Когда-то, в одно из своих путешествий, я встретил реку: новорождённая, она была еще младенец, птенец, собачонка. Она лепетала и всхлипывала между камнями рудоносной горной цепи, молила о жизни посреди одиночества неба и снега, там далеко, в вышине. А я себя чувствовал старой усталой лошадью рядом с тонконогим созданьем, которое принималось носиться, скакать, подрастать, распевать звонким голосом, узнавать землю, камни, горное русло, бежать днём и ночью и, наконец, превращаться в гром, превращаться в стремительный водопад, превращаться в спокойствие, становиться необъятной и полноводной, становиться патриархальной и судоходной, той речонкой, что с упорством металлической рыбки продиралась вперёд, теряя серебряные чешуйки, рекой, что заходилась плачем, рождаясь, что росла у меня на глазах. Там, среди горных хребтов моей родины, когда-то, уже давно, я увидел, тронул, услышал то, что рождалось: биеньем, звучаньем среди камней было то, что рождалось.