Между пустыней моря и пустозвонством простирается новый вид пустоты, — невыносимо, говорит волна, пусть попридержат язык, пусть не растёт больше цементная борода города, — и вот мы одни, так хочется накричаться, мочиться у моря, увидеть семь одноцветных птиц, три тысячи зелёных чаек, найти на дюнах любовь, испачкать ботинки, книги, шляпы, мысли, чтобы найти тебя, Ничто, чтобы поцеловать тебя, Ничто, Ничто, и ничего больше, не делая ничегошеньки, чтобы не погубить то, что истинно.