Первая пора увлечения всякими «чудесами» прошла. Вновь были вытащены из ящика телефонные наушники, приемные лампы и прочие незаслуженно забытые мною элементы связи.

Налаживая новый приемник, я как бы чувствовал еще не остывшую теплоту телефонных трубок.

Как приятно снова возвратиться к своим ставшим уже близкими приемникам, услышать писк телеграфа, знакомую мелодию, случайно подслушанный разговор дальних радиолиний!

Но все-таки, какие же волны выбрать?

Действительно, бродишь как в лесу: и тот диапазон нехорош, и этот плох. Может, и нет подходящих волн для маленького радиотелефонного аппарата?

Почему же нет? А ультракороткие волны?

— Это те, которые испытывались в аппаратах на треножниках? С такой конструкцией по городу не походишь, да и, кроме того, волны капризные: для них даже лампы надо ставить без цоколей, — говорили друзья. — Несерьезное и, прямо надо сказать, не очень конструктивное решение…

— Нет, это не совсем так, — возражал я. — Если взять волны длиннее пяти метров, подойдут обычные лампы. Да и от треножников можно отказаться. Надо только как следует подумать над конструкцией.

Итак, пока решили остановиться на волнах длиннее пяти метров. Попробуем, что из этого получится. Хорошо, что хоть приблизительно удалось выбрать волну, а то ползали бы мы неизвестно сколько времени по шкале непрерывного диапазона, ну, скажем, от десяти сантиметров до двадцати тысяч метров.

А место ультракоротких волн в общем спектре частот неплохое. Посмотри внимательно на рисунок внизу: соседи не очень шумные, никто не помешает работать.

Снова потянулись дни многочисленных опытов.

Приемник упорно не хотел действовать. Никакие лампы для него не годились, никакие дроссели, сопротивления, конденсаторы. Приемник даже не капризничал — он просто не работал.

Если сменишь катушку, перейдешь на более длинные волны — все в порядке, нормальный прием. А на ультракоротких волнах — ничего. Приемник отказывается разговаривать. Уж очень коротка волна. Все детали и материалы ведут себя иначе, чем на других волнах. Надо делать новые детали и тщательно продумать монтаж.

В этом единоборстве с приемником проходили дни.

Нужно было добиться, чтобы в приемнике послышалось шипение — основной признак его работы. Но приемник визжал, гудел, рычал или просто молчал, а шипеть не хотел.

Каждый вечер приемник перемонтировался, каждый вечер менялись десятки его деталей, но результат оставался прежним.

Кто кого?

Наконец, через две недели, приемник сдался и все же зашипел. Но не ласково, как хотелось бы. Свирепое шипение рассерженной дикой кошки, свистящее шипение кобры, примуса, готового взорваться, — все это казалось более миролюбивым, чем ревущий шум побежденного приемника*.

Через три дня удалось окончательно побороть его неистовый нрав.

Мне казалось, что с этим приемником как бы раздвинутся рамки вселенной и сегодня ночью на волне в шесть метров прямо с Марса я услышу голос Аэлиты. Тогда я только что прочитал фантастический роман Алексея Толстого и новую статью о распространении ультракоротких волн, где говорилось, что они, в отличие от длинных волн, пронизывают верхние слои атмосферы. Отсюда я сделал вывод, что подобные волны можно принимать с других планет, если бы там работали радиостанции.

Прошла одна ночь, другая, третья.

Аэлита с Марса молчала. Молчали и земные радиостанции. Диапазон был пуст.

Редко-редко слышался треск от искры зажигания пробегающей мимо машины. Вот и всё…

Скучно сидеть у молчащего приемника. Придется строить свою радиостанцию и не надеяться на марсиан.