Его пальцы… волосы… татуированное тело… запах и голос…

Я не могла выбросить это из головы. Стайлс ушел. Я едва вывалилась из душа. Хейли была ошеломлена моим внешним видом. Она хлопала своими накрашенными длинными ресницами и непонимающе улыбалась. Но ее лицо тотчас же посерьезнело, когда она вдруг все поняла.

— Один вариант из двух, — проговорила Стоун, наблюдая за тем, как я переодеваюсь в свои сухие джинсы и свитер. — Либо он тебя избил, либо… Дженни?

— Второе.

И больше она не стала меня пытать. Как ни странно, Хейли вообще затихла и ничего больше не сказала. Ни разу она не заговорила об этом. Всю дорогу до дома мы обе были как в воду опущенные.

Боже, поверить не могу, я переживала за Гарри. Мне было тревожно и страшно за него. Впервые за все время я подумала, что этот парень должен быть защищен. Он достоин нормального отношения, а то, что он вел себя, как последняя сволочь, являлось лишь…

Наверное, все же стоит признать: он — садист и не раз поступал плохо. Я ведь не должна об этом забывать, верно? Я не могу отрицать тех черт характера Гарри, которые мне удалось увидеть в нем, но и прошлое не так-то просто отойдет на задний план.

— Ну, что скажешь? — вклинилась в мои мысли Стоун, когда выскочила из-за шторки примерочной кабинки.

Я устало откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, но тут же распахнула их, когда Хейли задала мне этот вопрос.

— Хей, может мы поедем домой? — проворчала я, равнодушно глядя на очередной наряд подруги.

Она вытащила меня после занятий в торговый центр. Я очень устала, потому что сегодня мне пришлось в кабинете директора перед приемной комиссией из Вашингтона и копами Бостона рассказывать в подробностях о том, как меня домогался Коллинз.

При мыслях о нем мне стало плохо, но я раз за разом рассказывала эту паршивую ситуацию, пока, наконец, меня не отпустили. Теперь вот Хейли, которая и вовсе поведала полиции о своем «опыте» с профессором, как ни в чем не бывало примеряла все эти шмотки.

Ладно, в том-то и было дело, Стоун всегда начинает суетливо мельтешить перед глазами, когда чем-то напугана или взволнована. Моя подруга совершенно измучалась этой историей и вниманием администрации университета. Но все знали, что помимо Стоун было много студенток, которым досталось от грязной свиньи Коллинза. Так что пальцем на мою рыжеволосую подружку никто не показывал.

— Оке-е-ей, — протянула Хейли, спряталась за шторкой и вышла оттуда спустя минут пять, уже одетая в свои джинсы, кофточку и куртку. — Идем.

Она поволокла меня из магазинчика, чтобы мы тут же обе приросли к полу.

— Ты тоже их видишь или я спятила? — проговорила я ошеломленно. — Неужели он…

— Точно. Заставил их следить за тобой, — заключила Стоун.

Мы прошли еще немного, когда я вдруг заметила среди толпы знакомое лицо.

— Джонни! — окликнула я приятеля, и тот ринулся к нам, но, нежиданно резко споткнувшись о ногу подруги, я упала прямо в руки к парню, так, что мы с ним едва не стукнулись лбами. Я просто обалдела от собственной неуклюжести.

Постояв так пару секунд с опущенными вдоль тела руками, я резко отпрянула от не менее ошеломленного Крэйга, губы которого растянулись в непонимающей улыбке, и вылупилась на подругу.

— Ам… Хейли? — процедила я, отчаянно краснея, потому что поодаль стоял Найл с Луи и, посмеиваясь, наблюдали за нами. Мне нужна была беззаботность Стоун, благодаря которой она умела разруливать такие неловкие ситуации.

— Тихо ты, не паникуй, — хихикая, ответила она и покосилась на парней. — Томлинсон смотрит. — Я передернула плечами. — Ох… они идут! — и уже Крэйгу: — Не поверишь, приятель, но мы так рады тебя видеть, однако нам пора, — но Джонни по привычке обхватил нас обеих руками, протягивая: «Обнимашки».

— Да все, хватит, — вырвалась я.

— Джонни, прости! — уже увлекаемая подругой, выкрикнула я обалдевшему от нашей нервозности парню, и мы быстро потащились прочь, сворачивая то налево, то направо. — Да что с тобой такое? — обратилась я к Хейли. — Мы могли постоять с ним немного. Ведем себя, как дуры. Хейли, остановись же ты!

— Хватит орать, — дернула меня за рукав Стоун. — Спорим, что они все докладывают Гарри. Это конечно уморительно, но, зная вас обоих, вы снова сцепитесь. Надоело смотреть на это.

— Ты спятила, что ли? С каких пор тебя волнует реакция Стайлса?

— Да он самый непредсказуемый из всех, кого я знаю! Даже Джонни менее отвязный в действиях, чем Стайлс! У Гарри постоянно что-то горит в руках. Как ты вообще выдерживаешь его напор? Не отвечай, знаю как: ты сама ненормальная.

— Ладно, более весомых аргументов у тебя нет, я полагаю.

— Ты переспала с ним и мне это даже нравится. Достаточно весомо? — хохотнула Стоун.

На нас оглянулись люди, и я легонько шлепнула подругу по руке, прикусывая губу и косясь на проходящих мимо посетителей извиняющимся взглядом.

Покачав головой, я фыркнула и пошла дальше, а подруга догнала меня и пролепетала, семеня уже рядом:

— Ты всегда можешь положиться на меня, малышка. Позвони Гарри и пригласи на… хм… Стоп, у него же… Джен, Сэмми упоминал день рождения Гарри! Ты можешь устроить ему потрясающий вечер! О боже! Это обалденно! Я гений!

— Эм… — я недоверчиво скосила глаза на подругу, когда та притихла, явно припоминая слова Сэма. — И как скоро наступит этот ужасающий день?

— Я думаю…

Хейли теребила пальцами нижнюю губу, когда мы вышли из здания, свернули на парковку, и там она вдруг воскликнула, напугав меня, потому что я опять мысленно унеслась в прошлый вечер:

— Первого февраля! Точно!

— Ясно, — закатила я глаза, и тут же горячее волнение накрыло с головой, колени словно налились свинцом, а в глотке пересохло.

На парковке у черного внедорожника стояли трое парней. Стайлс тоже был там. Он поднял на нас глаза — конечно, он не мог не услышать воплей Хейли — после чего поманил рукой, и Луи с Найлом тоже оглянулись.

— Я же говорю, он приехал за тобой.

— Ты забыла, как он поступил? — грозно зыркнула я на подругу. — Мы, вообще-то, не так давно сидели в подвале его дома.

— Вот именно, и я этого не забыла. А еще помню, что Гарри смело бросился на своего чокнутого папашу, спасая меня. И, кстати… — пауза, — напоминаю снова, ты переспала сним.

— Дурочка… — успела шепнуть я, прежде чем обреченно поплелась к этой троице.

Стоун шла рядом со мной.

— У тебя румянец, — констатировала она тихим голосом.

— Иди ты.

Томлинсон улыбался так, словно ему было невероятно приятно видеть нас. Найл, как и прежде, сохранял спокойствие. А вот глаза Стайлса ощупывали нас с Хейли с хищным прищуром.

— Привет, — как и положено воспитанной девушке поздоровалась я, Стоун тоже произнесла свое приветствие. — Что ты здесь делаешь? — обратилась я прямо к Гарри.

Тот гонял во рту жвачку, рассматривая мое лицо, он словно пытался что-то понять.

— Что за ерунда у вас тут происходит? Что вы носитесь по торговому центру?

— О, ничего особенного. Прикупили пару вещичек, выпили кофе… — не дав мне рта раскрыть, ответила Хейли и добавила, загадочно ухмыляясь, — встретили бывшего бойфренда Дженни. Обнимашки и все такое, ну ты понимаешь. — Я уставилась на нее в недоумении. — Ты ведь ничего не имеешь не против бывших парней Джен, Гарри?

Стайлс выглядел спокойным, но интенсивно жевал резинку. Он опирался рукой на капот Range Rover и переводил взгляд с меня на Хейли, а после на его выразительном лице медленно расползлась улыбка, и он сказал:

— Я знаю Крэйга, глупая, — Гарри взглянул на Стоун. — Но я понял, к чему это ты. Как-то по-детски, не находишь?

Хейли все равно продолжила улыбаться, а вот меня накрыло легкое, такое едва уловимое огорчение, потому что я все же… ну, в общем, я помнила, как он взбесился насчет того парня на вечеринке, а теперь ему плевать.

— Мне все равно, кто тебя лапает, — проявил чудеса проницательности Стайлс, отчего Луи хмыкнул, а Найл впервые улыбнулся. Тон Гарри был очень неприятным, кажется, раздраженным.

Зачем он так?

Я изумленно уставилась на него, часто моргая.

Гарри шевельнулся, выпрямляясь, оправил свою теплую кожаную куртку и кивнул мне, говоря:

— Присядь в машину, есть одно дело.

Меня напрягало настроение Стайлса. Его тон показался мне даже каким-то холодным и немного растянутым, будто парень вдумывался в свои же слова.

Я забралась на заднее сиденье автомобиля, отметив попутно, что Хейли болтает с парнями, как с хорошими друзьями, а после уставилась на Гарри, который уселся за руль и всем корпусом повернулся ко мне. Он сложил руки на коленях, сцепив пальцы, и вздохнул. Я не смотрела на него. Мне было неловко.

Я примерно так воспринимала вчерашнее событие: у меня была интимная ситуация с Гарри Стайлсом, но это ничего не значит. Вот такое отрицание было мне на руку. Я легче переживала свое состояние после того, как осталась одна. То есть, ввалившись вчера в свою квартиру, я просто сказала себе: «Ладно, Джен, с кем не бывает? Глупости какие. Подумаешь».

И все, на том я отключила свои мысли о Стайлсе. И неважно, что он снился мне всю ночь.

— Ты понимаешь, что я снова спрошу о Малике? — поинтересовался Гарри, осторожно и неожиданно подцепив мои пальцы своими. Мои ладони задрожали, и я попыталась выдернуть руку, но Стайлс сжал ее и мне осталось лишь смотреть на наши пальцы. Гарри погладил внешнюю сторону моей ладони так нежно, что я едва смогла успокоить заколотившееся в груди сердце. — Ответишь? Я кое-что узнал. Мне противна мысль, что ты солгала насчет всего этого, но если это правда… — я подняла на парня глаза, а он все это время всматривался в мое лицо, — тогда я буду краток с тобой, Джен, и тогда мои слова уничтожат тебя. Ты ведь не хочешь этого? — Я мотнула головой. — Хорошо, значит для начала я спрошу мягко: что на твоем компьютере делает папка с именем «Зейн»?

Я моргнула, призывая разлетевшиеся в стороны мысли собраться во что-то вразумительное, после чего разложила их по полочкам и осознала — он снова рылся в моих вещах. Пока я… спала? Или когда меня не было дома? Когда он вообще успевает шастать по моей квартире?

— Ладно, — кивнула я, все же выдернув руку из его пальцев, на что Стайлс даже не моргнул, только замер, не сводя с меня глаз. Его зрачки чуточку расширились, что нельзя было не заметить при дневном свете. После парень, тяжело вздохнув, продолжил размеренно жевать резинку. — Ладно, — повторила я. — Мне давно пора привыкнуть, что личного пространства я больше не имею. Но с чего ты взял, что я открывала ту папку?

Что-то было не так. Не требовалось большого ума, потому что очевидно, Стайлс как раз просмотрел все, что хранилось в той папке. Видео. Документы я не читала. Знала, что это какие-то отчеты, но не придавала значения. Однако то видео…

— Гарри, это личное. Зачем ты так делаешь? — он прожигал меня взглядом. — Мы просто дурачились и не заметили, как перешли к нежностям. Ты не сможешь отнять у меня прошлое с ним.

— Остальное не вместилось на карту памяти? — спросил Стайлс ровным тоном. — Или Зейн засмущался?

Да, ничего предосудительного камера не зафиксировала по той самой причине, что Зейн действительно вскочил, вспомнив о съемке, которая поначалу была игрой, и вырубил камеру. Стайлса заинтересовали не документы? Его заинтересовали наши с Зейном объятия? Это как?

— Я ведь спрашиваю тебя совсем не о том, чем вы занимались, я хочу знать, почему ты не принесла мне остальные документы, что хранились на твоем Макбуке, Джен? — немного повысил тон Гарри, и я невольно вжалась в кресло. Он нагнулся так, будто вот-вот собирался перелезть ко мне. — Я хочу знать, какого черта ты опять что-то скрывала? Я все это время думал, что моя мать накосячила, свалив с бумагами папаши, а это ты… Боже, как можно так отчаянно защищать мудака, который заделал ребенка другой женщине?! — это уже гораздо громче и агрессивней.

— Но ты ведь тоже ничем не лучше, Гарри, — держа голос в норме, ответила я, скрестив руки на груди. — Пока я задыхалась от угарного газа в твоем доме, оставленная с Найлом, тебя царапала «горячая подружка». Это ведь нормально, правда? — к чему я это сказала? Боже, глупее не придумать.

Так странно, но это остудило пыл Стайлса. Он вдруг ухмыльнулся, проведя языком по внутренней стороне щеки, после чего снова уселся нормально и уперся левым локтем в руль, поглаживая пальцами свои губы. Он едва сдерживал смех. Я видела, как Гарри сглатывал слюну, словно его воображение рисовало что-то невероятно приятное. Мне стало неловко.

— Дженни, маленькая женщина, ты снова ревнуешь? Должен признать, это мне льстит.

Мне стоило огромнейшего труда выдержать его взгляд эти трудные тридцать секунд. Однако меня все равно охватил стыд, и я уставилась в окно справа от себя. Я покусывала губу, собираясь хоть что-то ответить, но Стайлс неожиданно сказал:

— Каждый раз, когда ты меня бесишь, я еду к одной из своих девочек, — мои щеки вспыхнули еще больше; на черта он говорит мне это? — Просто, чтобы вынести такую нагрузку рядом с тобой, нужно иметь сверхтерпение, а я им не наделен. Ты же знаешь, — на этих словах я взглянула на него, и Гарри тут же мило улыбнулся. Но… было кое-что еще. Мимолетное, почти незаметное, и это проскользнуло в его взгляде, прежде чем Гарри снова натянул маску подлеца и бабника. Мне показалось — может, действительно лишь показалось — что он убеждал себя больше, чем меня, в том, какой он.

А я зачем-то произнесла, от горечи кривя губы и уже открывая дверцу машины:

— Мне противно, что ты такой.

Уже на улице я, позабыв о Хейли, быстро пошагала прочь с территории парковки, но подруга тут же окликнула меня:

— Постой! Дженни! Куда ты? Джен!

Она догнала меня и остановила, ухватив за рукав.

— Дженни, что стряслось? Вы вообще умеете нормально разговаривать?

Я невольно посмотрела в сторону парней. Гарри выпрыгнул из автомобиля, и теперь он стоял рядом с Луисом. Они смотрели на нас.

— Не умеем, Хейли, похоже на то, — одними губами произнесла я, отрывая взгляд от высокой фигуры в кожаной куртке. — И никогда не сможем.

Я пошла дальше.

— Это потому что вы беситесь из-за своих же выходок. И ревнуете. Поверь мне, со стороны виднее.

— Не говори ерунды, Хейли.

— Эй! — окликнул Стайлс. — Рыжая, развлеки Джен как следует. А то она постоянно не в духе.

— Может, это потому, что тебе нужно ее развлечь, идиот? — развела руками Хейли, идя спиной вперед. — Вообще не соображаешь, что ли?

Я лишь передернула плечами, качая головой, и свернула за угол здания. Меня тошнило от Гарри Стайлса, который таскается по «своим девочкам». Не тот Гарри сидел на моей кухне. Не тот Гарри выглядел потерянным после случившегося в душе спортзала. Этот Стайлс чужой мне. Я не хочу такого, как он.

«Ты ревнуешь». Ну и что? Ты тоже. Окей, мы оба это признали, чудно. Я рада. Все равно это ничего не меняет. Тебе нравится делать из меня посмешище. Но я на это не подписывалась.

* * *

Melanie Martinez-Training Wheels

Снова снег. Красивые крупные хлопья кружили за окном такси, в котором мы с Хейли мчались в Челси. Я дышала на стекло и рисовала на нем звездочки, потом сердечки и снова звездочки. Яркие огни города рассеивали опустившуюся на город тьму. Я внутри замирала от этой красоты. Но еще больше от того, что мы ехали по мосту. Вот то самое место, откуда меня вытащил Гарри. Он спасал меня, а я орала на него. Я ни разу не проявила своего уважения. Хотя бы даже за то, что он вытащил меня. Я всегда отталкиваю его. Мне понятно, что это обида из-за всех его выходок. То веревки, то пистолет. Что еще? Я вижу в Стайлсе человеческое, но это так глубоко зарыто, что становится страшно. Каждый раз, когда он спасает, после тут же словно выписывает пощечину, чтобы я очнулась, не утопала в его глазах. Чтобы взяла себя в руки и перестала смотреть на него, как на самого неординарного из мужчин, самого уникального. Он всегда делает это — сжигает меня заживо, а после сам же дует на мои раны, криво ухмыляясь, вгоняя в ступор этими ямочками, добротой, что скрывается в его взгляде. Но вскоре это проходит, и Гарри надевает привычную маску циника и неуравновешенного человека. Говорит, что не причиняет боли женщине, тут же держит меня на прицеле, приказывая сесть в его машину. Останавливается, когда я прошу прервать ласки, и снова готов применить силу. После всего этого Стайлс просто получает свое. Он правда получил то, что хотел. И вот он вопрос дня: чего хотела я?

Я. Не. Знаю. Думаю, так будет честно. Ведь я правда не знаю…

— До встречи в универе, крошка, — попрощалась Хейли, когда мы вышли из такси у дома моей матери. — Не скучай, милая, Гарри — псих, но он однозначно запал.

— Это меня и пугает. Ты что, не понимаешь? — прищурилась я, разводя руками. — Стайлс готов меня убить из-за любой мелочи и это ни разу не романтично, боже, да это кошмар. То есть если я искренне захочу, чтобы он оставил меня в покое, он не оставит, ты понимаешь?

Стоун покачала головой.

— Ты такая же. Видела бы себя, когда ты дралась с ним. Готова была его убить, но стоило заметить капельку крови на его лице, как тут же: «О, прости, милый, о…». Как это называется? — выгнула бровь подруга.

Я скрестила руки на груди, кивая:

— Да, я извинилась перед ним. Что плохого в вежливости? И знаешь что, проваливай домой.

— Ауч. Грубиянка. Только не умри от обиды, — это насмешливо прилетело мне в спину, когда я почти скрылась за дверью дома матери.

Вот же дурочка.

Между прочим, мне всегда казалось, что чувство ревности ко мне просто не применимо. Мне вообще некого было ревновать. А что же теперь? Стайлс пробудил во мне «зеленоглазого демона»?

— Ма-а-ам! — позвала я, отперев дверь ее квартиры своим ключом. Тишина. Наверное, спит. — Мамуль, я пришла.

На кухне ее не оказалось, и я прошла дальше в спальню.

— Мама, — шепнула я, привалившись к двери и улыбнувшись. Мои глаза повлажнели. Мама выглядела такой милой. Она раскраснелась во сне и громко сопела.

Я постояла так еще немного и пошла на кухню, собираясь выпить чаю. Но после передумала и тихо покинула квартиру, решив, что позвоню ей вечером.

Однако выйдя из дома и уже свернув к аллее, я трижды пожалела, что не осталась.

За мной шел какой-то высокий парень в черной толстовке. Капюшон был надет на его голову, а руки спрятаны в карманы. Сейчас что-то произойдет…

Он был тороплив. Я буквально бежала. Парень рысцой обогнул скамью, мимо которой пронеслась я уже на всех парах, после перепрыгнула через невысокое ограждение, за которым была парковка, и выбежала к своему дому.

— Да кто ты, черт тебя возьми? — прокричала я с колотящимся в области горла сердцем, когда резко обернулась.

Парень, метнув на меня взгляд, выражения которого я не разобрала, зато лицо четко разглядела, промчался мимо, свернул за угол, и я осталась одна. Как идиотка таращилась туда, где исчез парень, и пыталась разобраться, в какой момент у меня началась паранойя.

Облизав пересохшие губы, я быстро нащупала в сумке ключи и пошла домой.

Странное неприятное чувство осаждало мое сердце.

Я действительно испугалась этого парня. А он оказался просто спортсменом. Это ненормально с моей стороны.

* * *

Gavin Mikhail — Grenade (cover Bruno Mars)

Я признала давно, что он дорог мне. Но то, что я сделала в ответ на его честность, выворачивает меня наизнанку.

Я уже около сорока минут дымлю этой поганой электронной сигаретой, расхаживая по коридору, а за дверями меня ждут телекамеры, множество любопытных глаз.

Я должна соглать им всем и сказать, что Стайлс был животным, извергом, что пинал меня ногами.

Но… черт… он не был таким. Я никогда не скажу им этого. Я ничего им не скажу. Пусть смотрят на меня осуждающе.

«Помешанная на маньяке», «стокгольмский синдром», «жертва» и прочие термины, которые нельзя применить к нашим отношениям. Он был другим. Гарри Стайлс другой. Он не среди них. Он вообще словно не в том месте, не в то время. Столько боли и нежности в одном флаконе, что невольно понимаешь: это тот, кто должен быть рядом. Должен. Но его нет. Потому что ты причастна ко всему, а теперь мечешься из стороны в сторону, давишься дымом, размазываешь по стенам свое безволие и слабость. Кто сильнее? Он или ты? Он, без сомнений. Только он.

«Держись, Дженни»…

«Не сдавайся, Дженни»…

«Ты молодец, Дженни»…

«Так его, Дженни»…

Мать вашу, заткнитесь! Заткнитесь сейчас же! Я не хочу держаться! Я не хочу не сдаваться!

Я хочу провалиться и утонуть.

Я хочу утонуть в нем. Как прежде.

Пожалуйста, отмотайте назад. Я смогу поверить ему, ведь он впервые в жизни молчал. Он хотел видеть меня. Я дала ему шанс оправдаться, а он не воспользовался.

Пусть лучше бы предал, променял на другую, но только чтобы жил, жил где-то далеко. Быть может, на другом континенте. Но жил. Дышал со мной одним воздухом. Смеялся, плакал, да, он это умел…

Только бы не исчезал навсегда.

Но он исчез.

Навсегда.