1. Понятие доктрины и догмы права

Под догмой права традиционно имеются в виду общепринятые в юриспруденции (в правовой доктрине той или иной юридической школы, направления и т.д.) исходные основные положения о позитивном праве, его установлении и действии.

Учение о догме права (разработка и обоснование ее общей концепции, системы в целом и отдельных положений) принято именовать доктриной права (доктриной позитивного права). «Доктрина права” — это собирательное понятие для обозначения всей совокупности юридико-научных трактовок и суждений о позитивном праве, составляющих основы догмы права.

Доктрина права разрабатывает и обосновывает определенные юридико-познавательные формы (принципы, понятия, термины, конструкции, способы, средства, приемы и т.д.), трактовки позитивного права (его источников, системы и структуры, его действия и применения, его нарушения и восстановления и т.д.). Совокупность таких юридико-познавательных форм трактовки позитивного права и составляет содержание догмы права.

С помощью этих юридико-познавательных форм доктрина права логически упорядочивает противоречивый и хаотичный эмпирический материал действующего права в виде целостной и внутренне согласованной системы позитивного права (с соответствующими структурными элементами, их взаимосвязями и т.д.). Доктрина, таким образом, создает определенную юридико-логическую (мыслительную) модель позитивного права — модель (логико-теоретическую конструкцию, схему, способ и метод) как для надлежащего доктринального понимания и толкования позитивного права, так и для его фактического установления и действия в реальной действительности.

Такая модель позитивного права формулируется с помощью специфического доктринально-юридического словаря, т. е. определенной системы логически взаимосвязанных специальных понятий, категорий, терминов, словесных конструкций, дефиниций и т.д.

Содержательно-смысловая особенность профессионального юридического языка (доктринального языка права) обусловлена тем, что он, определяя и характеризуя логику общеобязательных требований (правил, норм) позитивного права, выражает юридически должное. Поэтому юридический язык не просто описывает то или иное фактическое состояние, но трактует (интерпретирует) его с позиций юридически должного, т.е., по существу, предписывает рассматриваемому фактическому состоянию соответствующее ему юридически должное. Иначе говоря, юридический язык (доктринальный язык права), как и язык самого права, носит по своему смыслу не дескриптивный (описательный), а прескриптивный (предписывающий) характер. Ведь и язык законодателя (язык, на котором выражается создание и действие позитивного права) это общепринятый юридический язык, созданный доктриной права и выражающий общую нормологическую природу и доктрины права, и самого действующего права.

Поэтому овладение и надлежащее пользование профессиональным юридическим языком, точность и четкость в употреблении соответствующих юридических понятий, терминов, словесных формулировок, дефиниций, характеристик, оценок и т.д. являются одной из первичных целей юридического образования и вместе с тем одним из непременных требований соблюдения юридической культуры во всех сферах теории и практики права.

Долгое время доктрина права (так называемое “право юристов”) являлась в различных системах права (например в римском праве, в системах романо-германского права, в мусульманском праве) одним из основных, а в ряде случаев и главных, источников действующего (позитивного) права. И сегодня она продолжает играть существенную роль во всем процессе установления и применения позитивного права, а в некоторых системах права она и официально признается в качестве источника действующего права.

В целом доктрина права своей юридико-логической трактовкой позитивного права не только отражает, но и выражает, определяет его, т.е. активно соучаствует в процессе его создания и осуществления. Без правовой доктрины нет и определенной системы позитивного права, и даже там, где правовая доктрина официально не является источником действующего права, ее положения фактически присутствуют в содержании позитивного права, во всех формах его действия и применения.

Отсюда вытекает существенное значение и догмы права как совокупности общепринятых доктринальных положений о позитивном праве. Под такой “общепринятостью” имеется в виду традиционная формула: “communis opinio doctorum” (“общее мнение докторов”, т.е. учителей, профессоров, ученых- юристов). При этом имеется в виду “общее мнение” (согласие) по существу доктрины и ее основных положений — при всех прочих разнотолках, различиях в подходах и т.д.

Та или иная правовая доктрина (и соответствующая догма права) разрабатывается применительно к конкретной системе действующего права и отражает присущие ей особенности. Отсюда и различия между разными правовыми доктринами (и догмами права), каждая из которых имеет в виду прежде всего трактуемую в ней определенную систему права.

Правовые доктрины (и соответствующие догмы права) некоторых современных национальных систем права во многом идентичны (в силу общих исторических корней этих систем права, сходных условий их эволюции и т.д.). Такое доктринальное единство является одним из важных критериев для объединения нескольких однородных систем права в определенную группу (так называемую “правовую семью”), например в романо-германскую (континентально-европейскую) правовую семью, правовую семью общего права и т.д..

 

2. Типы правовых доктрин

Любая доктрина позитивного права и соответствующая догма позитивного права выражают определенную концепцию правопонимания, то или иное общее понятие права.

Проблемы, связанные с доктриной и догмой позитивного права, в основном разрабатывались и продолжают разрабатываться представителями различных школ и направлений легистского (позитивистского) правопонимания. В центре их внимания всегда стояли вопросы юридико-догматической трактовки и анализа действующего права, изучения его источников, их комментирования, толкования, систематизации и т.д.

Основы правовой доктрины и догмы разработали римские юристы. Дальнейшее развитие доктрины и догмы права связано с деятельностью средневековых юристов (глоссаторов, а затем и представителей гуманистической школы права). Заметный след в истории юридической догматики оставили представители исторической школы права. Так, Г. Гуго рассматривал юридическую догматику” как одну из трех составных частей юриспруденции (наряду с философией позитивного права и историей права). При этом под “юридической догматикой” он имел в виду сочетание доктрины и догмы позитивного права и с позитивистских позиций трактовал “юридическую догматику как юридическое ремесло”, для которого достаточно эмпирического знания об источниках действующего права. В дальнейшем (особенно со II половины XIX в.) проблемы юридической догматики занимают центральное место в юриспруденции — как в теоретических, так и в отраслевых юридических дисциплинах.

В русле юридико-догматической трактовки права сформировалась и аналитическая юриспруденция (Д. Остин, Ш. Амос и др.). Идеи этого направления получили дальнейшее развитие в трудах неопозитивистов в XX в. (Г. Кельзен, Г. Харт и др.). Наиболее последовательно неопозитивистская концепция правовой доктрины и догмы представлена в “чистом учении о праве” Г. Кельзена.

В целом позитивистские разработки правовой доктрины и догмы внесли значительный вклад в развитие юриспруденции, в обогащение ее понятийного словаря и методологического арсенала. Своими исследованиями в области доктрины и догмы позитивного права они оказали большое влияние на процесс рационализации и совершенствования действующего права в духе соответствующих доктринальных положений об источниках системе и структуре позитивного права, способах его толкования, унификации и систематизации, о надлежащих формах правотворчества, правоприменительной деятельности и т.д. Разработанные ими юридико-технические конструкции, способы и приемы анализа действующего права сохраняют свое познавательное значение для представителей всех направлений доктринальной трактовки права.

Представители естественноправовой мысли весьма мало занимались доктринальными проблемами позитивного права и, за редким исключением (в лице, например, средневековых юристов Павийской школы, постглоссаторов, Г. Гроция, некоторых представителей “возрожденного естественного права” в XX в.), не разрабатывали со своих позиций каких-либо специальных учений о позитивном праве. Их основное внимание было сосредоточено на трактовке естественного права и естественноправовой критике позитивного права, но не на вопросах теории позитивного права.

В современных условиях необходимость разработки проблем доктрины и догмы позитивного права с позиций юридического правопонимания диктуется уже не только общетеоретическими соображениями, но и существенными изменениями в самом позитивном праве, которые связаны с закреплением в конституциях многих стран основных естественных (прирожденных и неотчуждаемых) прав и свобод человека. Причем речь идет не только о признании этих естественных прав и свобод в качестве позитивных прав, но и о необходимости соответствия всего позитивного права этим естественным правам и свободам. Кроме того, эти конституции признали также и общепризнанные принципы и нормы международного права приоритетной составной частью своей национальной системы позитивного права.

Однако эта радикальная модернизация смысла и содержания современного позитивного права не нашла еще своего адекватного отражения ни в традиционных позитивистских доктринах и догмах позитивного права (при всем пиетете позитивистов ко всему официально установленному), ни в соответствующих естественноправовых разработках доктринальных проблем позитивного права (при всем восхвалении юснатуралистами идей естественного права).

В нашей юридической литературе (научной и учебной) доктринальная проблематика позитивного права (как в основном и вся теория права) освещается в целом с традиционных легистских (позитивистских) позиций. Новые, конституционно признанные и закрепленные приоритетные части действующего позитивного права (прирожденные и неотчуждаемые права и свободы человека, общепризнанные принципы и нормы международного права), по существу, остаются вне этих легистских доктринальных представлений о позитивном праве, его источниках, системе и т.д.

Между тем ясно, что в любой доктринальной трактовке современного российского позитивного права должны быть надлежащим образом учтены названные конституционные положения, смысл которых состоит в признании двух новых приоритетных источников позитивного права — 1) прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека (т.е. по существу — естественных прав человека) и 2) общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации. Причем основные права и свободы человека, признанные нормами позитивного права, по смыслу конституционных положений являются не только реальными, уже приобретенными субъективными правами каждого индивида, но имеют также исходное общеправовое (критериально-правовое) значение, так что все остальные нормы позитивного права должны соответствовать (и не должны противоречить, нарушать) основным правам и свободам человека.

Исходной основой и принципом либертатно-юридической концепции доктрины и догмы позитивного права является принцип формального равенства (как синтеза и триединства всеобщей равной меры, свободы и справедливости), нормативная конкретизация которого представлена в системе позитивного права, во всех формах и процедурах его установления, действия и реализации. В рамках либертатно-юридического подхода, под доктриной и догмой позитивного права мы имеем в виду доктрину и догму позитивного права, соответствующего принципу формального равенства, доктрину и догму правового закона.

Поэтому во всем нашем дальнейшем изложении проблем доктрины и догмы позитивного права предполагается правовой смысл, правовой характер закона (позитивного права в целом, включая все его системно-структурные элементы и т.д.), всех способов, форм, процедур и приемов его установления, изменения, действия, толкования и применения.

 

1. Норма права как основная категория доктрины и догмы позитивного права

Норма права — одно из основополагающих понятий для всех тех доктрин права (независимо от различий в типах правопонимания), которые трактуют право нормативно, т.е. понимают и определяют право в целом через норму, считают, что право как таковое состоит из норм.

То, что принято называть позитивным правом, фактически (как реальное эмпирическое явление) представляет собой неопределенное множество различных официальных документов (законов, постановлений, приказов, судебных прецедентов и т.д.), в которых содержатся разного рода общеобязательные положения (установления, требования, запреты, предоставления, указания, констатации, определения, характеристики, оценки, наказания, поощрения и т.д.). Эти положения текстуально выражаются в виде статей, параграфов, пунктов, частей, разделов того или иного официального документа общего характера (закона, указа, постановления и т.д.) или в виде конкретного судебного решения (в системах прецедентного права) и т.д.

Весь этот фактический материал сам по себе — без его научно-юридического осмысления, без его доктринальной трактовки — носит, как и все фактическое, весьма хаотичный, неопределенный, фрагментарный характер.

Одна из основных задач юриспруденции в целом и правовой доктрины в особенности состоит в научной разработке, упорядочении и систематизации этого фактического официального материала в качестве определенным образом согласованного единства и целостности различных явлений, которые в своей совокупности именуются “позитивным правом” (“действующим правом”).

Для рационального упорядочения этого официального материала и придания ему системного единства логически необходимо, чтобы и искомая система в целом, и ее составные элементы строились по одной и той же регулятивной модели, имели одну и ту же регулятивно значимую структуру. Такой единой регулятивной моделью, согласно доктрине и догме права, является норма права. Причем норма права как доктринальная юридико-логическая конструкция (регулятивно-правовая модель) представляет собой такую систему, внутренняя структура которой состоит из трех взаимосвязанных регулятивно значимых компонентов (элементов) — диспозиции, гипотезы и санкции.

На основе такого юридико-логического понимания нормы права доктрина права трактует весь официальный материал общеобязательного характера как определенное системно-регулятивное целое, как право, представляющее собой систему норм права.

Трактовка права как системы норм права, по существу, означает и вообще логически допустима лишь при условии, что прежде всего само право в целом (право как системное нормативно-регулятивное целое) мыслится как единая норма права и именно как позитивно-правовая норма (с соответствующими структурными компонентами — диспозицией, гипотезой и санкцией). Понимание (и понятие) права в целом как единой (основополагающей исходной и вместе с тем предельной, всеобщей, высшей, генеральной, основной) позитивно-правовой нормы логически предшествует пониманию (и понятию) отдельной нормы права в качестве системного элемента права. Понятие права в целом как единой нормы права составляет юридико-логическую основу понимания права как системы норм права и включает в себя понятие отдельной нормы права как элемента этой системы.

В смысле такой первичности права в целом в его соотношении с отдельными правилами (нормами) права следует понимать и известное суждение римского юриста Павла. Не из правила (regula) выводится право, но из существующего права должно быть создано правило” (Д.50.17.1).

Но последовательная юридико-логическая трактовка нормативности права показывает, что из существующего права можно создать правило (норму) лишь в том случае, если все это существующее право само концептуально понимается как единое исходное основополагающее правило (норма).

Такого последовательного концептуального понимания нормативности права, включающего в себя понимание исходной юридико-логической основы этой нормативности понятия права в целом как единой нормы, нет не только у римских юристов, но и у современных нормативистов. Показателен в этом плане нормативизм Г. Кельзена. Трактуя право как систему норм, он видит основание нормативности позитивного права и “действительности всех норм” не в самом позитивном праве (не в том, что само право в целом — это единая норма права), а вне позитивного права — в некой трансцендентально-логически постулируемой “основной норме”, которая не является нормой позитивного права.

Но отдельные нормы позитивного права обладают юридической силой и являются юридически (а не чисто логически) должными не по трансцендентально-логическим, а по позитивно-правовым основаниям и характеристикам, что выражено уже в самой специфической юридико-логической конструкции правовой нормы как системного единства диспозиции, гипотезы и санкции. Если бы такими специфическими нормативно-правовыми свойствами и характеристиками не обладало в целом само право (т.е. если бы все право в целом не обладало специфическими свойствами и характеристиками общеобязательной нормы позитивного права), то вообще нельзя было бы говорить и об отдельных юридически должных (официально обязательных) нормах права как элементах системы права в целом. Ведь не право в целом как система норм права получает свое специфическое нормативно-правовое значение и силу от отдельной нормы права, а наоборот.

Поэтому нормативность права означает прежде всего специфическую юридическую нормативность всего права в целом и лишь на этой исходной основе (позитивное право в целом как единая основная позитивно-правовая норма) — юридическую нормативность его системных элементов (отдельных норм позитивного права). И именно в силу такой общеправовой своей природы и смысла норма права выступает в качестве общего основания и единого критерия для специфической юридико-логической интерпретации (осмысливания, трактовки, характеристики, оценки, упорядочения, системной организации и т.д.) всех юридически значимых явлений — как отдельных положений самого позитивного права, так и регулируемых им общественных отношений.

Норма права (как основная доктринальная категория и конструкция) выступает в качестве исходной юридико-смысловой модели и для всех других доктринальных понятий и конструкций (правоспособности, правосубъектности, правоотношения, правонарушения, правового акта и т.д.), которые производны от нормы права. Их позитивно-правовое содержание и нормативно-регулятивное значение определяются с помощью нормы права посредством их нормативно-правовой трактовки и оценки, выявления характера их связи с нормой права и определения способа и формы присутствия в них нормативного начала, словом — их нормативно-правовой модальности.

На основе нормативно-правовой интерпретации различных общественных отношений и соответствующих форм их позитивно-правовой регуляции осуществляется вся правоустановительная, правозащитная, правотолковательная и правоприменительная деятельность.

Норма права это не только доктринально трактуемое правило самого права (правило правовой регуляции), но вместе с тем и доктринально-методологическое правило работы с материалом позитивного права (его текстом, положениями и т.д.), универсальное средство “юридического ремесла”, смысловая основа и конструктивный принцип юридико-догматического творчества.

Но нормативно-правовая интерпретация, как и доктрина в целом, не изменяет, конечно, сам фактический материал позитивного права (его официально установленную форму и содержание), который остается таким же, как и до его доктринальной трактовки. Изменяется понимание этого фактического материала (его текста): согласно доктрине, регулятивно-правовой смысл и значение этого официального материала (текста) состоят в том, что в нем есть нормы права — правила правовой регуляции. Согласно такому доктринальному пониманию (интерпретации, толкованию), положения этого фактического материала (текста) имеют правовой смысл и значение лишь в качестве содержания структурных элементов нормы права — как единой, основной, высшей нормы права (права в целом), так и отдельных норм права (системных элементов права в целом).

 

2. Понятие и структура нормы права

В качестве доктринальной конструкции норма права представляет собой определенную юридико-логическую модель позитивного права в целом как особого нормативного регулятора внешнего поведения людей.

Для того чтобы позитивное право осуществляло свою регулятивную (от лат. regula — правило) роль, логически необходимо наличие в нем трех взаимосвязанных компонентов (правовых положений): 1) общеобязательного правила регуляции поведения людей; 2) условий, при которых это правило действует; 3) последствий нарушения правила.

Эта логика (логическая модель) правовой регуляции и права как регулятора выражена в доктринальной трактовке нормы права как системы из трех структурных элементов — диспозиции, гипотезы и санкции.

Норма права — это общее правило регулирования общественных отношений, согласно которому его адресаты должны при определенных условиях (гипотеза) действовать как субъекты определенных прав и обязанностей (диспозиция), иначе последуют определенные невыгодные для них последствия (санкция).

Диспозиция нормы права — это взаимные права и обязанности участников (сторон) отношения, регулируемого нормой У каждой стороны есть и права, и обязанности. Причем право одной стороны — это обязанность другой стороны и наоборот. Благодаря такой взаимосвязи (взаимности) прав и обязанностей норма права и право в целом носят двусторонний, предоставительно-обязывающий (атрибутивно-императивный) характер. Предоставление права лишается своего регулятивного смысла без соответствующего обязывания.

Права и обязанности сторон отношения (по своему регулятивному значению, объему и т.д.) должны быть согласованы между собой таким образом, чтобы правам и обязанностям одной стороны точно соответствовали (корреспондировали) обязанности и права другой стороны. Такая взаимная корреспонденция прав и обязанностей является непременным требованием правовой регуляции общественных отношений. Диспозиция (от лат. dispositio расположение) нормы как раз и выражает требование такого взаимно согласованного расположения (установления) прав и обязанностей сторон.

Гипотеза нормы права — это условия действия прав и обязанностей, предусмотренных диспозицией нормы.

Санкция нормы права — это негативные (невыгодные для нарушающей стороны) последствия нарушения требований диспозиции и гипотезы, т.е. нарушения прав и обязанностей, предусмотренных диспозицией, и условий их действия, предусмотренных гипотезой.

Существенное значение для понимания юридико-логического смысла и значения структурных элементов нормы права в их соотношении с фактическими положениями действующего права имеет различение формы и содержания правовой нормы.

Форма правовой нормы — это теоретико-доктринальная, юридико-логическая конструкция (мысленный образ, модель) в виде системы из трех элементов (гипотезы, диспозиции и санкции).

Содержание же нормы права (т.е. содержательный состав этих трех элементов нормы) состоит из соответствующих положений позитивного права (из правовых положений, закрепленных в различных статьях, параграфах, пунктах, частях того или иного источника позитивного права).

Позитивное право (текстуальное содержание его источников) составлено и выражено не в форме норм права, а в форме статей, параграфов, пунктов и т.д. того или иного его источника (закона, указа, постановления и т.д.). Это обусловлено потребностями четкого и экономного изложения содержания позитивного права без ненужных повторов одних и тех же положений в разных частях его текста.

Ввиду таких различий между формой правовой нормы и формой текстуального выражения положений позитивного права позитивно-правовое содержание разных элементов нормы права закреплено (выражено) не в какой-то одной статье, пункте и т.д. того или иного источника позитивного права, а, как правило, в разных статьях, пунктах, частях одного источника, а нередко и различных источников позитивного права. Поэтому норму права нельзя смешивать и отождествлять с тем или иным отдельным положением и фрагментом текста позитивного права, с его статьями, параграфами и иными составными частями.

Приемы, способы и характер выражения в позитивном праве трех структурных компонентов нормы права зависят как от своеобразия регулируемых отношений, так и от особенностей самого регулятора (от методов, средств, задач и целей позитивно-правовой регуляции).

Поэтому в тексте позитивного права в одних случаях прямо сформулированы правоположения по всем элементам нормы права, а в других случаях такая прямая позитивно-правовая формулировка того или иного элемента нормы права отсутствует ввиду его явной очевидности для всех. Во всяком случае смысл отсутствующей (прямо не формулированной в тексте позитивного права) части нормы права должен со всей определенностью подразумеваться, однозначно и бесспорно вытекать из наличного текста позитивного права.

Ряд особенностей в соотношении между элементами нормы права и положениями текста позитивного права обусловлен спецификой сферы правовой регуляции.

Так, основная масса положений уголовного закона (позитивного ’уголовного права) относится к гипотезе (конкретные составы преступлений) и санкции (меры наказания за совершение соответствующих преступлений). Это диктуется логикой законодательной регламентации отношений в данной сфере и соответствует известному прогрессивному принципу: Нет преступления, нет наказания без закона” (т.е. без предварительного их установления в законе).

Положения же, относящиеся к диспозиции уголовно-правовой нормы (т.е. права и обязанности государства, с одной стороны, и соответствующие обязанности и права лица, совершившего преступление, с другой стороны), формулируются в статьях общей части уголовного закона.

Примерно так же обстоит дело и в административном законодательстве.

Во многих других отраслях законодательства (например в конституционном, гражданском, семейном, трудовом, земельном законодательстве и т.д.) основная часть законодательных положений относится к диспозиции нормы (права и обязанности сторон в соответствующей сфере отношений), и лишь небольшая их часть содержит прямые формулировки положений, относящихся к гипотезе и санкции нормы.

Процессуальное законодательство (уголовно-процессуальное, административно-процессуальное, гражданское процессуальное законодательство и т.д.) тоже в основном состоит из положений, относящихся к гипотезе (основания процессуальных действий) и к диспозиции процессуально-правовой нормы (процессуальные права и обязанности участников соответствующего процесса). Положения же, прямо относящиеся к санкции процессуальной нормы, занимают в процессуальном законодательстве незначительное место.

Подлинное нормативно-регулятивное значение тех или иных положений позитивного права (действующего законодательства) можно четко выявить и установить лишь при толковании этих позитивно-правовых положений (в их соотнесенности со структурными элементами нормы права) применительно к конкретному правовому делу, когда реальный спор о праве актуализирует все юридически значимые аспекты фактических отношений и регулятивные моменты действующего права.

Этим во многом определяются как достоинства прецедентного (судебного) права, так и в целом значение правовой (особенно судебной) практики для правоустанавливающей и правоприменительной деятельности.

 

3. Признаки нормы права

При рассмотрении и оценке свойств и признаков нормы права следует учитывать черты и характеристики как ее доктринальной (юридико-логической) формы, так и ее позитивноправового содержания.

Как доктринальная форма (конструкция) первичного элемента позитивного права норма права — это мера права, общеправовой масштаб.

Основными признаками нормы права как формы (меры, масштаба) являются общий характер, системность, формальная определенность.

Общий характер нормы права означает, что она является постоянно действующим правилом правовой регуляции определенного вида общественных отношений. Действие нормы права не исчерпывается ее однократным применением.

Общий характер нормы права по-разному выражается и проявляется в разных системах права. Так, в системах права романо-германской правовой семьи, в рамках которой развивается и российское право, под нормой права имеется в виду общее правило абстрактного характера, позитивно-правовое содержание которого в абстрактно-всеобщем виде (без связи с тем или иным конкретным случаем, регулируемым нормой) выражено в действующем законодательстве (позитивном праве).

В системах же “общего права” (прецедентного права) под нормой права имеется в виду общее правило прецедентного (казусного) характера, позитивно-правовое содержание которого выражено в решении одной из высших судебных инстанций по конкретному делу. Такая прецедентная норма тоже носит общий характер, поскольку подлежит применению при решении всех других сходных дел.

Системность нормы права наиболее четко и последовательно выражена в нормах абстрактного характера, которые представляют собой систему из трех структурных элементов (диспозиции, гипотезы и санкции). Причем такая системная конструкция абстрактной нормы права является общей моделью и системообразующим началом для всего позитивного права как системы норм.

Системное значение норм прецедентного характера проявляется в том, что именно такие нормы, согласно доктрине систем общего (судебного) права, рассматриваются как “собственно право” в этих системах, составляют их основную часть и служат образцом для действующих в их рамках абстрактных норм.

Формальная определенность нормы права абстрактного характера представлена в ее системной конструкции (из диспозиции, гипотезы и санкции), которая выражает логику правовой регуляции и, следовательно, является юридико-логически определенной формой.

Форма правовой нормы (системное единство ее элементов) не зависит от фактического материала позитивного права (от его конкретных положений), составляющего содержание ее структурных элементов. Напротив, эта нормативная форма (как постоянная и неизменная юридико-логическая конструкция) придает разнородному материалу позитивного права формальную определенность в качестве содержания своих составных элементов. Это означает, что положения позитивного права осуществляют свою регулятивную роль в нормативно определенной форме — в форме системных взаимосвязей диспозиции, гипотезы и санкции. Такая нормативная форма требует четкой увязки предусмотренных в позитивном праве опреде ленных прав и обязанностей с определенными условиями их осуществления и определенными невыгодными последствиями их нарушения.

В прецедентном праве действуют свои общие правила о прецедентном значении определенных судебных решений и их применении. Это придает формальную определенность нормам прецедентного характера.

Официально-обязательный характер нормы права как обязательного правила регуляции обусловлен позитивно-правовым содержанием ее составных частей (диспозиции, гипотезы и санкции). Содержание конкретной нормы права конструируется (составляется) по общей системной модели нормы права — из конкретных позитивно-правовых положений, которые по своему регулятивному значению соответствуют юридико-логическому смыслу диспозиции, гипотезы и санкции (в их системных взаимосвязях и единстве).

Из различения формы и содержания правовой нормы видно, что норма права может быть формой выражения положений любого (по его правовому качеству) позитивного права, т.е. положений как правового, так и антиправового закона (дей- с гвующего позитивного права). Поэтому норма права может служить формой для выражения разного содержания, может быть как мерой равенства, свободы и справедливости, так и мерой произвола, насилия и привилегий.

Представители легизма используют логически “чистую” (и всеядную) форму правовой нормы для оправдания любого произвольного содержания позитивного права.

В рамках либертатно-юридической трактовки под нормой права имеется в виду норма правового закона, т.е. позитивного права, положения которого соответствуют требованиям принципа формального равенства. В таком либертатно-юридическом смысле норму права можно определить как юридико-логическую форму конкретизации требований принципа формального равенства в виде положений правового закона (позитивного права, соответствующего принципу формального равенства). И только такую норму права (и норму такого права) можно характеризовать как меру свободы, равенства и справедливости. Сама же по себе трехчленная логическая конструкция нормы права не может ни изменить правовое качество положений действующего позитивного права, ни придать им собственно правовые свойства равенства, свободы и справедливости.

 

4. Виды норм права

Нормы права осуществляют различные по характеру, содержанию, задачам и целям регулятивные функции. Этим обусловлено наличие различных видов правовых норм.

Выделение тех или иных видов норм права зависит от основания (критерия) их группировки, классификации. В литературе существует множество подобных классификаций, каждая из которых опирается на определенную нормативно-регулятивную особенность, присущую той или иной группе норм права.

По отраслевому критерию нормы права делятся на различные виды по своей принадлежности к соответствующей отрасли права — на правовые нормы конституционного, гражданского, уголовного, семейного, трудового права и т.д.

Ввиду деления отраслей права на отрасли материального права (например отрасли уголовного права, гражданского права и т.д.) и отрасли процессуального права (например отрасли уголовно-процессуального права, гражданского процессуального права и т.д.) выделяются такие разновидности норм, как материально-правовые нормы (нормы материального права) и процессуально-правовые нормы (нормы процессуального права). Нормы материального права — это нормы первичной правовой регуляции общественных отношений, а нормы процессуального права регулируют процессуальный порядок и процедуры практической реализации и исполнения уже установленных норм материального права, и в этом смысле (но никак не в смысле второстепенности!) они являются нормами вторичной правовой регуляции. Существенное значение норм процессуального права состоит в том, что они устанавливают определенный правовой порядок действия самого права. Чем более развито право, тем больше в нем процессуальных норм и отраслей.

В связи с делением права в целом на частное и публичное право различают нормы частного права (например нормы гражданского права) и нормы публичного права (например нормы конституционного, уголовного права и т.д.).

Нормы делятся на разные виды и в зависимости от форм выражения их регулятивного воздействия, от модальности их регулятивной силы.

Так, уже римский юрист Модестин отмечал: “Действие (сила) права: повелевать, запрещать, разрешать, наказывать». Цицерон соответственно говорил о таких формах действия права, как веление и запрет, а юрист Квинтилиан — о воздаянии, ограничении, наказании, запрещении и дозволении.

Согласно нормативистскому учению Г. Кельзена, норма права как долженствование приказывает (предписывает), позволяет (дозволяет) или уполномочивает (управомочивает).

По рассматриваемому критерию широко распространено деление норм права на запрещающие, обязывающие, управомочивающие, поощрительные.

Под запрещающими нормами при этом имеются в виду нормы, содержащие запрет совершать те или иные противоправные действия (проступки или преступления). Такие нормы характерны прежде всего для уголовного права и административного права, значительная часть положений которых определяет запрещенные деяния (соответственно — преступления и административные проступки). Но запрещающие нормы есть и в других отраслях права. Так, п. 4 ст. 19 ГК РФ запрещает (не допускает) приобретать права и обязанности под именем другого лица.

К обязывающим нормам относятся нормы, предписывающие субъекту права обязанность совершать определенные правомерные действия. Так, согласно ч. 2 п. 3 ст. 922 ГК РФ, банк обязан осуществлять контроль за доступом в помещение, где находится предоставленный клиенту сейф.

Управомочивающая норма содержит положение, предоставляющее субъекту права определенное правомочие (возможность совершить определенное юридически значимое действие). Так, п. 1 ст. 502 ГК РФ содержит управомочивающее положение, согласно которому покупатель вправе в течение четырнадцати дней с момента передачи ему непродовольственного товара, если более длительный срок не объявлен продавцом, обменять купленный товар на другой аналогичный товар, произведя в случае разницы в цене необходимый перерасчет с продавцом.

Поощрительные нормы содержат положения, стимулирующие различные виды правомерного, общественно полезного поведения. Так, ст. 131 Кодекса законов о труде РФ предусматривает ряд мер поощрения (объявление благодарности, выдача премии и т.д.) за образцовое выполнение трудовых обязанностей, новаторство в труде и другие достижения в работе.

В зависимости от степени определенности правоположений, составляющих позитивно-правовое содержание элементов нормы права, правовые нормы делятся на абсолютно определенные, относительно определенные и бланкетные.

Содержание абсолютно определенных норм носит однозначный характер и допускает лишь один вариант поведения. Содержание относительно определенных норм допускает разные варианты поведения — в виде прямого перечня альтернативных вариантов поведения или в виде разрешения сторонам самим определить свой вариант поведения.

Особенность позитивно-правового содержания бланкетной нормы состоит в том, что в нем имеется общая ссылка на то или иное специальное правило без раскрытия его конкретного содержания. Так, ст. 249 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение ветеринарных правил и правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений, но в самой статье не приводится содержание этих правил, установленных в других актах.

В зависимости от условности или безусловности своего позитивно-правового содержания нормы права делятся на диспозитивные и императивные.

Диспозитивной, согласно п. 4 ст. 491 ГК РФ, является норма, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное. Стороны могут своим соглашением исключить применение такой нормы либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней. Применение положений императивной нормы категорически обязательно для сторон, и последние не вправе изменять их (см. ст. 422 ГК РФ).

Выделяются и некоторые другие виды норм. Так, дефинитивными нормами называются нормы, которые содержат легальное (позитивно-правовое) определение тех или иных юридических понятий или явлений. Например, ст. 14 УК РФ содержит легальное определение понятия преступления.

К коллизионным нормам относятся такие нормы, которые содержат правило разрешения противоречий между различными позитивно-правовыми положениями. Так, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотрено законом Российской Федерации, то применяются правила международного договора.

 

1. Понятие и виды источников права

В юридической литературе выражение “источник права” используется в двух различных значениях — в значении “материального источника права” (источника права в материальном смысле) и в значении “формального источника права (источника права в формальном смысле).

Под “материальным источником права” при этом имеются в виду причины образования права, т.е. все то, что, согласно соответствующему подходу, порождает (формирует) позитивное право, — те или иные материальные или духовные факторы, общественные отношения, природа человека, природа вещей, божественный или человеческий разум, воля бога или законодателя и т.д.

Под “формальным источником права” имеется в виду форма внешнего выражения положений (содержания) действующего права.

В данной главе речь идет о “формальных источниках права», которые в литературе обозначаются также термином форма права”.

Источники (формы) права — это официально определенные формы внешнего выражения содержания права.

Официально-властная (государственная) определенность тех форм, в которых содержание действующего права находит свое внешнее выражение, объективацию и существование придает источникам права и праву в целом институциональную определенность и упорядоченность. Это означает что нормы действующего права (его нормативное содержание) содержатся лишь в определенных (официально признанных) источниках права, которые представляют собой официально определенные (институционализированные) формы закрепления и существования норм права.

Каждая система права имеет свои конкретно определенные источники права.

В целом (применительно к разным системам права) известны следующие основные виды источников (форм) позитивного права: правовой обычай (обычное право), судебный прецедент, юридическая доктрина (так называемое “право юристов), религиозный памятник (“священные книги” различных религии), нормативно-правовой договор, нормативно-правовой акт, естественное право.

Правовой обычай (обычное право) -- это фактически сложившиеся в течение длительного времени правила регулирования поведения людей (общественных отношений), которые официально признаны (санкционированы государством) в качестве общеобязательных норм права.

Государственное санкционирование обычая и превращение его в правовой обычай, т.е. в источник позитивного права может осуществляться различными способами. Возможно, например, фактическое (устное, молчаливое) санкционирование тех или иных обычаев, когда различные государственные органы (суд, администрация, представительный орган) в течение длительного времени в своей практической деятельности рассматривают и применяют соответствующие обычаи как нормы действующего права. Государственное санкционирование обычаев зачастую осуществляется в официальной письменно-документальной форме — путем признания в нормативно-правовых актах позитивно-правового значения соответствующих обычаев.

Но возможно и иное соотношение между действующим правом и обычаем, когда в нормативно-правовых актах прямо формулируются конкретные правовые положения, которые непосредственно воспроизводят содержание тех или иных сложившихся обычаев. В этом случае мы имеем дело не с санкционированием обычая в качестве самостоятельного источника права (в виде обычного права), а с нормой нормативно-правового акта как источника права другого вида. Аналогичным образом обстоит дело и тогда, когда в системе прецедентного права обычай кладется в основу судебного решения и тем самым приобретает официальное значение судебного прецедента как источника прецедентного права.

Судебный прецедент — это судебное решение по конк ретному делу, имеющее значение общеобязательного правила для такого же решения всех аналогичных дел. Право принимать решения, имеющие значение прецедента, имеют лишь высшие судебные инстанции (в соответствии с установленными правилами прецедента). Судебный прецедент является ос новным источником права в национальных системах права, относящихся к правовой семье общего (прецедентного) права.

Юридическая доктрина как источник права это разработанные и обоснованные учеными-юристами положения, конструкции, идеи, принципы и суждения о праве, которые в тех или иных, системах права имеют обязательную юридическую силу. Обязательные доктринальные правоположения принято называть “правом юристов”. Юридическая доктрина была основным источником континентально-европейского (романо-германского) права со времен римского права до XIX в., когда место основного источника занял закон (государственное нормотворчество). Но и после этого юридическая доктрина остается одним из источников в системах романо-германской правовой семьи. Значительную роль юридическая доктрина как источник права играет в мусульманском праве. Определенное правовое значение она имеет и в системах общего права.

Религиозный памятник в качестве источника права — это священные книги различных религий, положения которых имеют общеобязательное значение в соответствующих системах религиозного права (христианского канонического права, индусского права, иудаистского права, мусульманского права). Так, Коран и сунна (изречения пророка Мухаммеда) являются двумя главными источниками мусульманского права.

При этом необходимо иметь в виду, что соответствующее религиозное право (мусульманское, индусское и т.д.) — это право соответствующей религиозной общины (право, регулирующее поведение членов общины верующих), а не национально-государственная система права. Поэтому нельзя смешивать, например, индусское право с национально-государственной системой права Индии, а мусульманское право — с системой права того или иного государства, население которого исповедует ислам.

Нормативно-правовой договор как источник права — это договор, содержащий новые нормы действующего права. Такие договоры имеются как в сфере частного, так и публичного права.

Нормативно-правовой акт — это письменный правоустановительный акт государства, содержащий новые нормы действующего права. Своим правоустановительным характером (установлением новых норм права) нормативно-правовой акт отличается как от всех других правовых актов (от индивидуальных актов применения норм права и от актов толкования норм права), так и от разного рода официальных государственных актов (заявлений, обращений и т.д.) неправового характера.

Нормативно-правовые акты являются основным источником права в системах права романо-германской правовой семьи, к которой относится и правовая система России.

Существует множество видов нормативно-правовых актов. Но в своей совокупности они как отдельный источник права в рамках той или иной национальной системы права образуют определенную иерархическую систему актов различной юридической силы.

По своей юридической силе нормативно-правовые акты делятся на законы и подзаконные акты.

Во главе иерархической системы нормативно-правовых актов стоит закон — прежде всего Конституция как основной, высший закон, а после Конституции (и ниже ее) стоят остальные законы.

Наивысшей юридической силой в системе нормативно-правовых актов обладает Конституция. Она принимается особым путем посредством референдума (всенародного голосования), Учредительным (или Конституционным) собранием или высшим представительным органом (парламентом) в специальном (усложненном) порядке.

Законы принимаются, как правило, парламентом (высшим представительным и законодательным органом страны). Некоторые, наиболее важные законы принимаются путем референдума.

В странах романо-германской правовой семьи закон выступает в качестве основного и главного нормативно-правового регулятора общественных отношений. Объектами законодательной регуляции здесь являются наиболее важные и существенные общественные отношения, имеющие основополагающее значение для жизни общества и устанавливаемого в нем правопорядка.

Подзаконные нормативно-правовые акты (декреты, указы, ордонансы, постановления, приказы, инструкции и т.д.) принимаются различными органами исполнительной власти и должностными лицами в установленных законом пределах их нормотворческой компетенции. Подзаконный характер нормативных актов по общему правилу означает, что они должны приниматься на основе и во исполнение действующих законов и прежде всего — конституции страны.

Соотношение различных подзаконных нормативных актов также строится по принципу иерархии с учетом различной юридической силы разных видов подзаконных актов. При этом юридическая сила и сфера действия подзаконных нормативно-правовых актов определяется законодательно установленным местом и властно-функциональным значением соответствующего государственного органа (или должностного лица) в общей системе исполнительной ветви власти. Поэтому подзаконные нормативно-правовые акты нижестоящих государственных органов должны соответствовать нормативно-правовым актам вышестоящих органов государственной власти.

Естественное право как источник позитивного права это официально признанные государством и закрепленные в его конституции и законах естественные, прирожденные и неотчуждаемые права человека и права народа.

Уже римские юристы считали естественное право (наряду с правом народов и цивильным правом) составной частью действующего права и олицетворением его справедливости. Говоря о различных смыслах слова “право”, юрист Павел (Д.1.1.11) писал: “Во-первых, “право” означает то, что всегда является справедливым и добрым, — каково естественное право». Подобная трактовка правового смысла и значения естественного права была существенным компонентом римской юридической доктрины (“права юристов”), которая в свою очередь являлась одним из основных источников римского позитивного права.

Во многом так же обстояло дело и в последующей истории западноевропейского позитивного права (в средние века и в Новое время), одним из основных источников которого всегда была юридическая доктрина, в той или иной форме включавшая в себя (помимо чисто легистских концепций) идеи и принципы естественного права.

Существенные изменения и в этом плане происходят в период буржуазных преобразований и формирования новых национально-государственных систем права. В этих новых социально-исторических условиях естественные права человека и права народа получают прямое закрепление в законах (в декларациях, иных учредительных актах, конституциях и т.д.), приобретают официальную общеобязательную юридическую силу и становятся самостоятельным источником национально-государственной системы действующего позитивного права.

Впервые такое прямое официальное признание и законодательное закрепление естественных прав человека и прав народа нашли свое выражение в “Декларации независимости США” (от 4 июля 1776 г.), в которой, в частности, содержатся следующие положения: “Мы считаем очевидными следующие истины: все люди сотворены равными и все они одарены своим Создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода, стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство...”.

Процесс такой законодательной позитивации (официального признания и закрепления) естественных прав получил свое дальнейшее развитие во французской “Декларации прав человека и гражданина” (от 20 августа 1789 г.), в которой закреплены следующие естественные права человека: “Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах... Цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению”.

В этом русле развивалось и последующее (особенно в XX в.) конституционное признание и закрепление естественных прав человека и прав народа в качестве основополагающего источника действующего национального права.

Так, ст. 1 “Основного закона ФРГ” (от 23 мая 1949 г.) гласит: “Человеческое достоинство ненарушимо. Уважать и защищать его — обязанность всякой государственной власти. Немецкий народ в силу этого признает неприкосновенные и неотчуждаемые права человека как основу всякого человеческого общества, мира и справедливости в мире. Нижеследующие основные права обязывают законодательство, исполнительную власть и правосудие как непосредственно действующее право”.

Естественные (прирожденные и неотчуждаемые) права и свободы человека в качестве непосредственно действующих, имеющих приоритетное значение во всей системе позитивного права и обязательных для государства в целом (всех ветвей и органов власти), нашли свое официальное признание и закрепление и в Конституции Российской Федерации 1993 г. (см. ст. 2, 17, 18 и сл.).

Естественные (прирожденные и неотчуждаемые) права и свободы человека, официально признанные и закрепленные в конституции и иных правоустанавливающих государственных актах, занимают высшее место в иерархии источников действующего позитивного права данного государства и обладают высшей юридической силой. В случае коллизий они обладают приоритетом по отношению ко всем остальным нормам всех других источников позитивного права, которые должны соответствовать (как минимум — не противоречить и не нарушать) официально признанным естественным правам и свободам человека. Также и нормы конституции государства не должны противоречить признанным и закрепленным в ней естественным (прирожденным и неотчуждаемым) правам и свободам человека.

Естественное право (естественные права и свободы человека), приобретая посредством конституционного признания позитивно-правовую силу, продолжает одновременно оставаться естественным правом, которое, по логике его соотношения с позитивным правом и по юридическому смыслу соответствующих конституционных положений, имеет исходное и приоритетное правовое значение.

 

2. Источники права в Российской Федерации

Каждая национальная (национально-государственная) система права, наряду с другими особенностями, отличается и своеобразием источников действующего (позитивного) права. Вместе с тем различные национальные системы права, входящие в ту или иную правовую семью, имеют и некоторые общие черты, которые присущи и соответствующим источникам права. В российской системе права, как и в других системах права, относящихся к романо-германской правовой семье, в современных условиях основным источником права являются нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты).

Определенную роль в качестве источников российского права играют также нормативно-правовой договор и обычное право (санкционированные государством обычаи).

Приоритетное значение в системе источников современного российского права имеют официально признанные и закрепленные в Конституции РФ естественные (прирожденные и неотчуждаемые) права и свободы человека.

Хотя в самой Конституции РФ не используется понятие “естественное право”, однако закрепленные в ней основные права и свободы человека являются именно естественными правами и придают конституционному правопониманию естественноправовой характер. Об этом свидетельствуют, в частности, положения ст. 2 Конституции о человеке, правах и свободах человека как “высшей ценности” и ч. 2 ст. 17 о том, что “основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения”.

Позитивно-правовое значение и приоритетный характер основных прав и свобод человека закреплены в целом ряде статей Конституции РФ (ст. 2, гл. 2). Так, ст. 18 Конституции гласит: “Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием”.

Конституция РФ закрепляет широкий круг прав и свобод человека, соответствующий современным мировым стандартам и положениям международных пактов о правах человека. К числу таких прав и свобод человека относятся, в частности, право каждого человека на жизнь, право на личное достоинство, право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, свобода совести, свобода вероисповедания, свобода мысли и слова, право частной собственности, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на образование, свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания, право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры и др.

Согласно ч. 1 ст. 55 Конституции РФ, “перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина”. Это означает конституционное признание позитивно-правового значения всех общепризнанных в современном международном праве и международных пактах естественных прав и свобод человека.

В целом присущее Конституции РФ новое (естественноправовое) правопонимание подразумевает и означает, что признанные и гарантированные в ней основные права и свободы человека имеют исходное, определяющее и приоритетное значение по отношению ко всем остальным источникам (и нормам) действующего в РФ позитивного права, включая и правоположения самой Конституции РФ. Согласно Конституции РФ (см. ст. 2, 17, 18, 55), все действующее в РФ позитивное право, вся правоустановительная, правозащитная и правоприменительная деятельность государства должны определяться требованиями признания и соблюдения прав и свобод человека, соответствовать этим требованиям, не противоречить им.

В этом и состоит основной правовой смысл закрепленной в Конституции РФ своеобразной естественноправовой концепции правового закона в условиях правового государства.

Соотношение между естественными правами человека как источником действующего права и Конституцией РФ как основным и главным нормативно-правовым актом РФ определяется следующим образом. С одной стороны, конституционное признание и гарантирование естественных прав и свобод человека придает им позитивно-правовое значение в рамках системы действующего в РФ позитивного права, причем именно исходное, приоритетное и определяющее правовое значение (в соотношении прав человека с другими источниками и нормами позитивного права). С другой стороны, эти конституционно признанные и гарантированные естественные права и свободы человека (в силу конституционного признания их исходного приоритетного и определяющего правового значения) приобретают высшую юридическую силу в системе источников и норм всего действующего в РФ позитивного права, в которую входят и положения самой Конституции РФ. В позитивно-правовом плане это, согласно самой Конституции РФ, означает, что общепризнанные естественные права и свободы человека обладают приоритетом (т.е. более высокой юридической силой) в случае их коллизий с другими положениями Конституции РФ и нормами всех других источников действующего в РФ позитивного права.

Конституция РФ как нормативно-правовой акт обладает высшей юридической силой в системе всех нормативно-правовых актов страны и вместе с тем является главным правоустанавливающим нормативным актом, определяющим основы системы источников действующего в стране позитивного права.

В Конституции РФ установлены основы конституционного строя и федеративного устройства страны, сформулированы фундаментальные принципы общественной и государственной жизни, закреплены права и свободы человека и гражданина, определены система и правомочия государственных органов, регламентированы основные вопросы местного самоуправления, предусмотрен порядок внесения поправок в действующую Конституцию и принятия новой Конституции. В Конституции (во II разделе “Заключительные и переходные положения”) урегулированы также некоторые другие важные вопросы, связанные с вступлением в силу Конституции 1993 г. и прекращением действия прежней Конституции.

Все нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты) должны соответствовать Конституции РФ. Важную роль в плане обеспечения этого требования играет Конституционный Суд РФ. Согласно Конституции (ч. 6 ст. 125), правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; несоответствующие Конституции РФ международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению.

В системе нормативно-правовых актов после Конституции РФ наибольшей юридической силой обладают общефедеральные законы.

Законодательная власть в РФ (право издавать общефедеральные законы) принадлежит Федеральному Собранию (парламенту) РФ — высшему представительному и законодательному органу РФ. Федеральное Собрание состоит из двух палат — Совета Федерации и Государственной Думы.

Общефедеральные законы делятся на два вида — федеральные законы и федеральные конституционные законы.

Федеральные законы принимаются Государственной Думой простым большинством голосов от общего числа ее депутатов и в течение пяти дней передаются на рассмотрение Совета Федерации. При этом закон считается одобренным Советом Федерации, если за него проголосовало более половины от общего числа его членов либо если в течение четырнадцати дней он не был рассмотрен Советом Федерации. В случае отклонения федерального закона Советом Федерации и несогласия Государственной Думы с решением Совета Федерации закон подлежит повторному рассмотрению Государственной Думой. В этом случае федеральный закон считается принятым, если при повторном голосовании за него проголосовало не менее двух третей от общего числа депутатов Государственной Думы.

Принятый федеральный закон в течение пяти дней направляется Президенту РФ для подписания и обнародования. Президент РФ в течение четырнадцати дней подписывает федеральный закон и обнародует его. Но в отношении федеральных законов Президент РФ обладает правом отлагательного вето, и он может отклонить принятый федеральный закон. В этом случае Государственная Дума и Совет Федерации в установленном порядке вновь рассматривают данный закон. Если при повторном рассмотрении федеральный закон будет одобрен в ранее принятой редакции большинством не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации, он подлежит подписанию Президентом РФ в течение семи дней и обнародованию.

Федеральные законы делятся на кодификационные законы (кодексы) и обычные (некодификационные) законы. Кодекс — это закон интегративного характера, который содержит внутренне согласованный комплекс общих принципов и конкретных норм, необходимых для целостной и единообразной правовой регуляции всех основных отношений в определенной области общественной жизни. Как правило, кодексы носят отраслевой характер и включают в себя совокупность принципов и норм одной отрасли права. В качестве примера можно сослаться на Гражданский кодекс РФ (часть первая — от 30 ноября 1994 г., часть вторая — от 26 января 1996 г.), Семейный кодекс РФ (от 29 декабря 1995 г.), Уголовный кодекс РФ (от 13 июня 1996 г., вступил в силу с 1 января 1997 г.), Воздушный кодекс РФ (от 19 марта 1997 г.) и др.

Основную массу федеральных законов составляют обычные (некодификационные) законы, регулирующие отдельные, наиболее важные общественные отношения (или определенную взаимосвязанную совокупность таких отношений). К таким законам относятся, например, Закон РФ “Об общественных объединениях” (от 14 апреля 1995 г.), Закон РФ “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” (от 5 сентября 1997 г.) и др.

Федеральные конституционные законы принимаются по вопросам, предусмотренным самой Конституцией РФ. Всего Конституция предусматривает необходимость принятия четырнадцати таких законов. Часть из них уже принята (например федеральные конституционные законы о Конституционном Суде РФ, о Правительстве РФ), а некоторые другие (например федеральные конституционные законы о Конституционном собрании, об изменении статуса субъекта РФ и др.) еще предстоит принять.

Федеральные конституционные законы обладают более высокой юридической силой, чем федеральные законы: федеральные законы, согласно Конституции РФ (ч. 4 ст. 76), не могут противоречить федеральным конституционным законам. Конституция РФ (ч. 2 ст. 108) устанавливает и более сложный (чем это предусмотрено для федеральных законов) порядок принятия федеральных конституционных законов. Федеральный конституционный закон считается принятым, если он одобрен большинством не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы. Применительно к федеральному конституционному закону у Президента РФ нет права на отлагательное вето. Поэтому принятый федеральный конституционный закон в течение четырнадцати дней подлежит подписанию Президентом РФ и обнародованию.

К подзаконным нормативно-правовым актам РФ относятся нормативные указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, приказы, инструкции и иные нормативные акты федеральных министерств и ведомств РФ.

Среди подзаконных нормативно-правовых актов РФ наибольшей юридической силой обладают нормативные указы Президента РФ. Такие нормативные указы Президента РФ (как и его ненормативные указы и распоряжения), согласно Конституции РФ (ч. 3 ст. 90), “не должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам”. Нормативные указы Президента принимаются по широкому кругу вопросов общественной и государственной жизни. Они, как и ненормативные указы и распоряжения Президента РФ, обязательны для исполнения на всей территории Российской Федерации.

Правительство РФ, осуществляя исполнительную власть, издает постановления и распоряжения, которые обязательны к исполнению на всей территории Российской Федерации. При этом распоряжения Правительства РФ издаются по оперативным вопросам и являются, как правило, актами индивидуального характера (не устанавливают норм права). Постановления Правительства РФ принимаются по основным направлениям осуществления федеральной исполнительной власти и носят нормативный характер. В качестве примера можно сослаться на Постановление Правительства РФ от 4 января 1999 г. “О прогнозе развития государственого сектора экономики Российской Федерации”. Постановления Правительства РФ (как и его ненормативные распоряжения) издаются, согласно Конституции РФ (ч. 1 ст. 115), “на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, нормативных указов Президента Российской Федерации”. В случае их противоречия указанным актам постановления и распоряжения Правительства РФ могут быть отменены Президентом РФ.

Центральные органы исполнительной власти в Российской Федерации (федеральные министерства, государственные комитеты и ведомства) наделены правом в случаях и пределах, установленных актами вышестоящих органов, издавать различные нормативно-правовые акты — приказы, инструкции, положения, уставы и т.д. К числу таких актов относится, например, Приказ Министра юстиции РФ “Об утверждении Положения о следственном изоляторе уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации” (от 25 января 1999 г. № 20, зарегистрирован в Минюсте РФ 19 февраля 1999 г., регистрационный номер 1712). Эти нормативно-правовые акты подлежат государственной регистрации в Министерстве юстиции РФ и публикации в установленном порядке, если они затрагивают права и законные интересы граждан или носят межведомственный характер. Правительство РФ может отменить акты (нормативные и ненормативные) центральных органов исполнительной власти в случае их противоречия Конституции РФ, законам РФ, указам и распоряжениям Президента РФ, постановлениям и распоряжениям Правительства РФ.

Нормативно-правовые акты субъектов Российской Федерации составляют значительную часть действующих в стране нормативных актов. Согласно Конституции РФ (ст. 76), субъекты РФ издают свои нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты) как по предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ, так и по вопросам, находящимся вне пределов ведения РФ и вне пределов совместного ведения РФ и субъектов РФ (см. ст. 72 Конституции РФ).

При этом законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения РФ (см. ст. 71 Конституции РФ) и предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ (см. ст. 72 Конституции РФ). В этих случаях при противоречиях между федеральным законом и актами субъектов РФ действует федеральный закон.

Вне пределов ведения РФ и совместного ведения РФ и субъектов РФ все субъекты РФ (республики, края, области, города федерального значения, автономная область и автономные округа) осуществляют собственное правовое регулирование, включая принятие законов и иных нормативно-правовых актов. В этих случаях при противоречиях между федеральным законом и нормативно-правовым актом субъекта РФ действует нормативно-правовой акт субъекта РФ.

Нормативно-правовые акты субъектов РФ действуют лишь в пределах территории соответствующего субъекта РФ.

В республиках, входящих в состав РФ, принимаются такие нормативно-правовые акты, как конституции соответствующих республик, законы, акты главы исполнительной власти в республике, постановления республиканского правительства, акты республиканских министерств и ведомств.

В иных субъектах РФ (краях, областях, городах федерального значения, автономной области, автономных округах) принимаются следующие нормативно-правовые акты: уставы соответствующих субъектов РФ, законы, акты главы администрации и других органов исполнительной власти в этих субъектах РФ

В круг нормативных актов как источников права входят и нормативно-правовые акты органов местного самоуправления, издаваемые ими в соответствии с действующим законодательством. Хотя органы местного самоуправления, согласно Конституции РФ (ст. 12), не входят в систему органов государственной власти, но они наделены законодательно (в порядке делегированного государством нормотворчества) отдельными государственными правомочиями, в том числе и правом на издание ряда нормативно-правовых актов по вопросам местного значения. Так, представительным органом местного самоуправления или непосредственно населением принимается устав муниципального образования. В нем, в частности, определяются виды, порядок принятия и вступления в силу других нормативно-правовых актов органов местного самоуправления — актов представительного органа и должностных лиц местного самоуправления.

Закон РФ от 12 августа 1995 г. “Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации” (ст. 8) предусматривает обязательную государственную регистрацию устава муниципального образования в порядке, установленном законом субъекта РФ. Основанием для отказа в государственной регистрации устава муниципального образования может быть только противоречие его положений Конституции и законам РФ, законам соответствующего субъекта РФ. Отказ в государственной регистрации устава может быть обжалован гражданами и органами местного самоуправления в судебном порядке.

В качестве одного из самостоятельных источников права в РФ выступает нормативный договор, т.е. договор, содержащий нормы права. Такие нормативные договоры могут быть как международного, так и внутригосударственного характера. Согласно Конституции РФ (ч. 4 ст. 15), общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Причем если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Заметную роль в качестве источника действующего права играют и внутригосударственные договоры. Так, согласно Конституции РФ (ч. 3 ст. 11), разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ осуществляется как самой Конституцией РФ, так и Федеративным и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий. В случае несоответствия положениям Конституции РФ положений Федеративного и иных договоров о разграничении предметов ведения и полномочий, согласно Конституции РФ (раздел II — “Заключительные и переходные положения”), действуют положения Конституции РФ.

К разновидностям нормативного договора как источника права относятся и различные коллективные договоры между работодателями и работниками в области трудового права, а также нормативные договоры в области гражданского права.

Обычный договор в области гражданского права определяется в ст. 420 ГК РФ как “соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей”. Такой обычный договор — это акт реализации действующих норм права, имеющий индивидуальный характер и значимый лишь для конкретно определенных лиц, а не акт установления новых норм права. Подобные договоры являются актами индивидуального, а не нормативного (нормоустанавливающего) характера, и поэтому они не являются источниками права.

Нормативно-правовое значение (в смысле договорного источника права) имеет так называемый публичный договор в области гражданского права, который определяется в ГК РФ (п. 1 ст. 426) как “договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится (розничная торговля, перевозка транспортом общего пользования, услуги связи, энергоснабжение, медицинское, гостиничное обслуживание и т.д.)”. Положения такого публичного договора (его условия и т.д.) распространяются на неопределенное множество лиц и обязательны для сторон всех конкретных договоров, которые могут быть заключены на основе общих положений (норм) соответствующего публичного договора.

По существу под публичным договором имеется в виду типовой или примерный договор, содержащий общие положения (нормы), обязательные для всех конкретных договоров в рамках данного типа договоров. Согласно п. 4 ст. 426 ГК РФ, “в случаях, предусмотренных законом, Правительство Российской Федерации может издавать правила, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров (типовые договоры, положения и т.п.)”. Примерные условия подобных нормативных договоров “могут быть изложены в форме примерного договора или иного документа, содержащего эти условия”, и опубликованы в печати (ст. 427 ГК РФ).

В ряде случаев в качестве источника права в РФ выступает обычное право, т.е. санкционированные государством обычаи. Так, по российским законам (Консульскому уставу, Кодексу торгового мореплавания) признается правовое значение некоторых международных обычаев, например, сложившихся портовых обычаев о порядке и продолжительности погрузки и разгрузки судов и т.д. В сфере гражданского права правовое значение обычаев делового оборота признано действующим ГК РФ. Так, п. 5 ст. 421 ГК РФ гласит: “Если условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, соответствующие условия определяются обычаями делового оборота, применимыми к отношениям сторон”. При этом под “обычаем делового оборота”, согласно ГК РФ (ст. 5), имеется в виду сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе. Обычаи делового оборота, противоречащие обязательным для участников соответствующего отношения положениям законодательства или договору, не имеют правового значения и не подлежат применению.

 

1. Понятие правоустановления и виды правоустановительной деятельности

Правоустановление — это форма (и направление) государственной деятельности, связанная с официальным выражением и закреплением норм права, которые составляют нормативно-правовое содержание всех действующих источников позитивного права.

Понятие “правоустановление” точнее выражает смысл и содержание той специфической деятельности, которая обычно именуется “правотворчеством”. Легистско-позитивистское отождествление права и закона (позитивного права) сопровождается смешением (и отождествлением) понятий “законотворчество” (“законодательство”) и “правотворчество”.

С позиций либертатно-юридического правопонимания очевидно, что государство (соответствующие государственные органы) действительно осуществляет законотворческую (законодательную) деятельность, создает (и в этом смысле — творит) законы, но это вовсе не означает, будто государство творит (порождает) само право как таковое. Право как объективное социальное явление (особый регулятор, специфическая форма общественных отношений), принципом которого является формальное равенство, — это не творение государства и не продукт государственно-властной воли, а особая духовная форма выражения совокупных итогов сложного и многофакторного социально-исторического процесса общественной жизни людей, результат достигнутой соответствующим обществом (и народом) ступени развития в общецивилизационном прогрессе равенства, свободы и справедливости в человеческих отношениях. Кстати говоря, и само государство как правовая форма публичной власти является продуктом этого социально-исторического процесса.

Одной из важных форм правоустановления (т.е. “правотворчества”, понимаемого как установление норм действующих источников позитивного права) является прямое государственное нормотворчество — издание соответствующими государственными органами нормативно-правовых актов (законов и подзаконных нормативных актов).

Но нормативно-правовые акты — это лишь один из источников позитивного права, а принятие (установление) законов и подзаконных актов — лишь одна из форм правоустановления, один из видов (одно из направлений) правоустановительной деятельности. Причем следует иметь в виду, что нормативно-правовые акты (и прежде всего закон) являются основным источником права лишь в системах права романо-германской правовой семьи. К тому же во всех этих системах романо-германского права, кроме нормативно-правовых актов, действуют и иные источники права, правовое значение и содержание которых выражается и закрепляется в других формах правоустановительной деятельности.

Понятие “правоустановление” включает в себя различные виды правоустановительной деятельности, которые отражают особенности процесса выражения и закрепления нормативно-правового характера и содержания разных источников действующего права — нормативно-правовых актов, судебного прецедента, нормативно-правового договора, обычного права, юридической доктрины и т.д.

Специфика этих различных видов правоустановительной деятельности (и форм правоустановления) обусловлена своеобразием соответствующих источников позитивного права, особенностями самого источника, его нормативно-правовой природы, характера и содержания.

Так, своеобразие естественных (прирожденных и неотчуждаемых) прав и свобод человека в качестве особого источника позитивного права определяет и особенности соответствующей правоустановительной деятельности государства. Характер и содержание правоустановительной деятельности в этой сфере состоят не в создании самих общепризнанных естественных прав и свобод человека (поскольку они уже есть и предданы государству), а в их официальном конституционном признании и гарантировании в качестве норм действующего в данном государстве позитивного права (см. ч. 1 ст. 17 Конституции РФ).

Нормативно-правовые акты (законы и подзаконные акты) как источник права принимаются (устанавливаются) в основном соответствующими представительными и исполнительными государственными органами (в процессе их прямой нормотворческой деятельности), а в некоторых случаях — всенародным голосованием (путем референдума).

Создание судебного прецедента как источника права осуществляется в форме правоустановительной деятельности определенных высших судебных органов государства.

Нормативно-правовой договор как источник права устанавливается в форме заключения соглашений между различными государствами (международный договор), между различными государственными органами или между государственными и негосударственными органами (внутригосударственные договоры публично-правового характера), между различными субъектами частного права (нормативные договоры гражданско-правового характера). Все эти договорные формы и направления установления норм права (в сфере публичного и частного права) определены и регламентированы действующим законом и в этом смысле официально санкционированы государством в качестве особого источника позитивного права. В отношении международных договоров применяется и такая специальная процедура их признания (государственного санкционирования) в качестве источника действующего права, как ратификация договора высшим представительным (законодательным) органом государства.

В форме законодательного признания правового значения, места и роли обычая в системе действующего права осуществляется государственное санкционирование тех или иных обычаев в качестве правовых обычаев, т.е. их установление в качестве источника права.

В признании юридической доктрины (так называемого “права юристов”) в качестве официального источника действующего права определяющую роль играет правовая (государственно-правовая) практика — фактическое использование в правоприменительной (и особенно судебной), а нередко и в правотворческой деятельности соответствующих доктринальных положений, концепций, конструкций, идей и принципов. В некоторых случаях значение положений юридической доктрины в качестве источника действующего права закреплялось в законодательном порядке. Так, законом Валентиана III (426 г.) о цитировании юристов положениям пяти наиболее влиятельных римских юристов (Гая, Паниниана, Павла, Ульпиана и Модестина) была придана законная сила. Кроме того, данный закон признавал правовое значение положений также и ряда других римских юристов (Сабина, Сцеволы, Юлиана, Марцелла и др.), сочинения которых цитировались в трудах названных пяти юристов. В кодификации Юстиниана (VI в.) было закреплено правовое значение положений тридцати восьми римских юристов (от I в. до н.э. — по IV в. н.э.).

В процессе признания и легитимации юридической доктрины как официального источника права в рамках религиозных систем права (мусульманского права, индусского права, иудаистского права, христианского канонического права) существенное значение имело то обстоятельство, что сама эта доктрина формировалась и развивалась на основе соответствующих религиозных вероучений (и их священных первоисточников) в виде их составной части, в качестве определенного религиозно-теологического учения о праве. Для членов самой общины верующих соответствующая религиозная доктрина права непосредственно обладала высшей санкцией господствующей религии и для своего практического действия в качестве правового регулятора не нуждалась в дополнительной санкции со стороны государственной власти. Там же, где определенная община верующих со своим религиозным правом оказывалась в условиях господства другой системы права, требовалось специальное санкционирование соответствующей государственной властью данного религиозного права (включая и его доктрину) в качестве официально действующего источника права для членов этой религиозной общины.

При всех присущих им особенностях различные виды деятельности по установлению действующих источников национальной системы позитивного права носят официально-властный (государственный) характер. Это, конечно, не означает, будто естественные права и свободы, обычаи, юридическая доктрина (светская или религиозная), договор создаются самим государством, но их признание и закрепление в качестве действующих (т.е. обладающих обязательной юридической силой) источников в рамках соответствующей национальной (национально-государственной) системы позитивного права носит официально-властный (государственный) характер и относится к правоустановительной компетенции государства.

 

2. Принципы правоустановительной деятельности

Правоустановительная деятельность государства обусловлена объективной необходимостью правового урегулирования и упорядочения поведения людей в основных сферах, направлениях и отношениях их общественной и государственной жизни. Содержание, характер, цели и результаты правоустановительной деятельности определяются большим и сложным комплексов объективных и субъективных, материальных и духовных факторов. Существенное значение при этом имеют прежде всего такие факторы, как достигнутая ступень социально-исторического, общецивилизационного и общеправового развития соответствующего народа, общества и государства; сложившиеся тип и форма государства и права (форма правления, форма государственного устройства, форма и характер политико-правового режима); опыт и традиции государственно-правовой жизни данного народа; уровень политической и правовой культуры населения; социально-политическое и духовное состояние общества (соотношение социально-политических сил, место и роль независимого общественного мнения в общественной и политической жизни, мера социально-политического, идейномировоззренческого и правового согласия в обществе в качестве основы для надлежащего выражения в законе общей воли и общих интересов, социальной легитимации устанавливаемых норм и т.д.); степень развитости юридической доктрины (состояние юридико-научных основ правоустановительной деятельности, связь теории и практики в этой сфере, уровень юридической культуры субъектов правоустановительной деятельности и т.д.); цели, содержание и характер правоустановительной и в целом правовой политики общества и государства и т.д.

Учет всех этих факторов в их взаимосвязи и взаимодействии является необходимым условием и предпосылкой для успешной и продуктивной правоустановительной деятельности, высокого правового качества и эффективного действия всей системы устанавливаемых норм и источников позитивного права.

Развитая (в правовом и общесоциальном смысле) деятельность государства по установлению норм позитивного права должна соответствовать ряду основополагающих требований, которые можно сформулировать в виде следующих основных принципов правоустановительной деятельности.

1. Правовой прогресс. Данный принцип требует, чтобы вся правоустановительная деятельность государства была в максимально возможной степени направлена на дальнейшее развитие и совершенствование действующего позитивного права в русле общецивилизационных достижений в области прав и свобод человека и гражданина, утверждения и усиления начал господства права, правового закона и правовой государственности.

2. Правовая легитимность. Смысл этого принципа состоит в том, что сама правоустановительная деятельность должна соответствовать основным требованиям права, протекать в надлежащих правовых формах и процедурах, в строгом соответствии с законодательно установленными правомочиями (компетенцией) субъектов правоустановительной деятельности.

3. Общесоциальная легитимность. Этот принцип требует, чтобы правоустановительная деятельность государства опиралась на широкую базу социального ожидания, согласия и поддержки правоустановительных преобразований и решений, на активное участие членов общества и различных общественных объединений в обсуждении, подготовке и принятии таких решений, на либерально-демократические формы и процедуры опроса, выявления и учета общественного мнения по вопросам права, на открытый, общедоступный, публичный характер всего правоустановительного процесса. Социальная легитимация правоустановительных решений — это одно из существенных требований суверенитета народа и вместе с тем необходимое условие социально-политического и правового согласия и единства в обществе, существенная предпосылка и важный фактор эффективности устанавливаемых правовых новелл и всего действующего права.

4. Научная обоснованность. Правоустановительная деятельность должна опираться на научно осмысленный отечественный и зарубежный опыт в этой сфере, на результаты научного изучения современного состояния действующего права и тенденций его развития, на идеи, концепции и практические рекомендации современной юридической науки по вопросам совершенствования правоустановительного процесса и системы позитивного права.

5. Системность. Принцип системности правоустановительной деятельности требует как учета системного характера позитивного права, так и системной организации самой деятельности по изменению, обновлению и совершенствованию действующего права. В силу системности права все вновь устанавливаемые нормы должны быть надлежащим образом согласованы со всей действующей системой норм, чтобы занять в этой системе свое особое место и осуществлять соответствующую регулятивно-правовую функцию. Для достижения этого необходимо, чтобы и вся правоустановительная деятельность носила системно-упорядоченный и планово-организованный характер. Необходимы согласованность и единство в целях, планах и действиях всех субъектов правоустановительной деятельности, наличие соответствующих юридических механизмов и государственно-правовых институтов, обеспечивающих системную упорядоченность правоустановительного процесса, соответствие его хода и результатов действующим правовым нормам и процедурам.

Нарушение этих требований ведет к деформации и разрушению системы норм позитивного права и надлежащей иерархии его источников, порождает существенные коллизии в нормативно-правовом материале, наносит значительный ущерб правовой регуляции в целом.

6. Профессионализм. Правоустановление (правотворчество, законотворчество, нормотворчество) — это особый вид творческой работы, связанный с поиском, формулированием и официальным закреплением в соответствующих источниках общеобязательных правовых норм, определяющих правила и порядок жизни и взаимоотношений всех членов общества. Огромная социальная значимость и существенное предметно-содержательное своеобразие этой деятельности требуют ее осуществления на высоком профессиональном уровне. Это предполагает высокий профессионализм в вопросах нормотворчества прежде всего самих субъектов правоустановительной деятельности, понимание ими ее смысла и назначения, ее содержательно-правовых и юридико-технических аспектов и т.д. Дилетантизм здесь столь же недопустим, как и в других сферах профессиональной деятельности, и к тому же чреват несомненно более существенными негативными социальными последствиями. Конечно, профессиональные недостатки субъектов правоустановительной деятельности в какой-то мере могут быть сглажены путем учета рекомендаций ученых-юристов, помощи квалифицированных специалистов, участвующих в подготовке правоприменительных решений и т.д. Но все это, разумеется, не снимает проблемы профессионального уровня самих субъектов правоустановительной деятельности, который прямо и непосредственно отражается на правовом качестве и юридико-технических характеристиках нормотворческого процесса и принимаемых норм.

 

3. Основные стадии правоустановительного процесса

Процесс установления новой нормы права (издания нормоустанавливающего акта) состоит из нескольких последовательных стадий — от осознания потребности в издании соответствующей нормы до ее принятия и официальной публикации.

Характер и содержание правоустановительной деятельности на различных стадиях ее осуществления, как и само значение подобных стадий в рамках правоустановительного процесса, во многом зависят от особенностей соответствующего источника права, к которому относится устанавливаемая нор- ма. В системах общего (прецедентного) права, где основным источником права является судебное решение, стадии правоустановительного процесса, по существу, совпадают с основными стадиями рассмотрения и разрешения конкретных дел в соответствующих судебных инстанциях, устанавливающих нормы прецедентного права.

В системах права романо-германской правовой семьи, где основным источником права является нормативно-правовой акт и где также и все другие источники права в том или ином виде получают свое официальное признание и закрепление в соответствующих нормативно-правовых актах, стадии правоустановительного процесса обусловлены логикой и процедурой подготовки и принятия того или иного нормативно-правового акта (закона или подзаконного акта).

Подзаконные нормативно-правовые акты готовятся и принимаются соответствующими органами исполнительной власти в пределах их правоустановительной компетенции, установленной Конституцией РФ и действующим законодательством.

Так, разработка проектов нормативных указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ, а также вносимых по их инициативе в Государственную Думу законопроектов осуществляется аппаратом соответствующих государственных органов с привлечением к данной работе заинтересованных (профильных) министерств и ведомств. Аппаратный порядок подготовки проектов нормативных актов действует и в нормотворчестве различных министерств, ведомств и государственных комитетов.

Порядок принятия подзаконных нормативно-правовых актов зависит от типа и характера соответствующего органа исполнительной власти. Нормативно-правовые акты коллегиальных органов исполнительной власти (например постановление Правительства РФ, постановление Правительства субъекта РФ и др.) принимаются простым большинством голосов членов соответствующей коллегии. Нормативно-правовые акты органов исполнительной власти, действующих на началах единоличного руководства (указы Президента РФ, приказы министра, акты глав исполнительной власти в субъектах РФ и т.д.) принимаются в порядке единоличного решения соответствующего должностного лица.

Более сложной и детализированной является законодательная процедура. В целом законотворческий процесс состоит из следующих основных стадий: 1) принятие соответствующим компетентным органом (самим правоустановительным органом или субъектом правоустановительной инициативы) решения об издании определенного нормативно-правового акта; 2) разработка и предварительное обсуждение проекта этого акта; 3) рассмотрение данного проекта правоустановительным органом; 4) принятие нормативно-правового акта; 5) официальное опубликование принятого нормативно-правового акта.

Инициатива принятия соответствующего нормативного акта может исходить как от самого правоустановительного органа, так и от других субъектов, обладающих правом на такую инициативу.

Так, в Российской Федерации в законотворческом процессе (на федеральном уровне) право законодательной инициативы, согласно ч. 1 ст. 104 Конституции РФ, принадлежит Президенту РФ, Совету Федерации, членам Совета Федерации, депутатам Государственной Думы, Правительству РФ, законодательным (представительным) органам субъектов РФ. Право законодательной инициативы по вопросам их ведения принадлежит также Конституционному Суду РФ, Верховному Суду РФ и Высшему Арбитражному Суду РФ.

Все законопроекты вносятся в Государственную Думу.

Право законодательной инициативы означает, что проект закона, внесенный субъектом такого права в Государственную Думу, подлежит обязательному рассмотрению самой Государственной Думой. Конечно, свои законопроекты могут направить в Государственную Думу также отдельные граждане, общественные объединения и другие субъекты, не обладающие правом законодательной инициативы. Такие законопроекты Государственная Дума не обязана рассматривать.

Разработка законопроекта осуществляется субъектом законотворческой инициативы (соответствующими структурами, подчиненными данному субъекту) или по поручению Совета Государственной Думы — одним из ее комитетов.

В отношении внесенного в Государственную Думу законопроекта Совет Государственной Думы назначает соответствующий комитет Государственной Думы ответственным по законопроекту (так называемый ответственный комитет) и принимает решение о включении законопроекта в примерную программу законопроектной работы Государственной Думы на очередную сессию или в календарь рассмотрения вопросов Государственной Думой на очередной месяц. Одновременно законопробкт направляется в комитеты, комиссии и депутатские объединения Государственной Думы, Президенту РФ, в Совет Федерации, в Правительство РФ, а также в Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ по вопросам их ведения для подготовки и представления отзывов, предложений и замечаний (см. ст. 109 Регламента Государственной Думы от 22 января 1998 г.).

На этой стадии предварительного обсуждения законопроекта он может быть направлен ответственным комитетом в государственные органы, научные и общественные организации для подготовки отзывов, предложений и замечаний, а также для проведения научной экспертизы. Правовое управления аппарата Государственной Думы осуществляет правовую экспертизу законопроекта, а в ряде случаев — и лингвистическую экспертизу.

Обсуждение законопроекта в комитетах Государственной Думы проходит открыто, с приглашением субъекта права законодательной инициативы и может освещаться в средствах массовой информации.

Законопроект может обсуждаться и на парламентских слушаниях с участием широкого круга заинтересованных лиц, общественности, представителей средств массовой информации.

На основе всех этих предварительных обсуждений в законопроект вносятся необходимые исправления и уточнения. Законопроект, подготовленный к рассмотрению, направляется ответственным комитетом в Совет Государственной Думы для внесения на рассмотрение Государственной Думой.

Рассмотрение законопроектов Государственной Думой осуществляется в трех чтениях. В первом чтении обсуждается концепция законопроекта и вносятся в него поправки. Во втором чтении обсуждаются внесенные поправки к законопроекту и принимается решение об их принятии или отклонении. Третье чтение назначается для голосования в целях принятия законопроекта в качестве закона.

Принятые Государственной Думой законы в течение пяти дней передаются на рассмотрение Совета Федерации. Одобренный Советом Федерации закон в течение пяти дней направляется Президенту РФ. Подписанный Президентом закон подлежит обнародованию.

Официальное опубликование принятого нормативно-правового акта осуществляется в специальных печатных изданиях и газетах. Так, федеральные конституционные законы и федеральные законы официально публикуются в “Российской газете” и в “Собрании законодательства Российской Федерации”. В этих же изданиях в течение десяти дней после их подписания публикуются акты Президента РФ и Правительства РФ.

Неопубликованные законы, согласно Конституции РФ (ч. 3 ст. 15), не применяются. Любые нормативно-правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

Нормативно-правовые акты федеральных министерств и ведомств, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина или имеющие общий (межведомственный) характер, подлежат официальной публикации в газете Российские вести” (в течение десяти дней после их государственной регистрации в Министерстве юстиции РФ), а также в Бюллетене нормативных актов федеральных органов исполнительной власти.

Официальное опубликование актов субъектов РФ осуществляется в специальных местных печатных изданиях и газетах. В местных средствах массовой информации публикуются и акты органов местного самоуправления.

 

4. Юридическая техника

Важной составной частью юридической доктрины являются разработанные в юриспруденции и применяемые в государственно-правовой практике правила внешнего выражения в тексте различных правовых актов (правоустановительного, правоприменительного или правотолковательного характера) определенного нормативно-правового содержания, конкретных правоположений. Совокупность таких правил принято называть “юридической техникой”, подобно тому как юридическая догматика в целом нередко трактовалась как юридическое ремесло” (в смысле юридического умения, мастерства, искусства).

Под “текстом” правового акта при этом имеется в виду письменный текст, поскольку речь идет о писаном праве в условиях письменной культуры. Но в принципе можно говорить о юридической технике и применительно к устному тексту правового акта (например к устному тексту неписаного обычного права или к устному тексту правового акта в современную эпоху писаного права, когда текст правового акта выражается в форме устного правоустановления — в виде устной речи, устного обнародования содержания правового акта по радио, телевидению и т.д.).

Юридическая техника — это совокупность принципов, правил, средств, приемов и методов адекватного выражения определенного нормативно-правового содержания в форме текста правового акта.

Правовыми актами являются официально-властные акты (нормативного и индивидуального характера), имеющие общеобязательную юридическую силу, — правоустановительные и правоприменительные акты, а также акты официального толкования и систематизации действующего права.

В отличие от правовых актов, которые содержат общеобязательные правоположения, во всех других текстах (теоретического или практического характера) по правовой тематике содержатся лишь те или иные правосуждения (суждения, высказывания о праве), не имеющие юридической силы. И адекватность правосуждений (теоретических или практических) следует оценивать с позиций соответственно критериев научной истины или прагматической пользы, а не правил юридической техники. Возможны, правда, случаи, когда те или иные право- суждения представителей юриспруденции (например римских или более поздних юристов) являются частью юридической доктрины, официально признанной источником действующего права, такие доктринальные правосуждения являются одновременно и общеобязательными правоположениями.

Принципы, правила, приемы и методы юридической техники относятся ко всем правовым актам, но применительно к различным видам правовых актов (к актам правоустановительным, правоприменительным, правотолковательным или правосистематизирующим) они получают специфическое преломление, обусловленное своеобразием правового содержания соответствующего вида акта, юридико-техническими особенностями текстуальной формы выражения данного правового содержания и т.д.

Таким образом, юридическая техника включает в себя, кроме законодательной техники (и более широко — правоустановительной техники), также и юридическую технику надлежащего оформления нормативно-правового содержания актов в сфере правоприменения, правотолкования и систематизации права.

Основные требования юридической техники можно сформулировать в виде следующих положений.

1. Правила юридической техники требуют, чтобы текстуальное оформление всех правовых актов было в максимальной степени подчинено выражению и изложению их нормативно- правовых свойств и значений, т.е. того главного в содержании разных актов, что определяет их правовую специфику, регулятивно-правовой смысл и юридическую силу. Это требование должно найти свое конкретное воплощение в тексте всех правовых актов с учетом нормативного своеобразия и особенностей различных видов актов: актов установления новых норм права, актов применения норм права, актов толкования норм права, актов систематизации норм права. Надлежащее выражение в тексте акта специфики его нормативности (особого нормативного статуса акта, его нормативной модальности) является одновременно и основанием юридико-содержательной правомерности данного акта, и существенным показателем его юридико-технической культуры.

2. Текстуальная форма акта, согласно требованиям юридической техники, должна выразить специфику правового регулирования (и вместе с тем — правовой трактовки, оценки, квалификации и т.д.) общественных отношений. Эта специфика, согласно юридико-доктринальной трактовке права как системы норм, состоит в том, что правовое регулирование осуществляется по юридико-логической модели (схеме, образцу) нормы права, представляющей собой системное целое трех взаимосвязанных составных элементов — диспозиции, гипотезы и санкции. Построение текста акта по принципу и схеме юридико-логических связей между элементами нормы права означает, что отдельные части и фрагменты текста акта (и весь акт в целом) имеют юридическое значение лишь как формы выражения отдельных элементов нормы права в их взаимосвязи с текстуально выраженными другими ее элементами. Все, что в тексте акта не является выражением элементов нормы права и не связано с ними, засоряет текст акта, нарушает юридическую логику его построения, затрудняет понимание и применение его нормативно-правовых положений и подлежит устранению.

Оптимальная форма правового акта — это возможный минимум его текста при возможном максимуме его нормативного содержания. Принцип минимизации текста акта имеет свои пределы, обусловленные тем, что в тексте акта должны быть явно сформулированы или с бесспорной определенностью предполагаться все элементы (в их системной взаимосвязи) устанавливаемых, применяемых, толкуемых или систематизируемых норм права. В свою очередь пределы принципа максимализации нормативного содержания акта обусловлены тем, что в его тексте не следует формулировать те элементы правовой нормы, которые носят очевидный характер.

3. Текстуальное оформление правового акта должно осуществляться в соответствии с системным характером права в целом, с местом и значением выраженного в нем нормативнорегулятивного содержания в системе всего действующего права. Изменения, вносимые новыми правовыми актами в действующее право, должны быть направлены на его совершенствование, на преодоление имеющихся в нем несогласованностей и противоречий, а не порождать новые коллизии. Новые правовые акты не должны дублировать содержание уже имеющихся актов по тому же самому вопросу. Минимизация количества правовых актов по одному и тому же предмету нормативно-правовой регуляции является одним из основных требований юридической техники и одним из главных направлений совершенствования всей системы действующего права. С этим связана и общеправовая значимость юридико-технических средств и приемов систематизации действующих норм права как эффективного средства повышения качества и регулятивной роли всего права.

4. Текст правового акта должен быть надлежащим образом структурирован. Юридико-технические правила структурной организации текста акта как единого целого требуют последовательного, согласованного, непротиворечивого, экономного и доступного (для обозрения, понимания и применения) текстуального выражения нормативно-регулятивных целей и положений соответствующего акта. Структура текста (его разбивка на разделы, части, статьи, параграфы, пункты, абзацы и т.д.) должна в максимальной степени содействовать адекватному выражению в тексте акта юридической логики нормативной регуляции, относящейся к предмету данного акта.

Ряд юридико-технических требований касается порядка очередности изложения материала правового акта.

Так, некоторые особо значимые нормативно-правовые акты (конституции, основополагающие законы и т.д.) начинаются с преамбул, в которых излагаются главные цели данного акта. По правилам юридико-технической очередности, в нормативно-правовом акте сперва излагаются общие нормы (нормы общей части акта), а затем более конкретные нормы (нормы особенной части акта). Изложение норм материального права предшествует изложению норм процессуального характера. Структурные части текста (разделы, подразделы, статьи, пункты и части статьи и т.д.) нумеруются. Для упорядочения текста акта и облегчения пользования им некоторые части акта (разделы, подразделы, статьи) имеют соответствующие заголовки (наименования).

Значительные особенности также и в этом плане присущи правоприменительным актам. Так, структура текста судебного решения по гражданским делам состоит из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей. Приговор суда по уголовному делу состоит из вводной, описательной и резолютивной частей.

Правовой акт как единое целое должен иметь соответствующие реквизиты (название акта, наименование принявшего его органа, дата и место его принятия, регистрационный номер, подписи соответствующих должностных лиц и т.д.), удостоверяющие его подлинность в качестве официального юридического документа.

5. Существенное значение имеют требования юридической техники, относящиеся к языку правовых актов. Язык правового акта — это одновременно и материя его текста, и средство выражения его нормативно-регулятивного смысла. Правила юридической техники требуют ясности, простоты и доступности языка правового акта, необходимой точности и однозначности используемых в нем понятий, терминов, формулировок, словесных конструкций и дефиниций. В тексте правового акта элементы профессионального языка юриспруденции, специальные юридические понятия, термины, конструкции и т.д. (например правоотношение, субъект права, исковая давность, законодательная инициатива, компетенция, состав преступления, эксцесс исполнителя, невменяемость и т.д.) должны органически сочетаться с общеупотребительными словами и словесными выражениями современного литературного языка, а также с профессиональной терминологией неюридического характера (типа: биологические агенты и токсины, эпизоотия, информация на машинном носителе и т.д.).

В тексте правового акта не должны использоваться словесные архаизмы и неологизмы, различные образные выражения, аналогии, метафоры, двусмысленные обороты речи и т.д. Правила юридической техники требуют экономии (по принципу необходимости и достаточности) словесных средств в процессе подготовки и оформления текста правового акта.

В целом правовой акт должен обладать единством стиля, соответствующего целям, содержанию и значению официального документа, который обладает юридической силой.

Официально-юридический стиль правового акта требует профессиональной четкости, деловой сухости, властной строгости, смысловой однозначности и надлежащей лаконичности.

В правовом акте не следует использовать как канцеляризмы и аппаратно-бюрократические словесные штампы, так и различные выражения из просторечия. Не должно быть в правовом акте и разного рода рассуждений, намерений, сомнений, призывов и пожеланий.

 

1. Понятие и структура системы права

Система права — это юридико-доктринальная категория и конструкция, которая включает в себя нормы права и объединяющие их правовые институты и отрасли права.

Доктринальная трактовка права как системы норм означает, что единственным системным (и системно-структурным) элементом права является норма права. Система права включает в себя множество различных норм, регулирующих разные общественные отношения. При этом существуют определенные закономерные взаимосвязи между спецификой регулируемых отношений и особенностями их нормативно-правовой регуляции: однородные отношения регулируются однопорядковыми нормами. На этой основе нормы права внутри системы права группируются в правовые институты и отрасли права.

Правовой институт — это совокупность однопорядковых норм, регулирующих определенный вид общественных отношений. Например, правовой институт собственности в гражданском праве представляет собой группу взаимосвязанных норм одного вида, регулирующих отношения собственности. По такому же критерию выделяются и другие институты гражданского права (лица, представительство, исковая давность и т.д.). Аналогичным образом обстоит дело и в других отраслях права. Так, правовыми институтами в уголовном праве являются, в частности, преступление, наказание, уголовная ответственность несовершеннолетних, преступления против личности и т.д. В семейном праве имеются такие правовые институты, как заключение и прекращение брака, права и обязанности супругов, алиментные обязательства членов семьи и др.

Отрасль права — это совокупность однопорядковых норм, регулирующих определенный род общественных отношений. Правовые институты одной отрасли права выражают, таким образом, видовое различие между отдельными относительно самостоятельными группами норм в рамках однородной совокупности норм определенной отрасли права.

Различаются отрасли материального права и отрасли процессуального права. Так, к отраслям материального права относятся гражданское право, трудовое право, уголовное право и ряд других отраслей права. К отраслям процессуального права относятся гражданское процессуальное право и уголовно-процессуальное право.

Нормы (и соответствующие отрасли) материального права закрепляют исходные права и обязанности субъектов права в определенной сфере правовой регуляции общественных отношений, а нормы (и соответствующие отрасли) процессуального права определяют порядок и процедуры реализации норм материального права, права и обязанности субъектов процессуально-правовых отношений.

Процессуальные нормы (институты, подотрасли и отрасли) права придают необходимую юридическую определенность взаимоотношениям различных субъектов права на всех стадиях правоустановительной, правоохранительной и правоприменительной деятельности. Процессуально-правовые формы и процедуры являются важной юридической гарантией реальности прав и свобод личности и необходимым условием эффективного действия всего права. Мера процессуализированности права — существенный качественный показатель степени развитости права в целом.

В рамках ряда отраслей права формируются подотрасли права. Так, в некоторых отраслях материального права (например конституционного, административного права и т.д.) постепенно складываются соответствующие подотрасли процессуального права (конституционно-процессуального права, административно-процессуального права и т.д.). Возможно также формирование в рамках той или иной отрасли материального права подотрасли материального права, например в отрасли трудового права — подотрасли (а в ряде национальных систем права — и новой отрасли) социального права (права социального обеспечения).

Подотрасль права — это крупная составная часть отрасли права, объединяющая группу однородных правовых институтов. Складываясь первоначально на основе одного или нескольких правовых институтов, подотрасль права при наличии определенных условий (объективные потребности в правовом регулировании соответствующих новых сфер общественных отношений, существенное обновление основ и принципов самой правовой регуляции и т.д.) постепенно развивается в направлении к обособлению в качестве новой самостоятельной отрасли права.

В связи с делением права на публичное право и частное право в юридической литературе принято различать отрасли публичного права (например конституционное право, административное право, уголовное право, гражданское процессуальное право, уголовно-процессуальное право и т.д.) и отрасли частного права (наиболее распространенный пример — гражданское право).

Также и международное право делится на международное публичное право и международное частное право.

Деление права на публичное и частное восходит к римским юристам. “Изучение права, — писал Ульпиан (Д. 1.1.1), — распадается на две части: публичное и частное (право). Публичное право, которое (относится) к положению римского государства, частное, которое (относится) к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении. Публичное право включает в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов. Частное право делится на три части, ибо оно составляется или из естественных предписаний, или (из предписаний) народов, или (из предписаний) цивильных”.

Выделение в общей структуре права публично-правового компонента соответствовало основополагающей концепции римской юриспруденции, предмет которой, наряду с познанием права вообще, включал в себя и соответствующее правовое учение о публичной власти (правовое понимание и толкование государства). Представление о публичном праве развивало и конкретизировало этот юридический подход к государству и придавало ему соответствующую институционально-правовую основу и определенность.

Признание публичного права (в его различении и соотношении с частным правом) по сути дела ставило государство (его организацию и деятельность, полномочия государственных органов и т.д.) под действие права и означало, что у государства в целом и у отдельных государственных органов нет какого-то своего особого “права” для себя, что государство, его органы и должностные лица подчиняются, как и остальные субъекты права (частные лица), требованиям единого права и должны действовать в соответствии с его общими правилами.

Однако сами римские юристы не трактовали действующее право в доктринальном плане как совокупность публично-правовых и частно-правовых отраслей права. Такое деление отраслей права на отрасли публичного права и отрасли частного права складывалось в последующей европейской юриспруденции и прочно утвердилось в доктрине права в буржуазную эпоху — в условиях деполитизации сферы частной жизни и резкого разграничения сфер частных и публично-политических отношений, отделения гражданского общества от государства (политической общности), различения прав частного субъекта (члена гражданского общества) и прав публичного субъекта (гражданина, члена публично-политической общности).

Подобные представления о наличии чисто публично-правовых и. чисто частно-правовых отраслей являются доктринальным преувеличением и не соответствуют реалиям и действительному смыслу права как всеобщей формы общественных отношений по единому принципу формального равенства во всех (публичных и частных) сферах и отраслях правовой регуляции. Любая норма права в любой отрасли права, — если речь идет не о произвольном установлении, а действительно о норме права как конкретизации требований принципа формального равенства, — объединяет в себе (и по смыслу обще- правового принципа формального равенства должна объединять в себе) оба начала: публично-правовое и частно-правовое или, говоря словами Ульпиана, “полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении”.

Смысл деления права на публичное и частное состоит не в том, чтобы в одних нормах и отраслях права (например в конституционном или уголовном праве) выразить отдельно только “полезное в общественном отношении” (общественную пользу, благо, интерес, волю и т.д.), а в других нормах и отраслях права (например в гражданском, семейном или предпринимательском праве) выразить отдельно только “полезное в частном отношении” (частную пользу, благо, интерес, волю), а, напротив, в том, чтобы во всех нормах (и отраслях) права надлежащим образом учесть и выразить правовое значение и общественной пользы, и частной пользы (общественного и частного благ, интересов, воль) в их взаимосогласованном единстве.

Представленная в норме права и в праве в целом общая воля (общее благо, общий интерес) — это и есть правовой способ и правовая форма учета, согласования, сочетания публичных и частных интересов в соответствующей сфере и отрасли нормативно-правовой регуляции.

Таким образом, при характеристике системы права с позиций различения публично-правовых и частно-правовых аспектов права речь, по существу, должна идти не об отдельных, принципиально отличных друг от друга, “чистых” нормах и отраслях публичного права и частного права, а о публично-правовом и частно-правовом компонентах (составных моментах) во всех нормах и отраслях права. Специфический характер и особенности сочетания этих компонентов в отдельной норме и в нормах той или иной отрасли права определяются своеобразием регулируемых общественных отношений, целями и задачами правовой регуляции, особенностями предмета и метода правового регулирования различных сфер общественной жизни.

 

2. Объект, предмет и метод правового регулирования

Каждая отрасль права имеет свой особый объект, свой особый предмет и свой особый метод правового регулирования в пределах общего объекта, общего предмета и общего метода правовой регуляции.

Общей теоретико-методологической основой для осмысления и успешного решения проблем правовой регуляции (определения его объекта, предмета и метода и т.д.) является концепция предмета и метода юриспруденции в целом, определяющая специфику права, особенности юридического (понятийно-правового) познания социальной действительности и регулятивно-правового воздействия на нее.

Любое отраслевое право (конституционное, гражданское, уголовное, семейное право и т.д.) по своим сущностным свойствам и предметно-методологическим характеристикам представляет собой форму конкретизации (применительно к особенностям регулируемых общественных отношений) общего понятия права в целом, лежащего в основе общей концепции предмета и метода юридической науки.

Поэтому основополагающим принципом правового регулирования как особого типа социальной регуляции является принцип формального равенства, который выражает сущностные свойства права и определяет специфику всей правовой регуляции, качественное своеобразие ее предмета и метода.

Общим объектом правовой регуляции являются общественные отношения, точнее говоря, — сознательно-волевые аспекты общественных отношений, т.е. определяемое сознанием и волей людей их внешнее поведение (действия и бездействие).

Правовое регулирование (от лат. regula — правило) общественных отношений — это соответствующая требованиям принципа формального равенства форма упорядочения этих отношений путем официально-властного установления различных общеобязательных правил (норм) поведения людей и их взаимоотношений.

Общий предмет правового регулирования — это официально устанавливаемый общий правопорядок в сфере всех регулируемых общественных отношений, т.е. вся система норм права, представляющая собой нормативную конкретизацию требований принципа формального равенства. Предмет правового регулирования, таким образом, — это не сами по себе объекты правовой регуляции (фактические общественные отношения), а определенный правопорядок, устанавливаемый в сфере объекта правовой регуляции.

Общий метод правового регулирования — это присущая праву в целом совокупность способов, приемов и форм использования регулятивных свойств и функций норм права.

Предмет и метод правового регулирования обладают понятийно-правовым единством и общим нормативно-правовым содержанием. Каждая отдельная норма права как нормативная форма конкретизации общеправового принципа формального равенства является одновременно и составной частью предмета правовой регуляции (устанавливаемого правопорядка), и компонентом соответствующего этому предмету (правопорядку) метода правовой регуляции (способа регламентации поведения людей и воздействия на общественные отношения).

Принцип формального равенства, единый для всего права (и общего понятия права) и всей системы правовой регуляции, по-разному преломляется в различных областях общественной жизни, в разных сферах правового регулирования. Выяснение конкретного значения (форм конкретизации) общеправового смысла принципа формального равенства применительно к различным общественным отношениям и сферам правовой регуляции, а затем и выражение этого конкретного значения принципа формального равенства в виде отдельных норм права, их однородных совокупностей (отрасль права с соответствующими институтами) и всей системы норм права относятся к числу наиболее существенных проблем юриспруденции. Эти проблемы каждый раз требуют от юридической теории и практики творческого подхода для выявления подлинного конкретного смысла и значения права (принципа формального равенства) применительно к различным регулируемым (и не подлежащим правовой регуляции) общественным отношениям, адекватного определения общеправового и отраслевого предмета и метода правовой регуляции отдельных групп и сфер однородных общественных отношений, надлежащего выражения регулятивно-правового содержания предмета и метода правовой регуляции в соответствующих конкретных нормах права с учетом их общесистемных связей, отраслевой принадлежности и институциального профиля.

В процессе правовой регуляции должны быть решены три основных вопроса: 1) какие общественные отношения подлежат правовой регуляции, т.е. каков объект правовой регуляции? 2) какой правопорядок (правовой режим) в этой сфере правовой регуляции должен быть установлен, т.е. каков предмет правовой регуляции? 3) с помощью каких особых регулятивно-правовых средств, способов и приемов, присущих нормам права, установить соответствующий правопорядок (правовой режим), т.е. каков метод правовой регуляции?

Каждой отрасли права присущи свои отличительные свойства и характеристики, обусловленные спецификой объекта отраслевой правовой регуляции и соответствующими особенностями предмета и метода регуляции данного объекта.

Объект отраслевой правовой регуляции — это, как правило, большая группа однородных общественных отношений, составляющих отдельную, относительно самостоятельную сферу (область) общественной жизни. К таким группам однородных общественных отношений относятся, например, властно-управленческие, имущественные, семейные, земельные, финансовые, предпринимательские, экологические отношения, отношения в сфере социального обеспечения, преступления и наказания, судопроизводства, исполнения приговора и т.д.

Правовое регулирование этих различных объектов должно осуществляться с учетом особенностей соответствующих общественных отношений, специфики их фактического социального содержания, их особого места и значения в социальной жизни людей и системе общественных отношений в целом.

Предмет отраслевого правового регулирования — это устанавливаемый в сфере правовой регуляции особый правопорядок (правовой режим), который определяется совокупностью однопорядковых (по их регулятивно-правовым свойствам и характеристикам) норм права, составляющих право соответствующей отрасли.

Предмет отраслевого правового регулирования, отраслевой правопорядок, отраслевое право — составные части соответственно предмета общего правового регулирования, общего правопорядка и всей системы права в целом.

Точно так же метод отраслевой правовой регуляции (метод отрасли права) является составной частью общего метода правовой регуляции.

Метод отраслевого правового регулирования (метод отрасли права) — это совокупность приемов, способов и форм выражения специфических регулятивных свойств и функций, присущих нормам права данной отрасли.

Особенности отраслевых методов в значительной мере обусловлены спецификой отраслевых механизмов нормативно-правовой регуляции.

В общем виде, значимом для всех отраслей права, механизм правовой регуляции общественных отношений представляет собой системную связь трех структурных элементов нормы права — диспозиции, гипотезы и санкции. В абстрактной форме это означает, что при определенных условиях (гипотеза) участники регулируемых отношений должны действовать как субъекты определенных взаимосвязанных, корреспондирующих друг другу прав и обязанностей (диспозиция), иначе наступят невыгодные для нарушителя требований нормы права последствия (санкция).

Этот общий механизм правовой регуляции получает различное содержательно-правовое наполнение и структурноконструктивное выражение в нормах права разных отраслей и в целом в разных отраслевых механизмах правовой регуляции. Поэтому в разных отраслях права структурные элементы нормы права имеют различное регулятивно-правовое значение и выполняют разную роль в механизме правовой регуляции.

Так, в одних отраслях права (например в конституционном, гражданском, семейном, предпринимательском, финансовом, земельном, гражданском процессуальном, уголовно-процессуальном праве, исправительно-трудовом и т.д.) определяющее значение в механизме правовой регуляции и соответственно в структуре отраслевых норм имеет прежде всего диспозиция нормы, максимально полно и детально регламентирующая и закрепляющая взаимные права и обязанности субъектов регулируемых отношений. В этой группе отраслей права специфика диспозиции норм (четкое закрепление за определенными субъектами определенных взаимных прав и обязанностей) уже в значительной мере предопределяет как регулятивно-правовое содержание и значение их гипотезы (т.е. условий действительности этих уже изложенных в диспозиции прав и обязанностей определенных субъектов), так и характер соответствующей санкции.

В некоторых других отраслях права (в уголовном праве, а также в той части административного права, где регулируются вопросы об ответственности за административные правонарушения) определяющее регулятивно-правовое значение имеет прежде всего гипотеза норм (исчерпывающее изложение конкретных составов преступлений и административных правонарушений) и во многом обусловленная данной гипотезой соответствующая санкция.

При этом метод каждой отрасли права внутри приведенных двух групп отраслей имеет свои отличительные особенности. Эти особенности проявляются в характерных для данной отрасли специфических способах корреспонденции прав и обязанностей одних субъектов с обязанностями и правами других субъектов, приемах распределения регулятивно-правового содержания нормы права между его структурными элементами, формах выражения системных взаимосвязей между различными структурными элементами и т.д.

Целый ряд особенностей отраслевых методов связан с тем, что каждой отрасли права присущи свой особый порядок определения отраслевого состава субъектов права с особым содержанием их правосубъектности, правоспособности и дееспособности, свои особые условия (наличие определенных юридических фактов) и формы осуществления соответствующих прав и обязанностей, свои особые способы соединения публично-правовых и частно-правовых компонентов в нормах права данной отрасли, свои особые правила использования и приемы сочетания регулятивных свойств норм права различных видов (императивных и диспозитивных; запретительных, обязывающих, управомочивающих и т.д.).

К важным отличительным особенностям отраслевого метода относятся и те специальные отраслевые юридические принципы, понятия, термины, формулы, концепции и конструкции, с помощью которых выражается специфический регулятивный смысл отраслевых норм и содержательно-предметное своеобразие каждой отрасли права.

В целом предмет и метод как два компонента любой отрасли права представляют собой два взаимодополняющих аспекта осмысления и выражения регулятивно-правовых свойств и характеристик одной и той же совокупности однопорядковых отраслевых норм, регулирующих группу однородных общественных отношений.

 

3. Основные отрасли российского права

Основными отраслями современного российского права являются конституционное (государственное) право, административное право, гражданское право, предпринимательское право, уголовное право, трудовое право, семейное право, финансовое право, земельное право, природоохранное право, гражданское процессуальное право, уголовно-процессуальное право, исправительно-трудовое право.

Ведущую роль во всем комплексе отраслей права играет конституционное (государственное) право. Эта отрасль права представляет собой совокупность норм, регулирующих основы общественного и государственного строя, закрепляющих основные права и свободы человека и гражданина, определяющих форму государства, компетенцию высших органов государственной власти и должностных лиц, конституционно-правовые основы местного самоуправления.

Административное право — это совокупность норм, регулирующих общественные отношения в сфере государственного управления. Нормами этой отрасли устанавливаются система, порядок и компетенция органов и должностных лиц исполнительной власти, закрепляются права и обязанности граждан в их отношениях с этими органами и должностными лицами, определяются понятие и виды административных правонарушений, соответствующие меры ответственности и т.д.

Гражданское право представляет собой совокупность норм, регулирующих договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения, основанные на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности их участников. Нормы гражданского права определяют правовое положение участников гражданского оборота (физических и юридических лиц), основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности).

Предпринимательское право — это совокупность норм, регулирующих предпринимательские (хозяйственные) отношения, т.е. отношения, складывающиеся при регулировании и осуществлении предпринимательской деятельности, а также внутрихозяйственные отношения. При этом предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск и под имущественную ответственность предпринимателя деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке.

Уголовное право представляет собой совокупность норм, закрепляющих основание и принципы уголовной ответственности, определяющих понятие и виды преступлений, устанавливающих виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений. Основными задачами норм этой отрасли являются охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, конституционного строя от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений.

Трудовое право — это совокупность норм, регулирующих трудовые отношения между работодателями и работниками. Нормами этой отрасли права определяются основные трудовые права и обязанности работников, устанавливается порядок заключения и расторжения трудового договора, регулируются вопросы рабочего времени и времени отдыха, заработной платы, трудовой дисциплины, охраны труда и т.д.

Семейное право — это совокупность норм, регулирующих отношения в сфере брака и семьи. Нормы этой отрасли права устанавливают условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулируют личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи (супругами, родителями и детьми, а также другими родственниками), определяют порядок и формы опеки и попечительства и т.д.

Финансовое право представляет совокупность норм, регулирующих финансовые отношения. Нормы финансового права определяют порядок формирования и распределения бюджетных средств, регулируют вопросы составления и утверждения бюджета, денежного обращения, взимания налогов и других обязательных платежей, устанавливают основания, формы и процедуры финансовой деятельности банков и т.д.

Земельное право — это совокупность норм, регулирующих земельные отношения. Нормы земельного права регулируют вопросы собственности на землю, определяют условия и порядок землепользования, правовой режим земель различных категорий и т.д.

Природоохранное право является совокупностью норм, определяющих средства, формы и порядок охраны окружающей природной среды от всех видов вредного воздействия на нее. Нормы этой отрасли права закрепляют современные стандарты здоровой окружающей среды, защищают экологическое благополучие населения, обеспечивают право каждого на благоприятную окружающую среду.

Гражданское процессуальное право — это совокупность норм, которые определяют порядок гражданского судопроизводства. Нормы этой отрасли права устанавливают порядок рассмотрения дел по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, земельных, природоохранительных и административных правоотношений (дела по жалобам на неправильности в списках избирателей; по жалобам на действия, нарушающие права и свободы граждан; по жалобам на административные взыскания и т.д.). В порядке гражданского судопроизводства рассматриваются также дела особого производства (дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение; о признании гражданина безвестно отсутствующим и об объявлении гражданина умершим; о признании гражданина ограниченно дееспособным и недееспособным; о признании имущества бесхозяйным; об установлении неправильностей записей в книгах актов гражданского состояния; по жалобам на нотариальные действия или на отказ в их совершении; о восстановлении прав по утраченным документам на предъявителя).

Уголовно-процессуальное право — это совокупность норм, определяющих порядок производства по уголовным делам во время дознания, предварительного следствия и рассмотрения дела судом. Основными задачами уголовного судопроизводства являются охрана прав и свобод человека и гражданина, защита правопорядка, быстрое и полное раскрытие преступлений, объективное рассмотрение и разрешение уголовных дел на основе закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.

Исправительно-трудовое право — это совокупность норм, регулирующих порядок и условия отбывания наказания и применения мер исправительно-трудового воздействия к лицам, осужденным к лишению свободы, ссылке, высылке и исправительным работам, работам без лишения свободы, а также порядок деятельности учреждений и органов, исполняющих приговоры к этим видам наказания на территории РФ, формы участия общественности в исправлении и перевоспитании осужденных, совершенствовании деятельности исправительно-трудовых учреждений и контроле за их деятельностью.

 

4. Система права и законодательство

Система права выступает как научная основа различных форм правоустановительной деятельности (законодательства, установления норм прецедентного права и т.д.), а также систематизации результатов такой деятельности (нормативно-правовых и иных правоустановительных актов).

В отличие от законодательства (и других форм и актов правоустановительной деятельности) система права — это определенная научно-доктринальная, юридико-логическая конструкция, выражающая результаты научного познания специфических закономерностей правового регулирования общественных отношений.

Отраслевой принцип построения системы права, концепция выделения различных отраслей права по критериям предмета и метода правовой регуляции, конструкция внутренней организации системы права и его составных частей (правовых норм, институтов и отраслей) и т.д. являются положениями юридико-доктринального учения о праве как регуляторе общественных отношений, о внутренне согласованной системе правовой регуляции (ее формах, механизме, средствах и способах), об особенностях правовой регуляции разнородных общественных отношений и т.д. Как доктринальная конструкция система права выражает научное понимание смысла, порядка, средств и правил надлежащей нормативно-правовой регуляции общественных отношений и соответствующих форм систематизации ее результатов (правоустановительных актов).

Система права, таким образом, является доктринальной юридико-логической моделью для реальной практики правоустановительной деятельности, издания соответствующих законодательных и иных правоустановительных актов, их рационально организованного учета и систематизации.

В юриспруденции всегда уделялось пристальное внимание поискам объективных закономерностей, лежащих в основе правовой регуляции и законотворчества. С учетом соответствующих представлений о подобных закономерностях и строились определенные доктринальные конструкции системы права в качестве научно обоснованной объективной основы для законодательной деятельности и принятия надлежащих законов.

Центральное место эта проблематика занимает, например, в учении Ш.Л. Монтескье о “духе законов”, под которым он имел в виду объективные закономерности, действующие в сфере законодательства и подлежащие учету при принятии конкретных законов в условиях той или иной формы правления. “Дух законов , согласно Монтескье, по-разному проявляется в различных сферах правовой регуляции, что и определяет деление права на естественное, божественное, международное, государственное, гражданское, семейное право и т.д. Эти составные части права в целом (т.е. отрасли системы права, говоря современным языком) как различные формы проявления “духа законов в разных сферах правовой регуляции Монтескье называл “различными разрядами законов”. Резюмируя свою трактовку законов “с точки зрения их отношения к различным разрядам вопросов, входящих в область их постановлений”, он писал: “Существуют, следовательно, различные разряды законов, и высшая задача человеческого разума состоит в том, чтобы точным образом определить, к какому из названных разрядов по преимуществу относятся те или другие вопросы, подлежащие определению закона, дабы не внести беспорядка в те начала, которые должны управлять людьми”.

В современной юридической литературе при исследовании проблемы соотношения между системой права и законодательством важное значение придается учету в процессе законотворческой (и в целом в правотворческой) деятельности системных связей между отраслями права, соответствию отраслей законодательства отраслям права.

Согласно либертатно-юридической трактовке проблем системы права и законодательства, системность как доктринальной конструкции системы права, так и соответствующего ей законодательства в конечном счете определяется тем, что в их основе лежит единое понимание нормы права как юридико- логической формы нормативно-регулятивной конкретизации и выражения общеправового смысла и общеправовых требований принципа формального равенства.

Соответствие регулятивно-правоустановительной деятельности различных государственных органов положениям системы права, осуществление законотворчества по юридико-отраслевому принципу (с учетом специфики предмета и метода соответствующей отрасли права, ее места и роли в системе права и т.д.) придает правовой регуляции и совокупности правоустановительных актов рациональность, юридико-логическую упорядоченность и системно-организованный характер. Отдельные правоустановительные акты и совокупность действующего законодательства в целом носят системный характер в той мере, в какой они учитывают и выражают требования системы права.

В условиях достаточно развитых форм права, государства и правовой культуры нормотворчество осуществляется в духе основных положений юридической доктрины, и отраслевая структура действующего законодательства в целом соответствует отраслевой структуре системы права. Но при этом между ними всегда остаются определенные различия и расхождения. Подобные расхождения обусловлены уже тем, что система права — это юридико-доктринальное построение, а законодательство (и все действующее позитивное право) — это официально-властное установление (эмпирическое явление, практическое образование), даже если оно последовательно следует рекомендациям юридической науки.

Система права как абстрактно-юридическая конструкция в обычных условиях эволюционного развития общества отличается большой структурной стабильностью и концептуальной консервативностью. Однако существенные изменения в общественных отношениях, в целях и задачах правовой регуляции и т.д. сопровождаются соответствующими корректировками концепции и преобразованиями структуры сложившейся системы права (появление новых правовых отраслей и институтов, исчезновение или преобразование прежних и т.д.).

Так, в современной российской системе права нет уже такой отрасли, как колхозное право, и вместе с тем появились некоторые новые правовые отрасли (например предпринимательское право) и подотрасли (например банковское право, конституционно-процессуальное право и т.д.). Значительные изменения наблюдаются в институциональной структуре многих традиционных отраслей права (появление многих новых правовых институтов, существенное обновление прежних и т.д.).

Существенно изменилась и общая концепция правовой регуляции и системы права. Важное значение в этом плане имеют прежде всего конституционное признание и закрепление позитивно-правового значения естественных (прирожденных и неотчуждаемых) прав и свобод человека в качестве приоритетного источника действующего права; конституционное признание общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ как составной части системы российского права; восстановление доктринального значения принципа деления права на публичное и частное; значительное усиление роли диспозитивных норм и в целом частно-правовых начал в правовой регуляции и т.д.

В силу своей непосредственной связи с социальной практикой законодательство (и в содержательном отношении, и в структурном плане) несравненно более чутко и оперативно, чем система права, реагирует на изменение в общественной жизни, на постоянно возникающие новые потребности в правовой регуляции. При этом нормотворческий процесс и соответствующие нормативно-правовые акты по своему отраслевому профилю нередко выходят за рамки отраслей системы права. Поэтому реально складывающаяся структура законодательства в целом, помимо отраслей законодательства, соответствующих отраслям системы права, включает в себя и некоторые другие отрасли законодательства, а также иные структурные части законодательства (отдельные законодательные комплексы и массивы).

Например, в современном российском законодательстве сложились такие комплексные отрасли законодательства, как законодательство об охране здоровья, образовании, науке, культуре, сельском хозяйстве и т.д. Эти комплексные отрасли законодательства, отражая процессы дифференциации и интеграции в правовом регулировании, содержат в себе нормы разных отраслей права (административного, финансового, гражданского, предпринимательского и т.д.).

Интегративные процессы в законодательстве выражаются и в формировании отдельных крупных законодательных массивов в виде, например, комплексов нормативно-правовых актов, посвященных правовой регуляции вопросов борьбы с преступностью, проблем транспорта, информатизации и т.д.

Однако и при всех подобных несовпадениях и различиях между структурами системы права и законодательства главным и определяющим ориентиром и юридико-логической основой для всего правоустановительного процесса и упорядочения всей совокупности нормативно-правового материала является система права.

 

5. Систематизация правоустановительных актов

Действующее право состоит из множества различных правоустановительных актов (нормативно-правовых актов, судебных решений прецедентного значения и т.д.), в которых выражено и представлено нормативно-правовое содержание различных источников позитивного права. Для надлежащей организации всего этого нормативно-правового материала (и внутри отдельных правоустановительных актов, и в рамках всей совокупности таких актов) и удобства практического пользования им применяются различные способы (виды) систематизации правоустановительных актов.

Наиболее простым способом систематизации нормативно-правовых и иных правоустановительных актов является организация различных форм их учета по определенному кругу вопросов, представляющих интерес для соответствующих пользователей правовой информации. Надлежащая организация такого учета включает в себя определенную систему поиска (ручного или автоматизированного) соответствующей правовой информации по интересующему вопросу.

Более развитыми способами систематизации правоустановительных актов являются их инкорпорация, консолидация и кодификация.

Инкорпорация — это способ систематизации, который состоит в собрании правоустановительных актов по определенному основанию (тематическому, хронологическому и т.д.) и кругу вопросов без внесения изменений в нормативно-правовое содержание соответствующих актов. В виде инкорпорации издаются (в официальном или неофициальном порядке) разного рода сборники или собрания действующих правоустановительных актов по определенному предмету и кругу вопросов правовой регуляции. При подготовке таких изданий в необходимых случаях осуществляется внешняя обработка текста публикуемого акта (изъятие из текста положений, утративших силу; внесение в текст уже ранее принятых новых правовых положений и т.д.). Но подобная обработка текста акта при инкорпорации не сопровождается изменением или редактированием действующих норм права, содержащихся в инкорпорируемых актах.

Консолидация — это способ систематизации, состоящий в объединении нескольких различных однопорядковых право установительных актов в один новый акт. Этот новый консолидированный акт принимается в надлежащем порядке соответствующим компетентным правоустанавливающим органом государства. При этом все прежние консолидируемые акты с принятием нового акта утрачивают свою юридическую силу и перестают действовать. Консолидация (в отличие от инкорпорации) представляет собой форму официальной правоустановительной деятельности, поскольку включает в себя изменение и отмену устаревших норм, установление ряда новых норм и в целом принятие нового правоустановительного акта.

Кодификация — это способ систематизации, который состоит в существенной переработке, изменении и обновлении правовых норм определенной отрасли или подотрасли права и принятии нового кодификационного акта. К таким кодификационным актам относятся своды законов, кодексы, основы законодательства, уставы, регламенты, положения и т.д.

Кодификационный акт отличается качественной новизной содержащихся в нем нормативно-правовых положений. Это новый акт как по форме, так и по своему нормативно-правовому содержанию и характеру. Некоторые кодификационные акты, например Гражданский кодекс, Уголовный кодекс, Семейный кодекс РФ и т.д., носят общеотраслевой характер и включают в себя все основные нормы соответствующей отрасли права. Другие кодификационные акты объединяют нормы права определенной правовой подотрасли (например Бюджетный кодекс, Таможенный кодекс РФ и т.д.) или института (например Устав железных дорог, Устав патрульно-постовой службы и т.д.).

Свод законов — это особый вид кодификационного акта, имеющий общеправовой характер и включающий в себя все основные нормы права всех правовых отраслей соответствующей национальной системы права. Известными историческими примерами сводов законов являются, в частности, Свод законов Юстиниана (VI в.), а также подготовленный под руководством М.М. Сперанского и изданный в 1832 г. в пятнадцати томах Свод законов Российской империи”. В настоящее время готовится Свод законов РФ.

В различных национальных системах права и “правовых семьях” имеются свои специфические концепции систематизации источников действующего права, свои особенности в понимании и использовании тех или иных способов и видов систематизации правоустановительных актов.

 

1. Классификация систем права

В каждой стране действует свое право — своя национальная (национально-государственная) система позитивного права, имеющая свою специфику и индивидуальные особенности. Вместе с тем эти различные национальные системы права можно объедщинить в ряд групп (правовых общностей, типов), каждая из которых включает в себя несколько “родственных” (близких по своему генезису и правовым характеристикам) национальных систем права.

Известный французский юрист-компаративист Р. Давид, специалист в области сравнительного права (сравнительного изучения права, сравнительного правоведения), подобные группы однородных национальных систем позитивного права обозначил как “правовые семьи”, "семьи систем права». Это наименование широко используется и в нашей литературе.

В своей классификации различных национальных систем позитивного права (и их объединения в соответствующие “правовые семьи”, “семьи систем права”) Р. Давид исходит из двух критериев, рассматриваемых и учитываемых в их совокупности: 1) юридико-технического критерия (источники права, структура действующего права, юридическая терминология, правовые принципы, концепции, конструкции, методы и практика работы юристов и т.д.) и 2) идеологического критерия (философские, политические и экономические принципы, мировоззрение и общественные идеалы, на которые опирается соответствующее национальное право). С учетом этих критериев им в начале 60-х годов была предложена следующая классификация “правовых семей современного мира”: 1) романогерманская правовая семья, 2) семья общего права, 3) семья социалистических систем права, 4) философские или религиозные системы.

Основные правовые семьи, согласно Р. Давиду, — это три первые группы. При этом он объединяет романо-германскую семью и семью общего права в “единую семью западного права” и говорит о “большой семье западного права”, имея в виду то, что марксисты называют “буржуазным правом”. А различные философские или религиозные системы (мусульманское право, индусское право, иудейское право, обычное право Африки и Мадагаскара, право стран Дальнего Востока и т.д.), по ого оценке, полностью независимы друг от друга и не образуют семьи в полном смысле этого слова. По поводу этих философских или религиозных систем он замечает: “Можно даже усомниться в том, что они являются правом. В большинстве из них, если не во всех, акцент делается на обязанности, которые возлагаются на праведного человека, а понятие субъективного права отсутствует. Термин “право” употребляется в этих системах только за отсутствием лучшего термина. Тем не менее в повседневной практике он применяется весьма широко и без особых затруднений, так как комплекс норм, который содержат эти системы, а также свойственные им понятия и техника предназначены, по мнению приверженцев этих систем, выполнять роль, которая обычно возлагается на право”.

Существуют и другие подходы к классификации различных национальных систем права. Так, К. Цвайгерт и Г. Кётц в своей классификации исходят из такого критерия, как “правовой стиль национального права, который определяется пятью факторами, происхождением и эволюцией соответствующей системы права, своеобразием юридического мышления, специфическими правовыми институтами, природой источников права и способами их толкования, идеологическими особенностями. Исходя из этого, они объединяют различные системы права, обладающие единством “правового стиля”, в следующие правовые круги” (группы): романский, германский, скандинавским, англо-американскии, социалистический, исламский, индусский.

В советской юридической литературе в 80-е годы была предложена классификация национальных систем права на основе сочетания марксистско-ленинских положений о социально-исторических, классовых типах права (рабовладельческого, феодального, буржуазного и социалистического) с названными подходами западных компаративистов.

В нашей современной учебной литературе в целом принята классификация “правовых семей” Р. Давида. Но имеются и определенные отличия. Так, если у Р. Давида “правовая семья” — это “семья систем права”, то в нашей литературе под “правовой семьей” имеется в виду “семья правовых систем”. Это получилось в результате русского перевода работы Р. Давида: слова “система права” переведены в виде “правовой системы”. Под влиянием такого перевода многие авторы стали толковать “систему права” и правовую систему в качестве различных правовых категорий, рассматривая “правовую систему” как некое более широкое правовое явление, чем традиционное понятие “система права”. Под правовой системой” (применительно к отдельному национальному праву) стали понимать совокупность всех правовых явлений и понятий, т.е. фактически все то, что в марксизме называется “юридической надстройкой”, возвышающейся над экономическим базисом”. Некоторые стали говорить о “правовой системе в широком смысле” (т.е. в смысле “правовой семьи” у Р. Давида), которая объединяет несколько “правовых систем в узком смысле” (т.е. в смысле отдельного национального права).

Подобные трактовки “правовой системы” в качестве какого-то нового правового понятия, охватывающего все право (все правовые феномены и категории), по существу означают подмену общего понятия права неким довольно условным (и во многом случайным) словосочетанием “правовая система . Попытки такой подмены, начавшиеся еще в советские времена, преследовали цель под ширмой новых словообразований сохранить существо официального советско-легистского правопонимания и с помощью подобных словесных новаций всячески противодействовать уже формировавшемуся в нашей науке юридическому (антилегистскому и антипозитивистскому) правопониманию.

Распространению в нашем сравнительном правоведении подобных представлений о “правовой системе” содействовали и такие факторы, как слабая разработанность общетеоретической основы этой дисциплины, традиционное господство в компаративистике (включая, за редким исключением, и западную компаративистику) позитивистских и легистских подходов к праву, пагубное “профессиональное” стремление компаративистов везде и всюду найти право, а если его нет, то выдать за “право” или хотя бы назвать “правом” что-то совсем другое, нечто неправовое, подменяющее право.

С позиций общей теории права и государства очевидно, что используемые в сравнительном правоведении (как, впрочем, и во всех остальных юридических дисциплинах) понятия имеют научно-правовой смысл только в рамках общего понятия права и лишь в той мере, в какой они являются надлежащими конкретизациями (применительно к предмету данной юридической дисциплины) этого общего понятия права. Ясно также, что распространенные в компаративистике словообразования “правовая семья”, “семья систем права”, “правовая система” (в узком или широком смысле) и т.д. — это вообще не понятия, а всего лишь условные названия для обозначения соответствующих (во многом четко не определенных) групп правовых (или нередко квазиправовых) феноменов. И, пользуясь подобными условными наименованиями и сложившимися терминологическими обозначениями, не следует забывать, что суть дела не в названиях, а в понятийно-правовом смысле и содержании сравниваемых, группируемых и исследуемых объектов различных национальных систем действующего (позитивированного) права.

Сравнительное изучение разных объектов (разных нормативно-регулятивных систем) является сравнительным правоведением (сравнительным правом) лишь при условии, что сравниваемые объекты обладают понятийно-правовым единством, т.е. представляют собой различные (по своей социально-исторической развитости, национальной специфике, доктринальной разработке, юридико-техническим характеристикам, терминологическим особенностям и т.д.) формы проявления одной и той же правовой сущности. Поэтому для любой последовательной научной концепции сравнительного правоведения (и соответствующих классификаций изучаемых форм права) фундаментальное теоретическое значение имеет то общее понятие права (понимание того, что есть право, в чем его специфика, чем оно отличается от неправовых регуляторов и т.д.), которое лежит в основе соответствующей концепции сравнительного изучения права.

Между тем данное принципиальное теоретико-методологическое требование по существу игнорируется в сравнительном правоведении, и в силу сложившихся в этой сфере позитивистских подходов и традиций как бы презюмируется, что то или иное “право” (в его легистском понимании) в современном мире есть повсюду, поскольку везде есть та или иная разновидность официально-властного принудительного порядка и обязательных норм, регулирующих поведение людей. Географическая карта мира оказывается у легистов одновременно и его правовой картой.

С позиций юридического правопонимания для проведения сравнительно-правовых исследований необходимо сперва установить первичный понятийно-правовой критерий для определения правового характера сравниваемых объектов, а уже после этого искать те или иные внутрипрнвовые критерии классификации этих объектов, анализа их сходства и различия и т.д.

Согласно естественноправовому подходу, таким первичным критерием для определения правового характера той или иной нормативной системы является признание в ней и реализация требований естественного права — естественных и неотчуждаемых прав и свобод человека, нашедших свое закрепление в современных международных актах о правах человека. Подобное признание основных естественных прав человека, как правило, закрепляется в конституциях или конституционных законах современных правовых государств. Так, надлежащий комплекс естественных (прирожденных и неотчуждаемых) прав и свобод человека, соответствующий современным международным стандартам в области прав человека, нашел свое признание и закрепление в Конституции Российской Федерации 1993 г. (см. ст. 2, 17 и др.). В конечном счете именно это определяет правовой характер действующей постсоциалистической российской Конституции и основанной на ней всей системы источников действующего позитивного права в отличие от неправовой по своей природе и характеру нормативной системы социализма (прежних советских конституций и законодательства). Примерно так же по существу обстоит дело с отходом от прежней неправовой социалистической нормативной системы к правовым конституциям и утверждению начал права в бывших социалистических странах Восточной Европы.

Согласно либертатно-юридическому подходу, критерием для определения правового характера той или иной нормативно-регулятивной системы прошлого и современности является ее соответствие (в целом и в части отдельных норм, институтов, отраслей и т.д.) требованиям принципа формального равенства.

В целом юридический подход придает понятийно-правовую определенность и методологическую четкость сравнительноправовым исследованиям и позволяет ясно обозначить их место и значение в юриспруденции, в общей системе наук о праве. Ведь большая научная и практическая значимость сравнительно-правовых исследований обусловлена именно тем, что речь идет о сравнении, сопоставлении, классификации и анализе различных форм проявления, бытия и действия именно права как единого специфического социального явления и регулятора, отличного от всех других явлений и регуляторов. Опыт такого познания многообразных форм права обогащает и углубляет научное знание о праве в целом, позволяет лучше понимать и свое, и чужое право, их достоинства и недостатки, способствует совершенствованию национальных форм права с учетом достижений других, более развитых в правовом отношении систем национального права, содействует сближению и интеграции правовых форм разных стран, стимулирует общеправовой прогресс в современном мире.

С этих общеправовых позиций ясно, что те или иные критерии классификации по группам отдельных национальных систем права носят вторичный, производный характер, поскольку представляют собой определенную конкретизацию исходного критерия (соответствующего общего понятия права).

В качестве такого вторичного (классификационного) критерия могут быть использованы те или иные признаки и черты права, имеющие существенное значение для характеристики и оценки правовых особенностей и специфики разных групп национального права.

Существующие классификации опираются по преимуществу на критерии юридико-технического и идеологического характера. Такие критерии имеют, несомненно, важное значение для классификации исследуемых форм права. Однако подобные критерии не позволяют классифицировать и оценивать различные национальные системы действующего права по уровню и характеру их собственно правовой развитости.

Между тем известно, что право — исторически развивающееся явление со своими ступенями роста — от примитивных форм права до более или менее развитых форм современного права. Поэтому критерий уровня (и меры) правовой развитости национальных систем позитивного права имеет существенное значение и для характеристики отдельных национальных систем права, и для их классификации в правовые группы ( семьи ) различной степени развитости (на основе единой шкалы показателей правового развития), и для выявления общей картины современного состояния и тенденций развития права в отдельных странах, регионах и в мире в целом.

Исторически сложилось так, что право (как специфическое явление и понятие, особый тип регуляции, необходимая форма свободы индивидов и т.д.) получило наибольшее развитие первоначально в европейской части мира (сперва в Древней Греции, Древнем Риме, а затем и в странах Западной Европы). В дальнейшем европейское право (в той или иной форме и мере) оказало существенное влияние на процесс правового развития во всем мире (в странах Америки, Азии, Австралии и Африки).

В силу разновременности возникновения и развития права в разных странах и регионах мира, а также целого ряда других факторов различные национальные системы права в современном мире отличаются различным уровнем правовой развитости, т.е. различной степенью и мерой наличия и выражения в них (с учетом национальной специфики, традиций, своеобразия культуры, состояния общества, экономики и т.д.) единых, общеправовых (по сути — европейско-правовых) начал и положений.

И сегодня национальные системы действующего права стран Западной Европы (и их модификации в целом ряде европоязычных стран — в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и др.) отличаются наиболее высоким уровнем правовой развитости. Они все еще остаются ориентиром для остальных национальных систем права и продолжают определять направления дальнейшего развития права во всем мире.

Одним из существенных результатов происходивших в XX в. глобальных исторических преобразований во всем мире стало появление на правовой карте мира большого числа государств, национальные системы права которых могут быть по уровню их развития в целом охарактеризованы как среднеразвитые (страны Латинской Америки, Восточной Европы, ряд азиатских стран — Индия, Япония, Южная Корея, Сингапур).

Значительные прогрессивно-правовые преобразования, связанные с переходом от архаичных и традиционных форм регуляции (локальные обычаи и т.д.) к общенациональным (общегосударственным) системам права, в XX в. были осуществлены и в группе слаборазвитых в правовом плане стран (большое число молодых государств Черной Африки и Азии).

Возможна, конечно, и более детальная классификация по группам различных систем и форм права на основе критерия уровня их правовой развитости.

Учет различных критериев классификации (в том числе и такого критерия, как уровень правовой развитости) расширяет спектр и обогащает содержание сравнительно-правовых характеристик и оценок изучаемых национальных форм и систем права и в целом углубляет процесс правового познания.

 

2. Романо-германская правовая семья

Романо-германская (континентальная) правовая семья включает в себя национальные системы права стран континентальной Европы — Франции, Германии, Италии, Испании, скандинавских стран и т.д. К этой правовой семье примыкают системы действующего национального права и ряда неевропейских стран, сформировавшиеся в русле основных идей и конструкций романо-германской правовой семьи.

Романо-германская правовая семья возникла на основе римского права и римской юриспруденции. Существенную роль в развитии этой правовой семьи сыграли кодификация Юстиниана (VI в.), процесс рецепции римского права (в средние века и в Новое время), юридические концепции и доктрины, разрабатывавшиеся в XII—XVI вв. в различных европейских университетах (Болонском, Падуанском, Парижском и др.), рационалистические учения о естественном праве XVII—XVIII вв. Заметное влияние на идеи и концепции романо-германской правовой семьи оказали французская “Декларация прав человека и гражданина” 1789 г. и другие правовые акты послереволюционной Франции, особенно новые кодексы.

В Декларации 1789 г. была впервые официально закреплена новая концепция закона как выражения общей воли, определены его верховенство и ведущая роль во всех сферах общественной и государственной жизни. Эти идеи господства закона и законности опираются в Декларации 1789 г. на принципы конституционализма и неотчуждаемых прав человека. Характерна в этом плане ст. 16 Декларации, которая гласит: “Общество, в котором не обеспечено пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции».

Эти новые правовые идеи (о законе, конституции и т.д.) были направлены против феодального произвола и привилегий и в целом против системы феодального права, в основном состоявшего из старого обычного права и актов исполнительной власти периода абсолютизма. Опиравшаяся на новые правовые идеи активная законотворческая и кодификационная деятельность сперва во Франции, а в дальнейшем постепенно и в других странах Европейского континента сопровождалась радикальным преобразованием прежних и формированием новых, более развитых национальных систем права, основанных на принципах конституционализма, верховенства закона, правового равенства всех людей, естественных и неотчуждаемых прав человека.

Единые исторические корни и основополагающие общие правовые принципы, присущие формам национального права, входящим в романо-германскую правовую семью, предопределили и целый ряд других важных аспектов их сходства и общности.

Так, согласно общей романо-германской юридической доктрине, входящие в эту правовую семью системы национального права имеют идентичную структуру. Право делится на частное и публичное. Различные национальные системы права включают в себя сходные отрасли права, которые делятся на близкие по своему содержанию правовые институты, объединяющие группу однородных норм права. Система законодательства в целом соответствует доктринальным положениям о системе права.

К числу существенных моментов единства разных национальных систем романо-германской правовой семьи относится одинаковое понимание природы, смысла и значения нормы права как абстрактно-всеобщего правила поведения, регулирующего однородную совокупность общественных отношений. Этой своей абстрактной всеобщностью норма романо-германского права отличается от казуистического правила (правила для данного казуса, отдельного случая), определяющего судебное решение по конкретному делу в системе прецедентного права (в правовой семье общего права).

Такое понимание природы и характера нормы права лежит и в основе романо-германской концепции нормативно-правового акта, нормативно-правовой деятельности государства и соответствующей кодификации действующего права. Романо-германские кодексы, другие законы и подзаконные акты это определенным образом систематизированные (в той или иной степени) комплексы абстрактно-общих правовых норм, а не собрание казуистических правил общего права, не сборник судебных или административных прецедентов.

Благодаря своему абстрактно-нормативному содержанию действующее право стран романо-германской семьи отличается большой четкостью, определенностью, простотой, обозримостью и доступностью. Его можно легко реформировать и изменить в нужном направлении. Но у него есть и недостатки, обусловленные трудностями надлежащей конкретизации абстрактно-общего смысла нормы права применительно к отдельным случаям, подпадающим под действие соответствующей нормы. С этим связано то большое внимание, которое в теории и практике романо-германских систем права уделяется проблеме толкования нормы права.

Абстрактно-нормативный характер романо-германского права отчетливо проявляется и в системе его источников. Романо-германское право — это писаное право, состоящее в основном из письменно оформленных нормативно-правовых актов (законов и подзаконных актов).

Основной источник права во всех национальных системах права романо-германской правовой семьи — это закон. Законы принимаются высшим представительным органом или путем референдума.

Высшей юридической силой в системе нормативных актов здесь обладает писаная конституция (основной закон государства), которая является правовой основой для всех остальных (конституционных и обычных) законов и подзаконных актов. Контроль за конституционностью обычных законов и подзаконных актов осуществляют специальные конституционные суды (Федеральный конституционный суд в ФРГ, Конституционный суд в Италии) или высшие общесудебные и иные государственные институты.

Традиционно важную роль в системе источников права в романо-германской правовой семье играют кодексы кодифицированные нормативно-правовые акты отраслевого характера. Хотя они обладают юридической силой обычного закона, однако по существу они занимают центральное место и играют ведущую роль в соответствующей отрасли законодательства.

Большое влияние на всю последующую кодификационную деятельность в странах романо-германского права оказали наполеоновские кодексы (Гражданский кодекс 1804 г., Торговый кодекс 1807 г., Уголовно-процессуальный кодекс 1808 г., Уголовный кодекс 1810 г.). Принятые позже гражданские кодексы Бельгии и Люксембурга во многом соответствуют французскому образцу. Заметным своеобразием отличаются Германское гражданское уложение 1896 г. и Гражданский кодекс Швейцарии (1881—1907 гг.).

Значительную роль в качестве источника права в романо-германской правовой семье играют нормативно-правовые акты, принимаемые различными органами исполнительной власти (декреты, постановления, циркуляры, инструкции, регламенты и т.д.). Как правило, такие нормативные акты принимаются “во исполнение закона” и носят подзаконный характер. При этом осуществляется судебный контроль (всеми общими судами в ФРГ, специальными административными судами во Франции) для обеспечения соответствия подобных подзаконных актов закону.

К особому виду нормотворчества исполнительной власти относится так называемое делегированное законодательство, когда те или иные органы исполнительной власти наделяются полномочиями на самостоятельное нормативно-правовое регулирование определенной сферы отношений. Так, согласно французской Конституции 1958 г., законотворческие полномочия парламента ограничены правом принимать законы, которыми устанавливаются общие принципы и нормы правовой регуляции. Наряду с этим признается автономная и не подчиненная законодательной власти парламента сфера нормотворческих полномочий (так называемой регламентарной власти) органов исполнительной власти. Контроль за соответствием таких актов конституционным принципам осуществляет Государственный совет Франции.

В ФРГ и многих других странах органы исполнительной власти не обладают правом на подобное автономное (неподзаконное) нормотворчество.

Обычай играет в системе источников романо-германского права в основном вспомогательную роль, дополняя в необходимых случаях действующее законодательство.

Суд в странах романо-германской правовой семьи действует на основе и в рамках закона. Здесь нет правила прецедента, присущего общему праву. Поэтому суд здесь не обладает правотворческими полномочиями, не имеет права создавать новые нормы права. Но он обладает большой свободой в толковании применяемых нормативно-правовых актов, благодаря чему судебная практика оказывает значительное влияние на правоприменительный процесс и развитие действующего права. Большое внимание при этом уделяется единообразию судебной практики. Значительную роль в этом плане играют решения и разъяснения высших судебных органов. В отдельных странах (например, в Португалии) положения, установленные Пленумом Верховного Суда, имеют нормативно-правовой характер.

Некоторые авторы говорят о тенденции к превращению судебной практики в своеобразный источник права ("источник в рамках закона”). Но речь по существу идет о толковании уже установленных норм права, а не об установлении новых норм права. Новые правовые положения, выявляемые в процессе толкования и приписываемые субъекту толкования, — это не новая норма права, а новое значение и новое понимание правового смысла и содержания уже ранее изданной (толкуемой) нормы права. Без такой концепции толкования (и соответствующей доктринальной оценки правового смысла, роли и значения толкования права в его принципиальном отличии от правотворчества) судебное толкование права в романо-германских системах права (в силу их абстрактно-нормативной природы, отсутствия в них специальных ограничительных правил прецедентного права и особого порядка формулирования и применения казусных норм) фактически превратится в судейское законотворчество. А это подорвет основы как системы источников, так и всей конструкции романо-германского права.

Существенное значение в романо-германской правовой семье имеет юридическая доктрина (теория права, научные работы по общим и конкретным вопросам правотворчества и правоприменения). Это имеет давние исторические корни, поскольку именно университетская юридическая наука в XIII XIX вв. разработала основные идеи, принципы и конструкции романо-германского права, и научная доктрина права (так называемое “право юристов”) в течение столетий в системах континентального права играла роль основного источника права, пока эта роль (с XIX в.) не перешла к закону.

И в современных условиях доктрина оказывает заметное влияние на весь процесс правопонимания и толкования действующего права, на трактовку общих принципов и целей права, приемов и методов уяснения смысла норм права, их применения и т.д. Это имеет большое практическое значение, поскольку в ряде стран романо-германской правовой семьи общие принципы права (идеи и ценности надпозитивного права и т.д.) имеют силу норм действующего права, а при коллизиях с последними — обладают приоритетом. Подобная роль общеправовых принципов опирается не только на традиции романо-германского права, но и на закрепленные в ряде современных конституций континентальных стран естественноправовые принципы и нормы о прирожденных и неотчуждаемых правах человека, правовых ценностях и т.д.

По существу речь идет о том, что конституционно признанное и закрепленное естественное право (в виде принципов естественного права, естественных прав и свобод человека и т.д.) действует как приоритетный источник позитивного права.

Так, Конституционный суд ФРГ придерживается позиции, согласно которой Конституция ФРГ включает в себя не только изложенные в ее тексте нормы позитивного права, но и некоторые “общие принципы”, не конкретизированные автором Конституции в виде ее позитивных норм. Кроме того, Конституционный суд ФРГ признает наличие и действие “надпозитивного права”, которое ограничивает учредительную власть самого законодателя, принимающего конституцию страны. Таким образом, законодатель (автор конституции) не должен и не вправе все регулировать по своему усмотрению, нарушая требования надпозитивного права (“идеи права”). В случае несоответствия позитивного конституционного права (позитивных норм конституции) требованиям “надпозитивного права” приоритет принадлежит “надпозитивному праву” (“идее права”), и Конституционный суд должен с этих позиций оценить неправовой характер соответствующей позитивной нормы конституции.

Каждой национальной системе права романо-германской правовой семьи присущи свои специфические черты. Заметным своеобразием отличаются системы права скандинавских стран, где римское право не имело такого большого влияния, как во Франции, Германии, Италии и Австрии.

Еще в XVII—XVIII вв. в каждой скандинавской стране (в Дании в 1683 г., в Норвегии в 1687 г., в Швеции и Финляндии в 1734 г.) был принят один кодекс, включавший в себя все действующее право. В дальнейшем устаревшие части этих кодексов были отменены, но принятые вместо них новые крупные законодательные акты действовали автономно и не были включены в старые кодексы.

Скандинавские страны тесно сотрудничают между собой в плане сближения и унификации своих национальных систем права, особенно в области гражданского, торгового и морского права.

Для систем права этих стран характерно и то, что в них судебной практике уделяется большее значение, чем в других национальных системах права романо-германской правовой семьи.

Некоторые черты, характерные для систем романо-германской правовой семьи, присущи национальным системам права и ряда других стран.

Так, системы права латиноамериканских стран построены в целом по романо-германскому образцу. Уже в период европейской колонизации Южной Америки в странах этого региона начало распространяться европейское право (прежде всего испанское, португальское). Действующее право этих стран в настоящее время кодифицировано в основном по французской модели. Под нормой права имеется в виду, как и в романо-германской правовой семье, абстрактное общее правило. Основные источники права — закон и подзаконные акты. Заметную роль играют акты делегированного законодательства. Отсутствует прецедентное право. Судебная практика не является источником права.

Для национальных систем права Латинской Америки характерен определенный дуализм: в сфере частного права они сходны с системами романо-германского права, а в сфере публичного права они восприняли ряд основных положений конституционного права США. Это обусловлено тем, что по форме правления латиноамериканские страны являются президентскими республиками по американскому образцу.

Модернизация традиционного права Японии в XIX в. осуществлялась под воздействием романо-германского права. Кодификация осуществлялась по континентально-европейским образцам. Так, Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Японии (1880 г.) построены по французской модели, а Гражданский кодекс (1898 г.) — по германской модели. Здесь, как и в романо-германской правовой семье, нет прецедентного права. Основные источники права — закон и подзаконные акты. Судебная практика не является источником права.

После Второй мировой войны японское право испытало заметное влияние американского права, что нашло свое отражение в Конституции Японии 1946 г., в уголовно-процессуальном законодательстве (1948 г.), антитрестовском законодательстве и т.д.

 

3. Социалистические системы законодательства

Возникновение этих систем связано с появлением в XX в. социалистических стран и соответствующего законодательства — сперва в России (1917 г.), а после Второй мировой войны и в целом ряде стран Восточной Европы, Азии и Латинской Америки.

В литературе (отечественной и зарубежной) при характеристике различных национальных систем законодательства социалистических стран (СССР и других зарубежных социалистических стран) обычно говорят о “социалистическом праве”, “семье социалистического права” и т.д. Эти термины и понятия нельзя признать адекватными, поскольку речь идет о законодательстве (так называемом “позитивном праве” при социализме), которое по сути своей носило неправовой характер, выражало цели и устремления антиправовой идеологии, политики и практики бесконтрольно правящей коммунистической партии.

Конечно, неправовая природа социалистического законодательства по-разному проявлялась в разных социалистических странах на разных этапах их существования. Спектр различий здесь весьма велик и разнообразен: от прямого революционного насилия, не связанного никакими законами, до “государства социалистической законности” и поисков “социализма с человеческим лицом”.

Определенное влияние на содержание и характер национальных систем законодательства в разных социалистических странах оказывали также их правовое прошлое, уровень их правовой развитости, сложившиеся правовые традиции и т.д. В этом плане законодательство послевоенных социалистических стран Восточной Европы (с их значительным правовым прошлым) заметно отличалось от законодательства азиатских социалистических стран, где право и до перехода к социализму находилось в неразвитом состоянии и не играло существенной роли в жизни общества.

Право дореволюционной России, как и досоциалистическое право социалистических стран Восточной Европы, развивалось в целом в русле и в рамках романо-германской правовой семьи. Влиянием этого прошлого обусловлены такие аспекты внешнего сходства европейских социалистических систем законодательства с формами романо-германского права, как общая терминология и приемы юридической техники, во многом одинаковые конструкции в области системы источников действующего “позитивного права” и его структуры (деление на отрасли, институты и нормы), аналогичные представления о норме и нормативных актах, отсутствие прецедентного права, отрицание значения судебной практики в качестве источника права, незначительная роль обычая и т.д. Правда, схожей терминологией обозначались качественно различные явления, поскольку положения социалистического законодательства по существу отвергали основы права и носили декларативный, “фасадный” характер.

С начала 90-х годов эти страны вступили в новый (постсоциалистический) период своего развития, ознаменованный радикальными экономическими, политическими и правовыми преобразованиями, цель которых — утверждение господства права, прав и свобод человека и гражданина, формирование рыночной экономики, гражданского общества, демократического правового государства. На территории бывшего СССР и бывших социалистических стран Восточной Европы возникли новые суверенные государства, в которых формируются новые национальные системы права. Этот процесс в разных странах протекает с различной интенсивностью, но в целом все они достигли определенных успехов на новом этапе своего правового развития (принятие новых конституций, качественное изменение законодательства, принятие ряда новых кодексов, признание и закрепление в национальных системах права международных принципов и стандартов в области прав человека, участие в процессе европейской интеграции и т.д.).

После распада мировой социалистической системы (так называемого “соцлагеря”) на позициях социализма остались Китай, Вьетнам, Северная Корея и Куба.

Правовое развитие этих стран до их перехода к социализму осуществлялось в формах и направлениях, характерных для романо-германского права. В современных условиях в этих странах (за исключением, пожалуй, только Северной Кореи) проводятся определенные экономические преобразования с допущением некоторых форм рыночных отношений. Одновременно осуществляются (по образцам романо-германского права) и соответствующие изменения в действующем законодательстве.

Экономические реформы и обновления законодательства более интенсивно и успешно протекают в Китае. Некоторые более умеренные преобразования в экономике и законодательстве осуществляются во Вьетнаме и на Кубе.

 

4. Правовая семья “общего права”

Эта правовая семья включает в себя национальные системы права Англии, США, Северной Ирландии, Канады, Австралии, Новой Зеландии. В нее входят и системы права ряда других азиатских и африканских стран — бывших английских колоний.

По своему происхождению данная правовая семья восходит к английскому праву, относящемуся к периоду после нормандского завоевания Англии (1066 г.). В истории английского права принято выделять четыре периода: 1) период англосаксонского права — до нормандского завоевания Англии; в это время в каждой части страны действовало свое местное право и отсутствовало “общее право” (общее для всей Англии право, общеанглийское право); 2) период становления “общего права” (от 1066 г. до установления династии Тюдоров в 1485 г.), которое сопровождалось преодолением местного обычного права; 3) период утверждения и расцвета “общего права” (1485—1832 гг.); в это время возникает и так называемое “право справедливости”; 4) период сочетания “общего права” с государственным законодательством (с 1832 г. до наших дней).

Общее право было создано после нормандского завоевания королевскими судами Англии (эти суды именуются Вестминстерскими судами по месту их заседания с XIII в. в Вестминстере). Это новое общеанглийское право формировалось судебной практикой королевских судов постепенно — от решения к решению. Совокупность таких конкретных решений, обязательных в качестве прецедента для последующих судебных решений по сходным делам, и составила общее для всех английских судов право.

Общее право, таким образом, сложилось в виде совокупности судебных решений-прецедентов. В этом смысле можно сказать, что общее право — это совокупность казусных правил, лежащих в основе конкретных судебных решений, которые имеют значение прецедента, обязательного для других судов при разрешении аналогичных дел.

В процессе формирования общего права королевские суды использовали некоторые положения местных правовых обычаев, преобразуя и приспосабливая их к строгим требованиям новой судебной процедуры и процессуальной формы. Римское право и основанное на нем (первоначально также и в Англии) университетское юридическое образование не оказали сколько- нибудь заметного влияния на процесс создания общего права.

В XV—XVI вв. параллельно (и отчасти — в конкуренции) с общим правом сложилось так называемое “право справедливости”. Оно представляло собой совокупность решений лорда- канцлера по конкретным делам на основе доктрины “справедливости”, которая дополняла или корректировала правовые принципы и правила общего права. Многие положения доктрины “справедливости” были заимствованы из римского и канонического права. В 1616 г. был достигнут компромисс между судами общего права и судом лорда-канцлера, согласно которому сохранялась юрисдикция лорда-канцлера, но она впредь не должна была расширяться за счет судов общего права, причем юрисдикция канцлеровского суда должна была осуществляться в соответствии с прецедентами “права справедливости”.

Достигнутое таким путем сочетание в английском праве общего права и “права справедливости” определило его двойственную природу. После судебной реформы 1873—1875 гг. эта двойственность была преодолена: общее право и “право справедливости” были объединены в единую систему прецедентного права, а все английские суды стали применять нормы как общего права, так и “права справедливости”.

Нормы (правила) прецедентного права обладают такими достоинствами, как конкретность и гибкость, но они казуистичны, лишены ясности и четкости абстрактно-общих норм романо-германского права. Это препятствует кодификации прецедентного права по образцу романо-германских кодексов.

Структура, понятия, концепции английского права значительно отличаются от соответствующих характеристик континентального права. Основные структурные части английского прецедентного права — это общее право и “право справедливости”. Это право не делится на частное и публичное право. Отсутствует здесь и четкое структурирование права по отраслевому признаку.

Прецедентное право — это по преимуществу судебно-процессуальное право. Основное внимание английских юристов и правовой доктрины сосредоточено на обслуживании судебной практики, на вопросах судебной процедуры и доказательств. Этому соответствуют и понятия английского права, которые сформировались на основе судебного процесса и различных видов исков.

Главная задача английского судьи (да и вообще английского юриста) состоит в том, чтобы применительно к тому или иному конкретному делу найти соответствующий прецедент, если таковой имеется.

С учетом сложившейся в Англии иерархии судебных инстанций действует “правило прецедента”, согласно которому: 1) решения палаты лордов (высшей судебной инстанции) составляют обязательные прецеденты для всех других английских судов (но не для нее самой); 2) решения Апелляционного суда составляют обязательные прецеденты для него самого и для всех нижестоящих судов; 3) решения Высокого суда составляют обязательные прецеденты для всех нижестоящих судов; хотя эти решения не являются строго обязательными для различных отделений самого Высокого суда, однако они имеют для них важное значение и, как правило, учитываются ими; 4) окружные и магистратские суды обязаны следовать прецедентам всех вышестоящих судов, а их собственные решения не создают прецедентов.

Судья, решая дело, обязан следовать имеющемуся прецеденту. При этом он пользуется большой свободой усмотрения в трактовке вопроса о сходстве рассматриваемого дела с уже разрешенными делами. При отсутствии надлежащего прецедента и соответствующей нормы статутного права (законодательства) судья сам определяет правоприменительную норму (казусное правило) для решения рассматриваемого дела.

После судебной практики (прецедентного права судов) как первого и основного источника английского права в качестве второго источника английского права признается статутное право — законы и подзаконные акты.

В Англии нет писаной конституции, и под “английской конституцией” имеется в виду совокупность норм закона и прецедентного права, определяющих систему и правомочия органов государственной власти, права и свободы подданных.

Закон (акт парламента), согласно английской традиции и сложившейся юридической доктрине, считается второстепенным источником права, который вносит лишь ряд поправок и дополнений к праву, созданному судебной практикой (т.е. к прецедентному праву). Формально закон может изменить или отменить норму прецедентного права, и при коллизии с прецедентом приоритет принадлежит закону. Но фактически само действие закона осуществляется в русле и в контексте его судебно-прецедентного толкования и применения. Нормы, содержащиеся в законе, окончательно определяются (в их правовом содержании и значении) и включаются в английское право лишь после их судебного истолкования и применения, причем именно в той форме и в том смысле, как это установит судебная практика. Поэтому английские юристы предпочитают цитировать не сам текст закона, а применяющее его решение суда.

Само английское законодательство традиционно находится под заметным влиянием судебной практики и прецедентного права, что проявляется в казуистическом способе изложения правовых норм в законодательных актах.

В современных условиях наблюдается тенденция отхода от традиционной концепции закона и усиления его самостоятельной роли при регулировании новых общественных отношений (вопросов социального обеспечения, просвещения, здравоохранения и т.д.), которые находятся вне традиционной сферы действия прецедентного права. Такое законодательное право (статутное право) противопоставляется прецедентному праву (общему праву в широком смысле), и к нему не применяются традиционные принципы прецедентного права. Парламент, принимая такие законы, требует, чтобы они применялись именно в том виде, как он установил, а не в традиционном порядке толкования и применения законов с позиций судебных прецедентов.

Подзаконные акты (“во исполнение закона”) издаются органами исполнительной власти лишь в порядке реализации правомочий, делегированных им парламентом. При этом суды обладают правом в подлежащих случаях отменять акты исполнительной власти.

Определенное значение в качестве источника английского права имеет и обычай. Юридически обязательными считаются так называемые старинные местные обычаи (уже действовавшие до 1189 г.) и торговые обычаи. Однако государственно-правовая практика придерживается и множества других обычаев (сложившихся традиций) в сфере конституционного права, уголовного права, трудового права и т.д.

Английское общее право (общее право в широком смысле, т.е. прецедентное право, включающее в себя прецеденты и общего права, и “права справедливости”) получило большое распространение в мире. При этом ряд положений английского общего права в процессе их распространения и рецепции в других странах претерпевал определенные изменения под воздействием местных условий и традиций.

На территории Северной Америки английское общее право начало действовать с 1607 г. (дата образования там первой английской колонии). При этом было установлено (судебным решением по делу Кальвина в 1608 г.), что английское право применяется в колониях только в той мере, в какой его нормы соответствуют условиям колоний.

После достижения независимости в США некоторые штаты отказались от английского права и приняли кодексы по романо-германскому образцу. Но потом в целом возобладала традиция, и США остались в системе общего права, за исключением штата Луизиана, право которого тяготеет к романогерманской правовой семье.

Право США, как и английское право, — это прежде всего право судебной практики, т.е. прецедентное право. Законы и подзаконные акты играют вспомогательную роль в качестве дополнения к прецедентному праву.

Существенное отличие американского права от английского состоит в том, что Конституция США (1787 г.) в качестве основного закона страны возвышается над общим правом и определяет основы американского общества и государства и всего действующего права. Важное значение в этом плане имеет толкование Конституции Верховным судом США. Проводимая им линия на гибкое толкование текста Конституции с учетом изменяющихся условий жизни американского общества является действенным средством обеспечения единства американского права, его обновления и развития на базе стабильной Конституции.

Значительные отличия американского права от английского обусловлены и федеративным устройством США, наличием и федеративного законодательства, и законодательства отдельных штатов. Кроме того, каждый штат имеет и свое прецедентное право. Все это порождает многочисленные коллизии между системами права отдельных штатов, между ними и федеральной системой права и т.д.

В США иначе, чем в Англии, действует и правило прецедента. Так, Верховный суд США и Верховные суды штатов не обязаны следовать собственным решениям и могут изменять свою практику. Кроме того, правило прецедента относится к компетенции штатов и действует в пределах судебной системы соответствующего штата.

В США уделяется большое внимание кодификации действующего законодательства, но американские кодексы существенно отличаются от романо-германских кодексов.

Кодексы европейского образца имеются только в штате Луизиана, где сохраняется романо-германская традиция.

В остальных штатах действуют кодексы другого типа, которые представляют собой консолидацию прежних норм (уже созданных судебной практикой или имеющихся в законодательстве), а не установление новых норм. Таковы гражданские кодексы, которые приняты в ряде штатов (Калифорнии, Северной и Южной Дакоте, Джорджии, Монтане); гражданские процессуальные кодексы, действующие в 25 штатах, и т.д.

Кодексами в США именуются также различные систематизированные собрания действующего федерального законодательства или законодательства отдельных штатов. Такие кодексы не включают в себя нормы прецедентного права.

 

5. Индусское право

Индусское право основано на религии индуизма (брахманизма) и регулирует поведение членов индусской общины. Его не следует смешивать с системой права Индии. Индусские общины, где действует индусское право, имеются не только в Индии, но и во многих других странах Юго-Восточной Азии (Пакистане, Малайзии, Сингапуре, Непале, Шри-Ланке) и Восточной Африки (Кении, Танзании, Уганде).

Идеи индуизма (брахманизма) нашли свое выражение уже в древнеиндийских памятниках II тысячелетия до н.э., именуемых “Ведами”. В “Ведах” обосновывается деление общества на четыре варны (касты, сословия) — на варны брахманов (жрецов), кшатриев (воинов), вайшиев (земледельцев, ремесленников, торговцев) и шудр (представителей нижнего слоя общины). Господствующее положение в этой иерархической кастовой системе занимают члены двух первых варн, и прежде всего брахманы.

Члены различных варн, согласно “Ведам” и другим источникам брахманизма, должны следовать божественно предустановленной для их варны дхарме — закону, долгу, обычаю, правилу поведения.

Толкованием смысла дхарм, их систематизацией и составлением соответствующих сборников (дхармашастр) занимались различные брахманистские школы. К числу наиболее важных дхармашастр, составленных во II в. до н.э. — III в. н.э., относятся “Законы Ману”, “Законы Яйнавалка”, “Законы Нарада”. В “Законах Ману” подчеркивалось, что все, включая и царя, должны следовать советам и наставлениям брахманов в вопросах дхармы и следовать установленной для них дхарме. За нарушение дхармы предусматривались не только суровые земные наказания, но и загробные кары.

Все дхармашастры рассматриваются как равноценные части единого индусского права.

Важным источником индусского права (после дхармашастр) являются нибандхазы — сборники комментариев к дхармашастрам, составленные в XII—XVII вв.

Дхармашастры и комментарии к ним придают большое значение “хорошему обычаю”, соответствующему дхарме (ее божественной истине и извечному порядку). В этом смысле обычаи являются источником позитивного индусского права. Причем каждая индусская община, каждая каста (и многочисленные подкасты) и даже каждая семья имеет свои обычаи. Возникающие споры решаются собранием членов касты (или подкасты) на основе ее обычаев.

В тех случаях, когда нет заранее установленных правил, индусское право рекомендует индивидам и судьям руководствоваться требованиями разума, совести и справедливости.

Индусское право не признает таких источников права, как государственное законодательство и судебная практика.

Во времена мусульманского завоевания Индии (XVI в.) применение индусского права в судебных и административных органах было запрещено. В условиях английского колониального правления (начиная с XVII в.) этот запрет был отменен и было предусмотрено применение “права Корана в отношении мусульман и права шастр в отношении индусов”.

На дальнейшее развитие индусского права значительное влияние оказали законодательство английской администрации и нормы общего права. Так, были отменены положения индусского права, связанные с кастовой дискриминацией, нормы о недееспособности женщин, запрещено самосожжение вдов.

После достижения независимости (в 1947 г.) в Индии был взят курс на модернизацию как индусского права, так и национальной системы права в целом. Конституция Индии 1950 г. запретила дискриминацию по мотивам кастовой принадлежности. Законом о браке 1955 г. были существенно реформированы нормы индусского права о браке и разводе. Закон о наследовании 1956 г. закрепил право женщин в сфере наследственных отношений и включил их в круг наследников. Был изменен прежний режим семейного имущества, и многие виды имущества были законодательно признаны объектами личного имущества. По закону 1984 г. были созданы так называемые “семейные суды”, которые должны решать семейно-брачные споры сторон независимо от их религиозной принадлежности.

Но модернизация старого права — трудный и длительный процесс. Так, до сих пор еще не принят предусмотренный в Конституции 1950 г. Гражданский кодекс Индии, который должен установить единый для всех жителей страны гражданско-правовой статус.

Многие положения модернизированного индусского права, действующие в современной Индии, не распространяются на индусские общины вне Индии, где продолжают действовать нормы традиционного индусского права.

Система национального права Индии в значительной мере формировалась и развивалась под большим воздействием английского права, и в настоящее время она входит в правовую семью общего права.

 

6. Мусульманское право

Под “мусульманским правом” (шариатом) имеется в виду правовой аспект исламской религии, возникновение которой связано с именем пророка Мухаммеда (VII в.). Шариат (“путь следования”) — это по сути своей религиозный (божественный) закон, диктуемый верующим, т.е. совокупность предписаний о том, что они должны делать и чего они не должны делать. В основе шариата, как и других религиозно-нормативных систем (индусского права, иудейского права, права ряда стран Дальнего Востока), лежит идея религиозных обязанностей человека, а не его прав.

Процесс становления мусульманского права в Арабском халифате занял несколько веков (VII—X вв.) и проходил в условиях формирования раннефеодального строя.

Источниками мусульманского права являются: 1) Коран — как священная книга ислама и основа мусульманского права; 2) сунна — совокупность преданий о высказываниях и делах пророка Мухаммеда, имеющих правовое значение; 3) иджма — общее (единое) мнение авторитетных правоведов ислама; 4) кияс — суждение по аналогии в вопросах права.

Коран и сунна — основные исторические источники мусульманского права, непосредственно связанные с именем Мухаммеда. После смерти Мухаммеда (в 632 г.) содержание мусульманского права в VII в. было дополнено его сподвижниками целым рядом новых положений на основе толкования Корана и сунны. Однако потребности общественной жизни требовали дальнейшего развития шариата, классификации и систематизации его принципов и норм. Решению этих задач в VIII—X вв. была посвящена деятельность правоведов — знатоков ислама и основанных ими различных правовых школ.

В своем толковании Корана и сунны мусульманские правоведы разных школ (толков) опирались на поощрявшийся пророком принцип “иджтихад” — свободное усмотрение судьи в случаях умолчания других источников относительно рассматриваемого дела. Толкование мусульманскими правоведами Корана и сунны на основе этого принципа фактически сопровождалось установлением ими новых норм шариата. Усилиями этих правоведов были сформулированы основные принципы и конкретные нормы (по преимуществу — казуистического характера) мусульманского права.

В качестве общего (и общепринятого) приема толкования и применения шариата мусульманскими правоведами был признан кияс — способ суждения о праве по аналогии. Важное значение кияса (как метода и одновременно как источника шариата) состоит в том, что он позволяет восполнить пробелы казуистического мусульманского права и “найти” в самом шариате необходимую норму для решения по аналогии любого дела (в том числе — ив будущем), как бы не создавая новой нормы и не нарушая тем самым фикции мусульманско- правовой доктрины о беспробельности шариата.

К XI в. окончательно складывается иджма (общее, согласованное мнение мусульманских правоведов, догма шариата) и прекращается период так называемого “абсолютного иджти- хада” — время прямого толкования Корана и сунны и создания основных толков мусульманского права. С XI в. начинается период так называемого “таклида” — действия шариата на основе уже сложившейся традиции и догмы иджма. С этого времени признается правом только то, что принято и одобрено иджмой.

Однако развитие мусульманской правовой доктрины, а вместе с ней и норм шариата продолжалось и в последующие века. Этому развитию содействовало толкование и применение положений шариата с учетом “условий, места и времени”. Благодаря такому подходу доктриной было допущено применение не противоречащих исламу обычаев, соглашений сторон, административных регламентов. Хотя эти правовые формы и остаются вне самой системы мусульманского права, однако придают ему большую гибкость и приспособляемость к различным условиям и позволяют восполнять его пробелы.

Государственная власть, согласно исламу, — не господин, а слуга права (шариата), поэтому она не может посредством своего законодательства изменять шариат и творить новое право. Но она должна следить за соблюдением требований шариата и в целях охраны общественного порядка может принимать соответствующие решения и акты. Содержание таких государственных актов, особенно в современных мусульманских странах, зачастую существенно расходится с традиционными положениями шариата. В этих случаях для демонстрации соблюдения требований шариата используются разного рода правовые фикции. Так, аренда земли, запрещенная шариатом, трактуется как соглашение о товариществе и т.д.

Мусульманское право как особое религиозное право общины верующих исламистов не следует смешивать с системой национального права той или иной мусульманской страны. Возникнув на исходной основе шариата, национальные системы позитивного права этих стран значительно отличаются друг от друга. Существенную роль в отходе в XIX—XX вв. этих национальных систем права от традиционного шариата сыграли такие факторы, как развитие современных форм социально- экономической, политической и духовной жизни, рецепция некоторых положений европейского права, усиление объема и значения государственного законодательства, ликвидация в ряде стран специальных судов, применявших шариат и т.д.

Соответствующие законодательные реформы осуществлялись сперва (в XIX — I половине XX вв.) в области торгового, морского, уголовного и налогового права, а затем (во II половине XX в.) и в остальных сферах правовой жизни, включая вопросы семейного права, наследования, личного статуса и т.д. Процесс модернизации национальных систем права сопровождался принятием во многих мусульманских странах (Египет, Турция, Сирия, Тунис, Марокко, Иордания и др.) гражданских, уголовных и некоторых других кодексов по романо-германскому образцу.

Влияние западного права (европейского и американского) на национальные системы права мусульманских стран особенно усилилось в условиях современного международного сотрудничества различных государств и развития интеграционных процессов в области экономики, экологии, борьбы против международной преступности, защиты мирового правопорядка и т.д.

Однако эта общая позитивная тенденция к модернизации национальных систем права в духе западного права в целом ряде случаев прерывается попятными движениями, усилением в тех или иных мусульманских странах фактора исламского фундаментализма, роли традиционного шариата, реанимацией шариатского суда, шариатских форм правления и т.д. Так, согласно Конституции исламской республики Иран 1979 г., все законодательство должно соответствовать требованиям традиционного шариата. А закон 1981 г., регламентирующий вопросы уголовного права, воспроизводит архаичные требования шариата. Существенную роль исламский фундаментализм (и вместе с ним традиционный шариат) играет и во многих других странах (Афганистан, Пакистан, Судан и др.).

Заметное оживление и усиление исламского фактора и роли традиционного шариата происходит и в ряде постсоциалистических стран и регионов с мусульманским населением (некоторые бывшие советские республики и автономии с мусульманским населением, Албания, район Косово и т.д.).

 

7. Обычное право Африки

Под “обычным правом” Африки, Мадагаскара и ряда других регионов имеются в виду местные обычаи — от их арха ичных (по существу еще доправовых) форм доколониального периода до более развитых форм колониального и послеколониального периодов.

В доколониальный период в странах Черной (экваториальной) Африки (в Эфиопии, Сомали, Того, Бенине, Заире, Кении, Танзании, Конго, Мали, Уганде и др.) и на Мадагас- каре действовали различные местные обычаи, соответствовавшие коллективистским, родо-племенным представлениям о правилах, формах и порядке общинной жизни людей. Эти архаичные обычаи существовали в устной форме и передавались из поколения в поколение без заметных изменений. Каждая из многочисленных общин имела свои обычаи, которые выражали и подтверждали ее единство, самобытность и самостоятельность. Обычаи детально регламентировали весь строй жизни общины, поведение ее членов и предусматривали соответствующие санкции за их нарушения.

Споры, возникавшие в связи с нарушениями обычаев, в основном рассматривались старейшинами общины, племенными вождями и т.д., а там, где сложилась система централизованной власти, — соответствующими официальными судебными инстанциями.

Рассмотрение споров преследовало цель восстановить нарушенное единство в данной социальной группе, достигнуть согласия и взаимопонимания между членами общины.

В колониальный период традиционные обычаи претерпели существенные изменения под влиянием европейского права и законодательных реформ, проводившихся колониальной администрацией. По общему правилу, значение местных обычаев признавалось колониальной администрацией и судами лишь в той мере, в какой они не противоречили нормам европейского права и судебного процесса, а нормы европейского права и судопроизводства (английского, французского, бельгийского, португальского и т.д.) распространялись на население колоний в той мере, в какой это соответствовало местным условиям и возможностям. Коллизии между традиционными обычаями и установленными для колоний нормами европейского права решались в основном в пользу европейского права.

Рецепция европейского права и трансформация традиций местных обычаев в процессе их приспособления к новым условиям привели в конечном счете к тому, что в колониях утвердились системы права их метрополий. Так, бывшие английские колонии (Золотой Берег, Гамбия, Кения, Нигерия, Уганда, Танганьика, Родезия, Сьерра-Леоне и др.) стали странами общего права, а бывшие французские, бельгийские, португальские колонии (Мадагаскар, Мали, Конго, Того, Бенин, Заир и др.) — странами романо-германского права.

После достижения независимости развитие национального права молодых государств Африки продолжалось на базе уже сформировавшихся в этих странах соответствующих европейских систем права. Вместе с тем политика вытеснения традиционных обычаев и их замены нормами современного права претерпела в новых условиях значительные изменения, связанные с ростом национального самосознания освободившихся народов Африки. Это отчетливо проявилось в их стремлении увязать процесс модернизации своих общественных и государственно-правовых форм с реабилитацией своих традиционных ценностей.

В сфере права такой подход нашел свое выражение как в признании обычного права самостоятельным источником национального права в независимых африканских государствах, так и в интеграции (посредством законодательства и судебной практики) ряда норм и институтов традиционного обычного права с действующими в этих странах положениями европейского права.

 

1. Понятие, механизм и эффективность действия права

Действие права — это совокупность всех форм проявления его юридической силы. Под юридической силой права имеется в виду официальная, государственно-властная общеобязательность и самих норм права, и принятых на их основе правовых актов, отдельных правовых норм, и права в целом как системы норм.

Понятие действия права, действия составляющих его норм выражает динамику права, процесс его реального регулятивного воздействия на уже урегулированные общественные отношения. Это динамичное состояние права, право в действии является, по сути своей, той целью, ради которой в результате правоустановительной деятельности официально формулируется, текстуально выражается и документально (в соответствующих актах) закрепляется право в статике, “право в книгах”.

Динамика права и статика права — два тесно взаимосвязанных состояния и два взаимодействующих аспекта бытия права как особого социального регулятора. С одной стороны, само официальное установление права в его статике (в виде системы правовых норм, т.е. того, что общеобязательно в данном государстве) осуществляется на основе и в соответствии с действующим правом, в рамках и в форме регулятивного проявления его юридической силы. С другой стороны, право действует в тех формах и сферах, которые закреплены в статичном праве, “праве в книгах”.

Статика и динамика права выступают как две взаимосвязанные, дополняющие и предполагающие друг друга стадии (и формы проявления) единого процесса правовой регуляции: чтобы право действовало как регулятор, оно сперва должно быть установлено как регулятор. Правоустановление (установление права в его статике) представляет собой исходную стадию правового регулирования — правовое регулирование в его абстрактно-общей форме, не конкретизирующей регулятивно-правовое значение норм применительно к конкретному поведению конкретного лица в конкретных условиях. Действие права (право в его динамике) — это завершающая стадия правового регулирования, правовое регулирование в его предельно конкретизированной форме — в виде конкретизации общего регулятивно-правового значения абстрактной нормы применительно к конкретному поведению конкретного лица в конкретных условиях.

Обе эти стадии и формы правовой регуляции — и абстрактная и конкретная формы правовой регуляции, т.е. и право в статике, и право в действии, — имеют один и тот же механизм правового регулирования в виде юридико-логической конструкции нормы права. Право действует (т.е. в конкретной форме воздействует на конкретное общественное отношение) по той же нормативно-регулятивной схеме, по которой в абстрактной форме им уже урегулированы соответствующие типы общественных отношений.

Механизм действия права — это механизм абстрактновсеобщей правовой регуляции, конкретизированный и индивидуализированный применительно к конкретно-определенному случаю (и форме) проявления юридической силы действующего права.

Эта индивидуально-определенная (персонально-адресная) конкретизированность нормативного механизма действия права означает, что абстрактное правовое содержание всех трех системных элементов нормы (диспозиции, гипотезы и санкции) должно быть адекватным образом конкретизировано применительно к данному определенному случаю действия права.

Основная регулятивная функция механизма действия права и юридико-логический смысл действия права в целом состоят в том, чтобы наличную абстрактно-общую норму статичного права, т.е. общее правило для общего случая, надлежащим образом преобразовать в актуальную “казусную” норму, т.е. в конкретное правило для конкретного случая.

Если исходная стадия правовой регуляции представляет собой движение от конкретных эмпирических объектов регуляции — через их типологизацию — к установлению искомых абстрактных норм права, то действие права осуществляется по той же юридико-логической схеме (модели), но в обратном порядке, от абстрактных норм права — через их индивидуализацию — к конкретным эмпирическим объектам. Такова диалектика единства, различения и взаимодействия исходной абстрактной формы и конечной конкретной формы правовой регуляции и вместе с тем — права в статике и права в динамике.

Существенной обобщающей характеристикой действующего права является эффективность действия права.

Эффективность действия права — это меры (степень) достижения правовых целей действующего законодательства в различных сферах правовой регуляции.

Показатель эффективности действующего права представляет собой соотношение между последствиями реализации норм законодательства (т.е. результатами их действия) и правовыми целями этих норм.

В процессе действия и реализации норм права решаются и находят свое удовлетворение различные экономические, социальные, политические и другие неправовые цели, задачи, интересы и потребности, являющиеся объектами правовой регуляции. Право содействует осуществлению и удовлетворению таких неправовых целей, интересов и потребностей не прямо и непосредственно, а опосредованно — во всеобщей правовой форме. Поэтому право не следует превращать в средство и инструмент экономики, политики, идеологии и т.д. и об эффективности действия права судить по степени достижения соответствующих экономических, политических, идеологических и иных неправовых целей.

Эффективность действующего права зависит от множества объективных и субъективных факторов — социальных, экономических, идеологических, юридических и т.д. К числу важных юридических факторов эффективности действия права относятся: правовое качество (правовой характер) действующего законодательства; степень его социальной обусловленности и легитимированности (учет, правовое согласование и компромисс интересов различных социальных слов, групп и т.д.; учет общественного мнения); уровень правосознания и юридической культуры граждан и должностных лиц; общее состояние законности и правопорядка в обществе, особенно в сфере правоприменительной деятельности.

 

2. Действие права во времени, в пространстве, по сфере регуляции и по кругу лиц

Действие права — это действие составляющих его разнообразных норм, которые в официальной форме выражены в различных нормативно-правовых и иных правоустановительных актах. Действие этих актов и установленных в них правовых норм имеет свои пределы, определяемые временными и территориальными границами такого действия, а также рамками объектов нормативно-правовой регуляции и кругом адресатов соответствующих норм права.

Эти характеристики пределов действия норм права официально закрепляются в соответствующих нормативно-правовых актах. Но при трактовке данной проблематики следует иметь в виду, что пределы действия самого нормативно-правового акта в целом и содержащихся в нем отдельных норм совпадают далеко не всегда. Так, возможны случаи, когда акт продолжает действовать, но отдельные его нормы изменяются или отменяются. Возможны и такие случаи, когда акт в целом отменен, но отдельные его нормы продолжают действовать в той или иной форме (например путем закрепления этих норм в новых актах, регулирующих те же отношения).

Действие во времени определяется периодом времени от момента вступления нормативно-правового акта (и содержащихся в нем норм) в силу до момента ее утраты.

Время вступления в законную силу разных нормативно-правовых актов определяется различными способами: 1) временем принятия акта, 2) временем, которое указано в самом акте или в специальном акте о введении в действие данного акта, 3) временем официального опубликования акта или 4) по истечении определенного времени после официального опубликования акта.

По общему правилу, если иное не установлено в самих нормативных актах, в Российской Федерации законы вступают в силу по истечении десяти дней со дня их официального опубликования; нормативные акты Президента и Правительства РФ — по истечении семи дней после их официального опубликования; нормативные акты министерств и ведомств внутриведомственного характера — с момента их государственной регистрации в Министерстве юстиции РФ, а акты общего значения, подлежащие официальной публикации, — по истечении десяти дней после их официального опубликования.

Многие нормативные акты Президента РФ и Правительства РФ предусматривают их вступление в силу с момента принятия или официального опубликования акта. Со дня ее официального опубликования вступила в силу и Конституция РФ.

В специальных актах о введении в действие принятого нормативного акта могут быть предусмотрены различные сроки вступления в силу различных положений (норм) данного акта. Так, в Федеральном Законе о введении в действие Уголовного кодекса РФ, принятого в 1996 г., установлено, что данный Уголовный кодекс вводится в действие с 1 января 1997 г., за исключением его положений о наказаниях в виде обязательных работ и ареста, которые будут введены в действие федеральным законом после вступления в силу Уголовно-исполнительного кодекса РФ по мере создания необходимых условий для исполнения этих видов наказаний, но не позднее 2001 года.

Момент утраты силы нормативного акта определяется: 1) датой истечения срока действия временного акта, если этот срок не продлевается; 2) датой отмены акта; 3) датой вступления в силу нового акта, включающего в себя предмет регуляции прежнего акта.

По общему правилу, нормативные акты (и содержащиеся в них нормы) не имеют ни обратной силы, т.е. не распространяются на отношения, возникшие до момента их вступления в силу, ни последующей силы, т.е. после момента их отмены полностью теряют свою силу. Однако допускаются некоторые исключения из этого общего правила, и в ряде случаев в законодательном порядке может быть признана обратная или последующая сила того или иного акта (и соответствующих его норм).

Так, обратной силой, как правило, наделяются нормативно-правовые акты, отменяющие или смягчающие уголовную и административную ответственность.

Последующее действие акта (и его отдельных норм) — это так называемое переживание акта, т.е. продление действия (“жизни”) отмененного акта на отношения, возникшие до момента его отмены. Подобные исключения, допускаемые обычно гражданским законодательством, продиктованы необходимостью обеспечения стабильности в регуляции соответствующих общественных отношений и уверенности их участников в достижении планируемых целей своих законных действий.

Действие нормативных актов в пространстве определяется той территорией, на которую распространяется действие нормативно-правовых актов данного государства.

В состав этой территории входят суша, включая недра и континентальный шельф (подводная часть материка); внутренние и территориальные воды государства (в пределах 12 морских миль); воздушное пространство над сушей и водной частью территории; а также территории посольств, военных кораблей, всех морских и воздушных судов, находящихся вне территории других государств, космических кораблей и станций, а также других объектов в космосе и открытом море, принадлежащих данному государству.

Порядок и правила экстерриториального действия нормативных актов государства на территории его посольств в других государствах определяются международным правом.

Нормативно-правовые акты высших и центральных государственных органов в унитарном и федеративном государстве действуют на всей территории государства, акты территориальных государственных органов — на соответствующих территориях, акты субъектов Федерации — на территории соответствующих субъектов, а акты органов местного самоуправления — на территории соответствующих муниципальных образований. Возможные исключения из этого общего правила устанавливаются в законодательном порядке.

Действие нормативного акта по сфере регуляции определяется объектом правового регулирования, т.е. теми общественными отношениями, на которые распространяется юридическая сила норм данного акта.

Нормы различных актов — с учетом специфики объектов их регуляции и сферы их действия — относятся к определенной отрасли права с присущими ей особенностями предмета и метода правового регулирования. Это означает, что в каждой сфере правовой регуляции действует тот особый правопорядок (те нормы и соответствующие акты), который установлен в процессе исходной правовой регуляции с учетом специфики общественных отношений данной сферы.

По общему правилу, нормы (и соответствующие акты), регулирующие общественные отношения в сфере одного правового института или отрасли, не распространяют свое действие на отношения в регулятивной сфере других правовых институтов и отраслей. Лишь в некоторых случаях (например для восполнения пробелов в правовой регуляции) допускается так называемое субсидиарное (вспомогательное) действие тех или иных норм (и актов) вне своей регулятивной сферы.

Действие нормативных актов по кругу лиц определяется составом всех тех субъектов права, которым адресованы требования данного акта (его норм).

По общему правилу, под действие нормативно-правовых актов подпадают все лица (физические и юридические лица, должностные лица, граждане, иностранцы и лица без гражданства), находящиеся в пространстве действия соответствующего акта.

Однако из этого общего правила есть ряд исключений.

Так, субъектами соответствующих прав и обязанностей политического характера (например права избирать и быть избранными в органы государственной власти, права участвовать в управлении делами государства, права членства в политических партиях, обязанности нести военную службу и т.д.) могут быть только граждане данного государства. Иностранцы и лица без гражданства не входят в круг адресатов таких норм. Но они являются субъектами прав и обязанностей во всех других сферах правовой регуляции, и на них распространяется действие соответствующих норм (норм гражданского, уголовного, предпринимательского права и т.д.).

Особую группу составляют иностранцы (главы иностранных государств и правительств, руководящие сотрудники иностранных посольств и консульств, некоторые другие категории иностранных граждан), которые в соответствии с положениями международного права обладают дипломатическим иммунитетом и в силу этого не подлежат уголовной и административной ответственности на территории и по законам других государств.

Адресатами некоторых норм (и актов) являются специальные субъекты, т.е. не все лица, а лишь определенная категория лиц, характеризуемых особыми признаками (например работники химической промышленности, ветераны труда, жители Крайнего Севера, субъекты налогообложения, должностные лица, лица призывного возраста, годные к военной службе, и т.д.).

 

3. Реализация норм права

Реализация норм права — это осуществление их требований посредством соответствующих форм поведения субъектов права.

Эти формы поведения субъектов права обусловлены характером самих правовых требований.

По своему характеру требования права делятся на два вида: 1) запреты субъектам права совершать неправомерные (противоправные) действия и 2) предписания субъектам права совершать определенные правомерные действия при осуществлении их прав и обязанностей. В соответствии с этим двумя основными формами реализации права являются: 1) соблюдение запретов и 2) и исполнение предписаний.

В поведенческом плане соблюдение правовых запретов означает пассивное воздержание от совершения неправомерных действий (недеяние правонарушений) и не связано с совершением каких-либо активных действий, в том числе и правомерных.

Исполнение правовых предписаний, напротив, требует от всех субъектов права соответствующих активных правомерных действий для реализации их прав и обязанностей.

Основной смысл этих предписаний как общих правил правореализации состоит в том, что — в силу двустороннего (предоставительно-обязывающего) характера права в целом — использование субъектом правореализации своего права всегда должно сочетаться с исполнением им определенных обязанностей: праву субъекта правореализации всегда соответствует (корреспондирует) его надлежащая обязанность, а правам и обязанностям одних субъектов правореализации — обязанности и права других субъектов правореализации.

В сфере правореализации, как и в праве в целом, нет односторонних прав и односторонних обязанностей, нет субъектов лишь с правами и субъектов лишь с обязанностями. Это означает, что сам процесс реализации норм права должен носить правовой характер, а действия и взаимоотношения субъектов правореализации должны осуществляться в нормативно связующей их (и согласующей их права и обязанности) форме правовых отношений.

Общим основанием, признаком и критерием правомерности всех видов правореализующих действий и актов всех субъектов права является обусловленность и обоснованность реализации соответствующего, закрепленного в диспозиции правовой нормы, их права или обязанности реальным наличием всех конкретных условий (надлежащих юридических фактов), которые предусмотрены в гипотезе данной нормы. Правореа- лизация без соответствующего правореализационного основания и условия — это правонарушение.

К числу правореализующих действий относятся и правоприменительные действия государственных органов и должностных лиц по осуществлению их обязанностей и прав. При всех своих особенностях (официально-властный характер статуса субъекта действия, содержания его компетенции, принимаемых им правоприменительных актов и т.д.) правоприменительные действия, как и все остальные правореализующие действия других субъектов права, должны осуществляться именно как исполнение соответствующих предписаний права по общим для всех правореализующих субъектов правилам и единой нормативно-регулятивной модели.

Подчинение правоприменительных действий и в целом всей правоприменительной деятельности этим общеправовым требованиям и единым правилам реализации норм права является необходимым условием обеспечения правовой законности во всей деятельности государственных органов и должностных лиц, существенной юридической гарантией против их произвола.

Осуществление правоприменительных действий в строгом соответствии с предписаниями права и в надлежащей правовой форме является вместе с тем существенным условием реальности и успешной практической реализуемости прав и обязанностей всех других субъектов, надлежащего действия всего права.

 

4. Применение норм права

Применение норм права — это их реализация в предусмотренных правом случаях и в предписанной им форме правореализующих действий государственного органа (или должностного лица), осуществляемая в пределах его компетенции по разрешению конкретных правовых дел и принятию соответствующих правовых актов.

Все государственные органы и должностные лица в сфере своей компетенции занимаются правоприменительной деятельностью. И в целом все государственные функции (от правоустановления до правоприменения) осуществляются (и должны осуществляться) в виде правоприменительной деятельности государственных органов и должностных лиц, в форме реализации их компетенции. В совокупности таких правоприменительных (правореализующих) действий реально проявляется правовая природа государства. Вместе с тем именно совокупность правоприменительных действий наглядно демонстрирует правовую форму и правовой характер деятельности государства в реальной действительности.

В правоприменительной деятельности реальное состояние действующего права и реальное состояние существующего государства выражены в их неразрывном единстве. Поэтому качество правоприменительной деятельности является самым надежным и достоверным критерием для оценки сложившейся правовой и государственной действительности.

В правоприменительной деятельности действия государственного органа (или должностного лица) по реализации им своей компетенции обусловлены и продиктованы его обязанностями и правами по разрешению конкретного правового дела. Содержанием такого правового дела может быть любой юридически значимый вопрос, разрешение которого, согласно действующему праву, требует участия компетентного государственного органа, его действий и решений.

В одних случаях, когда речь идет о правонарушениях, правоприменительная деятельность направлена на пресечение противоправных действий, надлежащее рассмотрение совершенного правонарушения, привлечение правонарушителя к ответственности и принятие компетентным государственным органом соответствующего решения (в виде, например, приказа директора о выговоре, решения суда о возмещении ущерба, приговора по уголовному делу и т.д.).

В других случаях, когда речь идет о правомерных действиях субъектов права по реализации их прав и обязанностей, задача и цель правоприменительной деятельности состоят в надлежащем государственно-правовом обеспечении и гарантировании этих правореализующих действий субъектов права путем соответствующих собственных правореализующих (правоприменительных) действий со стороны самого компетентного органа или должностного лица — в виде, например, выдачи требуемого официального разрешения, необходимой справки или удостоверения, осуществления регистрации, судебного удовлетворения правомерного иска и т.д.

В этих случаях правореализующие (правоприменительные) действия государственного органа или должностного лица в ряде важных моментов — там, где действующим правом предусмотрен официальный государственно-правовой контроль за соблюдением субъектами права правил и надлежащего порядка реализации своих прав и обязанностей, — перекрещиваются с правореализующими действиями других субъектов права. Причем такими субъектами, реализующими свои права и обязанности, могут быть как другие государственные органы и должностные лица, так и иные субъекты (физические и юридические лица, общественные организации, органы местного самоуправления и т.д.).

Таким образом, правоприменительная деятельность государственных органов и должностных лиц, представляя собой реализацию ими своей компетенции, с одной стороны, является формой государственно-правового контроля и юридической оценки правореализующих действий и правонарушений других субъектов права, а с другой стороны, сама является объектом такого же контроля и оценки со стороны соответствующих компетентных органов и должностных лиц.

Правоприменительная деятельность — это одновременно и применение государственным органом или должностным лицом определенной нормы права для решения конкретного правового дела (вопроса), и вместе с тем реализация данным органом (или лицом) соответствующей своей обязанности (и права), предусмотренной диспозицией применяемой нормы права. При этом необходимо, чтобы данное конкретное дело (вопрос) входило в круг случаев, предусмотренных гипотезой этой же нормы права. В нормативно-регулятивном плане это означает, что государственный орган (или должностное лицо) вправе и обязан реализовать диспозицию управомочивающей его нормы (т.е. реально использовать те или иные властные правомочия из общего комплекса компетенции данного органа или лица) лишь тогда и постольку, когда и поскольку эта норма применяется к правовому делу (вопросу), предусмотренному гипотезой данной нормы.

В процессе применения норм выделяются три стадии: 1) установление фактических обстоятельств дела; 2) юридическая квалификация этих фактических обстоятельств; 3) принятие решения по делу.

Все действия правоприменительного органа и лица на всех стадиях правоприменения — это предписанные применяемыми нормами права юридически значимые действия для определения юридического значения соответствующих фактических обстоятельств дела и принятия по нему юридического решения. Поэтому фактические и юридические аспекты правоприменения и разрешаемого правового дела тесно переплетены и совмещены на всех стадиях применения нормы права. Юридическое здесь везде должно быть обосновано фактически, а фактическое — установлено в его юридической значимости.

Основная задача первой стадии процесса правоприменения — выявление, исследование и установление фактических обстоятельств дела под углом зрения их соответствия правоприменительным случаям (условиям, основаниям), предусмотренным гипотезой определенной нормы, которую необходимо применить при соответствующих обстоятельствах.

Всестороннее, полное и объективное юридическое выявление (сбор), изучение и установление фактических обстоятельств дела должно осуществляться в соответствии с общими требованиями достижения объективной истины об этих обстоятельствах и вместе с тем в строгом соответствии со специальными целями, задачами, формами и средствами их юридического исследования для достижения в конечном счете не абстрактной, а именно конкретной юридически значимой объективной истины о правовых свойствах, характеристиках и значениях исследуемых фактов. Это специфическое юридическое исследование фактических обстоятельств дела должно проводиться в рамках и на основе установленного правопорядка, в предусмотренных процессуальных формах, с помощью надлежащих юридико-доказательственных средств (свидетельские показания, вещественные доказательства, документы, данные экспертизы, личные признания участников дела и т.д.).

Собранные и проанализированные формы должны носить достоверный характер и в своей совокупности — в виде фактического состава дела — полностью соответствовать по своим юридически значимым характеристикам тем условиям, которые предусмотрены гипотезой применяемой нормы.

Юридическая квалификация фактических обстоятельств дела (фактического состава дела, включая конкретные действия всех его участников) на второй стадии правоприменительного процесса — это продолжение и завершение их юридических (юридико-квалификационно мотивированных, конкретизированных и ориентированных) исследований, начатых на первой стадии правоприменения. Ведь и на первой стадии собирались и изучались не просто факты как таковые, а именно определенные, юридически значимые факты, т.е. юридически характеризуемые, оцениваемые, квалифицируемые факты.

Юридическая квалификация любого факта — это его оценка с точки зрения определенной нормы права, устанавливающая конкретное юридическое значение данного факта (действия лица, отношения, события и т.д.). Поэтому все правоприменение в целом носит юридико-квалификационный характер, и различные моменты и аспекты юридической квалификации фактических обстоятельств дела присущи всем формам и стадиям правоприменительной деятельности.

На первой стадии правоприменения, когда необходимо выявить, собрать и установить всю совокупность юридически значимых фактов, первоочередной интерес представляет юридическая квалификация фактических обстоятельств с позиций гипотезы определенной правовой нормы, с точки зрения их соответствия условиям и требованиям данной гипотезы. Только на этой основе выявляется собственно правовой характер дела (вопроса), определяются конкретные задачи и формы дальнейшей правоприменительной деятельности, реализуются права и обязанности участников правоприменительного процесса.

Исходная юридическая квалификация первичных фактов по делу в дальнейшем или подтверждается, или изменяется с учетом вновь установленных фактов и всей их совокупности в целом. Так что производство по делу, возбужденное по признакам одной нормы, в последующем может быть переквалифицировано на другую норму. Окончательная юридическая квалификация всего фактического состава дела на основе определенной нормы права осуществляется на второй стадии процесса правоприменения.

Для установления искомой юридической квалификации необходимо, с одной стороны, в окончательном виде проверить и определить правомерность и адекватность юридической оценки всего фактического состава дела (и прежде всего юридически значимых действий его участников) на основе и с позиций именно данной выбранной нормы права, а с другой стороны, еще раз проанализировать саму эту выбранную для юридической квалификации норму права. В ходе такого анализа нормы права необходимо выявить и уяснить действительный юридико-регулятивный смысл данной нормы применительно к конкретным обстоятельствам рассматриваемого дела (т.е. осуществить соответствующее казуальное толкование содержания этой нормы), проверить подлинность текста применяемой нормы (его соответствие тексту официальной публикации оригинала на момент правоприменения) и распространение ее действия (во времени, пространстве, по объекту регуляции и кругу лиц) на обстоятельства данного дела.

Окончательная юридическая квалификация установленного фактического состава рассматриваемого правового дела (вопроса) позволяет перейти к завершающей третьей стадии правоприменительного процесса — к принятию решения по данному делу.

В ряде случаев при наличии пробелов в праве юридическая квалификация соответствующих отношений (фактических обстоятельств дела) и решение дела в целом осуществляются посредством надлежащего использования аналогии закона или аналогии права.

Решение по делу представляет собой акт применения права, определяющий конкретные права и обязанности субъектов рассмотренного отношения.

Правоприменительный акт носит индивидуальный (персонально определенный) характер, обязателен для исполнения, при необходимости — посредством мер государственного принуждения.

Правоприменительный акт может быть выражен в письменной форме (в виде самостоятельного письменного документа или письменной резолюции на другом документе), устно (наложение штрафа на месте), посредством официальных знаков (жесты регулировщика и т.д.).

Классификация правоприменительных актов по различным группам может быть осуществлена по разным основаниям — по субъектам, принявшим соответствующие акты, по их регулятивно-правовому характеру и т.д.

Правоприменительные акты различных государственных органов и должностных лиц имеют официальные (законодательно определенные) типовые наименования, например: распоряжение Президента РФ или Правительства РФ; приказ министра или руководителя предприятия, учреждения; постановление следователя или прокурора по вопросам предварительного следствия; письменное указание прокурора органам дознания и предварительного следствия в связи с возбуждением и расследованием ими уголовных дел; определение суда по вопросам судебного разбирательства дела; решение суда по гражданским делам; приговор суда по уголовным делам и т.д.

 

5. Пробелы в праве. Аналогия закона и аналогия права

В процессе правоприменения может оказаться, что в действующем позитивном праве отсутствует конкретная правовая норма, прямо регулирующая обстоятельства рассматриваемого дела. Такая ситуация может означать: 1) либо сознательное нежелание законодателя (и в целом всех субъектов правоустановительной деятельности) регулировать эти обстоятельства; 2) либо наличие пробела в действующем позитивном праве.

В первом случае (при отказе законодателя от правовой регуляции данных обстоятельств) соответствующие фактические обстоятельства не имеют юридического значения. По таким обстоятельствам не следует возбуждать юридическое (правоприменительное) дело, а по уже возбужденному делу необходимо вынести соответствующее решение с учетом выявленной их юридической незначимости (“юридической ничтожности”).

Под пробелом в праве имеется в виду отсутствие такой нормы права, которая по смыслу действующего права и характеру регулируемых им общественных отношений необходима для регулирования данных конкретных фактических обстоятельств (фактических отношений), находящихся в сфере сложившейся правовой регуляции.

Пробелы в праве могут быть либо следствием неизбежного отставания законодательства от более динамично развивающихся общественных отношений, либо результатом ошибок и упущений самого законодателя, низкого уровня его законотворческой культуры и т.д.

Выявленные пробелы в праве могут быть восполнены лишь самим законодателем, соответствующим компетентным правоустановительным органом.

Но правоприменительный орган или должностное лицо не вправе ввиду пробела в праве отказаться от рассмотрения и решения соответствующего правового дела (вопроса). Такой отказ означал бы “отказ в правосудии”, что противоречит общему смыслу права как реально действующего регулятора.

В процессе правоприменения для преодоления пробелов в действующем праве используются такие специальные правоприменительные приемы, как аналогия закона и аналогия права.

Аналогия закона — это применение к неурегулированному отношению нормы закона (действующего позитивного права), регулирующей сходные (аналогичные) отношения.

Применение аналогии закона в сфере гражданских и предпринимательских отношений, защиты неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ предусмотрено действующим ГК (п. 1 ст. 6) и ГПК (ст. 10). Согласно ГК РФ (п. 1 ст. 6), если такие отношения “прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона)”.

При использовании аналогии закона в процессе правоприменительной деятельности для юридической квалификации соответствующих отношений и решения дела в целом нужную норму, регулирующую сходные (аналогичные) отношения, следует искать прежде всего в той отрасли законодательства, к сфере регуляции которой относится рассматриваемое отношение (обстоятельства дела), а при ненахождении ее в данной отрасли продолжать поиск ее в близких отраслях законодательства и в законодательстве в целом (во все действующем позитивном праве).

При отсутствии искомой нормы законодательства, регулирующей сходные отношения, т.е. невозможности использования аналогии закона, используется аналогия права.

Аналогия права — это применение к неурегулированному законодательством (действующим позитивным правом) отношению общих начал и смысла права.

При этом под общими началами и смыслом права имеются в виду общеправовые и отраслевые принципы права и правовой регуляции. Эти принципы права (общие начала и смысл права) разрабатываются и обосновываются в юридической теории, в доктрине позитивного права. Ряд доктринальных положений об общих началах, смысле и принципах права получил закрепление в самом законодательстве (в соответствующих общих частях и разделах нормативно-правовых актов). Допущение аналогии права по существу означает признание юридической доктрины источником действующего права (в сфере использования аналогии права).

Таким основополагающим и всеобщим принципом права и правовой регуляции, согласно либертатно-юридической теории правопонимания и доктрине позитивного права, является принцип формального равенства, конкретизацией которого являются все остальные нормативно-правовые формы и средства правового регулирования общественных отношений.

Использование аналогии права в сфере действия гражданского законодательства нашло свое закрепление в действующем ГК РФ (п. 2 ст. 6), который предусматривает, что “при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости”.

Использование аналогии закона и аналогии права в правоприменительном процессе имеет одно принципиально важное исключение: аналогию закона и аналогию права нельзя использовать в сфере отношений уголовно-правового наказания и административных взысканий.

Для правоприменителя отсутствие нормы законодательства, характеризующей рассматриваемые обстоятельства в качестве уголовного преступления или административного проступка, означает, согласно одному из фундаментальных требований и вместе с тем гуманистических презумпций права (“Нет преступления, нет наказания, если это не установлено в законе”), не пробел в позитивном праве, а отказ законодателя от правовой регуляции этих обстоятельств, их юридическую незначимость, “юридическую ничтожность”.

Сам законодатель, обнаружив такое отсутствие нормы, может рассматривать его либо как правомерный отказ от регуляции соответствующих обстоятельств и все оставить по- прежнему, либо расценить отсутствие такой нормы как пробел и восполнить его принятием соответствующей нормы. Но правоприменитель в этом случае обязан руководствоваться лишь уже принятыми нормами и не вправе использовать аналогию закона или аналогию права.

 

1. Понятие толкования норм права. Объект, метод и предмет толкования

Толкование нормы права — это уяснение и разъяснение ее подлинного содержания, подлежащего реализации в данных конкретных условиях ее действия.

Под реализацией имеются в виду все ее виды, включая и применение норм права.

Как специальная юридическая категория толкование права имеет свой особый смысл и выполняет особую роль в системе категорий, выражающих и характеризующих особенности процесса действия права.

В абстрактно-общем виде регулятивно-правовое содержание нормы права в ее статике выражено в самом тексте соответствующего источника позитивного права. Динамика права, процесс его реализации, включая и правоприменение, носит по необходимости конкретизированный характер: абстрактно-общее содержание статичной нормы права в процессе ее реализации (и применения) конкретизируется применительно к соответствующей конкретной ситуации с конкретными обстоятельствами и взаимоотношениями персонально-конкретных лиц по конкретному основанию, в конкретном месте и конкретном времени.

Толкование права и заключается в надлежащем уяснении и разъяснении регулятивно-правового смысла этой конкретизации абстрактно-общего содержания статичной нормы права в динамичном процессе ее реализации.

При этом под уяснением имеется в виду сама юридико-познавательная процедура выявления, осмысления и обоснования искомого содержания толкуемой нормы. Любое толкование включает в себя такую процедуру уяснения толкователем нормы (прежде всего для себя самого) ее подлинного содержания.

Под разъяснением имеются в виду различные специальные формы внешнего публичного выражения для общего использования результатов соответствующего (официального или неофициального) уяснения содержания толкуемой нормы.

Ввиду таких различий между уяснением и разъяснением толкование-уяснение не следует смешивать с толкованием- разъяснением.

Для надлежащего толкования нормы права (толкования- уяснения) необходимо определить его объект, метод и предмет.

Объектом толкования нормы права является соответствующий данному регулятивному случаю (данной конкретной ситуации) текст того нормативно-правового (правоустановительного) акта, в котором выражена толкуемая норма.

Метод толкования нормы права — это согласованная юридико-логическая интерпретация текста источника нормы и данной конкретной ситуации (случая) в их взаимной соотнесенности, сориентированности и единстве, направленная на выявление и определение в тексте источника соответствующих структурных элементов и общей конструкции искомой нормы в их актуальной регулятивно-правовой значимости для данной конкретной ситуации (случая).

Предмет толкования нормы права — это искомое актуальное регулятивно-правовое значение нормы права, которое подлежит реализации в данной конкретной ситуации (случае).

Соотношение и связь между объектом, методом и предметом толкования нормы права в юридико-познавательном плане состоят в следующем: юридико-логическая интерпретация (метод) соответствующего данной конкретной ситуации (данному регулятивному случаю) текста нормативного источника (объект) выявляет, формулирует, обосновывает и определяет искомое актуальное регулятивно-правовое значение нормы права, подлежащей реализации в данной конкретной ситуации (предмет).

Осмысление объекта толкования с помощью метода толкования дает предмет толкования: предмет — это методически осмысленный объект.

В таком осмыслении и состоит познавательное содержание (смысл) уяснения подлинного содержания толкуемой нормы, т.е. ее актуального регулятивно-правового значения для данного регулятивного случая (конкретной ситуации). Это ситуативно-конкретизированное, актуальное регулятивно-правовое значение реализуемой нормы, выявленное и обоснованное в ходе ее толкования-уяснения, и есть то искомое при толковании подлинное содержание нормы права, которое должно быть реализовано в данной конкретной ситуации (случае).

Подлинное (истинное, настоящее, действительное) содержание толкуемой нормы в данной конкретной ситуации (случае) ее реализации — это актуальное (действенно-регулятивное и конкретное) выражение ее регулятивного потенциала в данное время, в данном месте, в данной конкретной регулятивной ситуации (случае).

Право действует и реализуется не абстрактно, а конкретно, не потенциально, а актуально, не изолированно от объекта своего воздействия, а непосредственно выражая именно на этом объекте подлинность и реальность своего адекватного регулятивного воздействия. Общерегулятивный потенциал права (и отдельной правовой нормы) в разных конкретных регулятивных ситуациях актуализируется соответственно специфике этих ситуаций и проявляется в различных актуально-регулятивных значениях. Если бы дело обстояло не так и текст акта однозначно и одинаково действовал бы везде и повсюду, как магическое слово, тогда и толкование права как таковое было бы излишне.

 

2. Способы (приемы) толкования норм права

В процессе уяснения содержания нормы права используется ряд способов (приемов) толкования права. К таким способам (приемам) относятся: юридико-источниковедческое, грамматическое, логическое, системное (систематическое), историческое (историко-политическое), юридико-терминологическое (специально-юридическое), функциональное, телеологическое (целевое) толкование.

Все эти различные способы (приемы) толкования, независимо от наличия или отсутствия слова “юридический” в их названии, значимы и используются в юриспруденции именно как юридико-познавательные способы (приемы) уяснения правового содержания нормы. Именно в этой своей юридико-познавательной значимости все названные и возможные другие способы (приемы) являются адекватными средствами для осуществления требований общего метода толкования нормы пра- ва, содержательной юридико-логической интерпретации текста нормативного источника в его соотнесенности с регулятивной ситуацией, надлежащего уяснения подлинного регулятивноправового содержания толкуемой нормы.

Юридико-источниковедческое толкование — это приемы определения, выявления и изучения оригинала текста официальной публикации нормативного источника, в сфере регулятивного воздействия которого находится данная регулятивная ситуация (случай). В результате такого толкования должна быть установлена идентичность толкуемого текста нормативного акта тексту оригинала в ее последней официальной редакции (публикации).

Грамматическое толкование — это способ учета и использования особенностей грамматических (морфологических) форм и средств составления текста нормативного источника, его языковых, стилистических и структурных характеристик в процессе нормативно-правовой интерпретации положений текста, выявления и определения тех частей (фрагментов) текста, в которых выражено правовое содержание отдельных элементов нормы и нормы в целом. Такое юридико-грамматическое осмысление особенностей текста важно и в том плане, что язык правового текста — это одновременно и тот официальный правовой язык, на котором осуществляется соответствующее нормативно-правовое осмысление также и регулятивной ситуации в ее соотнесенности с толкуемой нормой.

Логическое толкование — это способы и формы использования законов и правил формальной логики в процессе юридико-логической интерпретации текста (частей текста) акта в качестве логически взаимосвязанных структурных элементов единой, внутренне согласованной и непротиворечивой регулятивной системы — толкуемой нормы права. Требования формальной логики соблюдаются также и при юридико-логическом осмыслении регулятивной ситуации, в процессе выявления и определения искомого соответствия между абстрактной нормой и данным конкретным случаем.

В целом юридическая логика включает в себя все требования формальной логики в их юридически конкретизированном значении и выражении.

Системное (систематическое) толкование — это приемы юридико-логического осмысления толкуемой нормы права как системы элементов, определения ее места и роли в праве как системе норм, выявления регулятивного смысле системных связей как между структурными элементами в самой норме, так и между данной нормой и другими нормами, регулирующими однородные отношения, к которым относится и регулятивный случай.

Историческое (историко-политическое) толкование — это приемы выявления конкретно-исторической обусловленности толкуемой нормы, уяснения роли социальных, политических и иных факторов, оказавших влияние на ее содержание, осуществления сравнительно-правового анализа воли законодателя времени принятия данной нормы (так называемой “исторической воли законодателя”) и воли законодателя времени ее реализации в данной конкретной регулятивной ситуации.

Юридико-терминологическое (специально-юридическое) толкование — это приемы осмысления и учета регулятивноправового значения специальных юридических понятий, терминов, категорий, определений, конструкций и иных юридико-технических средств, использованных в тексте толкуемого нормативного акта. Юридико-терминологическое толкование является важным составным моментом юридико-логической интерпретации как содержания самой нормы, так и способа и характера ее регулятивного воздействия на данную конкретную ситуацию.

Под функциональным толкованием в литературе имеется в виду необходимость учета в процессе уяснения смысла нормы конкретных условий, особенностей времени и места, при которых реализуется данная норма права. Речь по существу идет об учете одного из аспектов уже рассмотренного выше процесса конкретизации регулятивно-правового содержания нормы права при ее реализации в данной конкретной ситуации (случае). С такой конкретизацией связано и осмысление подлинного содержания толкуемой нормы как ситуативно-конкретизированного, актуального регулятивно-правового значения реализуемой нормы. Ведь именно регулятивно-значимые особенности конкретной ситуации определяют актуальное регулятивно-правовое значение реализуемой нормы.

Под телеологическим (целевым) толкованием в литературе имеется в виду уяснение целей его издания. В ряде случаев сам законодатель указывает в тексте акта (в его преамбуле или в общей части) цели (или задачи) его издания. В других случаях цель издания акта выявляется путем соответствующего осмысления его общих положений, изучения материалов о подготовке и принятии акта, использования выводов исторического толкования данного акта и т.д.

Учет цели издания нормативного акта является в некоторых случаях весьма важным аспектом уяснения подлинного содержания толкуемой нормы.

Было бы, однако, неверно сводить задачу телеологического толкования права к уяснению лишь цели издания нормативного акта, поскольку цель самой нормы права (и права в целом) и цель издания нормосодержащего акта — это в принципе разные категории и явления, хотя в ряде моментов они могут совпадать или пересекаться.

Цель издания акта относится к сфере законодательной политики, к реализации ее задач, установок, программ и планов, обусловленных и продиктованных конкретной социальноисторической обстановкой, соотношением различных социально-политических сил, актуальными для времени принятия акта задачами общественной и политической жизни и т.д.

Хотя правовая норма и появляется в результате действия всех этих и ряда других внеправовых факторов, однако цель нормы права — собственно правовая и относится она к сфере правовых ценностей.

В плане соотношения цели издания акта и цели нормы права можно сказать, что цель издания акта это практическое (т.е. конкретно-исторически обусловленное и потому ограниченное реалиями времени издания акта) проявление ценностного смысла правовой цели нормы права (норм права). Законодательство (от его примитивных форм до развитого правового закона) является важным и эффективным средством официально-властного признания и практического осуществления (в рамках реально-исторических условий и возможностей) ценностей права. И повышение ценностно-правового уровня и качества законодательства является определяющим ориентиром его совершенствования.

Цель любого явления, включая и право, заключается в прогрессивном развертывании и развитии начал (сущности, принципа) этого явления в направлении к полной реализации этих начал и достижению совершенного состояния. В этом смысле Аристотель, уделявший много внимания телеологической трактовке права и государства, рассматривал полис (с господством общего закона и свободными и равными гражданами) как реализацию обусловленной политической природой человека цели совершенного политического устройства жизни людей.

Согласно естественноправовому подходу, присущему и действующей Конституции РФ, цель права — это прирожденные и неотчуждаемые права и свободы человека как высшая ценность.

Цель права (и нормы права), согласно либертатно-юридической теории, — это прогресс свободы, равенства и справедливости в жизни людей, т.е. утверждение и прогрессивное развитие ценностных свойств и начал самого права, выраженных в правовом принципе формального равенства.

Учет этой собственно правовой цели (и правовой ценности) толкуемой нормы права — в ее соотношении с целью издания акта и юридико-ценностными свойствами действующего законодательства времени реализации нормы права - - определяет специфику телеологического толкования.

По своей сути телеологическое толкование — это ценностно-целевое толкование, целенаправленное на реализацию нормы права как юридико-ценностного регулятора, сочетающего в себе регулятивную силу и правовые ценности. В соответствии с этим оно ориентировано на уяснение ценностноправового содержания толкуемой нормы в общем контексте прогресса права и развития ценностно-правовых свойств и характеристик действующего права.

Осмысление и определение этого ценностно-правового содержания нормы права как ее искомого подлинного содержания является существенным аспектом всего процесса толкования.

В ходе толкования нормы права у интерпретатора возникают различные предварительные версии о содержании толкуемой нормы. Разные интерпретаторы выдвигают свои варианты толкования нормы.

В ситуации такой конкуренции разных версий и вариантов толкования существенное значение имеет их оценка по телеологическому критерию, т.е. с точки зрения того, как в них учтены и реализованы требования ценностно-правового осмысления содержания толкуемой нормы.

В обобщенном виде смысл и значение этого телеологического критерия можно сформулировать следующим образом: из всех вариантов толкования нормы права, допускаемых ее текстуальным содержанием и соответствующих достигнутому уровню правового развития, самым адекватным, обоснованным, правильным и перспективным является наиболее прогрессивное в юридико-телеологическом смысле толкование нормы нрава, г.е. тот вариант толкования, в котором содержание нормы уяснено и выражено с максимально высоких для времени ее реализации ценностно-правовых позиций.

Историко-правовая практика со времен римского права до современности подтверждает такой подход и свидетельствует о том, что именно прогрессивные в ценностно-правовом (т.е. в собственно правом) смысле толкования положений права — особенно со стороны авторитетных юристов и соответствующих высших судов адекватно отражали как существо действующего права, так и потребности его развития и обновления. Такие толкования права являются: 1) эффективным средством сочетания надлежащей стабильности установленного права с его гибким и оперативным приспособлением ко все новым потребностям, проблемам и запросам общественного развития; 2) экономной и адекватной юридической формой своевременного разрешения назревших в обществе и государстве конфликтов и противоречий; 3) надежным, практически апробированным источником формирования и утверждения в праве и жизни новых юридических идей, принципов и ценностей, новых, более развитых форм и норм свободы, равенства и справедливости.

 

3. Виды толкования-уяснения норм права

Выявляемый в процессе нормативной интерпретации текста акта нормативный смысл правоположений, содержащихся в тексте, может по своему объему как совпадать, так и не совпадать с буквальным (словесным) выражением этих право- положений текста. Уяснение этого аспекта искомого подлинного нормативного содержания толкуемой нормы принято называть толкованием по объему. По объему толкования различаются три вида толкования текста акта: буквальное, расширительное и ограничительное. Обычно в литературе буквальное толкование называется также адекватным толкованием. Такое отождествление буквальности и адекватности представляется неверным, поскольку требованию качественного критерия “адекватность” должны соответствовать все виды и способы толкования права.

Буквальное толкование имеет место в тех наиболее распространенных случаях, когда нормативный смысл правоположения текста полностью совпадает с его словесно-текстуальным выражением. К таким случаям относится, например, положение п. 2 ст. 41 Семейного кодекса РФ: “Брачный договор заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению”.

Однако нередко нормативный смысл правоположения текста оказывается шире или уже его текстуально-словесного выражения. В этих случаях требуется расширительное (распространительное) или ограничительное толкование с целью адекватно (верно и точно) выразить подлинный нормативный смысл соответствующих правоположений текста акта.

Расширительное толкование необходимо там, где подлинный нормативный смысл правоположения текста шире его словесного выражения. Так, ч. 2 ст. 55 Конституции РФ содержиг следующее правоположение: “В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина”. Подлинный нормативный смысл этого правоположения шире его словесного выражения, поскольку содержащийся в правоположении запрет распространяется не только на законы, но и на подзаконные акты.

Ограничительное толкование требуется там, где подлинный нормативный смысл правоположения текста уже его словесного выражения. Например, в ч. 1 ст. 30 Конституции РФ сформулировано следующее правоположение: “Каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов”. Здесь ясно, что подлинный нормативный смысл этого правоположения уже его словесного выражения, поскольку закрепленное в нем право на объединение не распространяется, в частности, на детей.

 

4. Виды толкования-разъяснения норм права

Юридическое значение толкования-разъяснения зависит от статуса субъекта толкования. По этому основанию выделяется два вида толкования-разъяснения: официальное и неофициальное.

Официальное толкование — это толкование, которое осуществляется управомоченным на это государственным органом. Акты официального толкования обязательны для соответствующих субъектов правоприменения.

По сфере такой обязательности положений официального толкования оно делится на нормативное и каузальное.

Положения нормативного толкования распространяются на неопределенный круг лиц и отношений, охватываемых толкуемой нормой. Но официально-обязательное для соответствующих субъектов правоприменения положение (правило, “норму”) толкования нельзя смешивать ни с толкуемой нормой права, ни с нормой права вообще. Правотолковательное положение — это всегда лишь правило надлежащего понимания уже наличной толкуемой нормы права, а не новая норма права.

Положения каузального толкования распространяются лишь на данный конкретный случай (казус).

По источнику (правовому основанию) такой обязательности обычно выделяют два вида официального толкования — легальное и аутентичное. Однако, как мы увидим ниже, так называемое аутентичное толкование ввиду отсутствия у него необходимого источника (правового основания) обязательности его положений — вообще неправомерно и ошибочно относить к официальному толкованию.

Легальное толкование — это толкование, которое осуществляет специально на это управомоченный законом государственный орган. Так, согласно ч. 5 ст. 125 Конституции РФ, Конституционный Суд РФ по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ, органов законодательной власти субъектов РФ дает толкование Конституции РФ- Такое толкование обладает общеобязательной юридической силой.

В литературе к легальному толкованию (в качестве его разновидности) относят и те разъяснения по вопросам судебной практики, которые, согласно Конституции РФ (ст. 126, 127), дают Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ. Подобная трактовка представляется необоснованной, поскольку сама Конституция РФ не управомочивает эти судебные органы, в отличие от Конституционного Суда РФ, толковать какие-либо нормативно-правовые акты, но предусматривает лишь, что они дают разъяснения по вопросам судебной практики.

Эти разъяснения названных высших судебных органов по сути своей являются разновидностью неофициального толкования и носят рекомендательный характер. Наделение их официально-обязательной юридической силой фактически означало бы как признание за соответствующими судебными органами законодательных правомочий, что противоречит принципу разделения властей, так и одновременно отрицание конституционного принципа независимости судей и подчинения их только Конституции РФ и федеральному закону.

Под аутентичным толкованием в литературе имеется в виду официальное, обладающее обязательной силой толкование всеми правоустановительными (правотворческими) государственными органами (представительными и исполнительными) изданных ими нормативно-правовых актов, осуществляемое по собственному усмотрению соответствующих органов в пределах их компетенции.

Эта позиция, включая одобрение соответствующей практики, является господствующей в нашей литературе.

Между тем очевидно, что подобная позиция (и породившая ее практика) противоречит не только основным началам права и правовой государственности, но и действующему законодательству, которое не наделяет правотворческие органы правом осуществлять официально-общеобязательное толкование каких-либо нормативных актов (своих или чужих). Аутентичное толкование как продукт и выражение неправовой практики государственных органов носит произвольный, самочинный характер и является — в отличие от легального толкования — толкованием нелегальным и неправовым. Это как раз один из тех важных случаев, когда то, что прямо не разрешено законом государственному органу или должностному лицу, то ему запрещено; что не легально, то нелегально и антилегально. Но, видимо, в наших условиях всего этого недостаточно и необходим прямой законодательный запрет на занятие государственными органами подобной деятельностью.

Издание обязательного нормативного акта и осуществление официально-обязательного толкования вообще (своего акта или любого другого) — это две совершенно различные функции, и в условиях разделения властей один орган не должен обладать одновременно этими двумя функциями и двумя соответствующими правомочиями.

Обязательное толкование права является по своей сути судебной функцией, и оно должно осуществляться специальной судебной инстанцией (как правило, Конституционным или Верховным судом). Поэтому только легальное судебное толкование является правомерным официально-обязательным толкованием; признание же других видов официально-обязательного толкования, в том числе и аутентичного, противоречит элементарным требованиям права и правовой государственности.

Если правотворческий орган считает, что изданный им акт страдает такими недостатками, которые не могут быть преодолены в процессе его реализации и применения (с помощью обычных процедур толкования данного акта субъектами реализации права), то он должен в установленных законом форме и порядке внести в него необходимые поправки и уточнения. Использование же вместо этого безграничных возможностей аутентичного толкования открывает (особенно для различных министерств, ведомств и иных структур исполнительной власти) широкий простор для обхода закона и для бесконтрольного произвола в сфере правотворческой и правоприменительной деятельности. Аутентичное толкование ведет к отрицанию правопорядка и законности в стране, к разрушению иерархии источников действующего права, к девальвации роли закона и бюрократизации нормативной системы, к откровенной и повсеместной подмене общих требовании закона всевозможными ведомственными псевдотолкованиями и конъюнктурными разъяснениями о том, что в стране на самом деле является правом с точки зрения соответствующего органа или чиновника, его инструктивных и директивных приказов и писем.

К неофициальным толкованиям относятся все толкования, не наделенные законом обязательной юридической силой.

Неофициальное толкование подразделяется на обыденное, профессиональное и доктринальное.

Обыденное толкование — это толкование соответствующей нормы права любым субъектом на основе его правопонимания и правосознания.

Профессиональное толкование — это толкование нормы субъектами права, профессионально (по службе) занимающимися соответствующими юридическими вопросами. К этим субъектам относятся как отдельные юристы-практики (судьи, прокуроры, следователи, адвокаты, юрисконсульты и т.д.), так и государственные органы (в сфере их профессиональной юридической деятельности). К разновидностям такого профессионального толкования по своему правовому смыслу и значению относятся как разъяснения высших судебных органов, так и соответствующие разъяснения-толкования всех остальных государственных органов (все так называемое аутентичное толкование).

Доктринальное толкование — это научно-юридическое толкование норм права, осуществляемое учеными-юристами. Результаты такого толкования (научная характеристика норм действующего законодательства, научно-практические комментарии, экспертные заключения и т.д.) публикуются в соответствующих монографиях, брошюрах, статьях и специальных сборниках.

Юридическая доктрина имеет для процесса толкования, разумеется, и более фундаментальное значение, поскольку именно юридико-доктринальное учение о смысле, правилах и роли толкования лежит в основе всех форм и видов толкования права.

Практическое значение неофициальных форм толкования (профессионального и доктринального) определяется авторитетом субъектов такого толкования, компетентностью и высоким уровнем прогностической достоверности соответствующих толкований.

 

1. Понятие правоотношения. Объект и предмет правоотношения

Процесс действия права выражается, как мы видели, в различных, определенных правом формах правореализующего (в том числе и правоприменительного) поведения субъектов права, действия и взаимоотношения которых согласованы в виде нормативно-правовой корреспонденции их взаимных прав и обязанностей. Трактовка всего этого процесса действия права (правомерных действий по его реализации) в целом как отношения субъектов права и представлена в отдельной юридико-доктринальной категории “правовое отношение”.

Правовое отношение — это требуемая реализуемой нормой права форма взаимоотношений субъектов права в процессе приобретения и использования ими конкретно-определенного субъективного права либо создания или исполнения конкретно-определенной юридической обязанности.

Объект правоотношения — это абстрактное содержание реализуемой нормы действующего объективного права, т.е. соответствующие абстрактные положения ее гипотезы, диспозиции и санкции.

Предмет правоотношения — это те конкретные субъективные права и конкретные юридические обязанности, для приобретения, осуществления и исполнения которых конкретные субъекты права при наличии необходимых правовых условий вступают в конкретные правоотношения и в соответствии с требованиями реализуемой нормы права совершают надлежащие правомерные действия.

Понятие предмета правоотношения выражает правовой смысл, предназначение и цель правоотношения конкретизацию абстрактного содержания реализуемой нормы права. Предмет правоотношения — это реализованное, индивидуально-конкретизированное выражение объекта правоотношения.

Объект правоотношения представляет собой абстрактноправовые положения абстрактной нормы права. Представленные в объекте правоотношения абстрактные права и абстрактные обязанности являются лишь составными моментами диспозиции реализуемой нормы и выражают лишь абстрактные правовые возможности абстрактных субъектов права.

Подобные абстрактные права и абстрактные обязанности диспозиции нормы (т.е. соответствующие абстрактно-юридические характеристики правоспособности) не следует, конечно, смешивать с конкретно-определенным субъективным правом и конкретно-определенной юридической обязанностью конкретного, индивидуально-определенного субъекта права. Между ними существует громадная разница: одно дело — когда абстрактное лицо имеет абстрактное право приобрести абстрактный дом, абстрактную обязанность нести абстрактную военную службу либо абстрактную служебную обязанность в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления (абстрактное право-обязанность любого прокурора), совсем другое дело когда индивидуально-определенное лицо реально имеет уже приобретенное им правомерным путем в результате конкретного правоотношения конкретное субъективное право собственности на конкретно-определенный дом, конкретную юридическую обязанность нести конкретно-определенную военную службу либо конкретное субъективное правомочие (субъективное право-обязанность) возбудить конкретное уголовное дело против конкретного индивида в конкретном случае обнаружения конкретных признаков преступления.

Объективное право (право в объективном смысле) это абстрактно-всеобщие нормы позитивного права, предусматривающие для фактически различных субъектов права формально равные юридические условия и возможности для реализации в конкретных правоотношениях их правомерных целей и интересов — приобретения и осуществления ими своих конкретных, индивидуально-определенных субъективных прав, создания и исполнения ими своих конкретных, индивидуально-определенных юридических обязанностей.

Эти приобретаемые в результате конкретных правоотношений разными конкретными субъектами различные индивидуальные, только им принадлежащие конкретно-определенные субъективные права и субъективные юридические обязанности не следует смешивать с абстрактными правами и обязанностями абстрактного субъекта, т.е. с абстрактно-общими правовыми свойствами и характеристиками (абстрактной правосубъектностью, правоспособностью, дееспособностью, деликтоспособностью) абстрактного субъекта объективного права и абстрактного субъекта абстрактного правоотношения.

О смешении этих разных юридических явлений и категорий свидетельствует распространенная в юридической литературе трактовка содержащихся в нормах объективного права общих положений об абстрактных правах и обязанностях абстрактного субъекта права (и соответствующих абстрактных правовых свойств абстрактных субъектов абстрактного правоотношения) как субъективных прав и субъективных юридических обязанностей.

Аналогичная путаница присутствует и в утверждениях, будто правоотношение состоит из субъективных прав и юридических обязанностей.

Чтобы избежать такой терминологической путаницы и смешения абстрактно-правовой возможности абстрактного субъекта с уже приобретенным конкретным правом конкретного субъекта, необходимо по крайней мере соответствующие абстрактные права и обязанности обозначать как абстрактные субъективные права и обязанности — в их отличии от уже действительно приобретенных конкретными субъектами и принадлежащих только им различных конкретных субъективных прав и конкретных юридических обязанностей.

 

2. Юридические факты

Для возникновения, изменения или прекращения конкретных правоотношений необходимы наличные конкретные правовые основания, в абстрактно-общем виде установленные в гипотезе реализуемой нормы права. Такие правовые основания, определяющие условия реализации абстрактной нормы права, называются юридическими фактами.

Юридические факты — это факты (фактические обстоятельства), имеющие, согласно закону, юридическое значение в качестве правового основания (условия), необходимого для реализации нормы права.

Юридические факты делятся на события и деяния.

Деяния (действия и бездействие) — это осознанно-волевые акты поведения людей.

По своему правовому характеру деяния делятся на правомерные и неправомерные (правонарушающие). Неправомерный (правонарушающий) характер, согласно закону, носят и некоторые виды бездействия соответствующих субъектов права в условиях, когда они должны были совершить определенные активные правомерные действия (например неоказание врачом помощи больному, пассивное поведение работника милиции в ситуации совершения преступления и т.д.).

По форме своего осуществления и выражения деяния делятся на юридические акты и юридические поступки.

Под юридическими актами имеются в виду различные юридически определенные формы действия субъектов права (например заключение договора, вступление в брак, подача искового заявления в суд, принятие судом решения по делу и т.д.), направленные на достижение определенных правовых последствий и результатов.

Юридические поступки — это различные фактические деяния субъектов права (например спасение утопающего, выход на работу в нетрезвом состоянии и т.д.), которые независимо от воли совершающих их субъектов влекут правовые последствия в силу их юридической значимости.

Как правило, согласно гипотезе нормы, реализуемой в правоотношении, требуется наличие не одного, а нескольких юридически значимых фактов, которые в своей совокупности образуют фактический состав, точнее говоря, — юридико-фактический состав данной конкретной правореализуемой ситуации (правового случая, дела).

Надлежащее, требуемое процессуальным правом, доказательство наличия или отсутствия соответствующих юридических фактов (всего юридико-фактического состава) образует юридико-процессуальную сторону (и составную часть) любого конкретного правоотношения. При этом наличие некоторых юридических фактов презюмируется (например презумпция знания действующего закона, презумпция невиновности, презумпция гражданско-правовой дееспособности взрослого физического лица, презумпция объективности субъекта правоприменения и т.д.), пока не будет в установленном порядке доказано обратное.

 

3. Содержание правоотношения

Содержание правоотношения — это конкретизированная форма выражения абстрактного юридического содержания реализуемой нормы объективного права. Содержание конкретного правоотношения представляет собой результат:

1) конкретизации абстрактных положений гипотезы нормы — в виде наличия соответствующих юридически значимых конкретных фактических обстоятельств (юридических фактов);

2) конкретизации абстрактных положений диспозиции нормы о корреспонденции взаимных абстрактных прав и абстрактных обязанностей абстрактных адресатов нормы — в виде соответствующих взаимосогласованных конкретных активных правомерных действий индивидуально-определенных дееспособных субъектов правоотношения; 3) конкретизации абстрак- тных положений санкции нормы —- в виде соответствующего конкретного правомочного правоприменительного действия (решения, акта) индивидуально-определенного компетентного субъекта правоотношения по разрешению данного конкретного правореализуемого случая (с установлением в надлежащем случае соответствующей конкретной меры юридической ответственности конкретных лиц за конкретное правонарушение).

Для всех аспектов характеристики специфического смысла, содержания и регулятивно-функционального значения правового отношения принципиальное значение имеет то обстоятельство, что правовое отношение — это категория (и конструкция) доктринального осмысления и трактовки именно процесса действия, реализации уже установленного права, а не категория правотворчества (правоустановления). Это означает, что правовое отношение — не форма и средство исходного правового регулирования фактических общественных отношений и соответствующего регулятивного воздействия на фактическое поведение их реальных участников, а форма и средство вторичной (финальной) регуляции правовых результатов исходного правового регулирования. Иначе говоря, правовое отношение является формой и средством регуляции поведения и взаимоотношений уже субъектов права, т.е. особых юридизированных персон (персонификаций соответствующих прав и обязанностей).

Содержание правового отношения, таким образом, является чисто правовым, носит формально-юридический характер.

Понятие “правовое отношение” означает право как отношение, так что в термине “отношение” ничего неправового нет.

Право как отношение (правовое отношение, правоотношение) имеет тот же объем правового содержания и тот же регулятивно-правовой механизм, что и правовая норма (право как норма). Это содержание и этот механизм состоят из структурных элементов нормы (гипотезы, диспозиции и санкции) и их регулятивных значений (функций).

Отличие правового отношения от правовой нормы — это различие двух форм выражения одного и того же правового содержания и регулятивного механизма. Это различие состоит в том, что правовое отношение — это динамичная, конкретно-реализационная форма правовой регуляции, а норма права — статичная, абстрактно-общая форма правовой регуляции.

Правовое отношение выступает как общая регулятивнопроцедурная форма конкретизации и реализации абстрактного содержания нормы права. В рамках и в соответствии с требованиями этой формы должны протекать все действия и взаимоотношения субъектов права в процессе реализации ими своих прав и обязанностей. Все конкретные правореализационные (в том числе и правоприменительные) отношения всех субъектов должны осуществляться в форме правового отношения.

Основной смысл этих требований правового отношения как регулятивной формы состоит в том, чтобы конкретные субъекты права приобретали и использовали свои субъективные права, исполняли свои конкретные юридические обязанности по абстрактно-общим положениям реализуемой нормы права. Правовые отношения этих субъектов должны строиться в соответствии с юридико-логической конструкцией и структурой нормы, регулятивно правовым значением ее элементов (гипотезы, диспозиции, санкции), системными связями между ними и т.д.

Реализация нормы права в правоотношении означает конкретизацию и индивидуализацию ее абстрактно-общих требований в виде соответствующих этим требованиям (воплощающих их) конкретных взаимосогласованных правомерных действий и взаимоотношений конкретных лиц при конкретно-определенных обстоятельствах для того, чтобы осуществить (реализовать) свою абстрактную правоспособность (свои абстрактные права и абстрактные обязанности) и стать субъектами конкретных субъективных прав и конкретных юридических обязанностей.

В норме права в абстрактно-общем виде предусмотрена абстрактная правосубъектность и правоспособность абстрактных лиц (физических и юридических лиц) на соответствующие абстрактные права и абстрактные обязанности (диспозиция). Это означает абстрактную возможность для соответствующих индивидуально-определенных лиц при соответствующих конкретноопределенных условиях своими соответствующими конкретными правомерными действиями реализовать свою абстрактную правосубъектность и правоспособность и превратить их в конкретную правосубъектность, в принадлежащие только им конкретное, индивидуально-определенное субъективное право и конкретно-определенную юридическую обязанность.

В реализации нормы права в правоотношении есть два разных, но нормативно согласованных момента.

С точки зрения действующего права реализация нормы права это официально-властный регулятивно-правовой контроль за поведением субъектов права, за точным соответствием их взаимоотношений требованиям реализуемой нормы права, т.е. осуществление (реализация) ее юридической силы.

С точки зрения субъектов права реализация нормы пра- ва это использование субъектами права своих правовых возможностей (своей правоспособности) посредством активных правомерных действий, соответствующих требованиям реализуемой нормы, для достижения своих правомерных целей и удовлетворения своих законных интересов — приобретения и осуществления своих индивидуально-конкретных субъективных прав и исполнения своих индивидуально-конкретных субъективных юридических обязанностей.

 

4. Субъекты (участники) правоотношения. Физические и юридические лица

Субъекты (участники) правоотношения — это субъекты права, обладающие предусмотренными реализуемой нормой права правоспособностью, дееспособностью и деликтоспособностью.

Субъектами права являются все адресаты права, все те, кто находится под действием права, признается им в качестве абстрактного правового лица, возможного носителя прав и обязанностей, — свободные индивиды, хозяйственные образования, общественные и религиозные организации, отдельные государственные органы и государство в целом. Несвободные индивиды (рабы) не были субъектами права; они относились к объектам права (подобно вещам, орудиям труда и т.д.).

Понятие “субъект права” означает признание правосубъектности адресата права как юридически значимого лица, обладающего абстрактной возможностью быть субъектом прав и обязанностей.

Субъекты права (лица, персоны в праве) делятся на физические и юридические лица.

Физические лица — это все люди в качестве субъектов права (граждане, иностранцы, лица без гражданства).

Юридические лица — это все остальные, кроме физических лиц, субъекты права — все хозяйственные, общественные, государственные и иные учреждения и организации, правосубъектность которых, а также соответствующий порядок их формирования и деятельности предусмотрены в действующем праве. Как и физические лица, все юридические лица, при всех их особенностях, одинаково подчиняются общим для всех субъектов права требованиям действующего права и реализации его норм в конкретных правоотношениях.

Все люди (физические лица) с момента рождения являются субъектами права как в смысле их абстрактно-общей правосубъектности в отношении всего действующего права, так и в смысле их конкретной правосубъектности — в качестве реальных обладателей совокупностью официально признанных основных естественных (прирожденных и неотчуждаемых) прав и свобод человека.

Юридические лица являются субъектами права с момента их официально-правового учреждения.

Правосубъектность лица выражается и конкретизируется в его правоспособности, дееспособности и деликтоспособности.

Правоспособность — это абстрактная способность (возможность) субъекта права иметь соответствующие права и обязанности, предусмотренные действующим правом. Понятие “правоспособность” по своему правовому смыслу и объему идентично понятию “правосубъектность”: субъект права правосубъектен в том же объеме и значении, в каком он правоспособен. Все физические лица обладают равной для всех правосубъектностью и правоспособностью, что является формой выражения их правового равенства, включая равенство всех перед законом. Юридические лица обладают различной правосубъектностью, обусловленной теми особыми целями и задачами, для осуществления которых они учреждены. В этом смысле их правосубъектность является специальной.

Дееспособность — это реальная способность (возможность) субъекта права своими активными правомерными действиями реализовать в соответствующих правоотношениях свою правоспособность, приобретать и осуществлять свои субъективные права, создавать для себя и исполнять свои субъективные юридические обязанности.

Физические лица, согласно закону, приобретают дееспособность лишь с определенного возраста, необходимого для совершения осознанных юридически значимых действий в соответствующей сфере правовой регуляции. Полная дееспособность в РФ наступает с восемнадцати лет. Ограниченная дееспособность в разных отраслях права возникает с разного возраста. Так, в гражданском праве, согласно ст. 26 ГК РФ, признается ограниченная дееспособность несовершеннолетних в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Малолетние в возрасте от шести до четырнадцати лет, согласно ст. 28 ГК РФ, вправе самостоятельно совершать мелкие бытовые сделки.

Физическое лицо, которое вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, может быть в надлежащем порядке признано судом недееспособным. Над ним устанавливается опека. Гражданское право предусматривает также возможность ограничения дееспособности физического лица в судебном порядке и установления над ним попечительства. Опека и попечительство устанавливаются для защиты прав и интересов недееспособных или не полностью дееспособных физических лиц.

Дееспособность юридических лиц наступает вместе с правоспособностью, так что они обладают единой праводееспособностью.

Деликтоспособность — это способность субъекта права отвечать за совершенное им правонарушение. В разных отраслях права деликтоспособность физических лиц наступает с разного возраста. Так, в гражданском праве полная деликтоспособность наступает с восемнадцати лет. Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут имущественную ответственность по тем сделкам, совершение которых им разрешено по закону. Имущественную ответственность по сделкам малолетнего несут его родители, усыновители или опекуны. Уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста. За наиболее тяжкие преступления уголовная ответственность наступает с четырнадцатилетнего возраста.

В целом субъект права обладает совокупностью правовых свойств и характеристик, необходимых для того, чтобы посредством требуемых от него активных правомерных действий в рамках соответствующих конкретных правоотношений реализовать абстрактно-всеобщие положения объективного права и приобрести для себя и осуществлять свои конкретные, индивидуально-определенные субъективные права, создавать для себя и исполнять свои конкретные, индивидуально-определенные субъективные обязанности. Это осуществляемое правомерными действиями субъекта правоотношения преобразование абстрактно-правовых положений объективного права об абстрактных правах и обязанностях абстрактного субъекта права в конкретное субъективное право и конкретную субъективную юридическую обязанность конкретного субъекта права представляет собой переход от абстрактной нормы права как абстрактно-общей меры возможной свободы субъекта права к конкретному субъективному праву и конкретной юридической обязанности как конкретно-определенной, индивидуализированной меры действительной свободы конкретного субъекта права.

Отмеченное существенное различие между абстрактно-общими правовыми возможностями (абстрактными правами и обязанностями или абстрактными субъективными правами и обязанностями) абстрактного субъекта и конкретными правами и конкретными юридическими обязанностями конкретного субъекта относится к правовой характеристике не только физических лиц, но и юридических лиц.

Понятие “юридическое лицо” имеет общеправовое значение и охватывает всех субъектов права во всех отраслях права, не являющихся физическими лицами. Данное принципиальное для всего права положение означает, что все участники правового типа общения и правовой формы отношений, т.е. все субъекты права, — это хотя и различные, но одинаково подчиняющиеся праву и действующие по праву правовые лица, т.е. специфически юридизированные персоны, определенные персонификации осуществляемых ими юридических ролей и функций в соответствии с их правовым статусом (их правовым положением, их законодательно закрепленной правоспособностью и дееспособностью в сфере частных и публично-властных отношений).

Правовое лицо (лицо в праве или просто лицо) — это абстрактно-правовая (т.е. абстрагированная в духе всеобщности права от эмпирических различий) ипостась, абстрактноправовой облик всех участников правового типа общения. Все они — при всех их различиях — в зеркале права имеют абстрактно-правовое выражение лица. Правовыми лицами являются и физические лица, и юридические лица: физическое лицо как субъект права — это физическое правовое (т.е. юридизированное, юридическое) лицо, а юридическое лицо — это нефизическое (но уподобленное исходному для права физическому лицу в его юридико-правовой ипостаси) юридическое лицо.

Общеправовое значение категории “юридическое лицо” в разных отраслях права проявляется в различных формах.

Наибольшее развитие данная категория получила в сфере гражданского права. Здесь под юридическим лицом имеется в виду организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (см. ст. 48 ГК РФ). Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования выступают в гражданско-правовых отношениях на равных началах с иными участниками этих отношений, и к ним как к субъектам гражданского права применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (см. ст. 124 ГК РФ).

Юридическое лицо в гражданском праве действует на основании устава, либо учредительного договора и устава, либо только учредительного договора. Учредительный договор юридического лица заключается, а устав учреждается его учредителями (участниками).

Юридическое лицо в гражданском праве считается созданным с момента его государственной регистрации в органах юстиции.

Физические и юридические лица, выделяемые и признаваемые в гражданском праве и в целом в отраслях частно-правового профиля, носят профилированно-ограслевой характер и соответственно означают: гражданско-правовые (частноправовые) физические и юридические лица.

Но общеправовое понятие физического или юридического лица не сводится лишь к гражданско-правовому (специально-отраслевому) значению этой категории и не ограничивается лишь сферой частных (имущественных и личных неимущественных) отношений, сферой частного права.

В сфере публично-властных отношений (в отраслях публично-правового профиля) все субъекты права имеют соответственно свой публично-правовой профиль и статус. Здесь под физическими лицами как субъектами права имеются в виду публично-правовые физические лица (физические лица в их публично-правовой признанности, значимости, определениях и изменениях), т.е. физические лица, обладающие определенным в законе публично-правовым статусом (абстрактными правами и обязанностями публично-властного профиля, характера и значения). А в качестве юридических лиц здесь выступают публично-правовые юридические лица (различные должностные лица, государственные органы и государство в целом) в виде субъектов со специальным публично-правовым статусом (компетенцией), состоящим из совокупности абстрактных прав и обязанностей правоустановительного и правоприменительного характера.

Особого внимания заслуживает то принципиальное обстоятельство, зачастую игнорируемое в теории и особенно на практике, что все установленные в объективном праве (в действующем законодательстве) права и обязанности всех субъектов права (физических и юридических лиц) во всех отраслях и сферах права (и в частном, и в публичном праве) носят абстрактно-общий характер, выражают абстрактную способность и возможность абстрактных субъектов приобрести и осуществить соответствующие права и обязанности, т.е. являются лишь правоспособностью (физических лиц) или праводееспособностью (юридических лиц), которые еще предстоит реализовать в конкретных правоотношениях, а вовсе не реальным, конкретно-определенным субъективным правом или субъективной юридической обязанностью того или иного индивидуально-определенного субъекта права, физического или юридического лица. Это, в частности, означает, что компетенция должностных лиц, государственных органов и государства в целом (специальный правовой статус публично-правовых юридических лиц с соответствующими абстрактными правомочиями) — это их специальная праводееспособность, подлежащая реализации (т.е. превращению в конкретное индивидуально-определенное субъективное право и конкретную субъективную юридическую обязанность правоустановительного или правоприменительного характера) посредством и в рамках конкретно-определенных правовых отношений в соответствии с общими для всех субъектов права требованиями реализации норм действующего права.

 

5. Виды правоотношений

Классификация правоотношений в основном совпадает с делением норм права на различные виды (по отраслям права, по особенностям регулятивных функций и т.д.).

Но имеются и некоторые особенности, обусловленные характером взаимоотношений между субъектами правоотношений.

Правоотношение — это взаимоотношения, как минимум, двух разных субъектов (сторон) правоотношения, которые олицетворяют предусмотренную реализуемой нормой корреспонденцию (согласованное взаимосоответствие) между правами и обязанностями, например, покупателя и продавца, заказчика и исполнителя, ссудодателя и ссудополучателя, работодателя (нанимателя) и работника, налогоплательщика и налогового органа, гражданина и государственного органа (должностного лица), двух различных государственных органов (должностных лиц) и т.д.

В этом смысле любое правоотношение носит двусторонний характер — в соответствии с двусторонним (предоставительно-обязывающим) характером реализуемой нормы права и права в целом.

Однако в одном правоотношении может быть и более двух субъектов (сторон) правоотношения. Например, субъектами (сторонами) правоотношения по договору в пользу третьего лица (см. ст. 430 ГК РФ) являются не только кредитор и должник, но и третье лицо с его самостоятельным правовым интересом, с его правами и обязанностями. Более двух субъектов (сторон) участвуют в различных правоотношениях по обмену жилья, особенно когда имеет место сложный (многосторонний) обмен и т.д.

С учетом сказанного представляется необоснованным выделение так называемых односторонних правоотношений. В качестве примера при этом ссылаются на договор дарения как образец элементарного правоотношения двух субъектов, где якобы есть только одна обязанность (дарителя) и одно право (одаряемого). Но дело обстоит иначе, поскольку все субъекты права вообще и правоотношений в особенности, включая дарителя и одаряемого, обладают одновременно и правами, и обязанностями: правам и обязанностям одной стороны соответствуют (корреспондируют) обязанности и права другой стороны. Так, согласно ГК РФ (см. ст. 572—582), дарение — это не обязанность, а право дарителя взять (или не брать) на себя соответствующее конкретное обязательство по дарению. В соответствующих случаях даритель обязан заключить договор в письменной форме, а в некоторых случаях он вправе отменить дарение. В свою очередь, одаряемый имеет право как принять дар, так и отказаться от него; в последнем случае, если договор дарения был заключен в письменной форме, он обязан возместить дарителю реальный ущерб, причиненный ему отказом принять дар.

В литературе принято также деление правоотношений на относительные и абсолютные. При этом под относительными имеются в виду правоотношения, в которых определены обе стороны, а под абсолютными — правоотношения, в которых определена только одна правомочная сторона. В качестве обоснования (и соответствующих примеров) наличия особых абсолютных правоотношений обычно ссылаются на право собственности и право авторства в гражданском праве, на право государственного органа (должностного лица) пресекать нарушения общественного порядка в административном праве. При этом специфику абсолютных правоотношений усматривают в том, что они налагают обязанности на всех и каждого, и все остальные субъекты права (их неопределенное множество) должны выполнять эти обязанности, не чинить препятствий праву единственного правомочного субъекта абсолютных правоотношений.

Сторонники подобного подхода (и соответствующего деления правоотношений на относительные и абсолютные) явно смешивают, во-первых, абстрактные права и обязанности с конкретными субъективными правами и юридическими обязанностями, а во-вторых, конкретные субъективные права (конкретное право собственности, конкретное право авторства), конкретные юридические обязанности (права-обязанности) конкретного государственного органа (должностного) лица пресечь конкретное правонарушение — с соответствующими правоотношениями, в рамках которых эти конкретные субъективные права и юридические обязанности либо уже приобретены и созданы, либо будут осуществлены и исполнены. Так что тут смешиваются и совершенно разные конкретные правоотношения, в одних из которых конкретные субъективные права и конкретные юридические обязанности приобретаются и создаются, а в других — осуществляются и исполняются.

Вне конкретных правоотношений (вне процесса конкретизации абстрактно-общих положений объективного права) ни абстрактные правовые возможности субъектов права (их абстрактная правоспособность, включая и абстрактную компетенцию государственных органов и должностных лиц) не могут быть превращены в соответствующие конкретные субъективные права и конкретные юридические обязанности, ни эти конкретные субъективные права и конкретные юридические обязанности не могут быть осуществлены и исполнены (включая и использование конкретных правоприменительных правомочий конкретными государственными органами и должностными лицами). А во всех правоотношениях, как и в праве в целом, правам и обязанностям одного субъекта соответствуют (корреспондируют) обязанности и права другого субъекта, так что так называемых абсолютных правоотношений (т.е. правоотношений с одним-единственным правомочным субъектом) нет и по определению быть не может.

 

1. Понятие и юридический состав правонарушения

Право регулирует поведение людей (действия и бездействие). То, что не урегулировано правом (в том числе и различные формы и виды человеческого поведения), не имеет юридического значения (юридически безразлично) и не влечет юридических последствий.

Урегулированные правом, т.е. юридически значимые, формы и виды поведения людей (действия и бездействие) — в зависимости от их соответствия или несоответствия требованиям права — делятся на два основных вида: правомерное и неправомерное поведение. Различные формы и виды правомерного поведения субъектов права в процессе действия и реализации норм права были рассмотрены выше. Специального внимания требует и юридический анализ понятия, видов и последствий неправомерного поведения субъектов права.

Неправомерное поведение как нарушение требований права выражается посредством юридико-доктринального понятия “правонарушение”.

Правонарушение — это неправомерное (противоправное), общественно вредное, виновное деяние (действие или бездействие) деликтоспособного субъекта, за которое в действующем праве предусмотрена юридическая ответственность.

Основные юридические характеристики (определения) правонарушения — это противоправность, общественная вредность, виновность деяния.

Под противоправностью деяния при этом имеется в виду нарушение соответствующим деянием субъекта требований действующего правового закона (т.е. норм действующего позитивного права, соответствующих правовому принципу формального равенства).

Общественная вредность противоправного (неправомерного) деяния — это юридическая оценка (квалификация) соответствующих видов фактического поведения людей с точки зрения права как всеобщего (общезначимого и потому общеобязательного) регулятора поведения членов общества по одинаково справедливому для всех принципу формального равенства, предусматривающему одинаково справедливые для всех субъектов права дозволения и запреты, общие нормативы (правила, нормы, формы) согласования, учета, реализации и защиты их интересов.

Общественно вредным в поведении субъектов права, следовательно, является все то, что наносит вред юридически определенному (оцененному и квалифицированному) и установленному в действующем праве (правовом законе) общему благу (т.е. юридически общеполезному, общественному благу) всех субъектов права, в рамках которого индивидуальные (частные) интересы и возможности отдельного субъекта права в общеправовой форме (по общему основанию, принципу и нормам) согласованы с соответствующими интересами и возможностями других субъектов права в условиях и в контексте общеобязательного для всех субъектов правопорядка.

Таким образом, общественная вредность — это специально-юридическая оценка (квалификация) противоправного поведения субъекта права, а не просто эмпирическая характеристика того или иного фактического поведения.

Виновность как юридическое определение противоправного деяния выражает его осознанно-волевой характер.

Юридический состав правонарушения — это система признаков противоправного поведения, необходимая для его юридической квалификации в качестве правонарушения.

Составными элементами (частями) юридического состава правонарушения являются объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона правонарушения.

Объект правонарушения — это правопорядок, установленный в соответствующей сфере правовой регуляции общественных отношений. Таким образом, объектом правонарушения являются урегулированные и защищенные действующим правом индивидуальные и общие ценности и блага, которым нанесен вред соответствующими противоправными действиями.

Объективная сторона правонарушения — это противоправное деяние (действие или бездействие), его юридически вредные результаты и юридически значимая причинная связь между ними. Определение объективной стороны правонарушения представляет собой не абстрактное изучение всех причинно-следственных связей между тем или иным фактическим действием (или бездействием) и соответствующими фактическими последствиями, а специально-юридическую квалификацию определенного противоправного деяния, включающего в себя (в качестве составной части самого этого деяния) соответствующий юридически вредный результат как определенное правонарушение, предусмотренное действующим правом.

Субъект правонарушения — это деликтоспособное физическое лицо или организация. Деликтоспособность физических лиц выражает их способность (в соответствии с их возрастом и состоянием здоровья) совершать сознательно-волевые действия, осознавать смысл своих поступков и руководить ими, т.е. быть подлинным автором таких действий (бездействия), которые могут быть вменены ему в ответственность как субъекту правонарушения.

Вменяемость субъекта правонарушения означает, что его противоправные действия — с субъективной стороны — носят виновный характер.

Субъективная сторона правонарушения — это юридическая форма виновности (виновного характера) соответствующего противоправного деяния.

Вина в юридическом смысле — это не внутренний субъективный замысел того или иного лица, а сознательно-волевой компонент определенного, внешне объективированного и уже содеянного противоправного действия (или бездействия) определенного правонарушителя.

Различаются две формы вины: умысел (умышленная форма вины) и неосторожность (неосторожная форма вины).

Умысел может быть прямым или косвенным.

Прямой умысел имеет место там, где лицо осознавало противоправность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления соответствующих общественно вредных результатов и желало их.

При косвенном умысле лицо осознавало противоправность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления соответствующих общественно вредных результатов, не желало, но сознательно допускало эти результаты либо относилось к ним безразлично.

Неосторожность выражается в форме легкомыслия или небрежности.

При легкомыслии лицо предвидело возможность наступления противоправных (общественно вредных) результатов своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких результатов.

При небрежности лицо не предвидело возможности наступления противоправных (общественно вредных) результатов своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти результаты.

Только при наличии в том или ином деянии всех указанных четырех элементов юридического состава правонарушения данное деяние может быть квалифицировано как определенное правонарушение.

 

2. Виды правонарушений

По своим антиправовым свойствам и характеру общественной вредности правонарушения делятся на преступления и проступки.

Преступление — это виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное действующим уголовным законом под угрозой наказания.

Под общественной опасностью при этом действующий УК РФ (см. ч. 2 ст. 14 УК РФ) имеет в виду причинение вреда либо создание угрозы причинения вреда личности, обществу или государству. С учетом этого в ч. 2 ст. 14 УК РФ установлено следующее важное правоположение: “Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству”.

В зависимости от характера и степени общественной опасности преступления подразделяются на различные категории — на преступления небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие преступления (см. ст. 15 УК РФ).

К проступкам относятся все правонарушения, кроме преступлений. В зависимости от сферы и характера нарушения установленного правопорядка проступки подразделяются на административные, дисциплинарные и гражданско-правовые.

Административный проступок — это посягающее на государственный или общественный порядок, формы собственности, права и свободы человека и гражданина противоправное, виновное (умышленное или неосторожное) действие или бездействие, за которое законодательством предусмотрена административная ответственность.

Так, действующий в РФ Кодекс об административных правонарушениях относит к административным проступкам такие правонарушения, как нарушение правил административного надзора, нарушение водителями транспортных средств правил дорожного движения, нарушение правил водопользования, нарушение правил пожарной безопасности в лесах, нарушение правил содержания собак и кошек в городах и других населенных пунктах и т.д.

Дисциплинарный проступок — это противоправное, виновное нарушение лицом правил дисциплинарного распорядка в сфере его трудовой, служебной, учебной, воинской или иной деятельности, за которое предусмотрено соответствующее дисциплинарное взыскание.

Так, согласно действующему трудовому законодательству (см. ст. 130 КЗоТ РФ), трудовой распорядок на предприятиях, в учреждениях, организациях определяется правилами внутреннего трудового распорядка, утверждаемыми трудовым коллективом по представлению администрации. В некоторых отраслях народного хозяйства (например на железнодорожном транспорте) для отдельных категорий работников действуют уставы и положения о дисциплине. Соответствующие правила внутреннего распорядка устанавливаются в учебных заведениях, в научных и иных учреждениях.

К дисциплинарным проступкам относятся такие, например, правонарушения, как опоздание на работу, прогул, нарушение правил по охране труда, невыполнение служебных обязанностей и т.д.

Гражданско-правовой проступок (деликт) — это противоправное деяние субъекта права, которое нарушает правопорядок, установленный гражданским законодательством.

Гражданские деликты представляют собой нарушение прав и законных интересов различных субъектов права в сфере имущественных и личных неимущественных отношений, урегулированных гражданским правом.

Гражданские деликты делятся на договорные и недоговорные. К договорным относятся деликты, связанные с нарушением договорных обязательств: их неисполнением или ненадлежащим исполнением (см. ст. 393 ГК РФ). К недоговорным относятся деликты, связанные с вредом, причиненным личности или имуществу физического лица, либо с вредом, причиненным имуществу юридического лица (см. ст. 1064 ГК РФ).

 

3. Понятие юридической ответственности

Юридическая ответственность — это мера правового принуждения за правонарушение, предусмотренная санкцией нарушенной нормы и применяемая к правонарушителю компетентным государственным органом или должностным лицом в надлежащем процессуально-правовом порядке.

Юридическая ответственность является невыгодным для правонарушителя правовым последствием его противоправного деяния (действия или бездействия). Она носит принудительно-правовой характер, определяется соответствующими компетентными субъектами правоприменения и в необходимых случаях осуществляется при помощи средств государственного принуждения.

Привлечение лица к юридической ответственности и определение меры юридической ответственности представляют собой активные правовые действия по реализации санкции нарушенной нормы. В процессе такой реализации абстрактно-всеобщие положения санкции конкретизируются и индивидуализируются в виде определенной меры юридической ответственности конкретного лица за конкретное правонарушение.

Весь этот процесс реализации санкции нарушенной нормы и определения конкретной меры юридической ответственности протекает (и должен протекать) в форме соответствующего правоотношения, которое носит правовосстановительный характер. Помимо потерпевшей стороны и правонарушителя, необходимым участником такого правовосстановительного (и вместе с тем — правоприменительного) правоотношения является соответствующий компетентный государственный орган (или должностное лицо) — правомочный субъект правоприменительной деятельности. При этом все взаимоотношения между всеми субъектами правоохранительного правоотношения (как между потерпевшим и правонарушителем, так и между ними и субъектом правоприменения) по привлечению того или иного лица к юридической ответственности и определению конкретной меры такой ответственности носят правовой характер и подчиняются общеправовым требованиям реализации права в конкретных правоотношениях.

Общая правовая цель юридической ответственности — восстановление нарушенного правопорядка путем реализации защитных средств права, предусмотренных санкцией нарушенной нормы. Правовое содержание правовосстановительной юридической ответственности представляет собой конкретную субъективную юридическую обязанность, которая во властноправовой форме возлагается на правонарушителя и которую он должен исполнить добровольно либо при необходимости — в принудительном порядке.

Юридическую ответственность за правонарушение как конкретизацию санкции нарушенной нормы не следует смешивать с теми предусмотренными в законодательстве принудительноправовыми мерами (например опись имущества, задержание, обыск, принудительный привод, содержание под стражей и т.д.), которые в процессе реализации права (в рамках конкретных правоотношений и правоприменительных действий) при наличии соответствующих правовых оснований применяются к лицу компетентными органами (должностными лицами) для надлежащего рассмотрения и разрешения данного правового дела. Подобные предусмотренные законом принудительные меры — это вспомогательные (обеспечительные) правовые средства, в необходимых случаях допускаемые законом для надлежащего осуществления правоприменительного процесса, определения меры самой юридической ответственности и ее практической реализации.

 

4. Виды юридической ответственности

В соответствии с различными видами правонарушений юридическая ответственность подразделяется на следующие основные виды: уголовно-правовая, административно-правовая, дисциплинарно-правовая и гражданско-правовая ответственность. В качестве особой разновидности юридической ответственности за причиненный вред в трудовом праве выделяется материальная ответственность.

Уголовно-правовая ответственность — это наказание за состав преступления, предусмотренный действующим уголовным законом. Уголовное наказание назначается только по приговору суда. Оно носит личный характер и применяется только к деликтоспособному физическому лицу, признанному в надлежащем уголовно-процессуальном порядке виновным в совершении конкретного преступления.

Действующий УК РФ (см. ст. 44) предусматривает следующие виды наказаний: штраф; лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью; лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; обязательные работы; исправительные работы; ограничение по военной службе; конфискация имущества; ограничение свободы; арест; содержание в дисциплинарной воинской части; лишение свободы на определенный срок; пожизненное лишение свободы; смертная казнь.

При назначении наказания судом учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личности виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Уголовный закон предусматривает освобождение лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности в случаях его деятельного раскаяния, в связи с примирением с потерпевшим, изменением обстановки, истечением сроков давности (см. ст. 75—78 УК РФ).

Административная ответственность — это предусмотренное административным законодательством административное взыскание за административное правонарушение (проступок).

Согласно действующему в РФ Кодексу об административных правонарушениях, административной ответственности не подлежит лицо, совершившее соответствующие противоправные действия в состоянии невменяемости, крайней необходимости и необходимой обороны. Предусматривается также возможность освобождения нарушителя от административной ответственности при малозначительности административного правонарушения.

За совершение административных правонарушений могут применяться следующие виды административных взысканий: предупреждение; штраф; возмездное изъятие либо конфискация (безвозмездное изъятие) предмета, явившегося орудием совершения или непосредственным объектом административного правонарушения; лишение специального права, предоставленного данному гражданину (права управления транспортом, права охоты и т.д.); исправительные работы; административный арест; административное выдворение за пределы РФ иностранного гражданина или лица без гражданства.

Юридическая ответственность за административные правонарушения устанавливается соответствующими компетентными государственными органами и должностными лицами (судами, административными комиссиями, органами внутренних дел, таможенной службы, санитарного надзора и т.д.).

Дисциплинарная ответственность — это дисциплинарное взыскание за дисциплинарное правонарушение (проступок).

Видами дисциплинарных взысканий являются замечание, выговор, строгий выговор, увольнение и т.д.

До применения дисциплинарного взыскания от работника должно быть затребовано письменное объяснение. Дисциплинарное взыскание применяется непосредственно за обнаружением проступка, но не позднее одного месяца со дня его обнаружения и не позднее шести месяцев со дня его совершения.

Дисциплинарная ответственность налагается администрацией предприятия и учреждения либо руководством соответствующего государственного органа, в котором работает лицо, совершившее дисциплинарное правонарушение.

Гражданско-правовая ответственность — это юридическая ответственность за гражданское правонарушение (деликт).

Видами гражданско-правовой ответственности являются: восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности; признание недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления, нарушающего гражданские права и законные интересы физического или юридического лица; присуждение к исполнению обязанностей в натуре; возмещение убытков (реального ущерба и упущенной выгоды); взыскание неустойки; компенсация морального вреда; прекращение или изменение правоотношения; возложение обязанности возвратить неосновательное обогащение и т.д.

Применение этих видов юридической ответственности за гражданские правонарушения осуществляется в соответствии с подведомственностью дел, установленной гражданским процессуальным законодательством, судом общей юрисдикции, арбитражным судом или третейским судом.

Защита нарушенных гражданских прав в случаях, предусмотренных действующим законодательством, осуществляется также соответствующими административными средствами. При этом решение, принятое в административном порядке, может быть обжаловано в суд.

Лицо, причинившее вред (при недоговорном деликте), освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом предусматривается ряд случаев возмещения вреда и при отсутствии вины причинителя вреда. Так, юридические и физические лица, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов и т.д.), обязаны и при отсутствии своей вины возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего (см. ст. 1079 ГК РФ). В ряде случаев (см. ст. 1100 ГК РФ) независимо от вины причинителя вреда осуществляется компенсация морального вреда.

Кроме того, гражданский закон в ряде случаев возлагает обязанность возмещения вреда на лицо, не являющееся причинителем вреда. Так, вред, причиненный лицу в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счет казны РФ либо за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования (см. ст. 1070 ГК РФ). Ответственность за вред, причиненный лицом, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), возлагается на его родителей (усыновителей) или опекунов, если они не докажут, что вред возник не по их вине (см. ст. 1073 ГК РФ).

Вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы, не подлежит возмещению (см. ст. 1066 ГК РФ).

Трудовое законодательство предусматривает материальную ответственность работника за ущерб, причиненный по его вине предприятию, учреждению, организации. Такая материальная ответственность может быть ограниченной (определенной частью заработка работника) или в ряде случаев — полной (в полном размере ущерба).

Материальная ответственность работника — это по своей правовой природе особая разновидность гражданско-правовой ответственности за вред. Специфика материальной ответственности обусловлена тем, что между субъектом правонарушения (работником) и потерпевшей стороной (предприятием, учреждением, организацией) существуют особые отношения, а именно — трудовые правоотношения.

Возмещение ущерба работниками в размере, не превышающем среднего месячного заработка, производится по распоряжению администрации предприятия, учреждения, организации. При несогласии работника с решением администрации, а также в случае, если размер ущерба превышает среднемесячный заработок, вопрос о материальной ответственности решается в судебном порядке.

Возмещение ущерба производится независимо от привлечения работника к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности за действие (бездействие), которым причинен ущерб.

 

5. Принципы юридической ответственности

Принципы юридической ответственности выражают ее правовые начала, требования, смысл и назначение.

Основными принципами юридической ответственности являются правомерность, законность, обоснованность, правовая целесообразность, неотвратимость, своевременность, недопустимость двойной ответственности за одно правонарушение, справедливость.

Принцип правомерности. Юридическая ответственность как особое правовое явление и понятие должна в сфере своего проявления и осуществления соответствовать всем сущностным свойствам и требованиям права, выраженным в принципе формального равенства. Все остальные характеристики юридической ответственности (от ее установления до реализации) обусловлены ее правовой природой. Именно как мера права юридическая ответственность представляет собой адекватную форму правового ответа на правонарушение и надлежащее правовое средство восстановления нарушенного права.

С правовой природой юридической ответственности связаны и все осуществляемые ею регулятивно-правовые функции — функции правовой кары (наказания) за правонарушение; правового средства предупреждения (превенции) как самого правонарушителя, так и других субъектов права о юридической силе действующего права и недопустимости совершения новых правонарушений; правовой меры компенсации (возмещения) урона, нанесенного правонарушителем правам и законным интересам других субъектов права и правопорядку в целом; специфической формы юридико-воспитательного воздействия на сознание и поведение правонарушителя и других членов общества в духе уважения к праву и соблюдения его требований.

Принцип правовой законности юридической ответственности означает, что она устанавливается, применяется и осуществляется в строгом соответствии с нормами правового закона. Принцип правовой законности требует установления и применения юридической ответственности лишь за виновное, противоправное деяние деликтоспособного субъекта. Случаи допущения ответственности без вины в гражданском праве обусловлены правовыми целями надлежащей защиты прав потерпевших.

Принцип обоснованности юридической ответственности требует всестороннего, полного и объективного рассмотрения всех обстоятельств дела в их совокупности с целью выявления и установления надлежащего правового основания для определения надлежащей конкретной меры ответственности за конкретное правонарушение конкретного правонарушителя. Все обстоятельства, имеющие юридическое значение для разрешения дела и установления наличия или отсутствия состава правонарушения, должны быть доказаны в законодательно определенном процессуально-правовом порядке. Только на основе таких юридически доказанных фактических данных и их объективной оценки соответствующий компетентный орган вправе дать их юридическую квалификацию и определить меру юридической ответственности.

Принцип правовой целесообразности юридической ответственности означает ее соответствие целям права. Установление и применение юридической ответственности по каким-то иным, неправовым, целям (например по соображениям политической, идеологической, религиозной, хозяйственной целесообразности и т.д.) противоречат ее правовой природе, смыслу и требованиям права и правовой законности.

С принципом правовой целесообразности связан ряд таких более конкретных требований к содержанию и характеру юридической ответственности, как:

1) Минимизация юридической ответственности. Объем и характер принудительных средств юридической ответственности не должны в принципе превышать того минимума, который необходим и достаточен для достижения правовосстановительной цели юридической ответственности.

2) Индивидуализация и конкретизация юридической ответственности с учетом личности правонарушителя, степени его вины, тяжести содеянного, смягчающих и отягчающих обстоятельств и т.д.

3) Максимально возможная гуманизация юридической ответственности — в рамках и на основе реализации ее правовосстановительной цели.

Принцип неотвратимости требует, чтобы ни одно правонарушение (и особенно — преступление) не оставалось без соответствующей юридической ответственности правонарушителя. Реализация данного принципа является существенным фактором эффективной борьбы с правонарушениями и основным показателем качества всей правоохранительной и правоприменительной деятельности соответствующих государственных органов и должностных лиц.

Принцип своевременности требует возможно быстрого по времени — в пределах срока давности привлечения к ответственности — применения юридической ответственности к соответствующему правонарушителю.

Принцип недопустимости двойной юридической ответственности за одно правонарушение выражает одно из важных требований права: non bis in idem — не дважды за одно и то же. Данному принципу, однако, не противоречит, например, то обстоятельство, что на лицо, наказанное в уголовноправовом порядке, в соответствующих случаях может быть возложена и гражданско-правовая ответственность по возмещению имущественного ущерба, нанесенного его преступным деянием. Кроме того, уголовная ответственность за одно преступление может включать в себя несколько видов наказаний (лишение свободы, конфискацию имущества и т.д.), предусмотренных санкцией нарушенной уголовно-правовой нормы.

Принцип справедливости является обобщающей (синтезирующей) правовой оценкой оснований, способа установления и конкретного содержания юридической ответственности конкретного лица за конкретное правонарушение. Данный принцип требует именно правовой справедливости юридической ответственности (справедливости в смысле принципа формального равенства), а не справедливости в каком-то ином, неправовом (политическом, моральном, идеологическом, религиозном и т.п.) смысле.

Всякая неправовая (и внеправовая) справедливость по определению лишена всеобщности и равенства одинаковой для всех меры правовой справедливости, носит ограниченный (частный, групповой, партийный, сословный, классовый и т.д.) характер и, по существу, является привилегией и произволом одних (одной группы) против всех остальных.

 

1. Понятия правового порядка и правовой законности

Правовой порядок (правопорядок) — это порядок взаимоотношений субъектов права в сфере правовой регуляции.

В абстрактно-общей форме правовой порядок как должный порядок устанавливается при правовом регулировании общественных отношений.

Под правопорядком в таком абстрактном значении имеется в виду предмет правовой регуляции, т.е. статичное состояние права, абстрактно-общие нормы объективного права, предусматривающие юридически должный порядок взаимоотношений людей в той или иной области правовой регуляции. В этом смысле говорится о предусмотренном и закрепленном в законодательстве правовом порядке разрешения того или иного правового дела, об отраслевом правопорядке или о правопорядке в целом.

От такого абстрактно-должного правопорядка следует отличать реальный правопорядок как результат действительного соблюдения в жизни требований должного правопорядка, наличный итог реального действия на практике норм объективного права, их реализации в надлежащих правовых формах, их конкретизации и осуществления в виде субъективных прав, исполнения в виде субъективных юридических обязанностей и т.д.

Под реальным правопорядком, таким образом, имеется в виду фактически соблюдаемый и реально функционирующий абстрактно-должный правопорядок, т.е. надлежащее практическое действие (реализация) норм объективного права.

Правовая законность — это точное и неуклонное соблюдение и исполнение требований правового закона всеми субъектами права.

Под правовым законом при этом имеется в виду объективное право (и, следовательно, предусмотренный им абстрактно-должный правопорядок), соответствующее принципу формального равенства. Очевидно, что реальный правопорядок может быть результатом соблюдения требований лишь правового закона и соответствующей правовой законности. Само же по себе соблюдение правонарушающего закона, сколь бы всеобщим и точным оно ни было, не может превратить неправовой закон в правовой и преобразовать неправо в реальный правовой порядок.

Когда речь идет о верховенстве закона и господстве принципа законности в правовом государстве, то имеются в виду, конечно, не всякий закон и не всякая законность, а именно правовой закон и правовая законность — в их противоположности и противостоянии к антиправовому (правонарушающему, произвольному) закону и соответствующей законности.

Из истории и теории права и государства хорошо известно, что не все, что именуется “законом”, “законностью”, “правопорядком” и т.д., соответствует своей правовой сущности, своей правовой природе. Так, в условиях тоталитарного социализма безудержная апология социалистической законности по сути дела была призвана прикрыть порядки и произвол диктаторского, антиправового строя с присущими ему массовыми репрессиями и силовыми методами управления. При этом социалистическая законность, по существу, сводилась к партийно-политической целесообразности. В данном контексте социалистический правопорядок трактовался как результат социалистической законности, как итог воплощения положений социалистических законов и требований социалистической законности в жизни.

Конечно, если право автоматически отождествляется с законом, то реализация любого закона (в том числе и произвольного), по логике легистов, автоматически дает в итоге “правопорядок”. Такому правопорядку, как и соответствующему законодательству и законности, не хватает, правда, главного — правового качества.

Подобный порок присущ всему позитивистскому подходу (включая и старый позитивизм, и неопозитивизм XX в.) к праву, закону, законности, правопорядку и т.д. Недостатки подобного легистского (антиюридического, позитивистского) толкования этих юридических категорий и явлений весьма живучи и в той или иной форме присутствуют и во многих современных трактовках понятий законности и правопорядка, их соотношения и т.д.

Так, многие авторы, характеризуя законность как точное и неуклонное соблюдение и исполнение законов всеми государственными органами, должностными лицами, гражданами, общественными организациями и т.д., неизменно добавляют, что результатом соблюдения требований законности является правопорядок. При этом ясно, что под “правопорядком”, по существу, в подобных трактовках на самом деле имеется в виду законопорядок. Но подобно тому, как не всякий закон является правовым законом, точно так же не всякий законопорядок является правовым порядком.

Исходной основой для правовой законности и правового порядка могут быть не всякие, а лишь правовые законы. Поэтому с легистских (позитивистских) позиций, отождествляющих право и закон, в принципе невозможно развить последовательное (внутренне согласованное и непротиворечивое) учение о правовом законе, правовой законности и правовом порядке, как, впрочем, и о правовом государстве. Это возможно лишь с позиций юридического типа правопонимания, опирающегося на ту или иную концепцию различения права и закона (в целом позитивного права).

Та или иная концепция правопонимания (легистская, естественноправовая или либертатно-юридическая) предполагает и включает в себя не только соответствующую концепцию закона, законности и правопорядка, но и определенную концепцию государства (как института публичной власти, законодателя, правоприменителя, публично-властной правозащитной организации, организатора и гаранта режима законности и правопорядка и т.д.).

Правовой порядок, согласно либертатно-юридической теории, может быть результатом лишь правовой законности, представляющей собой всеобщее, точное и неуклонное соблюдение и применение требований правового закона в условиях соответствующей правовой организации публичной власти свободных людей (т.е. в условиях исторически достигнутой ступени правовой развитости реально существующего государства). Учет внутреннего правового единства и системных взаимосвязей права, правового государства (в той или иной мере и форме его исторической развитости), правового закона, правовой законности и правопорядка имеет существенное значение как для адекватного теоретического осмысления этих явлений, так и для их прочного утверждения и надлежащего функционирования в реальной действительности.

 

2. Свойства, принцип и гарантии правовой законности и правопорядка

Правовая законность как особый правовой режим неуклонного фактического соблюдения всеми субъектами права требований правового закона является необходимой правовой формой, условием и средством практического утверждения реального правового порядка в общественной жизни.

Режим правовой законности является необходимым правовым свойством (признаком, качеством) и составной частью любого реального правопорядка, поскольку реальный правопорядок — это и есть порядок взаимоотношений субъектов права (и в целом порядок действия и реализации норм объективного права) в режиме правовой законности. В свою очередь, правовая законность выступает как правовой режим соблюдения и реализации абстрактно-должного правопорядка, закрепленного в нормах объективного права.

Взаимосвязи и внутреннее единство правовой законности и правового порядка обусловлены тем, что их исходной основой и предпосылкой является правовой закон. С этим нормативно-правовым единством правовой законности и правопорядка связаны и другие существенные аспекты их единства. Так, их единство в поведенческом, в субъектном и в целевом плане состоит в том, что и правовая законность, и правопорядок в их объективном внешнем выражении и реальном проявлении и осуществлении (функционировании) — это фактически одни и те же правомерные действия одних и тех же субъектов права (одного и того же состава субъектов права), направленные на осуществление одной и той же правовой цели — на надлежащее соблюдение и реализацию норм объективного права (и вместе с тем соответствующих требований абстрактно-должного правопорядка) и пресечение правонарушений.

Особо следует подчеркнуть то принципиальное обстоятельство, что все субъекты права (не только государственные органы и должностные лица, но и все физические и юридические лица), независимо от различий в их правовом статусе и роли в процессе реализации права, являются формальноравными субъектами процесса установления и функционирования правовой законности и правового порядка в общественной жизни. Как справедливо отмечал уже Цицерон, “при защите свободы граждан нет частных лиц” (О государстве, II, XXV, 46).

Специальные правомочия и обязанности государственных органов и должностных лиц в сфере законности, правопорядка, борьбы с правонарушениями и т.д., а также особое значение соблюдения требований законности в их собственной деятельности вовсе не означают, будто только они являются субъектами правовой (правореализационной) деятельности в данной сфере, а все остальные субъекты права являются лишь пассивными объектами этой их деятельности.

Напротив, именно правовая активность граждан, юридических лиц, общественных объединений и гражданского общества в целом, их собственное правомерное поведение, их постоянная, согласованная и систематическая борьба за соблюдение требований закона всеми субъектами права, включая государственные органы, против правонарушений и произвола являются в конечном счете самым главным фактором и необходимой почвой для формирования и утверждения в стране режима правовой законности и реального правопорядка.

В целом положения правового закона (его нормативные, поведенческие, субъектные и целевые аспекты и характеристики) определяют основные сущностные свойства правовой законности и правопорядка. Ведь именно соблюдение и реализация положений правового закона всеми субъектами права составляют сущность, смысл и содержание правовой законности и реального правопорядка. Этим и обусловлено значение верховенства правового закона как принципа правовой законности и реального правопорядка.

Понятие “верховенство правового закона” включает в себя все основные нормативно-регулятивные формы, средства и способы реального проявления верховной (суверенной) юридической силы и власти норм единой (и единственной) национально-государственной системы действующего позитивного права, общеобязательных для всех субъектов права во всех сферах и на всем пространстве правовой регуляции общественных отношений.

Принцип верховенства правового закона подразумевает (и включает в себя) целый ряд конкретных требований, характеристик, черт и свойств реально утвердившегося режима правовой законности и реально функционирующего правопорядка. К числу таких требований и характеристик правовой законности и реального правопорядка относятся: единство правовой законности и правового порядка на всем пространстве верховенства правового закона (на всей территории государства); равная для всех субъектов права общеобязательность принципа, положений и требований правового закона, правовой законности и правопорядка; правовая активность всех субъектов права в реализации принципа законности и правопорядка, в борьбе против правонарушений и произвола; безусловное подчинение всех факторов, мотивов и соображений неправовой целесообразности принципу и требованиям правовой законности и правопорядка, которые в адекватной правовой форме выражают подлинный смысл и верховенство правовой целесообразности.

Для утверждения принципа верховенства правового закона и последовательного соблюдения его требований необходимы определенные объективные условия, целенаправленные организационные мероприятия, надлежащие нормативно-правовые и институциональные формы, средства и т.д., которые в своей совокупности выступают как гарантии обеспечения правовой законности и реального правопорядка.

Эти гарантии делятся на юридические и неюридические.

К неюридическим гарантиям относятся те объективно сложившиеся в обществе социальные, экономические, политические, идеологические условия, отношения и факторы, которые оказывают существенное, хотя и опосредованное, влияние на весь процесс формирования, установления и реализации права.

К юридическим гарантиям относятся условия и факторы юридического характера, оказывающие непосредственное воздействие на процесс установления, упрочения и реального функционирования режима правовой законности и правопорядка.

В систему юридических гарантий обеспечения правовой законности и реального правопорядка входят: достаточно развитая и постоянно совершенствуемая система действующего правового законодательства; развитое состояние юридической науки, опирающейся на идеи и достижения юридической мысли и юридического правопонимания; развитая система подготовки и переподготовки юридических кадров; высокий уровень общественного и профессионального юридического правосознания; правовая активность граждан, юридических лиц, общественных организаций и гражданского общества в целом; развитые процессуально-правовые формы реализации норм права; эффективно действующая система защиты действующего права, поддержки правомерного поведения, пресечения правонарушений и применения надлежащих мер юридической ответственности; развитые организационно-институциональные формы специального государственного и общественного контроля за неуклонным соблюдением всеми субъектами права принципа и требований правовой законности и реального правопорядка (различные формы общегосударственного и общественного контроля, прокурорский надзор, контроль судов общей и конституционно-правовой юрисдикции и т.д.).

Лишь совокупное действие всех этих факторов может обеспечить стабильное функционирование режима правовой законности и реального правопорядка.

 

3. Идеи правовой законности и правопорядка в Конституции Российской Федерации

Идеи верховенства правового закона и требования правовой законности нашли свое закрепление в Конституции РФ.

Принципиальное значение в этом плане имеет то обстоятельство, что официально признанные в Конституции РФ прирожденные и неотчуждаемые права и свободы человека — это право (исходное и по существу — естественное право, официально признанное, позитивированное в Конституции и наделенное высшей юридической силой) в его различении с законом (всеми источниками действующего позитивного права, включая и саму Конституцию). Это, по логике присущей Конституции естественноправовой концепции юридического типа правопонимания, означает, что закон (все действующее в России позитивное право, в том числе и сама Конституция) должен соответствовать праву (т.е. естественным прирожденным и неотчуждаемым правам и свободам человека). Такова, следовательно, конституционная концепция права, правового закона, правовой законности и правопорядка.

В Конституции РФ, наряду с закреплением неотчуждаемых и прирожденных прав и свобод человека и их характеристикой в качестве высшей ценности, одновременно подчеркивается обязанность государства в области действия и реализации этих прав и свобод: “Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека — обязанность государства” (ст. 2). В Конституции содержится также и ряд других норм, конкретизирующих как общерегулятивное значение прав и свобод человека и гражданина, так и процесс их реального действия, их соблюдения и практической реализации в общественной и государственной жизни.

Важное в этом плане значение имеет ст. 18, которая гласит: “Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием”. Данная статья в позитивной форме содержит требование не только правового закона, правового характера (соответствия праву) деятельности всех ветвей государственной власти и органов местного самоуправления, но и, по существу, правовой законности во всех сферах правотворческой, правоприменительной и правозащитной деятельности государства и органов местного самоуправления.

Прямой запрет антиправового (правонарушающего) закона содержится в ч. 2 ст. 55 Конституции: “В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина”. Взаимосвязи права и правовой законности отражены в ч. 3 ст. 15 Конституции: “Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения”.

С точки зрения конституционной концепции права и правовой законности важно и то, что помимо общих положений о государственных гарантиях прав и свобод человека и гражданина в Конституции указаны также те институты и должностные лица, в чьи специальные обязанности входит обеспечение соблюдения и реализации прав и свобод человека и гражданина, т.е. обеспечения правового характера закона (действующего позитивного права) и утверждения в стране режима правовой законности.

Обеспечение законности и правопорядка по Конституции (ч. 1 ст. 72) находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.

По Конституции (ч. 2 ст. 80) “Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина”. В соответствии с этим Президент Российской Федерации вправе приостанавливать действие актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае противоречия этих актов Конституции Российской Федерации и федеральным законам, международным обязательствам Российской Федерации или нарушения прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствующим судом (ч. 2 ст. 85 Конституции). В этих же правозащитных целях Президент вправе отклонить направленный ему для подписания и обнародования федеральный закон (ст. 107 Конституции).

Осуществление мер по обеспечению законности, прав и свобод граждан, охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью возложены на Правительство Российской Федерации (ч. 1 ст. 114 Конституции).

В области правозащитной деятельности (и тем самым в сфере утверждения правовой законности) важную роль призван сыграть Уполномоченный по правам человека, назначаемый Государственной Думой (ч. 1 ст. 103).

Существенное значение для утверждения господства правового закона и состояния правовой законности, наряду с общесудебной защитой правопорядка, прав и свобод человека и гражданина, прав и законных интересов физических и юридических лиц в частно-правовых и публично-правовых отношениях, имеют предусмотренные Конституцией формы и процедуры специального судебного контроля за правовым и конституционно-правовым качеством действующих нормативных актов, за конституционностью и правовым характером действий (или бездействия) органов государственной власти и должностных лиц.

В Конституции (ч. 2 ст. 46) закреплена такая важная форма судебно-правового контроля общих судов, как обжалование в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц. Согласно Конституции (ч. 2 ст. 120), суд при рассмотрении конкретных дел проверяет соответствие подзаконных актов закону, и если при этом будет установлено несоответствие между ними, решение должно быть принято в соответствии с законом. Кроме того, суды по Конституции (ч. 4 ст. 125) вправе обращаться с запросами в Конституционный Суд Российской Федерации о проверке конституционности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, нарушающего конституционные права и свободы граждан.

Конституция наделяет широким кругом правомочий в области конституционного контроля за нормативными актами (и, следовательно, в сфере обеспечения правового закона и правовой законности) Конституционный Суд Российской Федерации (ст. 125). В сферу осуществляемого им контроля входят: разрешение дел о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов и иных нормативных актов, разрешение споров о компетенции, проверка по жалобам граждан и запросам судов конституционности закона, нарушающего конституционные права и свободы граждан, толкование Конституции Российской Федерации.

Конституционный Суд в своей деятельности по осуществлению конституционного контроля — в силу закрепленных в новой Конституции положений о правах и свободах человека, имеющих общеправовое значение, а также признания общепризнанных принципов и норм международного права в качестве составной части правовой системы Российской Федерации — может и вправе, не ограничиваясь позитивными нормами Конституции, руководствоваться также общеправовыми принципами и положениями, соответствующими естественноправовому характеру прирожденных и неотчуждаемых прав и свобод человека. По логике характерного для Конституции правопонимания и правового подхода конституционно-правовой контроль Конституционного Суда — это по своей сути общеправовой контроль за нормативными актами. Такой характер и смысл функций Конституционного Суда в полной мере соответствуют новой правовой идеологии Конституции, идее господства права, утверждения правовой государственности, правового закона и правовой законности. Не противоречит это и положению Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” (от 24 июня 1994 г.), согласно которому “Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права” (ч. 7 ст. 3), поскольку право по новой Конституции это прежде всего прирожденные и неотчуждаемые основные права и свободы человека, соответствие (или несоответствие) которым как раз и определяет правовой (или неправовой, правонарушающий) характер закона (тех или иных нормативных актов государства, всего действующего позитивного права).

Принципиальное значение имеют и международные формы защиты прав и свобод человека, а следовательно, права в целом и правовой законности. Так, Конституция (ч. 3 ст. 46) признает право каждого в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

Концепция правового закона и правовой законности, содержащаяся в Конституции, относится к числу ее несомненных достоинств. Вместе с тем многие прогрессивные положения Конституции носят пока что декларативный характер. Существует большой разрыв между соответствующими конституционными положениями и реальным состоянием законности и правопорядка в стране.

Строительство нового федеративного государства в России еще далеко от своего надлежащего завершения, от прочного утверждения единой суверенной государственной власти в Российской Федерации, единого правового пространства, единой законности и правопорядка. Постсоветское государство и право пока еще не справляются со своими основными функциями, с утверждением в стране режима законности и реального правопорядка.

Позитивные сдвиги в этом направлении требуют необходимой корректировки курса социально-экономических и государственно-правовых преобразований (с учетом накопленного опыта, ошибок и определенных достижений), завершения правовой реформы, надлежащего повышения роли государства и права в процессе реформирования общественных отношений, укрепления начал правовой законности и правопорядка на базе действующей Конституции и в русле ее необходимого дальнейшего совершенствования.