И еще не привык к воздуху. Несмотря на мощный мотор, который выбросит сейчас самолет вперед без всяких моих усилий, я как бы приготавливаюсь к прыжку и, напряженно вцепившись в борта кабины, прислушиваюсь к оборотам мотора, чтобы в его первом пятисотсильном рывке почувствовать и свою одну человеческую силу.

Так и сегодня. Самолет «П-5» на старте. Мы летим из Коктебеля в Симферополь. На обратном пути испытаем новые ультракоротковолновые радиостанции, определим расстояние, на котором можно осуществить связь самолета с землей.

Радиостанция надежно закреплена во второй кабине. Микрофон висит у меня на груди (учтен печальный опыт предыдущего полета).

— Контакт!

— Есть контакт!

Полетели щебень и сухая трава от мощного ветра, поднятого винтом. Разбег.

Самолет бежит, как будто не хочет расставаться с землей. Но вот, все еще продолжая вертеться, колеса беспомощно повисают в воздухе…

Наши радиостанции работают отлично. Уже пройдено километров тридцать. Слева осталась серебряная каемка прибрежных волн, острые, скалистые берега.

Мы передаем последнюю радиограмму: «Сегодня не ждите, прилетим завтра. Вечером на всякий случай следите за эфиром. До свиданья!» Передатчик выключен.

Города, над которыми мне приходилось летать, характерны своим преобладающим цветом. Москва — темно-красная от крыш. Ленинград — серебристо-серый от воды и серого камня зданий. Киев — зеленый, а Симферополь, к которому я сейчас подлетал, ослепительно белый. Белые дома и белые улицы.

От аэродрома до города недалеко. Быстро туда добираемся, заканчиваем все свои дела и решаем, не оставаясь на ночевку, возвращаться в Коктебель.

Взлетели. Под нами круглые вершины гор, покрытые словно зеленым бархатом, — хочется рукой погладить.

Пилот рисует в воздухе очертание груши. Я подаю ее снизу — большую и сочную.

Пилот берет грушу рукой в замшевой перчатке и не спеша впивается в холодную от ветра мякоть. Сок течет крупными каплями по замше.

Я тоже надкусываю грушу. И кажется мне, что здесь, на высоте тысячи метров, она имеет совсем особый, пахнущий ветром вкус.

Проверяя радиостанцию, я стал что-то веселое напевать в микрофон. Ветер был встречный, мы шли медленно. Пилот несколько раз поглядывал на солнце. Оно заволакивалось облаками, краснело и, казалось, стремительно опускалось вниз. Тени стали черно-синими.

Каждая долина зияла глубокой пропастью.

Успеем ли долететь до темноты? Ведь здесь, на юге, темнота наступает сразу.

Горючего до рассвета, конечно, не хватит. Что делать? Нельзя же сесть на этот обманчивый зеленый бархат. Кстати, сейчас он уже не зеленый, а сиренево-сизый.

Выключив мотор, пилот обернулся и прокричал:

— Дотемна не долетим! Ищу площадку. На всякий случай приготовь парашют, он под тобою. По сигналу прыгнешь.

— А твой где?

Он не ответил. Стало почти совсем темно. Аэродрома не видно. Включил приемник.

Может быть, что-нибудь услышу. И вот вместе с треском мотора слышится далекий знакомый голос:

— Отвечайте для связи. Ваше пение слышал хорошо. На каком вы расстоянии?

Вызываем уже несколько раз. Отвечайте!

— Приготовьте огни для посадки! Ищем аэродром. Дайте музыку на десять минут!

Обращаю на себя внимание пилота.

— Договорился по радио! — кричу ему. — Прыгать не придется — аэродром будет освещен. Сигналы «право» или «лево» буду передавать через педали двойного управления.

Отдираю провод так называемого противовеса от борта кабины и вращаю эту часть антенны в разные стороны. Ветер вырывает провод из рук, больно им хлещет по лицу. Ничего… Вот так как будто громче… Нужно взять левее. Нажимаю левую педаль.

Пилот меняет курс. В телефоне все громче и громче звучит музыка. Пилот напряженно всматривается в темноту. Он видит огоньки аэродрома. На земле расставлены десятки фонарей «летучая мышь».

Музыка закончилась.

— Мы слышим шум вашего мотора! — гремит в телефоне. — Садитесь осторожно.

Направление ветра северо- западное. Заходите на посадку.

Отвечаю:

— Огни аэродрома видны. Все ясно. Просим указать мигающим сигналом, где находятся самолетные ящики. Как бы они нам не помешали.

На конце аэродрома замигал огонек. Посадка была произведена удачно.

Пилот, вытирая шлемом лицо, прежде всего попросил показать радиостанцию, которая так благополучно привела нас на аэродром.

Он увидел небольшой дубовый ящик с тонкой трубкой антенны, блестевшей в свете фонаря. Пилот с уважением потрогал антенну, поправил ее, чтобы стояла прямее, и опять пошел к самолету.

***

Оказывается, мои случайные упражнения в вокальном искусстве были услышаны на расстоянии в семьдесят километров.

В этом полете весьма примитивно использовались принципы радионавигации, которая сейчас является основой самолетовождения. Для того чтобы правильно идти по курсу, пилоты пользуются радиомаяками, которые обычно, как и в нашем полете, передают музыку. Однако, чтобы определить направление, в современных самолетах вращают не провод противовеса, а специальную приемную рамку.