Вечерний воздух принес прохладу… Ветер, искусно мешавший лучному турниру, начал стихать… Закат окрасил стены замка золотом. Собор сверкал драгоценными витражами, люди — улыбками, рыцари — доспехами… А славный щенок у наших ног — веселил нас шалостями и добрым нравом… Рука Инессы нашла мою и сжала легким рукопожатием… Мы ненадолго простились с друзьями-лучниками — нужно было вернуться в замок и подготовиться к пиру лучников, который устраивал сэр Блэквуд в нашу честь в лучшем из трактиров города… Мы, втроем, пошли к замку. Сын же направился домой к сестре, чтобы переодеться в нарядную одежду — к вечеру. Так же поступили и многие лучники, с тем, чтобы припрятать свои верные луки и вернуться налегке…

Инесса шла рядом упругой походкой, как бы невзначай прижимаясь ко мне то грудью, то бедром… Она была весела, после того, как были опознаны разбойники на турнирном поле, ей было спокойно и хорошо… Проходивших мимо иудеев она приветствовала душевно, с улыбкой. Подошел с поклоном старшина диаспоры… Он поздравил меня и Михаэля с победой… Но на Михаэля смотрел укоризненно.

На незаданный, из-за почтительности, вопрос юноши, старик сам же и ответил:

— Гордыня не пристала к столь прилежному юноше, как ты. Достаточно было бы тебе знать самому, что ты умел, да не доказывать это другим!

— Вы, мудрый учитель, но не совсем правы на этот раз, — мягко возразил я… Возможности свои нужно раскрывать на соревновании с лучшими… Иначе — не поднимешься в мастерстве… Думаю, что Михаэлю нужно поступить на службу к сэру Блэквуду.

Его уже ждет служба. — возразил старец.

— Он будет состоять в моей охране, когда я буду путешествовать к своим коллегам-ростовщикам во Францию. И я хотел бы и к вам обратиться с таким предложением. Вы, Эдвард, давний путешественник и солдат, ваша судьба переплелась, как вижу, с судьбой моей самой доверенной служащей — Инессы. И вместе вы бы составили хороший экскорт нашей миссии. Я — почитаемый многими феодалами ростовщик и банкир. Не раз оказывал весьма высокие услуги и вашему командиру, сэру Блэквуду. Поверьте, впервые я услышал истории о примере верной службы именно от него. И знаете, кто был истинным образцом верности, которым восхищался этот достойный и благородный правитель? То были Вы, Эдвард!

Я давно искал случая познакомиться с Вами. Мои обязанности не очевидны всем. Но и знают меня далеко не все. Я вынужден часто оставаться в тени. Хотя бы потому, что жизнью и имуществом отвечаю за важные сделки. Но именно с тем, чтобы совершать их, путешествую сам или доверяю это поверенным в моих делах верным людям. Такие люди — самое большое богатство. И богаты те, у кого есть кому доверять. Поверенные — под моей защитой. Для этого существует целый отряд. Этот отряд не ходит строем, его существование — само по себе — тайна. В этом отряде много достойных воинов. Но я был бы счастлив, если бы возглавили отряд именно вы. Путешествовать придется много, но это только развлечет вас… Увидите мир с его красками. Побываете и в Испании и далее. Можно будет добраться и до Польши, побывать на далекой Руси¸ борух хошем — добраться и до Китая и Индии, удасться… мир повидать, а за службу будем платить достойную плату… Кроме того будете все вместе — одной семьей. Я бы и сына вашего тоже бы нанял — хороший лучник… Но не знаю, отпустит ли его владелец замка. В моем торговом доме — верные помощники, но столь искусных лучников еще не было. Мой сын и два племянника будут с вами путешествовать чаще, чем я… И дорога станет вашим домом!

Инесса посмотрела на меня горячо… Я ответил ей таким же взглядом. Предложение старика было принято, пожаты руки и он предложил мне задаток. Мы простились и дальше пошли втроем. Щенка я взял на руки — хотелось подержать его на руках… Скоро мы уже переодевались в нашей зале в замке. Слуги помогали нам восторженно. Их восхищение скорее всего имело несколько причин… Гордость за знакомство с победителем турнира и теплота наших с Инессой отношений — было основой этой приязни…

Нас оставили одних совершить омовение и подготовиться к вечернему торжеству. Я нежно раздел свою милую… Опустил её в теплую воду и залез в широкую лохань следом… Инесса стала нежно ухаживать за мной, обвив своими теплыми руками и поднося к губам груди для поцелуя… Она была нежна… и счастлива…

Скоро мы уже забрались в нашу огромную кровать и жадно обняли друг друга. Времени было у нас немного, но торопится не хотелось… Объятия наши были все же какие-то особые: создалась совсем новая общность… Мы уже имели общее будущее… Оно было определено рамками наших обязанностей и забот…

— Муж, — прошептала Инесса игриво — а как мы с тобой в походе ночевать будем?

— Да, по разному, любимая! То — в шатре, то — в гостинице придорожной, то — в доме ростовщическом…, то в лесу…!

— А хочешь глотать пыль дорог? — Инесса от нежности перешла на шепот…

— Очень хочу, любимая, прошептал я в ответ, приникая к ней, как к святому источнику…

Как бурный ручей, Инесса обтекла и охватила меня всего, её губы были всюду, её руки раскинулись и ласкали, как вихри водоворотов — невыразимо нежно и сладко… Молодые грудки заострились торчащими сосками, бедра забились на простыне, как водная рябь на мелководье, водоворот страстного желанья потянул на глубину и я растворился в ней, забился, как тонущий в этом бурном потоке, выплыл наверх и овладел этой стихией…

Благодарными поцелуями мы успокаивали друг друга, как выброшенные из бурной речной стремнины на плёс — в эту широченную кровать… Сердца ещё бились часто-часто… Успокоение приходило постепенно, как бы нехотя. Радость и счастье переполняли нас — самое время идти на пир!

На медвежьей шкуре сладко спал наш щенок, положив морду на обглоданную только на половину баранью лопатку. Его потешный вид вызвал наш дружный смех. Мы оставили его в этом блаженном сне, жалко было его будить.

Оделись мы изыскано и ловко… Перстень победителя турнира сиял огранкой изумительной работы. Инесса залюбовалась его красотой! А я загляделся глубиной мерцающего света её голубых глаз и невыразимо нежно поцеловал её губы. Мы опять задрожали, как в ознобе, сами рассмеялись этому и взявшись за руки вышли из залы.

В замке всем правил праздник! Музыка звучала повсюду! Смех и веселая суета окружала нас, увлекала в город, на празднично украшенные улицы. Нас догнали веселый Михаэль и Эдуард, дочь с мужем остались дома — она уже была на большом сроке, решила остаться, но просила меня навестить её… Мы с Инессой решили сделать это после закрытия турнира… А на улице перед нашим трактиром были накрыты богатые столы и расставлены многочисленные светильники в кованных треножниках. Было светло и празднично. Славная волынка искусно подчинялась веселому волынщику. Жонглеры ловко управлялись с горящими факелами, летящими от одного к другому огненным колесом. Юные танцовщицы неугомонно вертелись между массивными столами. А за этими столами восседали наши лучники. Они с жаром обсуждали прошедшее соревнование, кружки с элем не покидали их крепких рук. Большой Джон был окружен десятком красоток и… был этим почему-то страшно смущен. Видимо привычки лесника-одиночки, проводившего на охоте все своё время, владели им слишком глубоко. Девушки просили его спеть. У парня был красивый и мощный, как он сам, голос и он с радостью и облегчением запел под волынку и бубен нашу любимую песню…

Радость и удаль, сила и внимание красоток сделали своё дело — парень встал с последним куплетом, за ним поднялись и все, как один. Мы пели этот куплет все вместе, стоя во весь рост, увлеченные глубоким и звонким голосом Джона и его молодой красотой и вызовом удалой песни!

Мы посмотрели друг на друга совсем по другому! То, для чего столько бесчисленных дней и вечеров каждый из нас провел в тренировках с луком, то умение и общая коллективная выучка были теперь оплотом и защитой нашей страны, грозной и страшной силой, гордостью английской регулярной армии, защитой — нашим женам и детям!

Мы почувствовали снова свое единение, дружную силу нашего народа, гордостью нашей были пронизаны последние куплеты этой простой песни…, несущей нам победу на «этих берегах» по ту сторону пролива — в далекой Франции!

Радостно рассмеялись девушки, я обнял славного Джона и пожелал ему победы на следующем турнире — он был того достоин!

Выпив крепко за наше лучное братство, мы обратили взоры на наших милых и пошли весело танцевать с ними веселый Добль…

Танцы, как и мелодии, сменяли друг друга, лица девушек раскраснелись от удовольствия и мужского внимания… Праздник достиг своего пика!

Инесса была центром поклонения всех! Нарядная и красивая, она танцевала бесподобно…!!! Во всяком случае так казалось мне, Михаэлю, Эдуарду, Большому Джону и еще полусотне стрелков!

Глаза её лучились, смотрела она только на меня и, завороженный таинством её танца-признания, я не мог оторвать своих глаз от моей любимой! Инесса, чувствуя это, ворожила вовсю, звериную гибкость и изящество она не скрывала, а наоборот — ярко выказывала, смело подчеркивая, как хороша.

И восхищение ею испытывал каждый, кто хоть мельком взглянул на эту статную, высокую и восхитительно грациозную танцовщицу.

Ясно и почтительно любовались ею парни и девушки, своим искусством танца и задором Инесса увлекла всех в какой-то пронзительно упоительный вихрь!

Всё закружилось вокруг, мелькали улыбки и радостные глаза, смех и яркие наряды дев были тем праздником, который так долго ждал этот простой трудовой люд, умеющий хорошо поработать и так же славно повеселиться! Многие молодые пары украдкой целовались, но то не оставалось незамеченным… Старшие шутливо спрашивали у них:

— Когда же свадьба?

И все пары всегда одинаково счастливо отвечали одно и то же:

— В первую декаду осени, друзья!!!

Каждый турнир, подобный нашему, всегда приводил к подобному счастливому результату. Или же неизбежность возникновения привязанностей и любви и была той главной причиной, которая нуждается в веселых и красочных праздниках… Горожане жили этим ритмом, будни города хранят ожидание праздника, как молодая мать ощущает зарождающуюся жизнь в своем чреве…!

Лучники крепко уселись на лавках и пели одну песню за другой… Дети почтительно и тихо слушали их, опасаясь только того, чтобы их раньше времени не отправили спать. Но добрые родители сегодня не торопились это делать. Пусть славные традиции народа дети впитают вместе с самыми яркими своими впечатлениями. Взрослым нечего было от них скрывать… Это был славный праздник!

Волынщик зазвал своих друзей, вместе они составили прекрасное трио. Воодушевленные их музыкой, девушки притащили длинный канат… С шутками и смехом с канатом устроили огромную скакалку и в свете костра девушки стали молодо и ловко скакать перепрыгивая через этот огромный канат. А канат постепенно натягивался выше… Девушки должны были подпрыгивать выше тоже… Чтоб им было удобнее это делать, кокеткам пришлось приподнять подолы длинных платьев… Зардевшись, они поднимали их все выше и выше, глядя на своих парней и обнажая красивые ноги и сильные бедра. Парни же подбегали и прыгали рядом с канатом до тех пор, пока девушки не бросались из-под каната им прямо на руки…, спрятав зардевшиеся лица у молодых мужчин на груди и обхватив их за плечи… Это было… похожее — на игру, объяснение в приязни или… привязанности. Я подбежал к прыгающей Инессе и она тут же бросилась мне на руки, смеясь серебристым смехом… Поцелуй был мне наградой за ловкость… То, что мы уже не молоды, не смущало никого… Молоды были наши души, того было достаточно!

К столам медленно направилось огромное существо, выше крыш двухэтажных домов. У существа была медвежья голова и огромная шкура, когда шкура распахивалась, видно было под ней спрятались пять ловких акробатов, сидящих друг у друга на плечах. Нижний был — просто великан — могучий и добрый… Этого сказочного медведя сменило три ловкача на огромных ходулях… Они вышагивали презабавно, танцевали и смешили публику… А рассмешить нас было не трудно… Смеялись — , радостно и свободно — все без исключения: от ребенка до старца… Радостно было за добрым элем и хорошей едой! Хорош, ах, как хорош был этот пир!

«Друзья мои!» — воскликнул я, когда волынщики остановились перевести дух! Поздравьте старейших и опытнейших из вас, тех мастеров-лучников, кто запросто мог бы стать победителем этого турнира, если б не случай… Вставайте старина Том и Коун, подымайся и ты — молодой великан Джон, идите сюда, славные егеря и солдаты, встаньте в круг — и поднимите кружки — я хочу угостить вас славным вином из заветной бочки…

Бочку, под одобрительные шутки водрузили на огромный стол и виночерпий разливал драгоценное вино по кружкам и чашкам…, мастерам лука вино подносили с особым почтением, но бочонок был огромен, его содержимого хватало на всех! И содержимое то было — прекрасное бургундское вино из Франции… Веселье завертелось еще ярче… Но никто не хмелел…, танцы и игра не давали хмелю места.

Вот молодежь разобралась на два больших отряда и они стали готовиться перетягивать тот же самый канат — скакалку… Для этого посредине каната повязали яркий девичий платок и крепкие парни выстроились в готовности с обоих сторон от платка, обхватив канат крепкими руками… Сигнал к началу был подан лихим свистом… И началось… Силы борящихся были равны…, как и равно было их число… Парни упирались в землю ногами и сапоги натужно цеплялись за мощение улицы… Все пыхтели, как молодые бычки, но не уступали друг другу… Напряжение все возрастало до тех самых пор, пока вдруг удивленные дети не стали показывать пальцем на канат… Канат трещал, скрипел, лопнуло несколько волокон, потом — еще несколько… и канат разорвало общим дружным усилием… Обе команды попадали смеясь…, а девушки торжествующе подымали ребят, выказывая много, очень много заботы…

Подбежали карлы — маленькие люди… Они потешно схватили остатки каната и стали перетягивать его снова… Но то были артисты… Незаметно они увлекли всех нас в это забавное представление, которое легко превратилось в уморительную забаву… И вот уже борящиеся маленькие люди испытывают невероятные неожиданности: у одного лопнули шоссы, у другого — катарди…, третий надулся от натуги как шар… Потом они запутались в канате, затем стали распутываться и… заплели себя окончательно…, потом вообще попадали друг на друга, но стали пытаться подняться и… не смогли это сделать, упустив, казалось, единственную возможность освободиться… Лежа презабавным клубком, циркачи обменивались планами спасения, один другого нелепее, а мы уже не могли смеяться, а просто клокотали от спазм и судорог восторга — так невероятно забавны были артисты-виртуозы… Наконец их предводитель царственно сорвал с себя зубами один сапожок, изогнувшись колесом, пошевелил пальчиками ног и… мы с удивлением убедились, покачиваясь от хохота, что он владеет ногой не хуже руки… Нога его потянулась к столу, нащупала столовый нож и захватила рукоять между большим пальцем и ступнёй… Невероятно изгибаясь, он, став человеком без костей, стал перепиливать канат, запутавший всю команду… С шутками и прибаутками, клоуны выкручивались из безвыходного своего уморительного плена, теряя части своей одежды, но не теряя выдумки и фантазии… Все вокруг не способны были уже даже смеяться, а только трогательно хрюкали… Я реально увидел, что такое означает выражение: «Смеяться до слез!!!» Слезы были на глазах каждого из нас…

Карлы выстроились опять… Исковерканные и оборванные — они выглядели невероятно счастливыми от завоеванной свободы… В это время вообще случилось чудо: обрывки каната ожили, и как большой и страшный удав — погнались за труппой… Артисты убежали, но смех, похожий на бульканье не стихал за столом до тех пор, пока они не вернулись уже переодетые… Благодарность к артистам была единодушной! Их, — маленьких и трогательных вечных детей вечной страны смеха — усадили на почетное место и стали усердно угощать вином и кушаньями…

Ели маленькие люди, как большие, но это только усилило заботу о них… Одна добрая женщина с грудями не уступающими по объему двум крепким арбузам, посадила к себе на колени самого маленького карлика и представление началось снова, потому что он тут же искусно стал обыгрывать забавное несоответствие своего маленького роста и… огромное желание ей понравиться… Все опять забулькали от смеха… Смешно было так, что опасно было есть и пить — легко можно было задохнуться от смеха…!

Понимая, что рискуют жизнью, многие парни и девушки стали расходиться по соседним улочкам, чтобы отдохнуть от смеха, но насладиться поцелуями друг друга. Пошли прогуляться и мы с Инессой. Но приходить в себя нам пришлось долго-долго!

Меж тем город жил прекрасной ночной праздничной жизнью! Кругом прогуливались оживленные пары: молодежь и старики — все вышли на улицу! Люди были нарядно одеты, все приветствовали друг друга, многие были с детьми — в такой праздник было не до сна… Стража несла свою службу, но лица у всех были довольные и радостные — «Речной замок» переживал лучший из своих праздников — пир!

Нам тоже было не до сна и общее состояние радости и торжества не могло утихнуть само собой…

Покой и успокоение после впечатлений турнира улеглись не совсем… Инесса с жаром рассказывала мне о том, каким ей представился турнир с трибуны, и как она переживала за меня, моего и своего сыновей, что она испытала в ожидании приближения обоих победителей к ней, счастливой и гордой… Я слушал её с наслаждением, хорошо было на душе, когда любимая была так счастлива. Невольно я думал об искренности наших отношений и той волшебной непринужденности и близости, возникшей так внезапно — буквально с первого поцелуя!

— Ты опоила меня колдовским зельем, милая, но сдается мне, что колдовством было не оно, а та ночь, которую ты подарила вместе с ним…

Инесса рассмеялась своим серебристым смехом,

— Конечно, мой избранный, я — не колдунья! Просто впервые я встретила человека, который рисковал жизнью ради меня, но ничего не требовал взамен.

Ты — мое зеркало, отражение моих чувств, такой же — как я! Мы очень подходим друг другу, а наша встреча предопределена Судьбой. Но я видела тебя раньше, желала тебе победы на прошлом турнире и мечтала об этой встрече с тобой… Что плохого в том, что когда мне выпал случай, я — не упустила его? Ведь я — свободна, так же как и ты! По могуществу моего покровителя ты понимаешь, что я независима и вольна выбирать того, кто мне по сердцу. И моя любовь сказала тебе без лишних слов, что я… выбрала тебя! Но каждая женщина мечтает о добром и великодушном, храбром и умелом, нежном и любящем муже. Кроме того ты молод душой и любим мною потому, что сам считаешь любовь самым важным в жизни. Именно потому ты разделил со мной, не задумываясь ни на миг, мою жизнь. Так как может быть иначе — мы любимы и любим, этого уже не изменить никогда…

— Я это чувствую с тобой с той поры, как нас соединила наша первая ночь. В том, и только в том колдовство. Но и оно — наше общее. А напиток был простым соком граната с имбирем и другими особыми специями… Я могу же позволить себе немного шалости и интриги?

— Родная, с тех пор, как я вместе с тобой, — счастье мое безмерно… Да, мы — отражение друг друга, не спорю. Но ты — лучшая женщина моей жизни, я тоже безотчетно мечтал о встрече с тобой!, — голос мой был полон искренней нежности и голова немного кружилась, когда я смотрел в её бездонные серо-голубые глаза.

В голове не укладывалось то, что мы вместе всего лишь не более недели. Казалось, что близки мы годы… Все это было невероятно, но… спокойная уверенность, что наше счастье прочно, составляло прелесть нашего невероятно сладкого лада друг с другом. Хотелось, чтобы она не кончалась…

До рассвета бродили мы чинно по городу, разговаривали с почетными горожанами и мастеровыми людьми, любовались рекой с высоты крепостных стен и встретили рассвет у стен собора, завороженные красками солнца на стенах этого самого красивого и самого величественного сооружения Замка.