойдемся без канцелярской волокиты. Поверим на слово? — и насмешливо прищурился.

Я пожала, хоть и не без некоторого опасения, протянутую руку. На этот раз, к счастью, обошлось без эксцессов.

— Поверим.

И почему в сознании настойчиво всплывает: "Договаривающиеся стороны успешно обманули друг друга"? Будем надеяться, что это не про нас. Во всяком случае, я уж точно не собираюсь никого подставлять. А Наро честь семьи не позволит. Да и сам он, я думаю, на это не пойдет.

Салир рассыпался в вежливостях и разве что церемониальные поклоны не отвешивал, прощаясь.

— Приятно было поговорить, — с улыбкой соврала я, приготовившись распахнуть дверь.

— Аналогично, — сверкнул глазами парень, тоже растягивая губы в улыбке.

— Всего хорошего.

— И тебе не болеть.

Мы одновременно умолкли. Я мрачно думала, что бы такого сказать, чтобы он ушел побыстрей. Салир, это было видно, все прекрасно понимал и едва сдерживал смех. Нравится ему, что ли, проверять нервы духовика на прочность?

— Ты торопишься? — спросил Салир. Будто только заметил, зараза длинноволосая.

— Да. Я договорилась с подругой встретиться до начала всех этих поздравлений и обрядов, — я распахнула дверь. — А до этого нужно к комендантше заскочить, она все еще выпускные мантии не выдала.

— А, эти черные балахоны? — не двигаясь с места, хмыкнул парень.

— Послушай, мне…

— А нам по пути! — неожиданно влез третий голос.

Я удивленно глянула на Вайна. Тот, забавно взъерошенный, стоял перед дверью и улыбался во все зубы. Как у него лицо, бедного, не треснуло от такой широкой улыбки-то!

— Это очень хорошо, — улыбнулся Салир и потрепал брата по голове. Тот отстранился и упрямо тряхнул головой. — Пойдем, Ция?

— Мне нужно переодеться.

— Ничего. — Парень окинул практически пустой коридор собственническим взглядом. — Мы подождем. Вайн, ты же никуда не спешишь?

— Нет, — благовоспитанно кивнул брату Вайн и сложил руки за спиной.

— Тогда мы обязательно должны проводить даму.

В Академии маньяков нет, — кисло подумала я, недовольно поглядывая на Вайна. Но тому мое недовольство как с гуся вода. Он был счастлив тем, что поддакнул старшему брату.

— Не стоит утруждаться… — заикнулась было я, но Салир тут же меня прервал, очаровательно улыбнувшись.

— Это несколько нас не обременит.

Я пожала губы. Черт, теперь вежливо не откажешься.

— Подождите, — процедила я, и, излишне сильно, каюсь, не стерпела, хлопнула дверью прямо у братьев перед носом.

Капалась я исключительно долго. Вообще-то, собираюсь я быстро. Опять же, привычка студента вечно куда-то спешить… Но сейчас я не смогла отказать себе в мелкой мести. Возможно, это ничтожно и мелочно, но раскаяния я не испытывала ни на грамм. Только зловредное удовлетворение.

Переодевшись и подхватив библиотечные книжки, я открыла дверь и только чудом удержалась от разочарованной гримасы. Люди, которые, наверное, мне в кошмарах являться будут, никуда не делись. Вайн стоял, облокотившись о стену с выражением ангельского терпения и всепрощения на лице, Салир же замер истуканом и без всякого выражения смотрел куда-то вверх.

— Идемте, — проговорила я, и, не дожидаясь ответа, пошла к лестнице.

Носитель, скрытый длинным рукавом бледно-голубой рубашки, все еще неприятно холодил кожу. Руку покалывало, как после мороза, пальцы плохо слушались. Надеюсь, к вечеру это пройдет. Мне еще в показательных "выступлениях" участвовать вместе Фием…

Вспомнив про темноволосого сокурсника с фиолетовыми глазами, я невольно прикрыла глаза и вздохнула. В душе потеплело, холод стал отпускать. Как же хорошо, что он подошел ко мне тогда. Сама бы я не решилась после случая с боевым заклинанием… Последние два дня он не заходил, но выпускники в это время очень заняты, поэтому я не беспокоилась. А в последний раз когда мы встретились, он…

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам, и опустила голову, приводя дыхание в порядок. Вот еще, не хватало только покраснеть при этих двоих! Нужно держать марку.

Вспомнив укоризненно-отстраненный взгляд Магистра УфеЭзедры, я окончательно пришла в себя и гордо выпрямилась. Даже коситься в сторону братьев не стала, проверяя, не заметили ли.

Как оказалось, восстановиться я успела как раз вовремя. Ну, сегодня прямо день неожиданных встреч. Неприятных, что характерно.

— Доброе утро, Эльве… — потянул КасскэЭсан, даже не пытаясь проскочить незамеченным, — …Ция. Вижу, вы проводите время в приятной компании?

Наглость некоторых мелких переходит всякие границы.

— Это мое дело, младший Ученик, — доброжелательно улыбнулась я, смотря южанину прямо в глаза. К его чести, он даже не моргнул. Однако, хорошая смена подрастает. Старшим грубят, друг об друга разве что ноги не вытирают… Вот так Мастера будут! Если не перегрызутся насмерть. — А вот что вы делаете здесь?

Клянусь, он хотел ответить, что это тоже не мое дело, но вовремя прикусил язык. Вспомнил все-таки, что здесь он не граф, а всего лишь младший Ученик.

— Меня отправила старшая Ученица ЭнэнаИлян с посланием старшей Ученице ЭльвеЦии. — И, открыто смакуя каждое слово: — Она попросила передать: "Где ты шляешься, Ция?! Мне, в отличие от тебя, не наплевать на выпускной, так что пошевеливайся, мать твою!"

— Спасибо, вы можете быть свободны, — спокойно кивнула я, внутренне ругая Илян последними словами. Нашла кого послать! Ну… Послать, может быть, и нужно, но отправить с устным сообщением!.. Хотя, ей откуда знать? Она из-за своей мечтательности иногда даже аудитории путает, что уж там про учеников говорить! Смотрит на людей, разговаривает с ними, и не видит. Парадокс? Для Илян это норма. И при всем этом она весьма и весьма взбалмошное существо.

КасскэЭсан насмешливо поклонился и перевел взгляд на Салира.

— Всего хорошего.

Вайна он просто проигнорировал.

— Шаирану привет, — без каких-то особых чувств выговорил Салир, поглядывая на Ученика сверху вниз и в прямом, и в переносном смысле.

— Обязательно! — горячо произнес КасскэЭсан и, улыбнувшись, с независимым видом прошел мимо.

Вайн пробуравил его спину ничего хорошего не предвещающим взглядом, и вновь превратился в этакого хладнокровного аристократа. Н-да, брат действует на него замораживающе, это точно.

— Милый юноша, — изрек свое мнение Салир и с одобрением посмотрел на младшего брата.

— Только обойдитесь без скандалов, будьте любезны, — попросила я, одергивая рукав. И почему мне постоянно кажется, что браслет выглядывает? Наверное, это нервы.

— А если поссоримся, нас всех переселят в одну комнату? — хмыкнул Вайн.

— Это на крайний случай, — предупредила я. — Но если вы еще раз сцепитесь, можешь быть уверен, так и будет.

Вайн переменился и в лице и с мольбой посмотрел на меня.

— Еще раз?

В голосе Салира не было никаких эмоций, но первокурсник все равно съежился. Правда, он почти сразу совладал с собой и выпрямился, решив, видимо, с честью принять наказание, которое ниспошлет ему судьба в облике старшего брата.

Я чуть прикрыла глаза. Судя по реакции, Салир об этом не знал. А я проболталась.

— Салир, я оговорилась…

— Я знаю! — отрезал он, и повернулся к брату. — И что ты скажешь?

Тот дерзко вздернул голову.

— А что не так? Вы с Шарианом тоже не лучшие друзья! И отец с Гирдом!

— Это совсем другое.

— Тоже самое!

Салир угрожающе нахмурился.

— Отец с Гирдом никогда не станут бить морду друг другу!

Я быстро встала между ними и вытянул руки, потому что младший уже сжал кулаки. Вот тебе и Северная кровь. Вспыхнул, как тополиный пух, забушевал, заметался. Да и старший хорош, зачем провоцирует?

— Молодые люди, — менторским тоном произнесла я, надеясь, что такое обращение от пятидесяти семилетней девчонки собьет их с серьезного настроя. — Возьмите себя в руки. — И обратилась к Салиру как к старшему, а значит более мудрому по умолчанию. — Вайн всего лишь берет пример с тебя. А это значит…

— Не учи, — хмыкнул он, складывая руки в карманы брюк. — Я не вызывал домашнего психолога. — И снова с недовольством младшему: — Отец с КасскэГирдом работают вместе, разногласия — часть их работы…

— Только не говори мне, что они терпеть друг друга не могут потому, что таков их профессиональный долг! — фыркнул первокурсник, яростно сверкая глазами.

Младшие не любят, когда с ними разговаривают, как с маленькими детьми, а именно это Салир и делал. Во всяком случае, тон у него был такой, будто он объяснял младенцу почему небо голубое.

Я склонила голову на бок. Зачем Салир целенаправленно выводит Вайна из себя?

— Мы с Шарианом вообще не ругаемся… — не слушая брата, продолжал гнуть свое парень.

— О, да! Вы просто на дух друг друга не переносите! — отрывисто бросил младший.

— Хватит! — холодно проговорила я и поймала взгляды обоих. Учитывая то, что они стояли по разные стороны от меня, это было весьма непростой задачей.

Салир схвати меня за руку, задрав рукав до локтя, и оттащил за спину, чтобы не мешалась, значит. И, как назло, за правую. С Носителем.

— Я не опущусь до такого… — презрительно сморщился Вайн.

За спиной раздалось короткое, но очень эмоциональное восклицание. Я мгновенно забыла обо всем, что хотела сказать возомнившему о себе слишком многое котенку и его далеко не выгодно смотрящемуся брату, обернулась, но никого не увидела. Коридор был пуст.

Этого мгновения, когда я отвлеклась, братьям хватило чтобы помириться. Или решить, что продолжить семейные разборке стоит потом, без посторонних глаз.

— Ция, ты вроде как торопишься? — насмешливо осведомился Салир.

Я сосчитала до десяти и с улыбкой обернулась к братьям.

— Мы, женщины, такие рассеянные. Особенно когда нас отвлекают.

— Думаю, ЭнэнаИлян, которая передала такое насыщенное эмоциями послание, будет не в лучшем расположении духа, если ты опоздаешь.

— Можете меня не ждать, — бросила я, пускаясь уверенным, но очень быстрым шагом. Почти бегом.

Правда, моих усилий братья даже не заметили. Как шли неспешно, так и продолжали идти. Конечно, ноги-то у них вон какие длинные. Куда мне от таких шпал убежать? Вот именно — некуда.

Уже около двери, когда я собиралась вежливо послать обоих лесом, Салир вдруг шагнул вперед и согнулся в серьезном, уважительном поклоне. Разве что к ручке не приложился.

— До скорой встречи, Ция, — открыто, самую малость предвкушающе улыбнулся он, и я подумала, что впервые вижу нормальное выражение на его лице, а не застывший коктейль высокомерия, гордости и безразличия.

Странно, очень странно, — решила я и забыла. Зря, ой, зря…

Дверь была приятного изжелта-коричневого оттенка. Правда, многочисленные глубокие царапины наводили на размышление о склонности хозяйки комнаты к некоторой эксцентричности. То тут, тот там проглядывал потемневший от времени слой старой краски, но общий вид это совершенно не портило.

На самом видном месте приклеен ярко-желтый лист с малиновой надписью: "Стучись с любовью". В общем, самая обычная дверь. Если не знать, что за ней сидит цербер и наверняка прожигает дверь свирепым взглядом.

Я вздохнула и нерешительно потянулась к круглой резной ручке. Как не хочется умирать в самом расцвете сил…

Распрощавшись наконец-таки с братьями, я едва успела расслабиться, решив, что все самое плохое на сегодня закончилось, как взгляд мой упал на часы… В которых оставалось песка едва ли на четверть часа. А это значит, что я безнадежно опоздала.

Мне подумалось, что Илян такая добрая, милая Илян, конечно же меня простит. Особенно если я расскажу ей про утренний приход Зарана. Она меня даже пожалеет…

Я содрогнулась и отступила, не прикоснувшись к двери. Пожалуй, схожу-ка я сначала в библиотеку. Ведь смерть — не оправдание для ЛийфаАльта. Книги возвращать нужно в срок, не смотря на обстоятельства, любит повторять он. "Почему не вернули книги, юноша? Ах, вы выпали из окна, сломали обе ноги, три ребра и большой палец на правой руке? Ну, молодой человек! Что за детский лепет! Попросили бы товарищей занести! Ах, у вас сотрясение мозга? Если бы было что сотрясать — вернули учебники еще две недели назад, они могут понадобиться вашим товарищам. Ах, завтра бы принесли? Это все только отговорки! Придется выписывать штраф… Да, да, вот здесь распишитесь. Ах, да, у вас палец сломан, как я мог забыть! Ничего, крестик поставьте. И чтобы такого больше не повторялось, иначе лишитесь читательского билета!"

В общем, когда я все-таки решилась постучаться к Илян, времени до общего сбора оставалось ровно двадцать минут.

Подруга встретила меня так, как я ожидала. Даже хуже.

В ее комнате было темно, стекла светились нарисованными звездами и огромным жутковато улыбающимся полумесяцем. Салатовые шторы слабо фосфорицировали в темноте и таинственно переливались. Качаюшиеся на длинных нитках колокольчики едва слышно позванивали.

— Ну, и? — обманчиво спокойным тоном спросила Илян. На ее гладко зачесанных волосах голубоватыми бликам отражался магический светлячок. На этот раз темно-синий, почти черный. — Где тебя черти носили?

Я окинула комнату взглядом и ужаснулась. Когда Илян в таком настроении, с ней лучше не связываться.

— Вот, — я выставила перед собой сверток, словно щит, — я уже сходила за мантиями.

Илян закусила губу, будто раздумывала, поругаться еще или простить меня.

— Ты безнадежна, — наконец махнула рукой она, — а времени нет. Ну что встала соляным столбом? Иди сюда! Давай эту черную штуку, одеваться буду… Так, а ты чего тормозишь? Давай, давай, работай!

Я усмехнулась и принялась аккуратно раскладывать одежду на кровати. В этот раз прокатило. Убивать меня не будут. Так, поверхностное промывание мозгов устроят и все. Легко отделалась, что еще сказать.

По какой-то особенной традиции Академии, все выпускники прежде чем идти на торжественное вручение аттестатов собираются в столовой. Откуда она взялась, традиция эта, я не знала, да и сейчас не знаю, но, факт остается фактом. Так что после серии недовольных монологов, когда Илян объясняла мне, какая я на самом деле скудоумная и безответственная, а я кивала в такт словам, безропотно соглашаясь со всеми эпитетами, мы направились в самое частопосещаемое и любимое помещение всех студентов.

В столовой было непривычно темно и тихо. Никто не стучал ложками, не скандировал "БерданШаиру приятного аппетита". Котята не кидались тарелками, кураторы не срывали голос, терзая подопечных за неподобающее поведение…

Я огляделась. Кто-то додумался задернуть шторы, и теперь, в темноте, множество людей в одинаковый черных мантиях смотрелись более чем настораживающе.

— Как на поминках, — поежилась Илян и, схватив меня за руку, уверенно потащила к дальнему столу.

Там, тоскливым взглядом изучая нацарапанную на стене надпись: "Здесь был Лёлик", прямо на столе сидел Кейн. Все такой же растрепанный и с прорехой на рукаве. И когда только успел?

— Где Сплетница? — с ходу спросила Илян.

Кейн перевел взгляд и томно вздохнул.

— Я его сегодня еще не видел, — медленно ответил он и, подняв очи к потолку, замер.

Илян почесала бровь.

— Чего это с ним такое?

Я пожала плечами.

— Наверное, думает о том, что сегодня его последний день в Академии, что больше он никогда не вернется к своей лаборатории, к своим драгоценным баночкам и пробам…

— Угу. И что ты больше не будешь делать за него расчеты.

Подруга уперла кулаки в бока.

— Где этого болтуна черти носят?

В толпе мелькнула знакомая фигура. В груди что-то предвкушающе встрепенулось. Я улыбнулась и приветственно махнула рукой. Фий скользнул по мне взглядом, быстро отвернулся, спешно с кем-то заговорил и шагнул в сторону, растворяясь среди выпускников.

Я непонимающе нахмурилась. Что за ерунда? Или он меня с кем-то перепутал?

Но только я хотела к нему подойти, как наконец-то появился Ур.

— Твоя работа?! — обрушился на Кейна словно только что с потолка свалившийся сокурсник: такой у него был взъерошенный и шалый вид. — Так вот кто на стенах пишет!

Витающий в облаках парень меланхолично посмотрел на Ура, даже не вздрогнув, и снова перевел взгляд на потолок.

— О чем ты? — задумчиво спросил он и, обняв колени руками, закрыл глаза.

— У-у-у… — почти беззвучно потянул Ур. — Очередной приступ пессимизма на нашего гениального друга напал… Жаль, жаль, значит, все-таки, не он… А как все сходилось! — И, не дав Илян вставить и словечка, затараторил: — Представляешь, захожу в уборную, готовлюсь, так сказать… Нет, ты дослушай сначала, никаких интимных подробностей выдавать я не собирался! Но, если ты интересуешься… Все-все, понял, говорю только по делу. Так вот, захожу в кабинку, а там на двери выцарапано: "Посмотри направо". Жирно так, знаешь, многообещающе… Смотришь направо, там еще одна надпись: "Посмотри налево". Потом: "Посмотри назад". А там: "Что ты вертишься?! Сиди и делай свое дело!" Нет, ну ты представляешь?! Совсем охамели! Такое писать, и где? В месте, где и душа, и тело требует отдыха!.. Где сознание воспаряет ввысь, к звездам!..

Ур раздухарился не на шутку, и совсем скоро, посмеиваясь, слушал его уже весь курс.

Илян закатила глаза.

— Похоже, ты попросту уязвлен, что попался. Или что кто-то решил разыграть тебя, великого шутника.

— И вовсе не так, — нарочито обиженным голосом потянул Ур и тут же, совершенно не в тему, подмигнул мне.

Я покачала головой. Фантастический человек! Умудряется флиртовать со всеми лицами женского пола от двадцати до девятисот лет. Даже со мной, хотя полтора года назад был у нас с ним очень долгий, неприятный и напряженный разговор по этому поводу. Он, в силу своей принадлежности к сильному полу, никак не мог понять то, что я ему втолковывала — ни о каких отношениях, кроме дружеских, и речи быть не может. Никак! Есть такие парни, в которых с первой встречи видишь только друга. Даже скорее подружку. С ними делишься проблемами, выговариваешься по душам… В общем, рассказываешь все то, что человеку, который тебе нравится именно в том смысле, не рассказал бы никогда в жизни.

Доиграется он когда-нибудь со своим глобальным обольщением, вляпается по самые уши.

— Молодец! — шепнул мне Ур, тряся руку и не переставая подмигивать. Я даже заподозрила тик, очень уж неестественно это выглядело. — Поздравляю!

Я непонимающе посмотрела на сокурсника.

— Ур, я не понимаю, о чем ты говоришь… — растерянно произнесла я, переглядываясь с подругой. Та поджала губы и махнула рукой.

— Забей. Он вечно несет всякий бред. Это у него весеннее обострение.

Но меня не покидало ощущение, что все не так просто.

Последние слова Илян уже не проговорила, а прокричала. Все отчего-то разом загомонили, зашевелились, будто кто муравейник палкой разворошил…

Я огляделась в поисках источника шума и с удивлением увидела светлое пятно в черном море.

— Уважаемые выпускники! — провозгласила Магистр УфеЭзедра, одетая в белоснежные брюки и такой же камзол, сшитый на военный манер со стоячим воротником и множеством нашивок. — Прошу всех пройти в общий зал!

Тут все заговорили разом, но быстро выстроились и стройными рядами направились к выходу.

— Как в яслях, блин… — поморщился оказавшийся в паре со мной ЛиккирХин. — Еще алфавит для полного счастья повторить не хватает…

— А это мысль! — обернувшись, усмехнулся Кир и крикнул: — Раз, два!

Кто-то засмеялся от неожиданности, кто-то закашлялся, но все сразу же с удовольствием подхватили.

— Три, четыре!

— Три, четыре!

— Раз, два!

— Кто шагает дружно в ряд!

— Тридцать первый наш отряд!

— Мы шагаем дружно в ногу!

— Уступите нам дорогу!

Хин застонал и попытался пихнуть Кира в бок, но тот каким-то невероятным образом увернулся, даже не нарушив строя, и продолжил запевать:

— Куда идет король — большой секрет…"2"

Магистр УфеЭзедра хоть и не подпевала, но изредка усмехалась, посматривая на то, как младшекурсники подолгу смотрят нам вслед, а некоторые даже крутят пальцем у виска.

В общем зале было шумно, но стоило нашему дружному строю показаться в дверях, как все тут же затихли.

УльгРан поднялся, поправил сверкающую брошку на ярко-красном с позолотой плаще Высокого Магистра, и с сытой усмешкой сложил пальцы в замок.

— Уважаемые Мастера, Ученики и, конечно же, выпускники! Я рад приветствовать вас сегодня на четыре тысячи пятьсот тридцать восьмом выпуске Академии!

Все бурно зааплодировали, послышались приветственные крики.

Высокий Магистр УльгРан заулыбался, кивнул всем и никому одновременно, и продолжил свою речь.

— Вот что ему, старому, неймется… — заворчала Лика прямо над ухом. — Закруглялся бы уже, я есть хочу!

Я недовольно глянула на сокурсницу. Речь ректора мне было послушать интересно. Как-никак, сегодня последний день в Академии.

— Есть все равно не скоро будем, — вздохнула Шика.

Я закатила глаза.

— Вы что, с голодного края? Завтракать надо было!

Шика широко ухмыльнулась и насмешливо глянула на подругу, а Лика побледнела так, что рыжеватые веснушки явственно выступили на обычно загорелой коже.

— Нет, с утра я есть не могла… — девушка сглотнула. — Ох, что-то мне и сейчас поплохело…

— Что-то поплохело ей! — влез вездесущий Кир и состроил рожу. — Нализалась вчера, отрубилась раньше всех, а теперь ей, вот так неожиданность, плохо!

— Заткнись, летун… — угрожающе прищурилась Шика и показала Чувствующему кулак. — А то повторим вчерашнее!

Кир сразу отшатнулся и писклявым голосом, явно кого-то передразнивая, зачастил:

— Нет, милая, не надо! Я буду хорошим мальчиком! Клянусь троюродной тетушкой семиюродной бабушки по папиной линии!

В строю выпускников началось шевеления. Однокурсники отвлеклись от крайне занимательной речи ректора и включились в игру.

— Летун? Я что-то пропустил?

— Ага! У РасшаКира намедни крылья прорезались.

— Да ты что?!

— Ага! Помнишь, Шика все грозилась, что если он еще раз натравит свой четвертый курс на ее третий, то она его в окно с Немой башни скинет?

— Ну, а дальше?

— А что дальше? Скинула!

— Как?!

— За шиворот, и лети, птичка!

— И как летел?

— Красиво… Как турман в воздухе кувыркался.

— Ага… — заржал кто-то, — Вот она, особенная красота пейзажей Академии! Закат, лес, шпили столицы и силуэт Кира на фоне закатного солнца…

Я поморщилась. Сколько можно болтать? Неужели никому не интересна речь Высокого Магистра?

— Селедка ты, Ция, — ухмыльнулась Лика, притягивая меня к себе и лохматя волосы. — Чего кривишься?! На Ранку нашего не нагляделась, али…

— Али сердце девичье… — перебил ее Ур, играя бровями и собираясь сказать что-то, чую всей сутью менталиста, крайне остроумное на его взгляд, а на самом деле полную ерунду, — трепещет в груди при взгляде на черноглазика, да чернобровика? Ты не смотри что волосами сед, да ликом аки яблоко печеное, главное что статью воин, да…

— Нишкни! — поджала губы Лика, но не выдержала и рассмеялась. — Тебе бы только дразниться, да передергивать!

Необыкновенно высокая для шаинанки девушка подтянула главного сплетника курса к себе и прижала к груди. Тот дернулся и затих.

— Он там не задохнется? — поинтересовался Винн, с интересом и даже некоторой завистью поглядывая на Ура.

Я оценивающе оглядела Лику с ног до головы. Да уж, если учесть, что Ур, как и любой из самых высоких парней курса, ей как раз по плечо, то реальная опасность задохнуться присутствует.

— Как-то он замер странно, — поделился сомнениями Винн, с невольной робостью смотря на Лику снизу вверх.

— Прибалдел, — хохотнул Кир, за что тут же получил от Шики.

Гром аплодисментов прервал обмен остроумными репликами и однокурсники, наконец-то, повернулись к сцене.

— ВанУр, прошу подняться на сцену для вручения аттестата! — видимо, уже не в первый раз повторил ректор.

— А? — очнулся сокурсник, оглядывая общий зал осоловелыми глазами. — А! Уже иду! Счас…

Киру надоело наблюдать за тем, как Ур мнется, и он попросту вытолкнул его к лестнице, хорошенько поддав для ускорения.

— Рвение так и плещет из вас, Мастер! — хмыкнул ректор, поймав парня чуть ли не в объятия. — Сохраните его до ближайшего отпуска, и я скажу вам огромное спасибо! Вы пропитались духом истинного мага!

— Угу… Ближайший отпуск через два дня, думаю, я смогу продержаться! — ответил Ур, видимо, еще не до конца понимая, где находиться, и тряхнул головой.

Моя очередь пришла только минут через сорок. Серебряные Посохи всегда вручали под конец церемонии, чтобы, значит, от всего этого действия остались только оптимистические воспоминания и стимул работать над собой.

Я медленно поднялась на сцену под хвалебную оду всем моим заслугам и с перечислением злоключений, которые я успешно преодолела, и встала рядом с ректором, индифферентно улыбаясь. Виски порядочно сдавливало, иначе, боюсь, я бы залилась румянцем до корней волос. Что поделаешь, страх как не люблю, когда меня вот так хвалят. Слишком наигранным выглядит это действие, слишком хвастливым…

После того, как Серебряный оказался в моих руках, ЗаянаКау вместо того, чтобы скромно пожать мне руку и отступить в сторону, обнял меня от переизбытка чувств, а Магистр УфеЭзедра молча показала большой палец. Зал разразился аплодисментами. Правда, я так и не поняла, в честь чего они так яростно рукоплескали. От того ли, что впервые за долгое время Серебряный Посох оказался в руках менталиста, что декан духовой магии разрыдался и вытирал глаза полой мантии ректора, что преподаватель ментальной магии так явно проявила свои чувства, или что скучная часть вручения наконец-то закончилась.

— Повторяю специально для ВанУра, он сегодня слегка не в себе… Сегодня в полночь все выпускники приглашаются на вручение Носителей и распределение места работы… Не морщитесь, НайдаЛика, мы учтем все ваши пожелания! А теперь нашим молодым Мастерам посвящает свою песню Ученик двадцать третьего курса ЦинЛьисс! Поприветствуем же его!

Я спустилась вниз, даже сквозь ледяную оболочку сознания чувствуя некоторое волнение. Ноги стали ватными, песня и крики студентов сливались в монотонный шум.

Первым рядом оказался Кир.

— Качай ее!

За эти слова я не прощу его никогда.

Когда меня наконец-таки поставили на ноги, зал кружился вокруг в веселом хороводе, а дружеские похлопывания по спине и плечам делали пол все более и более привлекательным…

Начав соображать связно, я первым делом проверила Носитель. Но нет, слава богу, узкий рукав по последней моде столицы надежно скрывал широкий браслет.

— За что?! — взвыл Кир, получив посохом по спине.

Это второе, что я сделала, придя в себя.

— За не вовремя проявленную инициативу! — улыбнулась я, упираясь посохом в пол.

— Будто тебе не понравилось! — лукаво усмехнулся Чувствующий, на что я только поморщилась.

— С тобой невозможно разговаривать, — констатировала я.

— Со мной невозможно врать! — поднял палец к потолку Кир и тут же потянулся к Посоху. — Дай посмотреть!

Пока моя награда ходила по рукам, Ученики вытащили в середину зала коврики, расстелили их по периметру небольшого огороженного прямоугольника и в знаки уселись играть самые маленькие — первый курс. Я с улыбкой наблюдала, как мои котята напряженно хмурятся, зажмурив глаза, а разноцветные знаки мечутся по прямоугольнику, при столкновении рассыпая вокруг целые снопы искр.

Как бы это ни было парадоксально, но интереснее всего наблюдать именно за игрой новичков. Они дергаются, плетут знаки руками, реагируют на успехи и неудачи. Мастера и старшекурсники же расслаблено устраиваются на полу по-турецки, прикрывают глаза и все. Полная тишина и никаких зрительных эффектов. Ведь высшее мастерство в этой игре — это тогда, когда знаки полностью невидимы, а управление и восприятие идет на чистом ментальном и интуитивном уровне.

Победителя можно узнать только по внезапному рывку с места и исполнению древнего танца туземцев — что-то среднее между вальсом и самба, вкупе с головокружительными прыжками из акробатики. Смотрится это порой жутко. Только что все сидели спокойно, то ли размышляли о чем-то высоком, то ли вообще спали, и тут такой всплеск эмоций.

— Хорошие у тебя воспитанники, — шепнул непонятно как оказавшийся рядом ректор, не отрывая любопытно поблескивающих глаз от сражающихся на игровом поле.

— Да, это точно, — с удовлетворением вздохнула я, умиленно наблюдая за первогодками. Всегда приятно, когда труды не пропадают втуне. Может быть, из них еще и выйдут приличные Мастера…

— А какие горячие эмоции! — удивленно воскликнул УльгРан, когда один из знаков, ярко-зеленый, врезался в барьер и взорвался мириадами сверкающих осколков. Правда, вместо него тут же образовался другой, так же агрессивно светящийся.

Я пригляделась и поджала губы.

— Конечно. Это же Касскэ с Наро, — еле удержавшись от того, чтобы добавить крепкое выражение, произнесла я. — Вот направлю в одну пятерку, попляшут они у меня!

— В одну пятерку? — задумался ректор и я, осознав что натворила, прикусила язык, но поздно. Мысль уже запала УльгРану в душу.

Я, конечно, и раньше обещала поместить их в одну пятерку, но всегда осознавала, что это чистой воды угрозы, так, пугаловка, да возможность помечтать. Но что бы это действительно было так…

— А… УльгРан, я…

— Отличная идея! — хлопнул в ладоши ректор.

Я прикрыла глаза, с невероятным счастьем думая о том, что меня, слава богу, к моменту их объединения в одну команду в Академии уже не будет.

Но я буду рядом с Салиром, а это практически одно и то же, кисло подумала я и вздохнула. Что ж, чему быть, того не миновать.

— ЭльвеЦия, — с вежливым полупоклоном обратился ко мне паренек то ли с двадцать пятого, то ли с двадцать шестого курса. — Не желаете ли принять участие в нашей игре? НайдаЛика в команде с ГальтНайвом, им не хватает одного участника.

Я широко улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз.

Уговаривать меня не стали.

Паренек с облегчением перевел дух и поспешил обратно — к команде. Приличия и традиции требовали пригласить меня в игру, хотя все знают, что я всегда отказываюсь.

Как и следовало ожидать, в сражении между сборной командой и командой выпускников победили выпускники. Лика даже исполнила танец живота и еще долго раскланивалась, пока внимание к себе не привлек ректор, вновь оказавшийся на сцене.

— А теперь та часть вечера, которую все вы с нетерпением ждали… Показательные сражение выпускников! Прошу зрителей пройти в большой зал, а участников на арену.

Все вокруг зашевелились, оттеснив меня почти к самой стене. Я встала на цыпочки, пытаясь разглядеть кого-нибудь из своих поверх голов, но куда мне с моим-то ростом.

— Вот ты где, а я тебя ищу, — пробурчал Ур, подтащив Илян за собой, и радостно оскалился. Образовавшийся затор, казалось, только добавлял ему хорошего настроения.

— Даже не верится, что уже сегодня это все закончится. — Илян обвела рукой толпу Учеников и улыбнулась. — Пожалуй, давка, это единственное по чему я не буду скучать!

Так, их двое, нас с Фием тоже, не хватает еще одного. Надеюсь, Фий договорился с кем-нибудь…

Фий, которого я так долго выглядывала, неожиданно оказался рядом. Он пробирался к одному из выходов и даже не смотрел по сторонам, мрачно сжав зубы и буравя пол взглядом.

— Фий! — радостно крикнула я и замахала руками. — Ну, наконец-то! Почему ты утром не подошел, мы же должны были найти еще одного…

Парень удивленно посмотрел на меня, но тут же опять нахмурился и сложил руки на груди. Взгляд его неосознанно метнулся к моему правому запястью. И только он открыл рот, собираясь что-то сказать, как меня схватили за плечо и одним движением, от которого я пошатнулась и едва не загремела на пол, развернули на сто восемьдесят градусов.

Что за медведь?! — хотела было крикнуть я, но слова замерли на губах.

— Сестренка, ты почему еще здесь?! Кароль с ума сходит! Рвет и мечет, едва Линека не растерзал! Давай быстрей! — крикнул Айк, подхватывая меня под руку и, словно нож в масло, вливаясь в плотный поток Учеников. Меня, все еще ошарашено хлопающую глазами, он без видимого напряжения тащил за собой, словно на буксире.

Я обернулась. Ур, не заметив моего исчезновения, продолжал жестикулировать, красочно расписывая Илян очередную сплетню; сама девушка замерла с широко открытыми от удивления глазами. Фий поджал губы и мрачно смотрел мне вслед.

Я собралась было что-то крикнуть им, сама не знаю что, но тут Айк-таки добрался до выхода и, вежливо попросив учеников посторониться, нырнул в темный коридор.

— Быстрей! — прикрикнул он, пускаясь быстрым шагом. Ну, это для него шагом, а для меня вполне даже спринтерским бегом.

Не хорошо это, подумалось мне, а к горлу поднялась волна тревоги. На отсутствие интуиции я никогда не жаловалась, поэтому стало действительно страшно. Так страшно, что пришлось едва ли не полностью войти в состояние слияния с "коброй". Мир привычно отступил, по венам разлилось спокойствие. Вот уж действительно проверка на прочность. Такими темпами я, пожалуй, к концу месяца и сосредоточиться не смогу по причине крайней нервозности.

Хорошо одно, после окончания Академии Мастер имеет права взять небольшой отпуск. Выспаться, отойти от экзаменов, нормально, а не урывками, поговорить с родными, отдохнуть…

Дышать сразу стало легче. Вспомнился замок, сосновый лес, ледяные горные ручьи… Дара с Рикой в цветастых платьях, тетушка Наика с вышивкой в руках…

Я выдохнула, чувствуя, как тревога отступает. Нет, она не ушла полностью, но затаилась где-то глубоко. По крайней мере, я была уверена, что справлюсь с тем, что подготовила мне судьба.

Для создания соответствующей атмосферы коридоры сегодня освещались не привычными светлячками, а какими-то желтыми всполохами, в которых изредка мелькали то бок, то хвост, то мордочка ярко-оранжевой ящерицы. Простое, но очень эффектное плетение, особенно для тех, кто еще не научился видеть узлы и связки. Эти всполохи и сами по себе дают не так много света, превращая обычный коридор в таинственно извивающийся тоннель, а в Зеленом коридоре и этого слабого освещения не было.

Коридором этим давно не пользовались, предпочитая Красный с более широким выходом на арену или удобный Синий, так что в Зеленом никого не было. Только гул шагов метался где-то под потолком.

Айк остановился неожиданно. Я по инерции сделала еще несколько шагов и замерла, настороженно присматриваясь к будущим коллегам.

Кароль метался из угла в угол, Линек посматривал на арену через щель приоткрытой двери, Салир стоял в тени, облокотившись на стену и будто бы дремал.

— Ты где бродишь?! — накинулся на меня Кароль, сверкая глазами.

Я холодно подняла бровь.

Командир застонал и схватился за волосы.

— Ция, я уже говорил! Ты официально входишь в состав нашей пятерки с того самого момента, как одела Носитель и получила аттестат!

Линек оторвался от косяка и, поправив красную тунику Мастера, кивнул Салиру.

— Пора. Высокий Магистр уже заканчивает речь.

— Так, — засуетился Кароль, — ты выходишь с нами и…

Линек открыл дверь и первый шагнул на песок. Голос ректора хлынул в коридор вместе со светом, щедро льющимся откуда-то из-под потолка огромного зала, почти стадиона.

— …выпускники против пятерки ИрреКароля, наших сегодняшних гостей!

Грохот очередных аплодисментов обрушился на меня, словно ушат холодной воды, и я замерла, вытаращившись на Кароля.

— Хочу вам напомнить, что пятерка ИрреКароля — гордость Академии, и я очень надеюсь, что…

— Что?! — выдохнула я, хватая командира за руку. Сосредоточенность и хладнокровие менталиста улетучились, как с белых яблонь дым. — Что он сказал?.. Что?..

— А разве Салир тебя не предупредил? — удивленно моргнул Кароль, оглядываясь на блондина. — Ладно, сейчас некогда, потом разберемся. Пошли!

Я отказываюсь в это верить! Никогда за всю историю Академии против выпускников не выходили другие Мастера! Это же… Это как аксиома!

Закусила губу. Я обязана была догадаться! Ректор слишком гордиться, что Великолепная Пятерка прошла по ступеням Академии именно на его веку! Он их к опытнейшим Мастерам приравнивает! Он не мог позволить им отсидеться в кустах… Черт! Знала бы — выстроила совсем другую линию поведения! И в первую очередь призналась бы Уру с Илян! Этот гадский Салир, если бы он предупредил меня, как должен был, я бы смогла выйти сухой из воды, выпутаться из паутины недомолвок и вранья без потерь!

Я позволила ухватить себя за плечо и протащить к двери, хватая воздух ртом. Сказать хотелось очень многое, но, как бы это ни было странно, ничего произнести я не смогла, только открывала и закрывала рот. Словно рыба, выброшенная на берег. Впрочем, по состоянию оглушения и полной потери ориентации эту самую рыбу я себе и напоминала.

Слава богу, к тому моменту, как Кароль вытащил меня на арену, я уже кое-как взяла себя в руки и, выпрямив спину, не дрогнув, вышла под пересечение взглядов всех Учеников Академии.

Шум в ушах угасал, как бывает всегда после взрыва душевных переживаний, зрение возвращалось в норму, все чувства и ощущения стабилизировались.

Песок под ногами был разровнен и слегка светился. Впрочем, как и всегда.

Я заставила себя поднять взгляд и осмотрела огромную круглую площадку. Зрителей было много, но чтобы разглядеть их сквозь защитное плетение, нужно было перестраивать зрение и восприятие, чего я делать не стала. Напротив нас, выстроившись по пятеркам, замерли мои однокурсники. Они поклонились первыми. Кароль великолепно выполнил официальный приветственный жест в ответ, и мы тоже согнули спину.

Салир должен был меня предупредить, но не сделал этого. Великолепно. Нет, действительно, просто замечательно. Я как дура клеилась к Уру, Илян и Фию, а теперь они все меня видят и наверняка считают, что я это специально подстроила. Это ведь так лицемерно, притворяться, издеваться, особенно над Илян, она ведь так хотела попасть к ним…

Начало сражения я как-то пропустила. Просто внезапно поняла, что оказалась за спинами своей новой пятерки и стою, уставившись в никуда пустыми глазами.

Я тряхнула головой, отгоняя мысли. Сейчас не нужно думать. Сейчас нужно… Я замерла. Что нужно? Сражаться? Смешно звучит, сражаться можно с врагами, а разве мои друзья — враги? Играть? Какая может быть игра, если боевые плетения, под завязку накаченные силой, врезаются в мощнейшие щиты?

Пригляделась. Да, таких щитов я еще не видела. Полная защита. Ни одно плетение, каким бы хитрым оно ни было, их не разорвет, да еще и поглощают энергию чужеродных заклинаний. Мастера, мастера…

Айк стоял на месте, лениво отмахиваясь от заклинаний, и изредка подстраивал выпускникам подлянки — то подножку в неудачный момент поставит, то плетение-двойник пошлет… Линек прыгал с места на место, явно красуясь, да рассыпал вокруг себя десятки мороков… Салир откланялся на пару сантиметром и небрежно дергал кистью, левой задней ногой создавая одно из мощнейший плетений воздуха… Кароль водил едва ли не половину выпускников за нос, подставляя вместо себя тень…

Действовали они очень слаженно и отработанно. Не зря их называют Великолепной Пятеркой. Только я стояла без дела за их спинами и мрачно посматривала по сторонам. А что делать? Других менталистов на курсе нет, померятся силами не с кем, близко ко мне никого не подпускают, а на таком расстоянии можно применить только рассеянный удар — на уничтожение. А мне оно надо, калечить друзей?

Тем не менее, откуда-то из глубины души поднималась злость. Злость, совершенно мне нехарактерная и непривычная, будто бы пришедшая из вне сквозь трещину в абсолютной защите менталиста. Да и общая взвинченность давала о себе знать.

Зачем нужно было устраивать этот цирк? Похвалиться? Меня унизить? Стою тут как идиотка, куда деть себя не знаю, а они красуются…

Сила гнева пугала даже меня саму, я держалась из последних сил, чувствуя как ярость мечется и бьется о ледяную оболочку сознания, и все усиливала контроль. Это чувство было слишком уж сильным, неестественным. В обычном состоянии я бы только растянула губы в улыбке, но почему-то сейчас не получалось… Две части меня будто бы боролись друг с другом, и каждая не желала уступать противнице. А еще очень сильно похолодел браслет.

Так глубоко в себя я не уходила еще никогда. Тишина буквально звенела в ушах, и я не знала, то ли это я так сосредоточилась, то ли все вокруг внезапно замолчали. Впрочем, совсем скоро мне стало не до собственных ощущений. Злость и ярость уже не подчинялись мне, сознание менталиста выходило из-под контроля, и вся я сосредоточилась лишь на том, чтобы не сорваться, не навредить никому и, желательно, успокоиться. Только это никак не получалось. Я чувствовала, как трещит ледяная оболочка, как последние крупицы самоконтроля рассыпаются вспышками света…

Бесшумно скользящие силуэты пятерки все замедлялись, зато пульс с бешеной скоростью стучал где-то в висках. Это как цепная реакция. Неконтролируемая. Остановить которую невозможно.

Я сжала зубы, чувствуя как огромное напряжение стягивает нервы, и…

Взрыв на мгновение ослепил, а боль, пронзившая виски словно раскаленная игла, заставила резко выдохнуть и сползти вниз, на песок.

Я медленно открыла глаза, фокусируя взгляд. Почему-то все вокруг расплывалось и кружилось. Несколько раз моргнула, привыкая к своему далеко не блестящему состоянию, особой мерзости которому добавляла тошнота и головокружение. Вот так, вдох-выдох-вдох…

Постепенно ощущения вернулись. Вернулся запах песка, гомон зрителей, льющийся сверху ослепительно яркий свет. От только что пережитого взрыва осталась тупая ноющая боль, раскаленным обручем охватившая голову.

Салир прикрылся щитом Айка и тут же выбросил руки, поднимая настоящую песчаную бурю. Вот оно что… Значит, его склонность ветер… А у Кароля — ночь… Но, черт побери, как же хочется их придушить… И как хреново…

Наконец, Каролю надоело развлекаться, и он, вытянувшись в струну, медленно повел руками.

Все выпускники закатили глаза и медленно осели на песок. Да уж, магию ночи ни с чем не перепутаешь.

Я невозмутимо поднялась на ноги, хотя от этого движения перед глазами все поплыло, а в душе всколыхнулась новая волна злости, отряхнула штаны и вопросительно глянула на подошедшего командира.

— Уже можно идти? Я свободна?

Без сосредоточения менталиста голос прозвучал неуместно язвительно.

Войти в свое привычные состояние холодной отстраненности я даже не пыталась. Хватит, наэкспериментировалась уже. Пока ждала окончания "представления", попыталась пару раз расслабиться и раскрыть сознание, на что голова отзывалась приступом острой боли и фантомными вспышками света в глазах.

Зрители кричали в восторге и, по-моему, даже скандировали что-то. Но я не прислушивалась, думая о том, как бы не мотаться из стороны в сторону.

— Конечно, — не замечая моего состояния, кивнул Кароль. От его фигуры разошлись едва заметные волны тьмы, и мои однокурсники одновременно пришли в себя. Кто-то застонал, кто-то дернулся, кто-то резко вскочил на ноги и заозирался, кто-то просто принялся ругаться на всех сразу и ни на кого в частности.

— Замечательно, — сдерживая шипение, кивнула я и, четко развернувшись, пошла к выходу. Земля под ногами качалась и дыбилась, потолок то приближался, то вообще исчезал из поля зрения, но я шла, не опуская головы и, как я смею надеяться, сохраняя видимость невозмутимости.

В темном коридоре мне стало полегче, так что я смогла перейти на быстрый шаг, не рискуя загреметь на пол.

Никогда не думала, что скажу это о себе, но я буквально кипела. Каких-либо сформулированных мыслей не было, лишь общее недовольство и ярость. А так же обреченность. Почему? Да потому что все симптомы совпадают. Не справилась, сорвалась, какой из меня менталист?

Действительно, какой? Потому что все слишком похоже на то, как было в прошлый раз. Тогда, с Марикой.

Почти у самой комнаты меня догнал Ур.

— Я знал! — прыгая вокруг, упивался полубезумной радостью он. — Я так и знал! Я выиграл!

Его восторг убил во мне даже призрачную тень спокойствия.

— Чего тебе?! — рыкнула я, резко обернувшись.

Ур отшатнулся.

— Я просто хотел сказать… что выиграл в споре… с Илян… она не верила, а я слышал…

Я едва не взвыла и, рванувшись, распахнула дверь в свою комнату, едва не вырвав ее вместе с косяком.

— Эй, Ция! — опомнился Ур. — А как же вручение Носителей? Ты что, не пойдешь? Мы договорились вместе…

— У меня он уже есть! — рявкнула я и хлопнула дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Единственный горшок с цветами, подаренный мне Илян на прошлый День Рождения, подпрыгнул на подоконнике и, рухнув на пол, разлетелся на сотни мелких осколков.

 

Глава 5. Головная боль и неприятные разговоры

Как ужасно болит голова…

Я отвернулась от окна и, прикрыв глаза, прижалась к холодному стеклу затылком. Скоро солнце выкарабкается из-за горизонта, и тогда с такого удобного подоконника придется сползать. Слишком светло для натруженных бессонницей глаз, слишком жарко для раскалывающейся на части головы… Слишком весело для отвратительного чувства вины, опустошенности и нарастающего отчаяния, затаившегося где-то в груди.

Если бы в голову не лезли мысли я бы, возможно, заснула, а утром все прошло…

Скривила губы. Что вы, новоявленный Мастер ментальной магии, себе врете? Ни черта бы не прошло. Такое не проходит само собой. Или вообще не проходит.

По идее, мне сразу нужно было идти в целительское крыло или, еще лучше, к Магистру УфеЭзедре, но… В этом противно признаваться, я банально боялась. Как боится идти к врачу обнаруживший в себе признаки серьезной болезни. Он не хочет знать, предпочитая оставаться в счастливом неведении, хотя и понимает — чем раньше будет поставлен диагноз, тем больше шансов излечиться… Парадоксальное человеческое мышление.

Но, тем не менее, именно так я и думала… И боялась идти к Магистру даже несмотря на то, что прекрасно понимала причину своего страха. А так же всю его бесполезность, даже вред.

Стекло дрожало в раме и слегка позвякивало, и это отвлекало.

Раздался стук в дверь. Я поморщилась, потому как этот резкий звук отдался болью в висках, и нехотя слезла на пол. Головокружение сразу же усилилось, накатила легкая тошнота. Мне бы полежать, но я упрямо, словно высокогорный баран, сжала зубы и поплелась к двери. Так тебе и надо, Ция. В следующий раз будешь держать себя в руках.

Если он будет, это следующий раз, — не очень оптимистично подумала я и открыла дверь.

— Привет, — осторожно проговорил Заран, вглядываясь мне в лицо. — Можно?.. Или… Может, мне попозже зайти?..

Я потерла лоб, стараясь избавиться от боли.

— Да нет, заходи, все нормально… Я же тебе обещала сегодня все рассказать… Объяснить… Пояснить… В общем, ты меня понял.

— Угу. — Заран аккуратно прикрыл дверь и сочувственно посмотрел на меня. Понимает, видимо, мое состояние, старается не производить лишнего шума… За это я была ему от всей души благодарна. — Ты как?

— Лучше всех, — буркнула я, обессилено плюхнувшись в кресло. И тут же пожаловалась: — Голова болит жутко. Тошнит. И я в полной растерянности. В первую очередь из-за того, что не знаю к кому из трех Заранов перед глазами обращаться.

Парень огляделся и аккуратно присел на краешек так и не расправленной с вечера кровати.

— Так что же случилось? — осторожно спросил он, наблюдая за моей реакцией на свои слова. — Я вчера ничего не понял…

Я чуть поморщилась и уселась в кресле нормально. Выпрямила спину.

— Да ничего особенного. Давай я тебе расскажу про теперь уже твоих подопечных.

Заран вздернул бровь, но ничего не сказал. Лишь вытащил из кармана помятый, разодранный блокнот и приготовился записывать.

Я потерла виски, прикрыла глаза. Разучилась я жить, оказывается, без ментальной магии. А теперь, судя по всему, придется привыкать…

Но какой бы большой ни была моя злость на Салира, сор из избы я выносить не собиралась.

— Может, есть те, кто интересуют тебя больше остальных? — спросила я, упираясь локтем в подлокотник.

— Есть такие, — серьезно кивнул Заран. — НароВайн и Касскэ… — он заглянул в свои записи, сверяясь, — …Эсан. Да, вот они меня больше всего беспокоят. Как они… э-э-э… сосуществуют?

Я горько усмехнулась. Заран будет гораздо лучшим куратором, чем я.

— Молитвами преподавателей. Кстати, хочу тебя обрадовать… Ты же знаешь, на втором курсе Учеников разделяют на пятерки, что само по себе сплошная морока для куратора…

Заран либо уже знал то, что я собиралась ему сообщить, либо догадался, и смотрел на меня с мрачно-обреченным выражением лица.

— …И ректор вчера заявил, что собирается провести социально-психологический эксперимент.

Новость парень воспринял на удивление спокойно. Только покачал головой. И лицо у него было такое, будто он собрался пустить скупую мужскую слезу.

— Ну, не расстраивайся… — попыталась смягчить удар я и выдохнула сквозь зубы — это в голове от неосторожного движения будто взорвалось боевое плетение. — В работе куратора есть множество плюсов…

К концу разговора Заран даже повеселел немного. Я, правда, не спешила принимать это на счет собственного умения поднимать настроение. Конечно, Мастер духовик способен манипулировать эмоциями других людей, но не в моем состоянии. Скорее всего, это взял верх врожденный оптимизм самого Зарана.

Солнце желтым прямоугольником ползло по полу. Скоро станет совсем жарко.

— Ция?

О, я, оказывается, задумалась. Надо же, как необычно. Ослабить контроль над ситуацией — это не в стиле менталиста. И, что бы ни случилось, пусть я даже потеряю свой дар, я все равно останусь магом. Без особой силы, без Высоко дара, но все равно.

Я глянула в серые глаза Зарана и поняла: он принял вызов. И, кажется, предстоящая борьба даже начинает ему нравится. Можно сказать, он уже предвкушает противостояние с наглыми котятами. Что ж, хищник он на то и есть хищник.

— Знаешь, я уже смирился, — с плотоядными интонациями проговорил парень, что-то вычерчивая в своей записнушке.

— Главное, это сразу себя поставить, — слегка кивнула я, показывая, что мне нравится его боевой настрой. — Если сразу не дашь котятам спуску, потом все пойдет как по маслу.

Угу. Мне и самой не мешало бы воспользоваться собственным советом.

— Как ты выдержала с ними целый год, не представляю…

Я хмыкнула.

— А год я и не выдерживала… Знаешь, Заран, как я об этом жалею?

Парень непонимающе смотрел на меня. Я, не прекращая массировать виски, продолжила:

— Я ведь как? Назначили меня куратором, представилась первогодкам, показала что где находиться и забыла про них… И отвлекать меня преподаватели не позволяли. На Серебряный Посох, ведь, иду! Меня поначалу замещали, то Кир, то Лика, то Кейн, то Шика… Можно, пожалуй, назвать этот первый курс "сыновьями полка". Вернее, куса… Я только к концу года про них "вспомнила". Уроки-то и раньше вела, да и не только у них, а вот разбираться в проблемах, да за дисциплиной следить…

Вздох получился чересчур тяжелым. О, истинный свет… Как мне не хватает сосредоточенности менталиста!

— В общем, в руки тебе переходит абсолютно дикий, необузданный курс. Неукрощенные дети.

Заран то ли коротко хохотнул, то ли просто фыркнул.

— Это я уже понял. Н-да… Кончилась моя спокойная жизнь!

Я через силу улыбнулась.

— Не бойся, я буду тебя навещать… По мере возможности.

— Только на это и уповаю!..

Стук в дверь нарушил все мои планы. Ведь я собиралась по-быстрому выпроводить Зарана и прилечь. А если к вечеру боль не утихнет, идти к Магистру… Хотя так не хочется…

— Войдите! — громко произнесла я. Не стоило этого делать. Определенно. Потому как перед глазами опять замелькали цветные круги.

Дверь распахнулась, и на проходе образовался Кир. Он широко улыбался и на мой вопросительно-недовольный взгляд только молча стрелял глазами то на горшок, который держал в руках, то на меня.

Когда раздражение достигло пика и с моих губ готовы были сорваться не то что резкие, а очень даже неприличные слова, Кир шагнул ко мне, всучил горшок и так же не говоря ни слова, отошел к двери. Я моргнула.

— Что это? — спросила я, принюхавшись к содержимому этой загадочной емкости.

Кир закатил глаза.

— От головы.

И с легкой улыбкой постучал по виску.

— Намочишь в этом растворе тряпку, ну, или платок. На лоб и виски положишь. Чувствую, тебе поможет.

Я хмыкнула.

— А что у меня голова болит, ты тоже почувствовал?

— Угу.

Кир ослепительно улыбнулся и отвесил Зарану насмешливый поклон.

— На таком расстоянии? — сделала вид, что не поверила я, тоже улыбаясь. Наверное, способность поднимать окружающим настроение у Кира в крови.

— О, не стоит приуменьшать мои способности! Ладно, пора мне… Увы, дела, дела! — заторопился однокурсник, но, взявшись за ручку двери, замер и погрозил мне пальцем. — Ты смотри, Ция, чтобы все сделала так, как в инструкции! Там листочек снизу приклеен. А я приду и проверю!

— Напугал кота сосиской, — хмыкнула я.

Кир шутливо отдал мне честь и скрылся, осторожно прикрыв за собой дверь. Я даже умилилась. Какие меня, оказывается, окружают заботливые люди!

— Ция, мне тоже пора. — Заран поднялся на ноги и потянулся. — И я…

Не дав ему закончить, я затараторила, дружески улыбаясь:

— Тогда, давай я сама найду тебя, когда разгребу дела, и вместе пойдем к котятам. Не забыл, сегодняшний день — особенный в их жизни! — Я усмехнулась. — День самоуправления! Кураторы выпустились, а новых еще не назначили.

— Сказка, а не жизнь, — на автомате согласился Заран и, растерянно кивнув, вышел в коридор.

Видимо, полностью погрузился в изучении проблемы, так неожиданно свалившейся на его бедную голову.

Некоторое время я еще сидела в кресле, задумчиво разглядывая шершавый горшок в собственных руках, хотя мысли мои были далеки и от снадобья, и от котят.

— А, черт тебя дери… — простонала я сквозь зубы и с решительностью принялась выкарабкиваться из кресла. Чего думать о том, что вызывает только головную боль? Вот пойду и разберусь! Прямо сейчас! Не откладывая!

Правда, сделать это было не так просто, как казалось на первый взгляд.

Люди, отношения с которыми беспокоили меня больше всего, занимали комнаты неподалеку, на этом же этаже, и я, периодически опираясь на стену и еле передвигая ноги, не уставала благодарить бога за проявленное милосердие. Иначе бы я попросту не доплелась до нужной мне комнаты.

Начать я решила с того, что полегче, а потому, едва перевела дыхание, постучала в знакомую любому моему однокурснику дверь. Каждый хотя бы раз в жизни бывал здесь. Каждому хотя бы однажды требовался конфиденциальный разговор с великим информатором Академии, мастером сплетен.

— Да?! — крикнул Ур и, увидев меня на пороге, расплылся в широченной улыбке. — О! Ция!!!

Понятно. Сюда можно было и не соваться, все и так в порядке. Ур, доброй души человек, не обиделся на мои грубости и пожелание едва ли не прямым текстом идти куда подальше.

Я вымученно улыбнулась. Убавить децибелы я не просила только из-за чувства вины, все еще плескавшегося где-то на глубине души.

— Заходи, заходи, конечно же! Мы тут чай пьем…

Мы?!

Я вздрогнула и вскинула глаза. Захотелось стукнуться головой об стену. Бездна!..

Илян на меня не смотрела, отвернувшись к стене, и даже не пошевелилась в ответ на мое робкое приветствие.

— Спасибо за конфеты, — холодно проговорила подруга… бывшая подруга, и, с достоинством направилась к двери.

— Илян, ты чего? — захлопал глазами Ур, растерянно переводя взгляд с меня на девушку. — Ты же хотела про свою практику рассказать…

— Как-нибудь потом, — презрительно бросила она, даже не повернувшись.

Ура от такого тона аж перекосило всего, и он часто-часто заморгал, пытаясь понять, чем же заслужил подобное обращение.

Я непроизвольно дернула уголком губ.

— Илян!.. — окликнула я.

Шмяк! — захлопнулась дверь.

Я медленно выдохнула и, скрипнув зубами, присела на стул.

— Что с ней такое? — недоуменно спросил потолок Ур и, покачав головой, опустился прямо на пол. — М-м-м… Ревность — плохое чувство. А уж тем более, замешанная на зависти… Она убивает душу… — поймав мой раздраженный взгляд, парень прикусил язык. Он примирительно улыбнулся и поднял руки с пустыми ладонями. — Ладно, проехали. Слушай, Ция, как-то ты бледновато выглядишь. Ты себя хорошо чувствуешь? Ничего не болит? Давай я тебя к целителям провожу?..

Я прикрыла глаза. Отголоски той боли все еще покачивались острыми осколками на волнах сознания. Они медленно таяли, замораживая и вводя сознание в какое-то подобие ступора, заторможенности…

Усмехнулась. Привычка мыслить образно — основа работы менталиста. Но как же она мешает сейчас!

Как и всегда в сложной ситуации сознание рефлекторно попыталось войти в состояние отрешенности, то есть рабочее состоянии мага духа, в тщетной попытке слиться с внутренним образом и взглянуть на ситуации под новым углом. Вот только в этот раз попытка сделать это закончилась угрозой обморока. Чертов рефлекс.

— Ция? — встревожено нахмурился Ур, приглядываясь ко мне в зеленом свете огонька.

Твою мать, Ция, ты менталист или нет, в конце концов?! Соберись!

Я проглотила проклятие и взяла себя в руки.

— Все нормально, — улыбнулась я и, внутренне скривившись от боли, встала на ноги. — Извини, Ур, мне нужно поговорить с Илян. Давай, я к тебе вечером заскочу?

Сокурсник недовольно прицыкнул и покачал головой.

— Я бы посоветовал тебе немного подождать, но, по твоему лицу вижу — это бесполезно. Ты не прислушаешься к голосу разума! Илян сейчас не способна… — он запнулся, подбирая подходящее слово, — принять ситуацию такой, какая она есть. Ты же знаешь, она очень эмоциональна. Я бы даже сказал, что чересчур эмоциональна…

Я усмехнулась.

— Это ты-то голос разума?

— Ненавижу когда у тебя такой тон! — взорвался Ур и от досады пнул кровать. — Ция!

— Вечером зайду! Пока!

Ур только сплюнул и крикнул что-то нелицеприятное. Правда, я его уже не слышала.

— Илян, открой, нам надо поговорить!

Ответа не было долго. Я уже перестала надеяться, как, наконец, узлы защитного плетения распустились.

Дверь протяжно и жутко скрипнула, открываясь.

— Что случилось? — без каких-либо эмоций в голосе спросила девушка и довольно-таки демонстративно сложила руки на груди.

Я вскинула бровь.

— Еще что-то? Ну, надо же, что же такого могло случиться?!

Мы осмотрели друг друга одинаково холодными взглядами и солидарно скривились.

— Кроме тебя — ничего.

Я буквально кожей почувствовала, как между нами забегали электрические разряды. Почувствовала и ужаснулась. Что я делаю?! Я же мириться пришла, а не превращать размолвку в драку!

Уже в который раз за сегодняшний день я остро почувствовала нехватку такого привычного самоконтроля и сдержанности. Да уж… Без способностей менталиста я — ничто.

Откашлялась.

— Эм, Илян, я…

— Прекрати, Ция! — он взмахнула рукой с истинной аристократической презрительностью. — Хватит, достаточно, довольно! Я знаю зачем ты пришла. Извинений я не приму. И сама извиняться не буду.

Я на мгновение опешила, так как разговор, варианты развития которого я неоднократно продумывала за ночь, скатился в совершенно неожиданную сторону. Нет, я, конечно же, предполагала, что сокурсница будет всячески сопротивляться, но что бы просить прощения?..

— Что, прости? — пробормотала я, моргнув.

— Я сказала, что не хочу извиняться. Не могу… Во всяком случае, сейчас.

Похоже, за ночь я порядочно отупела. Потому как совершенно не понимаю, о чем она!

— Но, Илян, ты… — я прижмурилась, ясно понимая, что еще несколько минут вот такого тупизма, и с дружескими отношениями можно будет попрощаться навсегда. — Да, ты права! Я хотела извиниться! И оправдаться тоже! Но я передумала. Я не буду оправдываться. Я просто не хочу, что бы ты думала, что я…

Никогда не думала, что говорить — это так трудно.

— Я знаю, у меня нет Высокого дара, но…

Илян резко дернулась, и неожиданная выразительность ее лица меня напугала. Я замерла, славно примерзла к месту, и смотрела на девушку, так и не закончив мысль.

— Высокого дара?! — изменившимся голосом крикнула она и расхохоталась. У меня от этого ее смеха волосы на голове зашевелились. — Да кому он нужен! Ты, Ция, говоришь, что не хочешь оправдываться, а просто поясняешь некоторые моменты? Так вот! Я тоже кое-что поясню! Мне абсолютно наплевать на то, что ты собираешься сказать. А знаешь почему?! Потому что это ничего не значит! Ничего! Ничего не изменится! Потому что даже если ты не виновата! А я знаю, что это так, но тебя простить… Даже если!.. — она закусила губу и со злостью на саму себя сжала кулаки. — Даже если ты на коленях умоляла ректора назначить меня — все равно! Это мелочи! Ерунда! Это!.. Мне даже на это назначение, на эту чертову пятерку, наплевать! Если бы к ним отправили Ура, Кира, Лику — все равно! Но ты… Только не тебя! Ты… Ты всегда…

В одно мгновение яростный запал покинул ее, и Илян отвернулась. Плечи ее безвольно опустились, словно она уже смирилась. Будто что-то сломалось внутри нее.

— Ты всегда была лучше меня.

Ее тон, уставший, бесцветный, стал для меня полной неожиданностью. Как пощечина. Дыхание перехватило, и я непроизвольно попятилась, не сводя с Илян взгляда. Внутри мешались злость, нежелание слушать, жалость, страх и еще какое-то неприятное, мерзкое чувство. Ему я не могла дать названия. Меня будто бы даже тошнило от отвращения… Вот только к кому?..

Она повернулась ко мне с болезненной, жалкой улыбкой.

— Илян, не говори так…

— Нет, Ция, — девушка покачала головой. Вся она: положение рук, наклон головы, выражение глаз — все это сейчас было будто бы тенью той прежней яркой, сильной Илян. — Прошу тебя, уходи. Мне сейчас неприятно с тобой разговаривать. Я… Я знала, что так будет, но все равно… Прости.

Она выпрямилась, но голос дрогнул, смазывая все впечатление от по-арктически холодного и безразличного взгляда.

Только что не хотела извиняться и уже "прости". В этом вся Илян. Даже сейчас.

Я шагнула к ней, но что-то, может быть, интуиция или остатки ментального дара удержали меня от необдуманного, основанного на чистых эмоциях желания кинуться к бывшей подруге. Да, прав был Ур, не время сейчас, совсем не время… И я совсем не уверена, что когда-нибудь, пусть и через много лет, оно наступит.

Илян снова отвернулась.

Я молча склонила голову. Что ж… Ты была моей подругой долгие четыре года. И я, пожалуй, разрешу себе надеяться, что когда-нибудь судьба сведет нас еще раз.

Я скрипнула зубами.

Чертова Илян, строит из себя обделенную судьбой, как будто она всю жизнь мне завидовала. Будто я чем-то лучше ее! Но я знаю, что это не так. Потому что это я завидовала ей. И потому что у нее есть Высокий дар.

— Надо же… — едва слышно, для самой себя прошептала девушка. — Экран, значит, да?.. Не могу избавиться от боли… Сапожник без сапог…

Я замерла на пороге, но поняла, что она обращается не ко мне.

Илян стояла у огромного сверкающего зеркала и покрытыми пеленой глазами смотрела на свое собственное отражение. Хотя, я сомневаюсь, что она вообще что-либо видела. Сокурсница окончательно забыла про меня, унеслась в мир переживаний.

Я поколебалась на пороге. Вернуться? Нет, не стоит, ничего не изменишь. Остается уповать только на время. Возможно, оно сотрет обиду и тогда…

И тогда что? Я остановилась, задумчиво разглядывая мозаику из черных, коричневых и бардовых квадратиков под ногами.

Да, правда. Чего я хочу от Илян? Дружбы? Нет, это даже не смешно. Так какого лешего цепляться, переживать? Все, решено! Я забуду. Забуду, сотру из памяти. Менталисту это под силу — игнорировать воспоминания, дабы держать себя в руках. Призраки прошлого не преследуют магов духа. Мы, можно сказать, специалисты по борьбе с ними. Вот только…

Я вздохнула. Надо же, мысли путаются. Что-то мне совсем плохо… Хватит! Взялась действовать решительно — действуй.

— Трусиха… — хмыкнула я себе под нос и развернулась на сто восемьдесят градусов. Нет, в комнату я сейчас не пойду. Сначала нужно поговорить с человеком, который действительно может мне помочь. В первую очередь, разобраться в себе.

В общем, мне обязательно нужно встретиться с Мастером ментальной магии.

Магистр УфеЭзедра способна внушить ужас любому, чего стоит хотя бы этот ее не-понять-что-значит взгляд льдистых глаз на ничего не выражающем лице… Я передернула плечами. Кто-то, может, и боится преподавателя ментальной магии исключительно из-за производящей ужасающий эффект внешности, да мастерски наведенной строгости… Вот только меня беспокоит совсем не это. Я и сама часами стояла перед зеркалом, тренируя этот профессиональный взгляд даже без ухода в себя… Я боюсь услышать прямой, однозначный вердикт в стиле бинарного восприятия мира моим учителем… Только да или нет. А это страшно. Потому что она точно будет права. Она всегда права…

Глаза Магистра УфеЭзедры никогда не теплеют. Не знаю, может быть, в кругу близких она и расслабляется, но я еще никогда не видела ее… по-человечески теплой. Впрочем, не смотря на все ее старания, я, как и большинство тех, кто долгое время работал с ментальной магией, отлично понимаю, что вся ее внешняя невозмутимость — оболочка навроде той, что ледяным доспехом сковывает сознание.

Я усмехнулась. Помнится, одним солнечным днем Магистр пустилась в рассуждения о том, как правильно в свое время поставили себя первые менталисты. Тогда, давно, когда знания о ментальной магии были доступны только отделу внутренней безопасности и личной охране императора, о магах духа ходили жуткие слухи. Еще немного и их назвали бы бесчувственными монстрами и навсегда заклеймили врагами рода человеческого, как ранее было с магами ночи.

Тогда расчетливым гениям оставалось только обронить пару слов, и вуаля! Ореол таинственности с некоторой романтической загадочностью окружает всех менталистов аж по сей день. Да, я согласна. Это действительно помогает. Однажды Магистр "сломала" нарушителя дисциплины одним только взглядом, даже не входя в состояние отрешенности. Хотя он потом был твердо уверен, что животный страх ему внушили искусственным путем…

— Ция? — приподняла тонкую черную бровь УфеЭзедра.

Глаза ее, прозрачные, зелено-голубоватые, с иглами льда, осмотрели меня с ног до головы.

— Да… — потянула она, откидываясь на спинку кресла. — Ну-ка, подойди ближе… — Она поймала мой взгляд. — И, ради бога, Ция, не вздумай сопротивляться.

— И не собиралась, — как можно более меланхолично произнесла я, складывая руки на груди.

Ее лицо замерло, будто покрылось изморозью. Ушла в себя, — с легкой завистью вздохнула я.

Говорят, что все менталисты похожи. И не только внутренне, но и внешне. Наверное, это так. Я еще не видела ни одного менталиста с яркими глазами и пышными формами. Хотя, это скорее устоявшееся представление, чем правда. Ведь внешность не зависит от дара. Или дар не зависит от внешности?

— Ну, что ж… — Магистр прикрыла глаза и потянулась. — Ничего не могу сказать… Ничего плохо. Как и хорошего, впрочем.

Сердце захолонуло.

— Я… Мне… — УфеЭзедра внимательно на меня посмотрела. Я замолчала и, справившись с голосом, продолжила: — Повреждено что-то важное?

Магистр отбила острыми ноготками какой-то полу знакомый ритм.

— В общем-то, да… Ты пережгла себя. Как пять лет назад, помнишь? — Как будто бы я могла забыть! — Но, знаешь… — Магистр, совершенно неожиданно, улыбнулась. — В прошлый раз было легче и ты справилась… Справишься и сейчас. Не бойся, сила будет постепенно возвращаться, ты только не напрягайся.

В душе разлилось что-то горячее и пьяное. Значит, сила вернется. Значит, мне не придется…

— И еще, — УфеЭзедра наморщила лоб.

Вы, наверное, удивляетесь, почему менталист так открыто выражает эмоции? Ничего необычного, между прочим, в этом нет, она ведь сейчас не собирается ни с кем сражаться. Да и маги духа — вовсе не чурки непробиваемые, а самые обыкновенные Мастера. И мы, ах, какая неожиданность, тоже чувствуем. Только лучше держим себя в руках. И, знаете что? Я ОЧЕНЬ хочу быть менталистом. Потому что мне нравится это состояние — сдержанности, понимания. Ты чувствуешь, что направляешь собственную жизнь в нужное тебе русло. Что держишь ситуацию под контролем. Никаких неожиданностей: все просчитано. А на оценку непредвиденных обстоятельств уходят доли секунды. Это… Это действительно здорово.

Магистр УфеЭзедра забавно перекосила лица, видимо, что-то вспоминая, и, радостно щелкнув пальцами, закапалась в самом нижнем, неудобном ящичке стола.

— Вот. Это поможет. Постарайся в первое время вообще ее не снимать, да и потом лучше поостеречься.

На стол легла темно-коричневая, почти черная повязка с едва видимыми антрацитовыми рунами. Печать? Сдерживающий контур?

Я прощупала повязку в руках. Это… платок? Просто сложенный в узкую полоску платок? Надо же, могущественная косынка.

Я хмыкнула и тут же склонила голову, пряча улыбку.

— Как я поняла, ты склонна к всплескам диких эмоций. — Преподаватель усмехнулась. Сказать такое менталисту не столько оскорбительно, сколько анекдотично. — Просто невероятно. У Мастера ментальной магии, оказывается, такой темперамент! Горячая кровь!

В последнее время это определение ассоциировалось у меня разве что с двумя семьями Хранителей, поэтому я только поморщилась в ответ на это заявление.

— Знаешь, Ция, когда долго сдерживаешь эмоции… Со мной, кажется, было нечто подобное, но…

Взгляд УфеЭзедры затуманился, а на губах появилась ностальгическая улыбка. Она о чем-то задумалась, постукивая длинным ногтем по губе.

— Значит, постельный режим? — спросила я, пропуская повязку под волосами.

— Ни в коем случае! Лучше всего погулять, подышать свежим воздухом, полюбоваться на пасторальные пейзажи…

Отдохнуть, значит? Ну, что ж…

— Спасибо большое. — Я поклонилась Магистру, чувствуя непривычную пустоту в голове. Такое ощущение, что щелкнешь по лбу — зазвенит.

— Не за что, не за что… И… — УфеЭзедра прикрыла глаза, — передавай привет мальчикам…

Отчего-то захотелось совершенно по-звериному зарычать.

— Обязательно передам, — сжав зубы, кивнула я и, развернувшись, на деревянных ногах вышла в коридор. Господи, да они как сговорились все! Мальчики! Тьфу!

Да, да, я знаю! Эти четверо (вернее, пятеро, поправила я себя) были вместе лет пятьдесят! Они не просто сработались, они срослись! Они теперь единый организм! А я там чужеродный элемент. Причем до смерти этого… как его… До смерти НагэШуна у них был исключительно мужской коллектив! Но… Но я не понимаю, что, черт меня подери, произошло на арене?!..

Ярость быстро потухла, оставив после себя отвратительную апатию ко всему. К тому же стало клонить в сон… Не так, когда отключаешься, едва коснувшись головой подушки, а когда часами ворочаешься, пытаясь найти удобное положение, и все вокруг безмерно раздражает. И слишком теплое одеяло, и тонкая подушка, и перекрутившаяся простынь, и луна за окном…

И ничего со своими чувствами я поделать не могла, так что оставалось только смириться и ждать. Чего? Хм, как и всегда. Лучшего, наверное. Я усмехнулась. Люди должны верить в лучшее, иначе они теряют смысл жизни.

На дела бумажные ушло еще несколько часов. Пришлось выбивать из секретарши бланки, попутно выслушав целый ворох новостей, большую часть из которых составляли не совсем свежие и не очень достоверные сплетни, идти с ними, с бланками то есть, к декану, который, все еще безмерно счастливый, потащил меня к ректору. Хвастаться, значит, угу.

Эти двое очень долго разглядывали меня с умильным выражением на лицах, не реагируя на мои вежливые просьбы расписаться где нужно. В конце концов, я не выдержала и рявкнула так, что задребезжали стекла в окне.

Ректор с деканом ошарашено переглянулись. Видимо, на их веку менталист впервые драл глотку.

— Вот здесь, пожалуйста, — улыбнулась я, стараясь сгладить впечатление от собственной отвратительной выходки.

Оба послушно расписались и уставились на меня, словно на какой-нибудь вымирающий вид.

Я отступила и, натянув подобающую улыбку, поклонилась. Словно ничего экстраординарного не произошло.

Всегда считала, что крик унижает. Зачем повышать голос, если можно насмешливо приподнять бровь, холодно резануть глазами и с улыбкой, леденящей кровь в жилах, любезно осведомиться: "Что-то случилось?" А теперь я, получается, унизила саму себя.

Я уныло плелась по коридору. Теряю себя, однако. Раньше предпочитала быструю, энергичную походку, дабы всем вокруг становилось ясно — развлекаться мне некогда, отвечать на глупые вопросы тоже, поэтому посторонитесь и дайте пройти занятому человеку. А теперь тащусь со скоростью больной ревматизмом черепахи и разглядываю пол под ногами, будто бы никогда его не видела.

Хотя… Может, хватит цепляться за прошлое? Что было — не вернуть, что осталось — не жаль… Так, кажется было в той песне?

Однозначно — хватит!

Я вздохнула полной грудью и закинула голову, ловя лицом прорвавшиеся сквозь полосы штор лучики солнца, и улыбнулась. Что бы ни произошло, а настроение у все-таки улучшается. Вернее, сознание выходит из депрессии и возвращается в норму. Что ни говори, а неспешная прогулка по знакомым с детства коридорам Академии здорово расслабляет. Как раз то, что нужно для выздоровления, как и говорила Магистр УфеЭзедра. Да я и сама это чувствую. Нужно прекратить нервничать и беспокоиться. Нужно впитывать спокойствие, отдаться созерцанию полностью, расслабить сведенные мышцы…

— Ция?..

Улыбка тут же соскользнула с губ, как не и бывало ее.

Я поморщилась и, неохотно посмотрев на Кароля, сжала руки за спиной. И как я могла улыбаться всего мгновение назад, не представляю.

— Да? — произнесла я, а потом, чуть подумав, добавила: — Командир?..

Желания разговаривать с парламентером не было никакого, но я пересилила себя, заставив спокойно дождаться того, как Кароль подойдет и, нахмурившись, отведет взгляд.

— Э… Ция… — он прокашлялся, — Я… Хм…

Я, хотя и была неприятна даже самой себе, просто молчала, наслаждаясь его мучениями и не собираясь каким либо способом, словом или улыбкой, ему помогать. Ничего, всем нам, смертным, полезно изредка чувствовать себя неловко. Это, знаете ли, не дает развиваться звездной болезни.

А моей новой пятерке, чувствую, не помешало бы пройти полный курс терапии от этого недуга. Пожалуй, только Линека можно пощадить. Но я знаю его недостаточно хорошо, мало ли что. Может, он попросту хорошо маскируется? А профилактика еще никому не повредила.

— Поговорить нужно, — наконец, выдал Кароль и сам поморщился от не оригинальности этого клише.

— Говори, — приподняла бровь я.

Что, простите? Ах, напоминаете мне мои же собственные слова о неприязни к злорадству. Ну, знаете ли… Во время произнесения этой фразы я себя контролировала и давила ростки мелочности и мстительности в зародыше. А теперь?

Я закусила губу. Нет, не то, не то! Нельзя разлагаться! Нельзя превращаться в этакое мерзопакостное существо со злыми глазками и загребущими ручонками. Нужно вернуться! Вернуться к своему привычному спокойствию, рассудительности! Иначе потом мне будет очень, очень стыдно. Вернее, стыдно мне уже сейчас.

Дура ты, Ция. Как дитятко насупилась, обиделась на всех и вся, задрала нос к небу. Стыдоба какая, господи… И главное, за что на них обижаться?

— Так о чем ты хотел поговорить, Кароль? — более дружелюбно, как мне казалось, проговорила я и постаралась улыбнуться. Будем надеяться, что все-таки получилось. Во всяком случае, командира не перекосило от моего оскала. И то хлеб.

— Я… — Он, что самое удивительное, действительно не знал как себя со мной вести. А я-то думала, что лидер должен всегда держаться уверенно, дабы не потерять уважение подчиненных. Всегда знать, что делать дальше и быть уверенным в собственных силах. Ну, или на крайний случай, казаться таковым. — Хм…

Раздражение, более не сдерживаемое ледяными тисками самоконтроля, вылезло наружу. Захотелось сказать Каролю что-то крайне неприятное, что бы уязвить, обидеть, уесть, оскорбить…

Сознание привычно отреагировало мыслеобразом: болотно-желтая змея с блестящими черными глазенками выползла на солнце, извиваясь кольцами так, что хвост бешено хлещет по пыльному песку… Вот она, Ция, твоя истинная сущность. Узри же!

Я подавилась воздухом, так смешно мне стало от высокого стиля собственных мыслей. Дожились. Уже сами с собой ругаемся. Так и до раздвоения личности не далеко!

— С тобой все в порядке? — растерянно поинтересовался Кароль, наблюдая за тем, как я пытаюсь подавить подступающую истерику. Ничего, самое главное, что я уверена в собственном психическом здоровье, на остальных наплевать!

— Да, — я все никак не могла отдышаться. — Не волнуйся, это нервное. Пройдет со временем.

Командир помрачнел.

— Так что тебя тревожит? — едва успокоившись, спросила я, громадным усилием удерживаясь от нового приступа беспричинного смеха. И что я несу? "Что тебя тревожит!" Как же!

Может, мне порошок какой психотропный подсыпали? Наркотик смеха, угу. Но нужно это прекращать. Потому как я уже начала чувствовать пульсирующую боль где-то внутри головы. Да и подташнивать начало. Даже могущественная бандана не справляется…

— Я… — Губы командира превратились в тонкую бледную линию. — Я пришел извиниться.

Я разогнулась и сжала виски. Наконец-то истерика прекратилась. Только, опять-таки, это вовсе не заслуга моей "железной" воли. Волна боли подступила слишком неожиданно, а смеяться, когда голову будто разрывают изнутри, согласитесь, невозможно. Я потерла лоб и с безразличием отметила, что у меня довольно сильно трясутся руки. Просто трясун напал какой-то.

Жаль только, что Кароль это тоже заметил.

— Я не знал, что все это обернется так, — уже более уверенно проговорил Кароль, разглядывая пол. На меня он старался не смотреть. Я же, наоборот, пристально разглядывала командира, улавливая малейшее его движение. Складку между бровей, выполненное почти на "отлично" спокойствие, руки, сжатые в кулаки, в карманах брюк. Хм? Он знает про мое далеко не лучшее состояние? Откуда? Даже Магистру УфеЭзедре я сообщила только сейчас, но…

А чего ты хотела? Это ведь Великолепная Пятерка! — мрачно подумала я и кисло посмотрела на командира. Ну, что ты еще скажешь? Хотя, нет. Мне даже не интересно. Я могу практически дословно пересказать грядущую речь. И это не от того, что я великий пророк. Просто… Что тут скажешь? Опять же, только клише…

Быстрей бы он заканчивал, — снова начала сердиться я. — Как меня все достали!

Зачем я неутомимо подбрасываю угли в огонь собственного раздражения? Это, понимаете ли, не дает погрязнуть в жалости к себе и начать самокопание…

Видимо, мой не контролируемый сознанием менталиста взгляд приобрел излишнюю выразительность, потому как уголок рта командира нервно дернулся. Он окатил меня ответно раздраженным взглядом и отвел глаза. О! Наконец-то! Мой эгоизм его доконал. Может, Кароль образумится и напишет ректору отказную? Мол, нам такие не нужны. А я выберу местом практики какой-нибудь тихий городок… Или лучше все-таки столицу?

— И еще… — Его тон не понравился мне сразу. Я заранее поморщилась, так как прекрасно понимала, что будет сказано дальше. — Я хочу извиниться за Салира. Я… Поговорил с ним… — ну, это понятно. — Он очень раскаивается и сожалеет, что так глупо поступил. Это была плохая шутка. — Я ядовито усмехнулась. — К сожалению, он не может извиниться сам, поэтому попросил меня. Пожалуйста, не…

Сардонический смешок вырвался сам собой. Как же! Не может. Добавь еще, что его срочно вызвал ректор, ХаазНаран или кто-то еще не менее высокопоставленный. Хотите расскажу, как все было на самом деле? Вчера вечером, после замечательнейшего выступления на арене, после триумфа господина Салира, как я бы сказала, Кароль действительно очень серьезно и, я думаю, в мозгополоскательном стиле пообщался с блондином. Нравоучения не нравятся никому, их просто терпят, соблюдая субординацию, а представитель Северной крови и терпеть не стал. Что вы! Какое смущение? Какое раскаяние? Это ведь Наро! Скорее всего, Салир вспылил, Кароль тоже, Айк попытался их помирить… В результате все они там рассорились в пух и прах. А Кароль, как командир пятерки и самый ответственный, решил взять все в свои руки. Помирить, значит. Вот только, зря он старается. Не выйдет. Во мне буйным цветом зацвел бунтарский дух. И этот снисходительно-презрительный взгляд аристократа на представителя обедневшего рода я буду помнить долго… Ничтожно? Очень даже может быть. Но мне все равно. Я усмехнулась самой себе. Кобра, да? Похоже, этот образ действительно является отражением меня…

Кароль тут же вскинул глаза, и я поспешила стереть злобную усмешку, дабы окончательно не портить отношения хотя бы с командиром. В конце концов, он ни в чем не виноват. Не он… Виноват не он. И злиться я, соответственно, буду не на него. Ну, постараюсь во всяком случае.

— Ничего, — я постаралась улыбнуться. — Сама виновата. Не надо было лезть.

Куда лезть? Зачем лезть? Не понятно. Но Кароль лишь кивнул, принимая отговорку.

— А… — начал было он, но…

— Прости, Кароль. Я и правда устала. И у меня очень болит голова.

Думаю, нежелание общаться я выразила достаточно откровенно.

Командир кивнул. Только уголок рта дернулся, будто он хотел что-то сказать, но внезапно передумал.

— Тогда я, пожалуй, пойду.

Я все-таки хмыкнула.

— И… — Я с недоумением глянула на Кароля. Ну, что ему еще нужно? — Не забудь, завтра с утра мы… наша пятерка получает направление. У ректора, — сухо проговорил он и, сделав что-то среднее между кивком и небрежным салютом солдатского образца, отвернулся. Причем, сделал он это так резко, что полы не по погоде плотного лаи взметнулись, словно флаг на императорской резиденции. Я вздернула бровь. Похоже, внутри у него все так и кипит. Но ругаться с травмированным новичком он не решился. И правильно сделал! Я сейчас не совсем адекватно реагирую даже на жесты доброй воли, а уж про внешние раздражители и говорить нечего…

Вздохнула. Господи! А у меня ведь начало улучшаться настроение! До встречи с Каролем. Вот зачем он появился? Взял и испортил все! Еще и дернулся под конец, будто я его ударила чем! Зараза… И что делать? Вот уж точно, вечный вопрос…

Единственный представитель цивилизованного общества, находясь рядом с которым, я чувствовала себя совершенно свободно, и который никогда меня не напрягал, нашелся там, где я и предполагала. Впрочем, и вариантов других-то не было! Это было лаборатория.

— Ну? Как продвигается?

Кейн подозрительно глянул на меня сквозь сдвинутые на кончик носа очки.

— Неплохо, — потянул он. — А что ты здесь делаешь?

Я невольно улыбнулась.

— Тебя поддержать пришла. Или помочь чем-нибудь.

— Правда? — обрадовался он, потирая неаккуратно заштопанный рукав. — А с какой это радости?

И то верно. Обычно ему приходилось долго меня уговаривать, прежде чем я соглашалась на помощь. А тут явилась сама и горю энтузиастом. Даже такой простофиля как наш Кейн, и тот догадался: что-то не так

— Ну… — я смутилась. И, кажется, даже покраснела. Ужас! — Мы ведь скоро все разойдемся…

Кейн с понимающим видом покивал.

Я отвлеченно осмотрела друга. Худой, всклокоченный… Странный одним словом. Весь какой-то перекошенный, но в то же время непозволительно ясноглазый и добрый… Цвет его волос всегда напоминал мне промокшее под дождем сено. Оно из солнечно-желтого или чуть оранжевого становится каким-то сероватым, с бурым отливом…

— А поесть ты не принесла? — с трогательной надеждой спросил Кейн, умоляюще глядя на меня.

Я отрицательно помотала головой, укладывая локти на стол.

— Жаль… — Он немного помолчал со скорбным видом, видимо, переживал жестокое разочарование. — А я ведь не ухожу. — Внезапно добавил он.

О чем это он?

— Я не успел закончить плетение, то самое, наше с тобой, поэтому попросил УльгРана отсрочить назначение или откосить как-нибудь. Я же не Серебряный Посох, выбора у меня нет, — с ясно видимым удовольствием хмыкнул он.

О! Сколько лет бились преподаватели над бедным Кейном! Он ведь такой способный! Он ведь гений! Вот только… рассеянный чуть-чуть. Они никак не хотели понять, что этому самому гению не нужны ни архивы, ни ментальная магия, ни многие другие предметы, по которым он легко мог бы иметь высший бал. Однажды ему так и сказали: "Если не сдашь даты, Серебряного Посоха тебе не видать как собственных ушей!" На что Кейн только широко ухмыльнулся и, потерев ладони, ответил: "Отлично! Я согласен! Пойду, трансформации потренирую…" Как мне кажется, прекрасно он эти даты знал. Пожалуй, даже лучше меня. И те, и другие. Почему же тогда упирался? Ну, что вы! Это дело принципа. А может, и какая-нибудь персональная заморочка Кейна…

— И УльгРан сказал, что я могу остаться в Академии! Заниматься… э… Как это он выразился… О! Чистой наукой!

Подозреваю, что скоро в Академии появится новый преподаватель по теории плетений. Или боевой магии.

Представив, как Ученики в ужасе разбегаются от забывчиво почесывающего затылок Кейна, сотворившего какое-то непонятное плетение и с любопытством наблюдающего, разнесет ли оно в этот раз весь этаж или ограничится одним только кабинетом, я не удержалась и хихикнула.

— Повезло тебе.

— Ага! — с готовностью согласился друг и привычным жестом поправил очки. — Слушай, Ция… Я что-то хотел у тебя спросить и забыл… Подожди, сейчас вспомню… А! Точно! У меня появилась идея насчет плетения теней! Мне нужен консультант, а Магистр ЖенньеЛьив только в отпуск ушел… Я такого Мастера тени встретил! Думаю, он не откажется сотрудничать. Ты ИрреКароля знаешь?

Я удивленно моргнула.

— Кейн, подумай сам, как я могу его не знать? Мы с ним в одной пятерке.

— Да?! — очень удивился бывший сокурсник. — Надо же… Как я это пропустил?..

Я расхохоталась. В этом весь Кейн! Умеет же он меня развеселить! Даже неприятного осадка от упоминания одного из "мальчиков" не осталось!

— Проспал, наверное, — тепло улыбнулась я.

— И то верно! — важно кивнул великий изобретатель.

— Кейн!

— М-м-м?

— А давай сходим в столовую? Мы же теперь Мастера, можем в любую минуту обед стребовать. — Вот кулема! Только сейчас вспомнила! А Кейн мучился, голодал… Он итак худой, как щепка, вечно про еду забывает. — Ну, как тебе мое заманчивое предложение?

— Невозможно отказаться! — ретиво подскочил он и сдернул лаборантский халат. — Пошли скорее!

— Очки снять не забудь! — крикнула я, едва поспевая за другом.

Почему они все такие "длинные"? Мелькнула мысль о том, что это я такая низкая, но… Сто шестьдесят два сантиметра — это разве мало? Хм… Ладно, забудем об этом.

— Итак… — я обвела взглядом недовольные лица и, добродушно улыбнувшись, добавила: — дети! — Кто-то начал возмущаться, но получил пинок от соседа и заткнулся. Вот и правильно. — В этот замечательный весенний день хочу официально представить вам вашего нового куратора. Итак, второй курс, запоминайте. ВиннЗаран. Добр, терпелив, наивен.

Заран даже поперхнулся от такой характеристики, но быстро вернул на лицо маску добродушия и, улыбнувшись, покивал. Принял игру? Похоже, что да.

— С этого дня, истинный свет, как долго я его ждала! — В аудитории стали раздаваться неуверенные смешки. Необычно, небось, слышать подобные речи от менталиста? — С этого дня именно он несет за вас ответственность. И именно он будет разбираться с неуспевающими. Да, да, ДишиНейд, это к вам относится. Впрочем… Чего это я разошлась? Вот, Заран, знакомься, общайся, а я пойду. Приятного года!

— Всенепременно! — с затаенной язвительностью поклонился старший Ученик. Наверное, он думал, что хотя бы первое занятие я проведу вместе с ним, но… Ах, как нехорошо его разочаровывать!

— До свидания, курс!

— До свидания! — хором, как на плацу, рявкнули Ученики.

Выходя, я специально неплотно закрыла дверь и тут же прижалась спиной к стене, прислушиваясь.

— Ну-с, дети… — Я хмыкнула. — Давайте, каждый из нас по очереди поднимется, представится, и кратко расскажет о себе. А я постараюсь запомнить. Но, вы должны понимать, это очень тяжело, поэтому не обижайтесь, если в первое время я буду путаться.

Я приподняла бровь. Путаться? Да он же вызубрил их имена! И данные мной характеристики! И замечания преподавателей! Ну, Заран…

— Молодой человек, да-да, вы. Пожалуй, начнем с вас. Поднимайтесь.

— А че сразу я?!

— Мне ваше выражение понравилось. Давайте сразу…

— Какое еще выражение?.. — с угрозой.

— Олигофреническое, — безмятежно. — Или все-таки деменция? Хм… А, не в том суть! Начинайте.

Котенок заскрипел зубами так, что услышала даже я.

Справится ли? Не перегнет палку? Ох, что-то разволновалась я, как наседка прямо.

— Может быть, сначала вы расскажете о себе? — невообразимо растягивая слова, спросил Ученик с такими знакомыми интонациями…

Вайн, — сжала зубы я и, резко выдохнув, постаралась больше не отвлекаться.

— Что ж, если хотите, могу и я начать. Мое имя вы уже знаете. Старший Ученик ВиннЗаран. О моих знакомых и друзьях вам знать совсем не обязательно, о родственниках и вовсе ни к чему, о своих привычках и увлечениях рассказывать я не хочу, а о личной жизни не буду. Все. Давайте, молодой человек, начинайте.

Может быть, зря я говорила о том, что нужно сразу себя поставить? Как бы Зарану мои советы боком не вышли… Так, все, Ция! Хватит корить себя! Ты еще поразмышляй над тем, что бедному Зарану пришлось приступать к обязанностям на день раньше. И ведь не только новому куратору курса плохо, не успел как следует продумать стратегию, так и котята настроены враждебно. Они должны были весь сегодняшний день отдыхать. И творить безобразия без моего пригляда и чуткого руководства старших. Но… Из-за того, что назначение нам дают уже завтра, пришлось поторопиться. И, следовательно, поторопить всех остальных.

Что, опять виноватой выходит пятерка? Или все-таки ректор, который не удосужился внять моим просьбам?

От раздумий меня отвлекла странная тишина в аудитории. Я даже подобралась вся, готовая в любой момент прийти на помощь Зарану, но этого, к счастью, не потребовалось.

— Ваши права? — совершенно спокойно переспросил куратор, видимо, продолжая разговор, который я так опрометчиво пропустила мимо ушей. — Постойте, э-э-э… АроЛайн, о чем вы?

— НароВайн, — ломким от злости голосом поправил младший братик одного распрекрасного человека. — Очень легко запомнить.

Вывел из себя эту ледышку? На такое был способен только КасскэЭсан, но сейчас его нет в Академии, к родителям отправился, я лично узнавала. Еще и порадовалась, что Зарану на первое время достанется только одна мигрень, без геморроя. Ведь когда эти двое приближаются друг к другу ближе, чем на триста метров, плохо становится всем окружающим.

— У меня не очень хорошая память на имена. Но, думаю, к концу года я справлюсь с этой задачей.

Чего он этим добивается?

Я потерла виски, но никакая умная мысль по поводу целей "хищника" так и не появилась. И вообще, чего я маюсь? Открытого бунта уже не будет, во всяком случае, не сейчас, недовольство Заран сумел удавить в зародыше, а остальное… Думаю, он справится. Во всяком случае, если будет очень тяжело, всегда может спросить совета у Мастеров. Или меня вызвать. Да тот же Кейн остается в Академии, кто-кто, а он умеет утихомирить мелких. Решено! Оставлю это Зарану!

Уже на подходе к своей комнате какая-то высшая сила заставила меня сначала замедлить шаг, а потом, сделав порядочный крюк по лестницам, подойти к ней с другого конца. Технический коридор, Ученики им никогда не пользовались, а Мастеру позволяется многое, поэтому я не опасалась, что меня поймают и оттаскают за уши. Да еще и этот страх перед ментальным магом… Полноценным ментальным магом, без ученических ограничений, как повально считали все окружающие. Ох, как они были не правы! В бытие Ученика я была гораздо сильнее.

Увидев, кто мелькает у моей комнаты, высматривая кого-то ленивым взглядом (и я даже знаю кто это может быть!), я возблагодарила провидение за такую своевременную подсказку. Вот только этого… Мастера мне сейчас для полного счастья не хватало.

Видимо, пообщавшись со мной утром, Кароль убедился, что я крупно обижена. И решил разобраться со ссорой внутри коллектива самым радикальным способом. Столкнуть упрямцев лбами. Как говорится, пан или пропал.

Вот только меня такое решение никак не устраивало.

Боюсь представить, скольких нервов стоило командиру уговорить (или попросту за шкирку притащить) этого отмороженного представителя Северной крови прийти ко мне с извинениям. А мне эти извинения нужны? Как собаке пятая нога. Тем более, что произнесены они будут, я уверена, с презрительной усмешкой и откровенной издевкой. Дескать, ты девочка умненькая, все прекрасно понимаешь. Если бы не долг, да не слезные просьбы командира я бы никогда не снизошел и так далее по списку.

Поэтому, едва оценив ситуацию, я тут же скрылась, даже не показавшись противнику на глаза. И пусть это назовут проявлением трусости, но скрещивать шпаги мне сейчас совсем не хочется. Настроение не то. Хочется просто спать. Рухнуть на кровать и, вытолкав все мысли из головы, с блаженством погрузиться в милосердную тьму.

— Ция.

Вот так. Одно только слово. Причем таким тоном…

Я неохотно обернулась, уже зная, кого увижу за спиной. Нет, это не Салир. Сейчас я бы с намного большей радостью столкнулась даже с Салиром, чем с ним.

Почему-то было страшно поднять глаза. Наверное, я боялась увидеть что-то неисправимое в его лице, но привычно пересилила себя. Будто бы в этом теперь была какая-то необходимость.

— Фий?

Он стоял напротив, укоризненно глядя на меня фиолетовыми глазами. Совершенно спокойный и такой привычный. Надежный, как скала. Сердце отчего-то сжалось, но совсем не так, как днем раньше. Теперь меня слишком волновала потеря силы и проблемы с пятеркой, поэтому влюбленность отступила на задний план. К тому же, это чувство отчего-то начало раздражать. Почему? Я и сама не знаю. Может быть от того, что лишком многое свалилось на меня, а может быть, я просто нашла крайнего. Хотя, в то же самое время, я ужасалась ходу собственных мыслей и не желала отпускать Фия. Ведь он… Ведь я его…

Да?

Я горько усмехнулась. Селедка ты, Ция. Верно говорят. И это не ментальный дар так на тебя влияет. Ты сама по себе такая. Бесчувственная. Отмороженная. Циничная и эгоистичная. Подходящая пара для Наро, что и говорить!

Но, тем не менее, я все-таки боялась того, что мне может сказать Фий. Вернее, я боялась самого первого слова. Ведь по нему я обязательно пойму… В нем выплеснется все, что бывший сокурсник так старается удержать в себе.

Как и ожидалась, маска спокойствия спала. На скулах Фия заходили желваки, а глаза потемнели от обиды.

— Почему ты мне не сказала?

Это было как удар под дых. Нет-нет, слова были вполне ожидаемые, но вот тон… Этот плаксивый тон я не чаяла услышать ни от кого, кроме восьмилетнего Алушки, племянника Кира, частенько навещавшего своего дядю вместе со всей семьей.

— Э? — даже растерялась я, а потом просто утонула в многочисленных упреках и жалобах.

— Ты же мне обещала, Ция! Я тебе верил! Как ты могла меня предать? — под конец добавил он и, сложив руки на груди, отвернулся.

Я не отреагировала только потому, что усердно пыталась вернуть глазам привычную, не круглую форму. Может, это розыгрыш какой? Я потрясла головой. Мир перевернулся с ног на голову. На ушах решил походить, баловник.

Черт, неужели Фий закатил мне истерику? Слышать претензии с капризными нотами от пятидесяти двух летнего парня, это…

— А я что могла поделать? — обалдело выговорила я чуть заплетающимся языком. — Отказаться что ли?

Он уже открыл рот, что бы выдать торжествующее "да!", когда все-таки понял, что собирается сказать глупость и с недовольным видом умолк.

— Охренеть, — охарактеризовала ситуацию я, ни к кому конкретно не обращаясь. Вот тебе, бабушка, и юрьев день! Даже не верится, что Фий… Слабак? Нет, не то слово. Или все-таки то?

Возникла мысль, что это предстоящее расставание со мной так на него подействовало, но я отбросила ее, пытаясь понять, что же я упустила. Почему не заметила раньше и как вообще докатилась до жизни такой. Ведь тогда я замечала гораздо больше! Успевала анализировать, продумывать… Или нет?

И еще одно стало совершенно ясно. Без сосредоточенности менталиста жить я не смогу. И не хочу. Поэтому, завтра же на стол ректору ляжет мое заявление об…

— Ция! — пронзительно крикнул Фий, всплеснув руками. — Ты вообще меня слушаешь?!

Я медленно подняла голову. Он меня отвлекает. И мешает.

— Слушаю, — кивнула я, сощурившись. — И что мне это дает?

Он хватанул воздух ртом от возмущения.

— Да как!..

От его криков немилосердно разболелась голова. Причем приступ был так силен, что у меня потемнело в глазах.

— Слушай, ты… — пошатнувшись, прошипела я, потому что говорить нормально была просто физически не способна, — Катись отсюда…

Знаю, я сделала неправильный ход, но в тот момент это меня не волновало. Хотелось придушить всех находившихся в зоне видимости двуногих существ, да и ярость, затолканная в самый дальний уголок души вчера на арене, внезапно решила напомнить о себе. В общем, мир подернулся кровавой пеленой.

Моя злость была таковой, что, когда Фий схватил меня за руку и собирался продолжить выяснение отношений, я пришла в бешенство. Абсолютно дикое и неконтролируемое разумом. Впервые со мной творилось подобное, и это пугало.

Зарычав, как цепной пес, я с силой развела руки, будто прутья раздвигала.

Фия, как и посторонних, которые на свою беду оказались в коридоре, прижало к стенам. Пришпилило будто бабочек на булавке.

Холод толпой мурашек пробежался от запястья к плечу. Я глянула на Фия исподлобья и, все еще тяжело дыша, отпустила руки. А потом, не оглядываясь на медленно приходящих в себя Учеников, побежала в сторону своей комнаты.

Этот взрыв напугал даже саму меня, но долго размышлять на эту тему я не могла — слишком уж болела голова. Да и после того, как закончилось действие выплеснувшегося в кровь адреналина, подступила серость. Серость во всем. В движениях, в окружающих, в эмоциях, в красках… Все-таки, не стоило в моем состояние сплетать подобное.

Невероятное везение, но Салира к моменту моего прихода на двадцать четвертом этаже уже не было. В общем-то, я и не думала, что он будет караулить меня до третьих петухов, но открытие все равно порадовало.

Я, пошатываясь, вошла в комнату, и, оглядев мутным взором свои владения, наткнулась на чернильницу и пачку плотных желтых листов.

Оставалось только хлопать по лбу и костерить себя последними словами. Заявление она писать собралась! А тетю предупредить не надо?! Ведь хотела же сегодня письмо написать, да пришлось молодняк в руки Зарана передавать, потом этот чертов Кароль…

Я застонала, понимая, что плюнуть на неоконченное дело я не смогу, врожденный прагматизм не позволит. Пришлось писать. Причем, дабы не пугать тетю, придерживаясь вежливо-безмятежного настроя, что в состоянии отвращения ко всему миру давалось мне ох как нелегко.

При других обстоятельствах я бы побеспокоилась за Зарана. Но боль внутри головы стала совсем уж невыносимой. Поэтому, запечатав письмо, я набрала тазик холодной воды, намочила носовой платок и, положив его на лоб, осторожно прилегла на кровать прямо поверх одеяла. Холод то ли уменьшил неприятные ощущения, то ли заставил отвлечься, но уже через несколько минут я стала засыпать.

Раздался стук в дверь. Настойчивый, противный.

Мысли, к тому моменту уже ставшие размытыми, разбегались по углам, но одно я подумала четко.

Все, больше никаких дел. Надоело. И пошли они все!

Не открывая глаз, почти не думая о том, что делаю, сплела заклинание и набросила на комнату. Полный боевой щит. Сильнейшее и тончайшее из известных мне защитных плетений. Сама дорабатывала. Так что…

Ученикам плести подобное без присмотра Мастера не разрешается, но я-то уже не ученик. Пожалуй, это единственное, что изменилось в лучшую сторону после того, как я закончила Академию.

 

Глава 6. Назначение и продолжение неприятных разговоров

Неясные тени скользят по земле, путаются в травах, цепляются за мертвые, выбеленные временем и дождем поваленные стволы деревьев. Под ногами покрытая холодной росой шелковая волна вереска. Она переливается, мерцает тысячами хрустальных капель. Темные, тяжелые облака нехотя скользят по небу. Зябкий ветер шевелит волосы, пробирает до самых костей… А еще запах надвигающейся грозы. Запах беспокойства и ожидания…

Проснулась я с тяжелой головой и неясным ощущением тревоги. Так бывает, когда снится что-то мутное и непонятное, а на утро остается лишь неприятный осадок без подробностей. Голова становится тяжелой, будто и не спал вовсе, в теле после этого "отдыха" селится болезненная вялость, пульс мерно стучит где-то в висках. Можно представить, как загустевшая кровь медленно, неохотно передвигается по телу, подгоняемая еще сильным, но уже уставшим сердцем.

В комнате было очень холодно, необычно холодно для оплетенной сетью заклинаний Академии. Я даже удивилась таким поздним заморозкам, и глянула в окно. Туман? Точно, даже деревьев не видно. И стекла изморозью покрылись.

Я улыбнулась, позволяя себе отвлечься от настойчивого стука. Красивый узор, необычный, никогда не повторяющийся. Совсем как дома зимой, когда температура в комнате гораздо выше уличной.

Замок Эльве умостился на дне своеобразной "чаши" — со всех сторон закрывают горы, даже от капризного морского ветра. Поэтому ели зимой кутаются в искрящиеся серебром шубки, лес покрывает сплошное намерзшее на ветках одеяло. Такое роскошное и неподвижное, что под его весом трещат и сгибаются стволы молодых сосен и пихт. Я еще, если выбежать на улицу и с разбегу врезаться в дерево, тебя окатит сухим белым и колючим водопадом.

Погрузившись в воспоминания, я, не думая, провела пальцем по стеклу, повторяя узор. Холодное, но абсолютно сухое. Намерзло снаружи? Но так же не бывает?

Я нехотя сползла с подоконника и, кое-как нацепив тапочки, похромала к содрогающейся двери. Таран они там, что ли, из подручных материалов соорудили?

Плетение все еще исправно работало, то есть заглушало все звуки и не давало двери открыться. Если бы его не было, думаю, эта тонкая деревянная перегородка уже давно рассыпалась на щепки — такой силы были удары.

Дятел-мутант, однозначно.

После каждого удара по комнате, повторяя контуры заклинания, пробегали желтые искры. Значит, там кто-то активно взламывает мой щит… Вот же неймется людям…

— Эй, вы! Хватит! Я снимаю плетение! — хрипло со сна крикнула я и, отступив на всякий случай, дернула за нити, распуская узлы.

В комнату полились едва слышные звуки с улицы и из коридора. И я, вдруг, осознала, какая глухая, неестественная тишина была до этого.

— Привет, Ция!

Линек стоял, заложив руки в карманы, и безмятежно улыбался. Будто и не он вовсе пару секунд назад выносил дверь. Я скептически фыркнула. Такой милый молчаливый мальчик! Мечта, а не парень.

— Подожди, я сейчас, — кивнула я и вернулась в комнату.

Но быстро расправиться со сборами не получилось. Уже одевшись и поправив блокирующую повязку, я вспомнила, что забыла вчера вечером собрать сумки. Вернее, попросту "забила" на это дело… Н-да, вот и пришлось нарезать круги по комнате и кое-как запихивать вещи в сумку. Ну и помнутся же они… А, плевать! Все равно ничего достойного у меня не водится, одни тряпки.

Светло-русый парень, потрясающе смотрящийся в черных брюках и рубахе, послушно ждал за дверью, прислонившись к стене. Н-да, надо было попросить его постоять на лестнице: девчонки же сейчас шею свернут! Особенно Риша. Это ж надо было так вывернуться! Змея от зависти собственным ядом подавится!

Ох, чую, намучаюсь я с этими красавцами…

Я замерла на месте, оставив наполовину затолканный зимний сапог торчать из зева сумки. Намучаюсь? Это значит, что я уже смирилась? То есть, готова к тому, что именно с этими… этими…

Надо же… Как быстро человеческое сознание привыкает ко всему равномерно-отвратительному. Подстраивается, изменяется, начинает искать светлые моменты в окружающем гадстве. Оказывается, человек привыкает не только к хорошему, как привыкли считать. К плохому даже быстрее.

Подхватив сумки и напоследок оглядев комнату, не забыла ли чего, я пинком распахнула закрывшуюся дверь и выплыла в сумерки коридора. Все так же, никаких изменений. Линек с абстрагированным видом рассматривает потолок, толпа студенток в восхищении замерла неподалеку и прямо-таки слюнями истекает.

— Уже? — улыбнувшись, спросил мой новый коллега и, настойчиво отобрав сумки, потопал к главной лестнице.

И никаких комментариев, надо же. Ур или Кир не преминули бы напомнить о долгих женских сборах. Будто я не помню, как долго они сами собирались.

— Эй, Ция!

Я оглянулась и заметила, как неподалеку, около группы моих бывших однокурсников, выбежав вперед, размахивает какой-то белой тряпкой Кир. И сияет, словно самовар начищенный. Черта помянешь, так он тут как тут!

Линек в ответ на мой вопросительный взгляд только улыбнулся и легонько похлопал по плечу. Хм, он всегда так немногословен? Хотя, это мне нравится. Ни тебе расспросов, ни фальшивого сочувствия.

Удостоверившись, что этот похожий на обкуренного художника-абстракциониста Мастер дождется меня около лестницы, я побрела к ожидающим товарищам.

— Я буду рассказывать об этом моменте своим внукам! — вещал Ур, театрально вытирая слезы и сморкаясь в тряпку, которой махал Чувствующий, привлекая мое внимание. Она оказалась праздничной скатертью Шики. — А потом опишу ее в мемуарах! Кстати, как ты думаешь, какое название подходит больше? "Великие свершения ВанУрСу" или "Герой, видевший легенду…" Нет! Лучше "Великолепная Пятерка глазами обыкновенного героя"…

— Да что ты прыгаешь вокруг, как мартышка? — шикнул на него Дикий. — Трещишь, трещишь! Щебечешь! Уже голова болит! Ты смотри, тетерев, дотокуешь!

— Да, Дикий, а ты знаешь, что тетерев — роскошная птица? Он зимой прямо с ветки в сугроб бросается и спит там! В сугробе!

— Вот по тебе и видно, что уж ты-то точно в сугробе ночуешь! Последние мозги отморозил!

Шутливая перепалка могла перейти в шутливую, но от того не менее разрушительную, драку, если бы спорщиков локтями под подбородок не схватила Лика и, притяну к себе, немного придушила, охлаждая пыл.

— Растудыть твою черешню, парни! Ция уезжает, а вы развели базар! Олухи!

Ур хмыкнул.

— Слышь, Дик, ты олух.

— И ты тоже.

— Н-да, против таких… аргументов не попрешь! Кхе-кхе-кхр-р-р!..

Лика мило мне улыбнулась, кажется, даже не замечая наливающихся синевой физиономий неудачливых юмористов.

В желтых рейтузах и салатового цвета юбке поверх она была воистину неотразима.

— Ция! — воскликнула она, сверкая белыми зубами. — Оставь мне автограф!

— На кой? — нахмурился Луис, как и обычно, не догоняющий.

Бывшие сокурсники ехидно переглянулись и в один голос выдали:

— Мы тормозим!

Несколько проходящих мимо студентов недоуменно посмотрели на нашу компанию.

— Да? — удивился Луис и заозирался по сторонам. — А когда мы успели поехать?

Никогда не могла понять притворяется он или же нет. Ведь он не последний маг на нашем курсе. А отсутствие мозгов и магия — вещи не сочетаемые. Правда, в свете последних событий я засомневалась. Раньше я твердо была в этом уверена, а теперь, вспоминая некоторых…

— Не обращай внимания, Лу, они идиоты! — показала в оскале слегка заостренные зубы Шика.

— Я так и понял, — глубокомысленно кивнул больше похожий на шкаф парень и захрустел сухарем, вытащенным непонятно из какого места. И где он их только хранит?

— Мы и не сомневались! — ухмыльнулся Чувствующий. Девушка недобро покосилась на Кира. Тот сделал серьезно лицо и замотал головой. Будто говоря: "Я?! Ни-ни! Ни в коем случае!"

Я тихонько хмыкнула себе под нос. Поздравить что ли Чувствующего заранее? Неизвестно, ведь, когда встретимся в следующий раз. А феноменальное чутье менталиста, пусть и бывшего, говорит, что это дело кончится либо свадьбой, либо убийством одной из сторон. Хотя… Он же Чувствующий, сам все должен прекрасно понимать.

Я взглядом повторила вопрос Луиса. На что Лика интимно понизила голос и, наклонившись, оглушительно зашептала:

— Ох, как же ты там! Одна! В компании четырех красавчиков! Так и пережор наступить может!.. Слухай, Ция, поделишься потом впечатлениями, а? Ну, как там все было? Мне ж интересно, правда! Одна и четыре, это должно быть очень…

— Лика! — охнула Санжа, зажимая рот и округляя глаза.

— А шо сразу Лика?! Это ж такой опыт!

Колокол в голове бил набатом, но я только улыбалась. Хотя хотелось зарычать. И эти про них?! Да что ж это такое!

Тихо, Ция, ты же менталист… А менталисты всегда держат себя в руках. Всегда улыбаются. Улыбка — самый действенный способ решить проблему. Да. Поэтому нужно улыбаться. Улыбаться, а не скалиться!

Неожиданно кто-то сгреб меня в охапку, выдавив последний воздух.

— Не переживай, — зашептали на ухо. — Сила вернется. Я чувствую.

Я кивнула, уткнувшись Киру носом в пупок. Блин, ощущаю себя карликом. Особенно по сравнению с Ликой.

Чувствующий ободряюще мне улыбнулся и насыпал полный карман конфет. Тут возмутился Ур, мол, чего это ты сам тискаешь, а другим не даешь? Ну-ка, делись! На что Кир только фыркнул и демонстративно задрал нос.

Меня дергали из стороны в сторону. Я ругалась, возмущалась, но смех все равно прорывался наружу. Ну, да, я боюсь щекотки! А эти изверги будто специально. Даже Луис подключился, истыкал мне все бока и остался доволен, щербато улыбаясь.

— Я вам это припомню! — погрозила я, пытаясь пригладить ставшие дыбом волосы. Эти, с позволения сказать, Мастера, наблюдали за моими тщетными потугами с садистским удовольствием.

— Давай, давай! Мы будем ждать! — я засмеялась вместе со всеми, хотя чувствовала не только боль, но и ясно различимую грусть. Надо же, они будут по мне скучать… Это греет.

— Эм… Ция… Я… — Фий смотрел куда угодно, но только не на меня. Что ж, я тоже не горела желанием общаться с ним. Кир это почувствовал и положил руку мне на плечо. — Извини меня за тот случай, я не знаю что на меня нашло. Я…

Опять! Опять клише! Даже слова одни и те же!

— Хватит! — Я резко взмахнула рукой в останавливающем жесте. — Я не злюсь. Правда. Честное слово менталиста.

Кир хмыкнул под ухом. Действительно, подобный ответ больше похож на издевательство. Ведь какое честное слово может быть у мага духа? Менатлист чувствует то, что сам внушил себе. И может заставить себя поверить в любое, даже самое невероятно заявление. Было бы желание.

Подразумевала ли я издевательство? Сложный вопрос, даже не знаю что ответить… С одной стороны, конечно нет, я слишком долго заглядывалась на этого мага с фиолетовыми глазами. А с другой… Он ведь почему извиняется? Потому что не хочет терять такого перспективного знакомого. Как же! Член Великолепной Пятерки! Маг Духа! Серебряный посох! Молодому Мастеру его происхождения поры бы уже обзавестись связями. А я хоть и из обедневшего рода, но аристократка. Правда, он не знает, что никакого влияния род Эльве не имеет уже давно… Со смерти отца. Я этого времени даже не помню.

Проанализировав по привычке мотивы собственных поступков, я пришла к выводу: да. Я действительно хотела его "ужалить", хотя бы напоследок. Слишком уж все это накаляет…

Кир в последний раз потрепал меня по волосам и отпустил, подтолкнув к ожидающему Линеку. Я оглянулась, поискала глазами, но так и не нашла в толпе Илян. Что ж… Было бы глупо ожидать иного.

Прощай, Академия! Вся жизнь моя была связана с тобой! Все чаяния и тревоги, стремления и разочарования! А теперь… Пустота.

Почему-то вспомнились карие, почти черные глаза Салира. Лед, под которым бушует пламя. Холод и пустота…

— Пошли скорей, а то Кароль мне голову откусит, — с потрясающим флегматизмом произнес Линек и, взвалив сумки на плечо, зашагал по лестнице.

— Забавно, — только и произнесла я, припуская за ним. Опять догонять! Ну почему у меня не ноги от ушей?

Может, кому-то покажется, что я стерва, законченный циник и бесчувственная тварь. Может быть, не мне судить, со стороны всегда лучше видно, но… Все же скажу пару слов в свое оправдание. Просто чтобы усыпить совесть. Я поступаю так, как считаю нужным. И лишь потом рассматриваю собственные поступки с позиции разума. И предпочитаю не обманывать саму себя. Какие бы ни были поступки, светлые, темные, хоть зеленые в красную крапинку. Мотивы одни и те же. Личная выгода, ревность, зависть, расчет. Люди — это социальные животные. И все наши "чувства" — животные рефлексы, в большей части именно собственнические, которым мы просто дали название. И заботиться о своем благе — это естественно. Во всяком случае, я так считаю. Имею право.

Линек без всяких заморочек (вроде "дамы вперед" и прочей ерунды) подхватил сумки и заскакал по ступеням. Прямо горный козел. Через три ступеньки за один раз. Мне о подобном оставалось только мечтать, поэтому я, вздохнув, поплелась следом. Пора привыкать, я теперь, похоже, только бегом и буду передвигаться.

Около кабинета ректора Линек притормозил, и я получила возможность перевести дух. Наконец-то эти лестницы закончились! Надо было через зеркало пройти. Хотя… Что-то я сомневаюсь, что мне разрешили бы воспользоваться сетью зеркал еще раз.

Мелькнула тень. Я дернулась, непроизвольно шагнув Линеку за спину.

— День добрый, — произнес парень, прикладывая руку к груди.

Меня пробило холодом. Я заторможено моргнула и поежилась.

Красивый мужчина плотного телосложения только кивнул, бросив короткий взгляд на Линека. На меня он даже не глянул. Не сбавляя шага, завернулся в серебристый плащ и исчез на лестнице. Как, Высшие тоже бегают по ступеням? Причем, собственнолично являются к Высокому Магистру, а не наоборот?

— Это кто? — спросила я, обнимая себя за плечи. Морозило основательно, хотя холод уже начал отступать. С чего это меня так перекосило?

Линек пожал плечами и улыбнулся.

— Я просто поздоровался, — ответил он, нажимая на дверную ручку. — В общении с Высшим вежливость не помешает. Я так думаю.

— Угу, как и подхалимство.

Утро уже полностью вступило в свои права, но в кабинете УльгРана было непривычно темно. Окна выходят на запад, солнце как раз с другой стороны. А в комнате горел всего лишь один огонек: желтый, тусклый. Он бился о стекло, пойманный в шестиугольную призму.

Я огляделась. Никогда не была здесь в такую рань.

Углы кабинета наводняли тени, все краски будто потухли. Даже ковер потемнел и приобрел серый оттенок.

Взгляд выхватил силуэт блондина, но Айк с Линеком сразу без слов встали между нами.

— Все в сборе, Высокий Магистр, — откуда-то из угла раздался голос Кароля. По спине промаршировала целая армия мурашек. — Можно начинать.

УльгРан встрепенулся и, оглядывая всех нас по очереди, привычно застучал ладонями по столу. Его оценивающий взгляд задержался на Салире, скользнул по остальным и замер на мне.

— Что ж… — я привычно натянула ледяное выражение менталиста, и ректор отвел взгляд. — За назначением, значит, явились? Не ждал я вас так рано, думал, еще погуляете на свободе… Кхе-кхе…

Айк бросил на меня быстрый взгляд, следя за реакцией на слова УльгРана, но я внешне сохраняла полное спокойствие и проигнорировала его.

— Мы торопимся, — настолько же лаконично, насколько непонятно ответил Кароль.

Теперь на меня смотрел и ректор тоже.

— Торопитесь, значит… — УльгРан тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Незаконченное дело, правильно?..

В кабинет просунула свои вязкие щупальца тишина. Потекли секунды, посвященные разглядыванию меня, моих усилием воли сохраняемых в неподвижности рук и моей повязки.

Почему Кароль не объяснил УльгРану все наедине? Неужели было обязательно посвящать меня в то, что такой быстрый отъезд инициатива именно командира, а не прихоть ректора? Или это он мстит мне за ссору таким изощренным способом? Пытка знанием, значит?

— Тогда в Хрустальный. Для подстраховки расположившейся там пятерки, — решил, наконец-то УльгРан.

Я невольно вскинула бровь. Великолепную Пятерку? Для подстраховки? В Хрустальный, периферийный городок, о котором я слышала за свою жизнь всего пару раз, да и то, потому, что там родилась Марика?

Айк закашлялся и выглядел просто неприлично удивленным. Салир смотрел в окно, Линек на потолок. Идиллия.

— Благодарю, — церемониально поклонился Кароль. — Мы отправляемся сегодня же.

— Мне нужно навестить родных, — спокойно и даже несколько отвлеченно сообщила я, смотря в точку где-то между командиром и УльгРаном.

— Ты сможешь сделать это позже, — дипломатично проговорил Кароль, тоже, впрочем, не смотря на меня.

— Нет. Мне необходимо сделать это именно сейчас. — Абсолютно деревянная фраза. Куцая, некрасивая… Она выдает меня с головой.

— Ция, это теперь твоя… — неприятным тоном начал было командир.

— Кароль! Я не виделась с семьей три с лишним десятка лет, — самым грубым образом оборвала его я, прижимая руки к бокам. Как хочется сложить их на груди! Отгородиться, выстроить стену. Но нельзя, нельзя!

Глаза Салира вспыхнули.

— Можно подождать еще немного, раз уж за тридцать лет не выбрала времени. Дела на первом месте?

И сказано таким отвратительно дружелюбным тоном!

Напряжение, образовавшееся между мной и командиром, мгновенно растворилось в ярости. Да, Салир вовремя разрядил атмосферу. Если можно так сказать. Потому что внутри поднимались волны гнева и ненависти. Как тогда, на арене. Только теперь они не бились о ледяную стену самоконтроля, а захлестывали с головой, отдаваясь жгучей болью в висках.

Не знаю, каким чудом я сдерживалась.

Для него, сына Хранителя и Северного графа, проблема только во времени и желании. Этому белобрысому выродку просто в голову не приходит, что у тети нет денег для того, чтобы нанять Мастера, настроить зеркала и включить дом в сеть постоянных порталов. А мне никакой стипендии не хватить на индивидуальные перемещения. Ведь использовать магию перемещений вне стен Академии Ученику строго запрещено.

Перед глазами замелькали алые пятна. Ублюдочная дрянь!

У меня зло дрогнули губы, но я из последних сил постаралась взять себя в руки. Волна липкой злости прошла с головы до ног, смывая краску — я знаю, что сильно побледнела. Вот только все равно не удержалась и одарила представителя Северной крови ослепленным ненавистью взглядом. По-моему, тот едва заметно дернулся.

— Зато выбрала сейчас, — нарочито медленно, дабы не уйти в рычание или шипение, проговорила я. — И ты…

Носитель неожиданно похолодел, ледяная игла прошила от локтя до запястья — будто опустила руку в ведро колодезной воды.

Волна холода прокатилась по телу дрожью расслабляющихся мышц. Мне даже послышался голос, настолько это было неожиданно:

"Спокойно"

Я выпрямилась и, чувствуя жар подавленного гнева в груди, проговорила, чуть повысив голос:

— Я прошу ректора Академии Высокого Магистр УльгРана и командира пятерки Мастера ИрреКароля предоставить мне отпуск… — и, сжав зубы: — по не дееспособности.

Хорошенькое начало!

Ректор прищурился и закусил губу. Кароль потрясенно смотрел на меня. Как, он не знал, что я "сломалась"? Какое упущение с его стороны!

Взгляд сам собой вернулся к Салиру. Видимо, мне напекло голову или я надышалась испарениями какой-нибудь гадости из лаборатории Кейна, когда решила, что мы с ним когда-нибудь (когда-нибудь!) сможем мирно сосуществовать.

А в голове болезненно пульсировали, звуча рефреном, слова: он виноват, он виноват, он виноват…

Салир поймал мой взгляд. Зрачки его в одно мгновение расширились так сильно, что это было заметно даже в его темных глазах, и блондин резко отвернулся, хлестнув косой себя по спине.

Через пару минут командир пришел в себя. Он поймал взгляд ректора, как-то рассеянно кивнул и прокашлялся.

— Давай… устроимся в Хрустальном и я… дам тебе отпуск. — Он неуверенно посмотрел на меня. — Согласна?..

— Да, — коротко ответила я, пересилив себя. Открывать рот не хотелось совершенно.

Кароль велел Линеку с Айком принести вещи из их комнаты, заикнулся обо мне и моих запечатанных при поступлении в Академию вещах, которые нужно забрать, подозрительно покосился на Салира и поменял распоряжение. Меня в хранилище сопровождает Линек, а Айк… Нахмуренные брови и еще один быстрый взгляд в сторону блондина. А Айк сделает две ходки. Салира он во избежание даже гипотетически возможной встречи со мной решил оставить при себе. Обсудить с ректором планы и размещение, угу.

Айк разворчался не на шутку, спрашивая небо за что ему подобные кары, но за вещами отправился.

Ну, а дальше все пошло по накатанной колее. Мы с Линеком молча спустились на подземный, так называемый нулевой этаж, и пришли к громадным кованым ящикам. Там я вручила скучающему Мастеру потрепанный жетон, который ухитрилась не потерять за тридцать шесть лет, а взамен мне в руки сунули красную сумку на заклепках.

Линек, все так же бессловно, взял ее за ручки, и мы потопали обратно.

Перед дверью столкнулись с красным от перегруза Айком и кое-как протиснулись в кабинет втроем.

УльгРан посмотрел на гору сумок, печально покачал головой и полез за мелом. А пока он чертил непонятные иероглифы на зеркале, мобилизировался Кароль.

— Так, товарищи по пятерке, — с нарочитой жизнерадостностью проговорил он. — Давайте проведем синхронизацию Носителей.

— У Ции он не активирован, — лениво проговорил Линек, и я почувствовала к нему что-то сродни благодарности. Не нужно ничего говорить!

— Ах, да… Еще данные переписать… Все вместе и сделаем! Давайте! — и первый вытянул руку.

И опять же, Линек с Айком сработали блестяще. В образовавшемся из нашей пятерки кружочке меня потеснили так, что бы я ни в коем случае не оказалась рядом с Наро.

Впрочем, за подобные хлопоты я была им только благодарна.

Что там делали остальные со своими Носителями я не вникала. Знаю только, что его "настроили" и "синхронизировали с остальными". А что это значит… Все равно не умею еще им пользоваться. Как-нибудь потом разберусь, наедине. Когда меня не будет так сильно клонить в сон.

Перемещение, да и сам город я почти не запомнила. Так, отдельные отрывки, когда Айк выдергивал у меня из рук непонятно каким образом оказавшуюся там сумку, да разговор с начальником местного отдела правопорядка, где нам выделили отдельный дом на Зеленой улице, в постельном районе.

Дом был хороший. Двухэтажный, с красной черепичной крышей, белыми шершавым стенами и деревянными ставнями. Он пах смолой и какими-то травами. Видно, совсем новый. Об этом же говорила еще не успевший потемнеть лак крутой лестницы на второй этаж. Да и мебель совсем свежая. А главное — невообразимое количество зеркал. Огромных, да еще практически на каждой стене. Хм, дом обустраивали специально для Мастеров?..

Комнату я себе забрала на втором этаже. И не то чтобы особенно выбирала, просто Салир выбрал на первом, да и из окна можно было дотянуться до ствола огромного тополя, росшего рядом с выходом во внутренний дворик. И в ней тоже было большое прямоугольное зеркало.

Кароль только обрадовался, когда я сообщила, что собираюсь отдыхать. Думаю, он опасался возможной свары между мной и Салиром, поэтому пообещал, что меня никто не побеспокоит до тех пор, пока я сама не спущусь в гостиную.

Это меня полностью устраивало. Я кивнула, закрыла дверь и принялась разбирать вещи.

Больше всего у меня было синих мантий Ученика. Их я сложила на самую верхнюю полку, куда смогла дотянуться только составив стулья друг на друга. Дальше шли черные брюки разной степени затертости и две пары сапог — совсем новые и совсем старые. Три полных комплекта облачения Мастера, в которые входят красная туника, черные брюки, пояс с мелочевкой и белая рубаха с желтой вышивкой. Не густо. Во всяком случае, ходить в этом постоянно не будешь. А тратить премию на одежду…

Тут я вспомнила про сумку почти из прошлой жизни. Я уже и не помню, что оставляла там, за порогом Академии.

А оказались в ней вещи весьма примечательные. Я почти плакала, когда вытаскивала свитера и теплые носки, связанные тетей, мешковатые кофточки и спадающие на бедра жесткие брюки с огромным числом нашлепок. А еще не законченная вышивку, клубок шерстяных ниток и маленькую поцарапанную шкатулку. От нее пахло сиренью и чем-то еще, неуловимым, но родным. В ней мама хранила вытяжки, самодельные ароматизаторы для белья.

Подоконник в теперь уже моей комнате был широким и удобным. Как раз чтобы открыть окно и, высунув ноги, пялиться в ночь.

Пожалуй, этот город стоило назвать Звездным. Такие яркие искры на небе я видела только из замке Эьве в горах… А так… Самый обычный провинциальный городок. Небось, первая пятерка города сильно удивиться, когда узнает, что вторыми сюда прислали пресловутую Великолепную пятерку.

Ночь принесла свои запахи. Здесь, в средней полосе, на деревьях только начали появляться нежные зеленые листики, да одуванчики провожали солнце желтыми головками, закрывая бутоны до следующего дня.

Я оперлась спиной на раму и посмотрела на небо. Зеленовато-синее на западе, почти как северное сияние, оно медленно темнело…

Вот и устроились. Кароль пообещал настроить портал через неделю. Долго ли это? Если дни будут похожи на сегодняшний, то не очень. Лишь бы только никого не видеть…

До встречи с тетей и сестрами осталась неделя. И за эту неделю надо привести себя в порядок.

 

Глава 7. Дом и неожиданная встреча

В горах дышится совсем не так, как городе. Хотя, может быть, я сужу предвзято, потому что дома, особенно после долгой разлуки, всегда легко и свободно. Хочется жадно глотать воздух, подставлять лицо ветру и улыбаться. Вот только меня улыбаться что-то не тянуло.

Начать стоит даже не со встречи с родственниками, а гораздо раньше, когда портал схлопнулся, а я ступила на весьма и весьма расхлябанную дорогу. Нет, никакой особенной защиты над моим старым домом не стояло, вполне можно было переместиться не то что в холл, а в спальню хозяина, просто мне захотелось немного проветриться. И, что немаловажно, заново присмотреться к родному краю.

Так бывает, после долго разлуки. То, что было тебе дорого, меняется… Пусть даже в лучшую сторону, но это все равно вызывает отторжение, неприязнь…

Глупая была идея, что и говорить. Я поняла это задолго до того, как добралась до ворот. Дорога оставляла желать лучшего еще в те времена, когда я только отправлялась в Академию, теперь же вообще дорогой это месиво засохшей грязи можно было назвать с трудом. Язык не поворачивался.

Кое-где еще, правда, встречались островки, выложенные камнем, но они больше насмехались над путниками, чем реально помогали. Об эстетической красоте и разговора не было.

Обломанные ветки, грязно-желтые измочаленные остовы прошлогодней травы, труха, комья глины, вывороченные непонятно какой силой плиты, из которых раньше состояла дорога, а кое-где и вовсе поваленные стволы деревьев — вот что предстало передо мной. Разруха во всей своей красе.

Я понимала, что при наличии средств прежде всего ремонтируют дорогу, но неразумная надежда на то, что сам замок сохранился лучше, все еще оставалась.

Едва не переломав ноги в не предназначенных для таких экстремальных прогулок тоненьких изношенных дедушках-сапожках, я добрела до вырубленной полосы леса перед замком. Некогда чистые склоны отвоевала поросль. Молоденькие деревья, тонкие, стройные, но… Этот вид, несмотря на его пейзажную привлекательность, заставил меня резко отвернуться и, с силой втянув воздух, поднять глаза к небу.

Ничего, сюда никакая армия не дойдет, а внутренних войн не было уже лет пятьсот… Да и кто позариться на такую рухлядь? — мрачная пародия на попытку искать во всем хорошие стороны. Верно, никакая я не оптимистка.

Красно-рыжую решетку на воротах все так же подпирало бревно в полтора обхвата, иначе бы она рухнула вниз, отрезав обитателей замка от внешнего мира. Как-то не представляю я себе Наику, карабкающуюся через крепостную стену… Хотя, о чем это я? С такой-то дорогой погрязнуть в заботах внешнего мира замку Эльве точно не грозит…

Во внутреннем дворе меня встретили горы каких-то почерневших досок, обломков и… маленький мальчик. Я чуть не села на землю от неожиданности. Светленькая головка, прозрачно-серые, как подтаявший снег, глаза, тонкий прямой нос, бледные губы… Нет, это не ребенок горничной или кухарки. Слишком породистое лицо. Да и черты… Их я каждый день вижу в зеркале.

Он заметил меня почти сразу. Поднял голову, поймал взгляд и застыл.

— Ция!

А меня, оказывается, ждали.

Тетя выбежала во двор, впопыхах забыв стянуть фартук…

— Здравствуйте, — искусственно улыбнулась я, но тут же почувствовала резкое неприятие. Я впервые улыбалась Наике… так. Профессионально. И это показалось мне неправильным, неестественным, деланным… За эту улыбку меня всегда хвалила УфеЭзедра.

Наика остановилась в пяти шагах от меня и замерла. Глаза ее как-то подозрительно блестели.

Замеченный мной мальчик соскользнул с бочки, на которой до этого сидел, беззаботно дрыгая ногами, и юркнул к тете, спрятавшись за ее спиной. Хрупкие пальчики смяли тетину серую юбку, сам он со звериной опаской смотрел на меня. Настороженно, не отрываясь. Готовый в любое мгновение броситься наутек.

Молчание затягивалось.

Я прокашлялась и шагнула вперед, поймав руки Наики своими. Они были морщинистыми, загорелыми, твердыми — совсем не похожими на руки потомственной аристократки.

— Здравствуйте, Наика, ЭрвелеФаис все-таки прои…

Тетя всхлипнула и, резко подавшись вперед, притянула меня к себе. Накатило необычное чувство, тянущее, болезненное, родное… Я порывисто обняла ее в ответ и легонько похлопала по спине.

— Он все-таки вам проиграл.

Тетя отстранилась и, смеясь сквозь слезы, принялась вытирать глаз.

— Паршивец, забыл уже… Я ему припомню… Не верил, что с серебряным окончишь… Шельмец…

Я тоже улыбнулась, припоминая важного мощного мужчину ростом, пожалуй, с Айка, шире его в грудине раза в два, с убеленными сединой висками, крючковатым носом и пренебрежительным взглядом. Паршивец и шельмец, значит? Хотя, тетя всегда относилась к нему, по неизвестным мне причинам, довольно тепло. И прощала, между прочим, очень многое…

Сумка плюхнулась на какой-то грубо сколоченный ящик, таких во дворе пруд пруди, и я дернула оттянутым плечом. Весит совсем немного, из тяжелого там, пожалуй, шкатулка, да кошелек с премией. Моя физическая форма оставляет желать лучшего.

Мальчик с любопытством таращился на меня, но из-за Наики выходить не торопился. Что ж он такой… запуганный? Или чужих никогда не видел?

— Ну что, звереныш? — я присела на корточки и, не делая резких движений, протянула мальчику руку. — Давай знакомиться. Как тебя зовут?

Он дернулся назад, оставляя на виду только один глаз цвета перванш и клок светлых волос.

Тетя спохватилась, вытолкала его вперед.

— Ция, это Иваис, он…

Сын Наики? Но брачных колец я не вижу, да и что за секреты между членами обнищавшей семьи? Неужели… неужели Наика решилась?

Когда-то давно я подслушала разговор Рики с тетей. Она, самая старшая из нас, лучше всех понимала сложность положения, в котором мы оказались. И прежде всего ее, пятнадцатилетнюю малявку, беспокоила перспектива остаться бесприданницей. Смешно, право слово…

Наика тогда с умением взрослого человека заморочила сестрице голову, тем более что мечтала она, как и каждая девчонка Наладара, о морганатическом браке. Его величество был в те времена, да и сейчас остается очень даже симпатичным мужчиной. Что вкупе с положением и царственными манерами делает его неотразимым для сотен и тысяч мечтательниц.

Тетушка тогда отчего-то решила поделиться с племянницей своей злой мечтой, наперекор всем и вся. Я в силу возраста не поняла ее в то время, да и сейчас не очень-то принимаю такой подход, но…

Наика наша с сестрами тетка по отцу. Главная ветвь, прямая наследница, по праву рождения фамильный замок и прилежащие земли принадлежат ей. Однако, то ли она просто такой добрый и правильный человек, то ли это от того, что своих детей у нее никогда не было, она не сдала нас ни в какой пансионат для благородных девиц, откуда представительницы мелкой знати и обедневших родов выходят компаньонками для девушек из состоятельных семей. Вот только завертевшись в круге бытовых проблем, погрязнув в повседневной суете, она так и не вышла замуж. Хотя я прекрасно знала, что именно о семье, а прежде всего о детях Наика мечтала всегда.

В каком-то отчаянном порыве тетя призналась Рике, что любила. Любила так, как пишут в дамских романах. Всей душой, всем сердцем и прочими органами. Но что-то у них не сложилось, то ли объект любви был как раз из царедворской семьи и не пожелал вступать в подобный "мезальянс", то ли брак с девушкой из обедневшей семьи отразился бы на его карьере, не в том суть, да и не углублялась Наика в объяснения, вымолвила только: "Так было нужно". Кому? Зачем? Не ясно. Она даже имени его не называла. Только сжимала губы и хмурилась. А потом хмыкнула и беспечно бросила: "Мне терять нечего! Думаю, в четыреста шестьдесят семь лет я еще не выгляжу дряхлой каргой и приличного мужика окрутить смогу, — подобные обороты были ей совсем не свойственны. — А что? Никаких обязательств! Мне ничего от него и не нужно, кроме одного. Я ему даже не скажу ничего! Я бы и сама справилась, но есть дела, в которых без мужчины не обойтись".

— Здравствуйте! — отчаянно храбрясь, выкрикнул он и, набычившись, исподлобья глянул на меня. — Мое имя ЭльвеИваис!

— Очень приятно, молодой человек, — улыбнулась я, бережно пожимая хрупкую детскую ладонь. Запястье его было тонким, каким-то чересчур ломким. Сквозь кожу проглядывали синие вены. Нет, кухонные мальчишки так не выглядят. Тут просматривается порода. — Лиам шанэ, Иваис! — Мальчишка вскинул на меня глаза. — Я твоя двоюродная сестра, так что, племяш…

Я подняла глаза. Наика прижимала ладошку ко рту и едва различимо качала головой. Она, конечно, не знает, что я помню то ее признание, а если Рика не проговорилась, то вовсе не подозревает о моей осведомленности. Но одно я понимала точно. Имя его отца я не спрошу у Наики никогда.

— Вы сестра мамы? — осмелел мальчишка и даже выполз из-за тети, все еще, правда, цепляясь за юбку.

Я негромко рассмеялась.

— Я думала, что выгляжу не старше пятидесяти! Оказывается, кавалеры мне льстили!

— Мужчины часто врут, — серьезно кивнул звереныш, на что я еще раз пожала его руку и, не особенно стараясь скрыть улыбку, глянула на Наику. Та смотрела на меня с обреченным и виноватым видом.

— Пойдемте домой, — бледно улыбнулась она и первой направилась к дверям.

Я посмотрела ей вслед долгим взглядом. Сутулые плечи, нервные пальцы… Да еще и передник этот.

— Идемте? — спросил Иваис, по-простецки отряхиваясь.

— Ну, пошли… — вздохнула я, взваливая сумку на плечо.

В гостиной по причине хмурого неба было темно, не мешало бы зажечь пару свечей.

Ничего не изменилось. Только краски поблекли, да куда-то делся пестрый веселый ковер. Хотя, может быть, обшивка на мебели кажется тусклой из-за пасмурной погоды. Или в детстве краски казались ярче.

— Ция!!!

Дара расхохотавшись, вбежала в комнату через служебный вход. Остановилась, с нарочитой чванливостью присела в реверансе (весьма странно выглядевшем, потому что никакой юбки на Даре не было, только широченные бурые шаровары), но тут же подпрыгнула на месте и кинулась мне на шею.

— А ты выросла, — проговорила, вплывая в гостиную вслед за Дарой, Рика, самая старшая из нас. Тонкое вытянутое лицо, худая, если не тощая, с хрящеватым носом, Старшая была полной противоположность круглолицей озорной Дары.

— Ты тоже, — хмыкнула я, красноречиво поглядывая на нее снизу вверх.

Да уж, ростом Рика пошла в отца. Во всяком случае, так поговаривала тетя, неодобрительно осматривая меланхоличную сестру. Да уж, на такую фигуру ткани не напасешься.

— Мам! — радостно крикнул звереныш… и поскакал к Даре.

Средняя сестра подхватила его на руки и улыбнулась мне. Правда, улыбка быстро увяла у нее на губах.

Я практически силой удерживала ее взгляд, чувствуя, как деревенеют мышцы лица.

Чиркнул по полу квадратный каблук Старшей.

— Брось, Ция, — низко, почти шепотом скомандовала Рика, хлопнув меня по плечу. От этого движения моя сумка шмякнулась на пол. — Прямолинейна, как и всегда…

Иваис что-то с волнением пересказывал Даре. Он мелко подпрыгивал на месте. Видимо, ему хотелось носиться, как любому нормальному ребенку, но он сдерживал себя.

— Ты знаешь, у тебя взгляд, как таран. Так что… — Она отчужденно пожала плечами. — И вообще, потом поговорим.

Я тяжело посмотрела на Рику и прикрыла глаза. У Дары нет брачных колец. И с мужчиной она не живет, это видно.

Но, черт побери, ей только пятьдесят девять! И она всего на два года старше меня! А Иваису не меньше восьми…

Дарика, веселушка-хохотушка, несерьезная, добрая, милая. Всегда считала ее младше себя. Она просто ощущалась младшей, ее хотелось защищать, говорить с превосходством, как частенько поступают старшие дети… А она не возмущалась, принимала такое отношение к себе как в порядке вещей. Найду этого урода — убью.

Рика сжала мою руку своими костлявыми и необычно сильными для женщины пальцами.

— Потом поговорим, — еще раз шепнула она, улыбаясь для смущенной Дары и тревожно косящейся на нас тети. — Наика, вы так старались, а теперь, кажется, совсем забыли про свой сюрприз.

— Ох, точно! — всплеснула руками тетя и заторопилась. — Идемте девочки, идемте же!..

— Сюрприз… — пробормотала я и бросила косой взгляд на счастливо подпрыгивающего Иваиса. — Еще один?..

Рика хмыкнула в нос. Ее жилистая рука с грубой лаской потрепала звереныша по голове, сама она смотрела вперед, сквозь стены, куда-то за горизонт.

Не все здесь гладко, мягко говоря. А я-то рассчитывала на определенный круг проблем, в первую очередь финансовых, а тут… Я испытала чувство иррациональной обиды. Почему мне не сказали, в насколько плачевном состоянии находится моя семья? Оставшиеся ковры вытерлись буквально до дыр, коридоры, ведущие в северные коридоры, заколочены, из слуг никого… Неужто все разбежались? Вот дьявольское отродье! Хотя, они-то в чем виноваты? Если господа живут впроголодь, что уж про слуг говорить.

В гостиной, там, где раньше стоял большой мамин рояль, теперь устроился низенький кривоногий диван в зеленую полоску. Я глянула на счастливо улыбающуюся Дару и вздохнула.

Обжитыми на выглядели только гостиная, да два коридора в южном крыле. А про второй, третий и четвертый этаж я вообще молчу. Ткань, из которой сшита легкая курточка племянника, казалась мне очень знакомой. Кажется, это бывший плащ Наики. А блузка Рики еще из маминых вещей.

Я скрипнула зубами.

За что тут же получила подзатыльник.

— Что это значит? — прищурилась я, разглядывая Рику в упор.

— Съешь зубы сейчас — что в старости делать будешь? — наставительно проговорила она.

Я недовольно дернула плечом. Она бы еще спросила, умываюсь ли я по утрам!

— Рика, — добронравно произнесла я, улыбаясь, — наверное, ты не заметила, но я уже выросла.

— Все равно ты младше, — небрежно отмахнулась сестрица, шагая по-мужски широко.

Я ступила на лестницу, знакомую мне с самых ранних лет, и вздохнула. Ну-да, Старшая всегда считала своей обязанностью следить за нами, помогать, поддерживать… на свой манер, конечно, но все равно…

Вот только за Дарой не уследила.

— Зато я Мастер, — взмахнула ресницами я и подергала себя за край красной туники.

Рика незаметно вздрогнула, скосила глаза на меня и кривовато ухмыльнулась.

— Поздравляю, Волшебница. — Детское прозвище прозвучало как-то странно.

Сестра, вдруг, дернулась вперед и, в два шага преодолев оставшиеся ступени, оказалась на втором этаже. А там, не дожидаясь нас с Дарой, поспешно нагнала тетю.

Я остановилась, грустно глядя ей вслед. И почему судьба распорядилась так несправедливо, что из трех сестер магический дар достался только мне?

Вполне даже справедливо, — противоречиво заметила я, отбросив эмоции и трезво взглянув на ситуацию. Ни мама, ни папа не были Мастерами. Наследственному дару взяться неоткуда. А то, что у меня оказалась склонность к ментальной магии — случайность и везение высшего порядка. Рике не за что на меня обижаться.

Зато есть чему завидовать.

— Ция, может быть, пойдем? — осторожно спросила Дара и неуверенно взяла меня за руку. — На лестнице холодно, а Ива с больным горлом…

Я глянула вниз, на мальчика, не осознавая, что брови у меня все еще сведены к переносице, а взгляд далеко не ласковый.

— На тебя похож, — сухо сказала я и потянула Дару за собой.

Наика расстаралась на славу. Она хлопотала вокруг меня, усаживала в самое мягкое кресло, расспрашивала про выпускной, в шутку предлагала пересесть во главу стола.

Я бы с удовольствием "забыла" обо всех проблемах, если бы это помогло разобраться с ними. Голова моя была забита мыслями и расчетами. Замок разваливается. Строил его умный человек, расположив прямо над силовым узлом. Тянуть энергию из него можно сколько угодно, а это означает мощнейшие щиты. Только над дворцом, пожалуй, сильнее. Вот только из-за близости к силовой точке, а значит и к аномальным выбросам силы, все заклинания, от бытовых на продуктах, до вплетенных в сам фундамент укрепляющих плетений, нужно регулярно обновлять. А этого не делалось уже бог знает сколько времени. Если срочно не приняться за ремонт и не восстановить плетения, то можно с замком попрощаться. Конечно, остается дом в Тарние, но жизнь в столице выходит в круглую сумму.

Я, продолжая улыбаться Наике, принялась подсчитывать. Со стипендии, конечно, много не накопишь, но еще есть призовые за победы в разных конкурсах, за лучшее проведение практики, за помощь преподавательскому составу… Небольшая сумма, конечно, но хоть что-то.

Уже к обеду, когда Иваис начал зевать, тетя приняла хитрый и одновременно величественный вид, щелкнула пальцами и заявила:

— А теперь время главного сюрприза!

Дара торжественно внесла большой сверток, упакованный в серо-коричневую жесткую бумагу. Он оказался неожиданно легким. Внутри было что-то мягкое и воздушное.

— Тебе не интересно? — сморщила носик Дара, видя мою нерешительность.

— Нет, почему же… — несколько заторможено ответила я и принялась за обертку. — Это… — у меня сбилось дыхание, — аронской работы?..

В руках переливалась нежными блестками тончайшая пушистая паутинка шали, цвета топленого молока.

— В честь окончания Академии, — подтвердила опасения Наика, смотря на меня добрыми, ласковыми глазами. — Не каждый день любимая племянница становится Мастером.

Я едва не застонала в голос. В подобном положении тратиться на такую роскошь?!

— Спасибо, — глухо произнесла я.

Внезапное молчание давило на уши не хуже воды на глубине. От резкого скрежета я вздрогнула — это Рика отодвинула стул и, приговаривая что-то убаюкивающее, повела Иваиса на первый этаж, спать.

— Я уберу, — подскочила Дара и принялась аккуратно составлять чашки на поднос.

Я, сгорбатившись, сидела в кресле и поглаживала нежный пушок аронского вязаного платка.

— Наика, — тихонько окликнула я.

— Да? — озабоченно нахмурилась она. Морщинки собрались в уголках рта, переносицу прорезал "вдовий мост".

А ведь тетя постарела. Не сильно, это не бросается в глаза при беглом взгляде, но все же…

— Папин кабинет, он… — я приподняла бровь.

— Да, свободен. Ты хочешь его занять?

И это тоже, но на самом деле я хотела спросить, в рабочем ли он состоянии.

— Он достаточно просторный, вполне можно устроить лабораторию, — пояснила я.

— Тараканов нет, — поджала губы Наика, верно угадав мои намерения. Но тут же вздохнула, сдаваясь. — Зато из-за крыс Дара боится отпускать Ива одного. Заберется в подвал, а там… — она передернула плечами. — Они здоровые, как собаки.

Значит, займусь крысами в первую очередь. Не хватало ребенку еще какую-нибудь заразу подхватить. — Внизу прямо звери живут, — вздохнув, решила ничего не скрывать тетя. — Серые, огромные. Морда длинная, лобастая… — Пасюки, значит? Плохо, это хитрые твари. Их ядом не возьмешь — сначала незнакомые продукты пробует одна, так сказать, крыса-смертница. Да и адаптируется их организм очень быстро. — А вверху, на чердаке, черные, чуть помельче… а уж когда они начинают драться…

— Наика, вы могли сказать мне раньше, — проговорила я, складывая руки на груди.

— О крысах? — хмыкнула женщина, поднимаясь на ноги. — Так они везде водятся.

Я покачала головой.

— Не только. Я… обо всем этом.

Наика твердо посмотрела мне в глаза. Я вздохнула.

— Понятно. Вы не хотели мешать мне учиться. Но зато теперь не отвертитесь!

Тетя тоже улыбнулась и пошла работать. Сажать то ли горох, то ли морковь. Собственноручно! Верно, даже здесь, в горах, на севере, выращивать овощи выгоднее, чем возить их в такую даль. И по такой дороге. Это не говоря о молоке, яйцах и других скоропортящихся продуктах.

Я вздохнула. Надеюсь, мне удалось заразить ее боевым задором, которого я сама не ощущала. Я чувствовала только мрачную уверенность, что сделаю все возможное, чтобы Наике больше не пришлось бояться засухи, потому что тогда урожай погибнет и зимой придется тяжело, чтобы Рика, как и хотела, открыла собственную пошивочную мастерскую, чтобы Дара смогла выйти замуж, а звереныш рос нормальным мальчишкой.

Уже вечером, когда я разбирала вещи в своей детской комнате, в дверь постучали.

— Войдите! — крикнула я, укладывая аккуратной стопкой вещи, которые нужно отнести в кладовую.

— Я вот тут тебе кое-что из одежды принесла… — Наика положила на кровать несколько простых платьев, блуз и рубашек. — Тебе даже перешивать ничего не придется, ты в точности как Арана.

— Спасибо. — Если честно, мне уже надоели форменные туники, поэтому я была только рада. — Вы поэтому так… странно на меня смотрели во дворе?

— Да, — созналась Наика, поглаживая бледно-голубое приталенное платье с рукавами в одну четверть. — Я поначалу даже подумала, что это она, но Арана никогда не носила красный цвет и коса у нее была до колен. Коса — девичья краса.

Тетя невесело хмыкнула.

В комнате было темно, я не зажигала свечу, а магия… Магическим освещением дома я собиралась заняться завтра. Закреплю долгосрочные светляки, подведу энергетические нити как в Академии. Незачем тете еще и на свечи тратиться.

Я потерла лоб и покрепче затянула узел повязки.

— Я собираюсь оплести зеркала и подтянуть сюда линию силы. — Как бы между прочим произнесла я, продолжая разбирать сумку. — Завтра наведаюсь в Тарние, настрою зеркальные коридоры. Скажите мне, на каких именно зеркалах вы хотите, чтобы появился "переход"?

Наика побледнела и опустила глаза.

— Ция…

— Не волнуйтесь, тетя, любой Мастер должен всегда быть под рукой ХаазНарана. Даже тот, чей конек далеко не магия перемещений. Семьи Мастеров включаются в сеть порталов за счет казны. В конце концов, — я дерзко улыбнулась, — если с этих толстосумов можно что-то стрясти, то я это сделаю!

— Ну да, — лихорадочно усмехнулась Наика, сминая беспокойными пальцами тонкую ткань одеяла, — семь потов сойдет, пока с Мастером ментальной магии договоришься…

— Вы тоже так считаете? — не из праздного любопытства поинтересовалась я.

— Ция… — Я мгновенно насторожилась. Ох, это что-то неприятное, всей сущностью чувствую! — Я… Раз ты завтра будешь в столице, я должна тебе кое-что сказать… Чтобы… Ты… поняла правильно…

— Ну! — подстегнула я, не в силах терпеть унижение Наики.

— Я заложила дом в Тарние. Да! Он… Это было необходимо! Иначе бы мы…

— Не надо, — остановила я тетю и потерла лицо ладонями. — Я знаю. И вижу. Это тяжело не заметить…

Я отняла руки от лица. В темноте Наика казалась старухой. Тени ли тому виной или навалившаяся тяжесть проблем, разбираться я не стала.

— Платить, как я понимаю, нечем? — спокойно поинтересовалась я.

— Девочки не знают, — кивнула тетя. — Я не говорила. У меня осталось еще кое-что… Но это… Я думала, что на свадьбу Даре…

Я поднялась на ноги и принялась мерить комнату шагами.

— Дара, Дара, Дара… Кто он?

От моего резкого рывка тетя даже отшатнулась. Но тут же насупилась и с выражением человека, принявшего решение и собирающегося отстаивать его до конца, посмотрела на меня.

— Если я тебе скажу, завтра его найдут скончавшимся от инсульта.

Я покачала головой.

— Вы недооцениваете мое самообладание и здравомыслие.

— Нет.

— Мне нужно знать! — вспыхнула я, стискивая руки.

— Нет, — сказала, как отрезала Наика.

— Ладно, — мгновенно приняла спокойный вид я.

Поинтересуюсь у Дары. Думаю, после некоторых усилий она не сможет отказать своей любимой сестренке.

Я подошла к сумке и, не копаясь, вытащила туго набитый и тяжелый мешочек.

— Я бы хотела, что бы вы использовали их по своему усмотрению. Как и раньше.

Наика опустила глаза и приняла кошелек.

— Да, конечно… — прошептала она.

Все внутри у меня бунтовало, но я сцепила пальцы в замок и скупо улыбнулась.

— Общими усилиями мы устроим Даре свадьбу. А, как думаете?

Наика рассмеялась, скрывая неловкость.

— Уж если мы с тобой объединимся, то да. Никто не сможет противостоять знаменитой Леди Бульдожья Хватка и Мастеру ментальной магии.

— Я тоже так думаю.

Тетя подобрала подол рабочей юбки, сунула кошелек в один из нелепо оттопыренных карманов и заторопилась на кухню, готовить раскашлявшемуся Иваису лекарство. А ведь когда-то она блистала на балах…

После уходя Наики я еще долго сидела на кровати, разглядывая ногти на руках. Но потом, вспомнив, что я обладаю недюжинным самообладанием и здравомыслием, рухнула на постель. На завтра запланировано громадное количество дел, с рассветом нужно быть в столице, чтобы не отстаивать очередь среди желающих получить собственный доступ к величайшей сети энергий Наладара, поэтому: спать!

Повалявшись в кровати с пару минут, я решила: а, собственно, почему, если у меня отпуск, я должна придерживаться каких-то правил и культивировать рассудительность? Тем более что сейчас тактически важный момент — чувства сестер в смятении, самое время разобраться со всеми недомолвками и тайнами.

Дара, как и ожидалось, нашлась в комнате Иваиса. Она сидела на краю кровати и молча смотрела на сына.

— Спит? — тихо спросила я, прислонившись к косяку.

— Да, — едва слышно прошептала она в ответ.

В комнате клубилась какая-то серая темнота. Только свечка на столе разгоняла мрак, но и ее желтый свет казался тусклым, безжизненным. Лицо Иваиса напоминало восковую маску болезненного желтого цвета. И хотя я знала, что впавшие глаза и хищно заострившиеся черты лица — это всего лишь игра теней, все равно становилось жутковато. Совсем недавно рядом бегал жизнерадостный обыкновенный ребенок, а теперь будто бы в кровати лежит мертвец…

От таких мыслей мне даже стало дурно, и я помотала головой. Привыкла к нормальному освещению в Академии, а теперь напридумывала невесть что! Излишне живая фантазия менталисту необходима, но вот спокойной жизни она только во вред.

— Дара, — под моей рукой плечо сестренки в тонкой льняной сорочке вздрогнуло.

— Да, сейчас, — едва слышно пробормотала сестра и вытерла глаза.

Я сглотнула, пытаясь избавиться от кома, вставшего в горле.

Не смогу я ее "пытать", черт побери!

Как же мне ее расспрашивать, если чувства мешают? Сейчас бы отстраниться от всего, но…

Я покачала головой. Думаю, даже если я в своем нынешнем состоянии могла "отключиться" от эмоций, то все равно не стала бы этого делать. Слишком уж беззащитной и хрупкой выглядела Дара.

— Идем. — С лихим, бесстрашным весельем сестра поднялась на ноги, не пряча лихорадочно блестящих глаз. Небрежно откинула в сторону вязание, мимоходом стряхнув невидимые с юбки мусоринки.

Я задумчиво проследила за ее телодвижениями, остановившись взглядом на перепутавшихся нитках, размотавшемся клубке и торчащих в разные стороны спицах. По давней привычке медленно посмотрела на Дару. Судя по всему, она в крайней степени отчаяния. То есть, безнадежность уже ржавчиной разъела ее надежду на лучшее, все еще теплившуюся в груди, да еще и передо мной душу придется раскрывать… Она не может не чувствовать мою злость и мое недовольство. И прекрасно понимает, на кого они направлены.

Движения Дары были рваными, резкими. Повернувшись, она даже хлестнула волосами себе по лицу.

— Дара, — я поймала ее за руку. Правда, получилось грубей, чем нужно было. Она обернулась и как никогда напомнила мне Ведьму Чертополоха из одноименной сказки. Волосы спутались, кожа бледная, глаза горят болезненным огнем. — Дара, я не буду ничего из тебя вытягивать. — Ее рука судорожно дернулась, но она быстро справилась с собой. По лицу же и тени не промелькнуло. — Расскажешь мне только то, что сочтешь нужным. И вообще… — я сжала зубы, прикрыв глаза. Боюсь, в них сейчас слишком многое можно прочитать. — Можешь ничего мне не рассказывать, я не требую.

Сестра молчала долго.

— Хорошо. Пошли ко мне.

Жила Дара все в той же комнатке, что и в детстве. Не раз и не два я прибегала сюда по ночам, тайком от тети, и мы втроем делились секретами, мечтами и просто болтали и сплетничали.

Только теперь нас двое и мы не дети.

Тянущее чувство где-то в груди мешало расслабиться. Я даже пару раз метрически вдохнула, но не помогло. Растирание "точки спокойствия", как ее называла УфеЭзедра, тоже не принесло результата. Вот уж точно, проверка профессиональных качеств.

Понаблюдав некоторое время за бесплодными попытками Дары зажечь свечу дрожащими руками, я не вытерпела и сплела небольшой оранжевый огонек, подвесив его под самым потолком.

— А, Ция, это тво… Черт! — сестра вздрогнула так, что сбросила на пол подсвечник, загремевший не хуже десятка кастрюль, и во все глаза уставилась туда же, куда я пристально смотрела в упор уже несколько минут. На кровать.

— Но ты же не думала, что я отдам свою родную сестренку на растерзание Мастеру ментальной магии? — как ни в чем небывало хмыкнула Рика и подперла голову рукой.

— А не забываешь ли ты, что мне она тоже родная сестра? — лаконично спросила я, складывая руки на груди.

— Главное, — ответила Рика, разглядывая меня из-под ресниц и чему-то улыбаясь, — чтобы ты об этом не забывала.

Я улыбнулась в ответ и стиснула руки за спиной.

— Рика, ты… — нахмурилась Дара, разглядывая нас с удивлением и изумленным пониманием.

— Я знаю, что я делаю, — откликнулась Старшая, растягиваясь на кровати с таким видом, будто бы пришла сюда вздремнуть.

Что-то слабо верится.

Я беззаботно кивнула сестренке и опустилась в кресло. Дара с потерянным видом присела на кровать.

Никогда не думала, что в обществе сестер буду взвешивать каждое слово.

— Все эти годы, — складывая ногу на ногу, начала я и сцепила руки в замок, — я была уверена, что хотя бы примерно представляю, что происходит с моей семьей. Письмо — это, конечно, не личная встреча, но уверена, происходящее вполне можно было описать словами.

— И как бы это выглядело? — подала голос Рика, разглядывая потолок и качая ногой. Яркий свет огонька бил ей в глаза, и Старшая недовольно морщилась. Хотя, может быть, морщилась она по другой причине.

— Кому какое дело! — фыркнула я, зло прищуриваясь.

— И ты бы, конечно же, сразу сорвалась сюда, — скептически поджала губы Рика, насмешливо глянув в мою сторону.

— Здесь бы я мало чем смогла помочь, — сухо проговорила я, облокачиваясь на спинку кресла. Дара сидела, не шевелясь, и пустыми глазами смотрела на стену. — А вот в Академии… Впрочем, бесполезно рассуждать о том, что уже случилось. Меня интересуют факты.

— А-а-а! — потянула Рика, позевывая. — Кто, с кем, когда, где, каким местом?..

Гнев глухо заворочался в груди, напоминая, что он, вообще-то, никуда не делся, а просто притих на некоторое время.

— Я бы еще добавила: где были ваши головы, — улыбаясь, прошипела я, впиваясь пальцами в обивку кресла.

— Хватит! — совсем недавно апатичные глаза Дары теперь пылали незнакомым огнем. — Прекрати, Рика!

Старшая философски пожала плечами и зевнула еще раз. А я все никак не могла понять, игра это или нет.

— Его имя тебе ничего не скажет, — с нажимом произнесла Дара, отчаянно стараясь меня в этом убедить. — И это вообще не важно!

— Не правда, это очень важно, — вставила Рика, но продолжения я так и не дождалась. Видимо, она сказала все, что хотела.

— Тебя, наверное, интересует как это… случилось?.. — неуверенно проговорила сестра и с ощутимым беспокойством глянула на меня.

— Не стану отрицать очевидное.

— Я… — Дара бросила затравленный взгляд на Старшую. — Наику с Рикой можешь не спрашивать. Они не знают его и вообще… как это получилось… ну…

От такого заявления я едва не навернулась с кресла. Ошалело посмотрела на эту интриганку, перевела взгляд на Старшую и наткнулась на серьезный, полный взрослого понимания взгляд. Кажется, Рика некогда пережила нечто подобное и сейчас испытывала чувство солидарности.

Захотелось грязно выругаться. Но я стерпела, только открыла и закрыла рот, щелкнув зубами.

— Как же это может быть? — пробормотала я, выискивая на лицах сестер признаки лжи.

Дара отчаянно покраснела — такого насыщенного цвета лица я еще никогда не видела — и вызывающе посмотрела на меня.

Я помотала головой.

— Нет, я просто не представляю… как это физически могло произойти… Тетя всегда присматривала…

Старшая прыснула и расхохоталась в голос.

— Меня это тоже интересует, но она молчит, как воды в рот набрала! — грубо проговорила Рика и откинула на подушку.

— Если дорога всегда была в таком состоянии, а ближайшие соседи в дне конного пути… — мысли ворочались, не желая укладываться в голове. Очень точно это состояние описал Кир: "Эта идея квадратная. А голова у меня круглая, поэтому я никогда этого не пойму!" Сейчас я чувствовала нечто схожее.

— То остается только одно, — с какой-то яростной веселостью подхватила Старшая. — Непорочное зачатие! Ну, как тебе вариант?..

По совести, в ситуации я не видела ничего, над чем можно было иронизировать. Но откуда-то изнутри поднимались пузырьки смеха, они собирались в горле и щекотали нос. Я чувствовала, что еще мгновение и сдерживаться уже не смогу.

— Идиотизм, — сдавленно бросила я и рванула к двери.

— Ция? — подозрительно произнесла Дара, смотря мне вслед круглыми глазами.

— Да… Я сейчас… вернусь.

Хватило меня ровно до лестницы. Там я согнулась от хохота и, по стеночке, доползла до гостиной.

Успокаивалась я долго. Какой-то неправильный, неестественный смех вырывался из меня вместе со слезами и всхлипами.

Я не понимала, какого черта здесь творится. Ерунда какая-то. Полная бессмыслица! Почему она скрывает? И ладно бы только от меня, так еще и от Наики! Неужели эта скотина не знает о ребенке? Или… От этого предположения смех резко оборвался. Я свернулась в кресле, обняв колени руками. Нет, это невозможно! Не может быть, чтобы силой… Это же…

Права была Наика, это я переоценила собственное здравомыслие. Знай я его имя… Его бы не нашли с инсультом, нет! Его бы вообще никогда не нашли.

Встав на ноги, я невольно потерла горло. Кажется, сорвала голос, хотя и не кричала. Пресс болел немыслимо, завтра с утра вообще не разогнусь. Так и буду буквой "зю" передвигаться.

В голову пришла трезвая мысль, что завтра мне, вообще-то, в столице нужно быть. А это значит, что на сон осталось часов пять.

Поднимаясь по лестнице, я раздумывала, вернуться к Даре или нет, но потом пришла к выводу, что сестра, скорее всего, уже спит.

Угу, а еще надо поразмышлять о том, как я завтра буду объяснять свое поведение. Не правду ведь говорить! Я потерла лоб, чувствуя усиление ставшей привычной боли в переносице и висках. Вот еще, только рецидива мне и не хватает!

Ночью замок едва слышно шумел, будто переговаривался или недовольно бурчал себе под нос: то скрипнет половица, то зашуршит что-то в углу, то стукнет в стене, то хлопнет не закрытое на ночь окно. Казалось, он живет своей собственной жизнью, отличной от суетливой жизни людей.

В комнате стояла темень, хоть глаз выколи, но я не стала плести огонек. Просто устало опустилась в кресло и навалилась на стол.

— Если ты и сама хотела знать, то почему была против моего общения с Дарой? — спросила я у темноты. Она ответила мне голосом Рики:

— Я? Я не была против. Просто, ты могла переборщить…

— О, да, а с твоим участием мы совершенно не переборщили!

Недолгая тишина, скрип кровати, и Старшая присела рядом со мной.

— Дара уже не та наивная дурочка, что была раньше. Ты знаешь, несчастия закаляют характер.

Так какой смысл был вмешиваться, если Даре все нипочем?

— Или ломают.

— Ну да, но это уж кому как повезет. В любом случае, Дара не сломалась. Она всегда была везучей…

В резковатом для женщины голосе сестры я уловила знакомую нотку.

— Ты считаешь, что тебе единственной не повезло?

Рика фыркнула и толкнула меня в бок. Довольно-таки болезненно, она никогда не умела соизмерять силу.

— А скажешь, не так?..

С утра много воды утекло, Старшая уже справилась с собой и своими чувствами. Не скажу, что она больше не испытывает чувство зависти. Скорее, она провела сеанс самогипноза, или что-то вроде того. Ей бы родиться мужчиной!

— Это, знаешь ли, Ция, как в сказке, — продолжала меж тем Рика. — Было у короля три сына: старший, средний и младший. И почему-то везет по жизни всегда младшему. Ну, средний тоже неплох, а вот старшего судьба всегда обламывала.

Я пожала плечами, опираясь подбородком на сцепленные руки.

— Тебе неправильные сказки в детстве читали. Откровенную ерунду несешь.

Рика фыркнула и поднялась на ноги.

— Как скажешь. Какая ты стала!

— Ты тоже не подарок.

— Угу, на этом и порешим. На, выпей.

Сестра сунула мне под нос кружку. Я принюхалась и уловила едва заметный травяной аромат.

— Что это?

— Настой пустырника. Или у Мастеров ментальной магии традиция такая? Чтоб спалось хорошо, закатить истерику часа на два перед сном! Чтоб кошмары не снились, ага!

— Не издевайся, — устало попросила я и, не долго раздумывая, выпила успокоительное одним глотком.

Рика отобрала у меня кружку, которую я приложила к голове, небрежно потрепала меня по волосам.

— После него будет сильно хотеться спать, так что ложись-ка ты баиньки.

— Ложусь уже, — пробормотала я, вытягивая ноги и потягиваясь.

— Давай, Ция, не капризничай! Что как маленькая!

— Да отвали ты!

Старшая засмеялась.

— Однако… Настой на спирту язык развязал? Я теперь тебя каждое утро буду брагой поить.

— Магия алкоголя не любит. Напоите меня, а я в состоянии нестояния решу вам огненное боевое плетение продемонстрировать.

Рика захохотала и, все-таки перетащив меня в кровать, укутала одеялом. Прямо поверх одежды, только сапоги и стянула.

— Рика? — спросила я с закрытыми глазами, засыпая.

— Ну?

— А у нас что, бражка есть? Зачем она вам?

Что она мне ответила, я уже не помню — сознание отключилось.

Самое странное, утром голова совсем не болела. Вообще. Не чувствовалось даже хронической боли в висках, так что в первое время я не поняла, почему чувствую такую легкость. Только глаза все норовили закрыться. Видимо, лекарство продолжало действовать.

В тот день я впервые самостоятельно сплетала сеть перемещения без наблюдателей и подсказчиков. И, вопреки закону подлости и некоторому мандражу, получилось все просто идеально. Сантиметр в сантиметр.

С занесением замка в списки и заявкой на установку зеркальной системы перемещений тоже не возникло никаких проблем. Стоило только взглянуть фирменным взглядом менталиста, как служащие приобретали необыкновенное рвение и желание помочь. Нет, не думаю, что я первый маг духа на их веку, очень даже наоборот. Но привыкнуть к воздействию менталиста невозможно. Специальный взгляд УфеЭзедры приводит в действие инстинкты, и человек, что бы он там о себе не думал, попадает под влияние. Пожалуй, стоит разориться и купить Магистру коробку конфет. Но это потом.

Я еще долго скиталась по улицам, не понимая чего мне еще надо, пока не остановилась около знакомой ограды. Под ярким солнцем сияла свежестью зеленая трава, сверкала мраморная облицовка… Этот дом все еще сохранил презентабельный вид. Его зачаровывали лучшие Мастера прошлого тысячелетия, здесь нет энергетического узла, он и меня переживет… Пожалуй, за него дадут хорошую цену.

Я развернулась и целеустремленно зашагала к знакомой по практике в Академии лавке. Туда нас после выматывающих тренировок постоянно таскала Лика, на наши злые и голодные взгляды отвечая неизменным: "А шо?"

Рулон серебристо-зеленой мягкой ткани Дара в грязные руки брать побоялась, а Рика только осторожно гладила, будто не веря, что прикасается к такому дорогому материалу, да хмурилась, беззвучно проговаривая что-то самой себе.

— Зеленый цвет хорошо подойдет Даре, — сказала я Наике, наблюдая за увлекшимися сестрами немного в сторонке.

Наика рассмеялась грудным смехом и хлопнула себя по бедру.

— Что, Ция, операция по выдачи старших сестер замуж началась?..

Я хмыкнула. Когда-то давно в Наладаре была традиция, практически правило, нарушать которое не смели даже самые отъявленные наглецы. Девушка может выйти замуж только тогда, когда все ее старшие сестры обзавелись брачными кольцами. И, судя по хитро блестящим глазам тети, именно на этот пережиток прошлого, сохранившийся только в некоторых самых консервативных семьях, она и намекает.

— Пока говорить об этом рано, — проговорила я, делая вид, будто не поняла намек. — Работы — непочатый край. Но когда у девушки есть великолепное платье, это определенно настраивает на некоторые рассуждения и мечты. А что у вас?

— У меня? — Наика принялась щекотать подбежавшего звереныша. — План есть, денег должно хватить на раскрутку дела. Не хочу вдаваться в подробности, да и примета это плохая. Скажу лишь одно — здесь недалеко, все еще во владениях Эльве, есть неплохие пастбища… Но, конечно же, заниматься скотоводством я не собираюсь. Дорого, да и прибыли ждать долго.

Женщина сдула со лба выбившуюся из простой прически прядь.

— Судя по вашим словам, дело венчурное, — утвердительно произнесла я и покачала головой. — Хотелось бы мне сказать, что это того не стоит, но не могу.

— Мы с тобой очень коварные! — усмехнулась тетя, поднимая Иваиса на руки и пытаясь справиться с вертким мальчишкой.

— Женщины все такие, — отозвалась я, наблюдая за буквально светящейся изнутри Дарой.

Пусть все получится, господи, пожалуйста…

 

Глава 8. Картина и заморская мудрость

Утро началось с традиционной прогулки, я бы для пущей важности назвала ее терапевтической, но Рика, считавшая святой обязанностью встать раньше всех, только сонно-недовольно посмотрела на меня и заявила, что терапией тут и не пахнет. Мол, я просто отлыниваю от каждодневной утренней прополки.

Какая прополка в разгар весны, да еще и в такую рань?

— Вот именно, рань! — многозначительно кивнула Рика и еще раз зевнула. — А прополка самая что ни на есть жестокая. Попробуй укроп от морковки отличить! И, кстати, раз уж ты мимо идешь, разбуди петуха, будь добра.

— Обязательно, — усмехнулась я, поправляя сумку на плече и затягивая узел повязки.

— И почему у тебя всегда такой отвратительно бодрый вид? — пробурчала Рика, но я легко угадывала в ее ворчании веселье. Ленивое и вялое в силу раннего времени, но все же.

— Тебя никто не заставляет вставать. Иди, спи.

— Ну, сейчас прямо! — и к чему хорошему может привести это ее упрямство? Не вижу смысла. Разве что она идет на поводу у принципа.

— Знаешь, мало встать рано, надо еще и перестать спать.

— Иди уже, кладезь мудрости.

— Как знаешь. Советую по-сестрински: иди и поспи. Грядки не убегут. — Я жизнерадостно улыбнулась, чувствую настоящее счастье. — Во всяком случае, если они буду пробегать мимо, я постараюсь их задержать.

— Спасибо за заботу, — скривилась Старшая.

Хорошо дома…

Выйдя на улицу, я поежилась от холода. Ночью опять шел дождь, так что все "поплыло". Абсолютно не понимаю, как Наика вообще умудряется что-то выращивать в таком климате. Лето здесь, может быть, и жаркое, но короткое. Грубым счетом всего лишь два месяца. А все остальное время — холод собачий.

Небо затянуло белесой дымкой, только кое-где отсвечивало голубоватым, будто кто-то линул синьку в известь. А вот в лесу ранним утром еще совсем темно, пахнет хвоей и прелью, прошлогодние иголки и размокшие под дождем шишки бесшумно проседают под ногами, а к рыжим стволам сосен так и хочется прижаться, обнять, упереться лбом в кору, закрыть глаза и стоять… Я бы, наверное, так и сделала, если бы целью моей прогулки не было вполне определенное место.

Его я обнаружила уже давно, лед сорок назад, когда обследовала близлежащие земли. Не обошлось это "обследование" без курьезов. Однажды я "ушла в поход" и заблудилась, хотя считалось, что у меня природное чувство направления. Да так, что, непонятно каким образом, за три дня добралась до морского побережья. Как раз начинался отлив, так я столько непонятных морских животных насобирала, а потом хваталась сестрам. Правда, от Наики я тогда получила знатный разгром…

Я присела на камень и, скрестив лодыжки, от души потянулась. Прямо под ногами, под огромным камнем, начинался ручеек, пить из которого я не рисковала никогда — вода ледяная, аж зубы сводит, и кажется, что они, зубы, крошатся от холода. А немного впереди в углублении лежало то ли маленькое озерцо, то ли большая лужа. Идеально чистое, гладкое, как стекло. В нем отражалось небо и лапы огромной посеребряной влагой ели.

Так, все, хватит любоваться, нужно и дела делать!

Аккуратно сняла повязку, контролируя каждое движение, потому что боялась спугнуть то ощущение свободы и легкости, свойственное здоровому человеку. Глубоко вдохнула обжигающий легкие студеный воздух и прикрыла глаза. Привычное сосредоточение, слабое чувство погружения вниз, в глубину… Мысли приобретают четкость, но само сознание будто бы подрагивает, колышется. Ледяной щит мутнеет, плывет, реальность воспринимается отстраненно, как сквозь толщу воды. Я расслабилась, плотно закрыв глаза, стараясь удержать это ощущение парения над миром…

Возвращение было быстрым. Я вынырнула, чувствуя, как по спине и лицу катиться пот. Еще бы чуть-чуть, самую малость…

Мышцы за время неподвижного сидения на холодном камне одеревенели, ноги и вовсе не чувствовались, но я зала, что через пару минут ощущения вернутся, да еще какие! Лучше это время пересидеть на месте, а то покачусь кубарем. Это, конечно, самый быстрый способ передвижения вниз с горы, но меня он не привлекает.

Возвращаясь обратно, я легко улыбалась и поглаживала повязку. Сколько я смогла удержаться? Часа четыре? Уже неплохо. Совсем даже неплохо!

Вот только есть хотелось до возникновения галлюцинаций. Но не может же, право слово, у нас во дворе пахнуть жарящимся на углях мясом!

Тетя встретила меня у порога.

— Ох, Ция! Быстрее проходи! Ты никогда не рассказывала про работу, а нам ведь так интересно! Да, правда, очень интересно, но эта твоя профессиональная этика! Я заметила, что ты стала очень задумчивой и бледной, а как по лестнице на чердак поднимешься, так чуть сознание не теряешь! Тебя так долго не было, мы все очень волновались!..

Я подозрительно оглядела Наику, отметив, что она обрядилась в лучшее свое платье, хотя в последнее время предпочитала исключительно серые юбки.

И больно она словоохотлива!

— Твой коллега даже собирался отправиться за тобой, но мы с Дарой уговорили его немного подождать!

Так, стоп! Какой еще коллега?

— Ну чего ты замерла на месте? Идем, тебя все ждут! И почему ты не рассказала про свою болезнь? Ладно Рика с Дарой, нечего им головы забивать, но мне-то!..

— Это не болезнь, — нахмурившись, поправила я и, вырвав рукав из тетиных пальцев, быстро зашагала к гостиной. Но там никого не оказалось.

— Тетя, вы впускаете в дом любого проходимца, который представится моим коллегой? — холодно спросила я, почти бегом устремляясь к кухне.

— Н-но… — Наика даже остановилась на месте, испуганно глядя на меня. — Я об этом не подумала… Ты ведь ставила защиту! — вспомнила она, непонимающе посмотрев на меня. — Говорила, что никто не…

И то правда. Вот черт!

— Верно, — я вздохнула, поникнув, и, постаравшись не особенно морщиться, кисло добавила: — Пятерка должна достать меня где угодно. Таковы правила.

Наика вскинула бровь, уловив двузначность фразы, но я ничего не стала пояснять, только отряхнула штаны и перевесила сумку с необходимыми в лесу вещами и провизией на другое плечо. Без этого я, хоть и была Мастером, не уходила в лес никогда.

Действительно, чего я на тетю накинулась? Ей невдомек, что я еще не совсем… скажем так, стерпелась с мыслью, что придется подстраиваться к новой пятерке. Да еще какой! Семья Наро пользуется славой меркантильных и чванливых политиков, семья Ирре каким-то образом связана с королевской династией, что порождает многочисленные слухи, а все, что связано с властью вызывает у меня рвотный рефлекс. Тут и без персонификации старшего наследника никаких дружеских чувств я бы к нему не питала. Ладно Кароль, с ним вполне можно ужиться, но вот блондин… Линек — темная лошадка — ничего стоящего я по нему и его семье не нашла, только упоминание вскользь об ДзеХаррэзе, главе семейства, как о талантливом генерале-лейтенанте, который сделал потрясающую карьеру и ушел по непонятным причинам на покой. Про Айка же удалось узнать, что он выходец из купеческой семьи, про деловую хватку его отца, про брата, который, исходя из сплетен, подался то ли в пираты, то ли в контрабандисты, и которого правоохранительные органы все никак не могут поймать. Бред, конечно же. Зачем сыну успешного купца заниматься этим сложным и опасным делом? Разве только по призванию души, но что-то плохо верится. Хочешь быть ближе к морю — иди к отцу, устроит он тебя на корабль. Будешь работать мозгами, и если рук из нужного места растут — вскоре и капитаном будешь. Не хватает сражений — так вперед, флот Его Величества ДароваНалСу со слезами умиления раскроет свои объятия добровольцу. Впрочем, я никогда не была склонна верить слухам, хотя не раз пользовалась услугами Ура…

Еще за несколько поворотов до кухни я услышала радостное повизгивание Ива, звенящий серебряным колокольчиком смех Дары и какое-то кокетливое похихикивание Рики, какого я у нее не слышала никогда раньше. Я вообще не думала, что она способна на подобное!

Я ворвалась на кухню, едва успев остановиться, ухватившись за дверную ручку, и испытала облегчение от увиденного. Слава богу! Это всего лишь он.

Глазам моим открылась интересная картина. Дара, посмеиваясь, расставляла на столе какие-то чашки и блюдца, а за круглым столом устроился Айк со зверенышем на коленях, напротив него присела на шаткий стул Рика, с видимым интересом посматривая в сторону моего "коллеги".

— Вы замечательно управились с зубастым, — проворковала Рика, видимо, в продолжение разговора, имея ввиду Иваиса. — Он у вас даже не капризничает.

Я едва челюсть на пол не уронила. Чтобы Старшая разговаривала подобным тоном? Немыслимо! Хотя, о чем это я? Айк ведь едва ли не единственный мужчина, которого сестры видели в последние годы.

— Это большая практика сказывается, — охотно откликнулся Айк, поддерживая Ива, когда тот потянулся за дальней тарелкой. — У меня три младших сестры, посмел бы я не научиться! Зиф бы мне намылил шею!

Я вынуждена была согласиться. Обычно звереныша и кусочек не заставишь проглотить, а тут он проявляет прямо-таки зверский аппетит. Оправдывает прозвище?

— Зиф это…

— О, это мой старший брат. Удивительная личность! Универсальная, сказал бы я…

— Да брось, Айк! — фыркнула я, вклиниваясь в разговор, и складывая руки на груди. — Он просто испугался взрослого дядьку, вот и решил не чудить.

— Дядя Айк хороший, — сделал бровки "домиком" звереныш и вернулся к тарелке.

— Вот и я о том же. — Я нахмурилась и, по привычке смотря собеседнику прямо в глаза, поинтересовалась, как будто бы мимоходом: — Да, кстати, а что ты тут делаешь?

Парень сразу уловил скрытый подтекст, и, чуть покраснев, ответил:

— Да вот, в гости решил заглянуть, да и… — тут глаза Рики вспыхнули, и она оценивающе прошлась взглядом по Айку с ног до головы, будто бы приценивалась, и, не меняя выражения, переглянулась с Дарой. Средняя сестра пожала плечами, а вот Старшая надолго ушла в себя, не сводя, впрочем, с черноволосого пристального взора. Кажется, в ее умной головке зреет план. — Да и Кароль попросил глянуть, все ли нормально, все-таки ни известий, ни… кхм…

— Ничего, в следующий раз я буду присылать ежедневные отчеты в письменной форме, — сладко улыбнулась я, усаживаясь за стол.

Айк тряхнул высоким черным хвостом и ослепительно улыбнулся.

— Если честно, я вызвался сам. Знаешь, в Хрустальном такая тоска… — он состроил уморительную рожу.

— То есть, ты собираешься задержаться у меня подольше? — нарочито безразлично поинтересовалась я, поднося чашку с чаем к губам. М-м-м… Какой запах!

— Был бы не против! — с энтузиазмом заявил Айк, оглядываясь по сторонам.

Только этого мне не хватало. И ладно бы где-нибудь в комфортабельном домике, но не в разваливающемся замке с проваливающейся крышей! Черт!

— Аккуратней, Ция, — хладнокровно заметила Рика, протягивая полотенце, — ошпаришься.

В кухню осторожно заглянула Наика. Заметив, что все живы и вполне даже мирно пьют чай, она с облегчением вздохнула и, радушно улыбаясь, вплыла в кухню.

— Ну, вот и все в сборе! — проговорила она, ласково посматривая на "дорогого гостя".

Айк, перестав жевать, посмотрел на Иваиса. Прикусил губу, будто собирался что-то спросить, но промолчал. Кинул незаметный взгляд на Дару, что-то там для себя решил и продолжил "светскую" болтовню как ни в чем небывало.

Я же о чем-то задумалась, добросовестно пропустив многочисленные шутки Мастера магии перемещений мимо ушей.

— Неужели?!..

Я проморгалась и глянула на чем-то пораженного Айка.

— Я что-то не так сказала? — спросила тетя, с тревогой заглядывая в потрясающе-зеленые глаза Мастера.

— Да что вы! — с жаром воскликнул брюнет, дернув себя за волосы, и от полноты чувств вскочил на ноги. — Это невозможно! Но, рыбий же ты!.. — он оглянулся на нас, заметил смотрящего на него с открытым ртом Иваиса, и поумерил пыл. — Но если это так… ЭльвеНаика, — Айк приложил руку к груди и умоляюще посмотрел на тетю, — вы не могли бы мне показать?.. Просто я в некоторой степени специалист и…

— Конечно, — немного опешив, согласилась тетя. — Идемте, я вас провожу.

Дважды просить Айка было не нужно. Он сорвался с места с такой скоростью, что занавески на окне всколыхнулись от потока ветра.

Я удивленно смотрела ему в след. Что это такое интересное я прослушала?

— Ция, — задушевно прошептала Рика, наклоняясь ко мне, — и много у вас там таких… м-м-м?

— У меня в пятерке еще три без Айка, — думая о постороннем, ответила я.

Старшая пришла в полный восторг.

— Прекрасно!

Я тряхнула головой.

— Ничего прекрасного не вижу. И никого я больше приглашать не буду!

— Но… — пискнула Дара, удивленная моей категоричностью.

Я взъерошила волосы, но, опомнившись, старательно их пригладила.

— Чтобы приглашать, нужно чтобы было куда приглашать. Или ты не согласна?

Дара опустила глаза. Я со вздохом отставила чашку.

— Чай он принес?

Сестра убито кивнула. Зато Рика совсем неженственно фыркнула.

— Представляешь, специально портал строил, или как это у вас там называется, чтобы заварку занести. Вон, целый пакет. Заморская, небось. Больно уж пахнет необычно. А еще специи для мяса прихватил. Его он, кстати, сам делал.

Я поразилась расчетливости сестер.

— Вы что, мужика к готовке припахали?!

— Так он сам вызвался, — пожала плечами Рика и, вытянув ноги, уложила их на ближайший стул. — Оттеснил Наику, раскомандовался… Он кстати, не повар, а? Слишком хорошо у него получается, мы с Дарой обзавидовались.

Я покачала головой, поражаясь превратностям судьбы.

— Он Мастер, Рика. Мастер из моей пятерки.

— Ох, а я и забыла! Но, уверена, повар бы из него вышел куда лучший, чем Мастер!

Я на это заявление хмыкнула, а потом, поймав взгляды сестер, расхохоталась. Ну да, а из ХаазНарана получился бы замечательный портной! Или булочник.

— Куда они оба с такой скоростью сорвались? — через некоторое время поинтересовалась я.

Вопрос остался без ответа, потому что как раз в этот момент вернулась Наика с Айком. Причем если тетя была задумчива и даже несколько растеряна, то парень буквально светился от счастья.

— Потом поговорим, — напомнила я Айку, чтоб жизнь медом не казалась, и расслабилась, с удовольствием вдыхая божественный аромат. Когда я в последний раз пила подобное? Хм… Неужели в Хрустальном, вместе с пятеркой?

Такой ответ мне решительно не понравился, поэтому я вышла на крыльцо, оставив Айка и Дару спорить, кто будет мыть посуду. Сестра упиралась изо всех сил, как же, гость не только сам себе угощение приготовил, так и норовит убраться в доме хозяев! Он бы еще водосточные трубы предложил почистить, вот бы я полюбовалась на вытянувшиеся лица родных! Правда, боюсь, моя физиономия при таком повороте тоже не отличалась бы оригинальностью.

День был в самом разгаре, какая-то птаха замысловато прищелкивала, куры "пасущиеся" перед самым замком, громко квохтали. Наверное, со стороны это выглядит уморительно — величественный замок и куры. Кошмар.

Заорал петух и одновременно мне на плечо что-то опустилось. Я дернулась от неожиданности.

— Прости, сестренка, — покаялся брюнет, чуть прищурившись и поглядывая по сторонам, — я не хотел тебя пугать.

Этот паршивец петух нагло зевнул и развернулся ко мне ярким сине-зеленым хвостом. Задом, короче говоря. Я закашлялась.

— Я и не испугалась. Просто не слышала, как ты подошел.

Недолго помолчала, ожидая, что парень заговорит первым, но, не дождавшись, проговорила сама:

— Что это была за клоунада? И как тебе удалось подговорить тетю?

— Ты это о чем? — не сразу сообразил Айк и моргнул. — А, ты о картине…

— Какой картине? — насторожилась я.

— На третьем этаже у вас висит, в коридоре, — с большим желанием пояснил Мастер. — Там сцена баталии изображена, на первом плане два знаменосца, один поверженной армии с порванным знаменем, второй…

— Помню, дальше, — мотнула я головой.

— Ну, а что дальше? — Айк встал рядом со мной и оперся на перила. Только ему, чтобы это проделать, пришлось порядочно согнуться. — Леди Наика рассказывала мне о замке, я очень внимательно слушал, потом она заикнулась о картинах, эту я узнал. Она была утеряна лет четыреста назад во время перевозки в Главный Тарнийский Музей Искусства из частной коллекции. Коллекционер оказался нечестным на руку чиновником, вот его имущество и изъяли…

— И что, это она и есть? — скептически подняв бровь, спросила я.

— Нет, откуда? Это ее очень качественная копия, практически неотличимая от оригинала. Я даже поверил сначала и обалдел, долго тер глаза. Так мастерски подделать авторский почерк! Ну да ладно, был бы здесь Линек, он бы описал точнее.

— Линек разбирается в картинах? — уцепилась за фразу я.

— Ну да, — удивленный моей неосведомленностью, пожал плечами Айк, — Художник должен разбираться в картинах.

Хм, так Линек увлекается искусством? Забавно…

— Так почему это тебя так взволновало? — вернулась к главной теме я. — Если это не оригинал, то не представляет никакой ценности для торговца.

Брюнет рассмеялся.

— Некоторые копии, сделанные известными мастерами, намного ценнее самой картины. Тем более эта. К тому же… — он повернулся и неожиданно щелкнул меня по носу, как привык, видимо, щелкать сестер, — ты забываешь о чисто эстетических интересах. Папа давно хотел приобрести нечто подобное…

Я подергала себя за ухо. Поколебалась и, покашляв, поинтересовалась:

— И, — потянула я, — ты хочешь…

К счастью, заканчивать не пришлось.

— Да, я уже переговорил с леди Наикой. Она согласилась продать мне ее. Честно, по виду твоей тетушки не скажешь, что она умеет так торговаться! Едва нищим меня оставила! — пожаловался этот фигляр. В нем, видимо, торгашеская натура взыграла. — Хотя, если вспомнить, что она тетя ментального мага, то можно было догадаться…

Я покачала головой. Айк, Айк… Твои потуги шиты белыми нитками. Но я ничего не скажу. Не хочу унижать всех нас еще и разговорами о незавидном положении нашей семьи. Мне неприятно до зубовного скрежета, но, слава богу, что он хотя бы догадался придумать благовидный предлог для проявления своей жалости… Пусть это глупо, пусть это проявление гипертрофированной гордости, но гуманитарную помощь я бы не приняла. Никогда.

— Значит, забираешь?

Айк развернулся спиной к двору и курам, задрал голову и улыбнулся солнцу. Причем сам он внимательнейшим образом рассматривал стены, потом покрутил головой, нахмурился, спустился с крыльца, поколупал что-то ногой, хмыкнул, постучал пальцем по подбородку и замер в этакой позе мыслителя.

— Ты отвечать будешь или нет? — поинтересовалась я, с некоторой долей подозрения наблюдая за странными действиями парня. Что он так пристально разглядывает? Причем с таким серьезным выражением лица!

— Ция, ты не против прогулки? — наконец, отмер он и с каким-то странным выражением посмотрел на мою персону.

— Нет. Вот только тетя…

— Ничего страшного! Я ей все потом объясню!

— Послушай, Айк!

— Да?

— Ты здесь всего лишь часа два…

— Три, — поправил он меня, расстегивая куртку.

— Не важно! Ты здесь всего три часа, а уже командуешь. Ты мне что, муж?

— Упаси господь! — ляпнул Айк и тут же засмеялся. — В одном доме с менталистом?! Я еще не окончательно рехнулся.

— Но уже в процессе, я заметила.

Мы потихоньку забирались на холм, причем шел брюнет явно не куда глаза глядят, а именно на возвышение.

Нужно сказать ему спасибо. Он, в отличие от некоторых, заметил, что я не могу идти с такой же скоростью, поэтому приноравливался к моему шагу. Хотя для него это, наверное, черепашья скорость.

— Кстати, насчет одного дома с менталистом. Ты не забыл, в Хрустальном мы итак в одном доме.

— В Хрустальном я не один, нас много. Чтобы четверо мужчин не справились с хрупкой и слабой женщиной?

Да уж, это он точно подметил.

Я задрала голову, пытаясь заглянуть Айку в глаза. Нет, для такого маневра мы шли слишком близко. Хотя, если не бояться выглядеть смешно, можно забраться на вон тот камень.

— И каким это образом вы собираетесь со мной справляться? — спросила я с любопытством.

Парень призадумался, а потом щелкнул пальцами.

— В Знаки! Скажем… Ну, ты с Линеком против нас троих! А? Как тебе?

Я усмехнулась и насмешливо покосилась на парня.

— Я тебя не смущает, что три на два — немного нечестно?

Айк расхохотался. С дерева вспорхнула стайка каких-то крошечных цветастых птиц.

— Сестренка! Линек среди нас самый сильный, он один против Салира и Шуна выигрывал! Так что даже если ты совсем не умеешь, шансы все равно будут.

А вот на это не надейся, друг мой.

— Ладно, — пожала плечами. — Я согласна. Побьемся об заклад?

— А на что? — загорелся идеей Айк, запрыгивая на самую вершину и вытаскивая меня за собой. Вот черт, а мне, чтобы сюда забраться, приходиться этот огромный валун обходить!

И почему я не ростом с Рику?

— Хм… На честный ответ.

Айк отвернулся от замка и с удивлением посмотрел на меня.

— Тот, кто выигрывает, имеет право задать проигравшему любой вопрос, а тот обязан честно ответить.

Парень задумчиво посмотрел вдаль.

— Вот, значит, как… Что ж… пожалуй, я соглашусь.

Мы ударили по рукам.

— А теперь говори, за каким чертом мы сюда притащились.

Солнце сделало траву перед замком нежно-зеленой, чуть серебристой. Да и сам замок с такого расстояния выглядел совсем неплохо. Даже и не догадаешься, что на самом деле он держится на честном слове, да заклинаниях…

Кстати насчет заклинаний, — вспомнила я и нахмурилась. — Пора бы уже заняться ими всерьез…

— О, вот она! Нашел! — радостно воскликнул Мастер и хлопнул себя по колену. Причем смотрел он в этот момент прямо на замок.

— Что ты нашел? — просила я, проследив за его взглядом, и подняла бровь.

Айк повернулся ко мне и улыбнулся во все тридцать два зуба. Такого счастливого и довольного лица я у него еще не видела, хотя он только и делает, что балагурит и улыбается.

— Я нашел дыру, — непонятно ответил он и, заметив, что его эпохальное заявление не произвело на меня никакого впечатления, махнул рукой в сторону замка. — Вблизи я ее рассмотрел еще как только переместился, отдельные кусочки заметил, мне нужно было увидеть цельную картину.

— Ну и как, увидел? — без особого интереса спросила я, складывая руки за спиной.

— Да. И, знаешь, — он хитро улыбнулся, — я бы взломал твой щит за пятнадцать минут.

Я моргнула и перевела взгляд на замок.

— Пятнадцать?

— Да. Ты знаешь, я не очень разбираюсь в том, как создать защитное плетение… Но вот как его взломать…

— Ну, ты прямо домушник какой-то… — я покачала головой и впилась взглядом в Айка. — И что по твоему мнению нужно изменить?

Айк пожал плечами.

— В принципе, все не так уж плохо. Я бы даже сказал — хорошо. Редко мне попадаются настолько сильные и запутанные щиты… Что, сестренка, пораскинула мозгами?.. А еще силовые нити очень тонкие… Мастерская работа, н-да, только практики не хватает… Но ничего, мы это все быстро исправим! А заодно я расскажу тебе основные заблуждения щитовиков. Они, как бы это сказать… смотрят на свой щит изнутри. А ведь тот, кто будет его ломать — снаружи. Нет, против простых людей и каких-нибудь там стихийников или магов ночи он устоит, но если попадется кто-то вроде меня… — Айк довольно засмеялся и потрепал меня по голове, будто щенка за ухом почесал. Я недовольно дернула головой и взглядом потребовала продолжения. — В общем, будет не до шуток. Смотри, ты сделала щит в четыре слоя, это стандарт для защиты больших объектов. Но смотри… Три нижних слоя у тебя великолепно перепутаны между собой… Четвертый, верхний, оболочка… Я бы сделал его отдельно, но накачал энергией, чтоб из ушей полезла. А поверх набросил небольшое сигнальное плетение, соединенное со структурой внутренней защиты… Ну-ка, давай попробуем исправить… Угу-угу, так…

Но косметическим ремонтом Айк не ограничился. Он опять спустился к замку, стащил с себя камзол, оставшись в одной рубашке и штанах, и принялся за исправление "платформы". Он добавлял нити, играючи путал их между собой, ставил всевозможные обманки и ловушки.

Мне оставалось только поражаться тому, сколько ходов и линий одновременно он может держать в голове, да вглядываться в его работу, впитывая интересные ходы и задумки. Да уж, боевой опыт не отнимешь. Правда, саму постройку он свалил на меня, лишь формируя приблизительный образ. Говорил, что ломать — не строить, последнее у него никогда не получалось.

Еще пару раз он бегал на холм, разглядывая свое творение издалека, что-то высматривал с других ракурсов и оставлял приветы гипотетическим разбойникам в соответствии со своим чувством юмора. Думаю, Дара бы даже пожалела бедняг, решившихся штурмовать наш замок.

— Сюда бы еще Салира, — прицыкнул языком Айк. Глаза его азартно блестели, аккуратная прическа растрепалась, и сам он немного напоминал одержимого. — Силовая точка прямо внизу — невероятная удача! Он бы тут таких узлов понавязал, всей Академией не распутали бы! Да и подправить сами стены не мешало бы… Хм… Я, конечно, разбираюсь в трансформациях, но до Салира мне далеко… Могу только посоветовать плетение ВальяКайта. Для него, правда, требуется огромное количество силы, но с силовым узлом под боком никаких проблем с энергией не будет… Единственный минус — время, но…

Я знала про это плетение. Оно окружает силовыми нитями все поверхности, погружая в стационарное состояние, практически останавливает время для указанной вещи, и постепенно, очень медленно, начинает ее восстанавливать. Очень медленно, на преображение всего замка уйдет лет пятнадцать, не меньше… Да и не слышала я никогда, чтобы плетением ВальяКайта опутывали целый дом, что уж и говорить про замок!

— Ничего, — угадав мои мысли, сверкнул улыбкой Айк и по-свойски хлопнул меня по плечу. — Вдвоем управимся. Великолепная Пятерка мы, или абы кто?

— Да, действительно, — растянула губы в улыбке я.

Перемещения, щиты, трансформации… Что бы он ни говорил насчет последнего, а профану такое плетение не осилить. На нашем курсе только Кир, да я смогли его воспроизвести с черт знает какой попытки… И ведь я чувствую, что все это не главная его специальность! Высокий Дар? Очень даже может быть… Но вот какой?

После доработки и установления щита я доползла до комнаты, наверное, часа в четыре утра. Все же Айк перемудрил с хитростями, ему бы над дворцом защиту плести, а не над рухлядью… Впрочем, дело сделано.

Подготовка к плетению ВальяКайта заняла еще пару дней. За это время Айк совсем обжился, даже Дара перестала смущаться от его шуточек. Рика флиртовала напропалую, Ива сделал из Айка учебное пособие по заплетанию косичек, Наика нарадоваться не могла на такого неожиданного помощника, а сам парень делал вид, что не замечает старой или перешитой одежды сестер, осыпающегося потолка и всего прочего… Только мне становилось все пасмурней на душе. Особенно после случая с одеждой.

Айк, как я подозреваю, много чего таскал из дома, но однажды я заметила его и Дару с баулами. Причем сестра отчаянно пыталась не смущаться, а брюнет старательно разряжал атмосферу шуточками…

— У соседей недавно сыну восемнадцать исполнилось. Им одежду девать некуда, из нее сын вырос, все шкафы забиты, а Иву она будет в самый раз…

И в этот момент что-то перевернулось у меня в душе, завыло, принялось терзать когтями.

— Это уже слишком, — стараясь держать себя в руках, проговорила я, но Дара испуганно заглянула мне в лицо. Носитель медленно холодел.

— Что слишком? — поджал губы Айк, складывая руки на груди. — Это — не слишком!

— Чужие обноски мы не примем! — почти прошипела я, опять переживая гнев и раздражение.

— Да, вы свои будете затирать до дыр! — фыркнул Айк. — Ция, прекрати…

— Нет, это ты прекрати! Мы сами справимся! Без вашей жалости! Оставь нас в покое!

Мастер долго смотрел на меня, игнорируя испуганные взгляды Дары. Я спокойно держала его взгляд. Не знаю, что со мной тогда случилось, прямо помешательство какое-то, но я хотела, чтобы он психанул, начал ругаться и вернулся, наконец, в Хрустальный.

— Хрен редьки не слаще, так что бери, — наконец, хмыкнул он, и взвалил баулы на плечо. — Ну, красавица, показывай куда нести! Да, кстати, Ция, я от своего предложения помочь не отказываюсь. И я буду помогать, — тут он проказливо улыбнулся, но я почувствовала игру. Айк замечательный актер, но менталиста ему не обмануть. Все же он сильно на меня обиделся… — Даже если ты будешь против.

Сестра засеменила к лестнице, а Айк, неспешно и уверенно пошел следом, держа спину прямо.

Я почувствовала, что у меня горят щеки, и почему-то совсем не держат ноги. Я съехала спиной по стене и, обхватив колени руками, сухими глазам уставилась на пол. И что на меня нашло? Если не отказалась от помощи сразу, какой смысл теперь брыкаться? Это не гордость, это идиотизм и капризы. Да, точно, Ция, ты самовлюбленная дура. Обидела человека. Подергаться тебе захотелось! Нрав показать! Черт!..

— Ну что, начнем, пожалуй? — улыбнулся Айк, разминая пальцы на публику — во двор, наблюдать за работой Мастеров, вышла вся моя семья.

— Да, только еще раз пройдемся по плану, — холодно кивнула я, и принялась затягивать повязку.

Мне было мучительно стыдно, я чувствовала, что слишком раздражительна, что у меня слишком отрывистые движения, и это выдает меня с головой, но ничего не могла с собой поделать. Все же без погружения "в себя" невозможно отстраниться от переживаний или, на крайний случай, держать мимику и жесты под тотальным контролем.

Айк вел себя как ни в чем не бывало, так же щелкал меня по носу и называл сестренкой. То ли он такой непробиваемый, то ли уже простил… Но так как мерила я по себе, то в последнем сильно сомневалась.

— Мы разделили всю площадь замка на сектора, — послушно, но с очень нудным видом начал повторять черноволосый. — В ходе создания плетения каждый из нас опутывает…

— Ладно, раз ты все знаешь, то начнем, — прервала его я, потому что Айк откровенно ёрничал. — Не забудь только, что каждую ведущую нить нам нужно переплетать после полного круга.

— Да-да! — отмахнулся он, потягиваясь. — Я помню!

Если бы с нами был хотя бы еще один Мастер, было бы намного легче. Построили бы равносторонний треугольник, в каждой из трех вершин которого расположился маг, и силу из "артерии земли" можно качать без всяких трудностей, она будто бы сама течет сквозь тебя. Но так как нас было всего двое, мы встали в трех метрах друг от друга и, по взмаху руки, принялись за плетение.

С полной пятеркой было бы еще легче, все-таки эта цифра для формирования постоянных команд выбрана не случайно. Для выкачки энергии семь — идеальное число, в составе семиугольника энергию можно забирать прямо из воздуха, но всё же семеро — это слишком много. А пятиугольник — этакий квинтет — лишь самую малость слабее семиугольника. Хотя, возникновение традиции делить Мастеров на пятерки сводится вовсе не к энергетическому балансу, хотя это тоже не последний фактор, а к первым войнам между государствами, в которых маги стали использоваться не только как оружие, но и как средство получения информации. Тогда-то начали формироваться первые диверсионные и разведывательные группы, состоящие исключительно из Мастеров. Подбирали их, естественно, не так как сейчас, в случайном порядке, а по определенным критериям, которые жестко соблюдались. Например, в состав каждой диверсионной группы должны были в обязательном порядке входить: маг, обладающий специфическим даром Красного спектра (Чувствующий, Знающий, Зрячий или кто-нибудь с подобным даром), Мастер Мороков (или менталист, или маг света, или Говорящий), Мастер перемещений (или Мастер Дорог, или Открывающий), обязательно один стихийник и Мастер трансформаций. Такой состав оправдывался сугубо практическими нуждами, к тому же, любого Мастера с Высоким даром можно было безболезненно заменить на мага с похожими умениями. Относительно похожими. К примеру, обладающий Высоким даром Мороков практически ничем (за исключением некоторых тонкостей) не выигрывал перед командованием среди ментальных магов или магов Света. Все они были способны выполнять одни и те же действия — отводить глаза, обеспечивать маскировку или заставлять забыть об увиденном. Разнились только способы, эффект один и тот же.

А теперь Мастеров тасуют как хотят. И я, право, даже не знаю, хорошо это или плохо.

Я позволила себе отвлечься от плетения и, приоткрыв один глаз, покосилась на работу Айка. И едва подавила усмешку. Этот фанфарон тратил лишнюю энергию на спецэффекты — поддерживал визуализацию нитей специально для "зрителей". Что ж, должна согласиться, непривычных к такому зрелищу людям переплетение нитей завораживает… Вот только переливались только те нити, что выплетал Айк. Я же наблюдала за процессом внутренним зрением.

Покосившись на пораженных родных и замершего с распахнутым ртом Ива, и все-таки усмехнулась и, наплевав на мнимый профессионализм, тоже "раскрасила" нити. Надо посоветовать зверенышу следить за челюстью, а то уж совсем неприлично. Да и опасно. За такое продолжительное время, что он не замечает собственной реакции, птицы вполне могут успеть свить гнездо.

Со стороны сестер раздался восхищенный вздох.

Айк, точно также как и я, открыл один глаз, и, оглядев открывшуюся ему картину, старательно наморщил лоб.

— Н-да, а у тебя нити раза в три тоньше и узор запутанней… Все же — трансформации — это не мое. Нет, совсем не мое!

Я улыбнулась с закрытыми глазами.

— Ну-ну…

Его способ плетения прямо-таки кричал о принадлежности сплетающего к какой-то необычной, но знакомой мне группе. Вот только я никак не могла вспомнить к какой именно. Все же это рефлекторное "сглаживание" узора, периодичность пропуска нитей "над" и "под" каркасом, необычный способ плетения узлов, чем-то неуловимо напоминающих скользящую петлю, из-за чего сеть заклинания получается эластичной, но очень крепкой… Если бы я могла слиться с "внутренним образом", то даже секундного погружения хватило бы, чтобы вспомнить, но… Придется мучить память. Я ведь не успокоюсь, пока не вспомню!

Я чувствовала громадный поток энергии, который как река тек сквозь меня, выглаживая все повреждения, как постепенно стачиваются и приобретают овальную форму камни в реке… Надо же, оказывается, для того, чтобы ускорить процесс восстановления, нужно было не беречься, а наоборот, работать в полную силу.

Почувствовав, что даже открывая текущей силе самые темные закоулки сознания, я не испытываю ставшей привычной боли и каких-либо других неприятных ощущений, я расслабилась полностью, отдавшись потоку и увлекательнейшему процессу создания узора. Каюсь, я несколько отошла от канонического рисунка заклинания Валья-Кайта, добавляя импровизированные петли и утолщения там, где их не должно быть.

Наконец, все нити были связаны между собой и Айк уверенно соединил их в единую циркулирующую, но в то же время тянущую энергию из "земляного узла" систему. В реальности же узор ярко вспыхнул и стал медленно тускнеть, будто бы растворялся в камне.

— Фух, ну и работка! — коротко хохотнул Айк, вытирая пот со лба. — Но зато через некоторое время замок будет как новенький! И внутренности все… ха-ха-ха!.. И вся мебель тоже восстанавливается… Эй, Ция!..

У меня внезапно очень сильно зачесалось в носу, почти в переносице. Я недовольно зашевелилась, морщась. Будто кто-то щекотал пером со стороны мозга… Ох, что за дурацкая мысль… Так, а почему я сижу?

Я открыла глаза и тут же столкнулась с сосредоточенным и профессионально-серьезным взглядом зеленых глаз. Айк внимательно разглядывал что-то у меня на лбу, приобнимая одной рукой, а другой упираясь двумя пальцами в переносицу. Я скосила глаза, пытаясь разглядеть, что он там такое интересного делает, но тут же оттолкнула парня, вырываясь из его рук, и громко чихнула.

— Что это было? — поинтересовалась я, оглядывая гостиную.

— Это был обморок. — Мастер нахмурился. — Н-да…

Он нажал мне на плечи, заставляя облокотиться на спинку дивана.

— Не делай резких движений, сестренка. Второго приступа паники твоего многоуважаемого семейства я просто не переживу.

— Паники? — я беспокойно обернулась.

— Тихо! — властно приказал Айк, но сразу же смягчился. На губах его заиграла уже привычная насмешливая улыбка. — Я их успокоил. Леди ЭльвеРика, насколько я понял, немного разбирается в лекарском деле, я осмелился попросить ее… объяснить ЭльвеДаре и ЭльвеНаике, что с тобой все будет нормально.

Я тихо захихикала.

— О да, она их настойкой пустырника на спирту успокоит!

Парень улыбнулся и положил сухую и горячую руку мне на лоб.

— Что это было? — не поверив, еще раз спросила я, анализируя собственные ощущения. Странно, но больной я себя не чувствовала. То есть, вообще не ощущала слабости. Будто бы не сознание потеряла, а хорошенько выспалась на пуховой перине.

— Обморок, — так же коротко ответил Айк, отнимая руку и задумчиво прикасаясь к губам. Лицо его приобрело совершенно нехарактерное выражение мрачного размышления над сложным вопросом.

— Я ничего не чувствую. — Он с удивление глянул на меня. — В смысле, не чувствую недомогания.

— Это временное явление. — Айк распрямился и отряхнул брюки. Перевел на меня взгляд все так же задумчивых глаз. — Тебе нужно хорошенько поспать.

— Я не смогу спать, — предупредила я и на вопросительный взгляд пояснила: — Совершенно не чувствую усталости. Хочется действовать, работать, прыгать, бегать исторгать воинственные кличи… Нет, уснуть я не смогу.

— Это тебе так кажется, — непонятно чему усмехнулся Мастер и предложил мне руку. — Пойдем, болезная, покажемся родственникам. А то ж они мне не поверят.

Я приняла помощь и встала на ноги. Действительно, ощущалась некоторая… необычность восприятия. Но в то же время, было такое чувство, будто что-то с щелчком наконец-то встало на место, как вывих.

Задумчиво стянула с головы повязку, прикрыла глаза, пробуя "слиться"… Нет, никаких изменений. Наверное, просто показалось.

Разочарованно вздохнув, я повязала "могущественным платком" голову и, послушно взяв Айка под руку, заковыляла в сторону кухни. Прав был Айк, ощущение фонтанирующей энергии оказалось обманчивым.

Черноволосый узурпатор нагло распоряжался в доме и не давал мне выйти из комнаты еще три дня. Собственно, я не сильно и сопротивлялась, просто возмущалась для вида, чем вызывала только понимающую ухмылку и поток шуточек. Тетя с Дарой ходили чуть ли не на цыпочках, зато Рика громко фыркала и довольно грубо комментировала все происходящее. Но обижаться на нее я не собиралась, мне даже чем-то импонировала ее манера говорить правду в лоб, без экивоков.

На утро четвертого дня я неспешно оделась и, проигнорировав приказ: "ну-ка быстро в постель!", вышла на улицу. Первый глоток свежего воздуха после стольких дней заточения показался самым вкусным за всю жизнь. Меня не раздражали даже куры, облюбовавшие впитывающие солнце перилла.

Я вдохнула пряный и свежий весенний воздух и…

— Слушай, сестренка, а ты помнишь, что послезавтра твой отпуск заканчивается?..

Как нож в спину.

Медленно выдохнув, повернулась к Айку и, нацепив самую неестественную улыбку, проворковала:

— Конечно… братик. Я всегда все помню. Но вот без лишних напоминаний бы точно обошлась!

Я и на самом деле помнила, просто… просто позволила себе не думать об этом.

"Коллега" беспардонно столкнул возмущенно орущую живность с перилл и, тщательно удостоверившись их чистоте, облокотился.

— Неужели, — Он посмотрел на солнце и прищурил сразу же заслезившиеся глаза. Мазохист, констатировала я. — Неужели тебе так не нравится наша пятерка?

От этого вопроса мне стало не по себе. Ну и что прикажете ему отвечать?

— Нет, Айк, против всей пятерки целиком я, в принципе, ничего не имею, но…

— Понимаю.

Я задумчиво глянула на парня и все же решила добавить:

— Это была глупая шутка.

— Э? А, ты про арену… Ну, мы же не зна… — он осекся и округлил глаза, — Хотя… — нахмурился и неосознанным жестом коснулся носа. Хочет что-то скрыть? Но что? — Наверное, так было нужно?..

Вопросительная интонация не сбила меня с толку.

— Кому, Айк?

— Скорее всего, тебе. Знаешь, спроси у него сама.

Я тряхнула головой, начиная злиться. Ну что за дурацкий разговор!

— У кого?

В ответ Мастер непойми чего только пожал плечами и направился к двери.

— Хм… Ция, у тебя какие планы на сегодня-завтра?.. — обернулся около порога Айк и склонил голову на бок.

— Да никаких, в общем-то… — немного недовольно ответила я. И что за манера, говорить загадками?

— Великолепно! Тогда, жду тебя через час в холле.

— Я никуда не собираюсь! — крикнула я ему в спину.

— Разве? — обернулся он и состроил рожу. — А я думал, что ты картину продать хочешь…

Я едва не хлопнула себя по лбу. Забыла! Но…

— Это я не я хочу, а Наика, — хладнокровно ответила я. — И ты же вроде уже обо всем договорился?

— Так это не я покупаю, а мой отец! — передразнил Айк. — И я лишь прикинул! Договариваться будешь ты, вашблогродие! С папой.

— Айк!

— Заодно и ответы на свои вопросы получишь, — и ушел.

Я подавила желание пожелать парню крепкого здоровья и тоже посмотрела ввысь, на голубое-голубое небо без единого облачка… Мысли мои постепенно приобрели мирный ход, а сама я расслабилась и успокоилась. А я что теряю? — подумала я. — Ничего, в том-то и дело… Эх, ладно, хоть с картиной этой чертовой разберусь… — и опять посмотрела на такое далекое, спокойное небо. Чтобы тут же опомниться, схватиться за голову и рвануть в комнату. Солдаты в казармах, наверное, за десять минут собираются, но мне и тридцати пяти оставшихся до назначенного Айком времени не хватит.

— Зеркало-то у тебя зачарованное имеется? — с усмешкой сунул травинку в рот Айк ровно через тридцать пять минут, глядя как я, свесив язык, тащу тяжеленную сумку. — А то с твоей теперешней защитой переход плести — проблем не оберешься.

— Хоть бы помог, — буркнула я, с громкий стуком ставя сумку на пол. Ту самую, с которой отправилась в Академию тридцать шесть лет назад.

— Пхе!.. — скривился он.

С парнем за эти дни у меня сложились вполне даже дружеские отношения. Но это заслуга исключительно Айка, боюсь, какой-нибудь менее общительный (или более высокорожденный, что вероятней) и менее добродушный ни за что бы меня не простил. Хотя, я совсем не уверена, что Айк не скрывает свои истинные чувства под маской раскрепащенности. Скорее, она, обида, потускнела, но не ушла.

— О-о-о!.. — изумленно выдохнул Мастер, попытавшись подхватить мою сумку, но неправильно рассчитал силы, запнулся о пресловутую картину и едва не поцеловался с полом. — Что ты туда понапихала?! Талмуды по философии?! — и тут же кинулся проверять, не пострадал ли "шедевр".

— Нет, — утрировано скромно ответила я. — Это просто вещи. Туфли, платья…

— Ню-ню… Погодь, ты что, сразу в Хрустальный собралась?! Так еще же целых два дня! Ты учти, я не рассчитывал возвращаться туда сегодня!

Я глянула на парня и, приняв позу крайнего гнева, нахмурила брови.

— Вы изволили гостить в моем доме, Мастер СанмАйк, целую неделю. И, когда я, согласно добропорядочным представлениям об этикете, собралась нанести ответный визит вежливости, вы мне отказываете?!..

— Да нет, — пришибленно отозвался Айк. Играет? — Охолонись… Э-э-э?! Так ты в гости напрашиваешься?!

— Если вы изволите выражаться таким образом, то да, — благосклонно кивнула я.

— Рыбьи ки… — обалдело вдохнул он и расплылся в блаженной улыбке. — Ну надо же! Что ж! Я совсем не против! Только всеми руками и ногами…

— Дядя Айк!

Брюнет резко выдохнул, когда звереныш, прыгнув ему на шею, хорошенько врезал коленкой в живот. Я едва сдержала злорадную улыбку и, повернувшись к "сладкой парочке" в профиль, сложила руки на груди.

— И как это понимать, ЭльвеИваис?

Мальчишка даже ухом не повел, продолжая болтать ногами.

Я фыркнула.

— Дурной пример заразителен, верно, о, мой раздолбайскиий друг?..

— Ну, зачем же так откровенно? — ухмыльнулся брюнет и резко крутанулся на месте к вящему удовольствию Ива.

— Чему ты учишь ребенка? Думаешь, Дара будет тебе благодарна?

— Дара — да!

— Угу. Однажды он обзовет ее рыбьими кишками, или акульей печенкой, что ты там поминаешь, вот так счастье будет!

Парень укоризненно глянул на меня.

— Не обзову, — пообещал мальчишка, сползая на пол и с щенячьим восторгом в глазах задрал голову — брюнет ему казался, наверное, почти что замковой башней. — Дядя Айк, а вы еще придете?..

Парень осторожно посмотрел на меня, будто спрашивал разрешения, но я сделала вид, будто не замечаю его взгляда.

— Я очень постараюсь, мелкий, но ты сам должен понимать, у меня очень много опасной работы…

— Прямо как у тети Ции! — восхитился звереныш.

— Что-то вроде того… Но с твоей теткой, мне, конечно же, не сравниться!

— Правда?

— А то!

— Ух, ты!

Я дернула плечом.

— Не вешай ребенку лапшу на уши!

— И не начинал! — потряс руками перед собой парень, отрицая очевидное. — Ну, так что там с зеркалом?

— Пошли за мной. Оно в южном коридоре.

По распоряжению Наики, в комнату с чудо-зеркалом никто просто так не заходил, в первую очередь это касалось Ива. Поэтому из нее убрали все лишнее, оставив только маленький лакированный столик и два стула. Прямо комната ожидания какая-то!

Ничего чертить на зеркальной поверхности Айк не стал, только провел пальцем по раме, которая тут же охотно загорелась зеленовато-желтым сиянием. Все же, это не Академия, специфические рунические знаки тут не нужны.

Зеркало ничего не отразило, только черный прямоугольник, на что Айк довольно-таки неприлично высказался насчет филейной части смуглых жителей Эрсонского побережья, застрявшей в форточке.

— Ты бы не языком трепал, а присмотрелся, — полируя ногти о рукав строгого пиджака, посоветовала я. — Как-никак, перемещения — одна из главный твоих специальностей.

Мастер только махнул рукой.

— Предупреждать моих родичей бесполезно, они все равно забывают отдернуть шторку! Я бы вообще содрал ее к едрене фене, но мама!.. — он безнадежно вздохнул и возвел очи к небу. К потолку, то есть.

— Ладно, я пошел первый… Приму весь удар на себя, ха-ха-ха! Давай сумку. Только ВакаРайса захвати, ага? И аккуратней с ним, аккуратней!..

Я нахмуренно посмотрела на картину — единственную вещь, на которую у Айка не хватило рук.

— Она здоровенная, — предупредила я парня. — И тяжелая. Может, ты сам второй раз сходишь, а?

В этот самый момент Айк как раз шагнул на другую сторону зеркала, но, остановленный моими словами, замер одной ногой здесь, другой — там. Обернулся, насмешливо задрал брови, собрался сказать что-то донельзя остроумное… Но, как видимо, не судьба. Потому что, перетянув на ту сторону наш немаленький багаж, он шагнул сам, решив, наверное, поставить ношу на пол, а уж потом просветить меня насчет варварского эксплуатирования себя, любимого.

От треска и грохота я даже зажмурилась, а когда осторожно приоткрыла глаза, заметила преинтереснейшую картину. Нет не копию ВакаРайса, она все еще стояла, прислоненная к стене, а ту, что предстала по другую сторону зеркала.

Это была просторная светлая комната с мягкими даже на вид бежевыми диванами, очень высокими белоснежными потолками и нежно-персиковыми стенами. И посреди всего этого великолепия стоял огромный, массивный, мрачный черный стол, смотрящихся в этой комнате так же инородно, как пингвин в степях Арата. На нем, в самом центре, устроилась высокая тонкая ваза с яркими желтыми цветами, как будто букет мог как-то смягчить впечатление от этого "нахмуренного" гиганта.

Мне сразу же представился этакий парень-"шкаф", каких часто берут в телохранители богатенькие, но абсолютно не разбирающиеся в бойцах дамочки — с бычьей шеей, заторможенным взглядом и мрачным сопением в ответ на любой вопрос. Конечно, это выглядит очень даже угрожающей, во всяком случае, страшнее нехорошо улыбающегося Айка, но если бы они схлестнулись, я бы все равно поставила на Мастера. И не только потому, что он маг.

Так вот, отвлеклась я, этот стол напоминал мне гориллообразного охранника в черном классическом костюме… и цветком одуванчика за ухом, который нацепила на него хозяйка, в тщетных попытках придать телохранителю благовидности. Но, увы, что стол, что телохранитель милей от "украшения" не стали.

Я еще раз окинула комнату взглядом, заметив, что если бы не было этого черного урода, то можно было бы сказать, что оформлял ее человек с потрясающим вкусом.

Я разглядела все, кроме одного. Айка нигде не было.

Кое-как подняв картину и помянув мимоходом косоруких умельцев, которые сделали такую массивную раму, я перешагнула через "грань", правда, чуть не упала, потому что наступила на что-то неустойчивое. Вниз посмотреть не решилась — мешала картина, и я опасалась, что если все-таки сделаю это, то окончательно потеряю равновесие.

Надо сказать Наике, чтобы повесила зеркало пониже. Я настраивала быстрый и комфортный способ перемещения, а не новый тренажер по прыжкам в высоту! — подумала я, и уже вслух произнесла:

— Ну и где его носит?

— Вообще-то, ты на мне стоишь, — любезно сообщили снизу. — Только не дергайся, а то раму разобьешь! Тихо, аккуратно сходи с моей спины на пол… Вот так, да, умница…

И чего он там разлегся?

Я аккуратно положила картину на стол и обернулась. Перед самым зеркалом, пытаясь выпутаться из черной тяжелой тряпки, барахтался Айк. Я покачала головой — и это Мастер? — и пошла ему помогать.

— Господи, ну я же просил… Пчхи!… Мама!

Парень поднялся на ноги и с ненавистью откинул драпировку в сторону.

— Во многих домах, Айк, настроенное зеркало закрывают. Или вообще отворачивают к стене, — намекнула я, что неплохо было бы немного остыть, но брюнет пропустил мой дружеский совет мимо ушей.

— Если бы они развернули его к стене, я бы обзавелся роскошной шишкой! — зло сплюнул парень. Я могла бы добавить, что "роскошная шишка" у него уже есть — голова, но промолчала. — Ведь знают же, что я часто туда-сюда мотаюсь, и все равно!

Ладно, его дело. Пусть делает, что хочет.

Я развернулась к зеркалу и последний раз посмотрела на комнату в Замке Эльве. Какой стабильный у Айка получился переход… Даже закрывать жалко.

Впрочем, скорее всего, не хотела закрывать "окно" в собственный дом я вовсе не из-за стабильности "коридора".

— Ну и чего ты разорался? — новый голос сразу заставил меня забыть о размышлениях и вернуться к реальности.

— Ситта! Вы опять повесили эту дрянь на зеркало! — почти срывая голос, проорал Айк, потрясая кулаками.

Девочка поковырялась пальцем в ухе, да и я, если честно, еле сдержалась.

— Эта дрянь, братец, самый дорогой бархат, между прочим! — с сотней едва уловимых интонаций проговорила девочка, упирая руки в бока.

— Все равно — дрянь!

Она и скривила губы.

— Может, ты наконец-то перестанешь кричать и представишь меня своей гостье? — с похожими на брата насмешливыми интонациями проговорила девочка. — И почему, если кто-то в доме начинает орать, то это обязательно означает, что брат приехал?

Айк прокашлялся и, выпрямившись, принял уже привычный мне иронично-насмешливый, почти спокойный вид. Я, честно говоря, была немного в шоке от его резкой перемены, так что это пришлось как раз кстати.

— Знакомься, Ция, это моя младшая сестра, СанмСитта. Веснушка, а это ЭльвеЦия, мой боевой товарищ и просто очень хороший человек.

— А, Мастер?.. — потянула девица и небрежно махнула рукой. — Лиам шанэ, Ция! И вовсе я не веснушка! Ну! Найди хоть одну!

Я приподняла бровь, насмешливо глянув на Айка, но ответила, выполнив безупречный полупоклон.

— Лиам, Ситта.

— Веснушка знает всех наших, поэтому так сразу и решила перейти… на неофициальный тон, — чуть наклонившись ко мне, пояснил брюнет. — А ты, Веснушка…

— Я не Веснушка! Нет у меня веснушек!

— Веснушка ты или нет — это мне решать! — грозно рявкнул Айк. — И вообще, старших нужно слушаться! Где мама?

— Мама на мансарде, папа — в кабинете. Все тридцать четыре года, что ты ходишь через зеркало, ты задаешь одни и те же вопросы.

— Тридцать четыре года назад папа с мамой решили, что хватит с них девчонок, так что тебя и в планах не было!

Ситта фыркнула.

— А мне Хави рассказывала!

Девочка горделиво посмотрела на брата, и только тогда позволила себе с любопытством покоситься на меня. Я поймала ее взгляд, но продержала совсем не долго, только чтобы убедиться в том, что выдержки и силы воли ей не занимать. Нет, конечно, используй я свой дар, она против меня и двух минут не выстояла бы, но все равно…

— Мы пойдем к папе, а ты, пожалуйста, предупреди маму, что мы… ну, скажем, через полчаса заглянем к ней.

— Заглянете? — чему-то удивилась Ситта и с еще большим любопытством посмотрела на меня. — О! А-а-а! Вы по работе! Конечно! Но… А как же Салир?

— А причем тут Салир? — не очень убедительно поинтересовался Айк, выпучив глаза.

— Не причем, — понятливо кивнула девчонка и убежала вверх по спиральной лестнице.

Я холодно посмотрела на Айка.

— Что за тайны?

— Какие тайны, о чем ты?! — фальшиво возмутился брюнет, но тут же притих.

— Айк, я же не дура. Эти твои постоянные оговорки… Да черт побери, даже двадцатилетняя девчонка знает о моей пятерке больше, чем я!

Айк рассмеялся, игнорируя или просто не замечая мой взгляд.

— Ция, эту стрекозу Шун учил писать и таскал на горбушке, Кароль читал ей нотации, Салир чинил кукол, а Линек рисовал принцесс. Она их с пеленок знает.

Я вздохнула.

— Все равно неприятно. И ты так таинственно молчишь, что лучше бы вообще ничего не говорил!

— Не боись, сестренка! — он панибратски похлопал меня по плечу. — Прорвемся!

— Эти мне твои "сестренка" и "прорвемся"… — я не закончила фразу, но брюнет меня понял. Стянул ленту, позволив волосам свободно падать на спину и, ткнув меня в живот, бросился к незаметной двери.

— Ты водишь!

Однако… Пожалуй, стоит отметить, что в родном доме Айк превращается в совершенно невозможного ребенка.

Никуда не торопясь (вы ведь не думали, что я буду играть в эту дурацкую игру?) я подошла к двери. Надеюсь, именно она ведет в кабинет, но, так как Айк скрылся, спросить не у кого…

— Войдите!

— День добрый, СанмДарк.

Мужчина оторвался от разглядывания пепельницы и, отодвинув ее на край стола, посмотрел на меня. Что ж, Айк чем-то похож на него. Тот же цвет волос и смугловатый оттенок кожи и, пожалуй, те же скулы. В остальном успешный торговец, подгребший под себя все торговые суда и установивший монополию на морские перевозки, напоминал чистокровного степняка. Хитровато-серьезные глаза, резко выступающие надбровные дуги, из-за которых их обладатель казался вечно хмурым, почти сросшиеся чернющие брови, и, если веселый нрав Айка выдавали едва заметные ямочки на щеках, то у СанмДарка их и в помине не было — щеки казались настолько прямыми и ровными, будто бы их стесал скребком скульптор.

В общем, впечатление от его внешности было весьма неоднозначным. Загадочная личность, однако!

— Кхм… — озадаченно произнес отец Айка и, откинувшись на спинку даже не стула, а трона, сложил ногу на ногу. — Раньше я вас в своем доме не видел…

— ЭльвеЦия, — подсказала я с легким кивком.

Мужчина смотрел мне прямо в глаза, но не так, как смотрят менталисты — ожидающе, настойчиво, недоверчиво, будто хотят поймать на чем-то, а так, как смотрят люди, заинтересованные в продолжении разговора.

— Да, ЭльвеЦия… Хм… Нет, однозначно, вас я раньше не видел. Но, раз вы попали в дом, то… Для подруги Ситты вы стары, уж извините за прямоту, для Лэттис — чересчур молоды, Зифу бы я надавал по ушам, если б он покусился на такое юное и невинное создание, Менна и Ульс все еще гостят у Гетты и, насколько мне известно, собираются оставаться там до конца лета… То вывод напрашивается один — вы с этим раздолбаем?

Надо же, наши мнения насчет Айка совпадают!

— Мы в одной пятерке, — учтиво наклонила голову я.

— Ах, да… — он пробежал пальцами по краю стола и сложил руки за голову. — Что ж, очень приятно, что сын наконец-то решил представить вас. Только, признаюсь честно, я несколько ошарашен…

— Я вас понимаю, — вежливо улыбнулась я, чувствуя внутреннее смятение. Этот человек… было в нем что-то неправильное, что сбивало меня с толку.

Я не могла угадать, о чем он думает, даже приблизительно в какую сторону направлены его мысли.

Менталисты проходят специальный курс, не знаю уж как точнее его назвать, то ли психологии, то ли наблюдательности, мы называли его просто чтением. Сначала мы, а точнее я, ведь кроме меня на курсе не было других магов духа, так что занятия с Магистром УфеЭзедрой проходили в индивидуальном порядке, учились замечать малейшие движение глаз или всего тела и понимать, что они значат, а потом… А потом доводить это знание до уровня рефлекса, интуиции, чувства… И вот сейчас, эта выработанная и проверенная система дала сбой.

Я вся похолодела, чувствуя неприятный озноб неуверенности и даже страха. Этот мужчина… За ним нужно очень внимательно следить. И не то, чтобы я не доверяла отцу Айка, просто… с такими людьми лучше быть настороже.

— Понимаете? — соединив кончики пальцев, улыбнулся он.

— Ну, да, — беззаботно пожала плечами я.

— Я ожидал, что будет… кхм, юноша… Поймите меня правильно, я ничего не имею против девушек и женщин, наоборот, я ими восхищаюсь, преклоняюсь перед ними, но…

— Это была чисто мужская компания, — кивнула я, усилием воли заставляя себя сидеть спокойно и не ерзать. Да что же в нем неправильно?! — С чисто мужской дружбой.

СанмДарк вдруг улыбнулся во все зубы, глаза его вспыхнули добротой, будто бы тоже улыбнулись, и сразу стало ясно кто тут чей отец.

— Собственно… — Мужчина даже немного смутился. Но на все сто процентов я уверена не была. — А где мой оболтус?

— Играет сам с собой в казаки-разбойники, — серьезно ответила я и была вознаграждена еще одной улыбкой в стиле Айка. Вернее, это Айк улыбался в стиле СанмДарка.

— А вот и я! — ворвалось в комнату непонятное прямоугольное существо с двумя ногами. Как оказалось, это был Айк, ухвативший картину вдоль. — Хм, папа, вы уже познакомились?

— Пришлось, — иронично вздохнул торговец. — Когда к тебе в комнату заходит совершенно незнакомый человек, без сопровождающего, поневоле познакомишься!

Я никак не отреагировала на эти слова, продолжая расслаблено сидеть в кресле.

— Прости, пап, просто я внезапно вспомнил про одну очень важную вещь, пришлось возвращаться…

— А эта "очень важная вещь" не могла подождать пяти минут?

— Не-а!

Отец Айка тяжело вздохнул.

— Бестолочь ты!

— Вот и Ция так постоянно говорит, — состроил обиженную мордашку брюнет. — А я, между прочим…

Что он там "между прочим" и "между этим" я почти не слушала, хотя Айк заливался соловьем. Я разглядывала одежду СанмДарка, обстановку кабинета, вещи на рабочем столе… Погодите-ка… чернильница стоит посередине, перо же с левой стороны… Так вот оно что, он инорукий!

Я испытала невероятное облегчение. Теперь ясно, вот почему его реакция отличается, у него все жесты исполнены с эффектом зеркального отражения… Черт, непривычно, так сразу и не перестроишься, но зато какой опыт!

Айк меж тем уже демонстрировал отцу картину, с явно наигранным скучающим видом расхваливая ее достоинства, как гид в музее. СанмДарк, похоже, тоже слушал сына в пол уха, пристально высматривая что-то на холсте.

— Ну, вот и все! — радостно хлопнул в ладоши Айк, потирая руки.

— Все равно договаривался ты. Смысл мне было сюда переться? — без особого интереса спросила я, сонным взглядом скользя по незнакомому коридору.

Лицо Айка приняло плутоватый вид.

— Сейчас узнаешь! — таинственным шепотом проговорил он и подмигнул. — Пойдем, с мамой моей поговоришь…

Я фыркнула.

— Айк, ты заставляешь меня повторять одну и ту же мысль дважды. С чего это ты меня с родителями решил познакомить? Это, знаешь ли, наводит на определенные размышления!

— Хочешь сказать, когда я знакомил парней с мамой и папой, я рассчитывал на скорую свадьбу с ними?.. — хихикнул он, видимо, представив обалдевшие лица Мастеров и тётенек-регистраторов, разглядывающий смущенно мнущихся парней с заявкой: "Прошу провести свадебный обряд…". А главный "свадебных дел" Мастер наверняка бы и бровью не повел, только уточнил: "Для всех пятерых?"

Перед дверью Айк поправил одежду, прилизал волосы и только тогда аккуратно постучал.

— Мам, знакомься…

Я приветливо улыбнулась и сдержанно поклонилась, хотя чувствовала, что едва справляюсь с удивлением. Эта женщина… Зеленоглазая, с кожей, белой, как мел и волосами цвета топленого молока… Неужели из диких земель Аргаса?!… Но, как?!.. Я тут же едва не хлопнула себя по лбу. Совсем мозги за время жизни в отдалении от общества Мастеров атрофировались? Отец Айка — купец. И этим все сказано.

Женщина взмахнула настолько длинными белыми ресницами, что я не побоялась даже вульгарного сравнения с опахалами, и молча вышла из комнаты.

— Я что-то не так сделала? — неуверенно спросила я. Брат с сестрой переглянулись и, дружно захихикав, замотали головой.

— Нет, Ция, все нормально. Просто мама предпочитает сначала разобраться с делами, а уж потом разговоры разговаривать.

— Дела? Если я не вовремя, то…

Айк закатил глаза и застонал.

— Пошли уже! — Он схватил меня за руку и потащил вниз, за собой. — Только умоляю! Ничего сейчас не говори! Сама все увидишь!

На лестнице я едва не переломала ноги, Айк торопился, а если учесть, что я с трудом поспеваю за ним, неспешно идущим, то мне невероятно повезло, что при такой скорости я не получила травм.

Лестницы, вся моя жизнь проходит в бегах по ним! Главный враг, тоже мне…

А так торопился, Мастер, оказывается, не куда-либо, а светлую комнату, ту, в которой мы оказались сразу после перехода.

Эта странная молчаливая женщина, находясь рядом с которой я ощущала слепое чувство опаски, как рядом с человеком, не совсем адекватно реагирующим на реальность, уже сидела за огромным черным столом и сосредоточенно перебирала мешочки. Одни из них глухо брякали, отброшенные в сторону небрежной рукой, другие удостаивались длительного осмотра и нахмуренных белых бровей.

Мы вместе с Айком и Ситтой, уселись рядом. Только девочка пододвинула стул так, чтобы я оказалась как раз напротив ее мамы.

— Вот оно. Тебе подходит, — невероятным образом изогнув брови, произнесла женщина и внезапно взмахнула рукой, высыпая на стол содержимое мешочка. Это оказалась дикая смесь из крупы, засушенных плодов шиповника и не поддающейся описанию требухи.

— Гречка, шиповник, грецкий орех… Пихта или рябина? Нет, больше все-таки рябина… Да-да, именно рябина! Черная рябина. Хм… Может быть даже темно-фиолетовая…

Я покосилась на Айка. На лице у парня блуждала понимающая ухмылка. Но пояснять, как водится, он ничего не стал. Только шепнул, запутав окончательно:

— Я - белый каштан, Линек — синий кедр, Кароль — зеленый дуб, Салир — желтый вяз.

Странная женщина убрала лишние мешочки в сторону и, навалившись на стол, задумчивым взглядом уставилась на рассыпанные дары природы.

Я потрясла головой. Неужели у них, в диких землях, все такие сумасшедшие?

— Хм… — повторила мама Айка и закусила щеку, внимательнейшим образом рассматривая рассыпанную смесь. Ее чада внимали ей с благоговейным восхищением. Что же, мне одной кажется, что "ингредиенты" никак не связаны между собой? — Тяжело на тебя смотреть, мешает твой дар. Смутно все вижу… — Я едва не расхохоталась. Она, что, гадалка?!.. Ну, Айк!.. — Смутно, неясно… И слишком много всего.

Она принялась сгребать "мусор" к краю стола. Самое интересное, что ни одна пылинка не упала на пол — все вернулось на место, в кожаный мешочек.

Айк выглядел обескураженным.

— И что? Совсем ничего не скажешь?

СанмЛэттис, не переставая складывать мешочки в искусно выполненный ларец, пожала плечами.

— Я не вижу смысла что-то говорить. Мои слова ничего не изменят. Пожалуй, кроме одного…

Она вернулась за стол и впервые глянула мне прямо в глаза. Да так, что я заворожено замерла.

Он, взгляд, близкий, как все понимающие глаза матери, и далекий, как высокомерный взор королевы, теплый, как прижавшийся к бедру бок котенка, и холодный, как горный ручей, живой, как пляска пламени, и отрешенный, как безучастное небо, пробудил какие-то неизвестные мне чувства и я застыла, чуя, как вместе со взглядом она задумчиво перебирает перепутанные нити моей души.

— Твой отец умер слишком рано и не успел рассказать что-то важное о том, что мучает тебя сейчас, и о чем ты представления не имеешь. Это то, что есть внутри тебя, чему ты отчаянно сопротивляешься, не понимая, что, на самом деле это тоже ты. Ты мастерица души… из-за этого тебе трудно будет принять его. Все твои проблемы от неприятия. Они рушат друг друга, не могут помогать тебе. Две силы сражаются внутри тебя, борются насмерть, и когда-нибудь они уничтожат друг друга. И ты останешься с пустотой. Без наследия предков и без благословления богов. Перестань бороться с этим. — Женщина прикрыла свои невероятные зеленые глаза.

Рядом изумленно выдохнула Ситта, Айк что-то невнятно пробурчал себе под нос. Я осталась сидеть, как сидела, только чуть склонила голову на бок. Нет, она не придумывает, жители, а особенно жительницы Аргаса известны своим собственным мистическим календарем, богатым разнообразием гаданий, оракулов и прочего тому подобного, а так же умением превосходно всем этим пользоваться, да и весь мой опыт менталиста, хоть и приходит в смущение от нетипичности поведения СанмЛэттис, говорит — она не врет. Но… Какова же семейка! Леворукий, гадалка, судя по всему, превосходно разбирающаяся в психологии… Удивительно, что Айк — нормальный, вполне даже среднестатистический человек. Не в магическом плане, конечно же.

Зато теперь я понимаю, откуда у Айка склонность говорить загадками. Все в корнях наших.

— Вот, держи. — Женщина протянула мне засушенную веточку жимолости. — Это тебе. — Потом вытащила из маленькой шкатулки кисть рябины. — Это твое. А это, — она тонко улыбнулась и протянула мне сухой и ломкий лист незнакомого дерева, — его.

— Что это значит? — поинтересовалась я, хотя была уверена, что мне не ответят. Так и случилось.

— Это значит то, что ты сама поймешь под этими и другими знаками. Их Ясноглазая Кайлих подает всем людям в избытке, нужно только уметь читать.

Женщина перегнулась через стол, заставив и меня наклониться вперед, посмотрела прямо в глаза и промолвила:

— Но ты, кажется, умеешь. В кратных девяти числах сентября утопи камень в лесном озере. Из-за него они плачут.

В голове появилась очень похожая на правду мысль. Да она не в своем уме! Несвязная речь, одержимость каким-то гипотетичным знанием, навязчивые идеи. Но, заглядывая в ее "несуществующие" в природе слишком яркие зеленые глаза, я тонула в их кристальной чистоте…

От матери Айка пахло тимьяном. Вблизи был виден легкий пушок на ее лице, какой бывает у совсем еще юных девушек, но никак не у трехсотлетних женщин.

После этих "откровений", если, конечно же, так можно назвать набор контекстно-несвязных предложений, общаться с СанмЛэттис в "неформальной обстановке" расхотелось совсем. Поэтому, высидев за чаепитием положенный минимум времени, я поднялась в отданную в мое распоряжение комнату. Уселась на подоконник, не такой широкий и удобный, как в Хрустальном, к сожалению, и уставилась на город за окном. Это так характерно для Мастеров, оказаться в городе, жить в доме, но и представления не иметь о том, что находится за приютившим снаружи, за стенами… Нет, обязательно пойду сегодня погулять по городу.

Одну меня Айк не отпустил, мотивировав, что портовый город — не место для праздных прогулок, даже в благополучных районах. Он ведь прекрасно понимал, что гулять я собираюсь не только среди богатых домов, но и на рынке, набережной, веселых улицах, где полным-полно народа. Да и я себя чувствовала далеко не так уверенно, как раньше.

Айка же одного не отпустила Ситта, заявив, что ему опасно гулять по городу. Опасно для самого города и его жителей.

Воздух отдавал горечью на языке, сушил горло, а в бедных районах еще и отдавал рыбой. Все вокруг ругались, хохотали, о чем-то спорили, пили… Целый день сестра Мастера неутомимо рассказывала комичные случаи с участием брата, на что тот сначала краснел, а потом просто недовольно пыхтел, засунув руки в карманы брюк и делая вид, что он тут совершенно не при чем.

Мы очень долго стояли на берегу. Я смотрела на море, туда, где в белесой дымке размывалась граница между небом и водой, слушала стук перекатывающихся камней… Если бы умела рисовать, обязательно бы нарисовала это.

Вечером ко мне пришла Ситта. За день мы неплохо поладили, девчонка трещала без умолку, я внимательно слушала, а что еще нужно подростку для видимости полного взаимопонимания?..

— Не помешаю? — с живо блестевшими глазами спросила она, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Нет. Проходи. — Я бросила на нее косой взгляд. — Что такое интересное ты держишь в руках.

— Что?.. — она вспыхнула. — А, это карты, я…

Я качнулась на стуле, удерживаясь от падения только тем, что зацепилась ступней за ножку стола.

— Твоя мама гадает таким оригинальным, я бы даже сказала, интригующим способом, а ты так банально, на картах?

Девчонка пересилила собственное смущение и плюхнулась на стул. Видимо, подражая матери, устроилась напротив и приняла профессионально-спокойный вид.

— Мама не любит раскладывать на будущее, искать факты… Она смотрит общую картину, это гораздо сложнее… И… она подсказывает, как выпутаться из затянувшегося узла, это — высший пилотаж. Я только и умею, что узнавать что-то незначительное… В общем, я только учусь. Я еще не могу, как мама… Это так, почти баловство…

— И тебе интересно попробовать то же, что попробовала мама, — кивнула я, — хотя бы приблизительно.

— Так ты согласна? — мимоходом поинтересовалась она, а на самом деле замерла в волнительном ожидании.

— Куда ж я денусь, — вздохнула я и позволила себе улыбнуться, дружески подмигнув девчонке. — Тем более, леди СанмЛэттис обрисовала… слишком общую картину. Я бы не отказалась от подробностей.

Ситта просияла.

Тасовала она виртуозно. Я даже залюбовалась отточенными движениями, мельканием карт, сливающихся в воздухе то в одну сплошную полосу, то разлетающихся в стороны, то выписывающих дугу.

— Тебе бы в игорный дом! Цены бы не было! — хмыкнула я.

— Я никогда не играю в карты, — необыкновенно серьезно по сравнению со своим обычным тоном проговорила девочка и даже не сбилась. Казалось, руки действуют по собственному хотению, не обращая внимания на то, что их хозяйка занята разговорам. — Ворожейкам везет в азартных играх, но зато судьба отворачивается и больше не делится секретами.

— Как у вас все сложно… — больше для поддержания разговора проговорила я и с трудом сдержала зевок. Пожалуй, лягу сегодня пораньше.

Девочка скупыми движениями начала выкладывать на столе из карт странную фигуру, долго раздумывая над каждой и медленно снимая следующую с колоды. Сначала положила одну, перевернула. Хмыкнула. Потом две чуть ниже по бокам. Перевернула левую, приподняла бровь и кивнула. При разглядывании правой она сначала замерла, а потом вытаращилась на нее так, что я всерьез забеспокоилась об ее здоровье.

— Обалдеть… — чуть-чуть отойдя от шока, вымолвила она. — Любопытство — естественно, в сущности я и не сомневалась, но влияние?! — Она перевела взгляд даже не круглых, а каких-то квадратных глаз на меня. — Они говорят, что если ты… мы… если я правильно растолкую, ты узнаешь то, что поможет тебе… Очень сильно поможет… Так, что вся жизнь изменится…

Девочка внезапно всхлипнула.

— Ция, я боюсь.

— Не надо, — я потянулась и, поймав ее холодные пальчики, ободряюще сжала. — Все нормально.

— Но если я ошибусь… Не надо было… мама ведь ничего не сказала…

Насколько я помню, СанмЛэттис утверждала, что даже если она скажет, то ничего не изменится. Ну, или что-то в этом роде. От перестановки смысл не поменяется, верно?..

— Но ведь и хуже не будет, — улыбнулась я. — Давай продолжим. Мне так любопытно!

— Хорошо! — она вытерла глаза.

Следующие минут двадцать я была свидетельницей странных и малопонятных с моей точки зрения манипуляций.

Ситта все больше хмурилась, но, слава богу, начать плакать больше не порывалась.

— Знаешь, я в растерянности, — задумчиво проговорила она, вытирая выступивший на висках пот. — Никогда мне еще не доводилось так… тяжело… вызывать образы. Они… такие смутные и… я не могу сформулировать.

— Совсем ничего? — подняла брови я.

— Ну, я могу сказать… Может, тебя это на что-то натолкнет, потому что я ничего не понимаю. Значит так… — Она сдула челку со лба. — У тебя проблемы… с образованными людьми? Нет, подожди, не совсем так… С теми, кто много всего знает, как-то так… Но я не могу сказать точно в какой момент это… действо достигнет пика… И с теми, кто всегда заглядывает… вперед? Или в конец? У тебя с последним, кажется, какой-то договор… Или обязательство… Очень холодное обязательство. Он от тебя не отстанет, пока ты его не выполнишь. И еще, эти двое… Они, ну… связаны как-то… Может, братья?.. Или очень хорошие друзья с одинаковой профессией? И… и… Нет… — она откинулась на стул, тяжело дыша. — Ничего больше не понимаю. Ну, что? Есть какие-нибудь мысли?..

— Н-да… — потянула я и Ситта сразу как-то поникла. — Не хочу тебя расстраивать, но и врать — тоже никакого желания нет. Представления не имею, о чем ты говоришь. Может быть, позже пойму? — угу, после того, как все произойдет. Если, конечно же, эти "предсказания" вообще имеют какое-то отношение к действительности.

— Может быть, — послушно согласилась сестра Айка. — Ну, я тогда пойду? А то братец ругается, что я тебя уже достала.

— Неправда, — вполне искренне улыбнулась я. Нет, девчонка, конечно же, надоедлива, но я чувствовала к ней только некоторое снисхождение и добродушие. — Мне интересно с тобой разговаривать.

Ну, это я загнула. Разговаривает исключительно Ситта, я только уши развешиваю.

Зато девочка буквально расцвела от этих слов.

Сегодня мне впервые в жизни гадали. Сразу две гадалки. И сделали целых два предсказания. Одинаково расплывчатых на мой вкус. Но… сбудутся ли они, я не знала, поэтому перестала моделировать варианты развития событий и думать обо всем этом. Все равно я пойму только тогда, когда буду знать достаточно фактов для того, чтобы понять. Так зачем трепыхаться?

Прав был Айк, ответы я получила… Но вот как бы еще сделать так, чтобы можно было понять, а что же, собственно, мне ответили?

 

Глава 9. Скука и чужое грязное белье

Все-таки, жизнь иногда приносит и приятные сюрпризы, в качестве исключения, подтверждающего правило. Как, например, полное безделье на протяжении вот уже… дайте подсчитаю… Шести дней.

Да, я и сама удивляюсь. Целых шесть дней — и ничего стоящего. Все же, раньше я думала, что жизнь Великолепной Пятерки протекает более… разнообразно. А тут никаких тебе срочных вызовов, никаких донесений… Впрочем, однажды все-таки случилось непредвиденное, но об этом чуть позже.

Почти неделя прошла с тех пор, как мы с Айком ввалились через зеркало в дом на Зеленой улице. Именно ввалились, иначе наше "прибытие" и не назовешь.

Для дальних переходов в Хрустальном брюнет настроил огромное прямоугольное зеркало в зале, как говорил Кароль, в "зоне отдыха", на первом этаже, так что не очень удачное приземление не осталось незамеченным. Во всяком случае, подколки сыпались, будто из рога изобилия.

Наверное, у Айка имеется собственное фамильное проклятие, потому что оба раза, что мы перемещались вместе, все закончилось не вполне удачно. На полу.

— Я - лучше всех в нашей пятерке разбираюсь в перемещениях! — бил себя пяткой в грудь Мастер-взломщик, на что я только скептически поджимала губы, отряхиваясь. — В боевых условиях именно мне всегда доверяют построить портал! А однажды, я сумел пробить проход даже сквозь трехслойный "купол" противника! А если я лучший в нашей пятерке, то значит, лучший во всем Совете!

Я покивала. Ну конечно, конечно. Еще и Совет приплел.

— А не много ли вы на себя берете? — елейным голоском поинтересовалась я, подхватывая сумку. Все это происходило в удивленном молчании со стороны замершего в кресле Линека. Хотя, у него было такое отвлеченное лицо, что молчание могло быть вовсе не удивленным, а отвлеченным. Или вообще сонным. Все-таки Линек часто отвлекается от реальности и витает в высших сферах, недоступных обычным людям. При этом его симпатичная мордашка принимает такое серьезное выражение, будто решается судьба мира, не меньше. — Хочешь сказать, ты лучше Высокого Магистра ДазаКхана?

Парень замер с открытым ртом, а потом задумчиво потер подбородок.

— Нет, конечно не лучше… Ну, так ему шестьсот с лишним лет! Уверен, я в его годах буду куда сильней!

— И это притом, что ты все еще Мастер.

Айк фыркнул и принял позу "Круче нас только яйца. Да и то, сваренные вкрутую".

— Мне только восемьдесят шесть! — с пафосом проговорил он и вздернул подбородок. — А на Магистра сдают лет в сто пятьдесят, двести. И чтобы опыта полевых работ не меньше шестидесяти лет. И это для Мастеров из боевых пятерок еще делают исключения! А те, что перьями скрипят — во все триста!

— Это если никаких особых заслуг нет, — не согласилась я. — Но вы же о-го-го! Сам говорил!

— От своих слов я не отказываюсь, — отрезал Айк.

— Ага, не отказываешься, значит? А почему ты даже на ногах после перехода устоять не можешь? А если бы тебя… ну, скажем, вон за тем креслом ждал солдат вражеской армии?

Айк скептически фыркнул.

— Ну конечно! А Линек бы при этом философски пялился на потолок и полировал ногти! Конечно! Какой-то ненормальный по дому бродит, обычное дело! А вот если бы его не было, солдата вражеской армии, тогда да, тогда б наши всерьез обеспокоились — день прошел, а враг не появился? Не порядок!

— Так, да? А если Линек — это вражеский метаморф? Сидит тут, чтобы ты раньше времени ничего не заподозрил. А молчит потому, что выдать себя нехарактерным построением фраз или поведением боится!

— Да говорю я тебе — быть такого не может! Я лично плел охранку вокруг нашего дома! Лично, понимаешь?! И вплел ее в сеть вокруг города! Теперь если кто-то чужой проник в город — я узнаю даже на дне Сишинского моря!

— А если кого-то из своих? Из городских?

— Ну и что? Обычный человек ничего не сможет поделать, он даже двух шагов по лестнице не пройдет! А Мастер предать не может, Носители еще никто не отменял!

— А как насчет "ложных" плетений? Или "ос"? Стоит пустить их по нити плетения над городом и…

— Я сам лично проверял плетение еще три недели назад! И обхожу все узлы каждые три дня! Все там заизолировано так, что комар носа не подточит!

— А если с ними Морок? Или маг света?

— Иллюзии нестабильны около защитных плетений такой мощи! Их нужно поддерживать, каждые двадцать минут пуская импульс по… Да что говорить! Чтобы это устроить, нужна тьма времени!

— А если эта операция подготавливалась в течение длительного периода? Специально разрабатывался план, исполнители — агенты под прикрытием…

Брюнет издевательски заохал.

— Долгосрочная операция? Агенты под прикрытием? Что ты несешь, мы в Хрустальном! Что за паранойя у тебя, Ция? Ты везде видишь заговоры и попытки переворота? Скажи еще, что здесь гнездо заговорщиков! Штаб квартира Эрвионы! — Он закатил глаза. — Ция, ОНИ следят только за теми, у кого паранойя. Сечешь?

Я стряхнула с рукава невидимые глазу пылинки.

— Если ты не помнишь, Айк, то началось все с того, что я спросила почему "коридор" искривился, а к террористам и заговорщикам ты подобрался сам. Так почему мы опять оказались на полу? Ты ведь потерял равновесие? И я следом. Никаких тряпок здесь нет, на полу ничего не разбросано.

— Это совпадение, — категорично заявил парень и, отвернувшись, подхватил сумку. Ясно, разговора не будет. — Эх, хорошо дома! Эй, Линек, а где все?

— В приемной, — скучающий тоном ответил Мастер мороков и зевнул.

То ли он так и не понял кто к нему обращается, то ли возвращение боевого товарища не произвело на него никакого впечатления, но Линек откинулся на кресло, прикрыл глаза и собрался, по-видимому, хорошенько вздремнуть.

— Пришел что ли кто-то? Чего они в приемную набились?..

Но так как отвечать Айку никто не собирался, он махнул рукой в сторону второго этажа, а сам заторопился к приемной. Как я поняла, мне предложили сначала наведаться в комнату, разложить вещи, переодеться, а потом уже, если, конечно, мне захочется, присоединиться к ним. Что, собственно, я и сделала.

На при кроватном столике за время моего отсутствия собралось просто невероятное количество пыли. Я затолкала сумку в самый угол шкафа, скинула мамино бежевое платье, умылась, несуетливо натянула форменные штаны и красную тунику, поправила повязку и, не особенно торопясь, спустилась вниз.

В зале с книжными полками и цветами Линека уже не было. Четверо моих новых коллег собрались в приемной. Видимо, "посетитель" оказался единственным развлечением за очень долгое время. Мне бы их проблемы.

В приемной было так светло, что я начала подозрительно оглядываться в поисках искусственных источников освещения. Небо с утра хмурилось, а молочно-белый свет был настолько ярким, что хотелось потереть глаза. Потому что он бил прямо в лицо. А в лучах света, так, что невозможно смотреть, в лучших традициях допросов СБ, смазанным пятном темнела самодовольная широкоплечая фигура.

Замерев на пороге, я быстрым взглядом окинула комнату, и, почти без заминки забралась на подоконник рядом с Айком.

— Значит, ты не рвал цветы с клумбы леди ЭльНастры?..

За симпатичным столом в типичном строго-классическом стиле склонился Кароль, роясь в каких-то бумагах. Он наклонился так низко, что вьющиеся каштановые волосы полностью закрыли лицо. Командиру, судя по нахмуренному лбу, было глубоко наплевать и на цветы, и на разграбленные клумбы. Вот уж кто точно не страдает от безделья.

Бледный трясущейся паренек сидел на самом краешке кресла для посетителей, выпрямив спину так, что, казалось, она вот-вот с сухим треском переломится пополам. Пальцы его нервно мяли темно-коричневую ткань брюк. Его трясло мелкой дрожью и, кажется, бил озноб.

Салир стоял напротив, как раз на таком расстоянии, чтобы посетителю, или кто он там, приходилось испытывать неудобство, задирая голову, напротив окна, сложив руки на груди и опираясь бедром о край стола.

Я скользнула по блондину взглядом. Он сделал вид, что не заметил меня, я поступила аналогичным образом. Незачем ссориться, тем более что и повода вроде бы как нет.

— Н-н-нет, д-д-достопоч-ч-чтимый М-м…

— Он что, заикается? — шепотом поинтересовалась я у Айка, с неподдельным интересом пытаясь вытянуть шею так, чтобы можно было заглянуть Линеку за плечо и увидеть, что он там чиркает на листочке у себя на коленях.

— Волнуется просто, — шепнул в ответ Айк, пожав плечами. — Это у него уже третье состояние. Сначала он молчал и бычился, потом принялся самозабвенно врать, заливался, что соловей! Теперь, вот, заикаться начал. Бедный парень.

— Врешь, — с ясно видимым удовольствием проговорил Салир и как-то приторно-обольстительно улыбнулся. — Все еще не понял, что врать бесполезно?..

Бледный юноша сглотнул и побледнел еще сильнее.

Я нахмурилась.

— Так как ты оказался в саду достопочтимой леди? Ты "заплутал" среди маргариток и кустов сирени уже во второй раз. На врожденную умственную отсталость списать не удастся, у нас на руках справка из экспертной лаборатории отдела охраны порядка. У тебя первая группа здоровья. Тебе бы в армию, короля защищать, а не чужие клумбы топтать.

— Й-й-а-а-я н-н-е…

Чувствую, еще немного, и у парнишки сердце от страха остановится.

— Что он сделал? — поинтересовалась я у брюнета.

Айк вздохнул.

— Был пойман, когда вытаптывал зеленые насаждения в саду ЭльНастры. Это наша соседка, заглянула познакомиться, а как узнала, что здесь боевая пятерка обосновалась, по малейшему поводу за помощью бегает! Намеднясь шутник какой-то подбросил под дверь тушку вороны с табличкой "Грядет возмездие!" в клюве, так она такой крик подняла! Говорит, мол, прокляли ее! Теперь, вот, этот…

— Так Салир его мурыжит только поэтому?! — поразилась я, высовываясь в окно и пытаясь разглядеть дом нашей соседки. Очень уж интересная женщина, судя по его словам, выходила.

— Скучно, вот за мало-мальски любопытные дела и беремся…

Я фыркнула себе под нос.

— И это вы считаете любопытным. Как низко же вы пали! Дочка, наверное, у этой леди имеется, вот и…

— В том-то и дело, что нет у нее ни дочки, ни племянницы, ни служанки симпатичной.

— Ну и что? — Я тяжело вздохнула. — Из-за этого вы решили собственнолично заняться пацаном? Мелко ходите. Да и вообще, магической составляющей нет, на каком основании?..

Айк досадливо прицыкнул языком.

— Да не брались мы за это дело! Не брались! Заявления-то нет!

— Так какого?..

— Развлекаемся просто. Да и интересно, что этот парень в саду почтенной вдовы потерял. Я бы предположил, что все дело в любовной связи, все же, старые богатые дамы частенько заводят молодых любовников, но ЭльНастра сама нам на него жаловалась. Вором называла. А на размолвку двоих любящих голубков совсем не похоже.

Я поморщилась. И нравится же кому-то копаться во всем этом… Во всем этом грязном белье.

Салир же продолжал тянуть соки из мальчишки. Золотистая коса его, непривычно тугая и жесткая даже на вид, прямая, как стрела, прижималась к спине. Хм, насколько я помню, обычно он собирает волосы гораздо свободней. С чего бы это? Будто бы весь он напряжен, натянут, как перед вылазкой или сражением. Только ведь в каких-либо сражениях моя пятерка сейчас не участвует, правда? Уж меня-то, в обратном случае, сподобились бы уведомить?..

А руки! Руки-то на груди сложены, да еще и ладонями к себе! Уж не специально ли он меня с толку сбивает?

И, как назло, именно в этот момент Салир сменил позу. На совершенно расслабленную и говорящую об абсолютном умиротворении. Неужели заметил мое пристальное внимание? Наверное, так и есть.

— Это случайность… Я… Я п-правда не…

— Врешь… — с придыханием потянул блондин, закатывая глаза и играя черными бровями явно на публику. Правда, смотрели на него только мы вдвоем — Линек вдохновенно творил, Кароль бормотал себе под нос и что-то считал в столбик. Только Айк азартно подался вперед, да я нет-нет, да поглядывала в его сторону.

— Он у вас что, детектор? — спросила я, не отрывая взгляда от спины Салира, ловя даже не движения, а каждый намек на движение. Я уже говорила, что он напоминает мне менталиста? Да? Что ж, готова подтвердить это и сейчас. Я слабо представляю чем он руководствуется, почему поступает именно так, а не иначе. Ведь не все так просто, это очевидно! Вот бы залезть в эту блондинистую голову, да разобраться со всем уже, в конце концов!

— Ну, во-первых, не "у вас", а у нас, дорогуша, — с готовностью зашептал Айк в ответ. Я только покаянно вздохнула. Что поделаешь, все еще сбиваюсь. Хотя, это дело надо прекращать. Незачем неосторожными словами увеличивать дистанцию между мной и моими коллегами, она и так внушает уважение своими размерами. — А во-вторых… Хм… Нет, он не детектор. Они, знаешь ли, чувствуют только врет или нет сам говорящий. А Салир точно зна…

Я меня даже дыхание сбилось от ярко вспыхнувшей догадки. А в животе разлилась непривычная онемелая боль.

— Он еще и ощущает, является ли правда настоящей правдой… — выдохнула я и уставилась на спину блондина. Он, будто почувствовав мой взгляд, передернул плечами. — То есть… — я кашлянула и взяла себя в руки. — Он чувствует разницу между убеждением в том, что это правда и самой истиной, не так ли?..

— Ну, не совсем чувствует… Раньше допросами занимался Шун, теперь вот приходится Салиру… А насчет того, как это происходит… — Кончики ушей Айка покрылись нежным, едва заметным румянцем, но взгляд, тоже направленный в сторону Салира, стал каким-то насмешливо-задумчивым. Хм, кто-то слишком много разболтал и теперь об этом пожалел. Ну да, подобный дар нужно скрывать даже от самых близких друзей, что уж про меня говорить. — Это очень тяжело, если, сестренка, ты понимаешь, о чем я. — Ни черта я не понимаю, если честно! И это очень сильно раздражает! — В общем, он терпеть не может это делать… Ох, расслабился я с тобой, двусмысленности говорю! Но ты же не думаешь о чем-то другом, м-м-м?..

Я иронично покачала головой. Господи, он пытается меня отвлечь! Ну, просто умиляюсь, наблюдая!

— Если не любит, почему делает? — Я кивнула в сторону бледного юноши, который отчаянно подался вперед, навстречу ледяному и острому, как вершины гор, Северному графу. Еще немного, и он бросится на Салира с кулаками просто от отчаяния.

Я чуть прищурилась. Этот бедный мальчик напоминал мне затравленного зверька, который, осознав, что загнан в угол, решает продать свою жизнь подороже. И, судя по едва заметному мягкому изгибу угловатых губ, Салир об этом тоже прекрасно знал.

Айк тяжело вздохнул и тоже посмотрел на своего золотоволосого товарища.

— Он и не делает. Ох, сестренка… Это… как интуиция, только глубже, сильнее. Он бы и от нее отказался, да не выходит.

Я, не отворачиваясь от Мастера перемещений, скосила глаза на Салира. Неужели он так же как Кир недоволен собственным даром? Хм, очень интересно… Что-то начинает вырисовываться, но по-прежнему мало данных, да… Есть у меня книга по Высоким дарам, добытая стараниями Ура, нужно ее полистать. Но у Салира, должно быть, дар зеленого спектра. Или красного. Хотя последние очень редко встречаются, и двое на моем веку — слишком много.

Плечи блондина напряглись, но тут же расслаблено опустились. Но я успела заметить движение мышц под тонкой рубашкой, скроенной по первой столичной моде.

Я дернула щекой и досадливо цокнула языком. Нет, мне это надоело. Но, так как спросить в лоб я не могу, придется подбираться к цели мелкими шажками. Составлять общую картину по крупинкам. Давно пора повнимательнее приглядеться к новым коллегам!

Айк вздохнул еще раз, и его зеленые глаза в этот момент еще больше обычного стали похожи на глаза СанмЛэттис.

— Если бы он сделал это… Нет, если бы он приоткрыл завесу хотя бы на мгновение… Я не могу даже представить, что бы с ним стало в этом случае. И каких бы дел он наворотил, пытаясь сделать мир лучше. Н-да… И он это прекрасно понимает, поэтому не делает этого.

После этих слов я серьезно озадачилась. На ум не приходило ничего путного. Что это за дар такой, вывернутый, если, конечно, Айк все верно рассказал?

А тем временем произошло невероятное. Пока я копалась в памяти и пристально разглядывала собственные сцепленные руки, бедный мальчик умудрился сцепиться с Линеком. Как такое вообще возможно, я не представляю, поссориться с этим монументально-спокойным и толстокожим Мастером просто не из-за чего! Он не лезет в разговоры, сам очень редко открывает рот, никому не мешает, не путается под ногами… Хотя, формулировка конечно, забавная. Если я Линеку по подбородок, то вот только под ногами он у меня и может путаться!

Хотя, может, я знаю Линека недостаточно хорошо, чтобы судить? — подумала я, отметив блеснувшую серьгу в верхней части уха, радикальную прическу и плоское широкое кольцо на большом пальце тонких, узких рук.

В общем, когда я, удивленно моргая, подняла глаза, бледный юноша, вскочив на ноги, пылал жарким гневом. Он даже говорил с огромными паузами и запинками, будто ярое возмущение встало ему поперек горла и слова пробивались с огромным трудом, скудными порциями.

— Да как… вы… Как вы посмели… — он хватанул воздух ртом, словно рыба, и отчетливо скрипнул зубами. Сжатые кулаки парень держал перед собой, в некотором подобии боевой стойки. Того и гляди ринется в бой. На Мастера. Более того, на Мастера мороков. — В… вы… — Он с трудом сглотнул и, выпрямившись, яростно сверкнул глазами на Линека. — Я бросаю вам вызов, Мастер!

Однако, неожиданный ход. И это говорит тощий оборванец, злостный цветочный мародер? Надо узнать его имя, подобная храбрость, пусть по глупости, пусть по вспыльчивости, пусть спровоцированная, требует уважения.

— Фью… — присвистнул Айк и от удивления сполз с подоконника. — Малыш! Опомнись! Он же тебя размажет движением мизинца на левой ноге!

Мальчишка тряхнул головой. В глазах его горел не костер, пожар! Эта отчаянная храбрость была мне хорошо знакома, пусть и только по чужому опыту. Она подобна эйфории. Те же заносы на поворотах, то же полупьяное состояние и розовая дымка перед глазами. И искаженное восприятие реальности.

— Если в вас хватит смелости оставить магию за барьером, я готов поверить вашему слову! — выдал юноша и с вызовом задрал подбородок.

— Ох, как!.. — выдохнул Айк и закашлялся. Я похлопала его по спине и получила насмешливый взгляд Салира, который успешно проигнорировала.

— Дуэль! Определенно дуэль! — захлопал в ладоши Линек и улыбнулся в своей обычной манере — непонятно почему. — Только вы должны помнить, РаасКант, что выбор оружия за мной. Раз вызов брошен вами. Вы не против, если я буду настолько малодушен и воспользуюсь этим своим правом? Выберу оружие?

— На ваше усмотрение! — презрительно бросил мальчишка, оказавшийся РаасКантом, на что Линек снова только мягко улыбнулся.

Он аккуратно отложил планшет, тряхнул неровными, торчащими во все стороны светло-русыми прядями и поднялся на ноги. Юноша наблюдал за ним с ясно видимым напряжением и был готов в любое мгновение броситься на перехват. Вот только Линек вовсе не собирался скрываться. Наоборот, он потянулся, словно большой кот, одернул подол тонкого полупрозрачного лаи и приглашающе взмахнул рукой.

— Прошу во двор.

Я приподняла бровь и вопросительно глянула на Айка.

— А, ерунда. Линек оскорбил его мать на шаите, добавив что-то про старого оскопленного осла.

Салир отчего-то ни с того, ни с сего раскашлялся и резко отвернулся. Плечи его затряслись и он, бросив: "Я к себе", скрылся за дверью. Смолкли торопливые шаги, глухо хлопнула дверь.

Вот уж действительно, какая ерунда!

Айк предпочел распахнуть окно и, перескочив через подоконник, спрыгнуть прямо на клумбу, чем выходить по-нормальному: через дверь.

— На шаите? — переспросила я, думая, что ослышалась. Хотя, поразило меня не только это. Линек назвал мальчишку старым ослом? За каким дьяволом?!..

— Ну да, — брюнет передернул плечами, будто ему до колек в печенках надоел этот разговор. — Эй, Кароль, не хочешь понаблюдать?.. — спросил он, жестами предлагая мне последовать за собой.

— Нет, спасибо, я не голоден, — пробормотал в ответ командир, что-то сопоставляя у себя в документах и глубоко закопавшись рукой в волосы.

— Кхе!.. Ну, ладно, тебе видней… — с сомнением пробормотал Айк, помогая мне спрыгнуть вниз.

Я оценивающе посмотрела по сторонам, хотя в мыслях крутилось совсем другое. Даже я не очень хорошо говорю на шаите, хотя язык переселенцев с Надайского материка считается каноническим именно для магов. Для любого высокородного обучение его основам является обязательной частью образования. Но мальчишка?!

Дорожки и небольшая ровная площадка во дворе были засыпаны мелкой белой галькой, громко хрустевшей под ногами. Линек с мечтательным видом разглядывал облака, то ли не замечая, то ли игнорируя нетерпение РаасКанта.

— Мастер, вы так и не выбрали оружие! — оскорблено бросил юноша, испепеляя Линека взглядом.

На крыльцо с веранды вышел Салир и с серьезным лицом сложил руки на груди, опершись плечом на косяк. Я хмыкнула себе под нос. Просмеялся, значит, провокатор? Ну-ну.

— А?.. Ах, ну, конечно. Извини, друг мой, я отвлекся. Так что ты говоришь? Оружие дуэли?

— Да… — просвистел сквозь зубы РаасКант, едва сдерживая ярость. Лицо его покрылось бардовыми пятнами, и я начала серьезно опасаться эпилептического припадка. Человеческое тело просто не способно вынести такую бурю негативных эмоций. Еще бы, его ведь так явственно, так демонстративно не принимают всерьез! На "ты" обращаются, как к заведомо младшему и низшему по статусу. Никакого уважения. И, поди ж ты, его это шокирует. Как какого-то высокородного сопляка…

Нет, я отказываюсь в это верить. Этот костлявый расхититель цветников не может быть аристократом. У меня на них глаз наметан. Их выдают даже не движения, а само ядро, начинка, если хотите. Но этот… Хотя… О, господи! Как же я сразу об этом не подумала! Вот как объясняются эти перекосы босяк-высокородный!.. Точно! И этот цвет волос! И глаза! И общая конституция! Но тогда встает другой вопрос. Зачем ему цветы пожилой вдовы?!

— О, подожди, я, кажется, знаю на каком оружии мы будем сражаться, — со скучающим предвкушением проговорил Линек и меланхолично улыбнулся.

Я только хмыкнула себе под нос. Скучающее предвкушение, ну надо же. Такое возможно только с Линеком — он само воплощение противоречия, хотя на первый взгляд кажется, что он прост, как валенок. Нет, он не такой… Но вот только в чем его "неправильность"? Я ведь чувствую, что с ним что-то не так. Он чересчур спокоен. Спокоен до ужаса. Ни разу еще я не видела, что бы он вспылил. Даже с этим "посетителем" Линек поругался с неестественным спокойствием! Будто и не живой человек, а кукла.

Пожалуй, если бы я иногда не тонула в глубине его завораживающих льдисто-серых глаз, я бы действительно решила, что он — марионетка, кукла, игрушка, искусно выполненная фигурка…

— Дуэль по свисту, — вымолвил он и торжественно поклонился шокированному РаасКанту.

Я тихо кашлянула в кулак.

— Но Мастер, свист… — беспомощно проговорил парнишка и в поисках поддержки посмотрел в мою сторону. Я спокойно глянула ему в глаза, и он первый отвел взгляд. — Это ведь не оружие!..

— Оружием может быть все что угодно. Даже тапочками можно убить, если хорошо постараться. Что уж говорить про ключи, шарфики, туфли, ремни, шнурки, вазы, гладильные доски… — Линек вздохнул полной грудью и с легкой, как пушинка, насмешкой и ласковой улыбкой повернулся к юноше. — Только вот зачем выбирать уязвимые места и болевые точки, да исхитряться попасть по ним тапочкой, если проще задушить голыми руками?..

РаасКант несколько побледнел, но сдаваться не собирался.

— И неужели ты никогда не слышал про плохое влияние некоторых звуков на здоровье человека?

Я только хмыкнула.

— Какой Линек, оказывается, коварный… — протянула я.

— Ну, да, а еще добрый, — поддакнул Айк. — Добрый дядя-волшебник. С таким воспитателем дети откажутся кашку кушать. Эй, мелкий! Я болею за тебя! Из чистого чувства протеста! Я против издевательств над малолетними!

Я вздохнула и, не желая смотреть на этот цирк, пошла в дом. Глаза у Кароля были красные, да и вид уставший, мне было совестно не помочь ему. Вот уж кому дел после поселения в Хрустальном только прибавилось.

Перешагивая порог, я услышала насмешливое бормотание Салира:

— И до какого же ребячества доводит скука…

Я была с ним полностью согласна, но, естественно, афишировать это не стала, как и подавать виду, что вообще услышала его слова. Ведь произнес он их специально для меня. Гхм, неужели оправдывается?..

Естественно, победил Линек. Я и не сомневалась, в общем-то, от Мистера Парадоксальность можно смело ожидать всего, на что только хватит человеческой фантазии.

Мы с Каролем как раз заканчивали сортировку переданного нам отделом правопорядка архива и базы данных, хотя, как по мне, так эти огромные стопки папок просто не могли быть из местного отдела. Хрустальный слишком маленький и тихий городок для такого количества преступлений. Или это безопасники так эффективно работают, что на улицах тишь да гладь?

— Присаживайся. — Холодный голос Салира раздался где-то над самым ухом. Мы с Каролем одновременно вздрогнули и удивленно посмотрели на блондина. Потом непонимающе переглянулись.

Да уж, бумажная работа затягивает, словно дурно пахнущее, покрытое ряской болото.

— Бюрократия — яд, — выговорил Кароль, захлопывая верхний ящик стола. — Если ГорнУдэ предложит мне еще какие-нибудь "папочки в помощь", я засуну их ему…

— Тише, Кароль, — состроил уморительно-укоризненное выражение лица Айк, — не ругайся нехорошими словами при детях… — Брюнет подмигнул мне. — При детях и девушках.

Командир скосил глаза на меня и левый уголок его губ, который, как и всегда, был выше правого, едва заметно дернулся.

— Да, ты прав, я не учел, что теперь с нами постоянно милая дама. Придется забывать о дурных привычках. Но если ГорнУдэ предложит что-то навроде этого, я все равно ему их засуну. Для уменьшения энтузиазма.

Я никак не отреагировала на их диалог, рассматривая понурого РаасКанта, сидевшего в кресле нахохлившись, как воробей. Весьма потрепанный воробей, к слову. Неужели все-таки подрались? Следов побоев я вроде бы не вижу, только одежда в беспорядке. Воротник перекручен, рукава задраны, рубашка выдернута из штанов… Зато вошедший вскоре Линек просто сиял чистотой и аккуратностью. На тонком лаи не было ни единой складочки, ни одного пятнышка.

— Что ж, если вы разобрались с вопросом о собственном достоинстве, продолжим наш разговор. Что вы делали вчера вечером?..

Кароль с каким-то праздным интересом прислушивался к допросу, который, по словам Айка, вовсе и не допрос, а когда на исходе третьего часа Салир отступил глубокую тень коридора и уже оттуда, словно голос из тьмы, зловеще прошептал: "В следующий раз вы так легко не отделаетесь!", командир поинтересовался:

— И что это было?

— Это был РаасКант тридцати семи лет от роду, сын прачки из Аркнозанского квартала.

— А что за история с дуэлью? — Кароль потер виски и с благодарностью принял чашку из рук Салира.

— Я ее вызвал, — подал голос из самого дальнего кресла Линек и взмахнул тонкой рукой. — Зато теперь нам известно, что он очень даже неплохо знает шаит, я весьма витиевато выражался.

— Да, — подтвердила я, после недолгого, но мучительного раздумья над тем, взять ли последнюю чашку с принесенного Салиром подноса. — Он незаконнорожденный сын первого наследника графа Утерн. Скорее всего, отец знает о его существовании, но не считает возможным признать официально, УтернСааш вот уже пятнадцать лет как женат. У парня сбитые руки, мозоль на среднем пальце и пятно от чернил на ладони. Он грамотен, правильно говорит, когда не заикается и не строит из себя невесть кого, конечно.

Я сделала маленький глоток.

Кароль хмыкнул.

— А сын первого наследника потому, что только он подходит по возрасту?

— Ну да. Она на него похож, как зеркальное отражение. А примерно тридцать лет назад УтернСааш как раз отправлялся в ознакомительное путешествие по Наладару инкогнито. Этот РаасКант слишком горд, чтобы принимать помощь такого отца, поэтому как только повзрослел, решил сам зарабатывать на жизнь. Брался за любую работу, в последнее время связался либо с книгами, либо с языками, либо с писарским делом.

— Все это, конечно, замечательно, — лениво потянул Салир, — но абсолютно бесполезно.

Я не сдержалась и хмыкнула, спрятавшись за чашку.

— Зато ваша ролевая игра принесла пользу глобального масштаба. На побережьях Эрсонии устроили лежбище три сотни морских котиков.

— При чем здесь морские млекопитающие?

— А при чем польза? Вы ведь от скуки изнываете, поубивать друг друга ради развлечения готовы, так чем не повод?

— Ты предлагаешь приступить к убийству прямо сейчас?

— Как тебе будет угодно!

— О! Как великодушно!

— И я о том же!

— Ция! Салир! — Командир строго посмотрел на нас обоих.

— Я знаю! — огрызнулся блондин и отвернулся, чуть не выбив косой у меня из рук чашку, что не добавило мне к нему симпатий.

— Брось, Кароль, это всего лишь дружеская перепалка, — отмахнулся Айк. А он оптимист.

Командир глянул на меня исподлобья.

— Ция, что тебе не нравится?

Я аккуратно поставила чашку на стол и серьезно посмотрела на Кароля. Он казался мне самым адекватным из присутствующих.

— Мне не нравится отношение к бедному ребенку.

— Этот ребенок немногим младше тебя, — не поворачиваясь, бросил Салир.

Что-то разговорился он сегодня.

Я нахмурилась. Сначала фраза в дверях, потом чай, попытка завязать разговор… Кажется, со стороны блондина был сделан шаг к примирению. А я его проглядела, ворона, на РаасКанте сосредоточилась, приняла в штыки… Но слишком мне не понравилось его отношение к юноше как к игрушке, развлечению. Парню и так по жизни досталось.

— Ну и? — поторопил командир, складывая руки на груди. Неаккуратно засученные рукава рубашки съехали вниз и приняли совсем уж непривлекательный вид.

— Что ему грозит? — спросила я, усилием воли отрываясь от рук командира. Не стоит акцентировать внимание на его неаккуратности, сам потом поправит.

— РаасКанту? Да ничего серьезного… Штраф разве что…

Я помедлила с продолжением и, не глядя в сторону блондина, кожей чувствуя его взгляд, произнесла:

— А нельзя ли… Взять с него, скажем, честное слово?..

Салир холодно усмехнулся и, пока Кароль размышлял, удалился медленным шагом, словно на приеме. Только в воздухе еще долго, словно шлейф аромата дорогих духов, висел неощутимый след напускного равнодушия.

Повисло гнетущее молчание.

— Я уберу! — помявшись на месте, тихо проговорил Айк. Помедлил, глянув на Кароля, и пробурчал себе под нос: — Не думаю, что это он просто так, для развлечения… Хотя, кто его разберет?

И, быстро похватав чашки, умчался. Линек отчего-то тоже засобирался. Отправился "ловить натуру", как он сказал с все понимающей улыбкой на губах.

Каким способом он собирается это делать, ловить натуру, то есть, я боялась даже представить.

— Кхм, — с трудом выдавил из себя воздух командир и с изучающим, несколько неприятным интересом посмотрел на меня. — Зачем тебе это, Ция?..

Н-да, сложный вопрос. Мне бы и самой не помешало знать ответ.

Ветер врывался в окно и парусом раздувал белоснежные кружевные занавески. Он принес запах свежести и дождя, и я с удовольствием прикрыла глаза, подставляя лицо дуновению сладкого весеннего воздуха.

— Не знаю, Кароль, наверное, мне просто понравился этот парень. Да… Скажи мне, зачем ему сидеть у нас в подвале? Пусть домой идет, раз не хочет признаваться, зачем в сад к нашей соседке залезает.

Командир подумал немного, как мне показалось, чисто для проформы, и махнул рукой.

— Ладно, забирай своего протеже. И делай с ним что хочешь, в рамках закона, естественно, — пошутил Кароль и сплел в воздухе "пустое" плетение-ключ от нашего импровизированного карцера в подполье. — Только предупреди его, чтобы больше к нам не попадал.

— Есть! — улыбнулась я, приложив пальцы к виску, как это принято в армии.

Кароль глянул на меня сверху вниз и бессильно, словно тысячелетний старец, вздохнул.

— Не понимаю я, с чего вы сцепились? С самого первого дня.

Я посмотрела командиру в глаза.

Кароль вздохнул еще раз и, сунув руки в карманы, отвернулся к окну.

— Салир с Шуном были хорошими друзьями. Да и все мы… В общем, все стараются не показывать виду, но сейчас мы несколько не в себе… Особенно Салир. Ведь у него на глазах, буквально в паре шагов… Он просто еще не смирился, как все мы. Но это пройдет со временем, просто постарайся поменьше задевать его. Я тебя прошу. Тем более, что он прекрасно знает и осознает, что ты ни в чем не виновата.

А вот это очень точная мысль. Я действительно не виновата. Почти ни в чем. Единственное, не нужно было так открыто выражать свою неприязнь. Но тогда я тоже была… не в себе. Так что, думаю, Кароль меня понимает.

Подпол открывался неудобно. Ведь строители не предполагали, что в этом доме когда-нибудь обоснуется пятерка Мастеров и пожелает хранить в погребе не соленья, а вполне даже живых преступников.

Хотя о преступников тут и речи нет, — недовольно сморщилась я, почувствовав дыхнувший снизу запах сырости и холода. И зачем они только бедного мальчишку туда запихали? Припугнуть, чтобы и думать забыл о ночных завоевательных походах на чужие клумбы?

Я фыркнула. Нет, ей Богу, это уже напоминает какой-то фарс.

— РаасКант, вы там живы? — хладнокровно спросила я темноту и получила сиплый, пропитанный осторожностью, словно пирожное медом, ответ:

— Да, Мастер.

Я недовольно щелкнула языком. Простудился все-таки, на холодной влажной земле сидючи.

— Давай, вылезай быстрей.

— Меня отпускают? — с громадным удивлением спросил парень. Наверное, он уже успел решить, что его отправят на рудники. Или, с него станется, сразу же на плаху.

Вот палачу больше делать нечего, как в выходной всяких мелких хулиганов вешать. Тогда бы в Империи вообще людей не было, всем еще в детстве за озорство головы поотрубали.

Так и представляю себе серьезную грамоту с восковой печатью "Пострел. Высшая мера наказания".

Я отодвинулась от лестницы и скучающим голосом произнесла:

— Тебе так понравилось там сидеть, что ты решил продлить это удовольствие, растягивая время? Ну, тогда я пойду тебе на встречу. Крышку закрыть, или пусть посветлей будет?..

Юноша так рванулся к свету, что едва не пробил сквозную дырку в крыше собственной головой.

Я, приподняв бровь, осмотрела его, продрогшего, непрестанно чихающего, всего в паутине и каких-то подозрительных светло-зеленых пятнах, и с сомнением произнесла:

— Пошли, что ли, чаем тебя напою горячим…

РаасКант попытался отказаться (ему, видимо, не терпелось убраться из этого дома, пока добрый Мастер не передумал), но он так громко клацал зубами, что я легко смогла притвориться, что не понимаю о чем он.

Все же, я в который раз убеждаюсь, что халява — это великая вещь. А так же безотказный способ наладить хорошие отношения.

Парень сначала отказывался от всего, только сжимал в дрожащих пальцах огромную горячую кружку, но я не ослабляла натиска, и вскоре его сопротивление захлебнулось. Захлебнулось слюной, обильно поступающей в рот при виде такого количества свежей, вкусной и не самой дешевой еды. Тогда юноша принялся аккуратно отрезать малюсенькие кусочки и левой рукой поносить их ко рту, цепляя изящной серебряной вилкой. Я с невольным состраданием смотрела на его мучения, а потом демонстративно подхватила пирожное руками.

Вскорости РаасКант уплетал угощение за обе щеки. Я, смекнув, что кормить пусть молодого, но здорового мужика одними тортиками — кощунственно, решилась проинспектировать имущество в почти единоличных владениях Айка — за кухню брюнет стоит горой, но я ведь не собираюсь ему признаваться, верно? К тому же, действовать я старалась как можно более аккуратно, так что, будем надеяться, он даже ничего и не заметит.

Через несколько минут перед голодными глазами парня выстроилась целая очередь разносолов, нарезанной толстыми шматами колбасы, а так же целая отварная тушка курицы.

Воздух был теплым, к тому же, я еще специально подогрела его вокруг РаасКанта. И уже через пятнадцать минут работы челюстями, видела, что настрадавшегося парня разморило.

— Так ты говоришь, девушка у тебя есть?.. — в продолжении разговора поинтересовалась я, подбираясь. Кажется, клиент готов.

— Да, — сонно ответил юноша, с большим трудом удерживаясь от того, чтобы положить локти на стол, опустить на них голову и уснуть. Во всяком случае, глаза у него слипались. — Она красивая и хорошая… Добрая очень… Только вот родители ее, совсем…

— Что, разрешение на свадьбу не дают? — с утрированным сочувствием, чтобы оно добралось до скрытого сонной дымкой сознания, спросила я.

— Дают… — неохотно ответил парень, но устроенный им погром обязывал к элементарной вежливости. Да и благодарность ко мне закаливала. — С условием… идиотским…

Так, сейчас он попросту отрубится.

— Каким условием?

— Совсем уже о…

Что они там "о" я так и не узнала. Пришлось, вздыхая, убирать со стола. Все-таки, я переборщила. Надо было начать расспрашивать его раньше.

Слава богу, проблема транспортировки передо мной не стояла. Я надеялась на помощь Айка, но в кухню, как раз во время того, как я, нахмурившись, разглядывала "тело", заглянул попить водички Линек.

Он поставил кружку на место и, встав рядом, молча уставился на РаасКанта. Я ждала реакции. Любой. Хоть какой-то.

— Кантовать? — только и спросил Мастер с настолько светлыми русыми волосами, что они казались почти белыми, лишь с легким сероватым отливом. И это после десятиминутного молчаливого разглядывания.

— Было бы неплохо, — с внутренней осторожностью ответила я, сохраняя вид хозяина положения. — И желательно домой.

Линек согласно кивнул, взвалил сладко спящего парня на плечо и вышел. Без слов.

Я закусила губу, пристукнув пальцами по столу. Знаю, что это полный бред, но как-то страшновато мне отправлять Линека с бессознательным юношей одного. Ну не маньяк же он, верно?.. Нет, точно не маньяк, таких в Академию не берут.

Вот только на душе, почему-то, легче не стало.

Какая мне сложная пятерка попалась. У всех тараканы в голове просто кишмя кишат. А со стороны вполне нормальные люди, приятные в общении, без заскоков. Как обманчива бывает внешность. И как глупы те, кто поверит внешнему эффекту.

А вот дней этак через пять случилось событие, которое отправило меня в состояние глубокого шока как минимум на неделю. И хотя ничего экстроординарного в нем не было, я все равно оказалась в ауте.

Не думала я, что мне когда-нибудь придется делать нечто подобное. Да и совсем не хотелось, знаете ли. Тем более, что ушат грязи, которую с щедростью вылила на нас эта семейка, был так велик, что хватило на всех пятерых, даже с лихвой.

— Нет, скажи что ты шутишь, — сложив руки, попросила я, разглядывая лица Мастеров и надеясь найти на них признаки того, что это розыгрыш. В дурном вкусе, конечно, но я бы все равно предпочла его реально происходящему. Но, увы, их не было. — Этого не может быть. Кароль, я отказываюсь верить.

Айк только развел руками. Зато командир поправил в кои-то веки выглаженный воротник, прокашлялся в кулак, и совершенно обыденно произнес:

— А что в этом такого, Ция? Ишвир ГорнУдэ прислал просьбу о предоставлении нашей пятеркой помощи его отделу, все верно.

Я поджала губы. Спорить бесполезно, все четверо полны энтузиазма, вбиваться из коллектива незачем. Черт, но поинтересоваться я имею право? Ладно, изменим тон на просто любопытный.

— Но ведь мы только страховка, правильно? Резерв. Почему же мы должны участвовать в этом… — я заставила себя, но все-таки произнесла: — деле. Оно вообще не касается Мастеров. Обычная семейная ссора…

— Бытовуха, — подсказал Айк, на что Кароль только недовольно пошевелил пальцами.

— Мы не прожили в Хрустальном и месяца, — вытянул шею командир. Видимо, ему хотелось повысить голос, но он сдерживался. — Нужно налаживать хорошие отношения… — Тут он сделал паузу, и я поняла, что это относится и ко мне тоже. — С отделом правопорядка, отделом внутренней безопасности, местными влиятельными господами… И если ишвир просит, зачем ему отказывать? Он будет нам должен. Согласись, иметь в должниках ишвира отдела безопасников — это не так уж и плохо.

Я согласно вздохнула.

— Верно. Ты прав. Сейчас вернусь.

Кароль улыбнулся.

— Верно, сестренка хотела спросить, почему ты так рванулся на помощь тому, кому недавно обещал засунуть… кхе-кхе-кхе!.. Рыбьи… кхе!.. Бить-то зачем?!..

— ГорнУде лично написал мне записку, в которой практически умолял о помощи, — спокойно ответил Кароль, не убирая руку с плеча согнувшегося брюнета. — И мы ведь, кажется, решили не ругаться, правда?..

Интересно, что за дело такое, с которым не смогли справиться безопасники? И это при условии полного отсутствия магии. Странно, очень странно. Хотя, есть у меня одно очень нехорошее подозрение. Возможно, они просто решили не пачкаться… Дело настолько мутное, что тошнит даже "псов Империи", вот они и скинули его на нас.

Как оказалась, я была абсолютно права.

Солнце жарило необычно сильно для весны. Едва распустившиеся, все еще липкие, желтоватые листики на деревьях будто бы светились под слепящими лучами. А мозаичные стекла Вернерсанского собора сверкали разноцветными искрами.

— Ну и пекло…

Айк стянул свою легкую курточку, которую, скорее всего, носил больше для эффекта, нежели чем для тепла, и принялся обмахиваться ей с мученическим видом.

— Рыбьи кишки, неужели за одну ночь Хрустальный перенесся во владения Южных отморозков?! О, прости, Салир… э-э-э…

— Ничего страшного, — спокойно ответил блондин. — Я не впадаю в ярость от одного упоминания Касскэ.

И с отрешенным видом пошел дальше.

— Ну-ну… — насуплено пробурчал себе под нос Айк, но так, чтобы Салир ни в коем случае не услышал. — А то я не помню, как лет восемь лет назад ты взверился на Аллее Героев в…

Я навострила уши, но Айк уже опомнился и, закинув руки за голову, насвистывал что-то беззаботное.

— Так значит, ГорнУдэ попросил тебя разобраться с семьей Йондэ? — подал голос Линек и у меня мурашки побежали по коже.

— Ну, разобраться — это немного не то слово, — усмехнувшись, произнес Кароль в тон моим мыслям. — ДарлШаил, жених дочери ЙондэСатта, главы семьи, уличил невесту в измене. И вечером ФайиаДзен, того, с кем изменила невеста, нашли без сознания с разбитой головой.

— Ну и что? — спросила я, недоумевая.

— В том-то и дело… — Кароль вздохнул. — Все не так просто, как кажется на первый взгляд. В общем, на месте разберемся, из сбивчивых объяснений курьера я мало что понял.

Первым к воротам нужного нам дома подошел Салир. Он без слов сразу же вышел вперед и летел на всех парах, будто знал Хрустальный как свои пять пальцев. Хотя, возможно, так оно и было. За время, пока я была в отпуске, коллеги могли обшарить городок с верху до низу.

— Извините, но сюда нельзя, — скучающим голосом произнес молодой мужчина в форме безопасников.

Они еще и охрану из своих людей выставили?! Вот уж бред! Или показуха! Могли бы и обычными стражниками ограничиться! Да и вообще, вполне даже стандартная история, самая что ни есть обычная, почему в нее влез отдел внутренней безопасности?

Салир поднял глаза, и безопасник замер с таким выражением, будто внезапно забыл, что вообще нужно дышать. А тут еще подошел Линек со своим традиционным маньячным взглядом и уставился парню прямо в глаза.

Любой Мастер в разной степени владеет ментальной магией, ее изучают на общих основаниях первые семь лет, а потом занятия продолжаются только с особо одаренными в этой области детьми — будущими ментальными магами. Только обычно степень владения ментальной магией ограничивается какой-нибудь простейшей защитой, которая не выстоит и доли секунды против менталиста-профессионала, либо, в лучшем случае, не-духовик способен внушать окружающим уважение, страх или беспечность, в зависимости от ситуации.

И хотя я точно знала, что ни Линек, ни Салир не сильны в магии духа, в тот момент они оба были похожи на менталистов.

Салир медленно склонил голову на бок и чуть-чуть сдвинул рукав, демонстрируя Носитель, только тогда, когда Кароль начал раздраженно притопывать ногой по темно-серым, с зелеными прожилками, плитам.

— Мы по приглашению ишвира, — зачем-то пояснил он, хотя Мастера итак пропустят туда, куда ему надо. Независимо от степени секретности.

— Да, конечно. Проходите, — буркнул безопасник, старательно не глядя на нас.

— Будьте как дома, но не забывайте, что в гостях, — ухмыльнулся Айк, на что мужчина в форме никак не отреагировал. Профессионал. И зачем Салиру нужно было его испытывать?

Как я заметила, блондин вообще любить действовать людям на нервы. Уж не знаю почему, то ли это так проявляется его склочный нрав, то ли он чего-то ждет от окружающих, но меня это раздражает. И очень сильно.

Ладно, нужно перестать об этом думать и расслабиться. Злиться в этой ситуации не только бессмысленно, но и вредно.

Командир придержал Салира и Линека за плечи и, ни на кого не глядя, протиснулся вперед. Видимо, ему произошедшее тоже не очень понравилось.

— Добрый день, ишвир. — Кароль уважительно поклонился.

Довольно плотный мужчина в зеленом камзоле откашлялся в кулак, скрывая, видимо, таким образом некоторое смятение, и поклонился в ответ.

— Вы все-таки пришли, господа, я очень рад, да, рад. Проходите, присаживайтесь… э-э-э?

— Мы бы предпочли быстрей разораться с делом, ишвир, — все так же стоя на месте, произнес Кароль. Мы замерли за его спиной с каменными лицами. Хм, а ведь у Мастеров имеется собственное амплуа, как я могла забыть!

— О, конечно. Простите, что побеспокоил с такой просьбой, но… Нам очень понадобилась помощь Мастера.

Ишвир быстро и якобы незаметно бросил любопытный взгляд на нас. Интересно, а как мы пятеро выглядим со стороны?..

— Магия не замешана, да тут даже трупа нет! Самая обыкновенная семейная ссора! Что, сами не разберутся?! — влез Айк, и Кароль раздраженно дернул уголком губ.

— Дело в том, что на следующее утро после… инцидента, или, как утверждает ФаийаДзен, покушения на убийство, мы получили заявление. Прибыли на место. А уже к вечеру, после… неудачной попытки допроса, в отделение пришло сразу тридцать семь официальных заявлений. И все связаны с этим делом.

— Неудачная попытка допроса? — ошарашено переспросил Айк, и лицо его совершенно невозможно перекосилось. — Как такое может быть?!

Если удивление длится больше одной секунды, оно наигранное. Но каков же Айк! Скоморох, да и только.

Ишвир ГорнУдэ тяжело вздохнул и приглашающе махнул рукой.

— Идемте, я покажу вам, как это может быть.

Мы переглянулись. Кароль едва заметно пожал плечами и кивком предложил следовать за ишвиром.

— Очень интригующе, — буркнул себе под нос Айк, складывая руки на груди, и ишвир распахнул обитые материей, высокие двери.

…В большой зале, полной воздуха, дорогой изысканной мебели, белого цвета и пустоты, собралась, наверное, третья часть Хрустального. Хотя, про треть, это, конечно, преувеличение, но все же… Столько старающихся на смотреть друг на друга людей я видела впервые.

В воздухе висело презрение и злоба.

— И это все — Йонде?!

Какая-то молодящаяся женщина в совсем не по возрасту открытом платье облила нас взглядом, скривила стервозно поджатые губы и отвернулась.

Ну да, чувство такта у Айка отсутствует напрочь. Или он это специально? Черт, я попала в пятерку провокаторов! И притворщиков!

Хотя, кто бы говорил, но мне по профессии положено.

— Нет, мы собрали всех причастных к этому делу. Это семья Йонде, их работники и знакомые, ФайиаДзен и ДарлШаил.

Последний резко поднялся из кресла и единственных из всех присутствующих поклонился. Я поклонилась ему в ответ и как ни в чем не бывало вернулась на свое место. Айк подозрительно покосился на меня, смешно задрав бровь, но я его проигнорировала, внимательно слушая ишвира, который называл всех собравшихся по именам. Салир хмыкнул.

— Итак, господа, я хотел бы, чтобы вы повторили уважаемым Мастерам все, что до этого говорили мне, — нехорошо усмехнулся ишвир и козырнул Каролю.

У меня появилось нехорошее подозрение, и я незамедлительно уточнила, с выражением полной незаинтересованности в голосе:

— Все?

— Да.

Ему оставалось только плотоядно усмехнуться для полного комплекта.

Уже выходя, ГорнУдэ как-то по-особенному глянул на нас и шепнул:

— Именно поэтому нам потребовался Мастер. И лучшего всего — менталист.

К чему бы это?

— Неужели все так плохо? — скептически потянул Айк.

Все присутствующие замерли каменными изваяниями и не торопились рассыпаться в любезностях.

И присесть нам тоже никто не собирался предложить. Вот оно, хваленое гостеприимство провинциалов. А еще говорят, что вдали от дворцовых интриг меньше человеческой гадости. Бред! Люди везде одинаковые.

Салир с Каролем обменялись быстрыми взглядами, и блондин едва заметно шевельнул пальцами. Вот и правильно, не торчать же нам одинокими березами посреди поля? Это заранее ставит нас в неудобное положение. Этакий примитивный психологический прессинг.

Едва заметное движение воздуха, и все мы, будто по команде, садимся в кресла. Ну, или как их назвать, на невидимые воздушные подушки, созданные Салиром. Фу-у-ух, мы это не репетировали, но все получилось. Значит, я правильно угадала!

Спустя едва различимое мгновение прямо сквозь доски паркета пробились отполированные черно-коричневые ветки и, перепутавшись между собой, замерли, создав композицию из четырех мощных стульев и одного трона в готической стиле. В нем с видом венценосной особы устроился Кароль

Я покосилась на Линека, нашего специалиста по морокам и иллюзиям, но тот отрешенно пялился в сторону окна. Естественно, куда ему еще смотреть, кроме как в окно?

Какая-то девица с рыбьим лицом откровенно выпучила на нас глаза, остальные воздержались от комментариев или столь отрытой реакции, только стервозная дамочка опять поджала губы, некрасиво сморщив подбородок.

Айк поймал мой взгляд и хитро подмигнул.

Не стоило, вообще-то, так демонстрировать собственную "чудаковатость" и "волшебность", ведь между тусклым словом "Мастер" и красочным представлением, что мы отыграли, лежит огромная пропасть. А, впрочем, Каролю виднее, наверное, как поступать в подобной ситуации. Пусть делает, как хочет.

Командир откашлялся.

— Уважаемые, мы хотели бы выслушать вас всех, но давайте начнем с пострадавшего. ФайиаДзен, вы здесь?

— А куда я денусь?.. — платиновый блондин с роскошными крупными кудрями и холеным лицом слащаво улыбнулся, причем на мне он надолго задержался взглядом. И глаза его при этом очень характерно заблестели.

— Расскажите, пожалуйста, что с вами случилось.

Как я вижу, стандарта, довольно-таки жесткого, к слову, допроса Кароль решил не придерживаться. Возможно, ему не хочется в это влезать даже больше, чем мне. Но ведь все равно лезет. Неужели это и есть то самое пресловутое "надо" в понимании облаченных властью? И хотя "под пятой" у Кароля всего четверо Мастеров, чувство ответственности переходит все мыслимые границы. Хм, кажется, я нащупала его уязвимое место. Это ответственность за нас. Да, ответственность и, пожалуй, время, которое проносится мимо, осыпается песком сквозь пальцы.

Время? Я глянула на Кароля. Неожиданная мысль, но в точку. Он боится времени, того, что оно уходит без возврата.

— …Едва голову мне не сломал, — скорчив жалостливую физиономию, проговорил ФайиаДзен, театрально прикасаясь к затылку и шипя от боли. — Напился и треснул меня по голове!

"Сломал"? Странно слово, однако, он подобрал. Сломать можно куклу, вещь, но никак уж не голову. Хотя… Может быть, слово как раз-таки отражает саму суть. "Сладкий мальчик", не подозревая, подобрал себе очень меткое определение. Кукла. Даже не так. Куколка.

— А вы уверены, что вас ударил именно ДарлШаил? — поинтересовался Айк, подняв руку, словно ученик, желающий ответить.

— Конечно! — От возмущения молодой человек приподнялся в кресле, лицо его, налившись гневным презрением, почернело.

— Еще один вопрос, а вы видели, что это было именно ДарлШаил? — Неугомонный брюнет придерживался интонаций старика-скупердяя. Уж не знаю, зачем ему понадобилось изменять голос, возможно, это он просто так развлекался.

— Нет, я потерял сознание после первого же удара, но!..

— Вопросов больше нет, — перебил его Айк и, кивнув командиру, сел нормально.

— ДарлШаил, теперь мы желаем услышать вашу версию.

— Моя невеста изменила мне с моим лучшим другом…

Меня, если честно, вообще очень сильно раздражало все происходящее. Не могу поверить, что мы занимаемся такой ерундой. Месяца три назад мне бы подобное и в страшном сне не приснилось, а теперь я сижу тут и слушаю всякий бред. И если с "Цветочным маньяком" еще можно смириться, добрососедские отношения того стоят, да и мальчишка попался симпатичный, то все эти измены, нанесение увечий в нетрезвом состоянии, разборки, связанные с потерей невинности попросту выводят меня из себя.

Больше всех нравился мне этот угрюмый парень, ДарлШаил, с располосованной щекой, безжизненно повисшими волосами и затравленно-злым взглядом. Хотя, человек, называющий лучшим другом типа, вроде ФайиаДзен, помолвленный с девушкой, переспавшей если не с половиной мужского населения Хрустального, то со всем кварталом — точно, вызывал брезгливую жалость, навроде той, которую испытываешь при виде больного черной оспой, когда человек буквально сгнивает заживо. Хотя, это я утрирую, все же легковерность и нежелание замечать очевидное — это совсем не то же самое, что страшная болезнь, да и, к тому же, случаев заболевания натуральной оспой не было вот уже шестдесят два года, с того самого времени, как Его Императорское Величество ДарваНалСу издал закон о бесплатной обязательной помощи всем больным. А совсем скоро лучшими Мастерами-целителями Академии было создано беспрецедентное плетение, по официальным данным, уничтожевшее всех переносщиков смертельной болезни. Его структура до сих пор хранится в строжайшей тайне, говорят, оно слишком опасно, чтобы выпускать его из бронированных, опутанных мощнейшими барьерами стен "призрачной" лаборатории в открытый доступ.

Мысли мои унеслись совсем не в ту степь, но я не торопилась возвращаться к реальности, позволив себе размышлять о том, что в последнюю сотню лет Император очень много внимания уделяет вопросам развития как условно называемого волшебным целительства Мастеров, так и обычного хирургически-травяного лЕкарства людей, не имеющего никакого отношения к магии

— Он бы убил моего сына, если бы я не вмешалась!

От громкого крика я резко очнулась и, подобравшись, огляделась, жадно впитывая картину происходящего.

Все, казалось бы, было точно так, как прежде. Все сидели на тех же местах, неизменно поджимала губы пожилая модница. Вот только шум и гвалт просто оглушали.

Я приподняла бровь. Семейка Йонде напоминала разворошенный улей. И, кажется, потревожили его мои коллеги.

— Ты шантажировал мою жену, щенок?!

— Мое имя Дзен, и я попросил бы вас называть меня именно так, папаша. И я никого не шантажировал, я просто желал получить обратно свои деньги.

— Какие деньги, что ты несешь?!

— Деньги, которые ты взяла у папаши, прежде чем упасть в мои объятия, подстилка!

Жена ЙондэСатта онемела от неожиданности.

— Ты всего лишь нахальный мальчишка! Ты…

— Заткнись, Ярмана!

— Но Сатт! Я не спала с ним! И я не подстилка! Какое он вообще имеет право меня оскорблять!

— С тобой я разберусь позже!

— Ну, вот, дядюшка! А вы говорили, что это мой сыночек взял ваши деньги. За своей женой бы лучше следили, из-за вас Маршик уже пятый месяц как под надзором правопорядка находится! Ни в приличные дома его теперь не приглашают, ни…

— Замолчи, старуха! Твой сын — падаль, и не смей мне перечить!

— А вот это ты прав, папаша. Хотя, о том, каков был старина Маршик, тебе лучше расскажет твоя дочка, верно, Фэя?

— Это уже переходит всякие границы!..

— Дорогой, не слушай его! Помнишь… Помнишь, три полугодия назад, ВайраСан внезапно переменил свое мнение насчет твоего проекта и всей компании в целом? Это…

— А черного брата Даика помнишь, папаша? Так вот, твоя жена, красавица Ярмана…

— Он мне платил за молчание! Да! Я скажу это! Скажу все, о чем должна была молчать!

— Да я вообще ненавижу Шаила, он слабак! И Дзен! Терпеть не могу этого бабника и придурка! Знаете что?! Он спал с моей мамой, а через полтора часа пришел ко мне, вы представляете?! Я люблю Рикку, и чтоб вы все провалились!

— Если так, милашка, зачем ты запрыгнула в мою постель?

— А твой брат, Сатт… Да, твой брат сказал, что если я не буду спать с ним, он расскажет тебе о том, что Фэя не твоя дочь, и мне пришлось…

Комок тошноты подкатил к горлу. Я провела рукой по лицу, будто снимая паутину, и как могла отдалилась от происходящего. Как же мне хотелось закрыть глаза, поставить глухой щит и "слиться" со своим внутренним образом, чтобы не слышать громкие визгливые голоса. Но это, к сожалению, невозможно.

— Н-да… вот так цепная реакция, — выдавил из себя Айк, стараясь не смотреть на стаю падальщиков, которой буквально за четверть часа стала эта семейка.

Кароль устало наблюдал за происходящим, по привычке глубоко зарывшись в волосы пальцами. Ему бы выспаться хорошенько, а не угождать ишвиру. Хотя, я до сих пор не понимаю, почему безопасники попросили о нашем вмешательстве? Не может быть, чтобы только из-за тошнотворности происходящего, не те это люди.

Я окинула взглядом Мастеров, привычно подмечая их реакцию на происходящее, и от неожиданности замерла, во все глаза уставившись на Салира.

Его обычно золотистая кожа побледнела, приобрела какой-то нездоровый сероватый оттенок, пальцы сжались так, что проступили вены на тыльной стороне ладони, сам он замер, но в какой-то неестественной позе… Так, знаете, легко отличить плохо ли лежащему на земле человеку, или он попросту перебрал на встрече с друзьями. Пьяный всегда рефлекторно устраивается со всеми возможными удобствами, его поза естественна, вольготна… Тело же больного поломано. Будто внутри него кости покинули свои места и отправились свободно гулять по организму. И Салир сейчас напомнил мне именно об этом. Расширенные зрачки, едва заметная дрожь, неестественная поза… Он буквально впился взглядом в ссорящихся людей, и его черные глаза горели лихорадочным огнем.

Мне неожиданно стало очень тревожно, сердце заныло, если хотите, по рукам забегали нетерпеливые разряды беспокойства, подталкивающие к действию, пусть самому безрассудному, лишь бы не сидеть на месте.

— Что случилось? — чужим голосом спросила я Кароля, не в силах оторвать взгляда от блондина.

Что он, черт побери, делает?! Зачем мучает себя, хотя я и не могу представить, каким образом у него это выходит?!

Айк смущенно покашлял.

— Это, наверное, я виноват. Не надо было так допытываться, но я…

Я не слушала. Да и спросила всего лишь потому, что пыталась разорвать то странное оцепенение, что сковало мышцы при взгляде на Салира. Оцепенение, которое в любой момент было готово взорваться действием… Если бы я знала, что нужно делать. Нет, даже не так. Если бы я знала, что можно делать.

— Ну и что вы обо всем этом думаете? — подал голос Линек, и это были первые слова, сказанные им за сегодняшний день. А он, оказывается, наблюдал, хотя по его виду можно было сказать, что он — влюбленный романтичный юноша, мечтающий о прекрасной девушке. Во всяком случае, нежный розовый цветок, заткнутый им за ухо, к которому он время от времени прикасался, расплываясь в блаженно-умиротворенной улыбке, навевал именно такие предположения.

Хотя, влюбленный Линек — это что-то за гранью фантастики. Ему, по-моему, вообще нет ни до кого дела.

— Клубок, клубок! Только, увы, не шерстных ниток, а мелких скользких гадюк. Отвратительнейшие твари! Слава всем ветрам, это не мои родственники! Я бы рехнулся в первые минуты жизни! Покончил с собой еще в колыбели!

А если бы я все еще была магом духа, я бы дала Салиру ментальную пощечину, чтобы пришел, наконец, в себя. И никто бы ничего не заметил. Но, увы, в форму я еще не вернулось, поэтому о таком легком решении оставалось только мечтать.

Использовать же для этой цели стихийные плетения упрямо не хотелось, что-то подсказывало мне, что реакция блондина в ответ на безобидную, но чувствительную искорку или ледяной душ будет не совсем адекватной. Находясь в таком состоянии, некотором подобии транса, мало ли что он выдаст на чистых рефлексах.

— Эй, Ция, что ты там… О, рыбий требух, Кароль!

— Уже вижу!

Кажется, и остальные заметили, — как сквозь дымку подумала я, заворожено глядя на разом осунувшееся лицо Салира.

Ну же, пожалуйста, закрой глаза!

— Салир! — властно выкрикнул командир низким рокочущим голосом, и в комнате моментально наступила звенящая тишина.

Солнечные пряди, выбившиеся из косы, упали вперед, когда блондин болезненно зажмурился и сгорбился, опустив голову.

Что именно подействовало, моя отчаянная молитва неизвестно кому, окрик командира или же это на короткое мгновение пробудился мой дар, я не знала. Да и разбираться, что помогло, как-то не было желания, если честно. Знать хотелось совсем другое. Что это было и почему это меня так напугало? Интуиция никогда не обманывает менталиста, голосу подсознания я верю безоговорочно, так почему же он сейчас просто звенит от сгинувшего напряжения, наполняя тело эйфорией, а разум пониманием, что все едва обошлось?

Слава богу, слава богу, слава богу… — я и сама не заметила, что проговариваю эти слова про себя.

Совсем еще недавно агрессивно выясняющие отношения родственники уставились на нас.

Заткнулись, надо же… — отстраненно подумала я, побарывая странное желание наклониться, потянуться и успокаивающе сжать сведенные судорогой пальцы блондина.

Воцарившуюся тишину не решался нарушить никто. Все чего-то напряженно ждали.

И это "что-то" не замедлило произойти.

Салир выпрямился и, не на кого не глядя, произнес:

— Деньги сейчас у Дзен, Фэя не ваша дочь, Сатт, Ярмане нужны не вы, а положение, Даль подделал документы, Жвин всего лишь воспользовалась ситуацией, Мэрт шантажировал Ярману, Фэя опоила Шаила, она же вместе с матерью пыталась убить Дзен. — Никто не выдавил ни звука. Во взглядах людей, направленных на Салира, застыл животный ужас. — Ах, да, Фэя… Рикку тебя не любит, ты ему нужна только из-за денег, и потому, что твой отец — ЙондеСатт, его непосредственный начальник.

В полном молчании Салир поднялся из фантомного кресла и вышел, покачнувшись на пороге.

Айк подорвался за ним, на ходу что-то меняя в собственной энергетике, но я не уловила что именно. Так меня потрясло произошедшее.

— Ну, думаю, все ясно, — деловым тоном произнес Кароль и по-светски улыбнулся. — Извините, что приходится покинуть вас в такой спешке, но, сами понимаете, дела не ждут. Всего хорошего, господа. Был рад иметь знакомство.

Мы одновременно поднялись и без каких-либо положенных по этикету поклонов удалились. Линек щелкнул пальцами, разрушая оставшееся в комнате плетение.

— Хорошо.

— М-м-м? — неохотно переспросил Кароль, тяжело о чем-то задумавшись.

— Хорошо, что Салир создал замкнутое плетение, — с легкой полуулыбкой пояснил Мастер мороков и прикоснулся к нежно-розовому цветку за ухом. — Иначе хороши бы мы были, плюхнувшись на пол. Он как знал. Хотя, о чем я…

Я вытаращилась на Линека, а тот все так же мягко улыбаясь, принялся выстукивать по периллам лестницы какой-то веселенький мотивчик. Меня же до самых костей пробрал озноб. И весь оставшийся путь до кабинета, в котором обосновался ишвир, я старалась держаться от Линека как можно дальше.

Начальник безопасников был нам безмерно благодарен, во всяком случае, лицо его просто светилось счастьем. Кароль не поскупился и рассказал все, что ему удалось узнать из "милого общения с прекрасной семьей". Как я думаю, это была своего рода месть.

К моему удивлению, командиру очень многое удалось схватить, а еще больше меня поразило то, что ишвир всю его речь аккуратно законспектировал и клятвенно пообещал разобраться.

— Наконец-то будет повод вырезать загнивший кусок яблока, — удовлетворенно промолвил ишвир, озирая нас с выражением сытого кота.

— Лучше вырезать червей, — подсказал Линек, улыбаясь.

Разговорился он сегодня не на шутку.

Ишвир расхохотался и хлопнул тонкокостного Мастера Мороков по плечу.

— Черви — они в сердцевине. До них еще добраться нужно!

Домой мы шли втроем.

Духота так и не спала, только пропиталась пылью и потом, прижалась к земле и душила. Сколько не вдыхай, все равно воздуха не хватает.

— Кароль, а где Салир? — решилась спросить я и унять, наконец, свою тревогу.

— С Айком, — неохотно ответил командир и пнул камешек. Он улетел далеко, срикошетил о забор, и вслед нам понесся заливистый мат на собачьем языке. — Он же специалист, проводит сеанс психотерапии, может, и подпитает чуть-чуть… Подлатает нашего Северного Графа, в общем.

Я была настолько сбита с толку, что даже не поинтересовалась, в чем именно Айк специалист и после чего Салиру срочно понадобилась его помощь. Хотя, догадаться, в общем-то, было не трудно. Только мозги у меня отказались работать напрочь.

Они вдвоем вернулись только поздним вечером. Выглядел блондин и впрямь лучше, то ли болтовня Айка подействовала, то ли он сам справился, но при взгляде на него уже не хотелось срочно заказывать гроб и бронировать место на ближайшем кладбище.

Я пообещала себе, что завтра обязательно узнаю у него, что это такое с ним приключилось, и не повториться ли приступ. Тем более, что я прекрасно помнила о его попытке помириться несколько дней назад и моем слепом упрямстве.

Но утром Салира уже не было.

В ответ на мою заинтересованность, куда же он, собственно, делся, Кароль только устало потер переносицу и отмахнулся.

— Пусть отдохнет немного.

Вот только я была на все сто процентов убеждена, что отдыхать блондин уж точно собирается в самую последнюю очередь. Слишком одержимые у него были вчера глаза. Какое-то чувство в них мелькало… Какое-то…

Я замерла, едва не выронив чашку из рук.

Понятно. Это была месть. Но кому? И почему именно сейчас?

Рассказать что-либо Айк отказался в более чем категоричной форме. Мол, это не его секрет, и все тут.

Я посмотрела на звездное небо и едва подавила дурацкое желание стукнуться головой о подоконник.

Или они издеваются надо мной, или я вообще ничего не понимаю в этой жизни. Какие секреты могут быть между членами одной пятерки?

Конечно, если наше совместное проживание можно назвать работой в пятерке — снова пришла ставшая привычной мысль. Мы ведь даже не тренируемся. Кароль говорит — некогда, хотя остальные едва ли на потолок не лезут со скуки.

Н-да уж, жизнь за пределами Академии оказалась куда сложнее, чем я думала. Сплошные тупики. Но ничего, я справлюсь. Не может быть, чтобы не справилась. Я ведь менталист, верно?..

 

Глава 10. Сны и ответ на вопрос

Травы гнутся к земле, дерево шелестит матовыми, покрытыми белесой пленкой листьями. Движется гроза. Небо еще не заволокло тяжелой, намокшей ватой облаков, оно наливается прозрачной, чуть фиолетовой темнотой. Угрозой и мощью.

Приторный запах трав и воды кружит голову, но вот-вот, совсем скоро на землю хлынет сплошная стена дождя, прибьет пьянящий воздух к разгоряченной земле… А гроза все ближе, это ощущается всей поверхностью кожи. Скоро это напряжение найдет выход в бесконечных потоках льющейся с неба воды. Но пока… Пока что перехватывает дыхание от плотного, окутывающего со всех сторон пряного ветра.

Реальность теряет свои твердые очертания. По телу будто проскакивают крохотные разряды, и неожиданно зябнут пальцы.

И только легкое, почти растворившееся в надвигающейся грозе дыхание находящегося где-то совсем рядом, за спиной, человека, не дает слиться с горячим воздухом, терпким как аромат свежескошенной травы под полуденным солнцем.

— Я видел тебя…

Просыпаться не хотелось совершенно. Да и особой нужды в подобном издевательстве над собой не было, но, как видимо, оказался задействован сильнейший и неизменнейший механизм нашего мира. Закон подлости. Ибо выспаться получается только в самый неподходящий для этого момент. Когда тебя не разбудили, или ты с вечера забыл настроить нужное плетение… А в часы, с боем оторванные от работы — ни в какую. Хоть чем занимайся, хоть работай! но спать ты не будешь. Не тот настрой. Или, может быть, это наш человеческий организм изначально настроен улавливать чужую зависть и делать все что угодно, лишь бы назло, лишь бы ощущать превосходство над соплеменниками. Я, вот, сплю, а вы — нет, ха-ха-ха!..

Н-да, какая же ерунда с утра пораньше в голову приходит. Особенно если просыпаешься из-за того, что рука отнимается от холода.

Пальцы гнулись с трудом, кожу стянуло. Будто я, обладая разумом идиота, сунула руку в прорубь на предкраснолуньские морозы.

Я вытащила ее из-под одеяла и, прокрутив ледяной Носитель, принялась за растирание. Вот вам и лучший помощник Мастера. Металлический браслет, он и есть металлический браслет. Быстро нагревается, быстро остывает.

Пришлось выпутываться из теплого одеяла и, позевывая, плестись к форточке. Она оказалась распахнута настежь. Видимо, открылась от ветра. А ночи в Хрустальном, несмотря на жаркие дни, все еще очень холодные. Весна в этой местности — очень капризная барышня. Того и гляди снег пойдет.

За окном вдруг что-то зашумело, раздался испуганный девичий вскрик, а следом неразборчивая, но очень раздраженная отповедь, выполненная рычащим драматическим баритоном.

Я зевнула и, обернувшись в стянутый с кресла плед, с присущим женщине любого возраста любопытством выглянула в окно. Но заметить успела только удаляющуюся вниз по улице фигурку в длинной широкой юбке синего цвета, желтой блузке, и шерстяном платке, скрывающем волосы.

Хлопнула дверь. Наша, что характерно.

Подавив желание упасть на белые хрустящие простыни и, как бы сказал Айк, "дать храпака", я переоделась и, расчесывая волосы, начала спускаться по желтой, пахнущей смолой лестнице.

Начала, и настороженно остановилась на половине пути, потому что заметила Кароля, застывшего у двери в расстроенных чувствах.

Он памятником искреннего мужского непонимания и досады замер в тени, опираясь согнутой спиной на темное дерево двери, и смотрел в пустоту прямо перед собой, вцепившись рукой в волосы. Они были более волнистыми и темными, чем обычно. Приглядевшись, я поняла, что они просто мокрые — на плечи Кароля и на пол с них капала вода.

— Проклятье! — вдруг выругался командир и саданул кулаком по стене. Я сочувственно поморщилась, почти ощущая боль в разбитых костяшках, и стала аккуратно подниматься наверх.

Кажется, в психотерапии это называется эмпатией.

Не стоит мне сейчас, пожалуй, попадаться ему на глаза… Но, как это обычно бывает, под ногой скрипнула доска. Еще один закон подлости. Начиная красться, обязательно чем-нибудь загремишь.

Да, сегодня с утра судьба меня явно не любит.

Кароль резко поднял голову, увидел меня, собрался было что-то сказать, но передумал и только махнул рукой.

— Уже встала? — спустя некоторое время спросил он, пятерней зачесывая волосы назад. Видимо, почувствовал, что неплохо было бы прервать нехорошее молчание, которое итак порядочно затянулось.

— Да. Сегодня холодно.

— Ничего, днем будет жарко, как и вчера.

Кароль почти бесшумно втянул воздух носом, безотчетно шаря взглядом по комнате в поисках новой темы разговора.

Впрочем, я и не собиралась ни о чем его спрашивать. В конце концов, это не мое дело.

— О, Кароль! — Я уже почти скрылась в коридоре, ведущем в кухню, как появился Айк. — Чего это ты такой мокрый? Смотри, застудишь ненароком свою гениальную голову, кто в бумажках разбираться будет?

— Уж точно не ты! — огрызнулся командир и нервно поправил воротник-стойку.

— А-а-а… Так это тебя ВильАяна облила? Наверное, выплеснула стакан воды в лицо… Сочувствую, сочувствую…

— Слушай, отвали! — Все еще сдерживаясь, угрожающе бросил Кароль и быстро посмотрел в мою сторону. — Не до твоих шуточек! Иди и спи! А то вечно ноешь, что у тебя круги под глазами! — голос его начал приобретать услышанные мною из комнаты интонации угрожающего рыка.

— Извини, не могу! Вы мне своими воплями под окном весь сон спугнули. Лучше бы затащил ее обратно в спальню. Успокоил по нормальному. Сделал, все, что надо, она и забудет, что вообще права качать начинала. Мне, что ль, тебя учить?

Кароль вдруг весь выпрямился, прямо до боли, и посмотрел на Айка спокойными, заиденевшими глазами.

Честно, я думала, что они подерутся, такая угроза исходила от командира. У меня даже перебило дыхание. Видимо, эта тема табу для Кароля, а тут не выспавшийся Айк со своими шуточками… Мысли заметались, я начала лихорадочно соображать — кинуться их разнимать, создать пеленающее плетение, или разбудить Линека, чтобы он их растащил. Но, к моему удивлению, предпринимать ничего не пришлось. Парни только долго и пристально посмотрели друг другу в глаза, и командир расслабился.

У меня даже руки, поднятые в позиции первого этапа создания вербальных плетений, опустились от неожиданности.

Кароль, провел рукой по волосам, почувствовал, что они все еще мокрые, и с недовольной гримасой принялся промокать лицо и шею платком.

— Ничего такого, о чем ты подумал, не было, — устало сказал он и зажмурился, сдавив переносицу. Так делают люди с плохим зрением после напряженной работы.

Айк коротко хохотнул.

— Вот поэтому она и ушла такой недовольной!

Командир дернул уголком губ и отвернулся. Говори, мол, что говорится.

Я непонимающе потерла лоб, пытаясь вникнуть в ситуацию. Нет, никогда не понимала мужчин, и теперь не пойму. Тем более этих.

— О, Ция, и ты здесь! — удивился Айк, заметив, наконец, меня, и улыбнулся. — Кофе с утра?

— Не откажусь, — чуть поклонилась я, все еще чувствуя недоумение.

Хотя, стоит признаться, меня это очень заинтересовало. Пробудило охотничий азарт, можно сказать…

Я хмыкнула себе под нос. Ну, вот я и нашла еще один плюс в моем теперешнем подвешенном состоянии — могу сколько угодно приглядываться к мужчинам в естественных, так сказать, условиях. И потренироваться на них можно. Научиться если не понимать поступки противоположного пола, то хотя бы знать, в какую сторону у них крышу сносит в определенных ситуациях. Угадывать мысли. Хотя, УфеЭзедра говорила, что все люди, независимо от пола и социального статуса, действуют только из-за выгоды и стремления к собственному душевному покою. Она считает, что даже материнская любовь — это все то же проявление корысти. И, когда ее слушаешь, понимаешь, что теория Магистра ментальной магии выглядит вполне стройно. А я… Я еще не уверена, что знаю, права она или нет.

— Тэк-с, сейчас мы усе устроим… — довольно пропел Айк, бодро шагая в сторону кухни. Будто и не было никакой ссоры. Хотя… Может, действительно не было? Может, для парней подобные подначки со стороны друзей являются нормой? — Кхех! Линек, какого дьявола?!

— Морского, морского… — задумчиво ответил Мастер Мороков, отступив на пять шагов от стола и не отрывая от него, стола, пристального, недовольного взгляда. На нем была расстелен, свисая по бокам, словно скатерть, кусок грубой сероватой ткани. Кажется, это и есть холстина.

— Не выходит, — констатировал беловолосый Мастер и склонил голову на бок.

А я-то, когда между Айком и командиром возникло напряжение, думала бежать будить его. Как же, он встал раньше всех. Или вообще не ложился?

— Слушай, это мое место, мы это уже десять лет назад решили, помнишь? Ты не заходишь сюда, я не захожу к тебе. Ну? А ты что делаешь?

Линек медленным, будто сомневаясь в том, что делает, движением подобрал кисть и покрытую лаком дощечку, заменявшую ему палитру, со стола, и замер в позе богомола, нависнув над холстом.

— Я творю.

Айк громко фыркнул и всплеснул руками.

— Творит он! А мне что, по-твоему, делать?!

Линек примерился, глянул в окно, и положил аккуратный мазок. Еще раз сверился с видом из окна и неохотно, словно отрывая с мясом, так он приклеился к окну, повернулся к брюнету. Улыбнулся, не разжимая губ, как делал это всегда, и легким, как пушинка, тоном, проговорил:

— Я предпочел бы, чтобы ты отстал от меня и дал мне закончить пейзаж. Но это сугубо мое, неисполнимое желание.

Я внимательно пригляделась к склонившейся над столом фигуре и потрясла головой. Всего на мгновение мне показалось, что безмятежный вид и вечная улыбка Линека — лишь маска. Но вот что под ней?

— Сегодня был необычайно красивый восход… — ни для кого конкретно проговорил наш специалист по морокам, и снова уставился в окно, не распрямляя, впрочем, хищно согнутой спины.

Я невольно поежилась. Маска, не маска, улыбка, не улыбка, а все равно мне становится не по себе рядом с этим добродушным и самодостаточным, ни на кого не обращающим внимания Мастером. Есть в нем что-то не от мира сего, проглядывает в нем иногда нечто потустороннее… Да еще и его конституция… Выдающийся костный рельеф, длинные черты лица, тонкое телосложение, плавные движения, неровная линия волос, необычайно чистый голос, будто сверхъестественное существо какое-то. Фух, и это не смотря на то, что я менталист, и не должна верить в подобную чепуху по определению!

Айк принялся стучать посудой, что-то недовольно бормоча себе под нос, словно старый дед, а я решилась приблизиться в Линеку. Меня уже давно глодало любопытство — что же он такое рисует? А раз выпал такой момент…

За окном день уже вступил в свои права, от холодного утра остался только белесый, желтеющий с каждым мгновением свет, да небо еще не приняло оттенок пронзительной синевы, оставаясь серо-голубым. На холсте же золотым огнем и медью спела заря. Облака наливались алой кровью, отсвечивали фиолетовыми и лиловыми тенями, слепили сиянием… По небу рекой лилась сусаль, а на кромке облаков сияли мелкие, пронзительные золотинки… Будто и не на картину вовсе смотришь, в прошлом кусок обычной тряпки, а на самое настоящее солнце, чуть оранжеватое, теплое, каким оно бывает только на восходе. Одно только небо. Небо, солнце, облака и воздух, пронизанный светом.

У меня перехватило дыхание, внутри что-то оборвалось и бешено застучало, но это не помешало мне заметить, как Линек, продолжая делать вид, что ничего и никого вокруг не замечает, настороженно, стараясь остаться незамеченным, покосился на меня и непроизвольно сгреб пальцами ткань в том месте, где опирался рукой на стол. Будто закрывался от меня. А еще, что его поза стала излишне статичной, напряглись плечи и движения кисти приобрели рваный, почти лихорадочный характер.

— Здорово… — тихо произнесла я, чтобы не привлекать внимание Айка, все еще сердито гремевшего посудой. — Столько чистого сияния…

Линек чуть расслабился, только еще жестче сжал в кулаке холст. Прекратил подправлять что-то на идеальной, по моему дилетантскому мнению, работе и перевел непривычно пристальный взгляд на меня. Впервые на моей памяти этот странный парень смотрел не сквозь предметы и людей, а прямо на меня, глаза в глаза, приблизившись так близко, словно рассматривал пятно у меня на носу. Хотя, конечно же, никаких пятен у меня на лице нет, как и родинок.

— Сияние и золото… Люди опошлили этот металл, засуслили, раньше он был воплощением чистоты, он излучал чистую, не замаранную энергию… — прошептал он и невидящим взглядом уставился на собственную картину. По губам его зазмеилась тонкая улыбка-усмешка. — Только теперь на нем несмывающийся слой грязи. Они превратили его в полную противоположность себя настоящего, опошлили… Кровь и золото, теперь это неразлучные понятия, верно?

Линек говорил полушепотом, так, что сквозь шум, проникающий с улицы и целенаправленно создаваемый Айком, я едва слышала его. Но даже так, у меня мурашки побежали по коже.

Я смогла только кивнуть, и рефлекторно отстранилась. Слишком сильно на меня действовал этот странный Мастер, и инстинкт менталиста требовал отгородиться от его влияния.

— Мне очень нравится, — более свободным тоном произнесла я и открыто улыбнулась. — Всегда было интересно понаблюдать за тем, как работает художник…

После моих манипуляций Линек будто бы потерял ко мне всякий интерес. Полубезумный огонек в его прозрачных серых глазах потух, и он отвернулся к своей работе, видимо, почувствовав во мне отголосок страха. Я мысленно обругала себя последними словами за то, что дала ему понять собственные чувства. Вот идиотка!

— Можешь посидеть в моей мастерской, — безразличным тоном произнес Линек, всей сущностью впившись в свою картину, будто от этого зависела его жизнь, — если не будешь шуметь и шевелиться.

Я подозрительно глянула на Мастера Мороков, но тот с головой ушел в работу.

— Послушай, творец, ты бы хоть фартук одевал, что ли! — совершенно неожиданно обернулся к нам и рявкнул Айк, указывая на Линека вилкой. — Посмотри на себя, весь в пятнах! Ты знаешь, что твои краски вообще ничем не сводятся?! Их только вместе с кожей отскребешь, я однажды вляпался.

— Не будешь совать руки куда не просят, — меланхолично проговорил Линек. — Я их сам смешиваю.

— Вот и я о том же! Ты посмотри, наверняка еще и весь стол с полом уделал! Погляди, он весь красный!

— Я считаю, этот цвет ближе к карминному.

— Хрен редьки не слаще! Давай, убирайся отсюда.

— Айк, что ты, в самом деле, — укоризненно посмотрела я на разошедшегося, словно бойцовский петух, взломщика плетений. — Пусть закончит.

— Он и у себя закончить может! — императивно заявил Айк. — Все равно свой кровавый рассвет он уже прощелкал, пусть по памяти доделывает!

— Ладно, ладно! Ему чуть-чуть осталось, угомонись.

— Это тебе кажется, что чуть-чуть. Ты не знаешь, как он любит все растягивать! И вообще, ты что, его личный импресарио? Кофе хотела? Хотела. Ради тебя стараюсь!

— Я вполне могу подождать, — миролюбиво улыбнулась я, решив не отвлекать ни одного из присутствующих мужчин, слишком они не любят, когда им мешают. Но не вытерпела и спросила художника: — А почему ты смешиваешь краски на доске? Разве нет более… Ну, более приемлемого…

— Мне так удобно, — выпрямившись, ответил Линек и, ни на кого не глядя, одним движением сгреб со стола ткань, баночки с красками и прочие, незнакомые мне художественные принадлежности, и, ни на кого не глядя, покинул комнату.

Я почувствовала что-то сродни раскаянию.

— Да не обращай ты внимания, — посоветовал Айк, с остервенением оттирая пятна со стола. — Он когда работает над своими шедеврами, становится абсолютно ненормальным. Вот же въелось! Рыбья печень, я его точно когда-нибудь заставлю самого это оттирать! Рисовал бы обычными красками, а не этой вонючей дрянью.

Я покосилась на занятого домашними хлопотами Айка и едва сдержала ухмылку. Он так забавно выглядел… Этакий лоб под два метра, с руками, что моя нога, да в веселеньком фартучке с утятами и дарственной надписью: "СанмАйку, нашему незаменимому товарищу. Без тебя бы мы умерли голодной смертью в страшных мучениях. Спасибо, дружище! Твоя нежно любящая Пятерка". Я когда впервые увидела ЭТО, чуть не скончалась на месте, а он носит. Никогда бы не подумала. Или у него настолько сильно развито чувство юмора? Наверное, именно так и есть. Хохмач, что с него взять?

— Что-то ты сегодня не в настроении, — произнесла я, присаживаясь за застеленный чистой скатертью стол.

Айк громоподобно фыркнул, звеня какими-то склянками.

— Была бы ты в настроении, если б тебя разбудили ссорящиеся голубки! Прямо под моим окном!

— Голубки? — Хм, я что-то пропустила? — Когда Кароль успел обзавестись дамой сердца?

Айк удивленно посмотрел на меня и расхохотался.

— Нет, ты не поняла. Это та дамочка обзавелась Каролем, причем сам он от этого далеко не в восторге. Понимаешь, на него безотказно действуют женские истерики, у него не хватает наглости отказать плачущей девушке, тем более, что слезы очень быстро перерастают в безутешный рев. Он готов согласиться на что угодно, лишь бы прекратить рыдания. Эта хитрая лиса быстро нащупала его слабость и пользуется во всю. Вьет из него веревки, а он, бедный, не знает, куда от нее деться. Эта девица настоящая актриса, так правдоподобно изображать истерику, да и вызывать слезы по надобности не всякая сумеет…

Я хмыкнула в кружку. Ох, Айк, как же ты не прав! Это умеет любая женщина. Абсолютно.

Брюнет внезапно прекратил свой словесный фантан и настороженно посмотрел на меня.

— Эм, слушай, Ция… Я это, конечно, по глупости разболтал, но ты ведь не будешь пользоваться этой маленькой слабостью нашего коммандера?

Я улыбнулась, чувствуя зарождающиеся в груди искорки смеха. Представляю, я, стоя на коленях, со льющимися водопадом слезами умоляю Кароля, а бедный командир оглядывается по сторонам с видом побитой собаки, не зная куда себя деть. "Ну пожалуйста, дорогой! Пожалуйста, дай мне убить Салира, иначе я… я… Иначе я этого не вынесу! Ну пожалуйста-а-а!.."

— Не бойся, о, мой болтливый друг, — хмыкнула я. — Это не мое амплуа.

Айк расцвел улыбкой, сверкнув обаятельными ямочками на щеках.

Кстати, раз он в хорошем настроении, этим можно воспользоваться…

— Так куда, ты говоришь, отправился Салир? — невинно проговорила я, сцепляя руки в замок.

Брюнет иронично задрал брови.

— Я и не говорил. Что с тобой, Ция, ты слышишь голоса? У тебя галлюцинации, подмена реальности? Давай я тебя посмотрю, как бы не случилось чего! Менталистам нужно тщательно следить за своим здоровьем, иначе, сама понимаешь, будут страшные последствия. Не хочу наблюдать кровавую мясорубку на улицах города.

Я отставила кружку и молча посмотрела Мастеру в глаза.

— Я серьезно, Айк.

— Хм, это невероятно, но я тоже. Потрясающее совпадение, верно?

Больше всего меня раздражает, когда он начинает уходить от ответа подобным образом.

— Айк, ты меня слышишь? Я, кажется, работаю вместе с вами!

Именно что кажется!

— Ты вместе с нами живешь, а это разные вещи, — мудро заметил он, мешая что-то ярко-красное в кастрюле. Жидкость кипела, побулькивая с видом ведьмовского зелья. — Это гораздо сложнее, согласен, нужно больше терпимости не только к людям, но и к их секретам. Я ведь буду прав, если скажу, что и ты что-то скрываешь?

Из его речи исчезли все характерные для простолюдина обороты, и я остро почувствовала — это не столько философские рассуждения, не столько дружеский совет, сколько предупреждение.

— Я это прекрасно понимаю, — не меняя позу, холодно произнесла я. — Но одно дело — личные секреты, а совсем другое — дела Пятерки. Я ни к кому из вас в душу не лезу. Не требую отчетов по любовным похождениям, не строю вас. И уж если ты заговорил про сохранение секретов, то я скажу тебе кое-что. Да, ты прав, у меня тоже есть такое, что я не хочу демонстрировать. Более того, есть то, что я хочу скрыть от кого бы то ни было, и ты прекрасно понимаешь, что именно. Все логично. Вот только, как я опасаюсь, одна из тайн Салира может угрожать всем моим тайнам!

— Это выходит случайно. К сожалению, я не могу этому противиться, это выше моих сил. Да и стоит ли? Это, понимаешь, иногда очень полезно — знать… Но про родных и друзей я стараюсь не знать ничего, так что не беспокойся.

Я вытаращилась в пустоту, чувствуя онемение в ногах. Про родных и друзей, говоришь? Вот уж никогда бы не подумала…

Мягкий и теплый, будто пропитанный солнцем, голос пробрал до самых костей. Я выпрямилась от неожиданности, будто мне кто-то вогнал кол в позвоночник, и едва не опрокинула стол. Нервы, нервы… УфеЭзедра убила бы меня на месте, а потом наложила руки и на себя, за такую откровенную реакцию!

Я поджала губы, злясь на Салира за свою несдержанность (как бы это не противоречило разуму).

— Эк ты завернул! — ухмыльнулся Айк, хватаясь за ухо. — А она тебе кто, родня или подруга, а то я все еще сомневаюсь. Хотя, что я мелю, мама ясно выразилась!

Вот видишь, Салир, из-за тебя даже Айк, у которого канатные нервы, обжегся. Не стоило подкрадываться со спины. А тем более подслушивать!

Выпустив таким образом пар, я усилием воли расслабила мышцы и повернулась к блондину с каменным выражением лица, готовая к любым нападкам.

Салир, по своему обыкновению, замер почти что в коридоре, опершись плечом о выложенную небольшими квадратиками различных коричнево-бежевых оттенков мозаичную арку прохода. Может, его часто драли в детстве, и он машинально занимает эту позицию, готовый в любой момент броситься наутек?

А ведь он ни капли не изменился. Та же густая грива золотистых волос, та же высокая переносица, угловатые губы, широкие брови и холодно-насмешливый взгляд карих, почти черных, глаз.

Я склонила голову на бок, пройдясь по чистой, выглаженной одежде цепким, ироничным взглядом.

— Как твои синяки?

Салир изогнул черную бровь.

— Прости, что?

— Как твои синяки. Или ссадины, царапины, сбитые костяшки…

Я заметила, что блондин слишком часто и слишком незаметно поглядывает мне за спину, и плавно, но быстро обернулась. Айк стругал салат с таким усердием и вниманием, что я только вздохнула.

— Айк, переверни нож острой стороной, мне больно смотреть на то, как ты превращаешь овощ в кашу. Как бы ты чувствовал себя на месте этого перца?

— Препаршиво, — хохотнул брюнет и закрылся от меня своей широкой спиной.

— Не понимаю о чем ты, — с ленцой в голосе проговорил Салир и чуть улыбнулся, не оставляя таким образом сомнений в том, что надо мной в очередной раз ставят опыты.

Так я ему и поверила. О, да, конечно, у нас ведь внезапно стало на одного дубоголового в команде больше. Хотя, СанмЛеттис вроде бы определила, что это Кароль — дуб… Не стоит верить гадалкам, дуб — он вот, прямо передо мной, прикидывается человеком.

Талантливо сыграно, очень даже талантливо. Какой актерский дар, какое самообладание! И просто не иссушаемый океан спокойствия.

— Ты уладил все свои дела? — твердой рукой подняв кружку со стола и сделав глоток остывшего кофе, спросила я, невозмутимо разглядывая блондина в упор.

Салир покаянно вздохнул.

— К сожалению, нет. Но я на правильном пути.

За спиной что-то резко стукнуло и Айк, коротко выругавшись, сунул палец в рот, останавливая кровь.

— Ты сегодня такой неаккуратный, — чувствуя себя, словно на ярко освещенной сцене, с вселенским умиротворением в голосе произнесла я.

Айк согласно закивал.

— Да, это все из-за недостатка сна. Непременно продемонстрирую Каролю ранения, полученные по его вине!

Действительно, как в театре. Никогда не думала, что буду вести беседу в подобном ключе со своей собственной пятеркой. Пятерка — это, ведь, на всю жизнь. Вернее, до конца жизни. И мне придется постоянно вариться в одном котле вот с этими? Нет, надо сейчас же разруливать ситуацию!

Но только я открыла рот, как блондин бесцеремонно меня оборвал, подняв руку в запрещающем жесте.

Он приблизился на кошачий манер и, поблескивая смехом в глазах, присел возле меня на корточки.

— Кароль говорит, ты за меня беспокоилась… — очаровывающим тоном прошептал он, и его черные ресницы, которые были мне прекрасно видны с такого небольшого расстояния, едва заметно дрогнули.

Раз, два, три, четыре, выдох. Умение выбивать землю из-под ног, очевидно, его конек.

— Конечно, я беспокоилась, — безразлично пожала плечами я, отворачиваясь к столу. Главное ничего не отрицать. — Ты так неожиданно пропал. Да еще и в таком… тревожащем состоянии. Ну, ты понимаешь, о чем я.

За спиной раздался мягкий смешок.

— Рад слышать.

Я обернулась, пытаясь разобраться, что это такое было, и уперлась взглядом блондину в спину. Коса качается из стороны в сторону, как маятник. Тик-так, тик-так, тик-так…

— Кхе-кхе-хи-хи-хи-кхе-кхе!..

Проводив блондина долгим взглядом, я принялась за шутника.

— Прекрасное чувство юмора. Граничащее с умственным расстройством.

Айк стер с лица ухмылку и вернулся к рагу, застучав ножом.

— Смех без причины — признак отличного настроения!

Я принялась цедить холодный кофе мелкими глоточками, почти не ощущая вкуса.

— И что же его так повысило? С утра, насколько я помню, ты был слегка не в духе… Уж не упоминание ли о том, что господин-все-у-моих-ног встал на верный путь?

— Без понятия, — легкомысленно махнул ножом брюнет, притопывая ногой по полу в такт веселенькой песенки про пастушку и проезжего купца, которую мурлыкал себе под нос.

Слишком легкомысленно. Эх, Айк, Айк… Неужели тебе никогда не говорили, что излишество — зло в любом деле? Вот Салир это понимает.

Ладно, я не буду тебя пытать, все равно ведь ничего не расскажешь… А вот на Кароля, пожалуй, имеет смысл надавить. Только, конечно, без слез, а делая упор на командный дух и единство пятерки. Уж он-то должен понимать, что без этих вещей никуда.

— …Она, как послушная дочь, воспользовалась советом. Влезла в штаны, которые носила в четырнадцать лет, в такую же блузку, чтобы по швам трещала…

— О, да, там есть от чего трещать и лопаться! — с мечтательной улыбкой прокомментировал Айк и тут же получил затрещину от Кароля. — А я-то что?! Сам вспомни!

Командир молча показал ему кулак, не отрываясь, впрочем, от еды.

— …Подходит к преподавателю, садится, вытягивает билет…

Я слушала пропитанный едва различимой иронией голос Линека краем уха, рассматривая замысловатую вязь символов на краю блюдца. И не то чтобы мне была не интересна история сумасшедшего экзамена его сестры, просто… Просто я и сама до конца не знаю что. Давно у меня не было такого паршивого настроения, а если учесть, что в последнее время жизнь не изобиловала радостными событиями…

Салир, откинувшись на спинку кресла, с улыбкой слушал Линека, кивал в нужных местах, в нужных усмехался. Я изредка бросала на него взгляд, чувствуя, что против воли начинаю хмуриться. Парни, конечно, делают вид, что все как надо, но я ведь не слепая, вижу как они обмениваются взглядами время от времени.

А так же вижу, что Кароль перестал теребить волосы. Нет, это вовсе не означает, что он перестал думать. Скорее, что он слишком сильно задумался. Вот же… Проблемы в детском саду, и те масштабней. Но нет! Из всего нужно сделать тайну императорского двора, все превратить в чертовы секреты.

И пусть говорят, что менталисты все сплошь параноики. Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не следят.

— В общем, не смотря на многочисленные ухищрения моей сестры, он ее все-таки завалил. Говорит, НаваКрифит оказался Преподом Принципиальным.

— Не сдала? — приподнял бровь Салир.

— Не-а.

— Мало наклонялась, — тоном знатока пояснил Айк. — И ногу на ногу положить надо было.

— Что ей надо было, так это взять у тебя пару уроков соблазнения, — усмехнулся командир. — Только, как я думаю, Линек бы на такое не согласился. Незачем портить наивное создание грязными мыслями Черного Золотца!

Парни дружно расхохотались. Видимо, это что-то из их общего прошлого, мне абсолютно не понятное.

— Не такое уж и невинное это сознание, раз решилось сдать экзамен, затащив преподавателя в спальню.

— Одна маленькая поправка, — мило и равнодушно улыбнулся Линек. — Картин не собиралась доводить все это до кровати. Она уже в то время знала, что мужчины падки на цветную обертку, и решила немного повысить свои шансы на удачу. Удача — самый лучший эквивалент успешности этого мира.

— А зря, если бы дело дошло до логичного конца, можно было шантажировать мужика. Уверен, тогда бы бедной Картин не пришлось зубрить, по большинству предметов у нее были бы автоматы.

— Зачем об этом разговаривать, если это все равно невозможно? НаваКрифт оказался неподкупен. Я слышал, что и денег он никогда не брал.

— Пфе! Неподкупен! Да я бы…

— Не думаю, что если его не поколебал вид Картин, то созерцание твоей цветущей физиономии на что-то повлияло бы. Насколько я знаю, с ориентацией у него все в порядке.

— Линек, ты зануда.

— Я знаю.

— Кхм-кхм… — сдержанно рассмеялся Кароль, прикрываясь кашлем. В его голове явно родилась какая-то потрясающая мысль, и ему не терпелась ею с нами поделиться. — Ну и в чем же мораль?

— Мораль? Экзамен закончился, а потрясающая "Стратегия Узких Штанов" так и не подействовала. Хорошо, что Картин позволили пересдать через пару дней, препод был впечатлен ее желанием получить хорошую оценку и переговорил с комиссией…

— О, так все же был впечатлен!

— Он ведь все-таки мужчина. Необыкновенно молод для профессора, кстати, да и умен. Так что…

Айк нетерпеливо поерзал в кресле.

— Так что же?!

— Что, что! — Губы Линека дрогнули. — Замуж Картин за него через три месяца выходит.

Айк, сраженный этой новостью, просипел:

— Вот так "Стратегия Узких Штанов".

— Да уж.

— Это точно.

Я промолчала, спрятавшись за кружку со сладким грушевым сиропом, а через некоторое время, когда коллеги унялись, произнесла:

— Поздравляю.

Линек подарил мне счастливую улыбку, которая читалась в его серых как утреннее небо над замком Эльве глазах даже больше, чем на губах.

Наверное, он любит свою сестру. Странно, что я нигде не нашла упоминание о его родственниках, это слишком даже для генеральской семьи. Только, конечно, если отец Линека не замешан в делах Его Величества или одной из его закрытых служб.

— Значит, так! — взял слово Кароль и веско приподнялся из кресла. Его вечно лохматые и волнистые волосы упали на глаза, и он смахнул их привычным жестом. — Я тут посмотрел на нас всех и решил, что…

— Эк ты проворный, на всех сразу посмотрел, и на самого себя тоже! Как умудрился-то, человек-комета?

Командир утомленно посмотрел на Айка и продолжил тем же отработанным дипломатическим тоном:

— Я достаточно долгое время наблюдал за вами, и пришел к выводу, что мы уже достаточно обтесались в этом городе и пора бы приходить в форму.

Наш главный кухонный мастер, без которого мы бы действительно погибли от голода, как раз в это мгновение решил промочить горлышко и едва не захлебнулся. А когда прокашлялся, изобразил на лице такую смену выражений, что Салир захохотал, откинувшись на кресло, и даже Кароль, попытавшийся изобразить укоризненный взгляд старого мудрого филина, не устоял и сцедил пару смешинок в кулак.

— Вот так новость, господа проживающие! Меня это пугает! И это кроме того, что за мной следили! То-то мне казалось, что за мной постоянно кто-то наблюдает. А я уж было решил к Ции обратиться!

— Не беспокойся, если с тобой произойдет что-то вроде психического расстройства, я первая это замечу, — серьезным тоном пообещала я и подмигнула Айку, совсем как он мне в замке моей семьи.

— Только на тебя и рассчитываю, прелесть моя! — ухмыльнулся Мастер Перемещений.

— И начать я решил с самого простого… — продолжил меж тем командир. — Что вы думаете насчет игры в "Знаки"?..

Салир вздернул бровь и весело переглянулся с потрясенным Айком.

Настроение у последнего сегодня менялось с феерической скоростью. Или он просто решил сделать гимнастику лицевых мышц? Кто его знает, шута этакого.

— Мы же совсем недавно с Цией об этом говорили! — радостно вскочил на ноги черноволосый. — Только у нас был уговор, Ция с Линеком на стороне Воды, а я, Салир и Кароль на стороне Огня.

— Я не против, — поднял руку блондин, чем поверг меня буквально в бездну изумления. Нет, после этой его отлучки с ним явно что-то произошло. Где холод, напускная вежливость и высокомерие? Одомашнился он за время своего таинственного исчезновения что ли?

Хотя, остальные не высказываются на этот счет, значит, так и должно быть? Хм, возможно, но меня гложут подозрения…

Господи, как же с ними тяжело! Хотя, я и не ожидала, что с Великолепной Пятеркой будет все просто, но чтобы настолько не просто…

— Огонь и Вода — твои домыслы, — чуть склонила голову я. — Расположение мы не обсуждали.

— Будем считать, что это мое условие! — воздел палец к потолку Айк. — А сейчас, не подготовить ли нам площадку? Линек, вот теперь ты нам наконец-то пригодишься! Послужишь Его Величеству! Давай, рисуй ровный прямоугольник, только сложный, с разделениями по энергиям! А то в этот примитив играть не интересно!

Мастер Мороков нерешительно глянул на меня, поднял руку, будто собирался что-то добавить, но только прижал ее к губам.

Пока решались организационные вопросы, я стояла в стороне и с отстраненным видом наблюдала за приготовлениями. Что-то мне не спокойно… Волнуюсь, как перед экзаменом по трансформациям. Черт!

Один раз я заметила, как Линек довольно настойчиво оттеснил командира в угол и что-то ему пытался втолковать. Кароль при этом скептически посмотрел на меня, похлопал Линека по плечу и вернулся к своим делам. Я сохраняла видимость беззаботности, хотя на самом деле сильно озадачилась. Ему что, так претит играть вместе со мной?

В Академии я никогда не играла в Знаки после того, как ушла из своей первой пятерки. Не потому, что это меня так ранило, вовсе нет. Сначала я тривиально не могла этого делать по причине временной потери способностей. А потом оказалось, что остальным не интересно со мной играть. Моих противников в Академии игра со мной, изначально придуманная для Учеников как подвид практики, ничему не могла научить, разве что кроме одного — не верить сплетням и общественному мнению.

Я ухмыльнулась, но быстро опустила голову, скрывая усмешку за волосами. Посмотрим, какой урок из нее вынесут они, распрекрасные любимцы УльгРана.

Устроить "Прямоугольник Силы", своеобразное поле для игры, парни решили в гостиной. Свернули ковер и прямо на полу выжгли все необходимые символы.

— Это чтобы в другой раз не заморачиваться, — пояснил Кароль.

О, так у нас планируется "другой раз"? Посмотрим, посмотрим.

Волнение вперемешку с проснувшимся азартом будило во мне какое-то другое, не в меру злорадное существо, о наличии в себе которого я раньше и не подозревала. Что ж, значит, от подобных неприятных открытий не застрахованы даже Мастера Ментальной магии.

Наконец, члены Великолепной Пятерки устроились каждый на своем месте, парни уселись прямо на пол, мне же обходительный Линек с мягкой улыбкой предложил подушку. Думаете, я отказалась, чтобы "быть как все"? Ошибаетесь, господа! Существо, которое смотрело на мир моими глазами, в тот момент лишь благодарно склонило голову, мысленно потирая руки и гадко подхихикивая.

Да, да, знаю, подобное поведение не приличествует благородному, но я ничего не могла с собой поделать. Какое там! Я наслаждалась сложившейся ситуацией, словно внезапно, назло всем и вся, выиграла в каком-нибудь популярном конкурсе. Сдала вступительные экзамены в ЦаринДэрское актерское училище, к примеру.

Командир сложил пальцы в знак измененного Огня и закрыл глаза, Айк предпочел для сосредоточения один из простых знаков бесконечности, Линек расслабленно опустился на пол, а Салир просто и незамысловато сложил руки на груди.

Я стянула повязку и почувствовала слабое давление на виски, позволив себе чуть улыбнуться. Это все, что я могу сейчас себе позволить, но даже этого хватило что моментально почувствовать каждого из Мастеров.

Хорошему магу духа ничего не стоит обмануть интуицию противника на таком уровне. Даже если интуиция одного из них почти приравнивается к знанию. Не думаю, что я бы справилась с даром Салира, работай мы оба в полную силу, но побороться было интересно. Холодный расчет против чистого озарения, думаю, это было очень познавательно для нас обоих.

Во всяком случае, он открыл глаза одновременно со мной и, не поднимаясь, чуть поклонился, признавая мою победу.

— Эй, эй! Пусть время там течет быстрее, но сделать нас троих практически в одиночку, при минимальном участии Линека, за пять секунд — это наглость! — возмутился Айк. — Салир, как ты мог допустить подобное?

— Ты же знаешь, эта игра была специально разработана так, чтобы любой участник мог победить только за счет сохранения спокойствия, умения быстро ориентироваться, перестраиваться, и воспринимать картину целиком. Линек у меня тоже выигрывал, — насмешливо пожал плечами блондин и сверкнул улыбкой, перекинув золотистую косу с одного плеча на другое.

— Так вот почему ты отказалась участвовать в игре на выпускном, — печально вымолвил Линек, сочувственно глядя мне прямо в глаза.

Так он думал, что я отказалась, потому что не умею играть и не хочу опозориться? А потом отговаривал Кароля?

Подобная забота оказалась слишком шокирующей для меня, и я надолго выпала из реальности, с прищуром разглядывая Линека. Мне никак не удавалось понять его, а это раздражало.

— Все, с этого дня играем только вчетвером против Ции! — все еще возмущенно выкрикнул Айк, кипя негодованием.

— И тебе не стыдно, предлагать такое? — усмехнулся командир, задумчиво улыбаясь. Кажется, зреет очередной план. Ох, и почему мне не по себе?

— Тебе должно быть стыдно, что она так легко нас победила! Все ветра, да я и подумать не мог, что когда-нибудь нас сделает…

— …Маленькая слабая женщина, — закончила я за Айка, припомнив его собственные слова. — Спасибо.

Мастер Перемещений только фыркнул, но не выдержал и расхохотался.

Я же мысленно расплылась в акульей ухмылке. Ничего, милый "братик", недолго тебе веселиться. Ты ведь не думаешь, что я могла забыть, верно?

— Айк, что здесь происходит, — не повышая голоса, произнесла я.

— Ты о чем, сестренка? — бесшабашно улыбнулся сын купца. — Это обычная реакция, нечего строить из себя блондинку, ты итак светловолосая!

Я по-лисьи улыбнулась, почти чувствуя, как пушистый рыжий хвост обнимает ноги, а ушки невинно прижимаются к голове. Хотя это, конечно же, всего лишь мое воображение.

— Вспомни наш уговор. На холме. — Я невинно дернула плечиком. — Мы с тобой поспорили, и я не просто так настояла именно на такой формулировке. "Тот, кто выигрывает, имеет право задать проигравшему любой вопрос, а тот обязан честно ответить" — процитировала по памяти я, и приподняла бровь.

Айк неестественно рассмеялся.

— Знаешь, Ция, играете бровками вы с Салиром абсолютно одинаково. Может, это судьба, а?

— Может, — покорно согласилась я. — Но от ответа ты не уйдешь. Я желаю знать, что вы вчетвером скрываете от меня, это как-то связано с недавней отлучкой Салира. И без шуток, вроде той, что вы скрываете от меня количество брошенных девушек или колбасу под подушкой. Мне нужен ответ. Честный.

Собственно, я особо и не раздумывала над тем, что хочу узнать. Тайн много, но больше всего на данный момент меня беспокоила именно эта.

Конечно, я действовала грубо, может быть, неверно и непоправимо, но мне уже надоело лелеять видимость того, что все замечательно, которую так старательно поддерживал Кароль. Мне хотелось знать, и никакая напряженность в отношениях уже не могла меня остановить. Хотя я прекрасно осознавала, что подобные методы, этакий способ "взять за жабры", как сказал бы Айк, душевности в мои отношения с пятеркой не добавят.

— Мы не можем это рассказать, — медленно произнес Кароль, не поднимая на меня глаз.

Он поднялся и напряженно уставился в окно.

— Почему же? — сохраняя полное спокойствие, полюбопытствовала я.

Кароль прикрыл глаза.

Хрустальный уже давно проснулся. Шумел ветками с едва распустившимися листочками тополь, чей ствол я каждое утро видела из окна в собственной комнате, гул голосов сливался в монотонный неразборчивый шум.

— Мы не имеем права. — Командир повернулся ко мне и твердо взглянул в глаза. — Это поручение Императора. Даже если мы захотим, то все равно не сможем тебе рассказать. Пойми, Ция… Только не думай, что мы считаем тебя недостойной или слабой, просто женщина — это совсем не то же самое… Это как инстинкт, призывающий защищать и оберегать от всего. К тому же, мы еще не сработались…

Угу, инстинкт. Ну конечно же! То-то они и рвутся меня защищать. Все вчетвером, ага.

— Начать занятия можно было уже две недели назад.

Командир глухо хмыкнул.

— Этого все равно было бы недостаточно. Но это не то! Ты просто… В общем, сейчас — не тот период, когда ментальный маг может чем-то помочь.

Ну, конечно. Достать информацию из чьих-то мозгов, это совсем не то умение, что может помочь при добыче сведений. Это ведь как дважды два! И я должна им верить?..

— Это не честный ответ, — холодно произнесла я.

— Ция, — начал было Кароль, но его перебил Салир.

— Это наше личное дело, — бросил он.

— Личное дело, разобраться с которым желает ХаазНаран и Его Величество? — Я позволила себе насмешку.

— Именно так, — поморщившись, ответил Салир и неприязненно глянул на меня.

Я сжала губы и повернулась всем телом в Каролю.

— И что? Они приказывают вам не доверять мне?

— Мы тебе доверяем, — поспешно заверил меня командир. — Как и любому Мастеру Академии.

— Так что же они вам приказывают?

— Сейчас — ничего…

— О! Так это ваша собственная инициатива?

— …срок действия старого приказа все еще не истек. Приказа для нас четверых.

— То есть пятерых? Вместе с НагэШуном?

Салир окинул меня уничижительным взглядом.

— Не стоит с ней разговаривать, Кароль, это бесполезно.

— Салир, может быть не стоит так откровенно…

— Да нет, Кароль, все в порядке! — Я покровительственно улыбнулась блондину, хотя губы свело. О, господин Салир, разговоры о боевом товарище — больная тема? Что ж, теперь я знаю и твое слабое место! Это утешает. — Продолжай, мне очень интересно!

— Нечего продолжать, — презрительно скривил губы блондин, застыв в полной, почти болезненной неподвижности.

— С чего это вдруг? Кажется, ты собирался рассказать мне про ваш общий приказ.

— Действительно, тебе это только кажется.

Я подняла голову, чувствуя, что раздражение медленно перерастает в злость.

— Скажи, Салир… — раздельно и тягуче, словно клейкий, приторный до онемения языка мед, произнесла я. — Я тебе не нравлюсь только потому, что заняла место твоего лучшего друга, или есть еще и другие причины?

— Причин больше, чем необходимо.

— Не поделишься?

— Нет.

Салир резко поднялся на ноги и блеснул на меня яростным взглядом потемневших глаз.

Вы не поверите, он сбежал! То есть просто взлетел по лестнице и хлопнул дверью библиотеки.

— Не слушай его, он говорит не то, что хочет сказать, я уверен, — примирительно улыбнулся командир.

Мне кажется, или я уже слышала нечто подобное?

Я прижала пальцы к вискам. Опять я сорвалась, а ведь решила больше с ним не ссориться. Снисхождение к нему проявлять. А сама-то какова?!

— Ты еще не входила в состав пятерки когда мы получили разрешение на… подобную деятельность. С условием полного неразглашения, — создавал фон Кароль, хороня мысли, маскируя отказ признать меня равноправным членом боевой пятерки под ворохом слов. О, в искусстве болтологии наш дорогой командир настоящий гений. Не зря он Мастер Ночи. — Это никак не связано с нашим гипотетическим недоверием к тебе. Уверяю тебя, это вовсе не так…

Я дала ему высказаться, одновременно успокоившись, а когда он выдохся, принялась собирать кружки с блюдцами на поднос.

— Спасибо, Кароль, я понимаю. Но мне бы все равно хотелось, чтобы меня считали Мастером, а не сопливой девчонкой.

— Ция… Ты, наверное, уже запуталась в объяснениях, но… Давай решим, что ничего не происходит?..

Хм, так мы предпочитаем прятаться от реальности? Ну, дорогой командир, это не по мне!

— Ладно.

— Ну, вот и отлично.

На кухне, когда я составляла чашки на стол, появился виноватый Айк.

— Они просто бояться твоей негативной реакции. Знаешь, чтобы объяснить, нужно рассказать многое, относительно чего большинство Мастеров находятся в неведении. Мы просто не хотим тебя потерять, понимаешь?

Вот как запел. Интересно, он сам решил со мной заговорить на это тему, или подсоветовал кто?

— Меня не интересуют государственные секреты.

Айк тяжело вздохнул.

— Знаешь, я бы тоже с удовольствием ничего этого не знал. Но отцы Кароля и Салира — не последние люди в Империи. А они их полноправные наследники. Это обязывает выполнять кучу неприятных вещей. — Парень необычно серьезно посмотрел на меня. — Я думал… я надеялся, что они расскажут.

— Хорошо! — скрипнув зубами, произнесла я. — Я не обещаю, что смирюсь, но настаивать не буду.

— Вот и отлично, сестренка!

Я закатила глаза. Нет, Айк — это нечто.

— Вот только проигрыш в споре я тебе не прощаю. Его ты так и не отработал.

Мастер Перемещений рассмеялся так задорно, что я с трудом сдержала улыбку. В Академии мне всегда поднимал настроение Кейн, здесь этим занялся Айк. Везет мне на людей, однако.

— Деловая жилка — это просто превосходно! Я тобой горжусь! Ладно, раз уж я проиграл, задавай свой вопрос.

Я повесила рифленое жесткое полотенце на крючок.

— Какой Высокий дар у Кароля?

Айк покачал головой.

— Я знал, что это будет непросто. Ну, ладно… Хм… В общем-то, в этом нет никакой тайны, Кароль его не скрывает, просто не любит использовать. Этот холодный белый пепел… у командира на него аллергия. — Айк весело глянул на меня и хмыкнул, тряхнув высоким черным хвостом.

Пепел? Пепел, пепел… Холодный и белый. Только не говорите мне, что…

— Синее Пламя, — улыбается Айк. — Я думал, ты придумаешь что-нибудь посложней. Все-таки вопрос менталиста.

Невероятно, у Кароля дар Зеленого спектра. Вкупе с магией ночи, угу. Да тихоня-командир настоящее земное воплощение самого разрушения. Вот уж не ожидала. А с виду такой мирный.

— Мне не хватает сведений, чтобы понять его, — неожиданно честно ответила я. — Я думала, что уже разобралась, но что-то не давало мне покоя.

— И правильно, что не давало! Кароль у нас только с виду тихий мышонок.

Угу. Если Сине Пламя — мышонок, то кто же остальные? Разрушители? Нет, наверное, сразу Изменяющие, ага.

Этим же вечером Айк ворвался в гостиную, и размахивая клеткой, объявил, что у нас теперь есть тотем. Канарейка по имени Филька. От Филиса.

Я ничего не сказала, лишь подумала, что если он будет продолжать так же трясти клетку, то у несчастной птицы случится разрыв сердца.

— СанмФилис, неплохо звучит, — прокомментировал Кароль, отрываясь от газеты.

— А почему это сразу я — отец?!

— Ты же его купил. Значит, и ухаживать ты будешь. Все логично.

— Ни черта не логично!

Салир в мою сторону даже не смотрел, лишь крутил на пальце колечко с печаткой герба Наро — хищником, пронзенным стрелой — и выгравированными символами по ободку. Это кольцо я видела впервые, а заметив, как помрачнел Кароль при взгляде на него, окончательно потерялась в догадках.

Но тут уж мне точно ничего не расскажут, секреты семьи Наро приравниваются к секретам императорской семьи. Хранители Империи все-таки.

А ночью мне снился Хрустальный. Но не тот, что я каждый день видела из окна, а светящийся сине-зеленым мертвым сиянием, искрящийся змейками белого траура, как ишшский мрамор прожилками. Над ним нависало темное без луны и единой искорки звезд небо, маслянисто-фиолетовое, будто прогнувшееся под собственным весом к земле. Ни голосов, ни обычного шума, только вой… Вой и плач, словно на похоронах.

От резкого запаха смерти все внутри леденеет, замирает, будто что-то внутри тебя умирает вместе с всеобщей, охватывающей все вокруг агонией…

Проснулась я с криком. По спине катился липкий холодный пот. Руку от Носителя морозило так, что я с трудом подавила желание тут же снять металлический браслет к чертям собачьим и отбросить его подальше от себя. Кажется, фобия дает новые ростки, а я-то уж надеялась, что с этим неконтролируемым ужасом покончено. Оказывается, он возвращается вместе с ментальными способностями.

Правда, ночные кошмары очень быстро растворяются на свету. Я поняла это, когда пила горячий чай с малиновым вареньем и потихоньку оттаивала.

Верно, ночные кошмары уходят, им слишком неуютно под ласковым светом солнца. Днем наступает время других кошмаров, реальных, от которых не убежишь просто так, не очнешься.

Я потрясла головой, избавляясь от тяжелых мыслей. Не зачем портить день, тем более что парни ведут себя так, будто забыли о вчерашнем. Это, конечно, очень хорошо, но…

С утра я не видела Линека. А когда спросила об этом Кароля, он объяснил, что художник "отправился по делам". Они что, все вот так по очереди исчезать будут?

Я сжала зубы. Ничего, я буду терпеливой.

 

Глава 11. Помолвка и украденный цветок

— Это немыслимо! Шестой раз за две недели! Они тут все свихнулись на почве любви к флористике что ли?!

Айк перевел дыхание и мрачно обвел взглядом наши лица. Лично мне почему-то было смешно.

Салиру, устроившемуся с книгой у окна на небольшом табурете, покрытом чем-то пестрым и цветным — тоже.

— У меня такое впечатление, что мы ему просто очень сильно понравились, и он не хочет с нами расставаться! Да ты не стесняйся, скажи прямо, мы знаем, что неотразимы! Рыбьи потроха…

Бледный юноша жутко покраснел, словно переел клубники и теперь с ног до головы покрылся сыпью, а Салир по-кошачьи улыбнулся, с сухим шуршанием переворачивая желтую страницу.

— Не надо было его отпускать. Пожил бы здесь пару дней и понял, что мы сияем неземным светом только на публике.

Уж кто тут сияет, так это разве что сам блондин. Золотоволосый мальчик, черт бы его побрал.

— Надо было, надо было! — согласился Мастер Перемещений и с каким-то жалостливым недоумением наклонился к РаасКанту. — Ну, вот скажи мне, на кой тебе эта старуха сдалась? Что, молодок мало? Не хватает?

Паренек отодвинулся в кресле подальше от обоих Мастеров и опустил глаза на сцепленные руки. Прямо провинившийся школяр на ковре у директора. Хотя, после едва ли не каждодневных визитов наша "приемная" ему теперь, наверное, кажется роднее собственной спальни. Он бы еще ночевать сюда приходил!

Я уже сожалела о том, что вступилась тогда за этого ненормального паренька. Только лишний раз Салиру на хвост наступила, а РаасКант, видимо, не учится на ошибках и не собирается начинать это делать в ближайшем будущем. Или ему все по боку, даже пятерка Мастеров? Отчаянной храбрости человек, а ведь не скажешь по нему. Сидит, трясется, холодным потом покрывается… Да еще и блондин все время к нему цепляется, как репей.

Стул грозно рыкнул, когда я неожиданно для всех находящихся в комнате с окаменевшим лицом поднялась на ноги, и не торопясь, направилась в сторону РаасКанта.

Что-то, наверное, изменилось во мне, и Салир с Айком это почувствовали, потому как безропотно разошлись в разные стороны. Будто так и надо.

Что ж, тем лучше. Мне надоело смотреть на это безобразие, напоминающее тянучку и склеивающее мозг лучше дарвийской ириски.

Я четко представляла, что буду делать, но в то же самое время будто бы действовала по наитию. Будто кто-то тихо шептал на ухо, что нужно сделать.

Немного жутко становится, если это ощущаешь изнутри. Но мне не привыкать к вывертам сознания.

РаасКанта, как и обычно, усадили в самое неудобное кресло во всем нашем доме — в кресло посетителей, напротив стола, за которым всегда сидел Кароль. Сейчас его не было, он плюнул на это дело еще пять дней назад, сообщив, чтобы мы, если нам этого так хочется, разбирались с "этим психом" самостоятельно, а его не дергали. У него, мол, и посерьезнее дела есть, нежели со всякими помешанными разбираться.

Это он прав, конечно. Во всяком случае, мое мнение недалеко ушло. Поэтому я и собираюсь получить ответ, пусть и таким экстравагантным способом. Раз уж другие не действуют.

Шуршащие звуки искусственно усилились, свист ветра стал громче, будто на улицы страдающего от аномальной жары Хрустального вдруг набросилась свирепая зимняя вьюга. Да-да, это те самые звуки, от которых жуть пробирает до самых костей, и мурашки ползут по телу. Думаю, мальчишка уже попал под воздействие. Я хоть и не могу пока что работать в полную силу, но уж на одного перепуганного, издерганного паренька меня хватит!

Юноша подобрался, настороженно поглядывая по сторонам.

Что меня поражало в РаасКанте больше всего, так это то, что он даже после многочасовых "издевательств" Салира упрямо молчал. Неужели это все-таки сила духа, а не психологическое расстройство? Что-то я уже сомневаюсь.

Мальчишка не отрывал от меня испуганного взгляда, пока я с индифферентным видом подошла к столу и, не меняя выражения лица, с напускной брезгливой аккуратностью села в кресло командира. Все движения я выполняла четко, правильно и неестественно. Специально для РаасКанта. И тот поддался простенькому внушению. К тому времени, как я полностью устроилась в кресле, он уже чувствовал себя особенно приглянувшейся повару овцой. Прекратил елозить, впился ногтями в ладони и даже порывался захрипеть. Но не отрывал от меня взгляда. Как птичка смотрит на выдвинувшую ядовитее клыки и готовую броситься на добычу змею, и не может улететь, загипнотизированная дыханием смерти. Так и РаасКант смотрел на меня, прямо в глаза.

Так легко? Хм, странно, я не почувствовала ни малейшего сопротивления, ни неверия, что является стандартным рефлексом сознания при любом проникновении или попытке влияния. Конечно, если ты сильный ментальный маг и правильным образом настроил собственное сознание, проникновение в чужую голову не составит никакого труда… Но я ведь сейчас далеко не в форме, очень далеко!

Мне даже на мгновение стало жаль его. Бедный наивный юноша — такая легкая добыча. Настолько легкая, что даже менталист усовестился, что вообще невероятно. Но чудо случилось только на мгновение, и мальчишка по своей неопытности упустил момент. Да, если честно, вряд ли и кто-нибудь более опытный смог бы воспользоваться секундной слабостью, но я все равно крепко задумалась. Жалею всех подряд, срываюсь, нервничаю по пустякам, раздражаюсь от одного только вида блондина — тревожащие признаки, особенно для менталиста. Так и до срыва недалеко, а мне бы этого очень не хотелось.

Как же мне не хватает совета всегда такой спокойной и надежной УфеЭзедры! Уж она бы сразу поняла, что тут происходит. Магистр, все-таки. Мне бы ее опыт.

Видимо, я сильно задумалась, потому что "передержала" РаасКанта взглядом. Когда я вернулась в реальность, бедный парень уже мелко дрожал и был так бледен, будто его кто-то старательно обмазал мукой. Не самого высокого сорта, иначе бы оттенок его лица точно не был бы серым с легкой зеленцой.

Зазвенел колокол в Старшей часовне Вернесанского собора. Один гулкий вибрирующий удар, второй, третий…

Я продолжала силой удерживать взгляд РаасКанта и, медленно, очень медленно, потянулась рукой к волосам, распустила повязку. Колокол отсчитывал оставшиеся мгновения до полудня, а я все тянула платок. Почти не шевелясь, не позволяя и тени чувства скользнуть по моему лицу.

Над верхней губой и на висках мальчишки выступил пот и, собираясь в крупные капли, медленно потек по лицу и шее, оставляя за собой мокрые дорожки на прозрачных, обтянутых тонкой кожей скулах. Они впитывались в воротник куртки из дрянной ткани, оставляя сомнительные украшения из темных пятен.

Я чувствовала, как воздух в комнате стал жарким и сухим от напряжения, он словно окаменел, не давая никому двинуться с места. Ни сморгнуть наваждения, не сменить неудобную позу, ни вытереть заливающий глаза соленый пот. Даже я ощущала, как стянуло мышцы, больше не слушавшиеся ни хозяина, ни инстинкта самосохранения. Будто взглядом можно выпить всю волю, всю жизнь, оставив только пустую, едва соображающую оболочку…

— Хорошо, я скажу!!!

Так усердно построенная мной ловушка для сознания от этого хриплого, булькающего крика дрогнула, покрылась паутиной трещин, и взорвалась изнутри, превратившись в водопад сверкающих осколков. Которые с хрустальным звоном рухнули вниз, сталкиваясь с покрытыми темным лаком досками пола, и снова подскакивали вверх, разлетаясь мириадами мельчайших брызг…

Айк затряс волосами, пытаясь, видимо, таким образом избавиться от остатков внушения, Салир схватился за голову, крепко зажмурившись, а РаасКант протяжно выдохнул и просто лег, почти упал, себе на колени, сложившись пополам прямо в кресле. Будто из него внезапно выдернули позвоночник, да и все остальные кости прихватили за компанию.

Я непроизвольно нахмурилась. Салиру с Айком досталось? Они что, тоже поддались? Бездна, да как такое возможно?! У всех Мастеров стоит элементарная защита, уж против этого слабенького фокуса она бы легко выстояла, как скала против слабого дуновения, да и владение собой, собственными мыслями у магов совсем иное! Нас ведь всех учили противостоять менталистам, а уж Великолепная Пятерка, а Салир… Нет, я явно чего-то не учитываю или чего-то не понимаю.

Ладно, с этим разберемся позже. Сейчас же нужно ковать железо, пока горячо. То есть пока РаасКант не отошел от пережитого ужаса.

— Говори.

Салир открыл один глаз и сквозь пальцы глянул на меня. Причем даже в такой позе, с побледневшим лицом, ему удалось высказать насмешку. Глубочайший талант в этой области, глубочайший.

— Родители Дельи потребовали принести синий раниен! — отчаянно крикнул парень, не разгибаясь.

— Кто такая Делья? — подалась вперед я, концентрируясь на одной единственной проблеме.

Парень сглотнул, но ответил, не размышляя о том, что сказать, как и в первый раз:

— ВэннаДелья, дочь ВэннаКия и ВэннаМалиан, они!.. — протараторил он, но на последнем слове плечи его опустились. — Они богаты.

О! Так у нас тут неравная любовь! Но что еще за дурацкие условия?

— Что такое "синий раниен" и зачем тебе нужно его принести?

— Раниены — это очень редкое и очень дорогое двулетнее растение, — ответил вместо него Салир и, лениво приблизившись, присел прямо на край стола — боком и ко мне, и к РаасКанту. Я еле удержалась недовольной гримасы, а ведь так хотелось поморщиться!

Как-то неуютно мне в его обществе, особенно когда блондин ведет себя подобным образом. Хочется или придушить этого высокомерного провокатора, либо наорать на него, либо сделать еще какую-нибудь глупость в этом духе.

Думаю, именно этого и добивается Салир. А вот не дождется.

— Которое цветет еще реже, чем лицо нашей Ледяной Леди принимает человеческое выражение.

Я никак не показала, что поняла о ком он.

Айк все еще потряхивал головой и моргал.

— И вся проблема в том, — непередаваемым тоном продолжил Салир, — что он баснословно дорогой. Дорогой настолько, что только император и кое-кто из его ближайшего окружения могут позволить себе приобрести букет из раниенов. На праздник.

РаасКант глядел на Салира с таким выражением, будто он остался его единственной надеждой. Последней соломинкой для утопающего.

— Хм, и у нашей соседки он есть? — поинтересовалась я, одновременно выразительно посмотрев на блондина. Он слегка улыбнулся и кивнул на паренька, предлагая выслушать его до конца.

— Есть… Понимаете, вырастить раниен в домашних условиях… ну, в искусственно созданных, я хотел сказать… Это невозможно! Но иногда бывает так, что семечко все-таки прорастает. Неизвестно почему это случается, никакой зависимости заметить не удалось, и… Семечки переносятся ветром, и одно из них дало росток в саду ЭльНастры… Я точно в этом уверен, но найти его не смог…

Я скептически поджала губы.

— И как ты об этом узнал? Что-то слабо верится, что наша соседка рассказывает о подобном чуде, если оно имело место быть, всем подряд.

РаасКант облизнул пересохшие потрескавшиеся губы и с интонациями помешанного, раскрывающего свои "великие" откровения, прошептал:

— Он мне приснился…

Честно, ситуация была такова, что я едва не расхохоталась.

— Приснился? Как?

— Как и всем, Ция. Ты можешь сказать, как снится тебе?

Я уничижительно посмотрела на Салира, а тот ответил мне неожиданно серьезным взглядом.

— Я видел во сне, как ЭльНастра нашла росток, как поняла, что это такое, как ухаживала и прятала, а потом… — Юноша тяжело вздохнул. — Если я не найду его, ВэннаМалиан не позволит мне сделать предложение Дельи.

— Мы понимаем, — успокаивающе проговорил Салир и положил руку РаасКанту на плечо. — Мы все понимаем и поэтому не будем тебе мешать. Да, можешь поверить моему слову Мастера, нас на твоем пути не будет. Так что, пошли домой, мы… — Блондин оглянулся на почти оклемавшегося Мастера Перемещений. — Мы с Цией тебя проводим, ты едва на ногах стоишь. Верно, Ция?

Салир окинул меня взглядом.

— Ты только переоденься во что-нибудь менее заметное, чем туника Мастера. Платье какое-нибудь или юбку с блузкой.

Я холодно приподняла бровь, хотя внутри бурлило негодование. Раздражение скручивалось в узлы, тянуло так, что я почти как наяву представляла клубок извивающихся змей.

— Салир, можно тебя на пару слов? — благонравно произнесла я, острым взглядом впиваясь блондину в глаза.

Тот даже не вздрогнул, лишь сардонически улыбнулся.

— Послушай, это все напоминает дешевый бред! — попыталась я достучаться до его разума.

В коридоре замерли тени и было слышно, как в гостиной канарейка мечется по клетке, прыгая с жердочки на жердочку словно заправский цирковой акробат.

— Разве бред может быть дорогим? — приподнял черную бровь Салир.

Я поджала губы. И почему он сегодня так цепляется за слова?

— Ты ему веришь.

— Да, верю.

— Это твое дело. Но зачем, скажи на милость, мне переодеваться и идти куда-то с вами обоими?

Угу, я не хочу попасть на Тайное Общество Психов Хрустального. И когда только Салир успел в него вступить? Хотя, с таким-то потенциалом его, наверно, даже без предварительных испытаний и ритуалов приняли с распростертыми объятиями и слезами умиления на глазах.

— Мы всего лишь проводим его до дома.

Я сложила руки на груди. Прекрасно! Великолепно! Здорово! "Мы всего лишь его проводим"! Что-то раньше ты не горел желанием его отпускать, дорогой, а тут еще и эскорт устраиваешь! Не много ли чести бастарду, не желающему признавать отца?

— Салир, это сказка. Рука прекрасной принцессы, отданная за несуществующий цветок… Синего раниена ведь не существует, я правильно поняла?

Блондин наклонился ко мне, опершись рукой на стену прямо около моей головы так, что прядь его волос, выбившаяся из слабой косы, пощекотала ключицу.

— А кто сказал, что они собираются отдавать ее руку?

Я хладнокровно подняла бровь. Нет, он точно псих. Руки, ноги, почки, печень… Подобные разговоры начинают меня тревожить, да и этот сумасшедший блеск в глазах… Глупая, конечно, надежда, но, может быть, Кароль свяжет его и отправит в лечебницу для душевно больных? Было бы очень кстати.

— По-моему, твое чувство истины сбилось. Может, на него подействовало молоко, что мы пили этим утром? Надо спросить Айка, вдруг оно было несвежее. Вдумайся — это абсурд! Цветы, прекрасные любящие девушки, злые родители, наивные романтичные юноши — это фольклор! Он бы еще голову дракона приплел для полного сказочного комплекта! В этом нет смысла! Да и сны эти его наводят на размышление о душевном здоровье нашего гостя! РаасКанту просто кто-то виртуозно пудрит мозги! Хотя, это не так уж и сложно, если он поверил в подобную чушь! Или ты решил отыграть в этом постановке роль доброго дяди-волшебника?..

— Это не сказка, — шепнул мне Салир. — Я бы попросил Айка, но он еще не отошел от твоих забав, так что извини!

— Стой, Салир! — крикнула я, едва не схватив блондина за руку, но вовремя одернула себя. — Почему вы не закрылись? Айк отлично владеет защитой! И ты ведь… — я закусила губу, — ты ведь мог что-то почувствовать…

Салир обернулся у двери в приемную. Я сощурилась. И любит же он вставать против света!

— Мы не успели. И я вообще не почувствовал перехода между реальностью и внушением. — Салир помолчал. — Он ведь не маг, не нужно было хвалиться собственной силой, его мозг мог и не выдержать такой нагрузки. Думай что делаешь. Хотя бы иногда.

Я скрипнула зубами.

— Ты должен знать, что все совсем не так!

Блондин окатил меня презрительным взглядом темных, абсолютно нечитаемых глаз и скривил губы в замораживающей усмешке.

— Я не хочу ничего знать!

И, стукнув косой по стене, вернулся в приемную, где все еще немного заторможенный Айк приводил в себя очумело хлопающего глазами РаасКанта — это прекратилось действие моей "хватки", своего рода адреналина, и поэтому парень теперь испытывал те же ощущения, что и коллеги-Мастера несколькими минутами раньше.

Я с беспокойством глянула на РаасКанта. Салиру с Айком достались только далекие отголоски — основная сила воздействия, не такая уж и большая, к слову, пришлась на бедного мальчишку, верящего в сказки.

И заразившего своим безумием одного золотоволосого спесивого идиота. Или это просто прихоть вельможи?

Я безэмоционально уставилась в окно, сжав в пальцах случайно попавшуюся под руку фигурку старца с посохом. Ну не могла же я ошибиться? Да нет, все правильно, я ведь чувствовала, сколько ужаса отмеряю. Как раз чтобы припугнуть, но никак не убить. Но почему же тогда Салир с Айком…

— Ция, мы тебя ждем, — в сторону проговорил Салир, не смотря на меня.

Черт его побери. Зачем этот маскарад?! Если хочет защитить РаасКанта, в чем я почему-то сильно сомневаюсь, форма Мастеров как раз кстати. Никто даже подойти не рискнет. Да и потом будут остерегаться приставать к человеку, вот так запросто разгуливающему рядом с "псами Академии".

— Это он правильно придумал! А то РаасКант по дороге домой к соседушке завернет! — расхохотался Айк, а паренек вжал голову в плечи и попунцовел.

Неужели действительно собирался "заглянуть" к ЭльНастре?

РаасКант нервно озирался по сторонам, постоянно одергивая рубашку, и с беспокойством косился то на меня, то на блондина. Видимо, ему не хотелось, чтобы его видели в компании Мастеров, сразу начнутся ненужные вопросы и подозрения. Но не думаю, что нас узнают. Немногие сталкивались с нами лицом к лицу, да и обращает человек внимание прежде всего на яркую обертку, как, например, ярко-красная туника.

Мелькнула мысль, что бедный парень попросту опасается, что окажется меж двух огней, если мы с Салиром все-таки вцепимся друг другу в глотку. Да уж, хороши мы, проявляем разобщенность при посторонних.

Дорожки, выложенные серыми булыжниками разной формы и размера, радовали глаз чистотой, да и дышалось намного легче, чем все предыдущие дни. Видимо, ночью Хрустальный умыло дождем. Ночью… Я поежилась.

Юноша плелся с потерянным видом, да и я ощущала беспокойство. И уж не знаю, какие мысли тревожили РаасКанта, а мне было не по себе от того, что мне шепнул напоследок Айк.

— Ты зря не веришь, сестренка, цветок — это, конечно, бред, но придумал его не наш любимый гость и не Салир. Это дело рук этих, как их… В общем, родителей девушки, в которую наш РаасКант влюбился. Об этом говорила мамаша в семье Йонде. — Мастер Перемещений скривился. — Мне их разборки до сих пор в страшных снах снятся! Кошмарные люди!

Я тогда очень удивилась.

— Она об этом говорила?

— Ну да! Все кричала, что ее дочка достойна лучшего, что муж мог бы тоже объявить о каком-нибудь испытании, как семья этих… дьявол, забыл имя!.. В общем, что тогда бы и их девочка чувствовала себя принцессой из сказки.

Я потерла лоб.

— А почему я этого не слышала?

Айк фыркнул, непристойно оскалился и сказал явно не то, что намеревался сказать.

— Не знаю, тебе виднее, но мы все точно слыхали. Можешь, вон, у Кароля спросить, мы эту затею с цветочными свадьбами в тот же самый день обсуждали. Так что мы знали, зачем РаасКанту нужны клумбы ЭльНастры, мы только не представляли, что у нашей дорогой соседки действительно есть раниен…

Я тряхнула головой. Мысли, мысли… Их слишком много. Почему бы просто не наслаждаться прогулкой, раз уж получилось, что мы в образе обычных горожан? Никто не пялится, не уступает дорогу, не прыгает вокруг в восторге и не обходит нас стороной.

Повязку, отданную мне во временное пользование УфеЭзедрой пришлось снять. Она не вписывалась в "образ", что злило больше всего. Волосы, собранные шпильками в гладкую прическу, непривычно тянули кожу. Айк не поскупился на силу, когда собирал и закреплял эту маловразумительную шишку у меня на голове. Такую, наверное, бабушки носят, или восьмисотлетние вдовы. Но Айк трещал сорокой, что все просто идеально, РаасКант робко поддакивал, что так я выгляжу гораздо солиднее, даже блондин одобрительно кивнул, сообщив, что убирают волосы молодые жены, чтобы не нервировать мужей, следовательно, приставать ко мне на улице не будут.

Приставать? — очень удивилась я и задумалась. Честно, никогда раньше даже не размышляла о том, что ко мне, Мастеру Ментальной магии, могут вот так просто взять и пристать.

Все же, Знак Мастера и форма — отличный сдерживающий фактор, к которому так быстро привыкаешь, что и забываешь про то, что может случиться в их отсутствии. Но да ничего, если что, защитить себя я сумею, а кроме этого не о чем и волноваться.

Правда, не нравилась мне едва заметная ирония, спрятавшаяся в уголках глаз блондина, и то, как он время от времени поглядывал на меня и, с видимым трудом сдерживая смех, отворачивался. И что его так рассмешило? Уж не мой ли образ "молодой, благонравной жены"?

Меня аж передернуло.

— Успокойся, на тебя никто даже не смотрит.

Я скептически глянула на Салира через голову РаасКанта и хмыкнула.

— Потрясающий комплимент, спасибо.

Блондин изломил бровь.

— Ой, вам очень идет, ЭльвеЦия! — встрепенулся паренек. — Вы кажетесь самой обычной горожанкой.

Салир негромко рассмеялся, а я только покачала головой, сдерживая улыбку. Сказать высокородной, что она прекрасна, потому что не выделяется из толпы простого люда… Да уж, плохо с ним учителя занимались, или он начисто забыл все их уроки?

Скорее, он просто не принимает меня за представителя аристократии. Менталист он и есть менталист.

Ну и ладно.

— Расскажи о своей девушке, — попросила я, рассматривая пробившиеся в трещинах между камнями редкие травинки.

— Э… Ну, Делья, она… красивая, умная, всегда улыбается… светится, как солнышко… Хотя, нет, она больше похожа на луну… Мягкую, спокойную, таинственную… Знаете, ЭльвеЦия, говорят, ее бабушка была колдуньей! — РаасКант смущенно улыбнулся.

Салир то ли одобрительно, то ли насмешливо хмыкнул.

— А как она относится к тебе?

После этого вопроса бедный наивный юноша вспыхнул факелом.

— Хорошо, — едва выдавил он, упершись взглядом себе под ноги.

Я подавила смешок. Пожалуй, не стоит его спрашивать, целовались ли они хотя бы или чувства РаасКанта имеют чисто платонический характер. А то еще в обморок упадет. Как мы потом тело через весь город потащим?

— Эм, уважаемые господа Мастера… — пролепетал РаасКант, когда мы подошли к бедным кварталам с обшарпанными домами. Что ж, это, конечно, еще не трущобы, но близко. — Здесь совсем рядом мой дом, я сам быстро…

— Нет, — просто сказал Салир.

— А… я-ясно… — опустил глаза РаасКант. — Только… ну…

Салир хмыкнул и весело глянул на юношу.

— Не бойся, мы отстанем немного, так что ни с какими подозрительными личностями тебя не заметят.

Паренек неуверенно улыбнулся в ответ, но глаза его сияли неподдельным лучистым светом.

— Вы не подозрительные! В смысле… Я хотел сказать, не выглядите подозрительными и… в общем…

Мы с Салиром переглянулись и рассмеялись.

— Во второй раз сказал еще хуже… — Салир хлопнул парня по плечу и внезапно наклонился к нему, заглядывая в лицо. — А как мы выглядим со стороны?

Я прикрыла глаза, проводя рукой по лицу. Так и знала, что без этого не обойдется!

— Э, ну…

Взгляд РаасКанта заметался между мной и Салиром, дрогнул и с выражением страха остановился на мне. Видимо, всплыли недавние ощущения. Но ничего страшного, это скоро пройдет, нужно только выспаться как следует и в течение недели постараться ни с кем не ссориться. Не тратить нервы, в общем.

— Выбираешь, сказать правду или соврать, чтобы угодить… кхм… нам обоим? — приподнял бровь блондин, сжимая пальцы на плече РаасКанта. — Думаешь, если выберешь первое, то упадешь замертво от ярости беспощадных Мастеров?

— Слушай, что ты к нему пристал? — не выдержала я и, приблизившись, буквально вырвала паренька из железной хватки Мастера Стихий. — По тебе видно, что тебе самому все известно, ты просто хочешь, чтобы это озвучил кто-нибудь другой! Это насчет меня? Так говори. Или молчи. Мне все равно.

Блондин сложил руки на груди.

— Я лишь хотел, чтобы ты не выбивалась из образа. Понимаешь, мы должны выглядеть…

— Не понимаю! — отрезала я. — За каким чертом устраивать выезд любительского драматического театра?

Салир стоял, запрокинув голову к небу и засунув руки в карманы брюк. Ветер играл его волосами, переливающимися на солнце, вспыхивающими золотистыми искрами, шелестел дрожащими, словно от страха, круглыми листиками осины.

— Ну? Что тебе известно?

РаасКант переминался с ноги на ногу и виновато посматривал на нас обоих. Будто это его вина, право слово

— Иди вперед, мы чуть позади, — наконец, отмер блондин и кивнул парню.

— Ты не ответил, — холодно произнесла я, собравшись перегородить Салиру дорогу, но тот меня опередил, схватил за плечо, подтащил к себе и взял под локоть.

— Вот так мы больше похожи на молодую пару. РаасКант немного не вписывается, слишком стар для сына, совсем не похож ни на тебя, ни на меня, а для друга семьи — молод. Нет, могут быть варианты, но все необычное привлекает внимание.

Я едва не закатила глаза.

— Это единственное, что тебя волнует в данный момент? Что мы можем привлечь внимание? — Лично меня больше волновало то, что приходилось порядочно задирать плечо и почти бежать, чтобы поспеть блондином. — Ты не мог бы идти медленнее? Спасибо.

— Так мы отстанем от РаасКанта, — безразлично проговорил Салир, кидая цепкие взгляды на крыши и сами дома по обе стороны улицы. — А делать этого не стоит.

— Почему? — воспользовалась случаем и невинно вставила я.

Но блондин даже не скривил губы, как делал это обычно.

— Как ты понимаешь, я не просто так настаивал на задержании РаасКанта. И не просто так отправился его провожать.

Я внимательно слушала, стараясь даже не слишком цепляться за его локоть, дабы не отвлекать.

— И почему же ты вел себя подобным образом?

Нет, это невозможно. Сколько можно задавать наводящие вопросы? Будто клещами из него каждое слово вытягиваю!

Ветер сошел с ума. Он стучал трясущимися окнами, хлопал дверьми. Совсем крошечные смерчики скручивались у наших ног, рассыпались клочками бумаги, трухой, соломинками.

Блондин внезапно остановился и, вытянув шею, сощурился. Будто высматривал что-то. Или вынюхивал.

— Потому что родители ВэннаДельи… Держи его!

Меня откинуло в сторону, к самому дому. Толчок был не сильным, просто неожиданным, и если бы я не налетела на крыльцо и не запнулась о ступени, то возможно даже устояла бы на ногах, но… Все же, Салир немного не рассчитал силу, с которой отпихнул меня в сторону.

Четкое движение руки, вспыхнувший щит, искры, грохот, вой ветра… Улица со всеми домами, оградками и клумбами будто перенеслась в центр сильнейшего урагана. Поток ветра буквально прижимал к земле.

Пожалуй, если бы я уже не сидела на земле, машинально пытаясь выпутать зацепившийся за юбку каблук, то меня бы сбило с ног.

Медленно, очень медленно до меня начинало доходить. Все это было так неожиданно, внезапно, что только спустя полторы секунды после неожиданного вскрика Салира я поняла, что он имел в виду, прикрыла глаза, окончательно забыв, что просто физически не смогу сделать то, что собираюсь не смотря на все тренировки с медитациями, и сосредоточилась.

Виски сдавило, перед внутренним взором появилась нарисованная воображением картинка улицы. Усилие, кажущееся непомерно большим в этом заторможенном состоянии, заставило меня полузадушено выдохнуть, и волна, которая у нас называется просто "захватом", расходится кругом по всей улице, проникает сквозь людей, стены и дальше. В сознании вспыхивали синими искрами чужие образы, мысли, чувства, но все не те, что я искала. Что я пыталась поймать и вломиться в сознание, подминая его под себя, подчиняя.

Я тянулась все дальше и дальше, всем нутром чувствуя, что вот сейчас, еще совсем чуть-чуть, и я достану, схвачу его, и он уже никуда не денется, просто не успеет переместиться.

Боль вспыхнула белым светом совершенно неожиданно, и я, застонав сквозь зубы, схватилась за голову.

Ветер утих и почти в то же мгновение рядом оказался Салир. Глянул на меня и, прошипев что-то невнятное сквозь зубы, грубо помог подняться.

— Упустила?.. — сдерживаясь, выдавил он.

Я, не отнимая руку от висков, позволила довести себя до вжавшегося в стену и тяжело дышащего РаасКанта.

— Ты как? — бросил ему Салир, на что мальчишка ошалело кивнул, постаравшись придать выражению собственного лица больше осмысленности.

— Меня не зацепило.

Надо же, крепится еще. Держит себя в руках, хотя любой на его месте уже бежал бы отсюда как можно дальше с вытаращенными глазами.

— Что ты делаешь? — на выдохе спросила я, заметив, что Салир производит какие-то малопонятные манипуляции со своим Носителем.

Блондин хмуро глянул на меня из-под бровей.

— Вызываю Айка, — бросил он. — Тебе нужно лечь. Пусть откроет коридор к дому и поможет.

— Не надо.

— Как же! — ощерился Салир, но быстро унял эмоции. — Ты слишком бледная.

— Я в норме. Все произошло так неожиданно… Я просто забыла, что еще не до конца восстановилась и машинально последовала приказу.

Салир одернул рукав и обжег меня взглядом.

— Говоришь, это я виноват?

— Вовсе нет. Ты же не мог знать, что подобнее трюки мне еще не по плечу. — Без единой запинки на слове "знать" произнесла я. Действительно, он же говорил, что не может управлять своим даром. И что старается ничего не знать обо мне. — Ты ведь специально для этого взял меня с собой? Чтобы я успела подчинить себе этого Мастера?

Салир зло дернул уголками губ и мотнул головой.

— Пойдем, РаасКант, нам все же нужно довести тебя до дома. И это был не Мастер, Ция.

Весь оставшийся путь мы преодолели в полном молчании. Только шли мы с блондином теперь не по разные стороны от мальчишки, как было до этого, а рядом. И то ли я опиралась на Салира, то ли он меня поддерживал, я уже и не вспомню. Сознание медленно затуманивалось, будто онемевало, если так, конечно, можно выразиться. Зато небо грозовело. Я чувствовала это всей кожей. Чувствовала запах грозы, напряжение, нарастающее в воздухе. От холода руки покрылись мурашками, меня начало потряхивать. Неужели наступила зима?..

Меня неумолимо клонило в сон.

На дом РаасКанта, который был не так уж и плох, как можно было себе представить, Мастер Стихии ветра навесил какую-то странную конструкцию из плетений, видеть которую мне доводилось впервые. Тут и щит, и сигналка, и мгновенный перенос… Просто монстр какой-то.

РаасКант даже попрощался с нами, когда закрывал дверь, что было вдвойне удивительно после такого стресса. А ведь он мог подумать, что нападение произошло по нашей вине. Или он вообще ничего не понял? Не знаю, если его голова сейчас так же плохо соображает, как и моя, то я не удивлюсь.

— Ты сказал, что это не Мастер, — решила-таки добиться внятного объяснения я по дороге домой.

Домой… Надо же, я уже называю это здание на Зеленой улице домом.

— Да, напал на РаасКанта не Мастер. Видишь ли, чета Винна явно не в восторге от выбора дочери и они решили устранить проблему таким вот кардинальным способом. А чтобы уж точно не опасаться провала, наняли, — Салир поиграл желваками, — мага без Носителя. Закон им не писан, Носителя тоже нет, так что можно творить что душе угодно. — Тут блондин тяжело вздохнул и буквально на секунду прикрыл глаза. — Даже стать наемником. Нужно узнать у этих Винна, как они вышли на связь с одним из них.

— Бедный мальчик…

— Да уж. Родители Дельи все равно не отдадут ему дочку, раз уж пошли на такие меры, пусть даже он и добудет этот долбаный цветок!..

Я даже смогла улыбнуться сквозь сон на такое выражение. "Долбаный цветок" в устах Салира… Звучит несколько странно. И чужеродно. Будто это Айк влез в шкуру блондина и рассыпает вокруг свои любимые словечки…

— Единственный шанс для него — это признание отца, но он ведь никогда…

Салир еще что-то говорил, ругал кого-то, сокрушался по поводу человеческой глупости и упрямства, но я уже не слушала. Я медленно и мучительно проваливалась в сон. Честно, не помню, но, по-моему, я еще некоторое время переставляла ноги, а потом отрубилась окончательно.

— …имеет отношение к Отступнику?

— Нет, не думаю, это дилетантски подход, да и не стал бы этот урод светиться по таким пустякам, да еще и в нашем городе.

— А мне кажется, что он как раз таки и мог здесь появиться. Под самым носом у нас, дерзнуть, бросить вызов, это как раз в его духе.

— Нет, Айк, он пусть и кичится своей мнимой отвагой, но не дурак…

— К сожалению!

— …он бы не стал так рисковать. Десять Мастеров, среди которых…

— В прошлый раз его это не остановило, Кароль! Все мы ничего не могли ему противопоставить, ничего!

— Этот милый человек в тот раз был не один, знаешь ли! А мы ничего не знали об этом! Никто не знал, что у него там целый отряд таких же отморозков, как он сам! Чокнутые радикалы!

— В этот раз я точно знаю, что Отступник не имеет к этому нелегалу никакого отношения.

— Знаешь?

— Уверен. Это вольный охотник.

— Жаль, да… А почему ты сразу не сказал, что за… э… Ну, этим…

— РаасКантом.

— Да, что за РаасКантом охотится нелегал?

— Я не был уверен… Вернее, я сильно сомневался, потому что ничего не чувствовал, но мне почему-то казалось, что он — зацепка. К сожалению, я ошибся.

— Ничего, брат. Со всеми бывает!

— Да пошел ты.

— О, прости, прости! Просто не думал, что наш Сияющий тоже совершает ошибки! Даже не одну. Хотя, второе трудно назвать ошибкой, учитывая все обстоятельства. Скорее, преднамеренной халатностью. Как звучит, а? Чуть не угробил девчонку!

— Я тебе уже указал направление, можешь отправляться. И прекрати орать, я прекрасно знаю какой ты профессионал и что с ней все в порядке.

— Ну, да, теперь-то ты знаешь! Когда перепугался до полуобморочного состояния и "заглянул"! Ты хоть представляешь что я почувствовал, когда ты появился посреди кухни растрепанный, с лихорадочными глазами, с Цией на руках?! Ты знаешь о чем я думал?! Какие мысли пронеслись у меня в голове?!

— Ну уж извини! Кроме как в кухне тебя нигде не застанешь! И вообще, хватит, Айк. Я уже все понял, правда.

— Ни черта ты не понял, рыбьи кишки!

— Прекратите оба, хотя бы тут. Спуститесь вниз и орите хоть до зимнего солнцеворота.

— Знаешь что, командир?!..

— А ты не срывайся на мне. Лучше скажи, когда я смогу с Цией поговорить.

— Боюсь, что она очнется не раньше завтрашнего утра.

— Хм… А нельзя как-нибудь… пораньше?..

— Нет! Я не собираюсь нарушать клятву по твоей прихоти.

— Никто и не требует. Не нервничай по пустякам.

— А я и не нервничаю. Я просто волнуюсь, сам же должен понимать, столько сил положил, а тут все едва ли не насмарку, да еще и хлыщ этот радикальный, мать его. Чтоб с ним…

— Бу-бу-бу-бу-бу! Ладно, пошли, завтра разберемся. А нелегала этого все равно нужно поймать. Салир?

— Сегодня — ничего. Вот если он еще раз попытается…

— Ну и шуруйте, ловцы. Бравые парни, семеро одного не боимся, тьфу!

— Да не бурчи ты! — откуда-то издалека раздался голос командира, — а я завтра с утра зайду…

О чем они говорили?..

— Заходи, заходи… Буду ждать, хе-хе…

Я попыталась встать, но смогла только чуть-чуть пошевелиться.

Теплая, чуть шершавая ладонь тут же легла на лоб, и свинцовая тяжесть мгновенно разлилась по телу, навалилась камнем, убивая жалкие остатки воли, любое желание сопротивляться, затягивая куда-то вниз, где ничего не надо делать: ни думать, ни двигаться…

— Тише, тише… Спи… Тебе надо спать… До завтрашнего утра, хе-хе-хе-кхм-кхм… Спи, в общем.

И я послушно провалилась в темноту. Все же, Айк умеет быть поразительно убедительным… Иногда.

Утро может быть самым разным. Веселым, энергичным, суматошным, сонным, ленивым, неуклюжим, неудачным. Оно может быть даже бессовестным. Но таким утром, как у меня, думаю, мало кто может похвастаться. Ну, разве что пациенты специализированных лечебных учреждений для особенно безнадежных и агрессивных.

После того как я продрала глаза, с превеликим трудом, к слову сказать, я познала всю суть, всю глубину такого затасканного и избитого слова, как паника. К чему такой тон, спросите вы? Что ж, могу лишь сказать, что ничего необычного я не почувствовала. Ничего. Совершенно. Разве что кроме того, что, вдруг, поняла, что не могу сдвинуться с места. И проснулась я, кстати, от онемения конечностей. Согласитесь, не самый приятных способ.

Но тогда меня буквально пронзило — на грани бодрствования, когда еще не совсем ясно осознаешь, что ты такое и что вообще происходит, может многое причудиться. Я прекрасно помнила, хотя и не знала откуда, что мозг — потрясающий в своей сложности механизм, как и человеческое сознание. Работая с ним, ты всегда балансируешь на грани фола. Одно неверное решение и — все. Причем сознание самым прочным образом связано с мозгом. Нарушая первое, автоматические рушишь второе. Можно назвать это механизмом самовнушения или еще как-то по-другому, смысл один. Разум — мощнейшее оружие, как в прямом, так и в переносном смысле.

И обоюдоострое к тому же.

Все это в мгновение ока пронеслось в моей голове. Я рванулась еще раз и откинулась назад, скрипя зубами от бессилия. И только потом, после тоскливых размышлений о дальнейшей полу жизни инвалида, навсегда прикованного к постели, до меня дошло. Я могу пошевелить пальцами рук и ног. Значит, с позвоночником все в порядке. Так какого…

— Ах вы… — вслух выдохнула я и запрокинула голову, подавив безумное желание расхохотаться — громко и истерично.

Потолок был белым, с едва видным светло-серым руническим узором защитного плетения. Опять эти визуальные эффекты. Айк не способен делать что-либо без показухи, у него это, видимо, в крови.

Н-да, привязали к кровати меня на совесть. Крепко так, надежно, а главное профессионально. Будто бы только что и делали раньше, так это стажировались в лечебнице для душевнобольных. Да еще и чем! Неужели не могли найти веревку хотя бы?..

Впрочем, против стихийных плетений не устоит даже самая дорогая кожа. Жаль ремни только, отданных денег они стоили, но свобода мне дороже.

Хорошо, что хоть привязать меня догадались к кровати в моей комнате, а не к, скажем, столу в гостиной. Наблюдать за "пациентом" там было бы удобней, конечно, но вот просыпаться в таком месте — то еще удовольствие. Мне и так хватило.

И что же я такого вытворяла во сне, интересно знать, раз коллеги сподобились связать меня собственными ремнями? Надеюсь, ничего неприличного. Хотя, они люди образованные, понимают, что во сне человек неадекватен. Что не помешает некоторым из них меня всячески подкалывать. Черт, докатились. Надо хотя бы расспросить Айка, чего именно ожидать.

Эх… Ну, да ладно. Сделанного не воротишь.

Успокоив себя подобным образом, я поднялась, едва не наступив прямо в тазик с водой, ударилась мизинцем о ножку прикроватного столика и в конце концов все-таки перевернула злополучный тазик, расплескав воду по всему полу и намочив одеяло.

Н-да… Давно у меня не было такого утра.

Видимо, дежурить возле "больного" никто даже и не собирался, потому что никого из моих ну очень заботливых и предупредительных коллег не оказалось ни в коридоре, ни в верхнем зале, ни в гостиной. Собственно, я и не особенно огорчилась по этому поводу, даже, напротив, обрадовалась, ведь мне было над чем подумать. Но когда я не застала еще и Кароля ни на одном из его рабочих мест, то уже озадачилась всерьез.

Так, смешного фартука на крючке нет, на подлокотник кресла небрежно накинута щегольская куртка Салира с вывернутыми рукавами, значит, они где-то в доме. Если, конечно, не переместились по срочному вызову, в чем я очень и очень сомневаюсь.

Непроверенными в доме оставалось только три места. К комнате блондина я не приближаюсь принципиально. Подвал? Три здоровых лба заперлись в подвале, что-то сомнительно. Значит, остается только крыша. Хотя… Я скептически вздохнула. Что они там потеряли? Ладно Айк дурью мается, Салир полез за компанию от безделья, но командир?!

Неужели все-таки вызов? Ладно, все равно нужно проверить. Вдруг они впали в романтическое настроение и решили всем дружным коллективом встретить рассвет… Ага, без них никак не рассветет.

Я завернулась в один из пледов, перетасканных сюда из своей комнаты Линеком, и потопала к лестнице, стараясь не думать о том, что если они не обнаружатся на кухне, то придется смириться с тем, что коллеги прочно обосновались в подвале. Обсуждают секреты короны, угу. Закрытый Клуб Посвященных в Самые Тайные Тайны, чтоб их…

Но, к счастью, лезть в подвал все-таки не пришлось. Азартный шепот Айка и недовольное ворчание командира я различила еще с чердака.

— Вот, вот он, смотри! Каков, а? Как кошка!

— Может быть, ты еще и поздороваешься с ним?

— Неплохая идея! Только он тогда точно с забора навернется. Ой! Ну надо же! Чихнул и навернулся. Ну что за неуклюжий парень! Вот я, помнится, когда в детстве яблоки у соседки воровал…

— Избавь нас от своих ностальгических воспоминаний! Как он, Салир?

— Я смягчил падение. Но несколько синяков и царапин у него все равно останется.

— Ничего, ему это даже на пользу.

— На пользу?! Да я…

— Цыц! Бездна, Айк, умолкни и займись делом.

— Подумаешь, мне однажды сказали…

— Работай! Ты хотя бы ночью закрываешь рот? Днем-то мне прекрасно известно, что нет.

— И ночью нет. Он ужасно храпит.

— Салир!

— Эй, эй! Это правда!

— И он еще смеется!

Мастера залегли на краю крыши, будто в засаде или как какие-нибудь шпионы, и с нездоровым интересом следили за соседним домом.

— Так! Он скрылся из виду. Айк!

Наш штатный взломщик сплел пару петель, скрепил их с подготовленным заранее сложным "кружевом" энергетических нитей и… Тут я едва не сверзилась с крыши, лишь в самый последний момент успела ухватиться за ограждение, пробормотав благодарственную молитву тому осторожному и предусмотрительному человеку, который строил наш дом.

— Айк, поправь меня, если я ошибаюсь… Это сейчас было "внедрение"?

Парень, не поворачиваясь, кивнул. Похоже, никто из присутствующих не удивился моему внезапному появлению.

— Ага. По типу "пиявки".

Я на нетвердых ногах, держась за ограждение, подобралась к коллегам.

— Оно ведь под запретом! Охранная система плетений ЭльНастры, насколько я вижу, создавалась профессиональным щитовиком… Точно, и именной знак есть.

Я села рядом с Айком и наконец-то вздохнула с облегчением — так гораздо больше точек опоры.

— У меня есть специальное разрешение, — не отвлекаясь от работы, бросил Айк. — Можешь посмотреть, оно где-то у Кароля…

Мне оставалось только покачать головой. Персональное разрешение, надо же!

— Я верю тебе на слово.

— А зря! Я, между прочим…

— Айк! — почти прорычал Кароль.

— Хорошо, хорошо, — убавил громкость брюнет. — Я, между прочим, специализируюсь на обмане. Взломщик я или нет, а?

— Взломщик, взломщик, — успокоила его я, стараясь не коситься на фартук который он в спешке или по невнимательности забыл снять.

Оставалось только следить за его быстрыми и четкими движениями. Пока не подошел блондин. Ему, видимо, было просто скучно наблюдать за происходящим без дела, и он решил немного развлечь себя разговором. Пусть даже и таким.

Или это все-таки что-то вроде извинения? Сомневаюсь.

— Боишься высоты?

Я сощурилась, пытаясь разглядеть признаки насмешки.

— Не то чтобы боюсь, просто здесь опасно. Крыша не создана для того, чтобы по ней ходить.

— Да, конечно, — серьезно сжав губы, проговорил блондин и четко кивнул. А сразу после этого поднялся на ноги и легким, почти подпрыгивающим шагом продефилировал к самому краю крыши — к Каролю.

Я с великим трудом сдержала желание состроить ему в спину гримасу и, поджав губы, отвернулась к Айку. И вовремя, потому что Мастер Перемещений закончил кипучую деятельность эффектным жестом — выплеснул воду из металлической фляжки.

— Готово! — Он вытянул руки с раскрытыми ладонями, и вода растянулась в воздухе тонкой пленкой-экраном, на которой тут же появилась картинка.

Неплохо. Очень даже неплохо.

— Я вчера вечером специально заглянул к ЭльНастре в гости. Накинул на дом "паутину". Она меня так сердечно приняла! — мечтательно закатил глаза Мастер.

— Пирожками обожрался, угу, — хмыкнул Кароль, ни отрывая внимательного взгляда от фигуры РаасКанта, крадущегося по какому-то коридору. — Внимание, дверь заперта.

Салир подался вперед так, что золотистая коса соскользнула с плеча и маятником закачалась над… хотелось бы сказать "пропастью", но, нет, всего лишь над неровными серыми булыжниками, которыми вымощены почти все улицы Хрустального.

РаасКант где-то внутри соседского дома ошалело взирал на выломанный вместе с куском двери замок. В конце концов, он выпал из его враз ослабевшей руки и шмякнулся на пол с, я уверена, оглушительным грохотом.

Кароль невнятно выругался сквозь зубы.

— Я погасил все звуки, — спокойно и даже несколько лениво произнес Салир и отвернулся от "экрана", будто внезапно потерял интерес ко всему происходящему.

— Отлично, — хищно скривил губы в своей обычной несимметричной улыбке командир. — Замок потом починишь.

— Айк починит.

— Чего это я?!

Салир на его возмущенный вопль только высокомерно промолчал, сложив руки на груди.

Я хмыкнула.

— Господа, мы помогаем РаасКанту украсть гипотетически существующий синий раниен, или я пропустила нечто важное?

— Абсолютно верно! — блеснул улыбкой Айк. — Браво! В яблочко по обоим пунктам!

Я вопросительно изогнула бровь.

— Да, мы помогаем юноше… хм… позаимствовать это растение, — проговорил командир, теребя волосы, — а потом последуем за ним к родителям его девушки. — Он отвлекся от происходящего и наконец-то взглянул на меня уставшим взглядом как и всегда в последнее время. — Потому что это именно они наняли мага-нелегала, что уже само по себе является незаконным действием.

Уж это ты мог бы мне и не объяснять!

— Зачем? Разве нельзя просто так прийти к этим Вэнна?..

Кароль невесело хмыкнул.

— Прийти. Чайку попить.

Я сцепила пальцы на коленях и выпрямилась.

— Я не знаю, что в таких случаях положено делать, задерживать, допрашивать, выписывать штраф или кремировать прямо на месте, но, как ты должен был понять, суть вопроса вовсе не в этом.

Кароль потер переносицу и вздохнул.

— Лучшее "прийти" следом за парнем. — Поморщившись, ответи командир, и отвернулся. — Чтобы собрать всех участников вместе в естественных, так сказать, условиях. Я еще лучше поймать момент, когда все они выведут друг друга из душевного равновесия.

Я покачала головой, но никак это заявление комментировать не стала. Какая разница в каком состоянии преступники? Мы не свободная ассоциация психотерапевтов Наладара, какое нам дело до их "душевного равновесия", а?

Глянув на сутулую спину Кароля, я только прикрыла глаза. Уж если что-то пришло нашему командиру в голову, проще сразу повеситься, нежели чем убедить его ошибочности суждений… Надеюсь, хотя бы ему это гениальное решение не приснилось. Только этого еще и не хватало для полного и окончательного счастья.

— Во-во, давай, малыш, я верю в тебя! — потрясал кулаками Айк, с гордой улыбкой любящей мамочки следя за передвижениями РаасКанта.

Я кинула быстрый взгляд на Салира, но тот отошел от нас на десяток шагов и, остановившись буквально в пяти сантиметрах от края крыши, разглядывал пронзительно-голубое небо, повернувшись к нам спиной и запрокинув голову. Ветер трепал легкую рубашку, играл выбившимися из косы золотыми прядями…

Мысленно покрутив пальцем у виска, я отвернулась, пересаживаясь поближе к Айку. По рукам от самых запястий до плеч пробежал целый табун мурашек и я едва сдержалась, чтобы не передернуть плечами. Похолодало, что ли? Ну не могу же я и правда так бояться высоты, никогда ведь не боялась! Да и, не я же около самого края стою, что стоит только оступиться и…

— Что, холодно? — трогательно обеспокоился Айк, когда я поежилась, и принялся растирать мне плечи поверх пледа. Я чуть отстранилась, но потом вспомнила, что как бы сама подползла погреться, так что нечего так открыто удивляться, Айк всю жизнь прожил бок о бок с целой ватагой сестер, небось, привык к подобному… отношению. — Да, с утреца еще прохладно, но ничего, скоро уже…

Командир состроил постную мину. Нет, я этого не увидела, ибо сидела позади и могла разглядеть только его спутанные каштановые волосы, но воображение так ярко нарисовало мне это неподражаемое выражение вселенского терпения и сострадания к умственно отсталым товарищам, что мне пришлось срочно натягивать выражение сосредоточенного внимания, дабы не заухмыляться.

— Айк, чем ты занимаешься?

— Тебе подробно, или и так сойдет?

Командир возмущенно дернул плечом.

— Прекрати уже паясничать, ты должен меня страховать и поддерживать стабильность внедренных плетений, а вовсе не плечи нашей очаровательной леди.

— Да что я, не справлюсь что ли?.. — вроде бы как обиделся Мастер Перемещений, но в его голосе чувствовалась нарочитость.

Кароль кашлянул, маскируя, как я заподозрила, неподобающий его положению и статусу смешок.

— Вот и я думаю, что поддерживать плечи Ции для тебя слишком тяжелый труд. Не стоит так напрягаться. Что я, зверь какой-нибудь? Подойди ко мне, последи за происходящим, убери этот страховочный слой защиты, который самым наглым образом вылезает на поверхность, игнорируя все твои уловки, и через пять минут разбудит всю систему безопасности… отдохни, в общем.

Айк подорвался, как ошпаренный.

— Какой еще к дьяволу слой?! Ах ты, рыбий потрох, я ж тебя сейчас к…

— Эй, чего разошелся! — Командир предупреждающе толкнул локтем черноволосого в бок и едва заметно кивнул в мою сторону. — Расслабься. Это же развлечение для малышей, так что просто наслаждайся происходящим.

Парень странно покосился на Кароля, скептически скривив губы.

— Чудной ты.

— А то ты — нет.

— Так мне сам Бог велел!

Комнадир прикрыл глаза и потер переносицу. Кажется, он считал про себя до десяти.

— Сейчас я тебе велел разобраться с защитой, а то…

— А то весь план накроется медным тазом, — закончил за него Айк, принявшись что-то выплетать с самой зверской из всех ухмылок, что я у него видела. — Не дрейфь, подруга, выкарабкаемся!

— Кхм, кхм. Не буду тебе ничего говорить насчет "подруги", ведь именно этого ты и добиваешься.

— Ага! Ты ведь все же сказал про это!

— Все! — взорвался Кароль. — Хватит! Что за человек такой…

Черноволосый Мастер довольно рассмеялся и, прищелкнув пальцами, присел в неуклюжем реверансе. Шут доморощенный.

— Все готово, о, повелитель!

— Айк, не позорь меня. — С каменным лицом выговорил командир, снова устраиваясь так, чтобы было удобно наблюдать и за двором, и за "экраном". — Женщины не делают реверанс в штанах.

Парень нахмурился, переваривая фразу.

— В смысле, ты намекаешь на то, что я женщина?!

Командир закатил глаза к небу.

— Господи, дай мне сил вынести все это!

— Нет, ты скажи!

— Слушай, завянь!

Айк надулся и, презрительно бросив: "подумаешь!", вернулся ко мне.

— А защиту-то ставил настоящий мастер своего дела… Вот бы встретиться с ним!.. — мечтательно вздохнул он.

Я кивнула. Угу. Встреча специалиста по защите со специалистом по взлому защиты… Посмотрели бы друг на друга, как на классовых врагов, и разошлись в противоположных направлениях.

— Скукотища… — потянул Мастер, на что я опять согласно покивала, не переставая зевать и потягиваться. Ничего не буду у него спрашивать. Ничего. Главное, что я слышала их разговор… А им вовсе не обязательно об этом знать. В том числе и Айку. Хотя… Насчет его знания по этому поводу у меня были большие сомнения.

— Накаркал, — устало констатировал командир, засунув руки в рукава лаи и нахохлившись, словно воробей. Здоровый такой воробей, под два метра ростом, килограмм в девяносто весом.

Жуть какая.

— Чего там у тебя? — лениво поинтересовался Айк, разгибаясь, словно тысячелетний радикулиточный старец.

— ЭльНастра проснулась.

— Угу, — подтвердил черноволосый. — И направляется как раз в ту часть дома, где копается наш общий друг. Опа!

Дверь захлопнулась прямо перед носом соседки. Та всплеснула руками и, погрозив ей кулаком, стала беззвучно открывать и закрывать рот.

— Вот так уже лучше! — с довольным видом потер руки Айк. — Жаль только, не слышно как пожилая дама ругается… Любопытно было бы послушать.

— Увы, это не решает проблему, — сухо произнес Кароль.

Женщина потрясала огромной связкой ключей, пытаясь, видимо, вспомнить, какой именно из них подходит к двери. Наконец, вредный ключ был отыскан, и эта потрясающая свой гипертрофированно активной мимикой женщина принялась ковыряться в замке.

Но только она открыла дверь, как в комнате за ее спиной резко распахнулось окно, сбив на пол горшок с раскидистым цветком.

ЭльНастра беззвучно запричитала. Потом задумалась и, махнув рукой, снова направилась в ненужную нам сторону.

Упал и другой горшок.

Женщина настороженно замерла, по-моему, даже чуть присела, и на полусогнутых ногах прокралась к окну. Резко выглянула наружу. Обнюхала подоконник, самым невообразимым образом выгнув шею, заглянула за угол и, задумчиво наморщив лоб, отошла на середину комнаты. Погладила подбородок и, решительно развернувшись, поплыла к двери.

На этот раз рухнула полка. Самое важное, что не с хрупкими фарфоровыми статуэтками, а средняя, на которой ничего бьющегося не наблюдалось. Книги сначала наклонились, а потом одна за другой посыпались на пол. ЭльНастра замерла на полушаге, кажется, даже ногу на пол не поставила и, вдруг, буквально вылетела из комнаты с жутким криком. Его мы, кстати, уже слышали, потому что через пару мгновений бедная женщина выбежала из дома, словно молодая горная козочка, перемахнула через совсем не низкий забор, и унеслась куда-то вдаль по улице, громко вопя при этом:

— А-а-а-а-а-а!!! Помоги-и-и-ите!!! Убива-а-ают!!! Носилую-у-у-ут!!!..

Айк обалдело крякнул.

— Нет, я все понимаю, но вот кто ее там насиловал? Бабулька явно принимает желаемое за действительное!

Кароль укоризненно глянул через плечо на сохраняющего абсолютно непричастный вид Салира.

— Салир, зачем ты напугал бедную женщину?

Я была совершенно солидарна с командиром, но держала свое мнение при себе.

Его Высокомерное Превосходство не удостоил командира ответом, только отвернулся, неприятно поморщившись при этом и чуть пошевелив пальцами.

А всего лишь несколькими секундами позже прямо из окна на втором этаже в колючий даже на вид куст рухнул РаасКант.

— Опа, и этого птенчика спугнули! Ну, тетка, ну, голосище!

Парень выкатился из кустов и, прижимая к себе кучу каких-то тряпок, стал улепетывать, петляя при этом, как заяц.

Кароль довольно размял руки, хрустнув пальцами.

— Похоже, он нашел, что хотел.

Айк с досадой сплюнул.

— Вот идиот! Сразу к этим Вэнна побежал! Давайте, что ли, переместимся, да покараулим его возле дома. С такой скоростью он быстро туда доберется! Как бы не решил срезать, да не попрошибал лбом все преграды на своем пути. Я слышал, крысы так делают, когда их в лабиринт с сыром запускают. Выгрызают себе проход в перегородках и…

— Все, хватит! — чуть ли не взвыл Кароль. Успокоился, поправил лаи и сложил руки на груди. — Давай, плети. Только аккуратно, я не хочу впечататься в стену из-за того, что ты вчера поленился сходить к нужному дому и поставить "заземление"!

— Обижаешь, — набычился Айк и взялся за дело.

Я нерешительно приподнялась.

— А…

Но мне и слова не дали сказать.

— А ты останешься здесь! — не отрываясь от постройки "свободного" перехода, бросил Айк.

Я подняла бровь.

— Ты останешься здесь, сестренка, — мягче повторил он и извинительно улыбнулся. — Ты должна отдохнуть, а не бегать вместе с сумасшедшей компанией не менее сумасшедших мужиков.

Мужики, тоже мне.

Я глянула на командира, но тот и не подумал вмешаться.

— Да, Ция, лучше вернись в комнату и поспи еще немного. У тебя был тяжелый день. Тем более, мы не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — он изменил тон, и, театрально нахмурившись, глянул на Айка, — если кое-кто ошибется!

Мастер Перемещений состроил потешную гримасу.

Угу, а если Айк переместит их под землю без меня, то ничего страшного, конечно же, не произойдет!

— Хорошо, — проговорила я. Что они, в самом деле, без меня не справятся? Бедные, стесняются, наверное, при мне в свои детские игры с населением Хрустального играть. — Я себя действительно неважно чувствую.

Глянув на высокомерную физиономию Салира, я кисло подумала, что кто-кто, а вот этот уж точно никогда в жизни не стеснялся!

— Ну, вот и прекрасно! — Я подняла бровь и командир, засмеявшись, поспешил пояснить: — Прекрасно, что ты все понимаешь, конечно!

— Давай, не скучай! Скоро вернемся! — подмигнул мне Айк и напоследок погрозил: — Смотри не стой долго здесь, а то простудишься.

— Конечно, конечно! — спокойно улыбнулась. — Я уже взрослая девочка, мамочка!

Парни засмеялись и через десять секунд крыша опустела.

Я вздохнула и поднялась на ноги. На душе было неспокойно, только я и сама не понимала почему, а от этого волновалась еще больше.

Может, это из-за того, что мне придется спускаться отсюда самой?

Постояв на месте, я аккуратно подошла к краю крыши, так, чтобы невозможно было сделать шаг вперед и не повстречаться с молоденькой травкой. Задумчиво постояла так несколько минут, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом увидела то, что заставило меня сорваться с места, с ловкостью, которой я от себя никак не ожидала, юркнуть на чердак, перепрыгивая сразу через три ступеньки сбежать по лестнице и повторить великолепный трюк ЭльНастры с забором. Из-за чего все это? Просто на соседской территории сиротливо лежал рядом с варварски выломанной веткой жимолости небольшой серый сверток… Даже не так, ком, который, видимо, выпал у РаасКанта из охапки вещей, когда он выбирался из куста.

И ничего бы в нем не было такого особенного, в этом темно-сером, пропитанном нафталином мужском свитере, кроме его воистину гигантский размеров, если бы не горшок с цветком, который был в него завернут.

Что же за монстр такой раньше этот свитер носил? В него бы, пожалуй, два Айка запихнуть можно было бы. Или три Линека.

Я недовольно прицыкнула. Черт, Ция, о чем ты только думаешь? Это явно последствия удара головой. Интересно, Салир меня, совершенно случайно, не ронял, когда нес? С него бы сталось.

В руках у меня оказался куст, или как оно там у них называется, пучок самых обычных фиалок. Темно-фиолетовых, с черной бахромой по краю лепестков и желтой сердцевиной.

Насколько я знаю, раниен больше похож на орхидею, нежели на фиалку. Я хмыкнула. Или это исключительная особенность именно синих раниенов?

Вопрос был риторическим.

Что ж, мальчишка просто накинул на цветок кучу тряпья из шкафа милой ЭльНастры, но ведь не мог он промахнуться и схватить другой горшок? Не мог, даже это чудище косорукое не способно на подобую мега-глупость. Значит, я была права. Ему кто-то действительно пудрит мозги. Вот только кто? И, самое главное, зачем?!

Я поднялась на ноги и философски посмотрела на небо. Что ж, раниен это или не раниен, а РаасКанта догнать нужно. Хотя бы для того, чтобы вручить несчастному вору, собственно, предмет кражи. Я хмыкнула. Как звучит, однако…

Прикинув, какую по времени улицу РаасКант приблизительно штурмует в данный момент, я ухватила горшок с обычной фиалкой, и начала выплетать то же самое плетение, что до этого плел Айк.

Было немного страшновато, я впервые перемещалась без точки притяжения, а ведь опыта в самостоятельных перемещениях у меня до смеха мало. Грубо говоря, это всего лишь четвертый раз, когда я сама строю подобное плетение.

Честно говоря, я бы предпочла мгновенный переход, но, увы, без заземления возможно построить только коридор.

Что ж, не зря я волновалась. Причем чутье менталиста подсказывает мне, что это только начало.

Определенно, это утро началось неправильно. Теперь весь день пойдет наперекосяк! Еще бы этого РаасКанта успеть перехватить… Хотя… Какая разница, с цветком он прибежит или без, все равно парни вмешаются. Если, конечно, мальчишка не обнаружит пропажу трофея еще по пути к дому Винна и не повернет назад. Тоже, в принципе, ничего страшного, но мне бы хотелось поскорее закончить эту идиотскую историю, так что я вздохнула полной грудью, словно перед прыжком в воду, и шагнула в арку перехода.

Ох, я и не представляла, что буквально через пятнадцать минут мне придется на практике применить еще и другие навыки впервые. Навыки уворачиваться и подчинять чужие сознания.

— Эй, ты как?

РаасКант очумело похлопал глазами и попытался сесть.

— Тихо, тихо…

Я поддержала его и помогла опереться на стену.

— Ойс-с-с-с-с… — зашипел парень отдергивая пальцы от затылка и непонимающе их разглядывая. — Что это?!

Кровь это, милый мальчик, кровь.

Я перехватила его руки и сжала в пальцах.

— Все уже хорошо.

РаасКант крепко-крепко зажмурился и потряс головой.

— Ой… Что-то меня… тошнит…

Я сжала его виски руками и заглянула в глаза.

— Успокойся. И не дергайся, а то будет хуже. Я надеюсь, ты крови не боишься? — От лица парня мгновенно отхлынула краска. — Понятно. Значит, так. Закрывай глаза и полностью доверься мне, я тебя выведу.

— Но зачем же… — попытался было запротестовать он, но я строго поджала губы и хлестнула его взглядом.

— Я сказала — доверься!

— Х-хорошо… — пролепетал он и тут же зажмурился, да с таким энтузиазмом, что мне стало смешно… Несмотря на ситуацию.

— Только не открывай глаза. Понял меня? Ни в коем случае не открывай!

Паренек неуверенно кивнул.

Я вздохнула и, поднявшись, потянула мальчишку за собой.

Виски обхватило обручем и я, стараясь не особенно разглядывать творящееся вокруг безобразие, схватила РаасКанта за локоть и потянула к выходу.

По пути я решала, что буду делать в ближайшие несколько минут, как…

— От-т-ткуда эт-то…

Я резко развернулась и едва не скрипнула зубами.

Что ж ты творишь!

Мальчишка испуганно посмотрел на меня, и я с облегчением заметила, что падать в обморок, а следовательно причинять досадные неудобства, он не собирается.

— Я же просила не открывать глаза, — как можно мягче произнесла я, одновременно за плечи разворачивая его к себе. Чтобы не косился лишний раз.

— Это ты?.. — выдохнул он и с какой-то безумной надеждой в глазах подался вперед. Едва поймать успела.

Сквозь крохотное, мутное оконце в прихожую проникал тусклый солнечный свет, в потоке которого кружились в медленном танце крохотные пылинки.

— Подумай, что бы они сделали с тобой, если б я не вмешалась! — по-дружески посоветовала я и похлопала РаасКанта по спине. — Ладно, пошли.

Юноша все еще был бледен, как мама Айка. Только для той подобный неестественный цвет лица являлся нормой, а вот для паренька — вовсе нет. Его обычно смугловатая кожа — в мальчишке чувствуется явна примесь южной крови! Хотя, о чем это я, его отец типичный южанин — теперь по внешнему виду напоминала покрытый зеленой плесенью козий сыр… Да простит меня РаасКант за такое неаппетитное сравнение!

— Н-но…

Я беззвучно выдохнула.

— Они живы. Все трое.

— Н-но кр-ровь, ее м-много…

Господи, да когда ж ты прекратишь заикаться! И задавать вопросы!

Своим блеянием мальчишка отвлекал меня от невеселых мыслей и не давал, наконец, вплести открывшиеся мне факты в существующую картину происходящего.

Когда я выскочила из собственноручно построенного портала и весьма болезненно поздоровалась с грязными камнями, спина Раасканта в желтоватой холщевой рубахе очень удачно сверкала в конце улицы. Я, если честно, и не думала, что окажусь так близко. А так как погрешность при перемещении составила не более полуметра, что самое важное, не "вниз", а "вверх", да при всем при этом я умудрилась не разбить дурацкий горшок с фиалкой, прижав его к животу, словно величайшую драгоценность Империи, а потом и вывернуться буквально из-под копыт тройки лошадей, запряженной в роскошную карету… В общем, я поспешила назвать это утро самым удачным из всех за последние три недели. Только это не помешало мне взглядом уцепилась за герб на дверце кареты, и постараться его запомнить как следует. Нельзя же, право слово, по таким оживленным улицам нестись в полный опор! Меня, вот, не затоптали по чистой случайности!

Хотя… Возница ведь не предполагал, что в воздухе ни с того, ни с сего появится какая-то девица и рухнет на дорогу!

Люди таращились на меня во все глаза. Н-да, со Знаком Мастера и в форме было бы куда проще… Но, увы, переодеться я не удосужилась, а потому пребывала все в том же образе "молодой жены". Разве что волосы растрепались совершенно неподобающим образом, но мне, если честно, в тот момент было абсолютно наплевать что подумают свидетели происшествия. Тем более, что это не обо мне, ЭльвеЦии, Мастере Ментально магии, а о какой-то помятой и взъерошенной барышне из небогатой семьи. Да еще и жене подозрительно высокомерного для своего отнюдь не графского происхождения горожанина.

Я спокойно встала, отряхнулась, пристально осмотрела фиалку на наличие повреждений и, не найдя таковых, припустила вслед за РаасКантом, спиной чувствуя недоуменные взгляды. Н-да… Кажется, этим вечером в Хрустальном станет на одну сплетню больше. Но меня это, как я уже говорила, абсолютно не заботило.

Давно я так не бегала. Чутье подсказывала мне, что нужно торопиться, что-то произойдет, причем прямо сейчас. Именно в эти секунды, когда я тащу волшебным образом тяжелеющий с каждым метром горшок.

Завернув за угол, я только и успела, что боковым зрением заметить какое-то движение возле калитки одного из домов, как у меня перехватило дыхание. Потом мне казалось, что в тот момент я вообще не дышала, провалившись в какое-то неадекватное состояние — будто мир вокруг потерял яркость или просто перестал существовать. Горшок с фиалкой сразу потерял свой вес, да и все тело стало каким-то невесомым.

Ноги сами принесли меня сначала к калитке, а потом и к двери, где я, не особо церемонясь, просто вынесла ее одним из стихийных плетений. Но там меня уже ждали.

Не успела я зафиксировать происходящее, как что-то с хриплым рыком пронеслось мимо. Тело действовало без участия разума, на одной мышечной памяти. Легкое, но мгновенное воздействие, "вихрь", выполненный машинально, и в восприятии кинувшегося на меня мужика появился сбой. Он промахнулся, ноги его заплелись, и он неуклюже повалился на бок.

Звякнул нож.

Не прекращая движение, мазнула взглядам по двоим другим.

Два тела с глухим стуком рухнули на пол.

Перескочив через них, я рухнула на колени рядом с бессознательным РаасКантом, чувствуя, как Носитель обжигает холодом кожу на запястье.

— Черт знает что творится… — пробормотала я, отстраняясь и наконец-то оглядываясь.

Сделать с парнем ничего не успели, хотя в намерениях троих шкафоподобных, в которых каждая деталь буквально кричала об их наемничьем естестве, сомневаться не приходилось. РаасКант неудачно ударился затылком об пол, но это, скорее, результат его неуклюжести, а не злого умысла.

С теми двумя, которых я успокоила, так сказать, интеллигентным способом, тоже ничего страшного не произошло, что несколько огорчало. Я бы предпочла немного иное развитие событий. А вот тот, что так неосмотрительно бросился на менталиста с ножом, внушал опасения. Координация движений к нему вернулась недостаточно быстро, а может, он просто растерялся после того, как неожиданно для самого себя ударил воздух вместно живой плоти… Он даже сгруппироваться толком не смог, так что протаранил головой стену.

Я на всякий случай запнула нож под полку для обуви, и подошла к жертве малоизвестной как среди обывателей, так и среди Мастеров системы "боя без прикосновения", разработанной специально для магов духа. Так что не такие мы беззащитные в ближнем бою, как могло бы показаться.

— Спи, голубушка, усни… — себе под нос хмыкнула я, разглядывая наемника с тяжеленной челюстью и шеей в три обхвата.

Жить будет, разве что голова поболит. Только крови с него, как с быка.

Первую помощь меня оказывать учили, так что я ее и оказала. Правда, без особого желания.

Только я с некоторой долей брезгливости вытерла руки от крови, как зашевелился РаасКант. Этот дуралей склонен совершать глупости, так что я сразу же кинулась к нему с целью предотвратить возможную истерику. Слава богу, что он все-таки воздержался от выплескивания эмоций.

Так что подумать мне так и не дали. А ведь эти наемники не подходили к той ситуации, что обрисовали коллеги Мастера! Вообще! Если они, конечно, снова чего-то не утаивают, что было бы верхом фарса.

Если родители ВэннаДельи уже нанимали мага, и он не смог ничего сделать, потому что парнишку взяла под крыло пятерка Мастеров… Смысл нанимать обычных мордоворотов?

Нет, я этого никогда не пойму. Загадочная логика помешанных непостижима.

— Ладно, пошли! — я наконец-то вытолкала паренька на улицу и принялась создавать плетение. — Ну чего ты, врос в землю корнями что ли?

Не помешает на время изолировать этот дом. Неизвестно, кому он принадлежит, и какие у них отношения с бандитами.

— А они…

— Живы, живы… — Я внезапно замерла. — Черт!

— А?

— Стой здесь! — крикнула я, разрубая узлы только что созданного плетения и вламываясь в дом. Ну я и растяпа, оказывается, если не контролирую собственные действия с помощью магии. Очень неприятное открытие.

Парень послушано ждал меня около калитки, с потерянным видом попинывая камешек.

— Ой!

Я только хмыкнула, запирая калитку.

РаасКант с выражением крайней растерянности рассматривал всунутый ему в руки горшок. С фиалкой.

— Идем. — Я чуть улыбнулась этим его постоянным "ойканьям". — А то они уже, наверное, заждались.

— Кто "они"? — с любопытством поинтересовался юноша, прижимая к себе горшок.

Спрятать он его не пытался, видимо, присутствие Мастера вселяло в него безграничную уверенность.

Впрочем, убеждать его в обратном я не собиралась. Да и зачем?

— Друзья. Эй! Только не гони так!

— Но ты же сказала…

Я взяла его за локоть и растянула губы в улыбке.

— Ничего, ожидание пойдет им на пользу. Оно, знаешь ли, учит смирению.

И мы, не торопясь, прогулочным шагом направились к дому Вэнна, где нас уже ждали.

— Т-ты ч-что?!

Я поморщилась, отталкивая вяло сопротивляющегося Айка. Обалдевшего, одним словом.

— Похоже, проблемы с артикуляцией нынче передаются воздушно-капельным путем. И период инкубации этого заболевания крайне мал! Какие-то секунды!

В саду Вэнна, куда мы забрались без каких-либо трудностей, под резной крышей беседки, выполненной на аранский манер, мои коллеги устроили временный штаб, расположившись с максимально возможным комфортом. Один Салир, подложивший под спину черную шелковую подушку чего стоил!

Я всегда подозревало в нем сноба. Да что там подозревала, я была уверена и нашла еще одно подтверждение! Разве станет нормальный человек разбирать груду измазанного в черной маслянистой и вязкой жидкости оборудования в белой рубашке с длинными, закрывающими руки по самые пальцы, кружевными рукавами, даже не засучив их, не то что не переодевшись? Хотя то, что он это оборудование все-таки разбирал, а потом и чистил, не дает очернить его полностью.

Хм, если подумать, я всегда видела Салира только в одежде с длинными рукавами. Каждому свое, не стоит только поэтому относиться к нему хуже. Это было бы чересчур пристрастное мнение, мне гордость менталиста не дает так поступить, хотя очень хочется!

— Что у тебя произошло? — спокойно спросил командир, пока Айк подозрительно разглядывал голову РаасКанта со спутанными волосами, слипшимися от крови на затылке.

— Он забыл свой "волшебный цветок". Я решила отдать, догнала и заметила, как его скрутили наемники.

— Наемники? — быстро переспросил Кароль, потеряв сонный вид.

— Да, самые обыкновенные.

Айк фыркнул.

— Подвид обыкновенный, ты хотела сказать?

— Хм… — Кароль постучал по губе. — Так, РаасКант, ты сейчас идешь к Вэнна, как и собирался. — Он подумал еще немного, а потом, тряхнув лохматой головой, повернулся к парню. — Мы вмешаемся, если что.

Мальчишка неожиданно широко и счастливо улыбнулся.

— Спасибо!

Кароль хмыкнул и хлопнул его по плечу.

— Иди. И не рассчитывай, что я отвечу: "Всегда пожалуйста"!

РаасКант слабо и нервно хохотнул в ответ, одергивая безнадежно испорченную рубаху.

Я проводила его взглядом.

— Бедный мальчик, — произнес командир и все вдруг сразу засуетились, подыскивая себе дело.

Кароль кивнул Айку, чтобы тот начинал работать.

— Как с нападавшими? — спросил он у меня, с хрустом разминая пальцы.

— Надежно заперты.

— Отлично… — потер руки командир. — Ну, что там у тебя?

— Все в глазури, — деловито пробубнил Мастер Перемещений. — Защита плевая, нашел бы этого Мастера — руки пообрывал. Сейчас будет звук…

— …ошо это!

— Да побойся бога, Маль! Какие ведьмы? Сказки все это, сказки!

— Да нет же, правда! Я утром к ней зашла, а она на потолке сидит! И глазами вращает! Синю-у-ущими-синющими! И все лицо такое, в фиолетовых жилах!

— Да ладно тебе брехать! Лучше иди сюда…

— Почему ты мне не веришь?! Да я сама видела… Перестань, Ирь, сюда же сейчас придут!

— Никто сюда не…

— Кхм-кхм… — Кароль невозмутимо приподнял бровь. — Ты уверен, что попал куда надо?

— Это не меня надо спрашивать! — расплылся в совершенно дурацкой ухмылке черноволосый. — Это надо того парня спросить, но он тебя не слышит, связь-то односторонняя!

Кароль недовольно цыкнул.

— Вот сюда проходите.

Айк прижал палец к губам, призывая к молчанию.

Прошуршали юбки, скрипнуло кресло, кто-то закашлялся.

— Возьми платок, дорогой.

— Конечно-конечно! Сейчас, дорогая.

Наконец, всякого рода шуршание и ерзанье прекратилось.

Молчание длилось так долго, что даже Айк заволновался и начал проверять свое плетение, в котором я даже не пыталась разобраться. Он таких узлов наплел, что у меня в глазах зарябило, когда я пыталась разглядеть принципиально новую для меня систему плетения. Никогда не думала, что подслушивать так просто и сложно одновременно.

— Мы вас слушаем, молодой человек, — неожиданно прогремел резкий женский голос.

Айк раздраженно сплюнул и махнул рукой.

— Ну и противный у этой карги голос! — почему-то шепотом проговорил он и скорчил злобную рожу. — Может, сразу того, а? Ну, переместимся? Эта тетечка ему голову откусит раньше, чем он рот откроет! Или он сам падет замертво! От внезапной остановки сердца!

— Я пришел по вопросу, который я уже имел честь обсуждать с вами, уважаемая ВэннаМалиан.

Наши лица одинаково вытянулись.

— Ну, парень дает! — восхищенно присвистнул Айк, посверкивая зелеными глазами.

— Да, неожиданно… — задумчиво кивнул Кароль, машинально потирая переносицу.

— Хм… — глубокомысленно добавил Салир, но развить мысль не успел.

Раздался треск, характерный для мгновенного перехода.

— Гуляете? — с легкой улыбкой поинтересовался Линек, поднимаясь с травы, в которой успел порядочно испачкаться при неудачном приземлении, и благодушно осматриваясь.

Он отряхнул землю с плеча, мимоходом мазнув рукой по щеке и испачкав ее зеленкой.

— А-а-а… — несколько растерявшись, потянул командир, но я, задрав руку, с гипертрофированной серьезностью, на грани издевки, по-товарищески кивнула. Мол, все в порядке, напарник. Можешь ничего не объяснять.

— С порталами сегодня никому не везет, — мило улыбаясь, проговорила я.

Линек перестал меряться взглядом с блондином, и безмятежно улыбнулся.

— Я отчего-то решил, что вы дома и "зацепился" за Носители. Почему-то, мне так подумалось.

Салир с Линеком снова пересеклись взглядами.

Хм, да уж действительно, как такое могло случиться!

— Ох, мать твою! — Айк подскочил на месте, будто ему за шиворот кинули пригоршню тлеющих угольков. — Про малька забыли!

Да уж, неожиданное появление Линека сбило нас всех с толку. Командир схватился за волосы, и Айк, не дожидаясь приказа, просто перенес нас всех в дом. Угу. Прямо в комнату.

Видимо, решил перестраховаться. Ведь, как известно, лучше перебдеть, чем допустить убийство под самым носом пятерки. А в том, что убийство — лишь вопрос времени никто из нас, кроме Линека разве что, и не сомневался. Очень трудно сомневаться, знаете ли, когда в дело вступает маг-убийца.

— Извините, — галантно поклонился Айк, слезая с колен пухлого низенького мужичка с пережатой накрахмаленным воротничком шеей. — Не рассчитал, торопился. Ох, леди, — он поцеловал руку сухой и строгой даже на вид женщины, которая, по-моему, проглотила язык от удивления. — Вы просто обворожительны!

Не обошел вниманием штатный Казанова и совсем еще молоденькую бледную девчонку с густыми каштановыми волосами, заплетенными в деревенскую косу. Хм, а она у нее даже толще, чем у Салира, что вообще за гранью фантастики.

Дама в сером платье, застегнутом по самое горло, вытянула тонкую длинную шею.

— Господа, позвольте… осведомиться. Что вы здесь делаете?..

Салир сдавленно хмыкнул. Да уж, если б парни были не в форме, навряд ли она была бы так любезна! Хотя вид ВэннаМалиан могла бы сделать и попроще!

— О, ничего особенного. Мы, знаете ли, вот с этим молодым человеком! — развязно ответил Айк, приобнимая осунувшегося РаасКанта за плечи. Тот был так расстроен, что, похоже, даже не заметил нас и то, каким экстравагантным способом мы появились.

Женщина побледнела, но ни один мускул не дрогнул на ее лице, в то время как ее мужа всего перекосило.

— А какое вы имеете право… — видимо, хозяйка дома уже достаточно пришла в себя, просчитала все варианты и уверилась в собственной безнаказанности.

Быстро, что ни говори. Сразу видно, кто тут диктует правила.

Кароль сжал плечо Айка и взял дальнейшие переговоры на себя. Ну и правильно. Все же, командир не станет шутить серьезными вещами, с ним как-то спокойнее.

Я еще некоторое время слушала завуалированные словесные баталии, но потом моим вниманием полностью завладела девушка, как я поняла, ВэннаДелья, почти невеста нашего подопечного, с которой я уже была знакома со слов РаасКанта. Но так как описывал мальчишка принцессу его грез, а не реальную девушку, я решила к ней присмотреться и все для себя решить. Это оказалось неожиданно трудной задачей.

Она напоминала статую — такая же бледная, прямая и неподвижная. С тлеющими синими глазами и неестественно ровным цветом лица.

Не знаю, как долго я ее разглядывала, пытаясь разобраться, что же в ней кажется мне таким подозрительным, но, вдруг, мне показалось, что она встретила мой взгляд — прямо, открыто, с каким-то непонятным вызовом синих налившихся силой глаз…

Сердце заколотилось, как бешеное, я отшатнулась и, наступив кому-то на ногу, влетела прямо в объятия, едва не подпрыгнув на месте от неожиданности.

— Аккуратней, — не отрываясь от спорщиков, бросил Салир.

Я кивнула, не уверенная, что он вообще понял, что произошло, а не действовал машинально — так увлекся наблюдением за… Линеком?!

— ..ничего не докажете.

Кароль приподнял бровь.

— Конечно. — Он вежливо улыбнулся. — Доказать не можем. Но ведь можем шантажировать.

— Что? — тетенька подавилась воздухом. — Да как…

— Кароль, — проговорила я, решив разобраться с собой потом, — их лошади сегодня меня едва не затоптали.

Все взгляды обратились ко мне. Даже Салир глянул на мою персону, прищурив правый глаз.

— На карете был их герб, — пояснила я, не вдаваясь в подробности того, как это произошло.

ВиннаМалиан замерла, ожидая реакции моих коллег. По ее представлению, как и для любого другого человека, все Мастера являются неким единым организмом. Одной семьей. Академия старательно подправляла общественное мнение в нужную сторону, так что мои слова могли бы стать началом конца семьи Винна как честных людей, по мнению ВэннаМалиан.

Кароль все понял и с предвкушающим видом сложил руки перед собой. Он бы мог блестяще воспользоваться тем, что я ему подбросила, но…

Но Линек его опередил. Он просто вышел вперед и заглянул в глаза ВиннаМалиан.

— Вы знаете, что вам грозит за контакт и наем нелегального мага?

Хозяйка дома почему-то вжалась в спинку кресла. Совершенно неожиданно, у женщины сдали нервы.

— Я и с кем не связывалась! И мой муж тоже! — заверещала она. — Я только попросила своего брата его припугнуть! Своего брата! А он приказал своим телохранителям! Мы ни в чем не виноваты!

Парадоксальное заявление.

— Припугнуть? — прошипел Линек, чего я от него никак не ожидала. Он ведь всего каких-то двадцать минут назад появился и вообще не в курсе происходящего! Или я так долго разглядывала девушку, что он успел во всем разобраться? — Так вот знайте, что РаасКант под нашей защитой. Под защитой Академии Мастеров. И можете поверить, если, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, нам не составит труда отправить вас в андарские рудники, не смотря на ваше происхождение и статус, не такой уж и высокий, к слову сказать. Уверен, на ваших душах и без нелегала грехов на десять высших приговоров, а если и нет, то мы всегда сможем их придумать. Вы меня понимаете?..

— Прекрасно, — выдавила ВэннаМалиан, смотря на Линека расширившимися от ужаса глазами.

Мастер Мороков перестал нависать над женщиной, отступил на шаг и отряхнул все еще испачканные в траве колени. Правда, это не особенно помогло.

— Ах, да… — всепонимающе улыбнулся он. — Не забудьте пригласить нас на свадьбу.

ВэннаМалиан открыла рот, но Линек поднял палец к потолку.

— Нет, нет, нет! И не думайте! — он подошел к мальчишке, который еще не сообразил и только ничего не понимающими, полными детского непосредственного восхищения глазами следил за Линеком, вытащил из его рук горшок и вернулся к хозяйке дома. Мы молча наблюдали за его действиями, словно завороженные. Лично я испытывала что-то сродни опасливого удивления. — Объяснение для общественности есть. Вы ведь объявили во всеуслышание об испытании перед помолвкой, верно? Верно. А молодой человек его прошел. Вот он, синий раниен. Правда ведь?

Женщина скривилась, но горшок с фиалкой приняла и поспешила притвориться, что изображенная ей гримаса — доброжелательная улыбка.

— Да.

Мы пешком отправились домой, по пути решив заглянуть к запертым мною в одном из домов на улице Гельзуи "телохранителям" брата ВэннаМалиан, которая при прощании напоминала мне кактус, завернутый в кусок шелка. Она даже приглашала нас на ужин, видимо, тесное знакомство с пятеркой Мастеров пошло бы авторитету Вэнна на пользу, но Кароль вежливо отказался, сославшись на неотложные дела. Чему Айк был несказанно рад, неустанно расписывая по дороге все подробности произошедшего, делясь своими впечатлениями и в шутливой форме восхищаясь талантом Линека к шантажу.

Мне все еще было не по себе, нервы шалили, а перед внутренним взором вставали примерещившиеся мне синие глаза ВэннаДельи, полные внутреннего превосходства. Каждый раз после необычно четкого для галлюцинации воспоминания меня пробивала дрожь, поэтому в обсуждении я не участвовала, а постаралась отвлечься. Например, подумать о маге-наемнике и его загадочном нанимателе.

Значит, мордоворотов наняли Вэнна… Тогда откуда нелегал? Хотя… Я, кажется, знаю.

Я еще раз вспомнила монументально спокойную фигуру ВэннаДельи.

И еще кое-что не давало мне покоя.

Неужели сон РаасКанта — всего лишь игра его подсознания? Он много думал об этом самом синим раниене, вот и…

Я задумчиво закусила губу.

Он видел реальные вещи, о которых не знал раньше. И это подозрительно.

 

Глава 12. Давние знакомцы и тот, кто смотрит в конец

С проблемами РаасКанта мне в ближайшее время, увы, разобраться так и не удалось, что несколько огорчало. Все же, загадок в моей жизни было итак почти как у королевской династии, от десятка я предпочла бы и избавиться. Да и мальчишке, летавшему с момента объявления помолвки, словно на крыльях и уже забывшему о загадочном покушении на свою жизнь, хотелось помочь. Все же, он слишком верит в сказки, а с того момента, как мы, словно целая когорта добрых фей, вмешались в его судьбу, он окончательно уверился в справедливости и доброте мира. Радужные очки вросли в лобную кость, а отрывать их с мясом у меня не было никакого желания. Как и у моих коллег. Пусть потешится, в его жизни еще будут испытания и черные полосы, так зачем же приближать момент прозрения?

Только вот участие мага вне закона в этой истории мне совсем не нравилось… При мысли об этом появлялась горечь на корне языка, словно стоишь в самое пекло полудня на душном полынном поле, в мареве, и глубоко вдыхаешь прогоркший жаркий воздух.

Хм… Может, стоит поделиться своими подозрениями, нет, даже догадками, с остальными? Хотя, не думаю, что если догадалась я, то не догадался, скажем, Салир. Ведь он почему-то молчит. А если молчит, значит, получается, что так надо? Бр-р-р, что же за ерунда приходит на ум, когда нечем занять голову! Об этом бесполезно размышлять хоть десять тысяч раз прокрути в голове, итог тот же. Ноль. Шарады что ли поразгадывать?..

Нет, я ни в коем случае не жалуюсь на безделье, хотя, должна признаться, скука вплотную подобралась и ко мне. Темп жизни в Хрустальном, после окончания Академии оказался излишне размеренным, мягко говоря, для меня, привыкшей все делать на бегу, а всевозможные медитации и упражнения для восстановления силы хоть и занимали много времени, но не голову. Вот в нее и пришла весьма странная мысль.

Она появилась, когда я листала книгу, позаимствованную из библиотеки Вэнна. Те были так счастливы, что остались живы после вспышки гнева целой пятерки Мастеров, что еще долго действовали на нервы бедному Каролю, присылая всевозможные пригласительные, благодарственные и извинительные письма. В конце концов, командир потерял терпение и, стукнув кулаком по столу и взревев: "Доколе?!", очень вежливо и аккуратно попросил семью невесты чуть умерить пыл. Те согласились, но командиру пришлось согласиться на два условия: кто-то из нас пятерых, а то и все вместе, станет радеющим внука ВэннаМалиан (это вроде как великая честь для нас, ну, а заодно неплохие связи для самих Вэнна в Академии), который "когда-нибудь обязательно появится" и мы в любое время дня и ночи обязательно будем пользоваться их семейной библиотекой. Очень неплохой библиотекой, в чем я успела убедиться, но Каролю после этих переговоров и торгов было не до плюсов новой возможности, он выглядел как выжатый лимон и устало бросил, что такой библиотеки, как в Академии, нет нигде, а вот меркантильные Вэнна теперь могут хвалиться, что к ним за "редкими экземплярами книг" забегают даже Мастера.

О, а вот и он, командир, явился, шелестя все еще межсезонным, теплым лаи. Как всегда, погружен в дела с головой, по эти самые вечно нахмуренные широкие брови. Думать о житейских мелочах ему некогда, это есть немного, да. Даже представить страшно, какие глобальные мыслительные процессы идут за широким нахмуренным лбом с ранней морщинкой на переносице.

Кароль неожиданно замер на пороге, чуть покачиваясь, видимо, вспоминая, что хотел сказать.

— Линек…

— Э? — оторвался от планшета Мастер Мороков, черными от грифеля пальцами заправляя за ухо светлую, будто обгрызенную прядь. Но это слабо помогло. Его шевелюре вообще уже ничто не сможет помочь.

— Не забудь зайти сегодня к Магистру КахРеа, — произнес Кароль и, похоже, вспомнив о моем присутствии, добавил: — Он давно звал тебя на чай.

— Хорошо, — рассеянно кивну Линек, сгибаясь крюком над своей работой.

Кароль вышел, а я отложила книгу и, положив голову на сцепленные руки, уставилась в окно.

Пышный куст сирени, окутанный душистой лиловой дымкой, с еще молодыми нежными листиками царапал ветками по окну, будто рвался в дом. Как жертва маньяка в последней попытке спастись…

Я потрясла головой. Вот же…

— Кхм, — прокашлялась я и, захлопнув книгу, отложила ее на край стола. — Скажи, Линек… У вас ведь у всех есть свои увлечения?.. Ну, я имею ввиду, что ты рисуешь, то есть пишешь картины, Айк готовит, Кароль…

Парень поднял голову и в глубокой задумчивости посмотрел на меня.

— Знаешь, Ция, я бы не сказал, что для Айка приготовление телесной пищи является увлечением… Скажем так, у него это просто вошло в привычку, он считает кухню своей территорией и порвет любого, кто осмелится навести там свой порядок. — Линек улыбнулся краешком губ, видимо, вспомнив нечто забавное. — Сначала, как только покинули родные стены альма-матер, мы установили очередность, но так как повара из нас, как проповедник из карточного шулера — слов много, а на деле… Ходить голодным тоже никому не хотелось, даже самому Айку. Вот он и взял все "смены" на себя. А потом… Хм надо предложить ему нанять какую-нибудь девушку… Домработницу…

Он еще некоторое время смотрел сквозь меня, занятый неожиданно пришедшей на ум мыслью, а потом как ни в чем не бывало вернулся к рисунку.

— Ну а Кароль? — не успокоилась я.

Линек вздохнул, положил планшет на пол и резко переменил позу. Откинулся назад, сполз по креслу чуть ли не на спину и, скрестив лодыжки, сцепил пальцы в замок на животе.

— Кароль обожает, когда у него сходятся расчеты, — не меняя интонации, на том же уровне и с тем же выражением произнес Линек. Острые, как у подростка, локти просвечивали сквозь ткань дорогой темно-синей рубашки с узором цвета морской волны. — А увлечение… Чтение разве что. Хотя… Мне кажется, он очень много думает.

Я едва не фыркнула. Тоже мне, открытие!

— Чересчур много, я бы сказал, он постоянно где-то в себе, строит планы… Думаю, у него есть проект, мечта, которую он и не надеется реализовать, но скрупулезно продумывает каждую мелочь. А еще он хочет жить просто. Да, жить без оглядки на правила приличия и положение, для самого себя. Только у него вряд ли это получится. — Мастер Мороков мягко улыбнулся, будто призывал к снисхождению. — В этом весь Кароль.

Я покосилась на книгу. Можно считать, что моим увлечением тоже является чтение. Ведь не может быть, чтобы у человека не было других интересов кроме работы, верно? Это как-то не правильно.

Может, заняться бисероплетением? Или вязанием?..

— …А за Салиром я ничего подобного не замечал… Должно быть, его зверски эксплуатирует отец. Ну, ты ведь знаешь, что он наследник семьи и должности Хранителя, м-м-м?..

То есть… Как же это раньше не приходило мне в голову.

Я принялась лихорадочно думать, туже затягивая расслабившийся узел на повязке.

Отец, да еще и Хранитель Империи, не может не знать о таком полезном даре, как у Салира. Удивляюсь, как Северный граф позволил сыну гулять на свободе, а не запер в комнате для медитаций, время от времени подсовывая ему обвиняемых в государственной измене. Для проверки.

Как же не повезло блондину родиться в столь обязанной Императору и столь высокородной семье, да с таким-то даром.

Пока я предавалась не очень веселым размышлениям, Линек с безразлично-скучающим отвращением разглядывал сначала потолок, потом занавески, а потом и собственную работу, над которой корпел последние три с лишним часа. После пристального осмотра всей гостиной взгляд его окончательно потух, и Мастер поднялся на ноги, принявшись с нудным выражением расхаживать по весьма замысловатой траектории, приглядываясь то к зеркалу, то к альбомам в красном бархате, то к папоротникам, то к задремавшей канарейке. Наконец, он остановился около меня, постоял так несколько мгновений, задумчиво улыбаясь самому себе, от чего у меня мурашки пробежали по рукам. А потом стянул со стола книгу, которую я листала до этого, и упал в кресло, свесив ноги с подлокотника.

— А почему ты спрашиваешь?

Я привычно улыбнулась, возвращаясь к реальности. Собственно, а почему бы и не ответить честно? Ради разнообразия, ага.

— Да, мне вдруг подумалось, что я никогда не пробовала заниматься чем-нибудь, как это говорят, для души. — Я пожала плечами. — Вот ты рисуешь, например.

— О, ты об этом! — округлил глаза Линек и даже оторвался от последней страницы книги, которую он с искренним интересом просматривал. — Знаешь, я запамятовал. Совсем вылетело из головы. Наверное, это из-за того, что он не вспоминал об этом со времен нашего последнего дела в старом составе, а у меня плохая память, не совсем не замечаю мелочи…

Я подняла бровь и сразу же похолодевшим взглядом впилась в Мастера Мороков, прерывая его невнятное бормотание.

— Что именно ты имеешь в виду?

Угу. А еще что это за дело, после которого Великолепная Пятерка потеряла одного из своих стихийников.

— Жаль, что ты не видела его замечательные фигурки, — расплылся в мечтательной улыбке Линек и прикрыл глаза. — И куклы. Особенно их платья!

Я недовольно поджала губы.

— Выражайся яснее, будь добр!

Линек удивленно посмотрел на меня, а потом хитро сощурился.

— Мы не на допросе, правда ведь? К чему такой тон?

Терпение, самое главное — это терпение. Пусть мне и не нравится, что меня не просвещают во все секреты. Мужская компания, что с них взять?

— Прости. — Виски обхватило обручем, и я сразу почувствовала, как расслабляются мышцы шеи и спины. Боже, меня ведь учили сохранять душевное равновесие и без магического вмешательства. Так почему у меня не получается?! Это не нормально. Как будто что-то действует из вне, нарушая все отлаженные процессы. — Привычка, выработанная в казематах Академии на изуверских допросах.

Ухмылка вышла беззаботной и естественной. Даже чуточку мальчишеской. Как у сестры Айка.

Линек всепонимающе улыбнулся. Будто и впрямь понимал все на свете.

Странная штука — образ. Салира дар обязывает знать очень многое из того, о чем ему даже догадываться не положено, а выглядит он и в половину не так таинственно.

— Эти куклы поразительно похожи на людей, — легко проговорил парень, опуская книгу, которую начал читать с конца, на колени. — Даже не внешней идентичностью или пропорциями, а нутром. Стержнем. Они, может быть, даже в чем-то абстрактны, но настолько живые и страдающие, каковыми могут быть только глубоко живые, живые до последней косточки, и страдающие существа…

Н-да, выражается он, конечно… Словно плохой, но много мнящий о собственной одаренности поэт, — подумалось мне, пока я пристально разглядывала этого странного Мастера, пытаясь разгадать чего же он, собственно, добивается таким поведением.

И тут у меня в голове словно что-то щелкнуло. Я перестала слушать путаные речи Линека, просто оглохла на пару секунд, чувствуя что-то вроде глубочайшего шока вкупе с неверием.

Нет, правда. Этого не может быть.

— Ты читаешь последние страницы? — перебила я, чувствуя, как окаменели мышцы лица.

— О, да. — Мастер Мороков будто и не удивился вовсе такой неожиданной перемене разговора. — Всегда смотрю в самый конец, хотя и знаю, что так нельзя. Но мне легче, когда я знаю интригу. Можно сохранить трезвую голову и обращать больше внимания на самих героев, на их глубинные переживания, а не следить за головокружительными поворотами сюжета. В конце концов, любая книга, будь то детектив или любовный роман — это горный серпантин. И…

Получается, Линек и есть тот самый человек, с которым у меня проблемы по предсказанию Ситты? Ведь все сходится, он действительно заглядывает в конец и он действительно друг Салира, который "знает все". Да, они еще друзья и коллеги, как и было сказано.

Меня будто окатило горячей водой — таково было ощущение неожиданности и… некоторой обманутости ожиданий. Окатило, а я все стою в клубах белого, влажного пара, не соображая и не видя ничего даже под собственным носом.

Если с тем, что с "всезнайкой" у меня проблемы (а с блондином я действительно не очень-то лажу, во всяком случае, идеальными дружескими отношениями там и не пахнет) я могу согласиться, то Линек… Он, конечно, странный и ведет себя иногда как абсолютно невменяемое существо, но конфликта как такового между нами, насколько я помню, никогда не возникало. Да, я со всеми успела поссориться или почувствовать напряженность в отношениях, даже с Каролем, но Мастер Мороков — это совсем другое. Он практически никогда не высказывает свое мнение, большую часть суток его вообще не слышно и не видно. Сферы наших интересов нигде не пересекаются, на просто не о чем спорить.

Да и какой у нас с ним может быть договор, да еще и "холодный"?!

Нет, бред. Либо я в чем-то ошибаюсь, либо ошиблась Ситта, что вероятней всего. Все же предсказание — такой расплывчатый аргумент…

— Вот поэтому я всегда читаю последнюю главу в первую очередь, — закончил пространные и, уверена, очень интересные объяснения своей очередной "ненормальности" Линек, с возросшим уважением разглядывая имя автора на титульном листе.

Или все-таки он? Может, все еще впереди?

Так или иначе, я возьму Линека на заметку. Не такой он простой парень, чтобы сбрасывать его со счетов. Я по своему преподавательскому опыту знаю, как раз с такими тихонями, которые распускаются через некоторый промежуток времени, словно раффлезия, больше всего проблем. Так что буду ждать.

— Будешь ее читать? — поинтересовалась я, кивая на роман у него в руках.

Все же, он хоть и с элементами детектива, но больше ориентирован на женскую аудиторию.

— Конечно, — с серьезным выражением ответил Линек, сжимая книгу в тонких пальцах. — Как только ты дочитаешь.

Только Линеку это совершенно фиолетово, как сказал бы Айк.

Да, кстати, о Мастере Мясного рагу и Булочек с джемом, куда он запропастился? Я не видела его со вчерашнего вечера, а обычно его вопли разносятся по дому чуть свет. В этом доме слишком много товарищей, которым может прийти в голову выпить ночью горячего шоколада над очередным докладом или характеристиками, прополоскать кисточки в кастрюле, стащить со стола оладью, хотя никто никого к столу не звал и т. д.

— Бери прямо сейчас, — задумчиво проговорила я, легко постукивая пальцами по деревянным вставкам в подлокотники мягкого кресла. Они что, все по очереди исчезать будут? — Хм, Линек… Знаешь, я сегодня с самого утра не могу найти Айка, ты не заешь куда… Куда он мог деться?

— А, — лениво отмахнулся парень, — сегодня же Иссандшель, первый день лета. Наверное, выпросил у Кароля выходной и отправился поздравлять Дарка. Для всех торговцев, да и просто людей, связанных с денежными махинациями, этот день особенный.

Я едва не хлопнула себя по лбу.

Линек мягко улыбнулся.

— Да, я тоже все время забываю про праздники. Но я, кажется, уже говорил, что у меня плохая память…

Улыбка медленно сползла с его тонкого бледного лица, и Линек, почти незаметно вздохнул, печально уставившись в одну точку. Неужели так переживает из-за своей забывчивости? Или жалеет, что вовремя не уломал командира, а теперь не может поздравить семью с праздником солнца?

Хотя, мне ли об этом говорить, сама хороша! Остается только — звонко щелкнуть себя по лбу и, забравшись на стол, провозгласить на шаите: "Diemon imonitum ne". Что означает приблизительно "Размазня обыкновенный", но на пути к идиоту полному. Я ведь даже открытки не купила, а девчонки ждут. Наверное. Семья все-таки, с которой я встретилась совсем недавно. Можно даже сказать почти без преувеличения, обрела вновь.

Хотя, что это я, еще ведь не поздно, с настроенной системой зеркальных переходов вообще никаких проблем быть не должно, это ведь не обычное письмо, а мгновенное перемещение.

Н-да, никаких проблем. Кроме отсутствия каких-нибудь мало-мальски похожих на подарки вещей. Хотя бы Иву.

— Ция, ты…

Я подняла голову и непонимающе посмотрела на отводящего глаза и даже несколько смущенного Линека.

Хм, надо же, и сама не заметила, как подперла голову руками в кричащей о самых глубоких и тяжких раздумьях позе.

— Да? — спокойно и подбадривающее улыбнулась я. Надо же, никогда не видела на лице Мастера Мороков такого выражения.

Линек неуверенно закусил губу.

— Просто… Знаешь, я хотел спросить… Не прогуляешься ли ты со мной? Сегодня праздник и в Хрустальном с самого утра… Ну, ты понимаешь, там все так ярко и красиво…

Я склонила голову на бок.

Чего-чего, а такого я точно не ожидала. Даже не по себе как-то…

Но это не помешало мне доброжелательно улыбнуться и ответить:

— Конечно. Я и сама хотела предложить, ты меня просто опередил.

Узкое лицо Мастера с острым подбородком будто осветилось изнутри после этих слов. Неужели его так просто осчастливить — всего лишь прогуляться по городу?

— Очень хорошо, я… Я никогда не был на Иссандшеле с друзьями.

Мое лицо против воли вытянулось.

— Э, прости за бестактность… Неужели отец не разрешал сыну следовать традиции?

Глупость какая, старшее поколение наоборот принимает всякий вздор слишком близко к сердцу. Мол, если весь Иссандшель проведешь только с семьей, то на всю жизнь останешься один. Дурацкие приметы.

— Да, нет, ничего такого, — резко поднявшись на ноги, хмыкнул Линек и отвернулся. — Я в детстве предпочитал проводить время наедине с самим собой, самым гениальным человеком Наладара. К счастью, отцу было некогда заниматься всякой ерундой вроде торжественных плясок под лучами заходящего солнца, поэтому я мог заниматься тем, чем хотелось. Мне просто подумалось, что было бы неплохо узнать как это… Так, в общем, забудь.

Я нахмурилась.

— Подожди, а как же остальные? Айк, я имею в виду, Кароль, Шун и Салир?

Парень обернулся с самой жизнерадостной улыбкой из всех, что я видела когда-либо в своей жизни. Даже Айку, думаю, будет не под силу повторить подобное.

— Но ведь это совсем не то же самое, что гулять по ярмарке с прекрасной девушкой, согласись?

Я фыркнула, послушно перенимая шутливый тон.

— Не знаю, не знаю… — покачала головой. — Вот гулять с хорошим парнем — это совсем другое. Подожди, я сейчас вернусь. И… — я обернулась на лестнице. — Может, нам стоит переодеться? Не хотелось бы, чтобы от нас шарахались еще и на празднике.

Где-то у меня есть еще ни разу не надёванное при пятерке мамино платье. Которое вполне даже прилично выглядит. Совсем свежее и шитое, будто на меня.

Линек рассмеялся, прикрыв глаза узкой ладошкой. И что его так развеселило?

— Ция, разве Мастера не могут точно так же веселиться на ярмарке? В праздник границы стираются, думаю, горожанам будет приятно, что Мастера окажутся точно такими же людьми, как и они сами. Или это на тебя так Салир со своими предубеждениями подействовал?

Надо же… Уже успели ему рассказать. Ну что мужчины за существа такие, совершенно не умеют скрывать что-либо друг от друга.

О том, что ничего скрывать было не нужно — молчим!

— Нет, менталист сам на кого хочешь подействует, — усмехнулась я.

— Ты собираешься быстрее моей мамы, — сообщил мне Линек через пару минут, когда я спустилась вниз.

Он сидел в той же самой позе, покачивая ногой, и грустно рассматривал собственные пальцы, сложенные в замок поверх светлой бежевой куртки из мягкой кожи. Но стоило мне появиться, как он вскочил и нацепил на лицо улыбку.

Я благосклонно улыбнулась, хотя не совсем понимала, почему он мне это сообщил. Раньше его как-то не тянуло делиться подробностями семейной жизни.

— Идем! Только знаешь… Я не стал больше никого звать.

— Все равно откажутся, — уверенно кивнула я, соглашаясь. Да и не хотелось мне слушать "увлекательное" бормотание Кароля или смотреть на то, как блондин высокомерно воротит нос…

— Правда, — удивленно моргнул Линек, пропуская меня вперед и прикрывая за собой дверь. — Кароль очень занят, про отца много размышляет, а Салир загрустил совсем.

— А, — себе под нос шепнула я. — Ну, да, конечно.

Линек галантно предложил мне руку, и мы неспешно побрели в сторону главной площади, провожаемые пристальным взглядом ЭльНастры. Бедная женщина, наверное, все никак не может взять в толк, как молодая незамужняя девушка может поселиться в одном доме с четырьмя мужчинами. И даже то, что мы пятерка Мастеров, а значит правила приличия, как бы это ни было парадоксально, в этом случае на нас не распространяются, не влияет на степень ее возмущения и негодования.

Недавно она подкараулила меня возле калитки, мастерски "затянула" к себе в дом, якобы на чай, а потом вцепилась бульдожьей хваткой, выуживая информацию о моем быте и о том, как я докатилась до жизни такой.

Даже подумать страшно, какие слухи она распространяет по Хрустальному. Конец моей честной репутации, ха-ха.

Но, если по правде, мне было абсолютно все равно. Умные люди все поймут, а разные сплетницы вроде этой самой ЭльНастры… Стоит ли из-за них стараться? Думаю, нет.

— А почему ты решил, что Кароль беспокоится за отца?

Но развить тему не получилось. Линек лишь мягко улыбнулся, глянув на меня так всепонимающе, что меня, менталиста, пробрало, и отговорился:

— Отец — единственный ему близкий человек. А он в последнее время какой-то рассеянный. У нас все в порядке, у самого него — тоже, так что, остается только один вариант.

По-моему, это его обычное состояние, — подумала я, но озвучивать не стала, разглядывая цветные плакаты и многочисленные пестрые украшения, развешанные на оградках.

Правда, здесь, в, так сказать, элитных районах, они не так ошеломляли буйством красок и излишеств, как во всем остальном городе. Больше всего расстарались жители бедных районов. Всевозможные шуршащие рюши, фонарики из бумаги, серпантин ярких оттенков. Невозможно было ступить и не натолкнуться на какого-нибудь шустрого человечка, обмотанного бумагой, словно гусеница шелкопряда в коконе, только, увы, эти насекомые не стараются поразить товарищей и просто прохожих ядовитостью окраски.

А что? Было бы неплохо получить шелк сразу малинового или, скажем, бирюзового цвета. И затрат меньше.

Я отвернулась, чувствуя, как свело скулы при взгляде на довольно высокого сухого человека в лимонно-желтом платье. Даже слюнки потекли, а перед глазами так и встали спелые фрукты.

— Потрясающий тревожный, холодный цитрусовый! — восхитился Линек, но потом сдержанно добавил с весело поблескивающими глазами: — У тебя такой голодный взгляд, Ция, что Айку бы даже наверняка стало страшно. Но, так как я человек храбрый… Ты, наверное, любишь цитрусовые? Хотя, о чем я говорю, у тебя ведь даже имя подходящее…

Я беззаботно улыбнулась, с подозрением рассматривая Мастера Мороков. Сегодня он ведет себя почти нормально, а если отбросить его стеклянный, будто затягивающий в черную воронку взгляд, то и вообще — обычный парень, молодой специалист, еще не растерявший энтузиазм на ухабистой дороге жизни.

Я хмыкнула про себя и выпрямилась, гордо расправив плечи. Нужно ведь внешне соответствовать пафосному настрою собственных мыслей.

— Нет, мне больше груши нравятся. — Похлопала я глазами для верности и снова схватила Линека под руку. Чтобы в толпе не потеряться. А то ведь затопчут, как есть, даже не глянув на знак и форму.

Хотя, в сумасшедшем вихре красок красная туника не то что не выделяется, а выглядит просто консервативно, по-старушечьи строго. Кто-то даже бы неуютно себя чувствовал в таких скромных цветах. Всего-то навсего красный, цвета артериальной крови! Подумаешь! Когда наблюдаешь за многоликой толпой вызывающих расцветок, поневоле начинаешь с умилением вспоминать теплые серые свитера из овечьей шерсти, черные вельветовые брючки, умиротворенно-коричневый плед.

— А она ведь тоже желтая, — после довольно-таки продолжительной паузы (я уже начала забывать, о чем мы говорили) заметил Линек. — Что и требовалось доказать. Это твой цвет.

Я вздохнула. Совсем не к месту вспоминать о домашнем уюте на Иссандшеле, да еще и в бедных кварталах.

Мимо пронеслось какое-то существо в розово-зеленых лохмотьях, вернулось, схватило нас, спокойно разглядывающих бушующее вокруг безумие, бесновато попрыгало на месте, что-то неразборчиво проверещало в верхнем регистре, местами срываясь на бас, и умчалось так же неожиданно, как и появилось.

Линек счастливо улыбнулся, а я с некоторой брезгливостью поморщилась. Правда, тут же одернула себя. Нечего из себя незнамо кого стоить, Ция, не уподобляйся некоторым товарищам с золотистой шевелюрой.

Ведь, пожалуй, только эти люди и умеют развлекаться по-настоящему, не оглядываясь на мнимое чувство собственного достоинства. Хотя, за всем этим весельем и чувствуется легкий налет безумия, замешанного на обреченности. Обычно рациональнее и смирившиеся с собственной не самой лучшей судьбой горожане на пару дней в год превращаются в безумных транжир, если, конечно, так можно сказать про людей, никогда не державших в руках монет крупнее синегальской серебрушки.

— Правда? — потянула я без особого интереса, чисто из желания худо-бедно поддержать разговор. — А мне казалось, что цвет всех менталистов — серый.

Линек на ходу пожал плечами. Он не говорил, куда мы идем, а я и не спрашивала, постепенно вливаясь в хоровод красок.

Все сливалось, словно вокруг меня ветер закружил сотни разноцветных фантиков.

— Серый с привкусом фиолетового, — совсем уже по-домашнему улыбнулся Линек. — Но именно у тебя — желтый в синеву.

Прическа его, итак не отличающаяся особой благообразностью, от ветра растрепалась совсем, волосы стояли торчком в разные стороны, только несколько прядей упали на лоб. Мне до судорог захотелось отвернуться. Нельзя же так, право слово, нельзя! Странный он, и внешность у него жутковатая, хотя я и не могу понять, почему. Ну, да, есть в нем что-то змеиное, лицо узковато, глаза отсутсвующе-пронзительные, но это ведь не повод пугаться? Мало ли какой внешностью природа наделила человека. Иначе бы от половины города стоило бежать с громкими воплями.

На ярмарке я все-таки купила сестрам несколько безделушек, а все остальное время была свидетельницей того, как Мастер Мороков со вкусом и просто какой-то маниакальной тщательностью выбирает сувенир кому-то из своих родственников. Он останавливался у каждой лавки, тормозил у каждого лотка и долго-долго перебирал разложенные товары, вертел их в пальцах, что-то прикидывал под подозрительными взглядами лоточниц и под аккомпанемент испуганного сипения лоточников, но каждый раз с сожалением откладывал с трудом подобранную вещицу.

Иногда попадались действительно симпатичные поделки, на мой взгляд. Я и сама бы от чего-то подобного не отказалась. Но Линек все никак не мог решиться. Или ему казалось, что местные поделки недостаточно хороши?

— Ты хоть для парня или девушки выбираешь, мил друг? — грустно поинтересовалась розовощекая и полногрудая торговка после того, как Линек завис над ее лавкой, согнувшись и разборчиво перебирая тонкими крючковатыми пальцами подвески, браслеты, всевозможные ремешки, тесемки и много-много чего другого. Колупался он уже минут тридцать.

Остальные покупатели несколько робели при взгляде на нас, наверное, им в голову приходило, что это какая-то проверка, так что тетенька терпела от придирчивости моего товарища один ущерб.

Мастер ее проигнорировал, и женщина обратила блестящие заунывностью глаза на меня.

Я легкомысленно пожала плечами, энергично поглощая уже, наверное, десятую ванильную булочку с грушевым вареньем и почти сантиметровым слоем сахарной пудры. Я тут абсолютно не при чем. Можете считать, без слов говорила я ей, что меня здесь нет. Про то, что отойдет от нее Линек, как только пересмотрит всю представленную продукцию, да еще и гарантированно ничего не приобретет я, естественно, никого предупреждать не стала. Зачем? Мне итак интересно наблюдать за сменой выражений на ее лице.

Как бы парадоксально это не выглядело со стороны, но скучно мне не было совершенно. Даже наоборот. Меня не тянуло водить хороводы, прыгать вместе со скоморохами, это я и дома каждый день могу проделывать аж по сотне раз, стоит только Айку пойти вразнос, силачи-ловкачи меня тоже не особенно впечатляли, фокусники… Ну, думаю, вы и сами понимаете. А вот понаблюдать за весельем со стороны — почему бы и нет? Тем более что, стянув блокирующий способности "платок", можно было раскинуть "сеть" и контролировать движения всех мыслящих существ в радиусе нескольких десятком метров, стараясь не поддаться и определить предел собственных возможностей на данный момент. Одновременно следя за реакцией лавочников на действия Линека.

Атмосфера праздника, наверное, попадает в организм во время дыхания, вместе с воздухом.

В общем, я успешно прятала ухмылку, поглядывая на закипающую, как самовар, женщину, уминала булочки и чувствовала себя настолько хорошо и свободно, как не чувствовала, пожалуй, курса с двадцатого.

— Это для брата, — нахмурив светлые брови и держась рукой за подбородок, соизволил ответить Линек.

Я слышала об этом впервые, но никак новость не прокомментировала.

— Он старше вас, уважаемый господин? — с мольбой выпалила торговка. Ей не терпелось всучить надоедливому покупателю хоть что-нибудь, лишь бы он убрался восвояси. Как же она сожалела, наверное, что нас, всех таких из себя независимых и гордых Мастеров, а главное, способных, по мнению обывателей, проклясть аж до сотого калена, не погонишь метлой "с порога".

Хотя, научно доказано: проклятий не существует. Так же как и всевозможных ведьм и колдунов с их сглазами, порчами и прочими суевериями.

Я прожевала "хвостик" булки, подумала и, решив пуститься во все тяжкие, просто облизала пудру с пальцев, не заморачиваясь с поисками платка. Какой уж тут этикет, к черту его, если взялась есть руками, да на улице, в толпе, какой смысл притворяться? К тому же, полезу за платком — изгваздаюсь в сахарной пудре вся. Да и жалко ее, пудру. Лучше уж облизать, пусть меня поразит небесным огнем бог благонравности.

Я добродушно улыбнулась раздраженной торговке. Хм… А, может, гулять так интересно, потому что Линек единственный в нашей пятерке, кто ходит нормально, а не несется вперед, словно угорелый. Прохаживаясь с ним под руку, я действительно иду, а не ломаю ноги, прыгая, словно заправский степной тушканчик.

— Он… младше, — чуть поколебавшись, ответил Мастер, пристально разглядывая в руках мягкую цветную тесемку для волос с квадратным строгим узором. — Пожалуйста, заверните мне это.

Женщина вылупилась на него так, словно увидела в протянутой руке вместо девичьего украшения жирного по-поросячьи розового дождевого червя.

— Н-но ведь это не для… — Мастер поднял на нее отвлеченно-заинтересованный взгляд, и торговка моментально прикусила язык. — Отлично, уважаемый Мастер! Сейчас все сделаем!

Линек, не оборачиваясь, протянул мне сверток с какой-то очередной ярмарочной сладостью, на что я покачала головой и, не выдержав, рассмеялась.

— До каких же размеров вы собрались меня раскормить, коллега? — облокотившись на прилавок, кокетливо произнесла я, закидывая волосы на плечо. — Хотя, нет, подожди. Я знаю. Это ваш коварный план, да? Убрать с дороги менталиста, а потом воротить свои темные делишки без всяческого надзора. И без последствий. Я права?

Мастер скосил хитрющий глаз на меня.

— Раскусила, — грустно признался он, пока торговка шуршала коричневой упаковочной бумагой и делала вид, что не прислушивается к разговору. — Но это оказалось очень сложной задачей.

— В смысле, что я много ем, а эффекта — ноль? — педантично уточнила я, начищая ногти.

— Вот-вот, — еще понизил тон Линек и впятил губу. Обиделся, мол. — Хотя нас предупреждали, что это работа для настоящего профи. Он просил называть себя Наставником. — Тут он выпрямился, принял горделивую позу, словно жеребец, гарцующий перед десятком кобыл, и, воздев палец к навесу, процитировал с характерным для Айка позерством: — "Это вам не яблоки с ветки палкой сбивать". Или, нет, лучше: "Это вам не угрей в пресном озере пальцАми загребать!" Вот как! Маэстро! Просто маэстро!

Я рассмеялась. Еще один комик на мою голову. А казался таким серьезным парнем.

— Вот, пожалуйста, — протянула на удивление аккуратный сверток женщина.

— Да, спасибо, — рассеянно пробормотал Линек, расплачиваясь за покупку.

— Приходите… в следующий раз, — с трудом выдавила из себя торговка, сминая в пальцах один из платков, на что Линек подарил ей лучистую улыбку, и пальцы женщины сразу же расслабились.

Парень спрятал сверток в карман и, глядя поверх голов, побрел к следующему прилавку.

Я тихонько перевела дух.

— Лавочница от тебя отвязалась, — проговорила я, щурясь от яркого света солнца. — Боялась, видимо, что ты решишь еще немного задержаться около нее. А так бы она тебя обязательно спросила, зачем младшему брату девичий головной убор.

— Женское любопытство присуще всем… И даже мужчинам, — отсутствующе произнес Линек неясно для чего. Видимо, имел в виду меня. Тогда, вместо "мужчин", следовало бы поставить менталистов.

— Ну, допустим, так, — легко согласилась я. От тепла меня разморило, от сладостей и веселой суеты вокруг этот мир казался самым замечательным местом во всех слоях реальности, так что собираться, а тем более анализировать происходящее не хотелось совсем. Могу же я хотя бы несколько часов пожить просто так, не особо задумываясь.

Мастер Мороков опустил голову, бессмысленно улыбаясь.

— Это для сестры.

И больше, сколько я не ждала, разъяснений не последовало. Ну и ладно, достаточно того, что я знаю цель — найти подарок для брата, а почему он подходит к ее выполнению с такой серьезностью (робостью?) — совсем уже не мое дело. Семья Дзе находится под неким темным занавесом, про нее не известно совсем ничего. Так стоит ли совать голову в петлю ради удовлетворения "женского любопытства"? Я не стала.

Правда, промелькнула крамольная мыслишка о причине несколько противоестественных пристрастий братишки Господина-Меня-Здесь-Нет, но я поспешила отделаться от нее и вообще, перестать гадать. Линек всегда выражался путано, не стоит из-за этого наводить напраслину на не просто незнакомого человека, а еще и родственника коллеги.

Мысль послушно испарилась, правда, оставив после себя необычное послевкусие, но, так как Линек свои поиски идеального подарка не прекратил, вскоре растворилось и оно.

— Ой! А вы… Вы ведь из пятерки Кароля, правда?!

Такой восторг, а в первую очередь, количество децибел, в голосе проигнорировать было просто невозможно, к тому же, обращались к нам, определенно.

Я моргнула, пытаясь вспомнить лицо по-деревенски милой девушки в длинной юбке и блузе с подсолнухами. Хотя, чем я занимаюсь? Итак ведь ясно, что вижу я ее впервые.

Линек остановил на девушке расфокусированный взгляд и чуть приподнял краешки губ.

— Доброго дня, ВильАяна.

Знакомая Линека так вся и осветилась изнутри. Так осветилась, что даже умудрилась ненароком расстегнуть верхнюю пуговку. Н-да… Ну и декольте…

— Это ЭльвеЦия. Ция, это ВильАяна. Подруга Кароля.

Я сохраняла абсолютно невозмутимый вид.

ВильАяна зарумянилась так, как умеют только деревенские круглощекие пышки. На ее скулах засветились два красных симметрично расположенных пятна, а вместе со смущенной улыбкой появились две очаровательные ямочки на щечках.

— Я… его знакомая.

— Приятно наконец встретиться лично, — профессионально улыбнулась я, показав зубы.

Девица взволнованно прижала руки к груди. Я же как-то отвлеченно гадала о том, расстегнется вторая пуговица или нет.

— Он говорил обо мне?! Он обо мне рассказывал?!

Я устояла под напором, даже не попятившись, хотя ВильАяна при желании могла снести меня чистой массой.

— Да, я слышала о вас, — стряхнув невидимую пылинку с рукава, холодно проговорила я.

Не объяснять же ей, право слово, что слышала я только ее утренний скандал с командиром, а потом несколько многозначительных замечаний со стороны Айка.

По лицу девушки растеклось выражение просто-напросто неприличного наслаждения.

— Эй, Даяна! Ты где там?!

Девица встрепенулась, оглядываясь по сторонам.

— Ой, извините! Подождите меня, пожалуйста! Я сейчас вернусь!

Господи, "это" еще вернется.

Поглядывая на то, как ВильАяна исчезает в толпе, я подумывала, что имя определенно влияет если уж не на сущность человека, то на его способность создавать мне проблемы — точно. Сначала была ВэннаДелья, теперь ВильАяна. Похоже, не правда ли?

— Вот она, причина рассеянности Кароля, — произнесла я, насмешливо приподняв бровь.

Линек склонил голову ко мне, будто все это время витал в облаках и только теперь, преисполненный истинного знания о смысле всего сущего, опустился на грешную землю.

— Может быть, — отрешенно изрек он, думая явно о чем-то далеком от житейской суеты. Неторопливо огляделся и потянул меня за руку в сторону птичьего ряда. — Пойдем-ка…

— Эй, мы что, убегаем? — поразилась я, даже не пытаясь сопротивляться. Наоборот, подобная мысль была мне очень даже по душе.

Линек взлохматил волосы легким движением руки.

— Отступаем. — Прищурился на солнце и добавил: — Стратегически.

Ох, ну, если только стратегически…

В птичьих рядах мы не задержались, разве что Мастеру Мороков приглянулась крохотная непоседливая серенькая птичка с красной "шапочкой" на головке, но покупать он ее не стал, объяснив свой интерес любопытством художника.

Мы пробрались сквозь толпу и просто неторопливо пошли дальше. Я даже не сразу заметила, что многоголосый шум ярмарки остался где-то позади.

— Хэ-э-э… — потянул Линек, моргая. — Как это мы тут оказались?..

Поверить не могу, он что, заблудился?

Я развела руками.

— Я просто шла рядом. — Мастер продолжал оглядываться с вялым удивлением. Н-да уж. — И, знаешь, я была уверена, что ты знаешь куда идешь.

— А я думал, что это ты хочешь меня куда-то привести, — и мило улыбнулся.

У меня вытянулось лицо.

— А вообще… — Парень закрыл глаза и глубоко вдохнул. — Это, пожалуй, само красивое место в Хрустальном.

Я, если честно, ничего такого незаурядного в окружающем виде не замечала, но все равно кивнула. Люди любят, когда с ними соглашаются.

У художников должен быть тонкий вкус… Может быть, ему так понравилась эта мелкая речушка, больше похожая на весенний ручеек, заросшая камышами и ряской? Или вон тот темный деревянный мостик с хлипкими периллами?

Нет, откровенно не понимаю, что ему могло приглянуться.

Все-таки, Хрустальный — редкостное захолустье, даже на мой, не слишком избалованный вкус. А что тогда о нашем назначении думают остальные? Даже представить страшно.

Поднялся ветер. Я передернула плечами и полезла в карман за повязкой.

— Хочешь написать? — поинтересовалась я, затягивая узел.

Ну, вот. Так хотя бы волосы в глаза не лезут.

— Нет, — неожиданный ответ Линека застал меня врасплох, но я только пожала плечами.

Странно, а я почему-то была абсолютно уверена, что он скажет "да". И прямо с завтрашнего утра (а то и с сегодняшней ночи) повадится проводить все время здесь, на шатком стульчике, с планшетом на коленях. Что это с ним?

Хотя, я забыла, что поступки конкретно этого Мастера, да и всей пятерки в целом, редко вписываются в понятие логики.

Солнце уже касалось золотистым краешком, окаймленным нестерпимо-ярким белым сиянием, черты горизонта, окрашивая облака в розовый цвет. По поверхности речушки, которая по неподвижности вод больше напоминала небольшое озерцо, пошла мелкая сверкающая рябь, серебристая, словно рыбья чешуя.

— Как ты думаешь, почему мы здесь?.. То есть… — Мастер сдержанно рассмеялся, — здесь, в Хрустальном.

Я скосила на него глаза. Черт, только не говорите мне, что сейчас будет то, о чем я подумала. И с чего вдруг? Что на него нашло? Руки в карманах, вид еще более не от мира всего, чем обычно. Смотрит куда-то за горизонт печальными глазами.

— Хм… Честно, мне совсем не хочется говорить об этом, а я редко по своей воле делаю то, что не хочу, но, раз уж так вышло, раз все так сложилось… — Губы его едва заметно дрогнули. Я нахмурилась. И что это ему показалось таким смешным? Раньше я не замечала у Линека склонности к самоиронии!

— Что сложилось? Расположение звезд? Или сегодня какой-то особенный день по календарю темноверцев? — с ясно слышимым недовольством и предостережением поинтересовалась я, складывая руки на груди. Демонстративно, но зато доступно.

Ну почему именно сейчас? Надо было испортить такой день…

— Нет, нет! — Мастер с закрытыми глазами склонил голову на бок, беззаботно улыбаясь. — Не могу сказать, что считаю это своим долгом, но думаю, что могу тебе кое-что объяснить…

— Если это по просьбе Кароля, то можешь даже не начинать, — все еще недовольно проворчала я, хотя в душе появился некоторый интерес. — Нравоучений не нужно.

Любопытно, сколько информации из него можно вытянуть?

— Что ты, Кароль сейчас думает немного о другом! — без огонька, будто в дань привычке, рассмеялся он.

Н-да, из такого много не вытянешь.

За все время, что я нахожусь рядом, я видела только одно его выражение — спокойную доброжелательность. Она буквально не сходит с его лица, словно приклеенная. Остальные же эмоции, свойственные нормальному с физической и, что самое главное, психической стороны человеку, у него слабо выражены. Редкое удивление, грусть или радость едва проступают сквозь всю ту же мечтательную доброжелательность, будто неясные фигуры в гадальном шаре (уж не знаю, как он у этих шарлатанов правильно называется), и так же быстро растворяются без следа. Так, что потом остается только чесать в затылке, размышляя, а не привиделось ли?

Может, у него мимические мышцы атрофированы?

— Появись у него такая мысль, он бы скорее подговорил Айка, нежели меня. — Под таким светом его волосы казались совершенно белыми, даже чуть розоватыми. Как молоко с кровью. — Он понимает людей. Умеет ладить со всеми. Если ему это нужно.

Спасибо тебе, дорогой, теперь я буду с двойной осторожностью относится ко всему, что скажет этот черноволосый балагур!

— Ну и? — я подняла бровь, так как продолжать Линек, судя по приторно-метательному взгляду, не собирался. — Что ты мне хочешь рассказать?

— Рассказать? Я хотел сказать. Не думаю, что что-то из того, что я могу рассказать, окажется для тебя новостью.

Сказать, рассказать — велика разница!

— Понятно, — мне оставалось только скептически качать головой. Ох уж эти интриганы! — Табу.

— Что-то вроде. Видишь ли… Мы… Мы занимались опасным делом и не довели его до конца. Это было важное дело, которое пока не имеет срока давности, а потому мы все еще можем попытаться исправить… Но у Салира есть еще и личные мотивы, кроме поддержания чести пятерки и относительной безопасности императора. Ты понимаешь, о чем я.

Да, он был прав. Ничего нового я не услышала. Кроме, разве что, причастности пятерки к делам императора, но это вполне можно было предположить, учитывая положение и происхождение моих коллег. Один только "папочка" Салира чего стоит!

Интересно вот что… Он проболтался специально? Если да, то у них с Айком определенно более хорошие отношения, чем они хотят показать. Сговорились, одним словом.

— Из-за НагэШуна, — утвердительно проговорила я, не отрывая взгляда от лица Линека. Хоть он и владеет собой в совершенстве, но мне все же кажется, что глаза его выдают. Иногда. Вероятно.

Мастер Мороков утвердительно покачнулся, переступив с пяток на носки.

— Отправлять нас сюда, это все равно что травить клопов Синим Туманом, — без очевидной связи продолжил Линек.

Какая образность, подумать только! Нет, у Линека с разгильдяйским сынком торговца определенно много общего! Хотя бы манера выражаться.

Коллега тяжело вздохнул.

— В общем-то, я много говорил, а сказать хотелось только одно. Нас сюда направили для того, чтобы мы притесались друг другу, научились работать сообща. Чувствовать локоть товарища. Как команда, понимаешь? — меланхолично проговорил он, разглядывая куцый берег речушки, и, подумав, обернулся ко мне. — Боже, чувствую себя Каролем.

Я согласно хмыкнула. Да уж, "толкать" подобные речи как раз в характере командира.

Подняла руку, показывая два пальца.

— Не скажу, что я совсем не при чем, но у меня две поправки. Во-первых, эта ты агитируешь не того человека. Я все это прекрасно понимаю. Более того, я только "за". Это командир что-то темнит, — как и все вы, но вслух этого я, понятное дело, говорить не стала. — Мы мало тренируемся вместе, хотя свободного времени — сам видишь — более чем достаточно. Дальше. Салир. Собственно, не скажу, что у него не может быть ко мне никаких нареканий, кто знает, что ему взбрело на ум, — вы-то, конечно, знаете, но молчите, — но если эти его непонятные перепады настроения будут и впредь прогрессировать, мы никогда не привыкнем друг к другу.

Я незаметно перевела дух.

Линек выслушал "ответный манифест", разглядывая рыжий щебень под ногами.

— Он хочет действовать, — наконец, проговорил он.

— А кто ему мешает? — Нет, я и правда не понимаю их странную логику. Неужели у всех мужчин мозги набекрень? Раньше мне не попадались особи со столь ярко выраженными дефектами. — Чем быстрее я всему научусь, чем быстрее я пойму ситуацию, тем быстрее мы сможем действовать! Быстрее и эффективнее! Это же элементарно!

— Возможно.

Я подозрительно покосилась на безразличного парня. Что значит это его "возможно"? В чем он сомневается, в моих способностях? Или в том, что это элементарно?

Нет, нет и еще раз нет! Я ведь, кажется, решила сегодня ни о чем таком не думать! Расслабиться, отдохнуть, забыть на время об окружающих меня идиотах, свихнувшихся на секретности.

— В самом начале, — медленно, с огромными паузами начал Линек, — еще в Академии, Салир тебя подозревал в нелояльности к правительству. Но когда ты одела Носитель — все стало совершенно ясно.

Ах, меня еще и к изменникам причислили? Замечательно.

— Ну и черт с ним, — ровно проговорила я и улыбнулась как можно беззаботней. — Пойдем обратно!

Линек встрепенулся. Будто опомнился.

— Да, точно. Пошли.

Но, видимо, на сегодня лимит везения для меня закончился.

А как хорошо начинался день…

Линек после своего неожиданного порыва разговорился не на шутку, будто старался загладить неприятное впечатление.

— Я ведь хотел поднять тебе настроение, а не наоборот, — вяло сокрушался он, но несколько живее, чем обычно, что выражало крайнюю степень его взволнованности

Прогресс на лицо.

— Ничего страшного. — Я растянула губы в улыбке. — Мне все еще нравится сегодняшний день.

Слово "все еще" оказалось главным.

— Ция?!!..

У меня было такое ощущение, будто я с размаху врезалась в стену. Да так сильно, что разом отнялась и речь, и руки, и даже способность дышать.

Линек неглубоко, но довольно-таки уважительно поклонился, не расцепляя рук за спиной. Хм, не совсем по этикету, но сойдет.

— Палик? — чувствую, если б меня в тот момент кто-нибудь ткнул пальцем, я бы зашаталась. — А ты возмужал.

Народ плавно обтекал нас, замерших друг напротив друга, словно река камень, с обеих сторон, не замедляя своего движения.

— Вижу, вы старые знакомые. Рад встрече, — улыбнулся Мастер Мороков, потому что мы оба молчали, а что-то сказать было нужно.

— А-а-а… — хрипловато потянул Палик, не сводя с меня шокированных глаз.

Как я понимаю, он пытается сообщить, что я тоже прекрасно выгляжу. Что ж, избавлю его от мучений.

Я хмыкнула про себя. Не думаю, что Кудряш так сильно изменился за прошедшие годы, что сможет без посторонней помощи хотя бы закрыть рот в ближайшие пять минут. Неожиданности, если они, конечно, не были связаны с магией, всегда выбивали его из колеи. Особенно, если дело касалось человеческих отношений. Люди, конечно, меняются, но не столь кардинально, да и все его предыдущие действия говорят сами за себя.

— Знакомься, Палик. Это мой друг, ДзеЛинек. Линек, это ШойчеПалик, мой однокурсник.

Линек на этот раз поклонился чуть глубже, будто на его мнение о Палике повлияло то, что он учился вместе со мной.

Я переступила с ноги на ногу. Господи, как же я благодарна тебе, за то, что Линеку на все наплевать, и он ни о чем не спрашивает.

А ведь мог бы. Моей пятерке, конечно, известно про случившееся со мной, но без подробностей.

— А, очень прия… что?! — Палик вроде бы пришел в себя и даже сподобился поклониться в ответ на представление, как его опять заклинило. — Кт-как?!

Ну, на этот-то раз что?! — чуть не взвыла я, но так и замерла на месте.

Это ведь для меня соседство Великолепной Пятерки дело привычное и, честно говоря, оно, это самое соседство, мне даже несколько приелось, а для простого Мастера такая встреча (да еще и где, кому скажешь — не поверят) является чем-то почти фантастическим. А тут два таких удара подряд — сначала я, потом Линек. Черт, ну как я сразу не подумала? Другой бы кто, может, и не узнал в Линеке одного из "Них", но мы-то, св моя прошлая пятерка, со второго курса были их верными фанатами.

Сейчас об этом, конечно, и вспоминать стыдно, особенно если учесть каковы "кумиры" оказались на самом деле, но вот Палик…

Появилось почти неуправляемое желание зашипеть сквозь зубы. Но я удержалась.

Улыбка моментально скользнула на губы

— Значит, вы и есть те самые Мастера, которых мы должны страховать! — солнечно улыбаясь, воскликнула я.

— Пол-лучается, да… — жалкая попытка улыбнуться в ответ, в то время как в глазах загорается какое-то неясное, но жгучее чувство. Какой бывает ненависть, злость ревность. Или полубезумное злорадство. Но вот с чего ему злорадствовать-то?

И еще одно не понятно. Ректор специально все так подстроил, когда подбирал назначение, или старик окончательно рехнулся?

Вариант, что он просто не заметил или забыл о моем прошлом членстве в пятерке Файра, я даже не рассматривала. Этого решительно не может быть.

Но… Черт возьми!!! Как я это ненавижу!!!

— Ну что, мальчики, угостите даму горячим шоколадом? — дернув плечиком и кокетливо скользнув взглядом по обоим, повернулась полу боком.

Линек с готовностью предложил мне руку.

— Я недавно нашел здесь недурной ресторанчик… Это недалеко. Тебе там должно понравиться.

Отлично! Теперь у меня мне надо окончательно прийти в себя и подумать. А вот отпускать Кудряша не стоит. Не нравится мне его возбужденный вид, еще натворит дел, не разобравшись что к чему.

— Ты с нами, Палик?

Бывший сокурсник пришел в себя, оправил тунику, пояс, пригладил непослушные темные кудри, выигрывая время.

Откашлялся.

— Да.

И все. Вот это немногословность. Раньше такого за ним не замечала, но когда это было! Видимо, он повзрослел не только внешне, но и внутренне.

Назвать заведение, в которое нас привел Линек, рестораном у меня бы язык не повернулся. Скорее забегаловка, но очень милая, что прямо-таки поразительно для такого места.

Всю дорогу Палик молчал, да и сейчас сидел, опершись локтями на маленький круглый столик и опустив голову. Линек не на что не обращал внимания, его заботила разве что постная творожная запеканка без варенья или джема, да кружка зеленого чая с мятой. Как будто каждый день выпадает случай сунуть нос в мое темное прошлое, со всеми его поползновения просочиться в настоящее, испоганив и будущее тоже. Как выразилась, боже ж ты мой…

Хотя, если уж наш художник даже на милую девушку-разносчицу, которая каким способом только к нему не подбиралась, как не стреляла глазками, ни разу не взглянул, что уж говорить про меня? Случилось, может, что-то? Какой-то он совсем безынициативный.

Тяжело, конечно, с позиции врожденного человеческого эгоизма признать, что мир не вертится вокруг меня, у каждого в душе есть собственные "демоны", и похлеще моих, но это действительно так. Линека его персональные призраки посещают даже чаще, чем меня, что, несомненно, вселяет оптимизм.

— Расскажи, хоть, как дела у тебя, — обратилась я к мрачному Палику, который угрюмо гипнотизировал кружку. — Это ж, получается, сколько мы не виделись?.. Десять лет! Целая жизнь, считай! — Мастер Мороков на мгновение прекратил жевать, отвлекся от собственного Носителя и глянул на меня. Знаю, знаю, при пятерке я никогда себя так не вела, не использовала такие интонации, вот он и заинтересовался такой неожиданной переменой. Но так надо! Так что, установка: Линека временно игнорировать. Тем более, что это совсем не сложно.

Порой его гораздо легче игнорировать, чем замечать.

На этот раз улыбка вышла более естественной и появилась почти без усилий. Вот что значит, примерила на себя шкуру историка, который всегда знает, что все могло бы быть гораздо хуже, чем есть на самом деле.

Внутренне я уже почти полностью перестроилась, приготовившись исполнять роль счастливой деловой женщины, прекрасно справляющейся со своими обязанностями, довольной всем, но мало что замечающей дальше собственного носа, живущей в собственном безоблачном мирке, в ладу со всеми окружающими. Я усмехнулась. В общем, вошла в роль почти полной противоположности себя настоящей, хоть и трудно что-то сказать про собственное нутро, когда стараешься контролировать каждый шаг.

А вот про то, что не вижу дальше собственного носа — это про меня в любой ипостаси. Так уж получилось, что я замечательно подмечаю детали, щелкаю мелкие проблемки, как орешки, а вот разгадать крупную загадку, объединив все висящие в воздухе неурядицы в единую картину, не получается. Или я что-то упускаю из вида?

Хотелось бы верить, что не все так безнадежно, ведь даже мизерную информацию приходиться чуть ли не вытрясать, но я предпочитаю брать в расчет худший из вариантов, дабы потом порадоваться тому, что просчиталась.

Палик тряхнул головой. Я с некоторым сожалением отметила, что теперь он стал стричься короче. А жаль. Прошлая шапка из волос так трогательно смотрелась… Мне даже, помниться, при первой встрече показалось, что "этот странный парень" зачем-то натянул сразу два головных убора — роскошную меховую шапку вниз и потрепанную клетчатую кепку поверх.

— Незаметно пролетело время… — вздохнул он и со скрежетом почесал щетинистую щеку.

А я уже начала забывать, что у мужчин она бывает. Мои ведь всегда так тщательно выбриты, даже Айк, даже после загула, даже когда натыкаешься на него в четвертом часу ночи, по пути на кухню…

Погодите… Я только что подумала "мои мужчины"?! Вот бездна!

— …Мы плохо разошлись. Э-э-эх…

Так, Ция, остановись! Потом разберешься с собственным осознанием единения с пятеркой.

К тому же, это должно было когда-нибудь произойти. Просто, я не думала, что это случиться так быстро.

Палик снова опустила глаза и, вдруг, сжав кулаки, вскинулся.

— Ция! Марика, она!..

Я среагировала мгновенно: перегнулась через стол и, обхватив пальцами его запястья, заглянула в глаза, лихорадочные и блестящие, совсем не похожие на песьи, как я считала когда-то.

— Это был несчастный случай. Помнишь? Никто не виноват. — Линек мирно пережевывал свою запеканку, а я, решив, что поняла причину неожиданного всплеска эмоций, добавила: — Я не держу зла.

Палик еще несколько секунд что-то рассматривал в моих глазах, потом его смоляно-черные ресницы дрогнули.

— Не держишь зла, потому что это бессмысленно, — иронично произнес он, пододвигая стул ближе к столу и усаживаясь с видимой тщательностью, компенсируя несдержанность. — Хотя раньше ты бы добавила: "Слово менталиста"!

Я философски пожала плечами, умудрившись при этом весело подмигнуть… другу? Да, пожалуй, я все еще могу называть Палика другом.

— За прошедшие годы я научилась не бросаться подобными фразами.

— О, да! — откровенно рассмеялся метаморф. На щеки его вернулся здоровый румянец. — Твои пафосные восклицания в стиле КондраСтэлфа до сих пор звучат у меня в ушах!

Я поморщилась, отмахиваясь от воспоминаний о детских глупостях.

— Что ты хочешь, это была моя любимая книжка. И не смей вспоминать этот случай, иначе я припомню тебе встречи таинственного никому не известного красавца-Мастера Кинна с бедной наивной двухсотлетней стряпухой! Она так мелодрамично заламывала руки, когда рассказывала всей Академии о загадочном незнакомце, навещающем ее каждый третий вечер! — Палик смеялся, вскинув руки в протестующем жесте. Хм, ему действительно весело. А ведь раньше один намек на эту историю мог заставить его уши светиться в темноте красными сигнальными огнями. — Ты, я смотрю, наконец-то приобрел привычку разгуливать в собственном облике, а не прятаться за чужими лицами?

— Что ты, я никогда не прятался! — Он усмехнулся. — Очень даже наоборот. Это было так забавно, наблюдать за знакомыми глазами незнакомца… Бред все это, что внешность не влияет на отношение к тебе других людей. — Он махнул рукой, будто подводил черту. — Но, да, ты права, воспоминания о последних проказах в этом духе уже покрылись плесенью и паутиной. Ты… — Веселье чуть притухло в его глазах, уступив место серьезности и грусти. — …Надолго в Хрустальном?

Я прерывисто вздохнула. Не смотри ты на меня так! Иначе во мне начинают пробуждаться давно забытые воспоминания. Я не хочу возвращаться в прошлое! Меня вполне устраивает настоящее… Ну, кроме некоторых моментов, которые, впрочем, не изменило бы даже возвращение назад. Их можно исправить только сейчас.

У меня мурашки пробежали по рукам.

— Долго ли пробуду — не знаю, но пока вроде бы уезжать не собираюсь. Все зависит от Совета.

— А, да, ты же говорила! — досадливо сморщился Палик, хлопая себя по лбу. — Ты во второй пятерке… Хм… — он покосился на Линека, но тот позаимствовал у мужчины за соседним столиком свежую газету и теперь внимательно ее изучал. — Я был очень удивлен, когда нам сообщили о прибытии в Хрустальный второй пятерки, — понизив голос, сообщил он, наклонившись ко мне. — Нам намекнули, что не стоит особо соваться в их дела, мол, это временная стоянка, или что-то вроде работы под прикрытием… Но я и подумать не мог, что это будет твоя пятерка…

Ну, да, — со смешком пронеслось у меня в голове. — Ты думал, что с того случая активная практика не для меня.

— И-и-и… — осторожно потянул Палик, бросив еще один быстрый взгляд на Мастера Мороков, — не знаю, имею ли я права задавать тебе такой вопрос, но… — Теперь он говорил так тихо, что практически перешел на шепот. — Ты встречаешься с Мастером из Великолепной Пятерки?

Я широко улыбнулась, предвкушая последующую за моим честным, заметьте, ответом, реакцию.

— Нет, мы с Линеком просто коллеги. — Я помедлила, отставляя еще не остывшую кружку в сторону. — Сейчас в Хрустальном довольно спокойно, так что протирать штаны, сидя в кресле у камина, да еще и в Иссандшиль, очень скучно. Вот мы и решили прогуляться, развеяться.

Эту новость Палик воспринял гораздо спокойнее, во всяком случае, внешне.

— До нас доходили слухи об изменениях в составе знаменитейшей пятерки Академии, но я в действительности считал их обыкновенными сплетнями. Твои… новые друзья всегда пользовались повышенной популярностью.

Значит, он знал. Или догадывался. То-то я и смотрю, мое присутствие в Хрустальном поразило его куда больше, чем мой новый статус.

Или его так удивила догадка, о моей мнимой интрижке с Линеком? Хотя, нет, зная Палика, можно предположить, что в его покрытой кудряшками голове сразу же родились мысли не то что о романе, а о помолвке. Он всегда был… несколько скор на выводы и принимал в расчет самый дикий исход событий. Это черта всех метаморфоф, с ней нужно родиться. Скажу больше, в этом и проявляется схожесть метаморфоф и менталистов — склонность к этим разделам магии выявляется четче всего и определяется больше по складу ума, нежели чем по желанию самого будущего Мастера. Это, конечно, кроме способности к контролю себя: одни держат в узде собственное тело, другие — сознание.

Хотя, мне еще не встречался ни один метаморф, который был бы недоволен выбранным направлением углубленного изучения магии. Это дико звучит — Мастер Метаморфоз или Ментальной магии, недовольный собственной профессией. А еще очень тревожно. Потому что находиться рядом с таким Мастером — настоящий героизм.

Как говорится, в жизни всегда есть место подвигу. Нужно только держаться подальше от этого места.

— На этот раз, слухи оказались правдивыми, — морщась и улыбаясь одновременно, пояснила я. Палик подвигал губами, нахмурился и уже собрался о чем-то спросить, но я быстро закончила: — Но довольно обо мне! Расскажи лучше, как у вас. Как дела у Файра? Справляется? А Саш не женился на той длинноногой красотке? А Килла… Кэлла… Как ее зовут? Как она?

— КаннаОш, — вздохнув, ответил Палик и подпер голову кулаком. — Тебе действительно интересно, Ция? Я прекрасно помню, как ты умеешь притворяться.

— Для человека, который не участвовал в моей жизни десять лет, ты делаешь слишком смелые выводы, — весело прищурившись, бросила я. — В последнее время мне говорят, что я похожа на ледышку. А глыбы льда не способны притворяться.

Ну-ну, самой не стыдно?

В голову почему-то настойчиво лез образ одного высокомерного Мастера, как и всегда, насмешливо, с оттенком презрительного понимания, улыбающегося.

Палик покаянно опустил голову, посмеиваясь.

— Но, согласись, писать письма было бы глупо. К тому же… Магистр УфеЭзедра в доходчивой форме объяснила нам, чтобы мы не напоминали тебе о собственном существовании.

А вы, пылая дружескими чувствами, конечно же, послушались и принялись рьяно выполнять ее приказания.

Хотя, Магистр была права. Лишние напоминания о случившемся только усугубили бы мое состояние, итак не внушающее оптимизм на тот момент. Но не думаю, что не объясни она моим бывшим товарищам по пятерке, что им про меня, так же как и мне про них, лучше забыть, они бы навещали меня каждое воскресенье и слали цветные открытки к Полному Обороту.

— Мне действительно интересно, Палик, — после уже почти неприлично долгого молчания ответила я. Задумалась сама, молчали и парни. Уж не знаю, о чем размышлял Палик, а Линек так увлекся газетой, что отстранился от нас окончательно, как случайный прохожий, заглянувший в переполненную закусочную и подсевший за один столик к шумным незнакомцам. Вроде бы и рядом сидит, а с первого взгляда видно — никакого отношения к ним не имеет и вообще, не очень-то одобряет происходящее.

— Интересно? — нерасторопно проговорил он, словно завороженный, не отрывая взгляда от сухой связки крапивы над входом. — Да, мне тоже. Очень… интересно.

В глазах его опять появились багровые отблески предвкушающего пламени, которое я заметила в нем, как только Кудряш немного отошел от потрясения и начал думать. Вот только о чем? Не хорошо, не хорошо… Видимо, пятерка Файра действительно близка к краху, если уж даже Палик, безобиднейшее (в отношении коварности и интриг, конечно) существо, испытывает такие мощные негативные чувства к людям, которых называет друзьями.

Впрочем, и не мудрено, Файр никогда полностью не справлялся с задачами лидера. Он тащил на себе нудную, монотонную работу, вроде решения бумажных вопросов, периодически срываясь и на недели уходя в некоторого рода запой, если так можно назвать угрюмое ничегонеделание, чем и пользовалась Марика. Честно, я, хоть и не питаю к ней симпатий в силу известных событий, но, думаю, для всей их пятерки было бы гораздо лучше, если б командиром считалась она. Беспардонно влезая куда надо и куда не надо тоже, она точно не упустит лучшие возможности для себя, ну, и для всей пятерки, раз уж ответственность за нее болтается у нее на шее.

Еще лучше для них было бы иметь командиром Кароля, но это, уж извините, не выйдет.

Я сложила руки на стол.

— Палик, это уже давно не мое дело, и я не собираюсь давить, но… У вас ведь что-то случилось? Если это серьезно, нужно обратиться к ХаяТенту или сразу в Старший Круг. Ты должен понимать, во что может вылиться подобная ситуация. — Я пожала плечами. — Вспомни хотя бы мой случай.

И, что самое неприятное, это "нечто", случившееся в пятерке Файра, непонятно каким боком касается и меня тоже.

— Да нет, что ты, все нормально! — рассмеялся Палик. — Но, если хочешь, можешь посмотреть сама. Кстати! Отличная мысль! Наши будут рады тебя видеть!

Угу, конечно! В наземь попадают, как яблоки с ветки, да конвульсивно дергаться начнут от неописуемого счастья.

— Правда, пойдем! — Мастер Метаморфоз аж вскочил на ноги, схватил меня за рукав и потянул на себя. — Что ж я сразу не подумал, а-а-а, из головы все вылетело!

Я ухватилась пальцами за край стола, да еще и каблуками в по упёрлась для верности.

— Палик, меня пугает твой энтузиазм, — чуть более нервно, чем собиралась, выдавила я, косясь в сторону. Конечно, все преимущество на его стороне. Я итак не спортсменка, да при таких-то разных весовых категориях… Но, бездна, куда смотрит это белобрысое нечто с ветром в голове?!

Звякнула чашка.

Мы с Паликом, он с запоздалым раскаянием и пониманием, а я с надеждой, что самой действовать не придется, посмотрели на Линека.

Тот извинительно улыбнулся и поправил тонкими пальцами блюдце.

— Простите.

И вернулся к газете.

У меня внутри шевельнулся приглушенный отголосок злости. Как он вообще до своих лет-то дожил с таким наплевательским отношением ко всем и вся?!

Мы с Паликом переглянулись. Я приподняла бровь, и он, наконец, заметил, что продолжает держать меня за манжету.

— Извини, — быстро отдернув пальцы, словно обжегшись, пробормотал Кудряш. — Я забылся.

Я со скрытым облегчением поправила волосы и, одернув перекрутившийся пояс на талии, села на стул. Сколько раз за вечер мы ни с того ни с сего вскакивали с места? Н-да уж… Мне только кажется, или на нас действительно начинают коситься? Трое в туниках Мастеров, да еще и дерганые какие-то. От таких стоит держаться подальше, ради собственной безопасности. Мали ли чего взбредет им в головы. Особенно в праздник, когда принять на грудь стаканчик другой и вовсе не зазорно.

Я вздохнула, рассматривая своих "кавалеров" сквозь ресницы. Дурной пример заразителен. Сначала один извинился, потом второй, а теперь, что? Моя очередь? Так вот, не дождетесь. Погорячился он, видите ли. А если бы я погорячилась, то потом ходила извиняться в лечебницу для душевно больных, вот так-то. Так что надо учиться себя контролировать.

Только вот сообщает об этом Палику пусть кто-нибудь третий. Уж я-то это делать точно не собираюсь, еще чего не хватало, лезть с советами к человеку, с которым не виделась почти дюжину лет, и в дальнейшем не собираюсь видеться еще дольше?..

Палик, все еще горячась, заказал себе что-то с безумным количеством специй, судя по запаху, доведенное до консистенции горлодёра.

А Линек каков? Вытаскивал меня на прогулку с таким нежным взглядом, с такой робостью, что мне даже неудобно стало, а сам? Отстранился, сидит себе, читает и в ус не дует. Будто меня не существует, а единственный день в году, когда можно открыть газету, именно сегодня, завтра этого точно сделать нельзя, ага. Будто я тут, понимаешь, сама по себе!

Задумчиво потерла лоб. А что, если я его чем-то обидела? Кто его знает, вдруг, он надеялся на, так сказать, приватную обстановку? Ну, конечно. Можно напридумывать себе множество глупостей, но, в самом деле, что я должна была подумать?! Линек был весь такой из себя таинственный и грустный, детство вспоминал, чье сердце не дрогнет от жалости, чья фантазия не развернется в полную силу? Менталиста разве что. Но даже нам в голову приходят глупые мысли, потому как все равно хочется в жизни романтики, не смотря на благо приобретенного и старательно культивируемого реализма.

Тьфу, черт. До чего довели, о романтике думать стала. Только этого мне еще и не хватало для полного набора удовольствий. Мужчины! Как же вы на самом деле похожи на самих себя! — подумала я и хмыкнула.

Настроение, совершенно неожиданно, начало подниматься.

— Слушай, Кудряш, а в этом твоем приглашении нет ничего, — я поперебирала пальцами в воздухе, — этакого?

Палик помолчал и неуверенно поднял на меня глаза.

— В каком смысле?

Я фыркнула. Нет, право слово, он просто неподражаем!

— В смысле коромыслом. Ну, сам что ли не понимаешь?

Линек оторвался от чтения и, откинувшись назад, заинтересованно на меня уставился. На губах его блуждала легкая улыбка.

— Верно Кароль говорил… — певуче потянул он, — Айка нужно изолировать от общества…

Я до того ярко представила, как какой-нибудь деревенский мужик сплевывает на пол с досады, что даже почувствовала кислинку на языке.

Нет, Линек, все-таки ненормальный. Когда меня силком тащили к выходу, так его как бы не существовало, растворился в сути вещей, угу, а как ввернула в разговор характерный для Айка оборот — пожалуйста, тут как тут, ушки на макушке!

Мастер Мороков продолжал все понимающе смотреть на меня и улыбаться. Я недовольно поджала губы и отвернулась, закрывшись от Линека волосами. И почему у меня возникает такое чувство, будто он все прекрасно слышал и специально не вмешивался, тактично позволяя мне разобраться с собственными проблемами самой?

Джентльмен, мать его. Будь ты менее корректен, у меня было бы куда меньше поводов волноваться. В такой ситуации невольно вспоминается тот же Айк. Вот уж кто не страдает избытком манер, но зато с ним можно почувствовать себя ну совершенно как за каменной стеной.

Угу, особенно если вспомнить его фартук с утятами. И предупреждение Линека.

— Ты, как бы помягче выразиться… — Палик поежился, недовольно поглядывая на меня, но все-таки хмыкнул. — Ты немного неадекватен. А это наводит на некоторые размышления. Я тебя тоже хорошо помню, все, что не было связано с большими, — я вздернула бровь, — достоинствами внутреннего мира лиц женского пола в радиусе пяти километров, интересовало тебя в последнюю очередь. А если уж ты снизошел до мелких бытовых проблем, значит, эти мелкие проблемы успели мутировать в катаклизм районного масштаба. Я, конечно, немного гиперболизирую…

— Чуть-чуть! — фыркнул друг.

Повезло мне с ним, чувство юмора, как я вижу, в нем не засохло за последние годы под "палящим солнцем и знойным ветром полевых работ".

— О том и речь.

Палик бросил быстрый взгляд на Линека, но мне и этого хватило, чтобы понять, что при Мастере Мороков он будет продолжать тянуть кота за хвост до конца времен, если таковое когда-нибудь наступит, в чем суть — до бесконечности. Стесняется или просто не хочет вдаваться в подробности при постороннем? Кому хочется вытаскивать скелеты из шкафов под скучающим взглядом невнимательного, но, готова поклясться, такого памятливого Мастера, состоящего аж в самой Великолепной Пятерке.

То, что я тоже, в общем-то, в ней состою можно выпустить из внимания — свой человек, пусть только формально. К тому же, сознаваться метаморфу в этой самой фикции глубокого внимания к чужим проблемам никто не собирается. Да и сам он не дурак, должен понимать, что я теперь всеми силами защищаю исключительно интересы пятерки. Своей пятерки, чтобы там я ни говорила на этот счет.

— Как я понимаю, ты с недавним пылом пытался отвести меня именно к своим? Что ж, веди, штурман. — Я растянула губы в улыбке. — Любопытно посмотреть на остальных…

В глазах Палика снова разгорелись огоньки, но не злобного торжества, как немногим ранее, а самой характерной ему в прошлом непосредственной радости. Вот, теперь я действительно узнаю своего старого знакомца Кудряша.

Он открыл было рот, но передумал, тряхнул головой и продолжил тем самым откровенно шуточным тоном, принять видимую серьезность которого за настоящую абсолютно невозможно:

— М-м-м… ДзеЛинек, вы не будете против, если я украду вашу даму на пару часов?..

Мастер по спокойным улыбкам, опустил на все четыре ножки стул, на котором до этого, вольготно облокотившись на стол, покачивался и, подняв задумчивые серые глаза, на полном серьезе предупредил:

— Лучше не стоит, найс-лиам"3", удержание личности против воли незаконно. Я буду вынужден вмешаться и дать делу ход. — Линек не совсем понятно покрутил рукой. — Не стоит ломать себе жизнь, вы кажетесь мне хорошим парнем.

После этой… кхм… фразы, мы с Паликом переглянулись и… Вернее, это Кудряш обалдело на меня посмотрел, я всего лишь делала вид, что все как надо, хотя мне тоже захотелось покрутить пальцем у виска. Останавливали меня только две вещи. Во-первых, это не соответствовало отыгрываемому образу, а во-вторых… в конце концов, что с этим Линеком такое?!

— Э-э-э… Вы… Вы серьезно? — с едва прикрытой надеждой поинтересовался Палик, готовый в любую секунду поддержать шутку здоровым смехом.

Линек глянул на метаморфа из-под светлых бровей.

— Естественно. Мы с вами совсем недавно были представлены друг другу, но, думаю, я уже понял, чего от вас нельзя ожидать.

— Да?.. И чего же? — с настороженностью полюбопытствовал Кудряш.

Мастер Мороков чуть-чуть, самую малость приподнял бровь и улыбнулся.

— Бесчестности.

Мне показалось, или на лице Линека, когда он, тряс головой, поправляя волосы, действительно промелькнула характерная скорее Салиру насмешливая, самодовольная улыбка? Но, вот, он повернулся, и на лице его снова была привычная спокойная доброжелательность.

— Правда?..

Я потерла виски, опершись локтями на стол.

И зачем ты собралась идти туда, сама леди Разумность во плоти? — издевательски поинтересовалась я у самой себя, хмуро наблюдая за разговором. — Неужели от скуки? Так прав, значит, оказался Лорд Мне-Чихать-С-Высокой-Колокольни, она, скука, и впрямь располагает к алогичным поступкам.

Что-то часто я его вспоминаю. Хватит уже.

Мои кавалеры смотрели друг на друга с одинаково престранным, можно даже сказать, загадочным, выражением на лицах. Мне они, во всяком случае, напоминали двух котов, играющих в гляделки. Собственно, игрой это действо назвать трудно. Скорее соперничеством. Когда одомашненные хищники прикидывают, кто круче.

Хм, эрсонский сфинкс и черепаховая вислоухая. Тогда Айк абиссин. Я почесала кончик носа, проводя аналогии. Кароль больше всего похож на сибиряка. Здоровенного и преисполненного чувства собственного достоинства. А Салир — на перса. Фу, ты, черт, опять!

Я потрясла головой, будто могла вытрясти ненужные мысли, словно мелкие монеты из копилки.

Кудряш сдался первым — просто отвернулся и начал тереть слезящиеся глаза. Та-а-ак… Сдается мне, я пропустила самое интересное в их разговоре, иначе с чего бы эти двое, на мой взгляд, самые благодушные и спокойные из всех моих знакомых, стали заниматься подобной ерундой. Кто кого переглядит, выдумали же!

Линек слитным движением повернулся ко мне, помолчал, разглядывая.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Вот вам и абстрагированный Мастер, у которого не все дома. А ведь он понимает и, что актуально, запоминает гораздо больше, чем желает показать, готова поклясться! Знать бы еще, зачем он ведет себя придурковатым образом. То, что это своего рода маска, ясно как осветительное плетение, но, ведь, у каждой маски свое предназначение. И своя история.

— Нет. — Я рассмеялась. — Не стоит. Ты будешь испытывать дискомфорт в компании старых знакомых. — Угу. Как чувствую себя я в собственной пятерке. — К тому же, ты ведь обещал сегодня зайти к какому-то Магистру на чай, — невинно закончила я.

Линек пожал плечами. Взгляд его снова стал рассеянным и заскользил по залу, ни на чем не задерживаясь.

— К нему я зайду ночью. Часа в три.

Что ж, ничего не скажешь, у каждого свои причуды. Особенно у пожилых Магистров.

— Ну, что, пойдем? — нетерпеливо поерзал на месте Кудяш. Ему будто не терпелось оказаться подальше от такой подавляющей и грандиозной личности, как Линек.

Надо же, наш Линек и подавляющая личность. Это же настоящие антонимы!

Разноцветные украшения посерели под холодным светом вечернего солнца, спрятавшегося под ватное одеяло туч. После бурного, я бы даже выразилась, буйного, веселья златокудрого Иссандшеля-дня и перед не менее бурным весельем среброкудрого Иссандшиля-ночи наступило временное затишье — вечер, когда Волшебник-отец уже состарился, а Волшебник-сын еще не подрос.

— В какую сторону направляемся? — с напускной бодростью поинтересовалась я, пряча озябшие пальцы в рукава линековой куртки.

Надеюсь, он не забудет переместить небольшой сверток, который я, скрепя сердце, ему вручила, строго-настрого наказав переправить Айку. Чтобы тот, в свою очередь, переместил его к моим… Нехорошо получилось, да, но раз уж я осмелилась встретиться с членами прошлой пятерки, стоит довести дело до конца, пусть это и было спонтанное, неожиданное для самой себя решение. Потом я просто не рискну повторить этот безумный поступок.

В моей дурости определенно виноват Иссандшиль. Да. Именно так. Недаром старые сплетницы судачат о темном колдовстве, творящемся в эту ночь. Оно, видимо, запорашивает даже обычно трезвый разум менталиста.

— Направо. — Палик поправил воротник плотной рубахи под туникой. — В сторону первого дома, заложенного в Хрустальном. Знаешь где это?

Я кивнула. Надо же, в диаметральной противоположности от нашего дома. И не в самых фешенебельных районах, если так, конечно, можно сказать про почти поселок городского типа.

— Далековато от рынка.

Кудряш лишь развел руками.

— Что нам власти выделили, то и взяли. Выбирать было особенно не из чего.

Хм, а нам предложили вполне приличный домик… Да уж, положение и связи — это сила. Про известность я вообще молчу.

Посмотри на небо Ция. Вдохни глубоко и медленно выдохни. Чувствуешь? Все хорошо. Все просто замечательно. И чего ты себя терроризируешь? Тишина, спокойствие после стольких лет работы без каникул и выходных, никаких сражений, никаких войн, никаких безумных колдунов, носящихся по улицам с выпученными глазами и пугающих жителей, никаких заговоров. Безмятежная жизнь бок о бок с высокопоставленными Мастерами, легендой Академии. Прогулки на свежем воздухе, а по вечерам душевные встречи с друзьями детства. Это ведь не жизнь, а рай, о котором нормальные люди только мечтают. А я? Вот именно. Проще надо относиться к жизни, вот и весь рецепт.

Вдохновившись таким образом, я подняла голову и даже слушала рассказ Палика, весьма занимательный, к слову.

— Ну, вот мы и пришли. Проходи, только аккуратно, сегодня утром Файр опять проломил третью ступеньку. Ну, ты знаешь, он никогда не ладил с лестницами.

Я опять мотнула головой, потому что действительно помнила о ненависти стихийника ко всему, что имеет больше одной ступени.

Сердце забилось быстрее.

Изо рта вырвалось белое облачко пара. Странно, я будто бы провалилась в прошлое. Очень необычное ощущение. Словно пытаешься влезть в старую шкуру, которую сбросил так давно, что успел забыть об этом незначительном действе.

Над дверью тускло поблескивал огонек, освещая лишь крошечный пятачок крыльца — ровно столько, сколько занимает один человек.

Я стояла в темноте, вне круга света, и пока Кудряш что-то мудрил с замком и контурным плетением, разглядывала первых мотыльков, сонно кружащих вокруг искусственного огня, который постепенно расплывался, раздваивался, превращаясь в глаза на чешуйчатой треугольной морде. Ну, вот, так гораздо лучше. По крайней мере, теперь я уж точно не буду нервно вертеть в пальцах попавшиеся под руку предметы. Мир прояснился, контуры стали резче, но зато сразу похолодел Носитель. Не хотелось "нырять" так глубоко, в последнее время я стала замечать какую-то связь между моим, стыдно сказать, страхом перед Носителем и использованием ментальной магии, что не есть хорошо. Но чувствовать монументальное спокойствие все равно так приятно!

По спине прошел холодок, словно кто-то пересчитал позвонки замерзшими пальцами. И еще… На меня действительно кто-то смотрит, или это нечто вроде эффекта Плацебо?

Меаморф открывал дверь долго, словно расплетал боевое плетение, завязанное на ловушке, в которую умудрился вляпаться.

— Не хотел, чтобы о нашем приходе узнали заранее, — пояснил Палик, предлагая мне войти. — Пусть это будет сюрприз.

Я холодно усмехнулась.

— От таких сюрпризов инфаркт случается.

Палик с готовностью засмеялся, приглаживая кудри.

В доме знакомо пахло чем-то печеным и сладким, с легким привкусом горечи.

— Яблоки с медом, — втянув воздух носом, с блаженной улыбкой выдохнул Кудряш.

Специфический аромат, который трудно перепутать. Выходит, КаннаОш родом с западно-лужской равнины, скорее всего даже из Нэксонского графства. Шаинанка. Вот смешно будет, если окажется, что они с Ликой жили на соседних улицах.

Внутри было тесновато, но не от малого числа квадратных метров, а из-за огромного количества мебели, половина которой уже с первого взгляда казалась лишней. Такую "перегруженность" можно увидеть разве что в доме пожилой четы, трепетно охраняющих каждую мелочь как памятник прошедших времен. Зрелые люди, а тем более молодежь, стараются избавляться от ненужных вещей, дабы не захламлят помещение, не тащить за собой лишний груз, да и на чисто психологической уровне быть более мобильным, легким на подъем.

Зачем ставить в зал два сундука и три стола, под которыми явственно виднелись набитые барахлом коробки, я, поднапрягшись, могла придумать, но вот огромный гардероб в гостиной — это за гранью моего понимания.

— Хм, никого… — Кудряш нахмурился. — Ция, посидишь пока здесь? Я камин разожгу и…

— Не утруждайся, — аккуратно присела на краешек кресла. — Я подожду так, если ты не против.

— Ага. — Думая о чем-то другом, кивнул Палик. — Я щас.

Я сложила руки на коленях.

— Не торопись. А то в спешке запутаешься в собственных ногах.

Метаморф моментально сосредоточил все свое внимание на мне и обиженно заблестел глазами.

— Ция! Я рукопашник, вообще-то!

Я фыркнула.

— Ну и что с того?

Кудряш едва не задохнулся от возмущения.

— Да ведь координация — наше все!

— Ладно, ладно, я согласна.

Он еще некоторое время смотрел на меня с иронической подозрительностью, прежде чем, едва сдерживая фонтанирующую энергию, делано неторопливо побрел в сторону коридора, размахивая руками, словно пытался поднять небольшой смерчь.

Палик думает, я не помню, как он пробил головой дырку в стене, когда ушиб большой палец, поскользнувшись на паркете.

Хех, смешные люди.

Мрачный у них какой-то дом. И старый. Будто, переступив его порог, переносишься лет на девятьсот назад — мебель насыщенно-коричневого цвета, то ли действительно древняя, как выглядит, то ли специально состаренная, строгий рисунок на обоях, тоже какой-то серо-зеленый или желто-коричневый, в полумраке не разобрать, резкие очертания предметов, особенно выделяющихся за счет специфического освещения…

Втянула воздух носом. Мне только кажется, или аромат действительно усилился? И корицей потянуло.

— Здравствуйте. Вы с Файром? — Я обернулась. — Простите. — Шаинанка склонилась и две белые косы соскользнули со спины. — Из-за куртки я не заметила форму и знак.

— Ничего страшного. — Я придирчиво её разглядывала. — Это даже лестно, Файр в любой местности умудрялся находить необыкновенных красавиц.

Она поставила на стол поднос с разными медовыми лакомствами, который даже не шелохнулся, когда она поклонилась, и сама присела в кресло напротив.

— Угощайтесь.

И никаких воплей, по поводу кто я такая и как сюда попала.

Характер нордический, по месту рождения должен быть мягче. Хотя… Мне вспомнилась великанша-однокурсница. Нет, пожалуй, с характером у нее все в порядке, Лика тоже только с виду вся из себя такая грубовато-простодушная, на самом деле она женщина-скала. Не мало хамов и наглецов, не умеющих держать язык за зубами и не чувствующих, что настал момент захлопнуть пасть, разбились о ее "склоны", аки лодки в шторм.

Перед глазами настойчиво маячили самые лучшие, обильно политые патокой, кусочки. Я даже пожалела, что за день успела так налопаться. Еще один соблазнительный кусочек мог вполне стать последним, но я все равно из вежливости приняла угощение.

В молчании прошло еще десять минут.

— Ош, опять твои пирожные! Меня от меда уже тошнит! Не знаю, как вы там в вашем Сахарном Бору только этим питаетесь, но я хочу мясо!

— Я готовила мясо, — невозмутимо ответила девушка, поднося ко рту чашку со знакомым мне еще с Академии пряным настоем, по консистенции больше похожим на сироп. Лика честно пыталась научить нас его пить, но сокурсники только плевались. Лично у меня при одном запахе челюсть сводило судорогой, а в горле вставал ком.

— Конечно! Ты его готовила! С медом! Сладкое мясо, подумать только, зря продукт испортила! Я даже пробовать не стал!

— Мне больше досталось.

Я не шевелилась.

У порога зашуршали бумажные пакеты.

— Хоть бы раз сделала что-нибудь нормальное!

— Не нравится — ешь в харчевнях.

— Ош, сколько раз повторять, здесь они называются тавернами!

— Без разницы. И это не пирожные.

Стук тяжелых каблуков где-то за спиной.

— Как можно есть столько сладкого и быть такой занудой! — воскликнул Файр и рухнул в кресло, задрав ноги. С рифленой подошвы на пол отвалился здоровенный кусок грязи.

Да, забыла уточнить… Файр не ладит не только с лестницами, но и с лужами тоже. Он невероятным образом умудряется найти их повсюду, собственно, так же как и красивых девушек, даже если дождя не было три недели. Думаю, даже в пустыне он изловчится найти грязь и выпачкать в ней свои горячо любимые военки.

— Лишь бы ты не траванула меня после всего, что я… О!.. Ого!..

— И тебе всего самого хорошего, Файр, — растянула губы в улыбке я.

Как удобно получилось, что я села спиной к входу! Такой потрясающий эффект неожиданности! И как необыкновенно видеть на его холеном лице такую смесь ужаса и удивления: бедный парень, видимо, решил, что я ему мерещусь. Угу. Призрак меня любимой, навещающий обидчиков, гремящий цепями по ночам и завывающий: "Отда-а-айте мне мои лу-у-учшие го-о-оды!".

— …нравились.

— Брось, он им понравился. Твоя мама ему весь вечер подмигивала.

— Действительно! То-то я и видела, папа был в восторге.

— Зато Ллонна улыбалась… А вот и мы!

По спине у меня пробежали мурашки. Сколько раз во сне этот самый голос кричал мне "Хватит! Прекратите немедленно!", и я просыпалась в холодном поту.

Странная это штука, человеческое сознание. Призрак разгневанного Саша, из последних сил сдерживающегося, чтобы не пустить в ход рукопрекладство, отчего-то мучил меня гораздо больше бледной торжествующей улыбки Марики, хотя, по логике должно было быть наоборот.

— Хорошо, что мы успели, правда, милый? — Процокали каблучки, скрипнула половица. — А то на улице, кажется, собирается дождь.

Файр развернулся всем телом, решив выбраться из кресла тем же путем, каким и попал в него — через спинку — но смог только выглянуть, подтянувшись на руках. Но только он открыл рот, как появился Палик.

— Марика! Саш! — Честно, настолько фальшивой радости я не слышала никогда. А Кудряш и не пытался каким-либо образом исправить ситуацию, наоборот, он всем своим видом демонстрировал насмешку и торжество. — Как вы вовремя! А у меня для вас сюрприз!

— Я его уже видел, — простонал Файр и рухнул обратно, попав головой как раз на подлокотник. Сложил руки на груди и поймал мой взгляд, изобразил на лице нечто, похожее на риторическое: "Что творят люди?".

— Да? — заинтересованно потянул женский голос. А прелестное сопрано погрубело со временем, да и интонировать она стала по-другому. Теперь ее говор не похож на птичий щебет. Грудной соблазнительный голос с легкой хрипотцой, который так долго отрабатывают перед зеркалом, вот что это.

— Ция?..

И что же мне это напоминает? — подумала я, сжимая пальцы на коленях, и открыто посмотрела на замершую парочку. Посмотрела и почувствовала, как каменеет спина.

А она зря времени не теряла.

— Вечер добрый. Извиняюсь, что так внезапно и без приглашения…

— Я тебя пригласил! — влез Палик, и я послала ему испепеляющий взгляд. Ничего, дружок, тебе я позже мозги прочищу! Да так, что скрип от их работы будет раздаваться на весь дом, как с вымытых тарелок!

— …Представляю, как это выглядит со стороны, — закончила я, улыбаясь одними губами. Большее было бы неуместно, учитывая обстоятельства.

— Ничего, мы рады. — проговорила Марика, аккуратно усаживаясь в кресло, поддерживаемая все еще не проронившим ни единого словечка Сашем. Характерно женским жестом поправила волосы, заодно, готова поклястся, лихорадочно прокручивая в голове варианты развития событий. Это было видно по тому, как забегали ее глаза. Правда, через совсем короткое время она оправилась окончательно и улыбнулась карминными губами, блеснув белоснежным жемчугом ровных зубов. Роскошно, роскошно.

— Ты еще больше похорошела за прошедшие годы, — ни в коем разе не покривив душой, озвучила мысли я, сама уж не знаю почему.

— Ты тоже. — Марика профессионально окинула меня взглядом. — Отработала образ до конца.

— Спасибо.

В неожиданно наступившей тишине отчетливо раздалось тихое, для самого себя, бурчание Файра:

— Если две бабы делают друг другу комплементы — пора валить, пора, пора! И как можно… — Он прекратил выбираться из кресла и поймал тяжелый, словно булава, взгляд Саша, — быстрее!

— Пойду, принесу чай, — мудро решила КаннаОш и начала подниматься.

Это не ее дело и вообще, она здесь совершенно не при чем.

— Я на самом деле ненадолго, — жестами отказываясь, произнесла я, но девушка все равно ушла. — Просто что-то замерзла на улице, Палик предложил зайти погреться, да?

Метаморф истово закивал головой, да с такой горячностью, что кудряшки на его голове запрыгали пружинками.

Марика прыснула.

— А! — осенило Файра. Он тут же вскочил на ноги и, кинув извиняющийся взгляд на Саша, потащил Палика к выходу. — Не упирайся ж ты, я тебе такого скакуна нашел! Сам просил выбрать, так что пошли!

— Но не прямо сейчас!

— Сейчас, именно сейчас! Я договорился с хозяином на сегодня, негоже Мастеру нарушать данное слово!

— Но!..

— Нокать будешь потом, когда выложишь монеты за ту прелесть, что я для тебя присмотрел. И, что самое главное, совсем не дорого, всего-то…

Их голоса смолкли где-то в доме. Через зеркало переместились?

— Саш, принеси мне, пожалуйста, мой плед. Тот, в серую полоску.

Парень сжал руку на спинке кресла.

— Здесь есть плед, давай я…

— Нет! — оборвала Марика и с истинно женской непреклонностью дернула острым подбородком. — Я хочу именно свой плед! — Саш все еще сомневался. — И быстрее, я замерзла!

Стихийник сверкнул глазами и, сжав зубы до хруста, рванул вглубь дома так, что меня обдало потоком ветра.

Марика посмотрела ему вслед, прищурив один глаз, и рассмеялась.

— Обратно бегом побежит, так что времени — совсем чуть-чуть… — она вздохнула. — Как же легко управлять мужчинами.

Я склонила голову.

— Особенно в твоем положении.

— Это уж точно!

Угу, а отослала своего цепного пса ты только затем, чтобы мы могли обсудить мужчин, словно закадычные подруги.

Будто прочитав мои мысли, Марика осторожно посмотрела на меня и закусила губу.

— К тебе вернулась сила?

Какая прямолинейность, батюшки святы! Чувствуем себя в полной безопасности, значит? Надеемся на общечеловеческий инстинкт, вопящий в голос о неприкосновенности будущих матерей?

— Да, — бездушно ответила я, наблюдая за пляской огня в камине.

— Послушай, Ция, мне очень жаль.

Я пытливо всмотрелась ей в глаза. Удивительно, но никакой злости на нее я не испытывала, разве что, в самом деле, легкую грусть.

В глазах Марики была уверенность и упрямство, и ни капли раскаяния, собственно, которое мне и даром не было нужно.

— Не стоит. — Разрывая зрительный контакт, вымолвила я. — Это я должна сказать тебе спасибо. Ведь, в конце концов, все закончилось хорошо?

Марика помрачнела.

— Это не…

— Кхм, — Я улыбнулась, — расспросите потом Палика, хотя, уверена, он итак все вытреплет.

— Палик! — Мастер поморщилась. — У него в последнее время не все в порядке с головой. Ну, то есть, еще больше, чем обычно. Он считает, что мы строим счастье на крови.

Девушка положила руки на живот и с тревогой, почти что подозрительностью посмотрела на меня. Авось подтвержу, что так оно и есть.

— Это связано с… — я красноречиво покосилась на ее руки.

Марика дернула плечом.

— Отчасти. А вообще, он мне уже плешь проел, хорошо хоть ума хватило родителей не посвящать!.. Ну, то есть, я не говорю, что он не прав, просто мама с папой, они… — быстро исправилась она.

Я отмахнулась. Тяжело, наверное, жить так близко от родителей. Тем более таких консервативных, как родители Марики.

— Прекрати! Слушай Палика меньше. А если сегодня он опять возьмется за старое. — Ох, сомневаюсь я, но все-таки. — Скажи ему, что я всем довольна. Не успокоится на этом, скажешь, что благодаря тому случаю я нашла свою великую любовь.

— О!.. — удивленно подняла брови Малика и тихо добавила: — Это должно подействовать, он помешан на рыцарских романах и романтике вообще. — Она с любопытством покосилась на меня. — А это… на самом деле так?

— Да, — торжественно кивнула я, чувствуя просто неземное удовлетворение от собственного вранья. — Приглашу вас на свадьбу.

В комнату (действительно, бегом!) влетел сдержанно сопящий Саш. Осмотрел пол, в поисках луж крови и вырванных кусков мяса, не иначе, пригляделся к жене и только потом облегченно выдохнул.

Мы с Марикой понимающе переглянулись.

— Вот, — выдавил сквозь сбитое дыхание Саш, укрывая жену пледом, — я принес.

— Спасибо, милый, — ответила Марика, ловко мне подмигивая. — И когда состоится это событие?

Я сменила позу на более открытую, дабы стихийник окончательно успокоился (прямо-таки больно смотреть на его метания), и коротко пожала плечами.

— Еще ничего не известно.

— Вот как? Что ж, Ош только не приглашай.

Я понимающе кивнула. Две несимметричные косы, большая заплетена обратным хватом, пряди меньшей уложены одна поверх другой. По обычаю шаинан, вдовам нельзя появляться на чужой свадьбе, если я не ошибаюсь, еще три года после кончины мужа. А это означает, что у их новой напарницы недавно случилось большое горе.

Чем-чем, а обилием символов шаинане переплюнули даже жителей Аргаса. По их внешнему виду можно узнать абсолютно все, даже сколько, хех, слюнявчиков они износили в детстве.

— Ее дочь живет с вами?

— Нет, она оставила ее у своих родителей. Иногда только отлучается.

Саш настороженно прислушивался к нашему разговору и с каждой секундой все больше недоумевал. Его обычный для наладарца разрез глаз медленно, но верно превращался в вертикальный. Забавное зрелище. Только ради этого стоило встретиться с бывшей пятеркой.

Вернулась КаннаОш с еще одним подносом, над которым поднимался густой белый пар.

— В общем, платье у меня было великолепное! — с чувством выполненного долга якобы закончила повествование Марика.

— Да, здорово, — поддержала я, поднимаясь. — Чисто по-женски завидую.

У бедного Мастера Стихии был такой вид, словно его только что из-за угла отоварили пыльным мешком по голове.

Так ему и надо. Его отношение ко мне, конечно, не сделает убытка, но несколько неприятно, это уже не говоря про профессиональную гордость мага духа.

— Только не забудь свое обещание! — погрозила мне будущая мать и, не глядя, приняла из рук шаинанки исходящую паром кружку. С наслаждением втянула носом аромат.

Еще бы ей не наслаждаться, какой, наверное, груз с души свалился! Хотя, о чем это я? До моего появления они обо мне и не вспоминали. И правильно делали. Я бы на их месте поступила точно так же.

Ну, подожди, Палик. Кое-кто мало мылся, видимо, в последнее время. Пора ему намылить шею. И окунуть в колодец.

 

Глава 13. Домохозяйка и тот, кто заглядывает вперед

Но, как бы ни было приятно любоваться на физиономию Саша, приобретающую выражение замороженной трески, долго выдерживать соседство старых знакомцев я не могла.

Ровно тридцать минут. Это потянет на рекорд! Нет, правда.

Я зло дернула рукой, потому что волосы никак не желали собираться в пучок и лезли в глаза.

За то недолгое время, что я провела в гостях у "старой" пятерки, поднялся холодный северный ветер, к тому же успело окончательно стемнеть, а потому домой я шла не в лучшем настроении.

Собственно, оно, настроение, было таким омерзительно-прекрасным (то есть дурным, конечно) не только из-за погоды, вернее, вообще, в списке катализаторов для того мутанта, что заменяет менталистам совесть, погода значилась бы на последнем месте.

Платок я сложила в карман еще на подходе к дому, когда Палик трещал о любовных похождениях Файра. Не думаю, что кто-нибудь из моих старой пятерки мог узнать символы или разглядеть переплетение силовых нитей со сдерживающими печатями, так что никакой объективной причины прятать его не было, но мне так просто было спокойнее.

Зато теперь, когда ветер рвал волосы, кидал их из стороны в сторону и хлестал по лицу, я уже раз десять успела об этом пожалеть.

Я вздохнула. Тридцать минут смогла пробыть в компании бывших товарищей, а потом, как мысленно не уговаривала себя побыть еще немного, хотя бы из вежливости, практически сбежала. Нехорошо получилось, да.

Марика, конечно, просила меня остаться и поужинать вместе с ними, но я вполне успешно отговаривалась тем, что меня ждут "мои ребята". Она, как и обычно, что-то там себе придумала, видимо, объединила в единый образ упомянутых мною ребят, мое нежелание задержаться хотя бы на пару минут и мое же признание в неземной любви к загадочному "некто", потому что долго и завуалировано желала мне счастья в личной жизни, косясь то на молчаливого Саша, то на собственный живот, то куда-то на потолок. В принципе, ее пантомима легко поддавала дешифровке, но у меня не было никакого желания узнавать, что же именно она хотела мне сообщить. Обойдусь как-нибудь и без этой ценной информации.

Кроме Марики меня, собственно, никто не задерживал, остальные с облегчением перевели дух, когда я отказалась от провожающих и ушла, а кровь так и не пролилась. Вернее… Они не знали, что без жертв не обошлось, да и не узнают, Палик просто не расскажет, не в его это интересах.

Мне повезло. Кудряш поцапался с Файром и, плюнув на все, бегом возвращался домой — ведь там осталась я, а он до сих пор пребывал в неизвестности насчет происходящего.

Перемещения через зеркала они никогда не любил, про нестабильные моментальные порталы я вообще молчу, поэтому с ним всегда были проблемы — он упрямо отказывался перемещаться, даже в боевой обстановке, поведение в которой мы не раз отрабатывали. Будто действительно верил в различные суеверия, роящиеся вокруг мгновенных перемещений Мастеров. Может быть, он, как и темные периферийные бабульки считал, что за каждый шаг по "коридору" Темнобог Эллийский отнимает у перемещающегося частицу души, не знаю. Но в тот момент мне этот его бзик как раз был мне на руку.

— А вот и ты, — мило улыбнулась я, выныривая из тени у крыльца и, схватив Палика за воротник, потянула подальше от окон. — Ну, давай, дружок, рассказывай.

— Что именно? — прижался спиной к стене Кудряш и зашарил глазами по улице на которой, как назло, не было ни одного прохожего. Каюсь, я поработала с отвращающим периметром, но даже если бы и не сделала этого — кто поверит, что нормальный здоровый мужик, не самого хлипкого вида, не сможет отбиться от мелкой бабы, почти девчонки. В темноте-то форму не разглядишь! А если кто и подойдет, заинтересовавшись, то тут же поспешит унести ноги от греха подальше — мало ли чем могут закончиться разборки Мастеров!

Да и сам Кудряш мог бы легко отодвинуть меня в сторону, в конце концов, оттачивать свое мастерство на нем я не собиралась, но ему-то об этом откуда знать?

— Ума лишился, дурень? — без предисловий рявкнула я, мгновенно изменив тон.

— Ты чего? — прижался к стене он.

Удивительное дело, такой бугай, способный уплотнить собственный костяк за мгновения до состояния стенобитного орудия — и жмется, переминаясь с ноги на ногу, как институтка перед усатым офицером.

— А ничего. — Я с убийственным спокойствием сложила руки на груди. — Ты в последнее время, как, часто головой ударялся?

— Ну, было дело.

— Было, значит. Что ж, это все объясняет.

— Да, именно. — Он сделал попытку скрыться. — Раз мы все выяснили, я пошел!

— Стоять. — Я ловко перегородила ему дорогу. Не впервой, чай. — Ответь мне, какого черта?

Палик прокашлялся.

— Эм-м-м, Ция, я тут подумал…

— Раньше думать надо было. Вот скажи мне, я правильно помню, у Марики отрицательный резус-фактор?

— Э-э-э, ну, кажется… Я не вникал…

— Да! Это само по себе опасно, плюс не самая спокойная работа, а еще и ты лезешь!

— Я?!

— Нет. Я. Но виноват — ты! Чем ты вообще думал?

— Ну, я…

Я вздохнула.

— Ваши внутренние проблемы — не моя головная боль. И мне совсем не интересно, зачем тебе все это. — Он попытался вставить слово, но я усилила нажим. — А вот тебе, похоже, пора проконсультироваться у психоаналитика. Но если ты не хочешь, я могу сама вбить эту здравую мысль тебе в голову. По-дружески.

— Угрожаешь? — набычился он.

— Да, если тебе так больше нравится.

Метаморф сунул руки за ремень брюк и ссутулился.

— Если бы ты знала про нее то, что знаю я, ты бы пела иначе.

Я резко подняла руку, прерывая его раньше, чем успею узнать достаточно, чтобы догадаться.

— Не хочу ничего слышать. — Палик с видимым сожалением покачал головой. — В любом случае, ее ребенок тут не при чем.

Его лицо перекосилось.

— Да бездна тебя забери! — заорал вдруг метаморф, рубанув воздух руками к каких-то сантиметрах от моего лица. — Лично против нее, хоть она и сука, а уж тем более против ребенка, я ничего не имею! Но у нее мозги набекрень! Она!.. — Мне пришлось резко вскинуть глаза, чтобы он проглотил слова. — Черт, ты и знать не хочешь! У нее крыша поехала, она снюхалась с какими-то чокнутыми!

Интересно, сколько еще синонимов безумства известно Палику?

Над городом сгущался влажный, душный туман.

— Почему бы тебе не обратиться с этой проблемой к Магистру ЛаоШайнэ? Или ректору? Или в Совет?

Метаморф взлохматил волосы рукой.

— У меня нет никаких доказательств. Я просто решил, что твое внезапно появление и… присутствие твоей пятерки поблизости отрезвит ее. Или хотя бы напугает.

Я потерла переносицу.

— А про последствия ты, естественно, не подумал. — Кудряш порывался что-то сказать. — Так, Палик, меня не интересуют твои оправдания, если ты собираешься оправдываться. И вообще, делай что хочешь, только меня во все это не впутывай, договорились?

— То есть, тебе все равно, что случиться с Марикой, лишь бы это тебя не затронуло? — оскалился он.

— Вот именно, — с самым высокомерным видом, на который была способна, подтвердила я. — Только ребенку не вреди, раз уж я все равно про него узнала.

Палик сплюнул. Свет огонька освещал его лицо только с одной стороны, так, что скулы казались острыми, впалыми, туго обтянутыми кожей, как у какой-нибудь Призрачной Гончей, а в глазах трепетал совсем нездоровый, влажный блеск.

— Знаешь, Ция, — ядовито начал он, поднимая губы, как бешеный пес. Хотя, мне могло и показаться в тусклом свете. — Я не хотел говорить, ты так убедительно распространялась, что не хочешь ворошить прошлое, что я решил промолчать. Мало ли, думаю, может после встречи у них совесть проснется! Ну и как? Они мило с тобой разговаривали?!

Я с досадой качнула головой.

— И что? Чего ты взвился? Все друг друга используют, ты, попытавшись использовать меня, руководствовался благими целями, так что честь тебе и хвала. Успокойся, я нормально к этому отношусь.

Палик едва не зарычал.

— Нормально?! Тогда для тебя не станет ударом известие, что план для твоего срыва готовили наша знаменитая парочка стратегов — Файр с Сашем?!

Виски сдавило, и я спокойно подняла бровь.

— Кажется, я уже говорила тебе, что мне все равно.

Кудряш резко отвернулся, на скулах его играли желваки. Он пару раз сжал и разжал кулаки, а потом, чуть повернув голову, принялся с недоверием меня разглядывать. На лице его было ясно написано все, что он обо мне думает.

— Да? — издевательски ухмыльнулся Палик, сверкнув острыми (опять мерещится?) зубами в тусклом свете. — А на то, что по их плану ты должна была лишиться силы навсегда, тебе тоже наплевать? Саш-то молчал не от того, что прошлое вспоминал или за жену волновался. Он, небось, пытался понять где он в расчеах ошибся, раз ты по прежнему Мастер!

Я молча разглядывала метаморфа.

— Чего ты добиваешься, Палик? Ты ведь тоже знал.

— Нет же, черт побери! — крикнул он, ударив кулаком по стене. Оглянулся на темное окно и, скрипнув зубами, продолжил несколько тише: — Я случайно услышал их разговор несколько месяцев назад. Тогда… Марика тогда как раз решила оставить ребенка. Они… они не знают, что я слышал. А сегодня я встретил тебя.

А вот это для меня новость. Оказывается, наш Кудряш совсем не при делах. Не дает ему, понимаешь, гипертрофированное чувство справедливости жить спокойно.

Я все еще молчала, а метаморф зачастил:

— Ты была сильным Мастером, в чем-то незаменимым, но твое присутствие неизменно создавало противоречия в коллективе, вы с Марикой… Вы бы всегда что-то делили, сначала Саша, а потом власть. — Ну, не такая я уж и властолюбивая. Да и Саш этот даром мне никогда не нужен был. — Они и решили пойти по пути меньшего сопротивления.

Угу. А решить проблему не таким кардинальным способом, если она, проблема, и существовала реально, а не только в головах товарищей-параноиков, было никак нельзя. Хотя бы поговорить с ректором они уж точно могли! Или с Целителем!

На утверждение, что "сильным Мастером" я только была, реагировать и вовсе не обязательно. Палик ведь не умышленно оговорился.

— Слушай, Палик, для тебя же самого будет лучше считать, что они все осмыслили и раскаялись, а теперь пытаются начать жизнь с белого листа. Почему бы тебе не взять с них пример? Забудь, и не мешай забывать мне.

— Не мешай забывать! — Кудряш язвительно усмехнулся. — А у тебя получится?

— Не сомневайся, — холодно ответила я и, отступив от прижатого к стенке метаморфа, бросила: — Все люди совершают ошибки, нельзя них зацикливаться. Впрочем, это прописные истины. И еще. Марика сейчас не в том положении, чтобы строить козни. Успокойся, никакая женщина не станет подвергать риску собственного ребенка, так что можешь забыть про "плохих" парней, кем бы они не были.

Уходя, я чувствовала спиной тяжелый взгляд Палика, но не обернулась. В тот момент у меня было занятие куда потяжелей, чем гадать о расстроенных чувствах Кудряша. Например, сплести целую структуру обманок и успеть практически перестроить сигнальную систему и щит, окружающий "логово" моей старой пятерки, присвоив себе права создателя.

Это, конечно, не совсем легально, но все мы перенимаем дурные привычки у тех, с кем находимся рядом долгое время. Лично мне повезло внимать Айку в его постоянных лекциях на тему безалаберности и слепоты щитовиков. И, да, я-таки с ним соглашусь. Испортить щит, во всяком случае, для меня оказалось куда легче, чем его же создать. Особенно если умеешь сплетать тончайшие сложные заклинания.

В голове настойчиво вертелась мысль, что теперь, наконец-то, ясно, зачем в Хрустальном потребовалась вторая пятерка — без Марики пятерка Файра значительно ослабла. А раз так, то, выходит, это не мы страхуем их, а они нас.

Прошагав ровно два квартала, я свернула налево, потом еще раз и еще — как раз, чтобы вернуться к дому номер семнадцать, сделав петлю. Перемахнула через маленький кованый заборчик, и оказалась как раз перед окошком.

— Кто бы, знал, что я когда-нибудь буду этим заниматься.

Прокравшись вдоль стен в полусогнутом состоянии, я подступила к последнему окошку из тех, до которых можно было дотянуться с земли и из тех, что я еще не проверила. Повезло, что в этом стареньком доме окна были низкие, иначе бы мне с моим ростом никогда этого не провернуть.

Свет из него падал на землю оранжевым прямоугольником, перечеркнутым крестом. Это была кухня.

Я прикоснулась ладонью к грубой шершавой поверхности стены, вплетая в ткань плетений, пронизывающих все поверхности дома, свою собственную нить.

— …ний нет, я же сказала. Что? Я раздражена потому, что мне приходится повторять десять раз одно и то же. Я выхожу из игры. Да! Хотя бы на год. А это уже не мои проблемы. Да. Да! Черт возьми, у меня изменились обстоятельства! И не надо мне тут избитых фраз, что от вас только один путь — на кладбище. Да. Истинная? Еще посмотрим, чья сильнее! И что вы сможее противопоставить боевому плетению. Не зря ведь вы у Академии под пятой. Все, я сказала! И без угроз, еще одно выражение в таком ключе, и Совет узнает про все ваши теневые махинации… Ну, вы ведь не настолько наивны, чтобы всерьез думать, что я не подстраховалась? Письмо с приложением всех ваших записок ждет своего часа. Естественно, я их не уничтожила, должны же у меня были остаться вещественные доказательства. Да, так что все серьезно, детка. Угу. Ну, так что, я могу рассчитывать на отпуск? Да, этот ваш мальчишка выпил мне много крови, но я делала все, что могла — если он и в Хрустальном, то прячется, словно крыса. И… Черт!

Я быстро заглянула в окно, опасаясь, что меня заметят.

Марика металась по кухне, заслышав чьи-то шаги. Сунула ручное зеркальце в ящик со столовыми приборами, рванулась на место и успела принять скучающий вид до того, как в комнате появилась Мастер Ночи.

— Не спиться, Ош? — с широкой улыбкой протараторила Марика, складывая руки на стол неверным движением и этим выдавая себя с головой. — Ты же хотела сегодня лечь пораньше и пошла наверх, вот я и подумала, что ты уже спишь.

У нее раскраснелись щеки и блестели глаза, да и наговорить могла много чего лишнего, стараясь погрести так не вовремя зашедшую девушку под ворохом слов, но вовремя одернула себя. Видимо, в ее затопленное паникой сознание все-таки пробилась мысль о том, что она ведет себя до ужаса предсказуемо, словно пытается отвлечь внимание. И что подобное поведение обычно приводит к прямо противоположному от желаемого эффекту.

Шаинанка несколько мгновений разглядывала Марику, недоумевая, а потом без лишних телодвижений пожала плечами, то ли выражая таким образом свое отношение к вопросу Мастера Света, то ли реагируя на ее странное поведение. Среди множества разноцветных горшочков она, приподнявшись на носочки, выискала зачарованный глиняный кувшин, в каких обычно хранят молоко, прихватила горшок поменьше и, не проронив ни слова, присела на край лавки.

А она молчунья, их Мастер Ночи, каких поискать, — отметила я, чувствуя, как в сапоги медленно, словно издеваясь, заливается вода. Еще бы она не заливалась. Ведь лужа, в самом глубоком месте которой я стояла, располагалась как раз под окном! И кто недавно говорил, что Фий отыщет грязь повсюду? Сама хороша!

— Сегодня Иссандшиль, — спустя порядочный промежуток времени вымолвила, наконец, шаинанка. Руки ее проворно складывали желто-черный лист, исписанный мелкими бисеринками букв, над простой белой тарелкой без росписи и окантовки, хотя глаза невидяще смотрели чуть правее Марики. Туда, где в темном углу примостился разукрашенный разноцветными лоскутками веник, обряженный Веселухой. Или даже сквозь него.

Бумажка вспыхнула в ее пальцах, а пока сожженная бумага тлела на белом в разводах копоти фарфоре, КаннаОш несколькими большими глотками опорожнила маленький горшочек, нечто вроде кружки, и даже не поморщилась. Судя по прозрачности жидкости, в кувшине могло быть что угодно, только не молоко. А по тому, как позеленела "дама в положении" стало очевидно, что и не колодезная вода.

— Э, ну, это, в общем, сочувствую, — невнятно пробубнила Марика, зажимая рот рукой.

Все время, что КаннаОш проводила сокращенный поминальный обряд, а я, соответственно, расквашивала сапоги в луже, Мастер Света ерзала и беспокойно крутила в руках полотенце.

— Господи, наконец-то! — выдохнула она после того, как шаинанка безмолвной тенью выплыла из кухни, и метнулась ящику. — Черт, где же оно?!

— Во втором ящике, — подсказала я, усаживаясь на подоконник. Открыть окно снаружи для меня, временно перехватившей управление всеми слоями защиты, было плевым делом.

Марика рванулась, закрывая собой ящичек, в котором только что с металлическим грохотом рылась.

А ей не стоит так нервничать и суетиться.

— Фух, Ция, — с облегчением выдохнула Мастер и рассмеялась. — Как же ты меня напугала! Что ты здесь делаешь?

Дурацкий вопрос.

Я пожала плечами, чувствуя острую неправильность происходящего. Что-то было не так, что-то знакомое незримо веяло над нервно прикусившей губу Марикой, но я списала все на собственное отношение к бывшим товарищам. В самом деле, что общего может быть между будущей мамашей, Киром и всей моей пятеркой? Ничего. Я нахмурилась, углубляясь в собственные ощущения. А в особенности эта мнимая общность почему-то ассоциируеся с Салиром. И то, что оставило на Марике лишь легкий налет, слабый след от мимолетного прикосновения, золотокосого пропитало до самого нутра, как маринад за ночь пропитывает мясо.

Бр-р-р! Бред какой. Я встряхнулась и решила закончить задуманное гиблое дело как можно скорее. Нашлась советчица, лезу куда не следует… Чую, получу еще по ушам за это доброе дело. Инициатива имеет инициатора, хех!

— Я тут случайно подслушала твой разговор с кем-то очень важным. — Выставила руки перед собой. — О, нет, я не собираюсь ничего у тебя выпытывать, мне и не интересно, просто хотела дать тебе совет. Не влезай туда. И вообще, не рискуй. Разве ты не боишься? Лучше бы тебе поддаться страху, он естественен и даже полезен. Так и должно быть.

Марика распрямилась и сложила руки на груди.

— Ты ведь все слышала, правда? Я уже отказалась.

— Ты попросила академический отпуск. Или даже декрет. Уходишь, чтобы вернуться.

— И вовсе нет!

Я растянула губы в улыбке. Все, пора уходить, нечего рассиживаться и растягивать "удовольствие". И так поддалась порыву, хватит глупостей на сегодня.

— Рада за тебя. Бывай.

— А-а-а! Ция! — Я уже успела спрыгнуть на землю, то есть в лужу, и теперь обернулась. — Ты про мое хобби… можешь не особо распространяться? Ну, я раньше была в восторге от экстремальных увлечений, а теперь сама понимаешь, мне, Сашу…

— Не беспокойся на этот счет.

Тем более, что это никому не интересно. У этих "никому" своих секретов по самое горло, куда их девать не знают.

И все же, я слишком много услышала, чтобы легко выкинуть мысли об этом из головы. Я поежилась, вжимая голову в плечи в тщетной попытке задержать тепло. Прав был Палик, она связалась с неприятными личностями.

Одно хорошо. Никакой глобальной угрозы я не углядела, срочно спасать мир в ближайшие выходные не придется. А мелкие проделки… Кто без греха!

В итоге, успокоив себя мыслью о том, что сделала все, что могла, я скорым шагом заспешила домой.

Холодно-то как, кошмар какой-то. Будто и не весна, а самая поздняя осень на дворе. Что с погодой твориться, только заморозков, убивших веселую зелень на корню и не хватает.

Я обняла себя руками, спрятав руки подмышками.

Небо черным пологом провисло над головой. Почти как в том моем странном сне. Металлический звук шагов метался между кривыми стенами и звоном отдавался в ушах.

На темных узких уличках не было ни единого человека. Все либо праздновали дома, в кругу семьи и друзей, либо веселились на главных улицах возле торговой площади. В этих же малопривлекательных даже по меркам этого захудалого городишки местах не было ни души. Вернее…

Я чуть не захлебнулась воздухом и уперлась спиной в стену какого-то дома.

…Души тут как раз были.

Руки и ноги разом отнялись, дыхание перехватило, а в позвоночник вошла ледяная игла ужаса. Это было как наваждение. Только холод и голоса. Тысячи голосов, шепчущих каждый о своем, в разнобой, перекрывая друг друга. Так, что можно сойти с ума.

Под ногу попал камень, и я съехала спиной по стене, зажимая уши руками.

— Господи, да что же это… — онемевшими губами прошептала, невидяще глядя перед собой.

А не свихнулась ли я, часом? У менталистов не бывает галлюцинаций. Тогда… Какого дьявола?!

Я чуть пришла в себя и сжала зубы. Нет, нельзя поддаваться! Ни в коем случае!..

Господи, но как же холодно…

Нереальная, нечеловеческа тоска, разлитая, казалось, в самом воздухе, проникала в легкие вместе с дыханием и застывала там булыжниками. В сгустившейся темноте яркими пятнами светились беловато-сизые полупрозрачные фигуры. Они были повсюду: кружили в небе, выплывали из тумана, плыли под ногами. Они тянули ко мне руки и что-то шептали. Что-то очень важное для них, что я никак не могла разобрать…

Я в тот момент едва не рехнулась, правда. Спасла меня только, как ни странно в этом признаваться, замызганная уличная шавка, которая шмыгнула мне в ноги, скуля и поджав хвост. Это привело в действие элементарные рефлексы, и я, не разбирая дороги, рванулась в сторону. Не важно куда, лишь бы подальше от этого безумия.

Опомнилась только оказавшись среди десятков факелов, в шумной веселящейся толпе.

Я согнулась, тяжело дыша.

Хрустальный снова изменился. Стоило мне покинуть "гостеприимные" пошарпанные кварталы, как он стал привычным мне маленьким, но довольно-таки приятным городком. А не сюрриалистичным местом с неправильной перспективой и ледяным воздухом, обжигающим горло.

Люди вокруг меня что-то кричали и размахивали сыплющими искрами горящими палками. Я сообразила, что, влетев в самый центр хоровода, мешаю господам празднующим исполнять ритуальные действия. Нужно либо присоединяться к веселью, либо уйти по-тихому, пока в наполненные брагой вместо мозгов головы горожан не придет странная идея — вытащить мешающего Мастера из круга за волосы.

Плясать меня как-то не тянуло, поэтому я, машинально потирая заиденевший Носитель и посиневшую от холода кожу под ним, поспешила уйти на своих собсвенных ногах.

Мне было о чем подумать даже и без галлюцинаций, а в тот момент вообще голова кругом шла. Если бы не все еще холодный Носитель, который я постоянно ощупывала, убеждаясь в реальности недавно произошедшего, я бы точно уверилась в собственном сумасшествии. А так… А так что-то непонятное творится, господа хорошие!

Дома все уже спали. Ну, это я так решила, когда обнаружила, что во всех комнатах выключен свет и царит абсолютная тишина, а так, кто знает, может мои коллеги решили прогуляться под светом луны. Поэтому мне ничего не оставалось, как пробраться в свою комнату, не производя лишнего шума, и, устроившись на полу, войти в состояние полной сосредоточенности. Вернее, попытаться. Все же, я еще не до конца восстановилась, хотя скорость восстановления прогрессирует.

Право слово, не врываться же в спальни к дрыхнущим мужикам с громким ором! Еще нужно разобраться, что было на самом деле.

Утром, когда я открыла глаза и, поднявшись на ноги, стала повязывать голову "могущественным платком", то лишь порадовалась, что ночью не стала пороть горячку. Незачем, да и, как открылось позднее, суматоху некие золотоволосые личности умеют поднимать куда лучше меня. А призраки… Подумаешь. Мало ли их на свете! Бывает, что я оказываюсь не в то время и не в том месте, парней в эту мою способность посвящать вовсе не обязательно. Мелочи какие!

Тем более, что разговоры по душам — не наша с ними прерогатива.

В гостином зале с самого восхода солнца разговаривали на повышенных тонах. Кажется, ссоры по утрам становятся для нашей пятерки привычным делом.

Хотя, споры — это я, конечно, замахнулась. Как оказалось при ближайшем рассмотрении, Айк и Кароль при минимальном, как и следовало ожидать, участии Линека проясняли животрепещущий вопрос. Такой животрепещущий, что сам Айк трепетал от едва сдерживаемого хохота так, что кресла подпрыгивали.

— Кароль, еще одна выходка в таком духе, и я вынужден буду наябедничать Магистру Реа! — отчитывал он командира, сурово размахивая пальцем. — Хватит липнуть к ВильАяне, бедная портниха уже не знает как вежливо увильнуть от таких настойчивых ухаживаний!

— Это она ко мне липнет, а не я к ней! — коротко отмахивался Кароль. В руках его находилась подшивка документов, не виденных мной раньше, и командир быстро скользил вглядом по строчкам. Всегда поражалась его умению впитывать информацию в любой позе и при любых обстоятельствах. — Не зря она Аяна"4"!

— Ну-ну, а ты сваливай все на девушку. Как это по-мужски! — закатывал глаза Мастер Перемещений, притопывая ногой в такт тиканью часов.

Я, посмеиваясь, пришивала рукав блузки, в которой была вчера. Умудрилась порвать, хотя и не помню каким образом.

Сильно пахло корицей и еще чем-то не менее вкусным, а сам Айк постоянно косился на струящийся песок в огромных часах. Ожидался вкуснейший пирог, что добавляло всем благодушия.

Но подобная идиллия, как водится, долго продолжаться не могла.

С глухим треском зеркало, висевшее отражающей поверхностью к стене, подпрыгнуло и перевернулось само собой. Из него вышел, нет, все-таки выпал Салир. Весь в пыли, подранный, с растрепавшейся косой и лихорадочно сверкающими глазами.

Он уперся руками в колени, пытаясь отдышаться, а потом поднялся и с едва сдерживаемым ликованием улыбнулся. Так одухотворенно и светло, что у меня аж дыхание перехватило.

— Есть, — только и вымолвил он.

Э? Я моргнула от неожиданности. А каким-нибудь другим, менее шокирующим способом он пригласить всех к столу не мог?

Пока я пребывала в прострации и таращилась на блондина, как на чудо несусветное, товарищи-Мастера отмерли.

Первым с места подорвался Кароль. Он прямо-таки схватил медленно оседающего Мастера за шиворот и потянул за собой куда-то вглубь дома. Почти одновременно с ним около закатившего глаза Салира оказался Айк, а потом и исчез и Линек, мурлкая песенку себе под нос. Но это говориться долго, а на самом деле не успела я прийти в себя, как оказалась одна в гостиной.

И, похоже, одна в доме, — пришлось признаться, стоя около запертой двери в кабинет и слушая полнейшую тишину.

— Черт возьми, хоть слово сказать можно было?!

Появилось жгучее желание рассадить кулак о стену, но я сдержалась, сжав зубы.

Неприкаянной душой побродив по пустому дому, я против воли чувствовала нечто вроде беспокойства за этих свиней невежественных. Особенно за одну, с золотистой щетиной и копытами в подпаленных дорогих ботинках.

Проснулась резко, буквально через двадцать минут после того, как заснула от жуткого визга, вонзающегося в уши. Подскачила в кресле, очумело оглядываясь и пытаясь понять, откуда взялся этот ужасный звук.

Орала и металась по клетке канарейка, которой внезапная встряска тоже не очень понравилась.

Шваркая ногами по полу и разминая затекшую шею, я кое-как добралась до окна, и только тогда меня осенило. Я, моментально растеряв все лишние мысли, подпорхнула к зеркалу. Потому что разбудило меня ни что иное, как сигналка, сработавшая от нажатия "кнопки" в кабинете ишвира.

Договорился о ней Кароль уже давно, как только наша пятерка обосновалась в Хрустальном, и опробована она была лишь однажды, когда Айк проверял работу всей системы плетений, пронизывающих дом. Так что в действительности я слышала этот звук впервые и вообще, смутно представляла что нужно делать. Но в доме я по прежнему была одна, так что проконсультироваться не у кого. Вот и пришлось импровизировать.

В самом деле, ну не обидится же ишвир, если я по тревоге появлюсь в его кабинете! Если он сломал тростинку случайно, сам виноват. Надо было выбирать другой, более надежный предмет.

Надеюсь, он в курсе произошедшего и просветит меня на этот счет. А там уже по ходу разберусь.

ГорнУдэ не обиделся и даже не расстроился. Наоборот, он так обрадовался моему появлению, что выпрыгнул из-за стола словно каучуковый шарик.

— Проходите, проходите быстрее! — подцепив за локоть, ишвир потянул меня в сторону двери. — Ох, а где же все остальные… ваши? Тут такое дело, не знаю, справитесь ли вы одна, леди.

Я вырвала локоть и окатила начальника отдела безопасности презрительным взглядом:

— Наши, как вы изволили выразиться, выполняют задание Совета. Я представитель пятерки. И позвольте внести ясность. Вы имеете дело с лучшей пятеркой Академии. Мастера менатальной магии для решения вашего вопроса будет вполне достаточно.

Ишвир поклонился.

— Прошу прощения. Я всего лишь хотел сказать, что сожалею о том, что Мастер ИрреКароль отсутсвует.

— Думаю, в вашем случае я смогу его заменить, ишвир, — неглубоко поклонилась в ответ.

— Странное дело, — делился со мной впечатлениями мужчина, пока мы шли по серому коридору с низким потолком. — Впервые за годы службы я увидел нечто подобное. Более того, я никогда не слышал ничего хотя бы отдаленно напоминающее то, с чем пришлось столкнуться моим ребятам.

А суетливо у них тут, — думала я меж тем, поглядывая по сторонам. Люди в форме самой разной комплекции носились туда-сюда, словно в улии. Все бегают с таким деловым видом, что просто тошно становится.

Ну, точно. Толчея и гомон совсем как в псарне, когда собаки учуяли волка.

— Девчонка в камере, — потирая руки, ГорнУдэ кивнул на бронированную дверь, возле которой дежужили двое с бледными, покрытыми испариной каменными лицами. Держатся, значит, мальчики. Ну-ну. — Номер люкс, для особо опасных.

Я отвлеченно кивнула ишвиру и прикоснулась к двери.

— Полная изоляция на энергетическом уровне? — нахмурилась я, подобравшись. Что-то нехорошее у меня предчувствие. — Она что, маг?

— М-м-м, нет, — замявшись и отведя глаза в сторону, промямлил Ишвир (этакий буйвол, и мямлит!). Промокнул лоб платочком. — Мы не разбираемся во всех этих ваших терминах и определениях, но люди поговаривают… что она ведьма!

Я скептически подняла бровь.

— Ведьма? Что ж, очень интересно.

Угу, если учесть, что ведьм, как и колдунов попросту в природе не существует.

ГорнУдэ расценил мое молчание как поощрение и принялся развивать тему.

— Да, слухи ходили давно, даже приезжала какая-то комиссия из столицы. Мастера в тот раз не нашли ничего необычного. Не намека на спящие способности, о чем и было незамедлительно объявлено во всеуслышание, да-да. Но, вы же понимаете что такое длинные языки и кумушкины сплетни. Естественно, распросранению слухов это ни в коем разе не помешало. Даже наоборот, мням. — Кажется, болтая, он забыл все неприятности и полностью отдался этому, безусловно, увлекательному делу. — Семья Вэнна имеет большое влияние в Хрустальном, как и большое число недоброжелателей. Так что появились новые толки, которые на этот раз чернили уже то приезжую комиссия за сговор и взяточничество, то управителя, то еще бог весть кого. К тому времени как раз относится дело о темноверских жертвоприношениях, кстати, не раскрытое по сей день, вот и кровавую расправу над бродячими собаками самым моментальнейшим образом приписали этом бедной, мням, девушке. Так что…

— Подождите-подождите. — Я развернулась, прерывая словоизлияние. — Мне не послышалось, вы сказали, что это ВэннаДелья?

Ишвир сложил ручки на пузике и испуганно вытаращился на меня.

— Э-э-э, ну, да. Нас вызвали ее родители, так что мы действовали в рамках закона!

— Ладно вам, — поморщилась я, махая рукой. Мысли никак не хотели выстраиваться в стройный ряд и разбегались по углам, словно тараканы. — Темноверские ритуалы, говорите, проводились в городе?

— Да-да-да-да! — часто закивал ишвир. Что это его так напугало, интересно знать? Ну не я же. Хотя… М-да. — По словам наших экспертов, это было что-то вроде вашего заклинания поиска, ну, то есть кого-то искали, используя шарлатанские методы плясок вокруг свиных потрохов. Наверное, какой-то местный сумасшедший, перечитавший сказок, мням, на ночь. Но у ведьмы, э-э-э, молодой госпожи алиби! Да, она была на балу в честь рождения дочери господина ХвасшиЛа, нашего всеми уважаемого управителя.

— Значит, родители вызвали, — проговорила я, почесывая бровь. Надо же, ВэннаМалиан и ВэннаКий превзошли зами себя. Натравить псов империи на собственную дочь — это надо догадаться. Такое, бездна, и захочешь — не придумаешь!

Последние минуты наверху происходило что-то невероятное. Сначала шум был едва слышным, но потом приближался, становясь все громче. Над землей, в самом здании управления крушил мебель обожравшийся конопли слон. Во всяком случае, именно такое сравнение приходило на ум, когда, к к шуму и крикам добавилось посыпавшееся нам на головы крошево скрепляющего раствора.

— У вас крепкий подвал? — полюбопытствовала я, отряхивая тунику. Будет очень неприятно, если в самый ответственный момент мне на голову свалится кусок потолка.

Вот за это я и не люблю подземные помещения.

У одного из часовых задергался глаз.

— Мнэ, да, наверное… — сушевался ГорнУдэ, но тут же, приободрившись, рявкнул: — Да что у вас там твориться, едрить мать твою!

— Никак нет, ишвир! — козырнул белокурый мальчишка в зеленой форме, вытянутой струной замирая перед начальником. На лоб его, выбиваясь из зализанной прически, падала одинокая кудряшка. — На отделение было совершено нападение! Мы приступили к задержанию!

Он появился так внезапно, просто вынырнул из темноты, что один из часовых схватился за оружие.

Какие все нервные. Неужели не слышали с каким топотом он спускался по лестнице?

ГорнУдэ побагровел.

— Что значит приступили?! Схватить его, немедленно! Позорите меня, ироды, перед гостями! — Он изо всех сил сигнализировал мальчишке, моргая в мою сторону.

— Но он совершенно буйнопомешанный! — широко раскрыл глаза безопасник, не понимая ни бельмеса. — Никогда не видел, чтобы самый обычный человек пробил стену кулаком. Знаете, он кажется знаком с недавно задержанной. Все кричит про то, чтобы мы отпустили его девушку и еще про цветы волшебные…

— Дайте угадаю, — выступив вперед, улыбнулась я. — Про синие раниены, верно?

— Д-да! — мальчишка шарахнулся от меня, словно призрака увидал. — А как вы?..

— Я менталист. — От лица его отхлынула кровь. Хм, и даже руки потянулись к вискам. Смешное поверье. Если успеть обхватить голову до того, как маг духа посмотрит тебе в глаза, то он, дескать, не сможет получить власть над тобой. Угу, как же. — Это РаасКант, мой знакомый. Передайте ему, что дело взяла под контроль пятерка ИрреКароля. И… успокойте его как-нибудь что ли. Я не могу работать в таких условиях.

— Ну, чего вылупился! — гаркнул ишвир. — Выполнять!

— Есть! — пискнуло это кудрявое чудо в форме и унеслось исполнять приказание. Надеюсь, успокоит он его не ломиком по голове. Иначе останется невеста-домохозяйка без жениха, с таким трудом выцарапанного у родителей!

Я с неудовольствием окинула холодное помещение с липкими стенами взглядом.

— Так какую именно помощь вы желаете получить от меня, господин ГорнУдэ? — без особенных эмоций поинтересовалась я.

— Все, что в ваших силах, — четко отрапортировал он. Видимо, долго репетировал. — Ее нужно как-нибудь… отключить. Или вылечить, черт знает что с ней творится! Ну, и, конечно же, нужно узнать что приключилось с бедняжкой. Может быть, она что-нибудь помнит, мням, что поможет раскрыть это… да.

— Вот это как раз мой профиль.

Ведьма, хм.

Я стянула повязку, чувствуя, как выпрямляется спина и холодеет Носитель. Ах, да! Точно, Носитель. Эти идиоты игнорируют вежливые приглашения к обмену информацией, громкий стук нематериальным тараном им тоже ни по чем — закрылись наглухо! — остается только "послать письмо", оставить что-то вроде образа-сообщения.

И зачем нужен этот браслет, если толку с него никакого. Один только постоянный негатив.

— Открывайте дверь, — приказала я, чувствуя как заледеневает мир.

Изнутри камера выглядела еще более неприглядно, чем снаружи. Склизкий каменный пол, вырубленные все в том же камне стены, отсыревшая солома, на которой в ошметках платья, прижав колени к груди, устроилась ВильДаяна. Вжавшись в угол, словно дикий зверек.

Скверно. Проникать в сознание человека, находящегося в состоянии шока — это далеко не самое приятное времяпрепровождение на свете, доложу я вам.

Я сделала мелкий шажок вперед, но девчонка выгнулась дугой и провыла что-то нечленораздельное.

Все ясно. Сокращать дистанцию не стоит.

— Да-да? Что-то случилось? — живо ответил на мой стук в дверь ишвир.

В щели приоткрывшейся двери нарисовался его настороженно поблескивающий глаз.

— Мне нужно покрывало. Или чья-нибудь куртка! — крайне нелюбезно произнесла я и сложила руки на груди. Они бы еще додумались в морге меня запереть. — И не запирайте дверь. Достаточно ее просто прикрыть.

— Но Мастер! — выпучил глаза ГорнУдэ и беззвучно раззявил рот, пытясь облечь в слова весь свой и спуг и возмущение. На лице его огромными буквами было написано: "Святотаство какое, мням!"

— Не опасайтесь за жизнь подопечных, ишвир, — позволила себе снисходительные интонации. — Я полностью контролирую ситуацию. Заперев дверь, вы отрежете меня от внешних исторчников энергии. Как вы думаете я в тогда смогу выполнить свою работу?

Куртку ишвир стянул с кого-то из своих бравых вояк и пропихнул через крошечную щель. И я почувствовала себя как в клетке со львом.

Сознание ВильДаяны было как лист в столе Кира. Замызганное, серое, заляпанное, но в то же время без единой строчки. Привычного потока поверхностей мыслей и чувств не было, словно бы и не живой человек сидел передо мной, а кукла с псевдосознанием, на которых мы тренировались в Академии.

Я проникала все глубже и глубже, стараясь ничего не повредить своим грубым вмешательством. Слишком все сложно, слишком неуклюже я действовала после столь продолжительного перерыва в занятиях, слишком сильно сопротивлялась ВильДаяна, на одних инстинктах сражаясь с "захватчиком". А мое внимание рассеивалось.

Они нахлынули неожиданно. Сначала воспоминания девчонки, а потом Даяна распахнула налитые диким волшебством глаза, и меня затянуло вниз, в их глубину. Туда, где билась сама девушка, и где металось нечто инородное — память, не принадлежавшая ни мне, ни дочери Винна. Их было много, просто несчетное количество. Они мелькали перед глазами.

…Толкнула, осколки стекла, текучие, словно живые. Спина — клочья кожи и мяса, глаза, совсем-совсем чужие синие глаза. Крик, мой собственный.

Спина девчонки выгибается дугой, пальцы скребутся по полу, срывая ногти. И я чувствую, как мое собственное тело синхронно сводит судорогой. Реальный мир, видимый, чувстувуемый, до этого только отгороженный прозрачной стеной, теперь исчезает полностью. Просто перестает существовать. Нас с ней утягивает обеих, и этой силе невозможно сопротивляться. Я, со всей своей магией, ничего не могу поделать. Только покориться.

…Неверие. В такое просто невозможно поверить, этому знаню сопротивляюшься из последних сил. Три ледяные фигуры — совсем как снеговики, залитые холодной водой, застывшие комьями. Срываю их, пачкая лед собственной кровью. Вот они, пальчики. Маленькие, детские, господи, совсем крошечные… и такие холодные, нет, нет, нет…

Сотни судеб. Горьких настолько, что пережившим это не найти успокоения даже после смерти.

Но тут, среди всех мелькающих, колеблющихся образов появляется один. Молодой парень. Высокий, как все мои знакомые в последнее время. С гладким хвостом, роскосыми глазами — точь-точь цвета грозы. И спина. Такая прямая, будто клинок проглотил, а теперь боится порезаться.

— Вернись, — прошептал он, стоя напротив — близко-близко. Прикоснулся ледяными пальцами к запястью. — Я смогу помочь.

И меня больше никуда не тянет, словно бурная горная река в одно мгновение замерла. Я медленно прихожу в себя, начинаю оглядываться, протягиваю руку в ВильДаяне, как…

Хлесткая пощечина обожгла кожу.

— Ция! Очнись!

А щеки горят так, будто только что крапивой отхлестали. Так что задыхаюсь я не от страха, а от обычной боли. От нее же защипало в носу.

Я открыла глаза и, не разобравшись что к чему, рванулась из рук, попав кому-то по лицу локтем, кому-то коленкой под ребра.

Вокруг было все так же темно. А вот народу в камере определенно прибавилось.

Айк бесцеримонно схватил меня за подбородок, повертел голову из стороны в сторону, заглядывая в глаза, и тут же убежал к ВильДаяне.

— Ты как, нормально? — занял его место Кароль, тоже что-то высматривая у меня на лице.

Испачкалась, что ли? — подумала я, постепенно приходя в себя. Вот только щеки горели все сильней. Это кто ж так расстарался-то, а?

— Нормально, — пробубнила я невнятно, не чувствуя лица вовсе. Надеюсь, оно не распухло, как после пчелиных укусов. У меня на этот яд аллергия.

Тьфу, дьявол. О чем я только думаю.

— Ну, и замечательно, — привычно подытожил командир и сразу же переключился на дела поважнее самочувствия моей скромной особы. — Господин ишвир! Да-да, мне нужно сказать вам пару слов, пойдемте…

Но свято место пусто не бывает — на его месте тут же оказалась некая блондинистая личность. Они будто очередь занимали. Какая учтивость.

— Ненормальная, да?!

Даже не поинтересовался все ли со мной в порядке, сразу претензии.

Салир схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.

— Зачем ты пошла сюда одна?!

Я поморщилась, дрожащими пальцами пытаясь натянуть повязку.

— А что мне было делать? Вас нет, вы вообще неизвестно где шляетесь, да еще и закрылись — даже по красному каналу на вас не выйдешь. — Салир недовольно сжал губы, но потянулся мне помочь. — Спасибо, — сухо поблагодарила я, заметив три свежие царапины у него на лице. — Салир, ВильДаяна, ее нельзя…

— Сиди молча, — меня бесцеремонно усадили обратно. — Айк знает что делает.

— Но у нее Высокий дар!

Салир ошарашено посмотрел мне в глаза, но держать меня не перестал.

— Некоторое время ей будет не до магии.

— Она не виновата. — Я извернулась, но девушку уже успели унести. Наверняка Айк расстарался, никто иной не посмел бы приблизиться к "ведьме" и на пару шагов. — Она не контролирует свой дар, у нее ведь нет способности плетения, ее не обучали в Академии, я даже не представляла, что такое возможно и…

Салир рассмеялся, но тут же примолк, ощупывая царапины.

Хоть в этом отдушина.

— Я слышал про таких людей. Вот только не думал, что встречусь с кем-то из них. — Блондин завернул меня в плащ и подхватил под колени. Не одной ВильДаяне на руках путешествовать. — Их дар редко просыпается, еще реже Академия узнает о нем и почти никогда такие уникумы не доживают до совершеннолетия.

Салир поднимался по лестнице, а я чувствовала, что сейчас отключусь — даже зевнула украдкой пару раз. Сомневаюсь правда, что это осталось незамеченным, но Мастер стихий, во всяком случае, никак не показал этого.

— Так вот откуда берутся "ведьмы" и "колдуны", про которых талдычат юродивые на потеху прохожим на каждом перекрестке.

— Скорее всего, — качнул головой блондин и подбросил Мастера ментальной магии в воздух, перехватывая ношу поудобней.

Я ему что, мешок с картошкой? А еще коллега.

Впрочем, от ощущения недолгого полета сонливость исчезла без следа, и я, проявив чудеса риторики и настойчивости, сумела убедить Салира в том, что мне срочно нужно не домой, не к лекарю, не под домашний арест, а именно к ВильДаяне. Благо, далеко идти не пришлось. Принесенная небрежностью Салира ясность сознания позволила осознать происходящее, и я стала испытывать закономерное неудобство от избранного блондином способа транспортировки. Но это все-таки лучше, чем карапкаться по заляпанным уличной грязью ступеням самой, так что я, прикинув "за" и "против" решил пользоваться добротой, раз уж коллега соизволил ее проявить.

ВильДаяна свернулась клубочком на диванчике в кабинете ишвира, томно закатывала глаза и что-то тихо шептала бестолково бегающему вокруг РаасКанту. Тут же невнятно бормотал ГорнУде, перекладывая валяющиеся повсюду бумаги с места на место, пятясь от смурного Айка.

Я поймала взгляд синих глаз, уже не светящихся и совсем обычных, и согласно кивнула девчонке — слишком много посторонних. Разговор по душам в такой обстановке не получится.

Выгнать мужчин оказалось плевым делом, стоило только приложить слабое подобие смекалки. Ишвир, после небрежного замечания, принялся выпроваживать из кабинета "посторонних", то есть РаасКанта, Айк с Салиром по моей просьбе подхватили под белы ручки самого ишвира и выпроводили уже его. Сами же, стественно, тоже остались за дверью, которую я ловко захлопнула за их спиной.

— Ими так легко манипулировать. — Я на эту фразу ничего не сказала, но почувствовала что-то сродни раздражению. Мои мужчины, хочу — манипулирую.

Я подтащила стул поближе и присела напротив девушки.

— Так о чем ты хотела поговорить, Ция?

О, даже так. Впрочем, после того, что мы пережили, какие могут быть церимонии.

— Нужно прояснить кое-какие моменты, Дэлья.

В коридоре послышался суматошный шум, радостный женский вскрик, "твою мать", сказанное голосом Кароля, грохот, хохот Айка и равномерный гул перешептываний.

Даяна оживленно прислушивалась, но, заметив мой взгляд, села, подобрав колени.

— Это не я, — серьезно произнесла она, выпрамляясь и обнимая ноги руками.

Я хмыкнула.

— Ну, это итак ясно. Ты сейчас и до дома без посторонней помощи дойти не сможешь, не то что колдовать. — И это самая что ни на есть правда, потому что со мной та же ситуация. — Когда ты, кстати, поняла, что ты… хм… назовем это так, посвященная?

Девушка улыбнулась, показав ровные жемчужные зубы.

— А мне нравилось, когда меня называли ведьмой. Ну, если серьезно… Как помню себя, мне всегда снились необыкновенные, красочные, волшебные сны. — Она пожала плечами. — Даже и не знаю, всегда ли они были… такими. Три, да, пожалуй, именно три года назад я поняла, что это не просто мое воображение. Дедушка умер, а я продолжала с ним видеться. Ты знаешь, я была рада этим снам, хоть они и были о покойнике. Дедушка, он единственный, кто относился ко мне с теплом, как в обычных семьях. Его не стало. Он пришел ко мне в сон, и мы долго разговаривали. Он сам сказал о том, что его больше нет в живых — за три дня до того, как эта весть достигла ушей мамы с папой. Я не боялась его тени. Но потом… Потом их стало слишком много.

Даяна поежилась, будто снова ощутила тот самый неестественный холод, который сопровождал появление призраков. Да и я, глядя на посвященную, поплотнее закуталась в куртку.

— Много? — переспросила я только для того, чтобы привлечь внимание, ибо медиум замолчала и уставилась в пустоту.

— Да, — отрешенно кивнула она и вздохнула. Ее миленькое личико в форме сердечка омрачнилось. — И с каждым днем их становится все больше. Эти души будто что-то тянет сюда. Их сюда со всего Наладара собрало! Как магнитом! — Даяна, опомнившись, сгорбилась. — И все они прошли через мою голову. Я видела каждого из них. Моменты скорби, ясрости, смерти.

Не подозревая об этом, она почти повторила мои собственные мысли, пришедшие вчера ночью. Я задумчиво посмотрела на Носитель. Полоска металла плотно обхватывала запястье и не доставляла никаких неприятных ощущений. Даже не холодила, как обычно. Носитель лишь утомленно, тускло блистел в свете тусклого, закрытого плотным облаком тумана солнца.

Я поглядела по сторонам в поисках графина, навроде того, что стоял у нас в приемной. И заметила. Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что в нем была вовсе не вода.

Понюхав янтарную жидкость, Дэлья сморщила носик, но стакан из рук не выпустила.

— Что происходит, Ция? — спросила она почти жалобно. Поежилась и сделала глоток.

— Не знаю. — Я и правда не знала. И по-прежнему не могла поверить, что мне это не привиделось. Просто кошмар для менталиста.

Дэлья оперлась на подлокотник дивана, приняв более вальяжную позу, и скептически хмкнула.

— Ты же Мастер.

Как будто это значит, что я заведомо знаю все на свете. Готова поспорить, столько загадок без ответов ей даже не снилось.

Кстати, о снах.

— Я постараюсь тебе помочь, Дэлья. Во всяком случае, уж блок я поставить смогу — и это не обсуждается, ты понимаешь. — Я поболтала жидкость в стакане, чувствуя, что глаза опять начинают слипаться. Но не звать же Салира, чтобы он повторил тот трюк — с подкидыванием.

Так, Ция, отставляй-ка стакан, с тебя довольно. Итак мысли странные появляются, как бы до беды не дошло. Хотя…

Нет. Стоять. Думай о деле.

— Сны — это хорошо, — зевнув, произнесла я. — Сны — это очень интересно. Особенно сны о синих раниенах.

Некоторые люди от смущения идут пятнами, другие покрываются равномерной густой краской, словно их облили сандалом с ног до головы. У Дельи же только скулы зарумянились, обычно такие же молочные, как бюст ТаяКарна в холле, а сама она будто бы даже побледнела еще больше. До синевы, хотя мне это могло и показаться, после пережитого-то.

Я забралась на стул с ногами, запахивая форменную куртку, так щедро пожертвованную мне ишвиром. Она была жесткой и совсем не теплой, но, разомлев, качаясь на волнах подступающей дремоты, она казалась уютней любимого маминого пледа. Ну, а "ведьма", переполошившая всех безопасников Хрустального, попеременно то неловко сбиваясь и стыдливо отводя взгляд, то тараторя, принялась за рассказ.

Хорошо, что мне приходилось постоянно задавать ей вопросы, иначе бы, боюсь, точно заснула.

Оказалось, я угадала. РаасКанту и в самом деле снились не простые сны, и наводила их действительно Дэлья, Высокий Дар которой, как открылось, включал в себя еще и способности к чему-то вроде сноходства — управлению снами близких людей. Повествуя об этом, девушка вспыхнула уже целиком. Цвет ее кожи был таков, будто она едва-едва выбралась из чана с кипящей водой. Тогда я не придала этому значения, мол, пусть ее. От чего только не пунцовеют барышни из благородных семей в нежном возрасте!

Но об этом позже. На тот момент посвященная, справившись с волнением, продолжила свой преинтереснейший рассказ. И если насчет ее роли в фееричных событиях, связанных с волшебным цветком, я догадывалась, то вот к истинному смыслу всех этих исхищрений я не приблизилась не в одной из своих диких версий. А было их много, можете смело верить мне на слово.

Поругавшись с родителями из-за очередного отказа на очень выгодное предложение руки, сердца и всех остальных прилагающихся к жениху частей тела, Дэлья сбежала от многочисленных нянек с учителями и отправилась к РаасКанту за утешением. Но там ее ждал пренеприятнейший сюрприз: "черная воронка", как она это назвала, и комната, битком набитая стенающими на разные лады "тенями". Такой интерес призраков, хором и порознь сообщающих разномастную ересь насчет бедного паренька, которого ждет неминуемая скорая смерть, да еще и по вине собственного отца, "ведьме", естественно, не понравился. Но, что поделаешь, выгнать их было не в ее власти, так что пришлось слушать — назойливые тени преследовали влюбленную пару куда бы те не направились.

В какой-то момент Дэлья поняла, что скрытничающему дуралею и впрямь грозит опасность. Он никогда не говорил девушке о своем происхождении, то ли стеснялся, то ли все еще злился безмерно на своего отца, который, как я теперь знала, все же оказался честным человеком и хотел признать бастарда, тем более, что других сыновей у него не было. Вот только сам незаконнорожденный отказался. И, вот, из-за этого нежеланного родства у обоих образовались проблемы — УтернСааш обзавелся "слабостью", а РаасКант был взят на прицел неизвестной группой лиц.

— Кто это был я так и не смогла узнать, — уныло поджала губы "ведьма". — Тени называли их Предателями, а вот кого они предали…

Девушка умолкла, нахмурив лоб.

Зато мне стало весело.

— Значит ты выдумала всю эту историю с синими раниенами, "показала" РассКанту, будто они проросли в саду у нашей соседки и убедила родителей, что выйдешь замуж только за человека, который их тебе преподнесет, только для того, чтобы РаасКант был у нас перед глазами?!

Дэлья виновато кивнула, а я рассмеялась, откинувшись назад.

— Они твердили, что Канту угрожает казнь от "не-истинного волшебства", а раз это все-таки оно, пусть и не истинное, то только Мастера смогут его защитить.

Да уж, что ни говори, а способ она выбрала далеко не самый простой.

— Но ведь я добилась своего? — вскинула голову Дэлья, сверкнув глазами.

— Добилась, добилась, — закивала я с усмешкой. — Целехонек твой ненаглядный, жив и здоров, другим бы столько здоровья… Кстати, ты знаешь, что женишок твой, пока мы с тобой вырывались из лап теней, — этот термин для обозначения странных призраков Хрустального я переняла моментально, не задумываясь, — покрошил мебель и пробил стену кулаком, да-да. Разрушил половину отделения и напугал бравых представителей Отдела безопасности Хрустального до седых волос.

Девушка влюбленно улыбнулась, скосив глаза на закрытую дверь.

— Семья Вэнна возместит ущерб… Ция, они не специально, — все еще со следами неземного счастья на лице проговорила Ведьма. — Ну, тени то есть. Они не пытались каким-то образом повредить мне, честно-честно. Я сама виновата, они меня даже отговаривали. Просто пыталась найти центр спирали, упала в обморок, а там… Мне показалось, что я смогу увидеть, кто угрожал отцу Канта, и я потянулась за следом, не рассчитала сил… Обморок — это, ведь, самое удобное состояние для хождения по снам. Выдался случай, я им и воспользовалась.

Ну-ну.

— Увидела?

— Нет, но… — Я подняла бровь, с любопытством ожидая продолжения. — Но я почувствовала мрак, ту же воронку близкой смерти, что и над Кантом, только… — Дочь Вэнна сглотнула и, понизив голос, выговорила: — над кое-кем другим. Большую воронку. Огромную. Это… Я не знаю, правда, может, мне только показалось… Но это… Император.

Я не успела и слова вымолвит, даже очнуться от очередного приступа сонливости и произнести "Эрвиона?", как Дэлья залепетала, открещиваясь от собственных слов:

— Но, Ция, я не могу сказать ничего определенного, я в тот день читала историю самых древних наладарских вторых имен, мне это могло просто присниться. А из-за этих теней я совсем перестала различать сны и видения.

Я поставила опустевший стакан на пол и пожала плечами.

— Ничего удивительного, Дэлья. Управлять Высоким даром не так-то просто, этому учатся годами под наблюдением магов Академии. — Вовремя опомнилась и проглотила конец фразы: "Тебе повезло, что дар тебя хотя бы не задушил". — А что за спираль ты упоминала?

— Спираль, я не знаю как ее назвать по-другому, которая притягивает тени со всех концов Наладара, — кивнула, подтверждая, девушка. — Она их удерживает здесь, насильно, против воли, не дает уйти к свету или ко тьме. Ее центр где-то в городе, в бедных кварталах. И она постоянно колеблется, внося хаос, будто итак мало его. Словно нечто в центре способно постоянно перемещается.

В воздухе повисло нехорошее молчание.

— Или кто-то этот центр перемещает.

Дэлья удивленно приоткрыла рот, но промолчала.

— Больше ничего полезного сказать не можешь? — продолжила выпытывать подробности. Потому что говорить она, боюсь, ни с кем кроме меня не будет, да и я не позволю. Знаем мы, как они говорят, угу. То-то у РаасКанта потом глаз дергался, нам такого не надо. Ведьма и без сил остается Ведьмой, еще даст сдачи. А мне потом живи в одном доме со злющими, страдающими головной болью Мастерами.

— Я смогу тебе его показать! — выпалила девушка так, что я даже вздрогнула от неожиданности. Глаза ее слегка замерцали.

— Показать в смысле… — Поводила в воздухе руками. — Во сне?

— Да!

А если вспомнить, что она говорила насчет обморока — э, нет, что-то не хочется.

— Дэлья, я не думаю, что это удачная мысль, — осторожно произнесла я. Как-то слишком уж она все это близко к сердцу принимает.

— Тени помогут! Им не нравится, что их здесь держат!

Глаза ее начали светиться интенсивнее.

— Эй, Дэлья! Дэлья, слышишь меня? Забудь об этом. Это слишком опасно, я не могу позволить тебе рисковать. Этот твой дар, сама понимаешь, он способен влиять на окружающих.

— Я могу им управлять!

Медиум буквально искрилась от переизбытка эмоций — мне, с трудом удерживающейся ото сна, это казалось куда как более диким, чем разговоры о привидениях, спиралях и колдунах.

— Есть такие Высокие дары, — начала я негромко. И почему мне теперь кажется, что отсутствие у менталистов Высоких даров — это скорее плюс, чем минус? — которые у нас входят в Красный спектр. Они не несут прямое разрушение, как дары Черного спектра. Но они так же опасны, а может быть, даже опасней, чем тот же дар разрушения, очищения или старения. Они разрушают владеющего им изнутри. Разъедают, как кислота, но перед тем как кануть в пустоту вслед за носителем они воздействуют на все живое в радиусе от пары метров, до нескольких километров в зависимости от своей силы. И воздействие это, сама понимаешь, чаще всего губительно… Но от дара не откажешься при всем желании, так что "счастливчикам" приходится учиться владеть им. Тридцать лет, а если по правде, то и всю свою сознательную жизнь. Но даже им, во избежание, ставят печать. Печать блокирующую дар. В большую часть времени он, хм, скажем так, спит. Понимаешь? Потому что Высокие дары слишком сильно зависят от эмоций, это не старая надежная магия, это что-то гораздо более тонкое и сложное, как само чувство. С ними никогда не знаешь, что и как на них повлияет.

Дэлья, слава богу, молчала и не торопилась начинать доказывать свою правоту.

— Тебе ведь и двадцати нет, Дэлья.

— Мне… — Она закусила щеку и нерешительно глянула мне в глаза — а я и не заметила, как выпрямила спину и перешла на свой привычный тон. — Мне нужно сделать печать?

Отчего-то стало смешно.

— Это не так страшно, во-первых, а во-вторых… не думаю, что тебе стоит ставить печать… Разве что временный блок…

На самом деле, мне не хотелось, чтобы Дэлья попала в поле зрения Академии. Не подумайте ничего дурного, но от знакомства с Советом Академии лично Дэлья ничего хорошего не получит.

— Ция! Я не хочу блок! — Мне даже поднимать бровь или каким-то иным способом выражать удивление не пришлось — она по глазам поняла. — Я хочу помогать людям! Я знаю, тени будут мне подсказывать, мне нужен только… какой-нибудь документ.

Я так и закатилась.

Но только я успела отсмеяться под обиженное сопение Дэлья, как дверь приоткрылась и в помещение аккуратно, буквально на носочках, просочился Кароль. Постоял у стеночки, не дыша, выглянул через тоненькую щелочку в коридор.

Никого опасного, по-видимому, там не обнаружив, командир облегченно вздохнул, облокотился спиной на стену, ссутулившись, и тут заметил нас.

— Время вышло, дамы. Нам некогда разводить пустые разговоры, — нахмуренно проговорил он, поправляя рубашку и прикладывая на место оторванный воротник.

Мы с Дэльей с одинаковым выражением переглянулись. Я сдержалась, а девушка хихикнула, за что удостоилась мрачного взгляда.

— Все обсудили? — прислонившись плечом к косяку с насмешливой улыбкой произнес Салир, который успел незаметно образоваться внутри.

Вот постоянно я пропускаю, как он появляется.

Дверь снова открылась и, заставив блондина продвинуться вперед, вошел Айк с ободранной щекой и порванными на коленях штанами и сразу же юркнул на подоконник, вперед командира, который, скривив рот, присел на стол. Салир огляделся по сторонам, но, не заметив места, куда бы можно было примостить свое, кхм, тело, встал у меня за спиной и оперся руками на спинку стула.

— И что мне с вами делать, — вздохнул командир, с умным лицом почесывая щеку и болтая ногами. — Да, да, ВэннаДэлья, с вами и РаасКантом.

Понять и простить, как, состроив умилительную рожицу, говорил Ур.

Девушка гордо выпрямилась, опять став похожей на статую, и задрала подбородок.

— Она хочет сказать, что сначала должна увидеться с РаасКантом и родителями. Это ведь их люди шумят под окном вот уже двадцать минут? — не дав ей вымолвить и слово, произнесла я. — А потом… у нас может внезапно случиться провал в памяти.

— А что мы будем делать с отчетами? Бумаги уже отослали, обратно их не вернешь! — язвительно высказался Кароль. Что-то он не в себе, вон, уже пятый раз пытается клок воротника на место приладить.

Я уже начала оборачиваться, даже не знаю что собиралась сказать, как рука Салира легла мне на плечо и легонько сжала. Я проглотила язык от удивления, Айк, увидев выражение моего лица, заржал, едва не навернувшись с подоконника, а командир, похоже, даже ничего и не заметил, целиком и полностью погруженный в свои проблемы.

— И почему же это у нас должен случаться провал? — отстраненно поинтересовался Салир, и вторая его рука тоже оказалась на моем плече. Это что, массаж в подарок?

Вот мне и пришлось объяснять все свои странные ощущения. Но это все, естественно, происходило после того, как Дэлья под присмотром Айка, который выступал то ли в роли конвоира, то ли охранника, сопроводил ее к родителям.

После того, как все наобнимаются и успокоятся, он и поставит медиуму щит. Все же я погорячилась, когда обещала сделать это собственноручно — сил бы не хватило. Да и черноволосый лучший специалист среди нас в этом плане, как бы тот не отбрыкивался от этого звания.

И если вы думаете, что я вот так взяла и все рассказала, и про тени, и про собственные с ними отношения, то вы ошибаетесь. В моей пятерке, как я успела понять, так принято. Каждый имеет свои секреты и счастливо скрывает их от остальных. Это, понимаете ли, придает особый шарм, ореол таинственности, если позволите.

Наконец-то у меня появилась возможность быть как все, бинго!

Так что я промолчала. Разберусь со всем сама, тогда и посмотрим. И не факт, что я вообще им об этом расскажу. Не в ближайшее время — точно, пусть это и по-детски.

— Тебе не кажется странным, что ты все время просишь за преступников? — поинтересовался Салир таким тоном, каким обычно осведомляются о погоде на завтра.

Легкие круговые, почти незаметные движения при этом даже не прекращались.

— Они не преступники, я уже рассказала почему Дэлье пришлось это сделать. Нам бы следовало разобраться с теми, кто угрожает отцу РаасКанта. Если уж они сумели найти мага-нелегала, что уже не мало, то все это не просто так, из-за карточного долга. И, Салир, я тебе благодарна за чуткость, но если ты продолжишь в том же духе, то я расслаблюсь окончательно и засну. И кое-кому придется опять нести меня на руках.

— Ты ей веришь безоговорочно? — спросил Кароль, взлахмачивая шевелюру.

— Все, что было сказано Цией — правда, — подал голос блондин, проигнорировав мое замечание и оставив руки на плечах. Правда, монотонные движения прекратились, хоть на том спасибо.

Кстати, про императора и его возможную смерть я тоже не обмолвилась. Если уж даже Дэлья в этом не уверена… Да и, думаю, Салир, как сын Хранителя Империи, узнал бы о подобном раньше, чем все пророки вместе взятые.

— Хорошо, — резко произнес командир, поджав губы. — Я передам информацию пятерке, отвечающей за те территории. Кажется, это пятерка Зория.

— Зория? — В голосе Салира появилось некоторое подобие заинтересованности. — Нашего Зория?

— Да… — Кароль уже увлекся какой-то новой мыслю и отвечал неохотно, с опозданием. — Так, Ция, ты говоришь, что это точно не ВэннаДэлья проводила темноверские ритуалы? Она вообще как относится к Темному богу?

С девушкой-медиумом мы это даже не обсуждали, но я знала ответ, а потому ответила категорично:

— Это точно не она.

— Эрвиона?

— Успокойся, к террористам она тоже никакого отношения не имеет, им в Хрустальном уж точно делать нечего. А вот темноверцы где-то здесь ясно окопались.

Командир кивнул, но раздражения от этого у него не убавилось.

— Дьявол раздери, еще и с сектантами придется разбираться. Итак дел по горло… — Кароль помянул Темного бога нелестным словцом, и рванулся к двери, бормоча на ходу: — Ни черта не успеваю, то этот, тот эта вляпается…

Уже открыв дверь, он внезапно опомнился, огляделся по сторонам и, пощупав оторванный воротник, развернулся на девяносто градусов.

— Пожалуй, я лучше через окно, — здраво рассудил он и не преминул это проделать: распахнул створки, выглянул наружу, вздохнул и… действительно полез!

— Что это с ним? — слегка обалдев, на автомате выпалила я.

— А, не обращай внимания. Неожиданно открылись трагические обстоятельства. — Блондин хмыкнул и отошел к столу. — Оказалось, что брат ВильАяны является ни кем иным как личным помощником ГорнУдэ, то есть весьма доверенным лицом среди безопасников. И Каролю не посчастливилось столкнуться с ней в коридоре — как раз когда она, хм, несла братцу пирожки в корзинке. Сегодня нам обоим… — он с усмешкой прикоснулся к царапине на щеке, — досталось от женщин, и это при том, что мы не желали им ничего плохого. Я даже пытался помочь.

ВильАяна? Ах, да… Кое-что припоминаю. Кажется, эта та самая девушка, с которой командир поссорился при мне и Айке.

Блондин зашелестел листочками, а в мою голову вдруг пришла мысль — а ведь Салир знал обо всем. О РаасКанте, его отце и маге-нелегале. Ну, или хотя бы догадывался, чувствовал, что в истории с синим раниеном не все так просто. Ведь тогда, в первый раз, он хотел оставить его в подвале, то есть при нас, под нашей охраной! И если бы это свершилось, если бы я не вмешалась, то ВэннаДэлье не пришлось выдумывать эту белиберду.

Эта мысль была несколько неожиданной.

Я развернулась так, чтобы видеть чем там таким интересным занимается Салир, но тот всего лишь открыл тайник ГорнУдэ и теперь с меланхоличным выражением лица просматривал его содержимое.

Но с другой стороны, если он чувствовал, то почему не настоял? Ведь мог же.

Я никогда не пойму его странную логику. Ни-ког-да. Никогда не смогу мыслить, как он, хотя бы потому, что он обладает Высоким даром. Весьма странно действующим, к слову. Он похож на дар Чувствующего, но я долгое время пробыла рядом с Киром, а потому успела изучить его. Нет, Салир не Чувствующий. Я начала припоминать сведения, которые успела получить из выкраденной Уром запрещенной книжки, пока тот не вернул ее на место, но ничего толкового из этого не вышло — меня только еще больше заклонило в сон.

Нужно поговорить с блондином, чтобы чуть-чуть проснуться. Раз у него такое хорошее настроение, может?..

— Так куда вы пропали вчетвером? — Не пироги же есть, в самом деле, тайком отправились, закончила уже про себя.

Блондин даже не моргнул, ничем его не проймешь, ко всему он готов. Лишь вставил тайник на место и флегматично вздохнул, мол, как мне надоели эти глупые вопросы. Поднял на меня свои черные глаза, и сразу стало ясно — не "может", увы.

— Давай я лучше тебя на руках до дома донесу?

Я задумалась. Не над сложным выбором, естественно, а над вопросом весьма и весьма философским — бить или не бить? Или лучше самой побиться головой об стол. Авось поможет.

Встать на ноги оказалось делом сложным, особенно если учесть, что меня потянуло зевать. Да и куртка все время сползала с плеч.

— Раскроете вы когда-нибудь эту страшную тайну, или ее призраки будут мучить меня до девятой сотни лет? — сонно спросила я, цепляясь за локоть Салира и даже не чувствуя, как мои собственные ноги ступают по лестнице. Тот, впервые на моей памяти, шел нормально, а не несся вперед с крейсерской скоростью.

Виноватым себя чувствует впервые в жизни? Правильно-правильно… Хотя, пожалуй, не стоит на это надеяться, Салир и совесть понятия несовместимые.

Блондин страдальчески вздохнул. Его явно не радовало, что пришлось остаться со мной тет-а-тет, а следовательно, взять весь груз ответственности и отвечать на мои вопросы одному. Обычно этим занимался Кароль. Хотя, не будь такой сонной, я не стала бы задавать один и тот же вопрос дважды. Итак ясно, что он будет молчать.

— Иногда лучше оставаться в неведении.

О, да. Замечательный ответ.

Я скорчила рожу.

Резкий звук заставил меня пробудиться, а то ведь уже почти повисла на бедном блондине. Я вздрогнула, выпрямилась, узрела прямо перед собой согнувшегося пополам в комнате для ожидания Айка, растерянную Дэлью и не менее растерянного РаасКанта, встрепанного, с наливающимся синяком на скуле.

Переглянувшись с Дэльей, я с недоумением глянула на Салира, может, он понимает больше и объяснит причину столь безудержного веселья нам? Но, нет. Наш главный детектор лжи если что и знал, то молчал с каменным выражения лица. Ну, ладно, я чуть-чуть преувеличиваю — уголки губ у него улыбались. Но и только.

— Что случилось? — спросила я у Дэльи.

Та перекинула косу вперед и нервно вцепилась в нее руками.

— Понятия не имею. СанмАйк долгое время бормотал заклинания и делал пассы… — Шаманские пляски развел наш фигляр, в общем. — А потом попросил показать ему руку. Я показала. — Веселье Айка не утихало, он даже привалился к стене и заколотил рукой по полу. А нашей провинциальной аристократке это совсем не нравилось, так что голос у нее сделался сухим и высокомерным. — СанмАйк на нее посмотрел и засмеялся. В остальном я знаю не больше вашего, господа!

Мы все — я, Дэлья и РаасКант, блондина, естественно, в расчет не беру — с интересом уставились на хохочущего Мастера.

— Ох, ребят… — сквозь смех выдавил тот, предпринимая очередную попытку подняться. — А вы-то, ох!… Вы-то, я смотрю, времени зря не теряли!

Слова его, естественно, не прояснили ничего.

Айк посмотрел на наши зверские рожи (хотя, опять же, у кого как) и, вытирая слезы и все еще похихикивая, встал на ноги.

— Понимаете в чем дело, высокочтимые господа и дамы… — Взломщик оскалился во все тридцать два зуба. — Я изучал одну преинтереснейшую монографию… И даже практиковался по ней. Вообще, все это очень любопытно, очень, мне ее предложила профессор в качестве основнополагающего труда для курсовой, а я еще так долго сомневался, что…

— Кхе-кхе, — обозначил свое присутсвие Салир, поглядывая на кусок темнеющего неба в окне.

Айк искоса глянул на него, но намек понял.

— В общем, суть такова… Здоровье человека, все состояние организма, можно определить всего лишь глянув на его руки. Скажем, посинение говорит о нарушениях сердечно-сосудистой системы или о приближающемся нервном срыве, особый рисунок (его называют мраморным) является проявлением стресса, багровый цвет — диабет… Ну, все это достаточно спорно и раз на раз не приходится, сами понимаете, сосуды и кожа у всех разная. Но… Великие течения! ВэнноДэлья, — голос его стал проникновенным, хотя глаза все еще искрились смехом. — Взяв вашу бледную ручку, я заметил, что у вас покраснение ладоней снизу, ближе к наружному краю… А это значит, что вы на семдесят процентов беременны.

— Как это? — огруглила глаза аристократка. — На семдесят процентов? И к…куда делись остальные тридцать?

Айк замахал руками.

— Я не точно выразился. С вероятностью в семьдесят процентов. Да… Я так удивился, что сразу же, за что прошу у вас прощения, провел небольшое сканирование организма и вот тут-то эти тридцать процентов и обнаружились!

Черноволосый Мастер горделиво улыбнулся. Будто это он, а не РаасКант счастливый отец.

— Дорогая ВэннаДэлья! Поздравляю! — Айк умиленно вздохнул. — Вы беременны!

Что это за странный звук? Ах, да. Это моя челюсть закатилась за тумбочку. Ай-яй-яй, как же я ее оттуда доставать буду?..

Но это, конечно, всего лишь мои домыслы. На самом деле я лишь пробормотала себе под нос:

— Вот так скромный мальчик… Что ты там говорил, Айк? Упадет в обморок, если возлюбленная поцелует его в щечку?

— Нда, дал я маху… — согласно кивнул Мастер-взломщик, и мы оба одновременно посмотрели на РаасКанта. Тот выглядел таким отстраненным, что даже не покраснел. Будто ему только что дали поддых так сильно, что выбили душу из тела. Да гранитная колонна, и та оживленней РаасКанта показалась бы в тот момент.

— Айк, — проговорила я заинтересованно, — срок, как я понимаю, крайне мал?

— Ну, не крайне, — довольно подтвердил Мастер Перемещений. — Месяца два, даже меньше.

— И что же, никто не заметил?

— Не-а. Как я понял, маг Целитель давненько к ним не наведывался, а их "семейный доктор" обычный шарлатан.

Дэлья сложила руки на груди.

— Вообще-то, я все еще здесь.

— Прошу прощения, барышня, — Айк поклонился, подметая концами воображаемой шляпой пол, — что мы о вас в третьем лице. — Он покосился на РаасКанта, который так и не подавал признаков жизни, и хмыкнул. — Пойду-ка я поговорю с будущим отцом. А то как бы он в кататонический ступор не впал, хех!

Он завернул автаматически подчинившегося паренька в коридор, Салир тоже тактично куда-то пропал. А мы с Дэльей опять остались вдвоем.

— Можешь спрашивать! — бросила та, силясь сохранить приличествующую высокородной невозмутимость. Но это у нее плохо получалось, увы, девчонка слишком молода. Вот лет этак через двадцать можно было бы поспорить, кто из них, Салир или Дэлья, выиграют в гляделки.

— О чем же? — флегматично поинтересовалась я, рассматривая обстановку комнаты.

Медиум фыркнула, отбрасывая попытки вести сдержанную беседу, и сердито протопала к подоконнику.

— Нет, не стоит, — произнесла я с полуулыбкой, — тебе не стоит сидеть на холодном.

Ведьма сжала кулаки.

— Только ты еще не издевайся! Черт!

Я подняла бровь. Странная реакция. Ах, да, я забыла. У беременных же перепады настроения случаются, точно.

Дэлья принялась расхаживать из одного угла в другой. Широким, мужским шагом.

— Хочешь, я все объясню твоим родителям?

— Что ты объяснишь?! — взвыла она. — Что мне нужно было переспать с мужиком, чтобы суметь проникнуть к нему в сон и внушить ему, что он должен найти какой-то дурацкий синий цветок?!

О, даже так.

— Я бы не называла РаасКанта мужиком, чтобы не погрешить против истины… Так, подожди, ты говорила, что можешь проникать в сон к близким людям?

— Да! — раздраженно рыкнула Ведьма. — А близкими мой дар считает только кровных родственников и мужа!

Ага, значит, тут все дело на крови завязано. Любопытно…

— Зато теперь у вас двоих по закону нет препятствий к долгому и счастливому браку.

— Ты не знаешь моих родителей, — устало проговорила Дэлья и, вздохнув, присела на стул. Быстро же ее злость перегорела. Или это было яростное отчанияние?

Ну, что за дети. И этим детям еще и своих детей воспитывать. Кошмар.

— Зато я знаю Линека, и помню какое действие он на них произвел.

Дэлья грустно улыбнулась.

— Устрашающее. Папа потом три дня спать не мог, говорил, что у ДзеЛинека глаза бездушные.

Я присела рядом, решив, что девушке необходима поддержка, пусть даже и от менталиста. А вскоре появился и Айк с ожившим РаасКантом. У последнего от счастья, кажется, окончательно снесло крышу, ибо когда он бросился к Ведьме с невнятным трудовым выкриком, снесло со стула уже Мастера духа, которую потом со смехом поднимали всей дружной компанией, так как она наотрез отказывалась проделать это самостоятельно.

Ну, надо же было разрядить обстановку.

Домой мы шли пешком. Вчетвером. Линек снова куда-то пропал, но я не задавала вопросов, как и насчет их порванной и грязной одежды. Я просто засыпала на ходу.

Кароль был все еще нервным и постоянно оглядывался, не притаилась ли за углом ВильАяна со сковородкой, но пообещал утрясти проблемы молодой парочки — правда, в этом я уже не уверена, потому что это в принципе могло мне и присниться. Но даже если это и так, то волноваться не о чем — Айк дело на самотек не пустит.

Следующий проблеск осознания происходящего пришелся на тот момент, когда мы вошли в дом — от возгласа Айка, что становится традицией. Пахло гарью, и довольно сильно. Как оказалось, это из-за бывшего пирога, про который Мастер Перемещений умудрился забыть, рванув на "зов родины", задравши хвост, и о котором я "не удосужилась позаботиться".

Посмотрев на мое отсутсвующее выражение лица черноволосый только сплюнул и, шипя что-то нецензурное, принялся за уборку.

Это рок. Рок, участь, судьба, фатум. Да, вам смешно, а мне как-то не очень. В последнее время вокруг меня слишком много беременных женщин, они меня преследуют. А так как я уже начинаю привыкать к тому, что все события, происходящие в непосредственной близости от моей пятерки, имеют двойную, а то и тройную подоплеку, то и эта нелепая статистика, выходит, совсем не проста. Хм… И что бы это значило, интересно знать? Нет, не интересно. Как-то не нравятся мне возможные варианты.

Одно радует, моим парням беременность не грозит. И слава богу! Еще один экивок судьбы в этом духе я бы восприняла как одназначный моветон. Если они и в обычном состоянии умудряются выносить мне мозг своими выходками и неожиданными сменами настроения, то что было бы, будь они в положении?!

Эти пустые мысли наполняли мою голову недолго — ровно до того момента, как я, не раздеваясь, рухнула на диванчик в гостиной. Дальше ноги просто не пошли, хотя я и пыталась их уговорить.

Салиру, по-моему, это был он, все-таки пришлось выполнять условие и опять нести меня на руках.

 

Глава 14. Академия и младший брат

— …он так давно не заходил! Я уже и не знаю что думать, может, с ним что-то случилось? Я волнуюсь за него! У него такая опасная профессия!

Я в очередной раз закатила глаза, сдувая волосы с лица и отворачивая голову в сторону. Может, поймет "тонкий" намек хотя бы на уровне жестов и отстанет? Но меня тут же схватили за руку, заставляя повернуться, и с пронзительной требовательностью заглянули в глаза. Нет, не отстанет.

— С ним точно все нормально, Ция?! Он ведь такой слабенький. Чуткий, нежный. А ведь чуткость всегда идет рука об руку с чувствительностью. Ты знаешь, он такой обидчивый! Иногда, ты представляешь? Нет, ты просто не представляешь. Иногда он просто от одного слова обижается, и молчит потом несколько дней. Вообще со мной не разговаривает! И даже старается не попадаться мне на глаза. Он такой ми-илый…

Н-да, его можно понять, да еще как. Я бы тоже старалась не попадаться тебе на глаза, милочка. Причем не несколько дней, а всю жизнь, начиная с этого момента.

— А еще, ой, только не завидуй, а еще он всегда такой галантный, что у меня аж мурашки по спине каждый раз!..

Боги всемилостивые… и немилостивые, и все, какие только есть… И повезло же мне наткнуться на ВильАяну, когда я всего лишь вышла на улицу подышать свежим воздухом. Тут даже женская солидарность не поможет, загнувшись в страшных мучениях — как же я понимаю Кароля. Скоро тоже начну оглядываться на каждом перекрестке и петлять чисто на автомате, путая следы.

А столкнулись мы с ней два с половиной часа назад совершенно случайно, что, в общем, абсолютно нормально для такого маленького города, как Хрустальный. Население-то всего ничего, все друг друга знаю если не лично, то через третьи руки — точно.

Вот только то, что "сталкиваюсь" я с ней уже восьмой раз за два дня — а это как-то слишком.

Солнышко мирно закатывалось за горизонт, подмигивая из-за облака игриво-оранжевыми лучами. А я тоскливым взглядом смотрела на него сквозь приглашающе распахнутое окно. И если в начале первого часа мысль о том, чтобы выпрыгнуть в него ласточкой и, подарив удивленной ВильАяне воздушный поцелуй, быть таковой, была чем-то вроде шутки, то теперь я уже начинала подумывать об этом всерьез. Ну, не могу я больше это слушать! Уши вянут.

Одно хорошо, ужинаем мы за ее счет. Но и это не очень-то радует — Айк готовит куда лучше, чем любой местный повар. Все попытки перевести разговор на, скажем, местные сплетни или что-нибудь еще кроме фигуры сияющего командира, терпели крушение. Так что количество плюсов от такого времяпрепровождения стремительно приближается к нулю.

Я иронично хмыкнула себе под нос. Плюс только один. Пока я здесь страдаю, где-то там, в нескольких кварталах, Кароль может расслабиться и даже переодеться нормально без опасений, что в самый пикантный момент кое-кто попытается проникнуть в окруженный защитным контуром дом Мастеров.

А еще этот кое-кто постоянно калечит сирень — ну, не рассчитывались хрупкие ветки куста на массу тела приснопамятных, ну, очень деятельных братцев ВильАяны.

Так что, остается надеяться только на то, что Кароль выбьет для меня медаль за героизм и отвагу. Посмертно.

— Так что случилось с моим Каролем?

Я растянула губы в улыбке, складывая руки на коленях.

— О, Аяна, — со вкусом приторного меда на губах потянула я, — ты не поверишь. Он очень занят. Спасает котят с крыш домов, тушит пожары — ох, ты и не представляешь, сколько их по весне, просто весь Юг охвачен огнем. Да-да, а на побережье снова прилив — командиру приходится вручную перетаскивать розовых утят на сушу, а это с каждым часом все выше и выше! А еще он лично помогает самкам пятнистой куропатки высиживать яйца. Там ведь, ай-яй-яй, такая проблемка! Птицы редкие, вымирающие, а их так и бьют, так и бьют! А так как самочки строят гнезда, то самцы слоняются без дела — вот и попадаются в загребущие ручонки черных охотников. В итоге, что мы имеем? Пятнистые куропатки — матери одиночки. А Кароль им всем помогает поднять детей на ноги, то есть на крыло. Решает проблемы государственного уровня, так что, сама понимаешь, ему не до собственного благополучия!

Как я и подозревала — ВильАяна и не вникала в смысл моих речений. Это в первый день она жадно ловила каждую мою оговорку, а сегодня, видимо, решив, что выпытала все что только можно, просто пыталась подружиться. На свой манер, естественно.

А еще, кажется, ее, как канарейку в гостиной, успокаивал сам звук моего голоса и сознание того, что я говорю о ее Кароле.

Какое-то у меня неподобающее великой мученице настроение, так и тянет пошалить.

— Да ты что! — округлила глаза ВильАяна и придвинулась грудью к столику — поближе ко мне, а заодно и к вазочке с пересоленым соусом. И только я собиралась аккуратненькой завершить разговор тем, что мне срочно нужно бежать помогать бедному Каролю (высиживать яйца пятнистых куропаток, ага), как девушка-прилипала зашла на второй круг: — Но он у меня умничка, со всем-всем справится, я верю в него. А еще, ты замечала, что он когда сонный и слегка небритый, то такой лапочка! Хотя, что я говорю, это могу заметить только я! Я, ведь, так его люблю! А еще, через три дня он познакомится с моей мамой. — Интересно, а сам Кароль об этом подозревает? — Мамочка всегда мечтала, что я найду себе приличного мужа, как раз такого, как мой милый зайка. Она сразу же растаяла, когда я сказала, что он Мастер. Она теперь просто сгорает от нетерпения и уже начала готовиться к тихому, скромному семейному ужину. Валек, Сёмик и Лас тоже. Особенно Лас, он самый мелкий. Все время мечтает, как в Академию поступит, а как узнал, что у меня парень — самый настоящий Мастер из самой настоящей пятерки, то…

О, боже мой… Еще чуть-чуть, и я взвою в голос, нырну в окно, и ничто меня не остановит.

— Эм, Аяна, знаешь, мне как бы…

— Точно! — девушка пристукнула ладонью по столу. — У меня же брат, Сеемар, первый помощник господина ишвира! Он уж точно сможет Каролю помочь!

Очередная гениальная идея. Хотя, стоит признаться, именно эта не так уж и плоха. Помощник ишвира мог бы справиться с писарской работой и действительно освободить Кароля от бумагомарательства, вот только он этого не оценит. Ибо пара свободных часов в день никогда не сравнятся с персональным шпионом под боком. Командир никогда не согласится по собственному желанию дать возможность ВильАяне приносить братцу пирожки сорок два раза в день, а все остальное время крутиться у него под носом.

— Это замечательное и очень щедрое предложение, Аяна, но…

— Так по-родственному же! — перебила, не дослушав, Госпожа Репей. — Ты, если чего надо, обращайся, не стесняйся!

— Но Кароль не имеет права принять такую помощь, — с усилием закончила я, заглядывая девушке в глаза. Почему-то давить на нее ментально мне совершенно не хотелось. Не потому, что это можно было бы расценить как злоупотребление служебным положением, а просто так. Из чувства снисхождения. Наверное. — По сто двадцать четвертой статье кодекса Мастеров Академии, пункту семидесятому, мы не имеем права передавать в чужие руки секретные документы, а ты не сомневайся, у нас абсолютно все документы секретные. Также мы не имеем права подвергать гражданские лица опасности, а в данный момент в опасности все, кто находится рядом.

Естественно, никакой такой статьи не существовало, да и самого Кодекса Мастеров, хех, тоже, но вот слухи о нем упорно бродили в народе со дня сотворения фундамента Академии. И теперь я, кажется, понимаю, откуда они взялись.

— Но Сёмик — не гражданское лицо… Он же служит в отделе безопасности… — И тут ее лицо просветлело. Она, как всегда, сделала не те выводы. — Так вот почему милый зайка не хочет со мной видеться! Он просто очень сильно обо мне беспокоится и не хочет подвергать опасности! Как это на него похоже… Спасибо, Ция! Теперь я все поняла! Завтра же устрою ему сюрприз!

Я оперлась локтями на стол и с усилием провела ладонями по лицу. Ну, вот. Кароль будет мне благодарен. Очень.

Аяна, окрыленная "открывшимися" ей фактами принялась болтать что-то еще, во что я преднамеренно не вникала. Вроде бы, она рассказывала мне подробности их с Каролем грядущей свадебной церемонии, а затем свои эпические поиски мужских имен — для их десяти сыновей.

Вот так-то. И командир, даже если бы он действительно "усыновил" все потомство вымирающих пташек, ужаснулся таким, не побоюсь этого слова, грандиозным планам на себя. И срочно эмигрировал куда-нибудь за границу, на тот же Архипелах. А что, общество костноперых рыб уж точно приятнее, чем брак с этой ненормальной девицей.

Хотя, возможно, насчет десяти я и преувеличиваю, но не намного. Рядом с ВильАяной вообще довольно трудно использовать гиперболу, она сама как один здоровенный гротеск во всей полноте своих проявлений. И это я еще молчу про ее новую прическу.

Не будем о пугающем.

Скоро, порядочно намучившись и мысленно костеря командира, я все же обнаружила верную тактику поведения рядом с ВильАяной. А всего-то нужно молча кивать. Слова собеседника она все равно, если и услышит, то вывернет невообразимым образом, а так хотя бы костер ее красноречия останется без дров и постепенно погаснет сам по себе. Я надеюсь.

Так что я отключилась от происходящего, размышляя о Хрустальном, тенях и превратностях судьбы. Подумать было о чем, например, мне не давал покоя привидевшийся мне молодой человек с раскосыми глазами цвета грозы и гладким коротким хвостом. Он тогда сказал: "Я смогу помочь" и сразу же после этого меня выкинуло в телесный мир. Что бы это могло значить? Он был последим из всего, что я видела, и если в реальности остального я не сомневаюсь — слишком четкими были ощущения, да и Дэлья видела то же самое, то вот этот персонаж соизволил показаться исключительно мне, медиум его присутствие и не заметила вовсе. Хм… А не померещился ли он мне? Что-то сомневаюсь.

Как вы, верно, догадались, размышления мои ушли в сферу догадок и предположений, что не могло принести какой-то ощутимой пользы, но неплохо развлекало и помогало скоротать время. И, как оказалось, отрешившись от происходящего, я поступила верно. Нет, не подумайте, ВильАяна не притомилась, фантазируя. Заниматься этим она могла бесконечно долго, но вмешался неучтенный фактор — на наш столик кое-кто налетел, перевернув оный и облив Госпожу Репей от ушей до кончиков ботинок.

— Извините, п-пожалуйста, — пробормотало неуклюжее существо знакомым голосом.

— Ах ты… — начала подниматься ВильАяна, стряхивая с уха и щеки джем вперемешку с кусочками жаркого.

Дальше последовала непередаваемая игра слов, ну, она могла бы последовать — это было видно по яростно сжавшимся кулакам девушки, и пару, готовому в любой момент пойти из ушей, но я прицыкнула на нее, приглядываясь к покаянно склоненной светлой голове, прожженной в нескольких местах красной тунике и сапогам, левый из которых был надет на правую ногу, а правый, кто бы сомневался! на левую.

— Кейн?

Парень поднял голову на голос и, узрев мою удивленную физиономию, расширил глаза и ошеломленно заморгал.

— Я тебя нашел!

Ух ты, а он, оказывается, меня искал.

Недюжинное везение. Прибыть в незнакомый город, не перепутав при этом ни один из каналов портала, блуждать по улицам так, не быть сбитым ни одной повозкой и скинутым вниз головой с моста. И при этом, задумавшись о высоком, забрести в ресторан, запнуться на пустом месте и сбить именно тот столик, за которым сидела я — для Кейна это нечто невообразимое.

Кстати, что он вообще тут делает?

Этот вопрос я ему и задала, пока ВильАяна разбиралась с охранниками сего милого заведения. Они, по неразумению своему, моментально подбежали разбираться с эксцессом, то есть вышвырнуть виновника, если потребуется, и предложить посильную помощь. Но, так как Кейн оказался под моей защитой, а я и хорошие отношения со мной были, ну, просто позарез нужны Аяне, то под раздачу попали именно бравые парни в униформе. Ну, и замечательно. Пока она занята, можно потихоньку сделать ноги.

Нужно только тихо попрощаться, чтобы она, боже упаси, ничего не заметила, сочувственно и подбадривающе кивнуть вышибалам и незаметно прокрасться к двери.

А на улице было уже по-вечернему многолюдно. Веселые фонарщики, со стремянкой подмышкой, передвигались от одного резного столба к другому — мы были совсем недалеко от главной площади и рынка, и местные управители решили разориться на "живой", немагический огонь для ночного освещения улицы. Бред полнейший.

— …как раз закончил! — зудел между тем над ухом Кейн, бурно жестикулируя. — Я нашел брак в плетении! Нужно было всего лишь усложнить схему на пару порядков, замкнуть ее дважды на саму себя, это почти как у ДаярнаЛатта, и все заработало!.. А еще…

— Так! — оборвала я, оглядываясь по сторонам. — Пошли, куда-нибудь в другое место, поговорим.

— К тебе домой? — оживился однокурсник, даже взгляд стал осмысленным.

Я вздохнула.

— Нет, Кейн, надоело мне в четырех стенах сидеть. К фонтану, что ли, пошли. И сними перчатки, умоляю тебя, ты выглядишь в них как маньяк.

Особенно с таким бешеным взглядом.

Кейн рассеянно посмотрел на собственные руки и, воскликнув: "Ой!", принялся неловко их стаскивать. Видимо, мысль навестить коллегу пришла ему в лаборатории, откуда он, не заморчиваясь особо безопасностью с заземлением, и сиганул в неведомую даль.

Как это на него похоже, — вздохнула я, чувствуя себя собакой-поводырем, когда тащила однокурсника к самому популярному месту в Хрустальном — к площади с фонтаном перед Собором. Кейн проявил неожиданный интерес к архитектуре городка моей практики: вертел головой, спотыкался и восхищенно охал.

— У тебя не сложились отношения с пятеркой?

Я от неожиданности замерла на месте, отчего Кейн, не рассчитывавший на подобный эффект, налетел на меня, стукнувшись подбородком о мой затылок.

— С чего ты взял? — возобновляя движение, безразлично переспросила я.

А это он хорошо подметил. Особенно для своей рассеянной личности. Подобный поворот разговора я могла бы ждать от Кира, но оно и ясно, Чувствующий как-никак, но это рассеянное чудо в запачканных перчатках…

Кейн пожал плечами.

— Мне просто показалось, что ты жалеешь, что ушла из своей тройки.

Показалось ему. Раньше что-то не блистал феноменальной интуицией, а тут, нате вам. Неужели на одном из экспериментов руки у Кейна все-таки дрогнули и взрывной волной у него из головы вынесло все лишнее?

— Ты, ведь, жалеешь? — повторил вопрос он, и в глазах его промелькнули искры интереса. Ну, точно. Последствия взрыва в лаборатории или отравления ядовитыми парами, больше я не знаю как это объяснить.

— Не знаю… Не совсем. — Я прислушалась к себе и с удивлением поняла, что в самом деле не жалею. Хотелось бы, конечно, чтобы с пятеркой все сложилось несколько иначе, но вот дикого желания сорваться с места и бежать, неважно куда, лишь бы подальше — не было. Пожалуй, так относятся к членам семьи, непутевым, раздражающе скрытным, отбрыкивающимся от родства, но все равно своим.

Талантливый ученый терпеливо молчал, а, может, просто увлекся окружающими красотами — голыми ветками стриженых кустов, да осколками разбитого тротуара.

Я собиралась добавить что-то в меру дипломатичное, чтоб закрыть тему, но вместо этого сказала:

— Я еще надеюсь, что все наладиться. А как у них дела?

— Э? — встрепенулся однокурсник, оборачиваясь. — У Илян и Ура? У них все хорошо. Сначала они потерянными выглядели, ну, так это и естественно, все планы рухнули, пришлось подыскивать новые варианты для практики. Они сейчас разбежались, вроде бы. Ур вроде как помотался по Наладару, потом, вроде, в Академию вернулся. Преподавателем, вроде.

Да что он заладил, в самом деле, "вроде", да "вроде".

— А Илян дома. Вроде бы.

Очередное употребление слова-паразита я пропустила мимо ушей, задумавшись о другом. Ур-преподаватель, это оружие массового поражения, но в большей степени меня удивило другое. С чего бы это Илян запираться дома сразу после окончания Академии? Она никогда не была затворницей, да и интровертом тоже, так с какого перепугу ей вдруг в голову взбрело "уйти в отставку"? Насколько я помню, к выходам в свет она привычна с детства и не способна от них отказаться даже за мешок горького шоколада, который она любит безмерно.

Тут же вспомнилось наше с ней не слишком хорошее расставание, мое неподобающее поведение и сопутствующие этому события, но никаких подробностей об Илян однокурсник не знал, так что пришлось довольствоваться этой малостью.

Уже у фонтана, в который друг традиционно едва не окунулся, запутавшись в собственных ногах и когда мы наконец-то нашли свободную лавочку (а скорее, нам ее попросту уступили, приметив красные туники и личные знаки с буковкой "М") перспективный ученый опомнился.

— Ция! — выпалил он, — мы забыли твою подругу с лисьим именем!

Впечатленная тем, что он вообще ее заметил, а тем более обратил внимание на имя, я недоверчиво переспросила:

— Это ты про ВильАяну что ли? — Ох, если бы ее можно было забыть, как клач, в безлюдном месте, у нас с Каролем не было бы проблем. — Кейн, я едва от нее отделалась. Ты очень вовремя появился, честно говоря. — Парень непонимающе похлопал глазками, потому что его проблемой всегда было не отделаться от кого-то, а обнаружить, что к нему кто-то пристал. А я, помолчав, хмыкнула. — Ты какой-то странный сегодня. И, да, ты так и не пояснил, каким ветром тебя занесло в Хрустальный.

— Я тебя искал, — не замечая голимой очевидности, простодушно ответил Кейн. — И я рад, что ты согласилась поучаствовать в официальной презентации. Мне никак не верилось, что ты согласишься. У тебя, должно быть, очень много дел в новой пятерке, но…

Я удивленно приподняла бровь.

— Я согласилась? На что?

— Как на что? Помочь мне провести прилюдную демонстрацию нового плетения! Совет его уже протестировал, испытал и одобрил, так что это чистая формальность. Я не хотел в этом участвовать, но Совет настоял и обещал подобрать мне надежного помощника. Я выбил эту должность для тебя. Мы ведь вместе начинали.

Э?

— Кейн, так ты о том самом плетении? — Я вспомнила конец учебного года, суматошные предвыпускные месяцы и с изумлением обнаружила, что те времена кажутся мне почти что прошлой жизнью — далекой-далекой, как переходный возраст для девятисотлетней старушки. — Здорово!

Парень смущенно заулыбался.

— Мне за раскладку ЦиКе Магистра дают, уже документы забрали.

То что забрали — это правильно. Сам бы он их никогда не собрал, плюнув на эту "никому не нужную мирскую суету".

Иной бы прыгал выше потолка от счастья. Не прошло и года после окончания Академии, а нашему гению дают степень. А его только формулы, да плетения интересуют. Совершенно ненормальный человек! Или, наоборот, самый что ни на есть здравомыслящий.

— Какое-то не слишком благозвучное название, — насмешливо сморщив нос, фыркнула я. — Особенно для такого убийственного плетения.

— Что ты, Ция, оно прекрасно. "Плетение Ции-Кейна". Это же было твое условие?

Я не стала спорить или объяснять, что то была просто шутка — все равно поздно уже, да и незачем засорять ему мозг, итак забитый под завязку, всякими ненужными подробностями и нюансами. Он и без них проживет вполне себе счастливо. Если, конечно, не забудет однажды утром, что нужно дышать. Или не решит по рассеянности, что окно — это дверь.

— Ты ведь побудешь со мной перед комиссией?

Я оперлась спиной на лавочку, нагретую солнцем, шершавую из-за крошащегося потемневшего от дождей лака.

— Комиссия? Ты же сказал, что все уже решено?

— Ну… так оно и есть, — отковыривая ногтем щепку от культурного достояния города, пробормотал парень и опустил глаза. — Только…

— Ну?

— Я боюсь.

— Чего? — ахнула я и рассмеялась. — Ты что, волнуешься перед сдачей?

Кейн поежился и со страдальческим выражением лица посмотрел на меня. Белесые реснички трогательно подрагивали.

— Не то слово.

Я с трудом приходила в себя, держась за живот. Друг по прежнему веселил меня при каждой возможности, не прикладывая при этом никаких усилий.

Какие-то вещи должны оставаться неизменными, для поддержания равновесия, как всемирного, так и персонально моего, душевного. И эта мысль приходит ко мне не в первый раз.

— Пресветлые духи, Кейн… Я же помню, с каким пофигизмом ты относился к выпускным экзаменам. Мы всей группой завидовали и просили поделиться секретом! Так что же с тобой случилось?!

— Ничего. — Кейн очаровательнейшим образом смутился, привычно потирая прожженную в рукаве прореху. — Просто, что это был экзамен я понял только тогда, когда меня принялись поздравлять, а УльгРан схватил за руку и принялся трясти. — Он поставил светлые бровки домиком и потянул: — Ция, я думал, что это обычные семинарские занятия, я даже не готовился к ним! Вот и не волновался.

— Так что тебе мешает и в этот раз поступить так же? — поинтересовалась я, обмахиваясь газетой, которую кто-то, видимо, торопясь уйти с нашего пути, оставили на скамейке.

— Высокий Магистр очень постарался донести до меня мысль о предстоящем представлении в полном объеме, — вздохнул он. — Забыть не могу, а я старался! Очень! Сегодня проснулся в холодном поту. Там… во сне… — Его пробрала дрожь, ажно лавочка затряслась. — Передо мной стоял ОглаЮрил, это наш самый первый куратор в Академии, и смотрел на то, как я пытаюсь вспомнить принцип построения щитов и никак не могу воспроизвести хотя бы самый примитивный из них — который мы на первом же занятии проходили. И, вот, я пытаюсь вспомнить, что-то плету в воздухе наугад, но нити рвутся, ничего не выходит, а он стоит… стоит и смотрит… смотрит и стоит…

— И что? Просто стоит и все?

Кейн кивнул — в глазах его плескались далекие отголоски пережитого кошмара.

— Подожди, стоит и… хм?..

— Ты его просто не знала, Ция! Я тебе завидую!

Да уж, есть чему, если его и через тридцать лет кошмары мучают, то я в роли куратора — просто пушистый одуванчик.

— Но сегодня мне повезло, я проснулся раньше, — сглотнув, продолжил нагонять ужас Кейн. — Обычно он смотрит на мои бестолковые метания, а потом в руках его медленно начинает появляться огненный шарик.

О, так это не единичный случай? Я хочу встретиться с этим ОглаЮрилом, просто ради интереса.

— Огненное плетение — это уже другое дело, — сочувственно покивала я и развернула газету.

Ничего интересного я в ней не обнаружила, разве что занимательную статейку про ВэннаДэьлю, синие раниены и скорую свадьбу, инициатором которой, по слухам, являлся сам градоначальник. Информации в ней было ноль, но вот чисто эстетическое удовольствие, читая качественное вранье, я получила. В это же время Кейн продолжал делиться своими тайными страхами, не обращая внимание на то, что я слушаю его в пол уха. Ему было достаточно и этой доли внимания.

Стемнело окончательно, так что читать стало невозможно, а взволнованный голос друга уже заглушался веселым шумом — прямо напротив нас проезжие жонглеры развернули представление, и площадь быстро заполнялась народом.

Я посмотрела на небо, на Кейна, на артистов с разукрашенными белилами лицами и вздохнула.

— Пойдем, Кейн.

Он вскочил, а уже потом, собственно, поинтересовался:

— А? Куда?

Я поднялась следом, потягиваясь и аккуратно складывая газету на то же место, где она и лежала.

— Домой ко мне, куда еще. Не отправлять же тебя обратно.

— А ты уверена? — все еще сомневаясь, спросил он, семеня рядом со мной.

А мне что, нужно волноваться? Я не жениха в мамочкин дом веду, представлять да нахваливать, а потом еще и сообщать онемевшим родителям, что суженый остается у меня на ночь.

Тем не менее, именно так я себя и ощущала, когда друг предстал пред скептическими взглядами моих парней. Правда, Айк с Каролем отсутствовали, отчего только привычно всколыхнулось раздражение, зато оставшиеся светлые в прямом смысле этого слова головы оторвались по полной. Насчет переносного ничего сказать не могу, так как подозрения имеются, но вот доказать без помощи целителей я ничего не смогу. Потребуется справка о душевном расстройстве и человек девять громадных мужиков-помощников, чтобы скрутить эту парочку. Правда, не уверена, что им это удастся, спятившие Мастера способны на многое.

Тем более такие, как мои дрожайшие коллеги.

Линек сидел в гостиной, положив ногу на ногу, и с отрешенным выражением что-то рисовал.

— Проходи, — кивнула я Кейну, подталкивая в сторону свободного кресла. Тот с чего-то вздумал упираться, и теперь успешно буксовал, собирая ковер гармошкой.

— М-может, не надо?

Я с трудом подпихнула его к креслу и, толкнув под колени, радушно усадила гостя около низенького столика. А пока я расстилала ковер, успела заметить косой взгляд, который как бы незаметно Линек кинул на Кейна, и как последний поежился.

Надрывно заскрипел карандаш.

Мне вспомнилось, что я не удосужилась представить гостя. Совсем забыла о хороших манерах.

— Линек, это АраКейн… — Мастер даже не поднял голову, чиркая что-то на планшете. Неровные белые пряди, торчащие в разные в стороны, свешивались на лицо. Хотя, я и так знаю, что выражение у него было сосредоточенно-мечтательное, все же не помешало бы и посмотреть на того, кого тебе представляют. Впрочем, о чем это я? Это, ведь, Линек. Иного от него и не приходится ожидать. — А это ДзеЛинек, он из моей пятерки.

Сокурсник сжато поздоровался, а Линек только кивнул, не поднимая головы.

— Сейчас принесу чай. Думаю, Айк не расстроится, если я похозяйничаю на кухне, пока он спасает человечество.

На мои слова Мастер Мороков никак не отреагировал, пропустив шпильку мимо ушей, собственно, я и не рассчитывала на иную реакцию. А вот сокурсник встревожился.

— Ция, н-не надо, правда, я не голоден.

Не хватало только щенячьих глаз, протянутых за мной вослед рук и криков: "Ция! Не уходи!!!"

Да что с ним может случится, в самом деле? Линек, конечно, странный, но еще не дошел до той стадии, когда и на людей бросаться не зазорно.

В общем, я оставила этих двоих наслаждаться обществом друг друга, а сама направила стопы в святая святых черноволосого Мастера-взломщика, чувстуя себя просто каким-то вандалом. Даже каблуками старалась не сильно по паркету стучать, дабы не нарушать благоговейную тишину.

Перед тем как отправиться "по делам" черноволосый позаботился о своих криворуких, безглазых товарищах и оставил прямо на столе все, что нам могло понадобиться. Все — это буквально, от двузубой вилки, до вазочки с дробленым кардамоном, который Салир иногда добавляет в кофе. Плюс ко всему вышеперечисленному Айк составил список с подробными инструкциями как и что использовать. Нда, очень уже ему не понравился тот бардак, который "сам собой" образовался в день разборок с Дэльей.

Когда я вплыла в гостиную с подносом, там по-прежнему царил мир и покой. Прям как на кладбище. Кейн, чуть покраснев, рассеянно поглаживал прутья клетки с канарейкой, которую держал на коленях. А сам он, прямо в сапогах, сидел на спинке кресла — ногами на сиденье. Линек с Салиром, как борзые в стойке "служить", устроились напротив.

Я чуть поднос из рук не выронила.

Из горла против воли вырвался то ли хрип, то ли клекот.

— А… — с облегчением улыбнулся Кейн, нервно посмотрел в сторону Салира, который и не думал отводить от моего однокурсника взгляд. — Это ты. С чаем. Ик!..

О, Господи.

Сжав зубы, я поставила поднос на стол. Линек, потянувшись, сам взял чашку и, как ни в чем не бывало, поднес ее к губам, поддерживая блюдце левой рукой. Салиру же я сунула чашку с чаем прямо в руки, по-моему, даже выплеснув несколько капель на его черную шелковую рубашку с длинными рукавами.

— Спасибо, — чуть прищурился блондин, нежно улыбаясь персонально для меня.

Кейн издал какой-то невнятный звук.

Угу. Перьями поперхнулся, не иначе.

Я тоже улыбнулась и, наклонившись, сквозь прошипела:

— Что тут происходит?

Салир тихо хмыкнул, стрельнул глазами мне за спину — туда, где верхом на кресле сидел Кейн. И, кажется, взгляд его стал более чем прохладным. А руки механически натянули рукава пониже, чуть ли не до самых пальцев.

— С твоим другом общаемся.

То, что он издевается не вызывало сомнений. Вот только зачем делать это настолько демонстративно, я не понимала. А от того начинала злиться уже по-настоящему.

— Странно общаетесь, — наклонившись еще ниже, холодно проговорила я и распрямилась с улыбкой. — Угощайся Кейн. А потом я тебя в комнату провожу.

— Нет! — одновременно произнесли оба, сокурсник поспешно, блондин — непреклонно. И даже Линек согласно потянул чай.

Я поджала губы, чувствуя, что начинаю заводиться. А потому похлопала по карманам, нащупала платок и быстро затянула узел на затылке. На всякий случай. Мало ли?

— Что значит "нет"? — ласково поинтересовалась я у мужчин.

— А то и значит. — Салир с Кейном, не отрываясь, смотрели друг на друга, причем выражения у них были престранные. — Твой друг отказывается оставаться с нами под одной крышей и уже уходит, правда ведь?

Ореол угрозы, окружающий блондина, распространился уже на всю комнату.

— Да, Ция, я, пожалуй, пойду…

— Сиди и не пикай! — рявкнула я, и тут же села там, где стояла. Хорошо, что попала в кресло, а то бы заработала себе синяк на нежном месте.

Моей вспышке удивился, как ни странно, только Линек, который с какой-то маниакальной заинтересованностью принялся меня разглядывать. Я незамедлительно почувствовала себя крысой под стеклом.

Ладно, со своей неадекватной реакцией разберусь потом.

— Мальчики мои хорошие, — пропела я, и теперь на меня смотрел и Кейн — удивление было написано на его лбу огромными буквами. — Рассказывайте, что происходит.

— Ничего, — с долей презрения произнес блондин и, скривив губы, поставил чашку на пол. В моем бедном сокурснике он уже прожег взглядом дыру. Большую такую, дымящуюся. С оплавленными краями.

В самом деле, единственным более менее подходящим под ситуацию объяснением могла бы быть банальная ревность, но не с этими людьми и не со мной. Да и, в самом деле, кого тут к кому ревновать? Линека к Кейну? Или канарейку нашу, Филиса, к нему же? Вот только за что?

Нет, они сведут мня с ума.

— Ничего? Отлично! Тогда, Кейн, пошли. Давай, давай, отрывай седалище от подголовника, отпускай клетку — и вперед.

Изобретатель прижал клетку с Филисом к себе еще крепче и замотал головой.

Да что за бред тут творится?!

Но этот вопрос, как оказалось, был из разряда риторических, потому что коллеги упрямо молчали. Форменный сумасшедший дом, точь-в-точь.

— Ция, я не хочу тебя обременять, правда. Я и правда пойду… — Сокурсник, настороженно посмотрев в сторону Линека, начал осторожно соскальзывать и даже почти коснулся пола носком сапога.

— Не мели ерунды, — довольно-таки резко отрубила я. — Остаешься на ночь, а утром вместе перейдем в Академию.

— Каблук не давит, а? — поинтересовался у Кейна блондин, вытягивая ноги и скрещивая лодыжки.

— А? — переспросил, не сообразив, сокурсник.

Я открыла рот, но Салир почувствовал вкус и останавливаться не собирался.

— Говорю, в вашей паре матриархат?

— Салир, прекрати.

Но взывать к его разуму было бесполезно. Ему, как говорит Айк, вожжа под хвост попала.

Сын Северного графа с несоизмеримым презрением ко всему бренному миру повернул голову в мою сторону. Взгляд у него был холодный, настоящий наследник Северной Крови, угу. Вот только, раньше я думала, что улыбаться с некой легкой сумасшедшинкой — это прерогатива Линека. Ан, нет. Теперь и Салир в туже степь пустился. С чего бы?

— Как здорово ты освоилась в пятерке, Ция. Раньше я думал, что барышни тушуются в обществе мужчин, а вот ты привыкла быстро и четверых тебе уже не хватает. Ты теперь пятого привела.

Кейн обхватил клетку, как отца родного — бедный Филис забился внутри, ругаясь на своем птичьем языке последними словами и поднимая крыльями пыль и перья.

— Не напрашивайся на пощечину, — промолвила я не менее холодно. Вот же чертов провокатор. Так и надеется, что я подорвусь с места и умчусь из дома, хлопнув дверью. Ан, нет, дорогой. Не такое слышала, и ничего, жива до сих пор.

Вообще-то, господин всезнайка должен был бы догадаться, что на меня подобные приемчики не действуют. Или ему так на нас наплевать, что он даже не удосужился присмотреться? Хотя, ладно, Кейн ему действительно безразличен, но вот к члену своей собственной пятерки он мог бы относится и помягче.

— По-моему, я констатировал факт, — приподнял бровь Салир, приятственно улыбаясь.

— А по-моему, вы мне не мужья, не братья и не отцы, чтобы что бы то ни было, не связанное с работой, запрещать. А то, что связано с работой, имеет право запрещать только Кароль и Совет.

— Предлагаешь нам безучастно смотреть на… — еще одна бровь поползла вверх, — все это?

— А ты хочешь сказать, что выгоняешь моего друга только потому, что радеешь за мою нравственность и честь моего будущего мужа?

— Бедный страдалец.

— Ай-яй-яй, что с тобой? Ты не заболел, часом? Ты стал таким рассеянным, что где-то случайно обронил свое умение незаметно переводить разговор. Нехорошо. Как же ты жить дальше будешь? Пропадешь.

— Эм, Ция… — подал голос Кейн. — Мне уже пора…

— А ты молчи там, — не отводя взгляда от черных глаз, отрезала я. — Что ты вообще обхватил эту клетку? Поставь ее на место и успокойся.

Сокурсник пробормотал что-то невразумительное и остался сидеть на месте, то есть на спинке кресла.

В такой позе "любила" просиживать часы сестренка, Рика. Она по-настоящему бесстрашна, может с одним только веником наперевес пойти против медведя и отхлестать того по морде так, что обалдевший от такой наглости зверь, не оглядываясь, унесется в тайгу, за соседнюю сопку, да и там будет вздрагивать от каждого шороха. Но вот мышей, как и прочих грызунов, старшая стестра боится просто до обмороков. И при их приближении принимает точно такую же позу — верхом на кресле, подоконнике или камине.

Линек пошевелился — сложил руки в замок — и Кейн едва не навернулся с кресла.

— Видишь, Ция. Он сам высказал желание уйти, — завораживающим, колдовским голосом потянул Салир. Таким только змей гипнотизировать. — Зачем же держать его против воли? Это совершенно ни к чему.

— Так дело в вас?

— Не имею ни малейшего понятия, — небрежно ответил Мастер Стихий, отворачиваясь.

Угу. Еще скажи: "Он первый начал!".

Похоже, блондин успокоился. А то в первые секунды у меня было непреодолимое чувство, что он бросится. Нет, поза его была расслабленной, лицо а-ля "кирпич", выражение глаз — холодное и даже чуточку заинтересованное… И хотя по общей конституции Салир может напомнить кого угодно, но только не медведя, но именно на это животное он был в тот момент похож как никогда. С этими тварями тоже никогда не знаешь, что они думают — ни когтей не выпускают, не скалятся, не вздыбливают шерсть. Только по-человечьи умные карие глаза смотрят неотрывно, а какие мысли бродят за широким лбом — не догадается даже Высокий Магистр Духа.

А медведи-то сегодня следуют за мной неотступно. К чему, спросить не у кого, единственная знакомая гадалка далеко, да и не настолько мы близки с мамой Айка, чтобы я к ней заваливалась без приглашения ради какой-то грешной ерундовины.

— Кейн, пойдем, я дам тебе матрас — комнату для гостей еще не обставили, но ты не обидишься, думаю.

Особенно учитывая, что обычно он засыпает не иначе, как свернувшись калачиком на столе. Прямо поверх расчетов и формул.

— Извини, — влез Салир с сочувствующими интонациями и соответствующей физиономией, а черные глаза так и блестели. — К сожалению, мы и подумать не могли, что у нас будут такие гости. И сложили в свободную комнату новоприбывшее оборудование. И там везде масло.

— Да, очень жаль, — согласилась я, улыбнувшись. — Тогда, Кейн, ты будешь спать в моей комнате.

За окном скрипел сверчок, а мне казалось, будто какой-то не в меру старательный ремонтник сверлит мне дырку в виске.

Салир в последний раз пристально посмотрел на Кейна, перевел взгляд на распахнувшую клюв и тяжело дышащую канарейку, тонко улыбнулся и махнула рукой.

— Делай, как считаешь нужным. Во многих знаниях многие печали, вот только эта истина никак до тебя не дойдет.

— Эм, Ция, может, не стоило так… а?..

Изобретатель кутался в одеяло, будто мерз.

— Все нормально, Кейн. На самом деле мы ладим… Почти всегда.

Он покачал головой, озабоченно хмурясь.

— Нет, Ция. Все-таки они страшные люди, не стоит разговаривать с ними так. Но, с другой стороны, они твои товарищи, значит, тебе можно не опасаться… Но

это такая непредсказуемая материя, она зависима от эмоционального плана, а эмоции невозможно просчитать…

Кейн опять размышлял вслух и бормотал странные вещи. Но в этот раз я была настроена добиться от него вразумительных объяснений.

— Так вы уже были знакомы? До того, как я тебя представила?

Парень смущенно улыбнулся.

— Да, только я не знал что это… они. Ну, то есть, что они из твоей пятерки. Но тогда они еще не были в твоей пятерке, вернее, это ты еще не была…

Я почувствовала, что у меня кружится голова.

— Давай по порядку, ага? А то я уже совсем запуталась. Ты знал их только в лицо, так?

Кейн сбился и замолчал.

— Э-э-э… Ция, я не уверен, что должен тебе это говорить…

Я фыркнула.

— Только ты не начинай еще эту песню. Будет необходимо — расскажут, как же. По-моему, они просто наслаждаются чувством превосходства, вот и городят невесть что. А на деле там, так, пшик, а не Великая Тайна Века и Его Императорского Величества в придачу.

Однокурсник несколько смутился, и даже кончики ушей покраснели. Это было видно и в столь слабом освещении.

— Ты, наверное, права. Просто… Я не уверен, что могу рассказать тебе про отца, все-таки, это не моя тайна.

Теперь уж настала моя очередь смущаться.

— Кейн, прости. Я слишком увлеклась своими собственными проблемами и совсем не думаю о других.

К слову, мне и правда даже в голову не могло прийти, что дело тут не только в моих парнях.

Изобретатель заулыбался.

— Нет, что ты, ничего такого. Я уверен, ты умеешь хранить секреты.

Я бы еще посомневалась, надо оно мне или нет, если бы мне на самом деле не было жутко любопытно. Поэтому я кивнула:

— Конечно, умею. Я могу поклясться.

— Не надо! — вскинул руки Кейн. — Я тебя прекрасно знаю. Вообще, что на меня нашло? — Брови его приняли форму галочек, как и всегда, когда он хмурился. — У вас в доме странная атмосфера, я чувствую себя не так, как обычно. Мне хочется начать свару…

Я расхохоталась — таким потерянным он выглядел.

— Тебе? Свару? Да более спокойного существа я в жизни не встречала. Давай, рассказывай уже.

А правда оказалась неожиданной. Отец Кейна, оказывается, обладал Высоким Даром Печати. Да-да, той самой способностью, которую вот уже тысячи две лет пытаются воссоздать искусственно, создавая самые различные Печати для разных даров Красного и Черного спектра. Но все эти попытки на фоне истинного мастерства природного дара выглядят, мягко говоря, непрезентабельно. Власть Мастера-печатника весьма скромна, а сила его печати — груба и примитивна, как лом против искусно выполненного клинка (правда, нельзя сказать, что у этого "грубого и примитивного" способа нет своих преимуществ).

Мастер, завершив сложный обряд Печати, полностью теряет власть над оной, передавая способность "поднимать и опускать заслон" в руки обладателя Дара. А вот Высокий Дар Печати действовует несколько иначе. Быстрее, надежнее, да еще и оставляя способность сдерживать порывы носителя Печати самому печатнику, что в некоторых ситуациях совсем не лишнее. Эмоции, как и говорил Кейн, вещь неконтролируемая. Практически. И уж если контролировать их, то делать это стоит третьему лицу.

— Я, к счастью, не унаследовал Дар отца, — продолжил однокурсник, — но кое-что в его деле понимаю. Все-таки с детства крутился под ногами, да и помогал хоть чем-то, когда мог. Он ведь хоть и возглавляет отдел контроля"5", но лично к нему обращаются лишь в экстренных случаях. А уж чтобы заявиться прямо домой, на порог спальни, пробив многослойные щиты — это событие, выходящее за все рамки…

Я сидела на кровати и тихонько шалела.

В тот день, о котором повествовал Кейн, по рассеянности повторяющий одно и то же по несколько раз, к АраИмайлу, главе ОКВД, ровным счетом за полчаса до полуночи явилась пятерка. Явилась-явилась, по-другому и не скажешь-то. АраИмайл и мой однокурсник тогда еще в возрасте четырнадцати лет только и успели, что почувствовать легкое сотрясение пола, как в комнату из ниоткуда вывалилось пять тел. Тревожная сирена что-то пискнула, и была моментально отключена — Айк постарался, не иначе.

Кейн, уже в те времена бывший юношей спокойным и, что там говорить, слегка тормознутым, лишь хлопал глазами, пока его отец соображал, кто это такие, как они осмелились и разное тому подобное.

Пришел в себя первым кудрявый — как я понимаю это был Кароль — и бросился к отцу что-то объяснять. Остальные все еще отходили от шока, или еще от чего — неизвестно, даже командир путался в словах. Но Линеку было хуже всех. Судя по описанию однокурсника, с ним происходило что-то воистину ужасное, что даже Кейн очнулся от своего состояния отстраненного созерцания и поспешил на помощь. Он уже видел нечто подобное раньше, когда Дар брал верх над сознанием пациента его отца. Нужно было всего-то стать "якорем" — этакой тростинкой, связывающей уплывающее сознание пострадавшего с реальностью, пока отец ставит Печать. Вот он решил взять инициативу по "лечению" в свои руки.

Все случилось слишком быстро. И ни отвлекшийся АраИмайл, ни медленно соображающий Айк не успели остановить мальчишку, когда тот попытался помочь Линеку.

— Я смутно помню, что и как случилось, — траурным голосом говорил изобретатель, сокрушенно качая головой. — Только этот ДзеЛинек вцепился в меня, как голодный пес в кость. А потом — свет и все.

— И все? — аккуратно переспросила я.

Кейн дернул себя за светлую, почти белую прядь волос и улыбнулся.

— Ну, да. Очнулся я уже таким, каким ты меня видишь. — Я все еще не понимала. Кейн вздохнул. — Ция, приглядись. Ты не замечаешь, что мы с ДзеЛинеком похожи? Волосы, цвет глаз, лицо? Если бы папа, да остальные твои вовремя не опомнились, думаю, ты бы сейчас разговаривала с братом-близнецом своего товарища по пятерке. За какие-то секунды… И не только внешне.

Я вспомнила родителей Кейна, которые навещали как-то сына в Академии. Помнится, тогда мы все дивились, как у такой пары — оба типичные южане, разве что мама бледноватая — мог родиться светловолосый Кейн, тонкий в кости, с прозрачной кожей, сквозь которую просвечивают синие жилки.

— Животные чувствуют магию. А действие Высоких Даров красного и черного спектра приводят их в ужас. — Однокурсник потянулся к нервной канарейке, которую притащил с собой, но та метнулась в сторону, зацепившись лапами за прутья клетки. — Любого Мастера, пусть самого опытного и сильного, можно обмануть. Даже всевидящий красный спектр иногда не способен распознать обман. Но животные чувствуют воздействие всегда.

Нда уж, Айк, оказывается, обрек бедного Филиса на постоянные нервные потрясения. Надо будет уговорить его унести птицу из нашего дома.

— Я не обвиняю его, — внезапно прервал молчание Кейн, и я вздрогнула. — Он не виноват, в конце концов. Это только моя дурость. — Он нерешительно глянул на меня. — Э-э-э… Ция, а ты тоже связана Даром с Носителем?

— В смысле? — быстро переспросила я.

— Ну… — сокурсник отвел взгляд. — Ты тоже можешь… У тебя тоже есть разрешение?

Я совершенно перестала что-либо понимать.

— Какое еще разрешение, черт побери, Кейн? О чем ты?

— У тебя же нет Высокого Дара, — с облегчением выдохнул изобретатель. Лицо его осветилось счастьем в высшей степени своего проявления. Решил, небось, что теперь может спать рядом со мной спокойно, не опасаясь, что ночью я его растерзаю. — Я сам ничего не знаю. Так, слышал обрывки разговоров в кабинете отца, из которых ничего не понял. Ой! Уже почти полночь!

Я недовольно фыркнула, соглашаясь закрыть тему.

— А ты в это время, что, превращаешься в прежнего Кейна и бродишь по городу в поисках невинных младенцев?

Собеседник обиженно надулся.

— Мне просто завтра надо быть на консультации, а потом… а потом комиссия… и ОглаЮрил…

С каждым словом голос однокурсника наполнялся ужасом, в уж с именем его куратора на первом курсе, так и вовсе — зазвенел.

— Ладно, Кейн. Действительно, давай спать, — произнесла я, и как в студенческие времена отвернулась к стене, не слушая больше бормотание изобретателя.

Только вот он, скорее всего, еще полночи таращился в потолок, со страхом представляя свой провал перед комиссией.

Утром я растолкала вихрастого засоню и, пока он вспоминал кто такой и как тут очутился, быстро собрала сумку. В Академии я собиралась пробыть пару дней, а потом навестить тетю с сетрами. Давно я их не видела, даже подарки лично передать не смогла, да и действие плетения — нашего совместного с Айком творчества — нужно было проверить.

На первом этаже существовать было невозможно. Поднявшийся с утра пораньше Линек умудрился опрокинуть банку с ацетоном, который оставил на полу веранды замечательные и очень красочные разводы. Поэтому мы с Кейном вдвоем кое-как перетащили огромное зеркало в полный рост в мою комнату. Я потом еще долго кашляла, понося самопального художника за его криворукость, однокурсник же молча покрывался красными пятнами. У него проявилась аллергия.

Правда, смена колера — последнее, что его волновало.

— Ох, я не могу туда вернуться, — взвыл он прямо посреди плетения и, нарушив вязь заклинания, отвернулся. — Не могу-у-у! Я лучше тут останусь! Нет, правда. Я тут подумал ночью, мне будет лучше остаться здесь, с твоей пятеркой. Или я погуляю. Да-да, просто погуляю по Хрустальному.

Я обалдело посмотрела на Кейна.

— Ты как это сделал?

— …это слишком для меня, мне опять снился ОглаЮрил и в этот раз он превзошел сам себя, я едва не… кхм-хкм… Ты про что? Что я сделал?

— Вот это, — кивнула я на зеркало, в котором клубилась тьма. — Я не могу в это поверить, но ты только что открыл "коридор". И сделал это, похоже, силой мысли.

Как я и думала, изобретатель сразу же и думать забыл о всех своих страхах.

Он провел пальцем по раме, на которой сразу же заплясали золотые искры, и воскликнул:

— Это невероятно! Нужно срочно произвести замеры! Но я точно помню, что не ощущал ничего необычного, хотя, может быть, мои действия вызвали резонанс на глубинном уровне…

Взвалив сумку на плечо, я кивнула и, посмеиваясь, подтолкнула Кейна к раме.

— Обязательно, обязательно. А пока пойдем, тебе еще с комиссией сегодня встречаться.

— Да-да-да, это потом, — отрешенно кивнул изобретатель, весь в размышлениях.

Ну, вот. Теперь ему никакая прилюдная демонстрация не страшна.

В Академии талантливый ученый сразу же убежал по делам. Ну, а я попала в настоящий водоворот. Будущие Мастера носились туда-сюда, кружили, что-то кричали, хохотали, перекрикивались с противоположных концов коридора, списывали домашнее задание.

Несколько минут я простояла на месте, оглушенная гомоном. Поток учеников обтекал меня с обеих сторон — к туникам Мастеров тут все привыкшие, да и застывшей истуканом посреди прохода девицей в форме их не удивишь. Чуть обвыкнув, я решила пройтись по этажам. Просто так. А заодно заглянуть "на огонек" к любимым преподавателям.

Солнце дробилось в витражном окне на разноцветные многоугольники. Синие, фиолетовые, желтые солнечные зайчики пригрелись на стенах и полу. Совсем недавно по этажам разнесся непривычно громкий и хриплый звонок, и коридоры в мгновение ока опустели.

И тут же:

— Меня это не волнует, ЛийкирАмир. Можете быть свободны.

Дверь аудитории распахнулась, и оттуда, ругаясь сквозь зубы, выскочил встрепанный ученик.

И не повезло же ему налететь на меня.

— Черт возьми, — простонала я, не заботясь о собственном имидже. Боль была превыше. — Сколько у тебя коленей? И почему всеми ими ты собрался убить меня?

Парень попытался подняться, но неловко оперся на мою коленку. Дальше — рефлекс.

Теперь согнулся он.

— Что, Лийкир, ты решил выпустить пар, убив парочку невинных людей? — заслышав, видимо, грохот, который произвели наши столкнувшиеся с полом тела, произнес все тот же голос. Голова Ура высунулась в коридор. — Сразу предупреждаю, не поможет. И сам когда-то, в глубокой молодости… Ция?!

Все так же держась за бок, я кое-как поднялась на ноги. Ур тут же оказался рядом и подал руку.

— Ты что?.. Ты как здесь?..

Он почесал в затылке, глядя как я невозмутимо поправляю одежду, в том числе вытаскиваю Знак на перекрутившейся цепочке из-за ворота и пытаюсь задрапировать мелькающую коленку в огромной прорехе на штанине. Ну, не рассчитывала я на подобные выкрутасы, когда собиралась.

Подумав еще несколько секунд, Ур стащил с плеч свой коричневый преподавательский камзол и галантно предложил его мне.

Что это с ним? Преподавание в Академии сказалось на нем странным образом. Раньше этот сплетник первым бы посмеялся.

— Пойдем, у меня есть во что переодеться, да и посмотрим, что можно сделать с… Так-так, ЛийкирАмир, а вы куда собрались? — Паренек, заметив, что преподаватель отвлекся, попытался на цыпочках прокрасться обратно в аудиторию. Но Ур, хотя и стоял к нему спиной, все равно как-то это почувствовал. — Я не говорил, что вы можете вернуться. — Ученик замер на месте, настороженно поглядывая на спину преподавателя и на меня. — В наказание за самовольничание, я придумал для тебя воистину страшную кару. Ты сейчас вернешься в аудиторию, встанешь за кафедру и будешь следить за порядком. Пока меня не будет, вы должны будете прочитать пятый параграф и письменно ответить на вопросы на странице пятьдесят семь. И, будьте добры, пишите разборчиво, всякие каракули я разбирать не собираюсь.

Паренек просветлел лицом и, быстренько поклонившись, юркнул в класс.

— Вот так! — щелкнул пальцами Ур и с улыбкой обернулся ко мне. — В коричневом я сразу стал выглядеть взрослее, правда?

— Правда, — я кивнула и, наконец, пришла в себя. — Рада тебя видеть, Ур.

— Да я тоже… — растроганно проговорил однокурсник, обнимая меня в ответ. — Ция, дорогая, не скажу, что мне это не нравится, но ты как-то изменилась.

— Уж кто бы говорил, — хмыкнула я, толкая его в бок. — И хватит болтать, ты собирался мне помочь, не так ли?

Пока я приводила себя в порядок, Ур успел рассказать мне все новости за последние две недели, и приступал к новостям за прошлый месяц. В историях его все чаще фигурировали незнакомые мне имена — весь педагогический состав Академии числился уже если не в друзьях, то в хороших знакомых сплетника. Своих замечательных качеств по сбору слухов, он, кстати, не растерял, а наоборот даже. Просто стал несколько более осторожным.

К тому же, у него появился вполне себе легальный доступ к некоторым закрытым секциям библиотеки…

Проболтали мы, наверное, целый час. А могли бы и больше, просто Ур совершенно неожиданно вспомнил о том, что "оставил деток на произвол судьбы". И предложил мне посидеть у него на парах — подождать, да, дескать, молодость вспомнить.

Ну, а я согласилась. Все равно собиралась отдохнуть (это в гомоне-то, на задних партах, ага), с энергетикой собственной разобраться, да и защиту подновить не помешало бы. Но то-то Ур улыбался, как кот. Он-то знал, что второй парой у него будет второй курс.

Да-да, тот самый второй курс. И Заран вместе с ними.

Он отчитывал Шурхиру за неподобающий вид, одновременно записывая что-то в тетради.

— Мирен, еще одна двойка по истории, и отправишься к Сальгу. В столовой полы мыть. Здравствуйте, ВанУр.

— День добрый, — усмехнулся однокурсник, потирая руки. В мою сторону он даже не смотрел. — Вы к нам надолго?

— Нет, только оболтусов проводить. Чтоб не заблудились.

Ур покивал с важным видом — ей-ей благообразного вида старушка, поглядывающая на мельтешащих недолеток.

Я тихонько сползла под парту. Это получилось как-то само собой, без участия мозга, если он вообще у меня остался, угу.

— ЭльвеЦия?

Да, я бы тоже удивилась, увидев беззаботного менталиста на последней парте с красным дипломом, накручивающего прядь волос на палец и разглядывающего потолок.

На мое имя обернулась вся группа. И глаза у них были кру-у-углые… Я прям почувствовала себя на месте ОглаЮрила, замершего в растерянности напротив целой толпы Кейнов.

Я махнула рукой.

— Привет, дети…

— Мастер, и вы здесь?

От этого голоса меня будто продрало изнутри, от пальцев, до кончиков волос.

— А, Ва… Кхм, НароВайн… Вы… стали очень похожи на брата.

Даже чересчур, на мой вкус.

Сердце стучало, как сумасшедшее, бухая где-то в висках.

Брат Салира поднял бровь знакомым жестом и улыбнулся краешком губ. Я отвела взгляд, подавляя желание крепко зажмуриться и потереть глаза. Странное чувство, кототрое совсем мне не нравится.

Не люблю чувствовать себя неудобно.

Пока ученики рассаживались, косясь на меня, а Заран прощался с Уром, я постукивала ногтями по парте, дожидаясь удобного момента, чтобы ретироваться.

— Ты не против, если я сяду здесь? — отодвигая стул рядом со мной, спросил Вайн. Соблазнительно улыбнулся, смахивая волосы со лба.

Что ж творится-то такое, а?.. Еще чуть-чуть, и я начну краснеть.

Эти двое, братья, мать их, выводят меня оба, по очереди. Что старший, что младший — оба хороши. Ну, куда ты пододвигаешься? Сидел на месте, так и сиди, нечего так дружески скалиться.

Ур похлопал моего протеже по плечу, оба над чем-то посмеялись, и Заран направился к двери, уткнувшись носом в учебник.

Я быстро глянула на Вайна — тот капался в сумке — и, пока он не видит, махнула Уру. Жестами показала ему на Вайна, чиркнула большим пальцем по горлу, и кинула взгляд в сторону стремительно уходящего Зарана.

— Кхм, кхм… Ой, какой ужас, дети, ваш куратор забыл свои задания! — Однокурсник помахал в воздухе толстой синей тетрадью с загнутыми в разные стороны краями. Подождал, пока за Зараном закроется дверь, и продолжил: — Как же так… Он теперь не сможет отчитаться, да-да… А ведь готовился, всю ночь решал, не иначе…

— Давайте я его догоню!

С места вскочила УлияЛайнала, готовая стартовать с места на четвертой скорости. Ее декольте (это на форменной тунике-то), обтягивающие брюки, размера на два меньше, чем надо, не иначе, и ярко-красные длиннющие ногти напугали бы любого, даже более смелого молодого преподавателя, чем Ур.

— Не стоит вам пропускать занятия, дорогая… — мурлыкнула я, вытягивая из ее крепко сжатых пальцев тетрадь. Уже успела забрать у сомлевшего сплетника, шустрая. — История — мать всех наук…

— А не математика? — влез с последней пары Вайн. И голос у него… Бр-р-р, мне опять Салир примерещился.

— Ну, значит, папа, — тем не менее, улыбнулась я своей бывшей подопечной, которая заметно скисла при моем появлении. — Она очень важна, как и все остальные науки-родественники. Ладно, Ур, я пошла… Еще встретимся! — Однокурсник кивнул, с трудом отрывая взгляд от потрясающих воображение форм УлияЛайналы. Да уж, тут нужна воистину нечеловеческая сила воли.

За время пока мы с Лайналой перетягивали тетрадь, аки канат на ярмарке, новый куратор моего курса успел доковылять до поворота и почти скрылся. Только и мелькнула синяя туника.

Я заглянула в тетрадь, и хмыкнула. Ну, парень… Так, кафедра теневых отражений у нас на девятом этаже. Придется догонять растяпу на лестнице.

— Хей, Заран! — крикнула я, прыгая через две ступеньки, но тот все равно шел быстрее. — Заран, фух…

Парень зацепился длинным рукавом за перила, выпустил из рук учебник и странички разлетелись по всему пролету. "Теория чередования блокаторов" в оранжевом переплете, этот учебник мне хорошо знаком. Древний, что трость императора ДароваЩиралСу, хранящаяся в личных покоях нынешнего императора и вытаскиваемая из стеклянного гроба лишь по особым случаям, он еще мне попортил крови, когда листочки все время пропадали (причем именно те, которые надо было вызубрить к завтрашнему дню), или когда пришло время сдавать книги, а половина учебника совершенно незаметным способом испарилась.

Пока Заран ползал на коленях по лестнице, я ударным темпом преодолела разделявшее нас расстояние и схватила его за плечо. Вернее, повисла на нем всем своим весом.

От неожиданности парень пошатнулся и, нелепо взмахнув руками, уселся на ступени. Ну, а я — рядышком, ему на ногу.

"Хищник" по знаменитой классификации общежития Академии перевел обалделый взгляд на меня — будто впервые заметил. Сверху на нас спланировали оставшиеся листочки из учебника.

Правда, теперь он больше напоминает травоядное. Видимо, всерьез взялся за учебу, решил наверстать все, что упустил за тридцать лет.

— Ция?.. — вымолвил он, снимая лист с полностью расписанной раскладкой плетения с головы.

То-то он мне ничего не сказал тогда, в аудитории. Он меня попросту не заметил, углубившись в изучении лекционного материала. А я еще удивлялась, с чего бы ему на меня дуться. Все гораздо проще.

— Да, Заран, это я. А вот здесь у тебя, между прочим, ошибка.

Я раскрыла тетрадь и тыкнула пальцем в строчку. Это сразу же привело его в чувство, как я и думала.

— Ах ты ж, черт!..

После того как ошибки были благополучно исправлены, причины их объяснены, а тетрадь перекочевала в руки "кафедрального монстра"-ассистента за девятьсот годков, мы смогли нормально поговорить. Ну, а заодно и прогуляться по Академии. За время моего отсутствия, оказывается, многое изменилось. И Заран стал для меня отличным гидом.

— Выпьешь чаю? — спросил парень, видимо, надеясь на еще одну порцию ценных рекомендаций по решению задач.

Ну, у меня был свой резон согласиться. Мне не хотелось бесцельно бродить туда-сюда оставшиеся до завтра часы, я уже навестила всех, кого хотела (получила по шее от УфеЭзедры за то, что, понадеявшись на хорошее самочувствие, сняла эту ее могущественную косынку), находилась, в общем, за день по многочисленным лестницам Академии. Да и лишний раз встречаться с Вайном мне не хотелось.

Странный он сегодня какой-то — и это еще не то слово.

— Вы просили зайти после пар, ВиннЗаран.

Я едва чаем не подавилась, и слишком громко стукнула чашкой о блюдце. Даже несколько нервно.

Ох уж эти чашки чая. Вечно они говорят о хозяевах то, что они сами хотели бы умолчать.

— А, это ты… Я и забыл… — Куратор взьерошил волосы и нахмурился. — Что же я хотел… А, да! Подожди здесь, я сейчас вернусь, только к себе сбегаю. Я быстро! А ты пока, вон, с Цией поболтай.

Ну, Заран…

— Я присяду? — с нечитаемым выражением лица произнес Вайн, кивая в сторону кресла, с которого только что сорвался куратор. Я безразлично пошевелила пальцами — жест, который можно расшифровать как согласие, так и ровным счетом наоборот.

Парень совершенно невозмутимо пододвинул к себе чашку, налил ароматную нежно-розовую жидкость — настой древесной коры моррау.

Тихонько звякнула ложка.

— Прошу прощения, — наклонил голову брат Салира, размешивая мед.

Настой моррау с медом?

Странный вкус у этого молодого человека.

Но я запомню.

Я взяла в руки свою чашку и сделала чисто символический глоток.

Свет из окна, глухой и молочно-белый, уже потускневший ввиду приближающийся ночи, падал на лицо Вайна, и я все никак не могла разобрать, то ли это освещение специфическое, то ли он действительно очень бледный — цвета слоновой кости. И черты лица, словно вырезанные рукой мастера — тонкие, четкие.

Я и сама не заметила, как стала пристально его разглядывать, подмечая мельчайшие детали — и подрагивающие ресницы, и несколько коричневых, едва заметных пятнышек на скулах. Будто крохотные капли чая на белоснежной скатерти. Или почти отстиранные брызги чернил.

Интересно, а у Салира в детстве тоже были веснушки?..

Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать забредшие куда-то совершенно не туда мысли. Вайн был все тем же Вайном — в меру наглым котенком. И все же, как-то он изменился. Глубинно, на уровне подсознания. Будто в то же тело подселили какую-то другую, более древнюю сущность.

Парень поднял совершенно спокойные глаза — коричное море уверенности — и посмотрел прямо на меня. Его нисколько не волновало, что я тут сижу и беспардонно на него таращусь. Но вот присутствие в этом коричном море серой пелены травли, знания и смирения меня насторожило.

Блондин поднял пшеничную бровь — это единственное, чем он сейчас отличался от старшего брата, у того брови темные — и ответил на незаданный, да и, пожалуй, не сформулированный еще вопрос:

— Пошел по стопам брата.

Он мрачно усмехнулся и поднялся на ноги. Прошел к окну, отвернувшись.

И еще, пожалуй, цвет волос у него более светлый. Какой-то… серый, прозрачный…

Я сжала зубы и, желая удостовериться, развернулась к нему. Приблизилась и, выдохнув, схватила за прядь волос.

Парень, глядя мне прямо в лицо, послушно наклонился.

— Вайн, ты… — Сознание в миг окунулось в сосредоточенность. — Когда?

Младший брат накрыл мою руку своей, легонько разжал пальцы и улыбнулся знакомой улыбкой старшего сына Северного графа. Это значило, что отвечать он не собирается.

Он все так же бесцветно складывал губы в улыбку. А мне отчего-то было больно видеть это выражение на его лице. На лице, столь похожем на лицо его старшего брата.

Бедный мальчик… — В слух я этого, естественно, не сказала. Подросшие дети всегда буйно реагируют на малейшие попытки умалить их самостоятельность и возраст. Просто протянула руку и погладила его по щеке. Кожа на ощупь оказалась мягкой и нежной. Ну, точно — ребенок.

Вайн вздохнул, едва слышно, и качнулся вперед. Я потянулась ему навстречу и обняла. Он был ниже Салира, так что я, поднявшись на цыпочки, прижалась щекой к его щеке. Погладила по волосам, совсем как большого игрушечного медвежонка шоколадного цвета из моего детства, когда он был еще больше меня.

Плечи мальчишки слегка подрагивали, будто молнии проскакивали в темной грозовой туче. Еще мгновение — и она хлынет на землю сплошным потоком, изливая накопившиеся тонны воды.

Еще бы. Печать — сама по себе довольно болезненная процедура. А уж ее последствия… Остаться одному в такое время сродни хождению по углям для совершенно неподготовленного человека. Бедный-бедный мальчик… И куда только этот чертов Салир смотрит? Уж ему ли не знать, что такое Печать… Да еще и поставленная в такой возрасте. Обычно-то Дар запечатывают едва ли не в младенчестве.

Только у некоторых уникумов он проявляется позже, уже во время учебы в Академии, когда приходится управлять множеством разнонаправленной энергии.

Я даже боюсь представить, что он пережил.

Простояли мы так недолго, всего пару минут. Было тепло и уютно, будто папа с мамой, которых я большей частью выдумала, чем помнила, вдруг, оказались рядом и поделились частью своей по-родственному обволакивающей заботы. Вайн глубоко вздохнул, сжимая руки, и, вдруг, хмыкнул мне в волосы.

Уткнулся носом в плечо, захихикал, а потом и вовсе расхохотался, откинув голову назад.

— Я просто представил, как все это… — Парень махнул рукой куда-то в сторону чайного столика. — Как эта пантомима с редкими вставками отрывочных фраз и вздохов смотрелась со стороны. Был бы здесь мой брат, нда… Он бы… оценил.

Я тоже улыбнулась, хотя, вообще, слабо представляла о чем он. Главное, что серая пелена исчезла из его глаз, остался только теплый карий цвет.

Правда, некоторые последствия так просто не исправишь… — задумчиво глядя на длинные рукава Вайна, подумала я.

— Издержки профессии, — прокомментировал позже Заран, попивая свой настой. На стол он складывал не только многочисленные учебники, но и ноги в сапогах не первой свежести. Хорошо, что я уже допила чай.

Я покачала головой, глядя в окно. Стоило появиться куратору с "неправильно подписанным гербарием" Вайна, который нужно срочно переделать, как парень решил, что пора откланяться.

В общем, разговор по душам не вышел. Эх, а я ведь только-только установила нормальный контакт. Не хорошо использовать Вайна, но я бы могла через него узнать что-нибудь про Салира, что, согласитесь, благая цель.

Развели секретность, вот и приходится выкручиваться.

— Ничего с этим не поделаешь, — пожал плечами куратор, постукивая пальцами по корешку книги.

— Но поседеть в двадцать три года…

Заран прищурил один глаз и наклонил голову на бок. И почти процитировал:

— Есть ноша, нести которую слишком тяжело. Знание, которое постепенно сводит с ума. Но кому-то ведь нужно это делать?

Я грустно усмехнулась.

— Ну, конечно. Дары Красного спектра — самые полезные для системы, и самые опасные для нее же.

В памяти всплыло улыбающееся лицо Кира с усталыми глазами. Будто он знает то, что не известно больше никому на целом свете. Знает и молчит.

"Я чувствую".

— Ну, а как положение дел в столице? — поинтересовалась я, отвернувшись от окна. Хватит толочь воду в ступе, абсолютно бесполезное занятие, занимающее уйму сил.

Заран поскреб щеку.

— Как-то я не интересовался особо… С этим вопросом тебе надо обратиться к ВанУру.

О, и мой приемник уже в курсе? Слава нашего сплетника все растет и ширится, ширится и растет.

— Я знаю только общеизвестное…

— Знаешь, Заран, в Хрустальном это "общеизвестное" будет самой горячей новостью сезона. Ко мне просачиваются жалкие крупицы информации. — Стараниями моей пятерки — уж точно. — Так что говори. А то я хотела смотаться в Тарние ненадолго… Развеяться.

— Ну… — Куратор отложил книги в сторону и сел нормально. — Я за достоверность информации не отвечаю, так, на уровне слухов… но в столицу лучше не соваться. Как-то там неспокойно.

— Неспокойно? — переспросила я, нахмурившись.

— Да… В какой-то мере это обычное явление, ну, интриги, там, всякие, заговоры, борьба за влияние… Но уж слишком определенные товарищи зашевелились… Зажужжали, будто в улье.

— М-м-м, даже так.

Хм. Всегда знала, что от столицы нужно держаться подальше. И эта мысль в очередной раз нашла подтверждение. Даже если это всего лишь домыслы суеверного народа, из-за черной вороны, обгадившей шляпку супруги советника, все равно, блага "центра Наладара" не стоят постоянного мотания нервов. Нет уж, увольте. Я буду держаться подальше от всей этой великосветской ерунды.

И уж если выйду замуж, то точно не за какого-нибудь придворного хлыща.

Я глянула на тряпичную пеструю куклу, сшитую из разноцветных лоскутков, в собственных руках.

И почему я, собственно, подумала о замужестве? К черту глупости, пора спать. Завтра рано утром надо будет поддерживать Кейна. И не только морально, но и физически, а ну как это существо с тонкой организацией души вздумает в обморок грохнуться.

Ах, да… Кукла… Откуда она взялась у меня в руках? От Вайна.

Ее он мне передал, уже после появления Зарана. Попрощался, вышел, а потом вернулся через пару минут с раздосадованным выражением лица.

— Ция, я совсем забыл…

Куратор посмотрел на своего подопечного с некоторым удивлением, после такого фамильярного-то обращения, но промолчал, тактично углубившись в изучение своего домашнего задания.

— Что ты забыл? — слегка опешила я.

Вайн загадочно улыбнулся. Сунул руку в сумку и — о-ля-ля — вытащил на свет божий куклу с топорщащимися в розные стороны желтыми нитками вместо волос.

— Вот, это твое.

Я с сомнением приняла в руки странное нечто в ярко-красной рубахе-треугольнике, огромными глазами-пуговицами на все лицо и с черной косынкой на голове.

— Да? Ты уверен?

Парень торжественно кивнул.

— Совершенно. Правда… Тебе лучше не показывать ее никому.

— Оу, так это она?.. — обалдев окончательно, уронила я.

Младший брат Салира странно на меня посмотрел.

— В смысле… Очень мило, правда.

Вайн хмыкнул.

— Я рад за него, что ты оценила. Вот только самому Салиру не говори, что я тебе эту куклу отдал, договорились? Он как бы не совсем знает об этом… — У меня вытянулось лицо. — Не, я просто взял ее, все равно Салир дома не бывает. А я решил, что тебе стоит ее увидеть.

И с легким намеком на поклон был таков.

Я покосилась на Зарана, но тот, напевая себе под нос какую-то оптимистическую песенку, был полностью поглощен книгой. Посмотрела на куклу.

Вот ушел же, зараза, и так толком ничего не объяснил. Зачем она мне? И на кой ляд я обязательно должна была ее увидеть?..

И тут, приглядевшись, я заметила, что поверх хаоса из ниток-волос пришита не черная косынка. А черная повязка. Я зажмурилась, не собираясь верить тому, что видят глаза. Нет-нет-нет, мне примирещилось.

Чем долльше я вглядывалась в это "произведение искусства", тем больше убеждалась в своей догадке.

Боюсь, мое лицо не достаточно подвижно, чтобы выразить то, что я испытала.

Но, дьявол… Салир что, шьет куклы?!..

По шелковому ковру трав пробегают волны. Гроза накрывает куполом, закрывает черным траурным полотнищем, кутает в саван побелевшего света. А вдалеке, где-то там, за перекатом, слышны рокочущие раскаты. Зловещий грохот обвала или топот копыт небесной Охоты. Вот-вот, сейчас хлынет, сейчас начнется избавление от жадно скопленной влаги. Исповедь неба перед землей.

— Я видел… Я видел это. Я видел, что будет так. Они ни за что не остались бы в стороне. Влезли… Конечно бы влезли. Из-за меня.

 

Глава 15. Платье и служба безопасности

— М-м-можно начинать?.. — выдавил из себя Кейн, готовый сию же секунду поспорить цветом лица с любым утопленником — тот же богатый синий оттенок с легкой зеленцой. — Н-ну… Это… Вот…

— Говори… — суфлерским шепотом прошипел Магистр, выкручивая руки. Глаза его так вылезли из орбит, что, казалось, равномерно вращались в разные стороны.

И, да. Теперь я знаю у кого наш гений-изобретатель подцепил заразу под названием "мандраж лихорадочный".

— Ув-в-важаемые г-господа… Я-йа… имею… имею право… имею честь…

— Имеет он, — хмыкнул себе под нос ИльмоФасар, постукивая по полу ногой в черной начищенной до блеска туфле.

— А вы нам не мешайте! — замахал руками Магистр, будто отгонял комара — крайне назойливого и неуловимого, как студент перед сдачей диплома. — Что вы вообще, заявились тут, понимаете… Мешаете нам, понимаете… Идите, вон… Идите… С ректором пообщайтесь!

ИльмоФасар издевательски поклонился, прежде чем уйти. Длинные его волнистые волосы, заплетенные на висках в две тонкие косички, почти мазнули по полу. Красивые они у него — жаль только цвет подкачал, какой-то мышиный, серый. И такому вредному мужику достались.

Вот вечно так. Все самое лучшее достается тому, кто не способен это оценить.

— Как вам будет угодно, милейший.

Магистр поправил жабо и сипло перевел дыхание.

— М-магистр Женнье… Я-йа… Я-йа могу?..

— Ну! — взмолился "суфлер", уже изнемогая. И продолжил все тем же шепотом, только уже обращаясь ко мне: — ЭльвеЦия! ЭльвеЦия! Помогите же ему!

Я фыркнула насмешливо.

Идиотизм.

— А с-сейчас… Это Эльви…Элья… ЭльвеЦия, мой… ассистун… Простите, ассистент…

Кейн продолжал заикаться, что-то разглядывая у себя под ногами. Виден был только его лоб — ярко красный, как заградительная табличка.

Да, у тонкой бледной кожи есть свои недостатки. Волнение проявляется слишком явно, хотя, в случае моего неудачливого однокурсника, не помог бы и самый толстый слой грима. И пузырек успокоительного тоже. Разве что бревном по голове.

— ЭльвеЦия! — отвлек меня от созерцания милого пасторального пейзажа на стене громкий шепот Магистра. А картина меня так успокаивала… — ЭльвеЦия, вы должны выйти вперед и поклониться!

Что, опять я что-то должна?

Я лениво перевела взгляд на нервничающего мужичка. Эй-эй, да он и сам пыхтит, как самовар — сейчас пар пойдет.

— Я что, должна участвовать в этом фарсе? Нет уж, увольте.

А что такое-то? Я уже не Ученица, а вполне себе полноправный Мастер. И мне претит рано утром, под аккомпанемент зевающих жаворонков, заниматься всякой ерундой.

Преподаватель пошел пятнами — фиолетовыми, ради разнообразия, и молча вылупился на меня, потрясенный наглостью.

Просто мне уже все это надоело. Я до утра проболтала с Зараном и присоединившимся позже к нашей веселой компании Уром, так что мне жутко хотелось спать, а не выслушивать блеяние барана-заики.

…Меня всегда волновал вот какой вопрос: куда девается мозг в такие вот моменты у людей вроде Кейна? Он же умный, очень умный парень. Я, честно говоря, преклоняюсь перед его умом. Но, вот, посмотрите, что с ним стало — и пару связанных слов вымолвить не может.

— М-магистр, я м-могу продолж-ж… ж-жать?..

Магистр ЖенньеСатт, наш главный теоретик по защитной магии и плетению щитов, а также главный клоун кафедры защитных плетений, вскинул пухлые руки к небесам — потолку в крохотной коморке возле актового зала.

— Светлые Всемилостивые Духи! АраКейн, говорите уже! Говорите!

И ради этой клятой "репетиции", больше похожей на цирковое выступление, меня подняли через полчаса после того, как моя многострадальная головушка коснулась подушки.

Н-да. Мир грязен, уродлив и несправедлив.

Но это издевательство, как и все в этом грязном, уродливом и так далее мире, не могло длиться вечно. Вернулся ИльмоФасар, секретарь грядущего мероприятия, и объявил, что оное начнется через пятнадцать минут.

Я разлепила глаза, поднимая голову с крышки рояля. Да-да, в этой и без того скромной на квадратные метры комнате жил еще и черный лакированный трехногий монстр — подвирающий в обертонах рояль — памятник еще тех времен, когда в Академии был свой собственный ансамбль.

Да уж, группа Мастеров, лабающих какой-нибудь блюз — зрелище не для слабонервных. Даже без фокусов вроде иллюзий и прочих зрительных эффектов, на которые, по слухам, доморощенные маги-музыканты не скупились.

Однокурсник и Мастер ЖенньеСатт обнялись и зарыдали. Вернее, это Мастер обхватил тонкую фигуру изобретателя своими ручищами и затрясся в безутешном плаче. Потом, чуть успокоившись, отвесил другу подзатыльник и велел продолжать.

АраКейн известен как человек с огромным числом экзотической живности в голове. И в научные руководители ему дали Магистра, способного составить с ним идеальный тандем. Два сапога пара.

В окружении ничего не изменилось. Кейн все так же пытался прочесть без запинки подготовленную речь, сминая в дрожащих пальцах огрызок бумажки, а Магистр ЖенньеСатт прыгал вокруг, словно каучуковый шарик-попрыгунчик. Правда, и он уже начал выдыхаться — тяжело дышал и постоянно вытирал платочком капли пота со лба.

Потянувшись, я оправила торжественный красный камзол с эполетами и прочими украшательствами, и, решив, что с меня хватит, направилась прямо к изобретателю.

— Послушай… — улыбаясь, словно девочка-припевочка, потянула я. Кейн сглотнул и попытался вырваться, но я крепко держала его за руку и не позволила это сделать, дернув на себя. — Не хочу склонять тебя… к разного рода действиям… Но, по-моему, тебе нужна моя помощь.

— Я-йа… Я-йа…

— Вот видишь, — прекратив беспомощные попытки артикуляции, оборвала Кейна я. — Мне не сложно, правда. Всего лишь несколько мгновений и… — Я прикоснулась к виску. — И никакого волнения. Соглашайся, иначе, видят Духи, я взломаю твою защиту сама! Ты же сам мне потом благодарен будешь.

Парень моргнул пару раз — я видела по глазам, что там, где-то в глубине мозга, появились слабенькие попытки начать-таки думать — и покосился на Магистра.

Я поняла все мгновенно, даром что зевала.

— ЖенньеСатт, выйдите, пожалуйста.

— А?

Не хотелось лишний раз шевелить языком, но я все же нашла в себе силы объяснить. Иначе мы бы просто потеряли еще уйму времени на бесполезные выяснения, кто тут главнее.

— Я не могу работать в присутствии постороннего, вы оба слишком взволнованы и перекрываете друг друга, я могу сбиться и… — Мне даже улыбаться или использовать свой фирменный взгляд не пришлось.

Магистра как ветром сдуло.

Хех, и он даже не вспомнил, что является Мастером Защиты — и от ментальных воздействий в том числе.

Рассвет за окном давно уже перешел в яркий, солнечный день. А мне будто горсть песка в глаза насыпали, да и голова раскалывалась.

Ох, чуяла же, что не стоит пить вино, принесенное Уром" за встречу". Давно можно было уяснить, что брать еду можно только из рук "своих". Уж Айк-то точно никогда гадости не предложит.

Кейн выдохнул и, видимо, отчаявшись, опустил голову.

Я провела ладонью по лицу, снимая остатки сна. А то примусь зевать в самый неподходящий момент.

Невнимательный менталист, едва разлепивший глаза, вряд ли внушит доверие.

— Не волнуйся, ты даже ничего не почувствуешь. — Потянулась к повязке. — Помнишь, УфеЭзедра успокаивала Виру перед экзаменом? Ей не было больно. И тебе не будет.

Вообще-то, это обычно не практикуется, Мастер должен уметь сам справляться с собой, иначе грош ему цена — Мастер духа не всегда обитает под боком. Но с Вирой случай особый. Ее Высокий Дар блокировал ее силы тем больше, чем тщательнее страдалица пыталась взять себя в руки. Такое бывает иногда — замкнутый круг внутри мага, с которым можно справиться только хитростью или с помощью постороннего вмешательства. А в этом году только перешла на третий курс, совсем ребенок еще, которого собственный Дар приводит в ужас.

— Что ты как с ребенком… — горько выдохнул изобретатель, повторяя мою мысль, и взлохматил волосы.

Замерев от неожиданности, я посмотрела ему в глаза.

— Ты что это, придуривался что ли?

Или я совсем плохо соображаю после праздника жизни накануне, или нормальному человеку логику этого странного существа просто не понять в силу, опять же, логичности первого и замысловатости завихрений второго.

Однокурсник печально вздохнул. Глаза у него стали, как у грустной обезьянки, полной веры в доброту человечества.

— Я не могу себя контролировать. Ты… Ты пока тут одна, и мне почти не страшно, но там… Они все сидят напротив… И их много! И они страшные!

Ну, да, последний аргумент особенно убедителен.

Жаль мне тебя, Кейн. Придумывал бы всякую всячину спокойно в темной комнате, никого не трогал. Жил себе спокойно. Так нет же, вытащили на свет, одели в неудобную колючую парадную форму, так еще и говорить заставляют.

— Вы готовы? — раздался из-за двери скучающий голос секретаря. — Почти все собрались, так что скоро ваш выход.

У Кейна на голове волосы встали дыбом от ужаса, а лицо вновь потеряло следы разума.

Мне захотелось прибить этого ИльмоФасара, но он, к глубочайшему моему сожалению, уже ушел.

— Стой, не шевелись. Я сейчас все сделаю.

Повязка перекочевала во внутренний карман.

Я прикрыла глаза, настраиваясь.

Вот, в темноте что-то шевельнулось. Блеснула чешуя и перед глазами появилась треугольная змеиная морда — чуть-чуть расплывчатая, словно в мареве жаркого дня, но вполне стабильная.

Уж на такое-то действие, как простейшее внушение спокойствия, меня хватить должно.

— Ция…

Кто-то подергал меня за рукав.

Я неторопливо открыла глаза, осматриваясь. Сквозь призму магии мир выглядел совсем иначе. Строже, холоднее.

Плавно перевела взгляд вниз.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась я у стоящего на коленях Кейна.

Тот держал меня за руку, так что я чувствовала, как трясутся его пальцы, и дрожал всем телом. Но смотрел, тем не менее, мне прямо в лицо.

— Ция… Я прошу тебя, я хочу сам… Понимаешь, если я сейчас сбегу… А использовать твой метод — это все равно, что сбежать… Я потом никогда не смогу повторно… нет… Ция… Я… я умоляю тебя…

Я поджала губы и, выдернув руку, отвернулась.

— Как хочешь. Но остальное — твои проблемы.

Миг — и он уже подлетел ко мне, словно на пружине. Благодарно пожал плечо (вернее, потряс его, а вместе с ним и всю меня).

— Так… — вымолвила я, ощупывая комнату взглядом. Где-то здесь лежала щетка для одежды. И расческа. — Пришло время для последнего штриха.

Багровая драпировка внушала вольные ассоциации с реками крови, а уж в комплекте с нашими алыми камзолами и вовсе — блеск. Во вкусе оформителям не откажешь, да.

На сцену — этакое возвышение в двадцать сантиметров, я вывела изобретателя под руку, чувствуя себя чем-то вроде костыля. Ноги у Кейна заплетались, руки не слушались, а камзол все норовил встопорщиться на спине.

Хм, надеюсь, я все-таки поступила правильно, прислушавшись к просьбе однокурсника. В таком состоянии будет хорошо, если его срубит еще на теоретической части. Во время практического представления он может поднять в воздух целый корпус.

Я остановилась у доски для записей и слегка подтолкнула Кейна в спину. Тот по инерции сделал еще три шага и, натолкнувшись на кафедру, буквально повалился на нее всем телом.

До представления оставались считанные минуты. Я сложила руки за спиной, встала ровно и приготовилась ждать. Такая по-военному прямая стойка меня не утомляла, а любопытствующих заставляла отводить взгляд.

Что ж, совсем скоро шум в зале утих. Прекратились шепотки, все уже перездоровались и расспросили друг друга насчет погоды на завтра. Последний человек — самый юный из Совета, Мастер ШирГала — уселся на свое место. Ректор важно кивнул, и вперед выступил ИльмоФасар.

Его прочувствованный монолог, обращенный к самолюбию каждого из присутствующих, я прослушала, ни капельки не сожалея. Секретарь известный болтун и подхалим, ничего страшного, если пропущу пару оборотов.

Состояние Кейна волновало меня куда как больше.

Он как замер тогда, уткнувшись лбом в сложенные руки, так и стоял, не подавая признаков жизни.

— …и он! — закончил секретарь и с воодушевление зааплодировал.

Зал поддержал его несколькими ленивыми хлопками.

— Мастер АраКейн, прошу вас! — взмахнул рукой Ильмо, и, откинув длинные рукава за спину, приготовился записывать.

Кейн не шевелился.

— Говори… — просвистел где-то на уровне фальцета ЖенньеСатт из проема двери и послал гневный взгляд в мою сторону. Я не отреагировала, продолжая безымоционально созерцать стену напротив, наблюдая за происходящим только периферийным зрением. Сказал, что сам справится, значит, справится. Я не в праве решать за него. В конце концов, это звездный час Кена, а я так, просто рядом стояла.

Мастер Защиты привалился к косяку и схватился за сердце.

Высокий Магистр МиланАстор зевнул. И именно в этот момент изобретатель распрямился.

— Уважаемые господа, сегодня я имею честь представить вам проект, над которым работал последние пять лет, еще будучи учеником Академии. — Еще несколько сдержанных хлопков. — Да, спасибо. Итак, актуальность представляемого мною плетения заключается…

Кейн, необычно прилизанный и собранный, радушно взмахнул руками, будто хотел обнять всех присутствующих.

— Таковы инструменты, как видите, они совсем просты в употреблении. Так же рад представить вам ЭльвеЦию, моего незаменимого помощника, да что там, конечно же сотворца, а сегодня и ассистента. Итак…

— Плетение Ции-Кейна? — неприятным тоном произнес МиланАстор, обрывая моего сокурсника на полуслове.

— Именно. — Кейн чуть склонил голову, отдавая должное высокому положению Мастера, прервавшего его плавную речь. — Как всем известно, мы, люди науки, суеверны. Никто не посмотрится в зеркало перед завершающим опытом, а, стоя над результатами, всякий, конечно же, натирает верхнюю пуговицу рукавом — на удачу. Так что если я пообещал что-то, то просто обязан был выполнить.

А как он подчеркнул это "мы", явно исключая из этого понятия самого Высокого Магистра.

Уже на практической части, когда мы с Кейном стояли рядом, я несильно толкнула его локтем в бок. Тот глянул из-под белой челки и нерешительно улыбнулся.

После заключительной речи, когда комиссия принялась бурно обсуждать увиденное и услышанное (хотя, на самом деле, они попросту разговорились на личные темы под благовидным предлогом, делясь впечатлениями от нашей внешности, странного поведения Кейна в начале, ну, и, конечно, его вопиющей молодости) изобретатель замер на месте с улыбкой на лице, будто приклеился к полу подошвами ботинок.

— Ну, чего стоишь, пошли, — сквозь улыбку, практически не шевеля губами и не разжимая зуб, прошипела я.

— Ага, — на тот же манер ответил однокурсник, тем не менее, не двигаясь с места.

Огромные квадратные окна пропускали слишком много света, от которого у меня, если честно, уже начинала болеть голова. А этим болтунам из комиссии хоть трава не расти. Ласточки беспрерывно наворачивали круг за кругов по внутреннему дворику, пролетая в нескольких сантиметрах от проемов окна. Их беспрерывный громкий писк вонзался в уши.

Да, определенно, пить не стоило.

— Ну, чего встали? — неприязненно покосился на нас секретарь, и мне захотелось задушить его уже во второй раз за день. Плохая тенденция. Настораживает, знаете ли. Этакая агрессивность, пусть даже я уже и прекратила использовать магию для самоконтроля, да еще и с самого утра стала накатывать на меня только последнее время, месяца полтора как.

Хм, если бы я подумала лучше, то поняла бы, что начались все внутренние сбои как раз со знакомства с Великолепной Пятеркой. А еще точнее — с первого прикосновения к Носителю.

Но тогда я была занята более важными заботами, чем пустые размышления — я уговаривала Кейна "разморозиться" и прекратить наконец так широко улыбаться.

— Теперь самый страшный момент настал… Превсевышние духи, светлейшие! — прыгал вокруг Магистр ЖенньеСатт, то размахивая руками, то вытирая лоб платочком, то перевязывая свой щегольски пестрый шейный платок по-новому. С каждым разом узел у него получался все уродливей.

Ну, что он мельтешит, а?..

Пульсирующая боль в голове только нарастала.

Н-да уж, никогда не думала, что меня так жутко будет мучить похмелье.

— Нет… — счастливо выдохнул Кейн, повисая на мне тяжеленным половичком — волосы его уже успели растрепаться и теперь патлами свисали вниз. — Самое страшное позади…

Хорошо, что Магистр уже ушел клянчить у комиссии досрочный ответ. Иначе еще бы и великовозрастное наивное дитя в высоком ранге мне на нервы действовало.

— Ну и почему ты не согласился на мою помощь, — с трудом удерживая этот холодец, по ошибке названный человеком и, о, ужас, гением современности, от плавного стекания на пол, спросила я.

— М-м-а… — Мастер? — М-м-а… — Магистр? — М-м-мама всегда говорила м-мне… ч-что… Что мужчина д-должен сам… С-сам решать…

После того, как Кейн-таки взял себя в руки и рассказал о своем плетении заинтересованным людям, силы окончательно его покинули. Заикаться он стал в два раза больше. Слушать его не было сил. Тем более, пока он висел на моих плечах тяжестью всего грешного мира.

Парень будто почувствовал мое состояние, потому что уцепился за стену и приподнялся, светло улыбнувшись.

— Просто я хотел насладиться этим чувством…

— Страхом перед публичными выступлениями? — хмыкнула я, передергивая плечами. Появившийся дискомфорт я списала на общее… хм… не очень хорошее состояние.

Изобретатель тряхнул светлыми кудряшками.

— Нет. Триумфом.

У-у-у… В нас еще и жажда славы проснулась? Впрочем, в комплекте с остальными его качествами, это не так уж и плохо. Дополнительный стимул вести себя по-человечески ему не помешает.

— Чего ж ты тогда пугался так… своего триумфа? — прижимая пальцы к вискам, механически спросила я. Язык ворочался с трудом.

Господи, что за ерунда такая… Такое чувство, будто с меня по-живому крючьями кожу сдирают.

Еще одна добродушная улыбка в исполнении Кейна едва не убила во мне веру в человечество — и как он может скалить зубы, когда мне так плохо?

— Ты же с Серебряным Посохом Академии закончила, а такие глупые вопросы задаешь. — Я вскинула глаза. — В этом вся прелесть — преодолеть себя.

Вот уж действительно, глупость какая.

— Знаешь, Кейн, анализируя собственные поступки, я понимаю — Серебряный посох и ум — не одно и то же, — сказала я и обернулась.

Поздно я поставила заслон, ох, поздно. Меня чуть было не прочитали.

Серая фигура отделилась от стены и замерла на самой границе света и тени.

— Ну, вот не скажи… Хотя, если ты имеешь в виду ум практический, то, вполне возможно, так оно и есть, но с чего ты… Ция? Что случилось?

Ух ты, он обратил внимание на то, что я его не слушаю? Странно-странно. Как-то он слишком чутко ко мне относится, будто все время присматривается, не выпускает из поля зрения.

Уж не опыты ли он на мне ставит, а? Иначе с чего бы такой интерес.

Фигура заколыхалась — это спала энергетическая напряженность окружающего его магического поля — и шагнула вперед. Серенький пиджачок с оттопыренными карманами, мятые брючки бисквитного цвета, наполовину седые волосы, зачесанные назад, чтобы закрыть намечающуюся лысину. Пара перстней на пальце, но один бросался в глаза больше остальных, этакая яркая точка в полной серости. Ярко-красный камень, мимикрирующий под рубин, весь изрезанный какими-то значками.

Понадобилось этому Господину Серости так выделяться?

— Добрый день, — четко кивнув и мне, и Кейну, произнес он. — ЭльвеЦия, мы можем с вами поговорить?

Обычный, совершенно обычный человек — даже в Академии таких пруд пруди. Но вот выправка…

— Говорите, — заледеневая изнутри, промолвила я.

Браслет обжег холодом, почудился запах грозы. Волосы буквально встали дыбом от заискрившегося в воздухе электричества.

"СБ"

А то я сама не поняла!

Стоп.

Что это сейчас было?

— Я хотел бы поговорить… — офицер, иного бы не пропустили на территорию Академии с какими бы то ни было бумажками и подписями, перевел увесистый взгляд на притихшего изобретателя. Последний встревожено переступил с ноги на ногу, словно курица на насесте, почуявшая крысу.

— Ция, все хорошо?..

Я медленно кивнула. Спина сама собой распрямилась, а руки сложились на груди.

— Да, Кейн, все в порядке. Мы отойдем ненадолго, хорошо?

Парень сморгнул.

— Как знаешь.

Я не знала ничего, но тем не менее чувствовала тем самым местом, которое никогда не ошибается — грядет что-то неприятное и, что характерно, уходящее корнями куда-то в прошлое. Очень загадочное и очень темное, угу.

Мужчина повел рукой, предлагая даме, то есть мне, самой выбирать направление. Ну, я отошла на пару шагов и развернулась, давая понять, что дальше не пойду. Да и Кейн у меня так остается в поле зрения. А мы с эсбэшником — у него.

Офицер из ИСБ ничем не высказал недовольство, лицо его выражало ту же самую абсолютную отстраненность, что и у меня.

— Ну, прежде всего, я поздравляю вас с первым успехом на научном поприще. Для выпускника этого года — очень неплохой результат.

Я склонила голову на бок. Ох, к чему-то нехорошему он ведет.

— Благодарю, — без грамма этой самой благодарности в голосе произнесла я.

Мужчина аналогичным образом наклонил голову — повторил мое движение, не предпринимая никаких явных попыток как-либо на меня повлиять. Но вот его готовность сделать это в любой момент я ощущала даже не кожей, а на каком-то глубинном, инстинктивном уровне.

Внутри беззвучно зарокотало какое-то чисто звериное рычание.

Менталист менталиста видит издалека, вот уж точно.

— Вы далеко пойдете, Мастер ЭльвеЦия, у меня, знаете ли, нюх на таких людей.

А мне, конечно же, очень интересно это узнать про совершенно незнакомого человека.

— Вы хотели о чем-то поговорить?

Эсбэшник растянул губы в некотором намеке на безликую улыбку.

Я полностью облачилась в ментальные "доспехи", готовясь к самым неожиданным действиям — подобные "серые" товарищи всегда внушали мне опасения. Холод от Носителя распространился до самого плеча и уже подбирался к шее, а мой привычный образ защитника-змеи как-то незаметно растаял. Я не успела отреагировать, только прислушалась к себе. Теперь концентрационной точкой опоры мне служило фантомное ощущение замершего позади человека, готового в любой момент кинуться в драку. Этакого надежного друга. Плечо, на которое всегда можно опереться.

Эволюция ментального дара, как не вовремя ты наступила. Мне вот сейчас совсем не до разборок с собственным внутренним миром и финтов, им вытворяемых.

— Да… — потянул менталист Службы Безопасности и почесал бровь. Опыт, — с невольным уважением подумала я. Старается вести себя как обычный человек, вон, даже выражение лица почти нормальное. Какая-никакая мимика присутствует. — Меня зовут ЭйстинФонбрай. Мастер ЭйстинФонбрай, орвин-эс Имперской Службы Безопасности. И у меня к вам несколько вопросов, коллега.

Не дай бог, не дай бог…

— Я вас внимательно слушаю.

— Меня интересуют члены вашей пятерки, ЭльвеЦия. О, не беспокойтесь, леди, ничего криминального они не совершали.

Угу. А моя мама — розовоухий юхук"6" с трехсантиметровым хоботком. Что же вы тогда здесь делаете, господин офицер? Профилактические работы проводите?

— Это радует, — я ответила улыбкой на улыбку, хотя самой хотелась чуть ли не выламывать руки от раздражения и злости.

Ну, вот. Допрыгались, тушканчики со Знаком. Так и знала, что ваши эти "жутко секретные дела" ни к чему хорошему не приведут. Поотрывать бы им всем головы, вычистить хорошенько и пришить на место. На нужное место, что характерно.

— Я с радостью отвечу на все ваши вопросы, орвин-эс Эйстин.

Только не томите, ага.

Как я и думала, СБшник оказался замечательным профессионалом. Он на отлично контролировал все нюансы своего поведения, и не только психоматорику, но и внутренние движения души, будь то ответное внимание к моему поведению или интерес к определенной теме. Так что мне оставалось только все глубже и глубже погружаться в отстраненное состояние — чтобы уловить хотя бы легкий привкус причины, по которой офицер-менталист решил меня просканировать.

Расспрашивал он меня аккуратно, без прокурорских приемчиков и прямого давления. Но все про что-то постороннее, к делу не относящееся. То про моих сестер и их отношения с моими парнями, то про гостей, то про здоровье матушки Айка.

Но чем легче мне становилось находиться радом с орвин-эс Эйстином, тем больше я напрягалась. Мое собственное состояние внушало опасения — еще чуть-чуть, и взлечу вверх, на искристых волнах полного счастья.

— …и прошлой ночью тоже. У меня был выходной, гость пришел.

Я поправила волосы, кокетливо улыбаясь.

— И в самом деле, ничего не знаете?

— Нет. Когда я пришла, на дежурстве оставались только ДзеЛинек и НароСалир. Остальные отбыли по делам личного характера.

— Личного? — вежливо заинтересовался офицер. — Семейные обстоятельства?

— Я не любопытствовала.

— То есть, ни СанмАйка, ни ИрреКароля в Хрустальном не было? А три недели назад, седьмого числа?

И все же, все же… Интересен ему только кто-то один из нас. Что-то шевельнулось, едва-едва заметно, как движение ресниц, при упоминании имени Кароля.

Что? Чем это ИСБ не угодил наш командир?

— Вы знаете, я припоминаю с трудом. Но у нас дома в журнале все отмечено. Можете запросить разрешение, ИрреКароль вам все покажет. И даже снимет копию.

— Да, непременно. — Офицер провел рукой по волосам. — Сколько лет вы уже занимаетесь разработкой нового типа плетений?..

Орвин-эс еще несколько минут расспрашивал меня о разной совершенно несвязанной ерунде, призванной лишь для того, чтобы запутать, будь у меня желание разобраться с причинами происходящего раньше времени. Я чувствовала, что он закругляется. И еще… Я была права. Его интересует именно Кароль — ради него был затеян этот неформальный допрос.

— Вы знакомились в родственниками членов вашей пятерки? — спросил менталист и поднял свои будто запорошенные серые глаза.

Я уже чувствовала себя невесомой, парящей где-то под потолком. А тут еще и теплые искорки побежали — золотистые, как в авантюрине, попавшем в поток солнечного света. Все эмоции стали тонкими, невесомыми, как дым над потухшей свечкой — взмахнешь рукой, и он развеется без следа. Спокойствие, такое же легкое, как взбитые сливки, окутало доверчивостью. Захотелось все-все рассказать, поделиться наболевшим. Ведь они и правда все время куда-то пропадают…

Все время. И ничего мне не рассказывают. Совсем не доверяют. Остается только подмечать. А потом пытаться соединить все, что удалось узнать в одно и понять-таки наконец…

Я холодно впилась взглядом в мужчину. Серый с одним красным пятном — кольцом на пальце — все в нем сбивает с толку.

Будь я змеей, расправила бы капюшон и зашипела, высчитывая расстояние до жертвы. Какая-то животная агрессия, ярость на грани умопомрачения совсем не свойственна разумным прямоходящим. Появилась уверенность, что будь на то мое желание, не сдерживай меня какой-то последний барьер, сродни предохранителю, я смогла бы прямо сейчас, без промедления одним ударом опрокинуть этого офицера-профессионала с огромным опытом, подмять сопротивление, смяв все щиты. Просто распять его, беззащитного, и делать все, что захочу. Считать, исправить, стереть, перепутать связи, довести до сумасшествия…

Офицер ИСБ чуть побледнел, но не дрогнул. Серый цвет всего лишь стал на пару тонов ближе к извести.

— Был рад встречи с вами, было приятно пообщаться, буду… с нетерпением ждать новой свечи… встречи с вами.

Я смотрела на чуть заторможенного, заикающегося менталиста, который, попрощавшись, я бы даже сказала, пробормотав что-то малосвязанное, похромал по коридору.

Духи пресветлые… Откуда такая сила? Такой резкий всплеск? Я ведь действительно чуть на него не кинулась…

Резко повернувшись на каблуках, подошла к Кейну, задумчиво разглядывая руки. Тот все еще ждал. И, кажется, наблюдал за происходящим.

— У менталиста сдают нервы, — в очередной раз поразил он. — Исключительный случай. Ция, что-то происходит? Может, я могу помочь?

И вовсе это не нервы. Это вообще… неясно что. Так, аномалия какая-то. Сбой в поведении. Так, это уже не предупреждающий звонок, а крик. Пора обследоваться. Хотя бы самой себя протестировать. Или из наших кого-нибудь попросить, раз уж я не могу полностью доверять себе.

— С чего ты взял?

Кейн пожал плечами и сунул руки в карманы. Он уже достаточно оклемался после выступления и не трясся от пережитого ужаса.

— Ты его чуть не убила, Ция. Даже меня задело. — Вот тут меня чуть не перекосило. Первый раз я чуть не убила Салира с Айком. Теперь, вот, Кейна шибанула. Я становлюсь опасной, так и до карантина недалеко. — Кстати, с каких пор ты приобрела инстинктивную защиту стихийника воды? Помнишь, Ариша, когда на нее из-за угла выскакивали, все время руки странно складывала? Это у них, у водников, все плетения с этого начинаются, — пояснил мне изобретатель. — Так и ты так же… Полезная привычка. Меня научишь?

— Обязательно, — кивнула я. — Обязательно схожу к целителям. Прямо сейчас!

— Я тебя провожу! — с готовностью выступил вперед Кейн.

Глаза его сверкали решимостью. С таким выражением лица обычно хватают за грудки и с пафосом просят оставить умирающего и спасаться самому.

— Не стоит. Я пока еще не калека.

Во всяком случае, если проблема и есть, то она у меня в голове.

— А… Ага… Ладно…

Попрощавшись с однокурсником, правда, это оказалось не так просто в виду того, что выразить мне пожелания здоровья и удачи в исследовательской деятельности пожелали едва ли не все присутствовавшие, а перемолвиться парой словечек — половина комиссии. Уж не знаю, то ли они все повально решили проявить вежливость, то ли попросту "застолбить" знакомство со мной на будущее.

Плюс от этого был только один. Кейна все страждущие общения с юным гением облепили качественно и надолго. Так что я смогла смыться, не привлекая всеобщего внимания и, честно говоря, что было важнее всего — не привлекая внимание самого сокурсника. Правда, он пытался прорваться, даже, кажется, звал меня, но я только и думала о том, как улизнуть.

В Академии было отведено целое крыло для целителей. Обучались они отдельно от всей остальной массы Мастеров, по своей собственной программе и со своими преподавателями.

Ученики и будущие Мастера Целители почти не пересекаются, даже общие курсы читаются по отдельности. Да и биоритмы у них… Ну, очень странные. Когда, скажем, дежурные Ученики Стихийники начинают бегать по этажам, успокаивая тех, кто проявлял слишком уж бурную активность после отбоя, Мастера Целители только собираются на первые пары практических занятий. Почему-то ночью им легче всего и учиться, и практиковать.

Я не вникала, но одни объясняют это какой-то особенной близостью их направления к "дремлющим силам природы" и тому подобной ерундой. Другие — что в отсутствии солнечного света большинство препаратов храниться дольше, да и лягушек проще препарировать. Как по мне, так что совой об пень, что пнем об сову. Все равно сове больно — днем встретить бодрого целителя так же сложно, как и повстречать в центре города разодетого по последней моде рыжего волка, стоящего на задних лапах.

Из Учеников-целителей днем не спят только дежурные, готовые в любую минуту сорваться с места — оказывать первую помощь и ассистировать дипломированным коллегам, которые уже давно перебороли свою природу и спокойно работают днем, как и все нормальные люди.

Так что отправляясь по нужному мне адресу, я рисковала нарваться на неласковый прием и помятую со сна физиономию. Вернее, так и было бы… Если бы я отправилась в крыло целителей.

Но я решила сделать по-своему. Любое официальное обращение к Мастеру Целителю от мага Академии — это, знаете ли, не личное дело этого самого Мастера. Врачебная тайна отметается в сторону — пятерка будем немедленно уведомлена обо всех проблемах этого неудачника — ведь от состояния здоровья одного из членов может зависеть чуть ли не жизнь всей пятерки.

И это правильно. Да. Вот только мне эта правильность и даром не нужна.

Был у меня знакомый среди целительской братии — товарищ этот закончил Академию на год раньше меня и по слухам успешно занимался частной практикой — состояние его родителей вполне позволяло. Познакомились мы с ним при не слишком-то приятствующих обстоятельствах, но, тем не менее… Эх… Все равно, выбора у меня нет.

Придется обращаться к нему. Ничего не поделать.

Сразу после выпускного Мастер Целитель НарваАлдар прикупил небольшой домик на окраине Тарние — самом фешенебельном из отдаленных от центра районов столицы. Здания там редко поднимались выше, чем не пять метров в высоту, а цвета в основном были спокойные, природных оттенков. Почти курорт в самом центре империи. Но и тут Мастер Целитель выделился — за три квартала была видна возвышающаяся над остальными постройками ярко выкрашенная круглая башня. Из красной трубы, несколько раз причудливо изогнутой, вырывался чуть зеленоватый, изредка хлопающий багровыми вспышками дым.

Пока я смотрела на странную конструкцию дымохода, призванную погасить какую-то особенную энергию, выходящую на улицу вместе с дымом, и гадала, что же это такое интересное вновь затеял целитель, умудрилась заблудиться в затейливых поворотах улиц. Башня — вот она, как на ладони. А добраться до нее — надо постараться. Не полезешь же через заборы да крыши мини особнячков. Люди тут эгоистичны и хамливы, им не докажешь, что хотел просто сэкономить время и вообще, выполнял суперсекретное задание Академии. А зубастых охранников — милых песиков или кого пострашней — отправил в беспамятство чисто автоматически. По привычке.

Прежде я никогда не бывала в гостях у Мастера НарваАлдара по целой совокупности причин, да и не горела желанием видеть его снова, да нужда заставила. А потеряться в этой части столицы проще простого — тринадцать гостей столицы на дюжину, забредя в какой-нибудь переулок, блуждают затем по городу, словно по сложному лабиринту, до посинения. А мне, ох, как не хотелось становиться очередной жертвой знаменитой крученой системы улиц столицы. Местные-то кое-как ориентируются, а вот приезжие из глубинки… Хм, провинциалки везде выглядят смешно. Только форма и спасет.

В ноги бросилась какая-то вредная болонка, из тех, что чувствуют себя в полной безопасности из-за милого вида и близости хозяина, а потому действуют на нервы всем окружающим без остановки, и попыталась облаять. Я остановилась, раздумывая над тем, рисковать ли сохранностью сапог, попросту не обращая на надоедливую псину внимание, или же швырнуть в нее чем-нибудь, пока она не испортила единственную целую обувь, в которой удобно и бегать по "полю брани", и не стыдно к приличным людям пожаловать. А если и швырнуть — то камнем или чем попроще — огненным плетением. И эффектней, и эффективней, и безопасней.

Ненавижу маленьких собак.

— Госпожа Мастер! Госпожа Мастер!

А вот и хозяйка милой животины пожаловала.

Бабуля, лет восемьсот, подхватила белый комок шерсти с оскаленными мелкими зубами, поправила розовый бантик на ошейнике и уставилась на меня сквозь стекла очков в такой же розовой оправе. С несколькими бриллиантами на дужках. Такая могла бы и вылечить зрение за пару дней, но, видимо, оставляет все как есть специально для того, чтобы продемонстрировать всем свои дорогущие, бесполезные очки.

Так, Ция. Оставь свою классовую ненависть для Салира, там это хотя бы взаимно. А то бросаешься на людей, совсем как эта… болонка!

— Аккуратней с собакой, — холодно проговорила я.

Обезопасив питомца, пожилая женщина сразу почувствовала себя уверенней.

— Я прощу прощения. Обычно здесь не бывает чужих, — доброжелательно проговорила бабушка и с любопытством сощурилась. — А вы к Дзерине, да? Она уже три дня как ваших ждет, сынок у нее странно приболел, а вы все не торопитесь.

— Сочувствую, но я здесь по другому делу. Скажите, а почему ваша знакомая не обратиться к Целителю? Здесь ведь, если я не ошибаюсь, совсем рядом живет один.

Бабуля фыркнула.

— Так вы с проверкой? — Я не стала отрицать. — Давно пора. К этому сумасшедшему и подходить-то боязно, все у него там вечно искрит, шумит… Как вылетит из этой трубы чего, так потом и на улицу не выйдешь — невольно наступишь, а потом гадаешь, что за дрянь к тебе прицепилась. Не целитель он, а вредитель! Как ему только позволили здесь поселиться! Мы уже столько жалоб писали, а все без толку. А сыночек-то у Дзерины весь пожелтел, ну точно лимон пупырчатый, да еще и фиолетово сыпью покрылся, а…

— Как пройти к его дому подскажете? — перебила словоизлияние я, чувствуя, что едва не начинаю улыбаться. Как все это знакомо.

— Подскажу, подскажу! И даже провожу! — покрепче прижимая вырывающуюся с визгом болонку. — Давно пора его приструнить!

Таким образом я обзавелась отличным проводником, который и довел меня до кислотно-зеленой оградки, покрытой острыми шипами, что колючая проволока. Видимо, набеги на садик целителя не были редкостью.

Бабуля еще поплевалась на такой странный колорит домика с башней и ушла. Вернее, спряталась за угол и приготовилась наблюдать.

Хотя, как по мне, так приторно-розовый цвет ее наряда гораздо страшнее.

Я поправила ремень, одернула тунику, расправила рукава — чтобы закрывали руки до самых кончиков пальцев, застегнула ворот блузы на все пуговицы и пожалела, что не надела рубашку кого-нибудь из парней — там пуговицы до самого горла. Да и шейный платок можно было бы повязать. Чтоб уж совсем без намеков. А то, знаете ли…

Еще и ремень тонковат… А, черт с ним. Переживу.

Резная калитка — безопасная для воров только на первый взгляд — отворилась сама собой. А только я ступила на крыльцо, как дверь, обитая металлическими пластинами, в лучших традициях ужастиков про призраков сама собой медленно отворилась и оттуда вырвался густой чернильный дым. Он, не рассеиваясь, просто поднялся вверх, оставляя на периллах и стене дома жирные сине-фиолетовые следы.

— Эй, заходить уже можно? Или ожидается еще что-нибудь в том же духе? — крикнула я, благоразумно оставаясь на месте.

Везет же мне на экспериментаторов. Да и вообще, на странные личности.

При звуке моего голоса лениво щелкнула дверная цепочка, и, сонно прижимаясь щекой к косяку, в проеме одновременно настороженно и деловито появилась узкая физиономия, щедро украшенная невообразимым количеством веснушек — словно сдобное тесто маком. Длинные рыжие пряди — словно аллюзия на яркие шторы в крупный горох, завешивающие все окна в его доме. И они, кажется, стали еще тяжелее — красных бусин, вплетенных в волосы, поприбавилось.

— Ция? — молвил Целитель, даже перестав зевать. А это был он, собственной персоной. С лица его мигом слетела блаженная сонная дрема. — Ция!!!

— Привет, Алдар, — кивнула я, с усилием выдирая руку из его цепких ладоней. — И я уже просила тебя не облизывать мне пальцы. Это элементарно негигиенично.

— Ты аккуратная и моешь руки, я знаю, — счастливо взмахнул неровными ресницами он, ухватываясь за косяк.

Я насторожено замерла, потому что обычно такой малостью его приветствия не ограничивались.

— Зато я не знаю, чистил ты сегодня зубы или нет.

Моя постная мина могла смутить кого угодно, но не его.

— У тебя есть шанс это узнать.

Целитель мгновенно распахнул дверь, едва не вбив ее в стену, и с каким-то нездоровым энтузиазмом затянул меня в дом — я и опомниться не успела.

Раз — и уже стойка из какого-то жаркого западного танца.

— Это был всего лишь приветственный поцелуй, — расплылся в сладкой улыбке целитель. Еще чуть-чуть, и у меня из ушей сироп закапает, ага. — Элементарная вежливость и только.

Я холодно улыбнулась — льда на десяток айсбергов хватило бы.

— Какие церемонии между старыми друзьями, не так ли?

— А ты все такая же неприступная, драгоценная моя, — проворковал Алдар, ни капельки не огорчаясь — неунывающий тип.

Вот именно этого я и опасалась.

— Успокойся, я к тебе по делам.

Целитель только уверенно хмыкнул.

— На иное я и не надеялся. У тебя что-то случилось, я сразу понял.

— А ты проницателен, как и всегда. — У меня уже начала затекать шея, так что я впилась пальцами ему в плечо и в ладонь — да здравствует грубая сила! — Перестань меня лапать.

Небось, устал меня на весу держать, ага.

Красные бусинки непримиримо забренчали.

— Должна же у тебя быть профессиональная этика, хотя бы в зачаточном состоянии!

Алдар пораженно уставился мне в лицо, а объятия его стали еще крепче.

— Так ты серьезно?..

Нет, черт возьми, просто потрепаться пришла.

— Я к тебе, как к Мастеру Целителю.

Алдар перехватил меня одной рукой, захлопнул дверь — десять замков были профессионально закрыты в пару секунд левой — и, схватив меня в охапку, потащил по винтовой лестнице наверх, в башню.

— Не так быстро, ретивый ты мой, — слегка обалдев от скачки галопом по лестнице с акробатическими трюками в исполнении неподражаемого Целителя, выдала я, когда меня осторожно опустили на стол. Кажется, именно на таких вскрывают трупы.

Парень быстро облачался в серый халат, утягивая волосы, надевая перчатки и нарукавники одновременно. Я наблюдала за этой размеренной суетой с огромной долей скепсиса.

— Ты что, оперировать меня собрался?

Алдар перестал метаться с обеспокоенным видом. Подтащил ногой раскладывающийся металлический стул и, хитро сверкнув глазами, оперся локтями на стол.

— Уж и пошутить нельзя, — хмыкнул он, стягивая с веснушчатого лица защитную марлевую повязку — под ней обнаружилась проказливая улыбка. — Рассказывайте, пациент, что вас привело ко мне. Извиняюсь за неудобства, но чай предложить не могу. — Он щедро взмахнул рукой, обводя круглую лабораторию. — Только спирт. Девяносто пяти процентный.

— Премного благодарна, но нет.

— А зря… — грустно кивнул рыжий.

Я бы похлопала его сочувственно по плечу, но, увы, сползти с промораживающей поверхности стола, которая проращивала во мне черные ростки брезгливости, было первоочередной задачей.

— Сесть тоже не предложишь? — оглядываясь в поисках еще одного стула, спросила я. Взгляд все время натыкался на всевозможные бутыльки, склянки, мензурки, пузырьки и пробирки. С самым разным содержимым, и даже затемненные — от солнца. Такая страсть при полном отсутствии полагающегося таланта… Даже эта упорность достойна уважения. И, надеюсь, когда-нибудь ему все-таки улыбнется удача и он добьется чего-нибудь значительного.

Рыжий пожал плечами уступая мне место, а сам забрался на стол, развалившись на нем, словно на диване. Бусинки застучали, когда волосы рассыпались по металлическому покрытию. Алдар прошелся пальцами по столу, изображая неторопливую походку, и затеребил меня за рукав.

— Рассказывай, что тебя так встревожило.

Шлепнув по явно лишней конечности и подавив улыбку, я с тоской принялась за "рассказ". Не дай бог найдет что-то, там уже не схалтуришь. Придется и к обычным Целителям обращаться, и пятерке сообщать, а то и вовсе рапорт подавать. С такими вещами не пошутишь особо. И что я буду делать дальше?.. Когда я лишилась силы в прошлый раз у меня была надежда и даже уверенность, что я сумею это преодолеть. В случае же какой-то непонятной болезни…

Так, хватит. Еще ничего неизвестно, а я уже гвозди в свой гроб заколачивать принялась. Еще только повеситься, как в той шутке про даму бальзаковского возраста, из-за слишком большой впечатлительности не хватало. Муж ради шутки углем размалевал лицо, да в кровать улегся, а она до бубонной чумы додумалась.

Ох, хоть бы так.

— При внешнем осмотре ничего странного я не обнаружил, — серьезно проговорил Алдар, стягивая перчатки. Его темно-серые глаза, почти графитовые, с синевато-белёсым отливом, были абсолютно серьезными — чуть ли не второй раз за историю нашего знакомства. Парень согнулся, делая очередную запись в своей тетради.

— Уже можно одеваться?

— Угу, — не глядя, кивнул он, продолжая с задумчивостью на лице изучать список симптомов. Молчание затягивалось, а я беспокоилась все больше.

Лаборатория Алдара напоминала его самого — пестрая, украшенная хаотическим порядком в небрежной форме — про рыжего иначе и не скажешь. Несмотря на солнечный день, по всей стене гирляндой были развешаны синие светляки, из-за которых свет казался резким и холодным. Льдисто-голубые блики многократно отражались на всех стеклянных и металлических поверхностях. Только внутри закрытой на задвижку печки что-то странно пахлюпывало, да потрескивало.

— Каков вердикт? — скрывая внутреннюю дрожь, спросила я. Пальцы несколько раз неловко соскользнули с пуговицы, пока я застегивала блузку. Туника осталась висеть на краю смотрового стола, а я не стала за ней тянуться. Как-то мне… Жарковато из-за ожидания приговора стало.

Целитель перевел взгляд "полный сердечной думы" на меня и, сложив руки, оперся подбородком на кулак.

— Знаешь, такое чувство, будто ты уже дня три держишь под абсолютным ментальным контролем целый город. Что, в Хрустальном настолько плохи дела?

И он еще шутит…

— Говори, что со мной происходит и я даже не буду тебя спрашивать, откуда ты знаешь место моей практики.

Рыжик щелкнул пальцами, аки заправский фокусник. Я уже бы и не удивилась, если бы с потолка посыпалось конфетти, а из-под стола появилась шляпа с белым кроликом.

— Все элементарно, я слежу за судьбами людей, которые мне небезразличны.

Я сжала зубы, сминая в пальцах ткань блузы.

— Говори уже диагноз, мистер Целитель, а то я сейчас не выдержу напряженности момента и впаду в истерику, — нарочито весело хмыкнула я.

— Я уверен, что ты стоически встретишь свою судьбу. Собственно, у тебя перенапряжение — в легкой форме. Также я заметил, что полярность ментальной силы несколько изменилась по сравнению с тем, что я помню — судя по всему, это случилось совсем недавно — что наложилось на стрессовое состояние. Тебе нужно просто поспать.

— Что еще? — все еще не смея расслабляться, потребовала ответа я, повернувшись к перебирающему волосы целителю спиной.

— Ничего. Гематомы на спине с правой стороны, но это особенность твоей физиологии, они у тебя быстро появляются и также быстро проходят, внутренних повреждений нет… Ты это, со спиной-то поаккуратней. Там, вообще-то, позвоночник.

Я кивнула, заправляя рубашку в брюки.

— Спина и косяк двери решили познакомиться поближе.

— Вот, — на стол передо мной со стуком опустилась приличных размеров баночка с марлей-наклейкой с какими-то непонятными мне закорючками. Расшифровать их смог бы, думаю, только почерковед или другой целитель. — Гомеопатическое противовоспалительное. — И, увидев мое лицо, пояснил: — Мазь. Для внешнего применения, если что. Закончится, еще придешь.

Пока я разглядывала подарок, Целитель ударился в воспоминания. Я же предпочитала лишний раз не вспоминать обстоятельства нашего знакомства, а потому молчала, переваривая мысль, что со мной все в порядке.

Откуда же тогда нарушения? Оснований не верить Алдару нет. Он специалист по диагностированию менталистов — на собственном опыте знаю.

— …вот тогда тебя можно было лейкемию приписать — бледная, с температурой, вся в синяках, усталый вид, вечная апатия… Смотрю, теперь у тебя все в порядке? Никаких нарушений с тех пор не было? Мне Мастер УфеЭзедра говорила, что у тебя опять были какие-то проблемы. Может, у тебя магия на прежний уровень возвращается?

Как, я не говорила? Это я с Алдаром познакомилась год назад. Он со мной — гораздо раньше, я его просто не помню, наверное, внимания не обращала. Не до того мне тогда было, чтоб на парней заглядываться. Рыжий писал диплом по моему случаю — потере и следующему восстановлению способностей. И познакомили меня с ним уже на защите.

Можете себе представить, как я удивилась.

— Все нормально. Пока никаких изменений. — Я решила не углубляться и не сообщать Алдару про странные всплески силы. Уж если УфеЭзедра ничего по этому поводу не говорит, то и волновать рыжего лишний раз не стоит. Не хочу, чтобы за мной в очередной раз наблюдали с исключительно научным интересом. — Сам как? Смотрю, у тебя проблемы с милыми соседями? — Рыжий поморщился, будто я назвала лимон сладким. — Тебе в вину ставят болезнь ребенка, ты знаешь об этом?

Алдар отмахнулся.

— Ты про ДалуДзерину и ее отпрыска. Знаю я все. Мальчишка полез ломать мою сирень, вот и наткнулся на защитное плетение.

— Тебе что, куст жалко стало?

Опять загремели бусинки.

— Это абсолютно безопасно, а краска смоется через пару дней. Чаще уши мыть будет. Так тебя чаем угощать или чего покрепче?

Что там за история с ушами я спросить не успела, да и отказаться — тоже. Кто-то постучал в дверь. Вроде, и тихо, но стук отчетливо прогремел даже в башне. Рыжий заинтересованно сощурился, спихивая со стола раскрытые книги и открывая моему взору вазочку с засахаренными дольками груш.

— К нам в гости Мастер. Угощайся, я сейчас приду.

Знает мою слабость, зараза.

Пока Алдар разбирался с гостем (зловеще звучит, нда), я успела усесться на стол, ибо после такого облегчения просто необходимо занять сидячее положение. А еще лучше — лежачее. Как говориться, можете ставить нас на колени сколько угодно, все равно мы лежим. Так что через некоторое время я совсем уже по-хозяйски развалилась на столе и, увлекшись размышлениями насчет Кейна и эсбэшника, оприходовала почти половину вазочки. От облегчения в голове помутнело, иначе объяснить я это не могу. Дух анархии, пропитавший всю лабораторию и самого Целителя, подействовал и на меня. Подействовал разлагающе.

Шаги я услышала заранее, но не обратила особого внимания. Ну, думаю, Алдар не обидится, что я на его рабочем столе устроилась. Понимает же, что у меня от счастья коленки трясутся. И позубоскалить ему особо не удастся, я все равно собираюсь уже уходить. Вот только лакомство доем.

Нижний край двери, открываясь, задел пол. Оный был в целях безопасности выложен камнем, а потому звук резанул по ушам.

— Алдар, у тебя дверь перекосило, — разглядывая очередную дольку на свет, сообщила я. — Как думаешь, это из-за влажности, или просто башня на бок заваливается?

Судя по звукам, дверь походила туда-сюда. Я поморщилась из-за скрежета.

— Прекратите, Мастер, — раздался из колодцеобразного коридора с резной винтовой лестницей голос Целителя. — Ворвались в мою частную собственность почти без приглашения и хозяйничаете.

Ой… Точно, у Алдара же постоянно вплетенные в волосы бусинки стукаются друг об друга…

— Думаю, это все-таки кривые руки рабочих.

Ну, нет, господа. Так бывает только в книгах, причем авантюрного жанра. Вот скажите на милость, откуда бы ему здесь взяться? Я подозрительно уставилась на груши в сахаре — уж не от них ли мне поплохело?

Все еще надеясь на слуховые галлюцинации, я медленно облизала кончики пальцев и спокойно села, оборачиваясь.

Мне сегодня не везет. Определенно.

— Таков был мой заказ. — Шагнув внутрь, рыжий смерил Салира медоточивым враждебным взглядом вечного соперника и кровного врага.

Интересно, чем же это простой столичный Целитель обязан визиту аж самого Северного Графа?

Мы с блондином встретились взглядом — его, как и обычно, не выражал ничего кроме вежливого любопытства — а затем прошлись по нарядам друг друга. Салир весь в черном с золотом и я… А что я, собственно?

Алдар, оглядев нас обоих, недовольно покосился на моего коллегу, и плавным шагом хищника скользнул ко мне. Приобнял так по-собственнически и, демонстративно склонившись к уху, прошептал:

— Ты неправильно застегнула рубашку… На одну ошиблась…

И беспардонно потянулся исправлять беспорядок. У меня сначала даже язык присох к гортани от неожиданности. А потом я бросила взгляд на Салира и едва не покраснела, с такой насмешкой последний наблюдал за манипуляциями рыжего. Ну, все… Наглость, это не умышленное действие, а свойство характера, Алдар всегда был чересчур настойчив, но чтоб на людях, да еще и умышленно, да еще и перед этим…

Оттолкнув целителя, мимоходом довольно болезненно наступив ему на ногу каблуком, а еще и со всей силы прижив его пальцы по острому краю стола, я выпрямилась. Надеюсь, этот толстокожий хоть что-то почувствовал.

— Прошу меня извинить, — и, подцепив тунику, оставила этих двоих наедине.

В синем свете мое лицо действительно казалось каким-то болезненным и усталым. Так что я не выдержала. Погасила хозяйский огонек и зажгла свой, более близкий к дневному свету. Болезненная тяга у Алдара к этому холодному бирюзовому оттенку что ли? Даже в ванной комнате не мог что-нибудь повеселей придумать…

Обычно дома стоят уж если не по типовому проекту, то хотя бы приблизительно одинаково. Кабинеты-гостиные внизу, гостевые спальни на втором-третьем этаже, уборная либо в центре, либо в каждом крыле, либо в дальнем углу, либо, если это домик зажиточной особы, в каждой гостевой персональная. Во всяком случае, топографическим кретинизмом я никогда не страдала и считала, что если уж научилась разбираться в головоломной постройке ТаяКарна, который считал, что маги Академии должны не только чаще бегать по лестницам, но и просто обязаны развивать память и пространственное чутье, то уж в каком-то домишке целителя точно разберусь. Но, нет! Одной башни, будто выдернутой с "корнями" откуда-то из крепостной стены настоящего замка, а затем раскрашенной сотней талантливых ребятишек-авангардистов, Алдару показалось мало. Он и на самом проекте дома оторвался по полной. Тут было все. И лестницы, уводящие в тупик, и люки в потолках, которые надо еще постараться, чтобы найти, и окна в соседнюю комнату, и, о, мама моя, даже дверь, ведущая прямиком в кусты шиповника — это с третьего этажа-то.

Любой архитектор, попытавшись разобраться в планах, сошел бы с ума и драл на себе волосы, что уж про меня-то говорить.

Тем не менее, по чистой случайности я набрела-таки на комнату с раковиной и зеркалом на пол стены — протиснувшись в полуметровое прямоугольное отверстие у самого пола.

Пока я блуждала, пока приводила себя в порядок, пока мрачно пялилась на собственное отражение прошло уже достаточно времени, даже выжидать не пришлось. Поэтому, плеснув в водой в лицо последний раз и закрутив волосы в тугой узел, я стала пробираться обратно к башне.

А с виду этот домик не такой большой…

Едва я ступила на первую ступеньку, как наверху что-то бухнуло, покатилось, загромыхали шаги, рассыпался звоном звук разбитого стекла. Выругавшись, я рванула наверх, одновременно пытаясь сообразить, что же могло случиться. Ну, никак у меня в голове не укладывалось, что Северный Граф способен на потасовку. Такой даже лишний раз белоснежную перчатку не снимет, а уж чтобы кулаками размахивать… Это Алдар большой мастер в деле провокаций, но Салира ему не провести, вот уж на что поставить готова.

— Что… — Я даже отступила назад на пол шага, округлив глаза. — Что происходит?

Замершие в воздухе предметы красноречиво покачивались, ныряя в невидимых волнах. Колба с какой-то гранатовой жидкостью зависла под потолком в наклонном состоянии. Из нее то и дело на пол падала очередная капля, после которой скворчал углубляющаяся в камень искра синего огня, а вверх поднимался лиловый дымок. Еще парочка бутыльков подозрительно содержания колыхались как раз у меня перед носом, на уровне груди. А кроме всего этого парили еще и всевозможные баночки, скляночки, тетради, пакетики, свертки…

— Это? — проследил за моим взглядом Целитель и застонал, держась за шишку на лбу. — Вытяжка иерльского черного гриба отходновения и его катализатор, а вон там, — Алдар махнул рукой в сторону замершего под потолком сосуда, — моя попытка воссоздать в искусственных условиях Дар Синего Пламени. — Он продолжал подпирать стол спиной. — Забыл, что они у меня среди прочего на полках стояли…

Я перевела взгляд на Салира — тот держал край стола, не отводя напряженного взгляда с центра комнаты. Именно он и удерживал все это безобразие в воздухе.

Если это и драка, то они избрали странный способ нанесения увечий.

Рыжий неохотно стек с места. Тяжело поднялся, будто сквозь толщу воды, и, все еще держась за лоб, направился к опасной колбе. Забравшись на подоконник, дотянулся, заткнул пробкой и аккуратно поставил на место. Потом "обезвредил" и все остальные самопроизвольно возникшие ловушки.

— Все! — тряхнув гривой, крикнул он блондину. — Можешь расслабиться.

Тут же барахло с треском и звоном осыпалось на пол. Я опасливо огляделась, не рискуя пока переступать черту, отделяющую порядок от хаоса. А то, гляди, Целитель пропустил что-нибудь незаметное, а мне потом лечи химические ожоги.

— Что вы тут вытворяли? — задала закономерный вопрос я, с легким недоумением наблюдая за тем, как Алдар подошел к злополучному столу и поднял его за другой край. — Мебель решили переставить?

— Ну, почти… — пропыхтел рыжий.

Металлический смотровой столик был тяжел, вон, двое его с трудом тащат. Делали его таким специально — чтобы не кувыркнулся вместе с особо активным пациентом. Теперь это удобство вышло Алдару боком — вон, пыхтит, старается от Салира не отставать.

— Пространство освобождали, — продолжал все тот же Целитель, закусив губу.

Я мрачно хмыкнула и сложила руки на груди.

— Для дуэли лучшего места не нашли?

Оба снисходительно так на меня глянули, будто я необыкновенную в своей бредовости чушь сморозила.

— Освобождали пространство для эксперимента. — Тут я еще раз оглядела комнату и приметила, что мебель, какая он была в лаборатории, раздвинута к стенам. Тем не менее, это не объясняет столь странного поведения и вещей, и Салира с Алдаром — с чего бы им так развлекаться? Под моим взглядом Целитель едва заметно смутился. — Э-э-э… Я не заметил, что узелок развязался. — Он потрепал за действительно расплетенную прядь без единой бусины. — Бисеринки рассыпались, я на них подскользнулся, стол опустился мне на ногу, с него все посыпалось… Это просто кошмарный несчастный случай какой-то! Никогда еще в моей практике такого не было! И… — Тут Целитель покраснел по-настоящему — даже фиолетовый шишак перестал так выделяться. — И еще, я взмахнул рукой, нечаянно задел падающую чашку локтем и придал ей скорость… в ненужном направлении. — Парень состроил постную мину. — Она перебила подпорку и все разлетелось… Мастер НароСалир успел остановить катастрофу районного масштаба.

А он не скромничает, однако.

Против воли я хихикнула, за что заработала грустный взгляд рыжего — тот искренне страдал. Хотя, вполне возможно, просто давил на жалость или пытался таким образом развеселить окружающих, от него что угодно можно ожидать.

— А синяк тогда ты получил?.. — произнесла я, настаивая на продолжении.

Ответом мне послужил полный тоски вздох. Целитель уселся на пол, скрестив ноги, и зарылся в кучу хлама в поисках одной единственной нужной ему баночки.

— Я когда сообразил, что произошло, резко вскочил и разбил о свой лоб замершую в воздухе бутыль с перекисью водорода… — Больше придерживаться похоронного тона рыжий не смог и задорно расхохотался, — Представляешь? Два объекта столкнулись в воздухе!

Хорошо хоть об осколки не порезался, чудик, — подумала я с облегчением и улыбнулась. Очень уж потешно он выглядел, сведя глаза в кучу — мазал лоб мазью.

Салир, все это время молчавший, тоже усмехнулся. Правда, как-то чересчур самодовольно, с этаким затаенным счастьем отмщения. И почему мне кажется, что столкновение с бутылкой перекиси и мирное избежание страшных последствий вроде выжженных глаз не так уж и случайно?

Пока Целитель разгребал завалы, а я помогала ему все расставлять на свои места, Салир изучал тетрадку с записями Алдара моих жалоб на здоровье. Я слишком поздно заметила, что происходит — блондин будто носом учуял "вещественное доказательство", а весомых аргументов для того, чтобы их отобрать придумать не смогла. Сама я со своими нервами уже казалась себе кисейной барышней, которая выдумывает себе недуг, когда у нее левая пятка зачешется — дабы привлечь к себе внимание и поломаться. А я, как никак, в пятерке, так сказать, суровых мужиков (если забыть об их принадлежности к власть имущим в основе своей) и не должна…

Э, нет-нет-нет. Хватит уже придумывать. Должна, не должна — не мое это дело. Пусть Кароль решает зачем я им сдалась, а я буду просто делать свое дело. И будь что будет.

Кстати, о Кароле…

Уже собравшись обратиться к Салиру и рассказать ему про серого офицера ИСБ — и слова придумала, и в предложения их построила, и на нужный лад настроилась — я загляделась на его наряд… и тут меня словно раскаленной добела иглой пронзило.

Мне были знакомы значки, вырезанные на перстне орвин-эс Эйстина! Потому что я их уже видела. На кольце Салира. Оно плоское и широкое, совсем не бросающееся в глаза. Но…

Вот же ж черт!

— Вставай сюда, — не замечая моего шокированного состояния, рыжий взял меня за плечи и вывел на середину комнаты. Хотя, что это я несу, целитель не может такое не замечать. Скорее, он просто нашел этому вполне логичное безобидное оправдание. — Да, вставай, вот, видишь, тут круг нарисован, прямо в него.

Я послушно замерла на месте, чувствуя, как от пристального взгляда Салира гуляют мурашки по коже.

— Что ж… — Алдар оглянулся по сторонам, потом, хлопнув себя по лбу — и зашипев от боли, забывчивым после удара по голове стал, ага — вытащил из кармана сверток с каким-то порошком.

— Что это? — холодно спросила я, избегая смотреть на блондина.

— Это чтобы мне легче было, — раскрыл рот Салир, неторопливо снимая перчатки.

— Пей-пей, — тепло улыбаясь, кивнул рыжий и протянул мне стакан с водой. — Это безопасно.

В этом-то я не сомневалась, Алдару вся его целительская сущность не позволила бы подсыпать мне что-нибудь даже косвенно вредное организму, в этом он прекрасно разбирается. А вот что насчет раскрытия парочки тайн? Присутствие Северного Графа, знаете ли, очень даже смущает.

— Так вы эксперименты над людьми ставить собрались?

Алдар сдавленно хихикнул и всплеснул руками.

— Ция, у тебя развивается паранойя. Это всего лишь навсего ралар.

— Ралар? — С сомнением посмотрела на целителя. В свое время я довольно тщательно изучала материалы по Высоким дарам. Все их перечислить, конечно, невозможно — некоторые просто не поддаются классификации и находятся вне спектра. Это и осложняет их вычисление, запомнить все дары, а тем более их симптомы, просто нереально. И вот тут в книгах и появляется такой термин — ралар. Это, в некотором смысле, ускорители или катализаторы. И для каждой группы Даров они разные. Но зачем ралар принимать мне? Об этом я и спросила: — Зачем? Или ты думаешь, что у меня есть Высокий Дар? Лет десять назад ты, кажется, подтвердил обратное.

— Это для меня. — Теперь ближе подошел и блондин.

Целитель согласно кивнул.

— Тебе нужно, сам и пей, — фыркнула я.

Красные бусины забренчали обиженно — рыжий откинул волосы за спину и грустно заглянул мне в глаза.

— Ты мне не доверяешь, да?..

— Не в том дело. — Я уперла руки в бока, уходя от ответа. И тут же почувствовала, как мне не хватает еще одного слоя одежды — в компании Алара я чувствовала себя вполне комфортно и в одной блузке, после того, как высказала свое отношение во время приветствия. Да и чего он там не видел, после целительской практики-то.

— Тогда в чем же?.. — Причем произнес это не рыжий, а Салир, подступая.

Я прокашлялась и отступила назад. Слишком уж близко подошел этот провокатор.

— Мне не нравятся заговорщические выражения ваших лиц. Алдар, ты что-то мне не договариваешь?

Целитель округлил глаза и затряс головой.

— Ты что, я не способен на подобное!.. — фальшиво начал он.

Я критически подняла бровь. Салир скрестил руки на груди и усмехнулся самыми краешками губ.

— Ладно вам, можете говорить, — обратился он к целителю, будто меня и не было вовсе в комнате. — Ция уже, скорее всего, догадалась.

Очень лестная оценка моих умственных способностей, но мне от этого не легче, ибо ничего я не понимаю.

Рыжий раздраженно поморщился и, резкими движениями поправив воротник, искоса взглянул на Северного Графа с недоброжелательностью.

— Мне что, признаваться во всем, что я скрывал, с самого рождения? — издевательски процедил он.

Салир пожал плечами и мягко улыбнулся. Соглашусь с Алдаром, меня бы тоже вывело из себя такое отношение. Тем не менее я подняла руку, будто желала ответить на уроке, пресекая намечающееся столкновение, в чем бы оно не выражалось, и произнесла:

— Можешь начать с момента твоего знакомства с господином НароСалиром.

— Да легко! — Целитель злорадно ухмыльнулся — тут уж даже его веснушки не смогли придать лицу должной наивности, чтобы скрыть неприязнь. — Раз уж тема испачканных простыней останется в неприкосновенности, я готов к признаниям.

Блондин отвернулся, но я буквально почувствовала, как напряглась его спина. Что, неужели угадала?

— С господином Наро, — Рыжий отвесил насмешливый поклон в сторону сына Хранителя империи, — Мы познакомились… дайте предки памяти… А, точно — чуть больше двух месяцев назад. Тебе приобретением таких замечательных связей я похвастаться не мог — у тебя как раз намечался выпускной, да, да… Господин Наро сам меня нашел. Я-то думал: Ах! Меня наконец-то заметили! Да и кто? Такая важная персона! — Алдар откровенно смеялся. — А то никому до меня дела нет и нет, как я мог выставить его за дверь?.. Тем более, когда он привел такие аргументы…

Рыжий мог бы еще долго тянуть кота за хвост, наслаждаясь моментом, но тут в разговоре решил поучаствовать и сам блондин:

— Это обычная практика в подобных случаях. Нам нужно было знать, кого мы берем в команду.

— Оправдываешься? — тягуче улыбнулся рыжий.

— И не думал, — оборвал его Салир. Потом посмотрел на меня — мне показалось, или он слегка… покраснел?!

Тут я выпала в осадок и пропустила ядовитую перепалку, замаскированную под доброжелательную беседу. Их спор, кажется, длится уже не первый день и в этот раз они так и не смогли прийти к консенсусу. Такие противоречия… Они растягиваются на года. Надеюсь, я еще увижу, как их внуки пожмут друг другу руки, заключая перемирие.

Бр-р-р-р…

— …я должен информировать господина НароСалира обо всем, что мне станет известно о тебе. А мне выписали разрешение на продолжение опытов — поэтому мне теперь не страшны ни жалобы соседей, ни нападки коллег, которые недовольны моими методами — подпись НароЭстеля отбивает желание почти у всех доброхотов.

Я потерла подбородок, смотря на обоих сквозь легкий прищур. Ясно, Салир, как обычно, нашел самый легкий способ получить наиболее полную информацию. Учитывая интерес Алдара — и профессиональный, и личный, помноженный на мое к нему доверие — с него можно вытрясти куда больше, чем из моего личного дела.

— И ты согласился, конечно же?

Парень отдал честь, ухмыляясь.

— Служу империи!

Я вздохнула.

— Кругом одни соглядатаи.

— Это необходимо, — сквозь зубы устало процедил блондин.

— Да, да, я все прекрасно понимаю, обойдемся без лекций на эту тему. Лучше бы я к академским целителям пошла. Была бы меньше вероятность с тобой встретиться.

На такую откровенность блондин лишь невозмутимо улыбнулся и перекинул косу за спину.

— Хей, я ничего ему не говорил! — открестился Алдар, приобнимая меня за плечи. — Господин Наро сам пришел. Но ты пей порошок, мы быстренько посмотрим… Ну, ладно, НароСалир посмотрит, а я в сторонке постою.

Воцарилась тишина.

— Так вы мне все это время просто зубы заговаривали? — спокойно осведомилась я.

— Ни в коем разе! — поспешно взмахнул руками целитель прямо у меня перед носом. — Можешь не волноваться за свое здоровье, я действительно сказал тебе всю, повторяю, всю правду. Я никогда не скрываю от безнадежно больных их недуг. Просто, Ция, без причин у тебя не могли возникнуть такие страшные подозрения. Их могли элементарно внушить. А могли и не внушать. Это нужно узнать.

Вот оно как, значит.

Я покрутила бумажный сверток в руках.

— И для этого мне надо выпить раларскую гадость? Иногда в эти смеси добавляют совсем неприятные вещи и чтобы их выпить надо сначала пройти курс выживания.

— Можешь не принимать… гадость, — хладнокровно промолвил Салир, не давая высказаться Алдару, хотя тот и собирался, судя по виду, привести очередной убойный аргумент. — Это слишком серьезно, так что я все равно буду смотреть. Но без ралара мне придется прилагать больше усилий. — Салир одернул длинные рукава и повернулся ко мне лицом — оно не выражало ровным счетом ничего. — И тогда я помимо всего прочего могу узнать что-нибудь лишнее.

Один из синих световых энергетических шарика мигнул несколько раз, вспыхнул белым и погас. Пока мы с блондином мерились взглядами, целитель все шептал мне на ухо, как бы ему интересно было посмотреть на работу Мастера НароСалира и зафиксировать показания каких-то приборов — названия их я даже под страхом смерти не смогу повторить.

Я медленно развернула сверток и, не глядя лишний раз на его содержимое, в один прием выпила все. И, да, я была права насчет раларской гадости. Мне пришлось здорово напрячься, чтобы не скривиться. Догадывающегося о моих мучениях Алдара передернуло.

Решилась я потому, что была на все сто уверено, что мне оно не повредит — даже передозировка ралара опасна исключительно для обладателей "подходящих" Высоких Даров. На обычную магию он ни в коей мере не влияет. Но я ведь не обладаю каким бы то ни было Даром, так что волноваться совершенно не о чем, верно?

— Ну, как ты себя чувствуешь? — полюбопытствовал Алдар, пристально вглядываясь мне в лицо, будто искал следы разложения.

— Как обычно, — сухо ответила я, затягивая узел на повязке. — А что, я должна почувствовать что-то особенное?

— Не знаю. — Рыжий пожал плечами и принялся расставлять по местам оставшиеся склянки. Некоторые из них разбились, и теперь Алдар оплакивал каждую из пострадавших, в пол голоса сетуя на свою неуклюжесть и ужасающее совпадение. — Этот порошок никогда не испытывался на Дарах вне красного и черного спектров и простых людях вообще.

Я поджала губы. Отлично! Из меня теперь еще и лабораторную крысу сделали. А главное, так, походя, за компанию.

Камень возле окна, куда упали несколько капель лабораторно полученного синего пламени, все еще тлен и исходил цветным дымом. Рыжий же, глядя на это безобразие, только чесал в затылке и бормотал что-то о том, что водой это тушить нельзя, а раз клин клином вышибают… Хорошо, что я его уговорила не ставить опыты в моем присутствии и не предпринимать ничего.

— Нет, все-таки до Высокого Дара мое Пламя не дотягивает, — заключил Алдар, когда тление камня прекратилось самовольно. — И я не могу контролировать происходящее…

Я уже утомилась стоять на одном месте в ожидании действия ралара, а потому прохаживалась от одного окна круглой комнаты к другому под неодобрительным взглядом блондина. Который, кстати, вполне себе комфортно устроился на единственном в лаборатории стуле.

Хоть бы сесть даме предложил.

— Это пока единственным твой успешный проект, да? — Я кивнула в сторону склянки с Синим Пламенем.

Целитель оторвался от изучения образовавшегося в камне отверстия и смущенно потер руки.

— Э-э-э, более или менее… Но это никак не связано с моей профессией, целительством тут и не пахнет, скорее уж наоборот, так что… — Он пожал плечами. — Я только продолжаю дело Мастера Орнего, он первым предложил суррогат этого Дара… Э… Странно я выразился, да?

— Есть немного.

Я потерла пальцы, ощущая, что теряю чувствительность кожи — руки словно онемели.

— Терминология до сих пор не выработана, разные научные школы говорят на разных языках, из-за чего часто происходит путаница. Вот я и решил свести все воедино, может, хоть в этом от меня будет толк.

— Не говори ерунды, — прервала я Алдара. — Целители, занимающиеся профессиональными проблемами менталистов очень редки, не принижай собственные достоинства.

Так бывает, когда слишком глубоко занырнешь — чувство, будто что-то сдавливает со всех сторон, а в уши словно ваты набили.

— Да я и не собирался. — Рыжий подмигнул мне, улыбаясь. — Это я все тебя пытаюсь развеселить, да еще и время скоротать.

Теперь я почувствовала, что мне начинают отказывают и другие органы чувств — комната закружилась перед глазами.

— Очень странный способ… веселья…

В один из моментов я просто не поняла, что делаю шаг. Нога как-то странно подломилась — ну, точно, вывихнула, наверное! — и я осела на пол.

— Что… — Рыжий кинулся было ко мне, но Салир остановил его одним повелительным взмахом руки.

— Все нормально. Найдите лучше в своем барахле настой коры дарриванского дуба.

— Дарриванское виски, я знаю. — Целитель даже не обратил внимание на то, что его драгоценные склянки назвали барахлом.

— Мы договорились, что ничего лишнего вы не смотрите.

— И не собирался, — ответил блондин серьезно.

Рыжий подошел ко мне, помялся несколько мгновений, а потом, погладив меня по волосам, вышел. Салир на эту проделку только изогнул бровь.

Не знаю, могла ли я говорить, мне было просто лень шевелить языком — даже моргать не хотелось, так что вскоре глаза начали болеть. Наверное, глаза потом будут совсем красными.

Сын Северного графа присел рядом на корточки, тяжело вздохнул и потянул руку ко лбу. На минуту примерно замер, не прикасаясь к коже, а потом прикрыл глаза, покачнувшись. Я даже испугалась на секунду, что он распластается у моих ног. А что либо почувствовать в таком состоянии совсем не просто даже при всем желании, которое у меня, кстати, отсутствовало.

— Очень интересно, — себе под нос проговорил мой коллега, медленно открывая глаза. Потом сел, привалившись спиной к стене, и принялся механически переплетать косу, нахмурившись.

Появившегося вскоре Алдара он встретил уже в, так сказать, полной боевой готовности — с ничего не выражающей физиономией и аккуратной прической.

— Дадите ей три чайные ложки, — коротко проинструктировал целителя блондин и направился к выходу.

Алдар даже опешил слегка.

— Вы куда? А как же…

— С ней все в порядке, вы были правы.

— Но…

— С ней все в порядке. Это не было внушение. Именно это… не было внушением.

Дальше они оба покинули лабораторию и начали спуск вниз по винтовой лестнице. До меня долетали лишь смешанные эхом и искореженные акустикой помещения голоса. Аха-ха, как смешно! Стихийник учит целителя в каких дозах ему давать лекарство! Хотя, можно ли считать виски лекарством? Или же это всего лишь образное название?

Да, блондин прямо-таки держится молодцом. Оставить даму в таком виде — сидя на полу со взглядом, устремленным в пространство — это не каждому бандиту по силам будет.

И что он имел в виду, интересно мне знать? И вообще, когда я уже смогу нормально двигаться? А то чувствую себя, как в дурном кошмаре. Все вижу и все слышу, а не могу и мизинцем шевельнуть. Чертов Салир не подумал даже о том, что оставляет меня наедине с мужчиной. Ну, ладно, сознание полностью при мне, но от этого никакой пользы. Если уж я даже свои силы менталиста призвать не могу. Почему я говорю об этом так спокойно? Да вот, сама не понимаю. Кажется, этот ралар повлиял не только на мою способность к самостоятельному передвижению, но и на проявление эмоций. Так что психовать я буду уже после того, как закончится его действие.

Ту сцену, когда вернулся задумчивый целитель и долго ругал меня за то, что я не закрыла глаза, а потом еще и поил с ложечки, я пожалуй, пропущу. Мне и вспоминать об этом неловко.

Поблагодарив Алдара за все, что он для меня сделал (признание в том, что он "отдал меня на растерзание" пятерке и обязался сообщать обо всем со мной происходящем мы по обоюдному молчаливому согласию замяли) и отказавшись от его предложений проводить меня до дома, я постаралась поскорее вернуться в Академию, без пеших прогулок. Ну, а что? Расспрашивать рыжего целителя не имело смысла. Готова поклясться, он зол на Салира не меньше моего за то, что тот опять навел тумана, узнал что-то свое и смылся, не потрудившись даже объяснить, что происходит. И сам ничегошеньки не знает.

Настроенное зеркало у Алдара имелось, и через какие-то пятнадцать минут после обретения возможности передвигаться я уже рассекала просторы Академии в поисках "гения современности" и своего друга одновременно — Кейна, который, как на зло словно сквозь землю провалился. А у меня ведь для него такое интересное сообщение… А что? Я добрая, пусть это и не заметно с первого взгляда. Пусть будет свободен от мук совести.

Дипломированный изобретатель — в том, что именно дипломированный я не сомневалась, ибо результаты были известны заранее — коротал время в столовой, булькая еще утренней кашей. Подперев щеку кулаком, он задумчиво рассматривал почти полную тарелку с такой мукой, словно высчитывал массовую долю жидкости в оной и все не мог вспомнить, то ли массу растворенного вещества на общую делить, то ли наоборот.

— Ну, что, шпион… — уронила я, облокачиваясь на стол так, чтобы оказаться как раз оказаться напротив Кейна. — Сидишь?

Тот поднял голову, моргая белесыми ресничками.

— А?

Я вздохнула, выдвинула стул и уселась, устроив голову на сложенных в замок пальцах.

— О, Ция, ты вернулась… — словно очнувшись, встрепенулся Кейн. — Как дела? В смысле, все в порядке?

— Ага, — не отрывая от него взгляда, кивнула я. — Зачем ты приходил вчера на самом деле?

Однокурсник снова заморгал, будто не понимал о чем я говорю.

— Что? Ну так я же говорил… Подожди, ты же сама со мной утром принимала участие в демонстрации!

— Это да, принимала. Но это ведь мои попросили тебя именно позавчера прибыть в Хрустальный? Отвлечь меня. — Я не отрывала от него взгляда. — И сегодня тоже, это ты рассказал про Алдара?

Изобретатель вскинул голову — белые кудри задрожали — и посмотрел на меня огромными обиженными голубыми глазами, будто я его предала. Ресницы намокли и затрепетали.

— Ция! — почти срывающимся голосом воскликнул он. Я быстро оглянулась и прижала палец к губам, незачем привлекать к себе лишнее внимание. А то потом пойдут сплетни, что ледяное сердце менталиста не дрогнуло, когда циничная девица, использовав гения и заработав на нем деньги, кинула его сразу после того, как получила премиальные. Знаю я этот механизм образования общественного мнения — Ур ими пользовался мастерски, ну, и друзей своих в некоторые тонкости посвятил. — Как… Это не так! Это…

Он закусил губу и оскорбленно отвернулся.

— А как? — чуть-чуть расслабившись, мягко спросила я.

Какое облегчение мне принесло то, что он не врал, просто словами не передать.

Кейн с сомнением обернулся, но, увидев мою старательно раскаивающуюся во всех смертных грехах мордашку, вздохнул.

— Я сказал ему… потому что волновался за тебя. — Ага. Как я понимаю, он — это Салир. — Он меня предупредил… — Изобретатель наклонил голову, и я заметила, что кончики ушей у него покраснели. Чуть улыбнулась — все-таки он смешной. — Тогда, ты ушла за чаем, в Хрустальном… НароСалир предупредил, что тебе может быть нехорошо и сказал, что это опасно. Попросил… приглядывать за тобой… — Парень наклонил голову еще ниже. — Я не шпионил, честно. Я просто не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Ну, конечно, Салир больше никого не додумался попросить наблюдать за мной, кроме самого рассеянного человека Академии. Оригинально, иначе не скажешь. И главное ж понял, на какое больное место надавить, чтобы заставить Кейна делать то, что нужно ему — наврать про мое якобы плачевное состояние. Будто я со смертного одра поднялась, да в последний раз подышать морозным воздухом гор отправилась.

Хотя, да, приятно, что он за меня беспокоится. Кейн, я имею в виду. Искренне и пылко. Впрочем, иначе он и не умеет. Я перегнулась через стол и, дотянувшись, сжала руки однокурсника в своих. Тот ответил на рукопожатие и кивнул, все еще смущаясь.

— Я сглупил, да?

— Нет. — Я пожала плечами. — Ты все правильно сделал. А как ты… ну, передал им, что я направилась к Алдару?

— Так я и не хотел… — вздохнул изобретатель. — Вернее, не придал особого значения твоему исчезновению, меня отвлекли… НароСалир сам появился, подошел поздравить. — Тут мои брови сами собой приняли форму идеально выгнутых знаков вопроса, только точек и не хватает. Надо же, не ожидала от блондина такого внимания — явился ведь! Хотя, скорее всего, ему было просто по пути. — Потом поинтересовался, почему ты не купаешься в лучах славы наравне, ну, я и ответил, что ты после разговора со знакомым куда-то удалилась… Он прицепился, что за знакомый, что за знакомый, так и вытянул все вплоть до твоей последней фразы. А про НарваАлдара я ничего ему не говорил.

При наличии информации — а она у Салира была, в этом я и не думаю сомневаться — несложно сложить два плюс два. Люди в основе своей предсказуемые существа, если их в достаточной степени изучить. И если знать о них достаточно многое — мотивы поступков, а не только их следствия. Действия, как и ход мыслей, всегда можно предугадать — зная точку отсчета. Глубинные мотивы же, зная только внешние проявления психической деятельности — никогда. Поэтому так трудно вычислить маньяка. И поэтому так легко создать его психообраз, прослеживая факторы формирования личности.

— Ция, прости меня! — Я от неожиданности подпрыгнула. — Я и правда думал, что делаю правильно!

— Успокойся и не говори ерунды, — улыбнулась, не разрывая телесный контакт. Ладонь Кейна была теплой и чуть-чуть шершавой на ощупь — это недавно он неудачно опыт провел и полез спасать результаты, невзирая на происходящую реакцию — мы уже успели посмеяться. — Я на тебя ни в коей мере не обижаюсь, еще что-нибудь более неразумное выдумай. Но в другой раз все-таки сообщай мне о подобных просьбах, пока я не приобрету шизофрению и меня невозможно будет контролировать. Договорились?

Изобретатель тряхнул головой, стыдясь поднять глаза.

На том и порешили. Кейн остался на праздник по поводу удачного начала научной деятельности, а я благополучно избежала участи присутствовать на этом смешном подобии корпоратива. К ИльмоФасару, который оказался главным заводилой на грядущем мероприятии, я еще с утра испытывала глубокую неприязнь, что стало решающим аргументом за "смыться тихой сапой".

Надавать по ушам одной безобразно светлоголовой длинноволосой личности хотелось нереально. Но я, осознавая всю нереальность своих мечтаний, решила сначала все-таки наведаться к тете. Она знаток всевозможных интриг и, несмотря на длительное проживание вдали от столицы и, следовательно, всех свар и дрязг, все еще прекрасно ориентировалась в текущей ситуации. У кого, как не у нее спрашивать о причинах такого подозрительного интереса к персоне Кароля.

Но и дома меня поджидал сюрприз.

В этот раз я просто перешла через зеркало, не было настроения, знаете ли, гулять по окрестностям. Да и, к тому же, так было гораздо легче — открытие уже проложенного коридора требует куда меньше энергии, чем спонтанный переход — а после ралара я все еще чувствовала некоторую слабость.

Зеркало не было не перевернуто, не завешено какой-либо материей — о возможности подобного я вспомнила, собственно, уже когда уже перешагнула через раму. Из комнаты для перемещений вышла сразу в гостиную, застеленную мягким пушистым ковром. Медленно прошла к центру, осматривая обстановку гостиной. Провела рукой по обивке нового кресла — шелк, скользкий и холодный. Полосатый, с узором-косицей. И очень дорогой.

В себя меня привел взрыв смеха откуда-то сверху. Неужели опять здесь этот клоун?!

— О, Ция?.. — все еще хихикая в кулачок, воскликнула Дара. Она заметила меня первой, а там и Рика обернулась. Старшая сестрица зажимала в зубах три булавки и кривила губы, пытаясь не хохотать во все горло, как привыкла. Как бы не подавилась, она хоть и колючая, но иголкам все-таки проигрывает. — Как хорошо, ты вовремя! — И не успела я и слова вымолвить, как меня погребли под ворохом серебристо-зеленой материи. — Примерь, а то мы уже измучились вспоминать где у тебя по сколько сантиметров, на глазок сделали.

Повозившись и чувствуя себя при этом как оживший мертвец, что выкапывается из могилы под бледным светом луны, я выбралась-таки из под груды смятой ткани, вздохнула свободно, собираясь возмутиться такому приему — ни здрасьте вам, ни как дела — как пригляделась к самой ткани, которая водопадом стекала с плеч и собиралась у ног.

— Вот замерла-то истуканом… — себе под нос проворчала Рика, отбирая у меня сначала сметанное платье, потом кожаную папку с кое-какими документами, а затем и вовсе начала меня раздевать.

Когда она, попытавшись снять шейный платок, уколола брошью тонкую кожу под ключицами, я очнулась от какого-то странного подобия ступора и провела рукой по волосам, приходя в себя. Рика же, не теряя времени, обхватила меня пальцами за талию — с головы до ног меня пробрала жуткая дрожь, словно молнией ударило. Но я никогда не боялась щекотки, особенно если знала, что ко мне будут прикасаться.

— Я же говорила, надо было больше забирать! — с превосходством в голосе воскликнула старшая, оборачиваясь к Даре. — А ты все побольше, да на всякий случай! У нее ж там один позвоночник, я почти обхватить могу — во! — Она показала в воздухе как именно выглядит моя талия, приложив большие пальцы друг к другу, а остальные растопырив. — Еще поболей пару раз, и можешь за шваброй прятаться.

— Не преувеличивай! — со смехом отмахнулась Дара, демонстрируя ямочки на щеках. С преувеличенным вниманием оглядела долговязую и костлявую фигуру Рики. — Уж кто бы говорил!

Я стояла потерянная, далекая от этого праздника жизни и чуть-чуть оглушенная.

— Девчонки… — пробормотала я, разглядывая их сверкающие счастьем лица. — Я же для вас…

— Ага. — Рика улыбнулась от уха до уха, совсем как мальчишка голодранец. — Ты еще говорила, что Даре пойдет. Но ничего, как мы только что заметили, тебе этот цвет темного зеленого чая с болотной зеленью тоже очень даже неплохо. Как бы его назвать поточней? Светлый камуфляж с серебристым блеском? Нет, опять длинно. Черт!

Я моргнула пару раз, глядя в ее серые глаза.

— Но это же подарок.

— Ой, да ладно, нам для любимой и такой занятой сестренки ничего не жалко!

Ну, в последнее время я не очень-то и занята, — подумала я, заправляя прядь волос за ухо.

— Так ты примеришь? — напомнила Рика, поднимая мой подбородок жесткими пальцами. — Только аккуратно, там все кое-как держится, на булавках.

— С чего это вы решили заняться пошивом на дому? — втянув живот до предела, выдохнула я. Сестры крутились вокруг.

— Ну-ка, руки не опускай! — прикрикнула на меня старшая, приметывая рукав. — И нитку не выплевывай! — А это еще одна причуда моих суеверных сестер. Мол, нельзя ни в коем случае прямо на человеке шить — память зашьешь. А можно (все-таки можно, оказывается, ага) только если сунуть "жертве" в зубы сложенную вдвое нить, чтобы оба конца наружу свисали.

Чувствую себя взнузданной лошадью.

— Мы хотели сделать тебе приятное, — мягко улыбнулась Дара, отмечая мелом что-то на подоле.

Я вздохнула.

— Ну и зачем мне такое платье? Мне его даже надеть некуда, провисит бесполезно в шкафу. Мы вон в чем ходим целыми днями. — Я кивнула на брошенную на стол форму.

— Пока что некуда, потом будет куда, — пожала плечами Рика, распрямляясь. — Все, готово. Снимай, только понежней, умоляю тебя. Края расползаются.

Я вздохнула еще раз. Как ни крути, а подарок получился никудышный. И Даре не пригодился, и шить неудобно. Правда… беспокоит меня другое.

— А где тетя? — спросила я, отворачиваясь, чтобы застегнуть блузку. — Я вообще-то с ней пришла поговорить.

— О, вот как? А мы-то думали, ты по нам соскучилась…

— Рика, прекрати!

— Ой, да ладно тебе… Она с Иваисом в Тарние, за покупками отправились.

Ну, надо же. Были в одном городе и даже не встретились. Хотя, правильно, Наика ведь думает, что я безвылазно сижу в Хрустальном, поэтому и не стала беспокоить. Мало ли куда ей понадобится отлучиться, не отпрашиваться же у меня.

Задумавшись, я сунула папку под мышку и вздрогнула, когда в руки мне свалилась тяжеленная корзина.

— Эй, да в ней половина меня весу! — устремившись к полу следом за корзиной, воскликнула я.

— Это тебе передачка, — ухмыльнулась по своему обыкновению Рика. — Тебе и этим твоим неженатым коллегам. Я же вижу, что ты убегать по срочным делам намылилась. И не вздумай — пока чаю с нами не попьешь, не пущу! — Старшая показательно раскинула руки в стороны. — Там джем персиковый, вот его и попробуем. Тетя сама делала — целую ночь возилась.

Козину мы общими усилиями дотащили-таки до зеркала и бросили бесхозной — я попыталась отговориться срочностью дел, как верно подметила Старшая — мне и правда нужно было поговорить с Каролем по известной причине! — но меня подхватили под белы ручки и утащили на кухню.

— Подождите. — Я отставила только что налитую чашку и тряхнула головой. Ралар давал о себе знать, так что дошло до меня с заметным опозданием. — Наика сама делала?

— Угу, — довольно кивнула Дара, пододвигая глубокую плошку с оранжевым джемом поближе ко мне. Рика запихала в руку чайную ложку. — Ты попробуй. Вон, у нас три тазика, куда девать не знаем.

На автомате я зачерпнула джем.

— А откуда у нас столько персиков?

— Так Айк принес, — простодушно ответила Дара, а старшая зашипела, отвесив болтунье подзатыльник.

— Балда! — от души высказалась она. — Договорились же!

— Ой, прости…

Распрямившись, я взглянула на сестер по-новому.

— Обман по предварительному сговору? Нехорошо.

— Ну, Айк сказал, что ты будешь злиться… — Дара взяла меня за руку и тут же удивленно округлила глаза. — Ция! Да у тебя руки холодные и трясутся!

— И он был прав. Мы сами можем справиться, и без их помощи, — мотнула головой я, говоря о всяческий благодетелях, мотивы которых непрозрачны. Поднесла все-таки ложку джема к губам. И правда, руки пляшут. — Господи… Что с этим джемом?

Я подхватила чашку, и не смотря на то, что чай был более чем горячий, поспешно запила эту… странную смесь, скажем так.

— Это мамин фирменный рецепт, — наслаждаясь моей реакцией, промурлыкала Рика. — Персики, сахар, имбирь, уксус, лук, чеснок, и сладкий перец. Необычно вкусно!

Мне не оставалось ничего, кроме как скривиться и сделать еще один глоток.

— Я бы сказала, на любителя. Что ж, Айк оценит… — Я поморщилась снова, невольно упомянув этого любите раздавать гуманитарную помощь. Просила ведь прекратить, а ему что об стену горох. — Девочки… А остальное тоже он? — произнесла я, имея в виду изменившуюся обстановку в некоторых комнатах.

Дара старательно замотала головой, а старшая только склонила голову на бок — ее тонкая и слишком длинная шея изогнулась под таки углом, что мне даже стало несколько не по себе.

— Нет, это Наика все с лошадями мудрит…

Я нахмурилась.

— С лошадями?

— Ция. — Рика перехватила мою руку с кружкой и внимательно заглянула в глаза. — У тебя и правда руки трясутся. И сама ты бледная. Что-то случилось? Ты болеешь?

Вот же заладили… Я умудрилась быстро отговориться раларом и отказаться от срочной госпитализации, а потом, поднырнув под руками нескладной, но очень сильной, уверяю вас, старшей сестры, юркнула через зеркало домой. Ну, то есть, в Хрустальный.

С трудом взгромоздив корзину на стол в гостиной, плюхнулась в кресло. К тому моменту дрожь достигла апогея — я бы не то что кружку, но и яблоко в руках не удержала. Папка шлепнулась на пол, а я едва слышно застонала. Собиралась отдать сестрам премию и забыла! Зачем я вообще перемещалась только? Чтобы варенье попробовать? Или манекен из себя изображать? Ни дело не сделала, ни странности не обсудила — бестолковая суета одна. Лучше бы отлежалась в комнате, в тишине и покое, пока ралар не перестанет действовать, а так только сестер переполошила. А они еще и тете обязательно обо всем доложат, вот уж чем сомнений нет.

Но мне уж этот Айк…

Потревоженные шумом — все-таки я не балетом занималась и особо не заботилась о тишине, когда бросала свои кости в кресло — из кухонного коридора выглянули Айк с Линеком. Оба перепачканные мукой так, что чувствуй я себя не так паршиво, обязательно не стерпела бы и выдала на ура пару шуточек насчет детского поведения и привычки играть в активные игры на кухне, используя продукты в качестве снарядов. И тут же, не давая мне передохнуть и смириться с тем, что придется отвечать на вопросы, из зеркала шагнул Кароль, а из-за угла с задумчивым видом вывернул взлохмаченный Салир. Он, кстати, уже успел переодеться. Выглядел совсем безобидно, вот прям белый кролик с мягкой шерсткой и наивно подергивающимися ушками.

— Так, Ция, — с "порога" обратился ко мне властным голосом командир. — Пока не забыл, нас приглашают на бал в честь совершеннолетия ВэннаДельи, организованный ее семейством. Отказаться мы не можем, вроде как почетные гости, это просто неприлично. Нужно вечернее платье. У тебя… кхм… все готово?

Я бесшабашно улыбнулась.

— Как мы все удачно собрались, — хохотнула, закидывая ноги на стол. Остальных это почему-то привело в состояние ступора, а у некоторых — это я про командира с Айком — даже глаза на лоб полезли. Я приложила руку к груди, сминая ткань туники. — Ужасная атмосфера здесь, как только перешагнула через рамку, тут же словно компактно упакованный бегемот на плечи свалился, а-ха-ха… Ужасное давление, просто ужасное… Айк, кстати, там для тебя сюрприз в корзине. Да ты не боись, а-ха-ха, растяжек нет, хотя не помешали бы. — И тут же, без перехода, зашипела: — Как ты посмел, Айк?! Я же тебя просила не вмешиваться, а ты не только всем растрепал, но и еще и за моей спиной заговор плетешь?.. Платье ему потребовалось — мог бы мне просто сказать, а не с девчонками шушукаться!

Тут бы Салиру влезть по своему обыкновению, мол, какой заговор, дорогуша, это всего лишь помощь от чистого сердца, а ты, то есть я, со своей болезненной гордостью какие угодно добрые побуждения наизнанку вывернешь — во всяком случае, именно так блондин обычно и делал. Я даже могла бы предугадать, в каком духе он выскажется. Но в этот раз Салир только нахмурил черные брови и с беспокойством окинул взглядом всех собравшихся. Косу он переплести не успел, а потому щеголял распущенной шевелюрой — впервые на моей памяти. Волосы, слегка волнистые после тугой косы, топорщились во все стороны, не желая по примеру хозяина соблюдать "образцовую собранность и дисциплину", хи-хи-хи… Ой, что-то мне совсем не хорошо.

Как обычно, вперед вырвался Айк. Присел на корточки, прощупал пульс, полапал за подбородок, заглядывая в глаза.

— Зрачок расширен, частый пульс с легкой аритмией, бледность, абсолютно сухая кожа, тремор. — Черноволосый обернулся к остальным с потешно озабоченным выражением лица. — Мне это совсем не нравится.

— Ну, лечи… — хмыкнула я с каким-то превосходством абсолютно непонятного происхождения осматривая задеревеневшие лица. Особенно Кароля, который опять запустил руки в волосы, а теперь тянул их в разные стороны. — Лечи, Мастер Перемещений с Высоким Даром Целителя. Ты ж интуитивно все знаешь.

Салир втянул воздух сквозь сжатые зубы — раскаивайся-раскаивайся, дорогой, все равно я тебя сдам! — и отвернулся, сунув руки в карманы брюк.

— Она что, обкурилась? — как-то совсем спокойно поинтересовался Линек, потирая испачканную в муке щеку. — Или в еду что-то подсыпали?

А первым делом мы всегда, конечно же, предполагаем самое приятное и самое лестное для моей персоны.

— Это он меня напоил, — бесстыже указала пальцем на широкую спину блондина, сверкая улыбкой. Изнутри меня распирал смех, а к глазам подступали слезы.

— Отлично, — словно для в конец умопомешанной протянул Айк и положил руку мне на лоб. — Сейчас все вылечим… Что за отравы ты наглоталась, сестренка?

Я обиженно поджала губы и глянула на истинного целителя исподлобья.

— Если я веду себя не так, как обычно под действием препарата, то это не означает, что я вру! Сказала же — Салир накормил… э-э-э… точнее, напоил… Высыпал… Черт, хи-хи-хи…

Линек присел с другой стороны и с сочувствием пожал мою руку — впервые сам пошел на тактильный контакт. Обычно он не очень-то хорошо относился к прикосновениям.

— Кажется, ей хуже, — сочувственно потянул Мастер Иллюзий и грустно склонил лохматую голову.

— Не трогай! — резко взмахнул свободной рукой черноволосый и спихнул Линека с подлокотника кресла. Мастер Иллюзий запнулся одной ногой об другую и, сделав пару оборотов вокруг своей оси, привалился к стене и захихикал. — Черт возьми, ты что творишь?! Я же все каналы вскрыл и усилил, тронуться умом захотел, идиот?!

Ответом ему стал еще один приступ хохота.

— О, он, кажется, уже… — хихикнула в ответ я и закатила глаза. По телу прошла горячая волна, все мышцы расслабились.

— Говорил же я ему, не приближаться ко мне, когда я работаю! Все-то ему любопытно, — зло выдавил Айк, продолжая производить странные манипуляции со мной. Вернее, он-то сидел без движения, прикрыв глаза, но вот я получала бога-атый букет ощущений — от пытки ежиками по всему тела до блаженной неги. — Салир? Что это за ерунда? Впервые такое вижу.

Сквозь полуопущенные ресницы я наблюдала за происходящим и счастливо улыбалась. Айк, кажется, полностью подключился к моей энергетике и приводил в порядок все процессы. Приятно, ничего не скажешь, не то что эти изуверские процедуры Мастеров Целителей, которые режут по-живому, не заботясь об ощущениях.

Впрочем, обвинять их не в чем, они действуют внешне, используя только науку и точные знания. Не все, к сожалению, очень даже далеко не все рождаются с Высоким Даром Целительства — со способностью помогать как бы изнутри, полностью подстраиваясь под пациента. Хорошо, что в нашей пятерке такой есть… Только странно, почему он выбрал Перемещения в качестве профиля. Было бы куда логичнее не противиться природе и пойти на факультет целительства.

Блондин перекинул волосы вперед и наклонился ко мне, не прикасаясь.

— Это ралар.

— Поясни, — резко приказал Кароль, который, оказывается, все это время простоял у меня за спиной.

Где-то в стороне напевал себе под нос Линек, играясь с бахромой и кистями штор.

— У нее очень сильная защита. Менталисты сами по себе невосприимчивы к высоким дарам по историческим причинам, эта сама их природа. Но Ция — это вообще нечто, непробиваема абсолютно. Но постоянное давление подточит любую защиту, тем более что Ция не знает, от чего нужно защищаться, в отличие от нас. — Он сел прямо на пол — ведь вытянет идеально выглаженные брюки, как же так! — хотелось завопить мне и рассмеяться, но пришлось молчать — и сложил локти на колени. — И то, даже мы, зная, все почувствовали влияние и не поняли, что это было. Я до последнего сомневался… Пришлось дать ей ралар, чтобы он ослабил мне работу, и заглянуть, что же является причиной плохого самочувствия нас всех и Ции в частности. Мы были правы, это и впрямь Высокий Дар какого-то странного действия. По дальности и мягкости похоже на Зеленый спектр, вроде Внушающего, но по разрушительности — больше на один из Черных Даров. Не соображу никак, что это такое, и АраИмайл ничего не прояснил. Кажется, Отступник нашел очень редкий экземпляр для своей коллекции. И каким-то образом обладатель этого редкого Дара сумел преодолеть всю нашу защиту.

— Это дурные вести, Салир, но давай пока про Цию, — настойчиво попросил командир, я бы даже сказала — потребовал. Блондин вскинул голову и, сощурившись, пристально уставился мне за спину, видимо, на Кароля. — Обсудим Отступника и мои проблемы позже. Что с ней происходит.

— Ага, история болезни мне не помешает, — откликнулся Айк, полностью повторяя мою позу. Кажется, это называется синхронизацией. Как интересно. Впервые наблюдаю за работой истинного целителя с такого близкого расстояния.

— Я могу только предположить, — приподнял руки Салир. — На нас на всех определенная доля этого псевдо-проклятия, влияния Высокого Дара. Я убрал все, что мог с Ции, все-таки ралар подточил ее защиту, и поторопился к АраИмайлу, потому что совершенно не представлял, с чем имею дело. Дальше попытался проследить источник. Думал, вам позже сообщу, пока след окончательно не развеялся. — Блондин досадливо потер лоб, отводя волосы в сторону. — Я чувствовал, что эпицентр здесь, в этом доме. Только вот не подумал, что влияние распространялось не только на нас, но и окутало весь дом. Как только Ция шагнула сюда, на нее пришелся весь удар. Хорошо, что он уже порядком рассеялся из-за времени…

— Не подумал, — передразнил шепотом Кароль. — Раз так, то нам надо решить, как защищаться дальше. Раз они нашли лазейку, то могут прислать любой подарочек на свой вкус, и в следующий раз мы его не заметим, пока не будет слишком поздно. Надо узнать, как это у них получилось.

— Ах, да, я тоже чувствовал себя не очень хорошо в последнее время… — промямлил Линек, покачиваясь, словно осинка на ветру. Уже справился со своим временным сумасшествием. — Я так устал…

— Уйди уже, — поморщился Салир, с тревогой осматривая Мастера Иллюзий. — Что на тебя нашло? С чего полез куда не просили?

— Да, так… Не знаю…

— Он на себя долю паутины перетянул, — не открывая глаз, кивнул истинный целитель.

— Чисто интуитивно, — мотнул головой "герой", смущенно улыбаясь. — И правда, Айк, на паутину похоже. Такая черная, липкая. А вообще… Мне хотелось попробовать, что она такое чувствует, раз ей весело…

— Я бы не назвал это весельем, — сквозь ухмылку произнес Кароль и хлопнул шатающегося Линека по плечу. — А ты быстро справился.

Я чувствовала себя гораздо лучше, поэтому решила принять участие в разговоре.

— Как у вас тут интересно, господа.

Господа не удивились моему внезапному возвращению к жизни, только Айк нахмурился и попросил меня помолчать и не сбивать его настрой.

— Кто такой Отступник? Это за ним вы все это время бегали?

Да уж, я все еще не в себе, раз иду напролом с такими вопросами. Лучше бы действительно помолчала и послушала.

— Давай мы потом об этом поговорим? — отмахнулся от меня Кароль, нарезая круги по гостиной.

Внутри, несмотря на успокаивающие волны тепла, загорелся огонек раздражения. Мастер Перемещений как раз отстранился, сообщая, что закончил свое странное лечение, и предложил мне отдохнуть. В своей комнате, ага.

— Избавляетесь? — сощурилась я. После недавнего приступа прежнее хладнокровие и готовность подождать — пока они созреют, как помидоры в теплицах, и расскажут все сами — не спешили возвращаться. — Сказали бы сразу, что я нужна вам в качестве оленьих рогов над камином, чтобы не было взаимных разочарований!

— Рогов над камином?

— Да, украшения. Да и то, украшение ли это — спорный вопрос.

— Ция, тебе надо прийти в себя, — начал было Айк, но я скинула его руку и встала на ноги.

— Я итак уже в себе, спасибо вам!

Черноволосый поднялся следом, взял меня за плечи и серьезно заглянул в глаза.

— Не злись, я и правда ничего и никому не говорил, как ты и просила.

— Я знаю. И без тебя нашлись те, кто влез. Так! Я не собираюсь выяснять отношения. Только в следующий раз предупреждайте, что мне грозит. И не только мне!

Айк под моим взглядом весь как-то посерел и обернулся к блондину, который успешно делал вид, что он совершенно не при чем.

— Господи, точно! Это же могло перекинуться на других! И надо быстро очистить здание от остатков энергии!

Мастера тут же подорвались с места — будто до Айка замечательная мысль о том, что опасность еще не миновала, не пришла в голову ни одному из умников. Порасспросили меня, с кем я успела пообщаться после принятия радара и стала потенциально опасна. Я чистосердечно призналась во всех грехах, а дальше опять стала совершенно не нужна. Оказывается, менталисты не способны "мягко и безопасно" нейтрализовать действие Высоких Даров и только сбивают концентрацию всем этих обладателям древней магии чувств, ощущений и предопределения. И я, предварительно удостоверившись у Айка, что моим сестрам ничего не грозит ("Они ведь не маги!" — ответили мне с удивлением) и что я уже абсолютно безопасна для общества, никем не замеченная и не остановленная, отправилась к себе в комнату. Отсыпаться. Но перед этим твердо для себя решила, что разберусь, наконец, что за исторические причины — кстати, мне, магу духа, не известные — мешают менталистам нормально взаимодействовать с Высокими Дарами. А еще обязательно напрошусь в гости к Кейну. Обязательно. И поговорю-таки с его отцом, самым главным специалистам по Высоким Дарам в Наладаре.

А еще я хотела разложить все по полочкам и связать концы с концами, но заснула, кажется, раньше, чем поднялась по лестнице. Меня буквально накрыло — с головой. Знала бы, что за сны меня будут преследовать, осталась в компании парней. Вцепилась руками и ногами и потребовала давать мне пощечину каждый раз, как только я посмею сомкнуть глаза.

 

Глава 16. Южный и тот, кто видит

Кто хотя бы раз вскакивал с постели посреди ночи, жадно глотая воздух, или бездумно таращился в поток, чувствуя подбирающиеся все ближе и ближе ледяные пальчики ужаса, минувшего совсем недавно, канувшего в неизвестность вместе с ночным кошмаром — порождением слишком уж самостоятельного и предприимчивого подсознания — но тем не менее продолжающего неотступно следовать тенью, тот меня поймет.

Думаю, до постели я добралась уже на автомате — пожалуй, на одних рефлексах и мышечной памяти. Не отключилась прямо посреди коридора и не врезалась в косяк — и на том спасибо. Айк сказал, что ликвидировал все неприятные последствия принятия ралара и вернул все смещенные энергетические потоки на свои, так сказать, законные места. Ничего фатального с моим хлипким, как оказалось, организмом не произошло. Нужно только хорошо выспаться, а потом не напрягаться пару дней, позволив защите восстановиться в полной мере.

Эта таинственная оборона менталиста меня заинтриговала — ведь наверняка коллеги имели в виду не привычный ментальный щит (по моему внутреннему видению ледяную стену), который возникает, как только сознание отстраняется от эмоций и призывает силы мага духа. О, нет. Они говорили о чем-то, данном самой природой, бытующем на уровне физиологии, совершенно не зависящем от воли объекта. Вроде иммунитета. Или тепловой ауры всего живого.

Некоторые утверждают, что кошмар — это сигнал нашего подсознания. Тревожный вопль, мигающий красный огонек, призыв немедленно вернуться к реальности. Отчетливое послание о том, что мы тотчас должны проснуться. И, как правило, происходит это в самый страшный момент, когда сердце обрывается. Эпилога или "сто лет спустя" во сне не дождаться никогда.

Айк сделал все, чтобы меня обезопасить. Даже "пнул" Салира с Линеком, и они втроем сплели такой ограждающий от всего — от ушиба мизинца, до гильотины — щит, что у меня несуществующие волосы на спине дыбом встали. Без моей природной защиты менталиста я, неосознанно всю жизнь прожившая с ней и не привыкшая чутко реагировать на какие-то гипотетические опасности, оказалась едва ли не беспомощней ребенка — по их словам. Но уважаемые коллеги не учли одного — защищать меня нужно было не от внешних опасностей, а от пришедшего изнутри. От меня же самой.

Хотя, впрочем, стоило ли — вопрос неверный. Конечно же, нет. Это все равно рано или поздно случилось бы. А так я еще и получила уйму интереснейшей информации.

И очень интересного собеседника.

Жаль только, что он был мертв.

Этот кошмар нарушал все привычные представлениях об ужасах ночи. Во-первых, я была мужчиной. А во-вторых… Впрочем, в первые мгновения я и не подозревала, что сплю. Я полностью погрузилась в новую реальность, став полноправным участником происходящих событий.

С гор, подминая вековые разлапистые ели, спускались тяжеловесные тучи. Серые махины, полные воды и недовольства. Они терлись брюхом об островерхие пики и глухо рокотали, с трудом переваливаясь в долину. За спиной что-то потрескивало, словно в ответ на невнятный грохот надвигающейся грозы. Только треск был сухой и жесткий, словно от пересушенных дров в камине. Там продолжалось сражение.

Дыхание, слишком громкое и частое, вырывалось с трудом, едва различимое сквозь биение пульса в висках.

Он где-то здесь. Совсем рядом, может быть, даже слышит, как я пытаюсь отдышаться после бешеной гонки.

Пошарив в плоской сумке на боку, вытащила бутылёк и, вытянув пробку зубами, линула на зудящее плечо. Обрывки ткани тут же намокли и прилипли к пузырящейся, покрасневшей до лилового оттенка коже, обжигая холодом. Откинув голову, я попыталась дозваться через носитель, но сигнал не вернулся, будто бы меня накрыли изолирующим куполом, а проверенный годами артефакт оказался всего лишь бесполезным куском металла.

После процедуры жечь плечо стало еще сильнее, неприятные ощущения распространились до предплечья. Конечно, ядовитый юрдарийский порошок стандартной противоожоговой настойкой не нейтрализовать.

Оторвав лохмотья, оставшиеся от рукава, я небрежно осмотрела распространяющееся по руке раздражение. Замысловатое переплетение линий печати меня и вовсе не заинтересовало, а вот длинный шрам от запястья до локтевого сустава заставил поморщиться.

— Дурак, — горько хмыкнула я, поминая того, кто мне его оставил, и, расслабившись, прикрыла глаза.

Внутри разлилось приятное тепло, мелькнули образы — так быстро, что я не успела ничего разглядеть. Секундное замешательство после возвращения к реальности, и я, вскочив, быстро захромала вниз по склону, хватаясь за деревья и спрыгивая с невысоких осыпающихся обрывов.

У подножья я глянула на небо и, выругавшись мысленно, резко свернула направо. На ходу вырвала фляжку, плеснула воду и четким незнакомым движением наискосок разрубила воздух рукой. Пальцы без участия разумы выплели нити заклинания. Свистнули острые ледяные колья, уносясь куда-то вперед.

Прошла с пару десятков метров в сторону, перешагивая через поваленные стволы деревьев и разрывая сплоченные ряды кустарников с гроздьями красных ядовитых ягод. Напилась из ручья, умылась и набрала ледяной воды в опустевшую флягу. Потом опустила руки в холодную воду, упершись ладонями в каменное дно. Вместе с течением, проносящим мимо редкие листья и желтые прошлогодние иголки, вверх по рукам поднималась энергия. Такая же холодная и журчащая.

Помедитировав таким странным образом, я снялась с места и прямым ходом направилась в строго определенную сторону, припадая на левую ногу. Отчетливо потянуло дымом, а вскоре начали попадаться и выжженные до серого пепла участки земли. На некоторых деревьях по-прежнему плясали язычки пламени. Правда, уже не синего, а обычного, красно-желтого. Я мимоходом повела рукой, и пламя зашипело, исходя белым паром.

У каменной арки — теперь оплавленной и полустекшей на землю — обнаружилось первое тело. Не сгоревшее, даже без видимых повреждений — по-военному коротко стриженный мужчина с легкой проседью в волосах, в черной маске. Видимо, этот выскочил на командира, когда тот еще держал ситуацию под контролем.

Я наклонилась и небрежным движением задрала рукав черной рубашки. На загорелой коже вместо привычной черной татуировки печати имело место быть только клеймо на плече — небольшой треугольник с абстрактным изображением оскаленной волчьей пасти. Носитель, естественно, отсутствовал.

От дома остались только грифельно-блестящие стены, где-то бревна сгорели до углей и осыпались. Двор был перевернут вверх дном, словно его пару раз вдоль и поперек перекапали самые заядлые кладоискатели. В паре места каменистая земля превратилась в серо-желтую мягкую труху. Их я привычно обходила стороной, прекрасно зная, что за опасность таится в этих безобидных с виду "островках" пепла. Это как в горящих торфяных болотах — провалишься вниз на пару метров только так, в самое пекло, проминая сгоревшую до состояния пуха землю.

Обойдя здание вокруг, я наконец нашла то, что искала.

Кароль с сосредоточенным видом ощупывал нелегального мага в черной маске. Лицо того было обезображено ожогами, но командира это ни в коей мере не смущало.

Услышав мои дробные шаги, Кароль, не отвлекаясь, бросил:

— Ты подоспел как раз вовремя.

Я огляделась вокруг, перебирая пальцами оберег на шее.

— Не за что — ты бы вывернулся в трех вариантах из десяти, но я решил не рисковать.

К ограде уже несколько подтаявшими ледяными кольями было пришпилен маг. Около него рассеивались остатки почти законченного плетения. Подойдя ближе, я подхватила узлы и, приглядевшись, поняла, что мне такое не повторить. Огромную роль в энергетике играл Высокий дар — далекий от моего — от которого остался лишь размытый след. А вот Айку бы такая схема могла пригодиться.

Осмотрев руку нелегала, я снова обнаружила отсутствие носителя и все тот же треугольник.

— Это уже второй со знаком Темного бога. Кажется, Отступнику все же удалось перетянуть жрецов на свою сторону.

Кароль, признанный атеист среди атеистов, фыркнул.

— Ты что-нибудь видишь?

Я пожала плечами. Приложила руку к груди нелегала, потом сдернула капюшон с маской и заглянула в остекленевшие глаза.

— У Отступника полно Экранов и Внушителей. Если бы все было так просто, Мастера бы давно перебили всех недовольных.

— Предусмотрительный, сволочь, — без особого умысла процедил Кароль и поднялся на ноги.

Я бледно улыбнулась и сложила руки на груди.

— Его родители могли бы им гордиться. — Прикрыла глаза, протягивая руки в сторону, откуда слышался грохот — надвигающаяся гроза мешала расслышать, что это: гром или крики. — Все предусмотрел и на протяжении двух лет планомерно шел к своей цели, скрываясь от целой Академии.

Командир встал рядом, отряхивая руки. Пламя его не затронуло, как и обычно, от него даже не пахло гарью.

— Сидел бы тихо в своей провинции и не наглел. Может, тогда и продержался бы подольше Ты бы лучше сказал, что с нашими будет.

— У меня голова болит, — отмахнулась я, но, тем не менее, указала двумя сложенными пальцами направление. — Туда.

И сама быстро похромала в нужную сторону.

Чувство тревоги все нарастало. Поднималось изнутри, заставляло забывать о боли и головокружении, продираясь сквозь подлесок. Была бы одна — переместилась, и лети оно все к демонам. Но командир был рядом, я слышала треск раздираемых веток слева и чуть позади, и не дал бы рисковать попусту. Слишком энергетика нестабильна.

Я и сама чувствовала, что сейчас делать этого нельзя. Нормальный коридор здесь не построить, а пространственный прорыв мерцал, содрогаясь от помех — Отступник не зря выбрал это место для временного размещения своих людей. Даже Айк, Мастер Перемещений, с трудом прорвался внутрь долины, передав затем координаты остальным пятеркам, последовавшими за нами. Где они сейчас? Я не чувствовала, а что с ними будет — не видела. Все мое внимание было сосредоточено на одном — успеть вовремя. Эта цель подгоняла меня вперед шаг за шагом.

— Почему нас разбросало?! — заглушая треск веток, крикнул Кароль.

Я пожала плечами и вынырнула из некого полу-транса, в котором мысленно постоянно твердила: "Бестрее, быстрее, быстрее, быстрее…", и только потом сообразила, что командир этот жест просто не увидел.

— Без понятия! — крикнула я в ответ, нахмурившись. — Давай быстрей! — и ломанулась вперед, не слушая больше никаких вопросов.

Но прогалины Кароль все равно достиг раньше.

Пахнуло жаром, затрещали камни.

— Чертова нога, — прошипела я, прячась за стволом от волны непереносимо горячего воздуха.

Выскочила на открытое пространство, сразу же крутанулась волчком, уходя от удара по касательной. Развеяла огненное плетение — энергия ушла впустую, рассыпавшись красными искрами, и приняла на охотничий нож серрейторное лезвие огромного тесака.

Из-под маски сверкнули сумасшедшие глаза.

Мы отпрыгнули в разные стороны и замерли друг напротив друга, пригнувшись к земле.

"Акулий зуб" сделал пару оборотов в воздухе и лег в ладонь нелегала. Этот боевой нож по сей день состоит на вооружении спецподразделения наладарской армии. Видимо, трофей.

Я первой метнула теневую сеть и извернулась, разрывая контакт. В рукопашной мне его точно не одолеть, а этот нелегал явно больше надеется на физическую силу, и я четко вижу — с вывихом и ожогом его мне не обогнать.

Бегать я тоже долго не могла, поэтому, резко выдохнув, рванула в обратную сторону — навстречу нелегалу, лоб в лоб — тремя быстрыми жестами завершила длинное запутанное плетение с несколькими обманками.

Тонкий нож выскользнул из рукава, провернувшись вокруг запястья на темляке, и пришел в руку обратным хватом. Взмахнула от себя, наискосок — противника откинуло слишком далеко, чтобы я могла серьезно его задеть, шмякнуло об землю, протащило пару метров по острым камням. Изломанную фигуру в красной тунике со смутно знакомым лицом закрутило и безвольной куклой кинуло сверху — Мастер был давно мертв.

Не останавливая движения, кувыркнулась в воздухе с небольшого уступа — лезвие завершило траекторию точно в ключичной впадине еще одного мага — и я твердо встала на ноги. Распахнула глаза.

Линеку хватило одного жеста. Он проворной ящерицей скользнул на верхний "этаж", поменявшись со мной противниками. Мой рукопашник не его пару магов.

Под плотной мантией не было видно, но я точно знала, что один из двух наседавших на Линека нелегальных магов больше не опасен — нож провернулся сам собой и вышел из тела с оттяжкой. Второму, статичному заклинателю, почти закончившему вывязывать что-то невероятное, я с резким выпадом вперед перебила пальцы рукоятью. Он согнулся, увлекаемый уходящей в землю нерастраченной энергией заклинания, и добавила локтем в шею. Всегда работавший в паре с активным боевиком, заклинатель оказался легкой добычей.

Печать обрезала едва тянущуюся нить дара, последние крупицы знаний ближайшего будущего я вырвала силой. Четкость действий пропала. Я неудачно наступила на камень больной ногой и рухнула на бок, приложившись коленом и левым плечом. Последнее отозвалось резкой болью, как-то забывшейся в сражении.

Я сжала зубы и почувствовала, как на лице ходуном заходили желваки — непривычное ощущение, однако.

Камни захрустели, тяжелое дыхание оказалось совсем близко. В теле разлилась легкость. Щиколотку охватило ледяное кольцо. Чуткие пальцы прикоснулись к плечу, стерли кровь с распоротой щеки.

— Не напрягай ногу, а то потом проблем не оберешься. — Айк протянул мне раскрытую ладонь и помог подняться. Небрежно сунул прямо в лицо какой-то сладко пахнущий эликсир в стандартной металлической фляжке.

Я сделала глоток и скривилась.

С поддержкой целителя я пошла, почти не хромая. Вскоре нас нагнал Кароль с Линеком, перепачканным какой-то зеленой липкой дрянью. Правда, это его совсем не смущало. Она даже не пытался очистить лицо. В сапоги сквозь швы и шнуровку сочилась ледяная вода из мелкой бурлящей речушки, и теперь обувь чавкала при каждом шаге.

— Не могу связаться ни с остальными, ни с Салиром, — молвил Айк, выплевывая изо рта длинные черные пряди. Хвост растрепался и теперь ветер мотал волосы туда-сюда, превращаю его шевелюру в качественную мочалку.

Командир что-то ему ответил, Линек поддакнул, и от первого в разные стороны поползли тени.

Я опустилась на камень, похлопав целителя по руке, чтобы он не суетился, решив, что я теряю сознание.

На вынырнувшего, словно из-под земли, мага я даже не повернула голову, согнувшись в неожиданно накатившем кашле. Его встретил Айк, прикрывавший нас троих, таких занятых разными делами. Щит Мастера перемещений легко поглотил плетение, а сам целитель стелящимся рывком подскочил к "маске" и схватил мага за шею — пальцами под скулы, словно рыбу за жабры. Я буквально видела, как все жизненные процессы мгновенно оказались под контролем специалиста по взломам и перемещениям.

Через пять секунд хрипов опустошенное тело мешком осело на землю, а к нам вернулся полный энергии Айк.

— Пожалуй, я еще чуть-чуть тебя подлечу, — сообщил он мне, и опустился на корточки. — Только не дергайся, а то будет больно.

Ну, лечишь, так лечи, философски, в совсем несвойственной мне манере подумала я и закрыла глаза.

Вскоре Кароль что-то почувствовал с помощью своих теневых сигналок, коих он в превеликом множестве разослал по периметру.

— Скорее, там сам Отступник, — произнес он, и все трое обернулись ко мне.

— Меня подберете потом, — махнула рукой я, чтобы не тормозить их движение. Все равно толку от меня сейчас никакого.

— Догоняй, — кивнул Кароль.

Тучи спускались вниз, давили на плечи.

Выждав несколько минут, я поднялась на ноги и заковыляла несколько правее направления, в котором удалились эти трое. В голове молот стучал по наковальне, все кости ломило — слишком часто я сегодня пользовалась Высоким даром, и печать сжимала поводок.

Перед глазами все сливалось.

Из мутной пелены я вынырнула неожиданно.

Не знаю, сколько прошло времени. Минут двадцать, час, два… Я опоздала?..

Вернулись звуки — крики, грохот, свист, взрывы, завывание ветра. Люди в черных мантиях и Мастера в красных туниках перемешались. "Маски" почти убегали, а не отступали, исчезая в пространстве один за другим — они отчего-то совсем не боялись перемещаться. По-видимому, их кто-то страховал на другой стороне и командовал прыгать, когда коридор был готов.

И, конечно же, он…

Ну, да… Еще бы…

Гребаный кретин, как славный капитан на тонущем корабле — всегда уходит последним!..

Что бы там не было, но он ценит своих людей. По-своему, но ценит. Бережет, особенно редкие дары.

Нет-нет-нет… Он не Отступник. Он Коллекционер.

Собирал бы монеты, черт его дери!

Мое внимание привлекла мелькнувшая светлая коса.

Я схватилась за шершавый ствол сосны и грязно выругалась.

Мастера загоняли нелегалов, на это и был весь расчет при планировании, но у тех внезапно оказался запасной выход. И даже не один — по всему лесу прихвостни Отступника собирались в нескольких точках заземления, естественно, доступных только им. Оттуда — сразу еще один переход — на этот раз в совершенно неотслеживаемом направлении.

Вообще, операцию можно было считать успешной. Нелегалов перебили порядочно, больше чем за последние три месяца, живыми, правда, практически никого не взяли. Да и тем, кого удалось повязать, недолго осталось. Механизм самоуничтожения работает безотказно, проверено опытным путем.

Теперь, для полного триумфа осталось только одно… И шанс есть. Шанс убрать самого Отступника.

Салир исчезал с места за долю секунды до того, как там схлопывались плетения, отбивал любые атаки, использовал все свои силы, но дотянуться все равно не мог — Отступника страховали. Я жадно наблюдала за противоборством. Как бы там ни было, но нелегалы уходили, их оставалось все меньше по сравнению с Мастерами. И какой бы Высокий дар не был у Отступника-коллекционера, вскоре дар нашего удачливого Салира его пересилит. Друг уже успешно сокращал дистанцию.