Такого восторга от движения в небесах Чари не испытывала никогда. С чудовищной легкостью черный треугольник Фрейма умчал ее и одиннадцать сопровождающих Арканов к самому куполу звездных небес. Далеко внизу, словно мелкие шероховатости, в свете полной луны остались кольца неприступных скал, окружающие Арллур. Ровная струна горизонта изогнулась, проявляя округлость планеты, а над головой, играя непривычно яркими россыпями созвездий, простерлась чернота звездных далей Вселенной. С этой неописуемо прекрасной высоты сквозь застывшие серебристые облачные покровы проглядывал холодный молчаливый родной Тироль, погруженный в ночное отдохновение. Чари на мгновенье даже показалось, что острый взор дотянулся до разрушенных ее собственным неверием и гордыней Тирольских «Гнезд». Память ярко вспыхнула грандиозным величием концертов, трепетанием гармоний песен и симфоний в ее долине, на которые собирался почти весь народ Великих.

- «Скоро все вернется…» — душа млела от уверенности в будущем, подаренной духом Арла. — «Вернется музыка, вернется поэзия и вернешься ты, любимый Дрел!» — Чари на мгновенье прикрыла глаза любуясь воспоминанием лика супруга.

При старте с площади Арллура воздух не разразился традиционной песней ветров, не засвистел завистливо, нарастающему ускорению, а лишь жалобно, трусливо, тихо зашипел на бритвенно-острых изогнутых кромках треугольных крыльев Фрейма. Словно черные, разящие кинжалы, упивающиеся своей совершенной отточенностью и быстротой, новые аппараты Арла вспороли толстую синь океана небес, вынырнув туда, где воздух задыхался от отсутствия самого себя. Стылое безвоздушное безмолвие нарушало лишь легкое жужжание рубиновой движительной полосы на задней кромке Фрейма.

— Невероятно! — сердце Чари экстатично ликовало от возможностей аппарата, который ощущался каждым нервом тела. — Управление сосредоточенно на кончике самой мысли, а чувства…!!! — Чари казалось, что черная глянцевая поверхность крылатого чуда, испещренная рунами Арла, в данный миг является ее кожей, ощущающей малейшие настроения воздушных потоков и турбулентностей. — Арл воистину Всемогущ!!! Как мы были наивны, противопоставляя свою детскую магию его необозримым познаниям!

Великая дала мысленную команду всему эскорту, и Фреймы ринулись по нисходящей траектории к плотному свинцовому грозовому фронту на севере. Только ей было ведомо, что скрывают эти огрызающиеся непрерывной ссорой молний фиолетово-черные облака.

Незначительным волдырем или нарывом промелькнул на стыке Великого леса и предгорий Тироля мерцающий силовой магический купол укрывший Фиэней и Генар и всего через несколько минут, снизив скорость и уйдя в тень невидимости, Фреймы вонзились в плотную пелену взбитой клубящейся облачной массы, скрывающей богохульную еретическую дерзость Изгоев.

Белоснежный, построенный на многолепестковом лотосе, город отверженных богов Тироля предстал в свете сполохов молний пред Чари в завораживающем, законченном Великолепии. Каскады утонченных высоких башен и шпилей переплетались архитектурной грацией завораживающих дворцов. Хрусталь переходов и бассейнов, переливался даже в сером мраке свинцово черных небес, вспыхивая алыми отблесками отражений в плетях молний. Под дворцом парили два кольца с подрагивающей мелкой рябью водяными линзами. Их периметр обрамляли колонны с сияющими Светгардионами на вершинах — грозным оружием разрушения, продуманным самой Укишерой. Грандиозная композиция безымянного парящего города, в художественное совершенство которого Чари вложила весь свой талант, всю свою душу, была поистине идеальной.

- Не хотелось бы этого признавать, но все же город у Изгоев вышел прекрасный! — Хотари, облаченная в воздушный алый шелк длинных одежд, усладила уста легким глотком рубинового вина. Она устало откинулась в глубоком кресле. Рядом с ней с таким же напитком в руке наблюдал за происходящим и Улир. Они были вдвоем в своих покоях, наблюдая за происходящим по проекции магии связи на одном из окон зала.

— Клянусь Всевышним — прекраснее тебя и твоего Арллура не существует под звездами, повелительница моей души! — мягкий полушепот Хотара утонул в коварной улыбке. Его рука предложила супруге на золотом блюде кисть янтарного винограда.

— Не пристало Хотару именем Господа клясться в пристрастии души, — игриво нахмурилась Нианна, оторвав одну из ягод двумя пальчиками и нарочито медленно и даже кокетливо отправив ее в медовые створки уст. Между тем его слова доставили ей удовольствие. — «Как все-таки велик и милостив Арл, разрушивший клеть моего извечного одиночества и наградивший меня преданной, любящей душой милого сердцу, заботливого супруга!»

— Я полагаю, — Хотар отвел взгляд с предмета своего обожания на изображение парящего города, — это непотребное творение, это неслыханное кощунство и богохульство, хоть и имеет приятные внешне черты, должно быть рассеяно в мелкий щебень без малейшего сожаления.

— Вот мы и посмотрим, насколько чисты помыслы и стремления нашей новой длани Арла, — Нианна пристально следила за головным Фреймом, скрытым в невидимости и отраженным в общей проекции изображения размытым силуэтом.

— В ее же интересах это сделать искренне и без колебаний, — глотнув еще вина, расслабленно произнес Улир. Его рука ненавязчиво приподняла рубиновый скипетр с подлокотника и над его острием вспыхнула рубиновая вязь управляющих рун. — Иначе… Как горит Флайд с изменником видеть довелось. А вот как вспыхнет Фрейм с тремя ядрами… Не скрою, мое воображение заинтриговано. Всего одно движение мысли и…

— Ты забываешь, что ее сюда привело. Что ее мотивирует и направляет. Она пришла любить и Арл подарит ей обещанное, как подарил мне, — Нианна нежно скользнула пальцами по кисти Улира удерживающей жезл. — Не сомневаюсь. Она сделает это.

— Даже если ей сейчас придется перешагнуть через смерть своих друзей, засевших в этих будущих руинах? — Улир вопросительно поднял бровь. — Не слишком ли ты легко доверяешь старым друзьям, которые отреклись от тебя, да спят и видят как извести Тень Арла?

— Они слепы в своем неведении. Они ослепли от неверия в Предтечу. Их ослепила гордыня вседозволенности и всевластия. И как редкие бриллианты в прибрежных песках Вечности эти дерзновенные творцы достойны милости прощения Господом. Он любит их и всегда любил… — мягко и назидательно улыбнулась Хотари. — Сейчас все увидишь своими глазами.

Внешне, да и внутренне дворец был закончен. Уки старательно буравила тонким магическим взором город. Энергетические потоки меж Светгардионами дворцов и замков, закрученные в расходящуюся от вершины города к кольцам-линзам у его основания тугую спираль, сияли равномерно-вибрирующим напряжением.

— «Что-то не срастается. Укишера оставалась доделывать дворец, но почему она его покинула, почему не выставила над готовым городом защитного барьера? — Фреймы в глубоком вираже нарезали круг за кругом вокруг города. — А может она просто изготовилась к удару, и ждет подходящего момента, спрятавшись в тени невидимости? Но тогда почему она не увела в нее весь город? — Чари ищущей любви и света в Господе совсем не хотелось обагрить руки кровью вчерашней заблудшей подруги. Но потянуться к ней мыслью означало предать волю Господа, предать светлую возможность воссоединения с Дрелом, предать свое будущее».

— Приготовились! — послала мощную мысль-команду Великая всем Фреймам. — Первая шестерка бьет по нижнему кольцу под городом, вторая по верхнему. Во имя Господа! Все разом! Огонь!

Она давала шанс бывшей подруге улизнуть из города. Три сферы Фрейма, сфокусировав энергию ядер на граненых рубиновых остриях, изрыгнули к цели пронзительный вибрирующий визг сотен коротких, мчащихся друг за другом, лучей смерти.

— Вот видишь? Я надеюсь, твое неверие развенчано? Всеблагий Арл и его выбор непогрешимы, — пригубив вина, довольно улыбнулась Нианна.

— Начать это еще не значить, закончить, — рука Хотара не выпустила рубинового жезла и не убрала с его острия изготовленных к команде уничтожения рун.

Но удар дюжины Фреймов не достиг цели. Лучи почти ужалили, почти вгрызлись своими раскаленными копьями в белоснежные конструкции города, но не долетев совсем малость, брызнули веером расходящихся лепестков пламени, внезапно вспыхнувшего, солнечно-золотого силового барьера. В мгновенье ока весь парящий город оказался завернутым во вращающийся кокон их изменчивых лепестков-протуберанцев желто-золотого пламени.

— А вот это уже похоже на правду, — нахмурился Хотар, чуть подавшись в кресле вперед… — Не могли Изгои так просто бросить пустым и беззащитным творение своих рук.

Черные брови Нианны медленно поползли к переносице. Губы поджались, а в глазах заиграло слабое рубиновое свечение.

Город, как и прежде, недвижно парил на месте. Фреймы не таясь в невидимости заложили крутой вираж, нырнув под парящего колосса.

— Не приближаться к линзам! — резко бросила Чари. — Огонь фокусом ядер! Начали!

Крыльевые сферы Фреймов довернули острия к носовому, перенеся фокус энергии чуть впереди него. Кромки крыльев вспыхнули молниевыми потоками, рванувшись к носовой сфере. Фрейм прожигал пространство впереди себя вращающимся тоннелем алых молний, внутри которого кипел столб сложенных в трое сфокусированных непрерывных лучей.

Пламенные, желто-золотые лепестки барьера города дрогнули. Пробуравленные вращением алых хлыстов молний, они разошлись в стороны, пропустив на сей раз жала Фреймов к белоснежным стенам и барельефам. С сухим треском, превратившимся в грохот, лопнула облаком мелких осколков одна из колонн на боевых кольцах, пропустив через себя луч на его поверхность. Под непрерывным обстрелом кольца вспоротые язвами и расчерченные сотнями трещин лопались на крупные и мелкие фрагменты. Медленно и неохотно отколотые куски последней надежды бунтарей-Изгоев, вращаясь, опадали в пустынную, выжженную, усеянную базальтовыми шипами, твердь некогда Илуны. Силовой кокон города распался снизу, открывая хищным жалам Фреймов незащищённые внутренности.

— Да! — торжествовал Хотар. — Вот это я называю мощь Всевышнего! Так ему! — с гримасой коршуна на лице торжествовал Хотар, потрясая рубиновым скипетром над головой. Его ноздри жадно вздувались, словно желая вдохнуть запах гари и разрушения ненавистного опасного творения Изгоев. — Это вам за Нианну! За Арллур! За Арлинга!!! — свирепо беленился Улир.

Нианна напротив успокоилась, вновь расслабившись в мягких объятьях кресла. Довольно улыбаясь, вприкуску с виноградом она медленно наслаждалась вином и зрелищем осыпающегося вниз парящего города Великих.

Словно рой взбешенных ос Фреимы жалили и резали, рвали и кромсали, рушили и испепеляли шпили и башни, купола и своды, богатые узором стены и изящные выразительные статуи, обращая творчество формы в раскаленный бесформенный прах Забвенья.

— Все что начертано — сбудется! — довольно улыбнулась Нианна, отправив мысль нарезающей вираж за виражем и стирающей с лица земли свое же творение Чари. — Я рада, что ты с нами, сестра!

— И все же странно, что город изгоев не ответил, ни огрызнулся ни единым ударом. Неужели Изгои его просто бросили? Подозрительно все это, — душу Улира бередила смутная тревога. — Слишком легко. Слишком, — руны взрыва Фрейма угасли на опущенном рубиновом скипетре Хотара.

Ровное, уверенное в правоте Господней и своей собственной сердце Чари, вдруг на миг заныло, дало сбой, оступившись на один удар в ритме. Отраженное в блеске ее глаз в огне отречения сгорал, распадаясь, не только парящий город, но и сгорало в прах ее прошлое, ее дружба. Оно гибло в который раз, прежде погребенное в осыпающихся песках безумия Шчиров. Сколько еще придется выдержать таких Забвений до обретения вечного нерушимого Счастья?

— «Столько, сколько потребует Господь!» — сердце крылатой Богини вновь шагнуло вперед незыблемым уверенным ритмом.