Вася. Островлик. Август 5375 — Июль 5382 года

— …Всем желающим предоставляется общежитие, — закончил объявление администратор. — Они должны сейчас подойти ко мне и записаться.

Я, вместе с другими новоявленными студентами, направилась к столу и оформила заявку. Потом нас послали в другую аудиторию, знакомиться с деканом, зам декана и некоторыми другими важными преподавателями. Одним из них, к моему удивлению, оказался Николай Иванович. Дождавшись, пока все рассядутся, он подмигнул мне и вышел к трибуне.

— Здравствуйте, я ваш декан, Могильников Николай Иванович. Надеюсь, мы с вами хорошо сработаемся. Более того, я в этом уверен, — преподаватель одарил студентов улыбкой. — Для нашего лучшего взаимопонимания хочу предупредить, что фамилия моя соответствует некоторым наклонностям. На хулиганах мы будем тренировать «Создание трупа». Вопросы есть?

Еле дождавшись, когда закончится выступление остальных, я пулей вылетела из аудитории.

Выходит, я все же поступила по блату! Почему Николай Иванович не предупредил меня, что он декан? Декан?! Тогда я пошла бы на другой факультет…

Но, с другой стороны, когда мне еще раз представиться такая возможность? Я ведь не собираюсь учиться только ради корочек, я действительно хочу стать магом, и буду стараться…

— В целях уменьшения извращений мы в этом году решили проделать эксперимент: селить студентов смешанно, — объявил комендант общежития, рыжебородый упитанный гном. — Поэтому сейчас мы вас тут пораспределяем…

Оказалось, что под смешанными комнатами комендант имел в виду, что вместе будут жить как девушки, так и юноши.

— Комната триста тридцать, — передал мне ключ гном. — Никаких погромов, бедламов и гама после двенадцати.

— Извините… — я хотела кое о чем спросить, но комендант уже совсем потерял ко мне интерес.

— Паспортные данные? Комната двести восемьдесят, — как автомат обратился он к следующему. — Никаких погромов, бедламов…

Поняв, что сейчас задать интересующий меня вопрос не удастся, я отправилась в комнату.

К моему удивлению она оказалась не заперта.

— Девчонка, человек, — сообщил кому-то прекрасный эльф со слегка рыжеватыми волосами и зелеными глазами, свешиваясь с верхней спальной койки. — Должна быть еще одна девчонка, если они не идиоты.

— А если будет парень? — высунулся снизу длиннорукий волосатый орк, что-то жующий и громко чавкающий.

— Тогда мне будет девчонка, а тебе — парень. Меня зовут Нариком, я лесной эльф, высшая стадия эволюции своей расы, — представился студент. — А это Спок, из серых орков. Хотя, знаешь, если мальчиком будет моредхел, я может, и его выберу, — без перерыва продолжил он.

— Извращенец, — поморщился Спок.

— Сам такой, — отпарировал эльф.

В это время дверь открылась.

— Девчонка, — после долгого молчания признал орк. — Но не в моем вкусе.

Создание, стоящее на пороге, было бы очень симпатичной девушкой, только вот некоторые мелочи…

Пушистые серебристо белые, похожие на седые, волосы разметались по ее плечам. Глаза горели… Именно горели, то есть слегка светились красным, а на руках, после того, как она поставила пакеты, вместо ногтей обнаружились когти.

— Привет, — представилась она, обнажив в улыбке удлиненные клыки. — Меня зовут Шасивой. Я альван.

— Что за наглость альванов к нормальным студентам подселять? — возмутился Нарик, спрыгивая с полки. — Так же все спалить можно!

— Островлик — равноправный город, — сказала ему Шасива. — Именно поэтому я и приехала поступать сюда.

— Училась бы в Говорграде, никто бы не рыпался, — продолжал наезжать эльф.

— В Говорграде больше увлекаются практикой, а меня интересует теория, — возразила альван.

— Почему ты на нее так нападаешь? — попыталась заступиться за соседку я.

— Она — альван! А у альванов кровь самовоспламеняется, и потушить ее почти невозможно, — пояснил Нарик.

Но, несмотря на то, что эльф ходил даже к коменданту, отселить Шасиву ему так и не удалось.

— Спасибо, что хоть ты на меня не нападаешь, — поблагодарила она, когда парни ушли. — А то нашу расу почти нигде не любят.

— Но почему? — удивилась я. — Внешность ведь не главное!

— Из-за крови. А еще из-за того, что запах чужой крови, вызывает в нас инстинктивное желание вырвать ему сердце и насладиться его великолепным вкусом.

— Это шутка? — на всякий случай спросила я.

— Не совсем. Просто это некоторое преувеличение.

Оказалось, что все мои соседи по комнате тоже учатся на биофаке. Потом начались занятия.

Я очень скоро втянулась в повседневную учебу, хотя многие предметы давались мне нелегко. Шасива стала моей соседкой по парте, и мы часто обсуждали разные пути решения поставленных перед нами задач.

Потом меня стали травить. Хотя теперь я почти не встречалась с Николаем Ивановичем и даже избегала его, тем ни менее другие студенты заметили, что он относиться ко мне тепло, и каждый раз при встрече в коридоре интересуется, как у меня с учебой и не нужна ли мне помощь.

— Она задницей себе проходной балл набила, — комментировали студенты. — Любимица декана! Как он в постельке? Небось в гробу, для стильности, занимались?

Сначала я пыталась не обращать на насмешки внимания, но они все не проходили. Я стала бояться показываться на глаза студентам и начала пропускала лекции.

— Шасива, а ты тоже считаешь, что я блатница? — спросила я, в очередной раз одолжив у нее конспекты.

— Нет, — спокойно сказала она. — Это предрассудки, как и о моей расе. Я же вижу, как ты занимаешься. Но ты слишком робкая, в этом твоя проблема, — добавила она. — Ты ведь совсем не можешь постоять за себя. Хочешь, я разберусь с этими идиотами?

Вспомнив, как Шасива добивалась уважения к своему происхождению, путем многочисленных синяков и глубоких царапин других студентов, я отрицательно помотала головой.

— Не надо, я уж как-нибудь сама.

— Ну, смотри. Но если ты и дальше будешь такой беспомощной, я все-таки что-нибудь придумаю!

Испугавшись, что она все-таки воплотит свою угрозу в жизнь, и, в результате, навлечет неприятности на свою голову, я снова стала посещать занятия. Но, так как насмешки не прекратились, я избегала общаться с другими студентами, замкнувшись в узком кругу друзей и часто переживая по этому поводу.

Однажды вечером Шасива отозвала парней в сторону и что-то им сказала, после чего они все вместе, посмеиваясь, покинули комнату. Вздохнув и проводив их взглядам, я опять уткнулась в учебник высшей математики, пытаясь разобраться, наконец, с мнимыми единицами и зачем они нужны.

Через полчаса в дверь постучали.

— Кто там? — спросила я, подходя. Было уже темно, а в последнее время по общежитию ходили слухи о каком-то маньяке-убийце.

— Это я, Николай, — я узнала голос.

— Здравствуйте, — я сразу отперлась. — Заходите.

— Что же ты молчишь, как верградец на допросе? — заглянув в книгу, спросил декан.

— Извините?

— Почему ты не сказала мне, что студенты обнаглели? Хорошо хоть у тебя подруга нормальная…

— Шасива Вам жаловалась? — испугалась я.

— Не жаловалась, а предоставляла информацию, — поправил меня Николай Иванович.

— Не наказывайте их, — попросила я, подумав, что после этого отношение ко мне станет еще хуже.

— Хулиганов как раз надо примерно наказать, — возразил мне декан.

— Но ведь они правы… — я уставилась в пол.

— Вовсе нет! Ты поступила сама, запомни это! А я лишь предоставил тебе возможность показать свои способности и знания. Не больше.

— Но ведь другие такие же, как я, могли не поступить. Разве это честно?

— В основном в Островлике народ достаточно наглый, — с улыбкой сообщил Николай Иванович. — Но некоторых, конечно, жаль. Ты стараешься, это ведь главное. А есть оболтусы, которые поступили легко, а потом совсем не учатся! Так что не унывай.

— Я не унываю, — вздохнула я. — Но все-таки не наказывайте их.

— Все рано пора устроить демонстрацию нашей власти. Если бы не ты, нашлось бы что-нибудь другое. Другие провинности. У нас все-таки высшее учебное заведение, а не бордель.

На следующий день, придя на лекции, мы обнаружили в фойе корпуса несколько статуй. Живых статуй, которые усиленно вращали глазами и корчили рожи.

— Что случилось? — спросил у группы студентов Нарик.

— Могильников народ утром заловил, — поделился с ним один из зрителей. — На три дня заморозил, и все это засчитается как прогулы!

— Ни шиша… — эльф с опаской покосился на меня.

Больше меня не дразнили, но мне было стыдно, что из-за меня пострадали другие, и я продолжала держаться особняком.

Из знаний, получаемых нами, мне больше всего нравились умение обращаться с орбом, зеленая магия и создание магических животных из обычных.

Во владение орбом входило знание его особенностей, умение распознавать различные виды, заключать договоры с духо-чертиками, духо-херувимчиками и духо-ангелочками, принимать транслируемые по магическим каналам передачи, запланированный поиск вещей и личностей и связь с другими магами.

Когда я уже достаточно натренировалась, Николай Иванович подарил мне прекрасный хрустальный орб высшего качества, на котором можно было заниматься всем вышеперечисленным. Мне удалось заключить договор со всеми тремя рекомендуемыми духами, и теперь в моем орбе тоже устраивались пляски. Кстати, я поняла причину тогдашней обиды духов: ведь я даже не похлопала им, несмотря на все их старания!

Кроме того, по магическому шару можно было получать некоторую необходимую студентам информацию, чем мы часто и занимались с соседями по комнате, вытягивая отрывки для рефератов и ответы на интересующие нас вопросы.

Нарик со Споком кроме того использовали орб для подключения к порнолиниям, а Шасива — для рысканья по сайтам знакомств и пристраивания своих книг.

Писала она здорово, предпочитая исторические темы своего народа и переписывая его историю с художественным оформлением или вообще как приключенческую литературу. Ее книги хорошо издавались, и каждый раз она устраивала настоящий праздник.

Зеленая магия содержала множество удивительных заклинаний. После составления одного из них, например, руки превращаются в крылья (на самом деле это иллюзия вкупе с созданием энергетических пластин)… Правда летать почти никто из нашего курса так как следует и не научился, ведь для этого нужна очень большая сила. Еще мы тренировались приручать диких животных, в роли подопытных выступали выловленные в городе мыши и крысы.

Сначала эти заклинания у меня получались плохо, но постепенно я научилась находить к каждому индивидуальный подход и стала лучшей на курсе в этой области. В результате у нас в комнате поселились две крысы, серая и черная, радужная птичка и маленькая виверна.

— Развели ферму в моем общежитии, — ворчал комендант. — Учиться надо, а не живность притаскивать. Вот ведь биологи, сладу с вами ни какого нет…

Дважды он пытался унести хотя бы крыс, но они каждый раз возвращались обратно.

— Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили, — прокомментировал Нарик, наблюдая, как я в очередной раз купаю извозившуюся в земле виверну. — Что она у тебя за грязнуля?

Сам он приручил только одно животное, и постоянно носил его с собой. Им была маленькая золотая ящерка с кожной складкой на спине и голове, расправляя которую она превращалась в изумительной красоты бескрылого дракончика.

Для создания магических животных мы также чаще всего использовали обычных крыс. При этом они не становились сказочными созданиями, просто мы перестраивали их энергетические линии и они приобретали какое-нибудь уникальное свойство.

Спок сразу попытался сделать огнедышащую мышь, но у него получилась только слабое электрическое напряжение, которое щелкало и слегка искрило, когда мы пытались поймать его жертву.

Нарик после тренировки привил своей ящерице способность к громадным прыжкам, скорее напоминающим недалекие перелеты и теперь она часто уходила гулять через форточку нашей комнаты, расположенной на третьем этаже.

Шасива же снабдила свою неядовитую змею способностью парализовывать посредством укуса, и теперь остальные студенты обходили ее за версту.

Я пыталась сделать так, чтобы виверна могла простым встряхиванием удалить всю грязь с тела, но что-то не заладилось и, в результате, снизу грязь облетала хорошо, а вот на спине оставалась, как и прежде.

После того, как мы отметили сдачу шестой по счету сессии, Нарик хитро поглядел на нас и предложил прогуляться по городу. Он провел нас на дискотеку, организованную его сородичами. Я до этого почти не ходила на танцы, даже в своем прошлом мире, наверное поэтому она показалась мне такой ужасно шумной. Всю ночь мне приходилось отказываться от выпивки, сигарет и наркотиков, потому что я боялась опьянеть и как-нибудь закорявиться.

К турникетам мы подошли ранним утром.

— Давайте сэкономим, пройдем вдвоем за одну монетку? — предложил эльф.

Почему-то логичная мысль пройти за ту же плату всем четверым, не пришла в его голову.

— Проламбадаем! — радостно заявила Шасива и, прицепившись к Нарику, прошла через преграду.

— А мы с тобой, — сказал Спок и мы проделали ту же операцию на другом турникете.

— Так, — из будки выскочила контролер, и мы испуганно переглянулись, ведь в такое время ее еще не должно было быть. — Кто не оплачивает проезд?!

— Мы оплатили, — нагло ответил эльф, ободряюще нам подмигивая. — Мы что, не имеем права опустить сразу две монетки, а потом пройти вдвоем?

— Видела я ваши две монетки! — заругалась контролер.

— Вот проверьте, — спокойно предложил Нарик. — Мы ведь первые за сегодняшний день, так что внутри находятся только наши деньги.

Женщина, ворча, отомкнула замок.

— Одна! — радостно закричала она.

— Значит, вторая в щели застряла, — эльф достал пропускное устройство и, отодвинув пластинку, вытряхнул оттуда еще одну монетку. — Убедились?

— Как тебе это удалось? — спросила Шасива, когда мы уже очутились в комнате.

— А я устройство турникетов изучал, — пожал плечами Нарик. — Там одна монетка всегда в щели остается, когда опускают следующую — эта проваливается. Так что если проходят двое или один доказать свою правоту легче легкого.

Я восхитилась его смелости, не в том смысле, что он безбоязненно нарушал правила, а в том, что ему вообще хватило решимости на такую наглость. Я бы так никогда не смогла!

После четвертого курса началась специализация. Я выбрала кафедру магических животных и оборотничества и моим руководителем оказалась… о ужас! Мадам Заверита.

Сначала она совершенно не давала мне передохнуть, придираясь к любой мелочи, но когда я узнала ее получше, она перестала казаться мне такой страшной. Он была суровым, но справедливым преподавателем… По крайней мере оценки ставила заслуженно.

Для написания курсовой летом я выехала в пригороды Островлика. Но мадам Заверита требовала, чтобы для сравнения был собран материал как минимум из двух мест, и мне пришлось искать, куда бы еще податься.

В конце концов, Шасива пригласила меня к себе на родину. Так как по студенческим билетом при перелетах мы получали скидку, а при телепортации — нет, мы отправились в Алланиум самолетом.

При покупке билета пришлось подписать документ о том, что аэрофлот не несет ответственности за безопасность перелета. Я всерьез забеспокоилась и решила посоветоваться по этому поводу с подругой.

— Просто Алланиум западнее Инферно, — объяснила она. — А все рейсы западнее считаются опасными для жизни.

— Алланиум что, в верградских землях?

— Не совсем. Он на границе красной и фиолетовой зон.

Потом я оформила командировку, и мы отправились в страну альванов.

Альваны, несмотря на все распускаемые про них слухи, довольно мирный народ. Видимо потому, что им с детства приходится быть осторожными и сдерживать порывы при виде крови, они не такие общительные при встрече с другими расами. Но они вовсе не агрессивные, просто замкнутые. И совсем не грубые.

— Айда ко мне, я тебя с родителями и братом познакомлю, — предложила Шасива.

Оказалось, что ее мать работает в правительстве, и только поэтому смогла послать свою дочь обучаться в Островлик. Ведь на это требуются большие деньги. А в других городах с университетами, кроме Говорграда, к альванам относятся враждебно, за счет распространенных там предрассудков.

Государство альванов включало в себя громадный лес и болото. В этой зоне ходить в одиночку было очень опасно, поэтому я присоединилась к группе здешних ботаников. Меня снабдили защитной спецодеждой и дыхательным аппаратом, поскольку могло произойти вываливание отравляющих газов.

В Алланиуме я впервые своими глазами увидела, как происходит вываливание. В воздухе сначала возникает объемное бесцветное пятно-клякса по размеру вываливаемой субстанции. Оно буквально за несколько секунд наливается багрово-черным, потом на его месте появляется затянутая вещь, пятно исчезает и раздается негромкое «бум!». Как мне потом объяснили, подобный световой эффект создается за счет расширения небытия и удаления из зоны вываливания всех атомов, электронов и квантов.

Кстати, насчет вываливаний. В университете мы прослушали такой интересный курс, как теория строения мира. Оказывается, существуют несколько гипотез, но я приведу лишь наиболее вероятную.

Согласно ей этот мир имеет форму гиперболоида, образованного вращением гиперболы вокруг оси игрек. При увеличении игрек, то есть ближе (если можно так выразиться) к вершине гиперболоида время движется медленнее, вываливания происходят реже, притяжение меньше, а сутки короче. В более широкой же части — наоборот. При этом очень интересно объясняется возникновение такого строения.

По одной теории в разных зонах Черной Дыры транс-аномалии изначально шли с различной интенсивностью. За счет этого при конденсации вываливающегося вещества мир и приобрел такую странную форму.

По другой, изначально транс-аномалии были распределены равномерно. Но однажды в мир вывалился огромный кусок планеты… Или даже осколок светила. Своей массой и неправильной формой он нарушил энтропию, и в результате наибольшая концентрация транс-аномалий собралась на его широкой части.

О возможности выбраться из этого мира тоже все рассуждают по-разному.

Одни доказывают, что в принципе покинуть его возможно, просто мы еще не нашли способ. Другие — что выбраться отсюда могут лишь элементарные частицы разных уровней. Третьи — что покинуть Черную Дыру может лишь изначальная энергия вселенной — нано.

Но все вышеприведенные мнения сходятся в одном — выход из Черной Дыры существует, ведь иначе этот мир не был бы стабильным образованием.

Их противники считают, что Черную Дыру не может покинуть ничто. Просто поверхностные слои земли потихоньку сдвигаются в восточную сторону, поэтому мы и не замечаем изменений. Но однажды, когда мир приобретет критическую массу, он взорвется.

Вообще все теории сходятся на том, что мы живем на гигантской мусорке. По их мнению, все живое, что вываливалось изначально — гибло, эти трупы покрывались новыми жертвами и так далее. По мере накопления подходящего набора веществ смогли выжить некоторые неприхотливые микроорганизмы, потом, с их помощью, образовывались более стабильные условия и выживали уже более сложные организмы…

И еще, разделение на восток и запад здесь весьма условное. Не знаю, кто первый такое придумал, но здесь восток не соответствует стороне восхода солнца, а запад — заката. Солнце встает с юга и садится на севере. Видимо просто карту было легче чертить при таких обозначениях… или уж я не знаю что. Но факт остается фактом и сейчас все жители воспринимают эти термины как должное, никто не пытается говорить, что Верград находится к северу… Разве что новые герои.

В Алланиуме мне быстро удалось собрать необходимый материал, и мы вернулись в Островлик.

Еще через три года была защита дипломов. Она прошла успешно, черного диплома я, конечно, не получила, зато мадам Заверита дала рекомендации для поступления в аспирантуру.

После этого радостного события мы устроили выпускной вечер. На нем ко мне подошел молодой парень, смутно мне кого-то напомнивший.

— Потанцуем?

— Я не танцую, — смутилась я. В танцах я до сих пор была неловкая и боялась опозориться.

— Тогда позволь тебя угостить, — он подсел рядом. — А почему ты не танцуешь?

— Не хочется.

— Может научить?

— Спасибо, я, пожалуй, пойду, — меня смутила настырность этого совершенно незнакомого мне человека.

— Ты меня не узнала? — спросил он, догоняя меня на улице.

— Извините…

— Ничего страшного! Я — Николай.

— Какой Николай?

— Николай Иванович Могильников. Хочешь справку из больницы покажу? Или новый паспорт?

— Да нет. Вы очень изменились, — одобрила я.

— А помнишь мое давнишнее обещание?

— Какое?

— Я обещал не приставать к тебе, пока не омоложусь. Так что теперь позволь предложить тебе мою руку и сердце, — торжественно сказал Николай Иванович, опускаясь на одно колено. — Выходи за меня замуж.

— Мне надо подумать, — растроганно ответила я. — Я совершенно этого не ожидала…

— А могла бы догадаться, — прищурился он. — Ну ладно, я подожду.

Вечером я посоветовалась со своими друзьями.

— Конечно соглашайся, не будь дурой! — воскликнула Шасива. — Он тебя любит, ты его любишь — так в чем проблема?

— Но ведь нехорошо как-то… Он декан.

— Глупости, — отрезал Спок. — Какая тебе разница, разве ты за деканство его любишь?

— Нет…

— Тем более, что, насколько я слышал, он временно уезжает в Древград, на заработки. Так что там он уже не будет деканом.

— Но как же тогда… Получается мы сразу расстанемся? — огорчилась я. — Я хотела в аспирантуру…

— Так Древград же столица магов и оборотней! Там и поступи, тем более что там как раз полно материала по твоей теме.

— Ну, может быть…

Через месяц мы назначили свадьбу.

— Николай, я слышала, что ты уезжаешь из Островлика? — спросила я его в процессе подготовки.

— Да. В Древград, — подтвердил он. — Поэтому я и хочу, чтобы мы быстрее поженились… И взять тебя с собой. Там у меня есть дом.

— Но как же… Знаешь, раньше я думала, что ты влюблен не в меня а в мадам Завериту, — призналась я.

— Сначала так и было, — согласился он. — Но когда я узнал тебя поближе, то понял, что ты мне нравишься гораздо больше.

— Спасибо, — я заключила его в объятия. — Погоди, а в Древграде меня не будут считать карьеристкой и блатницей, если я поеду с тобой?

— Глупости, — отмахнулся Николай. — Там меня знают… И знают, что я недостойного протаскивать не буду.

Мне были очень приятны эти его слова.

Потом мы сыграли свадьбу. На ней был почти весь преподавательский состав и выпускники. Я хотела устроить что-то гораздо более скромное… ну, гостей пять… Но Николай настоял на своем.

— Свадьба бывает раз в жизни, так неужели ее можно задвигать? — сказал он.

Нам принесли много подарков, но дороже всего была благожелательная атмосфера, которая царила на празднике. Никто не считал меня выскочкой, вышедшей за великого мага по расчету.

Но мне грустно расставаться со своими друзьями. Уже перед нашим отъездом мы собрались у меня дома и устроили прощальный вечер.

— А вы приезжайте как-нибудь в Древград, — предложил им Коля.

— Я лично не собираюсь, — Спок почесал нос и подлил себе газировки. — Мне на родину надо. С моими теперешними знаниями я там такой бизнес отгрохаю… А в Древграде все — маги и разбогатеть будет гораздо сложнее.

— Я бы поехал, но там нас не любят… — сказал Нарик.

— Почему? — удивилась я. — Разве эльфов в Древграде не любят?

— Эльфов — любят, — ехидно посматривая на Нарика, сказала Шасива. — А вот «переходное звено между эльфами и орками» — не очень.

— Так он совсем же не похож на орка, — возразила я.

— Орков не оскорблять! — добавил Спок.

— Внешне — нет, но вот по характеру лесные эльфы славятся как самые вредные… Даже вреднее моредхелов.

— Вовсе нет, — обиделся Нарик. — Вот зашью тебя ночью в одеяло, узнаешь, кто самый вредный, — добавил он.

— Вот видишь! — рассмеялась Шасива.

— Вообще-то я недавно на одну интересную статью наткнулся, — сказал Коля. — Распределение эльфийских кровей… Кому можно доверять, а кому лучше не надо.

— И что там? — заинтересовались мы.

— Самыми вредными считаются лесные эльфы. За ними — обычные орки, потом дроу, моредхелы, серые орки, морские эльфы и наибольшим доверием пользуются солнечные, лунные и, разумеется, высшие.

— А звездные?

— Их пойди, отыщи, — усмехнулся Коля. — Но, конечно, эта статистика не соответствует истине. Ведь ее составляли по результатам опроса. Если судить объективно я поднял бы дроу выше моредхелов, а серых орков объединил с морскими. Но, в принципе почти верно.

Шасива победоносно взглянула на Нарика.

— Я может и приеду в Древград, — сказала она. — Но, скорее всего, не надолго. В командировку.

На следующий день мы с Колей закончили упаковывать вещи и стали плести заклинание телепортации, чтобы не пришлось никуда идти и оказаться сразу дома.

Это была сложная разновидность телепортации, ведь нам надо было переместить не только себя, а и мебель, но, в конце концов, мы справились с этой задачей и очутились в чудесном домике… расположенном на дереве.

Совершенно таком, о каком я мечтала в детстве.