Миша. Проникновение

Наставник велел мне заниматься самоанализом каждое утро, поэтому я, не открывая глаз, попытался понять, что меня разбудило. Я чувствую себя сонным и уставшим, значит, я еще не выспался. Физиологические потребности? Но я не испытываю никакого желания. Неудобная поза? Видимо во сне я упал с кровати и устроился на полу, опершись о стену, поскольку нахожусь в полусидящем положении на чем-то достаточно жестком. Вполне вероятная причина пробуждения, но надо рассмотреть остальные возможности. Громкие звуки. Их нет, но от тихого низкого гула закладывает уши. Итак, неприятный шум также мог быть причиной пробуждения. Закончив анализировать свои ощущения, я пару раз глубоко вздохнул и, улыбнувшись, открыл глаза, чтобы с благодарностью встретить утро.

Предо мной находилось кресло, причем подобную конструкцию я видел единственный раз — в самолете. Полукруглый потолок с двумя рядами ламп, слабо разгоняющими полумрак красным светом. Соседи по месту… Я что, действительно в самолете?! На мгновение запаниковав, я вскочил, но, не удержав равновесия, взмахнул руками и упал на соседа. Соседку. Причем одетую… точнее раздетую в противоречившее всем правилам приличия. Невольно отшатнувшись от этого чудовища, я вновь оказался в своем кресле.

— Извините, — привитые с детства манеры не позволяли грубить даже этой падшей женщине.

— Да не, я не против, только не сейчас, — тоном сатанистки ответила она. — Вот сядем и пощупаешь, если так надо. Потерпишь намного?

Только после этих слов я понял всю абсурдность происходящего. Суккуб в соседнем кресле, самолет без иллюминаторов, внезапно навалившаяся тяжесть. Пора посоветоваться с наставником насчет хорошего психиатра для профессионального психолога. Самолечение в подобных случаях недопустимо. Только сначала надо проснуться, а как это сделать, я не знаю. Мне еще никогда не снились сны столь правдоподобные и таково содержания.

Поэтому я устроился поудобнее в кресле, закрыл глаза и стал выравнивать, замедлять ритм дыхания. «Все в порядке, это только сон», — внушал я себе. — «Ну и что, что он наслан дьяволом, истинно верующему дьявол не страшен». Постепенно тело расслаблялось, дыхание замедлялось, и шум отступал, затихая вдали. Я слегка улыбнулся — уверенность вернулась ко мне.

Мягкие волны покоя унесли меня в океан тишины. Я еще раз сосредоточился на необходимости посетить психиатра по пробуждению и раскрылся навстречу свету, сильному, но не слепящему. Бескрайнее небо, солнце и легкие облака. И я, летящий все выше и выше, маленький и уязвимый, отдающий всего себя тебе. Как жаворонок, поднимаясь в утренней песне, растворяется в воздушных потоках, так и я, ничтожный, доверяю тебе, надеясь на твое милосердие и защиту. Я стараюсь быть достойным их. Благослови меня, ведь моя жизнь посвящена тебе…

Но небеса отвергают меня, отталкивая безжалостными ветрами и избивая ледяным градом. Холод, боль и отчаянье загоняют меня в материальное тело. А его вес не позволяет стремиться ввысь. Я падаю, падаю с огромной высоты… Внизу горит огонь. Красное адское пламя, из которого выступают острые как иглы горные пики. Ад. Подземное царство, которое ждет меня, ибо я осмелился посчитать себя достойным… Клубы черного дыма, смрадного настолько, что от него перехватывает дыхание и горло сжимается в судороге…

— Нет!

Кто-то схватил меня за плечо, резко остановил падение, и саркастический голос уже знакомого мне суккуба произнес:

— Эй, парень, ты там живой? Кто же сознание теряет в такой момент! Все самое интересное пропустишь!

Оля. Проникновение

Мы еще раз проанализировали показания приборов, но так и не поняли, откуда взялась эта планета… это место. Планетой ЭТО мы даже назвать не решились: нечто, похожее на гигантский смерч без конца и края, приближающийся с ужасающей скоростью… и обладающий огромной гравитацией. Смерч, появившийся из ниоткуда в необъятной пустоте вакуума. Двигатели работали на максимуме, тщетно пытаясь бороться с ненормальными перегрузками. Вместо обычного, еле слышного ровного успокаивающего шипения теперь звучал низкий вибрирующий гул, явно возвещающий о недалекой их кончине, если не уменьшить мощность. Но мы не могли позволить себе сделать это, ведь тогда погибнут пассажиры, люди, жизнь которых нам доверена высшим командованьем.

Главное, мы сейчас ничего не можем сделать. Только ждать. Ждать и надеяться, что нам удастся нормально приземлиться. Хотя шансов нет. Слишком велика сила притяжения, поэтому даже со всеми перегрузками мы не сможем затормозить достаточно, чтобы избежать катастрофы. Даже если предположить, что нам удастся сбросить скорость, гравитация настолько велика, что человеческие тела не смогут дышать под такой тяжестью. Их просто расплющит.

Мы не умеем надеяться, если это противоречит реальности. Но нас всегда учили делать все возможное и невозможное для спасения людей. Вбитое с детства правило. Глупое, но нерушимое правило заставляет нас гибнуть медленно и мучительно. Все, левый антиграв отказал. Теперь уже скоро.

Так же неожиданно, как появилась, гравитация исчезла, наши приборы зашкалило, но показания тут же выправились. Нас снова вдавило в кресло. Но теперь мы поднимались. Смерч под нами заметно сдвинулся, теперь мы были над гораздо более узкой частью воронки. Отказал второй левый антиграв. Плавно сбавляя мощность, мы попытались выправиться и едва не ушли в мертвую петлю, а наше оборудование не приспособлено для таких акробатических трюков. Проведя анализ, мы поняли, что придется попытаться сесть, потому что наша жизнь, рассчитанная с многократным запасом, подходила к концу. Слишком неожиданно и слишком большие нагрузки нам пришлось взять на себя. Теперь хорошо, если за время приземления мы не развалимся на куски.

Несмотря на наши самые худшие опасения, посадка в воду с небольшим количеством различных примесей прошла спокойно. У нас даже остался небольшой запас прочности. Пассажирам необычайно везло, что противоречило всем доводам разума. Глубина оказалась невелика, воздух (по первичным данным) пригоден для дыхания, берег рядом. Мы торопились собрать всю возможную информацию, пока нам не пришел конец. Гравитация в норме, радиационный фон в норме, температура около двадцати градусов в воде и двадцати пяти — в воздухе. Солнечное излучение… откуда взялось солнце? Мы еще раз проанализировали историю посадки. Вначале не было никаких звезд. И сейчас их не было. Звезд нет, а их излучение — есть. Еще один парадокс смерча. На этом моменте анализ прервался. Наступила агония. Остается надеяться, что она продлится достаточно долго, чтобы люди смогли нас покинуть.

Мы вышли из системы. Точнее не мы, а я. Он, мой корабль, моя вторая половина, остался умирать. На мгновение мне захотелось не расставаться с ним в этом действии. Нет, так нельзя. У меня будет другой партнер по полетам, другой друг. Мой погиб, чтобы жила я. Я вытерла выступившие слезы и направилась в салон.

«Твой погиб, чтобы жили твои пассажиры», — закралась непрошенная мысль, когда я увидела их. Всего шестеро, у троих — носовые кровотечения. Неужели стоило спасать им жизнь? Не лучше ли было забрать их с собой, принести в эдакую своеобразную жертву? Разве они достойны жить? Густой волной нахлынула ненависть. Он погиб, чтобы жили они.

До боли сжав зубы я заставила себя отогнать непрошенные чувства. Заставила несколько раз глубоко вздохнуть, возвращая контроль над своим телом, успокаиваясь и избавляясь от яростной дрожи. Любой гражданин, независимо от его положения, имеет право на жизнь, пока он не совершил преступления. Да, именно так.

Я больше не буду вспоминать о нем. Он отдал свою жизнь за них и за меня. Он ушел в небытие. Мы — остались. Значит, и думать надо о нас. С трудом заставив себя улыбнуться, я шагнула к людям…

Гронкарт. Проникновение

Оглядев людей, присутствующих в спасательной капсуле я тяжело вздохнул. Нет, я никогда не пойму этих гражданских с их безалаберностью и аномально безразличным отношением к собственной судьбе. Всего пятеро, не считая меня, на сто двенадцать мест. Я практически уверен, что как минимум пятьдесят процентов из присутствующих даже не участвовали в учебных эвакуациях. Им просто повезло оказаться неподалеку. Кстати, очень возможно, что большинство из них приписаны к другой шлюпке, потому что я не могу вспомнить их лиц, кроме одной крупной девушки, как там ее?… Забыл имя. Неважно.

Нас всего семеро. Вместе с пилотом. Даже если неподалеку есть какая-нибудь планета, даже если нам удастся на нее приземлиться, есть ли у нас хоть один шанс выжить? Очень сомневаюсь. Семеро, из них максимум шестеро — специалисты, необходимые для жизни в суровых инопланетных условиях (пилот в счет не идет). Нереальный максимум, потому что две трети приписанных к каждой спасательной шлюпке людей — простые пассажиры. Остается надеяться, что если нам удастся приземлиться, то не одним, а вместе с другими шлюпками. Или, что тревога окажется ложной, и скоро мы состыкуемся с базовым кораблем.

Начались перегрузки. Мы приземляемся. И впечатление такое, что это не спасательная шлюпка, а военный транспорт, ведомый искусным военным пилотом и лавирующий таким образом, чтобы подвергаться минимальной опасности при атаке с планеты. Что за чушь?

Может планета, на которую мы приземляемся, обладает большой гравитацией и отвратительными погодными условиями, с ветрами, дующими со скоростью около или более ста километров в час? Или она уже населена, при этом ее жители проявляют такое нередкое в наше время недружелюбие? В любом случае пилоту мешать нельзя. Надо ждать.

Да, перегрузки не маленькие. Я бы сказал, что они слишком велики даже для военной операции. Либо наши дела совсем плохи, либо пилот не в себе. Впрочем, одно не исключает другое.

В случае если планета населена враждебными существами, командование мне придется взять на себя. Не люблю командовать. Тем более, неорганизованными штатскими. Я достаточно знаком с их отвратительной манерой спорить с каждым приказом или, что еще хуже, соглашаться, а потом все делать по-своему. При работе с ними гораздо больше сил уходит на организацию собственной группы, нежели на защиту от внешних врагов.

Надо надеяться на лучшее. По крайней мере, пока приземляемся. Это поможет перенести перегрузки и остаться в хорошей форме. Так что до посадки все дурные мысли — долой.

Лучший вариант. Планета уже населена людьми, они не распознали спасательную шлюпку и открыли предупредительный огонь. Скоро все выяснится, приземление пройдет нормально и местное население без лишних проволочек примет нас в свою колонию. Мне не надо будет следить за остальными, и я смогу вернуться к своей работе. Жизнь быстро наладиться. Все будет хорошо.

Донгель. Проникновение

— Вот это классное начало! Хотя могли бы и нормальную предысторию сделать! — громко прокомментировал молодой человек с ярко рыжими волосами, откидываясь на спинку кресла. — Детали проработаны просто отменно. Хотя сочетание костюмов и обстановки оставляет желать лучшего.

Поморщившись от пронзительного голоса, я еще раз изучил обстановку. То же, похожее на пещеру помещение с металлическими стенами и полукруглым потолком, настолько низким, что, встав, я легко смогу дотянуться до него рукой. Однотипные грубые кресла, обитые блестящим бурым материалом похожим на полусгнившую кожу, а на ощупь скользким и слегка хрустящим. А запах! Да в крестьянской хижине и то лучше пахнет! От этой отвратительной вони меня тошнило, глаза слезились, каждый вдох давался с трудом. Вместе с шоком, в который меня повергла моя незапланированная телепортация, запах придавил меня к сиденью, заставив почувствовать неимоверную тяжесть моего такого легкого в обычном состоянии тела.

Пещеру тряхнуло. Только землетрясения мне и не хватало! От очередного толчка я едва не врезался в спинку впереди стоящего кресла. Еще. И еще! А все молчат, как будто не знают, как опасно находиться в помещении во время бедствия. Я буду умнее.

Но попытка покинуть опасное пространство провалилась: стоило приподняться, как вонь навалилась на меня с новой силой, так что я едва не задохнулся. Некоторое время я просто выживал, судорожно хватая грязный воздух ртом. В глазах потемнело, стук собственного сердца заглушил все остальные звуки…

— Мы приземлились. Но корабль долго не протянет! — громкий крик пробился сквозь шум крови. Одновременно тяжесть отступила, хотя запах не ослабел, а только стал сильнее. С облегчением вздохнув, я задумался.

Передо мной стала на первый взгляд глупая проблема — как выяснить, что происходит, и где я все-таки нахожусь, не показав остальным, кто я такой. Вполне возможно, что телепортацию, перенесшую меня сюда, использовал маг из враждебного нам государства. Тогда нет никаких гарантий, что туземцы примут меня с подобающим уважением и окажут помощь, а не зверски изувечат.

Ситуация вышла за все пределы разумного. Я хочу домой! Господи, как я хочу домой…

В это время мое внимание, да и не только мое, привлекла девушка в красном кружевном нижнем белье… и без всего остального.

— Эй, ты что делаешь, концы отдаешь? — воскликнула она, подхватывая юношу, который повалился на нее с глупым выражением на лице. — Ну вот, теперь все мои кружавчики обратно пришивать придется. Эй, что с тобой, ты там жив? — забеспокоилась она, увидев, что обморочный сосед сползает с кресла. В это время его глаза закатились, и он окончательно обосновался на полу, хорошо, хоть не на проходе. — Эй, люди, у вас вонючка есть какая-нибудь? Тут всякие в обморок хлопаются, — сказала черноволосая.

— Вот аптечка, — протянула какую-то коробку блондинка.

— Счас… Эй, ты, розово-голубой, помоги слабым женщинам, не будь эгоистом! — прикрикнула черноволосая в мою сторону. Я недоуменно оглянулся на соседа. — Ну, чего головой вертишь, к тебе обращаюсь! — добавила она, толкнув меня в бок. — Или от нервов мозги отказали?

Я, в некотором шоке от такого обращения, счел за лучшее подчиниться. Вскоре юноша оказался в кресле и прошел полный комплекс услуг первой помощи, включая искусственное дыхание и нашатырь под нос.

— Ахс… Ах-ха… Апч! — прокомментировал он свое возвращение к жизни и уставился на нас своими испуганными голубыми глазами.

— Вот хлюпик, наверное, первый раз на игре, — прокомментировал рыжий, не принимая в помощи никакого участия, если не считать пары дурацких советов. — А может это и какая компьютерная мешалка, — подумав, добавил он.

— Ладно, раз все пришли в себя, давайте представимся. — Маня, — отвлекла меня от тяжелых мыслей девушка в красном белье.

— Гронкарт, — веско сказал огромный бронированный культурист, поднимаясь с кресла.

— Оля, — раздался из пилотской кабины громкий голос.

— Миша, — прошептал спасенный юноша.

— А я Вася, — почти так же тихо сказала девушка с косичками.

— Рыжий! — сообщил рыжий, с неподдельным интересом рассматривая собственные длинные лохмы.

— Эй, а тебя как зовут? — потребовала у меня ответа Маня, прерывая затянувшуюся паузу. — Что-то ты нынче тормозишь.

— Эээ… Донгель, — неуверенно сообщил я одно из наименее затасканных своих прозвищ.

— А теперь нам надо отсюда выбираться, — сказала Оля, выходя к нам с немного странным видом, радостным, но с оттенком печали. — Вы можете не поверить, но среда снаружи… в общем, мы, наверное, сможем там жить! Только выплыть надо…

— Я — верю! — громогласно сообщил Рыжий. — А иначе создателям не выгодно — не успел войти, как Game Over! Навара никакого!

— Что? — слабо спросил Миша.

— Главное, все ценности собрать надо, — подсказала Маня. — Интересно, другие шлюпки далеко приземлятся? И по нормальному или так же, всмятку?… Да ты не обижайся, — добавила она насупившейся Оле. — Классно посадила, ничего не скажешь. Я тебя не критикую, просто, может, другим больше повезло.

С этими словами она принялась за сборы.

Так как я все равно не знал, что от меня требуется, то посвятил время изучению своих спутников.

Маня — высокая мощная девушка с большой грудью и крутыми бедрами. Волосы ее черные, как и глаза. Прическа, при которой они торчат во все стороны, показалась мне не слишком изящной… но у каждого свой вкус.

Оля — стройная голубоглазая блондинка. Если бы не слегка надменное и брезгливое выражение лица, я бы назвал ее идеалом человеческой красоты… Но эта гримаса несколько портила ее, придавая вид недотроги.

Вася — обычная девушка. Длинные каштановые волосы и карие глаза, в сочетании с довольно бледной кожей и чуть длинноватым носом… Она симпатичная, по человеческим меркам. Но не больше.

Гронкарт. Высок, черноволос и черноглаз, при этом настолько мускулист, что становилось не по себе. Взгляд холоден и хмур, но, по крайней мере, не презрителен, как у Оли.

Рыжий — обычный для человеческих представителей этой масти, разве что без веснушек. Глаза его зеленые, а кожа бледно-розовая. На мой взгляд, он слишком худ… К тому же явно почти не двигался.

Миша являл собой великолепный пример наивного ребенка (я до сих пор не понимаю, как у людей иногда может сохраняться подобная наивность во взрослом возрасте). Золотисто-русый и с голубыми глазами, тем не менее, он совсем не походил на Олю, а, скорее, являлся ее антиподом.

И, наконец, для полноты картины опишу себя. Я — обладатель изящной стройной фигуры, нежно-персиковой кожи, больших глаз синего цвета, иногда отсвечивающих изумрудной зеленью, и светло-каштановых волос, отливающих ярким золотом.

Закончив изучение нашей компании, я вернулся к реальности. Что мне теперь делать? Если бы я хотя бы знал, где я нахожусь… ГДЕ?! И КАКИМ ОБРАЗОМ я сюда попал?! Понимая, что я вот-вот запаникую, я заставил себя закрыть глаза и расслабиться.

Немного побаливает грудь. И колено. И еще я разбил локоть, стукнувшись во время этого «прекрасного» приземления, и теперь он саднит. Я, может, здесь никогда и не был, но и так прекрасно понимаю, что членовредительская ситуация не является нормальной. Адское место. Однако никто из присутствующих не высказывает особого неудовольствия. Значит, и мне придется смириться. До поры до времени.

Моему появлению они, похоже, не удивились. Если вообще обратили внимание. Это может оказаться как плюсом, так и минусом. Интересно, они все из разных миров? Я прислушался к голосам.

— Да что ты там застряла?! — высокие пронзительные ноты Олиного голоса резали мой утонченный слух.

— Пайки не выковыриваются, — с надрывом прохрипел Манин. — Надо же все неприкосновенные запасы с собой взять. А то потом прикасаться не к чему будет, — ее тон раздражал меня несколько меньше, но раздавшийся вслед за ним оглушительный скрип… Не выдержав, я закрыл мои нежные уши руками.

— Ты что вытворяешь?! — окрик Гронкарта окончательно вывел меня из с таким трудом приобретенного равновесия, и я невольно поежился. Даже на праздниках шума и то меньше. — Хватит мебель ломать, бомба! Осторожнее!

— Если ее сейчас не поломать, мы с тобой останемся без еды! Помоги лучше!

— Сбоку есть кнопка, отсоединяющая кресло! — снова вмешался Олин голос. — Ниже, под сиденьем!

По крайней мере, они понимают друг друга. Значит, они из одного места. Минимум, эти трое. Но как здесь оказался я?

Что я не рядом с домом, это однозначно. И, похоже, даже в другом мире. Или все же нет? Приоткрыв глаза, я незаметно окинул взглядом комнату. Другой мир. Или та часть моего мира, которая мне совершенно незнакома. Странно, почему я с легкостью понимаю их речь? Раньше я не знал ее, это точно. Ладно, это еще не самое важное. Что мне теперь делать? Как вернуться домой?…

Я чуть не застонал от вновь раздавшегося визга. Определенно, если это мой мир, то окружающие меня существа воспитывались в лучшем случае у орков! Но, к моему облегчению, треск, скрипы и голоса постепенно стихали и, наконец, наступила… не абсолютная тишина, на нее и надеяться было бы глупо, но вполне приемлемый уровень шума.

— А броню и бластер придется бросить, — оглядывая Гронкарта, прокомментировала Маня. — Не выплывешь ведь.

Гронкарт мрачно посмотрел на нее, после чего грозно ответил:

— Не дождешься!

— Так потонешь ведь! — убедительно сказала Маня. — Нам и так пока большинство вещей бросить придется. Даже пайки все вытащить не удастся. Не нервничай, потом вернемся.

— Не надо было такой корявый класс выбирать, — прокомментировал Рыжий. — Я вот выбрал барда — и никаких проблем!

— А со своей гитарой, думаешь, выплывешь? — поинтересовалась Маня. — Кстати, все плавать умеют?

— У меня спасательные жилеты есть… — влезла Оля.

— Пригодятся. Интересно, мы глубоко? И чем дышать будем, пока выплываем?

— Да совсем мелко, — ответила Оля, выходя из пилотской кабины. — Метров пять с хвостом.

— Оптимистка, — ворчнула Маня. — Миша, думаешь, выплывет? И Рыжий?

— А мы на него два жилета наденем! — внес рацпредложение Рыжий.

Минут через десять Маня в последний раз критически осмотрела наше снаряжение, и мы открыли люк, через который сразу же хлынул поток воды, прижимая нас к стенам…

Маня. Проникновение

Мне-то что, я плавать умею, а вот с остальными вопрос. Вот и сейчас, вынырнув и маленько отдышавшись, я огляделась. В воздухе висел туман, благо не очень густой. С Донгелем никаких проблем не было, надо же, я его недооценила. Оля вынырнула с громким фырканьем и хрипло дышала. Рыжий, несмотря на свои выпирающие во все стороны костяшки, уже пускал пузыри прямо у поверхности, а высунув голову, просипел:

— Тону… Что за реал ощущения такие.

А вот еще двух хлюпиков и Гронкарта все не было. Донгель, похоже, тоже сообразил и, нырнув, поплыл в глубину. Я за ним. Хлюпиков я обнаружила в полутора метрах, их уже толкал вверх наш голубой. Передав это дело мне, он рванул наверх, глотнул воздуха и поплыл к нашей шлюпке. Оставив хлюпиков откашливаться в своих четырех спасательных жилетах (похоже, я начинаю уважать Рыжего), я обернулась к Оле.

— Эй, ты там не видела, что с Гронкартом, застрял он, что ли?

— Люк вроде большой, застрять не должен… — с сомнением ответила Оля.

— Тогда куда он провалился? Потонуть решил, чтоб не мучаться, дубина стоеросовая, так его и разтак! — выругалась я.

— Эй, а ты кто? — прервал мое самовыражение окрепший голос Рыжего.

Я оглянулась. Как только мы раньше не заметили: всего метрах в десяти на волнах качалась лодка, а в лодке сидел какой-то симпатичный встрепанный парень неопределенного возраста с большой бородой и гривой волос. Если бы вместо шкуры на нем не красовалась какая-то серая рубаха… да и сейчас, он смахивал на пещерного человека.

— Дак я, эта, крестьянин. Тута, эта, рыбу ловлю… А чаво, помощь-та нужна? — парень смотрел на нас, разинув рот. Еще бы, наверняка не часто увидишь протаранившую мирный океан шлюпку, а потом появившихся из воды колонистов в праздничных нарядах. А откуда здесь взялся он? Я тоже отвесила, было, челюсть, но потом резво вернула ее на место — не хватало еще воды наглотаться!

— Ясное дело, нужна! — ответила я, решив удивляться попозже, когда народ будет в безопасности. — Хлюпиков на борт! Кстати, тут акулы и другие плавучие хищники водятся?

— Чаво? Да, есть такие — рыбешку мелкую хавают. А зачем тебе, а?

— Мне не твою рыбу начхать! Такие, что людей жрут, часто плавают?

— Чаво? — с неподдельным удивлением сказал крестьянин, затаскивая Васю в лодку. — Дак зачема они такие нужны-та, а?

Я поняла, что разговор будет тяжелым. К счастью, в это время на поверхность пробкой вылетели Гронкарт и Донгель, причем последний явно улепетывал и, показав великолепную скорость плаванья, птицей влетел в лодку, так что она даже зачерпнула немного воды.

— ААА! — Завопили хлюпики вместе с крестьянином.

— Ладно, не паникуйте, сейчас воду вычерпаю — с этими словами голубой взялся за глиняную миску и, высыпав червей за борт, принялся за дело.

— Берег далеко? — поинтересовалась я.

— Дак савсема близко. Вона, — и бородач махнул рукой в неопределенную сторону.

Я присмотрелась внимательнее. Да, действительно, туман там казался несколько гуще, и через него с трудом угадывалось что-то темное, хотя, может, мне и показалось. Подсадив в лодку Олю, я обратила внимание на остальных пловцов. Рыжий с большим трудом перевалил через борт. А Гронкарт медленно, но верно приближался к лодке, не спуская грозного взгляда с Донгеля. Подумав, что суденышко не выдержит еще и меня, я уцепилась сзади.

Когда Гронкарт медленно влез в лодку, голубой задумчиво на него глянул, тут же отступил и, сказав:

— Намек понятен, я пошел вплавь, — сиганул в воду.

Его башка быстро пропала в тумане. Интересно, что у них там такое стряслось, под водой? Надо будет разузнать. Попозже.

Рыжий. Проникновение

— А ощущения все-таки могли бы и не такими натуральными делать! — в который раз возмутился я. — Игра для мазохистов что-ли? Если так, то все ясно, но я-то не мазохист! Хотя, с другой стороны классный способ поумирать без особого вреда…

— Слушай, ну помолчи хоть немного, — потребовала Маня. — У меня тут серьезный разговор! Ты здесь давно живешь? — последние слова были адресованы не мне, а подвозящему нас мирному жителю.

— Дак я, эта… — начал в своей обычной манере он. — Вота кака родился, така и живу. Точнее я, эта, в нарковской деревне родился. А тама болота, каму в балотах-та жить ахота? Вота мы и уехали… Теперича на окраине живема…

Большую часть его речи я пропустил мимо ушей. Источник сведений он был корявый, почти никакой, но лучше, чем ничего. Словарный запас у первого встреченного нами монстрика скажем так, был не самым плохим. По крайней мере он не отвечал на любой вопрос «Я думаю о важных вещах, обратитесь в храм», как сделано в некоторых игрулях. Когда мы подплывали к пристани, я уже знал, что мы появились неподалеку от города, называемого Мироградом (могли бы и побольше фантазии проявить). По его словам, город был мирным, проблем никаких не было, и жизнь текла плавно, размеренно и неторопливо. Я-то этому не поверил, ведь если проблем нет — тогда зачем нужны герои?

— Так, теперь моя очередь! — скомандовал я, перебивая излияния крестьянина по поводу «бальшой капусты на агароде». — Мы когда знакомились, представились коряво. Теперь по-нормальному представимся. Я — Рыжий, знаменитый бард всех времен и народов, по жизни немного программист, немного журналист, немного все остальное. Мишка, по игре ты, насколько я понял, маг, а по жизни кто?

— Психолог я, — испуганно ответил он. — Вневоенные психологии и теория Рая…

— Не слышал, но тебе тогда священника надо было выбрать, играть легче было бы! Так, теперь Гронкарт, ну и имечко, не выговоришь! Давай мы тебя Гроном называть будем, — увидев хмурый взгляд культуриста и вспомнив реал чувства, я добавил. — Я пошутил. Так ты по жизни кто будешь?

— Слушай, ты от шока все мозги растерял, что ли? — возмутилась Маня. — Напомню, если не помнишь: мы летели в другую галактику, раздался сигнал тревоги, все помотали в шлюпки, кто в чем был, ты, как и я, похоже, с дискотеки. Дальше произошел выброс некого ядовитого газа, и мы отчалили, попали в какие-то там завихрения, я в этом не разбираюсь, потом вылезли из них. Двигатели почти отказали, пришлось садиться на первую попавшуюся планету, и откуда она только взялась. Потом Миша порвал мне трусы… ну, дальше помнишь?

Я с сомнением посмотрел на Маню. Одно из двух: или она была подсадной уткой, или компьютерной мешалкой, или у всех нас были разные предыстории. А может, она просто додумала кое-что, тогда с фантазией у нее все в порядке.

— Ладно, ты мне мозги не пудри. Сама-то кто будешь? — спросил я.

— Испытатель я. Испытатель-выживальщик, — добавила она, заметив мой удивленный взгляд.

— Игры новые испытываешь, что ли?

— Какие игры! Новые условия испытываем, вакцины, газы, микроорганизмы всякие, жратву… Теперь понял?

— Враки! Не было такой профессии! Или издатели дискриминацию устраивают!

— Дак вы, эта, — вмешался монстрик. — Вылазить-та будете? А то мне лодку абратна атдать нада. Ваня ругаться будет…

— Вылазим, вылазим, — с этими словами Маня выпихнула меня на пристань. — Интересно, где теперь Донгеля искать…

— Остановимся в таверне, он сам нас найдет, — предложил я.

— В чем-то ты прав… Эй, тут гостиницы неподалеку есть?

— Чаво? А чаво эта, гастиницы? Ежели таверны, то есть — «Пающий дяльфин» напрямер. Дак я паплыл, ага? Патома встретимся, если чаво…

— Ну, пока, — сказала Маня.

В это время Гронкарт (а Грон все равно лучше звучит) быстрым шагом направился куда-то вглубь города. Туман уже рассеялся, и дома были видны хорошо. Только на город это было похоже мало. Могли бы и получше город оформить, компьютерщики липовые! Вот я бы на их месте…

Невольно улыбаясь, я следил за первыми шагами новорожденных, невольно погружаясь в яркие воспоминания своего прошлого. Когда-то нас тоже было семеро, и этот мир обрушился на нас ливнем кипящего металла. Двое погибли в первые же дни, еще один — гораздо позже, столкнувшись с силами, превышающими его и затеяв конфликт. Для этих детей я выбрал менее агрессивное место появления, так что им очень повезло… но смогут ли они это оценить?

— Лэт, мы установили круглосуточное наблюдение и запись, чтобы ты в любой момент мог просмотреть и оценить наиболее интересные моменты. Что-нибудь еще?

Я улыбнулся на слова моих жрецов. Глупый Верхакс счел бы такое обращение не соответствующим форме и уничтожил несчастных (если не физически, то морально — без сомнения). Маджит в лучшем случае подверг бы их изгнанию, за то, что посмели обратиться к «высшему» без подобающего почтения. Эльдил терпит подобное обращение, но не любит, и, не наказав явно, он бы заставил своих служителей мучаться, в попытках разгадать его желания после неясного, расплывчатого ответа.

— Нет. Молодцы, что быстро справились. Свободны, — объявил я. Жрецы не спеша, удалились. Но не все.

— Если не секрет, что ты затеял, господин? — закрыв двери за остальными, обратился ко мне последний. — Новое исследование? Научный эксперимент? Но среди нас не было ученых. Киносъемки или шоу? Опять не подходит. Слишком велики затраты при неясно еще каких результатах. Тогда что?

Во имя всего, что мне дорого, как мои братья могут не испытывать радости за своих людей, когда те стремятся познать новое или проявить инициативу?! Запретить можно всегда, но завоевать доверие, пробудить любознательность и избавиться от преклонения до дрожи в коленях гораздо сложнее. Даже не пытаясь сдержаться, я обнял молодого жреца и закружил в танце. Успокоившись всего после нескольких па, я выпустил удивленного юношу и молча указал на кресло, потому что он настолько разволновался, что едва стоял.

— Да, ты правильно заметил, мой мальчик… Лекс. Это не шоу. И не научная работа. Что же тогда? У тебя есть какие-нибудь догадки? — улыбнувшись, я наклонился, вглядываясь в его глаза. Выходец из низшей касты своей расы, он сможет далеко пойти, если продолжит в том же духе. — Ну?

— Деньги?… — я сделал удивленное лицо, и юноша поспешил разъяснить. — Ну, среди них трое очень красивы, каждый по-своему… Их можно неплохо продать… Только тогда ведь нет необходимости следить за ними, — подумав, добавил он. — Можно было сразу захватить…

— Верно. Значит не на продажу. Еще предположения?

— Может быть… — Лекс помолчал. — Может быть, Вы хотите сделать из них своих любимых рабов?

— Мы? Нас что, здесь много? К чему такая официальность? — улыбнулся я, заставив юношу покраснеть. — Ближе. Но не попал.

Чтобы не смущать собеседника еще больше я поставил другое кресло напротив и присел, нарочно приняв расслабленную позу и прикрыв глаза. Мне это видеть не мешает, а мальчику все легче.

На сей раз он задумался надолго. Не смотря на его старание скрыть свои чувства, было очевидно, что он боится высказывать некоторые свои мысли, считая их глупыми и опасаясь опозориться и разочаровать меня.

— Ну, смелее, — подбодрил я.

— Любимые игрушки, — на мгновение подняв глаза он заметил мою улыбку и окончательно стушевался. — Простите…

— Ну почему же, — я решил не мучить больше ребенка. — Ты почти угадал. Только не игрушки. Я не собираюсь их больше касаться. Только наблюдать. И переживать их жизнь вместе с ними.