Бурзыл, Тартар

Деньги другу я вернула, но, по его просьбе, не сразу, а частями — по мере надобности. Таким образом Ри надеялся подстраховаться на случай, если байлоги передумают и всё-таки решат тем или иным образом лишить его самостоятельности. Однако с каждым днём у меня появлялось всё больше сомнений в злости или мстительности врагов арванов. Больше они не охотились (впрочем, и Ликрий не сбегал), но ещё несколько раз забирали «для подкормить». При этом вели себя так, что действительно возникала ассоциация с кем-то, пожалевшим одичавшего, оголодавшего щенка. Очень снисходительно относились к периодически срывающемуся и огрызающемуся мужчине и каждый раз заверяли меня (почему-то твёрдо решив, что между нами любовь), что вернут «пару» в целости и сохранности. Ри такой подход откровенно бесил, причём настолько, что иногда друг даже чуть ли не начинал признавать у своих «мучителей» достаточно развитый ум, чтобы придумать такое «утончённое издевательство». Но стоило арвану успокоиться, как он возвращался к прежней точке зрения, считая, что байлогам такое не под силу. Впрочем, по версии Ри, этот факт вовсе не исключал варианта, при котором кто-то третий, не байлог, придумал злонамеренный план, а чёрных и чешуйчатых использует втёмную.

Один день сменялся другим. Курсы проходили настолько интенсивно, что чуть ли не половина работы оставалась на дом. Чем дальше, чем сильнее становились сомнения, смогу ли я вообще учиться: преподаватели задали такой темп, который практически невозможно выдержать. Программа подготовительных курсов сильно превосходила школьную, полученных базовых знаний катастрофически не хватало. Как поделилась соседка по аудитории, у неё тоже очень большая нагрузка, хотя подготовка вроде бы лучше. К сожалению, отступать некуда — поэтому вперёд. Учиться, учиться и ещё раз учиться.

Совершенно другой уровень знаний требовался по всем предметам без исключения. По языку не только задавали задачи по куче диалектов (в том числе вкусовому и обонятельному), но и требовали распознавать искажённую, невнятную речь с разнообразными акцентами. По географии вместо общих сведений требовали разобраться в формулах, по которым в зависимости от широты можно вычислить ожидаемую длину суток, гравитацию, некоторые фоны, климатические условия и множество других параметров и, наоборот, по неким признакам определить широту. При этом следовало учитывать кучу поправок и исключений, в которых обычные формулы дают неправильный результат, а также правила изменения и подгонки уравнений, и так далее, и тому подобное.

Естественно, ни о какой дополнительной подработке речи уже не шло, причём даже у Ликрия. К слову, на занятиях другу приходилось туго: из-за постоянного присутствия байлогов он соображал гораздо хуже, а выдержка часто подводила. Однажды в день дополнительной консультации я поинтересовалась у преподавателя, так ли необходимо ставить арванскую часть химеры в заведомо проигрышные условия?

— Он не обязан посещать курсы, — пожал плечами человек. — Это личный выбор каждого.

А ведь действительно! Если друг сможет заниматься самостоятельно, а появляться только чтобы сдавать — то ему должно стать легче. Но стоило поднять данную тему, как Ликрий резко прервал.

— Ты считаешь меня глупым? Я рассматривал такой вариант, но получил предупреждение, что если не буду присутствовать на всех занятиях, то кредита не получу.

— Ой… — потянула я, вспомнив, как нагло проспала второй день.

— В первую очередь, условие касается меня, — успокоил друг. — Конечно, вероятность издевательства не исключена, но думаю, что при работе по нашей специальности приходится хотя бы иногда контактировать с байлогами. Поэтому и проверяют заранее. Если кто-то не выдержит, то и смысла тратиться на него нет, — помолчал и тоскливо добавил: — Вот уж воистину извращённая профессия. Недаром так называется.

Из-за постоянного стресса Ри даже вне университета выглядел беспокойным, с более сильными эмоциями… и, в каком-то плане, казался гораздо понятнее. По крайней мере, не приходилось каждый раз строить догадки, о чём размышляет и что испытывает друг. Заодно выяснилось, что у него отнюдь не такой ангельский характер, как я до сих пор думала. Арван воспринимал себя как высшее существо, совершенство, и смотрел на другие виды с превосходством и снисходительностью. Кстати, по случайным оговоркам стало очевидно, что политику своего народа, а именно внедрение в чужие цивилизации, он считал совершенно верной, ибо «она ведёт к миру и процветанию». И ничего плохого в том, чтобы изменять генетику других даже без их ведома, Ри тоже не видел: «мы творцы и делаем остальных лучше, двигаем эволюцию». Зато искренне возмущался всеобщей неблагодарностью, пару раз заметив, что арванов, по крайней мере, во Вне, мало кто способен оценить по достоинству.

Впрочем, даже такой, Ри остался достойным уважения. Считая себя высшим созданием, он не проявлял презрения к остальным. Почти со спокойствием идеального родителя относился к тому, что мозг других развит слабее и то, что для арвана (в нормальном состоянии) очевидно, мне приходится объяснять. В общем, очень неоднозначная и интересная личность.

Учтя совет чёрного и чешуйчатого (точнее, даже предупреждение, насчёт рекомендаций), я старалась строго соблюдать режим, отводя достаточно времени для сна. Зато на многом другом экономила по максимуму. В том числе, переехала ближе к университетскому кварталу, в найденный Ликрием относительно тёплый закуток. Путь к нему пролегал через туннель, по которому ходит метро, но если двигаться быстро и спускаться сразу за поездом, то промежутка до следующего транспорта с запасом хватает, чтобы достичь укрытия. Как, впрочем, и выбраться. А вот друг так и остался на свалке, аргументируя тем, что там «аура сумасшествия» гораздо слабее. Впрочем, для мужчины экономия времени за счёт пути гораздо ниже. Иногда мне казалось, что именно для таких, как он, и висит предупреждение «не передвигаться по путям медленнее поезда». По крайней мере, Ликрий часто пользовался транспортными туннелями и вполне вписывался в общий поток… машин.

Но времени, чтобы успеть сделать нужное количество заданий, всё равно не хватало. И усталость накапливалась, несмотря на относительно нормальный сон. Из-за всего вышеперечисленного то и дело возникали сомнения в своих умственных способностях. Хотя будь я банальной умственно отсталой, а не рендером, Шас бы наверняка сказал: корректностью опекун не отличался. Но он, наоборот, отчётливо дал понять, что шанс есть и не такой уж плохой. А нагрузка на курсах всё равно кажется неподъёмной. Впрочем, это касается не только выбранной специальности: сеть буквально пестрела многочисленными жалобами на совершенно нереальные объёмы и задания — причём именно на подготовительных курсах. Ответа же на вопрос «почему» нет… ну или мне не удалось его найти. Только версии, к одной из которых я уже и сама начала склоняться. Скорее всего, нам дают гораздо больше знаний, чем потребуется на экзаменах. Это предположение подтверждает тот факт, что о нарочитом усложнении экзаменов слухов мало и, по мнению большинства, сдать их вполне возможно, причём даже без курсов. Но, в любом случае, отлынивать не стоит.

Если раньше уставало тело, то теперь больше страдала голова, а также здоровье — второе, в основном, из-за вредной работы. От умственных нагрузок постоянно хотелось сладкого. Пирожное, кусок торта или даже просто несколько ложек сахара. Но увы, на свалках такие лакомства попадались редко.

Однажды, нагло пользуясь тем, что пропуск в дорожно-извращенский квартал оплачен, а значит, можно обыскивать и его мусорки на предмет продуктов, в очередной раз вспомнила Шаса, а именно — его напутствие. И внезапно поняла, что всё не так плохо, как кажется: на самом деле у нас тоже есть путь к отступлению. Ведь опекун просил связаться через два календарных месяца, причём в любом случае. То есть даже если поступить не удастся и кредит не получим. Зачем ему прощальный звонок неудачников? Не для того ли, чтобы успеть помочь, а, возможно, и подарить второй шанс?

Приятная догадка не уменьшила прилагаемые усилия, но позволила чувствовать себя уверенней, не такой загнанной в угол. В конце концов, выше головы не прыгнуть, и любой нормальный тартарец это понимает. Поэтому надо просто делать, что должно… и будь, что будет.

Кстати, помыться, точнее, тщательно обтереться влажными тряпками, в университете всё-таки удалось. И даже постирать нижнее бельё. Заодно поняла, что очередной этап адаптации закончился… правда, не понятно, насколько этот факт в плюс. Но теперь меня уже почти не смущали другие посетители санузла во время гигиенических процедур. Ну голая, ну моюсь и что? Да кто в Тартаре такого не видел?

Соседка по аудитории место так и не сменила. Иногда мы обменивались отдельными репликами, а на следующий день после того, как застала меня за мытьём в сортире, девушка презентовала неполный флакон с каким-то очищающим и смягчающим средством. По жизненным кодам гель подходил, а действовал вообще шикарно. После первого использования я начала экономить средство и тратила только после работы: гель помогал успокоить зуд и жжение раздражённой кожи, быстрее избавиться от отёков. Даже глаза промывала, пусть и разбавленным. Отличное средство… жаль, что не хватило до конца курсов.

Адское задание по самокультуре не решалось, точнее, двигалось, но слишком медленно. Тем более, что почти все параметры получались плавающие, с многочисленными поправками. А уж сколько нового узнала… и про нормативы крупных свалок (кстати, их много типов), и что получается при сочетании их с параметрами климатических условий Бурзыла, про особенности туннелей (увы, мой переезд не остался в тайне, и преподаватель потребовал учесть изменения образа жизни в задаче). Пищу теперь приходилось не просто собирать, а тщательно вносить в список: чтобы потом вывести пределы поступления питательных веществ за условные и реальные сутки. Анализ самочувствия (увы, автоматически параметры не определялись — их тоже надо вычислять), кустарные тесты на работоспособность и состояние здоровья, а также многое другое. Всё записывала, оформляла и ужасалась объёмам работы. А самое паршивое, что требовалось составить не продолжение существующей динамики, а расчёт гипотетической, в случае, если бы не проспала второй день занятий.

Всего три календарных недели (чуть меньше условного месяца) курсов загрузили не меньше, чем пара обычных семестров. Если задания по математике, географии и языку с горем пополам сделать удалось, то с самокультурой я потерпела поражение. Хотя, в отличие от остальных предметов, тут задача была только одна, но всё равно слишком сложная. В последний день для дополнительных консультаций я в очередной раз подошла с промежуточным этапом расчётов, в надежде, что удастся договориться о продлении сроков. Ведь экзамены-то ещё только во вторник — двое суток в запасе есть. Но увы, навстречу никто идти не собирался. Единственный плюс: хотя бы ещё немного продвинулась, но минус — окончательного результата нет. Стоит ли ждать положительный отзыв, если дорешать не успела? В любом случае, на экзамены сходить надо. Тем более, что для всех, кто оплатил подготовительные курсы, вступительная проверка бесплатная.

Два последних выходных провела на свалке, вместе с Ликрием. Отъедалась (несмотря на постоянно ноющие зубы), подновила одежду, выспалась в уюте — в самодельном укрытии мягче и, с учётом посудины-обогревателя, гораздо теплей. И наслаждалась тем, что в агрессивную среду для заработка скидки идти уже не надо. Увы, три недели не прошли бесследно. Кожа шелушилась, слезала чуть ли не слоями и постоянно чесалась, а на одной руке выпало три ногтя. Из носа текло, глаза слезились, в груди поселилась тяжесть, и меня постоянно мучил кашель. К счастью, по косвенным признаками и заверениям Ри, не инфекционной природы, но по ощущениям — почти как бронхит. Зубы шатались, дёсны кровоточили, казалось, что вся пища отдаёт вкусом бензина и стирального порошка, да и с пищеварением возникли проблемы. Впрочем, несмотря на очень неприятные ощущения самочувствие всё равно оставалось лучше, чем когда-то на Земле, с менингоэнцефалитом и посаженной печенью. А уж сил точно намного больше. Сейчас удавалось не только посещать курсы, но ещё работать… и даже заниматься через промежуток, когда состояние улучшалось. Раньше же после университета меня уже вообще ни на что не хватало. В общем, хочу такое здоровье, как сейчас, и обратно на Землю — там с ним такая бы жизнь началась… Впрочем, смотря объективно, здесь тоже на нынешний организм жаловаться грех — как представлю, что было бы, останься я человеком, да ещё и серьёзно больным — так вздрогну. Сейчас же, благодаря так и не решённой задаче, знаю, что здоровье должно восстановиться, причём в нормальных условиях довольно быстро, меньше чем за условный месяц — это успокаивает. Более того, даже если жить на свалке, просто не работать где попало — организм всё равно справится, хотя и за более долгий срок.

Ликрий тоже выглядел неважно и тоже, в первую очередь, из-за заработка скидки. Кроме прочих признаков (почти аналогичных моим) псевдоволосы мужчины отекли и вздулись болезненными каплями. Он не жаловался, но не составляло труда заметить (особенно в присутствии байлогов), насколько неприятными для друга стали прикосновения. Кстати, за всё время курсов я ни разу не видела, чтобы он переключался на Лика. Даже дома, на свалке.

— Он пока уступает, — криво усмехнулся Ри в ответ на прямой вопрос. — Позволяет мне почувствовать себя хозяином ситуации. Хотя бы в такой мелочи. Только когда перед поездом бегу, Лик становится главным — там он душой отдыхает.

Я сочувственно вздохнула, представляя, сколько ещё неприятных ощущений предстоит пережить другу. Ведь на учёбе-то, наверняка, тоже кто-то из байлогов будет.

Мы ужинали, наслаждаясь теплом и распакованным, наконец, червеобразным деликатесом, когда-то презентованным осьминогами. На удивление вкусно… или так просто кажется, после мусорной диеты?

Воспользовавшись тем, что есть немного свободного времени, просмотрела контакты. Шас дал хороший совет добавлять всех, с кем общалась, в адресную книгу — как обычно делают тартарцы. На всякий случай, вдруг когда-нибудь пригодится. Поскольку я прислушалась к словам опекуна, за время свободной жизни список условно знакомых сильно пополнился. Теперь там не только Ликрий и опекун, но и бомж, который принимал экзамены в школе Шесефеса, гигантские осьминоги, работодатели, преподаватели подготовительных курсов, соседка по аудитории, и даже тот древтарец — байлог, с которым столкнулась в коридоре.

Кстати, сейчас, когда первое впечатление отступило, байлоги уже не казались воплощением кошмаров. Странные, но ничего такого, из-за чего стоило бы устраивать геноцид или начинать войну. Ри, вон, тоже необычный, со своими заскоками — так почему эти два вида не смогли мирно сосуществовать? Неужели только из-за непосредственной опасности, которую представляют байлоги для арванов? Поднимать больную тему с другом я не решилась, а у самой искать ответ не было времени. Остаётся надеяться, что в Чёрной Дыре ситуация другая.

А ещё: чем дальше, чем очевиднее тот факт, что здесь немало нормальных и даже хороших разумных. С иными обычаями, кажущимися дикими порядками, но не злых. Да, есть и уроды, как, например, те, кто специально подписывают ложный пищевой код на объедках, но таких мало. И, несмотря на все неприятности, это очень радует.

Завтра начнутся экзамены. Вроде бы, очередной повод для страха, но в последнее время он отступил. На сей раз даже не потому, что перегорела. Начала привыкать, воспринимать многие опасности как нечто обычное. А ещё, чем дальше, тем больше я видела вариантов… и понимала, что даже если не сдам — жизнь ещё не закончена. Есть шанс получить защиту у Шаса, а если не получится — у осьминогов или даже преподавателя-байлога. Главное — не отчаиваться и не сдаваться.