Весь следующий за этой ужасной ночью день Эдик спал мертвецким сном, отдыхая после приключения в замке. Беглецы прятались в потайной комнате в придорожном трактире. Когда стемнело, Джейн разбудила мальчика.

В маленькой комнатке уже горела сальная свеча, и Эдик, протерев заспанные глаза, выдохнул. До него долетел запах аппетитной еды, и он набросился на неё, как зверь.

— У тебя волчий аппетит, — заметила Джейн.

— То, что я ел утром — просто ничто! — чавкая, ответил он. — Сухой завтрак — что за ужас!

— Мы поедем на север баронств. Там у меня есть одно дело, — заметила Джейн, доедая. — А потом будет твой экзамен.

Через полчаса они уже неслись по просёлочной дороге. Эдик кутался в старый плащ, холодный воздух бил в обветренное лицо. Осенний вечер дышал темнотой, хоть время ещё было не позднее. На широких трактах ещё во всю ездили, но по тем дорогам, по которым неслась Джейн на тёмной лошадке, путники не встречались.

Эдик судорожно думал, как ему быть и как поступить, но в голову ничего не происходило. Самое страшное было то, что без золота, которое теперь ему не принадлежало, он просто никто. И без помощи кого-либо он вообще ничего не сможет сделать.

Оставалось ждать.

«А может на самом деле в братстве тьмы будет лучше?» — пролетела в голове мимолётная мысль. Всё же тихая жизнь ассасина, куда безопасней, чем жизнь героя, привлекающего внимание могущественных организаций.

«Ни за что!»

Тут же мысленно отрезал он. Он уже побывал асассином, и за эту ночь он чуть не умер от страха и волнения. Так он поседеет ещё до того, как вырастет. Это не его путь. Нет. И больше он не ступит на него ни ногой! Всё! Хватит! Он убежит от братства тьмы, если не сейчас, то потом. Жаль нельзя было, как в одной игре быть героем, главой гильдии воров, главой гильдии убийц, главой гильдии воинов, главой гильдии охотников на вампиров, главой вампиров, главой гильдии магов и иметь ещё с десяток подобных должностей. Реальность такой вещи не терпела. Здесь проблематично было совмещать целых два пути. Требовался большой труд и опыт. А о больше даже и речи не шло.

К утру Джейн и Эдик добрались до хижины в зябком лесу. Устав от бешеной скачки мальчик свалился на холодную кровать.

— Надо разжечь огонь! — Джейн подошла к холодному очагу.

— Сейчас! — Эдик вскочил с кровати, благо лесничий научил его, как разводить огонь. Скоро в печи горел слабый огонёк, а мальчик лежал в одежде под тонким одеялом на жёсткой кровати.

«И чего я послушался её приказа? — спросил себя Эдик. — Потому, что лучше не злить Джейн. А то мало ли что».

Весь день они просидели в лесной хижине, а с наступлением темноты Джейн призвала коня и погрузила на него связанные мешки с золотом.

— Вернусь утром и привезу тебе что-нибудь перекусить, — сказав это, девчонка взлетела на коня, и тот исчез в темноте.

Эдик остался один. Совершенно один. В ветхой хижине стало холодно, поскольку огонь в полуразвалившейся печи давно погас. Нужно было бы сходить за дровами, но Эдик не запас их днём, а выходить на улицу под покровом ночи ему было страшно.

За тонкими стенами из старых брёвен шумел пронизывающий ветер, шуршали злобные листья, выл одинокий волк, и ухала тяжёлая сова. А где-то вдалеке иногда слышался зловещий рёв троля. Вдали прошёл бродячий призрак, синея между чёрных стволов высоких деревьев.

Посмотрев в маленькое окошко, Эдик понял, что никогда не выйдет туда ночью, даже если будет замерзать. Он проверил засов на дряхлой двери, но понял, что в случае нападения, она не сможет выдержать и нескольких ударов и разлетится в щепки.

От этих мыслей Эдику стало не по себе. Он залез под одеяло, закутался в него и представил себе, как было бы хорошо, если бы он по-прежнему был в особняке.

Повалявшись с Люськой на кровати, он отведал бы в столовой сочного гуся с красным вином, а потом пошёл куда-нибудь в доспехах. На людной улице его бы все узнали и благодарили бы за спасение города. Он бы купался в лучах восторга и славы. Как всё могло так обернуться?

В воображении он был счастлив, и там всё было хорошо. Сейчас Эдик бы лежал в мягкой кровати, в хорошо натопленной комнате, здоровый, взрослый, могущественный. У него были бы верные соратники, готовые пойти за ним в огонь и воду. Ну ладно, не в огонь и воду, но всё же они могли что-то для него сделать. И это всё равно было бы лучше, чем сидеть одному в заброшенной хижине посреди дремучего леса нищим и никому не нужным.

В тысячу раз лучше!

Тогда у него было будущее: он планировал втайне от всех тренироваться с мечом в подвале, учиться ездить на лошади и со временем показать результаты настоящего героя. Тем более раз император запретил охоту на драконов, то теперь ему бы не пришлось с ними встречаться, а остальных бы он как-нибудь одолел.

Как было бы всё прекрасно. Какую жизнь он упустил! Он получил её так просто и сильно боялся потерять. Тогда он думал, что без труда добьётся всего, чего пожелает, ведь в этом мире он герой. Но нет, мир жесток! Он не прощает ошибок.

Если он ошибётся, то умрёт!

А всё по вине его брата. Как он мог оказаться здесь? Почему? Ведь он всегда доставлял ему море проблем. Эдик вспомнил главного виновника его бедствий и заплакал от горечи. Мир опять оказался несправедливым. Почему он сделал брата сильнее, чем он? Почему так плохо обошёлся с ним? Эти мысли душили его, пробуждая бесконечные обиды, которые жили на его сердце.

Но впереди предстояла ночь. Тёмная, длинная, холодная осенняя ночь в старой хижине среди безлюдного леса.

И её нужно пережить.

И мальчик укутался в одеяло и ждал её конца, периодически проваливаясь в сон. И ночь прошла.

Когда первые лучи солнца ударили в окна, Эдик с опаской вышел наружу. Осмотревшись, он понял, что поблизости никого нет.

Голод давал о себе знать, и от одной мысли о еде, рот мальчика наполнился слюной.

Но Джейн не спешила приезжать, Эдик бродил возле хижины около часа, но девушка так и не вернулась.

«Может быть, она больше не придёт! — думал он. — Может быть, она бросила меня в том месте, откуда нет выхода? Может быть, я обречён умереть здесь? А, может быть, её поймали? Может быть, её убили? Может быть, на этот раз ей не повезло, и сильная жертва убила ассасина?»

От этой мысли ему стало не по себе. Всё же у ассасина профессия не менее опасная, чем у героя. Одни волнения, постоянный страх, вечная борьба. Никакого душевного покоя.

Эдик чуть не заплакал. Опять он остался один.

Жалкий и беззащитный.

Он чувствует себя ещё хуже, чем раньше. Ведь внутри, в своём внутреннем мире, он и есть жалкий брошенный всеми мальчишка, которому не на кого опереться. Который давно разочаровался в жизни, и не ждёт от неё ничего хорошего. Его никто не ждёт. И ему некуда приткнуться. Эти душевные раны открылись и начали кровоточить с новой силой.

Но голод никуда не исчезал — от размышлений он стал только сильнее. И волей-неволей Эдик начал отходить всё дальше и дальше от хижины.

«Наверняка здесь есть какие-нибудь съедобные грибы?» — думал он. Но сезон грибов уже прошёл. Шёл конец октября.

Эдик постоянно оборачивался, ища взглядом хижину. Он боялся отойти слишком далеко. Он боялся заблудиться. Он боялся остаться один. Даже убийца, от которой он хотел сбежать, теперь была важна для него. От мысли, что её могут убить, его пробирал страх. И Эдик смотрел на хижину. Она выглядывала между деревьев. Бродя вокруг неё, он заметил разлапистый куст покрытый чёрными ягодами. Памятуя, что в игре были растения, которые вызревали только зимой, он решил, что это одно из них.

Подойдя к кусту, он сорвал ягоду и попробовал. Она растаяла во рту приятным и немного терпким вкусом. Недолго думая, Эдик набросился на куст и не успокоился, пока не съел все ягоды.

Немного насытившись, он вернулся в хижину.

«Здесь есть что есть! — подумал он. — В обед пойду искать ещё такие кусты!»

Но обеду не суждено было случиться.

Через час Эдик почувствовал неприятные ощущения в желудке. Через два — его начало тошнить. Голова кружилась, по телу шёл озноб. У Эдика начался понос.

Выйдя из хижины, он не смог вернуться назад. Перед глазами всё плыло.

«Я отравился!» — думал он.

Вспомнив, что он владеет магией исцеления, Эдик приложил правую руку к груди и задумался о том, что нужно делать. Но мало что получалось. Из кисти полился слабый свет, но голова кружилась, и перед ним всё расплывалось.

— Если ты есть, помоги мне! — кричал Эдик, смотря в небеса. Потому, что ему казалось, что магия вообще не помогает. Его зубы стучали от озноба, и мальчик забыл, что он находится один в опасном лесу.

Он с трудом поднялся, осматриваясь по сторонам. Лес как-то потемнел, и холод стал просто невыносим. Эдику казалось, что он в ледяной пещере, где ужасный мороз.

— Отец мать, вы слышите меня? — крикнул он. — Если да, то помогите! Я ваш сын — Александр Пряников. Спасите меня!

Начав бредить, ему казалось, что он видит кого-то. Это был добрый волшебник из сказок детства. С пробирками он шёл куда-то вдаль. И мальчик видел его прямую спину и остроконечную шляпу. Волшебник обязательно ему поможет. Он спасёт его.

Эдик побежал за ним.

— Спаси, волшебник! — кричал он. — Я здесь! Мне плохо! Я отравлен.

Ветки хлестали его по лицу и, пробежав так несколько сотен метров, Эдик упал.

Джейн приехала только в полночь. Открыв дверь в хижину, она влетела внутрь.

— А вот и я!

Осмотревшись, девушка поняла, что очаг не протоплен, и подумала, что сейчас будет ругать своего нового ученика.

— Неужели ты сбежал? — она вышла на улицу и подожгла факел. На чёрном коне висела сумка с золотыми монетами, на них она поменяла антиквариат из гробницы. Пройдя дальше, девушка нашла следы, оставленные Эдиком. Обойдя одинокую хижину, девушка увидела следы отравления. Затем она начала поиски в темноте леса. Найдя обобранный ягодный куст, Джейн вздохнула.

— Похоже ему конец.

Джейн развернулась и пошла к хижине, теперь уже ища тело своего ученика. Побродив по лесу около часа, она нашла, то место где Эдик упал на землю. Но теперь там никого не было — только на листьях остались капли крови, а рядом виднелся след от лапищи троля.

— Прощай, Эрик! — смотря на след тролля, произнесла Джейн. — Похоже, здесь наши пути разошлись.

Она побежала к хижине, закрыла дверь и, вскочив на мощного коня, унеслась в осеннюю темноту.

Эдик сидел за длинным столом и поглощал вкусное жаркое. В его шикарной столовой горело множество длинных свечей, наполняющих зал тёплым светом и приятным ароматом воска.

Как хорошо снова быть дома, снова быть взрослым в своём прекрасном особняке. Люся смотрит на него, её золотистые волосы особенно прекрасны в таком свете. Да, в свете свечей есть что-то тёплое, домашнее. Такое приятное и до боли знакомое. Как будто они светили ему вечность.

Как хорошо!

Как хорошо быть дома! А то ему приснился страшный сон, будто он встретил брата, и с ним случились нехорошие вещи, и он лишился всего. Как хорошо, что это был сон. Только сон. Обычный ночной кошмар, который проходит с рассветом. Кошмар, который уносят во тьму первые лучи солнца. Кошмар, который просто однажды приснился.

Все в столовой смотрели на Эдика: Люся, Ульрика, Тиммелин, бабушка, дедушка. Все его близкие в этом мире. С ними тепло и хорошо. Любящие взгляды направлены на него. И Эдику так приятно это видеть. Вся его семья.

Мощная дверь в коридор открылась, и в столовую вошла Альра Ноберти.

— Вас ожидают у ворот!

— Кто это может быть? — спросил Эдик. На душе появилась смутная тревога.

— Ваш брат! — ответила горничная. — Он заморозил весь город!

— Мой брат! — вскочил Эдик. — Он же погиб давным-давно! Не может быть!

Нет, ему нельзя идти туда. Он не должен видеть брата. Иначе кошмар станет явью. Иначе он всё потеряет. Он не должен идти к нему. Нет! Нужно спрятаться, тянуть время, делать что угодно, но только избежать этой роковой встречи! Всё естество Эдика говорит ему именно это.

Но нет. Эдик всё равно пошёл вперёд, как будто его влекла какая-то непреодолимая сила. Почему он просто не продолжит свой ужин и не забудет о том, что сказала горничная? Почему не отправит её назад? Почему он встаёт? Ах, как хочется забыть про всё это.

Эдик вышел в длинный коридор и пошёл к тёмному холлу. Альра Ноберти исчезла где-то в темноте, оставшись далеко за спиной. Рыцарь направился к высоким дверям и положил руки на их железные ручки. От металла тянуло необычайным холодом. Эдику показалось, что за дверями не улица, а морозильник.

Нет!

Он не должен открывать двери! Если он сделает это, то случиться что-то страшное. Всё внутри его говорит ему именно это. И тревога — она растёт с каждым мгновением. Нет, нельзя этого делать. Надо вернуться назад в столовую и продолжить ужин.

Но почему его влечёт наружу? Чего он хочет? Почему не бросить всё это?

Эдик надавил на ручки, и механизм внутри дверей щёлкнул. Рыцарь толкнул входные двери, и они распахнулись перед ним. В глаза ударил яркий свет, а поток холодного воздуха проморозил хозяина особняка до костей.

У рыцаря выпала челюсть. Весь Юхо был белым-белым. Просто удивительно. Всё: кирпичные дома, городские прохожие, бродячие собаки, даже спящие деревья — стало ледяным. Эдик обвёл замёрзший город взглядом, а потом посмотрел на стоящего перед ним брата. Он был том же камзоле, в том же плаще, в тех же штанах и сапогах, что рыцарь видел в нелепом сне, где брат сделал его ребенком. Даже нелепая причёска брата осталось такой же, как и тогда — длинные вьющиеся волосы дымчатого цвета.

— Привет брат, а ты мне снился! — улыбнулся Эдик.

— А ты мне нет!

— Зачем ты пришёл?

— Разрушить твою жизнь!

— Может станем лучшими друзьями? — улыбнулся Эдик. — Забудем всё, что когда-то между нами было. Начнём новую жизнь в новом мире. Станем настоящими братьями. Забудем, что когда-то ненавидели друг друга. Ведь всё это возможно. Мы можем протянуть друг другу руки, обнять, забыть о том, что когда-то враждовали, — он повторил это в третий раз. — Раз это так сложно? Разве мир не велик и прекрасен? Разве здесь не хватит всего для всех нас? Ведь это возможно, и это нужно сделать! Разве мы не можем идти по этой дороге вместе?

— Нет, не можем, — усмехнулся его брат. — Видишь ли, я слишком жаден. Я не хочу ни с кем делиться. Не важно, нужно мне это или нет, но я хочу владеть всем, до чего я могу дотянуться. Мне не нужны друзья — я нуждаюсь только в рабах. У меня нет иного счастья, кроме как присваивать чужое. Я нахожусь на вершине пирамиды называемой обществом, а ты — у её подножья.

— Не говори так, брат.

— И первое, что я сделаю, это присвою всё то, что ты имеешь! — он рассмеялся.

— Нет!

— «Когти ветра!»

В левый бок Эдика вонзились эфемерные когти, и он вздрогнул.

Сон унёсся вдаль, и Эдик очнулся. Откуда-то сверху на него подал яркий свет. Левый бок на уровне ребёр сильно болел. Мальчик с трудом приподнялся, посмотрев на рёбра. Куртка была разодрана когтями, а бок оцарапан. Когда троль нёс его сюда, то когти впились в рёбра Эдика. Осмотрев пещеру, Эдик убедился, что это небольшое углубление в холме, где лежали кости.

Самой радостной вестью для Эдика было то, что троля не оказалось в пещере. Тридцать второй уровень сделал своё дело — он победил лошадиную дозу яда чёрной ягоды, и теперь тело начало восстанавливаться.

На дрожащих ногах Эдик дошёл до края пещеры и выглянул в лес. Обычный осенний лес. Похоже, только натоптано у входа. Видимо, троль запасает продукты на зиму. У Эдика пошли мурашки по коже, от мысли, чтобы было, если бы он оказался на куче трупов. Но к счастью, этот троль был не настолько запасливым.

Эдик, дрожа от холода, побрёл между деревьев.

Хвала, что у него лошадиное здоровье. На улице было всего несколько градусов тепла. Будь он обычным человеком, он бы уже давно окочурился. Но его феноменальные сила и здоровье спасли его опять.

«Самое главное, чтобы троль не вернулся так рано! — Эдик с трудом переставлял ноги. — Нужно убраться отсюда как можно скорее. Благо, сейчас утро».

Где-то над ним пели птицы, но он не слышал их. По сучьям проносились белки, но и их Эдик не замечал. Все звуки доносились как из-за пелены, которая застилала весь мир.

Только сейчас Эдик ощутил жуткую жажду. Нёбо просто жгло огнём, а голова гудела. Не зная куда, Эдик продирался через голые кусты, ковылял между голыми деревьями.

«Главное уйти!» — думал он.

В голове не было ни одной мысли о том, что с ним будет. Он не задумывался больше о Джейн, о мешках с золотом. Главное выжить. Весь мир опять сузился до одной единственной цели.

Дойдя до небольшого озерца подпитываемого подземным ключом, Эдик упал на колени. Увидев отражение своего грязного лица на гладкой поверхности озера, он принялся зачерпывать ладонями, холодную как лёд воду.

Напившись и помыв лицо и глаза, он встал. Нужно было обработать рану магией, но он решил вначале уйти.

В голове чуть прояснилось, но боль в висках по-прежнему была невыносимой. Она пульсировала при каждом движении, и Эдику хотелось просто замереть и посидеть не двигаясь. Но холод проникал под одежду. Останавливаться было нельзя.

Интересно, далеко ли унёс его от хижины троль? Может быть, он сможет туда вернуться? Может быть, там его ждёт Джейн. Она уложит его на кровать и позаботься о нём, пока он не выздоровеет. Она будет ухаживать за ним, как старшая сестра, как мать… Воображение уже рисовало такие оптимистичные картины.

«Хотя бы троль не унёс меня далеко!» — думал Эдик.

Тогда бы всё можно было бы исправить. Он бы спасся! Его бы вылечили. У него был бы угол куда приткнуться. Ладно, он уже готов быть ассасином братства тьмы, только пускай его не бросают. Он будет убивать каких-нибудь бомжей. Ведь и для таких целей нужен киллер. Он будет работать за копейки. Только не надо оставлять его здесь одного.

На душе стало противно. Неожиданно Эдик понял, ведь если он даже и убежит от троля, то не сможет выжить в этом лесу. А если он пойдёт к людям? Если он найдёт людей? Может быть, его всё ещё ищут солдаты барона? Может быть, он уже обречён? Может быть, к людям идти совершенно нельзя? Кто знает…

Ясно одно — тут он не протянет.

Сухая листва шуршала под ногами, зелёная хвоя пахла смолой. Эдик переставлял ноги, смотря на метр перед собой. Он ничего не знает о лесе и ему не быть великим охотником. Так что жизнь тут отпадает сама собой. Он не сможет найти себе пропитание, он не сможет найти себе кров. Лес для него совершенно враждебная среда.

Надо убраться отсюда!

Между деревьев он увидел скелет. Обычно он боялся мертвецов, но блеск топора, висящего на поясе, заставил Эдика подбежать к нему из последних сил. Он упал на колени рядом со скелетом. По размерам Эдик сразу же догадался, что это скелет гнома. К тому же на нём была ржавая кольчуга.

Вытащив топор из петли на поясе, Эдик открыл кожаную сумку скелета. Там лежала труха, в которую превратилась бумага. Он высыпал её на траву. Некоторые листы хорошо сохранились, но мальчишка не обратил на это внимания. Он расстегнул пояс и стащил его со скелета. На кожаной полоске висела маленькая сумочка. Открыв её, Эдик нашёл там кошелёк, зажигалку и странный значок.

— Мир меня любит! — вскричал он. Открыв торец зажигалки, он смотрел на вырывающийся оттуда огонь.

Затем вытряхнув из ржавой кольчуги кости и ветошь, в которую превратилась одежда гнома, Эдик протряс броню из последних сил. А они, силы, уходили. С каждой минутой их становилось всё меньше и меньше.

 Нужно было что-то делать. И первым делом Эдик решил обработать раны магией. Приложив правую руку, он принялся ощущать силу исцеления. К кисти прилило тепло, и оттуда появился слабый свет. Боль в боку начала медленно отступать, вместе с силами. Слабость стала ещё сильнее, но Эдик продолжал лечение. Если рану сразу же не обработать, то она может загноиться. И ещё неизвестно какой болезнью может заразить его троль? В игре их было предостаточно.

Надо надеяться, что это не вампиризм. Быть вампиром ему не очень хочется.

Когда рана исчезла, Эдик с трудом оставался в сознании. Из последних сил он надел на себя кольчугу, а потом перепоясался гномьим поясом. Засунув в петлю топор, он попробовал встать. Это удалось с трудом.

Был уже полдень. И осень всё сильней и сильней охлаждала эти края. Солнечный день обещал быть погожим, только что теперь Эдику до этого? Если бы он пришёл в деревню, то смог бы заказать в трактире себе еду. Но после всего случившегося есть почему-то не хотелось. Хотелось просто лечь в тепло и заснуть. Но тепла не было. Ах, если бы он нашёл ту хижину, и если бы там его ждала Джейн…

Но он прекрасно понимал, что хижину он не найдёт. Для него лес, это одно большое месиво из деревьев. Он не видит ни тропинок, ни дорожек, и вообще никак там не ориентируется. Он ничего не знает о нём. Это лабиринт, созданный природой.

Нужно найти людей! И как можно скорее. У него теперь есть деньги. Так что можно будет, по крайней мере, купить еду.

«А всё же почему этот скелет лежит здесь? Гном да в лесу? Что-то не то! — думал Эдик. — Да какая разница? Главное у меня есть оружие и деньги!»

Собравшись с силами, он поднялся и поковылял между высоких деревьев. Через час он набрёл на кустарник чёрной ягоды и, пройдя мимо, вспомнил про горький опыт.

Лес не кончался, Эдик с трудом шёл на трясущихся ногах. Уже не раз он проскальзывал мимо кабанов, но дороги всё не было и не было. А уже начинало темнеть. А нет ничего хуже, чем остаться в лесу одному ночью…

Воздух становился холоднее и холоднее. Эдик уже практически не мог стоять, когда заметил огромный дуб с большущим дуплом в нескольких метрах от земли. Он поковылял к нему. Цепляясь тонкими пальцами за выступы в коре, Эдик подтянулся и полез вверх. Он буквально упал в дупло на что-то твёрдое и хрустящее.

Кутаясь в плащ, свернувшись в позу эмбриона, он заснул тревожным сном. И этот сон не нёс сновидений, он больше напоминал морскую пучину, куда тонут корабли. Идя ко дну, они уплывают в мир вечной тьмы, в котором никогда не будет просвета. Луч солнца больше никогда не коснётся их гладких боков, а теплый ветерок больше не наполнит их белые паруса. Это мир мрака и тоски. Мир, где нет жизни. И жизнь многих-многих людей была таким же мрачным сном, в котором никогда не случиться просвета. В котором они всего лишь статисты и не занимают главных ролей. Они там существуют лишь только для того, чтобы тем, кто в главных ролях было удобно. И спящие не могли прервать этот кошмар и продолжали его смотреть. Они продолжали жить в этом сне, не зная выхода из его бесконечного повторения. Сне, длинною в жизнь.

Сне, окутавшем мир.