От глухой тишины, обхватившей меня, стоял звон в ушах. Толстые стены не пропускали никакого звука, и я мог только догадываться, когда опустел от посетителей замок Мальборк и они вышли на улицу. Я сел на каменный пол в хрупкой полоске света, косо падавшей из окна и попытался обдумать сложившуюся ситуацию.

Я мог бы предположить, что экскурсовод на выходе заметит мое отсутствие, ведь она должна была меня запомнить. Возможно, она поднимет тревогу, начнут искать и найдут меня в тюремной камере. Я мог также рассчитывать на моих молодых друзей. Но они могут и не подозревать, что я остался на территории замка и не подымут тревогу: решат, что я вышел раньше их.

Завтра утром, я, конечно, буду освобожден из заключения во время посещения замка туристами. Представляю изумление экскурсовода, когда она увидит человек в камере.

Конечно, этот факт станет известным всем работникам музея и впредь они начнут смотреть на меня подозрительно, с недоверием. Я буду лишен тесного контакта с сотрудниками музея и не смогу получать историческую информацию, на которую я рассчитывал по прибытии в Мальборк.

Кто был тот неизвестный, что закрыл за мной дверь камеры Кястутиса? Бахомет? Если это так, то он мой конкурент в поисках сокровищ тамплиеров. Об этом лучше всего свидетельствует имя, которое он себе взял. Этот человек хорошо разбирается в истории тамплиеров.

Когда мы шли с экскурсией, то там не было никого из группы Петерсена, ведь они остались на берегу озера, чтобы выкупить у Малиновского украденный документ. Малиновский тоже должен был быть на берегу озера, если он хотел продать документ. Так кто был Бахомет? Я не находил ответа. Я сидел на каменном полу, поджав колени и уронив на них голову. Время шло и никто не приходил ко мне, чтобы вызволить из тюремной камеры.

Пучок света, проходящий через окно все больше таял, как лампа, в которой кончалось топливо. Ночь приближалась, и с ней пропадала надежда, что сегодня я выйду отсюда.

Я думал о литовском князе, который сидел здесь. Шестьсот лет прошло с тех пор, а толстые стены, каменный пол, двойная железная дверь все те же. В то время, когда начались гонения на тамплиеров, пошли слухи, что они поклоняются дьяволу, изготавливают идолов из дерева и кожи, с серебром и золотом, с человеческой головой и огромной бородой. Имя того идола было Бахомет. Его изображения не сохранилось, поэтому некоторые исследователи считали, что Бахомета придумали для борьбы с тамплиерами.

А между тем тюремная камера погрузилась в ночной мрак, что только усиливало стоявшую тишину. Я совсем потерял надежду на то, что буду сегодня выпущен отсюда. Незаметно я задремал.

Не знаю, как долго я спал. Может быть, несколько минут, а может быть, час? Я был разбужен каким-то шелестом, потом раздался визжащий звук.

«Крысы?» — Подумал я с отвращением.

Шелест повторился. И снова я услышал писк. Оба этих звука шли от двери.

Вдруг тяжелые двери тюремной камеры застонали и они стали открываться. Электрический свет ворвался в глубь камеры и начал шарить по стенам и каменному полу. В конце концов он нашел меня и ослепил.

— Кто это? — Воскликнул я сердито.

— Пан Самоходик! Г-н Томаш! — Услышал я радостный шепот разведчиков.

Фонарь перестал меня слепить, я вскочил с пола и побежал к мальчикам.

Они были не одни. Рядом с ними я заметил девушку в возрасте около двенадцати лет. У нее были рыжие волосы, которые она носила в хвостик. Она держала в руке электрический фонарик.

— Это пан Томаш, а это Ева. — Представили нас мальчики. — Она живет в ближнем замке, ее мама работает в музейном архиве.

— Кто закрыл вас здесь? — Спросила Ева.

— Я не знаю. Это, вероятно, тот человек, что послал мне вот это. — Ответил я и показал ей письмо, которое было передано мне на входе в замок.

Оказалось, что уже на выходе из замка мои мальчики хватились меня. Как я и подозревал, их никто не поддержал. Им сказали, что я, вероятно, вышел раньше.

Прошел час и я не появился. Ребята ждали меня у ворот и не знали, что делать. Наконец, после долгих дискуссий пришли к выводу, что, если бы я что-то задумал, то, конечно, сообщил бы им об этом. Они вспомнили угрозы в мой адрес, и их охватил страх за меня.

Ожидая в воротах замка, они увидели девочку, разгуливавшую по территории и не обращавшую никакого внимания на охранников. Мальчики догадались, что она живет в замке.

Они разговорились и рассказали ей обо мне и о цели нашего приезда. Ева была с нами заочно знакома по статье в молодежной газете о нашем открытии клада наследника Дунина. Это способствовало знакомству.

Она провела их к реке Ногат, потом довольно долго они шли вдоль высоких стен замка, затем зашли в заросли, и, наконец, пришли на осушенное дно глубокого рва. Здесь девушка показала им небольшие, деревянные ворота, которые открыла здоровенным ключом. Так они попали в бывший сад, где когда-то отдыхали рыцари. Потом они углубились в темные коридоры замка.

Поиски они начали с камеры князя Кястутиса, так как последний раз видели меня здесь. Они открыли дверь и увидели меня.

— Интересно, Бахомет ушел с группой или остался в замке после того как запер пана Самоходика? — Подумала вслух Ева.

— Определенно ушел. Я посчитал всех, кто был в группе. Не хватало только одного, пана Томаша. — Ответил ей кто-то из мальчиков.

— А может он вошел вместе с нами, закрыл меня в камере и остался в замке?

— Тогда он должен знать здесь каждый укромный уголок. — Сказала Ева. — Мы пройдем с электрическим фонариком по замку, я знаю здесь все закоулки.

— По-видимому, этот Бахомет опасный противник. Мы должны снять обувь и держать ее в руках. Каждый шаг звучит в этих стенах, как выстрел из ружья. — Продолжала Ева. — Ночью сторожа проверяют музей несколько раз, обходят весь замок.

Мы послушно сняли свою обувь и двинулись вслед за Евой.

— Начнем со второго этажа — Сказала она.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж и тихо пошли вдоль коридора, обходя двор. Прошли дверь в закрома, палаты рыцарей, монастырскую трапезную. Ева тщательно проверяла двери своим ключом. Некоторые не запирались, так как сюда каждый день водили экскурсии для показа архитектуры, интерьера и старых картин на стенах.

Ева привело нас к маленькой, скрытой в стене отдельной комнате. Там было два окна и вид на небольшую церковь. В ней рыцари уединялись на покаяние. Теперь церковь была восстановлена, в окно можно было увидеть ее силуэт и звездное небо. Спустившись на первый этаж, мы остановились перед наглухо закрытыми воротами.

Ева провела лучом света по стене.

— Вот это Золотые Ворота, — сказала она, — они являются символом «Мудрых дев», но некоторые утверждают, что это «Глупые девы».

— Как ты, Ева. — Рассмеялся Соколиный Глаз.

— Я умная девушка. — Ответила ему Ева и быстро схватила двумя пальцами длинный нос Соколиного Глаза.

Он пискнул как мышь и впредь стал придерживать свой язык, не пытаясь больше ее дразнить.

Ева понизила голос:

— Вот здесь, рядом с Золотыми Воротами, был убит великий магистр, Вернер фон Орзельн…

Помолчав, она продолжила:

— Он был убит, когда вышел из церкви, выслушав мессу… Это было в 1330 году.

Она вздрогнула. Я посмотрел на низкие, темные дыры в сводчатых готических дверях.

— А почему его убили? — Спросил Баська, который, вероятно, уже забыл, что я рассказывал об этом в первый день нашей поездки.

— Не знаю, — Ответила Ева, — Его убил рыцарь Иоганн фон Эндорф. Обстоятельства гибели Вернера фон Орзельна остаются загадкой. Из официальных документов Ордена, а также из заявления, сделанного прусскими епископами на следующий день после похорон великого магистра, известно, что убийца фон Вернера был безумен. Возможно, реальные мотивы покушения были совсем другие, однако об этом известий не сохранилось. Еще утверждали, что речь шла о мести. Великий магистр не позволил принять Эндорфу участие в походе на Литву.

— Да, эта версия выглядит убедительно. Нужно вам сказать, что жизнь рыцаря была не очень сладкой, особенно в те времена, когда Орден был на вершине своего могущества. За мельчайшие проступки следовали неминуемые наказания. Дисциплина была железная. За непослушание, ночевки вне монастыря или лагеря виновников зачастую отправляли на тяжелые работы. За проявление трусости на поле боя человека исключали из ордена, ему был закрыт доступ в приличное светское общество. Поэтому, в замке под руководством великого магистра жили люди физически здоровые, сильные и смелые, готовые на все. Не удивительно, что если рыцарю отказали в участии в походе, то он, оскорбленный этим, вполне вероятно мог броситься с ножом на великого магистра.

— Мне говорила мама, — сказала Ева, — что в старых документах содержится и другая версия убийства Вернера фон Орзельна. В 1328 года они решили уничтожить один из замков в Литве и пригласили на праздник литвинов, напоили их, а потом убили и сожгли замок. Этот жестокое и коварное убийство и вызвало безумие Эндорфа. Не выдержав ужаса массового побоища спящих людей, он убил магистра.

Когда об этом вероломстве узнали в христианской Европе, общественное мнение было так возмущено этим фактом, что великий магистр Зигфрид фон Фойхтванген был вынужден перебраться в Мальборк.

По прибытии в 1309 году в Пруссию великого магистра Зигфрида фон Фойхтвангена необходимость в дублирующей должности ландмейстера Пруссии отпала и была упразднена. Великим комтуром ордена стал Генрих фон Плоцке, что по существу поднимало его прежний статус, так как он по сути стал заместителем великого магистра во всех делах.

Преемником Фойхтвангена был Карл Трир, который вступил в конфликт с последователями Генриха фон Плоцке. Следующим магистром после Карла Трира был Вернер фон Орзельн. И вот именно здесь он был убит…

Вернер фон Орзельн особое внимание уделял духовной жизни Ордена. Несмотря на продолжающуюся войну с Польшей, ему удалось организовать два местных собрания духовенства, а также издать несколько законов, составивших основу политической системы орденского государства.

— Убили его, наверное, по приказу Генриха фон Плоцке. — Предположил Телль.

— Нет, того уже не было в живых. — Возразил я. — Он был убит в 1320 году во время очередной экспедиции против Жемайтии. Но, конечно, его идеи были живы и имели сторонников, что действовать надо только силой. В это время, Тевтонский орден был сильно деморализован, им управляли люди, которые имели мало общего с религией, они думали только о новых завоеваниях и укреплении своей власти.

Они и вынесли смертный приговор Орзельну.

— А сокровища тамплиеров? — Спросила Ева.

— Орзельн забрал секрет с собой в могилу, хотя мне кажется, что он не знал его. Зигфрид фон Фойхтванген мог спрятать сокровища в любом замке и тамплиеры сделали это так ловко, что кроме них никто этого не узнал.

Я сделал паузу.

Ева схватила меня за руку и сжала ее, приказывая мне замолчать. Мы услышали звук шагов и увидели как две тени мелькнули на дворе замка и скрылись в темноте.

Опять наступила тишина. Через некоторое время до наших ушей донесся звук медленной поступи ночного сторожа. Он медленно шел, размахивая фонарем.

Ева вытащила нас из маленькой комнаты, мы побежали к небольшой галерее и посмотрели вниз, но ничего не увидели. Через некоторое время шаги сторожа стихли в отдалении. Получалось, что таинственные тени избегали сторожа как и мы. Мы ждали довольно долго, затаив дыхание и уже отчаялись, как вдруг услышали шепот.

Разговаривали два человека, которые медленно крались к воротам замка. На цыпочках мы побежали вниз по лестнице и увидели как две тени прошли ворота и поднялись на подъемный мост. На короткий миг мы потеряли их в темноте.

— Нам надо идти в подвал. Это во дворце Великого магистра. — Шепнула мне в ухо Ева.

Стараясь не шуметь, мы двинулись за ней. Прошли темный коридор и спустились в подземные помещения, потом поднялись по лестнице. Мы шли, держа друг друга за руки. Фонарь не включали, чтобы не спугнуть таинственных незнакомцев, которые должны были быть где-то рядом.

Вдруг, как будто забулькал рядом с нами ручей или в трубах водопроводная вода. Мы остановились и стали напряженно вслушиваться. Нет, это было какое-то бормотание, выходящее, словно из-под земли. Нащупав каменную скамью, мы присели на нее. Кто-то разговаривал как бы за стеной.

Через некоторое время мы поняли, что рядом проходит канал в стене. Может быть, это был канал центрального отопления или вентиляция? Или часть «Аппарата прослушки» Великого магистра? Сидя на каменной скамейке, иногда мы слышали разговор очень отчетливо, как будто говорили в соседней комнате.

Раздался женский голос: «Я уже проголодалась. Не так я представляла себе сегодняшний вечер».

Мужской голос ответил: «Ничего, не волнуйся. Мы не делаем ничего плохого. Даже если нас увидят, то объясним, что мы хотели провести в старых стенах романтическую ночь. А он посидит взаперти один или два дня, а потом его освободят».

Женщина: «Мне казалось, что это будет приятным и веселым развлечением. А вышло все довольно мрачно. Кто этот парень?»

Мужчина: «Он следит за нами. Я уверен, что это он ограбил учителя в Милкока, а теперь делает удивленное лицо. Он умен, и поэтому я должен был изолировать его на время».

Я прошептал Еве и мальчикам:

— Это и есть таинственный Бахомет, или, вернее, два Бахомета.

— Это та пара, что приезжала в Милкока на синей «Шкоде». — Ответил тихонько Телль.

— Я не понимаю, что мы ищем в замке. — Сказала вдруг женщина. — Ты думаешь, что сокровища лежат где-то здесь сотни лет и их никто до сих пор не нашел?

— Я уже говорил тебе сто раз: я ищу на стенах знак треугольника.

— И что ты будете делать, если найдешь этот символ?

— Это будет означать, что я уже почти нашел сокровища тамплиеров.

— Все равно не понимаю. — Ответила женщина.

— Ты помнишь, что мне писал на эту тему мой друг из Франции? Когда тамплиеры решили перенести столицу Ордена из Венеции в Пруссию, они задумались о выборе места. Жак де Моле, с которым Фойхтванген был в дружбе, рекомендовал ему хорошего архитектора, специалиста по строительству замков и дворцов. И вот, в 1306 году в Пруссию приехал этот архитектор, его звали Петр Авиньон. Он построил дворец-замок, где было много секретных проходов, подземелий, ловушек и тайников. В замке можно было вести тайное наблюдение за всеми обитателями, перехватывать донесения и так далее, без чего мы не можем себе представить политическую жизнь любого общества. И я думаю, что когда тамплиеры увидели опасность со стороны Филиппа Красивого, то они и спрятали свои сокровища. Петра Авиньона судили, как и других членов Ордена. Он был приговорен к смерти и его сожгли на костре. Начатое строительство заканчивали уже другие люди.

— А как ты думаешь, в каких частях зданий, построенных Петром Авиньоном, могут находиться спрятанные сокровища тамплиеров?

— Надо искать на стенах знак треугольника. Там и будет клад. У меня с собой письмо от друга. Посвети мне, пожалуйста. Он пишет на эту тему…

Мы услышали шелест бумаги и сразу же после этого он опять заговорил:

— Друг пишет, что в архивах сохранилась переписка между Фойхтвангеном и де Моле про строительство столицы Тевтонского ордена в Пруссии. И вот он цитирует дословно то, что Фойхтванген писал об этом: «Я хотел бы сделать столицу нашим сердцем, большой, красивой и замечательной, вызывающей восторг и восхищение. Я хочу, чтобы столицу Ордена рыцари называли: сердце твое».

Я слышал учащенное дыхание стоящих рядом мальчиков. Они тоже вспомнили слова: «Там сокровище ваше, где сердце».

Женский голос сказал:

— «Сердце твое» это Мальборк, столица ордена. Так что искать сокровища надо здесь.

— Но я не знаю, что в Мальборке построил Петр Авиньон. Дай мне лучше фонарик…

Мы услышали тихий вскрик. Как будто женщина испугалась чего-то. А потом грубый мужской голос произнес:

— Руки вверх! Не то я буду стрелять… Положить письмо на пол и встать лицом к стене… Так, хорошо…

— Пожалуйста, не убивайте нас. — Заплакала женщина.

— Сидите тихо и ничего не делайте, я заберу письмо и уйду. И ничего плохого с вами не случится…

Наступила тишина.

— Ева! Где они? — Схватил я девочку за руку.

— Не имею представления, но думаю, что где-то в подвале…

Я испытал неприятное чувство беспомощности. Где-то рядом с нами вооруженный бандит отобрал письмо с информацией как попасть в сокровищницу тамплиеров, а я не мог ему противодействовать, хотя слышал каждое его слово.

— Быстро на двор! — Шепнул я. — Будем выслеживать бандита.

Мы побежали вниз по лестнице на темный двор Среднего замка. Но было слишком поздно. Мы только услышали, как всего в нескольких шагах разводят мост в Высокий замок.

Мы бросились бежать в обход. Где-то далеко позади, кто-то кричал угрожающим голосом. Наверно, это был ночной сторож, он услышал шум и поднял тревогу.

Незнакомец забежал на первый этаж Высокого Замка и исчез в коридоре, который вел к башне. Когда он был на лестнице, мы увидели, как мелькнул его силуэт.

Мы побежали за ним по узкому коридору, но тут он вдруг свернул на небольшую деревянную галерею. Когда-то это было место для прогулок и отдыха рыцарей. Прыгая по деревянной лестнице, мы видели его, он стоял у стены и цеплялся за свисающую толстую веревку. Я сразу подумал, что это очень спортивный человек, потому что он поднялся по веревке так ловко, как это делают артисты в цирке. Он посидел недолго верхом на стене, отцепил веревку и исчез из поля зрения, спрыгнул на ту сторону.

Во дворе замка загорелся свет и мы услышали бегущие шаги сторожа.

— Пока мы ловим этого типа, нас поймает сторож. И я не знаю, как мы будем ему объяснять наше ночное посещение замка. — Быстро произнесла Ева.

— Да, — Согласился я, — сматываемся как можно быстрее. Пусть сторож хватает Бахомета с женой.

Ева повела нас к тем воротам в стене, через которые мальчики попали в замок. Мы пролезли через кусты и заросли и, наконец, оказались на берегу реки Ногат. Запыхавшись, мы сидели и переводили дух.

— Интересно, что было в письме, которое похитил этот человек? — Спросил Вильгельм Телль. — Может быть, надо было его поискать за стеной?

Ева пожала плечами:

— Пока бы мы добрались туда в обход, его давно там уже не было бы. Ищи ветра в поле.

— Да, Ева. — Поддержал я ее. — Гоняться за ним не имело никакого смысла. А Бахомет должен и так помнить содержание письма. Завтра я постараюсь найти его и поговорить с ним начистоту. В конце концов, сегодняшний день принес нам большой успех: теперь мы знаем, как понимать слова: «Там сокровище ваше, где сердце». Сокровища спрятаны в столице Тевтонского ордена, в Мальборке. Мы также знаем об архитекторе тамплиеров, Петре Авиньоне.

— Что мы будем делать теперь? — Спросил Соколиный Глаз, потирая свой длинный, любопытный нос. — И зачем бандит похитил письмо?

— Ну, это очень просто! — Воскликнул Баська. — Ему нужна информация, содержащаяся в письме, и он ее получил.

— А что там может быть интересного? — Задумчиво произнес Вильгельм Телль.

Но Соколиный Глаз еще потер свой нос и продолжил:

— Все не так просто. Он, как и мы, спрятавшись спокойно мог услышать весь разговор Бахомета с женой. Но он этого не захотел, а решил письмо отобрать.

— А зачем ему запоминать информацию? Предпочтительней иметь письмо в кармане. — Ответила ему Ева.

Я вмешался в их разговор:

— Думаю, что не далее как завтра или послезавтра Петерсен получит предложение купить это письмо.

— Что?! — Вскрикнули пораженные мальчики. — Вы думаете, это был Малиновский?

— Конечно, это был Малиновский, больше некому. — И добавил. — Если у него хороший автомобиль, то он мог предыдущей ночью получить выкуп у Петерсена, а поздно вечером быть уже здесь. Одному это будет тяжеловато и, наверно, он не работает в одиночку. Его помощник мог остаться на берегу озера, в то время как сам Малиновский отправился в Мальборк…

— Приехал сюда, проследил за Бахометом. — Продолжал я. — Когда Бахомет нас заметил и решил нейтрализовать меня, закрыв дверь камеры Кястутиса, это было на руку бандиту. Конечно, он не думал, что вы освободите меня. Продолжая следить за Бахометом и его женой, с помощью оружия он отобрал у них письмо. Вероятно, он пришел к выводу, что в письме нет ничего ценного и решил продать его Петерсену. И деньги получит и наведет капитана на ложный след. Вот и вся тайна ночных событий в замке.

— Капитан вновь будет бушевать от гнева. — Изрек Баська и передразнил Петерсена.

Ребята засмеялись. Мы поднялись с травы, пора было ложиться спать.

Прощаясь с нами, Ева сказала:

— Интересная сегодня получилась ночь. Мне с вами понравилось. Археология будет моей будущей специальностью.

— А как ты объяснишь матери, что так поздно вернулась домой? — Спросил я.

— Просто расскажу ей всю правду. — Ответила она.

— Как? Ты ей расскажешь о нас? — Удивились мальчики.

— Да. Она может помочь нам, так как очень много знает о рыцарях. И я никогда не лгу.

Мы шли по улице и смотрели, как светятся окна в современных многоквартирных домах, построенных рядом со средневековым замком. Тут же были и остатки старого города, который был очень красив.

Рядом с ратушей гуляли прохожие. Мы были еще заняты разговорами о событиях в замке и не обращали на них никакого внимания. Тем более было темно, уличные фонари стояли далеко друг от друга и между ними оставались неосвещенные промежутки. Но ничто не могло ускользнуть от Соколиного Глаза. Он вдруг резко остановился и сказал:

— Добрый вечер, панни Анка! Вот так встреча.