Пурухита стоявший справа от трона, успел уже доложить царю и собравшимся о благом расположении небесных светил и отсутствии препятствий для работы государственного совета, а царь, взглянув на пустое место слева от себя, объявить, что он ещё не решил, кого назначить на место ушедшего в обиталище Ямы родича и полководца Кичаки, как в зал заседаний вступили пятеро могучих кшатриев. Их появление вызвало переполох. Все, кроме царя, вскочили:

— Пандавы! Пандавы! — послышались возгласы.

Царь поднял руку, и в наступившей тишине пятеро, слышно ступая по пышному ковру, приблизились к Вирате и приветствовали его сложенными ладонями.

— Только что вы слышали, — начал Вирата, — что звезды благонастроены к нашей работе. И вот доказательство — среди нас друзья, бесследно исчезнувшие год назад. Мы видим, что это не призраки, хотя мой брат Дурьйотхана объявил их похищенными Ямой. Садитесь, друзья, а ты, Юдхитштхира, поведай нам, где вы скрывались весь этот год.

— В твоем царстве.

— Этого не может быть. О вас не было никаких донесений.

— В твоем чертоге, — добавил старший из Пандавов — По ночам глядели мы с тобой в голубые кошачьи глазки костей, и они нам подмигивали. Я был в облике брахмана Канки.

— Ты прекрасный игрок, — отозвался царь. — И так же прекрасно ты сыграл ты взятую на себя роль. Удивляюсь только, как ты смог проиграть свое царство.

— Но ведь с тобою игра была честной, — сказал Юдхиштхира.

— А я был твоим поваром Баллавой, — проговорил Бхимасена.

Вирата нахмурил брови:

— Бесспорно, ты прекрасный повар, но ещё и боец. Слуги уверяют, что это ты оторвал голову моему родичу Кичаке.

— Я! — сознался Бхимасена. — Был он очень силен. Когда мы боролись, дрожал дом для танцев. Но я придушил негодяя, как Индра Вритру. Он шел распаленный страстью к нашей Драупаде. А до того ударил её ногой.

— Драупади!? — воскликнул Вирата. — И она тоже была здесь?

— Да, — ответил Юдхиштхира. — Она была служанкой твоей супруги Судешны.

Царь схватился за голову.

— Так это она мне сандал растирала, и я на руках её видел мозоли. Не только в чертоге, но в целом царстве, нет женщины краше.

— А я был евнухом Бриханадой, — вставил Арджуна. — Я жил в женской половине и обучал твоих дочерей пению и пляске.

— То то они распелись, как соловьи, — сказал Вирата. — Теперь же, лишившись такого учителя, они зальются слезами.

— А я был твоим конюхом, царь — сказал Накула. — Когда я выводил коней, ты меня похвалил и сказал, что я мог бы служить у самого Матали.

— А я жил в твоем коровнике, — сказал Самадева. — Я пас твоих коров и выхаживал телят.

— Друзья, — проговорил Вирата, обращаясь к притихшему совету. — Все вы свидетели того, что Пандавы жили среди нас целый год, неузнанными, и я от своего и от вашего имени отправляю посла к Дурьотхане с сообщением, что Пандавы живы и что ими выполнили все его условия. Теперь его черед выполнить свое обещание и вернуть братьям половину царства.