Утром 24 июля 1944 года в Берлин прибыли Рузвельт и Черчилль. Первым делом они отправились на экскурсию по Берлину, правда, не вместе. Рузвельт и Черчилль прибыли из Лондона, где уже успели обсудить совместную позицию. Из прежней истории Северов знал, что представители правящих кругов союзников определились с убеждением, что сотрудничество с СССР продолжать не стоит. Изоляция от решения мировых проблем и роль третьесортной державы, вот что они запланировали для Советского Союза. Но было два важных отличия, во-первых, президентом США пока оставался Рузвельт, который настолько радикальных планов не имел. Во-вторых, атомной бомбы у Америки еще не было. И не скоро будет, приоритет этой задачи у них сейчас невелик, других проблем хватает.

Встречаться с Рузвельтом Сталин не стал, тот устал и неважно себя чувствовал. А вот с Черчиллем встреча состоялась, причем присутствовали на ней только трое. Сталин, Черчилль и Северов в качестве переводчика, поскольку Сталин хотел быть абсолютно уверен, что утечки информации не будет. Уинни приватные встречи любил, насторожился только ее форматом, но не отказался.

После формальных приветствий Сталин предложил расположиться в удобных креслах, Северов налил Черчиллю коньяку.

– Завтра, господин премьер-министр, начнется самая важная из всех наших совместных конференций, которая определит судьбу Европы на долгие годы.

Премьер кивнул, он примерно понимал, куда клонит Сталин, но пока молчал.

– Как вы представляете себе роль Великобритании в послевоенном мироустройстве? Вернее, устраивает ли вас роль, которая отведена вашей стране американцами?

Черчилль скривился, но снова промолчал.

– Я могу сказать вам, что будет дальше, буквально через пару-тройку лет. Ваша страна в долгах, как в шелках. Как это отражается на способности вести независимую политику понятно. Колонии ваша страна теряет и этот процесс не остановить. И его активно сопровождает Америка.

При этих словах Черчилль скривился еще сильнее.

– В Европе будет экономический спад, очень серьезный. Выход будет предложен – помощь дяди Сэма. Вы умный человек, господин премьер-министр, и сами понимаете, каков будет результат этой помощи.

Черчилль помолчал и угрюмо спросил:

– Вы хотите что-то предложить?

– Сначала хочу спросить. Вы отслеживаете изменения в нашей внутренней политике?

– В общем, да! А какое отношение это имеет к нашим делам?

– Самое непосредственное. Проведите консультации со своими специалистами и вы поймете, мы не несем угрозы вашей стране. Мы не собираемся подавлять Великобританию и играть на конфронтацию, если вы сами на это не пойдете, а ведь вы собираетесь на это пойти. Америка хочет играть роль единоличного лидера, а какова роль Великобритании в такой системе? Если и отличается от роли Эфиопии, то только нюансами. Игра мускулами опасна прежде всего для вашей страны. У нас на сегодняшний день нет оружия, которое может с высокой эффективностью отработать по территории США, но вы можете быть уверены, что по территории Великобритании мы отработаем на все сто процентов. Или вы думаете, что мы будем сидеть под бомбами и не ответим? А в недалеком будущем у нас появится и другое оружие.

– Вы пугаете меня своей армией?

– Это вы собираетесь давить на нас вместе с Америкой. Рузвельт, к сожалению, не вечен, на его смену придет другой. И этот другой будет выдвинут кругами, которые нас искренне ненавидят. Вы все это знаете. Если вы в чем-то не уверены из сказанного мной, проведите консультации. Теперь о наших предложениях. Мы предлагаем сотрудничество, мы предлагаем объединенную Европу. Экономическое сотрудничество и военный блок. У Европы есть развитые производства, но мало ресурсов. Наша промышленность развита недостаточно, но у нас есть ресурсы. И каналы поставки этих ресурсов Америке не перекрыть, в отличие от коммуникаций с колониями. И еще, из Европы мы не уйдем. Подумайте над тем, что я сказал, господин премьер-министр, подумайте с точки зрения будущего своей страны!

Значительная переоценка жизненных ценностей и ориентиров – процесс довольно болезненный для любого человека, а для политика, за спиной которого целая империя, болезненный вдвойне. Но Иосиф Сталин не жалел Уинстона Черчилля, потому что сам бывал в такой же ситуации. И сделал тогда очень трудный для себя выбор между идеей, которой служил всю жизнь, и страной, за которую чувствовал ответственность. Потому что понял, слепое следование идее ничего не даст, а вот страну, независимость, немалые достижения его потомки потеряют. Прежде, чем строить коммунизм, надо построить социализм, прочный, настоящий. Это само по себе очень трудная задача, которая требует основательной теоретической базы, отвечающей настоящему времени. Мир меняется и теория должна соответствовать этим изменениям. Сталин признался сам себе, что ему стало очень интересно решать эту задачу, работать в условиях, когда страна, которую он возглавлял, стала победительницей в такой страшной войне, когда есть шанс стать великой державой не только по территории и ресурсам, но и по реальному влиянию на мировое сообщество.

Конференция началась с торжественного заседания, на котором присутствовали лидеры трех государств, дипломатические представители и военные советники, а также делегации европейских стран, кроме Испании и Франции. Рассматривать ли их как страны-сателлиты Третьего Рейха или в ином качестве, предстояло также решить на конференции. Северов работал в группе помощников военных советников, каковыми являлись маршал Жуков и адмирал Кузнецов.

Торжественные мероприятия продолжались весь день 25 июля, собственно к рабочим встречам приступили на следующий день. И сразу же начались трудности, связанные с тем, что США и Великобритания хотели получить свои оккупационные зоны, а также требовали немедленного выведения всех советских войск из Дании, Голландии, Бельгии, Люксембурга, Австрии, Греции и Норвегии. Хорошо еще, что не потребовали убрать все войска обратно на территорию СССР! Следующим принципиальным требованием со стороны союзников стала передача Пруссии, Силезии и Померании Польше. Также союзники требовали уничтожения всего военного флота Германии и раздела торгового флота.

Сталин ничего на эти требования не отвечал, что несколько подогрело американцев и англичан, поэтому, когда Иосиф Виссарионович спросил о дальнейших действиях союзников в Германии, был представлен план Моргентау. Сталин снова не прореагировал и стал печалиться о будущем европейских стран, которые уже сейчас начинают испытывать серьезные трудности, которые в недалеком будущем приведут к экономическому спаду и снижению и без того невысокого сейчас уровня жизни населения. План Маршалла был еще не рожден, но смысл предлагаемых американцами действий был и так понятен. Обжовывание этих вопросов также заняло почти целый день, поэтому советская делегация взяла время на обдумывание.

Поздно вечером, когда ход переговоров уже был известен представителям заинтересованных европейских стран, Сталин пригласил их всех к себе. Иосиф Виссарионович коротко, но очень емко обрисовал последствия принятия требований союзников, а также напомнил, чем кончилась попытка задушить Германию после первой мировой войны. И предложил другую стратегию, о сути которой он уже говорил на встречах с главами государств. Но тогда он лишь предполагал, как будут действовать США, а сейчас его предположения стали реальностью. Сталин не сказал, что ему известна позиция Рузвельта, который не одобрял некоторые предложения, но вынужден с ними выступать от имени Америки, поскольку этого хотят люди, имеющие большое влияние, очень большое. И предложил свой вариант будущего Европы – военно-экономический блок государств на основе соблюдения интересов всех стран, входящих в него. И представил для ознакомления проект договора. Приглашенные правители были людьми неглупыми и, если бы с таким предложением выступил не Советский Союз, а, например, Великобритания, подписали бы не особенно задумываясь. Но в том то и дело, что США и Великобритания предлагали совсем другое, гораздо менее выгодное, а в перспективе совсем не выгодное. И все понимали, что это надо подписать прямо сейчас, поскольку затягивание только усугубит ситуацию. Первым, как ни странно, выразил готовность подписать договор Люксембург. Сталин еще не знал, не успели доложить, что недалеко от Мерша на небольшую автоколонну, в которой ехали дети правящей четы, было совершено нападение. Охрана была номинальной, несколько человек в машине сопровождения. Нападавшими были бывшие военнослужащие ваффен СС, которые сначала скрывались в горной местности в надежде пересидеть основную волну поисков военных преступников, а потом решили уйти на территорию Франции, чтобы сдаться американцам. Увидев автомобили без военной охраны, эсэсовцы, среди которых немцев было немного, в основном коллаборационисты разных мастей вплоть до прибалтов, напали с целью захватить транспорт, заодно и разжиться сведениями и чем-нибудь полезным. Немногочисленные охранники, вооруженные пистолетами, сопротивлялись недолго и были уничтожены. А вот Гена Качалов оказался крепким орешком, он по привычке брал с собой в машину автомат с запасом патронов, так что отстреливался более успешно. Разумеется, он тоже долго бы не продержался, но стрельбу услышали бойцы небольшого подразделения Красной Армии, занимавшиеся неподалеку боевой подготовкой. И являлось это небольшое подразделение разведротой, так что ребята прибыли к месту перестрелки достаточно быстро. Никто из эсэсовцев не ушел, разведчики свое дело хорошо знали, да и было противников всего пара десятков, а брать их в плен никто не собирался. Но Гена был едва живой, в последний момент закрыл собой детей и получил автоматную очередь в грудь. Все это в подробностях было сообщено герцогине Шарлотте и ее супругу, который с темпераментом южанина поведал собравшимся о героизме русского полковника. Все сразу вспомнили немалое количество эпизодов, о которых им рассказывали подданные, когда русские солдаты рисковали жизнями, чтобы спасти женщин и детей из-под обстрела, как делились с людьми едой и теплой одеждой, помогали в хозяйстве. В результате готовность подписать выразили все, даже принц-регент Шарль. Документы тут же были представлены и подписание состоялось, информацию об этом решили представить широкой общественности на следующий день.

27 июля на заседании глав государств Сталин сообщил, что выделение союзникам оккупационных зон на территории, занятой Красной Армией, невозможно. В свою очередь СССР не претендует на выделение оккупационной зоны на территориях, где уже находятся войска союзников, и заметил, что Красная Армия прекратила наступление сразу же, как только была подписана капитуляция Германии. Иосиф Виссарионович предложил перейти к целям оккупации Германии, поскольку вне зависимости, чьи войска стоят на ее территории, победа общая и необходимо прийти к соглашению по этому вопросу.

Отказ от обсуждения целей оккупации Германии был бы неправильно воспринят общественностью, поэтому Рузвельт и Черчилль, хоть и были очень недовольны, но к работе приступили. Определение в качестве целей денацификации, демократизации и декартелизации Германии никаких особых разногласий у трех держав не выявило. А вот с демилитаризаций и децентрализацией разногласия были, поскольку эти термины понимались по-разному. Союзники настаивали на немедленном уничтожении всех захваченных немецких вооружений, включая военно-морской флот. На это Сталин заметил, что данный процесс не может происходить в одностороннем порядке и касается вооружений немецких дивизий, которые сдались союзникам на территории Франции, а также боевых кораблей, которые захвачены союзниками. На это Черчилль ответил, что корабли уже уничтожены, а вооружение приведено в негодное состояние и направляется на переплавку. Сталин прекрасно знал, что это не так, были и доказательства, правда лишь частичные. Но и их хватило, чтобы обвинить союзников в обмане. Остро запахло военным противостоянием, поскольку Сталин прямо спросил против кого это оружие они собираются направить. Рузвельт отфутболил запрос обратно, поинтересовавшись судьбой захваченных русскими трофеев. На что Сталин рассказал о подготовке войны с Японией и представил отчеты, завизированные представителями американских и английских военных советников, о вывозе военного имущества с территории Германии на восток, а также реальной подготовке к переплавке различной техники и вооружений. Касаясь децентрализации, Сталин также пояснил, что предложенное союзниками расчленение Германии на более мелкие государства, жесткая налоговая политика, дезинтеграция единой производственной системы, демонтаж оборудования промышленных предприятий, запрет внешней торговли, ограничение импорта, запрет морского рыболовства, запрет производства минеральных удобрений, демонтаж и уничтожение химических заводов, вырубка немецких лесов приведут к резкому падению уровня жизни немецкого населения. А это не имеет смысла, поскольку лишь создает предпосылки для возникновения реваншистских настроений. А уж вывоз или уничтожение нескольких десятков миллионов немцев вообще не лезет ни в какие ворота, СССР на это никогда не согласится. И лучше перейти к обсуждению репараций, чем обсуждать планы, которые сделали бы честь настоящим нацистам. СССР больше всех государств пострадал от немецкой агрессии, но никогда не опустится до того, чтобы морить голодом женщин и детей. Граждане Советского Союза не поддерживают таких планов, поскольку на себе испытали их действие.

Все ведущие газеты опубликовали протокол заседания со словами Сталина, обнародование же договора о создании военно-экономического блока под названием Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) произвело эффект разорвавшейся бомбы. Готовность присоединиться к блоку выразили Чехословакия, Австрия, Венгрия, Италия, Греция, Югославия, Румыния и Болгария. Попытки США и Великобритании противодействовать этому процессу привели к обратному эффекту, все государства активно работали с советскими дипломатами и, после консультаций с дипломатами всех государств СЭВ, представили договоры на утверждение главам правительств. В СМИ также подробно анализировались высказывания глав государств и ход переговоров не только на самой конференции, но и в рамках СЭВ. Дотошные политические обозреватели отметили, что последнее время Сталин ни разу не упомянул о классовой борьбе, о рабочем движении в капиталистических странах, не именовался вождем мирового пролетариата. Широко обсуждалась статья Сталина в «Правде», где разъяснялись изменения во внутренней политике, курс на построение развитого социалистического общества, новой роли партии в этом процессе, которая будет заниматься исключительно вопросами идеологии, не вмешиваясь в работу хозяйственного механизма. Статья была мощная, никаких пустых лозунгов, четкая логика и анализ текущей ситуации, постановка реальных задач, контроль на основе измеримых показателей.

Статья Северову понравилась, но он очень удивился, когда узнал о словах Сталина, который сказал, что помощь в подготовке ему оказал товарищ Северов. Сам же он работал в составе группы при военных экспертах, забот хватало. Чего стоило, например, вывести из-под угрозы уничтожения недостроенные подводные лодки XXI серии. Немецкие «семерки», «девятки» и прочие шли в металлолом без каких-либо попыток с нашей стороны их оставить, на что и удалось переключить внимание союзных наблюдателей.

Зато почти каждый вечер и ночь Олег проводил с Настей, они наслаждались друг другом, наверстывая все годы, которые отняла у них война. Северов не был великим знатоком камасутры, но все-таки был в этом смысле просвещен гораздо лучше среднестатистического советского гражданина середины сороковых годов, так что доставить удовольствие своей девушке умел хорошо. Да и сама Настя училась этому с большим энтузиазмом, а была она девушкой неплохо развитой физически и очень гибкой, до войны несколько лет занималась гимнастикой и легкой атлетикой.

Девушку немного огорчало, что она пропустила экзамены в институт в этом году, ведь ее пока не демобилизовали. Но она продолжала к ним готовиться и упорно занималась языками, понимала, что замужем за Северовым это может ей очень пригодиться.

В свободное время, а его было довольно много, Настя каталась на своем DKW. В бриджах, сапожках, кожаной летной куртке, перчатках и шлеме с очками она смотрелась просто великолепно. Многие с удовольствием любовались симпатичной мотоциклисткой. А шлем ей раздобыл сам Северов, зная о важности этого элемента экипировки мотоциклиста. Это была легкая каска с кожаными ушками, входившая, видимо, в экипировку какого-то продвинутого гонщика, ведь большинство сейчас ездило вообще без защиты головы.

Между тем переговоры шли тяжело, хотя по репарациям договорились довольно быстро. Союзникам очень хотелось откусить побольше из принципа «что не съем, то понадкусываю», лишь бы СССР досталось поменьше. Стало совершенно ясно, что сотрудничеству приходит конец, хотя стороны пытаются сделать вид, что все идет как прежде. Показательным примером стал дележ военно-морского флота Германии. Дело в том, что одиннадцать подводных лодок, семь эсминцев и легкие крейсеры «Эмден», «Кельн», «Лейпциг» и «Нюрнберг» сдались союзникам, которые позже заявили об их уничтожении. Сталин знал, что они не уничтожены, поэтому топить или взрывать захваченные тяжелые крейсеры не стал, а распределил между союзниками по СЭВ. «Дойчланд» был передан Дании, «Адмирал Шеер» – Голландии, «Адмирал Хиппер» – Бельгии, «Принц Ойген» вошел в состав Балтийского флота СССР.

На конференции предполагалось обсудить и участие СССР в войне с Японией. США были не очень заинтересованы в этом, справедливо полагая, что Советский Союз возьмет свою долю и с Японии. Однако, 31 июля пришла информация, которая заставила США и Великобританию изменить свою позицию.

Гросс-адмирал Карл Дениц, осознавая неизбежное поражение Третьего Рейха, провел операцию «Полет буревестника», предусматривавшую организацию промежуточных баз для подводных лодок в Индийском и Тихом океанах и, с их помощью, переброску немецких субмарин в Японию. Всего в Японию до капитуляции Германии было направлено пятьдесят шесть лодок, сорок семь из них достигли цели. На этих лодках было привезено также различное оборудование и вооружение, в том числе несколько десятков новейших акустических торпед «Цаункениг», модернизированных с учетом выявленных недостатков, а также радары для систем ПВО и корабельные локаторы. Прибывшие еще в начале войны немецкие специалисты помогали японцам в модернизации их авиационных и морских вооружений, в частности подводных лодок. Успехи немецких субмарин и консультации немецких специалистов заставили японцев пересмотреть свое отношение к подводным лодкам как к вспомогательному виду морского оружия. Были проведены работы, направленные на повышение скрытности и увеличение глубины погружения японских подлодок, улучшению их маневренности, увеличению скорости хода под водой. Также немало усилий было приложено к завершению работ над лодками серии I-200. Последние крейсерские и средние подводные лодки не дотягивали, конечно, до немецких лодок XXI серии, но были более совершенными кораблями, чем их базовые модели. Немецкие подводники занимались и «повышением квалификации» своих японских коллег, специалисты по радиотехнике смонтировали на крупных кораблях радары, что, в конечном итоге, сказалось на эффективности действий японского флота. Было налажено производство авиадвигателей БМВ АМО и Даймлер-Бенц, немецкие специалисты помогли также с доводкой японских двигателей и самолетов, начали собирать радиолокационные станции, самонаводящиеся торпеды и управляемые авиабомбы. Немцы также оказали неоценимую помощь в организационных вопросах, в частности в совершенствовании системы подготовки летных кадров.

Война на Тихом океане проходила не так, как в известной Северову истории. Американцы расшифровали японский код, но противнику это стало известно и японцы использовали его для дезинформации. Началось с того, что сражение в Коралловом море завершилось несколько иначе. Японский авианосец «Сехо» был потоплен американцами, однако американцы потеряли и «Лексингтон» и «Йорктаун», адмирал Флетчер погиб. Японцы сумели намного раньше и более правильно определить местоположение противника, кроме того, они удачно использовали не только авианосную, но и базовую авиацию. Измененная система подготовки пилотов позволила японцам легче переносить потери в летном составе. Сражения у атолла Мидуэй не было. Японцы, благодаря дезинформации, добились выдвижения 16 и 17 оперативных соединений и перехватили их поодиночке и достаточно далеко от атолла, чтобы не опасаться действий базовой авиации. Кроме того, они очень удачно использовали подводные лодки, в том числе немецкие. В итоге все три американских авианосца были потоплены совместными действиями авиации и субмарин (место потерянного в Коралловом море «Йорктауна» занял «Эссекс»). Японцы потеряли тяжелый крейсер «Микумо», авианосец «Сорю» получил тяжелые повреждения, но дошел до порта, остальные были повреждены существенно меньше. Следующий 1943 год характеризовался основательным перевооружением японской морской авиации, заменой самолетов на более современные модели, а также совершенствованием тактики взаимодействия авианосных соединений и подводных сил. В течение 1943 года американцы ввели в строй три авианосца типа «Эссекс» – «Йорктаун», «Интрепид» и «Хорнет», названный в честь авианосца типа «Йорктаун», потерянного в 1942 году. В следующем году были потоплены также «Йорктаун» и «Интрепид», а новый «Хорнет» получил сильные повреждения и встал на длительный ремонт в Перл-Харборе. В начале 1944 года американцы затеяли сражение за Соломоновы острова, в ходе которого обе стороны понесли значительные потери, но союзники снова не добились решительного успеха.

В конце июля 1944 года состоялась битва за Маршалловы острова и острова Гилберта, в которой обе стороны снова понесли значительные потери, но потери американцев были намного больше. Немецкие и японские подводные лодки, используя акустические торпеды, потопили и тяжело повредили все задействованные Америкой авианосцы. Довольно успешным оказалось и применение управляемых авиабомб. Япония снова получила перевес в силах и смогла удержать стратегически важную линию на этих островах. К тому же, снова по совету немцев, японцы стали уделять намного больше внимания эскортным кораблям, что снизило потери торгового флота и улучшило снабжение японских военных баз и гарнизонов. Союзники решили больше не действовать относительно небольшими силами, а накопить их, поскольку со стапелей уже сходили новые авианосцы, без которых успешные действия в океане были просто невозможны.

В создавшихся условиях отказ от помощи Советского Союза был бы не понят общественностью, да и возможность ослабления СССР из-за потерь в войне правящими кругами была сочтена желательной. Стороны договорились о вступлении СССР в войну с Японией не позднее 15 сентября 1944 года.

Снова рассматривались территориальные изменения в Европе. К СССР отошла Пруссия, но, в отличие от известной Северову истории, вся. Польше ничего выделено не было. СССР также заблокировал передачу Польше Силезии и Померании. Попытки Черчилля обсудить проблему проливов Босфор и Дарданеллы, их статус и прочие танцы с бубнами вокруг конвенции Монтре также понимания у Сталина не нашли. Конвенция Монтре будет выполняться, но с одним существенным изменением. Корабли ВМФ СССР проходят на свою базу Нахимовск (Чанаккале) без каких-либо ограничений и уведомлений кого бы то ни было. Попытки изменить статус Черноморских проливов для СССР вызвали недоумение Сталина и также были игнорированы. Попытка джентльменов изменять правила для собственной выгоды наткнулась на противодействие Советского Союза, роль которого на международной арене существенно выросла, особенно после формирования СЭВ.

1 августа с Северовым неофициально встретился король Норвегии Хокон VII. После длительного и очень эмоционального разговора со своим братом, королем Дании, Хокон хотел выяснить, что даст его стране вступление в СЭВ. Олегом этот вопрос предварительно был изучен, поскольку рано или поздно он бы стал актуален. Северов достаточно подробно проанализировал для короля текущую ситуацию и ближайшие перспективы. По-видимому, он услышал то, что говорил ему брат, поскольку покивал головой и попросил организовать ему встречу со Сталиным, что Северов с удовольствием и сделал. Уже 4 августа Норвегия присоединилась к СЭВ.

Конференция продолжалась до 6 августа, когда были подписаны декларация и соглашение. Декларация от имени Великобритании и США содержала требование безоговорочной капитуляции японской армии и капитуляции Японии безоговорочно на условиях, предложенных союзниками под угрозой «быстрого и полного уничтожения». Соглашение содержало итоги конференции и решения, касающиеся Германии, репараций и военных преступников. Одним из пунктов соглашения была депортация немецкого населения из Польши, Чехословакии и Венгрии. Также предоставлялась возможность немцам уехать из Пруссии, которая становилась Кенигсбергской областью СССР. Хитрость заключалась в том, что предоставлялась возможность уехать из этих стран в СССР, в Сибирь, на Дальний Восток, на Урал. В районы, где предполагалось развивать производство сельхозпродукции, в том числе фермерские хозяйства, или промышленность. Квалифицированные рабочие руки там окажутся не лишними. С большим скрипом и под нажимом Сталина соглашение было подписано.

7 августа в Берлине был проведен военный парад, на котором главам союзных государств была показана новейшая советская техника. Танки, БТР, САУ различного назначения, системы залпового огня, инженерные машины, над головами прошли боевые автожиры и самолеты. Англичане и американцы были очень впечатлены. Танк ИС-1, больше напоминавший известный Северову Т-62 и Т-10, но с еще более основательной броней и весящий 50 тонн, с пушкой калибром 122 мм и дизелем мощностью 850 л.с., был признан ими самым мощным танком союзников по антигитлеровской коалиции.

Американская и английская делегации покинули Германию рано утром 8 августа 1944 года, а после полудня в Москву улетели Сталин и Молотов. Северов был вызван в Кремль на 22:00 9 августа.

В кабинете Сталина были Жуков, Рокоссовский, Василевский, Кузнецов, Берия. Верховный Главнокомандующий кивнул Северову и показал на место за столом.

– Прошедшая конференция ясно показала, что рассматривать США и Англию как наших союзников больше нет смысла. Все вы помните, что пару лет назад, когда товарищ Северов высказал такую мысль, она многим показалась невероятной. Но это, к сожалению, стало реальностью. Войну с Японией нам следует вести с учетом именно такого положения дел. Каковы могут быть действия наших «союзников»?

– Они нас подставят при первом удобном случае! – Жуков сжал кулаки. – Выберут ситуацию, когда мы можем понести максимальные потери, и сделают так, чтобы японцы нанесли удар именно по нашим войскам. Конечно, обставят как случайность или что-то подобное.

– Думаю, что речь идет о применении флота, – задумчиво сказал Кузнецов. – Квантунская армия нам на один зуб, это понятно даже мне. Сильного флота у нас нет, так что громить им собственно нечего. Остается противодействие десантным операциям.

Сталин кивнул, потом повернулся к Олегу:

– А каково ваше мнение, товарищ Северов?

– Полностью согласен с товарищами Жуковым и Кузнецовым. Самая удобная цель для подставы японцам – особая эскадра. Не для того они нам авианосцы продали, чтобы мы укрепили наш флот. И, конечно, десантная операция. Вот только сделать ее надо не там, где они ожидают. Наши очевидные цели – Курильские острова и южная половина Сахалина. А высаживаться самыми крупными силами надо на Хоккайдо, вторая цель – Окинава.

– Окинава? – удивленно переспросил Сталин. – Как мы туда доберемся?

– Никак. Сами отдадут в обмен на Хоккайдо и под угрозой вторжения на Хонсю. А с их флотом мы разберемся. Авиацией и подводными лодками.

– Почему именно Окинава? – Сталин был несколько удивлен, но привык к нестандартному по нынешним меркам мышлению Северова и ждал объяснений.

– Во-первых, удобное географическое положение.

Все закивали, это было понятно.

– Во-вторых, Окинава еще сто лет назад была независимым королевством Рюкю. Вернее, до 11 марта 1879 года. Восстановим независимость и станем их протектором. Кстати, вроде бы то ли в Корее, то ли в Китае живут потомки последнего вана Рюкю. Надо найти.

Сталин кивнул и улыбнулся, все было понятно.

– Товарищ Берия, займитесь. Очень хорошо, товарищ Северов! Думаю, что американцы от нас такого не ожидают.

Дальше перешли к планированию военно-морских операций в Тихом океане. Особая эскадра, которой Сталин подчинил все новейшие подводные лодки, будет действовать самостоятельно, отдельно от флота союзников. Для координации действий, которая формально должна быть, к союзникам направляется группа офицеров, которые на самом деле являются опытными сотрудниками разведки ВМФ СССР. Отдельная армия особого назначения передислоцируется на Дальний Восток. Аэродромы для авиаполков подготовлены, десантные соединения и спецназ уже начали размещаться на заранее подготовленных базах. Тихоокеанский флот будет поддерживать десантные операции на Курильские острова, зачистка южной части Сахалина также пройдет силами 16 армии генерал-майора Леонтия Георгиевича Черемисова. Сформированы три фронта: Забайкальский маршала Малиновского, 1-й Дальневосточный маршала Мерецкова и 2-й Дальневосточный генерала армии Пуркаева. Общее руководство на суше будет осуществлять маршал Рокоссовский, на море – адмирал Кузнецов. Десантные подразделения армии Северова, подчиняющегося непосредственно Ставке, будут задействованы только при высадке на Хонсю.

Кузнецов доложил, что подготовка и переброска десантных средств для армии особого назначения идет в максимально возможном темпе. Немецкие предприятия задействованы с предельной нагрузкой, работают и ряд наших заводов, но с этим посложнее, так как опыта нет. Идеально было бы собирать их прямо на Дальнем Востоке, но достаточных мощностей для этого пока нет. Ремонтные базы очень неплохи, но этого мало. Северов нашел время набросать план развития инфраструктуры Дальнего Востока, разумеется, вспомнив известную ему историю. План заинтересовал всех, он очень понравился Кузнецову, а затем и Сталину, и был взят за основу для разработки подробного документа, который назвали Народнохозяйственным планом развития Дальневосточных территорий СССР. Кроме того, Кузнецов и Сталин уже изучили выкладки Северова по развитию десантных войск, который также был передан в соответствующие структуры наркомата обороны, чтобы войти в План военного строительства на 1945–1950 годы. Судостроительные КБ начали работы по проектированию десантных кораблей различных классов, привлекались также предприятия стран СЭВ. Кузнецов также доложил, что бывшие итальянские линкоры готовятся к переходу в Германию, чтобы провести работы по их модернизации. Также с помощью иностранных специалистов, в первую очередь немецких, ведется проектирование авианосцев, которые будут строиться, скорее всего, на верфях стран СЭВ. Авиационные КБ обещают через год-два представить на испытания реактивные самолеты, в том числе палубные.

За обсуждением этих вопросов засиделись до утра, но расходились очень довольные, перспективы открывались замечательные. Сталин собирал всех в Кремле уже через несколько часов, к 15:00 в парадной форме. Сказал, что будет важный прием, расширенное заседание Ставки.

В назначенное время Северов появился в Кремле при полном параде, в форме, в которой участвовал в параде. Кутькин ее привел в идеальный порядок, а Северов еще раз отгладил брюки, отпарил стрелки с хозяйственным мылом. Прием состоялся в Георгиевском зале, на нем присутствовали командующие фронтами, руководители наркоматов, члены Правительства. Маршалам-командующим фронтами, которые еще не были награждены орденом «Победа» были вручены эти ордена, различными орденами были награждены гражданские руководители, а также ученые и конструкторы. Яков Карлович Берг стал Героем Социалистического Труда. Вдруг Сталин сказал:

– Родина по достоинству оценила ваш труд, ваш вклад в нашу Победу. Но прежде, чем еще раз поздравить вас с залуженными наградами, я должен объявить об еще одном награждении. Этот человек начал войну простым летчиком, а закончил командующим армией и представителем Ставки. Под его руководством и при непосредственном участии были одержаны замечательные победы, создаются новые виды вооружений и тактика их применения. Ликвидация Гитлера, успешные переговоры с нашими новыми союзниками и создание Совета экономической взаимопомощи также проведены при его непосредственном участии. Товарищ Северов, подойдите, пусть вас увидят. За выдающиеся заслуги в борьбе против гитлеровской Германии генерал-майор Северов Олег Андреевич награждается орденом «Победа». Согласно статуту этим орденом, как высшим военным орденом, награждаются лица высшего командного состава Красной Армии за успешное проведение таких боевых операций в масштабе нескольких или одного фронта, в результате которых в корне меняется обстановка в пользу Красной Армии. Товарищ Северов неоднократно проводил такие операции, за что и получает сегодня эту награду!

Что-то похожее Северов испытывал, когда его первый раз наградили и когда его наградили первым полководческим орденом. Но сейчас намного сильнее. Сталин, кажется, получил удовольствие, наблюдая за Олегом. Нет, генерал сделал все как положено, но в его глазах Сталин много прочитал, поэтому довольная улыбка долго не сходила с лица.

А на следующий день была свадьба. Довольно скромная, если считать по количеству гостей. А вот по статусу гостей совсем не скромная. Сталин, Берия, Жуков, Василевский, Буденный, Рокоссовский, Кузнецов, Жаворонков, Петровский, Снегов, Лестев, Остряков, Забелин, Голованов, Булочкин, Платонов. Некоторые, как Голованов и Берия, были с женами, но большинство без. Расписались в загсе недалеко от Кремля, потом поехали за город, что-то вроде небольшого санатория, где уже были накрыты столы. Сталин был в превосходном настроении, много шутил, говорил замысловатые кавказские тосты.

Настя сначала была сильно напугана, увидев таких гостей, Олег опасался, как бы в обморок не упала, но потом освоилась, зарумянилась, стала смеяться. Платье ей сшили, говорят, по поручению самого Иосифа Виссарионовича, очень красивое, легкое и изящное, оно замечательно ей подошло и по размеру и по фасону, подчеркивало ее прекрасную фигуру. Черные вьющиеся волосы не стали укладывать в сложную прическу, но фата была довольно замысловатой.

Немного потанцевали и даже пели песни. Жуков играл на баяне, Забелин и Платонов пели, у них оказались прекрасные голоса, остальные подпевали. Подарков разных было много, одним из них стал Mercedes-Benz 170V. Это была небольшая легкая машина с двухдверным четырехместным кузовом красивой двухцветной бежево-синей окраски. Двигатель мощностью 38 л.с., четырехступенчатая синхронизированная коробка, скорость 110 км/ч. Олег сразу решил, что на нем будет ездить Настя, машинка как раз для молодой женщины. Военные надарили кучу всякого холодного оружия и даже доспехов. Разбирались они в этом хорошо, так что все было в отменном состоянии. С учетом привезенного из прошлых командировок, у Северова собиралась внушительная коллекция, было бы где ее разместить.

Разошлись далеко за полночь, веселые и довольные. Для молодоженов была приготовлена приличных размеров спальня с огромной кроватью. Когда Северов осторожно вынул Настю из платья, а его требовалось вернуть, то обнаружил, что на летчице нет никакого белья. С верхней частью понятно, его, с учетом фасона, было и не надеть. Нет, Олег ничего против не имел, слышал в прошлой жизни что где-то, вроде в Бразилии, так даже принято, но Настя сама все объяснила.

– Меня же внезапно выдернули, ничего не сказали, сюрприз устроили. Прилетела в бриджах, в обычном х/б белье. Не одевать же его под такое платье! А бегать и искать уже было некогда.

– Да ладно, – промурлыкал Северов, целуя жену в животик, – мне так даже нравится, возни меньше!

Уже под утро, когда они уже угомонились и Олег задремал, Настя вдруг тихонько засмеялась.

– Ты чего?

– Да вспомнила, как у моего комбеза пуговицы от клапана на попе оторвались. Я по жизни всегда недотепой была, вечно с моей одеждой какие-то дурацкие проблемы приключались. После восьмого класса поехали мы с подружками в парк гулять, так у меня резинка у трусов лопнула. А потом еще дождь пошел, замочило нас, платье к телу прилипло. Не знаю, как домой добралась.

Настя сонно улыбнулась и вскоре засопела, уютно устроившись у мужа на плече.

А в полдень С-47 увез их в Крым. Неделю они провели в небольшом домике недалеко от Коктебеля. Место было совсем безлюдное, песок, теплое спокойное море. Накупались вдоволь, осторожно позагорали и умудрились не сгореть. Купальника у Насти, естественно, не нашлось, обошлись без него, все равно людей рядом не было. К тому же Северов сказал, что ровный загар без следов купальника нравится ему гораздо больше. Девушка раньше в Крыму была, еще до войны, в пионерском лагере. Олег был немного удивлен, когда Настя рассказала, что загорали и купались они исключительно голышом, все-таки были уже подростками, а не маленькими детьми. Так что отсутствие купальника ее нисколько не смущает, даже наоборот, нет и не надо.

Олег рассказал, разумеется без некоторых подробностей, о своем первом отпуске в Крыму после школы пилотов. О появлении в части и знакомстве с Булочкиным и другими. Настя тоже рассказывала о своем детстве, о том, как пришла в авиацию. Наелись вдоволь свежих овощей и фруктов, рыбы и сыра. Настя позволила себе немного крымского вина, Олег, по обыкновению, воздержался. Накупили хорошего вина и фруктов в подарок своим. Вино было из небольших частных виноградников, большие еще восстанавливали.

Обратно возвращались 19 августа на том же штабном С-47 через Москву, где их уже ждали тоже вернувшиеся из отпуска Кутькин, Самарин и Востриков. Самарин и Востриков на следующий день поехали в Ленинград на Мерседесе, Кутькин не спеша готовил вещи к перелету, Олег направился в наркомат ВМФ и уточнил обстановку. Кузнецов уже улетел на Дальний Восток, так что после недолгого разговора с Жаворонковым Северов плотно пообщался с Галлером. Лев Михайлович рассказал о ходе разработки десантных кораблей, начале испытаний первой спущенной на воду лодки типа Е (бывшей тип XXI), а также о ходе испытаний первых управляемых противокорабельных ракет класса воздух-поверхность. Небольшую партию ракет передадут для испытаний к началу боевых действий. Удовлетворенный Северов вернулся домой и узнал, что 20 августа наконец состоится знакомство с родней жены, их ждут к 12 часам. Будут не только папа с мамой, но и другие родственники. Настя сообщила, что это просто большой воскресный обед, встреча родственников по случаю возвращения из эвакуации, а вовсе не ради них. Олег подумал, что с этой родней намечаются, видимо, какие-то сложности в общении, больно уж Настя нервничает, но ничего не сказал. В конце концов, всю войну без таких родственников обходился, обойдется и в мирное время, лишь бы лапушка так не переживала.

Настя осторожно попросила надеть белую тужурку с наградами, но Олег сразу сказал, что знакомство с родственниками не тот случай, чтобы надевать парадно-выходную форму с орденами и ограничился белым кителем с орденскими планками. Девушка надела привезенное Северовым из Тегерана цветное платье, и привезенные из Египта чулки и туфельки.

В назначенное время наркоматовский ЗиС доставил их по указанному адресу, солидному многоэтажному дому недалеко от центра города. В большом дворе играли дети, несколько старушек сидели на лавочке, наблюдая за внуками и ведя неторопливую беседу. Ребята постарше играли в мяч, что-то вроде волейбола, только без сетки. Несколько парней и девушек в легких летних платьях весело смеялись, то ли собирались куда-то, то ли уже пришли. Увидев их Настя быстро выбралась из машины и направилась к ним, а Северов вылезал неспешно, генерал все-таки. Вообще-то причина была в большом букете для тещи, который надо было осторожно достать, но Олег теперь частенько сам над собой подтрунивал.

– Смотрите, Настя! – крикнула одна из девушек, увидев подходящую к ним летчицу.

Все обернулись и радостно приветствовали девушку. Два молодых человека и три девушки, все одного возраста с Настей. У одного парня, плечистого блондина, на пиджаке висела медаль «За отвагу», в этой компании он явно верховодил. Второй молодой человек, худощавый и нескладный, в очках, производил впечатление «ботаника», но Северову он сразу понравился. Было видно, что это очень добрый и стеснительный человек и, наверняка, большой умница. На девушках были летние светлые платья в горошек, но платье Насти было гораздо наряднее, да и фасон был довольно необычный, обтягивающий безупречную ее фигуру. Ребята Настю с интересом рассматривали, парни с явным восхищением, что не укрылось от их подруг.

– Привет! – девушка улыбнулась. – Два с лишним года вас не видела!

– Ну ты даешь! – блондин явно приготовился сграбастать летчицу в объятиях, но одна из девушек ткнула его локтем в бок, он передумал и приосанился. – Мы тут погулять пойти решили, в парке Горького выставка трофейной военной техники. Поехали с нами, посмотрим!

– Спасибо, Гриша, но я к родителям приехала, не видела их с тех пор. А завтра утром мне обратно в часть возвращаться надо. И технику эту я уже видела.

– А ты где служишь? – поинтересовалась одна из девушек.

– Эскадрилья связи при Главноначальствующем Советской военной администрации в Европе. А еще недавно в эскадрилье связи отдельной гвардейской армии особого назначения служила.

– Здорово! А по званию ты кто?

– Гвардии младший лейтенант.

– Вот, а ты, Гришка, только сержант!

– Зато у меня медаль есть! А у тебя, Настюха, награды есть?

– Две «За боевые заслуги». А младшим лейтенантом мне недолго осталось ходить, говорят, что скоро таких как я демобилизуют.

– А что ты делать дальше будешь?

– В институт буду поступать, но это уже в следующем году.

– А в какой? – поинтересовался второй юноша.

– Пока окончательно не решила. В авиационный или в университет. В Москве или Ленинграде, к тому времени станет известно, где муж служить будет.

– Ха, так ты теперь не Горностаева! – развеселился Григорий. – И какая у тебя теперь фамилия?

– Я теперь Северова.

– А кто твой муж? – спросила подруга Гриши. – На таких машинах обычно большие начальник ездят. Даже дядю твоего на эмке возят.

– Генерал мой муж, армией командует. Счастливо, ребята, рада была вас увидеть! До свидания.

Ребята посмотрели ей вслед.

– Никогда бы не подумала, что Настька генерала зацепит! – задумчиво сказала одна из девушек. – Он же старый, старше ее раза в два!

– Генералы и молодые бывают, – сказала другая.

– Бывают, но все равно старше ее намного!

Они посмотрели как Настя с Олегом зашли в подъезд.

– Ни фига себе! – присвистнул Гриша. – Да он ее старше всего на несколько лет! Ха, понял! Она просто подшутила над нами. Никакой он не генерал, лейтенант какой-нибудь. В выходной машину начальника взял, вот она и решила нас разыграть.

– А я лампасы на его брюках хорошо разглядела, – вдруг сказала одна из девушек, которая все время молчала. – Не врет она, генерал это. В газетах про награждения писали, там фамилия ее мужа была.

Оживленно обсуждая эту новость, ребята вышли из двора.

Поднимаясь по ступенькам, Настя рассказывала Северову, что встретила бывших одноклассников и жалела, что не догадалась спросить об остальных. А Северов мрачно подумал, что этих остальных, скорее всего, почти не осталось. Если призвали в 42-м, то шансов дожить до победы немного, даже если сначала направили в военное училище. Навстречу по лестнице шел мужчина, тащивший на плече большой мешок. Тот был, видимо, довольно тяжел, так как мужчина шел осторожно, покачиваясь из стороны в сторону. Олег пропустил вперед Настю, которая быстро поскакала по ступенькам наверх, а сам посторонился, пропуская воскресного труженика. Засмотревшись на генеральский китель, мужик оступился и уронил мешок. Тот треснул, поднялось облако пыли.

– Ой, мля! Извините, я нечаянно!

Олег махнул рукой и поспешил подняться выше, но было уже поздно. Брюки, китель, вся форма покрылись пылью, словно Северов приехал на мотоцикле из Одессы в Херсон. Настя всплеснула руками.

– Да ладно, щеткой отчистим! Звони давай!

Родители Насти оказались интеллигентного вида парой, отцу около сорок пять, матери лет на пять меньше. Кстати, ни тесть, ни теща на жену Северова сильно похожи не были, впрочем, та сама говорила, что вся в прабабушку. Поздоровавшись и вручив теще цветы, Олег попросил щетку и принялся приводить брюки в порядок, а Настя взялась за фуражку и китель. Вскоре брюки и ботинки были отчищены, а вот китель был еще не готов. Можно было особо не торопиться, все равно никто из гостей еще не пришел. Тесть с тещей увели Олега в комнату прямо в тельняшке, а Настя продолжала возиться с кителем.

– Меня зовут Андрей Иванович, а мою супругу Наталья Николаевна.

– А меня можно просто Олег, – улыбнулся Северов.

Родители оказались такими, какими их представлял себе летчик, все-таки папа профессор, а мама доцент. Настоящая интеллигенция в Бог знает в каком поколении, со всеми ее достоинствами и недостатками.

– Давно ли вы поженились? – спросила Наталья Николаевна. – Все так неожиданно. Мы только недавно приехали, вернулись из эвакуации, вдруг позавчера вечером телефонный звонок, Настя сообщила, что вышла замуж и хочет познакомить с нами своего супруга.

– Совсем недавно, 11-го августа. Потом мне дали небольшой отпуск и мы почти две недели в Крыму провели. Только позавчера и вернулись.

– Простите, Олег, – осторожно поинтересовался отец, – я человек штатский и плохо разбираюсь в званиях и родах войск. Вы моряк?

– Морской летчик. Вообще-то, имею право носить как морскую форму, так и обычную для ВВС. Я генерал-майор авиации, командую гвардейской армией РВГК.

– Еще раз простите, – смутился Андрей Иванович, – а ваша семья?

– Родственников у меня нет, я в военную школу пилотов из детдома пришел, еще до войны.

– А кто ваши родители были? – поинтересовалась теща. – Обычно, если ребенок маленький в детдом попадал, да без документов, ему фамилии давали такие, что сразу можно понять, где он ее получил.

– Типа Бесфамильный? Ну да, только я не помню ничего, совсем маленьким в детдом попал. Хотел потом узнать, почему я Северов, а не Петров или Сидоров, так архив давно сгорел. Но давайте я вам лучше расскажу, почему Настя моей женой стала. Познакомились мы в 42-м, летом, она в наш полк, в звено связи направление получила. Я тогда эскадрильей командовал. Так и познакомились, а мне она сразу понравилась. Но на долгие ухаживания времени не было, так что поженились только после войны.

В прихожей раздался звонок, теща Наталья Николаевна пошла открывать дверь и в квартиру ввалилась большая шумная толпа родственников. Сразу стало понятно, что верховодила этим кагалом крупная полная тетка лет сорока-пятидесяти (у толстых возраст не всегда определяется явно), двоюродная сестра тестя, которую все звали «милейшая Ирина Федоровна». Ее муж, представительный полковник ВОСО с двумя орденами «Знак Почета», всем своим видом давал понять, что ранг у него здесь особый. Остальные родственники были в штатском, за исключением подполковника медицинской службы и инженер-майора танковых войск. Зайдя в комнату, они не сразу обратили внимание на скромного Северова в тельняшке. Олег встал и поздоровался, но особого внимания на него не обратили, поскольку Ирина Федоровна продолжала привлекать к себе основное внимание, было понятно, что она привыкла всегда быть в его центре. Теперь Северов понял, почему Настя просила его надеть тужурку с наградами. Тем не менее, стали подходить мужчины и здороваться.

– Познакомьтесь, это Олег, муж Насти! – представила Олега теща. – Не обращайте внимания на его вид, Настя сейчас приведет в порядок его китель. Сосед уронил на него мешок со строительным мусором.

Ирина Федоровна наконец обратила на Северова свое внимание, разглядывая как кусок говядины на рынке. Видимо, осталась не очень довольна, поскольку, глядя куда-то мимо Олега, произнесла:

– Что ж, молодой человек, хорошо, что вы выбрали такой день, чтобы представиться. Семья, в которую вы будете иметь честь войти…

– Ирина! – с досадой произнес Андрей Иванович, было видно, что он не привык перебивать сестру, явно всеми верховодящую. – Что ты такое говоришь!

– Не перебивай меня, Андрюша! Молодой человек должен сразу понять, что входит в непростую семью. Здесь все люди с высоким положением и связями!

Андрей Иванович замолчал, было видно, что ему очень неловко, все это ему не нравится, но возражать сестре он не привык. Летчик стоял рядом с тестем, поэтому лампасы были гостям не видны, а по возрасту тетка с мужем заподозрить в нем генерала никак не могли.

– Простите, Ирина Федоровна! Я пришел познакомиться с родителями своей жены и никуда входить не собираюсь.

– Как это? – удивилась та. – Война закончилась, армию и флот сокращать будут. Вы полагаете остаться в кадрах? Для этого нужны связи! А чтобы хорошо устроиться на гражданке, они нужны тем более!

Дальше тетя решила проявить чудеса дедукции:

– Вы слишком молоды, чтобы уметь что-то полезное. На стройку пойдете работать или на завод? А Настенька девушка из хорошей семьи и привыкла к другой жизни!

И Ирина Федоровна величаво повела рукой, имея в виду, наверное, профессорскую квартиру.

– Вы неопытны и полагаете, что вам сейчас открыты все двери. Но таких как вы сейчас очень много, – тут тетка снисходительно усмехнулась, – устроиться на хорошее место желающих достаточно. И вы полагаете, что без наших связей сможете быстро занять достойное положение? Вы очень самонадеянны!

– Даже слишком самонадеянны! – с неприязнью проговорил полковник. – Что вы о себе воображаете?

Тут уж тесть не выдержал и усмехнулся, покачав головой. В это время в комнату вошла Настя с кителем.

– Надень, дорогой! О, я вижу с нашим бомондом ты уже познакомился!

– Прекрати немедленно! – взвилась тетка Ирина. – Ты совершенно растеряла хорошие манеры! Стала настоящим солдафоном!

Гости воззрились на китель Северова. Олег с удовольствием наблюдал сложную гамму чувств на лице Ирины Федоровны, удивление сменилось неверием, полные щеки покрылись краской гнева, и она уже собралась что-то сказать, но в это время подошли еще двое мужчин, майор-танкист и подполковник медицинской службы.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор! – широко улыбнулся майор. – Извините, вы ведь, Северов Олег Андреевич, командующий гвардейской армией Резерва Ставки?

Летчик подтвердил свою личность и пожал руки офицерам.

– Я вас по фотографии из «Правды» узнал. Разрешите вас с высокой наградой поздравить!

К уху Ирины Федоровны склонился Степан Порфирьевич, по нему было видно – тоже узнал, наконец. До присутствующих долетели лишь отдельные слова – «Парад Победы», «Правда», «Фото». Свекольная краснота тети уступила место бледности, она шумно выдохнула и присела на стул. Окончательно ее добила Настя, показывающая фотографии со свадьбы. Несколько снимков сделали при регистрации и во время празднования и передали молодоженам на следующий день утром, перед вылетом в Крым. На фото все стояли в загсе, сидели за столом, на одном снимке были только жених в парадной форме и невеста.

А танкист тем временем добавил:

– Снимки и кинохронику с парада Победы сейчас в армии активно обсуждают, новая форма всем очень понравилась. И музыка тоже!

После того так от Ирины Федоровны осталось одно изображение, а звук исчез, обстановка стала гораздо более непринужденной и через некоторое время все уже сидели за столом и отдавали должное угощениям хозяйки дома. Андрей Иванович рассказывал о житье в эвакуации, другие тоже делились впечатлениями о прошедшей войне. Все Настины родственники честно трудились, в основном, в тылу. Правда медик и танкист выезжали на фронт, но потом возвращались обратно. Подполковник медицинской службы оказался хирургом, насовсем из военно-медицинской академии его не отпускали. Майор-танкист работал в Комиссии по перевооружению Красной Армии, ее готовились расформировать, поскольку эти функции в условиях мирного времени предполагалось возложить на наркомат обороны, его главные управления и оборонные промышленные наркоматы. А для координации создать военно-промышленную комиссию, куда Северова обещали включить. Сам же майор занимался войсковыми испытаниями новой бронетанковой техники и даже был немного знаком с Бергом.

Ночевать Северовы уехали в гостиницу, у родителей жены не остались. Олег уже лежал в кровати, когда из душа вышла Настя и улеглась рядом поверх одеяла. Северов стал гладить ее по спинке, но заметил, что та задумчиво смотрит куда-то сквозь окно.

– Что с тобой?

– Ничего, прости, просто задумалась. Помнишь, мы ребят видели у подъезда? Это мои одноклассники. Я с мамой разговаривала, узнала, что это все мальчишки, кто из моего класса в живых остался. Двое из девятнадцати.

– А из тех, кто в 41-м начал воевать, остался один из тридцати! – жестко сказал Северов. – И моя задача сделать так, чтобы 41-й никогда больше не повторился. И чтобы врагов было поменьше, и чтобы сильными они не были, и чтобы в шлак их перегнали, если полезут, быстро, качественно и при минимуме потерь.

Настя посмотрела на него с испугом и Северову стало неловко – напугал девушку.

– Извини, в таком случае всегда кажется – тебя упрекают, что остался жив.

– Что ты, что ты, милый! – Настя обхватила его шею руками, прижалась всем телом, из ее глаз потекли слезы. – Это ты меня прости, дуру. Я же знаю, ты никогда себя не берег!

– Вот точно, дурища, – хмыкнул отошедший генерал. – Я профессионал и просто так не подставляюсь. Это враги за свою родину пускай погибают, а я из них уважаемых покойников понаделаю и жить останусь. Так и надо воевать. Просто не всегда получается как надо, часто выходит как раз наоборот. Но уж тут мы непревзойденные мастера делать так, чтобы враги перед смертью со страху обклались. А кто жив остался, до смерти не забудет.

– Рассказывали мне, как ты с Булочкиным в 41-м немцев лопатками шинковал. Ужас какой! Прекращайте вы бессмертных изображать, у вас теперь жены, а у Олега Петровича еще и ребенок есть.

– Кстати, в 4 ИАП КБФ мою эскадрилью так и называли – бессмертные. И вообще, слушай больше, – проворчал летчик. – Чего тебе наболтали, сколько мы там порубали, роту? батальон? Фигня, на двоих десятка не было! Мы же не смертники, просто так надо было!

– Да ты с ума сошел! – подскочила Настя. – Фигня ему! Вдвоем с лопатками на отделение немцев!

Девушка вскочила и встала около кровати, уперев руки в бока. Северов хмыкнул:

– У нас окно распахнуто и шторы открыты, а ты нагишом скачешь.

– А пусть завидуют!

– Кому?

– Тебе! – промурлыкала Настя, ложась обратно. – Хватит о войне, обними меня.

Это Олег всегда делал с удовольствием и о войне они больше не вспоминали.