Думаю, тени пряду, один как перст в глухомани. А ты — дальше всех на свете: не достать, хоть умри. Думаю, выпускаю птиц, гоню наважденья и хороню фонари. Там, в отдалённой выси, — хмурая колокольня! Стоны коплю, надежды перемалываю тайком. Мельник-молчун, на тебя в этой глуши безлюдной падает ночь ничком. Уже, как чужая тень, твой облик меня покинул. Думаю, долго блуждаю, уже моя жизнь — до тебя. Уже моя жизнь — до всех, жизнь моя бесприютна. Кричу в лицо океану, крики в камнях дробя, бегу, как вольный безумец, в испарину океана. Печальная ярость, крик и океанская мгла. Необузданный, гневный, тянусь в небеса всем телом. Женщина, кем ты была, какою спицей была в этом веере вечном? Ты вечно была далекой. Пожар в лесу! По распятьям синим — огненный шар. Пламя, искры и треск — факельные деревья. Потрескивающий обвал. Всюду пожар, пожар. А душа моя пляшет, корчась в огненных стружках. Кто кличет? Какое эхо в просторе без голосов? Час тоски, час веселья, час одинокой дали, мой час — вершина часов! Рупор, в котором ветер стелется, распевая. Тело моё исхлестали жарких жалоб хлысты. Вздрагивают все корни, нападают все волны! Душа моя, радость, горе, пропажа, край пустоты. Думаю, хороню фонари в глухомани. А ты — ответь мне: кто ты?