15 ноября 1941 г. в Севастополь прибыл санитарный транспорт ЧФ «Абхазия» и старый эсминец «Незаможник». Задачей конвоя был вывоз раненых. Никаких грузов транспорт в Севастополь не доставил. Прикрывавший вход кораблей морской охотник СКА-011 был потоплен немецкой авиацией. Катер получил прямое попадание авиабомбы в палубу.

15 ноября 1941 г. в районе м. Эмине погибла на минах новейшая подводная лодка С-14, вышедшая в свой первый поход.

16 ноября 1941 г. погибла подводная лодка Щ-211, находившаяся в районе Варны на боевом дежурстве. Она подорвалась на мине оборонительного минного заграждения S-18.

16 ноября вышла директива Ставки: «Директива Ставки ВГК командующим войсками Крыма и Черноморским флотом, начальнику тыла Красной Армии, народному комиссару Военно-морского флота, начальнику Главного артиллерийского управления о порядке подачи воинских грузов в Новороссийск и Севастополь.

16 ноября 1941 г. 4.50.

Базой питания Севастополя установлен Новороссийск. Подача до Новороссийска – распоряжением наркомфлота и начальника тыла КА, от Новороссийска до Севастополя – распоряжением и средствами Черноморского флота. Прошу т. Октябрьского иметь в Новороссийске своего представителя.

Тов. Хрулева прошу ускорить подачу транспортов в Новороссийск. Тов. Октябрьскому срочно забрать всю наличность снарядов и патронов в Новороссийской базе. Получение подтвердить. По поручению Ставки Верховного главнокомандования Б. Шапошников».

В ноябре 1941 г. ситуация на Черном море более или менее стабилизировалась. Картина вкратце была следующей:

1. Командующий флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский и оперативная группа штаба флота в Севастополе.

2. Штаб и начальник штаба, контр-адмирал И.Д. Елисеев находятся на Кавказе.

3. Основной боевой состав флота: эскадра, отряд легких сил, две бригады подводных лодок и т. д. базирование на порты Кавказа.

4. Базы имеют свои ОВР (охраны водного района), состоящие в основном из тральщиков и морских охотников.

5. Азовская флотилия (командующий контр-адмирал С.Г. Горшков) базируется на Темрюк, Тамань, Ахтари.

Планирование и организация проводок транспортов были поручены штабу флота во главе с И.Д. Елисеевым. После этого ситуация наладилась, потери транспортного тоннажа и боевых кораблей были сведены к минимуму. Это было обусловлено тем, что проводки транспортов тщательно готовились. Помогали в этом вопросе и длинная зимняя ночь, и установившаяся плохая погода. Правда, если говорить объективно, то именно эти факторы, возможно, позволили бы избежать эскортирования конвоев эсминцами, поручив их тральщикам и канонеркам. В то время авиация противника в плохую погоду и в ночное время не действовала. Правда, оставался риск набегов румынского флота на конвои, поэтому все же использование эсминцев для эскортирования транспортов оправдано, хоть и вело к износу моторесурса. Все дело в том, что турбина, в отличие от поршневых двигателей (дизеля или паровой машины), имеет сильно ограниченный ресурс, и эксплуатация корабля с изношенной турбиной (в отличие от первых двух) чревата аварийной ситуацией.

Для понимания ведомственных границ, наверное, стоит дать некоторое разъяснение по подчиненности портовых пунктов, кораблей и судов. Во время Великой Отечественной войны на Черном море действовали разные береговые учреждения: «гражданские» портовые пункты, принадлежащие Наркомату морского флота (которые могли выполнять заявки военных), и военно-морские базы (принадлежащие ЧФ), обслуживающие боевые корабли.

Сложнее ситуация была с морскими заводами, которые имели три вида подчинения: Наркомат судостроительной промышленности, военные мастерские и мастерские Наркомата морского флота. С кораблями ситуация была еще сложнее. Следует различать:

1. Черноморский флот:

– боевые корабли (основной состав флота), укомплектованные военнослужащими ЧФ;

– мобилизованные пограничные корабли и катера, укомплектованные военнослужащими ЧФ и морпогранохраны НКВД, подчиненные ЧФ;

– мобилизованные вооруженные суда, получившие военный класс (тральщик, сторожевик и т. д.), экипаж которых имел военного капитана и имел статус военнослужащих, хотя и не все члены команды имели звания;

– плавсредства технического флота ЧФ (буксиры, плавкраны и т. д.), имевшие военного капитана, но частично укомплектованные вольнонаемным экипажем;

– санитарные транспорты, среди которых были как «штатные» корабли ЧФ, так и мобилизованные пассажирские пароходы. Эти корабли имели военного капитана, но частично вольнонаемную команду.

2. Корабли Наркомата морского флота, т. е., по сути, гражданские пароходы.

3. Рыболовецкие корабли, имеющие гражданские команды.

К примеру, два абсолютно одинаковых рыболовных сейнера могли иметь совершенно разный статус: один числился катерным тральщиком (даже не имея вооружения), другой – обычным рыболовом. И экипажи этих кораблей, выполняя одну и ту же задачу (к примеру, высадку десанта) после войны, имели совсем разный статус. Одни числились ветеранами войны, другие нет.

Постепенно почти весь флот был переподчинен военным, но на начальном этапе это различие существовало.

Но вернемся к перевозкам в Севастополь. Эвакуация из города имущества ЧФ продолжалась.

Утром 16.11.1941 г. в Севастополь прибыли эсминец «Шаумян», военный транспорт «Ногин» (в балласте), ледокол «Макаров».

Прибывшие днем 15 ноября 1941 г. в Севастополь транспорт «Абхазия» и эсминец «Незаможник» около 20.00 16.11.1941 г. убыли из Севастополя, имея на борту раненых, зенитную артиллерию, имущество ЧФ. Эсминец вел на буксире корпус недостроенного тральщика.

Утром 17.11.1941 г. в Севастополь прибыли транспорты «Коммунист» (на тот момент принадлежал Наркомату морского флота), «Украина» (транспорт ЧФ) в сопровождении тральщика «Защитник».

17.11.1941 г. В 20.10 эсминец «Шаумян», имея на буксире поврежденный эсминец «Беспощадный», вышел из Севастополя в Поти, а в 20.35 транспорт «Ногин», ледокол «Макаров», тральщик «Щит» и сторожевой катер вышли из Севастополя в Туапсе. Вывоз зенитной артиллерии, боезапаса и имущества ЧФ продолжался. В этом переходе бесследно исчез со всем экипажем ледокол «Макаров», сведений о его судьбе до сих пор найти не удалось. В пути следования он отстал от конвоя и в пункт назначения не прибыл.

18.11.1941 г. В 18.20 транспорт «Коммунист» с грузом оборудования Морского завода и частью рабочих (начальник эшелона П.А. Буряк), в охранении тральщика «Взрыв» и двух сторожевых катеров, вышел из Севастополя в Туапсе. В 20.20 транспорт «Украина» с ранеными и эвакуированными (4300 человек) и военным грузом, в охранении тральщиков «Защитник» и «Взрыватель» и двух сторожевых катеров, вышел из Севастополя в Поти. Тральщик «Взрыватель», выведя корабли за внешнюю кромку минного заграждения, вступил в охранение транспортов «Кубань» и «Красногвардеец», прибывших в Севастополь.

19.11.1941 г. Транспорты в охранении базового тральщика «Взрыватель» убыли в Поти, имея на борту боезапас и имущество ЧФ. В базу прибыл ледокол № 7 (на тот момент еще числился за Наркоматом морфлота).

19 ноября к вечеру прибыл транспорт «Курск» в охранении тральщика № 16 (Т-412). Это был первый транспорт, доставивший боеприпасы для Приморской армии. В главную базу также прибыли эсминцы «Способный» (командир капитан 3-го ранга Е.А. Козлов) и «Сообразительный» (командир капитан 3-го ранга С.С. Ворков), которые доставили два батальона 9-й бригады морской пехоты и личный состав бывшего 120-го артдивизиона (около 250 человек).

Ледокол № 7 (капитан В.Г. Попов), взяв в Севастополе на буксир недостроенные эскадренный миноносец, тральщик и плашкоут, 21 ноября вышел в море в сопровождении эскадренного миноносца «Смышленый», тральщика и двух сторожевых кораблей. В пути он был обстрелян немецкой артиллерией из района мыса Кача. «Смышленый» и тральщик вскоре после проводки конвоя по фарватеру, проложенному через минное поле, ушли обратно в главную базу.

Ледокол, продолжая переход с недостроенными кораблями в охранении сторожевиков, попал в жестокий шторм. К тому же уголь на судне был настолько плохим, что машины могли развивать скорость не более 1 узла. Конвой прибыл в Туапсе только 26 ноября.

19.11.1941 г. был потоплен транспорт Азовского пароходства «Майкоп». Пароход был потоплен авиацией противника у Таманского полуострова. Опять странная ситуация: судно следовало днем, и без прикрытия.

До этого момента перевозки шли только из Севастополя. Боевые корабли, осуществлявшие сопровождение транспортов, боевых стрельб не вели. По вопросу использования корабельной артиллерии для защиты Севастополя между наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым и командующим ЧФ Ф.С. Октябрьским завязалась полемика. Эта скрытая борьба нашла смутное отражение в воспоминаниях Н.Г. Кузнецова «Курсом к победе»: «На войне в разной обстановке нам приходилось действовать по-разному. В начале ноября 1941 г. я согласился с мнением начальника Главного морского штаба адмирала И.С. Исакова о том, что артиллерию кораблей следует решительнее использовать для обороны Севастополя. Обстановка здесь очень напоминала ту, что сложилась в Таллинне в августе 1941 г. Тогда мы сознательно шли на большой риск и держали крупные корабли на Таллиннском рейде, даже когда он весь простреливался вражеской артиллерией. Ведь корабли строят для боя, а не для парада.

Забота о сохранении кораблей никогда не должна превращаться в самоцель. Конечно, все ненужные корабли следовало вывести из-под удара в тыловые базы на Кавказском побережье. Но добиваться сохранности линкора и крейсеров во что бы то ни стало, когда поставлена задача “любой ценой удерживать Севастополь”, мне представляется неправильным. У кораблей эскадры в те дни не было задачи более ответственной, чем защита главной базы Черноморского флота. Это, естественно, было сопряжено с риском, но риск оправдывался важностью задачи. Плохо, когда гибнет крупный корабль, но еще хуже, если его не используют в самый критический момент только ради того, чтобы этот корабль остался невредимым. Кстати, дальнейшие события показали, что более острого и критического положения, при котором потребовалась бы эскадра, на Черном море не было».

Н.Г. Кузнецов требовал активного участия флота в обороне города. Ф.С. Октябрьский «берег корабли». Возобладала точка зрения Н.Г. Кузнецова, но…

Организация стрельб, кораблей, прибывающих в Севастополь, была возложена на командующего ЧФ и оперативную группу штаба флота в Севастополе. В связи с этим стрельбы были организованы так, что, по сути, они превратились в симуляцию бурной деятельности. Формально стрельбы велись (чем впоследствии гордо козырял на военно-научных конференциях Ф.С. Октябрьский), но толку от них было, мягко говоря, никакого. Связи с войсками не было, разведанных целей тоже. Противник укрылся от обстрелов за обратными скатами высот и был недосягаем для настильного огня корабельной артиллерии. Смысла в стрельбах не было почти никакого.

Командующий флотом выполнял требование НК ВМФ, но выполнял формально, так, чтобы свести к минимуму риск потери кораблей. Стрельба всегда велась на предельной дальности и чаще всего в темное время суток.

Н.Г. Кузнецов указывал: «Опыт Балтики показал, что уничтожить линкор или крейсер с воздуха очень трудно, даже если они не маневрируют. Так, линкор “Октябрьская революция” и крейсер “Киров” в зимнее время вынуждены были стоять на Неве на одном месте. За ними охотились сотни немецких самолетов, иногда в корабли попадали фашистские бомбы, но ни линкор, ни крейсер не потеряли боеспособности. Зато роль их артиллерии в обороне Ленинграда оказалась очень действенной. Ради одного этого риск в данном случае был вполне оправдан. Надеюсь, это не будет понято как упрек в чей-либо адрес – для нас важна принципиальная сторона вопроса». Да, это так, но стоит заметить, что Севастополь не Ленинград, и эффективность этих стрельб в горной местности намного ниже. Нужно тщательно выбирать позиции для стрельбы, цели, а вот этого как раз и не делалось. Если наложить хронологию стрельб, то она в исключительных случаях совпадает с боевой активностью. Скорее даже наоборот. Стрельбы активизируются в периоды затишья.

Сейчас об этом можно уверенно говорить. Стала доступной информация об артиллерийских и зенитных стрельбах флота, с указанием целей, дистанций и количества снарядов. Рассмотрим хронологию стрельб и перевозок.

21.11.1941 г. В главную базу флота в 12.30 прибыл лидер эсминцев «Ташкент» (командир капитан 3-го ранга В.Н. Ерошенко), который доставил боезапас для Приморской армии. Как пишет Г.И. Ванеев в книге «Севастополь. Хроника героической обороны»: «В 20.10 лидер вышел из главной базы и, маневрируя за внутренней кромкой минного заграждения, с 21.05 до 21.48 обстрелял пункты скопления войск противника – Кача, Голумбей и Тас-Тепе. Выписка из журнала стрельб: “с 2.15 по 2.25, на ходу 12 узлов, цель “две артиллерийских батареи”, выпущено 44 фугасных снаряда по площадям, без корректировки, результат стрельбы неизвестен”. На ходу, по площади, ночью, без корректировки. Как говорится: “стреляли в белый свет, как в копеечку”. Ради интереса: в районе Качи в этот момент царило почти полное затишье, основные события в этот момент разворачивались в районе Балаклавы: шел ночной бой в районе д. Камары».

Отстрелявшись, «Ташкент» взял курс к берегам Кавказа. Покинул главную базу и взял курс на Туапсе ледокол № 7, имея на буксире неисправный мобилизованный тральщик «Пионер» (рейдовая паровая шхуна) и корпус недостроенного тральщика 59-го проекта «Сергей Шувалов» (стапельный № 251).

22.11.1941 г. В Севастополь прибыл «крейсер» «Коминтерн» (командир капитан 2-го ранга А.А. Барбарин) со 122-мм артиллерийским и 82– и 50-мм минометным боезапасом для Приморской армии. Одновременно в Севастополь прибыли транспорты «Курск» и «Ногин» с флотским боезапасом, продовольствием, полевыми кухнями.

23.11.1941 г. В главную базу прибыл транспорт «Котовский», а крейсер «Коминтерн», минный заградитель «Островский», транспорты «Курск» и «Ногин» покинули главную базу. На борту «Курска» находилось, как принято писать, «ненужное для обороны имущество». На самом деле на транспорте находилась зенитная артиллерия, вывозимая из Севастополя.

Транспорт «Ногин» перевозил оборудование Морского завода и около 800 человек рабочих и эвакуированных граждан. Начальником эшелона являлся главный инженер Морского завода Ф.И. Кравчик. Из 6937 работников Севморзавода из Севастополя вывезли более 4500 человек. Правда, далеко не все они попали к новому месту дислокации завода. К сожалению, из-за слабого руководства Наркомата судостроительной промышленности (НКСП) эвакуация прошла недостаточно организованно, некомплектно, с большой потерей рабочей силы.

24.11.1941 г. В главную базу прибыл конвой в составе эсминцев «Железняков» и «Незаможник», канонерской лодки «Красная Грузия», транспорта «Калинин». Корабли доставили в Севастополь четыре маршевых роты пополнения.

25.11.1941 г. Покинули главную базу и взяли курс на Туапсе транспорт «Котовский», имея на борту раненых, эвакуированных граждан и груз санитарного отдела флота, в охранении эсминца «Незаможник», а также канонерская лодка «Красная Грузия», морской буксир СП-16 с тральщиком «Иван Борисов» (стапельный № 249) и недостроенным морским буксиром (стапельный № 261) на буксире.

В Севастополе оставались три недостроенных тральщика 59-го проекта – «Павел Головин», «Семен Рошаль» и «Николай Маркин». По официальной версии, первые два погибли при буксировке, но после освобождения Севастополя их корпуса «внезапно нашлись» на стапелях.

25—28 ноября 1941 г. «Ташкент» вместе с эсминцами «Сообразительный» и «Способный» успешно выполнил ответственное правительственное задание по конвоированию от Батуми к Босфору разоруженного ледокола «Анастас Микоян», танкеров «Туапсе», «Сахалин» и «Варлаам Аванесов», направляющихся с Черного моря на Дальний Восток.

«Анастас Микоян» (капитан 2-го ранга С.М. Сергеев), пройдя Босфор, благополучно миновал опасный район. Танкер «Варлаам Аванесов» с грузом нефти благополучно миновал Босфор, но был торпедирован немецкой подводной лодкой в Эгейском море в районе мыса Баба-Кале. По остальным судам информации пока нет.

Объективно говоря, не все стрельбы были организованы плохо, были и исключения, правда, редкие. 28–29 ноября 1941 г., используя полученные от флотских разведчиков данные, прибывшие из Поти линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1-го ранга Ф.И. Кравченко) и эсминец «Смышленый» (командир капитан-лейтенант В.М. Тихомиров-Шегула) в 0.14 28 ноября 1941 г. произвели стрельбу по деревням Кучук-Мускомья (Резервное), Байдары (Орлиное), Варнутка (Гончарное), Хайто (Тыловое). Линкор выпустил 100 305-мм и 300 (!) 120-мм снарядов, «Смышленый» – 120 130-мм снарядов. Вес выпущенных кораблями снарядов составил 900 т. И хотя стрельба велась на предельной дальности 20–30 км, она оказалась довольно эффективной. Стрельба корректировалась с выносных постов, цели подсвечивались светящимися авиабомбами. Стрельба велась по разведанным целям.

Развивая успех артобстрела 28.11.1941 г., командующий ЧФ и СОР приказал начальнику штаба флота подготовить выход крейсера «Молотов» с двумя эскадренными миноносцами для обстрела скоплений войск противника в районе Севастополя. Ориентировочно стрельба намечалась на 30 ноября с 22.00 до 23.00.

Но тут выяснилась неприятная вещь. Начальник штаба ЧФ доложил командующему флотом, что для сопровождения крейсера «Молотов» в Севастополь нет эскадренных миноносцев. Все дело в том, что после проводки кораблей к Босфору эсминцы попали в шторм. «Смышленый» имел исправными только два котла. На эсминце «Сообразительный» неисправны турбины и поврежден корпус. На эсминце «Способный» штормом поврежден корпус. Еще два эсминца находились в ремонте. Эсминец «Бойкий» вошел в строй 3 декабря, а эсминец «Безупречный» – 5-го. В строю оставался только лидер «Ташкент». Операцию отменили. На ход боевых действий на море всегда огромное влияние оказывали вопросы судоремонта. Это вполне объяснимо, учитывая, что военно-морская техника относится к наиболее сложной как в производстве, так и в эксплуатации. Начавшаяся Великая Отечественная война резко ухудшила условия поддержания технической готовности кораблей. На то оказалось целый ряд причин, не предусмотренных в мирное время.

Во-первых, это возросший объем работ, во-вторых, предприятия находились в процессе передислокации, была нарушена материально-техническая база снабжения судоремонта. В-третьих, неожиданно большими оказались объемы работ по ликвидации боевых и навигационных повреждений кораблей. Судоремонт не усевал восстанавливать боевые корабли.

29.11.1941 г. В главную базу прибыли: танкер «Москва» (командир старший лейтенант Б.С. Кузьмин) с грузом котельной воды и бензина, транспорт «Чапаев» (капитан А.И. Чирков) с боеприпасами. Корабли прибыли в охранении крейсера «Красный Крым» (капитан 2-го ранга А.И. Зубков) и эсминца «Железняков» (капитан-лейтенант В.С. Шишканов).

«Железняков» в 22.05, стоя на якоре, выпустил по д. Черекез-Кермен без корректировки 94 фугасных 102-мм снаряда. Стрельба велась «без корректировки по невидимой цели». Если подойти объективно: деревня Черекез-Кермен находится в узком обрывистом ущелье. Поразить ее корабельной артиллерией в принципе невозможно. Активных действий в указанном районе противник не вел. Учитывая дальность стрельбы 102-мм орудий, стрельба могла вестись только из Севастопольской бухты, с другой позиции корабль этот район достать не мог.

30.11.1941 г. днем крейсер «Красный Крым», стоя на якоре у холодильника, обстреляли противника в районе г. Уппа. Стрельба велась без корректировки, на дистанции, близкой к предельной (18–20 км). По данным Г.И. Ванеева, выпущено 75 шт. фугасных 130-мм снарядов. На самом деле стрельб было три: «в сумерках» (так в оригинале) 30 фугасных, образца 1928 г., «ночью» 40 фугасных, образца 1928 г. В «Журнале…» указана еще одна стрельба: «днем» 58 фугасных образца 1928 г., скорее всего, эта стрельба производилась уже на следующий день. Учитывая то, как сделаны записи (не указано даже точное время), скорее всего, они вносились задним числом.

1.12.1941 г. между часом и двумя ночи «Железняков» отстрелялся по Дуванкою, выпустив 133 фугасных 102-мм снарядов.

Тральщики «Взрыв» (командир капитан лейтенант Н.Ф. Ярмак) и № 27 (Т-413) встретили у подходной точки фарватера № 3 транспорт «Жан Жорес» и сопровождали его до главной базы. Танкер «Москва» в сопровождении тральщика «Трал» (командир капитан-лейтенант Б.И. Фаворский) вышел из Севастополя в Новороссийск с грузом и автомашинами 51-й армии.

Днем крейсер «Красный Крым» (командир капитан 2-го ранга А.И. Зубков), тральщик Т-406 (№ 21) «Искатель» (командир капитан-лейтенант А.Н. Паевский) и тральщик № 27 (Т-413, командир капитан-лейтенант А.М. Ратнер) обстреляли дер. Варнутка и Кучук-Мускомья. Стрельба велась на ходу, во время маневра между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, на предельной дальности, без корректировки, навесным огнем. Крейсером выпущено, по данным Г.И. Ванеева, 115 фугасных 130-мм снарядов, по журналу – 27 фугасных образца 1928 г. Тральщики выпустили 87 шт. фугасных 100-мм снарядов. Стрельба велась «по площадям, по скоплениям войск противника». Эффективность такого огня, естественно, была низкой, результат неизвестен.

В 15.00 «Железняков» выпустил 49 фугасных 102-мм снарядов по Черекез-Кермену (без корректировки), а в 17.00 16 фугасных 102-мм снарядов, с корректировкой с поста.

2 декабря 1941 г. Днем крейсер «Красный Крым», стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял дер. Дуванкой (20 фугасных 130-мм образца 1911 г.) и Шули (28 фугасных, образца 1928 г.). В 19.51 в главную базу прибыли крейсер «Красный Кавказ» (командир капитан 2-го ранга А.М. Гущин), санитарный транспорт ЧФ «Белосток» (бывший испанский пассажирский лайнер «Ciudad de Ibiza») и плавбаза подводных лодок ЧФ «Львов» (бывший испанский лайнер «Ciudad de Tarragona»).

С 22.41 до 23.50 крейсер «Красный Крым» вновь вел огонь, на этот раз по д. Шули, выпустив по площадям 39 снарядов.

3.12.1941 г. В 20.07 крейсер «Красный Кавказ» в сопровождении тральщиков № Т-410 («Взрыв», № 25), Т-411 («Защитник», № 26) вышел из Севастопольской бухты в район Балаклавы и, двигаясь между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял д. Черкез-Кермен 20-ю снарядами. Тральщики обстреляли прилегавшие к Балаклаве высоты 440.8, 386.6, 212.1, выпустив 90 шт. 100-мм снарядов. Затем крейсер направился в Новороссийск. На борту крейсера Севастополь покинули четыре зенитных батареи (№ 55, 56, 73, 74). Тральщики в 23.45 возвратились в Севастополь.

Ночью из Севастопольской бухты эсминец «Железняков» обстрелял район дер. Черкез-Кермен, выпустив 19 фугасных 102-мм снарядов.

В общей сложности, за три дня кораблями ЧФ было выпущено 650 шт. 102-, 180– и 130-мм снарядов. Но эффективность огня, несмотря на большой расход снарядов, весьма сомнительна. Все дело в том, что стрельба на предельной дальности, навесным огнем дает большое рассеивание снарядов. В этих условиях попадание в эллипс размером 1 × 2 км считается удачей. Т. е. стреляли почти наугад.

4.12.1941 г. Вечером эсминец «Железняков» (командир капитан лейтенант В.С. Шишканов), стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял скопление вражеских войск в д. Орта-Кесек, израсходовав 12 снарядов, а эсминец «Способный» (командир капитан 3-го ранга Е.А. Козлов) – скопление войск противника в д. Варнутка, израсходовав 60 снарядов.

5.12.1941 г. В 6.22 лидер «Харьков» (командир капитан 3-го ранга П.А. Мельников) прибыл в Севастополь, имея на борту пополнения. С 22.30 до 23.50 лидер обстреливал скопление войск противника в д. Дуванкой, выпустив 28 снарядов. В то же время эсминец «Способный» обстреливал Качу, израсходовав при этом 63 снаряда. Стрельба велась традиционно, по площадям, без корректировки, на предельной дальности.

В 16.20 транспорт «Белосток» и плавбаза «Львов» в охранении крейсера «Красный Крым» вышли из Севастополя в Туапсе. На борту их было 486 т различных грузов, 890 раненых воинов и 140 эвакуированных граждан.

Через два часа транспорт «Жан Жорес» в охранении эсминца «Железняков» вышел из Севастополя в Поти. На военный транспорт ЧФ «Жан Жорес» было погружено 1500 т боезапаса артиллерийского отдела ЧФ, 1280 т имущества отделов флота, 4 зенитных орудия, 10 автопрожекторов, 6 тракторов, 21 автомашина и принято на борт 500 эвакуированных граждан.

Что обращает на себя внимание: все перевозки осуществляются только транспортами ЧФ, без привлечения кораблей Наркомата морского флота. Правда, почти все они являются мобилизованными судами Наркомата морского флота.

Еще одна особенность. В конце ноября – начале декабря 1941 г. эскортирование транспортов осуществляется только боевыми кораблями, без привлечения мобилизованных тихоходных «тральщиков» или «сторожевиков».

6.12.1941 г. С 14.10. до 14.23 эсминец «Способный» обстрелял д. Шули, выпустив 58 снарядов. Он же с 15.45 до 18.00 вел обстрел противника в районе Биюк-Отаркой, израсходовав 20 снарядов. Одновременно лидер «Харьков» девятью снарядами обстрелял район Алсу.

Но противник начал противодействие стрельбам и перевозкам. В районе Качи была установлена 105-мм пушечная батарея (148-й армейский береговой дивизион), а в районе Черекез-Кермен – Яйла-Баш были установлены две моторизованные дальнобойные 15-см батареи 1-го дивизиона 747-го артиллерийского полка.

С 0.14 до 1.27 7.12.1941 г. дальнобойная немецкая артиллерия начала обстрел района холодильника в Южной бухте, где стоял лидер «Харьков». Темп стрельбы немецких орудий был достаточно низким, но лидер не менял своей позиции. В связи с этим на 7-м выстреле немецких орудий лидер был накрыт. Причем вот что интересно: кто-то из города корректировал огонь немецких орудий по радио. Прямым попаданием снаряда на лидере было выведено из строя первое орудие и повреждено второе. Осколками снаряда перебит кабель центральной наводки для торпедной стрельбы и повреждена кают-компания. Удивляет другое: корабль продолжал стоять у стенки холодильника, лишь в 3.17 «Харьков» был перешвартован к стенке артремзавода для исправления повреждений.

5.12.1941 г. разведотделом ЧФ были направлены две разведгруппы: в район Варны и в Евпаторию. 5 декабря 1941 г. командир 1-го дивизиона СКА ОВРа ГВМБ капитан-лейтенант В.Т. Гайко-Белан получил приказание штаба ОВРа выделить два малых охотника для доставки разведгруппы в Евпаторию. В этот же день командир ОВРа контр-адмирал В. Фадеев вызвал командиров катеров СКА-041 лейтенанта И.И. Чулкова (того самого, что сопровождал «Армению» в последний рейс) и СКА-0141 младшего лейтенанта С.Н. Баженова и в обстановке строгой секретности поставил перед ними боевую задачу. Кораблям предстояло в ночь на 6 декабря высадить в порту Евпатория две диверсионно-разведывательные группы под командованием мичманов М. Аникина и Ф. Волончука. После выполнения группами задания следовало принять их на борт и доставить в Севастополь. Общее руководство операцией возлагалось на капитана В.В. Топчиева и батальонного комиссара У.А. Латышева. Эта задача была вполне удачно выполнена, совсем иначе сложилась судьба другой операции.

6.12.1941 г. болгарскими сторожевиками была потоплена подводная лодка Щ-204 (командир Гриценко), доставившая диверсионную группу в район Варны. Это редкое исключение из правил. До этого момента вражеский флот не мог похвастаться потоплением советского боевого корабля. Вышедшая в тот же район Л-4 (командир Поляков) получила повреждения от взорвавшейся у неё за кормой мины. В районе Бургаса по корме Щ-209 (командир Киселёв) взорвалась мина, лодка получила повреждения.

7.12.1941 г. С 15.57. до 16.55. эсминец «Способный», стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял вражеские войска в пунктах Сюрень и Биюк-Отаркой. Выпущено 93 фугасных снаряда, с корректировкой с берегового поста № 3.

С 14.10 мин до 14.23 эсминец «Способный» обстрелял д. Шули, выпустив 58 снарядов, а затем с 15.45 до 18.00 вел обстрел противника в районе Биюк-Отаркой, израсходовав 20 шрапнельных снарядов. Дистанция стрельбы 22 км, при предельной дальности стрельбы шрапнельными снарядами 20,1 км. Поэтому совершенно непонятно, куда вел огонь эсминец. С той точки, откуда он вел огонь, его снаряды могли накрыть только позиции своего же 18-го батальона морпехоты.

Около 15.00 лидер «Харьков» девятью (!) бетонобойными (!) снарядами обстрелял район Алсу, якобы для подавления огневых точек. Попасть в дот или дзот с такой дистанции вообще в принципе нереально.

День 8 декабря 1941 г. прошел более или менее спокойно. В 18.10 эсминец «Способный», выйдя из Севастопольской бухты в район Качи и маневрируя между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял румынские мотомеханизированные части и батареи противника, расположенные в 1 км южнее д. Бурлюк. Произведено 70 выстрелов по площади, без корректировки. Официальная версия: «чтобы предупредить атаки противника». На самом деле стрельба велась для поддержки очередной «разведки боем» 8-й бригады морской пехоты, закончившейся весьма плачевно. Это один из немногих случаев ведения огня для реальной поддержки войск. Чаще всего помощь флота стрельбами оказывалась чисто моральной.

С 23.38 до 23.45 лидер «Харьков», стоя у стенки артремзавода, обстрелял д. Биюк-Мускомья (Резервное). Выпущено 30 снарядов по площади.

В этот день в Севастополь начала прибывать новая 388-я дивизия, сформированная в Кутаиси. В этот день крейсер «Красный Кавказ» и эсминец «Сообразительный» доставили в Севастополь 1200 бойцов и командиров 782-го стрелкового полка.

В этот день командующий ЧФ дал радиограмму на Кавказ своему заместителю адм. Елисееву: «Руководство операцией с Козловым поручено мне. 9/ХII выхожу Новороссийск на крейсере “Красный Кавказ”. Уточните все с Толбухиным и передайте т. Жуковскому, который вышел к Вам. Вам быть в Туапсе».

9.12.1941 г. С 0.55. до 1.30 лидер «Харьков», стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял д. Аджи-Булат, выпустив 60 снарядов. Стрельба велась по площади. В 5.10 транспорт «Серов» (Наркомата морского флота), имея на борту 1700 бойцов, и мобилизованный минный заградитель «Островский» с 1000 бойцами 388-й стрелковой дивизии в охранении эсминца «Шаумян» (командир капитан-лейтенант С.И. Федоров) и тральщика «Щит» (командир капитан-лейтенант В.М. Генгросс) прибыли в Севастополь.

В 16.09 командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф.С. Октябрьский на крейсере «Красный Кавказ» вышел из Севастополя в Новороссийск для подготовки Керченско-Феодосийской десантной операции. Старшим в Севастополе оставался контр-адмирал Г.В. Жуков.

В результате навигационной ошибки командира 11.12.1941 г. подводная лодка М-54 выскочила на камни у Анапы. Снять ее с камней не удалось.

11.12.1941 г. В 0.00 плавбаза «Львов» с продовольствием для Севастополя прибыла из Новороссийска. В 9.27 транспорты «Ногин» и «Зырянин» (ЧФ, мобилизованный) в охранении эсминца «Незаможник» прибыли из Поти в Севастополь. Они доставили войска, боевую технику и оружие 388-й стрелковой дивизии. Прибыли грузовики, полевые кухни, минометы и артиллерия.

Транспорты «Г. Димитров» и «Калинин» (оба из Наркомата МФ) в охранении крейсера «Красный Крым» прибыли в Севастополь. Они доставили 3050 бойцов 388-й стрелковой дивизии, 317 лошадей, 61 повозку, 12 кухонь и два орудия.

Прибыл в главную базу в охранении тральщика «Взрыватель» и транспорт «Абхазия», который доставил 2200 бойцов 388-й дивизии, два орудия и четыре кухни. Переброска частей 388-й стрелковой дивизии (командир полковник А.Д. Овсеенко, военком полковой комиссар К.В. Штанев) была завершена.

В 14.20 танкер «Апшерон», шедший из Туапсе в Севастополь с 5000 т мазута, на фарватере № 3 подорвался на мине советского же минного заграждения и в 16.00 затонул. Официальная причина – ошибка военного лоцмана (осужден на 10 лет лагерей), по факту: навигационная ошибка при выставлении минного заграждения. После этого случая из Севастополя вышли три тральщика для расчистки фарватера от мин. Затралено и расстреляно около двух десятков мин.

С 15.26 до 16.00 эсминец «Незаможник», стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял скопления пехоты в районе Черекез-Кермен. Выпущено 14 (!) снарядов с дистанции 20 км по площади. Это была последняя стрельба флота в поддержку Севастополя. Началась подготовка к Керченско-Феодосийской операции. Откровенно говоря, все эти стрельбы оставляют ощущение бесполезной траты корабельного моторесурса и ресурса стволов артиллерии. Причем стрельбы эти не давали ничего в деле обучения артиллеристов: ведь результаты стрельб оставались неизвестны. В 17.06 лидер «Харьков» покинул Севастополь и взял курс на Новороссийск.

Создавшаяся под Севастополем 17–20 декабря 1941 г. ситуация потребовала переброски в город большого количества войск. Фактически в Севастополь перебросили первую волну десанта, т. к. 79-я отдельная стрелковая бригада и 345-я дивизия планировались в Феодосию. Судьба решила иначе.

Ситуация складывалась крайне сложная, и Севастополю требовалась помощь. Поначалу командующий, находившийся на Кавказе, отказывался даже вникать в проблемы осажденного города. На телеграммы о помощи, подписанные Г.В. Жуковым, командующий отвечал, что «…подготовка к Керченско-Феодосийской операдии заканчивается, и корабли отряда поддержки предназначены для выполнения самой ответственной задачи. Эти корабли в Севастополь не могут быть высланы, так как это грозило бы срыву десантной операции».

В другой телеграмме командующий ЧФ сообщал, что 20 декабря на транспорте «Абхазия» будет выслан боезапас и до 1500 бойцов 9-й бригады морской пехоты. Кроме того, на транспорте «Чапаев», который будет в Севастополе утром 20 декабря, отправлено: снарядов 152-мм – 1400 шт., 152-мм 1937 г. – 2600, 75-мм – 5952, 76-мм 1927 г. – 5080 и 50-мм мин – 27 504 шт. Заканчивалась телеграмма словами: «Больше боезапаса в Новороссийске нет». Командующий не учел того факта, что телеграммы контр-адмирал Жуков направлял и в адрес Ставки.

20.12.1941 г. в Ставку, Наркомат ВМФ, Генштаб и командующему ЧФ ушла телеграмма (больше похожая на крик о помощи), содержавшая слова: «Дальнейшее продолжение атак противника в том же темпе – гарнизон Севастополя продержится не более трех дней».

В 1.35 начальник Генерального штаба Красной армии маршал Б.М. Шапошников передал командующему Закавказским фронтом, командующему Черноморским флотом, ВРИО командующего СОР и в копии наркому ВМФ директиву Ставки за № 005898:

«Ввиду обострения обстановки в Севастопольском районе, согласно донесению Жукова за № 1528, Ставка Верховного главнокомандования приказывает:

1. Подчинить во всех отношениях СОР командующему Закавказским фронтом с получением настоящей директивы.

2. Тов. Октябрьскому немедленно выехать [в] Севастополь.

3. Командующему Закавказским фронтом тов. Козлову немедленно направить [в] Севастополь крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями.

4. Козлову немедленно отправить [в] Севастополь одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады.

5. Оказать помощь Севастопольскому оборонительному району авиацией Закавказского фронта силами не менее пяти авиаполков.

6. Немедленно отправить [в] Севастополь пополнение не менее 3000 человек.

7. Командующему Закавказским фронтом немедленно подать Севастополю снаряды, учтя, что снаряды 107-мм, 120-мм гаубичные, 80-мм мины совершенно израсходованы. Получение подтвердить. Исполнение донести. По поручению Ставки начальник Генерального штаба Красной армии Шапошников».

Указания начальства у нас исполняются очень быстро. Во исполнение директивы Ставки днем 20.12.1941 г. в Севастополе была получена телеграмма от вице-адмирала Ф.С. Октябрьского (который резко изменил свое мнение):

«1. Сегодня из Новороссийска на кр. кр “Красный Крым” и “Красный Кавказ”, л/д “Ташкент”, эм. эм “Не-зам.” и “Бодрый” выхожу в Севастополь с 79-й бр. морской пехоты. Буду утром 21 декабря.

2. Сегодня выходят транспорты “Абхазия” и “Белосток” с боезапасом и 1500 человек 9-й бр. мп.

3. Сегодня грузится из Поти боезапас на т/х “Ташкент”.

4. В Поти на днях прибудет 10 маршевых рот.

5. Сегодня начата погрузка 345-го сд, будет в базе 23-го декабря.

За себя оставил Елисеева».

21.12.1941 г. Утром отряд кораблей под флагом командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф.С. Октябрьского подходил к мысу Фиолент. В 13.00 в главную базу вошли крейсеры «Красный Кавказ» (командир капитан 2-го ранга А.М. Гущин) и «Красный Крым» (командир капитан 2-го ранга А.И. Зубков), эсминцы «Бодрый» (командир капитан 3-го ранга В.М. Митин) и «Незаможник» (командир капитан 3-го ранга П.А. Бобровников), доставившие из Новороссийска 79-ю отдельную стрелковую бригаду.

После этого перевозки и стрельбы в помощь войскам возобновились. К сожалению, они снова чаще всего велись наугад.

22.12.1941 г. Отстрелялись лидер «Ташкент» и эсминец «Смышленый» (по площади, без корректировки). Правда, лидер стрелял очень интенсивно: 20 фугасных и 20 осколочно-фугасных снарядов по г. Чатал-Кая, чуть позже 40 осколочно-фугасных туда же, еще позже 30 о.-ф. снарядов по скатам выс. 120.1 (Читаретир), 50 о.-ф. по дороге у Чоргуня, 50 фугасных туда же. После небольшого перерыва 30 фугасных по выс. 91.3 (над дорогой Чоргунь-Шули), 30 фугасных дорога у х. Мекензия. Все стрельбы, за исключением двух последних, велись по тем районам, где активных боевых действий в этот день не велось. Некоторое непонимание вызывает огонь по высоте 91.3, т. к. по состоянию на 22.12.1941 г. она, по документам, числится за советскими войсками. «Смышленый» провел две стрельбы, но данных по ним нет.

23.12.1941 г. Начали прибывать в главную базу части 345-й стрелковой дивизии. В 5.30 в охранении эсминцев «Способный», «Шаумян» и трех сторожевых катеров в Севастополь прибыли транспорты «Калинин», «Г. Димитров», «Серов». В 18.00 того же дня все три транспорта в охранении лидера «Харьков» и эсминца «Шаумян» вышли из Севастополя в Туапсе.

Лидер «Ташкент» произвел 257 выстрелов, лидер «Харьков» – 234, эсминец «Смышленый» – 109 и эсминец «Способный» – 100 выстрелов. Стрельба без корректировки по площадям.

Транспорты «Белосток» с грузом продовольствия и «Абхазия» с маршевым пополнением в охранении тральщиков «Защитник» и № 16, двух сторожевых катеров прибыли в Севастополь.

В 24.00 они, имея на борту 1685 раненых, в охранении эсминца «Бодрый» и тральщика № 16 покинули главную базу и взяли курс на Батуми. Убыли в Туапсе для участия в Керченско-Феодосийской десантной операции крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым», в охранении эсминца «Незаможник».

24.12.1941 г. В 5.25 транспорт «Жан Жорес» в охранении эсминца «Бойкий» прибыл в главную базу. Он доставил из Новороссийска 81-й отдельный танковый батальон; в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Утром того же дня в главную базу прибыли из Поти «крейсер» «Коминтерн», мобилизованный минный заградитель «Островский» и эсминец «Железняков» с бойцами маршевых рот и боезапасом. Вслед за ними (9.40) вошли транспорты «Курск», «Фабрициус» и «Красногвардеец» в охранении тральщиков «Взрыв» и «Щит». На этих трех транспортах были доставлены из Поти части 345-й дивизии. Лидер «Ташкент», эсминцы «Способный», «Смышленый» и «Бойкий» вели огонь по 18 пунктам скопления войск и боевой техники врага. Было выпущено 522 шт. 130-мм фугасных снарядов. Стрельба велась, если судить по квадратам, по тем районам, где велись активные боевые действия (в том числе и по станции Мекензиевы горы), но велась она опять по площадям и без корректировки.

25.12.1941 г. В 6.10 транспорт «Ногин» и плавбаза «Львов» с грузом боеприпаса и продовольствия в охранении тральщиков «Груз» и «Трал» прибыли в главную базу. В 17.55 транспорт «Курск» в охранении тральщиков «Взрыв» и «Защитник» покинули Севастополь. Вскоре минный заградитель «Островский», приняв на борт раненых и груз тыла ЧФ, вышел из главной базы в Поти, а в 23.45 транспорт «Ногин» в охранении эсминца «Железняков» вышел из Севастополя в Новороссийск.

25 и 26.12.1941 г. стреляли лидер «Ташкент» (в общей сложности 225 фугасных снарядов), эсминцы «Смышленый» и «Безупречный», базовые тральщики «Трал» и «Груз». Данных по «Смышленому» и «Безупречному» нет, т. к. их журналы погибли вместе с кораблями.

27-го стреляли по противнику лидер «Ташкент», эсминец «Смышленый», тральщик «Взрыватель» и даже… подводная лодка Л-6.

28.12.1941 г. Начала прибывать 386-я дивизия. Объективно говоря, острой необходимости в доставки дивизии уже не было. В отражении 2-го штурма дивизия участия почти не принимала. Но с «перемещением» командующего в Севастополь отношение к севастопольской обороне резко меняется. В 5.40 прибыл в Севастополь крейсер «Молотов», доставивший 1200 бойцов и командиров 769-го полка 386-й стрелковой дивизии и 15 вагонов боезапаса.

В 8.29 транспорт «Чехов» с грузом боеприпаса в охранении тральщика «Мина» прибыл в Севастополь.

Эсминец «Безупречный» произвел 78 выстрелов, а тральщики «Мина» и «№ 15» (Т-405, «Взрыватель») – 40. Лидер «Ташкент» и эсминец «Смышленый» вышли из Севастополя в точку встречи с линкором «Парижская коммуна». Все эти дни наблюдалась любопытная тенденция: с даты прибытия (22.12.1941 г.) до прибытия линкора «Парижская коммуна» лидер постоянно находится в Севастополе и постоянно стоит под парами. По воспоминаниям, командующий держал его на случай «резкого изменения обстановки».

29.12.1941 г. В 0.15 лидер «Ташкент», находясь в охранении линкора «Парижская коммуна», у подходной точки фарватера № 3 к главной базе по приказанию командующего ЧФ убыл в Поти. В 1.12 линкор в сопровождении эсминца «Смышленый» вошел в главную базу. Линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1-го ранга Ф.И. Кравченко, военком полковой комиссар В.Г. Колодкин), стоя у холодильника в Южной бухте, за день обрушил на противника 179 305-мм и 265 120-мм снарядов. Крейсер «Молотов» (командир капитан 1-го ранга Ю.К. Зиновьев) с бочек в Северной бухте израсходовал 205 180-мм и 170 100-мм снарядов. Эсминцы «Смышленый» (командир капитан 3-го ранга В.М. Тихомиров-Шегула) и «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П.М. Буряк) выпустили по противнику 213 шт. 130-мм снарядов, а тральщик «Мина» (командир старший лейтенант И.И. Синкевич) 75 шт. 100-мм снарядов.

30.12.1941 г. в 00.25 линкор «Парижская коммуна» и крейсер «Молотов» вышли из Севастополя в Новороссийск. Крупных надводных кораблей в главной базе не оставалось, ибо они были заняты в Керченско-Феодосийской десантной операции.

В течение ноября – декабря подводным силам ЧФ приходилось бороться в основном с минными заграждениями, что снизило эффективность их применения.

19 сентября командир Щ-208 Н. Беланов доложил, что наблюдал в районе Бургаса постановку мин с баржи. Уже 25 октября в районе Варны подорвалась на мине и возвратилась в базу со значительными повреждениями Щ-212 (И. Бурнашев). Движение транспортов противника производилось в основном под берегом за своими минными заграждениями. Лодки, форсируя минные поля, направлялись туда, чтобы не возвращаться в базы с торпедами. Поиск чистых от мин подходов к побережью и районов маневрирования под берегом стоил дорого: как уже писалось выше, в октябре жертвами мин стали М-58 (Н. Елисеев) и М-59 (Г. Матвеев). В ноябре погибли М-34 (Н. Голованов) и С-34 (Я. Хмельницкий), в начале декабря – Щ-211 (А. Девятко), 4 декабря подорвалась на двух минных защитниках и получила крупные повреждения Щ-205 (П. Сухомлинов). Была потоплена Щ-204 (И. Гриценко). Вышедшая ей на смену Л-4 (Е. Поляков) получила повреждения от взорвавшейся у неё за кормой мины. В районе Бургаса по корме Щ-209 (И. Киселёв) взорвалась мина. 1941 г. для подводников был неудачным. Потерь было много, а побед всего семь.