На улице мелкий осенний дождик, и, перед тем, как выйти из корпуса санатория «Предгорье Кавказа» в Горячем Ключе, определяю складной зонт на конторку, за которой сидят двое дежурных: «Можно, девчата, арендовать у вас краешек?»

Обе они — совсем молодая и куда, куда старше — скользят по мне отсутствующим взглядом: маются над кроссвордом. Как людям не помочь — при моей-то общительности?

— Ну, что там, — спрашиваю с пониманием, — что?

Молодая оживляется: — Да вот: скряга.

— Жадюга! — начинаю я весело. — Жадина — говядина… нет? Жадоба!

Собрался было произнести еще одно весьма распространенное на юге словечко, но молодая спасла меня от греха антисемитизма: «Тоже — на „эс“!»

— Скупец! — сказал я с явным облегчением.

— Н-нет, здесь больше букв…

— Торжественно обещаю, — произнес я проникновенным тоном. — Буду думать. И на обратном пути скажу.

Мог бы не обещать: все равно это — как зараза.

«Эс… угу, эс, — бормотал неслышно по дороге на почту. — Эс…»

В московском метро однажды, глядя на всех этих уткнувшихся в газетный лист «кроссвордистов», я вдруг подумал: умный человек это нынче всем им подсунул! Злой, добрый ли — это другое дело. Но — умный. Разве нет?

Есть вопросы, над которыми бьемся годами, раздумываем тяжело и мучительно, но толку чуть, как говорится — продолжают висеть над нами, словно дамоклов меч. А тут — на тебе: пять минут, ну, пусть десять… сколько там? И вдруг, вдруг: о радость, вот это слово, вот же!

Человек и переживает вспышку озарения, и ощущает радость победы… Все это на пустом месте, как говорится, но настроение ему может улучшить и даже вернуть чувство собственного достоинства… а что, что? Главное — чтобы он не поднимал головы и не отрывал глаза от всей этой белиберды. Что, если все мы, все-все вместе, отложив дела, враз вдруг задумаемся над главными вопросами нынешнего нашего скотского бытия: что может статься?

Недаром ведь есть пословица: мир охнет-камень треснет.

А вот этого как раз и не надо!

И всеми, какие только есть, кросс-, чайн-, сканвордами наша психическая энергия капля по капле растаскивается… нет-нет, хитрый человек все это придумал, конечно, — большой хитрец!

И вот понимаешь все это, а сам: «Скряга… скупец… эс, эс?»

Сходил на почту, сыну Сергею в Климовск позвонил, вернулся обратно к санаторию, вдоль корпуса пошел по аллее, вчера еще такой ослепительно-нарядной: денек простоял до вечера солнечный. С наслаждением дышал похолодавшим воздушком, смотрел на мокрые деревья впереди, а сам опять: эс, эс…

Понимающе сам себе улыбался: отлыниваешь?

В номере на столе лежит начало статьи о межнациональных отношениях на Кубани, так скажем… и ты вместо того, чтобы… Тот самый вариант: подсознание выбирает работенку полегче, пока с тяжким трудом готовится к почти неподъемной — разве это не так? Я ведь с того статью и начал: мол крута, гора, да миновать нельзя… Родина!

Невольно вспомнил другую историю с кроссвордом: и грустную, и смешную.

Как-то в московской мэрии мне пришлось довольно долго дожидаться помощника Лужкова по печати Цоя, корейца, который на телевизионном экране все мелькает у него за спиной. Дожидались его и несколько знаменитых в ту пору телевизионных ведущих с московского канала, которые и взялись-то кроссворд решать: убить время.

Они сидели в приемной, а я ходил взад-вперед по коридору, все помалкивал, не встревал, хоть иногда очень хотелось: случалось, бились они над вещами ну, просто очевидными… И вот я все же не выдержал: встрял.

«Не подходит!» — небрежным тоном сказал мне один из телеведущих, переквалифицировавшийся на время в кроссворд-ведущего, в кросс — жокея.

Стали там раздумывать дальше, но по отрывкам разговоров мне было ясно, что угадал я верно: как это может «не подходить»? Остановился возле парня с газетным листом в руках: Вы позволите? Да, пожалуйста! — сказал он снова небрежно. — Вот тут оно должно быть.

Я глянул и оторопел, как говорится: угаданные ими слова были вписаны с ошибками… с вопиющими ошибками, с потрясающими!

Что там родная моя жена, которая «корову через ять пишет», как я всегда над нею пошучиваю… Но тут-то ведь: мастера слова! Политические обозреватели. Чуть ли не властители дум!

И так мне сделалось скучно.

— Да, да, — я только и сказал. — Вы правы: извините.

— Говорил вам! — донеслось мне в спину.

И лужковские грамотеи снова напрягли свой коллективный разум…

Расскажу-ка, думаю, об этом девчатам за конторкой: и о лужковских грамотеях, и о родной жене — чтобы им не обидно было, если что… эс, эс?.. Что же это может быть…

…скопидом! СКОПИДОМ, ну, конечно же!

Стыдно сказать; какая неудержимая волна самой искренней радости подхватила меня и понесла обратно к корпусу!

«Скажу сейчас девчатам», думал на ходу… «а вдруг они уже угадали? Надо мне с порога выпалить: скопидом!.. Ну, конечно, конечно, — что же еще на „эс“?»

Скопи — дом — дом — дом!

Как все-таки мало человеку надо. Как мало!

Вот тоже: русский писатель… мыслитель!.. А угадал слово и счастья — полные штаны, как любил говорить незабываемый друг молодости Гена Бицон… ну, когда я о нем все-таки напишу?!

Скопидом!

Пожалуй, я прежде в стекло им постучу: как бы заявку сделаю — мол, отгадал, а вы думали? А потом — с порога!

На месте их не видать.

Помаячив перед стеклом, открываю дверь: та, что куда моложе идет к своей конторке с чашкой в руке.

— Скопидом! — говорю я с видом победителя. — Скопидом!

— Это что? — не понимает она. — Кому это?

— Кроссворд! — напоминаю я. — Скряга, ну?.. Скопидом!

Она удивляется совершенно искренне:

— Есть такое слово?

— А как же, как же!

— Никогда не слышала.

— Да как же это так?

— Теть Женя! — позвала она. — Мужчина вот говорит: скопидом. Есть такое слово?

Эта тоже появилась теперь с чашкой чая в руке:

— Да вроде не слышала…

— Вот, видите, — обрадовалась младшая. — Нету такого слова!

— А сникерс — есть?! — оседлал я любимого конька. — А круиз?.. Шоп-тур какой-нибудь… слалом-жилет… дезодорант, а?!

— Так это — нам уши прожужжали…

— А — скопидом?!

Никак они не хотели его признавать — скопидома моего… собирателя, эконома… во всем себе отказывал — ради них как раз, может, а они: нету такого слова!

Вот и соображай: злой человек придумал все это — с кроссвордами? Или — добрый? Радетель-скопидом, который не хочет, чтобы люди забыли родной свой язык… Но то, что они идут нынче за обезболивающее средство, кроссворды… что отвлекают от главного — это точно.

Недаром и я ведь вот: вместо того, чтобы продолжить с таким трудом начатую статью, сел за стол и написал эту безделушку.

Косвенное доказательство того, что это кому-то очень нужно: чтобы мы были духом разобщены. И чтобы наша внутренняя энергия не собиралась бы в единый, в мощный пучок, а так вот и бродила рассеянно: как «зайчик» от зеркальца у дошколенка в руке…