Хотя эта история относится ко мне и моим путешествиям весьма косвенно, но мне кажется, что её стоит рассказать. Тем более, что она из предыдущей сама по себе плавно вытекает.

Связана она с Тарханкутом. Это полуостров на полуострове – самая западная часть Крыма. Здесь степь обрывается в море красивыми двадцатиметровыми уступами, но кое-где есть спуски к воде. Летом тут живут всяческие экстремалы и неформалы – от дайверов до шаманов. Здесь есть свои легенды, свои герои, своя субкультура… О Тарханкуте, или Тархане, – как его называют здешние завсегдатаи, – и историях с ним связанных можно написать не одну книгу, но я сейчас не об этом.

Много лет мы с друзьями проводили лето в одной из скальных бухт Тархана, населённой «индейцами». Над бухтой нависает огромная скала. Внизу бьётся о камни море… Не каждый решится с неё спрыгнуть, но тот, кто решится, навеки становится настоящим тарханским индейцем.

Индейцы живут в маленьких уютных пещерках, постоянно ходят голые, купаются до умопомрачения, курят траву, а вечерами, усевшись в кружок на разогретый солнцем гигантский плоский камень, «гоняют ковбоя» – пускают по кругу кастрюлю с крымским вином и поют песни под гитары, барабаны и прочие дудочки.

В такой вот атмосфере и произошла эта история.

Моего друга-индейца зовут Раджив. Я о нём уже писал раньше. Это имя ему дал я. Когда он в первый раз приехал на Тархан, то так сильно загорел, что стал похож на индийца.

– Ну, Серёга, ты прямо как Раджив Ганди, – сказал я ему.

С тех пор Серёгой его больше никто не называл.

И вот решил Раджив покреститься. Причём, прямо на Тархане.

Зашёл он в деревне Оленевка в местную церквушку и попросил сельского батюшку его покрестить.

– Ну, приходи в воскресенье, покрестим.

Раджив три дня не пьёт, не ест, ковбоя не гоняет, сидит в своей пещерке – Библию читает.

Наступает утро воскресенья, а ему не подняться: руки-ноги онемели, не слушаются. Понятное дело, бес креститься не пущает…

Позвал Раджив ослабевшим голосом друзей-индейцев, сходите, мол, к Батюшке в деревню, скажите, что так вот и так, не могу прийти, лежу-помираю…

Батюшка как узнал про такое дело, сразу залез в свой раздолбанный «Запорожец» и поехал по степи к Радживу сам. Не каждый день бесов гонять приходится!

Индейцы рядом сидят, дорогу показывают. Кто на крыше, кто на капоте…

Подъехали к самому обрыву, а дальше-то что? Батюшка самый настоящий – огромный, круглый, с пузом. С бородой да с крестом килограмм сто пятьдесят весит. Ему вниз никак не спуститься. Что делать? Ну, индейцы всем миром Раджива кое-как из пещерки вытащили, верёвками обвязали, подняли наверх. В машину плашмя положили, повёз его Батюшка крестить. Да не в церковь, а к морю.

Нашёл место, где к воде подъехать можно.

– Вылезай, – говорит.

– Не могу, – отвечает Раджив. – Ноги не ходют.

Взял тогда Батюшка его на руки, как ребёнка малого, и как был в рясе и в сандалиях на босу ногу, в море по пояс зашёл и стал Раджива в воду окунать да крестить помаленьку.

Покрестил да отпустил… И бегает с тех пор Раджив на своих двоих так, что никакому бесу его нипочём не догнать.

Мой Бог

Мой Бог – очень весёлый и даже озорной. И у нас с Ним такие, как бы юмористические отношения. Он прощает меня, когда я несколько фривольно обращаюсь к Нему, но и Он, в свою очередь, иногда любит подшутить надо мной. Об оловянном крестике, который Он мне подложил вместо золотого я уже писал, помните?

Когда я рассказал об этом своей православной жене, она возмутилась – что это я такое говорю, как можно?! А мы летели из Рима в Петербург и в аэропорту в ожидании самолета зашли в часовню. Маленькая такая комнатка с белыми стенами и небольшим алтарём. Католическая, естественно.

Там я ей про это и рассказал. А она тогда меня ещё плохо знала, поэтому и возмутилась.

А Бог-то всё слышал и решил подтвердить мои слова. Когда мы прилетели в Питер, оказалось, что мой рюкзак улетел то ли в Амстердам, то ли ещё куда-то. Ни до, ни после, ни разу со мной такого не было.

Но я не расстроился, кто ж на шутки обижается?! Привезли мне этот рюкзак через пару дней прямо домой.

…

Мой Бог милостив. Он никогда не наказывает меня сразу. Он всегда даёт мне шанс и время, чтобы я успел исправить свою ошибку. В Его милости и терпимости я убеждался несметное количество раз.

…

Мой Бог един. И Он знает, что Он един. Я встречал Его и в джайнистских храмах Индии, и в разрушенных деревянных церквях Русского Севера, и в коптских соборах Египта, и в греческих горных монастырях, и в заброшенных пещерных храмах Крыма, и в буддийском дацане на Старой Деревне, и на крыше храма Рамы в Орчхе и даже в лучезарных мечетях Стамбула-Константинополя. На вершинах гор и в густых лесных чащах, на пустынных диких пляжах и на шумных восточных базарах… Вот только в больших городах я Его не встречал почти никогда… Нет там моего Бога.

…

Мой Бог – фокусник и чародей. Я знаю, что ортодоксальные христиане возмутятся: нельзя про Бога говорить, что он – чародей. Про вашего, может, и нельзя, а про моего – можно. Судите сами. Однажды, во время турпоездки по классическому маршруту СПб-Валаам-Кижи и обратно, мы посетили Свирский монастырь, что находится неподалёку от Лодейного поля.

Эх, сколько про Лодейное поле хочется рассказать… И про деревню Печеницы, и про Кижи, и про Валаам… А заодно уж и про остров Коневец. И про Порженский погост, про который на одном сайте писали, будто он пришёл из страшной русской сказки… И про покорение Денежкиного камня, и про сплав на самодельном плоту по Улсу и Вишере… Не говоря уж о Соловках… Но это всё как-нибудь в другой раз, а пока – про джинсы…

В этом самом Свирском монастыре (Свирском – потому что на реке Свирь стоит) показали нам одно замечательное место: будто бы на месте сём явилась некогда одному монаху Святая Троица. И с тех пор земля на этом месте стала целебная-аж-прецелебная. Только вот землицы на всех не хватает, – разбирают со страшной силой, – поэтому монахи поставили там песочницу и песочек туда время от времени подсыпают. А уж прихожане-паломники его там набирают в кушели, а потом кто-куда и кто-зачем используют. Кто цветы на окошке в этот песочек сажает, кто им могилки посыпает, чтобы этим там лучше лежалось, а кто и грядки на даче удобряет. Ну, и я за компанию да за смеха ради набрал пару жменек. А за неимением кулёчка, насыпал этот песочек себе в карманы джинсов. Насыпал да и позабыл.

А тут как-то собрался я эти джинсы стирать. Смотрю, а в карманах песок… Откуда там взялся?! Может, на пляже в Сестрорецке набился? Взял я эти джинсы за штанины да и потряс над ванной. Весь песок из карманов вытряхнул, а джинсы потом постирал.

Наутро иду в ванную умываться: Боже ж ты мой! Вся ванная в синих полосах! Вот как этот песок сыпался, так от него следы на белых стенках и остались, как будто бирюзовой кисточкой её всю раскрасили. Красиво, конечно… Только долго потом она ещё не отмывалась…

Может, конечно, монахи в этот песок чего-то химического добавили для «чудесности», а, может, и нет. Вот и думай сам…

Ну, а про батарейки я уже писал…