Скотт не промолвил ни слова. И так все было понятно. У Ани стало муторно на душе. Она могла бы защищаться от его гнева, но не от его боли. Она понимала, какое отвращение он должен испытывать из-за этого нового предательства.

Он повернулся и пошел на одеревеневших ногах в спальню. Аня пошла следом. Он стоял в дальнем конце комнаты у распахнутого окна, листая дневник, подобранный на полу вместе со злосчастным листком.

Аня торопливо положила оставшиеся бумаги на столик у двери, поправив дрожащими пальцами бледно-розовую юбку.

– Скотт, я очень сожалею...

– Значит, Кейт забыла несколько компрометирующих бумаг, – без всякого выражения проговорил он. – У нее не хватило духу обратиться ко мне, и она попросила свою ловкую маленькую кузину хитростью втереться в доверие и попробовать умыкнуть компромат у меня из-под носа. Как же тебя, должно быть, огорчило, когда выяснилось, что я работаю дома, а Сэм живет в комнате, через которую тебе нужно пробраться на чердак. Неудивительно, что ты отказывалась ночевать здесь. Тебе вовсе ни к чему было, чтобы я стоял у тебя над душой в самый неожиданный момент. Был дураком, что поверил тебе!

У Ани перехватило дыхание. Как это было похоже на их первую встречу, только на сей раз ей не прикрыться покровом невинности.

– Я занималась с тобой любовью, потому что хотела этого, – хриплым голосом проговорила она. – Кейт действительно попросила меня забрать кое-какие принадлежавшие ей вещи без твоего ведома...

– И у тебя только сейчас появилась возможность сделать это? Почему ты не дождалась, пока уедет Петра? А, конечно же... – горько усмехнулся он, – статья в журнале – вот причина спешки. Боже мой, Кейт знала, какие могли быть последствия, попади эти документы в чужие руки. – Скотт помахал зажатым в кулаке листком. – Она пошла на этот чертов аборт, так ведь? – хрипло спросил он. – Вот почему она так внезапно исчезла. Сбежала в клинику за океаном и избавилась от моего ребенка, даже не сообщив мне, что беременна? Да?

Аня прижала к груди дрожащие руки.

– Я правда не знаю... Я могу только догадываться...

Его губы скривились в презрительной усмешке.

– Ты прекрасно знаешь, что она это сделала. Кейт думала только о том, как беременность скажется на ее карьере. Она со мной просто позабавилась.

– До сегодняшнего дня я ничего не знала об этом, – дрожащим голосом произнесла Аня. – Кейт сказала, что на чердаке спрятан дневник, который никому не должен попасться на глаза...

– И ты поверила? – фыркнул он. – Тебе не показалась странной ее просьба? Тайком пробраться на чердак... Тебе не стыдно?

Она облизнула пересохшие губы.

– Конечно, я понимала, что это неправильно, но она же моя кузина. Может, я и не была вполне откровенна с тобой, Скотт, но я никогда не обманывала тебя...

– Неправда. Я чувствовал твою сдержанность, но не знал причины. Теперь ясно, что занимало твои мысли когда мы были вместе.

Он презрительно бросил дневник и скомканный листок на пол.

– Черт побери, да попроси она просто – я бы с радостью избавился от всяких напоминаний о ней, – с обидой произнес он. – Неужели она и впрямь думает, что мне есть до нее дело? Безусловно, так оно и было.

– Она сказала, что ты можешь воспользоваться этим, чтобы отомстить ей...

– Кейт боится? Взгляни правде в глаза, Аня: она использовала тебя, ты знала это и все же поддержала ее. Она представила меня чудовищем, но почему же ты не поверила мне настолько, чтобы быть искренней? Или ты держала дистанцию, чтобы создать иллюзию доверия, пока я не размякну и сам не отдам тебе все, что пожелаешь?

Он отвернулся, прижавшись лбом к стеклу.

– Господи, что такое есть во мне и женщинах, которых я... – он запнулся, – которых я привлекаю? Сначала Лорна, потом Кейт... а теперь ты. Две мои любовницы лишили меня детей, а третья попыталась замести следы грязного дельца. Даже и не пытайся утверждать, что женщина вправе распоряжаться своим телом – может, оно и так, но зачем же поступать, как поступила Кейт? Не поинтересовавшись моим мнением, избавилась от ребенка. Лорне хотя бы хватило совести рассказать мне о своей беременности.

Его слова обжигали ей сердце.

– У Кейт просто мог получиться выкидыш... – робко возразила Аня. Она подошла к Скотту. Не удержавшись от попытки утешить его, она дотронулась до его плеча.

– Ты веришь в это не больше моего. – Он закрыл лицо руками. – Ради всего святого, Аня, если и ты будешь беременна, даже и не думай сбегать, не сказав мне ни слова, – решительно проговорил он. – Ты можешь сомневаться в том, что из меня выйдет хороший отец, но я не позволю тебе стать третьей женщиной в моей жизни, лишившей меня прав на собственного ребенка.

– Я никогда так не поступлю, – сквозь слезы сказала она глухим голосом.

– Откуда мне знать, на что ты способна? За все то время, что мы вместе, я так и не узнал тебя, – срывающимся голосом возразил он.

– Я не смогу сделать что-нибудь с твоим ребенком, – сказала она, умоляюще глядя на него серыми глазами, инстинктивно приложив руку к животу. – К тому же я нисколько не сомневаюсь, что из тебя выйдет отличный отец. Извини, что я позволила Кейт впутать меня в свои дела. Но... – Она глубоко вздохнула. – Я не стала рассказывать тебе вовсе не потому, что не доверяю. Просто я не была уверена в своих чувствах. Я думала, что должна быть предана родным, но потом влюбилась в тебя, и все спуталось...

– Влюбилась? – усмехнулся Скотт. – Вы с кузиной так легко бросаетесь этим словом, хотя и представления еще не имеете, что это такое...

Он думает, что это ей дается так легко?

– Чем больше я влюблялась в тебя, тем больше злилась и ревновала к Кейт, пока не почувствовала, что стала плохо о ней думать, – продолжала она дрожащим голосом. – Я не знала, что делать. И боялась потерять тебя. Мне стыдно за то, что сделала, но я никогда не пожалею, что полюбила тебя...

– Никогда? – Его тон не предвещал ничего хорошего. – Ты уверена?

Она вздернула подбородок.

– Я не стыжусь своих чувств.

– Докажи.

Она облизнула пересохшие губы.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду. Покажи мне эти так называемые чувства. Покажи, насколько ты нестыдлива. Скинь одежду. Я хочу, чтобы ты занялась со мной любовью. Докажи, что ты меня любишь.

Она нервно сглотнула, стараясь не подать виду, насколько ее шокировала его грубость, понимая, что этого он и добивается.

– Я не позволю тебе обесценить то, что было между нами...

Он пожал плечами.

– Не сомневался, что ты не сделаешь этого. У всего есть свои пределы.

Он замер, когда Аня дрожащими руками потянулась к верхней пуговице платья. Он смотрел, как она расстегнула первую пуговицу, затем еще две. Когда она добралась до третьей пуговицы, они оба задыхались, и он вдруг с проклятием схватил ее за руки.

– Ты и вправду готова так унизиться? Ради чего? Это ничего не изменит.

– Я думала, ты хочешь, чтобы я доказала свои чувства. – Аня была благодарна, что он остановил ее. Она нагнула голову и поцеловала его руку. – Как может унизить любовь к человеку?

Он высвободил руку и запустил пальцы в ее светлые шелковистые волосы.

– Единственно, что ты можешь доказать, – это то, что нам ни к чему чувства, чтобы наслаждаться друг другом.

Он прижал ее к своей груди и грубо поцеловал. Затем распахнул ее платье и начал с отсутствующим видом ласкать ее.

Ане хотелось расплакаться. Но вместо этого она нежно дотронулась до его подбородка. И вдруг он стал чувственным, а ласки стали более страстными.

– Это ничего не меняет, – снова повторил он и повалил ее на кровать, стягивая трусики.

– Знаю, знаю... – хрипло проговорила она, когда он тяжело опустился на нее.

Когда все кончилось, Скотт поднялся, молча бросил Ане одежду и оделся сам. Аня была уже у двери, когда Скотт остановил ее:

– Ты ничего не забыла?

Он протянул ей бумаги Кейт.

– Разве ты не за этим пришла сюда? – холодно спросил он. – Возьми, мне это не нужно. Все в прошлом. И твоя кузина тоже.

А я? Она не решилась спросить. По крайней мере, он ведет себя цивилизованно. Может, это добрый знак?

– Что ты намерен сообщить репортеру? – не удержалась она от вопроса, когда они спускались по лестнице.

– Минимум информации, – Скотт взглянул на часы. – Скажи Петре, что меня до двух дома не будет.

– Ты куда? – невольно вырвалось у Ани. По его лицу пробежал едва сдерживаемый гнев.

– Я ни перед кем не обязан отчитываться, а перед тобой – тем более. Не надейся, что твои чувства возымели надо мной власть.

– И не думала...

– Прекрасно. И не надо.

Он распахнул входную дверь.

– Ты все еще хочешь, чтобы я побыла с Петрой? – осмелилась спросить Аня.

– У тебя ангельское терпение, не так ли? – Он круто повернулся к ней. – Чего ты ждешь от меня? Что мне вправду хочется, так это чтобы ты убралась отсюда! Чтобы я тебя больше не видел. Теперь тебе ясно?

Он громко хлопнул дверью.

– Ого, вы с папой поцапались?

Повернувшись и увидев Петру, Аня лишь кивнула, массируя виски.

– Крупно?

– Достаточно, – боясь расплакаться, ответила Аня. – Отец сказал, что вернется около двух. Мне надо идти – будь добра, попрощайся за меня с миссис Ли.

Петра вышла проводить ее до машины.

– Но ведь вы будете приходить иногда?

– Не уверена...

– Но хотя бы будете заниматься со мной?

– Я и в этом не уверена. Не знаю, захочет ли твой папа...

– Вы так сильно поругались? – изумилась Петра. – Ребята, вы ведь не думаете порвать? Вы не можете. Я уезжаю домой на следующей неделе. А как же папа? Это совсем выбьет его из колеи. А если и вы не будете приезжать, то он останется один...

У Ани слезы застилали глаза.

– Твой папа – взрослый человек. Он вполне счастливо жил здесь до нашего появления, к тому же у него полно друзей.

– А как же щенок?

Аня недоуменно взглянула на девочку.

– Папа дарит тебе щенка?

Что за нелепая затея покупать щенка в подарок ребенку, который вот-вот улетит в Австралию. Или это для того, чтобы Петра почаще приезжала?

– Не мне... вам! Папа сказал, что вы хотите завести собаку, поэтому мы купили вам щенка. Но мы не могли отдать его вам сразу, потому что он еще совсем маленький и не сможет обходиться без мамы. Но у него уже есть все необходимое: ошейник, домик, миска и еда. Папа хотел сделать вам сюрприз... Ведь он все-таки подарит его вам? – заволновалась Петра.

Щенок? Скотт купил щенка для нее?

Эта мысль не давала ей покоя всю ночь. Подарить щенка совсем не то, что коробку шоколада, твердила она себе. Раз Скотт купил ей собаку, о которой она давно мечтала, значит, он испытывает к ней гораздо более сильные чувства, чем хочет признать. А иначе к чему утруждать себя? Она ясно дала понять, что ей довольно шоколадок и свечей. К тому же собаку не отдашь кому попало, пока не удостоверишься, что она попадет в хорошие руки.

На этом ее приятные мысли обрывались. Можно доверять человеку, не питая к нему любви, но невозможно любить того, на кого не можешь положиться. А она боялась, что отныне ассоциируется в сознании Скотта с двумя женщинами, обманувшими его доверие. Наверное, он подумает и поймет, почему она так вела себя, а может, даже и простит ее, но все равно это плохо скажется на их отношениях. Если бы она призналась ему в любви до того, как он застал ее с дневником в руках, все могло быть по-другому.

Нет, теперь ей не убедить Скотта в том, что она его достойна. Однако недоверие не помешало ему заняться с ней любовью. Если бы она дала понять, что согласна на такие однобокие отношения, он был бы, пожалуй, только рад. Для нее любовь и секс всегда были двумя сторонами одной медали. Она не требовала от Скотта взаимности, прежде чем отдаться ему, но ей нужно было хотя бы его уважение. Теперь же, увы, и этого не осталось.

Аня несколько раз тянулась к телефону, но что она может сказать ему? Я думала о тебе? Я хочу поговорить с тобой? Как бы ни было трудно, нужно дождаться его действий. А действовать он будет, потому что не сможет оставить все как есть, не поставив последней точки. Ему захочется по крайней мере задать ей вопросы, потому что в пылу гнева говорил только он.

От этих мыслей Аня нервничала и хандрила и к рассвету в понедельник оказалась во власти такой депрессии, что совершила нечто невиданное – сказалась больной. А потом ей позвонил Рассел Фуллер, и неожиданно для самой себя она согласилась побеседовать с ним.

Положив трубку, она вспомнила, что не ответила ни на одно послание Кейт. Аня написала, что «миссия выполнена», и спросила, передать ей пакет с курьером или отправить заказным письмом. Хотя лучше бы Аня его никогда не видела.

Рассел Фуллер оказался вовсе не жалким сплетником с лицом хорька, как он ей представлялся, а вполне симпатичным, старательным молодым человеком, тщательно записывающим их беседу. Он показал Ане альбом с пожелтевшими фотографиями, который нашел для него на чердаке в «Соснах» Скотт Тайлер.

Аня облегченно вздохнула, когда он начал ее расспрашивать о людях, изображенных на снимках, и о подробностях жизни Кейт на ферме и в Нью-Йорке. Аня охотно отвечала, но его последний вопрос совершенно вывел ее из себя.

– Значит... то, что у вас со Скоттом Тайлером, – это судьба. Ведь теперь он владеет бывшим домом Кейт? – выключив диктофон, спросил Фуллер.

– Извините? – настороженно спросила Аня, гадая, не журналистская ли это уловка.

– Ну, вы с Тайлером любите друг друга, правда?

– Кто вам это сказал? – резко спросила она. Он спрятал свой магнитофон в портфель.

– Тайлер. Он позволил мне осмотреть «Сосны». Признался, что Кейт долго торговалась, когда продавала их. Но, похоже, ему приятнее было говорить о вас.

– Он сказал, что я влюблена в него? – спросила она, оцепенев. Совершенно незнакомому человеку и к тому же репортеру? Подонок! Видно, гнев его еще не успел улечься.

– Гмм. Не совсем... на самом деле наоборот, – ошеломил он ее, педантично листая записи в блокноте, чтобы найти нужное место.

– Что... именно... он сказал? – запинаясь, спросила она.

– Процитировать точно? – Он заглянул в записи. – Вот... гмм... «Кейт, конечно же, потрясающая женщина, но влюбился я в ее кузину. В Ане есть благородство и душевная красота, поразившие меня в самое сердце. Думаю, я безотчетно почувствовал это уже при первой встрече, и влюбился прежде, чем осознал, что способен на это». Неплохой речевой оборот. Видно, он сам пишет.

– Но ведь это было сказано не для магнитофона? – приглушенным голосом спросила она.

– Конечно, нет. – Он хитро улыбнулся. – А что? Вы бы предпочли запись, чтобы давать ему слушать при каждой ссоре?

Он явно ожидал, что ему предложат еще чаю, однако неожиданно оказался за дверью. Аня дрожащими руками набрала номер.

– Я бы хотела встретиться со Скоттом Тайлером. Сегодня. Меня зовут Аня Адамс.

– К сожалению, мистер Тайлер работает по сокращенному графику, и у него нет ни одной свободной минуты.

Аня сжала телефонную трубку.

– Но он в офисе?

– Да... но, как я уже объяснила, мисс Адамс, у него нет свободного...

– Спасибо.

Аня быстро положила трубку, не успев услышать, как на другом конце провода воскликнули:

– Ах, подождите, мисс Адамс...

Аня долго выбирала одежду, тщательно подкрасилась и причесалась. Она постаралась придать себе спокойный и уверенный вид, однако волнение взяло свое, и когда она подъехала к офису, к конторе Скотта, выдержки у нее поубавилось.

Адвокатская контора «Тайлер и партнеры» оказалась не такой устрашающей, как ожидалось, – в убранстве приемной и холла сказывались не ультрамодные веяния, а врожденный хороший вкус. Обстановка была неформальной, и судя по количеству посетителей, дела шли неплохо.

Поправив классический зеленовато-голубой костюм, она подошла к столу регистратора, размышляя, как лучше обратиться. Но не успела она открыть рот, как услышала:

– Мисс Адамс, не так ли?

– Я... да.

Это кто-то из знакомых? Может, бывшая ученица?

– Вы к мистеру Тайлеру? Сюда, пожалуйста.

– Но у меня ис...

– Не назначена встреча, я знаю, – женщина изумленно взглянула на нее. – Мистер Тайлер вошел, когда я объясняла вам, что он занят. Должна признаться, он точь-в-точь описал вас.

Аня нахмурилась.

– Значит, он ждет меня?

– Ну, если и не ждал, так теперь будет. Ему сообщили, что вы здесь, и он скоро освободится, как он сам сказал, постарается побыстрее отделаться от клиента.

Аня сжала сумочку.

– Мне бы не хотелось выставлять кого-то. Я надеялась, что вам просто удастся втиснуть меня, когда у него окажется свободная минутка...

Но отступать было поздно. Ее уже вводили в кабинет Скотта. Он встретил ее в дверях.

– А у тебя неплохо идут дела, – заметила она, осматривая кабинет.

– Да, неплохо. Ты пришла, чтобы оценить мой капитал? – медленно произнес он.

Она закусила губу.

– Нет. Извини. Не понимаю, как это вырвалось.

– Ты нервничаешь. Присядь.

Он указал на стул, а сам сел на краешек стола, вытянув ноги и сложив руки на груди. По его виду не скажешь, чтобы он волновался.

– Почему ты не на работе?

– Сказалась больной.

– Ты больна? – спросил он, всматриваясь ей в лицо.

Да, любовью. Она отвела глаза и покачала головой.

– Просто захотелось взять выходной.

– И пришла, чтобы провести его в моем кабинете? Или тебе нужна моя профессиональная помощь? Если хочешь сделать кражу со взломом своей профессией, то поручи мне вести дела. Похоже, у тебя нет к этому особых талантов.

У нее забилось сердце. Если он способен шутить над этим...

– У меня был Рассел Фуллер.

– Вот как?

Аня заметила, что его пальцы вцепились в край стола. Он волнуется не меньше ее, просто лучше скрывает это.

– Да. И кое-что поведал. То, что ты ему рассказал. О нас, – с вызовом произнесла она. – Это правда?

– А ты как думаешь?

Она молча смотрела на него, разрываясь между надеждой и страхом. В глазах защипало.

– Если тебе пришлось прибегать к посреднику, чтобы рассказать о своих чувствах, то это не сулит нам ничего хорошего, – в слезах прошептала она.

Скотт тут же подался вперед.

– О господи... не плачь...

Он обнял ее и прижал к себе.

– Прошу... не плачь... Конечно, это правда, Аня. Я был слепцом, если не заметил этого раньше. Я люблю тебя. Поэтому меня все так и задело. Когда я разговаривал с Фуллером, у меня в голове прояснилось. Все выходные я мучился, пытаясь разобраться. Ты призналась, что боялась потерять меня, и я испугался. Это все для меня ново. Всю жизнь у меня никогда не было по-настоящему близкого человека. Я был сам по себе. И тут появилась ты. Меня с самого начала к тебе тянуло. И даже соблазняя тебя, я понимал, что ты не из тех, кто предается любви без глубокой сердечной привязанности, но не смог удержаться. – Он крепче обнял ее. – Ты лучшее, что было у меня в жизни. С тобой мне захотелось стать мужем и отцом. В глубине души я понимал, что ты вовсе не такая, как Лорна и Кейт, но я боялся, что ты можешь ранить меня куда сильнее, чем они. Но я больше не могу так жить. Мне нужна твоя любовь. И даю слово, что научусь открыто выражать свои чувства – ты научишь меня. Перестань плакать, прошу тебя, я не хотел, чтобы ты плакала, – сказал он, покрывая жадными поцелуями ее мокрое лицо.

– А чего же ты хотел от меня? – прошептала Аня.

– Не знаю... могла бы накричать на меня, стукнуть разок, рассмеяться... – Он застонал. – Я надеялся, что мое объяснение в любви покажется тебе романтичным...

Она резко откинулась назад.

– Что?

Скотт смахнул слезы с ее щеки.

– Ну, я хотел послать трубадура, чтобы он спел тебе серенаду... – печально произнес он.

– Ты с ума сошел?

– Безусловно, я сошел с ума – из-за тебя. Иначе почему я поступил так глупо? Фуллер сказал мне, что встретится с тобой в понедельник, вот я и попросил его передать тебе мои слова.

– А почему ты не мог прийти и сказать сам?

– Мне было стыдно, – признался он. – Ты сказала, что любишь меня, а я грубо оттолкнул тебя. Я пытался показать, что ты для меня ничего не значишь. Я думал, ты возненавидела меня, и боялся с тобой встречаться. Думал, разве может она любить человека, который так с ней обошелся?

– Неблагодарное дело, но кто-то же должен, – фыркнула Аня.

Он поднял голову и увидел ее сияющую улыбку.

– И этим кем-то должна быть ты, – заверил он. – Только ты.

– Гмм. – Она прижалась к его груди и взглянула на него заплаканными серыми глазами. – Какой ценой и на каких условиях?

– Придется выйти за меня замуж, переехать жить в «Сосны», быть моей каждую ночь, рожать мне детей, быть матерью моей талантливой и дерзкой дочери и наполнять мой дом любовью и весельем.

– А щенок? – хитро улыбаясь, спросила она его.

– Может, заведем и щенка. Но только при условии, что будешь хорошо себя вести, – с усмешкой согласился Скотт.

Аня подняла голову, просунула руки под пиджак Скотта и, обхватив его за бедра, подтолкнула к столу.

– О, я очень, очень примерная... – промурлыкала она.

Глаза Скотта вспыхнули, и он приник к ее губам. Отдаваясь во власть его нежной страсти, Аня блаженно размышляла о том, какое счастье ждет ее впереди...