Оля. Островлик. Октябрь 5374 — Декабрь 5375 года

— Кто так двигается? А ну быстро встал у стены и повторил упражнение пятьдесят раз, — скомандовала я одному из подростков.

Еще через полмесяца, попрактиковавшись и повысив квалификацию (в том числе получив диплом тренера аэробики), я набрала подготовительную группу школьников, для подготовки к поступлению в училища и университеты. С физкультурой в Островлике дела обстояли странно, одни превозносили ее до небес, готовые тренироваться целыми сутками, а другие наоборот, преуменьшали ее значение, предпочитая гробить здоровье перед телевизорами, магическими шарами (орбами) и компьютерами. А для поступления на многие престижные специальности было необходимо показать хорошую физическую форму, чем я и воспользовалась, чтобы подзаработать денег.

Скоро месячные курсы вождения кончились, я сдала экзамен с отличием и, как и хотела, получила права и рекомендации. Но следующий прием в профессиональное летное училище состоится только в январе, поэтому у меня появилось свободное время, которое я не намерена тратить зря.

После занятий с подготовительной группой, я отправлялась улучшать собственную физическую подготовку. А именно — я записалась на карате, джассу (боевое искусство саоссов) и первоначальные курсы военной подготовки. После того, что я пережила в Торгограде, я не собираюсь снова позволять другим так обращаться со мной… Я смогу уничтожить любого, кто встанет на моем пути. В том числе Лексана.

Для поступления в училище было необходимо: иметь права, но они у меня уже были, сдать экзамены по физике, математике и физкультуре и пройти собеседование. Я не сомневалась, что мне не доставит трудностей ни одно из этих требований.

Так и случилось. Я с легкостью прошла по конкурсу. Теперь по утрам мне приходилось посещать занятия, а на работу оставалось исключительно вечернее время. Я порадовалась, что выбрала ускоренное обучение — пар у нас было гораздо больше, зато диплом выдавался уже в июле, в отличие от обычного, где на все требуется два года.

Поэтому большую часть свободного времени мне также приходилось посвящать подготовке. Но и те три часа, в которые я продолжала гонять молодежь, сильно помогали мне в денежном плане.

— Не понимаю, как ты умудряешься еще и работать, — обратился ко мне однажды сокурсник. — У меня вообще полный завал…

— Жить захочешь — все сможешь. К тому же моя работа помогает мне поддерживать форму, ведь я занимаюсь физическим трудом, — отрезала я.

В начале лета пришла пора экзаменов. Почти все они прошли гладко и я уже намеревалась получить красный диплом (здесь называемый черным), но с последним возникла проблема.

Вообще-то проблема была не у меня, а у нашего преподавателя. Уж по теории пилотирования я была подготовлена замечательно, так что претензий ко мне не должно было возникнуть. Но, оказалось, что «профессор» сам разбирается в системах хуже меня, поэтому он закритиковал мой подход к одной из них и поставил четверку.

Но я не собиралась прощать ему промах. Когда я пошла было требовать пересдачи в деканат, меня только отфутболили. Тогда я написала заявление на имя ректора, и, параллельно, подала в суд на преподавательский состав летного училища.

Узнав об этом, мне сразу собрали специальную комиссию, на которой я доказала свою правоту и они были вынуждены сменить оценку на семерку. Но я этим не удовлетворилась. Они хотели оставить меня ни с чем, и, к тому же, изрядно потрепали нервы, поэтому я потребовала возмещение морального ущерба.

Выиграть процесс оказалось нелегким делом, дрянь из училища пыталась доказать, что нервы у меня стальные и мне невозможно навредить такими «мелочами». Тогда мой адвокат привел как аргумент неквалифицированность преподавателя и сумел достать массу пострадавших от его мнения. Таким образом, суд обязал училище выплатить мне полсотни рублей, и столько же — профессора, который посмел занизить мне оценку. Поэтому, несмотря на то, что я потратила на иск около половины присужденной мне суммы, я осталась в выигрыше.

Потом я отправилась поступать на работу пилотом. Сначала меня не хотели принимать, по причине «излишне скандального характера», но я устроила им такую разборку, что все проблемы мигом исчезли.

В результате я была назначена пилотировать ПТ-лайнер по маршруту Островлик — Талис. Проработав меньше недели, я поняла, почему мне отдали именно эту трассу.

Талис — столица одной мелкой страны, населенной вегенами. Эта раса знаменита своей способностью к телепортации, но немногие знают, что у ее представителей не меньше и недостатков.

Вегены способны «слышать» электромагнитные волны. Но если бы все этим и кончалось… Проблема в том, что любое электрическое поле, любое подобное излучение производит на них действие, сходное с наркотическим опьянением. Поэтому даже в Островлике эти наркоманы толпами собираются рядом с электростанциями или под линиями высокого напряжения. Их же город — это вообще кошмар!

Пытаясь получить максимум удовольствия, они обеспечили специальными «синтезаторами» все дома, все уличные фонари. В результате получилась уникальная смесь из всех известных шумов: потрескиваний, пощелкиваний, то тут то там мелькают искры… Как эти наркоманы еще весь город не спалили, я не понимаю!

Для пилотов же их увлечения пагубны тем, что при таком напряжении сильно искажаются общие показания приборов, а порой начинает барахлить и сам лайнер.

Причем вегены зачем-то построили аэропорт не за городом, а внутри, по примеру Островлика. Поэтому любая посадка и взлет требуют мастерского искусства, а, кроме того, и достаточного везения.

Мало того, вегены — конфликтный народ. Нет, взрослые у них мирные и рассудительные, но вот молодежь… Многие подростки вступают в экстремистские организации, проводят забастовки и бунты, а к тому же осуществляют террористические акты. Вообще по статистике большинством террористов оказываются вегены-подростки и дионьяки, меньше чертей… а остальные расы встречаются примерно поровну.

Именно поэтому на этот маршрут никогда не было добровольцев… Да и многие назначенные отказывались под разными предлогами: одни ссылались на головные боли от больших электромагнитных колебаний, другие — на семью, которая может остаться в результате аварии без кормильца.

Но я обладала достаточно крепким здоровьем, и иждивенцев у меня не было, поэтому мне и не удалось отказаться от этого лайнера, хотя я неоднократно пыталась. В процессе этих попыток, но, в принципе, независимо от них у меня возник конфликт с руководством.

Началось все с того, что я умудрилась простудиться. Заболевание проходило легко, но тем ни менее насморк у меня был, поэтому я посчитала, что не имею права рисковать жизнью пассажиров, а к тому же и своим здоровьем и сообщила руководству, что в течение трех суток не буду выходить на работу.

В связи с этим мне пришлось узнать, что в Островлике совершенно не заботятся о здоровье населения и безопасности полетов. Мало того, что мне пришлось тащиться в больницу за справкой (идиотские правила!), так ее еще и не дали! Сказали, что заболевание в самой начальной стадии, а организм у меня крепкий, поэтому в освобождении я не нуждаюсь. Это я! Пилот! Интересно, они что, собираются дождаться, что я свалюсь с температурой под сорок? Ну, уж нет!

Начальство посчитало время, потраченное мной для укрепления здоровья — прогулами и вычло соответствующую сумму из моей зарплаты. Я попыталась воспротивиться — зарплату и так выплачивали с задержками и не полностью, но мне пригрозили увольнением.

Тогда я подала на них в суд. Суд удовлетворил мои требования, хотя и не полностью: болезнь он мне так и не засчитал, но хотя бы присудил начальство выдать долги по зарплате. Правда, их мне так и не выдали, аргументируя свое бездействие тем, что у них «совсем нет денег». Интересно, на шикарный ремонт в кабинетах начальства и элитной комнате отдыха их почему-то хватает!

Вообще у меня постепенно стало создаваться впечатление, что пилоты, да и другие высококвалифицированные работники Островлику не нужны. Точнее, они не нужны его правительству, судя по низкой зарплате и постоянной ее задержке у служащих. Я, когда работала тренером и то больше получала!

Потом произошел теракт.

После взлета, выровняв лайнер и положив его на курс, я передала управление второму пилоту и отправилась выпить чаю. Полет проходил нормально, и у меня появилось около часа отдыха, как обычно в это время. Всего мы будем находиться в воздухе порядка пяти часов, поэтому пилотам необходимо устраивать такие передышки.

Примерно через двадцать минут, все еще находясь в комнате отдыха для экипажа, я услышала подозрительный шум в салоне. Выглянув, я обнаружила группу семнадцатилетних вегенов с пистолетами, а у одного был лазер.

— Все тихо, а то мы здесь все разнесем! — визгливо закричал подросток с лазером.

Пассажиры послушались, прекрасно осведомленные о неустойчивой психике вегенов.

Я быстро вернулась в комнату отдыха. Надо было что-то делать, но никаких дельных мыслей в голову не приходило. Тогда я попыталась связаться с кабиной, чтобы пилот заблокировал входную дверь, но, включив передатчик, поняла, что уже опоздала. Из него доносились требования террористов вернуться в Островлик. Тогда, вооружившись своим оружием (баллончиком и маленьким пистолетом, которые я приобрела, чтобы защищаться от развратников), я закрылась в шкафу, предварительно заперев туалетную комнату.

— Где первый пилот?! — заорали, врываясь в комнату. Но, обнаружив запертый клозет, прекратили мои поиски и потребовали, чтобы я оттуда выходила. Так как он был пуст, никто, естественно, не ответил. Они попытались выломать дверь, но она была специально укреплена против подобных попыток, что меня очень порадовало.

Тогда они оставили у туалета мальчишку с пистолетом, чтобы он меня стерег и ушли обратно в салон.

Все это я наблюдала через решетчатые отверстия шкафа, предназначенного, вообще-то, для хранения полотенец, гигиенических пакетов, салфеток и запасной формы экипажа.

Усмехаясь, я подождала, пока страж встанет спиной ко мне, и тихо вышла из укрытия. Пистолет у меня был с глушителем, поэтому никаких проблем со звуком не возникло.

Затащив тело в туалет и подтерев кровь, я прихватила пистолет мальчишки и, заперев дверь, стала обдумывать, как же мне пробраться в кабину.

Интересно, сколько всего террористов? В салоне я насчитала пятерых, из них один уже обезврежен. Но в пилотской кабине тоже, скорее всего кто-то есть, поэтому надо действовать из расчета, что их было как минимум шестеро.

Снова выглянув в салон, я обнаружила тех же четверых. Н-да, мимо них я пройти не смогу, я ведь не воин, а всего лишь слабая девушка…

Оставался путь через вентиляцию. К счастью, газообмен во время полета был автономным, то есть имелись специальные запасы чистого воздуха. И, соответственно, помещения, в которых он хранился и вентиляционные шахты, через которые распространялся по лайнеру.

В туалет вентиляционных решеток не выходило, поэтому меня вряд ли заподозрят в их использовании.

Вспомнив своих давних знакомых (тех, которых я спасала при посадке на эту странную планету), я слегка усмехнулась. У Васи на поход по вентиляции не хватило бы смелости, да и сил, а Маня… Она сразу бы застряла.

Пока я добиралась до пилотской кабины, я поняла еще одну тонкость вентиляционных шахт. В целях очистки воздуха от пыли их поверхность была покрыта слоем какого-то маслянистого вещества, к которому и прилипала вся грязь. Оно не было вонючим, но тут явно уже давно не убирали, поэтому когда я, наконец, доползла до заветного места я была похожа на загорелого дикаря в боевой раскраске.

То, что я увидела через решетку, меня просто взбесило! Второй пилот сидел на месте, а рядом, на моем кресле, развратник с лазером обрабатывал какую-то молодую пассажирку. А она даже не пыталась сопротивляться, видимо до смерти напуганная оружием.

С грохотом свалившись на второго пилота, я выпустила в голову насильника всю обойму и лишь тогда опомнившись, нажала кнопку, заблокировав, таким образом, вход в кабину. После этого я дополнительно включила антителепортационную защиту и перекрыла вентиляцию. Все это время идиотка девчонка отчаянно визжала.

— Заткнись, дура! — зло бросила я ей. — Ты! Свяжись с начальством, пусть присылают полицию в аэропорт.

— Сейчас, — пилот испуганно посмотрел на меня и подчинился.

Пока он вел переговоры, я подобрала лазер преступника и проверила его заряд. Он был почти пуст.

— Да замолчи же ты, в конце концов! — я швырнула в истеричку аптечкой. — Выпей успокоительного, а заодно и снотворного, чтобы не мешаться под ногами.

Она подчинилась, а я проконтролировала, чтобы не было передозировки. Таблетки быстро подействовали, и она свернулась калачиком почти в обнимку с трупом.

— Тебе тоже надо выпить успокоительного, — нервно заметил второй пилот. — А то вон, даже дрожишь вся от страха.

— Сам пей! — прикрикнула на него я. — Вон из кресла!

Он так резво вскочил с места, что задел штурвал, и пол начал кренится в сторону. Я уселась на его место, выровняла лайнер и только тогда оглянулась. Второго пилота не было.

— А, черт! — выругалась я, вновь включая антителепортационную защиту.

Как я могла забыть, что мой помощник — веген?!

— А к тому же еще и трус, — процедила я сквозь зубы.

Меня действительно всю трясло, но не от страха, а от ярости.

После благополучной посадки я покинула лайнер через запасной выход, предоставив полиции самой разбираться с остальными террористами.

Мне выдали награду за оперативные действия в экстремальной ситуации, и на этом история бы и завершилась, если бы не один факт.

На меня подали в суд. Главное за что — за то, что я убила двух террористов, один из которых к тому же являлся еще и насильником! В результате меня арестовали и поместили в следственный изолятор.

— Зачем тебе понадобилось их убивать? — несчастным голосом спросил адвокат, который должен был защищать меня.

— А что, я должна была смотреть, как они убивают моих пассажиров? — агрессивно отреагировала я. — Пока лайнер в воздухе я отвечаю за их безопасность!

— Но это же были дети!

— Не дети, а наглые, невоспитанные, развратные подростки! Они уже были способны понять, что совершают преступление… и что за этим последует наказание!

— О господи! Ладно, допустим первый был убит при самозащите… Но второй даже не успел достать лазер!

— Я должна была ждать, пока он это сделает?! — возмутилась я. — Вот уж не дождетесь! С насильниками только так и надо обращаться!

— В смысле? Я ознакомился с делом, но никакого насилия там не было…

— Когда я добралась до кабины, он издевался над одной несчастной девчонкой!

— Погоди… надо выяснить.

Оказалось, что девка, которую я спасала, сама была жуткой развратницей и занималась развратом добровольно. Мало того, она еще посмела выступать как пострадавшая, свидетелем обвинения, утверждая, что я убила ее «невооруженного» приятеля и послужила причиной ее тяжелой психологической травмы!

— Так тебе и надо, нечего развратничать в самолетах! Да еще и у всех на виду! — заявила я ей на суде.

— Послушай, ты ведь сама себе могилу копаешь, — вздохнул адвокат на очередном свидании. — Кто тебя просил нападать на бедную девчонку?

— Бедную?! — взвилась я. — Ты что, тоже считаешь, что я виновна?!

— Нет, я так не считаю, — покачал головой эльф. — Просто ты не понимаешь… Они ведь запросто могут выиграть это дело и тогда тебе грозит тюрьма…

— Неужели присяжные настолько глупы?

— Чего только не бывает в Островлике. Это дело еще не самое странное, порой выигрываются совсем идиотские процессы…

— И зря! Подадим на апелляцию в случае чего!

— Ты не поняла… Тюрьма у нас работает по принципу торгоградской.

Я поморщилась при этом слове.

— И что?

— После приговора человек попадает на распродажу… Где его может купить любой желающий. И он остается рабом на всю оставшуюся жизнь, если хозяин не пожелает его отпустить.

— А как же апелляция? — недоумевала я.

— Обвинительный приговор, если им является вычеркивание субъекта из граждан, обжалованию не подлежит.

— Вот дрянь! — вскочила я. — Что за порядки такие идиотские! Извращение сплошное! Торгоградцы!

Еще через два дня ко мне снова зашел адвокат.

— Мы можем попытаться доказать, что ты была невменяема… в состоянии аффекта.

— Что мне это даст?

— Ты не попадешь на распродажу. Таким типом рабов занимается специальное лечебное заведение… В котором неплохие условия.

— Вот еще! Я не буду рабом, запомни это! — я с угрозой надвинулась на адвоката, и он поспешил ретироваться.

Больше он не приходил ко мне.

Через неделю, непосредственно перед вынесением приговора, меня опять позвали в комнату для свиданий. Я недоумевала, кто бы это мог быть, ведь с адвокатом после того разговора я окончательно рассорилась.

Пришельцем оказался высокий брюнет среднего возраста и мощного телосложения, одетый в строгий темный деловой костюм.

— Я — Дарилаус, адвокат верградского посольства. У нас есть для тебя предложение.

— Что за предложение? — подозрительно спросила я.

— Мы изучили твое дело и не нашли состава преступления. Тем ни менее по законам торгограда ты являешься преступником.

— И что, вы хотите защищать меня? — ядовито поинтересовалась я. — Я вам не верю!

— Нет, я не собираюсь защищать тебя. У нашего правительства предложение несколько другого рода.

— Ну?

— После того, как тебе вынесут обвинительный приговор, а можешь не сомневаться, так и будет, наше правительство приобретет тебя.

— И?

— Тебя отпустят на свободу… Относительную. Но ты всю свою жизнь проработаешь на нас. Нам нужны хорошие пилоты и решительные люди.

— Это все?

— Да. Подумай, завтра я приду за ответом.

— А почему Вы просто не купите меня, не спрашивая на то разрешения?

— Когда согласие дано добровольно, это подразумевает большую надежность и самоотдачу. Но предупреждаю — будут приняты меры безопасности… препятствующие твоему предательству или уходу. Решай.

— Будто у меня большой выбор, — буркнула я, когда Дарилаус ушел.

В этот же день я потребовала свидания со своим адвокатом. Сначала он не хотел отвечать на мои вопросы прямо, но потом был вынужден подтвердить, что да, скорее всего приговор будет обвинительным.

На следующий день я согласилась на предложение верградца. Так, по крайней мере, я буду заниматься своим делом, и никто не будет мне препятствовать вновь подняться в небо.

Как и ожидалось, меня приговорили к лишению гражданства, а, стало быть, к рабству.

Через три дня была распродажа. Мне не пришлось долго ждать, Дарилаус пришел прямо к открытию и сразу оформил все необходимые документы.

— Идем, — обратился он ко мне.

Я пошла за ним. Не потому, что была прикована или привязана, как другие рабы. И не потому, что боялась или чувствовала его превосходство. Просто я дала слово и должна его сдержать.

В посольстве меня поселили в отдельную комнату. В отличие от торгоградцев, верградцы ненавидели волокиту, и в тот же день я получила новое гражданство. После этого со мной провели инструктаж и позаботились о моей вечной преданности Верграду.

Гарантией ее служит мини-бомба, встроенная в основание черепа. При необходимости… если я попробую предать свое новое государство или если меня возьмут в плен сработает автоматический взрыватель и голова отделится от туловища. На мой взгляд, это была хорошая гарантия верности.

Потом меня познакомили с Аргентором, пилотом, напарником которого я теперь являлась. В отличие от местных, верградские корабли преодолевали большие расстояния и, при необходимости, могли находиться в воздухе несколько суток.

Мне опять пришлось пройти подготовку. Теория осталась все та же, но принципы управления несколько изменились, а уж обозначения и подавно. К тому же создавалось впечатление, что на верградских кораблях как будто специально все усложняют, например тех же рычагов зажигания здесь было несколько… Как будто одного или двух… ну или на крайний случай трех не хватает!

— Зачем с этим так намудрили? — спросила я у Аргентора.

— Ну, во-первых, для затруднения действий террористов. А во-вторых, и главных, это — насущная необходимость.

— Почему?

— Потому что у нас такие условия. В области Верграда почти не один полет не обходится без транс-аномалий… по-вашему — вываливаний. Поэтому нам необходима максимальная защита и страховка… и поэтому практически все оборудование наших кораблей продублировано.

— Вот перестраховщики!

— Не говори. Ты когда-нибудь пилотировала на красных широтах? Нет. А я — да. Вспомни, в островликском аэропорту все рейсы западнее Инферно обслуживаем мы.

Это было правдой. Еще раньше мне показалось странной такая особенность разделения, ведь верградские пилоты запрашивали в несколько раз большую плату… и получали ее регулярно. Поэтому в принципе государству не выгодно держать таких требовательных сотрудников… Тем ни менее оно шло на это.

— Лишь опытный пилот, обученный в специальных условиях, может гарантировать девяносто процентную и более безопасность при полете через наши земли.

— Но неужели вываливания… в смысле транс-аномалии так опасны?

— Если ты это спрашиваешь, значит, еще плохо представляешь себе, что это такое, — хмуро посмотрел на меня Аргентор. — Это ведь тебе не пара новых героев свалится или булыжник какой! Представь себе, например, хлорную атмосферу, возникающую прямо по курсу… или, еще лучше, водородную. Прямо с какой-нибудь звезды. Или гору, которая появляется буквально в ста метрах, когда ты летишь со скоростью в сотни и тысячи километров…

— Действительно проблема. Я и не думала, что с этими вываливаниями все так сложно.

— Многие не думают. Особенно живущие не на красных или фиолетовых широтах.

— Тогда получается, что усиленная подготовка действительно необходима…

— Да, ведь пилот должен спасти как свой корабль, так и груз или пассажиров.

— А зачем на кораблях столько оружия? Я не понимаю, даже обычный пассажирский лайнер у вас оборудован не хуже военного крейсера!

— Не «у вас», а у нас. Не забывай, ты теперь тоже верградка.

— Кстати, насчет моего верградства… У вас… нас все пилоты заминированы, или я являюсь исключением?

— Не только пилоты. Все занимающие ответственные государственные должности.

— Но зачем?

— Выше всего — государство. Мы не должны подвести его. А чтобы нам было легче исполнить это правило, вживляются чипы-бомбы.

— Ладно.

Аргентор часто проводил учебные полеты. Управление верградским лайнером потребовало куда большего искусства, но, в конце концов, я и с ним освоилась.

Каждый пилот должен был не только управлять кораблем, но и хорошо ориентироваться в экстремальных ситуациях. Кроме того, я должна была хорошо владеть корабельным оружием и при необходимости не бояться его использовать.

Постепенно я овладевала необходимыми навыками. Со временем я поняла, что Аргентор даже по верградским меркам не рядовой пилот.

— Я не понимаю, что ты делаешь в Островлике, если твои знания и умения гораздо больше пригодились бы в других местах? — спросила я его однажды. — Разве наше государство не понимает, что тут твои способности пропадают зря?

— Они не пропадают зря, — покачал головой Аргентор. — Наша сила — в организованности. В прекрасно поставленной синхронной командной работе. Если бы этого не было, мы были бы ни чуть не сильнее других государств.

— Но я не понимаю, при чем тут организованность и синхронность?

— На наших кораблях все продублировано, помнишь? Все. В том числе на каждом из них по два первых и два запасных пилота, чтобы при необходимости всегда была замена.

— Тогда почему на твоем лайнере только три пилота?

— Было три. Когда ты закончишь подготовку, будет четыре. Два главных — я и ты и два запасных.

— Почему я? — удивилась я. — Ведь, если судить честно, запасные гораздо более опытны.

— Это так. Я и не отрицаю, что твоя подготовка сильно хромает. Но мои запасные пилоты — команда. Прекрасно слаженная команда. И ни я, ни кто-либо другой не будет ее разрушать ради того, чтобы один из них стал первым пилотом.

— А куда делся прошлый первый пилот?

— Погиб. Транс-аномалия случилась прямо внутри лайнера… Произошел выброс угарного газа в сочетании с трехсотградусной температурой, а он не успел принять необходимых мер безопасности.

— Кошмар! Сразу и задохнуться и свариться!

— Он не задохнулся и не сварился, — отрицательно мотнул головой Аргентор. — Просто он уже никогда не смог бы снова стать пилотом. По крайней мере, на это пошло бы столько средств, что его лечение принесло бы государству только вред.

— Тогда почему ты говоришь, что он погиб?

— Потому что так и есть. Он был пилотом. Пилотом, работающим на государство. А ни один государственный работник не уходит на пенсию. Поскольку он был непригоден даже для обучения молодых, его усыпили.

— Не может быть…

Мне было не по себе в течение нескольких дней после этого разговора. Но потом я привыкла. В конце концов, что я потеряла? А приобрела гораздо больше — то самое нормальное окружение, о котором мечтала.

Среди экипажа лайнера не были ни алкоголиков ни развратников. Никто не отпускал пошлые намеки. Мы были одной командой, одной семьей, теми, кто всегда, до конца своей жизни останется вместе. И никто из нас не предаст. А уж способ, с помощью которого это достигается… Ну что ж, он нисколько не хуже остальных.

Еще через три месяца меня посчитали достаточно подготовленной, и лайнер отправился в первый настоящий полет. Да здравствует небо!