Настоящее всегда будет настоящим, а прошлое, оно так мимолетно. Как любой миг. Мы не умеем прощаться, верно? Что-то все равно держит. Мы невольно натыкаемся на воспоминания о чем-то важном для нас. И когда вновь приходится подумать об утраченном из-за влияния каких-то внешних факторов, все сводится к тому, что мы намеренно окунаемся в прошлое, будто в отместку себе, чтобы стало больнее. Ведь после боли всегда приходит облегчение. По крайней мере именно так и должно быть. Со мной так и было.
Я уже не чувствовала ноющей боли из-за прошлого, я боялась настоящего, ведь именно оно стало давить на меня. Я не допускала в свои мысли Стайлса, но он был там против моей воли, и я пришла к выводу, что именно этого я и хочу. Подсознательно. Надо уметь признаваться себе. Вроде у меня это неплохо получалось.
После наступления нового года, который мы встретили всей своей женской компанией во дворе дома матери, где забросали друг друга снегом, все изменилось. Гарри больше не появлялся. Я расстраивалась? Да. Не могу объяснить почему. После того случая на мосту все стало другим, мне было от этого не по себе. Я не хотела думать о Стайлсе, как о парне, который меня интересует, но все равно он проникал в мои мысли и даже в некоторые сны. Как правило… В общем, да, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд сказал бы, что у меня проблемы сексуального характера, если бы узнал, что мне снится. Но я и без него знала, каков подтекст моих сновидений.
Хейли присматривалась ко мне, лишь однажды озвучив свои мысли по поводу моей задумчивости. Она сказала, что я влюблена. Но это не было то, что она имела в виду, мы обе это понимали. Меня стал привлекать Гарри в физическом смысле, о его душевных качествах я даже мысли не допускала, потому как это светило мне полным и бесповоротным поражением. За всеми отрицательными чертами характера Стайлса скрывались положительные. Порой я доходила до того, что мне казалось, он нарочно строит из себя кого-то хуже, чем есть на самом деле. Нет, жестокости и грубости в нем хватало. Однако я предполагала, что это защитная реакция Гарри на внешние раздражители. Например, на меня. Я его очевидно бесила. Ну и пусть так, зато он открывался мне. По сути, я вообще не знала, кто такой Гарри Стайлс. Но хотела ли я узнать?..
Утро первого января, которое для меня наступило примерно к полудню, было таким тягучим, ленивым и томным, что я никак не могла решиться выбраться из-под одеяла. Я лежала в своей постели и смотрела, как за окном снова кружит снег. Мне было хорошо и спокойно. Мама восстановилась, хотя все еще двигалась осторожно и с опаской. Анализы, которые у нее взяли за пару дней до наступления нового года, оказались хорошими. Я была счастлива. Для меня это важнее всего — благополучие родных. Мэйди уезжала сегодня вечером. Вчера звонил папа. Поздравлял всех нас с наступлениям новой жизни в новом году, и я действительно попыталась оставить заботы и проблемы там, позади — тридцать первого декабря, чтобы сегодня уже проснуться в новыми ощущениями. Но, увы, они, в некоторой степени, были теми же: тянуло в области сердца при мыслях о зеленых глазах, мальчишеской улыбке, татуированном теле. Это было не смешно. Я сопротивлялась себе, а хуже нет войны, чем с самим собой. Именно потому для поднятия боевого духа этим утром я включила любимую музыку, и голос Дэна Рейнольдса* разнесся по моей маленькой квартирке.
Я заставила себя приготовить вкуснейший завтрак, пританцовывая и выкрикивая слова заученных текстов, наплевав на соседей. Черт с ними. Пусть вызовут копов. Мне-то что? Сегодня все шумные, поскольку выходной. Я как раз и проснулась от того, что на лестничной площадке грохотали и громко смеялись. Потому безбоязненно слушала музыку, поедала свой завтрак, а после позвонила Хейли, разбудив и ее.
— Э-э-эй… ненавижу тебя, Дэвис, — протянула она, сопя в трубку. — Зачем так рано?
— Ха-ха, — сказала я по слогам и сделала музыку потише, — уже половина первого. Собирайся. На улице снега по колено, поедем в парк. Давай, Хейли, я хочу расслабиться и просто подурачиться. Выпьем кофе, съедим по маффину и выкатаемся в снегу, как детишки. Забавно же!
— Да уж точно, забавней некуда. Скоро буду… — проворчала подруга и сбросила вызов.
Я собралась быстро. Надела теплый спортивный костюм, тот самый, в котором убегала от Стайлса… Вот снова я о нем. Только не сегодня.
Шапка, «наличка», сотовый, ключи… Слишком много для карманов. Пришлось взять рюкзачок. Только после того, как необходимые вещи были закинуты в сумку, я покинула квартиру и понеслась навстречу Хейли. Та уже плелась ко мне.
Мое настроение зашкаливало. Хотелось смеяться, глядя на подругу, которая все еще казалась заспанной.
Мы хохотали в автобусе, когда ехали в Бостон, толкались как дети, вспоминали старые шутки, и обе невероятно обрадовались, когда, добравшись до парка, встретили там Джастини и Джонни. Этот день был особенным. Светлым, снежным, радостным. Внутри все ликовало, как от предчувствия чего-то необычного и приятного. Я всем сердцем надеялась, что никто из компании Стайлса не встрянет в наше веселье и не испортит его…
Крэйг первым начал лепить «снежки». И начался бой. Парень объединился с Джастини, я с Хейли, и мы принялись носиться между деревьев, кидая друг в друга снег. Кстати, помимо нас тут было много народу, и все развлекались кто как умел. Среди толпы ребят, приблизившихся к нам спустя некоторое время, Джонни узнал сокурсников и проорал им, чтобы те присоединялись. Вот тогда наступил Апокалипсис. Кто кого пытался «убить», уже было совсем непонятно.
Мы с Хейли так визжали, что к вечеру, я предполагала, обе будем маяться с сорванными голосами. Парни закидали нас снегом. Я утратила в этом неравном бою свою шапку, которую после сунул себе в карман Джонни, сказав, что сохранит ее как трофей.
— Эй! Давай на нее! — вдруг кто-то из ребят указал на Джастини, которая уже была на нашей стороне, и мы с Хейли как по команде кинулись спасать подругу, но было поздно — чье-то тело снесло меня с ног и навалилось сверху. Стоун постигла та же участь.
— Пол! — захохотала я, вжатая в сугроб. — Слезь с меня! Я страдаю клаустрофобией! Не зажимай!
Вообще, это было правдой. Моя фобия доходила до того, что если меня просто накрыть одеялом с головой и придавить, я умру от ужаса. Но на данный момент это являлось лишь хитрым маневром.
Синие глаза смазливого парня сверкнули, и он, засранец, натер мои щеки снегом, крикнув парням: «Эта готова!». Пол вскочил, оставив меня, а я вдруг замерла — вспомнила, как тогда Стайлс… вот точно так, как Пол…
Снова он прорвался в мысли.
Настроение стало медленно меняться. Я присела, поймав взгляд подруги, и та кивнула, мол, уходим. Мы позвали Смит, я забрала шапку у Джонни, который принялся бухтеть, что мы трусихи, раз так быстро сваливаем, но шапку все же вернул. Наша троица направилась к выходу из парка.
— Девчонки, постойте! — неожиданно услышали мы, когда притормозили, чтобы отряхнуться. Наши лица раскраснелись, а волосы намокли, потому я поспешила натянуть шапку. К нам подбежал Джонни. — Эй! Офигенная новость! — мы уставились на него заинтересованно, и парень, как всегда, принялся тянуть время, на что Джастини сказала:
— Окей, мы поняли, что ты мастер интриги, а теперь говори.
Крэйг, из-за высокого роста сутуля плечи, произнес:
— Сегодня мега-супер-крутая вечеринка у Стэфани. Приезжайте. Будет просто улетно! Уж я-то знаю, какие вечеринки закатывает Стэффи.
Я покосилась на Хейли. Глаза той загорелись. Ну конечно. Это же Стэф Мартин. Все в университете наслышаны о ее крутых богатых родителях и разгульной жизни этой девицы. Я видела ее, между прочим, на том Рождественском вечере…
— Иду, — вдруг выпалила я назло себе. Мне надоело сидеть монашкой дома, тем более давно хотелось посмотреть, что там за коттедж у Мартин. — Хейли, ты как? — подруга, широко улыбаясь, кивнула, протянув:
— Да-а-а, детка, мы идем!
Джонни, пятясь, хлопнул в ладони, и, круто пританцовывая, ткнул в нашу сторону указательными пальцами, почти пропев:
— Тогда до вечера, красотки. Тогда до вечера.
Джастини вздохнула, чем привлекла наше внимание.
— У меня не выйдет, поеду с родителями к бабуле. Жаль…
Стоун по-дружески обхватила плечи Смит, второй рукой обняла меня и повела нас к выходу из парка.
— Ничего, Джас, мы потусуемся и за тебя, — сказала Хейли, приободренная предстоящей вечеринкой.
Да, мы, наконец, нормально оторвемся.
* * *
Мэйди уехала около пары часов назад. Мы с мамой проводили ее в аэропорт Логан Интернешнл, на такси вернулись домой, и теперь я уже около получаса потела под пристальным взглядом матери, на свою беду оставшись у нее на ужин. Мама говорила о Стайлсе. Бесконечно говорила о нем. О том, как он плохо поступал, как втянул меня в неприятности, которые могли закончиться для нас плачевно. Напугал меня, причинил вред маме, Хейли. В общем, все привело к тому, что я начала заводиться, злясь на маму, потому как за это время раз пять повторила: «Я ничего к нему не чувствую». Не признаваться же мне в своих эротических фантазиях. Мы с матерью близки, но о сексе бесед не ведем. Это было лишь один раз в моей юности, и тогда мама предупредила, что беспорядочные связи могут привести к массе неприятностей в виде страшных болезней, и еще напомнила о предохранении. Все, более ничего подобного мы не заводили.
Теперь же я выслушивала нотации о том, как я могу пострадать от своей зависимости, то есть от Стайлса. И вот это слово «зависимость», оно меня пронзило. Я вскинула на маму глаза, полные изумления, и она замолчала, внимательно всматриваясь в мое лицо. После чего мама рассеянно присела за стол напротив меня и покачала головой, сказав тихим голосом:
— Ты сама это осознала, так ведь?
Я не могла говорить об этом.
— Мам, извини, я не готова ответить, — я встала. — Скоро придет Хейли, будет меня искать. Мы сегодня погуляем немного.
Мама вышла из кухни следом за мной, я быстро натянула куртку, и еще раз посмотрела на нее.
— Ты посещаешь кладбище? — спросила мама неожиданно; давненько она не вспоминала Зейна.
— Да. Посещаю. Не волнуйся, он не отпускает меня. Вряд ли кому-то удастся вытащить меня из этого…
Я раздраженно выскочила из квартиры матери и понеслась по лестнице вниз. Только на улице, вдохнув свежего воздуха, я смогла успокоить себя и пошла домой. Разговор с мамой вывел меня из душевного равновесия. Я не хотела смешивать Зейна и Стайлса во что-то одно общее и единое. Мне нужно было перестать думать о Гарри. Иначе это действительно плохо закончится.
Хейли пришла за мной где-то около восьми вечера. Я решила, что это рано для вечеринки, и мы еще поторчали у меня на кухне, разговаривая ни о чем. Ни я, ни Стоун никоим образом не упоминали Стайлса и всю его тусовку. Это нам ни к чему.
После я переоделась — джинсы, белая легкая блузка, ботильоны — накинула куртку, и мы отправились на вечеринку к Мартин.
* * *
Музыка была очень крутой. Играли заводные новые хиты. Мне нравилось. Хотелось танцевать, чем я и занималась, потеряв из виду Хейли и прохаживаясь по комнатам первого этажа. Сам коттедж оказался огромным. Во внутреннем дворе, где был бассейн, несмотря на холод и мелкий снег, сыпавшийся с неба, тоже тусовалась толпа студентов. Здесь вообще было столько людей, что я не знала, как мне отыскать Стоун. Пару раз я уловила ее смех где-то в просторной гостиной, откуда и «бомбила» музыка, но, кивнув себе, пошла бродить дальше.
На темной кухне тусовался Джонни, зажимая какую-то девчонку. Я ретировалась и прошла обратно в гостиную, которая была более всего наполнена дрыгающимися в танце телами.
— Дженни! — выкрикнула Хейли, стоя на кофейном столике, и ее гибкое стройное тело плавно покачнулось, виляя бедрами. — Давай ко мне! Давай, детка!
Мы были пьяны. Обе. Не то чтобы вообще в стельку, но достаточно для того, чтобы даже я взобралась на столик, который и так обступили охмеленные ребята, и, присвистывая, хлопали.
Я расхохоталась, когда подруга под сменившийся трек — более эротичный и медленный — принялась шутя изображать, как расстегивает молнию своего платья. После чего она выставила парням оба средних пальца, и те заулюлюкали. Мы громко смеялись. Я нечаянно уронила стаканчик с коктейлем, обматерила себя и получила от какого-то парня шлепок по заднице, пока пыталась не поскользнуться на мокром столике. Все это происходило на виду у всех. В голове было довольно шумно, и музыка лишь дезориентировала, но, в целом, я хотела быть здесь и сейчас. Мне стало совсем плевать на реальность. Я позволила себе расслабиться вот таким паршивым способом. Но, черт подери, когда алкоголь спасал? Я стояла на столе, рядом терлась Хейли, не обращая на меня внимания, а у меня внутри закипала незнакомая гадкая боль с тоской. Я уже не очень понимала, к кому относятся эти чувства. Мне было неприятно думать об этом, но мысли сами собой бились в голове и путались одна с другой. Я терялась и смотрела по сторонам. Мне так хотелось прекратить все это. Почему так больно? Откуда это?
Я смотрела на людей: девчонки, поливающие себя пивом; плотоядные улыбки облепивших стол парней; чьи-то руки на моих бедрах…
Я опустила глаза. На этих руках… на них не было татуировок. Не было того набитого крестика между большим и указательным пальцем. Не было тех колец, которые он постоянно вертел… Нет. Это был кто-то другой, и он трогал меня за бедра, пробираясь по джинсам вверх, к поясу, туда, где была заправлена блузка. Эти руки хотели раздеть меня перед всеми. Я не могла пошевелиться. Как идиотка стояла и таращилась, думая, что будет дальше. А дальше… Я медленно подняла глаза…
— Джен, кто это? — рявкнула рядом со мной Хейли, от чего я дернулась и посмотрела на нее. Звуки вернулись. Музыка гремела, как и прежде. — Эй, отвали от нее! — оттолкнула подруга того парня, что пристал ко мне, и я брезгливо отскочила от него, опасно вильнув и едва не упав. Меня выручила Стоун, удержав на месте. Она посмотрела мне в глаза и спросила: — Ты как? Порядок? Хочешь уйти?
— Не-е-ет! — снова рассмеялась я.
Тут началось что-то крайне паршивое. Кто-то завязал драку. Стэффи завизжала, что поубивает всех, если они не прекратят. Мы с Хейли спрыгнули со стола за мгновение до того, как на него упали дерущиеся парни. Я толкнула подругу, выкрикнув ей, что там Джонни.
— Какого хрена он творит? — заорала в ответ Стоун и вместе со мной кинулась его оттаскивать.
Это было бесполезное дело. Мы отскочили назад, причем мне пришлось уводить разбушевавшуюся Хейли силой. После в этой суматохе кто-то все же растянул парней. Господи, подумать страшно, как Мартин будет оправдываться перед родителями из-за поломанного столика, разбитой лампы и порванных подушек на диване. Вот это было немного забавно: кто из них принялся рвать подушки? Я задумалась над этой ерундой, в то время как Хейли повела меня в другую комнату.
— Уроды. Мать вашу, предки меня убьют! — продолжала вопить Мартин. — Фак! Пошли нахрен отсюда! — и после: — Стайлс, ты не мог их разнять?
Стоун, кажется, дернулась заметней меня. Это потому, что я приросла к полу. Гарри здесь? Он был здесь все это время? Он был… здесь?
— Уходим? — зачем-то спросила Хейли. Тут даже не стоило задавать этот вопрос. Ответ очевиден.
Я кивнула, резко развернулась и проскочила обратно в гостиную. Схватила со спинки дивана куртку и, почувствовав нечто такое, что вынудило меня поднять глаза, замерла. Гарри стоял у стены, боком ко мне, и лапал Стэфани, которая, отрывая губы от его губ, что-то бормотала, что-то явно непристойное. Он улыбался, сдавливая ладонью ее грудь, терся об нее бедрами. Я таращилась на них неотрывно. Никак не могла заставить себя отвести глаза. Клубная музыка закладывала уши — кто-то врубил ее на всю громкость. Под ногами задрожал пол. Эти двое, они словно ускорялись под жутко громкий трек. Словно он заводил их. Гарри запустил руку под топ Мартин и вытворял что-то с ее грудью.
Мой язык словно распух, и я захотела выпить сейчас чего-то очень крепкого. В груди что-то разрывалось от злости. Я швырнула куртку обратно на диван, решив, что не сбегу. Плевать мне на присутствие Стайлса.
— Эй, мы идем? — выкрикнула Хейли, появившись рядом со мной, но поскольку я даже не взглянула на нее, она проследила за моим взглядом, и выдала: — Мать твою. Вот это да! Остаемся? — хохотнула она, и почему-то вместе с подругой рассмеялась и я, неожиданно ощутив мощный взрыв адреналина.
Снова передо мной вырос тот придурок, что лапал меня, когда я танцевала. Он так вовремя поднес мне стакан, который я тут же схватила, и он, плеснув мне из большой бутылки порцию виски, стал что-то спрашивать. Я, игнорируя его реплику, залпом выпила обжигающий напиток, закашлялась, улыбнулась парню, выкрикнув: «Потанцуем?», и потащила за собой его на пару с Хейли.
Она и сама не оставила бы меня. Прекрасно понимая, чего я добиваюсь, ведя себя как юная девица — внимания Гарри Стайлса. Я знала, что привлеку его, а после уйду отсюда. Несомненно уйду.
Парень мне совсем не нравился, и меня даже передергивало от его прикосновений, но, когда алкоголь разогрел кровь, стало совсем все равно. Я не смотрела ему в лицо. Хейли весело кричала, поднимая руки вверх, когда отрывалась под совершенно выносящую мозги музыку. Я заметила две вещи: первое — Гарри собрался уйти со Стэфани; второе — Гарри уставился на нас, когда парень как раз сжал меня в своих руках. Честно, это отвратительно. И все, что я сейчас делала — тоже отвратительно. Но кровь кипела. Алкоголь брал свое. То есть высасывал мой здравый смысл. Потные ладони паренька скользнули по моей шее, он почти поцеловал меня. Еще один миг, его дыхание с густым «ароматом» алкоголя обдало мое лицо. Стоун почему-то выругалась. И я вдруг осталась без партнера. Он отлетел назад. Передо мной стоял Гарри. С горящими глазами Гарри. Забавно. Мне совсем не страшно. Я хочу сделать ему больно. Завтра пожалею об этих мыслях, но не сейчас. Сейчас он готов меня убить. А, может, мне это лишь кажется.
— Думаешь, самая умная? — прищурившись, проорал громче музыки Стайлс, но тут его снова дернул тот парень, и я подумала, что у него не порядок с головой. Вот какого черта он опять полез? Стайлс его в комок сомнет. — Ты, блять, мудак, не понял чего-то? — это уже пареньку.
Стоун смотрела на меня. Я чувствовала себя мразью. Но можно мне побыть ею, чтобы уничтожить Стайлса? Напрасно я так. Да, потому что Гарри накинулся на дерзкого парня. Я успела увидеть только как несколько раз вверх взметнулся локоть Стайлса, повалившего того беднягу на пол, после чего бросилась к камину, схватила с него графин с водой и выплеснула на голову Гарри. Тем самым я попыталась остудить его пыл.
Стэфани сильно оттолкнула меня назад, закричав:
— Сука тупая, ты что делаешь? Я тебе сейчас волосы повыдергиваю!
Мне стало стыдно по одной простой причине. Я немного отрезвела и поняла вдруг, что все это устроила именно я… из ревности. Я. Ревновала.
Я повернулась к Хейли, та покачала головой, в полнейшем изумлении глядя на меня в ответ. После она взяла меня под руку и, прихватив наши куртки, быстро вывела из дома.
Меня начало колотить. Я была шокирована собственным поведением. Это немыслимо. Боже, это вообще не я.
На улице начался противный дождь. Снег под ногами превращался в кашу.
— Сейчас вызову тебе такси, — сказала Стоун, чуточку притормозив.
— Не утруждайся, — сказали позади нас, и я ринулась было бежать, потащив за собой Хейли, которая едва не выронила сотовый. Стайлс в пару мгновений поймал меня за воротник курки и с такой злостью развернул к себе, что я ударила его по руке, отталкивая парня от себя. Он был мокрым и очень злым. Буквально кипящим от ярости. — Что за черт? Ты, мать твою, с головой не дружишь?
— Э… Гарри, — попыталась вклиниться в разговор Хейли.
— Закрой рот! — ткнул в ее сторону пальцем Стайлс и опять посмотрел на меня, уже едко кривясь. — Я смотрю, тебе нравятся такие тусовки, Дженни. Что ж, могу развлечь.
Он рывком дернул меня за рукав и потащил в сторону своей машины.
— Ты пьян! Отвали! — вырвалась я. — Мы разобьемся!
— Зато сразу вдвоем! — рыкнул парень и одарил подошедшую к нам Хейли тяжелым взглядом. — Поезжай домой, — сказал он ей, — и не дергайся, поняла?
Я покачала головой.
— Нет, мы с Хейли сейчас же уедем, а ты пойдешь обратно… — я едва не сказала: «Тискать Стэффи», но как же хорошо, что промолчала.
— Хочешь прихватить того мудака? — дрогнули ноздри Стайлса, хотя он казался спокойным, уже спокойным, будто что-то решил. — Устроим веселую ночку.
— Ты отвратителен, — шикнула я, отходя от него.
— Да мне плевать, — развел руками Гарри, все равно схватил меня за руку и поволок к машине. — Давай же, детка, я покажу тебе, что такое нарываться не на того парня.
— Я не нарывалась. Просто потанцевала. Тебе должно быть все равно.
Гарри так резко пнул ногой колесо своей машины, прямо возле меня, что я вздрогнула, и прокричал мне в лицо:
— Да ты задолбала меня, нахрен! — Хейли вскрикнула, когда в руке Гарри оказался пистолет, который тут же ткнулся мне в грудь. Каменное лицо Стайлса, побелевшее и все еще влажное, было прямо передо мной. Он наклонился и теперь всматривался в мой ужас, что застыл в глазах. — Села… в машину, — отчеканил он, и я моргнула. — Сейчас же.
Я села. Да, едва нащупала ручку, распахнула дверь, забралась в теплый салон.
Стайлс оглянулся на Стоун. Сверлил ее взглядом несколько мгновений, пока моя подруга не поняла, что должна уйти.
Я распахнула дверцу, чтобы сказать ей, что я в порядке, все будет хорошо, ведь я сама виновата, но тут же мощный удар руки Гарри захлопнул дверцу прямо перед моим носом.
Стайлс уселся за руль. На его лице заходили желваки.
— Дженни, — позвал он хрипло, после чего встретился со мной взглядом, добавив: — Я пристрелю тебя, если ты повторишь подобную херню. Ты понимаешь меня? Я тебя пристрелю. Клянусь. Не шути со мной.
И автомобиль рванул с места.
Я рядом с Гарри Стайлсом, который пьян, и он везет меня черт пойми куда, и это моя вина. Я так хотела его внимания. Вот оно. Пистолет, угроза, я ему верю. Он не дрогнул, когда сказал это.
— Я люблю Зейна, — шепнула я, чтобы убедить себя, что это правда.
Стайлс услышал. Прибавил скорости, бросив пистолет на приборную панель, и проговорил:
— Я тебя вылечу.
Молчание.
— А если я не хочу? — мой вопрос.
Короткий взгляд в мою сторону.
— Я хочу.
— Гарри…
— Закрой рот, Джен! Я обещал, что не оставлю тебя в покое, это обещание выполнять легко. Ты истерила, орала, что ненавидишь меня, а сама написала это чертово письмо Зейну, признала, что видишь меня повсюду! Думаешь, я идиот?! — Гарри кричал, а я остолбенела от услышанного. Я не могла поверить, что он влез в такое личное. Настолько личное. — Устроила это дерьмо из ревности! Кто ты после этого, Джен! Кто ты такая?
Я вцепилась в приборную панель руками, глядя прямо перед собой. Дорога петляла. Или машину заносило? Мы мчались по мосту в сторону Челси. Гарри не контролировал ни себя, ни скорость.
— Мы разобьемся, — едва ворочая языком, просипела я.
— Да какая разница? Ну хочешь, я сейчас сверну сам? Давай же, Джен! Мы уже были здесь! Помнишь, кто вытащил твою задницу почти из могилы? Ты, стерва, ни черта не помнишь! Как же мне хочется размазать тебя по стене, чтобы ты никогда больше не напоминала мне о Малике, о моей сестре!
— Гарри! Мы разобьемся! — проорала я, нечаянно задев пистолет, и Стайлс, решив, что я собираюсь его взять, оттолкнул меня назад на сиденье, немного сбросил скорость и стиснул пальцами руль, одеревенев. — Мы разобьемся… — все еще шептала я, сильно дрожа.
Мое поведение привело к тому, чего я, по сути, избегала — оставаться с Гарри наедине. Но сама виновата, сама, только сама. Никто больше.
— Я хотела тебя увидеть, — честно призналась я, повернувшись к Стайлсу.
Он стиснул челюсти, бросил на меня внимательный взгляд, отвернулся и прохрипел в ответ:
— Знаю. Можно было просто позвонить.
— Нельзя было. Я не могу иметь с тобой что-то общее.
— Ты противоречишь себе, — фыркнул он.
— Да. Как и ты.
Стайлс взглянул в окно со своей стороны, провел ладонью по губам, выдохнул.
— Не проси говорить с тобой об этом, Джен, — сказал он, больше не посмотрев на меня. — Я не имею понятия, что происходит.
«Зато я понимаю. Мы оба зациклились на прошлом. Поступки безумные, нелогичные и глупые. Ты мне не нужен, Гарри. Но… нужен почему-то».
— Дженни, — снова позвал Стайлс, нервно тиская руль, — никогда не говори парню, что кого-то любишь. Этот парень может оказаться психопатом, — темные глаза обожгли меня в темноте салона, и Гарри снова отвернулся.
Я судорожно вздохнула. Все плохо? Я не знаю. Честно, я не знаю. Мне спокойно с ним, страшно, но спокойно. Без него паршиво. Как такое возможно? Я вообще не люблю подобных ему. Он чокнутый. Но он… настоящий…
Бог мой, как мне выбросить это из головы?